Ох, попала или я мама в новом мире

Глава 1.

Проснувшись, я долго не могла понять, что вообще происходит. Вокруг было темно, пахло отсыревшим деревом и пылью. Где это я? Почему так холодно?

Кое как открыла глаза и первое что я увидела - потолок. Низкий, деревянный, с потрескавшимися досками. Я усиленно моргала, пытаясь согнать морок. Не вышло. Голова была тяжёлая как камень, а в грудь проникал страх.

Не мой дом. Это не мой дом.

Затем пришли звуки. Резко. Где-то рядом плачет ребёнок. Жалобно и пронзительно. Я села и кое-как нашла его взглядом. Маленький, с опухшими от слёз глазками, он сидел на полу и держал в руках сломанную игрушку. Он был так похож на ангелочка, которого я потеряла...

Что происходит? Где же я?

С трудом поднявшись, я ощутила слабость в теле, как после долгой болезни. Ребёнок плакал всё громче, заметив что я проснулась он протянул свои худые ручки ко мне.

— Что с тобой, малыш? — я наклонилась, собираясь утешить его, но в этот момент дверь с треском открылась, и в комнату зашел мужчина.

Ну как зашел, он еле стоял на ногах, а вместе с ним в дом проник запах спиртного и стойкого перегара. Его движения были неуверенные, а глаза мутные, стеклянные.

— А ты что тут делаешь? — хрипло спросил он, делая шаг в сторону меня.

— Кто вы такой? Это вы сломали игрушку? — я пыталась понять, что случилось с ребёнком, но пьяница, похоже, даже не слышал меня. Он хохотал, его руки шарили по столу, роняя всё, что попадает под руку.

Я почувствовала, как внутри меня вспыхнула ярость. Мужчина вёл себя как животное. Настоящая свинья. Ещё и смотрел так злобно, аж мурашки по телу.

— Что ты с ним сделала, а? — он прошёл мимо меня, толкнув плечом, и я ощутила, как слабость снова окутала моё тело, и я едва удержалась на ногах.

Надо держаться.

— Я не понимаю о чем вы! Кто вы вообще такой? — закричала я, повторяя свой вопрос. Я не понимала, что происходит, не знала, где я.

Мужчина повернулся к ребёнку, не обратив внимания на мои крики. Он грубо схватил игрушку, и раздавил её в руках, а затем безжалостно кинул в угол.

— Это всё твоя мать, — издевался он, обращаясь к малышу.

Ребёнок горько заплакал. Всё внутри меня сжалось от боли. Я сделала глубокий вдох.

— Ты что себе позволяешь, пьяная свинья?! — мой голос оказался громче, чем я ожидала. Мужчина резко обернулся, его мутные глаза округлились от изумления, но ненадолго.

— Ах ты, дрянь! — прорычал он, шатнувшись в мою сторону.

— Себя-то видел? — в моём голосе смешались ярость и смех. — Я тебя сейчас этой игрушкой по голове приложу, если ещё раз ребёнка тронешь!

Он заморгал, видимо, не ожидал такого отпора. Но вместо того, чтобы остановиться, злость искривила его лицо.

— Ты меня учить вздумала, тварь? — возмутился он громче и замахнулся рукой.

Я не сдвинулась. Лишь пристально, не моргая смотрела на него.

— Посмеешь ударить - я тебя ночью прирежу, — пообещала я тихо, но так, что даже его пьяное сознание, кажется, протрезвело на миг.

Мужчина остановился, его рука застыла в воздухе, а затем медленно опустилась. В его глазах мелькнул страх.

— Бесы… в тебя вселились бесы! — прошептал он, пятясь назад.

Пьяница начал орать на весь дом, повторяя свою догадку, как завёденный.

— Я… я святого отца приведу! Вот он из тебя всех чертей и выгонит! — его голос надрывный, почти истерический.

— Веди, — разрешила. Я боролась со слабостью, но взгляд с пьяницы не сводила. — Только пока его найдёшь, подумай, что будет, если вернёшься сюда.

Он судорожно сглотнул, злобно прошипев что-то себе под нос, но всё же вышел из дома, хлопнув дверью.

Я стояла посреди комнаты, сердце бешено колотилось, работая на пределе. Как бы я не храбрилась, а этот пьяница мог и убить меня. Это пугало.

Плач ребёнка снова вырвал меня из мыслей. Я подошла к нему, присела на пол и обняла, почувствовав, как в сердце поднялась тёплая волна любви.

— Всё хорошо, малыш, он ушёл. Никто не причинит тебе вреда, — прошептала я, поцеловав его в макушку.

Малыш всхлипнул, уткнулся в моё плечо, а я поймала себя на мысли что совсем не помню кто я.

— Всё хорошо, мой хороший. Ты в безопасности, — продолжала шептать я, а рукой мягко поглаживала его по спутанным волосам.

Ребёнок постепенно перестал плакать, всхлипы стали реже. Его большие глаза, покрасневшие от слёз, смотрели на меня с такой надеждой, что моё сердце сжималось.

— Как тебя зовут, малыш? — спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы не испугать его ещё больше.

— Тимошка, — ответил он так же тихо.

— Тимошка… Хорошее имя. А сколько тебе лет? — продолжила я, лишь бы удержать его внимание на разговоре, чтобы он отвлёкся от пережитого.

Он поднял вверх пальчики - пять.

— Уже большой, — улыбнулась я, хоть улыбка и далась с трудом. — А как меня зовут, Тимошка? Ты знаешь?

Малыш заморгал, словно пытался вспомнить.

— Мамочка… Ты что, забыла? — его голосок был полон удивления и обиды, и мне стало тяжело дышать.

Я замолчала на мгновение. Что ему сказать? Как объяснить, что я не помню… ничего?

— Нет, мой хороший, не забыла, — наконец выдохнула я, стараясь не выдавать растерянности. — Просто… у мамы сейчас голова болит. Всё перепуталось. Но я всё вспомню, обещаю.

Малыш смотрел на меня внимательно, словно пытаясь понять, говорю ли я правду. Потом нерешительно спросил:

— А ты уже больше не будешь плакать?

Я сжала его в своих объятиях, почувствовав, как внутри всё переворачивается.

— Не буду, малыш. Я обещаю.

Но внутри меня бушевал шторм. Кто я? Где я? Почему этот ребёнок зовёт меня мамой? Мне нужно срочно во всём разобраться. Но сначала - защитить Тимошку. Он теперь мой единственный ориентир в этом странном месте.

Я осторожно поднялась, удерживая малыша за руку.

— Пойдём, Тимошка, мы тут немного приберём. Ты мне поможешь? — Я старалась говорить бодро, хотя в душе всё ещё царила паника.

Глава 2.

— Хорошо, мамочка, я помогу, — тихо ответил Тимошка и побежал собирать свои игрушки.

Его маленькие ручки бережно складывали деревянные кубики и старую тряпичную собачку в коробку, которая кажется такой же изношенной, как и всё в этом доме. Я ходила вокруг, внимательно осматривала дом, пока не оказалась в кухне.

Она совсем крошечная. В голове возникла картинка – огромное пространство, глянцевые поверхности, ряды фарфоровых тарелок и расписных кружек. А тут... Простой деревянный стол, на котором осталась грязная тарелка и деревянная кружка с чем то недопитым, скамья вдоль стены и старый шкаф с дверцей, висящей на одной петле. В углу стоит железная печка, рядом сложены несколько поленьев.

Я открыла шкаф. Полки почти пустые: кусок чёрствого хлеба, миска с остатками крупы, несколько сморщенных картофелин. Вот и всё. В животе предательски заурчало.

Этой еды нам не хватит даже на обед. Я провела пальцем по краю стола, ощущая слой пыли и старой грязи.

На полу, у стены, заметила корзину с рваными тряпками. Судя по всему, это единственное, что здесь может сойти за тряпьё для уборки.

Я вздохнула, почувствовав, как внутри разгорается нарастающая тревога. Если этот дом и правда мой, я должна что-то с этим сделать. Прежде всего для Тимошки.

— Мамочка, я всё собрал! — голос малыша вернул меня к действительности.

— Молодец, Тимошка, — похвалила я, вернувшись в комнату. Малыш стоял рядом с коробкой, в которую сложил свои маленькие сокровища, гордый проделанной работой.

— А теперь давай-ка посмотрим, что у нас тут ещё есть, — предложила я, пытаясь придумать, как исправить это удручающее положение.

— А что смотреть? — любопытно спросил Тимошка, последовав за мной.

— Еду, например. Ты знаешь, где у нас припасы?

Малыш задумчиво нахмурил бровки.

— В шкафу на кухне… и ещё папа иногда приносит из города… но редко.

Я понимала, что долго на этих запасах мы не протянем. Если мужчина, которого Тимошка называет папой, действительно вернётся – то это еще и с ним делиться придётся.

— Тимошка, ты умеешь разжигать печку?

— Да! Ты же всегда показывала мне, мамочка, — его лицо озарилось гордостью, и он кивнул с важным видом.

— Отлично. Тогда ты займёшься этим, а я пока наведу порядок.

Он быстро согласился, и я наблюдала, как он отошёл к поленнице и тут же принялся укладывать дрова. Маленький, но такой серьёзный. У меня сжалось сердце.

Пока ребёнок занят, я взяла из корзины тряпки и начала протирать стол, стараясь не обращать внимания на дрожь в руках. Уборка давалась нелегко, но помогала хоть немного отвлечься от мыслей, бушующих в голове. А ещё я внимательно наблюдала за малышом, запоминала все его действия.

Ведь я почему то уверена, что совсем не знаю, как разжигать печку.

После того, как Тимошка успешно справился с моим заданием, он спокойно сел на пол у печки, и стал внимательно следить за огнем. Его лицо было сосредоточенно, а в маленьких глазах отражался пляшущий свет пламени. Я собиралась уже начать мыть полы, когда внезапно услышала настойчивый стук в дверь.

Я замерла, сердце мгновенно ушло в пятки. Кто это может быть? Я бросила взгляд на Тимошку, но он, похоже, не испугался, только удивлённо поднял голову.

Стук повторился, ещё громче. После небольшой заминки, постаравшись взять себя в руки, я направилась к двери. Руки дрожали, когда я взялась за ручку, и осторожно открыла.

Дверь с грохотом распахнулась под чужим напором, и на пороге появлилась женщина. Её фигура была полновата, щеки румяные, а глаза блестели недовольством. От неё приятно пахло хлебом и чем-то сладким.

— Чего так долго, Грег дома? — выпалила она, даже не поздоровавшись. — Или снова пьёт где-нибудь, свинья такая?

Я попыталась открыть рот, чтобы хоть что-то сказать, но она не дала мне ни шанса.

— На, держи, это вам, — продолжила женщина, и сунула в мои руки корзину, обмотанную чистым полотенцем.

— Но… — начала я, но она уже отвернулась к двери и сделала шаг назад.

— Некогда мне, тороплюсь, — бросила женщина через плечо. — Когда уже Грег допьётся то.

И прежде чем я успела произнести хоть слово, она стремительно уходит, а я осталась стоять на пороге с корзиной в руках.

Я закрыла дверь и, всё ещё ошеломлённая, вернулась на кухню. Тимошка тут же бросил взгляд на корзину, его глаза радостно сияют.

— Мамочка, это тётя Эла приходила?

— Эла? — переспросила я, и осторожно поставила корзину на стол. — Наверное она...

Я развязала узел на полотенце и заглянула внутрь. В корзине лежал свежий хлеб, несколько яиц и маленький свёрток с чем-то завернутым в бумагу. На мгновение я испытала такое облегчение, что чуть не начала плакать.

— Она всегда такая… быстрая? — спросила я у малыша.

Тимошка кивнул.

— Да, она всегда торопится. Ты говорила, что тётя много работает. Но она добрая, — добавил малыш.

Я выдохнула и положила корзину обратно на стол. Тётя Эла… Это имя стоило запомнить. Может, она и не даст мне ответов на все вопросы, но похоже это человек, который не бросит нас в беде.

— Тимошка, давай-ка мы с тобой сейчас сварим что-нибудь вкусное, — предложила я, стараясь придать голосу бодрость.

Глава 3.

В крохотном свертке, принесенном Элой, оказался практически микроскопический кусочек мяса. Вряд ли из него получился бы наваристый бульон, а уж о том, чтобы наколдовать из него полноценное второе блюдо, и говорить было нечего. Но, порывшись в кухонных шкафчиках, я откопала еще закатившуюся к дальней стенке луковицу и крохотную, едва заметную морковку.

Рассудив, что бульон из мяса с овощами займет в желудке больше места, чем эти же овощи, потушенные в крохотном котелке, я принялась искать подходящую посудину для супа. Единственная кастрюля обнаружилась в одном из шкафов. Судя по поселившемуся в ней пауку, чувствующему себя весьма вольготно, готовили в этом доме нечасто.

Да и вообще, кажется, та, кто здесь хозяйничал, не утруждала себя домашними делами. Повсюду пыль и паутина, на стенах заусенцы, но тут скорее вопрос к тому, кого называли ее мужем. Его рука в покосившемся сараюшке, который и домом назвать можно было с натяжкой, тоже не чувствовалась.

