Опасная близость

Глава 1

СЕЙЧАС

— Добрый день. Меня зовут Александра, и я готова принять ваш заказ, — произношу зазубренную фразу, не поднимая взгляда от блокнота.

— Добрый день, Александра, — отвечает мужской голос.

Плотный, вибрирующий. И внезапно моё сердце пропускает удар.

Потому что я помню этот голос, каждый его оттенок, малейшую интонацию. От испепеляющего гнева до запредельной нежности. Он пришел сюда поужинать, а я... я даже не узнала его сразу.

Он одет в белую рубашку, и рукава по обыкновению закатаны — так было и три года назад, — а верхняя пуговица расстегнута. У него холодный взгляд и тонкие губы.

Мы знакомы. Мы настолько близко знакомы, что я знаю про родинку под сердцем. Помню, какая колючая щетина на щеках, и то, что он любит горькую туалетную воду.

Напротив него — миловидная блондинка в обтягивающем коротком платье.

— Я буду салат с теплым ростбифом и клюквенный лимонад, — щебечет спутница моего "призрака".

Медленно киваю. Голова словно ватная. Кажется, урони её вниз — и уже не сможешь поднять.

— А... вы? — обращаюсь сумбурно, позабыв всё, чему меня учили.

— Стейк слабой прожарки и черный кофе без сахара. Спасибо.

По правилам я должна предложить ему пирожное к кофе, но я-то знаю, что он ненавидит сладкое. Поэтому киваю отстранено и сбегаю, пока весь ресторан не заметил, как краснеют мои щеки и как сильно молотит в груди.

Передаю заказ на кухню и несусь в туалет, смыть отчаяние и стыд от внезапной встречи.

Он ужинает с роскошной блондинкой, а я одета в белую блузку и брюки, которые делают мои ноги короткими и толстыми. Уставшая, замученная после восьми часов на ногах, с зачесанными назад волосами.

Где справедливость?!

— Я на секунду! — кричу напарнице-Дине. — Подмени меня, пожалуйста.

— Без проблем, — отвечает та.

Моё лицо горит, когда я обмываю его водой. Поднимаю голову и натыкаюсь на колючий взгляд черных глаз.

— Саша, — не спрашивает, а утверждает.

Он не может находиться здесь. Эта зона не для клиентов — для персонала. Но он стоит напротив. Высокий, широкоплечий. Холодный. Отчужденный. Абсолютно равнодушный, как в последнюю нашу встречу.

— Здравствуй, — только вот смотрит на меня мучительно.

Я дергаю плечом, изображаю безразличие.

— Привет.

— Ты совсем не изменилась, — произносит он тихо.

А затем оказывается в опасной близости, и... его губы находят мои.

Нас накрывает волной безумия. Нет сил думать трезво, здраво. Анализировать или решать. Мы на самом дне, в бездне, и нас несет всё дальше, вниз, где лишь черная всепоглощающая тьма.

Прочь от прекрасной блондинки, от долгой смены, от ресторана, из которого меня уволят, если узнают, что я вытворяю в туалете для персонала.

И разумом я понимаю, что должна прийти в себя. Очухаться. Вырваться из пленительных чар. Отказаться.

Но его губы горячи, а долгие поцелуи опаляют, лишают возможности дышать.

— Саш, ты в порядке? — в туалет стучится Дина. — Живот прихватило?

Она дергает за ручку, и моё наваждение, мой злой гений рукой прижимает дверь, мешая той открыться. Он отрывается от меня, но смотрит тяжело и жадно.

— Всё… всё хорошо, — еле совладав с голосом, отвечаю.

Ноги трясутся будто после многочасовой тренировки. Мне приходится привалиться к стене, потеряв опору в виде мужчины, что пахнет табаком и пороком.

— Скажи, чтобы она ушла, — шепчет мне на ухо.

— Дин, я скоро приду. Иди.

— Может, тебе нужна таблетка? Ты вся побледнела.

— Всё хорошо. Иди, — повторяю жестче и, когда цокот каблуков затихает вдали, говорю демону в обличии человека: — Ты тоже уходи.

Изгибает бровь. Насмешливо. Дерзко.

— Уверена?

