Оковы волка

Эпизод 1. Друг другу волки

“И всё из-за того, что я не обслужила его в машине! Обалдеть!” — думаю с досадой и вздрагиваю от порыва ветра.

Я плетусь сквозь холод и мрак незнакомого района под рапсово-жёлтой полной луной.

Выходя сегодня из дома, совсем не ожидала, что в итоге отправлюсь на вынужденную ночную прогулку. Потому и надела ромпер из тонюсенькой ткани и босоножки на высоких каблуках. Сейчас выбор этой одежды кажется, мягко сказать, неудачным.

Впрочем, как и весь вечер с Ильёй. Моим парнем. Хотя не уверена, что мы ещё встречаемся.

Меньше часа назад мы отдыхали в коттедже его знакомых, где, кроме нас, было ещё много гостей. Я никого не знала, но это не помешало Илье надолго оставить меня одну. А когда он наконец вернулся, увидел, как случайный парень делает комплимент моим длинным каштановым волосам, и взбесился.

Илья схватил меня за руку, потащил на улицу, и мы продолжили ссориться уже в машине. Нервно поворачивая на шоссе, он обвинил меня чуть ли не в измене. Мол, стоило ему отойти на пару минут, как я сразу начала флиртовать с первым встречным.

В свою защиту я ответила, что его не было намного дольше, чем каких-то две минуты. И флиртом там и не пахло. Да и в принципе не могло: всё, что я успела, — лишь поздороваться с незнакомым парнем.

Далеко не с первой попытки, но в итоге Илья принял мои аргументы и успокоился. Не до состояния “дзен”, конечно. Хотя бы перестал повышать голос и откровенно грубить — уже хорошо.

Но было очевидно, что вечер безвозвратно испорчен. Мне казалось, что очевидно нам обоим. Мы ехали с периферии к центру города, и я решила, что он везёт меня домой. То есть университетское общежитие, которое заменяет мне дом последнюю пару лет.

Но я ошиблась. В отличие от меня, Илья ещё не считал вечер оконченным. Он съехал с дороги и остановил машину в каком-то районе по пути, тёмном и неприглядном. Затем, даже не пытаясь зайти издалека, предложил сделать ему минет. Это помогло бы расслабиться и запомнить вечер не таким паршивым — так он пояснил.

Сказать, что я опешила, — ничего не сказать.

Мы, вообще-то, ещё не занимались сексом. И вот так, по его мнению, должен выглядеть наш первый раз? И если ещё учесть, что он предлагает это после идиотской ссоры, которую сам же и устроил…

В общем, я решительно отказала. А дальше… Дальше вообще начался какой-то сюр.

От хрупкого спокойствия Ильи не осталось и следа. Он распсиховался, снова вспомнил о том парне из коттеджа и в конце концов выгнал меня из машины. Сложно было поверить, что это происходит на самом деле. Но поверить пришлось. В особенности меня отрезвил вид уезжающего автомобиля.

Примерно так я и осталась посреди ночи одна в незнакомом районе. Моё общежитие где-то за полгорода отсюда, а до открытия метро ещё минимум пять часов.

Да, дерьмо случается. Но сейчас неохота печалиться по этому поводу. Частенько замечаю, что в такие моменты ловлю философско-саркастичное настроение. Вот когда доберусь до дома, окажусь в тепле и безопасности — там, может, и накроет. А пока…

Вариантов не так чтобы много — надо вызывать такси. Беру смартфон, и в глаза сразу бросается красная иконка заряда батареи. А ведь я ставила его на зарядку! Видимо, снова шнур плохо подключила…

Ладно, без паники. Мне много не надо: всего-то открыть приложение такси и поставить точку на карте.

Но даже это выходит не сразу. Оказывается, рядом нет мест, куда приложение позволяет заказать машину. Я нахожу ближайшую доступную точку — какое-то заведение общепита через пару домов от меня. Делаю заказ и раздражённо цокаю, когда вижу время ожидания. Придётся чем-то занять себя на пятнадцать-двадцать минут.

Боясь израсходовать заряд, блокирую экран смартфона. Иду к заведению, куда подъедет машина. Сомневаюсь, что оно может похвастаться уютной ламповой атмосферой. Но ждать под крышей всяко лучше, чем мёрзнуть снаружи.

К тому же на улице можно встретить каких-нибудь отморозков. Обычно я не накручиваю себя такими опасениями. Но сейчас эта мысль пришла не просто так: когда я поравнялась с аркой в доме неподалёку, оттуда донёсся гомон.

Через несколько секунд он становится отчётливее. По арке эхом разносятся нарочито громкие и агрессивные голоса компании явно поддатых мужчин. Я ускоряю шаг в надежде проскочить мимо арки незамеченной.

Не вышло.

Один из мужчин почти сразу обращает на меня внимание и развязно зовёт:

— Девушка!.. Эй, девушка! Девушка, алло!

Игнорирую. Не сбавляю темп. Надеюсь, что махнут рукой и отстанут.

И снова — нет. Не повезло.

Слышу, как приближаются шаги, и через пару мгновений кто-то грубо хватает меня за предплечье. Внутри всё сжимается от адреналинового мороза. Я резко оборачиваюсь.

Меня держит крупный мужчина в спортивной жилетке. Редкая неопрятная щетина, из-под кепки торчат сальные волосы, в глазах алкогольная дымка. В десятке метрах позади него ещё штук пять особей того же вида.

— Я спешу, меня парень ждёт! — отчеканиваю как скороговорку.

Пытаюсь высвободить руку, но он не отпускает и ухмыляется:

— Только гнать не надо. Чуть что — сразу парень нарисовался. Ты чего так напряглась-то? Да не бойся — не съем.

Насколько это возможно, спокойно и чётко произношу:

— Отпустите, пожалуйста. Вы делаете мне больно.

— Пф! Снова выдумываешь! Я тебя чуть придержал всего-то. А ты вообще не воспитанная, да? Когда к тебе люди обращаются, даже не смотришь.

Говоря, он немного ослабил хватку — видимо, в подтверждение своих слов о “чуть придержал”. Я пользуюсь моментом и резко выдергиваю руку. Отворачиваюсь и направляюсь всё к тому же заведению. Боюсь упасть, поэтому не бегу, но иду самым быстрым шагом, какой возможен на каблуках.

— Вот сучка! — бросает мне в спину отморозок и, уже обращаясь к своим дружкам, добавляет: — Ничего, мы с ней ещё не закончили. Пара оплеух — и будет как шёлковая.

В ответ звучат одобрительные смешки.

Едва не кувыркнувшись с лестницы, взлетаю по ступенькам на крыльцо, рывком открываю бурую обшарпанную дверь и тут же закрываю за собой.

Эпизод 2. Одиночка

Активно кручу головой. Поначалу кажется, что список завсегдатаев бара не изменился. Но потом за диванчиками вдоль внешней стены замечаю торчащую чёрную макушку. Подхожу ближе и под другим углом наконец вижу обладателя голоса.

Он сидит у окна на диванчике с покрытием из искусственной кожи, покручивая стакан с виски на столешнице. Сложно поверить в такое совпадение, но это действительно знакомый. Ну, то есть лично-то мы не знакомы. Но я знаю его!

Это мой новый однокурсник Марк Волков. Новый, потому что на занятиях он начал появляться только со второго семестра второго курса. Кто-то рассказывал, что он прервал обучение, отслужил в армии, а затем восстановился. Поэтому на параллели он для всех — новое лицо.

И он не особо стремился наверстать упущенное в плане общения. Сколько его помню, он всегда держался в стороне от больших компаний. И на лекциях, как правило, занимал самые отдалённые пустые места.

Хотя периодически его видели с разными девушками. Наверняка многие из них сами знакомились с ним. Оно и понятно: с его появления прошла от силы пара месяцев, а он уже обзавёлся своим фан-клубом среди студенток.

Даже мои подружки засматриваются на него. Они, конечно, делают вид, что не запали как остальные. Шутят над тем, какой он “одинокий волк”, иронично называют его суровым и брутальным. Но я же вижу, что они по-настоящему заинтересованы.

И не скажу, что совсем их не понимаю. Как и полагается похитителю женских сердец, Марк высок и красив. При этом он красив очень по-своему, нестандартно. Его точно не назовёшь хорошеньким, очаровательным и тем более смазливым. Он, без шуток, создаёт впечатление сурового и брутального человека.

И это далеко от позерства и напускной маскулинности, какая бывает у некоторых мужчин. Хватает одного взгляда, чтобы понять, — он в этом естественен. Как оставшийся без врагов хищник, которому не надо казаться больше и опаснее, чтобы выжить. Он и так самый опасный, и ни у кого вокруг нет в этом сомнений.

“А ведь в нём правда есть что-то звериное, — думаю я, пересекая бар на пути к Марку. — Но что именно?”

На ходу внимательнее разглядываю его. У парня чёрные, как крыло ворона, волосы. Короткие и слегка взъерошенные. Глаза тёмные, пронзительные, с пламенно-живым блеском. Чёткие скулы, сильный подбородок и решительные черты лица. На нём чёрный свободный свитшот. Но даже при том, что тот не в обтяжку, всё равно очень хорошо виден мощный рельеф округлых широких плеч и накачанных рук.

Нет, всё-таки дело не в деталях. Скорее повинен облик в целом. Его взгляд, поза, манера двигаться, небрежность в причёске и одежде. Всё вместе при сложении выдаёт в нём что-то звериное. Возможно, многих девушек как раз это и привлекает. Меня же такая черта, наоборот, отпугивает. С того самого момента, как я впервые увидела Марка в университете, и вплоть до сегодняшнего дня.

Но, несмотря на это, сейчас я рада его видеть. Один пугающий, но всё же однокурсник располагает к себе куда больше, чем толпа агрессивных незнакомцев.

— Марк, привет! — улыбаюсь, хотя и выходит немного нервно. — Я Соня из универа, если помнишь.

Он беззастенчиво скользит взглядом по моим открытым ногам, ненадолго задерживается в зоне декольте и наконец смотрит в глаза.

— Привет, Соня, — произносит он, и в груди я чувствую лёгкую вибрацию от его низкого голоса.

По лицу видно, что он меня узнал. Но, похоже, мой выходной наряд заинтересовал его сильнее, чем сам факт нашей необычайной встречи.

Даже на таком расстоянии слышу гомон за входной дверью.

Понимаю, что неприятная компания с улицы вот-вот зайдёт в бар, торопливо говорю:

— Я подсяду? — И взглядом указываю на часть диванчика за Марком: — К окну, если можно.

Он не задаёт никаких вопросов и не тратит даже секунды на раздумья. Спокойно выпрямляет широченную спину и водружает ручищи на спинку диванчика.

Благодарно киваю, проскальзываю между ним и столом и плюхаюсь на сиденье. Сразу обращаю внимание на почти пустую бутылку виски перед собой. Неужели он один всё выпил?

Он замечает, как я уставилась на бутылку, поэтому снова натягиваю улыбку и неловко спрашиваю:

— Отдыхаешь?

Он хмуро наклоняет стакан на столе, глядя, как внутри перетекает янтарная жидкость.

— Скорее пережидаю.

— Пережидаешь?.. Что?

— Полнолуние.

Я не понимаю, о чём он говорит, и автоматом списываю расплывчатость его слов на хмель. Но, как ни странно, он вообще не выглядит пьяным. Взгляд ясный, как будто парень только что после утренней разминки и чашки кофе. И алкоголем от него совсем не пахнет. Улавливаю лишь ненавязчивый аромат дорогой туалетной воды с нотами кардамона и амбрового дерева.

А ещё в такой непосредственной близости Марк кажется крупнее. Его ручища по-прежнему покоится на спинке диванчика позади меня — словно крыша домика, в котором я спряталась от всех бед…

Кстати, о бедах. Как только мы с Марком обменялись парой фраз, входная дверь распахнулась. Продолжая шумно что-то обсуждать, внутрь вваливаются те самые отморозки. Один из них отделяется от остальных и заходит за барную стойку.

А… Так, значит, бармен с ними… На помощь персонала здесь точно можно не рассчитывать.

Неприятный тип в спортивной жилетке, который хватал меня за руку на улице, активно закрутил головой, осматриваясь в баре:

— А где наша недотрога?

— Тц, — слегка наклоняюсь, чтобы скрыться за спинкой диванчика напротив, и тихо обращаюсь к Марку: — Слушай, тут такое дело… Не мог бы ты притвориться моим парнем ненадолго?

Марк медленно переводит взгляд на меня, а затем усмехается кривой ухмылкой. На мгновение мне кажется, что я вижу звериный оскал.

— Не умею притворяться.

Эпизод 3. Без притворства

— Пожалуйста, Марк! — прошу жалобно и смотрю в сторону барной стойки. — Они пристали ко мне на улице. Может, если поймут, что я не одна, оставят в покое. Мне всего-то переждать десять минут до такси.

Марк бросает пренебрежительный взгляд на шумную группу мужчин и отвечает:

— Я тебя понял. Но проблема та же. Не умею притворяться.

В это время один из мужчин хлопает по плечу типа в спортивной жилетке и показывает в направлении нашего стола:

— Эй, кажется, она там. Пойдём глянем.

— Ладно, тогда не притворяйся, — торопливо шепчу я, ещё сильнее пригнувшись. — Просто стань моим парнем ненадолго. Ничего сложного!

