Оля плюс Паша. Бывшие

Глава 1

У истории есть буктрейлер
С героями можно познакомиться в "Беги, Лиса, беги" и "Ты меня не помнишь" - Это продолжение.

Павел Грозин

Родной город. Здесь у каждой узенькой улочки своя история, воспоминания, запахи... Всякое было. Хорошего и плохого на две жизни хватит. Жаль, что ничего не изменить, и абсолютно свободный, подающий надежды Павел Грозин навсегда останется в этом городке.

Небольшая кафешка в центре, столик у окна... До столичного уровня, конечно, недотягивает. Один плюс, вернее, два — европейское меню и владелец. Это одно из немногих кафе в городе, что не принадлежит Туманову. Я проверял.

Заказываю кофе, смотрю в окно, и нездоровая эйфория постепенно отпускает.

- Здравствуй, Паша — неожиданно раздается слева, и я отвлекаюсь от созерцания снежного месива за окном.

Давно погребенные под завалами памяти эмоции оживают и меня накрывает, ударными волнами дежавю из прошлого.

- Здравствуй, Лиса — встаю, тяжелый деревянный стул, глухо подвывая, скребет ножками по полу и отъезжает в сторону.

- Спасибо, что согласилась встретиться.

- Я не хотела — вскинув голову, гордо произносит она — но твоя настойчивость...

Лиса недоговаривает, а я на несколько секунд замираю, не в силах оторваться от стоящей передо мной девушки. Темно-рыжие локоны обрамляют лицо, подчеркивая идеальный овал и оттеняя матовый фарфор кожи. Одно движение и каждая прядка вздрагивает, переливается на свету, а я уплываю в прошлое...

Сколько мы не виделись? Лет пять?

«Не изменилась. Воздушная, яркая, женственная. - Воспоминания опутывают мозг плотной паутиной, и я с трудом возвращаюсь в реальность».

Пододвигаю стул, помогая Лисе устроиться поудобнее, а сам занимаю место напротив.

- Я очень хотел поговорить, а тут такая возможность — облокачиваюсь на стол и жадно впитываю все, что вижу.

- Слушаю — строго произносит Лиса и намеренно отстраняется, откидываясь на спинку стула.

Одно слово, а у меня воздух в легких заканчивается. Картинки прошлого раздалбывают и без того размякший мозг до бесполезного месива. Наши встречи, козни Туманова, стрельба... Дерьма я наворотил достаточно!

- Прости меня, Лис, — слетает с языка — если бы я тогда, на свадьбе, не нажрался и не полез с разборками к Туманову...

- Что было, то было, Грозин, но если это важно, я не держу на тебя зла. Забыли.

- Вот спасибо. - Криво ухмыляюсь и, мотнув головой, продолжаю — а если я не забыл?! Если бы я... если бы Туманов тогда...

- Паш, — чуть смягчается Лиса и проводит пальцами по кромке стола — что случилось, то случилось. Ничего уже не исправить. Если для тебя это важно, ты не сломал мне жизнь. Вот я, видишь? Живая, здоровая и счастливая, чего и тебе желаю.

«Какое на х@р счастье?! - хочется заорать дурниной — Шутишь?!»

- Не исправить, права. - Пытаюсь растянуть губы в подобие улыбки, но получается хр@ново. - Если б я только мог...

Наваливаюсь на стол всем телом и наклоняют как можно ближе к Лисе и цежу сквозь зубы: «Ты была бы моей».

Лиса дергается и отодвигается от меня, как от прокаженного. Осторожно встает из-за стола и собирается уходить. Вот так значит? Пытаюсь поймать ее взгляд, но все впустую.

- Мне пора, Паш — тихо произносит Лиса — Не знаю, что ты там себе напридумывал... но это не про любовь... Про что угодно... и я в этом не участвую. Это наша последняя встреча.

«А вот это не тебе решать — продолжает сопротивляться мозг».

Спокойно смотрю вслед уходящей девушке, а под ребрами крутит так, что впору сдохнуть. Ощущение беспомощности, острыми иглами впивается в виски, а пульс долбит, как басы на заправской акустике.

«Не-е-ет, хр@на с два я сдамся! Не все потеряно. Посмотрим, кто из нас лузер».

Какое-то время я еще сижу за столом и не отвожу взгляда от двери, за которой скрылась Лиса. За окном темнеет, кофе давно превратился в ледяную помойку, и в тот самый момент, когда я собираюсь подозвать официанта, мой телефон оживает.

«Лялька» — высвечивается на экране.

«А вот и обещанное счастье, Грозин — злюсь и мажу пальцем по красной кнопке, сбрасывая звонок».

«Лялька, Лялька, Лялька. Молодая девочка с папочкиными деньгами — крутится в голове, пока еду к пацанам — Прикипел к ней, конечно, а если глубже дернуть? Ничего... Как только командировка в родные края замаячила — ни о чем больше не думал. Вернее, ни о ком...»

Совесть еще пытается достучаться до меня. Пока еду в клуб к братве, она то и дело подкидывает мне жалостливые картинки грустной Ляльки с телефоном в руках и я сдаюсь. Припарковавшись у ночного клуба, суетливо тычу пальцем в экран и на ходу набираю ее номер. Звонок срывается, а я толкаю плечом массивную дверь заведения.

