ПРОЛОГ

Очередное тело за неделю.

И всё бы ничего. Привычное, почти «уютное» дело о чьей-то нелёгкой смерти — если бы не одно «но».

Швы. Аккуратные, уверенные, будто над телом колдовали лучшие пластомаги, а не серийник. Шрамы от шпинели аккуратно залатаны волшебной нитью — как стыдливый секрет безвременно ушедшей в мир иной жертвы.

А лицо… прошито так, что на нем отпечаталась вечная улыбка-гримаса. Искрящаяся от серебряных магических нитей, натянутая аж до самых ушей, будто жертва умерла в восторге от своей незавидной участи.

Но не было ни одного свидетельства того, что бедняга склонна к подобному мазохизму.

- Выглядит... креативно, — флегматично произнесла я, наклоняясь ближе. — Психотерапевт бы тут сказал: «Убийца прорабатывает внутренние конфликты через текстиль».

- Или просто шьёт себе компанию, — буркнул Энди, собирая хоть какие-то улики с мокрого асфальта и отводя взгляд в сторону. Он был своеобразным криминалистом, со своими причудами и небольшими секретиками, которые знала только я. Иначе его точно погнали бы в шею и в гриву из Бюро. Несомненно.

- Опять эти магические нити. Пульса нет, но магия фонит, как у первокурсника на экзамене.

Я не ответила. Смотрела на шов, опоясывающий шею жертвы — тонкий, почти ювелирный. В нём не было спешки. Скорее — одержимость своим делом. Восхитительно болезненная.

А значит, он вернулся. Или… появился подражатель.

- Передайте в Центральное Бюро, — отрезала я, выпрямляясь. — Это не бытовуха… Это театр. Нам снова нужен специалист, ведущий прошлое дело вместе со мной.

- Но вы же сами говорили, что никогда не призовете его?! Он умер! Ваши слова были в тот день на прощание: «Раз уж умер — то там и оставайся, подставщик!» — возмутился один из помощников. — Три года назад! Вы же…

- Да, я это говорила. И да, я его похоронила. Лично. Соблюдая полный грёбаный протокол по захоронению коллеги — мага подобного уровня. С лопатой и прощальными аплодисментами за своей спиной, — раздраженно перебила я. — Так что, если он воскреснет — пусть сам притащится ко мне, а не я к нему на могилку с мольбами о помощи. Я свою гордость в его могиле не оставила.

С этими словами, резко повернувшись, я пошла прочь, оставляя за собой шлейф дешёвого кофе и плохого настроения.

Где-то в кармане резко вспыхнул тёплый свет — магический артефакт, старое кольцо, подаренное другом, по совместительству грёбаным напарником-авантюристом. Я даже не заметила, как оно нагрелось. И уж точно не почувствовала, как мир рядом со мной дрогнул.

Голос раздался внезапно — наглый, ленивый, до жути знакомый:

- Привет, детка. Скучала?

Я замерла. Моргнула. Посмотрела на карман, где лежала безделушка, которую рука не поднялась выкинуть в ту же могилу или прикопать у именной плиты. Затем — на воздух перед собой.

Там, нарочито лениво паря в пространстве, маячила наглая полупрозрачная рожа. Весь в чёрном.

Конечно… Даже мёртвый — одет со вкусом. Ну хоть где-то стабильность.

- Нет. Скучать по тебе — всё равно что скучать по удалённому аппендиксу!

- Я тебя тоже люблю, — хохотнул Элайдже.

***

Дорогие читатели!

Я рада приветствовать вас в своей новой истории. Давно мечтала поучаствовать в чём-то по-настоящему захватывающем и интересном — и вот, наконец, решилась. Добро пожаловать в мой первый опыт!

Вас ждёт расследование запутанной цепочки событий. Если вы любите динамичный сюжет, смену локаций, приключения и беготню по городским улицам — вы заглянули по адресу!

Также вас ждут еще шесть историй нашего детективного литмоба. Следите за новостями и участвуйте в литмобе "Мой невозможный напарник"!

AD_4nXe2d8fqIqWtIfFaETiFRv2HUKCJMPevxRd_tActMxSaviyGWorXY1XmR1n3GqmzDKy0x7NeMIqdXiafuChY_I3XiLgFT17r39iWfSc9d0p1w8EH6SdW5iyi57d3EbbO-nqS2edNGw?key=kjDyHI0ShQ9QkIZ9ac4MTA

Немного о героях

Нашу героиню зовут Кира Хоуп. Она — бывшая ученица Академии магических искусств при Магистрате. Опытна, уверена в себе, прожженная и видела многое на своей работе. Вообще-то ее редко чем можно удивить, но в ее карьере было одно дело, которое действительно зацепило душу и не отпускает до сих пор.

Как вы думаете, почему она предположила, что это дело непростое? 🕵🏻

Правильно! Она вела подобное дело несколько лет назад вместе со своим напарником — Элайдже Рейном. И, к сожалению, в том деле выжил только один детектив — Кира.

И вот ей уже 36 лет, а чувство вины преследует Киру до сих пор. Элайдже принял на себя магическую атаку маньяка, которого потом судили и вынесли приговор по совести. Но это ничего не меняет. Больше Элайдже Рейн — не человек. Он — неупокоенный дух, привязанный к Кире Хоуп, потому что она не может себя простить.

А любила ли Кира Элайдже, или они были просто напарниками?

В покрытом туманом городе, принадлежащем магам, вновь начали происходить убийства… Но в этот раз детективы обязаны закончить то, что не смогли завершить вместе.

AD_4nXfVdzj5419oFEbHOyHvAR-OZr-2CftJUbfBROcUfEqkI1kIc4Sr7j7T5amPppmUfTRCqpyzTsTF3bfEFz4PXBxH1GlnQX3q5gJB1y7zVUqObVhRK0n-zp66TEmA9GFLqbK_vPVi?key=kjDyHI0ShQ9QkIZ9ac4MTA

1. Воссоединение, или два левых сапога

Я вернулась в кабинет с твёрдым намерением проигнорировать призрака. Как налоговую магическую инспекцию. Или настырного бывшего, который внезапно решил, что мы можем «просто пообщаться». Разница, кстати, была чисто техническая — оба стремились испортить мой день.

Элайдже сидел в моём кресле. Нагло откинувшись, болтая эфирной ногой, которая проходила сквозь столешницу, как нож сквозь талое масло.

. У тебя тут всё ещё пахнет дешёвым кофе и безысходностью, — колко заметил он, положив руки за голову. — Соскучился.

Дубль два. Спрашивал уже! Сладкого ответа не дождёшься — ищи сахарок в другом месте, Элайдже.

- Вылезай, Элайдже, — буркнула я, сбрасывая пальто. — Я тут работаю.

- Я тоже. — Он показал на себя, как на подарок судьбы. — Ты же сама вызвала. Кольцо, кровь, эмоции — классическая призывная связка. Ну и... связь у нас, как ты помнишь, была огонь. Местами — буквально.

Я закатила глаза так, что чуть не увидела затылок моего бывшего напарника. И вновь прибывшего в этот мир в иной оболочке. Элайдже Рейн. Человек, которого я похоронила. Лично. С аплодисментами и почестями. Чуть ли не салют в небо не запустила. С горя…

- Я не призывала тебя. Оно само вспыхнуло, — и я потерла кольцо в кармане. — Видимо, бракованное. Или ты — побочный эффект от таблетки против головной боли, что меня преследует.

- Обидно, — фыркнул он. — Я, между прочим, был твоим лучшим напарником. Единственным, кто прикрывал тебе спину, а не любовался ею.

- Ты был занозой в заднице, Рейн. — Я уронила себя на стул рядом и включила проектор с материалами по делу. — А теперь ты — проблема на посмертном уровне.

На экране вспыхнула фотокарточка жертвы с натянутой улыбкой. Элайдже замер. Его обычная наглая ухмылка стерлась вмиг.

- Это… снова он?

Я кивнула. Медленно. Словно подтверждая приговор.

- Или профессиональный подражатель, — добавила я. — Твоя экспертная помощь, к сожалению, пригодится. Шеф уже в курсе, что «случилось аномальное явление», и если я не отчитаюсь в скором времени, они пришлют кого-то из Академии — или, того хуже, Магистрата. А ты знаешь, как я люблю и студентов, и сильных мира сего.

Он вздохнул. Сел ровнее.

- Ну что ж… детка, выходит, мы снова на одной стороне поля. Воссоединение века. Наденем старые мантии, почешем старые раны?

- Наденем кандалы. На тебя. И поставим магическую сигнализацию. — Я уже лихорадочно писала черновик рапорта. — Ты не напарник. Ты — моя эфирная проблема. Дорогой, нахальный и, к несчастью, одобренный начальством.

- М-м, как же я по тебе скучал. Особенно по этим очаровательным угрозам в мой адрес. А как насчёт того, чтобы ты наконец признала, что без меня скучно?

Я посмотрела на него. Медленно. Осторожно. Затем — поднялась и со всей душой кинула в него степлер.

Прошёл сквозь. Естественно.

- О, играем в тёплый приём? — с ухмылкой сказал Элайдже. — Тогда поехали. Где начинается театр смерти?

- В морге. Как обычно.

2. След ведёт в магическую лавку

- Всё ещё думаешь, что я тебе не нужен? — Элайдже парил, как упитанная самодовольная чайка над невинной жертвой, накрытой белой простынёй.

- Ты мне нужен, как третья рука и козлиное копыто, растущее из головы. — Я склонилась над телом. — Только мешаешь.

- Между прочим, я сейчас показал тебе шов, который ты пропустила. Вон там, под ребром. Почерк не тот. Не нашего художника.

Я прищурилась. И правда — аккуратная линия, но слишком грубо подшита в конце, будто шили в темноте или дрожащими, явно уставшими руками. Подражатель? Или «ассистент»?

- Ладно, призрак-умник, одно очко в твою пользу.

- Занесу в свой посмертный рейтинг.

В морге пахло, как и должно пахнуть: смертью, формалином и перемолотыми надеждами эскулапов, не ставших «настоящими магами-врачами». Сомнительное сравнение. Людей, связанных со смертью и её расследованием, боятся как огня.

Кофе в руке внезапно показался неуместным. Я сделала глоток — всё ещё спасает. Значит, можно жить.

- Что думаешь? — кивнула я на криминалиста.

Элайдже небрежно ответил:

- Думаю, ты не спишь уже трое суток, а он хочет сказать, что нашёл тоненькую нить.
Я обратила взгляд в сторону холодильников, где бродил наш криминалист.

Энди неловко кивнул и добавил к сказанному пару поучительных фраз мамаши-курицы, косясь на восставшего из пепла Элайдже:

- Да. Вот. Магическая нить, арканическая, красного типа, нестабильная. Зашита прямо в мышцы.

- Кто так делает?

- Никто из нормальных магов. Зато в лавке «Трещина Реальности» таким торгуют. Часто — чёрным налом. Или душами.

Я фыркнула.

- Душами у нас только бывшие платят. Адрес?

Энди, порывшись по карманам, достал блокнот, черканул быстро пару строк своим куриным почерком и протянул зачарованную бумажку. Почерк только крыса разберёт…

- Пошли, — сказала я и бросила взгляд на пустующий стол рядом с телом. Не дай бог вскоре увидеть ещё одного клиента сего заведения. — Не проходи сквозь стены! Мне потом отмазки писать, почему сигналка взвыла.

- Скучная ты. Я думал, будет хоть немного экшена, — вздохнул Элайдже.
Видно сразу: руки, жопа, хвост чертячий — всё чешется!