— Ненадолго — на ночь?

— Да-да, — тут же отвечаю я, не понимая, в чём смысл уточнения.

— Договорились, — хищно ухмыляется он. — С этим проблем не будет.

Получив согласие, я радостно киваю и выпрямляю спину. Когда мои преследователи сюда подойдут, хочу выглядеть расслабленно. Будто я вовсе не пряталась, а хорошо и беззаботно проводила время со своим парнем.

Спешно решая, какая поза за столом выглядит наиболее беспечно, поглядываю на проход между столами. Двое отморозков вот-вот подойдут. Сосредотачиваюсь на них и совсем не обращаю внимания на то, как ведёт себя Марк. Поэтому всё, что происходит дальше, — происходит очень неожиданно.

Рука Марка сползает со спинки дивана и обнимает меня за плечо. Другой рукой он берёт меня за подбородок и разворачивает лицом к себе. И прежде чем я успеваю что-то понять или как-то отреагировать, он впивается поцелуем в мои губы. Упираюсь ладонями в его мощную грудь, пытаюсь отстраниться. Но не выходит: он крепко держит меня в объятиях.

Боковым зрением вижу, как тип в жилетке и его приятель подходят к нашему столу. Не хотелось бы при них продолжать сопротивляться Марку. В конце концов, до приезда такси он — мой фиктивный бойфренд…

Ладно. К чёрту. Этих назойливых кретинов, бар, всю эту ситуацию, Илью, который оставил меня одну, весь этот вечер… Всё — к чёрту!

Я закрываю глаза и отвечаю на поцелуй Марка. Скольжу ладонью вверх по его шее, запускаю пальцы в густые чёрные волосы. Отдаюсь ему так, словно он в самом деле мой любимый и желанный парень. Наши языки соприкасаются, Марк сильнее прижимает меня к себе. Чувствую его горячее дыхание и проглядывающий сквозь туалетную воду аромат мужского тела.

Марк совсем не сдерживается. Его рука, обнимавшая меня за плечо, через декольте проникает под лифчик, обхватывает грудь и жадно сжимает её. Из моего рта, занятого поцелуем, вырывается сдавленный стон. Ощущаю, как заливаются румянцем щёки, а сознание начинает плыть в дурмане нарастающего желания.

— Эй, вы чё здесь устроили? — раздаётся теперь уже знакомый голос доставучего отморозка. — Снимите номер и трахайтесь там.

— Да они спецом на людях, — звучит второй голос, очевидно его приятеля.

— А, понял! Хотят, чтоб мы присоединились. Эй, голубки, я вас правильно понял?

Голоса возвращают меня в реальность, из которой я неожиданно для себя выпала. Я открываю глаза и вижу вставших у стола мужчин.

Марк неохотно отрывается от поцелуя и поворачивается к ним, продолжая нагло мять мою грудь.

— Скрылись туда, откуда выползли, чучела. А то головы поотрываю.

Если до этого я чувствовала лёгкую вибрацию от его голоса, то теперь это что-то большее, намного большее. Звучанием отдалённо напоминая звериный рык, слова Марка словно сталкиваются с каждой клеткой тела. В это сложно поверить, но они давят физически. А следом вселяют ужас и подавляют волю.

Причём сами фразы, их значение, в этот момент отходят на второй план. Его угроза — это то, что предельно ясно ощущается невербально, на животном уровне.

Округлив глаза, мой главный преследователь оцепенел от захлестнувшего первородного страха.

Его приятель тоже на пару мгновений застыл, а затем с трудом изобразил улыбку на обмякшем лице:

— М-мы же просто пошутили!.. Чего сразу так… Кхм… Уже уходим.

Следом он берёт за плечи типа в жилетке, который всё ещё борется с заставшими врасплох чувствами. Они вместе разворачиваются и на деревянных ногах уходят к остальным.

Марк больше не уделяет им ни секунды внимания, наклоняется ко мне и осыпает поцелуями шею. Одной рукой он продолжает мять грудь, играя с затвердевшим соском, а второй — гладит открытую коленку.

Я испытываю целый спектр противоречивых чувств. Мистический враждебный импульс, который Марк вложил в слова, напугал и насторожил меня. Но в то же время, на контрасте, ласки подавляющего волю монстра ощущаются ярче.

Они соблазняют, вынуждают поддаться им, разжигают желание. Этот парень — смертельный риск. И тело, вопреки предупреждениям разума, хочет его испытать. Хочу прикасаться, греться о того, кто может обжечь и ранить. Хочу пройти по тонкому льду, по лезвию, быть на острие опасности и остаться невридимой.

Нахлынувшим желаниям нельзя сопротивляться. Я не могу. Нет, даже не так — это просто невозможно.

Вереницей поцелуев Марк поднимается по шее, и наши губы снова встречаются. По коже бегут мурашки. Раз за разом оказываясь на гребне удовольствия, я невольно начинаю постанывать.

Не знаю, сколько это продлится и как далеко мы зайдём. Нет плана, нет никакого контроля.

Лишь где-то на краю сознания маячит едва заметная мысль: “Соня, что происходит? Неужели ты вот так отдашься парню, с которым только сегодня впервые заговорила?..”

Эпизод 4. Мисс Неудача

Будучи образцовой маминой дочкой, я с детства грезила о большой и чистой любви, как в книгах. Но, вопреки ожиданиям, именно с этой стороной жизни у меня не заладилось с самого начала. Моё сердце было полно мечтаний, но каждый раз, когда я открывала его кому-то, оно разбивалось вдребезги.

В четырнадцать лет я встретила Колю. Он забрал мой первый, робкий поцелуй под цветущей вишней. Но лепестки опали, наступила осень, он резко отстранился и начал гулять с другой девчонкой. С Катькой, которая вернулась после летних каникул с большими сиськами. Коля обошёлся без прощания, извинений и объяснений. Впрочем, как раз объяснений я не хотела. Всё было понятно и так.

Когда мне стукнуло шестнадцать, появился Дима. Он был старше и обещал показать мир. Мы сидели на крыше и считали звёзды. А потом он исчез вместе с теми звёздами на рассвете, прихватив мой плеер и серебряную подвеску. Я не знала, где он и с кем. И много позже случайно встретила его на улице. В ответ на мои расспросы он сказал, что я ему наскучила. Мол, парней его возраста интересует что-то посерьёзнее, чем всю ночь просто держаться за руки, глядя на небо. Плеер и подвеску он так и не вернул.

В семнадцать я встречалась с Сашей. Он был милым и целовал так нежно… Он говорил, что я его всё, рассказывал о вечной любви. И я искренне верила. Но его вечность длилась лишь до выпускного бала. Оказалось, для него было критически важно переспать со мной до окончания школы. А я тогда была ещё не готова… Зато была готова моя подруга Ира. Они накурились и занялись сексом в туалете ночного клуба. В итоге мы все разошлись и поступили в учебные заведения в разных городах.

И вот мне девятнадцать. Хотя это, наверное, странно в наше время, я всё ещё невинна. Не то чтобы я до сих пор не готова. Наоборот. Уже даже не жду того самого, единственного и неповторимого. И не рассчитываю на какое-то особое взаимное доверие. Нет идеализированных представлений об отношениях и других вариаций розовых очков.

С тем же Ильёй я стала встречаться не из большой любви. Просто он показался симпатичным и приятным. К тому же поначалу он красиво за мной ухаживал. Вот я и подумала, почему бы и нет? Он вполне подходит на роль того, с кем случится мой первый раз. В конце концов, когда-то это должно же произойти.

Так я и решила, что это будет он. Однако то, что Илья выкинул сегодня… Я, конечно, отказалась от девочковых фантазий о волшебном первом разе, но не от самоуважения. Мне ведь много не надо — хороший настрой и более-менее романтическая обстановка. Но никак не быстрый перепихон в машине посреди неприглядного района где-то на отшибе. Ещё и после истеричной сцены ревности, которая вообще раскрыла Илью с совершенно иной стороны…

К чему я всё это вспоминаю? Убедиться, что моя позиция насчёт отношений и секса мне самой всё ещё ясна. И так и есть. Кроме того, она не только ясна: я по-прежнему её придерживаюсь. Я точно не пересмотрела её за полчаса, которые прошли с тех пор, как Илья выгнал меня из машины.

Значит, у обитающего на краю сознания вопроса: “Что происходит?” — есть основания. И потому он становится всё громче и громче, обрастая ворохом других вопросов.

Почему я продолжаю целоваться с Марком? Причём делаю это так, будто займусь с ним сексом прямо здесь, на потёртом диванчике в баре. И это не сравнение или любая другая фигура речи. Я в самом деле готова это сделать. Почему моё тело так сильно реагирует? Настолько сильно, что разум теряет всякий контроль.

Ещё немного, и это зайдёт слишком далеко.

Продолжая впиваться поцелуем в губы, Марк стягивает с моего плеча ромпер и лямку лифчика. А другой рукой — плавными круговыми движениями скользит вверх по внутренней стороне моего бедра. Вот-вот, и он начнёт гладить меня между ног.

Борясь с охватившей меня похотью, делаю невероятное усилие и прекращаю наш поцелуй. Я отстраняюсь и останавливаю руку Марка на бедре.

— Такси! Думаю, оно уже приехало, — произношу, глубоко и часто дыша.

Он гладит меня по волосам и спрашивает:

— Хочешь сменить обстановку?

— Да, было бы неплохо… — киваю и осматриваюсь вокруг.

Компания поддатых мужчин, как ни странно, уже покинула заведение. Остался только пришедший вместе с ними приятель-бармен. В этот момент он расталкивает спящего пьянчугу на другом конце помещения и громко оповещает, что бар закрывается.

Хоть те маргиналы и вышли, они до сих пор могут быть где-то поблизости. А мне ещё целый дом обходить до такси.

Озвучиваю первое, что приходит на ум:

— Проводишь меня?

— Ты о чём? — приподнимает бровь Марк. — У нас ещё вся ночь впереди.

Поправляя одежду и волосы, задумчиво отвожу взгляд. Ну да, точно. Когда он спрашивал о смене обстановки, то имел в виду нас обоих. Вообще говоря, это очевидно. Просто я последнюю пару минут очень туго соображаю. Надеюсь, в будущем разберусь, что же такое со мной произошло. А пока хватит и того, что я более-менее взяла себя в руки.

— Да, ещё вся ночь, — неуверенно повторяю за Марком. — Тогда пойдём.

Про себя думаю, что главное сейчас — добраться до общежития. Там я наконец почувствую себя в безопасности. А что дальше делать с Марком — решу по ситуации.

Когда мы выходим на улицу, обращаю внимание, что рядом с баром тихо и безлюдно. Похоже, неприятная компания всё-таки ретировалась.

Огибая здание на пути к такси, мы заходим в мрачный, но довольно короткий переулок. В целом не страшно, тут я бы и без Марка справилась: подозрительных личностей нет, да и идти совсем чуть-чуть…

Как только я об этом подумала, навстречу нам выходят несколько мужчин и преграждают дорогу. Приглядевшись, понимаю, что это те же маргиналы. Только в неполном составе…

— И что? — спрашивает Марк таким тоном, словно услышал скучную новость не первой свежести.

Вместо ответа позади раздается топот быстро приближающихся шагов.

Усмехнувшись, Марк говорит:

— Чучело всё же решило остаться без головы? — и начинает неторопливо разворачиваться.

Эпизод 5. Проверка реальности

Из глубокой темноты, наполненной лоскутами кошмарных образов, меня вырывает громкий и настойчивый стук в дверь.

Сразу следом за ним раздаётся низкий женский голос:

— Соня, подъём! Соня, ты меня слышишь?

С трудом разлепляю глаза и жмурюсь от снопов солнечного света.

Стук тем временем перестаёт чередоваться с призывами. Теперь они звучат одновременно и ещё громче:

— Соня-а-а! Подъём! Давай, подруга! Кира сказала, это срочно!

Наконец узнаю голос. Это Глафира, “гром-баба” с геологического факультета, которая обитает в соседней комнате общежития. Хотя она и обладает крупным телосложением, мужеподобной внешностью и голосом, гром-бабой её прозвали в первую очередь из-за манер. И как раз из-за всего остального — прозвали за спиной.

А вообще, для всех знакомых она просто Глаша. Сама я всегда только так её и называла. Но в такие моменты, как этот, вынуждена согласиться: тайное прозвище она получила неслучайно.

— Соня! Только не притворяйся, что тебя нет! Я знаю, что ты вернулась! — продолжает басить Глаша и, как ей это свойственно, внезапно разбавляет своё громыхание шуточкой: — Соня, ну ты и соня, хых!

Каламбур с моим именем — один из её любимых. Да-да, мне нравится поспать, какая ирония. Но если уж говорить об именах… Насколько помню, Глафира в переводе означает “утонченная”, “изящная” и “стройная”. Вот это в самом деле иронично.

— Соня, блин! Ты там жива? — в её интонации угадывается зарождающаяся тревога.

— Д… Кхм… — пытаюсь сказать, но голосом овладеваю не сразу. — Да! Проснулась. Умоляю, будь чуточку тише. Голова раскалывается…

— Что, была бурная ночка, да? — усмехается Глаша, милосердно понизив голос.

