Опальная невеста дракона, или Попаданка в бегах

Глава 1. Ты ему не нужна!

Голова раскалывается на части, в ушах шумит, но слова, доносящиеся с разных сторон, я слышу четко.

— У нее совсем нет гордости! — шипит брезгливо дама средних лет, наряженная в вычурное бордовое платье с кринолином и белыми рюшами.

Она стоит в первом ряду гостей слева от меня, а я словно во сне иду до длинной красной ковровой дорожке каком-то храме. Его стены настолько белые, что слепят вместе с ярким солнцем, лучи которого заползают в высокие стрельчатые окна, где стоит еще ряд гостей. Женщины в ярких пышных платьях и с высокими прическами. Господа в дорогих темных камзолах с золотой или серебрянной вышивкой на лацканах.

Они все кидают в мою сторону странные взгляды. Кто-то смотрит брезгливо, кто-то с жалостью, а у кого-то на лице написано: “никчемная”.

Но они хотя бы молчат, а некоторые позволяют себе шептаться. Притом так “тихо”, что я, разумеется, их слышу.

— Над ней все потешаются, а эта блаженная делает вид, что ничего не замечает, — фыркает молоденькая блондинка высокому парню рядом.

А я все иду и ищу куда-то. Точнее не я, а девушка, роль которой я почему-то играю в этом сне. Даже не так. Я то смотрю на нее будто бы сверху, то она — это я.

Вот сейчас, когда ракурс на все это свадебное торжество меняется, я четко вижу, что мы с невестой, судя по белоснежному платью и фате несчастной девушки, идущей по алой дорожке белого храма, немного даже похожи. У нас обеих каштановые волосы, соедний рост, мягкие черты лица.

Только вот из-за массы гримма, нанесенное на милое личико сложно честно распознать его черты. Но синие глаза, полные грусти я отлично вижу.

Вижу боль, живущую в их глубине. И она острыми иглами вонзается мне в душу.

— И не мудрено. Я бы тоже на такую не посмотрел. Это ж сколько надо на душу принять, чтобы… кхм. — Посмеивается тот самый моложавый парень.

Кто бы говорил? Сам-то плюгавый и нос картошкой, а ведь в академии эта несчастная невеста ему с учебой помогала до самого выпускного, который состоялся месяц назад.

Так, стоп… Откуда я это знаю? К чему такой сон? Да еще и накануне моей собственной свадьбы?

Боль сдавливает виски все сильнее, не позволяя отделять вымысел от реальности. Одна смутная картина сменяет другую, показывая мне вовсе не мою, но очень печальную жизнь… А затем невеста вздрагивает, глядя на красивую блондинку, а я отчего-то знаю, что она ей сестра. И зовут блондинку Зелла.

Она всего на год старше невесты, но девушки настолько разные, будто небо и земля. Одна – как ангел сошедший с небес, и даже сейчас она не отказала себе в белом наряде, несмотря на то, что роль невесты сейчас занята младшей сестрой. Вторая — гадкий утенок, по мнению присутствующей на торжестве толпы.

Но мы то знаем, кем становятся такое утята?

“Ай!” — шиплю я, когда голову будто иглой пронзает. Зал перед глазами плывет, горло перехватывает тошнотой, но затем все вдруг исчезает. Исчезает и зал, и люди…

Я вижу приоткрытую темную дверь, и сердце сжимается в тисках. Пальцы дрожат, не хотят ее открывать. Ноги прирастают к полу, но все же я делаю шаг… Нет, не я, а та, чьи воспоминания я сейчас вижу.

И с каждой секундой все острее ощущаю боль. Она нарастает с каждым прерывистым вдохом, который улавливает слух, и усиливается в разы, когда я вижу мощную спину в одной лишь белоснежной рубашке. Темный камзол с приметной золотой нашивкой лежит где-то у ножек деревянного резного стола, на котором сидит.. Зелла.

Сидит, обхватив своими тонкими ножками, обутыми в красные туфельки на каблуках, крепкие бедра лорда Вэримора. Моего жениха. Моего будущего мужа.

“Не верю!” — скользит первая мысль в голове, и я даже смаргиваю, надеясь, что это нелепое видение рассеется, но картина не меняется, а сердце жалит уже не угла, а осиновый кол.. Дышать становится трудно, хочется крикнуть или убежать, но тело не слушается, и потому я как идиотка смотрю, как тонкие пальчики сестры копаются в черных, как смоль волосах лорда, пока он жадно целует ее.

Зелла замечает меня, но и не думает смутиться или остановиться. Лишь кидает колючий взгляд, который всегда означал лишь одно: “Не мешай. Не отсвечивай!”. А затем притягивает к себе лорда…

Не помню, какие силы меня вообще оттуда увели. Не помню, как оказалась в комнате. Не знаю, сколько смотрела в черное небо за окном, когда вернулась сестра. Зато отлично помню ее слова:

— Чего корчишь из себя жертву? Думаешь, я у него одна такая? — усмехнулась она. И ни капли раскаяния. Напротив — в зеленых глазах горело довольство.

— Но ты же моя сестра, а не кто-то еще!

— А он самый завидный холостяк столицы. И, если бы не твоя проклятая метка истинности, я заняла бы место невесты! Хотя пора бы тебе очнуться, сестренка! Думаешь, что истинность — повод для верности? Очнись уже, идиотка! Ты будешь тихо сидеть дома, как мышь под метлой. Родишь ему пару наследников, а потом он избавится от тебя, и я займу твое место. Лучшее, на что ты можешь надеяться, — это северные земли Вэримора. Так и быть, я попрошу их для тебя. Поэтому даже не думай меня злить!

Видение обрывается так же быстро, как и накатило на меня. Зато после него в душе остается такая боль и бессилие, что даже шевельнуться больно. Хотя какой-там шевельнулась, у меня даже собственного тела нет в этом сне.

Визуализация героев

Лорд Веримар (Глава Тайной Инквизиции Его Величества)

Силия (Саша) в будущем

Попаданка Саша в нашем мире

Зелла (сестра Силии)

А как вы себе представляли героев?)

Подписывайтесь на страничку автора, чтобы быть в курсе новостей, новинок и розыгрышей!

Глава 2. Защитник или враг?

Голова гудит так, будто ее сунули в колокол и долбили по нему добрых четыре часа.

Сейчас бы аспиринчика.

Медленно разлепляю веки и несколько секунд смотрю в потолок. Не натяжной, как у меня в квартире. И лепнины нет, как у Гриши.

Да это вообще каменный потолок! А значит, я все еще сплю и вижу этот пугающе правдоподобный сон. Точнее, кошмар! Только чужих мыслей в моей голове больше нет. Это, наверное, хорошо? Или плохо?

Силюсь встать, кровать подо мной тихо поскрипывает. Зябко здесь как-то. В нос бьет запах сырости и мха. Случайно задеваю рукой матрас. Ай! Больно!

Несколько секунд гляжу на то самое запястье, которое немногим ранее изуродовал у всех на виду мой же жених, а меня опозорили. Ну, хоть бинтом перевязали на совесть. Но все равно адски болит.

А в груди еще больнее. Сердце щемит так, что терпеть нет сил. В горле горький ком. И воды нет.

Тут вообще ничего нет. Комнатушка, похожая на келью в монастыре, с крохотным окном с решеткой. Темница?

Докатилась. В собственном сне стать пленницей. Еще и в чужом теле.

Так, когда же это закончится?

Мне нужно проснуться. У меня, вообще-то, свадьба на носу. С нормальным мужчиной, между прочим, а ни с каким не чешуйчатым грубияном, что даже невесту не выслушал.

Это надо же вот так девочке руку опалить!

Больно!

Сердце вновь пронзает укол от одной мысли о нем.

Это еще что? Как-то все сверхреалистично для сна. Я на такое не подписывалась.

Может, ущипнуть себя? А толку, если рука болит так, будто ее раскалённым маслом полили? Наверняка вся в волдырях под бинтами.

Изверги! И семейка тоже хороша...

— Очнулась? — раздается грубый голос за дверью.

Тут же гремят ключи, и щелкает замок.

Сюда входит невысокий угловатый мужчина лет пятидесяти с внушительной нижней челюстью и крючковатым носом. И усы у него по моде девятнадцатого века — густые, пышные и подкрученные на концах.

— Ну что, доигралась в истинную, дурочка?

Он это мне?

— Вставай, у меня таких, как ты, вагон и маленькая тележка. Быстро все оформим, и отпущу с миром, — велит мужчина.