Хотя… Может быть, я ошибаюсь, и настоящая мама Тимошки – хорошая женщина, которой просто не повезло? Что, если она не ленилась, а попросту не могла нормально прибраться? Я бы, наверное, тоже предпочла спрятаться от внимания вечно нетрезвого супруга: мало ли что придет в его явно буйную голову.

В пользу этой версии говорили достаточно чистые вещи Тимошки и его кроватка, накрытая кокетливым синим покрывалом с оборочкой. Наверное, сшитым его матерью с огромной любовью…

Я с трудом сдержала подступающие слезы. Когда-то у меня был сын. Маленький мальчик с пронзительными синими глазами. Верно говорят, что самое дорогое украшение на шее женщины – руки обнимающего ее ребенка.

Не думать, нельзя сейчас об этом думать! Нужно сосредоточиться на бульоне и овощах. Нож отыскать, накормить мальчугана. И хотя бы немного привести убогое жилье в пригодный для существования вид.

Не прошло и четверти часа, а кастрюля уже отправилась в раскочегаренную Тимохой печь. Мальчик, судя по тому, как внимательно он следил за приготовлением нехитрого обеда, был явно голоден.
Во мне же боролись злость и жалость. Жалость к Тимошке, который не виноват, что попал в такие ужасные условия. И злость на обоих его родителей, которые эти самые условия допустили.

— Мамочка, — благоговейно прошептал мальчик, когда я налила золотистый ароматный бульон в свежеотмытую тарелку, а он нетерпеливо зачерпнул немного ложкой и, подув, отправил ее в рот. — Так пахнет, что я боюсь не дождаться, пока остынет! Ты никогда раньше такого не готовила, вкусно-то как!

— Соседка рецепт подсказала, — пробормотала я.

Бедняжка! Добрый, удивительный мальчуган заслужил не только полупустой суп, но и свежие фрукты, овощи, мясо и шоколадные конфеты. И я просто обязана раздобыть все это! А еще – навсегда избавить его от страха перед отцом. Осталось определиться, с чего начать.

Подумав немного, пока смотрела на то, как жадно доедает Тимошка скудный обед, я решила начать с генеральной уборки. Потому что в чистом доме и дышится легче.

И я буду не я, если не изменю жизнь мальчика в лучшую сторону!

Я засучила рукава и начала с кухни, где грязь, пыль и паутина грозили вот-вот свалиться мне на голову. Первым делом я принялась за стол. Грубой тряпкой, найденной в углу, я изо всех сил старалась оттереть слои застарелой грязи, жирных пятен и налипших остатков чего-то, что раньше было съедобным, а теперь превратилось в неаппетитные и плохо поддающиеся уборке сухие ошметки

Тимошка, сытый и довольный, наблюдал за мной с интересом. Иногда он пытался что-то подать или просто любопытно крутился рядом.

— Мамочка, тебе точно не нужна моя помочь? — в сотый раз уточнял малыш, сидя на скамейке у стены.

Я от души улыбалась ему, хотя пот лился с лица ручьём. После стола я перешла к полкам, каждая из которых, кажется, последний раз видела влажную тряпку при постройке дома. Вытерев слой пыли и обнаружив кое-где засохших насекомых, я с отвращением вытряхнула их в ведро.

К тому времени, как я закончила с кухней и начала драить полы, моё тело ныло, а руки чуть не отпадали от усталости. Тимошка в какой-то момент уснул прямо на лавке, обхватив руками игрушечную собачку. Я укрыла его пледом и продолжила трудиться.

Когда я переместилась в основную комнату, и принялась за уборку подоконника, во дворе вдруг раздался шум.

Сначала это были приглушённые голоса, а затем - скрип калитки и чьи-то тяжёлые шаги. Я замерла, прижав тряпку к груди, и прислушалась. Тимошка проснулся, его лицо побледнело.

— Это папа, — прошептал он, напряжённо глядя на дверь.

Шаги становились всё ближе, и наконец дверь с громким скрипом открылась. На пороге и правда стоял Грег. Его лицо было хмурым и протрезвевшим, в глазах читалась злость, но, найдя меня взглядом, пьяница удивлённо приподнял брови.

За его спиной появился второй человек - невысокий, худощавый мужчина в длинном балахоне из грубой тёмной шерсти. Он был моложе Грега, с бледным лицом и пристальным, почти изучающим взглядом.

Я застыла, сжимая в руках грязную тряпку, и посмотрела на них. Тимошка тем временем подбежал ко мне и спрятался за моей спиной.

Глава 4.

Грег громко икнул, а затем развернулся к своему спутнику.

— Вот, святой отец, — начал он плаксивым тоном, — видите, что я говорил? Где это видано, чтобы Селина, Селина, полы мыла? Да ей бы в кровати до обеда лежать, да денег с меня требовать. — Он махнул рукой в мою сторону так, будто отгонял назойливую муху.

Мужчина в балахоне слегка приподнял бровь, но ничего не сказал.

— Ну скажите вы ей, святой отец, скажите! Всем же в деревне известно, что руки у неё из… ну, вы поняли, — Грег замешкался, оглядывая священника, — из такого места, что ведьмы позавидуют! Она же ни разу в жизни толком ничего не сделала! Самая ленивая женщина на свете! — Он повернулся обратно ко мне и ткнул пальцем в пол. — Это что, ты сама помыла?

Я уставилась на него с таким брезгливым выражением, будто он предложил мне разделить с ним стакан самогона.

— Нет, Грег, пауки сами собрались и вымыли всё за меня, чтобы я не уставала, — ответила я как можно спокойнее, чувствуя, как Тимошка за моей спиной начинает дрожать.

Священник кашлянул, явно пытаясь скрыть улыбку, но Грег моего сарказма не заметил.

— Пауки, — фыркнул он, икнул снова и взмахнул руками. — Вот именно! Даже пауки, и то лучше Селины! Ну, я вас прошу, святой отец, посмотрите на неё. Кто ей поверит, что она сама вот это вот… — он обвёл руками комнату, пытаясь найти подходящее слово, — намылила?

Я положила тряпку на стол и сцепила руки на груди.

— А знаешь что, Грег? — сказала я, не сводя с него взгляда, и угрожающе поднимая ведро с грязной водой. — Я сейчас тебя намылю. Тебе это на пользу пойдёт.

Грег отшатнулся, увидев ведро в моих руках, и мгновенно спрятался за спиной святого отца.

— Что я вам говорил, святой отец?! Видите? Она одержима! Так с мужем разговаривать! Это просто немыслимо! — завизжал он так, будто я уже окатила его водой. — Она меня до могилы доведёт, честное слово!

Святой отец вздохнул, прикрыв глаза, словно собирался молиться за чью-то душу. Затем поднял руку, успокаивая разошедшегося Грега, и спокойно сказал:

— Оставьте нас вдвоём, Грег. Я поговорю с вашей женой.

— Ну, конечно, — Грег мгновенно сменил тон на обиженно-покорный, сделав глубокий вдох, мастерски страдая на публике. — Вы только не дайте ей меня убить, святой отец. Она же способна!

— Грег, — мягко, но твёрдо перебил его священник, кивая в сторону кухни, — прошу вас.

Я лишь молча проводила его взглядом, пытаясь сдержать желание кинуть ему ведро прямо в спину. Шум шагов затих, и вскоре я услышала, как он начал рыться в кастрюлях.

— Сейчас все сожрёт, — грустно пробормотала я под нос.

Священник повернулся ко мне, пристально взглянул. Его спокойствие слегка сбивало меня с толку.

— Селина, — наконец заговорил он мягким голосом, но в его интонации слышалась лёгкая настороженность. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Я нахмурилась, удивленная его тоном.

— Что вы хотите этим сказать, святой отец?

Мужчина сделал шаг вперёд, чуть наклонив голову.

— Просто хочу понять, всё ли у вас в порядке. Грег говорит одно, я прихожу сюда, волнуясь за твою жизнь, а вижу совсем другую картину. Не обижайтесь на него, он явно преувеличивает… но ты и правда ведёшь себя странно.

Меня прошиб холодный пот. Священник явно знал девушку, чьё тело я теперь занимала, и в его словах мне чудилось подозрение. Я замерла, пытаясь понять, что он действительно имеет в виду.

— Странно? — переспросила я, изобразив удивление и подбирая слова. — Святой отец, насколько может быть в порядке жена пьяницы? Разве это не естественно - пытаться навести хоть какой-то порядок, чтобы мой сын рос в чистоте и безопасности?

Он задумчиво кивнул головой, соглашаясь.

— Ты права, Селина, — тихо сказал мужчина. — Забота о ребёнке - это святое. Но… раньше ты, кажется, не была такой… энергичной.

— Раньше, — я быстро подхватила его слова, сцепив руки так крепко, что побелели пальцы, — я была в уныние. А теперь я решила взять себя в руки. Потому что больше некому. Если я не справлюсь, то кто? Грег? — Я горько усмехнулась, кивнув в сторону кухни, где как раз звякнуло что-то металлическое. — Вы же видите, он на это не способен.

Священник сжал губы, как будто мои слова его не убедили, но он решил не спорить.

— Если тебе что-то нужно, — наконец произнёс он, — или будет нужна помощь… приходи в храм. Мы всегда открыты для тех, кто ищет поддержку.

— Благодарю, — я кивнула, опуская глаза, чтобы он не увидел лёгкую дрожь, пробежавшую по моему лицу.

Представляю, что меня ждёт в храме, где так легко верят словам пьяницы, и тут же святые отцы прибегают изгонять бесов из слабых, угнетенных женщин. Ждите, ждите, святой отец, ваш храм я буду обходить десятой дорогой.

**********************************************************************************
Дорогие читатели, мы очень рады видеть вас и вашу поддержку в нашей новой истории) Спасибо за ваши теплые комментарии и звёздочки, которые греют нас зимними вечерами)
И конечно традиционный промокод на книгу моего соавтора Анастасии Гудковой - 1YA8ju6D

https://litnet.com/shrt/nVt2

Глава 5.

Убедившись, что священник ушёл прочь, я поспешила в дом. Не хватало ещё, чтобы Грег снова напугал Тимошку. Мальчик и так дергается при каждом появлении папаши на горизонте. И с этим решительно нужно что-то делать. Но сначала...

Сначала нужно было понять, как жить дальше. Время, проведённое здесь, выдалось суматошным и наполненным бытовой суетой, но это не отменяло того, что обстоятельства, в которые я угодила, были весьма странными.

Я бы, наверное, попыталась что-то вспомнить, если бы из дома не раздался вдруг крик Тимошки, а следом за ним мужской вопль:

— Ядрена кочерыга, это еще что?!

В три прыжка я перелетела через покосившееся крыльцо, пытаясь не попасть ногой в разверзшуюся деревянную пропасть между двумя имеющимися ступеньками. Нужно будет поискать какие-нибудь инструменты и заколотить зияющую щель, пока мальчик в неё не провалился. Хотя, наверное, за годы жизни в этом сарае, он с закрытыми глазами научился прокладывать путь так, чтобы нигде не упасть, ни обо что не стукнуться и никуда не провалиться. Я, к несчастью, таким опытом пока похвастаться не могла.

Тимошка и Грег оказались на кухне. Мальчик испуганно жался к стене, а супруг, как-то мигом протрезвевший, тыкал пальцем в воздух над кастрюлей и бормотал:

— Зелье! Как пить дать зелье! Святой оте-ец... Как же так, в собственном доме ведьму проглядел...

Как многие пьяницы, в мгновение реальной опасности, с которой он определенно справиться не сможет, Грег был трусоват. И его речь стала напоминать причитания плакальщицы. Немудрено, что он испугал Тимошку.

— Селина, поклянись, что это не зелье! — приказал он, подскакивая ко мне и протягивая руки.

Гадать, насколько у него благие намерения, я не стала. Вдруг он не обнять меня в порыве неожиданной любви решил, а за грудки потрясти или и вовсе задушить? Так что я решительно отступила на шаг назад и, подмигнув Тимошке, пожала плечами:

— Отчего же не зелье? Самое, что ни на есть, настоящее, — на меня вдруг снизошло озарение, как сохранить скудное содержимое кастрюли для мальчика и навсегда отвратить Грега объедать сына. — Особое, только детям подходит. Взрослым никак нельзя, страшное приключится.

— Чего? — испуганно моргнул Грег.

— Того, - передразнила я. — В миг разума лишится, превратится в неразумное дитя.

— А пахнет похлебкой... — задумчиво протянул супруг.

— Для детей всегда с ароматизаторами, — подтвердила я, а потом, увидев удивленный взгляд Грега и догадавшись, что слово ему незнакомо, поправилась, — Так специально в бульон налила, чтоб сподручней принимать было.

— Делает-то оно чего? — пробормотал мужчина.

— Ну... Всякое там... Для крепости костей, — ну а что, хрящик в куске мяса был, так что я не соврала, — роста быстрого.

И тут не соврала, для того, чтобы расти, детям необходимо хорошо питаться. А не подсохшей морковкой и огрызком картофелины.