***

«Трещина Реальности» выглядела как результат бурной ночи между книжным, антикварной лавкой и музеем магических заболеваний. Пахло старым деревом, ладаном и пылью, с лёгкой ноткой «вас здесь проклянут даже при покупке нашего лучшего товара».

За стойкой торчал мужчина с глазами, как у ящерицы. Взгляд — прямо скажем — не располагал к откровениям. На табличке висело: НЕ ТРОГАТЬ НИЧЕГО. ДАЖЕ ГЛАЗАМИ. ОСОБЕННО ГЛАЗАМИ.

- У вас есть красные арканические нити? — Я была вежлива. Типа. Насколько позволял мой вспыльчивый характер.

- У вас есть лицензия на вопрос? — хрипло ответил старикашка.

- У меня есть ордер и плохое настроение. Могу воспользоваться любым. — язва не язву. Чем покроете?

Он криво усмехнулся, прищурился. И тут в игру вмешался Элайдже — наклонился к самому уху ящероглазого, прошептал что-то, и тот… побледнел. Как мог побледнеть зелёный человечек?

- В задней комнате, слева от книги, которая храпит. Не трогайте ничего. Особенно слева.

Я кивнула.

- Спасибо. Приятного вечера и… меньше разговоров с мёртвыми. А то заразно. — Улыбнулась я.

***

Нити нашлись. В коробке, завёрнутой в шкуру какого-то очень недовольного существа. Одна была надрезана — и пахла магией. Подражатель самолично отрезал нить?!

- Это он, — сказал Элайдже тихо. — Или его ученик. Ты же знаешь, как пахнет его работа. Слишком… лично.

Я не ответила. Ногти впились в кожу. Магия не обычная, не живая. Как след от старой раны.

Я вздохнула.

- Пошли. Надо выяснить, кому он её продал. И кто ещё покупал.

- И… может, по пути кофе? — предложил призрак.

- Ты его не пьёшь.

- Но ты пьёшь. Я соскучился по запаху рядом.

Я чуть замедлилась. Пауза. Тонкая. Почти неуловимая.

- Ты привидение с претензией на уют, Элайдже. Вот что ты такое.

Он усмехнулся.

- Вот и сработались. Призрак и ведьма-детектив с повышением после моей смерти. Как в плохой сказке.

3. Ставки растут. Жертва - маг.

- Ещё одна жертва… — наклонившись над трупом, пробормотала я. — Как снежный ком на мою голову.

Тело было обездвижено с помощью тёмной магии — странной смеси вязких нитей и заклинаний, которые не просто держат, а пронизывают насквозь. Как если бы жизненные силы высасывали, подобно пауку-птицееду. Мутирующему до невероятных размеров — что невозможно без определённых заклинаний. Но на этом лежит табу, и подобные зверские, негуманные методы давно не воспроизводят. Только отчаявшиеся. Или садисты. Коим и является наш маньяк.

Я провела пальцем по одному из следов, пытаясь не обращать внимания на явную деталь. Уж очень они аккуратно преобразованы в определённый рисунок, будто писались с паузами — чтобы не ошибиться ни на миллиметр. Магия старой школы. Немного грубая, с недочетами. Как будто этим что-то хотели сказать. Намекнуть на прошлого маньяка. Нынешний восхищается его "работами"? Укоряет нас, что мы подвели его под суд? Да так и надо было Кожевнику!

- И всё-таки… Ты уверена? — спросил Элайдже, паря за спиной. Ему нравилось быть рядом, когда я откровенно лажала — в его глазах. Ощущение, что он всегда там, где его не ждут, нервировало до чертей из мусорного бака.

- Не напоминай мне, что я ошиблась, — произнесла я, сжав зубы чуть ли не до скрипа. — Я почти уверена, что это один и тот же тип. Не важно.

- А может, двое? — подстегнул Элайдже и хитро прищурился. — Ты не уверена? Приятно, что тебе не хватало моего присутствия, чтобы решить загадку. Ладно, я, как всегда, помогу.

Я поморщилась только от одной мысли о его «помогу», но не ответила. Голова трещала. Гора вопросов — ответов ноль. Кто-то оставлял яркий след — не просто уликой, с заявкой на исключительность. И всё это обрушилось на мои плечи! Не удивлюсь, если бы кто-то за мной таким образом ухлестывал. Тайно. Больных в нашем «милом» городке Крейвингем — с лихвой.

За каждой жертвой таилась своя история, но пока я не могла понять, как всё соединить.

- Это… слишком точно, — пробормотала я, глядя на следы. — Всё сделано слишком аккуратно. И при этом слишком… брезгливо. Как будто убийце противно касаться жертвы. Странный Подражатель.

Элайдже не ответил, но я чувствовала, как он наблюдает за каждым моим движением. Он всегда рядом. Даже когда его присутствие не важно. Я не могу привыкнуть к этому — к тому, как он тут же вмешивается, давая свои советы и замечания, когда я этого не прошу. Покой мне только снится…

- Элайдже, — я поднесла руку ко лбу, пытаясь собрать мысли, — нам нужно найти связь между этими жертвами. Если это один и тот же маг — он где-то рядом. Если же это двое, нужно понять, кто из них вдохновитель, а кто — исполнитель сего мракобесия.

- Моя помощь на высоте, — сказал Элайдже с улыбкой, которую я не видела, но чувствовала третьим глазом — аж затылок жжёт. — Вот бы ты была так же активна на личном фронте.

Я ответила взглядом, не в силах сдержать сарказм. Но правда была в том, что в этот раз я могла бы согласиться с ним. Без его вмешательства я бы действительно не увидела нюансов. А если бы он не погиб… То не забила бы на себя любимую, уйдя в работу с головой. А взяла себя в руки и ходила хотя бы раз в неделю в клуб знакомств магов. Хотя бы так. А не быть отшельницей по доброй воле.

И вот, когда я уже собралась сделать ещё один шаг в расследовании, я ощутила холод. Такой, который проникает под кожу. Нутро кричало мне — это натянутая пружина. Может отскочить. И врезать прямиком по лицу. А то, насколько хватит спирали, известно лишь богам.

Какой-то ритуал, связанный с магией старой школы… И кто-то явно пытался воспользоваться силой исключительно в своих целях. Корыстных.

Элайдже заметил, что я задумалась, и взмахнул своей прозрачной рукой в воздухе:

- Брось! Скоро узнаем, кто за этим стоит. Ты же знаешь: в этом мире, как и в любом другом, магия всегда оставляет след. Вопрос, кто ей воспользовался в подобном образе — другая история.

Наблюдая за его исчезающим за углом силуэтом, я вновь повернулась, сосредоточившись на теле. Тогда взгляд упал на нечто странное. В руке женщины сверкнул маленький амулет. Редко у кого увидишь, кроме магистрата. Тайный клуб избранных.

- Элайдже, — прошептала я, чувствуя, как холод медленно заползает под кожу. — Эта зацепка... либо спасет нас, либо похоронит. И я пока не уверена, чего из этого боюсь больше.

А пока Кира ломает голову над догадками, кем является жертва, я предлагаю вам познакомиться с ещё одной историей нашего моба “Мой невозможный напарник” под названием “Моя невыносимая ведьма” от автора Ники Калиновской.

https://litnet.com/shrt/97qt

4.Слишком много совпадений

Магический амулет, взятый из руки жертвы, всё ещё лежал у меня на ладони, излучая слабое свечение и остаточное тепло маны.

- Кем же вы были, леди Доу? — прошептала я.

Это не просто артефакт с прилавка лавочника — якорь. Его не купить и не продать с рук. Он слушается лишь хозяина. А если тот умирает, не переходит по наследству родне. Нет. Он угасает. И скорость угасания зависит от сил владельца. От стихии, к которой он принадлежал. От магии, которой владел.

Говорят, маги тьмы самые сильные — их практически невозможно победить. А если и находится удалец, то часть его души и силы пожирается в процессе.

- Ритуальное убийство... — я поморщилась. — Как же подло. Даже для Подражателя. Поглотить чужую силу...

Амулет запечатан кровью, и от этого становилось ещё более мерзко на душе. Это значит, он впитал кровь мага. Такого не должно быть в Магистрате — а уж тем более за его стенами. Маги чтут негласный закон. По крайней мере, на словах.

Необходимо срочно сообщить о трупе, в руках которого найден знак высшего отличия. Если это так, то леди Доу легко опознают.

Я инстинктивно сжала кулак. Амулет будто отреагировал. Он знал, кто перед ним. Не нравилось мне это. Хотя я — инспектор класса один при Магистрате. Делаю всё, что в моих силах, чтобы мир людей и магов держался на тонкой грани. Чтобы человечки и дальше считали, что спиритические сеансы, таро, заговоры да привороты на деньги и любовь — чушь собачья. Лохотрон для любителей халявы.

- Это... уже не совпадение, а закономерность, — пробормотала я себе под нос. — Две жертвы, не считая предыдущего хаоса в том месяце. Но тот — беспорядочный. А эти оба с остатками одной и той же структуры плетения. И теперь ещё это... Кто-то хочет, чтобы мы это нашли. Хвастовство до добра не доводит. И меня тоже не доведёт... Может, даже отправит стоять в один ряд с Элайджем.

Элайдж всё ещё не появился. Что само по себе было подозрительно. Он никогда не пропускал моменты, когда можно подколоть меня и покрасоваться своими наблюдениями. А сейчас — тишина. Слишком звенящая, для первого рабочего дня с напарником.

- Соберите тут всё. Я ухожу, — приказала я криминалистам во главе с Энди и, развернувшись, пошла своей дорогой.

***

Я вернулась в свою квартиру под утро, вымотанная и злая. Но сон не шёл.
Кольцо ярко светилось, лёжа на кухонном столе в кармане брошенного на него плаща. Может, Элайдж решил гульнуть напоследок? Кинул меня, а сам в паб. Виски не похлебает, так нюхнёт.

На стенах дома плясали тени от газовых фонарей. Именно в такие ночи я понимала: связь с потусторонним миром — это не работа. Это моя жизнь. Без прошлого и настоящего. Только "сейчас" и "здесь".

Память вытягивала нити воспоминаний. И делала это нарочно — в этом не было сомнений. Где-то глубоко, на уровне чувств, я знала: следующее тело будет ещё ближе, чем я ожидаю. Может, уже слишком поздно спасать. Может, оно уже лежит в переулке, измеренное двусмысленными узорами.

***

Наутро я примчалась в архив. Архивариус — женщина с лицом, будто её всю жизнь заставляли пить уксус, — встретила меня с подозрением.

- Ищешь что-то конкретное, Кира?

- Всегда, — ответила я, отмечаясь в журнале. — Дай мне все дела по жертвам Кожевника за всё время. А также: тайные казни. Самосуд. Всё, что смогли замести за этот год.

Она фыркнула, но послушно выдала мне список.
И вот тогда всё стало ясно.

Жертвы были связаны между собой. Но не как друзья. Как бывшие. Ученики одной и той же школы магии. Академии при Магистрате, где училась я. И где учился Элайдж — на курс старше.

***

- Ты слишком глубоко копаешь, — произнёс Элайдж, наконец появившись на фоне колышущихся страниц.

- А может, наоборот, — отрезала я. — Кто-то делает из меня не просто свидетеля своих убийств. Он втягивает меня. Лично. И я хочу знать, почему.

5. Забытая метка

Пахло карболкой и кровью.

