Оккультист

Глава 1

Осень – великолепное время года, когда всё живое умирает, завершая последний цикл жизни. Окружающий мир меняется, скидывая с себя оковы летнего солнца и позволяя мраку туч заволочь землю. Вот и сейчас, когда яркие листья парковых деревьев расстилались жухлым ковром на мокрой земле, небо рассекла неожиданная молния. Однако моё внимание привлёк далеко не резкий звук, а рыжее пятнышко, скользящее по быстрому потоку воды – один листик сорвался с дерева и теперь мчался к канализации. Я, залюбовавшись им, остановилась, вдыхая запах парковой аллеи.

Осень в Змеиногорске протекала с неуловимым, вечно меняющимся настроением природы. Сейчас собирался дождь, который совсем размоет дороги, затруднит движение транспорта и усложнит осмотр местности.

А вот меньше часа назад, когда поступил вызов, сияло яркое солнце.

Я, ещё раз вдохнув влажный воздух, направилась по координатам, присланным оператором. Мой путь лежал в самую глубь парка, где уже между деревьев замелькала ярко-жёлтая заградительная лента полиции. Скользнув в нужную сторону, я осторожно прошла по газону и, обогнув плотную стену деревьев, пошла к спуску в овраг, в котором был найден труп девушки. По моим данным, на месте происшествия уже работали эксперты-криминалисты и следователь.

Приблизившись к заградительной ленте, я хотела было пройти под ней и спуститься к трупу, однако меня остановил оперативник. Рослый мужчина, облачённый в стандартную форму полиции, выглядел действительно серьёзно, но в нём читалась какая-то неуверенность. Вероятно, это было из-за слишком ровной спины и расправленных плеч.

— Простите, Вам туда нельзя. – Оперативник аккуратно преградил мне путь рукой и серьёзно нахмурился, чем вызвал у меня улыбку.

— Новенький? – не теряя веселья и лёгкости в голове, спросила я и начала рыться в кармане пальто, чтобы найти удостоверение. Собеседнику не понадобилось отвечать – это сделало его тело. На лице у оперативника скользнуло непонимание и настороженность. – Меня зовут Аргонова Кира Витальевна. Начальница отдела расследований и аналитики магических вмешательств.

Для подкрепления своих слов я достала удостоверение и, развернув его, показала оперативнику.

— А, простите, Кира Витальевна. – Сотрудник  несколько осёкся и, кивнув мне, приподнял ленту, позволяя мне пройти. – Проходите.

— Спасибо. – Я улыбнулась ему и прошла заограждение, осматриваясь ещё раз. – Скажи, пожалуйста, Шорохов Андрей Филатович и Бронин Артём Сергеевич уже прибыли?

— Да. – Отрапортовал полицейский.

— Ещё раз спасибо. – Вновь поблагодарила я его и окончательно погрузилась в изучение окружения.

Вокруг царили сильные напряжения и настороженность. Хоть я пока что видела лишь мельком своих коллег, но уже при спуске ощущалось странное колебание энергии. Криминалисты, делающие оттиски подошв, осторожно осматривались и странно ёжились, а следователь, опрашивающий неопрятного вида мужчину, то и дело вёл плечом, хмурясь. Хоть у нас и не все были магами, но тревога на уровне энергии всегда отражалась на тех, кто был чувствителен к магии.

Подняв руку, я взглянула на перстень с камнем-индикатором. Когда-то прозрачный бриллиант приобрёл оттенки ярко-красного дыма, смешанного с коричневыми вкраплениями. Подобные цвета могли вызывать повышение тревожности и паники или агрессии, которые побуждали к конфликтам. Обычные люди, не занимающиеся практической магией, чаще всего попадали под влияние энергий. А на месте происшествия как раз работала смешанная группа полицейских. Покачав головой, я мысленно посочувствовала коллегам не магам и направилась к трупу.

Он находился в самой низине, куда не проникал солнечный свет. Крутые склоны образовывали что-то вроде котлована с резкими склонами. Несмотря на обилие деревьев вокруг, дно ямы было чистым, без листьев или упавших веток.

Неподалёку от трупа уже стоял высокий крепкий мужчина, облачённый в кожаную куртку, чёрные джинсы-брюки и удобные кроссовки. Оперативник выделялся на фоне остальных тем, что на руке у него были намотаны чётки с разными камнями, а глаза имели редкий янтарный цвет, но с тёмно-каштановыми волосами это сочеталось очень гармонично. По выражению острого лица Андрея я могла понять, что сейчас маг напряжён больше обычного. Шорохов, делая записи на пюпитре с бумагой, хмурился.

— Привет, Андрей. Кто тут? – я приблизилась к подчинённому и коротко кивнула ему в знак приветствия. Оперативник немного расслабился, услышав мой голос, и даже улыбнулся.

— Привет, Кир.  По документам Хорина Алина Кирилловна, двадцать пять лет, проживала на улице Кердак, 58. – Андрей не отрывался от своих записей. – Вокруг, при осмотре через Сенсум, я ничего не нашёл. Я пока что не поднимался наверх, поэтому весь путь не восстановил, но смог найти то, что она была практикующей ведьмой. На ладонях остался энергетический след от файербола и частицы  магического порошка. Труп уже осмотрели, всё собрали.

Доложил Андрей, на пару секунд зажмурив глаза и передавая мне бумаги с отчётом, после достаточно нервно дёрнул рукой, выдыхая. Движения мага были резкими и несдержанными, всё-таки мало, кому понравится, что рабочий день начинается не по графику.

— Спасибо.

Я взглянула на протянутые бумаги: паспорт погибшей, регистрация вызова, первичный отчёт от следователя и криминалистов, а также записи от врача-эксперта. А на полях были выведены пометки от Шорохова. Ровный почерк оперативника не мог не радовать: аккуратные заметки, схематичные зарисовки положения тела, а также краткий отчёт о поисках в Сенсуме – всё это помогало сосредоточиться на том, как проходит сбор информации. Однако сейчас меня интересовал отчёт нашего коллеги «магического судмедэксперта», который обычно осматривал тела при помощи своих навыков как в реальном мире , так и в магическом.

«При первичном осмотре на груди около сердца был обнаружен след от условного проклятья в виде ожога. Энергетический рисунок соответствует закольцованному заклинанию. На щеке кровью изображена руна «турисаз». Раны поверхностные, полученные при сопротивлении. Потёртости на запястьях получены после смерти, след от захвата на шее аналогичен ранам на руках. Погибшая умерла от забора жизненных сил.»

Глава 2

Я проснулась от ощутимого удара по рёбрам и сильной боли в сердце, словно грудную клетку сдавливали когтистой рукой и прокалывали нервные окончания. Отголосок дискомфорта перешёл к позвоночнику, а оттуда до основания шеи, вызывая у меня кряхтение и сдавленный хрип. Через мгновение в голове раздался тонкий звон, напоминающий протяжное эхо и вызывающий приступ лёгкой тошноты. На секунду тело онемело настолько, что мне показалось, что я превращаюсь в камень. Но стоило мне открыть глаза, как всё прошло: звук из головы постепенно уходил, давая мне возможность очнуться ото сна, а появившаяся лёгкость в мышцах позволила мне перевернуться на другой бок. Но это произошло лишь на секунду, пока я пыталась понять, где нахожусь.

В кабинете было жарко и душно, что вызывало дополнительную сонливость и усталость. Мне с трудом удалось сесть и не пошатнуться: руки и ноги были не только ватными, но и сильно отёкшими. Странное чувство отупения и заторможенности заполнили голову, настолько, что мне хотелось просто сидеть и смотреть в стену или пол. Но, преодолев сопротивление мышц, я безразлично взглянула на настенные часы и не смогла понять, сколько сейчас времени, лишь уловила, что мне нужно вставать. Вдохнув и выдохнув, я смогла заставить себя подняться с дивана и открыть окно. В помещении практически сразу же стало свежее не только от холодного ветра, но и от прохлады, оставшейся после ночного дождя. Молочно-серое небо словно бы закрывало собой яркое солнце, просачивающееся сквозь густые облака. Это было необычно и приятно, но навевало апатию. Пошатнувшись, я встряхнула головой, сгоняя остатки сна, и протёрла глаза, сосредотачиваясь на происходящем. Постепенно ощущение ваты прошло, оставляя лишь разбитое состояние и усталость.

Облокотившись о подоконник, я несколько раз моргнула и практически заставила себя выпрямиться и отойти к шкафу с личными вещами, что взять сменную одежду и отправиться в душ.

В здании управления практически никого не было, если не считать дежурных, которые уже готовить к сдаче смены и нескольких конвоиров рядом с кабинетом следователя. Кто-то из людей медленно пил кофе, читая новостные сводки за прошедший день, а кто-то разминался после сна на малоудобных диванах в кабинетах. Но всех нас объединяло одно – сильная усталость и апатия осеннего утра.

К счастью, в душе тоже никого не было, что позволяло расположиться там, где хотелось. После жара кабинета и отапливаемых коридоров здания кожа была разгорячена, что стало ощутимее, когда я разделась. Поёжившись от холода, скользнула в самую дальнюю кабинку, включила воду и тут же начала растягиваться в надежде взбодриться. Крепкие струи забарабанили по коже, немного обжигая её от холода, но ощущение быстро прошло, стоило мне привыкнуть к температуре, разогретые мышцы позволяли снять дискомфорт после сна на диване. Но мысли в голове всё-таки навевали дремоту. Мне не хотелось дописывать отчёт для Гордина и идти в секретариат регистрировать его, И лишь осознание последствий в нарушении протокола всё-таки вынудили меня очнуться.

Хоть душ не помог полностью восстановиться, но мыслить стало проще. Даже появился какой-то заряд бодрости, благодаря которому я смогла помыться и, выйдя из душа, даже частично высушить волосы местным феном. Однако идиллию неожиданно нарушила влетевшая женщина с золотистым, густым каре, одетая в неброскую, но со вкусом подобранную одежду. Это была Ольга Коршунова, секретарь Игната Натановича. Пролетев мимо меня, Коршунова, ворча под нос проклятья, начала быстро что-то стирать с лица и волос, нервно старясь оттереть ещё и одежду, не зная, за что хвататься первым делом.

— Оу, Оль, ты чего носишься? У тебя всё хорошо? – осторожно спросила я, заглядывая в глаза секретарши через зеркало. Оля пару раз моргнула и встрепенулась, как птица во время дождя, и резко повернулась ко мне. Лицо Коршуновой озарило сначала удивление, а потом и растерянность.

— Привет, Кир, – выдохнула моя собеседница и уже спокойнее принялась вытираться, – шла через дорогу, а меня какой-то… водитель окатил водой из лужи. Представляешь, ну видит же, что лужа! Так нет! По газам дал! Я теперь вся грязная. – Ольга раздражённо фыркнула. – Свин за рулём.

— Помощь нужна? – вежливо уточнила я, ненароком осматривая коллегу. Секретарша была одета в изящную юбку-карандаш на декоративных подтяжках и с высокой талией, а оттенялось всё это нежно-голубой водолазкой с небольшой брошкой-цветком. Тоненькая фигурка Оли в подобном наряде казалась хрупче и изящнее. Меня всегда удивляло как эта маленькая, худенькая женщина выдерживает нагрузку, которую даёт Гордин не только физически, но и психологически. Не все оперативники и мастодонты-следователи могу удержаться от психоза после посещения начальника управления, а тут секретарша, которая не проходила психологической подготовки в академии МВД или схожих организациях.

— Нет, спасибо. – Коршунова покачала головой, опираясь обеими руками о раковину. – А ты чего тут делаешь?

— Решила освежиться перед работой. Отчёт Гордину написать надо, а потом пояснить по пунктам. Ты же знаешь его педантичность... – я улыбнулась, разведя руками.

Секретарша посмеялась.

— Точно, Игнат Натанович такой. Как себя чувствуешь, сердце не болит? У меня с утра прихватило... давление, пришлось пить лекарство. – Оля внимательно всматривалась мне в лицо.

— Все хорошо, спасибо. Душ помог взбодриться и справиться с болью. – Я кивнула с лёгкой полуулыбкой. – Может, бок продуло или вчера, пока ходили на месте, подмёрзла.

Коршунова с пониманием улыбнулась.

— Осторожнее, нам маги целые нужны. Кто же по Сенсуму будет ходить.

— Безусловно. – Я рассмеялась. – Ладно, Оль, пойду. Удачи.

Секретарь кивнула и вновь вернулась к прихорашиванию. А я, забрав вещи, двинулась в кабинет, пытаясь унять в голове рой мыслей. Меня всё не покидали размешления о существе Сенсума. Оно словно бы манило меня раскрыть его тайну, проникнуться им и изучить, найти ответ, что это такое. Но в тот же момент эти размышления перекрывали другие, не менее витиеватые, о том, что не каждый сможет наложить условное проклятие, чётко сформулировав направление маги, выразив при этом нужную эмоциональную окраску. От каждого слова зависит исход колдовства. Мог ли мальчик-неумёха вызвать подобное создание, которое будет самим порождением Сенсума? Или это человек, родившийся под счастливой звездой магии, но не нашедший достойного учителя?

Глава 3

Когда я зашла в здание управления, то невольно притормозила: было необычно тихо и как-то угнетающе, будто бы в коридорах расстилался туман сонливости и опустошённости, которые неприятными клубами пробирались под кожу. Сделав пару неуверенных шагов внутрь, я напряглась, прислушиваясь: обычно у нас были слышны разговоры и смех, иногда разносились громкие возмущения подозреваемых и грозные голоса следователей или оперативников, но не сейчас – всё словно бы погрузилось в безразличие. В коридорах не мелькали люди, а те, кто выскальзывал из кабинетов, быстро старались улизнуть в другое помещение, как дикие звери, ищущие безопасности. Не было это похожим и на осеннюю меланхолию в дождливую и угрюмую погоду, но было что-то такое, что вынуждало опускать голову и предаваться грусти и темной печали.

Я нахмурилась и, укутавшись в пальто от накатившего холода, поспешила к лифтовому холлу, поспешно минуя пустую рекреацию Мой путь лежал к начальнику нашего управления, Гордину Игнату Натановичу, полковнику, работавшему когда-то следователем-криминалистом в Москве. В прошлом, как говорили старожилы, Гордин был профессиональным магом-следователем, который, впрочем, сменил магию на материальные улики и методики расследования. Но всё-таки Игнат Натанович не отрёкся от Сенсума – это ощущалось при подъёме на лифте. Тянущее, лёгкое покалывание, окутывающее голову, начиналось где-то межу четвёртым и пятым этажами, постепенно рассоединяя мага с его духом-хранителем. Обычные же люди ощущали возбуждение и какое-то необъяснимое доверие к нашему полковнику. А мы никогда не могли понять, зачем такая сложная система манипуляций с состоянием посетителей. Но, видимо, полковнику становилось от этого спокойнее.

Я опёрлась спиной о стенку лифта, почувствовав, как небольшая турецкая ангора начала ластиться о мои ноги, тонко и тихо мяукнув.

— Да, я тоже не понимаю, зачем ему это, – я улыбнулась своему духу, наклонившись и почесав красавицу по тонкой, шелковой шерстке, – почему не может сделать для всех одинаковый подъём.

Кошка под ногами согласно мяукнула и, как только открылась дверь, выскользнула из лифта, легким бегом направляясь в сторону приёмной Игната Натановича. Я последовала за ней. Однако, чем ближе мы были к кабинету начальника, тем неувереннее шла ангора. Практически перед самым входом в входом в обитель полковника кошка остановилась и, распушившись, низко зашипела, пугая невидимого врага.

— Эй, ты чего? – с непониманием спросила я и открыла дверь, ведущую в приёмку. Ангора, напрягшись всем телом, гортанно заворчала, прижав уши к голове. – Так Оля, ну.

Я указала на секретаршу, которая, как и положено, сидела за столом и разбирала документацию. Заметив нас, Коршунова улыбнулась и с лаской взглянула на упрямого духа.

— Чует врага на своей территории? Моя лисичка тоже так артачилась. – Посмеялась секретарь и повернула голову к своей лисице-духу, расположившейся в большой корзинке-лежанке и грызшей небольшой шарик, обтачивая зубы.

Коршунова мягко погладила лисицу по заострённой переносице.

— Так все свои. Не понимаю, чего шипит. – Я развела руками, проходя к кабинету полковника, стоило мне взять за ручку, как кошка встала на дыбы, выгнув спину. – Ну и? Ты же знаешь, что у Игната Натановича дух – ретривер, чего шипишь?

Я, наклонившись, опустила ладонь на выгнутую кошачью спину, из-за чего ангора грозно зарычала на меня и попыталась ударить лапой с выпущенными когтями. Ольга, покачав головой с лёгким осуждением поведения моего духа, нажала на несколько кнопок на коммутаторе и вернула взгляд ко мне.

— Видимо, твоей кошке не нравится соперник на территории. – Пояснила Ольга. – К нам приехал оперативник из Москвы.

— О, оперативник на выселках. – Посмеялась я. – Наверное, очень грозный соперник, раз даже дух взвился.

— Не иначе, – тяжело вздохнула Ольга, – а с виду очень приятный мужчина, крепкий такой, размеренный. – Раздался короткий писк, после которого секретарь кивнула мне. – Проходи, тебя уже ждут.

Осторожно постучавшись, я вошла в кабинет, ощутив, как в лицо тут же повеяло запахом большого города: быстрый, резкий, меняющийся, непостоянный и жаркий. После горного аромата, в котором ощущались потоки свежего воздуха, сладких цветов и душистых трав, запах Москвы вызывал головную боль. К счастью, эти неприятные переливы аромата быстро прошли, стоило мне закрыть за собой дверь и взглянуть вглубь кабинета, в котором сидели четверо: двое мужчин и их духи-хранители.

«Ого, шикарный хвост» – чуть не вырвалось у меня, когда я увидела изящного, но крепкого барса, размеренно повернувший ко мне голову и опустивший взгляд на ангорку, которая прошмыгнула на ближайший от входа стул и, прижав уши в голове, зарычала на ирбиса.

— Здравствуйте, Игнат Натанович, – я улыбнулась начальнику и хотела уже озвучить цель своего визита, но маг успел подхватить моё приветствие и слегка прищурил глаза с долей хитрости и интереса:

— Здравствуйте, Кира Витальевна, – поприветствовал меня Игнат Натанович, улыбнувшись краешками губ, – проходите, присаживайтесь. Вы как раз вовремя.

Полковник любезно указал мне на стул, стоящий около барса. И только сейчас я заметила, что хозяин ирбиса чем-то напоминает своего духа: развитое тело, атлетическая фигура, определённая лёгкость и плавность движений. Оперативник мягко погладил своего духа изящной спине, укладывая массивную голову ирбиса себе на колени и продолжая почёсывать его за ухом.

Несмотря на не самую приятную ситуацию, я села на стул, ожидая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать:

— Кира Витальевна, познакомьтесь, это Мудров Максим Юрьевич, оперативный сотрудник из Москвы, – представил незнакомца полковник, – он будет помогать Вашему отделу в работе с убийствами. Максим Юрьевич, это начальница отдела, в котором Вы будете работать, Аргонова Кира Витальевна. В её подчинении находятся трое: судмедэксперт, оперативник, криминолог.

Я выгнула брови, скептически поджав губы. Подобные расклад меня совершенно не радовал: в отделе мы все давно к друг другу привыкли, знаем способности и ограничения другого, но совершенно незнакомый человек, который прибыл из другого города – это риск для дела. Но мне пришлось расслабиться, потому как спорить в таких ситуациях – это провальное занятие. Раз Москва заинтересовалась преступлениями то, вероятно, информация просочилась и дальше.

Глава 4

Когда я открыла глаза, то просто уставилась в потолок, пытаясь осознать, что происходит. Голова болела так сильно, что мне хотелось просто свеситься головой к полу и сблевать. Но вместо этого мне удалось сесть и выдохнуть. В комнате стояла духота, несмотря на то, что было достаточно прохладно.

— Ну почему у меня не выходной. – Простонала я, рухнув обратно на кровать. – Хочу на море. В тепло и на море.

Однако, пересилив нежелание вставать, я поднялась с кровати и спустилась на первый этаж дома. В гостиной и на кухне было ещё прохладнее, но уже не так душно, как на втором этаже, хоть окна и были закрыты. Мультиварка издала приятную мелодию, оповещая о том, что завтрак готов. Я вздрогнула, пытаясь припомнить, что именно я вчера оставляла в качестве ингредиентов. На ум пришло то, что оставила заготовку для йогурта с фруктами.

— Хоть что-то вкусное с утра.

Перелив йогурт в бутылку, я начала собираться на работу: привести себя в порядок, поесть – и можно выходить.

Обычное рабочее утро, которое плавно перетечёт в день, а потом и вечер. Первое время такой распорядок дня вызывал депрессивный настрой, но потом всё это стало в порядке вещей, можно найти время для прогулок с друзьями, встречи с родителями, свиданий и просто приятного, спокойного отдыха.

Я с удовольствием отпила йогурт и откинулась на стену гостиной, наслаждаясь размеренностью, которая постепенно умиротворяла утренний недуг и раздражение. Уже не хотелось сорваться в тёплую страну и бросить все дела, чтобы насладиться солнцем и берегом моря или океана. Расслабленно улыбнувшись, я доела завтрак и, проверив сигнализацию, отправилась в управление.

***

Сегодня в здании полиции было бодрее, чем вчера. Многие, не уставшие после дежурства, неспешно пили кофе в кафетерии, кто-то завтракал – всё было так, как и обычно, неторопливо и размеренно. Это не могло не вызывать улыбку.

— Опаздываешь, начальница? – сзади раздался весёлый голос Миланы. Обернувшись к подчинённой, которая на ходу поправляла лёгкий шарф и держала в руке бумажный стаканчик с кофе, улыбнулась ей.

— Чего такая запыхавшаяся? Бежала? – я взяла стаканчик и с умилением стала наблюдать, как Мирская наконец-таки распуталась из шарфа и победно фыркнула.

— Проспала. Представляешь, не услышала будильник и браслет выключила. Вскочила, когда кошка уронила миску на пол. – Быстро протараторила социолог, чем вызвала улыбку.

— Эви потребовала еды?

— За мухой гонялась по всей кухне. – Выдохнула криминолог. – Хорошо, что она мне не устроила там шоу Эванесенс, а то оправдала бы своё имя.

Мила забрала стаканчик у меня из рук, и мы обе пошли в кабинет.

— Как тебе наш новенький? – улыбнулась мне Милана.

— Посмотрим, как в работе. Меня больше Андрей напряг со своими замашками. – Покачала я головой.

— Ну, нравишься ты ему, что поделать? – посмеялась собеседница. – А тут встретился соперник по харизме и обаянию.

— Купить закаточную машинку?

— Боюсь, такие только в отделе БДСМ-товаров есть.

Мы вместе рассмеялись, заходя в кабинет, в котором уже сидел Артём с пакетом яблок и грецких орехов. Аромат разносился по всей комнате, из-за чего у меня вновь заныл желудок, вызывая аппетит и голод.

— Тё-ё-ё-ёмочка, ну нельзя же такие вкусности приносить на работу. – Заворчала Мирская, пробираясь к коллеге и с воодушевлением втягивая яблочный аромат из пакета. – Это откуда у тебя? И запах такой волшебный.

— Алиса Сергеевна передала. – Улыбнулся медик, протягивая Милане  самое крупное яблоко. – строго-настрого сказала, чтобы мы укрепляли иммунитет осенью.

— Хитрюга твоя Алиса Сергеевна. – Рассмеялась я.

— Умудрённая опытом и воспитанием внуков и правнуков старушка-волшебница. – Чинно поправил меня Бронин.

— Но в первую очередь – хитрюга. – Мне пришлось защититься от логичного ответа СМЭ-щика, на что парень улыбнулся и с громким хрустом откусил яблоко.

Я подошла к столу и тоже взяла яблоко, с удовольствием отмечая приятный и свежий аромат фруктов, который не только щекотал нос, но и вызывал ассоциации с приятным солнечным днём в яблоневом саду где-нибудь около речки. Тихие трели птиц расслабляли и давали отдых от шума города и людских голосов. Хотелось окунуться в эту безмятежность и с улыбкой смотреть в голубое небо, которое лишь изредка было закрыто белоснежными облаками.

— Доброе утро. – С такими словами в кабинет вошёл Андрей, а за ним и Максим.

— Доброе. – Улыбнулся Бронин, мы с Миланой принялись жевать яблоки, помахав своим коллегам.

— Щедрый подарок из поместья? – улыбнулся Шорохов, беря яблоко.

— А то. – Ответил Артём и протянул фрукт Мудрову, тот с улыбкой принял плод и дружелюбно улыбнулся, принюхиваясь.

— Потрясающий аромат. – Окружной прикрыл глаза. – Сами выращиваете?

— Да, Анютке досталось в наследство поместье, а там сады яблоневые. – Пояснил эксперт, откидываясь на спинку дивана. – А орехи из Краснодара прислал муж нашей любимой Алисы Сергеевны, экономки.

— А когда Даниил Павлович возвращается в родные края? – улыбнулась Мирская.

— Через месяц должен. Звонил недавно, говорит, что до жути соскучился по нам всем, но и сестре на виноградниках помочь надо и сарай доделать. – Покачал головой Тёмка, откусывая кусочек яблока.

Я тем временем, раздевшись, начала колоть орехи, слушая разговор коллег.

 — Порывшись в библиотеке с Алисой Сергеевной, мы смогли найти нечто такое, что напоминает наш кулон, – сказал Бронин, проглатывая кусочек яблока, – называется «Сердце сенсума» с его помощью раньше забирали души. Н позже стали использовали в алхимии, как могущественный компонент, который давал возможность править над смертью. Змей с двумя головами – проводник, полость – хранилище для души. Ходят легенды, будто кулон сделан в момент соприкосновения жизни и смерти в одном колдуне, таких было только три. РАН археологии и институт культуры РАН сказали, что один кулон находится где-то в горах Тибета, второй где-то на Востоке, а третий пропал много веков назад во время извержения вулкана около частного музея. Академики мне поведали что тот, кто получит кулон, получит возможность управлять и жизнью, и смертью. Но там нужно ритуал провести. – Артём улыбнулся. – Без плясок не получится пробудить силу.

Глава 5

Я стояла с онемевшими губами, пытаясь осознать сказанное. Мгновенная глухота, накатившая на меня, парализовала не только слух, но и, как мне показалось, дыхание. Боль в рёбрах ударила с такой силой, то я смогла только слабо выдохнуть и выдавить из себя что-то вроде: «что?». В один момент все мысли исчезли, и наступило полное отупение.

— Как… – похолодевшими руками, я схватилась за машину и кое-как села на порог, пока подбежавшие врачи начали приводить в сознание обмякшую Милану.

Мирская только встряхнула головой, смотря мимо Максима и Артёмки. Оба оперативника переглядывались между собой, не зная, что делать и говорить.

— А-а-а… – я ощутила, как постепенно мир начал наполняться новыми красками, потускневшими и посеревшими, будто бы вся энергия невесомо улетучивалась вместе с мягкими порывами лёгкого ветерка. – Андрей… Отвези Милану домой. Максим, мы поедем в офис.

— Ты с ума сошла?! – Шорохов выпрямился. – Кира, головой подумай!

— Это приказ. – Процедила я, чувствуя накал ярости и злости оттого, что оперативник начал не вовремя открывать рот.

— Но…

— Андрей. Иди. – Жёстко отчеканила я. Мне казалось, что всё моё тело сейчас ненавидит мага просто за то, что он не выполняет то, что ему сказали. Но в следующий миг мне в сердце кольнула вина, противная и липкая.

— Хорошо. – Твёрдо и с оттенком раздражения и стали сказал Шорохов, поднимая Мирскую под руку и ведя к служебной машине.

Я устало выдохнула, ощутив облегчение оттого, что Андрей отошёл от меня. Мудров, стоящий около меня, аккуратно коснулся моего плеча:

— Всё в порядке? – мягко спросил он. – Хочешь, я поведу?

— Да, пожалуйста. – Я кивнула и поморщилась от резкой головной боли и давления в затылке. – Ничего не в порядке. Артём в коме, чёрт, как сообщить Анюте? А если с ней что-то случится ещё? Надо сообщить Алисе Сергеевне. Надеюсь, что Анюте ничего не сообщали... Как же ей сказать...

Мысли роились в голове с бешеной скоростью, и я не знала, за что ухватиться, как остановить ту лавину, что обрушилась на моё сознание. Хотелось метаться, чтобы не допустить других проблем. Я сильно дёрнулась и порывисто соскочила с подножки «скорой» и судорожно начала искать глазами свой автомобиль.

Но от панической реакции меня отвлёк московский коллега. Оперативник мягко взял меня за плечи и посмотрел в глаза:

— Кир, Кир, – Мудров плавно сжал меня, – выдохни. 

Органически затормозив, я ощутила, как кровь приливает в голове.

— Надо составить план, в какой последовательности всё сделать. – Я закрыла глаза, ощущая тепло ладоней Максима даже через пальто. – Поедем в офис, надо осмотреться и поговорить с Ольгой, она должна знать, в какую больницу отправили Тёму. Потом предупредим Алису Сергеевну, она передаст Анюте...

 — Я буду рядом. – Мягко сказал москвич. – Если что, то я тебе напомню, что ещё нужно сделать.

 — Хорошо. – Я благодарно кивнула. 

Собеседник дружелюбно кивнул и улыбнулся, отпуская мои плечи и делая шаг назад. Мне стало спокойнее оттого, что есть поддержка со стороны малознакомого человека. Но всё-таки оставалось неприятное ощущение в груди от обвинения со стороны Андрея. 

Мудров осторожно взял меня под руку и повёл к машине, придерживая так, чтобы я могла освободить руку от его поддержки в любой момент. На секунду в моей голове всплыло сравнение между Максимом и Андреем, а в особенности их прикосновения: Шорохов прикасался твёрдо, крепко и в какой-то мере требовательно, а вот второй оперативник – аккуратно и бережно, словно он не хотел навязывать своё общество.

До автомобиля мы добрались довольно быстро, окружной сел за руль и, убедившись, что со мной всё в порядке, направил транспорт в сторону полицейского участка. Я сквозь прикрытые ресницы наблюдала за дорогой, борясь с сонливостью и усталостью, накатившими после встряски. 

Всю дорогу до участка мы провели молча, лишь изредка Максим мягко окликал меня тихим щелчком языка, проверяя, в сознании ли я. 

Когда мы вошли в здание, то от меня не укрылись сочувственные взгляды, направленные на нас. Все в управлении знали, что произошло пару часов назад. И новость об инциденте распространилась по всем кабинетам и коридорам со скоростью света. 

— Как-то неприятно всё это. – Пробормотала я, поёжившись. 

— Я рядом. – Успокоил меня Максим, слегка пожав мою руку. 

— Только это и успокаивает. – Усмехнулась я. 

Вскоре мы приблизились к нашему кабинету и замерли: вокруг уже работали ребята из другого отдела во главе с один из главных криминалистов. Куницына Евгения Степановна, женщина шестидесяти пяти лет, являлась одной из самых опытных сотрудниц нашего отделения. Несмотря на то что она давно должна была выйти на пенсию, она работала наравне со всеми, не желая уходить в отставку. 

Услышав наши шаги, Евгения Степановна обернулась к нам и, опустив фотоаппарат, улыбнулась:

— Привет, – в её взгляде читалось сочувствие, которое она пыталась скрыть за дружелюбием, – прошу прощения, что не предупредила, что тут обыск, Гордин приказал молчать...

Я усмехнулась, чувствуя в сердце неприятный осадок, будто бы меня лишили какой-то приватности, собственности, своего места, грубо нарушили мою неприкосновенность.

— Гордин начал внутреннее расследование, верно? – мой вопрос был очевидным, но не задать его не могла, потому как что-то внутри меня, в моей голове, требовало найти рациональный ответ на такой вмешательство в мой отдел. 

Криминалист кивнула, опустив взгляд на фотоаппарат:

— Гордин взял дело под свой контроль. – Сообщила она. – Вы же знаете правила? 

Мы с Максимом кивнули и отошли от места осмотра вместе с опытной коллегой. Несмотря на мелькающих криминалистов и следователя, я видела, что в мой кабинет уже зашли и начали осмотр стола и изъятие компьютера. Стало крайне неприятно. Я видела, как один из экспертов начал осматривать полку с камнями, описывая их и фотографируя. От моего взгляда не ускользнуло то, что на подставке не хватало красной яшмы, аметиста и голубого топаза.