Кстати, о ночи… Как только я посылаю сигнал в мозг, он выдаёт мне в ответ целую подборку пугающих картин. Луна над мрачной улицей. Бегущие по пятам тени. Рука, грубо схватившая меня за предплечье. Полупустой бар и Марк, очертания которых плывут за пеленой постыдных ощущений. И резко — чёткие фрагменты из воспоминаний о гибели Марка. Тёмный переулок. Окружившие нас отморозки. Звуки ударов. Брызги крови.

Вздрогнув, я отрываю щёку от постельного белья, приподнимаюсь на руках и осматриваюсь. Глаза всё ещё не до конца привыкли к свету, льющемуся из окна, но я уже могу разглядеть комнату.

Я, вся при параде, в тех же вещах, в которых отправлялась вчера на свидание, лежу на уютной односпальной кровати. В ногах скомкано цветистое покрывало, над головой висит выключенная из розетки гирлянда. Чуть дальше от кровати — аккуратный письменный стол, заваленный книгами, тетрадями и разноцветными ручками.

Рядом со столом возвышается планшет для рисования, на котором покоится недоделанный эскиз. На стене позади него — расписание и календарь с важными датами, обведёнными красным.

В углу находится невысокая книжная полка, в ячейках которой царит такой же хаос, как на столе. В окне видны уже позеленевшие ветви деревьев. На подоконнике выстроился ряд из маленьких кактусов.

А в другом конце помещения стоит ещё одна одноместная кровать и небольшой стол. Там располагалась моя соседка по комнате, пока не съехалась со своим парнем.

В общем, я в своей комнате в университетском общежитии. В момент, когда меня только-только разбудила Глаша, меня ничего не смутило. Казалось бы, а чего смущаться? Утро в своей постели, комната выглядит как обычно, всё на своих местах.

Но стоит лишь дотянуться мыслями до последних воспоминаний, как реальность начинает сыпаться.

То ли все ужасы вчерашнего вечера мне приснились… То ли я сплю прямо сейчас. Потому что вместе всё это ну никак не укладывается.

— Сонь, чего притихла? — спрашивает Глаша из-за двери, не дождавшись моего ответа. — Тебе, может, помочь чем?

— Всё… Всё в порядке, — говорю я, сажусь в кровати и тру глаза. Пытаюсь собраться с мыслями и чудом выцепляю из хаоса в голове нужные куски информации: — Ты сказала, Кира, да? Она что-то передала?

— Ага. Позвонила, сказала, что у тебя телефон вне зоны доступа. Просила срочно передать, что какой-то ваш аспирант заболел. Не запомнила, как звать. Ну и, короче, поэтому вместо него придёт этот… как его… Константиныч.

— Егор Константинович?! — округляю глаза и невольно выпрямляю спину. — Сколько сейчас времени?

— Кира сказала, у тебя полчаса на всё про всё. Не знаю, что там за важность такая, но с тебя шоколадка.

После этих слов я слышу, как снаружи отдаляются тяжёлые шаги, а затем захлопывается дверь соседней комнаты.

Длинно выдыхаю, запустив пальцы в волосы. Нет, всё-таки я не сплю. Слишком уж реальная эта реальность. И, в отличие от сновидений, последовательная. Всё верно: сегодня суббота, второй парой семинар по матанализу.

И по стечению обстоятельств вести его будет сам принимающий экзамен преподаватель. Который не терпит прогулов и опозданий. И, к слову, лично мне грозил завалом за, как он выражается, халатное отношение.

Хмурюсь, массируя виски. В голове мешанина…

Так, давайте ещё раз. Мне надо собираться и пулей лететь в университет. Это понятно. Но это проблема номер два.

Проблемы номер один и ноль: я не помню, как попала домой, и, возможно, я стала свидетелем жестокого убийства.

Либо проблема “минус один”: я сошла с ума, и ничего этого не было.

Ладно, в любом случае я не человек, пока не ополоснусь.

Я торопливо выковыриваю смартфон из сумочки, ставлю на зарядку, хватаю свежую одежду и бегу в душ.

По возвращении, на ходу чистя зубы, включаю телефон. Вижу миллион пропущенных от Ильи и Киры.

Перезваниваю Кире и сразу спрашиваю, где она.

— Представь себе, в универе, — саркастично протягивает подруга. — Маша и Данил тоже тут. Все здесь, одной тебя не хватает, гулёна. Что у тебя с телефоном? Я уж заволновалась.

— Слушай, а вы, случаем, не видели там Марка?

Знаю, что спрашиваю невпопад, но сейчас по-другому просто не могу. Слишком всё это давит на мозг.

— Марк? — настороженно переспрашивает Кира. — Волков, что ли?

Эпизод 6. Как обычно

— Что?.. Что с ним? — спрашиваю, затаив дыхание.

— Ты даже не представляешь! — продолжает нагнетать Кира. Из динамика смартфона доносится шелест от её взволнованного вздоха. — Марк… он…

Не выдерживаю и повышаю тон:

— Да что с ним? Скажи уже!

— Он тоже в универе, — спокойно отвечает она. Её голос резко выравнивается и утрачивает все признаки былой драмы. — Говорю же: все здесь, одной тебя не хватает.

— Кира, ты!.. — гневно шиплю, пытаясь подобрать подходящее оскорбление.

— Знаю, знаю, — нараспев протягивает Кира. — Прости, Сонь, не удержалась.

Взмахиваю щёткой на обратном пути к раковине и разбрызгиваю зубную пасту:

— Я же серьёзно!

— Так и я серьёзно. Он пришёл на пары.

— Да?.. — Замираю на месте, невольно сжимая щётку. — С ним всё в порядке?

— Не знаю насчёт его душевного состояния… Но выглядел он бодрячком. Как всегда.

— Точно? Ты хорошо его рассмотрела?

— Не знаю. Может, недостаточно хорошо. — По голосу ясно, что, говоря, она закатила глаза. — Да что с тобой такое? Кошмар приснился, что ли?

— Может быть… Я уже сама не очень понимаю…

— В общем, давай, одевайся, ждём тебя в универе. Придёшь, сама рассмотришь волчонка как следует и спросишь всё самое сокровенное.

После разговора я продолжаю спешно собираться и приводить себя в порядок. Но делаю это машинально, полностью погрузившись в мысли. Я пытаюсь вспомнить все подробности вчерашнего вечера. В процессе моего умственного напряжения кое-какие детали действительно всплывают. Но общая картина остаётся неизменной.

Я по-прежнему не понимаю, как оказалась дома. И всё так же не могу однозначно сказать, была ли реальна смерть Марка… Хотя Кира уже подтвердила, что с ним всё в порядке. Он даже пришёл на субботний семинар.

И что же выходит? Мне всё приснилось? А если приснилось, то какие из воспоминаний настоящие? Где обрывается реальность и начинается сновидение?

Причём не надо забывать про другой, куда более пугающий вариант: я сошла с ума. Впрочем, даже тут возникают примерно те же вопросы. Если крыша поехала в дальнее странствие, то в какой именно момент? Где, опять же, заканчивается жизнь с адекватным восприятием и начинается безумное блуждание в иллюзиях?

Голова идёт кругом…

Ладно, пока оставлю попытки разложить всё по полочкам. В конечном счёте эта проблема, судя по всему, не из тех, что можно решить самостоятельно. Мне в любом случае придётся сверять свои впечатления с воспоминаниями других людей.

И первый, кого необходимо обо всём спросить, — Марк.

Высушив волосы, надеваю подпоясанное платье и удобные кеды. Перекидываю сумку для занятий через плечо и бегу в университет.

Добираюсь, само собой, с опозданием. Но мне сильно повезло: Егор Константинович, преподаватель матанализа, опоздал ещё сильнее.

Захожу в аудиторию и вижу, что в его отсутствие студенты занимаются своими делами и ведут отвлёчённые разговоры. Выцепляю взглядом Киру, которая заметила меня первая и уже активно машет рукой. Она сидит на третьем ряду вместе с Данилом. Рядом с ними торчит спинка свободного стула, который, очевидно, дожидается меня.

Поднимаю ладонь в приветственном жесте и спешу к ним. Странная штука: если бы Кира специально не привлекла моё внимание, я бы в который раз искала её уйму времени. Не знаю почему, но в толпе других людей для меня она превращается в невидимку. Или в тень.

Да, скорее в тень. Такое сравнение кажется ближе. Хотя бы потому, что она снова одета во всё тёмное: узкие чёрные джинсы, облегающий джемпер и поглощающие свет ботинки на толстой подошве. Кроме того, у неё тёмные волосы. Стрижка каре, аккуратная и чёткая, как её мысли, обрамляет бледное лицо с острыми чертами. И глаза — тёмные и глубокие.

Но, несмотря на преобладающие тёмные цвета, она не кажется мрачной или меланхоличной. Впрочем, в этом уже повинен её сильный и независимый характер, а не какие-то элементы внешнего образа.

Забавно: если вот так отстранённо думать о её внешности, Данил, которого она привела к нам в компанию, вообще кажется её полной противоположностью.

Он выглядит как человек, хрупкие плечи которого не выдерживают веса окружающего мира. Его блондинистые волосы, небрежно уложенные, будто отражают его внутреннюю борьбу и смятение. Тонкие черты лица подчёркивают юношескую невинность, а голубые глаза часто опущены и избегают прямого взгляда.

Он одет в просторную одежду, которая, кажется, только усиливает его сутулость и худобу. Руки длинные и тонкие, часто обвиваются вокруг себя, словно он ищет утешения и защиты. Его движения лишены уверенности, и он постоянно выглядит растерянным. Либо растерянным, либо витающим в облаках. Другие его обличья редко встречаются.

А вообще, он милый, добрый и сообразительный. Без последнего качества Кира вряд ли стала бы с ним дружить или брать под своё могучее крыло. Как обладатель острого ума, она не переносит глупых людей в ближайшем окружении.

— Ну привет, — многозначительно говорит она, когда я опускаюсь на стул рядом. — Рассказывай. Это был эротический сон?

На автомате здороваюсь, а затем недоумённо выгибаю бровь:

— Что?..

— Она про Марка, — улыбнулся Данил, выглядывая из-за подруги. — Кира сказала, тебе что-то приснилось.

Она, в свою очередь, с непроницаемым лицом повторяет вопрос:

— Ну так что — эротический?

— Может быть… Не знаю. Может, сон, может, нет, — задумчиво отвечаю и верчу головой: — Так он здесь?

— Оу… Похоже, всё серьёзно, — продолжает издеваться Кира и показывает большим пальцем за плечо. — Да там твой волчонок. На последнем ряду, как обычно.

Повернувшись, я нахожу его взглядом. Конечно, телефонный разговор с Кирой уже должен был развеять все сомнения, но… Я всё равно не верю своим глазам.

Марк как ни в чём не бывало сидит за столом и что-то рисует в тетради. Выглядит свежим и бодрым. И голова у него в порядке…

Не может быть!

Эпизод 7. Форс-мажор

— Так вы ночью виделись с Марком? Это то, о чём я думаю? — громким заговорщицким шёпотом спрашивает Маша.

Её голос прозвучал неожиданно и так близко, что даже напугал меня. Слегка вздрогнув, я прекращаю буравить Марка взглядом и поворачиваюсь к своему столу.

Оказывается, Маша сидит прямо передо мной, на следующем ряду. Видимо, я не сразу её признала из-за изменившейся причёски: теперь длинные русые волосы подруги заплетены в две толстые косы.

Маша — последний (но не по значимости) член нашей маленькой университетской компании. Миловидная девочка-улыбашка с поразительным стремлением к порядку и организованности в учёбе. Она прилежно посещает все лекции и семинары, так как свято верит, что это её мост в прекрасное будущее.

Но вот чего не хватает её “мосту” — так это опоры в виде социального интеллекта. Несмотря на академические успехи и в целом неплохую соображалку, Маша часто не понимает каких-то нюансов взаимоотношений и тонкостей общения. А иногда и не тонкостей вовсе.

К тому же она просто обожает шутки и разговоры на пошлые темы. И на пересечении с её предыдущей особенностью эта любовь, бывает, приводит к неловким ситуациям. Хотя как раз сама Маша очень редко испытывает неловкость.

Переводя взгляд с меня на Марка и обратно, она продолжает череду вопросов:

— Вы что, переспали?!

Она всё ещё говорит шёпотом, но уже таким громким, что привлекает внимание пары студентов за соседними столами.

Нервно шикаю и тянусь руками к её рту, призывая немедленно замолчать.

— Нет! — тихо восклицаю, пока она с ехидной улыбкой отмахивается от меня. — Маша, ты, блин, как всегда!

— А что я? — Она наконец-то приемлемо понизила голос. — Это он тебе подмигнул!

— Он ей подмигнул? — тут же подключается Кира, вскинув брови.

— Ой, всё… — устало выдыхаю и закрываю глаза ладонями. — Вдвоём вы — невыносимы.

Но тут знакомым бархатистым басом раздаётся спасительное:

— Всем доброе утро.

В аудиторию вошёл Егор Константинович, который как всегда импозантно выглядит. Будто один из тех взрослых мужиков в рекламе дорогих часов или туалетной воды, с прищуром смотрящих на тебя со страниц модного журнала. У него ухоженная борода, хороший костюм, подчёркивающий стройную фигуру, и брендовые туфли.

Надо ли говорить, что он не оставляет равнодушными многих студенток? От кого-то я вообще слышала, что его глубокий взгляд заставляет задуматься о бесконечности чисел и теорем. Как по мне, так это уже чересчур.