- О, Гроза! Наконец-то! Давай к нам, поляна накрыта — долетает до меня сквозь музыкальный гул.

- Не слабо вы здесь окопались! — окидываю взглядом стол.

Глава 2

Оля Лисицкая (Лялька)

- Систер, я не могу дозвониться до Грозина — ною в трубку сестре.

Ною, потому что обидно и страшно... Отец впервые за четыре года пригласил нас в гости. Вдвоем! Он так и сказал «Вези знакомиться своего джентльмена удачи, раз такое дело».

- Такое дело... повторяю шепотом, но сестра на то и сестра, чтобы слышать все, даже мысли.

- Ляль, ну, ты чего? Он же работает и сама знаешь как. Межницкий тоже бывает — Сашка замолкает и продолжает уже с тревогой в голосе — у тебя что-то случилось? Не просто так вас отец в гости позвал? Да?

Зажмуриваюсь и мотаю головой. Сестренка этого не видит, поэтому повторяет свой вопрос еще раз.

- Я беременна, Сань — выдаю на одном дыхании и зажмуриваюсь еще сильнее.

- Фу-у-ух! - Сестра выдыхает в динамик, а после слышу звук ее шагов и хлопок дверью — вот теперь выкладывай все по порядку, Ляль.

Сдаюсь.

Молчать больше не могу. Похоже, сейчас та самая стадия, когда внутри ты уже раз пятьсот все пережевал и теперь это необходимо вывалить на ближнего. Рассказываю сестре о наших странных отношениях с Грозиным и о своих подозрениях.

- Он уже месяца два такой — завершаю свой монолог.

- Какой, Ляль?

- Чужой, словно у него кто-то появился — пытаюсь объяснить Сашке — придет с работы, сядет на диван и в телефоне висит постоянно. Я иногда даже забываю, что он дома!

- Ну, это ни о чем не говорит. Устал, проблемы — оправдывает сестра Пашу.

- Он все время такой, не только вечером. В выходные и... — я чуть заминаюсь — У него точно кто-то есть, систер, он меня разлюбил.

Сказала.

Произнесла вслух, все, в чем сама себе признаться боялась.

- Так, это хорошая новость— устало подытоживает сестра после минутной паузы — второй вопрос: отец в курсе?

- Да — голосом, которым впору оповещать о конце света сообщаю я.

- Это плохо — озвучивает очевидное Сашка.

- Почему?

- Потому что если ты расскажешь то, что рассказала мне, он вряд ли когда-нибудь благословит ваш брак. Нет, я не утверждаю, что ты права в своих подозрениях, но сам факт...

- Я оттягиваю наш приезд, как могу, но уже два месяца, Саш... Дальше некуда... А вдруг он не хочет ребенка?

- Грозин? Что ты, Ляль! — бодро тараторит сестра — скорее всего, у него какие-то временные проблемы.

«Временные проблемы — повторяю про себя и шмыгаю носом».

- Так, что это я только что слышала? Ну-ка, давай, прекращай. Напридумывала всякого и ревешь, а это, между прочим, в твоем положении вредно. О ребенке подумай!

- Я думаю — растираю по щекам слезы — правда, думаю, систер. Просто страшно очень. Ведь если Грозин будет против...

Заканчивать фразу не спешу. Не готова я пока к такому повороту, ведь в этом случае мне самой придется принимать решение...

«Нет, Сашка права, у Паши просто проблемы в бизнесе».

- А он не знает? — удивляется сестра.

- Не успела сказать — начинаю оправдываться — ну, как, он в плохом настроении был, а я хотела... А потом в очередную командировку уехал.

- Вот когда расскажешь, тогда и будешь накручивать себя, а пока, звони Грозину и сообщай, что ждешь его и скучаешь. Приедет — поговорите обо всем. Думай о хорошем.

Я думаю.

Договариваемся с сестрой, что я выкину из головы весь бред, приведу себя в порядок и, в качестве успокоительного, пройдусь по магазинам. Вечером попробую еще раз дозвониться до Паши и узнать, когда он возвращается, а там, все как и положено — ужин, новость о ребенке и разговор о будущем.

Прощаюсь с Сашкой и бегу собираться. Сестра права, все наладится, все у меня будет хорошо.

- У нас будет — поправляю себя, рассматривая собственное отражение в зеркале, и покидаю квартиру.

***

Не проходит и часа, как я заезжаю на подземный паркинг ЦУМа, и с улыбкой на губах отправляюсь за покупками.

По магазину гуляю долго. Именно гуляю, потому что все необходимое мне удается купить за первые полчаса. Через час, еле передвигая ноги и, волоча за собой пакеты с покупками, я заползаю в одну из кафешек, чтобы перекусить. Мне нужны силы, чтобы подняться на следующий этаж и пройтись по магазинам для малышей. Своего рода экскурсия. От этих мыслей невольно улыбаюсь. Все-таки систер оказалась права, шопинг — это сила. Всего два часа, а какой результат — гудящие от усталости ноги и желание скинуть неудобные кроссовки. Зато от плохого настроения не осталось и следа.

«Встретить, накормить ужином — вспомнила план, поставленный Сашкой. - Точно! Встретить!»