— Ты это колдовство в моем доме брось! — вдруг снова двинулся в мою сторону Грег. — А не то...

— Ничего ты мне не сделаешь, — фыркнула я. — У меня не только зелье, у меня и волшебная палочка имеется.

— И где же она? — ехидно уточнил Грег.

— Да тут где-то была...

Волшебная палочка, в простонародье - скалка, которой в этом доме раскатывать было нечего, обнаружилась уже во втором ящике. С победным криком, которому бы и индейцы позавидовали, я выхватила её и подняла над головой:

— Чуфырь, чуфырь, а ну-ка...

Придумать заклинание я не успела. Сметая все на своем пути, Грег ухватил пыльную бутылку с мутным содержимым и бросился прочь. Вот это я понимаю, колдовство. Любопытно, как долго оно продержится?

— Ой, мамочка, — пискнул Тимошка, отлепляясь от стены. — Что ж теперь будет-то? Вон бабку Даяру той весной за меньшее сожгли, поговаривали, что глазливая. Зачем ты отцу про колдовство-то сказала?

Ага, значит, недолго продержится. Но и жечь я ни себя, ни тем более Тимошку, не позволю! А пока поджигатели готовятся, я как раз успею хорошенько осмотреться.

Начала я с сундука в углу комнаты, приметив его ещё при уборке. Тяжёлый, потемневший от времени, он наверняка заменял шкаф. Я наклонилась, сдула с крышки пыль и осторожно подняла её. Петли жалобно скрипнули, но уступили, открывая взору нехитрое содержимое.

Внутри было всё, что я теперь могла бы назвать нашим имуществом, и то с большой натяжкой. Первое, что бросилось в глаза, - пара старых, потрёпанных рубах. Одна явно принадлежала Грегу: слишком большая, с заплатками в самых неожиданных местах. Другая - небольшая, из тонкой ткани, очевидно, Тимошкина. Я пробежалась пальцами по её выцветшим швам, пытаясь понять, как долго она ещё продержится.

Дальше лежали несколько завязанных тряпичных мешочков. В одном оказались семена - такие мелкие, что я не сразу поняла, что это. Наверное, для огорода. Сделала в уме отметку осмотреть задний двор дома. В другом - горсть пуговиц, собранных, судя по всему, с расчётом "а вдруг пригодится". Рядом примостился ржавый нож, из тех, что больше пугают, чем режут.

Я вытащила и его, помахала им в воздухе, проверяя, насколько он всё-таки острый. Тимошка, наблюдавший за моими действиями с порога, осторожно спросил:

— Мамочка, а зачем это?

— Это? — Я покрутила нож в руках. — Ну, скажем, моя запасная волшебная палочка. Вдруг скалка подведёт?

Тимошка несмело улыбнулся, но продолжил следить за мной, словно надеясь, что из сундука вылезет что-то поинтереснее.

Дальше пошли более странные находки. Кусок толстого шнура, обрывок ткани с вышитым узором, напоминающим цветы, и старый медный подсвечник. Тяжёлый, с красивыми завитками, он выглядел настоящим сокровищем на фоне остального хлама. Я поставила его на стол, мысленно решив, что хоть какой-то уют он привнесёт.

— А это? — Тимошка ткнул пальцем в углубление, где в самом углу лежал маленький мешочек с причудливым узелком.

Вообще мешочек очень был похож на этакий вариант дамского кошелька. Пальцы сами собой потянулись к ней, но тут половица предательски скрипнула.

Глава 6.

Я захлопнула крышку сундука с такой скоростью, что даже уши заложило от грохота. Схватив Тимошку на руки, я отступила к стене. Шаги за дверью были слишком громкими, слишком уверенными, и я уже пожалела, что так опрометчиво напугала Грега.

Дверь распахнулась, и в проём шагнули двое. Лица их сразу же выдавали привычку к весёлому времяпрепровождению в питейных заведениях. Глаза красные, движения вальяжные, в руках у одного мелькнуло что-то похожее на дубинку. За их спинами, словно на подхвате, маячил Грег. Его лицо выражало смесь злорадства и самодовольства.

Ох, доиграется. Подсыплю ему слабительного в суп.

— Ну и давно ты, Селина, магией увлекаться стала? — протянул один из мужиков, шагнув ближе. Голос его был с налётом издевки, но в глазах читался интерес. Не тот, что бывает у детей перед фокусником, а опасный, плотоядный.

— Магией? — переспросила я, нахмурившись, и делая вид что не понимаю его. — Вы о чём вообще? Какая ещё магия?

Второй мужик, помоложе, но с таким же пропитым видом, ухмыльнулся:

— Да вот, услышали, как ты тут чудеса творишь. Грег, говоришь, видел, как ты с волшебной палочкой вокруг кастрюли скакала.

Грег кивнул с серьёзным видом, хотя в его глазах плясала знакомая мне трусливая искорка. Видимо, надеялся, что эти двое всё сделают за него.

— Волшебная палочка? — я прищурилась, изображая оскорблённое достоинство. — Ах, это вы про скалку мою? Так тесто собиралась ставить, да пирог ребёнку печь.

Мужики растерянно замерли, уже не до конца уверенные, верить мне или своего другу. Я воспользовалась этим моментом:

— Увлекаться магией? — продолжила я, с едва уловимым раздражением в голосе. — Да я даже грамоте не обучена, не то что магию творить! Больше слушайте это пьянчугу, он вам и не такие сказки расскажет, да, Тимошка?

Я прижала мальчишку крепче к себе, и он мгновенно уловил мой намёк, хоть и был явно напуган. Кивнул, хотя его голос прозвучал совсем неуверенно:

— Это... это мамочка суп варила... обычный суп.

Первый мужик, тот, что постарше, недоверчиво хмыкнул, но дубинку чуть опустил.

— Так что, — не унимался я, чувствуя, что пыл их потихоньку угасал, — вы сюда на суп пожаловали? Или просто решили в чужой дом ворваться, чтобы меня в ведьмы записать? Ну, давайте, записывайте, только потом и оправдания ищите, если выяснится, что я самая обычная женщина, а вы просто из-за собственной глупости ребёнка сиротой оставили.

Мужик постарше смерил меня хмурым взглядом.

— Ну, пойдём, покажешь свой суп, — наконец заявил он, бросив короткий взгляд на своего товарища, который одобрительно кивнул. — Проверим его на магию.

Я стиснула зубы так, что челюсть заныла, но спорить не стала. Малыш еще крепче вцепился в меня, и я успокаивающе погладила его по спине.

— Пойдёмте, — ответила я нарочито спокойно, стараясь не выдать своего раздражения.

Они двинулись за мной. На кухне я поставила Тимошку на пол, а сама отошла к кастрюле с бульоном. Мужики уселись на скамью, шумно раздвинув колени и придвинув стол к себе. Похоже, намеревались остаться надолго.

— Наливай, хозяйка, — лениво бросил тот, что постарше, вытащив из-за пазухи бутылку с мутной жидкостью. Крышку он открутил с резким щелчком, и воздух тут же наполнился запахом дешёвого самогона. — И вот это... налей-ка в кружку, чтобы супу в желудке не скучно было.

Я подавила желание схватить первую попавшуюся посудину потяжелее и дать по этим самодовольным физиономиям. Вместо этого молча достала глубокие миски, бросив быстрый взгляд на Тимошку.

— Тимошка, ступай в комнату, — тихо попросила я.

Но вместо того, чтобы уйти, мальчишка вдруг крепче прижался ко мне. Его испуганный взгляд скользнул по двум незваным гостям, и мне пришлось легонько похлопать его по спине, чтобы он всё же подчинился.

— Сынок-то у тебя шустрый, — усмехнулся мужик помоложе, махнув рукой. — Ты следи за ним хорошенько.

— Слежу, не переживайте, — бросила я через плечо, начиная разливать суп по мискам.

Ароматная жидкость колыхалась в старенькой кастрюле, и я прикидывала, сколько из неё стоит отдать этим нахалам, чтобы они поскорее насытились и убрались восвояси. Но мужики были не из тех, кого легко спровадить.

— Хлеба-то хоть дашь? — осведомился тот, что с дубинкой, и я видела, как его пальцы снова нервно затёрлись о рукоять.

— Нету хлеба, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Этот сказочник не принёс.

Мужчины переглянулись, а Грег недовольно крякнул. Постарше пододвинул ко мне кружку и кивнул на бутылку.

— Ну, наливай тогда.

Я стиснула зубы. Не знаю, как для прежней Селины, а для меня это было чертовски унизительным. Однако, конфликтовать с тремя агрессивными мужчинами, явно привыкшими добиваться своего, было не лучшей стратегией. Откупорив бутылку, я плеснула мутную жидкость в кружку и отодвинула её обратно. Мужик сделал большой глоток, а потом стукнул кружкой об стол, разминая плечи.

— Ну, вот и славно, — пробормотал он, наклонившись к миске и втягивая носом аромат супа.

Нашей единственной с Тимошкой еды.

********************************************************************************

Мои дорогие, большое спасибо за каждое ваше сердечко которые вы нам ставите *_*
Авторы очень, очень тронуты)
Промокод для счастливчика - BW2I_lPp
На книгу в жанре бытвого фэнтези "Микструра от попаданки" Анастасии Гудковой

https://litnet.com/shrt/n8U9

Глава 7.

Я вытерла руки о передник, стараясь не думать о том, что сделаю с Грером завтра.

— Ладно, вы тут сидите, а я ребёнка спать уложу, — бросила я через плечо, чувствуя, как взгляд пьянчуг прожигает мне спину.

— Укладывай, укладывай, — буркнул один, уже увлечённо жуя хлеб, который Грег таки достал из своей сумки.

Хлеб. Не рёбенку. Собутыльнику. Боже, пошли мне терпения смолчать.

В комнате я задернула грязную тряпку на окне, по нелепости исполнявшей роль занавески. Тимошка сел на кровать, притихший и сосредоточенный.

— Мамочка, они плохие? — тихо спросил он, когда я присела рядом и начала поправлять его одеяло.

— Нет, просто грубые, — соврала я, гладя его по голове. — Но ты не волнуйся, они скоро уйдут.

Его глаза тревожно блестели в полумраке, и я поняла, что никакие мои обещания сейчас не смогут его полностью успокоить.

— Хочешь сказку? — спросила я, натягивая на лицо улыбку.

Малыш кивнул.

— Ну, слушай... — Я устроилась рядом, обнимая его, и, вспоминая детские книжки, начала рассказывать сказку о маленьком медвежонке, который не побоялся прогнать волков со своей лесной поляны. Тимошка слушал молча, только изредка кивая, убаюканный моим голосом.

Когда его дыхание стало ровным, а пальцы разжались, я осторожно высвободилась из его объятий, заправила одеяло и тихонько вышла из комнаты.

Дверь на кухню была приоткрыта, и оттуда доносился глухой хохот, перемежающийся звуками разливающегося самогона и тяжёлыми ударами посуды о стол. Подойдя ближе, я прижалась к стене, стараясь заглянуть в щель.

Мужики, похоже, уже хорошо захмелели. Постарше, растянувшись на скамье, лениво вертел в руках ложку, а помоложе, держась за стол, что-то рассказывал, активно размахивая руками. Грег сложив руки на столе похрапывал.

Шагнув в кухню, я остановилась на пороге, скрестив руки на груди.

— Ну что, мужики, суп поели, выпили... Может, теперь пора и честь знать?

— Какая ты негостеприимная, Селина. — протянул старший, медленно поднимаясь со скамьи. Его тяжелый взгляд прожигал меня насквозь, а в уголках губ появилась мерзкая усмешка. — А как же развлечения?

Я похолодела, догадываясь, на какие развлечения он намекает.

— Поздно уже, — голос звучал твёрже, чем я ожидала. — Поели, выпили, пора по домам. У меня ребёнок спит, а вы ему мешаете.

— А мы будем тише, — прервал меня пьяница, качнувшись вперёд и опираясь рукой на стол. — Тяжело ведь одной, без нормального мужика. Иди поближе, я тебя пожалею.

Я отступила, чувствуя, как в горле застревает комок. Грег за столом даже не шелохнулся, лишь скосил глаза, как испуганная крыса, а второй мужик хрипло засмеялся, не скрывая удовольствия от происходящего.

Старший шагнул ближе, и я отступила пока не уперлась в стену. В его глазах зажглась какая-то дикая искра, и он, будто почуяв мой страх, резко схватил меня за локоть.

— А ну-ка, красавица, — прорычал он, притягивая меня к себе. — Поцелуй Вили.

Его лицо оказалось так близко, что я ощутила удушающий запах алкоголя и табака. Отвращение смешалось с паникой, и я судорожно дёрнула рукой, пытаясь вырваться. Но он держал крепко, другой рукой грубо схватив меня за талию.

— Пусти! — выкрикнула я, изо всех сил упираясь, но он был гораздо сильнее.

— Не рыпайся, ведьмочка, — выдохнул он, скаля жёлтые зубы, и потянулся губами к моим.