Невыносимое, до тошноты приторное сочетание. Новая сцена, новое утро. Но те же лица вокруг, те же криминалисты. Только я — помятая, как собака, проведшая ночь на улице перед большими парадными дверями заброшенного здания. Разве что усталость накатывала сильнее, как старая кожа, не успевшая смениться на новую. И хамелеон порой ходит, как облезлая кошка из подворотни, щурясь, видя перед собой фонарь.

Тело нашли на цокольном этаже старого доходного дома, который снесли бы ещё лет пятнадцать назад, если бы не бюрократические проволочки и жадность власть имущих. Или проклятие. Смотря что кому ближе.

Спускаясь по шаткой, проржавевшей лестнице вниз, я прислушивалась к звукам шагов — своим и чужим. Под ногами — пыль, битое стекло, чей-то оставленный потёртый башмак.

На бетоне — он. Мужчина лет тридцати шести. Лицо — мертвенно белое, с искаженным в гримасе ужаса ртом. Руки сжаты в кулаки так крепко, что ногти впились в кожу.

- Его задушили? — спросила я, глядя на Энди, нашего судмедэксперта. Юного и чересчур бодрого для своей работёнки. Проще говоря — он фанатик.

- Нет, — покачал он головой. — Судя по всему... он умер от внутреннего кровоизлияния. Но ни один орган не повреждён. Зато — посмотри сюда.

Он отогнул ворот рубашки, и я увидела: на груди — выжженный магический символ. Сложный. Такой, что даже мой внутренний навигатор дрогнул. Символ был живой. Нет, живым он уже не был — но остаточное эхо магической силы преступника всё ещё звенело в воздухе.

Кто-то выжег этот знак во время, а не после смерти. Ритуал.

- Это… метка Поглотителей маны, — прошептала я, чувствуя, как внутри всё съежилась. — Они были упразднены полвека назад. На уровне магокодекса. Кто-то реанимирует старое дерьмо?! И делает это демонстративно. Слишком броско, чтобы не заметить.

- Ты распознала клеймо так быстро? — спросил Элайдж. Он стоял в углу, материализовавшийся из тени. Вечно так делает. Ненавижу! — Восхищаюсь твоей сообразительностью.

Я чуть заметно кивнула. Ещё бы! Он прекрасно знает тему моего диплома: запретные заклинания и упразднённые культы в нашу эпоху.

- Да, — буркнула я, всматриваясь в казавшиеся мне с самого начала знакомые черты лица жертвы. И в конце концов меня пробила дрожь. Я узнала человека, умершего от пыток сумасшедшего.

- Его звали Лоран Вис. Он учился с нами. На один курс младше. Специализация — ритуальная теория и магия возрождения.

- Выпускник… — буркнул Элайдж. — Слишком много «совпадений», Кира.

- Это уже не совпадения. Это — ребус маньяка. Он методично выкашивает не случайных людей, возможно даже знакомых и коллег. Похоже на месть. Для тех, кто является гарантом баланса между магами и людьми.

Повисла гробовая тишина, говорящая больше, чем можно произнести вслух. Смотря прямо в глаза.

- Энди. Зафиксируй всё и отправь улики прямиком в кабинет особых дел.

- Ты снимаешься с дела? — поинтересовался он как бы между прочим.

- Нет. Расширяю круг тех, кто канет в лету вместе со мной. Дурень…

Элайдже только криво усмехнулся и добавил:

- Детка, ты усвоила мои уроки жизни?

- Ага… Погибать — так с песнями и плясками. Провожать — с фанфарами и ритуальным бубном. Не люблю одиночество. Впрочем, и ты его терпеть не можешь.

***

Когда я вернулась домой, уже за полночь, на дощатом полу старенькой прихожей меня ждало письмо. Бумажное.

Кто в здравом уме шлёт письма? Можно ведь воспользоваться астральной проекцией. Это может быть только Бюро со своими внезапными «просьбами».

Взяв конверт в руки и не став церемониться с красивой сургучной печатью, которую практически не разглядеть во тьме, я разломила её пополам и достала пожухший листок.

Необычно для Бюро — они присылают всё с водяными знаками и своим гербом.

Подойдя к кухонному окну и отодвинув тяжёлую гардину, я вгляделась. Почерк — размашистый, неровный. Словно писали в спешке. Или на взводе.

«Ты думаешь, магия — это сила?»

- Элайдже! — закричала я, надеясь, что этот саркастический олух появится из ниоткуда.

Лучше бы я не открывала. Это — простейшая ловушка для школоты. Всё вокруг в тот же миг начало сжиматься и разжиматься, пространство двигалось спиралью, время проматывало часы моей жизни назад. Назад.

А водоворот, рождённый на кухне, затянул меня в письмо — шутиху старшеклассника на каникулах.

6. Тень в ботфортах

Свет от одинокого фонаря ударил резко по глазам. Как в театре — без актерского состава. Я рефлекторно заслонила глаза рукой в попытке скрыться от яркого света, но сквозь пальцы всё равно было видно.

Передо мной — старые, покрытые плесенью и поросшие мхом стены того же доходного дома. Серый, облезлый, покоцанный кое-где камень, большие окна с выбитыми стёклами, широко распахнутая дверь, острые осколки валяются по всему коридору. Узнаваемая парадная с красивой кованой лестницей. Я узнала бы это место, находясь в любой из параллельных реальностей. Ступени, ведущие на цокольный этаж, прогибающиеся от старости. И датированная годом постройки надпись на старой табличке. Всё как несколько часов назад.

Это не мои воспоминания. Это — ловушка!

- Что за… — я отшатнулась, но ноги словно приросли к бетонному полу.
В здание зашёл он.

Лоран Вис. Спустился по той же лестнице, что и я только что. На собственных ножках! Значит… Он был знаком с убийцей?.. И второй вопрос. Почему выбрал это место?

Живой, румяный, пышущий силой и здоровьем. Сложно представить, как такого кабана можно завалить без ружья. Он подавал большие надежды, но после окончания академии при Магистрате выбрал другую стезю. Пошёл по стопам отца. Жилка предпринимателя перевесила службу на благо закона.

Лоран поправлял шарф, оглядывался, словно знал — его кто-то ждёт. Но по взгляду видно: он не знал — кто его визави.

И тогда появился второй.

Высокий. Тонкий. Лицо скрыто полями шляпы. Одет в чёрное с ног до головы — пальто, перчатки, и, что интересно, ботфорты. Он двигался слишком спокойно, как актёр, играющий роль уже сотый раз на дню.

Подражатель? Неужели он?! Этот хлыщ на тонких ножках?!

Я не могла пошевелиться. Мир был чужим. Не моей реальностью, а того, кто подложил мне письмо под дверь. И этот кто-то решил покрасоваться. Маньяки имеют склонность к спектаклю. Этот сон — реальность на грани пробуждения. Но если я начну сопротивляться — могу потерять хрупкую зацепку. Его описание — дороже всего! И пусть это заклинание отнимет час моей жизни.

"Ты хочешь знать, как это было?" — как будто шепчет сам воздух. — "Смотри!"

Это был голос подражателя. Он искажался, меняя динамику. Так, чтобы невозможно было его прокрутить с помощью аппарата памяти.

Я бессильна. Но это только сейчас!

Тень двинулась вперёд. Лоран что-то нервно произнёс, поставил саквояж и, раскрыв его, достал содержимое. Склянка?! А затем шагнул было в сторону распахнутой двери, чтобы выйти через чёрный ход. Торопливо. Будто опасался этого человека. Но фигура перегородила путь.

Дальше — быстрее. Рывок. Рука — к шее. Удар. Второй. Третий. Они рухнули вместе, как в замедленном кадре. Я не могла закрыть глаза. Даже если бы захотела. Заклинание держало меня за грудки. Я видела всё.

Стала немым свидетелем убийства. Хотела бы назад, но, если попытаюсь надорвать нить заклинания — всё, что изменится, отразится глубокой раной на нашей реальности в будущем. Даже если закричу — небо содрогнётся. Двинусь — разобьётся чаша в чьих-то руках.

Сердце судорожно бьётся. Глоток воздуха — последний. Глаза открыты, в ужасе. Руки — сжаты в кулаки, ногти вонзаются в ладони до крови. А хрип… Боже, этот хрип…

Я часто задышала — единственное, что позволено.

- Довольно, — прошептала я. — Ты всё показал.

Но голос ушёл в пустоту.

Тень обернулась. Сквозь туман шляпы — намёк на улыбку. Он знал, что я здесь. Что, как дура, купилась на его «шалость в конверте».

Это не сообщение — издёвка!

"Не в твоих силах спасти всех."

Я стояла, прибитая к месту.

Сцена смерти разыгрывалась передо мной снова, как чёртов театр. Всё точно. До последнего вздоха, до дрожащих ресниц несчастного.

Тень выпрямилась. Шагнула назад. И исчезла — в полной тишине, оставив тело на каменном полу.

Я хотела закричать. Не от ужаса — от бессилия. От ненависти к самой себе.
К сожалению, он прав.

И тут что-то коснулось меня. Казалось — из-за спины. Снизу. Из самого основания пространства. Другого. Не этой постановки.

Нежно, но требовательно «облизнуло воздух» — холодное, как льдинки в марте. И ударило в позвоночник. Руки. Противоестественные. Не человеческие. Длинные. Слишком длинные. Они схватили меня за талию и горло, за лодыжки. Их было сотни. Как огненные муравьи-убийцы.

- НЕТ! — закричала я, не контролируя голос.

Казалось, они тянули меня. Внутрь. В землю? В ад? Куда? — непонятно.

Я выгнулась, задыхаясь. Тьму что-то разъедало изнутри. Выдавливало, как гнойник, заполняя её зрение. Светом реальности. Тени этого места больше не могли меня удержать. Кто-то сорвал занавес подражателя.

Где-то — рядом, за гранью этого места — раздался крик. Мужской голос. Резкий.

- Да черт вас дери, держи её!

Что-то треснуло. Падение. Воздух. Огонь. Мир содрогнулся. Зашипел, как пламя на льду.

И доходный дом улетал из-под моих ног.

7. Аркан третьей ступени

От стен кабинета пахло палёной бумагой. Не буквально — витающее в воздухе напряжение было сродни этому запаху: сухому, горькому. Он — предвестник беды. Все это знали не понаслышке. Понимали — переступивший порог отделения куратор послан высшими чинами Магистрата. Три убийства за два дня! Такого за всю историю с Кожевником не было. Этот Подражатель явно переплюнул «учителя» — если, конечно, он ровняется на своего кумира, а не соревнуется с покойником. Что ещё хуже — для нас. Всех.

Меня убьёт не только беготня в припрыжку, но и гора рапортов на столе. Эти преступники никогда не заботились о служителях закона...

Я сидела в своём кресле, бледная, но уже в адеквате. Дышу сама, без помощи паров волшебного эфира — и то хорошо. Танцуй, душа! Волна холодного пота сошла, магический перегруз отступил, но отголоски забытья ещё пульсировали. Виски сдавливали невидимые тиски.

- Всё, хватит, — сказал Элайдж. Он стоял у стены, скрестив руки на груди. Его голос был ледяным, как стужа на горном перевале. — Допрос можно вести и без тона, которым вы обычно разговариваете с подчинёнными на каторге.

- Простите, но я не привык, чтобы со мной разговаривали те, чьё положение в иерархии не подтверждено физически, — отозвался высокий мужчина в тёмно-синем приталенном мундире. Его серебряный значок гласил о принадлежности к высшему Магистрату. Он и его подобные курировали сложные дела, которые не скрыть даже от глаз человечков.