Одним глотком допиваю кофе и, подхватив бумажные пакеты, бодрым шагом иду к магазину женского белья. Огромная вывеска с узнаваемыми буквами-вензелями, как маяк, видна издалека и зацепит даже ничего не понимающего в брендах покупателя.

- Здравствуйте, новая коллекция здесь — встречает меня на входе вышколенная девочка-консультант.

Следую в указанном направлении, потому что сегодня я хочу только новое. Скоро моя жизнь круто изменится, свадьба, малыш... Так что, только новое, только лучшее! Погрузившись в свои мысли и планируя наше с Грозиным будущее, я не замечаю, как оказываюсь у примерочной. В моих руках сумки с покупками и три самых откровенных комплекта белья.

- Паш, иди сюда! — слышу тоненький голосок из соседней кабинки.

Я отодвигаю плотную шторку и прячусь в примерочной. Какие все-таки мужчины разные, вон тоже Паша, а не ворчит, помогает своей девушке белье выбрать. Грозин бы ни за что... Не успеваю закончить мысль, как до меня доносится до боли знакомый голос: «Оба бери, один на эти выходные, второй на следующие».

Глава 3

Лялька

«Паша?! Он же в командировке — не могу поверить я».

Дергаюсь, чтобы откинуть штору и выйти из кабинки, но в последний момент останавливаюсь и замираю. Затаив дыхание, чуть касаюсь темно-синей бархатистой ткани, приоткрывая себе обзор, и жду. Шорохи, голоса... все смешивается в один протяжный гул.

Грозин... Он здесь... Если протяну руку — смогу коснуться его спины, обтянутой кожаной курткой. Стоит так близко, что я даже запах его чувствую и сейчас он для меня страшнее яда. Задыхаюсь! В попытке набрать в легкие побольше воздуха делаю шумный вздох и в ужасе прикрываю рот ладошкой. По-хорошему бы выйти, посмотреть Паше в глаза и, с гордо поднятой головой объявить, что между нами все кончено. Только ничего такого я не делаю. От одной мысли, что мне придется нос к носу столкнуться с его полуголой подружкой, к горлу подкатывает тошнота. Неприятно, словно это меня поймали на вранье.

«Только бы не заметили — повторяю про себя и продолжаю стыдливо прятаться за шторкой».

- Все, Ник, жду тебя в коридоре — долетает до меня, как будто из-под воды.

«Ник — отпечатывается в голове — ее зовут Ника?»

Стою в примерочной, босиком, в дурацком нелепом комплекте из ниточек, и только сейчас ощущаю, как они врезаются между ягодиц, тянут под грудью... Нелепее наряда в моей ситуации и не придумаешь. Разворачиваюсь к зеркалу и давлюсь истеричным смешком.

«Дура, ты Лялька! Встретить, скучаю... Не нужно ему ничего! — нарочно пытаюсь уколоть себя побольнее, чтобы очнуться и перестать строить радужные планы».

Получается.

Обида закручивается огромным комком, распирая, ломая все изнутри, и я начинаю с остервенением срывать с себя дорогой комплект.

«О чем думала, когда хватала его с витрины?! Как такое только в голову пришло?»

Мне больно.

Жесткая ткань кружева царапает. Кажется, если продолжу, то вместе с бельем, сдеру с себя всю кожу, но я продолжаю. Останавливаюсь, лишь когда слышу шорох за тонкой пластиковой перегородкой. Любовница Грозина собирается уходить, и я, следуя какому-то мазохистскому желанию ее увидеть, снова припадаю к щели в шторе.

«Ника, значит. - Рассматриваю гордо вышагивающую к кассе девушку».

Из моего убежища можно рассмотреть только длинные ноги, короткий белый пуховик, и ярко-рыжие волосы, стянутые в тугой хвост. Слишком худая, яркая, я бы даже сказала вульгарная.

«А Грозину нравится — внутренний голос подливает масло в костер, выжигающий все внутренности»

Ревную. Дико, неистово, бессильно и горячо. Чтобы хоть немного унять этот огонь, пытаюсь найти в сопернице изъяны и не нахожу. Моя самооценка разлетается вдребезги, но я продолжаю истязать себя и иду до конца. Какая она мне соперница, он сейчас с ней, а для меня... Для меня он в командировке. Паша даже на мои звонки не отвечает, а значит, она лучше.

Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание. Реветь нельзя.

«Я тоже очень красивая и фигура у меня отличная — внушаю сама себе — пока еще отличная».

Немного помогает, но разум бдит и тут же восстанавливает справедливость, указывая, что молоденькая Ника выглядит очень сексуально. Сексуальнее, чем я в своих широченных джинсах.

Перевожу взгляд на вешалку, где висит одежда. Брюки уже не кажутся мне суперудобными, а модная безразмерная толстовка вызывает лишь стыд. Смеюсь сама над собой, ведь платье от именитого дизайнера, что я сегодня на радостях купила и вовсе напоминает блеклую монашескую робу.

«Куда тебе, Ляль, против кожаных блестящих лосин — добиваю себя едкой издевкой».

Не помню, как выбираюсь из примерочной, как покидаю магазин. В голове звенят слова Грозина про «выходные костюмчики», а в душе... Ничего там нет. Просто иду вперед, шаг за шагом, поднимаюсь по лестнице, смотрю на вывески.