Я попыталась увернуться, но его пальцы уже заскользили по моей юбки, грубо натягивая её вверх. От ярости и ужаса у меня помутнело в глазах.

— Ты совсем с ума сошёл?! — закричала я, нащупывая край стола и сгребая в руку первое, что попалось.

Пальцы обхватили что-то тяжёлое и холодное. Не раздумывая, я замахнулась и со всей силы ударила его по голове чугунной сковородой.

Глухой звук разнёсся по комнате, и мужчина резко осел, пошатнувшись и выпустив меня. Я отступила, тяжело дыша, а он, пошатываясь, рухнул на пол.

— Ты что творишь, стерва?! — взревел его товарищ, подскочив со скамьи.

— Ещё шаг, и получишь то же самое! — выкрикнула я, сжимая сковороду как оружие. Сердце бешено колотилось, но я смотрела прямо ему в глаза, готовая защищаться до последнего.

Тот замер, глядя на меня оценивающе. Видимо, мой вид с окровавленной сковородой заставил его задуматься.

Я отступила к двери, не спуская глаз с мужиков. В голове крутилась одна мысль: Надо бежать. Сейчас же. Пока пьяницы переваривали ситуацию, я выбежала из кухни, захлопнув за собой дверь. Дрожа всем телом, я бросилась к Тимошке.

— Солнышко, вставай, — прошептала я, подхватывая его с кровати. Он сонно зажмурился, не понимая, что происходит, но тут же ощутил мою дрожь и встревожился.

— Мамочка, что случилось?

— Тихо, малыш, тихо, — шептала я, закутывая его в одеяло. — Мы уходим.

Не дожидаясь вопросов, я прижала его к себе, ощутив, как маленькие руки крепко обнимают мою шею.

Из кухни донёсся глухой шум - там что-то упало, потом послышалась ругань. Сердце забилось ещё сильнее.

Я выбежала на улицу, на мгновение запнувшись о порог. Одеяло соскользнуло с плеч Тимошки, но я не остановилась, крепче прижав его к себе.

Свежий ночной воздух ударил в лицо. Мороз щипал кожу, а позади послышались шаги.

— Стоять! — раздался хриплый голос за моей спиной.

Я бросилась в темноту, не разбирая дороги.

*********************************************************************************
Мои дорогие, несу вам обещанный промокод - UG5Uy_J8
Сегодня снова книга "Проблемы попаданки по наследству"

https://litnet.com/shrt/nyUj

Глава 8.

Это же надо было так попасть! Во всех смыслах. Я решительно шла, пытаясь в темноте разглядеть очертания домов, крепко сжимая прохладную и по-детски мягкую Тимошкину ладошку. Единственное, что радовало - относительно теплое время года, выбегали-то мы с мальчиком в том, в чем были. Времени на то, чтобы выискать теплую одежду, у нас не было.

Удивительно, но Тимошка не проронил ни слезинки. Видимо, дома с отцом ему было настолько плохо, что даже на ночной улице в полнейшей неопределенности было спокойнее. Правда, он то и дело бросал на меня быстрый взгляд и покрепче на мгновение сжимал мою ладонь, словно чтобы убедиться, что я рядом. Это мимолетное проявление любви так трогало, что уже я едва сдерживала слезы, обещая себе, что сделаю все возможное, чтобы в жизни Тимошки больше не было такого ужаса, как был до этого, и с которым Селина справиться не смогла.

Ноги несли меня вперед, пока мальчик вдруг не спросил:

— Мамочка, а куда мы идем? К тете Элле? Так она не тут живет...

А хороший, в общем-то, вопрос. Я шла просто, чтобы куда-то идти, а мальчик молодец, подсказал чудесное решение нашей проблемы. Нужно напроситься на ночь к единственному человеку, который был к нам добр. И, судя по тому, что Тимошка знал, где ее дом, мы ее гостеприимством уже пользовались.

— Я просто обходила на всякий случай, — оправдалась я, — чтобы за нами не пошли. Видишь, никого! Так что теперь со спокойной душой идем к Элле.

Обходила я, как оказалось, через всю деревню. Потому что крепкий домик Эллы оказался совсем на другом ее конце. В отличие от сарая, в котором жили мы, выглядел он небогато, но основательно. Не скрипела калитка, которую мы осторожно приоткрыли, на крыльце тускло светил ночной фонарь, но его света было достаточно, чтобы разглядеть чисто выметенную дорожку, выложенную крупными камнями.

Сам дом был выкрашен зеленой краской, чуть потускневшей от времени, но еще достаточно свежей, а закрытые на ночь ставни радовали глаз цветочными узорами.

Я осторожно постучала в дверь, приготовившись оправдываться и извиняться за поздний визит. Элла открыла почти сразу, будто ждала ночных гостей. И при виде нас совсем не удивилась.

— Ох, грехи мои тяжкие, - запричитала она, встаскивая нас в сени. — Никак Грег опять набедокурил? Говорила я тебе, Селина, беги ты от него, пока совсем не прибил.

— Бегу вот, — с облегчением вздохнула я.

Кажется, выгонять нас никто не собирался. Показавшаяся мне резкой с утра, Элла оказалась доброй и душевной. Несмотря на полноту, она легко и шустро перемещалась по крохотной уютной кухоньке: взбодрила чайник, вытащила из кладовой корзину с ватрушками, при виде которых Тимошка не сдержал восхищенного вздоха. Женщина погладила его по вихрастой голове и проворковала:

— Ешь, милый, чай, несладко тебе сегодня пришлось. Как всегда, небось, голодный?

— А мамочка на обед суп варила, — вдруг выдал Тимошка. — Вку-усный. Никогда раньше такой не ел!

— Суп, говоришь? — Элла удивленно уставилась на меня, оглядела с головы до ног, и я вдруг четко осознала, что прежняя Селина никогда никаких супов не варила. Вообще непонятно, чем она кормила сына, но, судя по куску сырого мяса, который утром принесла сердобольная Элла, хотя бы просто бросить его в кипящую воду она была в состоянии.

Перед нами появились две огромные кружки с горячим чаем, и я, блаженно жмурясь, с чувством искренней благодарности сделала глоток. Обжигающая, сладкая жидкость побежала по телу, возвращая бодрость и желание жить. Рядом со мной шумно дул на чайную ложку Тимошка, остужая чай, а потом со вкусом отправлял каждую порцию напитка в рот.

Не прошло и нескольких минут, а он уже медленно моргал, норовя заснуть прямо за столом. Элла тотчас развила бурную деятельность. Как оказалось, в ее доме было две комнаты: в одной из них спал ее супруг, а во второй когда-то жила дочь, но теперь она уже выросла, вышла замуж и перебралась к мужу, так что вторая комната была свободна.

Несмотря на то, что жить в ней сейчас было некому, перестановку хозяева здесь не делали, так что Тимошка был уложен на кровать, заправленную чистыми, хрустящими простынями, и накрыт пуховым теплым одеялом. Не прошло и минуты, а он уже сладко спал, положив ладошки под подушку. И такой он был невероятно милый, что я не удержалась и невесомо поцеловала его в щечку.

А потом натолкнулась на очередной удивленный взгляд Эллы.

— Пойдем-ка, Селина, потолкуем, — позвала меня женщина, увлекая за собой на кухню.

Там Элла налила нам еще по одной кружке чая, уселась рядом со мной и спросила:

— Чего не ешь?

— Да я как-то... — смущенно пробормотала я, не зная, что ей ответить. Я больше переживала за Тимошку, настолько, что совсем забыла, что ничего не ела сама. Да и неловко было объедать, явно же, у Эллы золотых гор не водится.

— Странная ты сегодня, Селина, — вздохнула женщина. — Никак Грег тебя по голове приложил? Слыхала я, он к святому отцу прибегал, Селинка, говорит, зелье варит да дом моет, никак ритуал какой. Да только я тебя давно знаю, коли могла бы колдовать, мигом бы Грега в жабу превратила или в кого похлеще. Так что стряслось?

— Прозрела, наверное, — смущенно ответила я.

Ну не говорить же, в самом деле, что никакая я не Селина, которая, как оказалось, та еще лентяйка. Стало до ужаса больно за ни в чем не повинного Тимошку, которому откровенно не повезло с обоими родителями. Однако, мать его не обижала, заметно было, что он ко мне тянется, а стоит его немного приласкать - так и вовсе тает. Бедный маленький мальчик.

— Прозрела - это хорошо, это правильно, — похвалила Элла. Допытываться, к счастью, больше не стала. — Делать чего будешь? Никак переночуешь, пока Грег и собутыльники его проспятся, да снова домой побредешь?

— А разве у меня есть выбор? — с искренней горечью спросила я. — Если бы можно было жить где-то еще, я бы с радостью от него убежала вместе с Тимошкой. Только денег за постой платить у меня нет, но я бы отработала: убиралась, готовила...

Глава 9.

Ночь прошла на удивление спокойно. После всех пережитых тревог и усталости я едва коснулась подушки, как сон тут же забрал меня в свои объятия. Я даже не помнила, как закрыла глаза, но в какой-то момент сквозь дрему почувствовала, как кто-то бережно укрыл меня покрывалом.

Проснулась я когда первые лучи солнца уже скользили по полу, лениво пробираясь сквозь щели ставней. В доме стояла тишина, только где-то вдалеке потрескивала старая печь.

Тимошка спал так же сладко, как я его оставила, а у меня появилось сильное желание сделать что-то полезное. Должна же я как-то отблагодарить Эллу за помощь Я тихонько выбралась из комнаты, стараясь не потревожить сон малыша, и отправилась на кухню, где еще оставались теплые угли.

Однако, прежде всего хотелось умыться. Найдя в сенях таз и кувшин с водой, я осторожно вышла во двор. Воздух был свежий, чуть влажный, словно недавно прошел дождь. Где-то вдали запели птицы, а слабый ветерок колыхал листья на деревьях. У бочки с водой стоял небольшой столик, куда я поставила таз, налила в него холодную воду и склонилась, чтобы умыться.

И тут я замерла. Боже мой, лицо! Со всей этой суматохой, я ни разу не подумала о том, как теперь выгляжу.

Я подалась назад, боясь поверить в то, что вижу, потом снова наклонилась к воде. В отражении на меня смотрела молодая девчушка, может, лет восемнадцати. Узкое лицо, чуть вздернутый нос, пухлые губы и карие, немного испуганные глаза. Лицо было милым, но не тем, к которому я привыкла. Конечно, ведь это было лицо Селины, а не моё.

Внезапно я впервые осознала, насколько это тело моложе моего. Даже больное, уставшее и истощенное, оно было сильнее моего. Сколько же мне теперь? Девятнадцать? Двадцать? Теперь проблемы прошлой хозяйки тела становятся более понятными. Разве в таком возрасте можно быть готовой к ответственности за другого человека?

Я подняла руку и медленно провела пальцами по щеке, затем по губам, словно проверяя, действительно ли это моя кожа. Она была мягкой, гладкой, без единого намека на усталость или первые морщины, которые так предательски выдают годы.

— Мамочка! — услышала я позади, и сердце сжалось.

Тимошка, протирая глаза, босиком стоял в дверях, зябко обхватив себя руками. В его голосе звучала тревога, будто малыш боялся, что пока он спал мама ушла. Я поспешно выпрямилась и шагнула к нему, накрывая его маленькие плечики ладонями.

— Я здесь, все хорошо. Проснулся, мой хороший?

— А ты что так рано? — спросил он, все еще сонно моргая. — Ты не уходила?

— Нет, конечно. Просто умываюсь, а ты, если хочешь, давай ко мне. Водичка холодная, но бодрит.

Он робко подошел, и я помогла ему сполоснуть лицо. На секунду снова глянула в таз. Что ж, мне придется принять эту новую реальность и стать для Тимошки тем, кого он сможет назвать своим самым близким человеком. А возраст - дело наживное.

— Ну что, завтракать будем? — спросила я, пытаясь отвлечь его. — Приготовим для Эллы что-нибудь вкусное?

Тимошка радостно закивал, а в его глазах зажегся огонек предвкушения.

— Давай! Я буду помогать! — важно заявил сынок.

Мы тихонько вернулись в дом, стараясь никого не потревожить. Я аккуратно открыла заслонку печи, подложила сухие щепки, дунула на угли, и через пару минут слабый, но уверенный огонек начал разгораться. Тимошка с интересом наблюдал за мной, выглядывая со скамьи.

— А огонь не убежит? Ты говорила что нельзя дуть, — вдруг спросил он, нахмурив лоб.

— Нет, если мы будем следить за ним, он никуда не убежит, — ответила я, улыбнувшись. — Огонь - как зверек. Если о нем заботиться, он станет твоим другом.

Тимошка задумался над моими словами, а я, осмотревшись, решила поискать ингредиенты для завтрака. На полке у окна обнаружились яйца, завернутые в солому, рядом лежал небольшой кусочек засоленного мяса. В углу стояли корзины с овощами - я выбрала несколько помидоров и связку зелени, пахнущей свежестью.

— Тимошка, иди сюда, — позвала я его. — Хочешь помочь? Держи ножик, только аккуратно. Нужно нарезать зелень.