Посланник из Центра. По делу Лорана. И по наши души. Прибыл спустя полчаса после моего грандиозного появления на работе. Я шаталась, как разбуженный из спячки медведь, чуть ли не бодаясь головой со стенами коридора нашего небольшого офиса на углу Первой и Третьей Линии.

Он смотрел на меня, как хирург на вскрытую грудную клетку пациента: с холодностью и интересом, ища изъян.

- Повторите. Он что-то передал? Что именно вы обнаружили у себя дома?

- Письмо, — сухо ответила я, потерев висок. И протянула пакет для улик, где лежало помятое послание. Буквы ещё светились. Магия уходить не спешила. Заклинатель силён. — Запечатано арканом третьей ступени. Но, похоже, лишь для виду. Этот человек, на мой сугубо личный взгляд, может владеть первым уровнем. Редкость, да? Первый уровень доступен не всем. Древним старикам самого Магистрата — да. Их ученикам особых талантов... или же передаётся по наследству сильнейшему поглотителю магии своего рода. — Я криво усмехнулась.

Куратор изогнул бровь.

- Не смотрите так. Я обычный детектив, без претензий на важность. В шишки не стремлюсь проползти. Даже через постель. И тут жопке тепло, — подмигнула я.

Элайдж же напрягся за моей спиной.

- Если Подражатель нашего покойного Кожевника хотел, чтобы я дала вам его скромное описание и некоторые важные, по его мнению, детали — без проблем. Скажу всё, что вспомню. Без утаек.

Тут я немного соврала. Не хочу раньше времени рассказывать, что я обнаружила в руке предыдущей жертвы. Иначе — проблемы посыпятся, аки снежный ком. Отстранят от дела. А может, даже призовут к ответственности за клевету на Магистрат.

Но амулет не давал покоя даже сейчас. Надо посмотреть в архиве, кому из высших принадлежит вещица. Маги разделяются по иерархической системе, и им в Академии выдаются эти самые амулеты. Далее, после окончания учёбы, Магистрат распределяет высших по способностям. Начиная магическими законотворцами и заканчивая нашими политическими деятелями. Знак отличия и особых заслуг.

Я особо не стремилась «в люди», так что сразу пошла в эту стезю. К слову, была ли такая вещица у Лорана Виса?

Куратор кивнул, делая заметки в толстом чёрном блокноте. Трата бумаги… Сразу бы писал отчёт и непосредственно направлял руководству. Ещё один бюрократ.

Элайдж, наблюдая за нами, недовольно фыркал.

- С таким же выражением тебе бы писать рапорт о смерти собственной матери, да?

Куратор даже не повёл бровью, сказав:

- Вы слишком эмоциональны для менталиста. Мертвы — так уж молчите.

- Если бы я не вытянул напарницу, вы бы тут не стояли, — резко бросил Элайдж. — Я не допущу, чтобы напарница погибла в трансе. А вы этим пользуетесь, стервятник!

Я подняла голову. Мир плыл, слова напарника были близки к правде. Элайдж — мой якорь. Даже мёртвый — рядом. Резкий, язвительный. Мой.

Куратор отложил планшет.

- Подражатель, — проговорил он, — если это действительно он, значит, вернулся не случайно. Слишком многое совпало: смерть Лорана Виса, пропажа артефактов печати, ваш астрал. Запутанная картина.

Про артефакт мой отчёт не был отправлен в Магистрат. Я его намеренно придержала. Он рылся в моём столе?!

- Он знал, где меня искать. Кто взял дело.

Кто-то его ведёт. Изнутри. Крыса. — Хотелось кричать. Но я прикусила губу.

Тишина убивала. Даже Элайдж не находил слов. Куратор встал.

- Я запрошу разрешение на открытие внутреннего расследования. И доступ к архивам Инцидента на улице Дэйлис. Если всё подтвердится... — он не договорил. Посмотрел на меня подозрительно. — Возможно — это ученик.

Бросив косточку, куратор вышел.

- Ненавижу этих заноз в заднице, — буркнул Элайдж. — Кураторы — нелюди. Сердца из кварца, а язык — сплошные протоколы.

Я усмехнулась.

- У тебя тоже язык не сахарок.

Он подплыл, опёрся о стол.

- Но я хотя бы не забываю, что ты — человек. А не инструмент. Тебе нужен отдых, Кира.

- Не могу. Если я сейчас уйду — всё рассыплется. Зафиксирую и умотаю домой.

Элайдж посмотрел на меня долго, внимательно. Затем молча кивнул и исчез за дверью.

***

Я обдурила Элайджа. Пошла в архив. Ножками.

Просматривая старые дела почившего серийника, я наткнулась на одну вещь. Ранее не замеченную. Пятилетней давности. Под конец «карьеры» Кожевника.

Кадр плохого качества, но силуэт — идентичен.

Тот же шаг. Та же шляпа.

И подпись: Наблюдатель. Ранг: неизвестен. Подлежит изоляции.



Интересно, что будет делать Кира с этой информацией, и куда пойдет дальше? А пока, я предлагаю вам познакомиться с ещё одной историей нашего моба “Мой невозможный напарник” под названием “Попаданка в деле, или тайна исчезнувшей графини” от автора Кармен Луны.

8. Третий сектор

Полки скрипели, как старушечки на исповеди в церкви. Пыль висела в воздухе, не оседая — она была видна на фоне лунного света, проникающего сквозь витражи архива. И даже магические фильтры, встроенные в вентиляционные шахты, не справлялись с вековым налётом унылого забвения. Центральный архив Бюро №1 при Магистрате — место, отчасти находящееся под землёй, с окнами у самого потолка — вызывал трепет перед архитектурой, построенной много веков назад, но сохранившей свой изначальный вид, подвергшись лишь малым изменениям в век индустриализма.
Кипа бумаг и папок лежала на моём столе, а керосиновая лампа дарила свет надежды. Я была и буду не из тех, кто умеет отпускать дело на самотёк.

- Найти бы ещё один крючочек в этом деле... — пробормотала я.

А еще — скрыть это на время от куратора.

В часы, когда все нормальные люди ужинают в кругу семьи, ложатся спать или предаются сомнительным развлечениям на улицах столицы, я всё ещё рылась в папках. Дела, покрытые красными печатями с надписью «дело закрыто». Ни черта оно не закрыто! Бумага, исписанная корявым почерком Элайджи, резко обрывалась. Это был последний отчёт о расследовании, лично написанный им. Вскоре Элайджу убили как человека, но не смогли сломить дух призрака. Он был привязан всей своей сутью к работе и... ко мне.

Время в зале притихло. Часы давно перестали тикать, но всё равно отдавались гулом в моём сознании. Осталась только одна мысль: найти подтверждение, что тот силуэт на фотокарточке — не игра моего воображения, не совпадение. А именно — наш подражатель. Очень на это надеюсь.

Или же по-другому — Наблюдатель. Так написано в деле. Без имени, без личного кода, только звание и отметка: «подлежит изоляции». Пятилетней давности. Именно тогда Кожевник был пойман, и казнь привели в исполнение. Этот подонок получил то, что заслуживал. Но от этого родственникам жертв было не легче. Ожидание и ненависть к убийце родных — всё, что осталось в опустошенных душах несчастных людей. Они жили этим.

А теперь — вновь трупы. Три сцены, до боли похожие на его «почерк». Только слишком чисто. Слишком демонстративно. Театрально. Зависимо от деталей.

Глаза уже болели, но это меня не останавливало. Одна из папок выдала крошечный отчёт — смазанный, с неразборчивыми подписями. Только один фрагмент был чётким: место регистрации последнего появления объекта — Дом ветеранов магической службы, третий сектор.

- Третий сектор?.. — Это означало, что там размещены люди с вымотанной наизнанку психикой. Проще говоря — душевнобольные.

- Я тебя убью, — послышался из-за спины знакомый голос, срывающийся на недовольное шипение. — Убью. Воскрешу обратно. И снова убью!

- Элайджа, твои угрозы на меня никогда не действовали, — не обернувшись, сказала я, ещё раз пробежав по последним строчкам, где был написан адрес дома ветеранов.

Достав книгу для заметок, я быстро черканула адрес. Район был не из бедных, но и не элитный. Что меня удивляло — он граничил с трущобами. Магистрат стыдится своих одиноких и немощных сотрудников. Перемолов в жерновах системы — без сожаления выбрасывает на помойку!

Я обернулась и чуть не чихнула от пыли. Элайджа предпочёл парить над аркой, нахмуренный, будто древний старик, которого не пустили на заседание клуба по вязанию крючком.

- Ты же сказала — пойдешь домой. Кровать, плед, фляжка с дрянью, которую ты называешь ликёром. Я даже хотел вызваться тебя сопроводить до родных дверей, пока не понял, что тебя не было видно на записи с проходной. — Он щурился, будто мой безвременно ушедший папенька. Хорошо хоть он не призрак, иначе я бы отправилась в тот же дом ветеранов. Добровольно. Своим ходом.

- Ага. И ты бы вызвал патруль на мою «тень». — Я криво усмехнулась, откидывая волосы назад. — Ты ведёшь себя как старикашка. Где твой носовой платок и крики «всё пропало»?

- Всё действительно пропало. У тебя мозг — в отделе потерянных предметов, — он подплыл ближе, сверля меня взглядом. — Ты перегрузилась. После заклятия. Зачем?

- Потому что пока вы там болтаете и кидаетесь протоколами, кто-то оставляет записки в моей квартире и делает мёртвые тела экспонатами около анатомического музея. Мне нужно знать, с кем мы имеем дело. — Я постучала пальцем по фото. — Смотри. Он похож на того в шляпе. Или кто-то хочет, чтобы мы пошли по этому следу.

Элайджа завис у потолка, разглядывая фото.

- Он выглядит как дед с фермерского рынка, — пробурчал он.

- Это он сейчас так выглядит. — Я достала фото из-под папки с последним нашим общим делом. — Вот его фотокарточка в молодости. Лица не видно. Но это тот же силуэт, что был в проекции.

- Подожди… Это же…

- Я хочу навестить этого пожилого джентльмена. Он находится в третьем отделении дома ветеранов при Магистрате. Если он умеет управлять астральной проекцией себя молодого... то, возможно, это он. Или он знает убийцу лично.

***

- Третий сектор… комната 312… — администратор провёл пальцем по журналу. — А, вот…

Пауза.

- Но вы опоздали. Он мертв уже три месяца.

9. Письмо, кофе и покойник

Я переступила порог Дома ветеранов с ощущением, будто мне по спине прошлись кирзовыми сапогами. Прибили к доске толстенными гвоздями.

Уличный воздух казался затхлым, как в морге, а не на улице с легким утренним туманом, стелющимся по мостовой. Даря мне только пессимизм. Или это я уже не могла выветрить из ноздрей этот бесконечно-сладковатый запах формалина и отполированной лжи, недомолвок вышестоящим.

Эмоции рвались на свободу. Я не спала ночь. Не ела. Не пила. Примчалась сюда за час до начала смены, буквально выломала им дверь взглядом. Ломилась так, будто собиралась там прописаться.

Испугала всех. И жителей, и персонал.
Администратор что-то буркнул насчёт «психической нестабильности», а ещё мне погрозил пальчиком заведующий третьим сектором, сказав:

- Я напишу жалобу начальству, вызову охрану и отправлю письмо в дисциплинарную комиссию вашего следственного отдела. Лично шефу.

Прекрасно. Жизнь удалась. Может, сразу устроиться в палату напротив, и мы бы с покойником обсуждали погоду в астрале?