— Да.

Уходи, как ушел однажды. Тебе не привыкать бросать меня, лишать равновесия своими словами и поступками. Уничтожать мир под моими ногами, обращая его в пепел.

Ты бросил меня и пропал на долгих три года. Потерялся в неизвестности, и я почти забыла о том, что твое дыхание пахнет кофейной горечью. Я научилась жить без тебя.

— Дина обслужит ваш столик, — добавляю зачем-то.

— А ты… — делает паузу, позволяя мне самой сказать.

— А я не готова. Мне опасно находиться с тобой наедине.

Я честна, и он — моё проклятие, моя главная ошибка — принимает этот ответ. Кивает отстраненно и покидает туалет так, словно ничего не произошло.

Я выхожу спустя несколько минут, убедившись, что на горизонте нет никого, хоть отдаленно похожего на человека из моего прошлого. Трусливо выглядываю в зал: он сидит напротив блондинки, и та что-то рассказывает, увлеченно жестикулируя.

Глава 2

СЕЙЧАС

Прошло три года, и от юной наивной девчонки ничего не осталось. Только внешняя оболочка, да и то, с потертостями. Я выросла, изменилась, зачерствела. Мой мир перестал делиться на «белое» и «черное», стал скорее серым, невзрачным.

— Рит, ты занята? — спрашиваю подругу по телефону.

Она успела выйти замуж и даже родить ребенка (и этому я до сих пор иногда не могу поверить!) С карьерой у Риты в ближайшие несколько лет не сложится, о чем она нисколько не жалеет, и в институте пришлось перевестись на заочное отделение, зато в остальном подруга впереди планеты всей.

— Не особо, — задумчиво отвечает Ритка, что-то пожевывая. — Макса мама забрала до пятницы, а я бездельничаю.

— Можно к тебе заехать?

— Что случилось? — понимает она моментально, наверное, улавливает в моем голосе какую-то нотку.

— Я видела Богдана…

— Твою ж… — не сдерживается подруга. — Жду.

Именно она вытаскивала меня из пучины депрессии. Она встряхивала меня как куклу, она звонила вечерами и напоминала хотя бы поужинать. Она как никто знает, во что я превратилась после недолгих отношений с Мельниковым. Отношений ли? Можно ли назвать то, что было между нами, полноценными отношениями? Или только иллюзией?

Когда от меня отвернулись все, даже собственные родители, и я осталась на обочине, абсолютно запутавшаяся и испуганная, только Рита была рядом.

— Надеюсь, он сидел у мусорного контейнера и просил милостыню? — с порога спрашивает подруга, я даже не успеваю зайти к ней в квартиру. — Нет? Жаль.

— Рит…

— Ты расцарапала ему морду? Сказала ему всё, что мы обе о нем думаем? Прямо по списку. Пункт первый: ты — жалкий червяк, и…

— Рит… — повторяю еще более обреченно.

— Ну, что?

— Мы целовались…

— Как?! С ним?! Зачем?..

В глазах подружки — такое искреннее, неподдельное удивление, граничащее с ужасом. Мне кажется, заяви я ей, что поедаю младенцев на завтрак, она была бы менее шокирована.

Приходится рассказать. О том, как я увидела его в ресторане, впервые за три года, хотя думала, что он уехал из страны и сейчас где-то в Европе. О том, как он меня вспомнил, как пошел за мной в туалетную комнату…

— Я найду его и убью, — мы давно уже сидим на маленькой уютной кухоньке квартиры, которую снимает семья Риты; подруга нервно жует печенье за печеньем, и вазочка быстро пустеет. — Из-под земли достану. Какое он вообще право имел тебя касаться? Он тебе жизнь сломал, а теперь…

Больше приличных слов она не находит и переходит на язык, прямой и доступный каждому, то есть матерный.

Ну, будем честны, жизнь он мне не ломал. Я сама решила уйти из дома, отказалась от родительских подачек и устроилась в ресторан, совмещая работу с учебой в университете. Внезапно пришло осознание, что жить под родительским крылом хоть и удобно, но свободы тебе не видать. Тебя контролируют во всем и имеют полное на это право. Они же обеспечивают твои прихоти.