Но, признаться, даже в моих мыслях иногда возникают подобного рода математические аналогии. Например, моментами мне кажется, что каждое слово Егора Константиновича взвешено и точно, как формула, выведенная на доске. Но только моментами.

И как раз сейчас явно не один из них: преподаватель звучит как-то неуверенно и мыслями как будто пребывает где-то далеко отсюда.

Он останавливается за преподавательским столом и, скользя взглядом по аудитории, говорит:

— Прошу прощения за сильное опоздание. Дело в том, что в действительности это утро не такое уж и доброе. Как несложно догадаться, у нас случился форс-мажор. Сегодняшний семинар должна была провести Злата Алексеевна…

Он прервался, судя по всему обдумывая свои последующие слова. И откуда, интересно, столько драматизма? Насколько я поняла, аспирантка просто заболела (простуда или ещё какая мелочь) — потому и не смогла прийти. Или там что-то серьёзное?

— Я полагаю, вам не сообщили причину её отсутствия, чтобы не создавать беспокойства раньше времени, — продолжает Егор Константинович. — Но мне кажется, время в таких случаях — один из ключевых факторов. Чем раньше все воспримут ситуацию серьёзно, тем лучше. Так вот… На самом деле Злата Алексеевна пропала. Вчера вечером она вышла из дома и не вернулась. Пока рано делать какие-то выводы, но в университете уже были случаи пропаж. Я очень надеюсь, что это не такой случай… Но, опять же, повторюсь: лучше сразу отнестись к ситуации серьёзно. Поэтому, если кто-то располагает информацией о её местонахождении или хотя бы предполагает, где она может быть — пожалуйста, сообщите по следующим контактам…

Пока Егор Константинович перечисляет контакты и записывает их на доске, я тихо спрашиваю у Киры:

— Что ещё за случаи пропаж? О чём он?

Она удивлённо выгибает бровь:

— Ты не в курсе?

— Не в курсе о чём?

Чуть пригнувшись, Кира наклоняется ко мне и шепчет:

— Почти уверена, что он о деле двухлетней давности. Маньяк, которого в прессе назвали Зверем, похитил и замучил пару студенток из нашего универа.

— Серьёзно? — изумлённо выдыхаю я. — Такое было?..

— Угу, можешь в интернете почитать, если интересно.

— Но это же было давно, так? Как это может быть связано с нашей аспиранткой?

— А вот так, — шёпот Киры стал мрачным и как будто давящим. — Девчонок-то нашли. Точнее, то, что от них осталось. А маньяка — нет.

То ли от того, что она сказала, то ли от того как, но у меня по коже побежали мурашки.

— В этом году одна студентка снова пропала без вести, — безжалостно продолжает Кира. — Уже тогда прошёл слух, что Зверь снова взялся за дело. Так что… Если Злата Алексеевна пропала “насовсем”, можно предположить, что эти случаи связаны.

Мне страшно о таком даже просто говорить, но подобные мрачные темы манят меня, как пропасть на краю обрыва.

Поэтому я невольно задаю новые вопросы:

— Но пару лет ведь было тихо? Почему сейчас?

— Чёрт их знает, этих маньяков, — пожимает плечами Кира и кивает в сторону доски, показывая, что Егор Константинович наконец переходит к теме семинара. — Может, Зверь уходил в творческий отпуск. А теперь вернулся с новыми силами…

Эпизод 8. Отрицание

Да простит меня Егор Константинович, но, похоже, весь семинар пройдёт мимо меня. Несмотря на все попытки сосредоточиться на матанализе, голову целиком заняли мысли о событиях вчерашнего вечера.

Впрочем, это не только моя вина. Егор Константинович (не без помощи Киры) тоже подкинул дров в мой пыхтящий котелок, с порога заявив о пропаже аспирантки. Это, несомненно, добавило остроты моим переживаниям.

Ведь в эту же секунду точно такой же пропавшей могла быть я!

В сознании то и дело против воли всплывают фрагменты воспоминаний о тёмном переулке, мёртвом Марке и надвигающемся на меня убийце.

И ещё больше напряжения добавляет то, что я не уверена в собственной адекватности.

Но, как бы это всё ни пугало, надо взять себя в руки. Ситуация не безвыходная. У задачки есть решение. И чтобы легче и быстрее к нему прийти, нужно разбить эту задачку по частям.

Для начала определю момент, с которого мои воспоминания начинают расходиться с реальными событиями.

И первый кандидат на роль свидетеля и мерила реальности всё-таки не Марк, а Илья. Правда, сейчас не очень-то хочется даже вспоминать о нём. Не то что просить о помощи.

Но, в конце концов, весь вечер до глубокой ночи я провела именно с Ильёй. По крайней мере, думаю, что провела. Я уже настолько себе не доверяю, что готова поставить под сомнение даже это.

Хотя… Я же видела кучу пропущенных от Ильи, так? Вряд ли их было бы столько, если бы мы правда не поссорились…

Разблокирую экран смартфона и смотрю последние вызовы. Пропущенные звонки от Ильи и Киры никуда не делись. Хвала небесам, я ещё не настолько свихнулась. Но кое-что утром в общежитии всё-таки упустила. Илья не только звонил, но ещё и оставил немало сообщений.

Открываю их и только по содержанию понимаю, что всё вплоть до нашей ссоры и его скоропостижного отъезда — было на самом деле. В сообщениях он ругает себя за то, что вспылил, и просит прощения. Ещё неистово интересуется, где я и как у меня дела: он, видите ли, вчера почти сразу вернулся за мной, но не смог найти.

Да-да, почти сразу… Что-то не припомню ни звонков, ни сообщений в то время, пока я спасалась бегством от отморозков, а мой телефон всеми силами боролся за жизнь, помирая от энергетического голода.

Ладно, уже неважно. Главное — теперь я знаю: всё, что было до расставания с Ильёй, я помню верно. И даже не пришлось писать ему или звонить — вообще шикарно.

Хотя я всё же отправляю ему одно сообщение, в котором говорю, что со мной всё в порядке. А то как бы не вышло такого, чтобы с его подачи меня объявили пропавшей и начали искать за компанию с аспиранткой.

Что ж… Дальше ходить вокруг да около нет смысла. Надо поговорить с Марком.

Когда наступает перерыв между первой и второй частями семинара, коротко говорю подругам, что перекинусь с Волковым парой слов. И под их многозначительное перешёптывание и переглядывание иду к Марку.

Вальяжно развалившись на стуле, он едва заметно ухмыляется и пожирает меня взглядом. Настолько беззастенчиво, прямо, в каком-то смысле даже пошло… что я невольно смущаюсь.

Ощущение, будто я не иду к однокурснику по университетской аудитории, а вышагиваю на подиуме в стрип-клубе перед важным клиентом.

Когда подхожу ближе, он отодвигает от стола стул, чтобы я села рядом, и здоровается:

— Привет, Соня.

Так же, как и ночью в баре, от его низкого голоса я чувствую лёгкую вибрацию в груди. Это автоматом возвращает меня к воспоминаниям. Внезапно они кажутся куда реалистичнее, словно обрастают мясом. Я не формулирую это про себя, но у меня появляется внутренняя уверенность: всё было так, как я это помню.

Смотрю на его мускулистую ручищу, оставшуюся на спинке стула, который он пододвинул. Выглядит как нахальное приглашение сесть к нему в объятия… Хотя я в любом случае не собиралась садиться, так что неважно.

— Спасибо, я постою, — качаю головой и сразу перехожу к делу: — Марк, слушай, вопрос может показаться странным. Просто я не уверена, что всё правильно помню… Мы ведь виделись ночью?

Он как будто с разочарованием смотрит на пустой стул и неторопливо переводит на меня взгляд:

— Может, и виделись. Теперь я тоже не уверен, что правильно помню.

Он что, дразнит меня? Наказывает за то, что не села ему под крыло? Вот же ж! У меня была сложная ситуация, а он теперь возомнил, что постоянно может лапать меня, когда и где вздумается!

— Марк, я серьёзно! — хмурюсь, потирая переносицу. — Мне сейчас вообще не до флирта.

Он поджимает губы:

— Хм… — а затем медленно кивает: — Хорошо, пойду тебе навстречу. Скажи, в чём ты сомневаешься. А я подтвержу или опровергну.

Сильно понижаю голос и почти шёпотом начинаю озвучивать последовательность событий:

— В общем… Этой ночью мы случайно встретились в баре, и ты притворился моим парнем, а потом…

— Нет, — качает он головой, даже не дождавшись, пока я закончу. — Такого не было.

Он уже не выглядит так, будто издевается надо мной. Насколько я могу судить, сейчас он говорит вполне серьёзно.

Да как так-то? Мы действительно не встречались?..

Нет, я не верю!

— Вижу, тебя одолевают сомнения, — ухмыляется он, скользя изучающим взглядом по моему лицу. При этом мне снова, как и тогда, мерещится звериный оскал. — Подсказать тебе, что было на самом деле?

Эпизод 9. Показалось

Вежливо улыбаюсь:

— Буду очень благодарна.

Говоря, пристально смотрю ему в глаза. Выходит с трудом: из-за того, что между нами было, я чувствую неловкость. Мои глаза увлажняются, а щёки предательски заливаются румянцем.

Но, несмотря на это, я не отвожу взгляд и сохраняю непроницаемое лицо. По крайней мере, пытаюсь. Хочу, чтобы Марк воспринял меня всерьёз и у нас наконец сложился нормальный диалог.

То, что он жаждет меня, я уже прекрасно поняла. Хотелось бы теперь разобраться и в других вопросах. Тех, что, на мой взгляд, “слегка” важнее.

— Хорошо. На самом деле… мы буквально стали парой, — спокойно говорит он. — Никакого притворства не было.

Не справляюсь с нахлынувшим раздражением и шумно выдыхаю. Он опять об этом? Понятно же, что меня интересуют совершенно другие детали!

— Ты ведь шутишь, да? — спрашиваю я, хотя по его виду вообще не скажешь, что он отшучивается.

Марк слегка наклоняет голову вбок и, ни капли не тушуясь, осведомляется:

— А что, похоже?

— К сожалению, не похоже, — понуро качаю головой. — Но… притворялись мы или нет… Разве сейчас это вообще важно?

— Если мы прояснили этот момент, то нет, уже не важно. Ещё вопросы будут?

— Конечно! — закивала я и тут же выпалила: — Что произошло в переулке? И как я попала домой?

Затаив дыхание, замираю в ожидании ответа.

Марк выдерживает паузу. Наверное, собирается с мыслями. Но в моменте мне кажется, что он специально действует мне на нервы.

И после нескольких бесконечно растянутых мгновений он наконец отвечает:

— Ты внезапно отключилась. От переизбытка чувств или алкоголя — без понятия. Тут тебе самой яснее. А насчёт дороги домой… Это не очевидно? Я взял тебя на руки и сел в твоё такси. Водила уже знал, куда ехать.

Изумлённая его ответом, я приподнимаю веки и закусываю губу. Теперь, после всего, это объяснение кажется слишком простым. Но для меня оно вообще не было очевидным. Всё это время мне казалось, что я очутилась дома чуть ли не благодаря магии.

В растерянности едва связывая слова, уточняю:

— Адрес дома — да… Но комната?

Хотя делаю это уже скорее по инерции. И так понятно, что я получу такое же простое объяснение.

В подтверждение моих мыслей Марк усмехается:

— Правда хочешь подробности о том, как я общался с вашей вахтёршей и искал ключи?

— Нет… кхм… Я поняла, — бормочу, чувствуя себя полной дурой, и отвожу взгляд. — Спасибо, что помог.

— Да не нужно мне твоё “спасибо”... — бросает он и, кажется, собирается сказать что-то ещё, но отвлекается на зазвонивший смартфон. — Тц. Надо ответить. Потом договорим.

Он встаёт из-за стола, поднимает гаджет к уху и выходит из аудитории.

А я ещё какое-то время стою на месте, продолжая осмыслять, как же сильно я себя накрутила. Марк сказал, что мы потом договорим, но, честно, я не слишком заинтересована в продолжении.

Как минимум потому, что я уже не спрошу его про убийство. Совсем нет желания чувствовать себя ещё большей дурой. Марк и до этой беседы одним только своим благополучным состоянием подтверждал, что того кровавого нападения не было.

А теперь, когда я получила наипростейшее объяснение всему остальному, границы реальности очертились довольно чётко. Из моих воспоминаний о вчерашнем дне всё, кроме последних двух минут, — было на самом деле. А те самые, проблемные минуты, очевидно, привиделись во сне.

Никаких загадок, мистики и прочих домыслов. Даже Марк, цепляющийся к слову “притвориться”, теперь кажется адекватнейшим человеком и большим добряком.

Он же действительно повёл себя как настоящий бойфренд. Никоим образом не воспользовавшись ситуацией, он дотащил меня аж до кровати и после этого тихо ушёл в ночь.

Нда-а-а… А я ещё огрызалась на него. Надо будет извиниться. И сделать ему какой-нибудь подарок. Да, подарок определённо не помешает…

С такой мыслью я пересекла аудиторию в обратном направлении и села за свой стол, к подругам. Они, естественно, сразу захотели узнать все подробности нашего с Марком разговора. Но, к их большому разочарованию, я временно потеряла способность что-либо нормально формулировать.