- Ну, поздравляю, Агент Несдержанность, — протянул за спиной Элайдж, лениво растягивая слова. — Ты только нажила себе на одного недруга больше. Этот мужик точно напишет кляузу на тебя. Когда работаешь сверх нормы — велик шанс вляпаться сапогом в дерьмо.

Он парил рядом, как обиженный воздушный змей, а в голосе слышна разъедающая меня изнутри издёвка. Но одновременно это была его забота. Элайдж просто не мог общаться со мной по-другому. Да и я тогда не воспринимала его всерьёз. Перепалки — наше всё.

В его глазах мелькнуло то самое: беспокойство, которое он всегда пытался прятать под жирным слоем сарказма.

- Возможно, тот человек был ключом к подвижке в деле, — процедила я, вцепившись в холодные и влажные от тумана и прошедшего недавно мелкого дождя перила, будто хотела сломать их силой воли. Не магией. А как обычный человек.

Прохожие мелькали вокруг, бежали по своим делам. Обычные люди. Они не замечали ни меня, ни Элайджа. Для них — мы невидимки. Но каждый из этих спешащих по делам муравьишек может стать жертвой. Кожевник убивал не только магов, но и простых людей.

- И никто ничего не знает!

- Он умер три месяца назад, Кира. Три. И никто не удосужился сообщить. Ни кураторам, ни архиву. Магистрат должен вести учёт всех записей. И они хранятся не только в архиве при нашем отделении.

- Система скоро сгниёт… Голова рыбы дурно пахнет, — отрезала я. — В Магистрате всех всё устраивает. Пока не пахнет кровью, они живут, как будто город — это витрина, а не бомба с часами. Тик-так-тик…

- Эй, хватит. — Элайдж неожиданно стал серьёзен. — Если ты сожжёшь себя дотла, то кто будет расследовать это дерьмо?

Мы помолчали. Словно ветер тоже не решался поднимать шум в этих закоулках, похожих на лабиринт для колонии муравьёв.

- Но… — я нахмурилась. — Как он тогда связан с прошлыми убийствами? – меня не оставляли в покое раскрытые дела. Последнее — с его фотокарточкой.

- Или у него были наследники. Или ученики. Или враги. А может, он перед смертью женился или устроил магическую дуэль с нотариусом? — предположил мой друг.

- Спасибо, Элайдж. Твои версии хоть и фантастичны, но имеют право на существование.

Он хмыкнул, но, к моему удивлению, через секунду подкинул ещё мысль:

- Всё равно все данные о рождениях, смертях, смене имён и браках с привязкой к магическому статусу — всё стекается в одно и то же место.

- Мэрию при Магистрате, — выдохнула я.
Там же находилась Академия, из которой мы в своё время выпустились.

- Именно. Архивный отдел с особым контролем для «не совсем людей», — Элайдж сложил руки за спиной, как старый преподаватель. — Тебе туда. Только сперва — кофе. За мой счёт.

- А ты с каких это пор тратишь свои призрачные финансы на меня? — я удивилась, пряча улыбку.

- После того как ты устроила штурм дома престарелых с лицом офицера инквизиции? Ты заслужила бесплатный кофе. А ещё — психиатрическое наблюдение. Но с этого мы начнем на следующей неделе.

10. Три минуты до провала

Мы прошли мимо гудящих труб и паровых вентиляционных шахт, встроенных прямо в старые фасады зданий. Воздух пах раскаленным металлом и кофе — крепким, как выстрел в затылок. В одном переулке у стены стояла уличная чародейка и начерчивала гексагон на клапане парового котла — вероятно, кому-то снова выбило щит, и теперь бытовая магия удерживала трубы от взрыва.

Офис отдела располагался в одном из соседних зданий, на углу здания, которое выглядело старше самого города вместе взятого — с латунными перилами, витиеватыми барельефами и вечно капающими трубами, от которых разило защитной магией первого уровня. Я никогда не спрашивала, откуда такая мания секретности у нашего шефа. Но, поскольку он крутился среди весьма влиятельных фигур — это казалось естественным. Перенимать привычки тех, кто стоит над тобой. Например, профессоров при Академии Магистрата — желание не отличаться от своих «друзей» перевесило всё.

Друзьями я бы таких людей не называла. Знакомыми, приятелями? Вполне себе да. Поговаривали, в состав защитного заклятия были подмешаны редкостного типа ингредиенты — такие как пепел демонов, обрывки признаний особо опасных преступников и редкий цветок сухостоя из Пустоши Четырёх Ветров. Название не припомню.

На входе меня встретил Пак, дежурный агент и по совместительству мой личный раздражитель №2.

- О, кого я вижу! — пропел он с фальшивым восхищением. — Королева психических срывов вернулась?

- Ты прикроешь меня, если начальник появится, Пак? — перебила я его, направляясь к своему столу.

- Смотря с чем ты вернёшься. Хочу трофей. Череп, пару печатей или хотя бы наручники с порчей.

- Будут тебе наручники. Затянутые на шее, если будешь ржать конём, — буркнула я, бегло заполняя отчет о сегодняшнем спонтанном визите в Дом ветеранов. Все формальности — чтобы отвязались. Потом шмыгнула в архивную часть здания, где находился шлюз-портал к структурным секторам Магистрата.

Туда без допуска нельзя. Без рун, разрешений, без прослушивания дюжины голосов, шепчущих на мёртвом языке.

Я стояла перед коваными вратами, запечатанными аркано-механической решёткой. В ней двигались в своем неспешном темпе шестерёнки, вспыхивали глифы, а полупрозрачная синяя мана опоясывала портал, как змея, ползающая по спирали и против нее. Знак бесконечности.

- Ну что, — прошептала я. — Поиграем?

Элайдж появился справа от меня. Как всегда — внезапно.

- Ты не сможешь. Без допуска ты даже рычаг вызова не переключишь. Это не Дом престарелых, здесь не получится выломать всё одним только взглядом. И взмахом твоих ресничек.

- Я не собираюсь ломать. Я собираюсь обойти систему охраны.

Я потянулась к внутреннему карману. Там лежал жетон выпускника Академии с древней эмблемой — глаз в спирали, окружённый пером, змеёй и линзой. Почти у всех магов он был аннулирован после окончания обучения. Почти.

- У тебя осталась активная метка? — ахнул Элайдж. — Ты сумасшедшая. Это незаконно.

- Ага. Но чертовски удобно, когда надо проникнуть в самую охраняемую зону города.

Я приставила руку с жетоном к печати — и та вспыхнула. Решётка чуть дрогнула. Она узнала меня. Не приняла, но зафиксировала. Этого было достаточно. Я слышала, как в глубине механизмов что-то глухо задребезжало.

- Три минуты, не больше. Потом туда сбежится половина надзора, — сказал Элайдж. — И если они увидят, что ты активировала метку выпускника, тебя выкинут не только с работы. Тебя отправят на принудительные работы. Минимум. Ты — преступница, дорогуша. — Но глаза Элайджа сверкнули азартом, и даже одобрением. Как мне показалось.
- Сам не лучше меня, дорогуша, — передразнила я, переступая порог. — Именно поэтому ты меня и любишь, чёртов призрак.

Когда я вошла в Архив, воздух изменился. Он стал тише, буквально осязаемый — до мурашек на коже. Как слой сажи, которая накопилась в трубе нечищеного целую зиму дымохода. Эта тишина сдирает меня до костей. Отовсюду веяло старьём — но не тем, которое легче лёгкого найти в любом букинистическом магазине, а тем, что под грифом «секретно» хранится в задвижных шкафах не просто так. Чтобы бумага не подвергалась лучам света, которые она так не любит, чтобы не выцвела, осталась в том же первозданном состоянии. Вышедшая из-под руки писаря и аккуратно сложенная в отдельную папку. Слой за слоем.

Я подошла к одному из латунных шкафов секции пять и взялась за массивную круглую ручку. Действуя чисто интуитивно. Такими устройствами, как эти шкафы, владели не только человечишки в своих банках с золотишком, но и мы — в своих хранилищах.

Хоть что-то нас, да связывает. Любовь к металлам и письменности.

- Время…

Здесь было всё иначе: стеклянные кристаллы повисли над головой. Тут никто не скрывал свою принадлежность к миру магии. Людям вход заказан — они даже не могут видеть здание, проходя сквозь иллюзию. Большой парк — картина, которая поддерживается в их головах с помощью магии созидания.

Внутри шкафа меня ждал многоярусный спуск, и чем дальше я забиралась, тем чаще колотилось сердце, крича: а если я не успею выбраться?!

Вокруг меня медленно кружили фолианты, подвешенные в магнитной мана-сети — они плавали против часовой стрелки в воздухе, перечитывая себя сами, будто вспоминали, кто их в последний раз читал. Рухляди тоже хочется внимания.

Под куполом, высоко над головой, плавали механические архивариусы — автоматоны на длинных паутинных конечностях и щёлкали от скуки клавишами, пробивая на бумаге какую-то тарабарщину.

Тухлая картина вырисовывается. В мои студенческие годы тут было намного веселее. Каждый из архивариусов держал в металлических клешнях голографические карточные каталоги, которые сворачивались и разворачивались в светящиеся строки.

Иногда один из них щёлкал бронзовой челюстью, и имя нужного документа зажигалось прямо в воздухе — алыми рунами на фоне бесцветной маны.

Я старалась идти бесшумно. Тут могли бродить только сами работники при Магистрате или студенты академии. Платформа под ногами — коварная вещица: она могла оборваться в любой момент, если только засекут чужака. А дальше тебя ждет провал. Яма, в которой просидишь чёрт знает сколько, пока к тебе не придёт рядовой конвоир, подталкивая дубинкой на допрос.

11. Протокол 9-77-Б

Холодный камень впился в лопатки, но я не двигалась с места. Только дышала. Судорожно и тяжело. Не верилось до конца, что я смогла уйти от охраны быстрее, чем их окуляры меня заметили. Окуляры — это в прямом смысле. Кто-нибудь из нормальных людишек встречал нанятых на охрану здания кротов в очках плюс десять?!

Тем временем металлическая папка, прижатая к груди, вибрировала в моих руках и с каждым мгновением казалась тяжелее любого орудия пыток. Сквозь бетонную плиту потолка на лицо медленно падали капли воды, просочившейся из медной трубы, привинченной практически к краю в незаметный на первый взгляд угол.

Отдалённый гул оживлённой улицы доносился до меня, чуть касаясь слуха вибрацией. Люди, мобили, редко — повозки, запряжённые лошадьми, которые всё никак не могли выйти из моды в век технологического прогресса. Это чисто прихоть богатых. Пара процентов от всей массы, но зато этот процент может себе позволить такую роскошь, как содержание лошади. Да не одной, а десятка, может, двух. Магистрат в этом плане не отличался от людишек. Даже наш куратор по возобновлённому делу прибыл в карете. Чтобы «не выделяться».

“Мне по душе было милейшее изобретение человека — велосипед. Гениально! Я любила наблюдать за человечками из-под «лупы микроскопа”.

- Поздравляю, Кира, — голос Элайджа разрезал тишину с ленивой язвительностью.

Я приподняла голову и посмотрела на него снизу вверх. Тот стоял у стены, скрестив руки на груди, словно наблюдал за упавшим с высоты майским жуком.

- С чем, интересно мне знать? — фыркнула я, не утруждая себя сесть.

- Теперь моя напарница — преступник номер один, — Элайдж усмехнулся и, оттолкнувшись плечом от стены, сделал пару шагов в мою сторону.

Я медленно села, морщась от боли в боку. Всё же хорошенько я приложилась своими больными косточками. Ребро болит… И копчик ноет. Пыльный воздух царапал горло, в голове пульсировало навязчивое кап-кап-кап, а затем — бабац в темечко. Хорошо простреливает...