Звучит в целом неплохо. Я вот тоже хочу с миром и подальше отсюда. В идеале в свое тело и в свою реальность.

Но пока что меня окружают каменные стены, решетки, а теперь, выведя из клетки в помещение немного большего размера, еще велят сесть на привинченный к полу деревянный табурет у массивного стола.

Со светом тут беда. Только крохотное окошко, света из которого совсем не хватает, да лампа с фитилем.

Что ж ты со мной творишь, фантазия?

— Значит так, настоятельно рекомендую тебе чистосердечное признание. — Мужчина усаживается напротив меня.

Судя по всему, он тут следователь. Или если взглянуть на лампу с фитилем, то скорее хочется назвать его дознавателем.

— Могу даже похлопотать за тебя перед лордом. Опала лучше темницы или виселицы, ведь так? — Мужчина играет густыми черными бровями.

Чего? Опала? Темница? Виселица?

Может быть, я тронулась умом из-за нервов перед свадьбой?

Хотя какие там нервы, Гриша, мой жених, очень талантливый психолог, он мои эмоции быстрее, чем я сама, считывает. Не дал бы чокнуться.

А значит…

Нет. Это все не может быть настоящим!

Я бы еще подумала о каком-нибудь розыгрыше от девчонок вместо девичника, вот только руку мне никто бы калечить не стал. И выглядела бы я как я, а не как Силия.

— Ты слышишь, что я говорю? — тем временем продолжает дознаватель.

— Простите, а где мы?

— Где-где? Не видишь, что ли? В темнице. Ей-богу, ты не в себе, девочка?

Это еще мягко сказано. Кхм…

— А моя семья...? — спрашиваю я, а в сердце опять боль.

Семья, которая отказалась от дочери, даже не попытавшись ей помощь или ее защитить.

А ведь Силия не виновата…

Боже, почему ее боль пронзает меня так же остро, как собственная?

— Они от тебя отказались. И правильно сделали. Из-за глупостей влюбленной дуры весь род мог пострадать. Ну же! Пиши! — Он сует мне в руку перьевую ручку.

Ого… Раритет.

Вот только я не понимаю тех символов, что красуются во главе листа. Должно быть, это слово «Заявление».

Если я скажу, что писать не умею, меня точно идиоткой посчитают. А если поймут, что я не Силия, а вообще непонятно кто, даже не из этого мира, то что тогда?

На костер отправят?

Точно, тот лорд у алтаря сказал про инквизицию.

Больно! Черт! Опять этот укол в сердце. Когда же это прекратится?

Глава 3. Побег

С заледеневшим сердцем смотрю на сталь и тут же спохватываюсь. Нельзя, чтобы он понял, что я заметила. Нельзя выдать себя! Мало ли что сделает.

Нужно что-то придумать. Срочно!

Роняю конфетку и тут же охаю.

— Ой! Какая я неуклюжая, — причитаю я и ползу под стол, а сама судорожно пытаюсь придумать, как быть.

Он ведь не может напасть на меня здесь? Или может?

А вдруг это не нож был, а фляжка? Может, показалось в полумраке? Хотя вряд ли. Чего толку себя утешать? Кому же я так мешаю?

— Леди Сайлен, — окликает меня защитник, ныряя под стол следом за мной. — Я дам вам новую. Поднимайтесь.

— Не нужно, я эту съела, — мигом сообщаю ему, заталкивая конфету под юбку, а за щекой располагаю кончик языка, чтобы было похоже.

В темноте ему сложно уловить все это. Хмурится, а у меня сердце уходит в пятки.

Хоть бы поверил! Хоть бы…

— Может, еще хотите? — настаивает мужчина, пронзая таким взглядом, от которого по спине идут ледяные мурашки.

— Шначала эту шьем, — отвечаю ему, шепелявя, чтобы ничего не заподозрил, а у самой сердце колотится как бешеное.

Никогда не умела нормально притворяться, надобности как-то не было. И теперь в отчаянии отыгрываю так, что хоть номинацию на «Оскар» давай.

— Ладно, — кивает он, затем почему-то смотрит на карманные часы.

Чего ждет? Должен начаться какой-то припадок?

Боже, и как мне быть? Дознавателя звать?

Вся извожусь, ладошки потеют от нервов, думаю, что закричу в случае чего, но не приходится. Дверь за моей спиной со скрипом несмазанных петель открывается, а я чуть ли не реветь сейчас готова.

Боже, как же страшно было…

— Время вышло, — сообщает дознаватель.

И я впервые рада подобным словам.

— Пойдем, за тобой уже приехали, — говорит мне он.

Я спешу встать на дрожащие от напряжения ноги, позабыв, что под туфлей у меня была конфета.

Она хрустит, расколовшись, и вместе с ней хрустит мое сердце. Кидаю взгляд на защитника и сокрушаюсь. Он понял, что это было?

По крайней мере, мужчина хмурится, а я спешу скорее уйти, не зная, чего ждать.

— Гоблины!

Слышу сдержанный рык Рэ-Диша и то, как он вскакивает.

Глянул под стол? Но он ведь не кинется за мной?

Нет. Защитник, видимо, побаивается дознавателя.

А это значит… что они не на одной стороне! И все равно оба против меня.

— Выходи, — поторапливает дознаватель, когда его служилые открывают дверь наружу.

Прохладный ветерок остужает кожу. Только сейчас понимаю, что перенервничала так, что волосы липнут к вискам. Боги, я ведь была на волосок от смерти… Я и непонятный мужчина в одной комнате.

Так, успокойся, его уже нет. Я не там, а на улице. Стою под светом тусклого фонаря, разгоняющего темноту над одинокой черной каретой с решетками на окнах.

— Ну что, объяснил тебе твой защитник, что деваться некуда? — усмехается дознаватель. — Упустила ты свой шанс на признание, а теперь уж камень истины не даст тебе соврать.

— Что? Камень истины? — выхватываю я, а в сердце загорается крохотная надежда.

Камень истины — это что-то вроде детектора лжи? Значит, если я коснусь его и скажу, что не подделывала метку, он покажет, что я не вру! Значит, я смогу оправдать себя?

— Чему ты радуешься, дуреха? Соврать, говорю, не сможешь! По полной получишь теперь, я ведь тебе говорил. А если бы по доброй воле созналась, то пощадили бы. Эх, садись давай, — поторапливает дознаватель, открывая дверь кареты.

Не хочу еще больше злить его нетерпеливую натуру, забираюсь в мрачный салон и примащиваюсь на жесткую голую лавку вместо сидения с мягкой обивкой. Благо не пахнет ничем дурным, и на том спасибо.

Карета покачивается, когда кто-то запрыгивает позади. Охрана. Как же без нее.

— Ходу! — доносится крик, а затем раздается звук хлыста.

Карета трогается, а я цепляюсь в стены от толчка.

Боже, на таком транспорте я как-то не каталась. И чувствую, что попа будет напрочь отбита после поездки. Зато у меня есть время, чтобы все продумать.

А мысли теперь куда радостней.

Камень истинны — это же мой шанс!

Вот почему тот странный защитник дал мне «пилюлю». Не хотел, чтобы я до него добралась?

Вот только ему какая с этого выгода? А если конечный бенефициар моего отравления не он сам, то тогда кто?

Тот, кто подставил меня? То есть Силию…

Зелла?

Но, насколько мне известно из тех воспоминаний, что доступны, у нее нет столько власти, чтобы нанять человека для подобного дела.

Я, конечно, не сильна в местных расценках, но и дураку понятно, что для этого нужно много денег. А еще это очень опасно. Надо же найти исполнителя, готового на такое пойти.

Глава 4. Лавка “Сирены”

У основания ствола высокого дерева сидит седовласая старушка, болезненно вздыхая и пытаясь дотянуться до ноги, с которой слетел башмак.

Вид у бабули такой измученный, что сердце сжимается в ком. Лицо худое и бледное. Ее тонкие губы пересохли и потрескались. Зеленый платок съехал с головы на плечи, волосы растрепаны, а в глазах блестит боль.

— Боже, как вы? Сильно болит?

Я, не успев даже подумать, бегу к ней и падаю возле нее на колени.

Ее нога в зоне щиколотки совсем распухла и покраснела. Надеюсь, это растяжение, а не перелом. В таком возрасте это опасно.

Моя бабушка сломала косточку в ступне, неудачно подвернув, и потом два года толком не могла ходить. Память о бабушке эхом боли прокатывается в сердце.

Она была для меня всем. Заменила отца и мать, но время безжалостно. Оно забрало ее у меня, оставив огромную дыру в сердце.