Несмотря на все их попытки меня как-то растормошить, вторую половину семинара я просидела как в воду опущенная. Напряжённое вращение шестерёнок в голове и всеобъемлющую тревогу сменила серая и тягучая прострация.

С одной стороны, я рада, что ничего страшного на самом деле не случилось. А с другой… Так жить тоже, наверное, не нормально. Может, мне пора сходить к психологу? Или хотя бы к неврологу: беспричинно терять сознание посреди ночной улицы — вряд ли признак крепкого здоровья.

За вялым перекатыванием примерно таких мыслей я скоротала остаток семинара. Как только Егор Константинович отпустил нас, Марк сразу спешно покинул аудиторию, разговаривая по телефону. Видимо, он продолжил беседу, которая началась ещё в прошлый перерыв.

Как бы то ни было, перекинуться с ним ещё парой слов у меня не вышло.

Попрощавшись со всеми, Данил торопливо вышел вслед за Марком: ему, как обычно, надо успеть на субботние уроки вокала.

А мы с Кирой и Машей взяли по стаканчику кофе в автомате и пошли в сквер рядом с университетом. Само собой, на повестке нашего девичьего собрания — мой длинный фантастический рассказ о затянувшемся вечере пятницы.

Я уже более-менее пришла в себя после разговора с Марком, плюс кофе вернул кое-каких духовных сил. Поэтому, пока мы ищем свободную скамейку, я вполне бодро обдумываю, какие части истории унесу с собой в могилу.

И тут мне звонит Илья.

Несколько секунд смотрю на его имя на экране смартфона. Во мне нет никакой уверенности. Не знаю, ответить ли на вызов. И если ответить, то что?..

Я всё утро игнорировала этот вопрос. Но, как ни крути, рано или поздно мне придётся решить.

Буду ли я мириться с Ильёй?

Эпизод 10. Разбор полётов

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что лучше пока не принимать серьёзных решений. Слишком уж много навалилось — сейчас вряд ли выйдет спокойно всё взвесить и не пойти на поводу у разрушительных эмоций.

Отвечаю на звонок Ильи — только сообщить ему, что возьму паузу. Но он игнорирует моё желание на время отстраниться и предлагает немедленно встретиться.

Я, естественно, отказываю.

Он настаивает.

Причём настаивает агрессивно, с обвинениями в том, что я прямо сейчас разрушаю наши отношения.

Хотя и слишком поздно, я понимаю, что зря заговорила с ним. Надо было ограничиться перепиской. Может, мне это только кажется, но вроде как написать лишнее — всё-таки сложнее, чем сказать. По крайней мере, Илья своим примером это подтверждает.

Стараюсь не реагировать на его выпады, спокойно говорю, что пауза всё же необходима. При этом подчёркиваю, что необходима нам обоим.

Вопреки моему намерению, эти слова злят его ещё больше.

“Что ж, я хотя бы попыталась”, — думаю про себя, а вслух говорю, что мы продолжим разговор через денёк-другой, когда оба остынем, и завершаю звонок.

В этот момент Кира и Маша уже сидят на скамейке под шелестящими кронами деревьев, а я вышагиваю туда-сюда в нескольких метрах от них.

Когда я подхожу к подругам, Кира отпивает кофе и отстранённо говорит:

— Довольно напряжённая беседа.

Видимо, несмотря на то, что я отходила в сторону, тон моего разговора с Ильёй ясно считался.

Маша, одетая в классический синий сарафан с голубой рубашкой, уже успела пролить немного из стаканчика и теперь старательно трёт салфеткой ткань на бедре.

— Угу… — протягивает она, не поднимая глаз. — Соня, веришь или нет, с твоего направления даже ветер холоднее дул. С кем это ты так?

— С Ильёй ясное дело, — разводит руками Кира. — С кем же ещё?

Тут же отвлёкшись от пятна на сарафане, Маша поднимает на меня удивлённый взгляд:

— Да? Он что, уже узнал о тебе и Марке? Вот это скорость…

— Узнал что? — хмурюсь я, потирая переносицу. — Маш, то, что мы переспали, — ты же сама выдумала. Уже забыла, что ли?

— А, ну да, — неуверенно кивает она и в задумчивости отводит взгляд: — Кажется, да…

— Так в чём дело? — осведомляется Кира. — Ты сегодня прям сама не своя. И все эти “милые” беседы с парнями… Вы что, втроём убили кого-то? Если да, то при Маше лучше не рассказывай.

В ответ та потешно морщит носик:

— Эй! Не такая уж я и болтушка!

— Убили?.. — переспрашиваю. — Ну… почти…

— Я что, — приподнимает брови Кира, — угадала?

Вяло улыбнувшись, я замахала руками:

— Нет-нет, это я так… О своём. Хвала небесам, обошлось без таких крайностей. Но в целом моя история всё равно не очень-то весёлая.

И следом я пересказала им события вчерашнего вечера до момента, когда я осталась одна в незнакомом районе.

— Охренеть, — комментирует Кира, когда я описываю, как уезжает Илья. — Прошу простить мои манеры. Но других слов я не нашла. С капризным мальчиком не поиграли, и он обиделся.

— Что-то вспомнилось: “Всякая приличная девушка знает, что слово “невротик” пишется слитно”, — невпопад, как она это любит, вставляет Маша.

Мы с Кирой медленно переводим на неё хмурые взгляды.

— Ты это вообще сейчас к чему? — спрашивает Кира.

Виновато улыбаясь, Маша разводит руками:

— Не знаю. Наверное, к тому, что Илья — невротик… Да бросьте! Просто вспомнилась шуточка, что тут такого…

— Ладно, неважно, — бросает Кира и спрашивает у меня: — Так и о чём вы сейчас говорили? Он признаёт, что поступил как мудак?

— Вроде бы да, — задумчиво отвечаю. — По крайней мере, в сообщениях что-то такое проскакивало. А сейчас… Он просто хотел встретиться.

Кира выжидающе наклонила голову вбок:

— А ты что?

— Сказала, что пока возьму паузу.

— И правильно. И лучше бы паузу подольше. Несколько лет или типа того. Потому что, честно, это какая-то жесть.

— Так! Стоп, стоп, стоп! — морщится Маша, мотая головой, словно стряхивает с себя наши последние фразы. — Это вас уже в какие-то дали понесло. А самое главное-то где? Я имею в виду: при чём здесь Марк? Ну, то есть ты же намекнула, что он тут тоже как-то замешан? Или я опять выдумываю?

— А… это… — неуверенно бормочу я, вспоминая свои мысленные заготовки на эту часть истории. — Нет, ты правильно подметила. Вчера я действительно встретилась с Марком.

И я коротко, в очень общих чертах, пересказываю оставшуюся часть истории. Ко мне пристали отморозки на улице, потом я случайно встретила Марка в баре, он спугнул отморозков и проводил меня до такси.

Подробности наших с Марком разговоров, а уж тем более долгие поцелуи с ласками — я стыдливо опустила. Само собой, то, как в моём бреду Марку проломили голову, я тоже не стала упоминать.

Я сильно сгладила углы, сказав, что мне показалось, будто Марк мог получить какую-то травму. Мол, потому я и спрашивала о нём утром по телефону. Но на самом деле с ним полный порядок. Собственно, о том якобы и был наш с ним разговор на перерыве между парами.

Понимаю, что к правде это всё хоть и близко, но не настолько, чтобы считать себя честной. Я не люблю обманывать подруг и, вообще говоря, с удовольствием вывалила бы всё как есть хотя бы для того, чтобы самой полегчало. Но всё-таки интуиция подсказывает мне, что сейчас лучше взять тайм-аут не только в отношениях с Ильёй.

Впечатлениям, которых я нахваталась за прошедшие сутки, тоже лучше отлежаться какое-то время. Пусть всё уляжется в голове. Сначала я сама разберусь в чувствах, событиях и прочем, а потом уже буду баловать подруг хоть сколько-нибудь оформленными душеизлияниями.

Хотя… О том, что было между мной и Марком, я вряд ли расскажу даже спустя время. Не понимаю того, что тогда на меня нашло, и мне сложно представить, что пойму.

Но даже того, чем я поделилась, хватило, чтобы впечатлить подруг.

— Мало того, что Илья тебя там бросил, так ещё и какие-то маргиналы докопались, — качает головой Кира. — Вот это реально жесть.

Эпизод 11. Третий лишний

— Ах, он, — недовольно произносит Кира, посмотрев назад. — Ну, этого стоило ожидать…

Маша тоже оборачивается и протягивает:

— Бли-и-ин. Что будешь делать?

— Поговорю с ним, — с обречённым спокойствием отвечаю я, глядя, как Илья шагает по скверу. — Видимо, по-другому никак.

— Как думаешь, это надолго? — интересуется Кира.

— Скорее всего, да. Не ждите меня.

— Надеюсь, вы помиритесь! — ободряюще улыбается Маша и в своём неповторимом стиле даёт совет: — Можете даже не разговаривать. Просто займитесь примирительным секс…

— А я вот не надеюсь, — с нажимом перебивает её Кира и поднимает стаканчик кофе: — Но всё равно удачи. К чему бы вы там в итоге ни пришли, мы тебя поддержим.

— Спасибо, девчонки, — киваю я, глубоко вздыхаю и наконец решаюсь: — Ладно, я пошла.

Огибаю скамейку и выхожу на петляющую меж деревьев тропу из каменной плитки. Пока отдаляюсь от подруг, до меня напоследок доносится ещё несколько их фраз.

— “Примирительный секс”?! Серьёзно? — шипит Кира. — Ты вообще помнишь, из-за чего они поссорились?

— Конечно помню! — шёпотом восклицает Маша. — На чём разошлись — на том и сошлись. Логично же! Разве нет?..

Дальнейшие их препирания я уже не слышу.

Эх, Машка, если бы всё было так просто. Вопрос теперь не только и не столько в сексе, сколько в опрокинутом доверии. От близкого человека обычно ждёшь поддержки, а не ультиматумов, каким одарил меня Илья.

И даже это легко бы обсуждалось и прощалось. Но, к сожалению, ультиматум был не просто на словах. Он был подкреплён поступком. Илья бросил меня посреди ночи в незнакомом месте, из-за чего я чуть не попала в кошмарную переделку. Причём всё утро я верила, что мне не удалось её избежать…

Не хочу этого разговора. Кто бы знал, как же мне нужна пауза. Просто перевести дыхание. Но нет, придётся что-то решать прямо сейчас.

Илья видит, что я иду ему навстречу, и сворачивает с широкой дороги на лужайку, окружённую деревьями с раскидистыми ветвями. Там он в ожидании начинает нервно ходить из стороны в сторону. Похоже, это место он выбрал, чтобы наш разговор состоялся в более-менее приватной обстановке, а не на глазах у любопытных прохожих.

Мне это не нравится. Не хочу оставаться с ним один на один. Хочу быстро переговорить и уйти. Без громких ссор, драматичных заламываний рук и прочих “перформансов”. Но выбирать не приходится.

Илья выглядит потрёпанным. Его обычно зачёсанная назад длинная чёлка сейчас разбросана по лбу и выбритому виску. Глаза уставшие, с синяками, на щеках и подбородке неровная щетина. Вчерашняя рубашка выбилась из-за пояса и торчит под кожанкой.

Похоже, он не ночевал дома. А может, он вообще не спал?..

— Привет, — как можно более спокойным голосом говорю я, остановившись в паре метров от него.

Не хочу выказать ни обиды, ни раздражения, поскольку не собираюсь обсуждать ни то ни другое. Всё ещё надеюсь, что получится перенести основную часть этой неприятной беседы на потом.

Илья резко сокращает дистанцию между нами и повышенным тоном выдаёт:

— И что, по-твоему, нормально так обрывать звонок?

— Прости, мне показалось, что я всё тебе объяснила.

— Ни хрена не всё! — он нависает надо мной, и я чувствую запах алкоголя. — А меня выслушать? Или всё, теперь вообще плевать, о чём я говорю?

Морщусь и чуть отстраняюсь:

— Ты что, пил? Надеюсь, ты не за рулём?

— Не переводи тему! Ты вообще понимаешь, о чём я говорю?!

— Если честно, пока не очень. И ты неважно выглядишь. Давай всё же перенесём все обсуждения на потом, как я предлагала? Проспишься, отдохнёшь. Успокоишься, в конце концов…

— Хватит, хватит! — замахал он руками. — Хватит вести себя, будто я долбаный злодей и психопат!

— Просто предлагаю…

— Нет, ты ведёшь себя так, как будто уже всё решила! Думаешь, я не врубаюсь, что за “паузу” ты выдумала? Просто хочешь кинуть меня!

— Я ещё ничего не решила. Давай потом поговорим. Сейчас ты не в себе.

Эта встреча ещё хуже, чем я представляла. Как он может быть таким?..

Разворачиваюсь с намерением уйти, но Илья хватает меня за локоть:

— Вот на хрена ты так себя ведёшь?! Специально разводишь трагедию! Я вчера сразу вернулся за тобой, слышишь?

— Да, хорошо, я поняла, — безучастно киваю, пытаясь высвободить руку. — Пусти. Я пойду.

— Да ни хрена ты не поняла! — он болезненно сжимает и встрахивает руку. — Это ты куда-то свалила и не отвечала на звонки! А теперь делаешь вид, будто это со мной что-то не так!

Я не сдержалась и выпалила:

— Ты не вернулся! И не звонил!

— Нет!

— Да! Ты оставил меня одну и уехал! И я понятия не имела, что делать! Если бы Марк не помог мне, то вообще…

— Какой, к чёрту, Марк? — процедил Илья, тут же зацепившись за незнакомое имя. — Это с ним ты была, когда не отвечала на звонки?

При этом он ещё больнее сжал мою руку. У меня на глазах тут же выступили слёзы.

— Пусти, мне больно! — выдыхаю и безуспешно тяну руку. — Илья, пожалуйста!

— Кто такой Марк? — снова спрашивает он, игнорируя мои слова.

Его лицо искажает гнев, и мне становится страшно. Так, словно передо мной совсем чужой человек.

— Это я, — раздаётся низкий голос, в этот момент сильно напомнивший звериный рык.

Марк кладёт пятерню на плечо Ильи, и тот, сразу же отпустив меня, падает на колени. Гримасу гнева на его лице сменяет не менее уродливая смесь боли и страха.

— А что за смертник тронул мою женщину, — навис над ним Марк, — действительно большой вопрос.

Эпизод 12. Ощущение угрозы

Стою как вкопанная, потирая руку, которую только что сжимал Илья. В недоумении перевожу взгляд с корчащегося от боли бойфренда на Марка.

Как он смог подкрасться так незаметно? И откуда он тут вообще взялся: разве после семинара он не ушёл самым первым?..

Нет, эти вопросы, конечно, очень занимательные, но сейчас они не на первом месте.

Волков напал на Илью. Можно было бы подумать, что Марк просто оказался неравнодушным прохожим, который решил заступиться за малознакомую девушку.

Но я совершенно точно слышала, как он назвал меня своей женщиной. То есть… Он что, всерьёз ведёт себя как мой парень?

— Какого хрена? — морщась, выдыхает Илья. — Твою мать! Пусти!

Восклицая, он обеими кистями пытается стянуть пятерню Марка с плеча. Но тщетно. Выглядит так, будто это равносильно попытке голыми руками сдвинуть с места кряжистый дуб.

Какое-то время Марк выжидающе смотрит на Илью. Видимо, ждёт, когда тот перестанет сквернословить и обретёт готовность к диалогу. Но почему-то Волкову не приходит в голову, что для этого как минимум надо прекратить причинять боль.

Естественно не дождавшись, когда Илья успокоится, Марк поворачивается ко мне и спрашивает:

— Знаешь его?

— Д-да, — запинаясь отвечаю, кое-как вырвавшись из ступора. — Это мой… Мой знакомый. Отпусти его, пожалуйста! Он не со зла!..

Я ненадолго замолкаю, удивившись тому, что не смогла назвать Илью своим парнем. Это из-за нашей с ним ссоры? Или из-за того, что сейчас обо мне сказал Марк?.. Нет, точно не второй вариант. Это какая-то глупость!

Вижу, что Волков не спешит выполнять просьбу, и с чувством повторяю:

— Марк, пожалуйста!

Он пару секунд пристально смотрит на меня. Затем недовольно хмыкает и садится на корточки рядом с Ильёй.

Поймав его взгляд, Марк медленно произносит, чётко выговаривая каждое слово:

— Ещё раз её тронешь — поломаю.

Илья невнятно что-то бормочет и кивает.

Марк отпускает его, тут же потеряв к нему всякий интерес, и встаёт в полный рост.

Я лишь растерянно смотрю на Марка. Не имею ни малейшего представления, что сказать ему в этой ситуации. Да и сама ситуация, по ощущениям, далеко не однозначная.

С одной стороны, Марк вроде как выступил в роли моего защитника. А с другой… Он сам пугает меня куда больше, чем потерявший самообладание Илья.

И сейчас, когда я стою напротив возвышающегося над нами Марка, не чувствую себя спасённой. Наоборот, кажется, что внезапно возникла новая, более страшная угроза.

Марк надвигается на меня, и я невольно начинаю думать, как себя повести, чтобы не стать его жертвой. Наверное, он ждёт благодарности, так?..

Неуверенно киваю:

— Спасибо…

И перевожу взгляд на Илью. Тяжело дыша, он сидит на земле и держится за плечо. Похоже, ему до сих пор очень больно.

Снова смотрю на Марка и добавляю:

— Но не стоило прибегать к насилию. Я против этого. И никогда бы о таком не попросила…

К этому моменту Марк уже подошёл ко мне впритык. У меня внутри всё сжалось. Может, мне надо было остановиться на благодарности? Когда эта хмурая груда мышц нависает надо мной, чтение ему нотаций кажется, мягко сказать, плохой идеей.

Но, вопреки моим чрезмерно мрачным ожиданиям, Марк лишь безразлично угукнул в ответ.

А дальше произошло то, чего я вообще не ожидала.

Он мягко взял меня за руку, запустив свои пальцы между моими, и потянул за собой:

— Пойдём.

Эпизод 13. Срочное дело

— Что?.. Куда? — выдыхаю я, в растерянности шагая за Марком.

Он по-прежнему держит меня за руку и уверенно уводит с лужайки. Он ни секунды не ждал моего согласия. Да и, похоже, любой мой ответ его в принципе не интересует.

Он идёт чуть впереди и даже не оборачивается на меня. Просто тянет за собой, словно я его собственность без права голоса.

— Марк, что происходит? — всё же пытаюсь достучаться до него. — Куда ты меня ведёшь?

Не сбавляя шага, он наконец отвечает:

— Мы не договорили, помнишь?

— Да?.. Хорошо, давай, поговорим. Может, тогда остановимся?

— Не здесь.

— Почему не здесь? И вообще… — говорю я и оглядываюсь на Илью: он всё ещё сидит на земле и недоумевающе смотрит нам вслед.

Я хотела сказать, что не могу вот так оставить Илью. Но вдруг поняла, что понятия не имею, о чём с ним говорить, если сейчас к нему вернуться. Неужели это всё?..

— У меня есть срочное дело в мастерской, — говорит Марк так, будто я априори должна понимать, о чём он. — Съездишь со мной, я разберусь с делом, и поговорим.

— Какая ещё мастерская?

— Увидишь.

Мы выходим к краю сквера, за которым начинается автомобильная дорога. На обочине припаркован увесистый мотоцикл на огромных хромированных колёсах с широкими покрышками. Он покрыт глянцевым чёрным лаком, отражающим свет словно зеркало. На боковых панелях видны кроваво-красные графические элементы в виде открытых ран от когтей.

Наконец отпустив мою руку, Марк снимает с руля мотоцикла чёрный шлем и протягивает мне:

— Надень.

— Подожди… Что?.. — на автомате принимаю шлем. — Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? На этом?..

— Да, — как ни в чём не бывало обронил он. Затем он, взявшись за руль, перекидывает ногу через мотоцикл и взглядом указывает на место позади себя: — Садись.

— Подожди… Я не понимаю, — перехватываю шлем одной рукой и хмуро потираю переносицу, пытаясь сконцентрироваться. — Зачем всё это? Если у тебя какие-то дела, может встретимся позже? И вообще, о чём ты хочешь поговорить?

Он глубоко вздыхает. Видимо, моя растерянность и нерешительность уже начинают его раздражать.

Но он сам виноват! Появляется из ниоткуда, нападает на Илью, потом, ничего не объяснив, тащит меня к мотоциклу. Ему, видите ли, срочно надо в какую-то мастерскую. А я тут вообще при чём?

Собравшись с мыслями, он медленно и спокойно произносит:

— Моё дело не займёт много времени. А наш разговор касается прошедшей ночи, так что это и в твоих интересах тоже. И по поводу того, почему не можем встретиться позже… — Выдержав недолгую паузу, он в своей “звериной” манере ухмыляется: — Не похоже, что тебя можно лишний раз оставить одну. Неприятности так и сыпятся.

Что ж… Не назвала бы это исчерпывающими объяснениями. Но, как ни странно, звучит последовательно и убедительно. А про неприятности — вообще, считай, посыпал соли на рану. Попадать в переделки — это да, моя тема. Не поспоришь.

— Ладно, — выдыхаю я и надеваю шлем.

Приспособив платье, сажусь позади Марка. В конце концов, я и так уже думала о том, что задолжала ему. Так почему бы один раз не сделать, как он хочет? Съездим, куда ему надо, и закроем уже тему этой злополучной ночи.

— Мы чего-то ждём? — неуверенно спрашиваю, обратив внимание, что Марк не спешит трогаться с места.

Он усмехается и говорит:

— Так мы далеко не уедем. Держись за меня.

А, ну да, точно. И чего это я…

Аккуратно берусь за его, стараясь свести к минимуму наши касания.

Приподняв бровь, Марк смотрит на меня через плечо:

— Первый раз, что ли?

— Ты о чём? — недоумевающе хмурюсь в ответ.

Через мгновение мотоцикл с глухим рыком делает короткий рывок вперёд. И я, естественно, не удерживаюсь и падаю назад.

“Ну, всё к этому и шло”, — проносится злорадная мысль в моей голове.

Утро этого дня, видимо, и должно было закончиться чем-то подобным: нелепое сальто назад с задиранием платья и отбиванием случайных частей тела. Благо, хотя бы шлем нацепила. Впрочем, вряд ли он спасёт от свёрнутой шеи. А именно это, судя по всему, мне и грозит…

Но в последний момент, даже не оборачиваясь, Марк отводит назад руку и обхватывает меня за талию.

— Держись крепче, — говорит он и прижимает меня к широченной спине.

Всё ещё обескураженная своим внезапным падением и таким же внезапным спасением, я послушно обнимаю его. По коже приятными успокаивающими волнами расползается тепло его горячего тела.

Как и вчера, я чувствую ненавязчивые ноты кардамона и амбрового дерева, пронизанные собственным запахом Марка. Этот аромат будит во мне яркие воспоминания прошедшей ночи и заставляет почувствовать возбуждение.

Я будто снова оказываюсь во власти пылающего энергией мужчины, осыпающего меня поцелуями. И эта смесь ощущений настоящего с впечатлениями прошлого дурманит голову. Возбуждение нарастает и стремительно превращается в непреодолимое желание.

Пребывая в странном, схожем с трансом состоянии, я скольжу ладонями по тонкой ткани, скрывающей рельефный живот Марка. Сердце начинает биться быстрее. Протяжно вдыхаю носом аромат, завороженно ощупываю пальцами выпуклые кубики пресса, поднимаюсь выше, к мощной накачанной груди…

— Порядок? — низкий голос Марка словно возвращает меня в реальность.

— Что?.. — бессмысленно спрашиваю я, а мои щёки, уже залитые румянцем, похоже, багровеют от стыда.

Я что, сейчас внаглую трогала его?.. А теперь он спрашивает, понравилось ли мне? Кхм… Да, но…

— Держишься? — уточняет он.

Когда понимаю, что он спрашивает совсем о другом, также понимаю, насколько я сейчас “поплыла”. Все чувства, мысли — всё словно утопает в дурмане обычно несвойственной мне всеобъемлющей похоти. Да что со мной такое? Неужели тот случай в баре не был разовым помешательством?..

— Да, порядок, — со смущением отвечаю и спешно складываю пальцы в замок в районе солнечного сплетения Марка. — Поехали.

Эпизод 14. Наши отношения

Залитый солнцем город, рёв мотоцикла, ветер в волосах, крепкая мужская спина источает приятное тепло.

Казалось бы — жаловаться не на что. Расслабься и наслаждайся моментом. И действительно, если забыться на несколько мгновений, то можно подумать, что всё нормально и в целом так и должно быть.

Но я была бы не я, если б периодически себя не одёргивала и не напоминала, что надо держать ухо востро.

Потому что, во-первых, у нас с Марком вообще не такие отношения. И сама мысль о том, что они вот так завяжутся, видится мне абсурдной. Мы всего лишь два малознакомых человека, которых объединяет лишь случайное стечение обстоятельств вчерашнего вечера.

А во-вторых, после таких мощных эмоциональных качелей, на каких я прокатилась в последние сутки, без оглядки доверять собственным сиюминутным чувствам — не самая лучшая идея.

Впрочем, кажется, я уже не доверяю не только чувствам, но и мыслям, а заодно и решениям.

Почему я так легко позволила Марку уговорить себя куда-то ехать? Вместо того, чтобы нормально поговорить с Ильёй и расставить уже все точки над “i”, я просто взяла и скрылась за горизонтом на мотоцикле. Что со мной не так?

Или, может, это всё связано с тем самым, мистическим влиянием Марка на меня? Если он без каких-либо особых усилий способен заставить меня чувствовать непреодолимое желание… возможно, он вообще каким-то образом контролирует моё поведение.

Эта мысль кажется чересчур фантастической. Но оттого она ещё более пугающа.

Уже отмечала это про себя, но повторюсь: я точно должна буду выяснить природу моего сильного внутреннего отклика.

Может, просто стоит напрямую спросить об этом Марка? Вдруг он сам знает что-то о своём влиянии? А ведь это вполне вероятно!

Он же буквально ведёт себя как мой парень, так? Может быть, это всё как-то связано? То, как он ни с того ни с сего начал себя вести по отношению ко мне, и то, что я внезапно испытываю рядом с ним.

Не знаю, до каких ещё безумных теорий и сомнений в собственной адекватности я бы дошла… Но мне повезло: до места назначения мы добрались довольно быстро.

— Приехали, — говорит Марк, глуша мотор на небольшой парковочной площадке, и кивает на трёхэтажный домище перед нами: — Это здесь.

Как ни странно, здание мне знакомо. Пару-тройку раз приходилось проходить или проезжать мимо него. Да и в целом место, насколько я знаю, не безызвестное.

Это мастерская по реставрации ретроавтомобилей. Место, где искушённые богатеи, которым наскучили новые авто, оставляют огромные деньги за приобретение редких экземпляров прошлого столетия.

Внешне мастерская сочетает в себе стиль индустриального дизайна и винтажные элементы. Фасад здания выполнен из кирпича с большими панорамными окнами. Над входом висит вывеска с названием “Ретро Ревайв”, которая выполнена, опять же, в стиле ретро.

Я снимаю шлем и спрашиваю:

— И какие у тебя здесь дела?

Спрашиваю с некоторым раздражением. Когда соглашалась на поездку, он вроде упоминал мастерскую, но я и подумать не могла, что речь о такой. Ему что, срочно понадобилось посмотреть на винтажные автомобили? К тому же, судя по всему, по субботам она не работает: даже отсюда видно, что в помещениях за окнами не горит свет.

Марк безразлично отвечает:

— Продам тачку одному старому клиенту.

— То есть… — Слезаю с мотоцикла и, отдав шлем, ещё раз окидываю взглядом здание. — Ты тут работаешь?

— Да, — отвечает Марк, крепя шлем к рулю мотоцикла. — Это моя мастерская.

Удивлённо спрашиваю:

— В каком смысле твоя?

— В прямом. Это мой бизнес, — говорит он с лёгкой усмешкой во взгляде, затем кладёт руку мне на поясницу и чуть подталкивает в сторону парадного входа: — Ладно, пойдём.

Невольно начинаю идти. Он шагает рядом и даже не думает убирать руку с моей спины. Ну как — спины? Вообще-то, его пятерня расположилась так низко, что какой-то своей частью легла мне на ягодицу. Как ни посмотри, джентльменским или хотя бы просто вежливым такое прикосновение не назовёшь.

И ведь что возмущает — идёт с таким видом, будто всё в порядке вещей. Командует, по-свойски трогает, да вообще делает что хочет!

— Марк… — чуть отстраняюсь от него, убирая ручищу подальше от моей задницы. — Зачем ты это делаешь?

— Делаю что?

— Ведёшь себя так, словно я твоя девушка. Я поехала с тобой только потому, что ты хотел рассказать что-то о прошедшей ночи. Это не свидание, понимаешь? Да даже для свидания ты слишком много себе позволяешь.

Он усмехается:

— Много, значит, да? Вчера ты так не считала.

— Вчера у меня была безвыходная ситуация. И ты нагло ей воспользовался! — недовольно морщу нос и чувствую, как краснеют щёки.

Краснеют, да только совсем не от гнева, а от стыда и смущения. И это, в свою очередь, раздражает чуть ли не больше, чем его самоуверенные подколы.

— Насчёт безвыходности не соглашусь, — продолжает он ухмыляться. — Но да ладно. Мы не на свидании, раз тебя это так напрягает.

— И? — тяну я, намекая на логичное развитие его последней мысли.

— Что? — обронил он без какого-либо интереса.

Перебрав связку ключей в руке, Марк нажимает на кнопку на чёрном брелоке. Неподалёку от парадного входа в мастерскую начинают подниматься массивные ворота.

— Раз мы не на свидании, ты будешь держать себя в руках? — настойчиво уточняю я. — Прекратишь называть меня своей женщиной, лапать и наконец расскажешь уже о ночи?

— Одно без другого не выйдет, — сказал он, подходя к открывающемуся въезду для автомобилей.

— В смысле — не выйдет?

— Этой ночью ты стала моей женщиной. Так понятнее?

Эпизод 15. Договор

Хмуро потираю переносицу и качаю головой:

— Ни разу не понятнее. Когда это я успела?..

Марк не дожидается меня и заходит в мастерскую.

— Не помнишь? Мы же договорились, что я буду твоим парнем. Разве нет?

— Нет, всё не так! Я попросила тебя лишь ненадолго сделать вид! С чего бы нам на самом деле становиться парой? Мы друг друга даже не знаем!

Восклицая и эмоционально жестикулируя, иду следом за Марком и осматриваюсь в тихом безлюдном помещении.

Благодаря большим окнам, естественного освещения достаточно, чтобы всё разглядеть. Но при этом остаются приглушённые тона и вытянутые тени, создающие своеобразный уют. Такой, который теряется при включённых ярких лампах, какие бывают в подобных заведениях.

Стены украшены старинными автомобильными номерами и рекламными плакатами прошлых лет. Пространство мастерской разделено на несколько зон: рабочую с подъемниками и тележками с инструментами, зону для покраски с вентиляционной системой и зону отдыха, где можно выпить кофе, устроившись на винтажном диване с высокими деревянными ножками.

Двигаясь в глубь мастерской, мимо рабочей зоны, Марк поднимает указательный палец:

— Да, ты просила сделать вид. Это я помню. Но не помню, чтобы я соглашался.

Тц! Опять он цепляется к словам!

— Хорошо-хорошо, мы это уже проходили. Ты “не умеешь притворяться”. Это я уже прекрасно поняла.

— Тогда почему нам приходится к этому возвращаться? — насмешливо бросает он через плечо.

Мы проходим в глубь мастерской, в зону, которую не было видно со входа. Двигаемся мимо столов, усеянных чертежами, инструментами и деталями автомобилей.

У толстой колонны стоит старый проигрыватель с пластинками. Даже не замедлив шагу, Марк на ходу небрежно ударил его кулаком, и из того с середины композиции зазвучал мелодичный джаз.

А за колонной начинается обширная площадка с целым автопарком. Штук двадцать ретроавтомобилей. Некоторые накрыты специальными чехлами, но те, что без них, — выглядят как с картинки журнала.

Отполированные до зеркального блеска, напоминают разноцветные драгоценные камни. Машины от классических кабриолетов с мягкими изгибами и яркими красками до мощных мускул-каров с их агрессивным дизайном.

Гневно бурю спину Марка взглядом, петляя меж автомобилей.

И, как бы это дико ни звучало, по-прежнему пытаюсь защитить своё право не состоять с ним в отношениях:

— Ладно, Марк, раз ты так любишь точные формулировки, давай сыграем по твоим правилам. Допустим, ты не притворялся. А прям в самом деле, очень-преочень по-настоящему стал моим парнем. Но ведь мы договорились, что это ненадолго, так?

— На ночь, — уточняет он, остановившись в месте площадки, свободном от машин.

Там располагаются несколько поставленных полукругом письменных столов, на которых лежат какие-то бумаги, печати и канцелярские принадлежности.

Пока Марк открывает и роется в выдвижном ящичке одного из столов, я торжественно заявляю:

— Вот именно! На ночь! А ночь у нас что?.. Правильно — прошла!

Марк достаёт из ящичка какие-то документы, небрежно расписывается в них, ставит печать и параллельно говорит:

— Нет, наш договор так не работает.

В замешательстве смотрю на бумаги, над которыми он склонился. Договор?.. Он там что, занят официальным оформлением наших отношений?.. Так. Соберись, Соня, а то уже начинаешь сама додумывать какой-то бред.

Марк ловит мой взгляд.

Будто прочитав мысли, ухмыляется и кивает на документы:

— Это для клиента.

Растерянно отвожу глаза и зачем-то оправдываюсь как детсадовец:

— Я сразу поняла… кхм… что не для меня.

Марк оставляет документы на столе и шагает ко мне:

— Нашему договору не нужны какие-то пыльные бумажки. Слова куда важнее.

Невольно начинаю пятиться и напоминаю:

— Но ночь уже прошла. Ни о чём большем мы не договаривались.

— Я уже сказал, что так это не работает.

— А как это работает?

— Разве не очевидно? — расплывается он в звериной улыбке. — Мы должны были провести ночь вместе.

— То есть переспать?.. Ой!

Пятясь, я наткнулась на красный кадиллак, потеряла равновесие и упёрлась руками в капот.

Марк продолжает надвигаться на меня:

— Именно.

— Пф! — насмешливо выдыхаю, пытаясь скрыть страх за разочарованием. — Ты всё делал ради этого? Если тебе нужна только ночь, зачем морочить голову и при свете дня называть меня своей?

— Потому что до того момента я никому не позволю к тебе прикоснуться.

— Вот как… Просто фантастика. Эти глупости… Это всё, что ты хотел сказать мне? Мы поэтому приехали сюда?

Пока говорю, он подходит ещё ближе. Бессознательно пытаясь увеличить расстояние между нами, я сильнее прижимаюсь к автомобилю позади и моя рука соскальзывает с капота.

Через мгновение я оказываюсь, пожалуй, в худшем положении, каком только могла, учитывая обстоятельства.

Я сижу на капоте, а Марк стоит впритык ко мне, между моими ногами. Одной рукой он придерживает меня за спину, а другой беззастенчиво скользит по бедру, задирая платье.

— Не только сказать, — тихо говорит он, наклоняясь ко мне. — Ещё я хотел сделать пару “глупостей”.

Эпизод 16. Гости

Марк очень близко. Опасно близко.

Меня снова овевает его запахом и теплом. Я неожиданно понимаю, что с того момента, как я обняла Марка на мотоцикле, желание никуда не пропадало. Оно лишь отступило на край сознания.

И когда Марк подошёл ко мне вплотную и стал меня касаться, вожделению не понадобилось даже пары секунд, чтобы зародиться. Оно мгновенно захватило меня целиком.

Но я боюсь поверить и отдаться этому чувству. Оно слишком непривычно. Слишком сильно.

Мне кажется, раз до последних суток со мной такого не случалось, значит, это что-то чуждое. Что-то извне. Оно мне не принадлежит. И потому я должна сопротивляться.

Я уже размышляла о природе этого желания. И думала о том, что обязательно выясню его причину. Но…

Даже не представляла, как тяжело противостоять ему в моменте!

От прикосновений Марка перехватывает дыхание, мурашки льдинкой поднимаются по спине к затылку.

— Марк, нет… — произношу с трудом, не хватает воздуха.

Марк охватывает мои бёдра обеими руками и легко подтягивает меня к себе. Его широкие округлые плечи закрывают весь обзор. Ни перед глазами, ни в мыслях не остаётся ничего, кроме этого мужчины.

— Не слышу, — говорит он у самого уха. — Повтори громче.

И целует меня в шею, у самой ключицы. Его губы горячие. Кажется, будто они пропитаны желанием, которое многократно усиливает моё собственное.

Пытаюсь сказать “нет” громче. Но вместо этого лишь судорожно вздыхаю. Похоже, я потратила все силы на предыдущую попытку и теперь не могу свой отказ даже прошептать.

Марк жадно исследует мои неприкрытые ноги пальцами, всё дальше залезая под платье. Поцелуями поднимается по шее. Выше, выше.

Целует меня в скулу, и вот-вот коснётся моих губ. Знаю: когда он это сделает, я уже не смогу сопротивляться. Тело окончательно возьмёт верх над разумом, и тогда…

Марк замирает. Между нашими губами всего пара-тройка сантиметров. Кажется, он прислушивается. Невольно делаю то же самое. Но я ничего не слышу. Всё так же, как и несколько секунд назад.

Марк отстраняется. Смотря пожирающим взглядом в глаза, он гладит меня по щеке. Мягко, будто заворожённо проводит большим пальцем по моей нижней губе, слегка оттягивая её.

— Продолжим чуть позже, — говорит он.

Следом со стороны зон, расположенных ближе ко входу в мастерскую, раздаётся громкий мужской голос с лёгкой хрипотцой:

— Эй, есть тут кто?

Марк медленно отступает, скользит пальцами по моему бедру, пока они не слетают с коленки. Отрывается от меня явно неохотно. На мгновение даже кажется, что ему сейчас так же тяжело себя контролировать, как мне.

Но, очевидно, он справляется с этим лучше.

Марк возвращается к столу и небрежно стаскивает с него документы, которые подписывал.

Медленно приходя в себя, я сползаю с капота машины.

Едва успеваю поправить задранное платье, как на другой стороне паркинга появляются три фигуры. Впереди идёт пожилой приземистый мужчина в дорогом элегантном костюме, который наверняка сшит на заказ. Одна только его походка уже говорит о том, что он привык давать команды, а не выполнять. Его волосы седые, но блеск ясных и цепких глаз виден даже издалека.

Чуть позади него шагают, судя по всему, двое помощников. Мужчины средних лет. Лысый громила с треугольной шеей и худощавый брюнет с кудрявыми волосами — оба в строгих тёмных костюмах и белых рубашках.

Марк поднял вверх руку с бумагами и помахал гостям, привлекая их внимание.

— Марк! — добродушно развёл руками пожилой мужчина. — Вот ты где. А мы тебя уже обыскались.

Марк двинулся мужчинам навстречу и по пути обнял меня за талию, подталкивая в том же направлении. Послушно иду вместе с ним, продолжаю поправлять платье и убираю выбившиеся пряди с лица.

При появлении незнакомых людей я почувствовала неловкость и стыд. Будто меня застукали за чем-то непристойным. А ведь это практически так и было! Если бы Марк не заметил приближение мужчин первым… Они бы могли застать нас в весьма “интересном” положении.

А ещё мне стыдно из-за того, что я вообще могла оказаться в таком положении! Я снова утратила контроль! Да что это за магия такая?

И ведь Марк продолжает вертеть мной как пожелает. Просто обнял и повёл к каким-то незнакомцам. Это и есть клиенты, о которых он говорил? А я-то зачем в этом всём участвую?

На этот вопрос не так-то легко ответить! Мысли спутались, мотивы и желания столкнулись как вагонетки, мчавшиеся с разных сторон рельсовой дороги.

Я хочу убежать, чтобы остаться с собой наедине и наконец успокоиться. Но ещё я так обескуражена всем произошедшим, что мне не хватает решительности.

И, что, наверное, самое глупое: у меня возникло иррациональное желание убедить вновь прибывших, что мы ничем “таким” здесь не занимались. Не хочу привлекать к себе внимание, вести себя странно, вырываться из объятий Марка, в самом деле срываться с места и пытаться куда-то убежать.

А ещё… Когда я об этом всём подумала, у меня возникла страшная мысль. Что, если всё это — неправда? Что, если моя путаница в мыслях — лишь что-то внешнее, напускное?

Вдруг… Вдруг в действительности глубоко внутри мной движет лишь обещание Марка “продолжить”?..

От ответа на этот вопрос меня отвлекает (можно сказать, спасает) внезапно проснувшийся смартфон. Лёжа в боковом кармане сумки, он несколько раз подряд вибрирует — скорее всего, кто-то отправил сообщения в мессенджере.

Я на автомате достаю смартфон и нажимаю на последнее оповещение. Открывается переписка с Кирой.

“Ты, случаем, не в том районе вчера зависала? Видела новость?” — гласит сообщение подруги. А далее идёт репост из какого-то новостного канала с прикреплённой фотографией.

Фото не грузится — видимо, в мастерской плохо ловит связь. А ждать уже некогда — мы с Марком подошли к гостям. Я спрятала смартфон обратно в сумку.

Оставив меня чуть позади, Марк обменивается с пожилым мужчиной рукопожатиями и ухмыляется:

Эпизод 17. Торг

Я пытаюсь отстраниться от Марка, но он лишь крепче прижимает меня к себе.

— Неужели нашлась та, что смогла приручить этого молодого зверя? — улыбается Леонид и выразительным жестом приподнимает поля несуществующей шляпы: — Моё почтение!

Растерянно улыбаюсь в ответ и пожимаю плечами. При этом упоминание “зверя” вызывает у меня зловещую ассоциацию с прозвищем маньяка, о котором Кира рассказывала на семинаре. Похоже, эта история впечатлила меня даже больше, чем мне показалось поначалу.

— Приручить? — приподнимает бровь Марк. — Вот уж вряд ли.

— Ещё противится, да? — подмигивает мне Леонид. — А вообще, надеюсь, я вас не сильно отвлекаю?

Чувствую, как начинаю краснеть, активно мотаю головой и тараторю:

— Нет-нет! Да и от чего нас отвлекать? Мы ничего такого и не делали, чтобы нас отвлекать.

— Ну как “от чего”? — деланно удивляется Леонид. — От свидания конечно же!

— Нет! Мы как раз приехали сюда, чтобы… — продолжаю возражать и даже начинаю озвучивать объяснение.

Но замолкаю, потому что Марк, ухмыляясь, говорит одновременно со мной:

— Да, ещё как отвлекаешь. Так что давай быстрее закончим с делами.

Затем он взмахивает документами в руке и указывает на другой конец паркинга:

— Нам туда.

Неторопливо двинувшись в том направлении, Леонид с некоторым драматизмом качает головой:

— Эх, а твой отец не пренебрегал беседой со старым другом. И не любил спешку. Хотя тогда и время было другое…

— Это было давно, — отвечает Марк, заметно помрачнев. — Слишком давно, чтобы вспоминать.

Леонид ненадолго поймал его взгляд и молча кивнул. Не уверена, поняла ли я правильно, что имел в виду Марк. Но в моменте мне показалось, что Леонид выразил ему сочувствие.

Мы, всей присутствующей в мастерской компанией, встали у автомобиля на краю паркинга.

Марк небрежно ткнул в грудь лысого громилы документами:

— Подержи.

Скорчив гневную гримасу, тот неловко принял бумаги. Следом он явно захотел выразить своё недовольство словами, но сдержался.

Марк даже на секунду не задержал на нём внимание, так что реакцию не заметил. Возникшие возражения, скорее всего, тоже пролетели бы мимо него.

Он подошёл к автомобилю и парой уверенных рывков стянул с него специальный чехол. Как только ткань коснулась пола и машина явила себя миру, все гости поменялись в лице.

Даже громила, недовольный отношением Марка, кажется, тут же обо всём забыл и тихо присвистнул.

— Не просто раритет, — презентует Марк и открывает дверь, чтобы был виден и салон. — Тачка на ходу. Мои ребята отлично постарались, приводя её в порядок.

Мало смыслю в машинах, но, судя по тому, что я вижу, это какая-то очень старая модель “Bentley”. Чёрная, со складным верхом. Отполированная так, что в ней отражается абсолютно всё вокруг.

Линии кузова плавные и скульптурные, с хромированными акцентами. Они текут вдоль всего автомобиля, создавая впечатление движения даже в состоянии покоя. Салон выполнен из какой-то экзотической кожи, что придаёт ему дополнительный налёт роскоши и эксклюзивности.

Леонид внимательно осматривает каждую деталь, его взгляд оценивающий и знающий. Он начинает задавать Марку вопросы по конкретным характеристикам машины, в которых я вообще ничего не понимаю.

Марк неохотно, но достаточно подробно отвечает. Видно, что он говорит со знанием дела, но не похоже, что сам разговор ему интересен.

Затем, после всех вопросов, Леонид, уже сидящий за рулём авто с заведённым двигателем, интересуется ценой. Когда Марк озвучивает сумму, мои брови сами собой ползут вверх. Я, конечно, понимала, что эта вещь недешёвая, но чтобы столько…

Леонида же, судя по виду, ничего не удивило.

Но он с задумчивым видом всё же протягивает:

— Дороговато… Как насчёт скидки для старого друга семьи?

Положив предплечье на крышу машины, Марк склоняется над открытым окном:

— Как друг семьи, ты сейчас сидишь в тачке, на которую у меня уже есть покупатель. В выходной день, в удобный тебе час. Получив незапланированную презентацию лично от владельца мастерской.

— Да, конечно, — поднял раскрытые ладони Леонид. — И я признателен. Но ты должен понимать, это серьёзная покупка. А детали и цену мы только начали обсуждать.

— О конкретно этой модели ты знал всё, включая цену, ещё до приезда сюда, — голос Марка стал ниже. Он по-прежнему говорит спокойно, но как будто более убедительно: — В свою очередь, я знал, кому оказываю услугу, приезжая сюда. Вот только я свой выбор сделал. А ты?

Леонид понимающе кивает и хмуро смотрит на руль автомобиля, поглаживая его руками.

Марк хлопает по крыше:

— Ладно! — и отходит в сторону, перебирая пальцами связку ключей. — Тест-драйв. Сделаешь круг по городу и решишь.

Он находит в связке дистанционный ключ и нажимает кнопку. За автомобилем открываются ворота — видимо, предназначенные специально для въезда на этот паркинг.

Марк и Леонид перекидываются ещё парой слов напоследок, и раритетное авто покидает мастерскую.

Марк какое-то время смотрит ему вслед, затем снова нажимает кнопку. Здоровенные крепкие ворота начинают медленно опускаться, отрезая потоки дневного света.

— Эй, может, подождать, пока он вернётся? — недовольно спрашивает громила, указывая большим пальцем на закрывающийся въезд.

Марк с насмешкой смотрит на него:

— А ты совсем новенький, да? Он не вернётся.

Странно, но я подумала о том же, когда Леонид согласился на тест-драйв. Почему-то мне показалось, что тот момент он принял, пусть ещё неосознанное, но всё же решение.

— В смысле?.. — хмурится лысый здоровяк.

— В прямом, — усмехается второй, кудрявый помощник, забирает из его рук бумаги и обращается уже к Марку: — Подписанный договор сегодня завезти?

— Завтра. Или вообще почтой отправь, — отмахивается Марк. — А перевод жду сегодня.

Помощники прощаются и уходят в направлении ворот у парадного входа. По пути тихо, но активно что-то обсуждают. Похоже, кудрявый парень объясняет своему коллеге ситуацию.

Эпизод 18. Мой долг

— Вот только не надо выдумывать, — продолжает Марк, всё так же пристально глядя на меня. — Я тебя не обманывал.

— Ты сказал, — отвечаю дрожащим голосом, — что я просто отключилась…

— А разве было по-другому?

— Да! — взмахиваю смартфоном, снова привлекая внимание Марка к фотографии. — Я потеряла сознание, потому что увидела что-то ужасное!

— Возможно, — ухмыляется он. — Но это не повод обвинять меня во лжи.

— Ты сказал, что отнёс меня к такси, но… Ты и словом не обмолвился о том, что кто-то умер!

— А должен был?

— Конечно! Я ведь всё это время думала, что мне всё привиделось. Но выходит, я в самом деле это видела…

— Как сдохло это чучело? — Марк тыльной стороной кисти отводит в сторону выставленный перед ним смартфон и преодолевает последнее расстояние между нами. — Нет, ты этого не видела.

Пячусь, стараясь сохранить дистанцию. Хочу снова обвинить его во лжи, но тут запоздало в полной мере осмысляю нестыковку. Я же видела, как погиб Марк. Но он здесь, живой, стоит передо мной. А в новостях фото тела его убийцы.

Бегаю взглядом по Марку так, будто изучаю, увидев впервые.

Шепчу:

— Да, ты прав. Я видела совсем другое.

— И что же? — блеснул он глазами.

— Тот мужчина напал на тебя со спины и разбил тебе голову. Ты умер. У меня глазах.

Продолжая приближаться ко мне, он кивает:

— Вот это уже больше похоже на правду.

Нет, совсем не похоже. Всё это вместе никак не складывается в цельную логичную картину. В реальной жизни — нет. Но в фантастическом хорроре…

Будь эта история именно такого толка, Марк был бы сверхъестественным существом. Монстром, который моментально излечился от смертельных ран, поднялся и отомстил человеку, покусившемуся на его жизнь.

Всё так же пячусь, округляю глаза:

— Но как? Как это возможно?..

Мне становится страшно. Кажется, будто я узнала то, чего не должна была. Разум говорит, что это абсурд, это всего лишь моя случайная выдумка. Всему есть простое объяснение, как тогда, когда я узнала, что Марк принёс меня домой…

Но ощущение мистического страха, морозом расползающееся по телу, утверждает другое. Как и кричащая интуиция. Она вопит так, что едва не заглушает все остальные чувства.

Бросаю смартфон в сумку и начинаю разворачиваться, чтобы перестать пятиться и быстро увеличить дистанцию между мной и Марком. Но неосмотрительно ударяюсь спиной о колонну. Сумка соскальзывает с плеча и падает на пол. Тут же пытаюсь поднять её, но в колонну сбоку от меня резко упирается мускулистая рука Марка и не даёт мне наклониться. Испуганно вздрагиваю, прижавшись к камню.

— Главный вопрос не “как”, — говорит Марк с рычащими нотками над моим ухом. — Главный: “почему”.

Он стоит очень близко ко мне. От моей груди до него не больше дюжины сантиметров. Фактически я оказалась в ловушке, зажатая между ним и колонной.

— “Почему”? — переспрашиваю севшим голосом. — Почему что?

— Почему я умер? — басит он надо мной и жадно вдыхает через нос аромат моих волос.

— Я… Я не знаю. Это стечение обстоятельств…

— Нет, нет, нет, всё не так. Я умер, потому что мы с тобой договорились. Я свою часть договора выполнил и заплатил за это. — Он берёт меня за плечи, скользит по ним ладонями и охватывает шею. — Причём заплатил большую цену, не находишь?..

Я почти уверена, что сейчас он начнёт меня душить. Цена, о которой он говорит и то, как он взял меня за горло обеими пятернями… Да, других вариантов быть не может. Он убьёт меня.

Но, вопреки ожиданиям, его руки по шее поднимаются к голове и останавливаются под ушами, поглаживая виски большими пальцами.

Нажимом Марк заставляет меня поднять голову и посмотреть ему в глаза. Он применяет физическую силу, которой я ничего не могу противопоставить. Но в этом нет жестокости и даже грубости. Он делает это мягко, почти нежно.

Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Ускорившееся из-за страха, теперь оно набирает обороты от неожиданно приятного прикосновения, волнительного ожидания его слов и…

Неужели я чувствую предвкушение? Да что со мной такое?!

— Поэтому тебе следует серьёзнее отнестись к своим обязательствам, — наконец заключает он.

— Обязательствам?.. — невольно касаюсь ладонями тыльных сторон его кистей. То ли в порыве избавиться от них, то ли в ответ на его мягкость. Я и сама уже не понимаю. — Ты имеешь в виду, что я должна…

— Да, ещё как должна. Ты сильно мне задолжала, Соня.

После этих слов он накрывает мои губы поцелуем.