Потому уже три года я свободная студентка, которая больше не ходит по дорогим клубам и одевается на распродажах — и это делает меня счастливой. Наконец-то я могу дышать полной грудью, не боясь кого-то разочаровать. Кроме самой себя, конечно.

— Что ты будешь делать? — Рита спрашивает почти спокойным тоном.

— Да ничего. Надеюсь, он больше не придет. Поцеловались, и хватит.

— А если придет? Он же ненормальный. Захочет добавки и припрется.

— Ты предлагаешь мне уволиться, только бы случайно не пересечься с бывшим?

Она неоднозначно ведет плечом.

— Я бы на твоем месте ему в суп плюнула.

— Хорошо, что ты не на моем месте.

Возможно, я поступила неправильно. Пошла на поводу у эмоций, дала слабину, не проявила характер. Наверное, нужно было сразу оттолкнуть Богдана, не позволить ему даже приближаться к себе — но я не смогла. И сейчас меня съедало жуткое чувство собственной никчемности.

Я ведь обещала себе быть сильной. Представляла, как встречу его однажды, совершенно случайно, и гордо пройду мимо, даже не обратив внимания. На высоченных каблуках. В мини-юбке или платье, обтягивающем меня как вторая кожа. Разумеется, с вечерним макияжем. Вся такая недоступная и прекрасная.

Но получилось иначе. Жалко, убого, уныло.

А еще… еще мне хотелось, чтобы поцелуй продолжался. Чтобы нас не остановила Дина. Чтобы у нас было время, бесконечно важные секунды наедине друг с другом, только бы хоть как-то компенсировать потраченные три года.

— Ты говоришь, с ним какая-то швабра была? — Рита берет очередное печенье, ломает его в пальцах и собирает крошки со стола в горку.

— Девушка, — поправляю я ее.

Ритка бывает грубой и бескомпромиссной. Пассия Мельникова ведь не виновата, что он пришел с ней именно в «мой» ресторан. Наоборот, мне грустно, что она заложник этой ситуации. Что хорошего, если твой мужчина зажимает в углу кого-то, когда ты сидишь в соседнем зале и ждешь свой заказ?

Глава 3

Чем он занимался все эти годы? Вроде бы продал свою долю в отцовском бизнесе и куда-то уехал. Мне почему-то казалось, что в Европу. Но я не особо интересовалась. До недавнего времени старалась выветрить любое напоминание о Богдане. Понимала, что иначе надолго останусь в прошлом. Не смогу двигаться вперед.

Но я благодарна ему за помощь. Мог бы и отказать. Кто он мне такой, чтобы помогать финансами?

Но платеж поступает на счет вовремя, о чем от университета приходит письмо, и я выдыхаю с облегчением. Не обманул.

«Спасибо», — пишу коротко, исключительно из вежливости.

«Обращайся».

Ну да, обязательно. Ведь так и поступают люди: бегают по каждому поводу к бывшим, с которыми расстались не самым приятным образом. Я понимаю, что его ответ не больше, чем вежливость. Но почему-то его так и тянет перечитывать.

Ужасно.

Я до сих пор зациклена на мужчине, бросившем меня три года назад.

…Помню тот день, будто вчера. Мы встречаемся на набережной. Куда-то бредем, медленно, вяло. Бесцельно. Планировали зайти на выставку современного искусства, но понимаю: не пойдем туда. Богдан как-то заторможен. Знаете, как будто выпил горсть обезболивающих таблеток, а потому с трудом фокусируется на предметах. Он молчит, слушает меня вполуха. Думает о чем-то.

— Всё нормально?

Я никогда еще не видела его таким. На себя непохожим. Пугающе отстраненным.

— Да. То есть нет, — мотает головой и тут же продолжает: — Саша, нам надо прекратить общение.

Я даже не сразу вникаю в смысл слов. Они какие-то неправильные и глупые, просто не могут быть реальностью.

— Чего? — оборачиваюсь на него.

Богдан останавливается. Резко застывает на месте, заставляя и меня встать.

— Нам не стоит больше видеться. Всё это неправильно. Я противен самому себе. А ты… ты заслуживаешь кого-то лучше. Другого мужчину, который будет тебя любить.