Боже, как же я по ней скучаю…

— Шевелить можете? — Я смахиваю накатившие слезы и спешу все разузнать, пока незнакомая старушка, прищурившись, разглядывает меня.

Наверное, девиц вроде меня нечасто встретишь в лесу. Платье хоть и потрепанное, но видно, что богатое. За крестьянку не примут.

— Ты что же, деточка, сама по себе тут? — вместо того чтобы ответить, спрашивает она.

— Так уж вышло, — шепчу ей, а в горле встает ком от обиды и несправедливости. Так, только не плакать. Речь сейчас не обо мне. — Что с вами произошло?

— Травы собирала, да вон на том поганом корне поскользнулась. Глаза уже не те. Да и ноги тоже, — вздыхает бабуля, а у меня сердце рвется.

Кто же отпустил ее одну? Неужели молодых не нашлось, чтобы в лес сходить?

— Нет у меня никого, — вздыхает она, будто мои мысли прочитав. — Брат был, а теперь все сама.

Песель лает, напоминая, что я не поболтать сюда приглашена, а помочь. Этим и спешу заняться. Бабуля совсем уставшая, ей нужно скорее в безопасное уютное место. Сколько часов она тут не ела, не пила?

Вода у старушки находится, и, пока она пьет, я спешу сделать тугую повязку на ее ноге из ее же платка. Мы даже пробуем встать, но идти у женщины не получается.

— Забирайтесь мне на спину, — говорю я ей, а сама чуть ли не падаю, едва сделав шаг. Слишком тяжело.

И как же нам быть?

— Ты, девочка, лучше в город пойди да помощь позови, — предлагает мне старушка, но согласиться с ней не могу.

В лесу адреса нет, чтобы сказать, где бабулю искать. Да и я могу сто раз заблудиться, пока этот город буду искать. Разве, что с песелем пойти.

Но вдруг на нее зверь тут нападет, пока мы ходим? Опасно!

— Я вас не оставлю тут одну! — наотрез отказываюсь я и принимаюсь осматриваться в поисках того, с помощью чего можно исправить ситуацию.

Веток целая тьма. Жаль, не еловые, но эти тоже вполне сойдут. Главное погуще наломать.

— Ты чего это удумала? — пугается бабуля, когда я собираю целую «перину».

— Это называется носилки-волокуши. Немного будет трясти, зато все вместе будем, — говорю ей, вытирая пот со лба.

Боги, как же горят пальцы, но жаловаться нельзя. Работать надо.

— Вот бы еще найти, чем их перевязать, — рассуждаю я вслух.

— Подойдет? — Старушка достает бечевку из узелка.

Я, обрадовавшись, тут же принимаюсь за дело. В спешке царапаю пальцы, но, стиснув зубы, работаю дальше. Надо торопиться, пока солнце не село.

— Ты, дружок, мне поможешь, — решаю я, глядя на пса, и зазываю его в самодельную упряжку. А саму бабулю на ветки определяю.

— Тяжело тебе будет, — вздыхает она.

— Ни капельки, — заверяю я, доводя до ума свое нехитрое изобретение, и уже спустя пять минут мы отправляемся в путь.

Веревка впивается в руки и плечи, ноги дрожат от усталости, но я стараюсь не подать вида, чтобы старушка не беспокоилась зря. Она говорила, что город в двадцати минутах ходьбы, а мы идем уже второй час.

Туфли натерли мозоли, но я не сдаюсь. Даже присесть себе не позволяю. Уже смеркается, а ночью в лесу будет еще опаснее. Надо спешить.

Шаг, еще один шаг. Кажется, что я сейчас сама богу душу отдам, и тут песель радостно лает, а я чуть ли не со слезами радости смотрю на желтые огоньки в окнах далеких домов.

Пришли! Мы пришли!

От радости хочется броситься к людям, будто совсем одичала.

— Останови извозчика, — просит меня бабуля.

Моя радость тут же улетучивается, а сердце падает в пятки.

Вдруг меня здесь разыскивают как опасную беглую преступницу? Вдруг мои портреты уже по всему городу?

А я ведь решила, что если кому и сдамся, то тому гаду-жениху. А если поймают, то в любые гадкие руки могут меня передать, и тогда…

Даже думать об этом не хочу!

В панике делаю шаг назад, но застываю. Смотрю на бабулю, которой срочно нужен нормальный уход, и сердце рвется в клочья.

Глава 5. Перемены

Это голый мужик, блин!

— Это что вообще такое?! — охаю я, спрятавшись за прилавок и отведя ошарашенные глаза.

— Растик, прикройся. Срам свой вывалил! — выдает ему бабуля.

Вот уж в точку. Предстал тут во всей «красе» перед попаданкой, понимаете ли.

— Эм… прошу прощения, я не специально, — говорит Растик таким тоном, что у меня челюсть со звоном падает на пол.

Этот Растик вообще кто? Пес или все же человек? Оборотень?

А чего раньше не обратился, когда мы тащили бабулю?

Это и произношу вслух, все еще отведя взгляд в сторону, пока Растик копошится.

— Он не мог. Он фамильяр, — сообщает бабулечка.

— Кто? — переспрашиваю я.

Слово очень знакомое. Из фэнтезийных романов, кажется. Вот только я в последние годы читала совсем другую и вовсе не волшебную литературу. Кто же мог подумать, что мне больше пригодится первая.

— Фамильяр. — улыбается бабуля. — У любой уважающей себя ведьмы должен быть фамильяр, ты разве не знаешь?

Наверное, должна знать. Силия — уж точно. А вот я даже о ведьмах только вчера узнала.

— Вот поэтому обращаться в человека может только здесь, благодаря печатям, — разъясняет старушка, но мне это мало что объясняет. — Так, деточка, иди-ка ты наверх и отдохни. Утро вечера мудренее. Завтра обо всем поговорим, — велит она и тут же добавляет: — Помни, пока ты в моем доме, никто не обидит тебя.

От ее слов на душе становится так тепло, что слезы наворачиваются. Неужели это правда? Неужели я смогу хоть немного расслабиться? Пусть и ненадолго. Пусть хотя бы на одну ночь. Но смогу.

Спешу втянуть воздух, чтобы не заплакать и кивнуть. Стараясь не смотреть на Растика, прикрывшего одно место маленьким вафельным полотенчиком, поднимаюсь по лестнице.

Ступени поскрипывают, не внушая доверия. Тут, если уж говорить начистоту, ничто не внушает доверия, кроме самой хозяйки. К ней душа лежит, а вот дом нужно ремонтировать. И желательно вчера.

Нахожу ту самую спальню в конце коридора.

По размерам она небольшая, но очень уютная. Тут есть и кровать с балдахином пыльно-розового цвета, и шкаф, и комод, и даже письменный стол. Вот бы упасть и уснуть. Но не в таком же виде — вся чумазая. Нужно ванную принять.

Замечаю еще одну дверь и решаю заглянуть. Можно же?

Чуть ли не визжу от радости, когда вижу ванную комнату. Спешу скорее смыть с лица засохшую грязь, что стягивает кожу, и переключаю внимание на ванну.

Боги, как я о ней мечтала!

Вот только набрать воды в нее не решаюсь. Бабуля живет очень скромно, к чему лишние траты? Решаю быстро принять душ, предварительно проверив, есть ли полотенца. Их тут целый шкаф.

Чувство, что это даже не ванная, а склад всего и сразу.

К счастью, смеситель в этом мире такой же, как и в моем, и голову ломать не приходится. Стягиваю с себя платье, что уже болтается на мне, как мешок. Так растянулось? Да и ладно. Постираю, может сядет. А если нет, чем-нибудь на талии подвяжу.

А сейчас надо принять душ. Перед глазами все так плывет, что боюсь навернуться через бортик. К счастью, забираюсь без происшествий, отвинчиваю кран, и теплые струи согревают кожу, очищая мое тело и душу от усталости.

Я наконец-то чувствую себя человеком. Живой. Даже запястье под бинтами не болит, когда я случайно подставляю его под струю.

Какое же это счастье!

И не одно. Замечаю, что тело мое похудело. Нет! Не похудело. Оно попросту мое! Это мой пупок, мое маленькое родимое пятно чуть левее. Мои ноги!

Как?! Скорее перекрываю воду, вытираюсь и обматываюсь полотенцем, спешу к зеркалу. Запотевшее.

Нервно вытираю его ладонью и ахаю.

Это настоящая я! Как?

Как такое возможно?