- Никто не узнает, — отмахнулась я. Голос сухой, без эмоций.

- Правда? — он наклонился чуть ближе, склонив голову набок. — И ты правда считаешь, что архивные и ведомственные Мнемоскопы не зафиксировали твою мордашку?

- Я… всё стёрла, — отрезала я, раздражаясь.

- Ага. Конечно. Ты и архивы подчистила, и логи доступа, и отпечатки. Гений криминала, мать твою. — Он выпрямился. — Не хватало только, чтобы ты автограф оставила!

Я молчала. Всё уже было сделано. Возврата не существовало.

- Это стоило того, — наконец сказала я, сжав пальцы на металлической крышке старой папки.

- Ради личности старика в пищевой цепочке Магистрата! Мерзость… Это твой типаж, Кира Хоуп?.. — голос Элайджа стал тише, ещё более саркастичным и острым. Как скальпель! — Или ты просто захотела поиграть в героя-расследователя? Лавры не даются без потерь…

- Ой, без тебя знаю.

- Отлично. Тогда, когда тебя завтра будут снимать с наручниками под окулографами журналистов, тоже скажи: «Без вас знаю». Интересно, прокатит ли.

Я не ответила. Говорить больше не имело смысла. Папка в руках — равно частичка пазла. Всего один фрагмент.

Элайдж махнул рукой и, развернувшись, пошёл к выходу.

- Проще было не рыть себе могилу. А ты начала копать не только под подражателя, но и под рыбу куда крупнее, чем можешь вытянуть, Кира… Я — пас!

Не успела я подняться с каменного пола, прижимая к себе проклятущую папку, как в проёме округлой арки выросла тень женщины, больше её самой.

Мирэль собственной персоной! Редко эту дамочку можно было увидеть в подвале «крысятников», как она называла любителей пошушукаться и пообниматься в полумраке этого самого помещения, предназначенного совершенно под иные нужды.

Молодая девушка — лет двадцати восьми, может, двадцати девяти. Моложе меня, с непомерным эго. Горделивая. С честно уложенными волнистыми волосами в дурацкий пучок, который старил её лет на десять, и злющим прищуром. Каблуки глухо цокнули по каменным ступеням, и воздух наполнился ароматом дорогого табака с нотами терпкой парфюмерии.

- Ну наконец-то! — Мирэль Джексон упёрла руки в бока, как бронзовая статуэтка правосудия в ярости. — Нашлась потеря века! Шефу уже звукограф управляющий домом ветеранов оборвал. Ты хоть понимаешь, во что вляпалась?

Я промолчала. Потому что знала. Потому что кап-кап-кап в висках теперь отбивало ритм пожарной тревоги.

- Сегодня твой день, Хоуп, — продолжила она. — Звонили из психиатрического отделения. Спрашивают: «Эта сумасшедшая точно ваша?» Какого чёрта ты вломилась утром?! Полечиться решила за счёт Магистрата?

Я попыталась встать, но тело отозвалось резкой болью. Отлично. Буду ещё и ползать по коридору в глазах секретаря с международной надменностью.

- Скажи хоть что-нибудь! — Мирэль подошла ближе, понизив голос. — Шеф в бешенстве. Если бы не твой послужной список, он бы тебя уже Комиссариату проверки следователей отдал.

- Она выполняла приказ, — раздался голос за спиной. Элайдж.

Я обернулась. Элайдж появляется, как всегда — когда уже поздно, но всё же вовремя. Его лицо было спокойным, а тон — официально-надменным.

Любишь же ты строить героя!

- Приказ? — Мирэль вскинула бровь. — Серьёзно?

- Да. Проверка поступившей от анонима информации. Мы не вправе игнорировать всё, что может хоть как-то помочь в поимке подражателя. Хоуп действовала строго согласно протоколу номер 9-77-Б. Выезд — конфиденциальный. Спроси шефа сама, не маленькая девочка. Тц, а сплетница-то ещё та.

Она поджала губы от обиды, лицо вмиг потеряло мягкие формы. Овал ушёл, оставив место для напряжённых углов. Мирэль смотрела на него так, будто собиралась испепелить взглядом врага всего сущего. Мне это чувство знакомо. В своё время, в самом начале нашей работы в тандеме, мы с Элайджем цапались сродни диким кошкам в клетке зоопарка.

А сейчас этот сгусток сарказма и издёвок спас меня. Вновь.

12. Паровозики и пепел

Когда мы вышли из здания Бюро, полуденное солнце лениво косилось на нас сквозь копоть «засаленных» сажей стен угла здания. А недавно проведенные людишками провода для нового изобретения звукографа провисли над домами, оставляя длинные тени на асфальте. Магистрат не гнушался пользоваться забавными штучками. После они, конечно, изобретут что-то своё. Более интересное и надежное. Но технологии людей и их развитие со времен прошлого правителя просто поражали. Реформы во всём и везде. Инновация за инновацией буквально наступали друг другу на пятки.

Кира сунула руку в карман за носовым платком и, достав прикрыв ажурной тряпицей лицо, громко чихнула, как будто этим чихом можно было спугнуть весь мерзкий осадок «за-конченности» города, особенно над этим облезлым архитектурным недоразумением, которое по маг-документам именовалось Центральным Бюро особых расследований при Магистрате.

Снаружи Бюро выглядело так, словно по нему пару раз прошёлся циклон магических бурь, потом пара уволенных горе-архитекторов, а после — десять лет равнодушия. Серый громоздкий кирпич, выцветшие и побелевшие по углам от времени, фасад в трещинах, над дверью — полуслепая латунная табличка, на которой "особых" было нацарапано вручную поверх старого названия. Уродливая, вечно дрожащая вывеска с лампами, как из цирка-шапито. Словно заведение, где не спасают жизни, а продают надежду на всё лучшее, что ещё осталось.

Изнутри же — это была чертова подземная машина, кишащая рычагами, архивами, псевдоэлитой и непрошеными тенями. Именно отсюда можно было попасть в любой уголок города, связанный с Магистратом через портал в подвале, которым Кира несанкционированно воспользовалась. Что ж, её рейд удался.

Но от её выкрутасов у меня до сих пор дрожат пальцы, и крутится только одна мысль: а если бы моих сил не хватило, чтобы вытянуть тебя из архива Магистрата?! Дура без головы.

Кира потянулась, как кошка, и скривилась:

- Ну и вонь там снова. Сплетни, понимаешь. Всякий шепоток по коридорам, будто гнильца под полом. Я б уже взяла огнемёт и продезинфицировала этот наш гротескный улей. Хотя бы те стулья в допросной. Стиль — “взрывоопасный классицизм”. Один скрип — и ты на костылях. Романтика бюрократии, чтоб её.

Я кивнул. Не потому, что согласен — просто не было сил что-то сказать. В ушах ещё стояло эхо — металлическое, зловещее. Подвал, в котором она могла попасть в передрягу на той стороне. И я уже не помощник, а призрак- соучастник. По итогу Киру минимум отстранили бы с жёстким выговором и пинком на принудительные работы. А меня сковали бы магическими кандалами в подвалах с потерянными артефактами в Магистрате. Или выставили бы на обозрение молодняку в целях «воспитания»!

Чёрт! На миг мне показалось, что тот чёртов крот начал распознавать мою энергию! Эти секунды позволили всплыть последним воспоминаниям перед смертью. Когда моя телесная оболочка обмякла, а сердце, простучав ещё три чёртовых раза, застыло навеки, замерло, услышав далекий звон призывных колокольчиков забвения. Но… Напарница не дала мне упокоиться с миром, привязав меня «дурной» энергией отчаяния к себе. Неупокоенного духа с прибабахом на всю голову!

Вот так я волнуюсь за Киру Хоуп. Но Кира об этом не узнает. Она бы лишь засмеялась. Эта ветреная девчонка умеет принимать боль, но чужие чувства — как пепел на ветру. Неведомы!

- Эй, — её голос вернул меня. — Ты спас мою задницу. А значит, заслужил двойной эспрессо, циничный разговор и кусочек круассана. — Она прищурилась. — Даже если он тут же шмякнется на мостовую, а вороны начнут хлопать в ладоши.

Я наконец позволил себе натянуть на «кирпич» вместо лица саркастическую улыбку. Да, так звучала благодарность от Киры. И да, кофе звучал как лучшее, что могло случиться после физической смерти.

Мы перешли улицу, лавируя между медленно ползущими омнибусами, проводами, трубами, отблесками закопчённого стекла. Мир продолжал жить, будто не замечал, что пару минут назад Кира чуть не исчезла из него. А я… я всё ещё не понимал, как смог просто схватить её за руку и не выпустить. Для этого мне приходилось тратить слишком много маны, которая ещё не раз пригодится для спасения этой больной на голову женщины.

Но всё, что я сказал вслух, было:

- Если кофе будет холодным — ты платишь за эклер с масляным кремом.

- А не жирно масло масляное?

- Ненавижу белковый! — тут уж я рассмеялся, а Кира присоединилась.

***

Мы перебежали перекрёсток — и будто прошли через зеркало. Там — серая реальность, где всё трещит, орёт и давит на виски. Здесь — до ужаса приторный уют.

Такой, что сразу хочется выдохнуть и встать под холодный душ, даже если рядом стоит Элайдж с лицом, как у статуи, которую лепили из презрения.

Кофейня встретила нас запахом корицы, старого дерева и, как ни странно, дождя. Хотя дождя не было. Это был дурацкий магический приём — пшикнуть ароматом ностальгии прямо в нос посетителю. Действенно. Потому сюда и заходят человечки, как привороженные. Хозяин — гений маркетинга!

Всё здесь выглядело так, будто внутри одновременно живёт старый часовщик и ребёнок с обсессией по паровозикам. Механизмы, цепи, колёса, стрелки, тиканье — и огромная люстра, по которой по кругу неспешно ехала детская игрушка. Паровоз. Безупречно заведенный и начищенный канифолью для пущего блеска.

Я почувствовала, как расслабляются плечи. Не потому, что мне стало легче, нет. Просто здесь было МОЁ МЕСТО.

Бариста не сказал ни слова. Только кивнул. Люди бы назвали его колоритным. Маги — демоном с хорошими манерами. Шарф, улыбка, усы — всё для маски. Атрибуты демонической сущности, такие как рога, хвост, копыта — подвластно видеть только магам. Но свои янтарные, как золотые лучи солнца, глаза — этот демон не скрывал, сводя с ума дам средних лет. В особенности человечек, не нас. Мы-то знали, какие Казановы прячутся под этими ШКУРАМИ.

Кофе подали еще до того, как мы выбрали столик. Я не удивилась. Это место знало своих.

13. Конструктор из мрака

Я встала с кованого стульчика из-за нашего с Элайдже столика на углу здания, близ витрины кафе, и медленно подошла, точнее — подкралась. В замершем на это мгновение мире были отчётливо слышны набойки на моих туфлях, звонко бьющиеся об уложенную вплотную камнем площадку веранды. На миг я задержалась в паре метров от едкого, тлеющего в резко изменившейся и ставшей безветренной погоде уголечка, чувствуя, как в теле застывает всё: дыхание, кровь, время.

Чужой взгляд не испарился с тенью — казалось, что он всё ещё здесь. Давит на нас остатками магии. Он висел надо мной, как персональная грозовая туча вместо зонта, прилипший к затылку, въевшийся тревожным колокольчиком, который тихо звенел у самых ушей. Похоже на ноющую боль недолеченного зуба сладкоежки.