Малыш подошел ко мне с таким видом, будто ему только что доверили самое важное дело в деревни. Я дала ему маленький нож и показала, как правильно держать. Пока он старательно резал пучок зелени, я занялась мясом и овощами.

Для завтрака я решила приготовить что-то простое, но питательное - омлет с поджаренным мясом и свежими помидорами. Этот рецепт был моим любимым, простой и быстрый завтрак. Я нарезала мясо мелкими кубиками, отправила их на сковороду с каплей масла, а затем добавила ломтики помидоров. Запах поджаренного сала и томатов наполнил кухню, и Тимошка втянул носом воздух.

— Мам, пахнет вкусно! — восхищенно сказал он, и я почувствовала легкую гордость.

Когда мясо с помидорами было готово, я залила все яйцами, взбитыми с щепоткой соли, а сверху щедро посыпала нарезанной Тимошкой зеленью. Омлет получился пышным, с румяной корочкой и золотистыми краями.

— Ставь тарелки, Тимош, будем пробовать, — сказала я, перекладывая готовое блюдо на деревянную доску.

Малыш радостно забегал по кухне, расставляя посуду. Я налила в кружки теплого молока, которое нашла в глиняном горшке у окна, и мы сели за небольшой деревянный стол, чтобы позавтракать.

— Элла будет довольна, правда? — спросил Тимошка, жуя первый кусок омлета.

— Думаю, да. А если нет - мы приготовим что-то еще, — улыбнулась я, глядя на него.

******************************************************************************
Мои дорогие, как же мы вам благодарны за сердечки, которые вы ставите) Я теперь как маньяк каждый час захожу проверять новое, и пишу соавтору вот еще, еще одно!) Приятно до безумия)

Поэтому сегодня будет два промокода, но пожалуйста внимательно смотрите)

Один из них на Азиатское фэнтези " Танец Клинка и Лепестка - 8LyE-9dj

https://litnet.com/shrt/n7hj

Глава 10.

К моменту пробуждения Эллы и ее супруга, которого, как оказалось, звали Джо, к завтраку было все готово: ароматный омлет разложен по кокетливым белоснежным тарелочкам с цветочным орнаментом, посуда, в которой я его готовила, тщательно вымыта.

Пока Тимошка завтракал, я успела протереть полы в кухне и переместилась было в крохотный узкий коридорчик, соединяющий кухню с комнатами, но вдруг услышала над головой крик Эллы:

— Святые угодники, Селина, никак совсем плохо?! Поднимайся, милая, что ж ты, бедняжечка, на колени упала?..

Крепкие женские руки, привыкшие к тяжелой физической работе, подхватили меня под локти и потянули вверх. В общем-то неудивительно, что Элла подумала, что я просто куда-то ползу: в коридоре не было окон и царил полумрак, в котором она не смогла разглядеть в моих руках тряпку.

— Все хорошо, — улыбнулась я, — я просто хотела отблагодарить тебя за гостеприимство. Надеюсь, ты не против, я нашла на кухне продукты и немного похозяйничала…

— Ты?! — кажется, вот-вот, и Элла от удивления лишится чувств. А любопытная все-таки личность эта Селина.

— Ну да, да ты не переживай, там ничего особенного, я всего-то немного яиц взяла и…

Не дожидаясь, пока я договорю, женщина ловко проскользнула мимо меня, так что оставалось лишь удивиться, как мы с ней ухитрились разойтись в узком коридорчике. А Элла уже бежала на кухню, зачем-то причитая. Догнала я ее лишь в дверях: удивленную и застывшую.

— Эт чегой-та? — растерянно пробормотала Элла. — Кухню не спалила? И вымыла? А на столе что?

— Омлет, — с готовностью отозвался вместо меня Тимошка. — Очень вкусный, мы с мамочкой вместе готовили, чтобы тебе понравилось!

— Ох, грехи мои тяжкие… Джо, ты глянь, чего делается-то! Селинка кухню отмыла да завтрак нам приготовила…

— Кто? — пробасил входящий в кухню Джо.

Он был под стать супруге: крепкий, крутобокий, но достаточно бойкий и подвижный. Завидев готовый завтрак, стоять и размышлять о бренности бытия он не стал. С готовностью потер ладони и уселся к столу, с воодушевлением хватая из плетеной корзинки огромный ломоть хлеба.

— Чаю бы еще, — мечтательно протянул он.

— Это я сейчас, это я мигом, — засуетилась тут же Элла, но я ее остановила.

— Давай, ты пока омлет поешь, остынет ведь, а я чайник согрею. Не бойся, это ведь проще, чем готовить, кухня останется цела.

Элла еще раз недоверчиво посмотрела на меня, покачала головой и даже, кажется, прошептала что-то, похожее на незнакомую мне молитву. Потом устроилась за столом рядом с Джо и с опаской взяла вилку.

— Вкуфно, — с набитым ртом удивленно пробубнил мужчина. И кивнул супруге. — Еф!

Элла покорно отправила вилку с омлетом в рот, удивленно прожевала и потянулась за следующей. Я с облегчением вздохнула и отправилась греть воду, чтобы заварить чай.

После завтрака мы отправились в тот самый дом, где теперь нам с Тимошкой предстояло жить. Мальчик на всякий случай крепко держал меня за руку, будто боялся, что сейчас сказка развеется, а он снова окажется в покосившейся избушке с матерью-неумехой и запойным отцом. Впрочем, в покосившейся избушке мы все-таки оказались…

Дом, в который нас привела Элла, буквально кричал о том, что неплохо бы его отремонтировать и отмыть. Причем кричать он начал еще с забора, где оскорбленно скрипнула ржавыми петлями несмазанная калитка, а когда Элла попыталась ее закрыть, одна из половинок забора накренилась с явной угрозой прилечь на землю отдохнуть. Калитку решено было не запирать.

Сам дом снаружи выглядел крепко: фундамент не треснул, окна целы, кажется, чуть худовата крыша, но это поправимо, нужно только придумать, кого попросить ее залатать, и чем ему за это заплатить. Внутри же нас ждал неприятный сюрприз.

В сенях пахло чем-то кислым, а из комнат несло сырыми тряпками и затхлостью, так что, не успев осмотреться как следует, я поспешила открыть окно. Судя по тому, как шумно выдохнули за моей спиной Тимошка и Элла, сделала я это как раз вовремя.

По полу мотались клочья пыли, по размеру готовые поспорить с перекати-полем, пауки недовольно моргали из каждого угла, подбирая поближе паутину с заточенными в ней мухами. Все имеющиеся тряпки, иначе это никак не назвать, были отсыревшими и грязными, и я невольно порадовалась, что на улице тепло. Надо только найти веревку, чтобы развесить выстиранное, таз и какое-нибудь мыло. И воду. И пол вымыть, печь натопить, а для этого нужны дрова, а еще нужно что-то есть…

Голова кружилась от нескончаемого списка дел, но я вдруг поняла, что лучше так, чем рядом с Грегом. Так что, будет трудновато, но здравствуй, милый дом!

********************************************************************************************
Мои дорогие, промокод для счастливчика - ip6G-U2K

https://litnet.com/shrt/ndSN
До встречи в новой главе *_*

Глава 11.

Элла терпеливо дождалась, когда я немного осмотрюсь.

— Ну что, Селина, как говорится, с новосельем тебя. Жить можно, а с твоим нынешним задором так и вовсе красоту наведёшь.

Она обернулась к Тимошке, который с любопытством разглядывал висящую под потолком паутину, и добавила:

— Позже Джо заглянет, принесёт вам припасов: муки, крупы, соли, ну и чего там ещё найдётся. А я вам тут не мешаю, дел много, лавку пора открывать. — Она расправила юбку и подмигнула мне. — Если что, кричи. Но, глядя на тебя сегодня утром, думаю, справишься. А потом, глядишь, и работу какую тебе найдём!

— Спасибо тебе, Элла. За всё, — искренне ответила я, провожая её до двери.

— Ладно-ладно, не благодари раньше времени, деточка. В долгу останешься, потом отблагодаришь, когда на ноги встанешь. — Она улыбнулась, помахала Тимошке рукой и скрылась за калиткой.

Я задумалась, прикидывая с чего лучше начинать. Начну пожалуй с окон. И в ближайшие дни надо будет решать с крышей. На улице становилось все теплее, а значит скоро придут и дожди.

Я присела на лавку у стены, подперев подбородок рукой. Тимошка, не отставая, уселся рядом и забавно надул губы.

— Мам, мы теперь тут жить будем ? — тихо спросил он, глядя на меня широко открытыми глазами.

— Тут, мой хороший, — мягко ответила я, обняв его за плечи. — Но вместе мы справимся, правда? Сначала приведём этот дом в порядок, а потом он станет нашим. Таким красивым, что ты не захочешь уходить.

Тимошка посмотрел на меня так внимательно, что мне вдруг стало стыдно за то, что я хоть на секунду могла думать о том, чтобы жалеть себя и ныть. Его доверие было непоколебимо, а этого достаточно, чтобы горы свернуть.

Я встала, решительно закатывая рукава.

— Так, Тимошка, слушай маму. Ты у меня теперь главный помощник. Найди мне на дворе что-нибудь подходящее для подметания. Давай, неси, что сможешь найти, а я пока займусь окнами. Устроим большую уборку, понял?

— Ура! — радостно завопил он, подхватился и выскочил на улицу.

Оставшись одна, я оглядела комнату. Первым делом нужно было хоть немного привести в порядок окна и стены, чтобы в доме стало светлее. Потом займусь печкой и постараюсь найти способ проветрить сени. Всё это казалось непростой задачей, но мысль о том, что этот дом теперь мой, наполняла меня странной энергией.

Выйдя во двор, я сперва проверила как справляется малыш с моим заданием. Он усердно таскал к крыльцу гору сухих веточек. Похвалив сына, я прошлась по огороду, и под старыми досками нашла кое-как сохранившуюся веревку. Пришлось потратить несколько минут на то, чтобы очистить её от земли и листьев, но результат того стоил. Оторвав кусок и связав ветки, я соорудила веник, на первое время обойдусь им.

— Ну что, Тимошка, пойдем подметать? — спросила я с улыбкой.

— Ага! А можно мне тоже? — Глаза мальчика загорелись азартом.

— Конечно. Пока я окна мою, ты попробуй смахнуть пыль с полок. Только аккуратно, чтобы ничего на себя не уронить.

С этими словами мы вдвоём вернулись в дом. Я отдала веник ребёнку и принялась разбирать вонючие тряпки. Расстелив их на земле во дворе, я натаскала из колодца в старую бочку воды, нашла остатки какого-то мыла и начала стирать.

— Мам, я нашёл ещё тряпки! — крикнул Тимошка из дома. Он держал в руках кусок старой скатерти, на которой даже угадывался когда-то яркий узор.

— Отлично, давай сюда. Чем больше тряпок, тем лучше будет чистота, — похвалила я, принимая находку.

Пока тряпки сохли на верёвке, я вернулась в дом и занялась окнами. Пришлось хорошенько поработать ножом, чтобы соскрести с рам наслоившуюся грязь. Тимошка тем временем с упоением гонял пыль по полу, размахивая веником так, будто это была сабля.

Вид играющего ребёнка заставлял меня счастливо улыбаться.

— Осторожнее, а то бабайку разбудишь! — пошутила я, наблюдая за его энергичными движениями.

— Я не боюсь! — храбро заявил он, но всё же поглядывал по углам.

За дверью послышались шаги. Не успела я испугаться, как в дверь бочком зашел Джо, неся в руках две корзины.

— Хозяйка, принимай посылку, — сказал он, ставя корзины на пол.

— Джо, спасибо вам огромное, — искренне сказала я, вытирая руки о подол платья. — Вы нас так выручаете.

— Да чего там, пустяки, — пробормотал он, отворачивая взгляд и явно смущаясь от похвалы. — Элла велела помочь, да и самому приятно. А что, надо ещё чего?

Я задумалась, обводя взглядом комнату. С уборкой то я справлюсь, дело привычное. Но самая большая проблема оставалась нерешённой.

— Если честно, крыша требует ремонта, — призналась я. — После дождей тут, наверное, вообще потоп будет. Вы не знаете, кто мог бы помочь?

Джо поскрёб щетину, обвёл взглядом потолок, и задумчиво пробормотал:

— Хм... По-хорошему, крышу бы переложить полностью. Доски новые нужны. Только это денег стоит немалых.

Я прикусила губу, пытаясь скрыть разочарование. Джо, заметив моё смятение, поспешил добавить:

— Но на первое время подлатать-то можно. У меня в сарае есть старые доски, гвозди кое-какие найдутся. Вот только время выбрать надо, чтобы вместе управиться.

— Правда? — спросила я, не скрывая надежды. — Вы действительно сможете помочь?

— Конечно, чего ж не помочь. Главное, чтобы дождя ближайшего не было, — Джо кивнул, бросив взгляд на Тимошку, который увлечённо рассматривал корзины. — А малец вон будет на подхвате.

— Я помогу! — с жаром заявил Тимошка, вытягиваясь во весь рост.