И как давно я выгляжу так? С тех самых пор, как слетела с лошади и увидела вспышку, или, может быть, это у дома магия такая? Ну, как с Растиком. А может, это мое тело вернулось ко мне?

Тогда почему на руке все еще эта повязка?

А может, под ней ничего нет?

Наспех разматываю бинты в надежде увидеть гладкую кожу с тонкой татуировкой, которую я сделала, увидев в одном очень странном сне. Я почти не помню, что там было, но этот рисунок чернильным пятном въелся в память, показался значимым и важным, как оберег. Вот и сделала свое маленькое безумие.

Увы, никакой тату нет. А вот обожженная кожа есть. Только она выглядит так, будто ожог уже старый, а под ним прослеживается какой-то узор. Не черный, как у тату, а с серебром.

Разве та драконья вязь не сошла? Или это не она? Из-за шрамов непонятно. Но «краска» серебряная, это точно!

Так, нужно успокоиться.

Едва сажусь на кровать, как раздается стук в дверь. Растик с едой?!

— Стой! Не входи! — Я подскакиваю и уже собираюсь лететь в ванную, ибо негоже в одном полотенце перед фамильярами расхаживать.

Глава 6. «Бизьнесь»-план

— Пришлая душа, значит, — вздыхает бабуля, выслушав мой рассказ.

— Выходит, что так, — киваю я и в напряжении смотрю на старушку, не зная, чего от нее ждать.

Одно дело — помогать несправедливо обвиненной беглянке, другое — чужачке, вселившейся в тело той самой беглянки.

Как я поняла, даже в этом магическом мире попаданки встречаются нечасто. А точнее, о них вообще мало кто слышал, ибо и легенд о пришлых почти не осталось.

Лишь люди в годах еще помнят о них. Для тех, кто помоложе, это все сказки, которым не нашлось никакого фактического подтверждения.

Но бабушка, к счастью, верит мне.

— Я помогу тебе скрыться. Но с тем инквизитором тебе лучше не встречаться. Сейчас метка на твоем теле затухла, но он может ее учуять, если окажется рядом. И тогда, дорогуша, ты будешь обречена.

— Как она вообще осталась? — негодую я, но старушка лишь пожимает плечами. — А домой я не могу вернуться?

— Мало кто об этом знает, но когда-то давно ходил слух, что один некромант оставил шкатулку. Поговаривали, что если пришлой с чистой душой и чистыми помыслами заглянуть в нее и загадать желание, оно непременно сбудется.

— Любое? — спохватываюсь я.

— Любое.

— Как мне ее найти?

— Ох, дорогуша, если бы это было так легко, — смеется старушка. — Тут нужны деньги и связи. А у нас ни того, ни другого. Но с твоей помощью, я думаю, мы это исправим.

— Как? — Я не совсем понимаю, к чему она ведет.

— Восстановим тут все. Дела пойдут на лад. Клиенты важные появятся, а там и будет о чем потолковать с нужными господами.

— Это сколько же лет пройдет? — охаю я, а только что зародившаяся надежда вновь угасает, оставляя после себя щемящую тоску. Мой дом — там.

— По-нашему, может, и много, а по-вашему, не знаю, — жмет плечами бабуля.

— То есть время в мирах течет по-разному?

— В каких-то — да, в каких-то — нет. Будем надеяться, что там, откуда ты пришла, прошли лишь мгновения, — вздыхает она.

Ага. Понятно. Тогда не нужно эти мгновения тратить. Все равно другого пути у меня нет.

— Тогда с чего начать? — Я закатываю рукава.

— Ну, я думаю, с сортировки трав, — вздыхает бабуля, оглядывая погром после визита служивых.

А мне опять хочется кинуть им вслед какое-нибудь приятное пожелание. Вот прям подмывает! Чтоб им чесалось всю ночь!

Это что-то ведьминское? Не замечала за собой такого ранее.

Так, об этом потом, а сейчас нужно хорошенько подумать, как быстрее достигнуть своей цели.

— Уборка — это обязательно. Но дело мы начнем с другого, — говорю я ей. — С бизнес-плана!

— С бизьнесь-чаво? — переспрашивает бабуля.

Какая же она все-таки милая и очаровательная женщина.

— С бизнес-плана, — повторяю я. — А для этого мне нужно понять, как тут все устроено, чтобы выстроить стратегию для привлечения клиентов и увеличения количества продаж. С тобой маркетолог, бабуля! Не пропадем!

— Типун на тебя. Страсти какие говоришь!

— Просто расскажите мне все!

— Ну, слушай, — только начинает старушка, как нас вновь прерывает грохот.

Я вздрагиваю, когда замечаю, как на пороге вырисовывается высоченный, прекрасно знакомый мужчина.

Растик! И опять он голый…

Рассерженно отворачиваюсь и думаю, что надо бы как-то доработать эти печати, которые позволяют ему перевоплощаться внутри дома.

— Дорогой мой, возьми фартук, это полотенце слишком мало, — говорит ему бабуля.

Растик, смущенно поглядывая в мою сторону, заверяет, что мигом оденется, но останавливается, оглядывая погром.

— Что тут произошло? — хмурится этот нагой бугай в одном фартуке в красный горошек.

— Стражники, кто ж еще, — вздыхает бабуля, а затем уверяет, что все уже в порядке. Интересуется, отнес ли Растик заказ по обусловленному адресу.

Так вот, где его носило.

— В целости и сохранности, но просили пса больше не отправлять. Испугались немного, — сообщает он.

Так, значит, доставка в этом мире уже есть. Супер. Только вот надо будет ее доработать.

— Нежные какие, — охает старушка, потом, отправив Растика приодеться, вновь обращается ко мне: — На чем мы там остановились?

— На плане, бабуль. — Я сосредотачиваюсь на главном. А главное для меня — это возможность вернуться в свой мир, в свой дом, к своему жениху.

И я расшибусь, но сделаю это. А если по пути мне удастся разобраться, что случилось с настоящей Силией, и помочь ей, так вообще буду умничкой. Но все по порядку.

— С чего начинается бизнес, бабуля? — спрашиваю я старушку.

— Тьфу! Опять ты свою тарабарщину говоришь!

— Бизнес — это дело. А мы с вами бизнес-леди. Растик у нас бизнесмен, ну или бизнеспес. В общем, дельцы, предприниматели или что-то в этом роде, бабуль, — объясняю я на пальцах. — Итак, с чего начинается любое дело? Торговля, в нашем случае.

Глава 7. Леди Звезда

Спустя 2 года

— А вот и местная звезда. — Незнакомый раздражённый женский голос касается моего слуха, едва я спускаюсь со ступенек кареты у центральной площади города.

Транспорт сюда не пускают в дневные часы.

Краем глаза смотрю на женское трио, расположившееся под тенью козырька книжного магазина, и ловлю на себе ревнивые взгляды.

Не связываюсь с ними, иду дальше, позволяя им обсудить мой наряд или шляпку, которая «просто ужас». Но завтра они побегут за такой же. Все втроем. Мы это проходили.

— Доброе утро, — отпеваю я стражникам, что, завозившись у входа в булочную, поначалу не замечают меня.

— Доброе утро, Ваша Светлость! — выпаливают они, встав по стойке смирно, будто я их начальник.

А ведь это те самые товарищи, что два года назад громили нашу с бабулей лавку.

Следом за служивыми меня замечают и другие господа и дамы. Они улыбаются мне в лицо, но я знаю, как они смотрят мне в спину.

Одни восхищенно, другие с уважением, а третьи с желчью и ненавистью. Равнодушных к женщине, которая некогда с ноги ворвалась в мир мужчин, осталось мало.

В мир местного бизнеса, где меня сначала не хотели признавать и смеялись надо мной, потом делали пакости и, в конце концов, захотели прибрать к рукам вместе с лавкой бабули в качестве приданого.

Вспоминаю ее теплые шершавые руки, наши разговоры до глубокой ночи, и сердце сжимается от боли. Она так многому меня научила, стала совсем родной. Но время никого не щадит.

И сейчас, возвращаясь с могилы единственного дорогого мне человека в этом чужом мире, я тоскую по ней еще больше. Мне ее так не хватает.

— Шу-шу-шу… — Слышу шепот в толпе. — Присосалась к старой женщине хитрая лисица и свела ее в могилу, прибрав лавку к рукам.

— Шу-шу-шу… Женщина не смогла бы все это сделать сама! Ей точно кто-то помогал!

— Шу-шу-шу… Это все потому, что она удачно вышла замуж за богатого старика!