Зачем?

Странная штука - жизнь, полчаса назад я была полна планов и надежд, а сейчас просто механически переставляю ноги, чтобы двигаться. Просто иду и каждый шаг — шаг в неизвестность, потому что я понятия не имею, что делать дальше?

«Высказать все Грозину и уйти? - Замираю у витрины с детскими погремушками — Раньше бы так и сделала».

Отхожу от стеллажа с игрушками, чтобы не отвлекаться, но взгляд тут же упирается в рейлинг с милыми детскими комплектиками. Осматриваюсь, в поисках укрытия, но здесь его просто быть не может. Разноцветные мишки, принцессы, котики... Все пространство магазина как будто кричит, что детки — это прекрасно.

Дохожу до пуфика, что стоит в самом углу обувного отдела, сажусь и прислоняюсь лбом к холодной стене. Я не одна, принимать решение придется, и за себя, и за ребенка. Именно поэтому так тяжело.

Я и малыш...

Надо быть сильной. Гнать сомнения и горе-папашу подальше и тогда все у нас будет замечательно. Готова ли я к тому, что все это замечательно будет для нас двоих? Для меня и для моего ребенка? Пока не знаю. Нужно ли мне это?

Уже в машине, когда еду домой, я еще раз набираю номер Грозина. В ответ из динамика раздаются все те же длинные гудки, которые я по привычке считаю.

Глава 4

Лялька

Весь следующий день я собираю вещи.

Ну, как собираю, перебираю фотографии, подарки, безделушки... любуюсь на идеально выглаженные и развешенные по вешалкам вещи Грозина и заставляю себя вспоминать все плохое, что было за четыре года наших отношений. Получается так себе. Мы с ним даже не ссорились. Спорили, да, но не ругались, и тем обиднее понимать, что он ушел не из-за истерик и скандалов.

Задвигаю опустевший ящик комода, и взгляд цепляется за наше с Пашей фото. Беру его в руки и легонько провожу пальцами по стеклу.

Паша меня разлюбил...

Или не любил никогда...

Неожиданное откровение забирает остаток сил, и в поисках поддержки я оседаю на кровать. Подавляю накатывающую истерику и мысленно переношусь в прошлое, в самое начало наших с Грозиным отношений.

***

- Еще по бокальчику и пойдем танцевать! — скомандовала пьяная Ленка.

Она старалась держаться, но после всего выпитого ей с трудом удавалось усидеть на стуле.

- Да, хватит уже! - Попыталась шепотом образумить подругу — люди кругом!

- Где?! - крикнула она, чем привлекла внимание большей половины посетителей ночного клуба.

От стыда я была готова залезть под стол, но Ленке было мало.

- Оу! Подруга, смотри, а Илонка времени зря не теряет — дернула меня за рукав рубашки и ткнула пальцем куда-то в угол.

Сгорая от стыда, посмотрела в нужном направлении, а там, наша Илона уже сидела на коленках у какого-то амбала, лет на десять ее старше.

«Господи — пронеслось в голове — когда все закончится, помоги мне собрать подруг и развезти их по домам без приключений».

- Поднимай свою тощую задницу — прошипела мне на ухо Ленка — и топай за мной.

- Стой! — успела пропищать ей вслед, да только все впустую.

Ленка шатающейся походкой от бедра направилась к дальнему столику, за которым сидела компания из четырех мужчин.

- Давайте, девочки, присаживайтесь. Вот сюда — подсуетился Илонкин амбал, не обращая внимания на мой недовольный вид.

Грозина я заметила сразу. Он, в отличие от друзей, тоже не испытывал радости от нашего присутствия и даже не пытался этого скрывать. Весь его вид просто кричал, что нам здесь не место. Плевать, моя цель — приглядеть за пьяными подругами.

- Павел — он буквально сплюнул через губу свое имя.

- Оля — с вызовом ответила я.

А дальше, дальше он произнес фразу, которая переключила мой мозг в режим стервы и охотницы.

«Дем, ну и зачем ты их привел. Малолетки же, с ними каши не сваришь».

Надо отдать должное Деме, он мастерски все перевел в шутку и, казалось бы, вечер спасен.

Правильно, показалось.

Потому что пока друзья Паши, игнорировали его кислую мину, активно общаясь с Илоной и Ленкой, я строила план мести этому блондинистому высокомерному зазнайке.

«Нет, ну, а что? Наглец должен понести наказание — рассуждала я — покажу ему, на что способна малолетка».

- Мне вина, пожалуйста — сделала первый ход.

Бутылка стояла рядом с блондинчиком, и ему пришлось сбросить корону и снизойти до моей просьбы.

Получив желаемое, сделала следующий шаг — танцы. Вытащить всех на танцпол? Проще простого. Ленок с Илонкой как раз были в том самом состоянии, что в шутку называют «танцую, как богиня». Под хохот пьяных подруг я шла по коридору, наблюдая, как Дема и двое его друзей с радостью идут за нами. Но моя победа была бы неполной, если следом, небрежной походкой и с перекошенным от злости лицом не плелся Павел. Он беззвучно ругался, закатывал глаза, но, как и я, не мог бросить подвыпивших друзей.

На то и был расчет.

Мы «случайно» оказались рядом на танцполе, я «случайно» касалась его в танце, а потом и вовсе оступилась и, тоже случайно, упала ему в объятия.

- Простите, Павел, кажется, бокал вина был лишний — лукавила я и крепко цеплялась за брючный ремень.

До сих пор помню его выражение лица. Столько эмоций было намешано: шок, пренебрежение и, борьба... Ему была приятная моя близость, близость малолетки, как он выразился ранее.

Там, на танцполе, Павел не выдержал моего напора и ушел, но когда пришло время распихивать друзей по такси, вернулся.

- Ну, что пигалица, ко мне или к тебе? — произнес он, как только машины с моими пьяными, подругами разъехались в разные стороны.

- М-м-м. Если кашу варить, то это вон, к ним — кивнула я в сторону компании девушек постарше.

Глава 5

Лялька

Выдаю все на одном дыхании и смотрю на Грозина.

Скала, он похож на скалу сейчас. Ни единой эмоции, ни жеста, ни звука...

«Ну же, давай, реагируй! Говори, что все не так, что я ошиблась! — кричит во мне влюбленная девочка».

Внутри все горит и мечется. Я плачу навзрыд, бегаю по квартире, заламываю руки.

Внутри...

А внешне? Стою посреди комнаты, смотрю на Грозина, и, кажется, ответы мне уже не нужны.

Паша нервничает. Молчит, запрокидывает голову и пальцами взъерошивает мокрые волосы, а потом смотрит на меня и сразу отворачивается.

«Значит правда. Он был с рыжей».

Самоуверенно считала, что готова услышать правду.

Любую.

Так почему же сейчас стою, словно неживая?

Заставляю себя дотянуться до сумки. Теперь она кажется мне не просто тяжелой, она неподъемная. Делаю шаг, затем второй. Сумка, что я тащу за собой по полу, надрывно скрипит, пытаясь зацепиться хоть за что-то и остаться в этой квартире.

- Ну куда ты пойдешь, Ляль? - Грозин хлопает по бокам руками, но на меня не смотрит.

- К сестре — отвечаю, не задумываясь ни на минуту.

Больше некуда. Зря я в прошлом году от общежития отказалась. Кстати, надо бы позвонить Сашке, обрадовать, чтобы она в обморок не грохнулась, увидев меня на пороге. Делаю шаг к двери и практически упираюсь в голого Грозина. Ну как, голого, если полотенце считать за одежду...

- Подожди. - Останавливает он меня взмахом руки.

Торможу и вскидываю голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

- Чего?

- Я... — осторожно начинает Паша.

- Ты был с ней — произношу вслух то, что он не смог и срываюсь. - Почему?! Неужели у нас все было настолько плохо?! После всего... Не молчи, Паш?! Скажи!

Мысленно ругаю себя, за несдержанность, но поздно. Может, и к лучшему. Иногда, знать правду очень полезно.

Тишина.

Между мной и Пашей какой-то метр, и в этой тишине я отчетливо слышу наше нервное дыхание и стук сердца. Моего сердца, а Пашиного? Он начинает говорить, и я понимаю в чем дело, нет его у Грозина... и не было.

- Сказать? Ну, что же, слушай. Вот ты говоришь, после всего... После чего, Ляль?!

Грозин начинает как раненый метаться по коридору, резко останавливается и наконец-то находит силы, чтобы взглянуть на меня.

- Что плохо было, спрашиваешь? Ничего не было, Ляль, ни плохого, ни хорошего... Первый год еще как-то жили, а потом... Не мое все! - Павел запинается, делает два шага в сторону кухни, потом возвращается, трет лицо ладонями и продолжает — Я задолбался! Правильно жить, гулять вечером в парке, смотреть дурацкие фильмы по выходным, и вашим представлениям соответствовать тоже задолбался!

Мотаю головой, отказываясь верить в то, что слышу и жалею, что не ушла.

- А как на это посмотрит папенька, одобрит ли он моего парня? - Закатывает глаза и кривляется Грозин. - Я устал!!!

Дергаюсь, нервно хватаю ртом воздух и только в этот момент понимаю, что я не дышала. Просто не могла вздохнуть, вздрагивая от каждого слова, что Паша выплевывал в мою сторону.

- Считаешь, что я сволочь? — уже спокойнее продолжает он — Не спорю. Да, сволочь — разводит руки в стороны и снова смешно хлопает по бокам — но я это никогда не скрывал! Ты все знала. С самого первого дня знала, и тебя все устраивало. Так что не надо сейчас меня крайним делать, хорошо?

Мотаю головой снова и изо всех сил сдерживаю слезы.

- Все не так — единственное, что я могу прошептать. - Не так...

- А как? — цепляется к словам Грозин — Признайся, тебе же нравится так жить? Ты же с детства привыкла получать все, что пожелаешь! И неважно какой ценой! Этакая принцесса с папиными деньгами. Хочешь машину — пожалуйста, на Бали, в Таиланд на год, да хоть в Антарктиду — только свистни! В Москву учится — вперед, дорогая! Папенька платит!

- Нет — мотаю головой, а перед глазами все плывет от накатывающих слез.

- Да, Ляля, да, и я тебе это докажу. Ответь мне на простой вопрос, ты когда в универе была последний раз? Молчишь. В чем проблема? Ты же так хотела стать журналисткой? Или опять папочку попросишь? Ну а что? Пристроит тебя куда-нибудь, для галочки.

- Замолчи! - Ору я, наконец-то собрав последние силы, но Грозина уже не остановить.

- Я-то замолчу. Только посмотри правде в глаза, Ляль.

И я смотрю, во все глаза смотрю на Пашу, и совершенно не узнаю его. Как могла всего этого не замечать? В одном оказалась права, все к лучшему. Его пламенная речь мастерски возвращает меня в реальность и превращает все мои мечты в пыль.

- Ты тоже видел, какая я. С самого первого дня видел. — зачем-то начинаю оправдываться.

- Видел, поэтому и не понимаю, к чему сейчас все это — машет рукой, указывая на меня и мою сумку Грозин. - Давай, начистоту, Ляль. Нас же все устраивало?

Глава 6

Лялька

- Заходи, — Сашка забирает у меня сумку и практически силой втаскивает в дом.

Не верю, что добралась. Ноги подкашиваются, из глаз вот-вот хлынут слезы, но я смогла, доехала.

- Это все вещи? — подозрительно осматривает мой багаж сестра.

Киваю, вместо ответа. Конечно, все мои вещи не поместились бы в эту сумку. Косметику и летнюю одежду я планировала забрать позже, но теперь не поеду. Я переживу и не обеднею.

Сестра забирает сумку, ждет, пока я разденусь, а после провожает в гостевую комнату на первом этаже.

- Устраивайся, Ляль, комната большая, окна в сад выходят. Здесь тихо и даже если — на этом слове Сашка замолкает — устраивайся, в общем, а там посмотрим.

Прохожу в спальню и осматриваюсь. Так и есть, комната просто огромная. Кровать, диванчик в углу, комод. Догадываюсь, что хотела сказать сестра. Места хватит всем. Кроватка, пеленальный столик, какие-нибудь качалки с мишками... Все поместится.

«Ребенок — пульсирует в голове, а по телу пробегаются колючие мурашки».

Вместо того, чтобы поблагодарить сестренку, я молча иду к диванчику и падаю на него.

«Оказывается, в его глазах я всегда была избалованной девицей. Девушкой для отношений без заморочек и обязательств!»

- Идиотка! Какая же я идиотка! — вырывается у меня, и я обхватываю голову руками.

- Ну, все, все, не реви — Сашка садится рядом и вытирает мои щеки ладошками — У всех случаются ссоры. Это даже хорошо, что вы поругались. Сейчас поживете друг без друга, обдумаете, соскучитесь...

Сестра искренне пытается меня успокоить, бубнит что-то жизнеутверждающее, а меня от ее слов еще больше накрывает.

- Не будет уже ничего, Сань, не нужна я ему — говорю, уже не сдерживая рыдания.

- Как? — не верит в услышанное сестра.

- Так, Саш! Я не нужна, ребенок... Так и сказал, что к памперсам не готов.

- Это он сказал? - Саша берет в руки мобильный и решительно встает с дивана — Ну, он у меня попляшет!

- Нет! — вскрикиваю и ловлю ее за руку. - Не смей унижаться и меня пожалей.

- При чем тут это, Ляль! Готов-не готов! Он должен нести ответственность! У вас ребенок будет. Ре-бе-нок — произносит она с нажимом — я не собираюсь это так оставлять.

- Нет, сестренка, пожалуйста, не надо ему ничего говорить. Особенно про ребенка.

- Ничего не понимаю — возвращается на диван Сашка — ты не сказала, что беременна?

Мотаю головой, всем видом показывая, что настроена решительно и спорить со мной бесполезно. Мне вполне доходчиво объяснили, какое место я занимаю в его жизни, а после слов о семье и памперсах...

- Нет, и пока не собираюсь этого делать. Я пока вообще ничего делать не собираюсь — честно отвечаю сестре.

- Ка-а-ак? — с ужасом выдыхает Сашка и опускает руки на колени — у тебя же срок уже.

Трясу головой, потому что не могу говорить. Слишком все быстро происходит, а я... Мне кажется, я не успеваю, упускаю что-то важное за всем этим потоком.

- Знаю — хриплю и прячу лицо в ладонях — сроки, учеба, отец... Но не могу я сейчас думать, систер, понимаешь? Мне хочется провалиться в самую огромную яму и там уснуть... А когда проснусь...

- Ничего не изменится, Ляль. - Сашка двигается ко мне, обнимает и прижимает к себе так сильно, что я издаю тоненький писк — Проблемы не исчезнут, как и необходимость принять решение. К сожалению...

Утыкаюсь носом в мягкую, пушистую толстовку сестры и разрешаю себе немного побыть маленькой девочкой. Пока у меня еще есть время, а завтра... Завтра я стану взрослой и буду принимать главные в своей жизни решения.

Просыпаюсь и ничего не понимаю. Вокруг все чужое, я на кровати. Постепенно восстанавливаю события и немного успокаиваюсь. Рассматриваю темноту за окном и слушаю, как в гостиной играют Алекс и младший Межницкий. Детский смех, возня, пищалки... словно из другого мира и мне становится так некомфортно...

Переворачиваюсь, бурчу себе под нос, что нельзя быть такой эгоистичной, и накрываюсь одеялом с головой. Ни Алекс, ни Андрейка не виноваты в том, что Грозин оказался козлом. Устраиваюсь поудобнее в надежде, что получится снова уснуть, но вместо этого начинаю вспоминать нашу с Пашей жизнь. С завидным упорством копаюсь в прошлом, цепляю всякие мелочи и ругаю себя, что многое не замечала.

А первые звоночки были...

«Семья у тебя, да? Действительно так считала? Слепая идиотка! — отчитываю себя».

Прокручиваю в голове наш последний разговор и пытаюсь все переиграть. Выговариваю Паше претензии, отвечаю на обидные слова и проникаюсь к себе какой-то невероятной гордостью.

- Пф-ф! Нашла чему радоваться.

Тихий стук в дверь возвращает все на свои места.

- Ляль, ты спишь? — шепчет сестра.

- Нет — отвечаю и выглядываю из-под одеяла.

- Андрейку уложили, Ляль, пойдем ужинать. Заодно и поговорим нормально. Мы с Алексом ждем.

Глава 7

Лялька

Отец приезжает рано утром, когда я еще нежусь в кровати.

Слышу, как он разговаривает с Алексом, потом с Сашкой. Слов не разобрать, до меня долетает лишь гудение и бубнеж с разной интонацией. Голос отца пропитан уважением и заинтересованностью? Это для Алекса, безошибочно угадываю я.

А сейчас? Знакомая нам с сестрой с самого детства, властность и напор.

«С Сашкой говорит — уверена я — отчитывает ее за непутевую младшенькую».

Надо бы выйти и выслушать все предназначенные мне претензии, но я малодушно укутываюсь в одеяло, закрываю глаза и лежу, в попытке оттянуть неизбежное.

- Подъем, Ольга — вырывает меня из состояния дремоты отцовский голос и я подпрыгиваю на кровати.

Ольга... только он мог меня так называть. Мое полное имя всегда было чем-то вроде маркера. Накосячила, ошиблась, ослушалась — жди отповедь, которая начнется именно с этого, почти приказного...

- Ольга! Подъем! — надо поговорить, повторяет отец уже громче — Надеюсь, услышать более внятные объяснения, чем от твоей сестры.

Хлопок двери и я, зажмурившись, со стоном падаю на подушки. Надо вставать, отец ждать не будет, следующий раз в ход пойдет тяжелая артиллерия. В детстве нас сестрой за такое могли и холодной водой окатить.

Когда захожу в гостиную, сестра с отцом уже сидят за столом и пьют кофе. Сашка бросает на меня многозначительный взгляд, пытаясь, что-то подсказать.

«Что? — чуть дергаю руками и смотрю на сестру».

- Садись, Ольга — прерывает наши гляделки отец.

- Я за кофе — делаю шаг к кофемашине.

- Сядь! - Командует отец.

Я давно не маленькая девочка, но эта интонация... Как бы я ни хотела, ослушаться не получается. Вздыхаю и сажусь за стул, настраивая себя, что сегодняшний день надо просто пережить.

- Итак, этот уголовник не собирается жениться на тебе? — сразу переходит к делу отец.

Кладу руки на стол и переплетаю пальцы. Ответить нечего, возражать бессмысленно.

- У тебя два варианта — продолжает отец — выходишь замуж или делаешь аборт.

- За кого? — выдаю, что первым приходит на ум, и тут же жалею об этом.

- Правильно мыслишь — хвалит меня он — завтра вас познакомлю, через неделю распишитесь.

- Что? Пап, ты сейчас серьезно?

- А ты как думаешь?

- Мы в цивилизованном мире живем, не в горах.

- Считаешь это хорошо? — припечатывает меня взглядом отец — В горах в подоле не приносят!

Тишина.

Звучит, как «садись два». Нет, он прав, конечно, а я нет... Но, черт побери, обидно. Это ведь не экзамен. Я просто его дочь и последнее, что хочу — это разочаровывать.

- Я не хотела так — хриплю, в надежде, что он поймет — но замуж? Это не выход. Не за первого же встречного?

- Согласен, не дело, а как еще? Если вы — он кидает извиняющийся взгляд на Сашку — с мужиками разобраться не можете, то приходится мне все брать в свои руки.

Сашка психует, но не подает вида. Молча встает из-за стола и идет варить кофе, но зная сестру... Еще немного и рванет. Отец тоже это чувствует и, тяжело вздохнув, произносит: «Ну, не надо так трагично все воспринимать, словно я и вправду первого встречного предлагаю. Хороший, перспективный мальчик, с его отцом мы с университетских времен дружим».

- Пап, — Сашка разворачивается к столу и опирается бедром о столешницу — Какой мальчик? Пусть сама решает. Ну не сможешь ты всю жизнь ее опекать, и голову свою не прикрутишь. Я никого сейчас не защищаю. Грозин — козел, Лялька — дурочка, в розовых очках...

- Саш, — пытаюсь остановить сестру.

- Ничего не Саш! Наворотили дел — машет она рукой и отворачивается.

- Возвращаемся к тому, с чего начали — громко произносит отец — замуж или аборт!

- Ну нельзя так, — умоляет Сашка.

- А как можно? А? Родит, осядет с ребенком, отказавшись от учебы и перспективной работы?! - Припечатывает сестру отец и тут же переключается на меня — Жить на что собираешься? Нет, конечно, я буду тебя содержать, но в этом мире нет ничего вечного. Заканчивается все! Время, деньги, здоровье, жизнь... Кем ты себя видишь лет через пятнадцать, Ляль?

«Кем я вижу — раздраженно повторяю про себя — Спросил бы, я вообще себя вижу сейчас? Осядешь, содержать... Сговорились они с Грозиным что ли?»

- Молчишь — расценивает мое замешательство как капитуляцию. - То-то же. Учиться надо, с работой разобраться, иначе так и будешь от таких вот Грозиных зависеть. Думай, Ляль, решай. Завтра к вечеру жду ответ.

Отец уезжает, оставив на столе остывший кофе, а мы с сестрой еще долго сидим на кухне, думая каждая о своем. Ситуация, когда любой разговор не имеет смысла и мы молчим.

- Кто-то умер? — заходит на кухню Алекс.

Одновременно с Сашкой одариваем его взглядами, полными осуждениями.

Глава 8

Лялька

Весь день Сашка меня не беспокоит. Видимо, расценила мой уход, как попытку остаться одной и Весь день Сашка меня не беспокоит. Видимо, расценила мой уход, как попытку уединиться и обдумать отцовское предложение.

- Завтра к вечеру — проговариваю одними губами — к вечеру...

Сверлю глазами потолок, слежу за облаками, что помещаются в окно, благо сегодня солнечно. День и правда, хороший, почти весенний и это в середине-то февраля. Мысли о погоде и ранней весне отвлекают, я незаметно засыпаю, просыпаюсь, а дальше все повторяется по кругу. Из комнаты не выхожу, здесь тихо, тепло. Мне даже приходит в голову дикая мысль, что если вот так долго лежать, то можно ничего и не решать. Ведь должно же там все само решиться? Без меня?

Так и лежу.

Иногда плачу, а потом снова засыпаю. Сон получается тревожный, болезненный. Ультиматум отца, снисходительный тон Грозина и рыжая Ника... Во сне мне больно, даже больнее, чем в реальности и я рыдаю. Забыв о гордости, умоляю Пашу не бросать меня и кричу, когда он уходит. Кричу так сильно, что срываю голос... Делаю все, на что никогда бы не решилась наяву и просыпаюсь. Просыпаюсь, потому что начинаю задыхаться, от застрявшего в горле крика.

«Он изменил мне, предпочел другую — горькая правда прорезает сознание словно нож — и я не смогу его простить. Никогда!»

- Видеть его не хочу!

Откинув плед, я вскакиваю с кровати и, переодевшись в спортивный костюм, как единственную не помявшуюся в сумке вещь, выскакиваю из комнаты.

- Систер, я по делам — кричу Сашке, пробегая мимо кухни.

- Стоять! — летит мне в спину, но я не слушаюсь.

Нельзя. Если приняла решение — надо действовать, и я действую. Хватаю в прихожей куртку, рюкзак и выскакиваю во двор. Не теряя ни минуты, забираюсь в машину и завожу двигатель. Успеваю проехать метров пять, когда в зеркале заднего вида, замечаю, как сестра, выбегает на порог. Сашка в гневе. Грозит мне кулаком, ругается, а после также быстро возвращается в дом. Телефон в рюкзаке оживает мгновенно, и я уже знаю, чье имя увижу на экране. Не отвлекаясь от дороги, запускаю руку в рюкзак и отвечаю.

- Сань, прости, я все потом объясню — выдаю в трубку извиняющимся голосом.

- Скажи, куда и я тебя не поколочу, когда вернешься.

Судя по строгому голосу сестренки, ничего хорошего меня по возвращении домой не ждет. Только сейчас меня больше пугает другое. Я очень боюсь, что если откроюсь, она начнет меня отговаривать.

- Обязательно поколотишь меня, систер, но потом — отвечаю почти с улыбкой — Я тут подумала, он прав, Сань, пора взрослеть. Пожалуйста, дай мне это сделать.

Отключаю телефон и уверенно мчусь в клинику. Я не хочу связывать свою жизнь с предателем.

- Не хо-чу! — со злостью хлопаю ладонями по рулю.

Ребенок усложнит все, и речь не о моем комфорте, учебе, карьере. Как раз ради этого я никогда бы не отказалась от ребенка. Причина — он, Павел Грозин. Рано или поздно соблазн рассказать ему о ребенке возникнет, и дело не в честности и карме. Мне на это плевать, как и на Грозина. Просто я очень хорошо знаю, каково это — не помнить и не знать одного из родителей. Гоню от себя болезненные детские воспоминания и заезжаю во двор клиники, где наблюдаюсь уже четыре года.

Перед тем как зайти в кабинет врача, я долго слоняюсь по коридору, пережидая всех, кто пришел по записи и изучаю плакаты на стенах. Сомнений, в том, что я поступаю правильно, нет.

- Здравствуйте, Ольга Ивановна — сажусь напротив женщины и хочу выдать сто раз отрепетированную фразу, а вместо этого говрю: «Я хочу... я не знаю что мне делать, я беременна».