За моей спиной уже маячил Элайдж. Дымка, стелящаяся по мостовой, добралась и до его прозрачных ног, искажая призрачный силуэт наполовину — но не убийственный взгляд.

Элайдже сейчас был таким, каким я помнила его во времена охоты на Кожевника: острый, напряжённый взгляд, под которым скрывалась ярость на грани отчаяния. Иногда мы оба думали, что всё пропало — Кожевник, неуловимый «мститель», санитар общества, как тот любил себя называть в посланиях, оставленных на стене красной краской, перемешанной с кровью жертвы.

Элайдже не двигался, доверяя мне. Но был готов сорваться на мой зов о помощи — если что. В любой момент.

Остановившись недалеко от двери, я присела на корточки. Рядом, прямо под столиком на углу, у самой границы с тротуаром, тлел уголек — ничтожная искра, оставившая след темной магии, но разило так, что глаза щиплет. Запах ладана с металлической ноткой маны ударил в нос. Странно знакомо. Даже слишком.

В точности как тогда, когда я была на выезде с неопознанным до сих пор телом женщины. Мага, чей ранг и сила приравниваются к первому уровню. И ради этой «проказы» он выжрал её ману? Чтобы следить за нами? Хотя... Смекалки Подражателю не занимать. Лучше знать действия своих преследователей и преуспевать, убегая на несколько шагов вперёд.

- Он копирует всё от своего кумира... вплоть до пыли в воздухе, — пробормотала я, крутя в платке тлеющие останки магической структуры. — Фокус удался...

Вполне возможно, что наша неопознанная жертва — один из вышестоящих в «пищевой цепочке» Магистрата советников при высшем Маге Тёмных Искусств. Та, чью смерть они никак не хотят официально подтверждать. Личность засекречена, но запах магии ни с чем не спутать. Холодный, уверенный, с механической точностью. Такая мана не исчезает — она цепляется за время и «передатчик».

Ветер всё ещё не поднялся на углу дома, как обычно это бывает в это время года и в пасмурную погоду. Туман опустился резким хлопком — как если бы кто-то вылил ведро мутной воды прямо с неба. Улица буквально тонула в дымке. Мир замкнулся между столиками, скамейками и витриной кафе, за которой стоял бариста. Демон среднего ранга, с лицом утомившегося от жизни человека.

Наши взгляды пересеклись, и он даже не пытался скрыть раздражения — глаза светились янтарным светом уличных фонарей. Всё в его лице говорило:

- Снова вы. Снова мана. Снова проблемы. Я кофе варю, а не вас прикрываю.

Я бросила быстрый взгляд на отражение витрины: часы внутри остановились. Маятник замер. Даже поток пара из кофемашины за спиной бариста стал почти гравюрой — как будто кто-то вырезал мгновение из общего хода времени и вставил его сюда. А обычные посетители застыли во временной ловушке. Улица также замерла: прохожие человечки, их паровые авто, люди, катившие на велосипедах вдоль тротуара, повозки и экипажи, запряженные лошадьми — и те замерли.

Достав второй, более плотный носовой платок с заколдованной на вечную чистоту тканью, я переложила улику, обернула им уголёк и медленно подняла. Сигнал пошёл сразу. Прерывистый, фонящий, как сбитый радиоприемник. В ухе кольнуло — не звук, а ощущение. Мана трепетала, как перепуганный зверь.

Записанная копия проекции? Или остаточный образ наблюдателя? Подражатель любит играть в театр. А теперь — ещё и в реконструктора событий прошлых лет и дел убитых до него жертв.

Я прижала уголёк к талисману-улавливателю на запястье — тонкий браслет мгновенно вспыхнул серым, подтверждая: след действительно оставлен манной Темного мага женского пола. Манна искажена, источник — поглощен.

Значит, это уже осколок поглощенной сущности.

В животе всё схлопнулось, слиплось. Проклятье. Этим обычно всё не кончается. Элайджа шагнул ближе, переплыв сквозь декоративный заборчик веранды.

- Кира, брось эту дрянь! Пошёл отклик, я его чувствую даже отсюда.

- С чего бы мне бросать улики, где попало? — в этот раз моя очередь колоть его ежовыми иголками.

За витриной бариста тяжело выдохнул и смахнул полотенцем невидимую пыль с кофейного аппарата. Не из-за грязи — из-за раздражения.

Я поднялась, зажав уголёк в ладони. Мана догорала в платке, и с каждой секундой воздух будто растворял в себе память убийства, произошедшего чуть менее недели назад. Не чувствуя ног, я выпрямилась с ощущением бетонной плиты на голове. Ступни стали ватными, и я резко развернулась — от стола, от дыма, от куска мрака, который тут же последовал за мной. В нём был различим чёткий след убийцы и жертвы, слившийся, к сожалению, воедино. Чтобы их разделить, потребуется немало усилий. Но это жизненно необходимо для моего личного — можно сказать, тайного — расследования.

Я — тот самый солдат, который идёт не в ногу со всеми. Раздражая вышестоящее руководство.

- Шеф выживет из ума такими темпами… — пробормотала я.

- Всё-таки решила пойти против системы, Хоуп? В могилу собственными ножками?! — усмехнулся Элайджа.

- А почему бы и да. Наш убийца не простой «копиршик».

- Об этом я уже догадался. Если бы тебя это дело не зацепило за все ещё живые нервы, твоя энергетика не вытащила бы меня из кольца, как джина из лампы. Но у нас с джинами есть отличия. Мой лимит исполнения желаний — безграничен, — расплылся Элайджа в хитрой улыбке.

14. По старой дружбе

Мы свернули в узенький переулок между домами, где может протиснуться лишь один человек — тот самый, где когда-то был букинистический магазинчик, открывшийся лет сто пятьдесят назад. Но в этом году, не выдержав конкуренции, внук того старичка-библиофила вынужден был прикрыть лавочку.

Удивительно наблюдать, как иногда волшебный мир пересекается с человечками, и создаются пары, идущие рука об руку — вопреки волшебным законам. Этот паренёк тому подтверждение. Не человек и не маг на полную ставку. Но книгами торговал редчайшими, на мой скромный взгляд.

А теперь, проходя мимо, можно было лицезреть только пустую витрину и покрытые сантиметровым слоем пыли массивные полки из красного дуба. Здесь, в этом узеньком пространстве, город будто сделал шаг назад. В прошлые века. Люди мелькали яркими одеждами впереди, у самого выхода, но они даже не знали о существовании этой щели — не видели её в упор. Повозки скрипели, даже трамвай проползал дальше по ветке, — но всё это было приглушенно. Как после грозы. Как в затопленном по горло помещении.

Я вдохнула. Воздух здесь пах влажным камнем и медью — словно кто-то уронил под ноги старую монету и так и не нашёл, на что купить свежую булку хлеба в пекарне за углом у эльфов.

Элайдже плыл чуть впереди, плечи напряжены, руки в карманах. Он молчал, что само по себе уже было жутковато. Я краем глаза следила за ним, считая в уме, сколько минут он выдержит, прежде чем опять бросит что-нибудь ехидное.

Обычно это случалось на втором перекрёстке. Сейчас — тишина.

Спустя пару кварталов, милые улочки словно скинули кожу. Фасады стали серыми, кирпич — обнаженным, как кости после пожара. Здесь всё выглядело привычно для обычных глаз: пара промышленных ангаров, гудящий трансформатор за сеткой, заклеенные афишами бетонные стены. Но я знала — за этой серостью начиналась теневая зона. Пространство, где не действуют городские законы, только негласные правила службы: не спрашивай имён, не пялься дольше трёх секунд, не заходи без приглашения.

Морг располагался как раз на границе. Чёрный вход, известный лишь своим, вёл в тупик — в место, где вещи теряют имена, а люди — лица. Воздух здесь был тяжёлый, будто весь город, вздохнув, забыл выдохнуть.

Через несколько минут мы свернули в узенький переулок за угол старого, обшарпанного здания, которое остальные жители считали за закрывшийся безвременно завод механизмов. Конкуренция высока, думали они — не выдержал наплыва.

У стены торчал старый паровой коммутатор — пузатая медная тумба с полустёртыми кнопками, где когда-то красовались блестящие цифры в ряд и рычаг, который был сотню раз залатан паяльником. Он уже не передавал сообщения в открытом доступе, но для тех, кто знал, куда нажать и как дышать при этом, был вполне живым механическим организмом. Маготехнологический артефакт старой школы — таких уже не делают. Слишком много свободы, слишком мало протокола.

Он заскрипел под моими руками, и перед глазами всплыла трёхмерная проекция — тусклая, будто в тумане, в холодных серо-синих тонах. Только лицо на фоне столов за спиной «врача».

Глубокое погружение в дело, как бы сказал Элайдже, если бы не молчал аки рыба во льду.

- Две минуты. Будем у чёрного входа, — тихо сказала я, глядя прямо в измученные глаза патологоанатома.

- Пусть никто больше не знает, — добавил Элайдже то, что я хотела сказать сама. — Третья дверь. Зеленый символ. И забудь, что ты делал мое посмертное вскрытие для протокола в Магистрат. — С этими словами Элайдже сам нажал на сброс.

- Ты теперь всех судмедэкспертов ненавидеть будешь? — усмехнулась я.

- У нас работёнка не из лёгких, а они вообще чернушники, — хмыкнул он в ответ. Вот! Узнаю Элайдже.

- Приятно возвращаться к старым друзьям, — наконец подал голос Элайдж, не поворачивая головы. — Особенно к тем, кто прячется среди трупов и не звонит тебе сам. Прямо семейное тепло.

Я не ответила. Слова били по ушам, как серебряная ложка о металлический поднос. Фразы всегда вылетали из Элайдже быстрее, чем он мог их остановить.

Когда-то у него был свой кодекс — без излишней поэтичности, но чёткий: мертвым — покой, живым — тишина. Ни сплетен, ни обходов, ни взяток. Его уважали даже высшие чины при Магистрате. В его возрасте — невероятное достижение. Я и ненавидела, и раздражалась, но больше всего — восхищалась тем, как он лавирует между нами и высокопоставленным кругом.

Иногда его приглашали на званые вечера, где проходил какой-нибудь аукцион ценных вещиц — артефактов, не имеющих себе аналогов. И он брал меня туда в качестве своей «леди». То была игра, и все вокруг это понимали. Без исключения — не дураки.

Я и Элайдже — две разные планеты. Именно на одном из таких вечеров Элайдже, полный азарта, выкупил то самое кольцо и подарил его мне. На глазах у всех, громко пошутив, что он дарит своё сердце своей нареченной. Никто и не подозревал, что это кольцо заполнится его неупокоенной душой. А я стану владелицей ценнейшего для меня артефакта.

Тем временем мы подошли к зданию морга. Затаившемуся в тени улицы, находящейся на тупиковой ветви. Самый старый ангар в неисчислимое череде серых плит. А внутри — только плесень, да тела и кости неопознанных усопших.

- Надеюсь, он хотя бы не стал коллекционировать пальцы, — пробормотал Элайдже и усмехнулся, но как-то слишком резко, будто гвоздь из языка выдернули.

- За нами шло наблюдение у кофейни, — коротко бросила я, доставая из кармана платок. — Это подражатель. Я уверена. Практически на все сто.

Я развернула аккуратно сложенный в квадратик платок — там лежал почти распавшийся в прах уголёк, дышащий увядающей тьмой.

- Тёмный маг. Первый уровень, — добавила я, заметив, как взгляд судмедэксперта изменился. — А возможно, еще и частицы плоти. Или крови. Его. Нет, её.