— Ну, тогда решено, — Джо улыбнулся и направился к двери. — Загляну завтра после обеда. Да и на лесопилку загляну, заказ доделать, заодно у мужиков поспрашиваю может есть чего. Если чего понадобится, кричите Элле, она меня найдёт.

— Спасибо вам ещё раз, — я продолжала благодарить мужчину, провожая его до порога.

Что ж, мне срочно нужно придумать, где заработать денег.

Глава 12.

Как бы ни мечталось мне отмыть весь дом за один день, объем работы был такой, что даже с неожиданно весомой помощью Тимошки справиться было невозможно. Ситуацию осложняло то, что за водой приходилось бегать в колодец, а чтобы оттереть пыль, щедро смешанную с вековым, кажется, жиром, нужна была теплая вода. Так что приходилось то и дело подтапливать чихающую углями печь и благодарить судьбу за то, что в этом доме мы хотя бы можем делать это спокойно.

Поэтому первым делом я отыскала котелок и, держа его на вытянутых руках, вытащила на улицу. Из него тотчас выскочил обиженный паук, унося за собой сияющую нить паутины. На дне котелка обнаружилась пристывшая пыль, и я решила немного отмочить его в воде, а потом хорошенько отскрести все налипшее какой-нибудь шершавой тряпкой.

Тимошка в это время радостно рассматривал нехитрые гостинцы от Эллы, которые для него, кажется, были настоящим кулинарным раем. Он так искренне восхищался небольшому леденцу на палочке, что сердце кольнула невероятная жалость. Ну не должен этот чудесный, искренний и безгранично добрый мальчишка жить в таких ужасных условиях.

Счастливые крики Тимошки подстегнули меня засучить рукава повыше и ускориться. Очень хотелось, чтобы спал ребенок сегодня на свежевыстиранных простынях, а для этого им сперва нужно было высохнуть. Так что, оставив ненадолго котелок, я отправилась за новой порцией воды.

Простыни обнаружились в нижней полке старого скрипучего комода. Отдавать содержимое он явно не хотел, так что мне пришлось упереться ногами в стену рядом, чтобы вытащить, наконец, заветную полку. Какое счастье, что начала я именно с нижней! Впрочем, все остальные вещи, оставшиеся от прежних хозяев, тоже нужно будет обязательно разобрать, отмыть, рассортировать на то, что пригодится и то, что можно пока отложить.

На то, чтобы хорошенько их выстирать, ушла, кажется, целая вечность. Не успела я закончить с постелью, прибежал Тимошка, чтобы сообщить, что печка-то растопилась, можно уже обед готовить. Всплеснув руками, я побежала за котелком.

— Мамочка, а можно я пока посмотрю, что там в сундуке? — вдруг робко спросил мальчик. — Я видел, там, кажется, кукла. Вдруг еще что-нибудь найдется?

— Посмотри, конечно, — разрешила я. — Только постарайся весь не испачкаться, я пока не принесла воды, чтобы тебя отмыть.

Тимошка радостно подпрыгнул, хлопнул в ладошки и убежал исследовать новый дом. А я, так и не обнаружив ни единой подходящей тряпки, чтобы она «взяла» грязь на котелке, решила прибегнуть к старому туристическому способу: попросту натерла его песком, а потом тщательно промыла водой.

Вышло чудесно: пузатый котелок сиял свежевычищенными боками, осталось только быстренько сварить в нем что-нибудь.

В корзинах, собранных для нас Эллой, среди прочего оказался неплохой запас овсяной крупы, кувшин молока и даже крохотный кусочек масла. Я понимала, что нельзя быть расточительной, но праздника новоселья хотелось до безумия. И это мне, хотя я провела в этом мире меньше двух дней. А бедный Тимошка прожил здесь всю жизнь.

Прошло совсем немного времени, когда на чистом столе, застеленном чуть влажной, но свежей скатертью, появились две тарелки ароматной каши с крохотными островками расплавленного масла.

— Тимошка, идем обедать! — позвала я.

Мальчик не отзывался. Я вдруг поняла, что в доме все это время было слишком тихо. В единственную комнату я бежала быстрее ветра, моля Вселенную о том, чтобы с Тимошкой было все в порядке.

Мальчик, к счастью, оказался в комнате: сидел у сундука и что-то задумчиво выкладывал перед собой. Услышав мои шаги, он обернулся и ойкнул, видимо, оценив мой взъерошенный вид:

— Мамочка, что случилось?!

— Я тебя звала, — мягко сказала я, стараясь не напугать Тимошку. — Ты не слышал?

— Я задумался, прости, пожалуйста, — вздохнул мальчик. — Никак не выходит.

— Может, я смогу помочь?

Я подошла поближе и увидела то, над чем все это время трудился Тимошка. В сундуке он нашел нарубленные из деревяшки детские кубики и что-то похожее на счетные палочки. Надо будет как-нибудь осторожно спросить у Эллы, что тут за игрушки такие. Судя по тому, что они были выкрашены в разные цвета и хранились в одном ящике с куклой, сшитой весьма ловкой рукодельницей, это явно были игрушки.

Тимошка же развлекался тем, что пытался сложить из них дом. По всем правилам: с оконными и дверными проемами, покатой крышей. Вот с крышей-то загвоздка и вышла. Стоило Тимошке уложить палочки – тотчас проваливалось окно. А если он укреплял окно еще одним кубиком – сыпалась крыша.

— Видишь, у тебя тоже не вышло, — вздохнул Тимошка.

— Мы обязательно придумаем, как починить тут крышу, — я погладила задумчивого мальчугана по голове. — А пока идем, нужно набраться сил. Там каша остывает.

Тимошка кивнул и побрел за мной. Уже доедая свою порцию каши и жмурясь от удовольствия, он вдруг сказал:

— Знаешь, мамочка, я так хочу научиться строить настоящие дома, когда вырасту! Чтобы всем помогать, чтобы не бояться, что ступеньки упадут или крыша протечет, а я починить не смогу.

Я грустно улыбнулась. Чудесное желание маленького Тимошки обязательно сбудется. А я сделаю все, чтобы ему помочь. Хотя бы с его маленьким домиком.

Только сразу после обеда это сделать не удалось: нас с Тимошкой ждал сюрприз.

Глава 13.

За окном послышался стук колес по неровным камням дороги. Я насторожилась, быстро оглядывая дом. Кто может проезжать тут, на окраине нашей деревни? Тимошка же мгновенно подскочил к окну. Его лицо тут же засияло:

— Мамочка, это тётя Элла!

И правда, к дому подкатывала её повозка, запряжённая лохматой серой лошадкой. Элла, в своем белом фартучке, приветливо махала нам рукой, а на сиденье рядом с ней лежал какой-то свёрток.

Не успела я выйти на крыльцо, как Тимошка уже выбежал во двор, громко выкрикивая:

— Тётя Элла, вы ко мне приехали?

Женщина легко спрыгнула с повозки и широко улыбнулась.

— Ну, конечно, к тебе! Как я могла не заглянуть? — сказала она, ловко подхватывая с сиденья свёрток. — Всё продала с утра, думаю, загляну посмотреть, как мой Тимоша устроился.

Тимошка прижался к женщина, а потом с любопытством уставился на свёрток. Элла хихикнула и протянула его мальчику.

— Держи, это тебе. А точнее, вам обоим.

Тимошка осторожно развернул свёрток, и в воздухе тут же разлился аромат свежей выпечки. На ткани лежал большой, румяный бублик, густо посыпанный семечками.

— Ух ты! — выдохнул Тимошка, широко распахнув глаза. — Это нам?

— Конечно вам, — подтвердила Элла, слегка пригладив взлохмаченные волосы мальчика. — Кто ж ещё заслужил сладкий кусочек после такой работы? Гляжу, ты отличный помощник.

Я смущённо пригладила подол и шагнула ближе.

— Элла, спасибо огромное. Ты и так для нас столько сделала, а теперь ещё и это…

— Ну-ну, — махнула рукой она, прерывая мои благодарности. — Сколько раз говорила, прекрати благодарить! Мне самой приятно.

Она оглядела двор, потом покачала головой, разглядывая покосившуюся дверь сарая.

— Однако работы девонька, тут на год вперёд, не меньше. Ну ничего, справитесь. Джо сказал ты крышу хочешь чинить?

— Тётя Элла, а вы видели, какой я домик строю? — с гордостью спросил Тимошка, уже откусывая от бублика. — Только крыша у меня не выходит…Но я научусь, и поменяю маме сам.

Элла рассмеялась:

— Ты у меня значит строителем будешь! Знаешь, у больших людей крыши тоже не сразу получаются. Уж я-то насмотрелась!

Она подмигнула мне, и мы вместе улыбнулись.

— Проходи в дом, — пригласила я, жестом указывая на крыльцо. — Конечно, тут ещё не уютно, но уже чище.

— Ну, давайте посмотрим, — охотно согласилась Элла, поправив на плечах накидку.

Пока она осматривала комнату, Тимошка не отходил от неё ни на шаг, наперебой рассказывая о наших «подвигах» за день. Элла с интересом слушала, одобрительно кивала и время от времени добавляла свои советы.

— Главное, что не сидите без дела, — заметила она, обводя взглядом наши скромные запасы. — А я, пожалуй, подумаю, чем ещё вам помочь. В хозяйстве-то столько всего нужно…

Она сделала паузу, словно о чём-то задумалась, а потом добавила:

— Знаешь, у меня дома есть старый котелок. Вам пригодится?

— Ещё бы! — радостно воскликнула я.

— Тогда завтра привезу. А пока ешьте бублик и отдыхайте. Трудиться много - это хорошо, но без сил оставаться нельзя. Поэтому давай попьем чайку, и поговорим. Я же к тебе с предложением.

— Конечно, чайку с радостью попьем, — улыбнулась я, проходя на кухню. Я выбрала самый ароматный сбор трав, закипятила воду в нашем медном чайнике и вскоре поставила перед Эллой глиняную кружку, в которую струился насыщенный золотистый чай.

— Вот, держи, горячий, — сказала я, опускаясь на скамью рядом с Эллой. Тимошка, доедая свой бублик, устроился у окна, иногда поднимая голову и прислушиваясь к нашему разговору.

— Спасибо, милая, — Элла обхватила кружку ладонями и сделала небольшой глоток. — Знаешь, я тут всё обдумала. Хочу предложить тебе работу. Как ты смотришь на то, чтобы помогать мне в лавке?

Я изумленно замерла, пытаясь осознать услышанное. Работа в лавке? Для меня сейчас подработка - это шанс на стабильность, на небольшой, но постоянный доход. И ещё это возможность лучше узнать деревню, влиться в местную жизнь.

— В лавке? — переспросила я, неуверенно. — Но... Ты уверена, что я справлюсь? У меня же опыта нет.

Элла отмахнулась.

— Да какие там сложности? Всё покажу, всему научу. А к осени ты сама будешь всё знать, что да как. Мне сейчас нужна помощница - работы по полям начнутся, сыну моему придётся помогать. У него мельница, поля, работники... всё это надо контролировать. А мне разрываться в двух местах не хочется, старая я уже для этого. Вот и подумала, что ты справишься.

Она сделала ещё глоток чая и посмотрела на меня испытующе, но доброжелательно.

— Да и на крышу так быстрее собёрешь. Ну что, согласна?

Я опустила взгляд на свои руки, сжимавшие кружку. Это предложение было как спасательный круг. Но вместе с тем, оно сулило и немалую ответственность. Работа в лавке означала, что мне придётся чаще оставлять Тимошку одного. Хотя... Может, он сможет иногда быть со мной? Или под присмотром той же Эллы?

— А сколько часов в день мне нужно будет работать? — осторожно спросила я.

— По ситуации, — ответила Элла, улыбнувшись. — Если лавка заполнена товаром и народу много - побудешь подольше. А если дела тихие, так и пару часов хватит. Зато лишняя монета всегда в доме будет. Ну так что?

Я подняла голову и посмотрела в глаза Элле.

— Я согласна, — твёрдо сказала я. — Спасибо тебе, Элла. Я очень ценю твою помощь.

— Вот и славно, — улыбнулась она, ставя пустую кружку на стол. — Тогда завтра заходи в лавку с утра, посмотрим, что и как. А Тимошка может поиграть у нас во дворе, если захочет. У моего внука игрушек хоть отбавляй, ему будет с кем поделить забавы.

На этом мы договорились. Элла вскоре уехала, пообещав на следующий день привезти котелок и заодно познакомить меня с работой в лавке. А я осталась у окна, глядя на уходящую повозку, и счастливо улыбаясь.

************************************************************************************
Мои дорогие, нам очень приятно получать ваши комментарии и сердечки, у нас буквально открывается второе дыхание, и бывает мы с соавтором сидит до полуночи обсуждая что же будет дальше в истории Селины) Спасибо вам огромное за поддержку)

И для очередного счастливчика промокод - im6sMj0e


https://litnet.com/shrt/nJcy

Муж предал меня и отключил от аппарата жизнеобеспечения. Очнувшись в другом мире, я стала Лиарой, сиротой, которую выгнала злобная тетка. Судьба дала мне шанс: письмо от родственницы сообщает о наследстве — приюте с магическими животными.