Да, они говорят обо мне. Но это неправда!

Наша с бабулей лавка стала известна на весь Валькас уже спустя год от начала нашей совместной работы, а замуж я вышла прошлым летом, когда бабули не стало. И то лишь фиктивно.

По той самой причине, что алчных женихов, желающих прибрать нашу лавку и меня вместе с ней, становилось все больше. А замуж я не собиралась по понятной причине. Моя судьба ждет меня в другом мире. Судьба, о которой я не забыла.

Но помнит ли он обо мне?

Изучая не только деловые бумаги, но и все писания, что нашлись в библиотеке Валькаса, я так и не смогла узнать наверняка, течет время в моем мире медленней или быстрей, чем здесь. Там вообще ничего не говорилось о мирах. Зато о них знала бабуля. И, пока она была жива, хоть мне и стыдно признаться, я не хотела от нее уходить.

Но хворь взяла свое, и ее последнее желание — чтобы был заключен фиктивный брак между мной и господином Рошэ, это поможет меня обезопасить.

У этих двоих была своя история, о которой я пока не хочу говорить.

Минуя толпу стражников, что-то потерявших в этот час на площади, подхожу к высокому зданию рядом с красивыми белыми колон (колоннами?). Это местный музей, который спонсирует господин Рошэ. Музей, в который сегодня должны были доставить ту самую шкатулку, что я искала все эти годы.

Закрываю глаза на секунду и молюсь, чтобы в этот раз нашлась та самая. Ибо в моей комнате лежат уже четыре золотые шкатулки с сиреневыми камнями, но ни одна из них не оказалась волшебной.

С замиранием сердца толкаю дверь и ловлю легкий шок, застав балаган в часто пустующем музее.

— Откуда здесь столько стражников? Что за суета? — Я ловлю пробегающую мимо работницу, а она кидает растерянный взгляд в центр зала. На пустой пьедестал.

— Ограбление, — шепчет женщина, и сердце пропускает удар.

Моя шкатулка?

Нет! Не может быть! Я ведь столько сил положила на ее поиски!

Спешу со всех ног, пока никто из служивых не подумал остановить меня в этой суете, но врезаюсь в препятствие, возникшее из ниоткуда за долю секунду.

Большое, крепкое и горячее препятствие, пахнущее дорогим парфюмом с нотками кайенского перца и кедра. Оно-то и ловит меня, властно хватая за талию крепкой рукой, хотя в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости. Более того, еще и нагло прижимает к себе.

Сердито перевожу взгляд с перекатов мышц, выделяющихся даже под плотной черной тканью мундира, на лицо непрошеного спасителя. И сердце в ужасе падает в пятки.

Лорд… Вэримор?

Лорд окидывает меня таким взглядом, что сердце мчится в пятки и судорожно бьется где-то там. Выразительные прищуренные глаза подмечают каждую деталь — от узора на черных перчатках и до того, как уложена моя прическа. Он будто что-то выискивает во мне.

Боги! Он ведь не мог меня узнать? Я же теперь совсем другая. Я незнакомка для него!

Но это не мешает лорду Вэримору все это время нагло прижимать меня к себе.

Глава 8. Несправедливость

— Зачем?! — напрягаюсь я до кончиков пальцев.

— Вы являлись первым заинтересованным лицом в приобретении музеем одного артефакта, утратившего силу. Шкатулки Серафима, если быть точнее. — Он вовсе не спрашивает, он заявляет.

Как же быстро успел это разузнать. А что еще лорд знает? Нет, стойте…

— Это ее похитили?! — спрашиваю я и мысленно молю богов, чтобы все было иначе.

Я не переживу, если потеряю ее, едва отыскав!

— Именно так, — подтверждает лорд мои самые страшные предположения.

В горле оседает горечь. Как же так?

— Вы расстроены, Сири?

Чудеса наблюдательности!

— А должно быть иначе?

— Если она сейчас лежит в безопасности в вашей личной сокровищнице, то, разумеется, да, — выдаёт он мне.

Я ловлю еще один шок.

— Это обвинение?

Вы только гляньте, этот мужчина неисправим!

— А вы уже готовы сознаться?

— Я? Да вы с ума сошли, Ваша Светлость! Вы всех обвиняете без доказательств?

— Смелое заявление, но неверное, — отмечает лорд, а затем вдруг хмурится. — Мы раньше встречались?

Ого! Чего это он?!

— Слава богам, нет!

— Слава богам? Отчего же? Встречи со мной кажутся вам проклятиями? — будто играя со мной, спрашивает мужчина, а я журю себя за глупость.

Зачем я так отреагировала? Нужно быть осторожнее. Тем более с ним!

— Встречи с инквизиторами не сулят ничего хорошего. Либо у вас проблемы, либо вы — проблема. Разве не так? — быстро взяв себя в руки, парирую я.

— Вы остры на язык, леди Рошэ. Должно быть, чувствуете за спиной силу мужа?

Ах, еще один приверженец сексизма. Хотя чего я удивляюсь?

— А вам не приходило в голову, лорд Вэримор, что женщина может быть самостоятельной?

— Ни разу, — даже не думая, отрезает он и усмехается, будто я сказала глупость. — И вам не советую заблуждаться.

— Боюсь, это вы заблуждаетесь. В этом городе уже много таких, включая меня.

— В таком случае сочувствую. Вы попросту не встретили настоящего мужчину, — выдает лорд мне.

Желание оттоптать этому самовлюбленному дракону ногу вспыхивает с новой силой.

Это профессиональное или он по жизни хам?

— Что вы только что сказали? — хмурится лорд.

Боги, я что, произнесла это вслух?

— Всего лишь то, что я уже замужем за настоящим мужчиной. Который, в отличие от вас, не считает, что место женщины исключительно на кухне.

— Я про кухню ничего не говорил, — поправляет он с искорками во взгляде, но затем становится серьезным. Так быстро, что я даже пугаюсь.

— Раз уж, леди Рошэ, вы сами упомянули мужа, то давайте его навестим.

— Что? — пугаюсь я. — Это еще зачем?

— О, леди Рошэ. Наберитесь терпения. Этим я хочу шокировать вас позже, — выдает лорд Вэримор.

И вот теперь мне совсем не по себе.

Он это прекрасно считывает по моему лицу, но все равно не собирается вдаваться в подробности. Лишь отпускает подобие улыбки правым уголком губ, по-военному заведя руки за спину и выпрямив широкую спину, уверенно ступает к выходу. Я — за ним.

То есть я к супругу, которого, по всей вероятности, ждет какой-то неприятный сюрприз.

Вот уж не думала, что спустя столько времени не просто пересекусь с бывшим женихом, отправившим меня в темницу, но еще и, вместо того чтобы дать деру, придется следовать за ним.

А дать деру — это как раз то, что надо. Поглядываю на длинную перчатку, под которой всегда прячу ожог. Кремы и мази уменьшили его, и рисунок стал совсем бледным, но тот, кто хочет увидеть, тот разглядит. А этот инквизитор может еще и учуять.

Хотя, судя по тому, как он себя вел, ничего подобного не произошло.

— Леди Рошэ. — Лорд останавливается у повозки, которая стоит прямо у входа в музей, в то время когда сюда не пускают никаких других.

Ах да, точно, он же у нас важный дракон!

— Прошу. — Мужчина делает такой же обыкновенный пригласительный жест, как и все достопочтенные господа, знающие этикет, только вот энергия от него идет совсем другая. Будто бы отказ априори тут не предусмотрен.

— Благодарю, лорд Вэримор, я воспользуюсь своим экипажем. — Я избегаю совместной поездки сразу по двум причинам.

Первая: а с чего я вообще должна с ним рядом сидеть после всего? И вторая: тот самый шрам и плетение. И, пусть временно наши пути пересеклись, лучше не рисковать.

— Вы уверены? — будто с издевкой спрашивает инквизитор, оглядывая площадь, где не имеется других «колес». А в уголке губ снова то подобие улыбки.

Только вот она не теплая и не искренняя. Это словно застывшая маска на лице очень самоуверенного человека, который решил, что уже знает все и всех.

Глава 9. Сырой план

— Они толком ничего не говорили, госпожа. Как только я подошла, сразу замолчали. Я очень долго наливала чай, а они — ни слова, — говорит Лизи, а я закипаю изнутри.

Вот же проворный инквизитор. Ну, ничего, я все равно все узнаю.

— Отправьте за Растиком, пусть он незаметно поднимется в мою комнату, — прошу я.