Энди, сухощавый и собранный, достал перчатки из внутреннего кармана и неспешно натянул их, прежде чем взять платок двумя пальцами — как будто боялся, что сам воздух вокруг объекта может что-то с ним сделать.

15. Дежурный по портовым кошмарам

Даже после того, как мы попрощались с Энди, по моей спине все еще шел холодок от визита в пред царствие между жизнью и смертью — морг.

Переулок — чёрная пасть желтоглазого стража врат ада... Воздух будто обернуть целлофановой плёнкой — глухой, плотный, но на небе ни намека на надвигающуюся бурю. Вокруг — ни звука, и даже этих крылатых помоечных гопников, известных как чайки. Порт, находящийся неподалёку, тоже издавал мертвецкую тишину. И это пугало, наводя на мысль, что что-то наклёвывается. Новый вызов на место преступления, к примеру. Недаром же за нами пристально следила тень — проекция Подражателя.

От моего плаща разило формальдегидом, как будто я купалась в чёртовой ванне, наполненной этой мерзкой жижей, прямо в морге. Хватило десяти минут, чтобы от меня шлейфом поползло амбре сего букета, как от мертвого бомжа в холодильнике Энди, но впервые это было не самым мерзким в воздухе.

Элайдже шёл рядом, чуть впереди. Как обычно: сдержанный, с прямой спиной, будто бы это была простая прогулка в обеденный перерыв.

- Думаешь, Энди можно доверить тайны? — спросил он, резко затормозив и обернувшись. Ох уж эта его саркастическая улыбочка. В кошмарных снах мне будет сниться!

- Нам больше некому доверять. Расширять круг знающих лиц я не хочу — слишком много голов могут полететь вместе с нами в яму. Фигурально. Если не физически. А за ними — и проклятия родственников, которые не дадут уйти душе на покой в мир иной.

- Вот значит как… — протянул Элайдж. — Всё становится на свои места, напарница. Ты меня как при жизни кляла на чём свет стоит, так и сейчас не гнушаешься ущипнуть за задницу!

- Скорее за твой длинный язык, — криво улыбнулась я.

За углом здания морга воздух был душным, как в предбаннике. Прорвало подземную трубу, и пар стелился через вентиляционное оконце подвала следующего здания. Как волшебный дым из шляпы фокусника, только — человеческих рук. Тут уже царила людская суета. Вновь. Стоило только подойти к краю здания. Атмосфера города буквально прижала ладонь к моей шее — не давала набрать полную грудь прохладного воздуха. Мы с Элайдже почти дошли до стоянки кэбов, когда я остановилась как вкопанная. Сразу узнаешь это мерзкое чувство, когда тишина вдруг начинает звенеть в ушах, разрывая барабанные перепонки набатом. Как перед криком ужаса в переулке без газовых фонарей. Или выстрелом. Или чем-то, чего ты видеть не хочешь, но глаз не отвести. Замираешь как крыса перед удавом.

Коммутатор в стене зашипел и затрещал одновременно — старый, как хлам в подвале проклятого архива, и пах точно так же. Металл заскрежетал, словно машина не хотела передавать вызов, но пришлось. Я сделала шаг вперёд, и по позвоночнику пробежал ток — магия. Старая, вязкая. Эта будка запоминает тех, кто её касался. Потому и трезвонит. Не было бы поблизости мага — молчала бы, как разоренное гнездо.

Я протянула руку к рычажку — на фоне треска и помех зажглась бледная голограмма. На ней отразился холёный, умасленный жизнью и домашними перекусами на работе от любимой жены дежурный инспектор порта. Несмотря на то, что за его спиной бухта выглядела так, будто туда снова слили что-то мёртвое. Чайки над ней всё так же летали, но их было раз-два — и обчелся.

- Док семнадцать, — сказал он. — Новое тело. Паттерн знакомый. Ритуал. Символизм в послании. Магический след. Глубокий. На этот раз жертва словно... не просто мертва. Она выжата. Будто до самых… до самых костей!

Элайдже молча выругался себе под нос. Я сжала пальцы в кулак.

- Кто нашёл? — спросила я.

- Рыбак. Полузалитый. Не успел память тому толком подчистить, как он сбежал! Чёрт дери этих человечков! — дальше послышалась целая стихоплётная эпопея из чистейшего портового мата со своим, только им понятным сленгом. — Но тело — реальное. Я не вру! Сам подобное вижу впервые...

Голограмма мигнула, моргнула — и потухла, оставив после себя только синий отпечаток в сетчатке и металлический привкус на зубах. Вот почему в бюро и провели человеческий телефон, а не это чудо магических технологий. Нет этого послевкусия меди, и волосы реже встают дыбом. Если бы не моё кипе, то я бы ходила как наэлектризованный барашек.

- Приятно снова быть нужными, — хмыкнул Элайдже, подмигнув мне.

- Идём. Мы должны добраться туда первыми, чтобы кто-то не перехватил у нас дело.

- Не любишь ты делиться, Хоуп, — заворачивая за угол между зданиями, ведущий прямиком в порт самой короткой дорогой, Элайдже махнул рукой. Типа: за мной, красота моя!

- Ненавижу!

16. До костей

Мысли о булочке не давали мне покоя. Не то чтобы я был голоден — хоть призраки и не нуждаются в человеческой еде, только в энергии. В мане, исходящей от привязанного к нему человека. У Киры её всегда в избытке, я бы даже сказал — через край. Но маленькие человеческие радости мне никогда не наскучат. Сама мысль о том, что Кира, сидя напротив меня, с таким зверским аппетитом ела этот чёртов круассан, запивая крепчайшим черным кофе без молока — сводила с ума от зависти. Она может, а я, значит, нет?! Хотя, чертовка изначально пригласила меня на кофе, сказав, что угостит. Веры нет этим ведьмам в форме сотрудников Бюро.

А потом вместо булочки и кофе — визит в морг. Серьёзно? Кто вообще так тратит обеденный перерыв? Только она.

Теперь и вовсе мы мчимся в доки, потому что — первыми приняли сигнал, должны взять дело под контроль, потому что — мы те самые агенты Бюро, которые в прямом смысле этого слова могут положить жизнь на плаху правосудия. Рвать жопу ради победы, спортивного интереса и загадок Подражателя, который играет с нами, дёргая за лески — это наше всё.
Мы, по мнению Киры Хоуп, должны закрыть это дело навсегда. Загнать Подражателя в угол. Но пока что меня преследует ощущение, что это он нас гонит в очередной тупик, ставит палки в колёса, выставляет дураками. Намеренно!

О, как благородно с его стороны — пудрить Кире мозги, наводя её на мысль, что некоторые нити ведут непосредственно к высшему эшелону власти — Магистрату. А вдруг это ложный след? Что очень даже вероятно. Если она с дуру начнёт копать под руководство, то вполне себе возможно, что шеф узнает о её альтруизме и отстранит Киру от дела вовсе. Но убийств от этого меньше не станет — просто затишье перед бурей. Зато её больше не допустят к нему, а могут и вовсе уволить с позором. Возможно ли, что это месть за своего «кумира»? Вполне!

А у меня в животе уже коты шуруют с кастрюлями... Есть хочу!

- Быстрее, — буркнула Кира, перескакивая через канализационную решётку, как кошка. Воздух из люка «заигрывал» с её пальто, но она даже не оглянулась. Смурная, как тучи перед грозой, сосредоточенная на цели — добраться первой… и, мать его, как же красиво она смотрится в этом полумраке «щели» между зданиями близ доков.

Даже в таких обстоятельствах — она настоящая женщина. Соблазняет не только фигуркой, но и характером. Жаль, я всё пропустил сквозь пальцы в той жизни. Союз призрака и ведьмы — нонсенс даже для магического мира. Это сродни аду на земле. Никому не пожелаешь.

Пропустив Киру вперёд, я отставал шага на три, пытаясь не свернуть себе шею на этих булыжниках. Мы срезали путь через старую лестницу у развалившегося причала, мимо ржавого склада, где местные бездомные разводили костры в старых проржавевших бочках. Воздух тянул дымом, солью и закопченным металлом от бочек. Магия, если и была, то не такая сильная, застоявшаяся. Она тут пряталась, как чёрная плесень за толстым слоем обоев. Мы оба её чувствовали.

- Если кто-то из центрального Бюро доберётся раньше нас… — пробормотала Кира, не поворачивая головы.

- ...то ты начнёшь проклинать всех по очереди, начиная с меня и заканчивая нашей милой секретаршей Мирэль, — закончил я за неё.

Мы оба знали, что наше появление в морге — вне расписания. Официально мы были «на обеденном перерыве».

Порт был недалеко, но добраться сюда незамеченными — это как проскользнуть через логово циклопа в светящейся броне, мимо вездесущих глаз наших коллег.

- Нам нужно быть первыми, — уже чуть задыхаясь пробормотала Кира. — Уж точно не давать это дело кому-то вроде Карлоса — пройдохи, который продаст даже собственный магический след, если тот не застрахован.

Когда мы выскочили на улицу вдоль складских ворот — патрульная паровая машина светилась на горизонте. Сердце ёкнуло.

- Жми! — крикнул я, почти толкая Киру вперёд. — Они на пару минут от нас!

Она не обернулась, ускорив шаг. И, скажу честно, я так быстро не бегал со времён Академии. Мы обогнули два контейнера, перескочили через какую-то масляную лужу и, наконец, вынырнули к доку 17 — крошечной бетонной площадке у воды, огороженной кривым забором и густым, почти чернильным, туманом.

Кира тормознула у первой метки — старая цепь, натянутая между вбитых кольев, явно тут не просто так. Вода близко, но лодки у причала не было. Она потянула носом воздух, словно ищейка.

- Магия просто фонит, — сказала она хрипло. — След совсем свежий, а значит, и тело ещё не окоченело до конца.

- Кто-то очень хотел, чтобы мы его нашли первыми, — выдохнул я, непроизвольно поморщившись. Знал, что так и случится, как только тень у кафе исчезла с «фокусом». То был отвлекающий манёвр, чтобы подготовить для нас свежатину.

Я шагнул в тень, где лежало тело. У самого края причала, в тени одного из контейнеров, почти у самой кромки воды. Мужчина. Босой, с вывернутыми пальцами. Нога прикована той самой цепью. По внешнему виду — лодыжку держали не один день в таком состоянии, морили голодом перед самым концом. Можно выразиться проще — сушили. Лицо серое, губы уже почернели. Лет сорок, сорок пять навскидку. Работал явно здесь, в доках. Рыбак, грузчик или кто-то ещё на подхвате посменно. Руки грубые, с трещинами, а между ними — забилась грязь, которую никак не вымыть. Запах мазута тоже присутствовал. Но потом взгляд упал на грудь. Прямо в ткани рубашки прогорело что-то, будто след руки. Мышечной ткани практически не осталось — выжали магией насухо. Изверг!

- Мерзавец… так иссушить человека, — прошептал я.

- До костей, — кивнула Кира. — Энергия ушла полностью. Не просто смерть. Создается впечатление…

- Подражателю нужна подпитка энергией. Любой. Маг ли это или обычный человек, — ответил я за Киру. Мы думали об одном и том же.

- Как будто выдрали из плоти всё, что связывало его с этим миром, — прошептала она, вжав пальцы и впиваясь ногтями в кожу до боли. — Я о таком читала в архивных делах, на последнем курсе. Помнишь, мы изучали запретные ритуалы тёмной магии, которые внесли в кодекс — в раздел высшей меры наказания за использование. Как на нас, так и на людях.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги