Оковы Власти

Музыка книги

Здесь будут появляться песни, которые ассоциируются с персонажами и моментами из моей истории.
Каждая мелодия — это эмоция, взгляд, дыхание, шаг в темноту или вспышка света между героями.
Иногда песня скажет больше, чем целая глава.

WHITE GALLOWS- Сердце

Macan, A.V.G - Спой

WHITE GALLOWS- В Лифту

Глава 1

Макс . 6 лет назад

Краснодар

Я наблюдаю, как она съежилась на моем диване. Тонкая, дрожащая, с закушенной губой и пустыми глазами. Вытягивает рукав свитера и вытирает им слёзы, как в детстве. Рина никогда не плакала просто так. Если с нее слетела эта гребаная броня — значит, внутри у неё уже разруха.

И я, чёрт возьми, ненавижу себя за то, что позволил этому случиться.

Я вспоминаю, как всё начиналось.

Он подошёл к нам в клубе, будто невзначай. Демид. Черноволосый, с этой нарочитой небрежностью в манере двигаться, будто ему принадлежит не только этот вечер, но и всё заведение вместе с людьми внутри. Старше Рины лет на пять, но выглядел так, что даже я — циничный до печенок — не сразу напрягся. Улыбался, шутил, заказывал всем выпивку, не пытался с первого взгляда засунуть язык ей в глотку.

И это, мать его, было ещё подозрительнее.

Он действовал тихо. Уверенно.

Как будто точно знал, где у неё ахиллесова пята — и с какой стороны подступиться.

Через пару дней он уже был с нами на тусовках.

Через неделю — подвозил её домой.

Через месяц — она уезжала к нему на выходные.

Я пытался говорить. В лоб. Без намёков.

— Он мне не нравится, Рин. Что-то с ним не так. Такое ощущение, что он что-то задумал. Я проверял его биографию — он слишком чист, слишком правильный. Называй это как хочешь: шестое чувство, чуйка или что-то ещё… Но будь осторожна. Окей?

— Макс, ты ведёшь себя как старик, — смеясь, сказала она. — Папочка, серьёзно? Это просто парень. Просто. Парень.

Ага. Только парни обычно не смотрят на девушек так, будто примеряются, где уязвимее.

Я не остановился. Нашёл его соцсети, документы, пробил по базам, где мог. Его отец — депутат регионального масштаба. Сам Демид — почти генерал. Ну, капитан полиции, если быть точным. Медали, грамоты, командировки, даже какие-то интервью. На бумаге — святой.

Но нутро, сука, не обманешь.

Что-то в нём не клеилось. Пазл был собран, но кусочки — не те. Я знал, что дерьмо будет. Просто не знал, как скоро и насколько оно окажется липким.

А теперь вот она. На моем диване. Хрупкая, с рассеченной губой и следами пальцев на шее, прячущая глаза.

И если бы можно было разорвать прошлое на куски, я бы начал с той ночи. С того момента, когда она впервые сказала:

— Он просто парень, Макс. Просто. Парень.

Я бы нашёл этого “просто парня” и закопал бы его. Живым.

— Ты ведь понимаешь, что это херня, да? — бросаю я, проходясь по комнате, будто мне удастся вытоптать тревогу из собственного тела.

Рина молчит. Сидит на краю дивана, сжимает в руках кружку, хотя чай остыл уже полчаса назад.

— Рин, ну серьёзно. Это опасно. Он уже однажды поднял на тебя руку. Ты хочешь проверить, на что он ещё способен, пока полиция будет ехать?

— Мы всё продумали, — тихо говорит она. — Камеры стоят. Микрофон тоже. Тебе только надо будет быть рядом.

— Мне «быть рядом» не поможет, если он сорвётся раньше, чем я успею вмешаться! Ты вообще понимаешь, с кем играешь? Это не какой-то псих из подворотни. Это человек, который умеет причинять боль — и умеет делать это так, чтобы не оставить следов. Он сам работает в полиции, чёрт побери!

— Именно поэтому его надо остановить.

Она поднимает на меня взгляд — упрямый, усталый, с тенями под глазами. Но взгляд этот — железный.

— — Он не остановится, Макс.

Не отпустит меня, если мы просто исчезнем.

Я уже пыталась — блокировала, уезжала, игнорировала… А он находил меня. Стоял у подъезда. Присылал цветы. Дарил подарки, которые я не принимала, а он всё равно приносил снова.

Он не уйдёт сам. Не сдастся.

Если мы его не посадим — он будет рядом. Всегда. Пока снова не сорвётся.

— Ты не должна становиться приманкой. Не такой ценой, Рина.

— А какой тогда? Писать заявление? Пытаться что-то доказать, когда все его коллеги его же и прикроют? Он посмеется мне в лицо. И подбросит мне наркоту, если захочет. Он умеет всё. А мы — почти ничего. Кроме одного: поймать его с поличным.

— Ты не видишь, насколько это хреновая идея? Я тебя прошу — отменить всё. Просто… забудь. Я сам что-нибудь придумаю, я найму кого-то, я…

— Это моя жизнь, Макс. Моё тело. Мои шрамы.
Если я не остановлю его — значит, позволю ему продолжать.

Она встаёт. Подходит ко мне. Кладет ладонь мне на грудь. Я чувствую, как дрожат её пальцы.
Она боится. Конечно боится. Но идёт на это всё равно.

— Ты меня не остановишь, — шепчет. — Но ты можешь быть рядом. Только не опаздывай. Пожалуйста.

И вот теперь я боюсь ещё сильнее.

—------------------------------------------------------------

Ночь висит тяжёлой шалью, и каждая тень в квартире кажется мне подозрительной.
Я расставляю камеры. Три штуки — на входе, в коридоре и в гостиной. Маленькие, аккуратные, незаметные, как шпионские глаза, которые не моргают и не ошибаются.
В кармане гудит телефон — связь с полицией наготове, но пока я никому не звонил. Слишком рано.

Рина в ванной. Слышны звуки воды — она старается контролировать дыхание, затаить страх, как будто это что-то, что можно убрать силой воли.

Я помню, как она накладывала лёгкий макияж, чтобы выглядеть естественно, но в глазах всё равно была та самая сталь, которую я всегда считал её самым страшным оружием.

Молча поднимаю микрофон с таймером — он должен включиться в нужный момент, чтобы запечатлеть всё.

Сижу на краю кровати, пальцы дрожат. Я не умею быть героем, я умею быть рядом. Но даже этого порой не хватает.

Слышу, как дверь ванной медленно открывается, и Рина появляется в дверном проёме — на ней чёрное платье, оно облегает, но не слишком вызывающе. Она словно собрана из нервов и решимости.

— Готова? — спрашиваю я, пытаясь сделать голос спокойным, но слышу, как он предательски дрожит.