Служанка тут же убегает.

Пока я ожидаю прихода друга, начинаю расхаживать по зале из угла в угол, обдумывая каждую идею.

Если бы делом занимались местные, я бы уже была в курсе всех обстоятельств. Но с этим королевским товарищем так просто не выйдет. Придется идти на хитрости. И, может быть, даже на риск.

Что ж, перед этим нужно все разведать.

Прошу у слуг поднос и графин воды и лично направляюсь к комнате дедушки, ставшей его временной темницей.

— Пока лекаря нет, я должна проконтролировать, чтобы господин Рошэ вовремя выпил лекарство. Оно в его покоях, а воды там нет, — сообщаю я стражникам.

— Не дозволено, — отвечают мне то, что я и так ожидала.

— Ну хоть воду ему передайте.

Переглядываются. Затем один из них откидывает полу камзола и достает из приспособления на поясе один из артефактов. Всего их там четыре.

Желтый, который он использует, видимо проверяет на яды. А красный, идущий в ход следом, — это артефакт разоблачения иллюзии. Я читала о большинстве таких побрякушек, когда собиралась расширить бизнес. И мне это сейчас на руку.

У ребят подход очень серьезный, раз даже графин решили проверить на иллюзию. Правильно, вдруг я в нем что-то другое замаскировала.

Так, а чего это я их хвалю? Я хотела разнюхать — я разнюхала. Под иллюзией мне в комнату не пройти. Разоблачат.

Значит, нужен другой способ связи. А поговорить с дедушкой я обязана сразу по двум причинам. Сказать, что не оставлю в беде, и узнать то, что знает он.

— Госпожа, — окликает меня дворецкий в тот самый момент, когда один из стражников соглашается передать поднос.

Киваю ему и спешу навстречу мужчине.

— Защитник не пришел с вами?

— Его сейчас нет в городе. Но я отправил письмо. Послезавтра он прибудет.

Вот же засада! Все против меня.

— Я поняла. Ты все сделал правильно. Спасибо. А Лизи еще не вернулась?

— Я здесь госпожа. — Служанка спешит ко мне и тут же шепчет на ухо: — Тот, кого вы звали, вошел через задний вход и уже в вашей комнате.

Я благодарю ее, поднимаюсь на второй этаж и распахиваю последнюю дверь. У окна стоит высокий мужчина в дорогом камзоле. Истинный купец с чертовски очаровательной внешностью.

Жаль, что мы с Сиреной так и не смогли придумать способ, чтобы Раст смог ходить в таком виде сколько захочет и где захочет. Только в лавке и тут, в доме, ему дается это без труда, благодаря невидимым печатям.

— Что-то случилось, госпожа? — спрашивает Раст так учтиво, что теперь сложно представить, что он когда-то был лодырем-болванчиком, которого вечно приходилось подгонять.

— Шкатулку Серафима украли из музея. Лорд Вэримор, инквизитор, обвиняет в этом господина Рошэ, — сообщаю ему я, а затем еще минут десять рассказываю, как все было.

— И что же вы хотите делать? — уточняет Растик после минутной брани в сторону лорда.

А что? Заслужил!

— Разумеется, разобраться в этом. Я должна оправдать светлое имя господина Рошэ!

— Как?! Это под силу только защитнику.

— Он прибудет послезавтра. И то не факт. В дороге всякое бывает. Нельзя просто сидеть и ждать, сложа руки. Тем более когда со стороны обвинения выступает лорд Вэримор, не отличающийся терпением.

Раст кривится, он знает, какое прошлое меня с ним связывает.

— И что же, по-вашему, нужно делать?

— Нужно самим найти преступника, раз уж инквизиция работает спустя рукава. А когда найду его, то и шкатулку свою верну! — заявляю я Растику.

Только вот идея-то хороша, а четкого плана пока нет. И Растик это хвостом своим, нынче невидимым чувствует.

— Я в деле! Но с чего именно начать? — интересуется он.

— Дай подумать. Точнее, вспомнить сериалы.

— Что?! — хмурится Растик.

Но я предпочитаю не отвлекаться на лекцию о кинематографе нашего мира. Сосредотачиваюсь на главном.

— Итак. — Я расхаживаю по комнате с задумчивым видом. — Обычно все начинается с осмотра места преступления. Но там уже люди инквизитора, наверное, ничего и не оставили. Плюс нас могут не пустить. Надо подождать, пока ослабнет бдительность. А чтобы не терять времени, займемся опросом свидетелей.

— А кого именно опрашивать?

— В идеале господина Рошэ, он знал о процессе перевозки лучше других. Но к нему не пускают, — говорю я и тут же хмурюсь, пускаю хитрый взгляд на Растика.

— Что?

— Ничего. — Я тут же откидываю свою идею.

Глава 10. Фиктивная жена

— Господин инквизитор? — охают разом и синие, и красные мундиры, и зал погружается в вязкую тишину.

Никто не шевелится. Ну, разве что бессмертные пылинки, летающие в воздухе под золотистыми лучами солнца.

Вот только, несмотря на хорошую погоду, мне зябко. Зябко от этого пронзающего холодного взгляда инквизитора, который, кажется, меня только что к чему-то приговорил.

— В мой кабинет, леди, — с неумолимой строгостью говорит он, а затем смотрит на Растика. — Ты тоже.

Он что, понял, что мой песик вовсе не песик? Хотя от такого взгляда даже горный лев подожмет хвост и послушается.

— Растик, ко мне. Пойдем, мой хороший, — зову фамильяра я, чтобы сохранить иллюзию того, что все произошло случайно.

И, пока все остальные, затаив дыхание, смотрят на нас, следую за лордом Вэримором в помещение, что раньше называлось кабинетом для совещаний.

— Что ты наделала? — шепчет мне капитан, когда прохожу мимо него.

Вижу, сколько сожаления в его взгляде, и становится еще страшнее.

Хотя, собственно, а что я такого сделала? Подумаешь, пошалила. Из всего можно выкрутиться. Так ведь?

— Забавное шоу, леди Рошэ, — произносит инквизитор, когда я вхожу в кабинет, и тут же захлопывает дверь, подойдя слишком близко ко мне.

Молниеносно отхожу от него в сторону, и он замечает эту реакцию. Но я вовсе не от страха, а оттого, что беспокоюсь о метке под шрамом. Кто знает, когда он ее учует? Лучше держаться подальше!

— Что вы называете шоу, лорд Вэримор?! — точно так же строго, как и он, спрашиваю я.

— Играете в незнайку? — усмехается инквизитор. На губах ухмылка. В глазах — обжигающий холод. — Вы же понимаете, что я могу вас за это задержать?

— За что?! Я всего лишь пришла навестить постоянного покупателя, а Растик испугался этой суеты. Что вы пытаетесь мне приписать? Нарушение общественного порядка по неосторожности? Так это решается штрафом, а не задержанием, если я признаю вину!

— Леди Рошэ, для того, что вы тут устроили, есть более подходящее название. Какое вам больше нравится: шпионаж или препятствие следствию? — уточняет инквизитор, взирая на меня давящим взглядом, от которого и матерый преступник сломался бы.

Даже Растик жалобно поскуливает и прижимается к ноге.

— Что за абсурдные обвинения? — злюсь я.

— Думаете, вокруг вас все глупцы и никто не понял, почему ваш пес устроил шоу именно в тот момент, когда вы проходили мимо коробки с уликами?

Именно! Никто не понял! Кроме него! Гад глазастый!

— Уверяю вас, что это лишь совпадение, лорд Вэримор!

— С чего вы взяли, что я буду верить вашим словам, а не своим глазам?

— А ваши глаза вас никогда не подводили? — спрашиваю его я, и сердце сжимается от боли и злости.

Силия была ни в чем не виновата, но он спокойно отправил ее под арест, даже толком не разобравшись!

Лорд молчит. Видимо, тоже вспомнил. Или не только об этом. Кто знает, скольких невиновных Его Светлость осудил, не разобравшись?

— Ни разу, — отвечает он.

Лжец!

— Что-то не так, леди Рошэ? Вы так смотрите на меня… — выдает лорд.

И тут я понимаю, что нужно лучше скрывать эмоции.

— Будто взглядом испепелить хотите. Скажете, я опять ошибся?

— Да, вы ошиблись. Но не касательно моего взгляда на вас, господин инквизитор. А касательно ареста моего супруга! И раз уж вы знаете, что я случайно заглянула в коробку, то позвольте кое-что вам сказать!

— И что же? — Его темные глаза подозрительно прищуриваются.