Приют в упадке и вокруг него плетутся интриги. Если не восстановлю его быстро, нас с пушистиками ждет голодная смерть. Лорд Рейнар предлагает помощь, но у него явно скрытые мотивы.

Смогу ли я спасти приют и разобраться с чувствами к лорду?

Глава 14.

Спать мы с Тимошкой ложились в самом прекрасном расположении духа. Без страха, волнения, на свежевыстиранных простынях, хранящих аромат мыла и весеннего ветра. И пусть впереди предстояло еще много работы, теперь это были приятные хлопоты, а не тяжелый труд во благо пьяного супруга.

Мальчик засыпал, а я сидела рядом, смотрела на его безмятежное лицо, маленькие ручки, сжимающие край одеяла, и думала. О том, как много ему пришлось пережить до моего появления в этом мире и о том, как я смогу исправить его жизнь. О его милых и серьезных мечтах, о готовности помочь и о том, как повезло мне, что рядом оказался вот такой искренний и добрый Тимошка.

На следующее утро мы с мальчиком отправились к Элле. Ее лавка располагалась в самом сердце деревни – поблизости от центральной площади. Даже я обнаружила бы ее без труда: аромат по окрестностям разносился такой, что даже после сытного завтрака я вдруг захотела отломить хрустящий краешек свежеиспеченной булки.

Помещение, в котором колдовала над выпечкой Элла, было небольшим, но уютным и чистым. За входной дверью пряталась комната с прилавком, на котором были выложены батоны, крендельки и рогалики всех мастей. Рядом красовались аппетитные румяные булочки, поджаристые пирожки и большие пироги с вишней и яблоком.

Увидев нас, Элла радостно всплеснула руками и позвала Джека, своего десятилетнего внука, чтобы он проводил Тимошку на кухню и угостил чем-нибудь. Когда я через некоторое время заглянула в святая святых лавки Эллы, Тимошка обнаружился сидящим за небольшим столиком. В одной руке у него был крендель со сладкой посыпкой, а в другой – кружка молока. Я снова почувствовала прилив благодарности к хлебосольной женщине. Мне невероятно захотелось отплатить ей за доброту.

— Смотри, Селина, здесь я продаю хлеб и все остальное, — тем временем рассказывала Элла. — Наверное, сперва лучше будет, если ты поможешь мне здесь. Считать ведь ты умеешь, да и грамоте обучена, так?

Я кивнула. Ничего сложного в том, чтобы стоять за местным аналогом кассы, я не видела. И если Элла говорит, что помощь нужна ей именно здесь, значит, я с радостью ей помогу.

— А потом я тебя печь научу, как сын с полей освободится. Руки-то у тебя, вроде как, из нужного места растут, вот и поглядим, как с тестом управишься.

Следующий час я знакомилась с достаточно богатым ассортиментом хлебопекарной лавки. К счастью, Элла и без меня догадалась разложить крохотные бумажки с ценами возле каждого вида булочек, так что особенных сложностей возникнуть не должно было. Обрадованная женщина убежала печь следующую партию, а я осталась в ожидании посетителей. Благо, Тимошка отправился на задний двор с Джеком, внук Эллы обещал показать ему что-то интересное.

Первое время в лавке было тихо. Зашла женщина с огромной корзиной, купила простую булку и несколько рогаликов. Через некоторое время после нее появилась румяная девчушка, которую мать прислала за сладким пирогом. А потом вдруг посетители посыпались с такой скоростью, будто кто-то вытряхнул их из мешка. Я только и успевала складывать выпечку в подставленные с готовностью корзинки, да собирать с покупателей монеты.

В какой-то момент толпа, к счастью, поредела. Я наивно подумала, что все накупили необходимое, и сейчас меня ждет перерыв. Но, оказалось, напрасно я на это надеялась. В очередном посетителе я с ужасом узнала… Грега!

Дыхание перехватило от подступающего к горлу необъяснимого волнения, я поискала глазами Тимошку, с облегчением понимая, что он все еще играет с Джеком. Грег качающейся походкой приблизился к прилавку, поднял на меня туманные от выпивки глаза и воскликнул:

— Селина?!

Я медленно кивнула. А что тут, в самом деле, скажешь. Селина, конечно. Теперь бы как-то осторожненько намекнуть ему на развод. Или на то, что принято в этом мире между супругами, не сошедшимися характерами.

Я не успела проронить ни слова, когда Грег вдруг ударил огромными кулаками по прилавку. Силища в его руках была немереная: дерево от удара хрустнуло, а выпечка посыпалась на пол.

— Ты что творишь?! — возмутилась я. — Совсем с ума сошел?!

— Дрянь, какая же ты дрянь, Селина! — рычал обезумевший супруг. — Вот, значит, куда ты спряталась?! И мальца утащила пороку предаваться?!

— Какому, к черту, пороку?! — закричала я в ответ. — Я булки продаю! Уходи немедленно!

— А то что?! Что ты мне сделаешь, ну?!

Грег ухватил меня своей лапищей за запястье так сильно, что я охнула от боли. Что я ему сделаю? Свободной рукой я пыталась нашарить хоть что-то, что могло бы мне помочь. Вот только попался под нее только медный таз, позабытый Эллой, в котором она, судя по всему, замешивала тесто.

За неимением других орудий мести, я схватила посудину и с размаху опустила ее на голову Грега. От неожиданности он замер, но я понимала, что таз на голове его вряд ли остановит. Зато…

Взгляд выхватил железные щипцы, которыми я накладывала тонкие лепешки. Грег сейчас определенно мучается от последствия вчерашних возлияний. Даже если предположить, что с утра он залил в себя новую порцию горячительного, вряд ли это избавило его от головной боли. Так это я сейчас ему еще добавлю!

Щипцы со звоном ударились в сверкающий бок таза. Зазвенело так, что даже у меня уши заложило, что тут говорить о Греге. Бедняга, кажется, совсем потерялся в пространстве: вместо того, чтобы оттолкнуть меня и снять таз с головы, он взвыл от боли и грязно выругался.

Я же, подгоняемая странным воодушевлением и страхом одновременно, выбралась из-за прилавка и, не переставая стучать по тазу под гневные стоны Грега, буквально выпроводила его за дверь.

Посудиной пришлось пожертвовать: дезориентированный мужчина покачнулся на пороге, а я лихо закрыла за ним дверь. Вряд ли прямо сейчас кто-то захочет что-то купить, да и всю выпечку этот безумец раскидал. А вот обезопасить себя засовом было не лишним. Удивительно, как только Элла не услышала шума.

Я обернулась и оглядела следы нашей борьбы. К глазам подступили слезы: первый день еще не закончился, а в лавке Эллы уже царил самый настоящий погром. Прилавок сломан, пол усеян свежеиспеченным хлебом и пирогами, таз и вовсе потерян. Я всхлипнула раз, другой, а потом, сама от себя не ожидая такого, бессильно опустилась на стул и зарыдала. Впервые я не знала, что делать. Хуже чем сейчас быть попросту не могло.

Глава 15.

Я была так увлечена самобичеванием и жалостью к себе, что не слышала, как открылась дверь и как быстрые шаги застучали по полу. Очнулась, только тогда, когда теплые, крепкие руки Эллы вдруг легли мне на плечи.

— Господи, девонька, да что же тут произошло?!

Я вскинула на нее покрасневшие глаза, а потом вновь уткнулась в ладони, только всхлипывая в ответ.

— Грег… он… — смогла я выдавить, чувствуя, как внутри вновь нарастает дрожь.

Элла, обвела лавку быстрым взглядом и выругалась так смачно, что я даже изумленно снова подняла голову.

— Вот же ж тварь пьяная! Все раскидал, прилавок угробил, да ты посмотри, пироги мои на полу валяются, ирод эдакий!

Она резко отвернулась, откуда-то достала полотенце и сунула мне в руки.

— Хватит реветь, слезами делу не поможешь. Пора уже характер показать, не в первый раз от Грега получаешь, сколько можно терпеть? Лучше взбодрись и помоги мне прибраться. А с твоим супруженьком Джо разберется, уж поверь!

Имя Джо прозвучало так весомо, что я невольно представила себе огромного, хмурого мужчину, который одним взглядом способен поставить Грега на место. Мысль эта оказалась странно приятной.

— Но… но прилавок… и вся выпечка…

— Тьфу, дело житейское! — Элла махнула рукой, уже подбирая с пола целые, не пострадавшие булки. — Я тебе что сказала? Уборку начали, а там и чаю нальем, да подумаем, как дальше быть.

Я судорожно выдохнула, быстро вытерла лицо полотенцем и с трудом поднялась на ноги. Элла была права: сидеть и плакать - самое бесполезное, что можно сделать сейчас.

— Давай, бери веник, подметай, а я пока прилавок осмотрю, может, еще поживет. Да уж, что за день такой!

Я кивнула, ощущая, как в груди медленно, но верно расправляется тугой ком. Да, Грег устроил погром, но Элла не только не упрекала меня, а наоборот, будто заразила своей уверенностью: всё поправимо, было бы желание.

Схватив веник, я принялась выгребать обломки расколовшейся посуды, клочки промасленной бумаги и прочий мусор. Элла тем временем ловко поднимала булки и пироги, осматривая их на предмет повреждений.

— Так, вот эти - к ужину. — Она аккуратно сложила несколько золотистых кренделей и парочку пирогов на отдельный поднос. — Да и эти тоже. Что с того, что упали? У меня тут чисто, не целительская, конечно, но и не конюшня.

Мы обе продолжили убираться с удвоенной энергией. Вскоре пол вновь засверкал чистотой, остатки раскрошенной выпечки я сложила в отдельный мешок – что-то пойдет птичкам, что то свинкам. Элла протёрла прилавок, проверяя его на прочность.

— Проживёт еще после ремонта, — вынесла она вердикт, постучав по древесине. — Но вот мужику твоему точно достанется.

Я вздрогнула.

— Никакой он не мой, — пробурчала я под нос еле слышно.

Когда с уборкой было покончено, лавка снова обрела прежний, почти уютный вид, если не смотреть на покореженный прилавок. Я устало выдохнула, опускаясь на лавку у стены. Руки неприятно дрожали после напряжения последних часов, да и похоже для тела Селины такая работа была в новинку.

— Ну вот, другое дело! — удовлетворённо вздохнула она, выпрямляясь и отряхивая руки о передник. Затем быстро направилась в глубину лавки, а спустя минуту вернулась с небольшой плетёной корзинкой, прикрытой чистой льняной салфеткой. — А теперь марш домой.

— Это зачем? — удивлённо подняла я взгляд.

— Как зачем? — Элла подняла бровь. — Ты сегодня устала, Тимошка небось проголодался, а дома после всего этого и готовить сил не останется. Так что бери и не спорь.

Я с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и только кивнула.

— Спасибо… — едва слышно выдохнула я, чувствуя, как в груди разливается щемящее чувство, когда о тебе заботятся.

— Да ладно тебе, — буркнула она, будто смущённая. — Ты мне завтра лучше как миленькая приходи, ясно? — Она прищурилась и ткнула в меня пальцем, будто опасаясь, что я сбегу.

— Приду, — кивнула я чуть увереннее, чем сама того ожидала.

— То-то же! И чтоб не вздумала бояться!

Я попрощалась с Эллой, и забрав Тимошку, отправилась домой. На улице было хорошо, в воздухе витал запах увлажнённой после дневного зноя земли, смешанный с ароматом пряных трав, что росли вдоль ограды. Вдалеке, за деревянным забором, слышался тихий смех соседской детворы.

Тимошка возбуждённо рассказывал о том, как весь день играл с Джеком, внуком Эллы, и их щенком с забавной кличкой Рыжий.

— А потом, мама, мы с Джеком сделали крепость из старых досок! — взахлёб говорил он, подпрыгивая на каждом шаге. — А Рыжий её охранял, только, представляешь, он больше спал, чем сторожил!

— Это потому что он ещё щенок, — улыбнулась я, перехватывая корзинку с пирогами удобнее. — Но крепость получилась хорошая?

— Ой, да! Мы даже крышу сделали, а потом Джек сказал, что у него есть настоящий флаг! В следующий раз повесим!

Тимошка сиял, его лицо было разрумяненным, глаза горели азартом. Видеть его таким счастливым - это стоило всех трудностей которые мне придётся пережить. Элла права, Грег так просто не отстанет. Не завтра, так послезавтра, но он снова меня опозорит.

— Давай-ка руки мой, а я пока стол накрою, — сказала я Тимошке, разуваясь и проходя на кухню.

Я разложила на столе пироги, приготовила чай, достала немного сливочного масла и свежего мёда. Всё это заняло не больше нескольких минут, но за это время я поймала себя на том, что снова ушла в мысли.

Элла права. Я не могу продолжать так жить. Но к сожалению пока никак не могла придумать, что же мне делать.

— Мам, можно мне с мёдом? — голос Тимошки вернул меня в реальность.

Я встрепенулась, улыбнулась ему и пододвинула тарелку.

— Конечно, солнышко.

Мы ели молча, я украдкой наблюдала за сыном. Он быстро сметал пироги, облизывая пальцы, и это зрелище немного грело душу. Всё, что я делала, я делала ради него. И если я не найду выхода, если не решусь что-то изменить, то он тоже будет расти в страхе.

Глава 16.

Удивительно, но корни буйно растущих в огороде сорняков, оказались поверхностными и достаточно податливыми. Один за другим ненужный кустик оказывался в небольшой кучке, которую я намеревалась вынести куда-нибудь днем. Надо только выяснить, куда выкидывают мусор местные жители, а то у меня и помимо сорняков уже накопилось всяких шкурок и очистков. Хотя, продуктовые отходы, наверное, сгодились бы на корм каким-нибудь животным, которых у меня нет.

Мне вдруг подумалось, что какой-нибудь котик или собака были бы в нашем доме совершенно не лишними. На полезных животных вроде кур или козы, или даже коровы, я пока решиться не могла: слишком много хлопот было с самим домом, нужно было успеть заработать денег на крышу и обустройство до холодов, тут уж не до коровы.

Несмотря на то, что впереди у меня было целое лето, я не питала иллюзий. Вряд ли Элла будет платить мне много, она не похожа на зажиточную, нанять сотрудницу ее скорее заставила острая необходимость – сын-то временно в полях, и еще, наверное, жалость. Откровенно говоря, я бы и сама пожалела такую семью, как наша с Тимошкой.

Но только в том виде, в котором она была сейчас.

Удивительно, что заставляло Эллу помогать прежней Селине. Никто в деревне не скрывал, что дамой она была, мягко говоря, нехозяйственной и безвольной. Позволила дому прийти в откровенно плачевное состояние, а Грегу – обижать Тимошку. И вот последнее не давало мне покоя. Мальчик отца откровенно боялся.

Значит, одного его оставлять нигде нельзя. Впрочем, я и не собиралась: даже когда я работала в лавке Эллы, Тимошка играл с ее внуком на заднем дворе за закрытым забором, куда Грег вряд ли смог бы пройти незамеченным.

А сейчас нужно было сосредоточиться на том, чтобы привести все в порядок, но как-то продуманно, не бросаясь сразу на все. Жаль, но с участком на сегодня придется закончить: я и до этого момента с трудом ориентировалась на малознакомом месте в сумерках, а теперь, когда ночь окончательно вступила в свои права, видно было совсем плохо.

Спала я в эту ночь беспокойно: то и дело вспоминалось выражение лица Грега, когда он громил лавку Эллы. Адекватностью там и близко не пахло, так что я всерьез начала волноваться о нашей с Тимошкой безопасности. Это сейчас он ушел, оставив нас в покое. И совсем не потому, что испугался буйной супруги с медным тазом, скорей уж от того, что плохо соображал после возлияний.

Но когда-нибудь он протрезвеет. И вот тогда в его мутном сознании возникнет логичный вопрос: а где все это время прячутся жена и сын?! И сколько времени понадобится мужику, знающему всех в крохотной деревушке, чтобы нас обнаружить? Да он уже к обеду будет молотить кулаками в нашу хилую калитку!

И за что хвататься? С одной стороны – крыша у нас буквально до первого дождя. С другой – совершенно никакой преграды от нежданных гостей. Так и не найдя ответа на этот вопрос, я уснула.

Утром меня разбудили крики петухов и настойчивый солнечный луч, пробивающийся сквозь свежевыстиранные занавески. Тимошка еще спал. Из-под одеяла выглядывало только его личико с по-детски пухлыми щечками и длинными, пушистыми ресницами. Я невесомо чмокнула посапывающего мальчишку и отправилась умываться.

Если вчера я и думать забыла о Греге, то сегодня шла к воде с опаской, оглядываясь на каждом шагу. Да, крепкий забор и калитка на замке – это, конечно, хорошо. Но с забором под мышкой ходить по деревне не станешь. Вот бы завести большую собаку, и Тимошка был бы счастлив, и в обиду она бы нас не дала.

Когда я вернулась на кухню, обнаружила сидящего на стуле сонного мальчишку, который с улыбкой тер глаза.

— Проснулся? — улыбнулась я, наливая воду в большой таз. Ничего страшного, если Тимошка умоется тут, мне спокойнее будет.

На завтрак я решила пожарить сладкие гренки. Что-то мне подсказывало, что Селина раньше такое не готовила. Я нарезала хлеб тонкими ломтиками, взбила яйцо с молоком и разогрела сковороду. Потом капнула на нее подсолнечным маслом из кувшина, обмакнула в яично-молочную смесь хлеб и отправила его жариться.

— Ой, пахнет вкусно! — воскликнул Тимошка. — А что это?

— Гренки. Тебе понравится. Хочешь помочь?

Конечно, мальчик хотел. Я никогда еще не встречала такого хозяйственного и послушного ребенка. Надо же такому случиться, чтобы настоящему солнышку досталась такая судьба.

— Найди в шкафчике сахарницу, — попросила я, — и ложечку, ту, которой мы размешиваем сахар в чае.

Тимошка с готовностью бросился выполнять поручение. Не прошло и пары минут, а он уже устроился за столом, вооруженный ложкой, и сгорающий от желания помочь чем-нибудь прямо сейчас.

— Смотри, я сейчас буду быстренько накладывать гренки, а ты посыпать их сахаром, справишься?

— Справлюсь! — с готовностью отозвался мальчик.

Минут через пятнадцать на большом блюде уже высилась гора ароматных жареных гренок, покрытых золотистой корочкой подтаявшего сахара. А Тимошка, облизывая сладкие пальцы, бодро закидывал в себя один хлебный ломтик за другим.

— Фкуфно, — пробубнил он, хватая жирными руками чашку с чаем.

Я засмеялась. Я вдруг поняла, что глядя на этого маленького вихрастого мальчугана, которому столько в своей жизни пришлось пережить, я чувствовала, как сердце наполняется счастьем.
Гренок у нас осталось полно, и я решила прихватить их с собой – угостить Эллу. Что-то мне подсказывало, что в этом мире блюдо было незнакомым, а она, как хозяйка пекарни, явно заинтересуется новым рецептом. Так и вышло.

— Знаешь, что, Селина, — задумчиво пробормотала Элла, доедая третью гренку. — Вот если б мне сказал кто, что ты враз так переменишься, я бы в жизни не поверила. Дом отмыла, готовишь уж какой день… Будто это и не ты вовсе.

— Я, - улыбнулась я. — Только другая.

Дальше день потек своим чередом. Элла хозяйничала на кухне, Тимошка и Джек играли с собакой на заднем дворе, а я торговала выпечкой. Удивительно, но Грег не приходил, зато я познакомилась с некоторыми жителями деревни. Точнее, они-то были со мной уже знакомы.

Глава 17.

— Сходим? — нерешительно спросила я, опуская взгляд на Тимошку.

Он кивнул, даже обрадовался.

— Пойдем! А то я ни разу не был, а Джек говорит, там витражи такие красивые!

Ну что ж, раз уж он так хочет…

Мы свернули к храму, присоединившись к общему потоку. Люди входили внутрь, переговаривались приглушенно, даже дети переставали бегать и начинали держаться ближе к родителям. Я невольно встряхнулась, сбрасывая с себя тревожные мысли, и шагнула внутрь.

Внутренний зал оказался просторным, с массивными колоннами, уходящими вверх. Высокие своды терялись во тьме, а разноцветные блики от витражей раскрашивали пол и лица прихожан. Где-то впереди, за невысокой оградой, стоял алтарь, украшенный свечами. Возле него в белых одеждах замер святой отец. Он был немногословен. Несколько торжественных слов о свете, о добре, о прощении. Я слушала вполуха, больше изучая лица собравшихся.

Здесь были все: мужчины и женщины, молодые и старые, кто-то пришел с детьми, кто-то в одиночку. Кто-то молился, кто-то просто слушал. И я понимала, что среди этих людей наверняка есть те, кто считает Грега правым, кто уверен, что место женщины - терпеть и прощать. Но ведь были и те, кто уже помог мне, кто протягивал руку помощи молча, без лишних вопросов.

И тогда я сделала то, чего от себя не ожидала. Я шагнула ближе к алтарю, опустилась на колени рядом с Тимошкой и прошептала как умела короткую, простую молитву. Я обращалась не к конкретному богу, я его не знала. И не о прощении Грега. Не о том, чтобы стало легче. Я попросила лишь одного: чтобы там верху мне дали сил. Силы бороться, силы идти дальше, силы защищать себя и сына.

Когда служба закончилась, святой отец спустился в зал и начал говорить с людьми, выслушивая их нужды. Я замялась, не решаясь подойти, но он сам взглянул на меня и едва заметно кивнул.

Я сделала несколько шагов вперед, чувствуя, как ладонь Тимошки сжала мою руку. Он смотрел на меня снизу вверх, широко распахнутыми глазами, в которых застыло удивление.

Я оборяюще улыбнулась малышу и подошла к святому отцу. Мужчина что-то говорил пожилой женщине, слушал ее внимательно, слегка кивая. А потом поднял взгляд, встретился со мной глазами и едва заметно кивнул, словно приглашая подойти ближе.

— Селина, — мягко сказал он, когда я замерла перед ним. — Как твои дела?

Я сглотнула. Вопрос был простым, но... Я могла бы сказать, что все хорошо, однако это было бы ложью. И, наверное, храм не лучшее место чтобы лгать, даже во благо.

— Я ушла от мужа, — выдохнула я, не сводя с него взгляда. — Оставаться рядом с ним стало попросту опасно.

На мгновение лицо святого отца омрачилось. В глазах мелькнула тень - не осуждение, нет, скорее печали. Он медленно кивнул.

— Значит, так нужно, — негромко сказал святой отец. — Иногда Боги ведут по дорогам, которые нам не сразу понятны.

Он посмотрел на Тимошку, который крепко держался за мою юбку, потом снова перевел взгляд на меня.

— Могу ли я чем-то помочь? — спросил мужчина.

Я колебалась. Просить о помощи всегда было трудно. Но, кажется, сейчас был тот самый момент.

— Скажите, при храме есть занятия для детей? — спросила я.

Святой отец удивленно вскинул брови.

— Конечно, есть, — сказал он. — Ты ведь сама училась у нас.

Я на секунду испугано замерла, а потом сориентировавшись, кивнула.

— Я не была уверена, что с тех пор ничего не изменилось, — мне все же пришлось солгать, как бы я не противилась этому. — Хотела бы, чтобы Тимошка их посещал.

Святой отец посмотрел на моего сына, который тут же выпрямился, будто желая показаться взрослее.

— Это мудрое решение, — заметил он. — Дети должны учиться. У нас преподают основы грамоты, арифметику, историю, а еще дают возможность попробовать себя в ремеслах.

— Это было бы прекрасно, — прошептала я, но тут же запнулась. — Только…

Святой отец понял меня без слов.

— Учеба в храме бесплатна, но для занятий детям нужны бумага и чернила, — пояснил он. — Мы просим родителей внести десять серебряных в год. Обедами же храм кормит всех безвозмездно.

Десять серебряных. Я сжала пальцы. Для кого-то, может, это была мелочь, но для меня - огромная сумма. Взять ее было попросту неоткуда. Я уже собиралась отказаться, но святой отец, кажется, что-то понял по моему лицу. Он мягко улыбнулся.

— Ты можешь платить частями, если тебе так удобнее, — предложил он. — Никто не будет торопить тебя с этим.

Я моргнула. Не ожидала… но благодарность тут же ярко вспыхнула в груди теплом.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя, как горло предательски сжимается.

Святой отец снова кивнул и благословил нас. А Тимошка вдруг радостно вскинул голову.

— Значит, я смогу у-учиться? — спросил он взволновано.

— Конечно, — с улыбкой ответил священник. — Приходи завтра утром, тебя примут мои братья.

Мы покинули храм, искренне поблагодарив святого отца. Тимошка, словно птичка, щебетал без умолку, восхищаясь всем вокруг.

— Мам, представляешь, я научусь писать! А еще считать! — восторженно тараторил он. — А потом я смогу зарабатывать деньги! И я куплю тебе красивое платье! А еще дом, большой, чтобы у нас был свой сад, и много-много цветов! Ты же любишь цветы, мам?

Я смотрела на него, и сердце сжималось от нежности. Как же мне хотелось, чтобы у него все получилось, чтобы жизнь его сложилась иначе, чем моя. Я смахнула слезинку, предательски блеснувшую на ресницах, и с улыбкой кивнула:

— Конечно люблю, милый.

Тимошка довольно закивал, и продолжил мечтать, размахивая руками, будто уже строил тот самый дом в своем воображении. Я же невольно замедлила шаг, оглядываясь вокруг. День выдался солнечным, теплым, а воздух наполнял звон голосов и смех людей, выходящих из храма. Все казалось таким простым и таким правильным…

Но в следующий миг я оступилась. Камень под ногой предательски съехал, и я, не успев удержать равновесие, полетела вниз по ступеням. Сердце ухнуло в пятки, дыхание перехватило от страха.