Господину инквизитору интересно? Я думала, тут будет равнодушие или злость. Он ведь из тех, кто думает, что рот женщинам нужен лишь для красоты.

— След в коробке от ботинка. Эти ботинки продают с начала сезона в лавке «На Угловой». Если преступник местный, то обувь он купил там. Наши же люди получают одежду из наших лавок. Нам ни к чему одевать их в продукцию конкурентов. Следовательно, преступление совершил кто-то со стороны, не имеющий отношения к нашей семье! — выпаливаю ему я.

Лорд опять берет паузу. Щурится еще сильнее, а мне начинает казаться, что у него в карих радужках внедрен рентген, который меня сейчас послойно просвечивает до костей.

— Хотите сказать, что вы поняли, откуда ботинок, взглянув мельком на след от подошвы?

— В начале этого сезона мы хотели закупать такие же ботинки, но выбрали продукцию другого мастера как раз из-за подошвы. Я знаю рынок как свои пять пальцев, лорд Вэримор. Если не верите мне, то проверьте сами!

— Уже проверил, леди Рошэ, — говорит он, поднимая тоненькую папочку, что все это время была у него в руке. — Но вашего супруга это никак не оправдывает. Он мог нанять человека со стороны, чтобы отвести от себя подозрения.

— Да какой ему смысл это делать?

— А какой смысл вам так беспокоиться об этом деле? — интересуется инквизитор и, сделав один шаг, вынуждает меня впечататься в стену, но это не спасает от его близости.

Глава 11. Поиграем в детективов!

— Уверен, что это здесь? — хмурюсь я, выглядывая из-за толстого ствола дерева и смотря в сторону деревянной хижины.

— Да, — кивает Раст милой мордашкой.

— Они же егеря, —подмечаю я, изучая суетливых мужичков, что возятся у самодельного костра, готовя в чане обед.

Суровые они на вид. Таким лучше не попадаться на глаза.

— Если думаешь, что я путаю, можешь поднять журналы. Там все записи есть. Порошок доставляли сюда, — обиженно ворчит Раст.

— Не злись, я поняла. Но кто из них его заказывал?

От одного вида на мужчин сердце летит в пятки.

А может, они все вместе пошли на ограбление? Обувь у всех одинаковая. М-да. Не той весовой категории я себе оппонентов выбрала.

— Знаешь что, Раст. Иди-ка ты за капитаном. И как можно скорее, — решаю я, пригнувшись за кусты, чтобы глазастые товарищи не приметили меня раньше времени.

Их тут тут целых четыре штуки, а вокруг только лес.

— Может, мы лучше вместе? Не хочу я тебя тут одну оставлять.

— Кто-то должен за ними приглядеть, чтобы они никуда не делись. А если дернутся, то хотя бы заприметить, в какой стороне искать. И, раз ты бегаешь быстрее, значит наблюдение на мне, — говорю песелю.

Раст скрепя сердце соглашается, а потом зачитывает мне лекцию про осторожность и безопасность.

— Иди уже, — шиплю я на него и, как только темная попа с виляющим хвостом теряется за деревьями, возвращаюсь к наблюдению.

Один, два, три. А где четвертый? В хижину ушел? Вот бы еще лица их разглядеть, но ближе не подойдешь. Лес — это их стихия, а не моя. Заметят, и всему кранты. Значит, придется куковать здесь, пока Раст не приведет капитана.

Тихонько вздыхаю, отчаянно пытаясь понять, куда же делся четвертый, и тут за спиной раздается хруст ветки.

— Ты за кем тут шпионишь?! — рявкает страшный бугай, тыча мне в лицо огромным тесаком.

Лорд Вэримор:

— Вот списки всех, кто купил ботинки. Итого было продано около десяти пар за два месяца, — докладывает Перси.

Я закрываю глаза и стараюсь дышать ровно, чтобы не прибить племянничка короля на месте.

И на кой я согласился учить этого идиота? Одного принца мне было мало? Но у того хоть мозги есть. А с этим что делать?

— Около десяти пар или десять? Это тебя в академии научили избегать конкретики?

— Простите, Ваша Светлость. Одиннадцать! Нам всех покупателей к вам привести? — спрашивает он.

А я серьезно задумываюсь о том, что пора бы проверить учебную программу сыщиков на пригодность.

— Все одиннадцать пар были третьего размера?

— Нет, — озадаченно отвечает парень, затем смотрит на меня как песик, который ждет команды хозяина.

Все. Это последний раз, когда я пошел королю на уступки.

— Так сколько пар были третьего, Перси? — Я задаю наводящий вопрос.

— Третьего размера только… — считает он. — Четыре. Из них два — егеря, сам лавочник и коробейник.

— Вот этих четверых и приведи.

— Понял! — отчитывается Перси и отлетает от стола, едва не столкнувшись с другим помощником.

— Ваша Светлость, мы установили, что за пудра была возле следа от ботинка, — хоть один говорит, наконец-то, дельную вещь и, не ожидая, когда я спрошу, сам грамотно продолжает: — Там были использованы экстракты из цветов и корня полесуса, мел и вот эти травы.

Кладет список мне на стол. Интересный состав. Даже оригинальный.

— Раз это порошок, может быть спросить у леди Рошэ, для чего он используется? Она в этом знаток, — выдавливает из себя капитан, что все это время стоял тише воды и ниже травы в кабинете и лишь иногда поглядывал на меня.

— Нет нужды. Это порошок от пота и мозолей. Узнайте во всех лавках, кто покупал подобный за последний месяц. Штука редкая, должны быть записи. Капитан, в городе есть акробаты или циркачи?

— Местного цирка у нас никогда не было. Разве что приезжие порой останавливаются. Ну, и Дирго.

— Дирго?

— Вы наверняка слышали о нем. Только под другим именем. Талантливый был акробат, весь континент в свое время с труппой «Мерцающих» объехал. А потом получил травму и вернулся сюда, в егеря подался. Жалкая судьба. Таким человеком был. А теперь от славы и имени ничего почти не осталось.

Бывший член труппы «Мерцающих»? Помню я о них, хоть дело вел другой инквизитор.

Как интересно все складывается.

— Гарз, найди мне его. Немедленно!

— Егеря? — удивляется служивый.

А я удивляюсь, чем он все это время слушал.

— Его самого. Возьми людей. В одиночку не ходи. Как схватите — ведите сюда и нарисуйте портрет. Покажите его в лавках, где продали обувь и порошок. Уверен, там его опознают.

— Понял, — кивает Гарз и убегает.

Глава 12. Я пришел за вами

Сири Рошэ

— Как это вышло? — спрашивает Растик.

А я и сама все еще не верю, что мне так фортануло. Уже час как дома, а коленки до сих пор дрожат.

Когда меня поймали, я думала, что это конец. Но травы в сумке и вездесущий «Орифлейм» из моего мира быстро подкинули идею.

Пока расписывала егерям свойства трав от боли в спине и делала отвар, мы разговорились. А как они распробовали его, а я скидку пообещала, так совсем породнились. Дальше дело техники.

— Ну, леди, вы даете, — хвалит Растик.

У меня же другой вопрос.

— Зачем ты инквизитора привел? Я ведь просила только капитана.

— Инквизитора — не я. У него, оказывается, шпион был, который за вами следил.

— Что? Вот же…

— Гав! — говорит Растик и хохочет. Смешно ему, а меня злость берет.

— Знаешь что, иди-ка ты лучше в лавку. Не хорошо ее так долго на одну помощницу оставлять, тем более девочка новенькая.

— Это верно, — соглашается Раст.

Уходит, но обещает вернуться завтра. А я места себе всю ночь не нахожу.

Удалось поймать преступника? Что и кому он там рассказал? Когда снимут с господина Рошэ обвинение? Они ведь снимут?

Из-за мыслей даже толком спать не могу. Потому и поднимаюсь ни свет ни заря. Привожу себя в порядок. Как говорила Сирена, женщина должна оставаться женщиной, даже глядя в лицо смерти. Мне понравилось это выражение. Нечего врагам знать о моих слабостях.

Собравшись, спускаюсь на первый этаж. Как раз пришел лекарь, но одного его к господину Рошэ не пускают. Страж заходит вместе с ним. Так что по возвращении лекаря узнать я могу лишь о состоянии дедушки, что тоже очень важно.

— Доброго дня. — Я провожаю лекаря в дверях и тут замечаю темную карету, что останавливается у подъездной дорожки к особняку.

Инквизитор! Надеюсь, он с хорошими новостями пожаловал, а не с кандалами, как всякий раз! Будет этот чешуйчатый неладен!

— Вы его поймали? — Я спешу по ступеням вниз к нему, когда на самом деле предпочла бы бежать прочь от него.

— И вам доброе утро, леди Рошэ, — поучает меня инквизитор.

Утро у него, а у меня все еще вчерашний день не закончился. Интересно, он хорошо спал, пока остальные тут от волнения с ума сходят?

— Поймали, — наконец-то, отвечает лорд, насладившись своей игрой на струнах моих нервов.

— Допросили?

— Леди Рошэ, вы еще не поняли? Я отчитываюсь только перед королем.

Сломается, что ли, если скажет? Или ему нравится меня злить?

Играет тут, как кот с мышкой. Что ж, если мой гнев доставляет ему удовольствие, значит он больше его не увидит.

— Что ж, отчета я не прошу. Но ведь имею право знать, снимут с моего супруга обвинение или нет? — строго и холодно говорю я ему.

Ага, такая Сири уже не столь интересна, господин инквизитор? Вот и славно!

— Как раз за этим и пришел. Могу войти?

— Конечно, — отвечаю я ровно, а внутри все чуть не прыгает.

Он ведь отпустит господина Рошэ? Или я поторопилась с выводами?

И почему по выражению лица этого дракона никогда нельзя понять наверняка, о чем он думает? Вот у других все на лбу маркером написано, а у этого водицей, еще и на китайском: вроде только что-то понял, а оказывается, нет — показалось.

Что ж, одно я знаю точно: как только он покинет наш город, я больше его не увижу, хвала богам! Осталось только, чтобы дедушку он отпустил.

Едва подойдя к дверям спальни Дирарда, инквизитор отпускает служивых. Это ведь к добру, да? Ну точно!

— Мне теперь можно его навестить?

— Можно, — кивает инквизитор и открывает для меня дверь.

Не мешкая ни секунды, вхожу внутрь. Дедуля лежит в шелковой пижаме и колпаке, укрытый по грудь одеялами. Весь бледный, даже серый. А лицо-то как осунулось.

— Как вы? — Я кидаюсь к нему, а дедуля во все глаза смотрит на инквизитора, что не спеша входит следом за мной.

— Инквизитор больше не считает вас виновным, так ведь? — спешу обрадовать я, присаживаясь в кресло у кровати, и беру сухую, непривычно холодную руку дедули.

— Вы снимаете с меня обвинения? — удивляется супруг, будто бы должно быть иначе.

Что за реакция? Неужели он ждал другого?

— Верно. Мы все-таки нашли и допросили человека, которому вы поручили выкрасть шкатулку. Но кражу по факту совершил не он. Его опередил другой вор, — выдает инквизитор.

Весь мой мир в этот миг застывает.

Что он такое говорит? Дедушка кого-то нанимал? Вздор!

— Так что, поскольку в краже вы фактически не виновны, то будете освобождены. За подкуп охраны музея вам грозит штраф. Этим займутся в местном управлении. А что касается совести, на нее закон не распространяется, — дополняет инквизитор, а мне хочется вскочить и закричать: «Стоп! Что тут происходит? Вы ошиблись!»

Глава 13. Два дня с ним?

— Не нужно было этого делать, господин, — говорю я дедуле, как только жуткий инквизитор покидает наш дом. — Я вчера погорячилась.

— Нет, Сири. Ты была права. Твое место в том мире. Здесь слишком много того, с чем ты не можешь смириться. Однажды это тебя погубит. Я был слеп и жаден. Мой век вот-вот подойдет к концу, и ты останешься здесь совсем одна, — напоминает Дирард.

Мое сердце сжимается в ком.

— Не говорите так! — прошу я его, но тщетно.

— В этом мире у женщин мало прав. Кто будет прикрывать твою спину, когда меня не станет? Ты должна пойти с инквизитором и добраться до шкатулки. Обо мне не беспокойся. Ты уже дала мне слишком много. Стала роднее дочери, скрасила мои дни. Большего желать слишком эгоистично. Так что избавь меня от этого гадкого чувства вины. Позволь уйти, зная, что я смог исправить свою ошибку перед тобой.

— Дедушка, — шепчу я, а на глаза наворачиваются слезы.

Дирард крепко обнимает меня, затем велит собирать сундуки в дорогу.

Времени у нас немного — всего пара часов. Но этого хватает, чтобы поговорить по душам и проститься со всеми, включая Раста. Однако мы с ним еще будем на связи. Да и кто знает, может быть, я вернусь?

Расставание отдает горечью. Моргаю, чтобы осушить слезы, и покидаю особняк Рошэ под взгляды дюжины слуг, столпившихся у порога.

— Леди, прошу.

От голоса инквизитора, который уже прибыл за мной и стоит у первой кареты, желание плакать сразу сменяется защитной реакцией.

Однако сейчас лорд Вэримор вполне учтив и, кажется, не собирается меня донимать.

— Благодарю, — киваю я, кидаю еще один взгляд на людей, к которым привязалось мое сердце, и забираюсь в карету.

Думаю, что посижу тут тихонько в одиночестве и подумаю, как мне быть, а лорд зачем-то забирается в карету следом за мной.

— Разве вы не порталами будете добираться? — охаю я.

Инквизитор вполне себе уверенно усаживается напротив меня.

— Инквизиция пользуется личными артефактами для создания порталов исключительно в моменты экстренной необходимости. В остальное время — нет. Мы доберемся до Севиля, а там уже воспользуемся портальным вокзалом.

До Севиля?

Это что же, мне надо с ним почти два дня в пути провести? Такая себе перспектива. А я надеялась хоть в карете снять перчатки и отдохнуть.

— Ваша Светлость, в караване ведь две кареты. Почему вы здесь? Разве в одиночестве вам будет не комфортнее? — Я раздумываю, как бы его сплавить от греха подальше.

— В той карете шкатулка под печатями. Так что я с вами.

Шкатулка под печатями? Они повезут ее с собой, вместо того чтобы отправить порталом? Зачем? Так ведь опаснее? Значит, либо они не считают ее чем-то ценным, что нужно строго охранять, либо инквизитор что-то задумал. Что же?

Но вот как тут думать, когда он всю дорогу взглядом меня испепеляет? Уже не знаю, отчего меня укачивает: от скачки колес по кочкам или оттого, что весь воздух пропитался напряжением.

— Слушайте. Даже если та повозка занята, давайте возьмем еще одну карету и поедем раздельно? — предлагаю я, пока мы еще не выехали за пределы города.

— Нет.

— Просто «нет»? Без объяснений?

— А вы всех уже приучили объясняться перед вами? — усмехается инквизитор, а этот его взгляд… стукнула бы чем-нибудь!

— А разве я не имею права знать, почему должна терпеть общество малознакомого мне мужчины целых два дня в столь неудобном положении? — хмурюсь я.

— Можем познакомиться поближе, если это избавит вас от лишних тревог, — подшучивает он.

— Обычно по глазам читаете. А тут после сказанного вслух делаете вид, что не поняли, что именно я имела в виду?

— Понял, леди. Посмотрите на ситуацию под другим углом: вы гостья Его Величества. Я отвечаю за вашу безопасность. Поэтому не тратьте зря силы. Мы поедем вместе, — выдает мужчина в полной уверенности.

Но я сомневаюсь, что все это — правда.

— Вы же главный инквизитор, а не стражник. Вам бы не дали такой приказ, не так ли?

— Это не приказ, это просьба Его Величества, — с важным видом заявляет он.

Его отсюда вообще никак не выпихнуть?

— Кичитесь связями? — злюсь я, но маскирую раздражение за равнодушием. Оно ведь его больше всего бесит?

— Леди Рошэ, вы пользуетесь тем, что вы женщина, и потому все время мне дерзите?

— Я не злю вас намеренно, а отстаиваю свои границы, которые вы постоянно нарушаете.

— Что я могу поделать? Кто, увидев диковинный прекрасный цветок, не вдохнет его запах? — произносит инквизитор, а меня кидает не то в холод, не то в жар от этих слов.

— На что это вы намекаете? — охаю я.

— А вы как думаете? — Он склоняется достаточно близко, а мне и деться-то некуда. Разве что головой стенку попытаться сломать. Не дождется!

— Не устаю поражаться вашей бесцеремонности, лорд Вэримор! — выдаю я ему чуть ли не в губы, но взгляд ни на секунду не отвожу. Смело смотрю в его карие глаза, что непростительно близко ко мне.