Он произносит это монотонно, глухо. Наверное, именно так и расстаются с девушками. Безо всяких эмоций. Но меня начинает трясти. Хочется прочистить уши, потому что мне абсолютно точно слышится. Он не может так говорить.

Он… он…

Он не может так со мной поступить!

Губы начинают сохнуть, и я закусываю нижнюю так сильно, что она трескается. Солоноватый вкус крови немного отрезвляет.

— Мне не нужен никто другой, — я хмурю брови. — У нас же всё нормально было.

— Ничего не было нормально, — режет словно ножом. — Прости, но я так больше не могу.

Что мне оставалось делать? Только принять тот факт, что мной воспользовались и бросили без объяснения причин.

Я чувствовала себя преданной. Этот неловкий разговор, после которого Богдан хотел отвезти меня домой, но я не позволила — весь он был пропитан несправедливостью. Неужели я заслужила такого отношения? За то, что всегда вела себя правильно, не капризничала, не скандалила, соглашалась на редкие встречи?

Даже теперь меня режет на части, хотя столько времени прошло, и нас больше ничего не связывает. Кроме моего долга, конечно. Осталось придумать, где взять деньги и как ему их вернуть.

Я вновь смотрю страницу Лизы. Не могу ничего с собой поделать. Живу в чужой жизни, ловлю крошечные детали, всматриваюсь в них, пытаясь найти присутствие Богдана. Вижу знакомый интерьер — может, это его квартира? Или просто известная скандинавская мебельная классика, которой обставлены миллионы домов во всех странах мира?

Она обедает в ресторане. А он — с ней? Или нет?

Она гуляет по парку. Он — рядом?

Незримое присутствие Мельникова ощущалось в каждом фотоснимке. Я сама додумывала его рядом с Лизой. Дорисовывала его образ, фигуру, взгляд.

«Мы знакомы?» — вдруг мигает уведомление о новом сообщении.

Лиза. Она пишет мне. Вот так запросто. Хотя, наверное, у девушек типа Лизы всё именно так и происходит. Они не стесняются, и не переживают о чужом мнении. Просто делают то, что им хочется.

Черт.

Видимо, я где-то наследила, например, случайно ткнула на кнопку «мне нравится», и Лизавете пришло: «Какой-то Александре понравилось ваше фото». А ещё эта Александра подглядывает за вами который день подряд. Потому что у Александры нет личной жизни, и она решила приобщиться к вашей и вашего парня.

Как же мне объясниться… Сказать, что просто нашла страницу? Что мы вместе учились или встречались в фитнес-зале?

Я чувствую себя обманщицей. Влезла в чужую жизнь, наследила там, а теперь пытаюсь незаметно убраться.

«Нет, мы не знакомы. Но мне очень нравятся твои фото», — отвечаю, надеясь, что это не выглядит слишком уж тупо.

Но, кажется, Лизе льстит чужое внимание. Она никак не реагирует на мои слова, даже не пишет: «Спасибо». Просто принимает их как данность. А моё сердце заполошно колотится в груди.

Мне кажется, весь мир сейчас шепчет: «Она спала с твоим женихом… она спала с твоим женихом и сейчас врет, что не знает тебя».

Глава 4

Сейчас, вынырнув из воспоминаний, я вновь ощущаю себя той, разбитой, сломанной девчонкой, которая стоит в городе с чемоданом и не понимает, куда ей двигаться дальше. Которая знает только названия дорогих ночных клубов и бутиков, но совершенно не понимает, как зарабатывать деньги. Которая не умеет выживать, потому что её такому не учили — а она была слишком глупа, чтобы научиться самой.

Наверное, я не должна была прощать Богдану нашу последнюю встречу. Ритка за это его и возненавидела особенно сильно, её всю колотило, когда я рассказывала про Полину и про заявление Мельникова о женитьбе.

Но что он сделал такого? Привел в дом партнера свою невесту после официального разрыва со мной? Разве это возбраняется? Разве не имел он права похвастаться нормальными отношениями с моим отцом, с которым сдружился? Или что, он должен был щадить мои чувства вечно?

Это же смешно. Он не обещал мне ничего, а я ничего не просила.

Или проблема в том, что Богдан сообщил отцу о наших отношениях? Но я до сих пор не знаю, он ли ему рассказал. Не вижу причин, по которым Богдан во время знакомства родителей со своей невестой мог обмолвиться: «Ой, кстати, мы с вашей дочерью были вместе, правда, недолго. Не беспокойтесь, ничего серьезного, мы просто спали и изредка переписывались».

Может, если бы мы с мамой общались чуть теплее и не конфликтовали из-за любой мелочи, я бы спросила у неё, чем кончился тот вечер. Но не в нынешних реалиях, в которых имя Богдана послужило бы очередным поводом для обид и скандалов. Тем более не сейчас, когда родители отказались платить за мою учебу, и это сделал тот самый Богдан.

— Смотри-ка, она ответила «да», — передразнивает Рита, выбивая меня из воспоминаний. — Счастье-то какое. Прошлая невеста тоже так ответила, и где она теперь?

— Три года прошло, мало ли причин, по которым они могли расстаться.

Даже сейчас я выступаю адвокатом дьявола — неосознанно защищаю Богдана и его девушек, что нынешнюю, что предыдущую.

— А мне кажется, он просто свинья, которая предлагает жениться всем, кто прыгнет в его постель.

— Ну, не всем, — болезненно усмехаюсь. — Мне-то он не предложил.

Ритка бледнеет, понимая, что по случайности сморозила.

— Я не хотела тебя обидеть, прости.

— Всё нормально.

Мы гуляем ещё недолго, а когда сын подруги просыпается и начинает плакать, расходимся по домам. Я уезжаю к себе на окраину, возвращаюсь в съемную квартиру, задумчиво созерцаю пыль на полках и подоконнике. Задумываюсь над тем, чем жила последние три года. Ничем. Не жила вообще. Существовала, но даже смысла особого не видела, цели не ставила, кроме размытой: «когда-нибудь доучусь и всего добьюсь, чего пожелаю».

Когда Ритка забеременела и родила, погрузившись с головой в семейную жизнь, я осталась совсем одна. Не пыталась ни с кем сдружиться. Сознательно огородила себя от компаний в институте.

Вместо того, чтобы наблюдать за страницей Лизы, пора бы начать вести собственную «страницу» жизни. Чем-то заниматься. Не подыхать на работе, а найти себе увлечение. Долг я верну рано или поздно, но его либо отдаст замученное существо, либо нормальная девушка.

Я начинаю смотреть на ситуацию под другим углом. Задумываюсь над последним смс Богдана — «я не хотел тебя любить», — над кольцом Лизаветы. И понимаю, что всё это делает меня злой, но живой. Я начинаю что-то чувствовать, кроме жалости к самой себе. Кроме отрешения и желания скрыться от всего мира.

Хватит упиваться прошлым.

Мне самой жутко от того, что я собираюсь сделать. Но я набираю номер Лены, главной сплетницы и заводилы нашего курса. Лена знает всё про лучшие тусовки, самые зажигательные вечеринки и места, где можно оторваться.

Она неплохая, но нам с ней всегда было не по пути. Она прожигательница жизни, учится исключительно за счет связей родителей и не собирается работать ни дня в будущем, потому что «это не для меня». Лена сменила десяток парней только среди институтских и не стыдится своего послужного списка.

Но она всегда относилась ко мне хорошо, поэтому я решаюсь начать возвращение в мир людей с ней.

— Привет, — говорю не сразу, потому что панический страх пробирается наверх, и мне хочется закончить разговор, даже не начав его. — Слушай, вы на этих выходных никуда не собираетесь?

— Обижаешь! Собираемся, конечно! — довольно хмыкает Лена. — Подожди, ты хочешь пойти с нами? О-о-о, Сашка, что случилось-то? Метеорит рухнул прямо тебе на башку?

— Место будет очень дорогое? — не ответив на её вопрос, уточняю я, обдумывая, готова ли спустить круглую сумму за один вечер или лучше отказаться, пока не поздно.

— Не парься, я поищу что-нибудь такое, что тебе будет по карману.

За это мне и нравится Лена. Несмотря на её образ жизни и полный кошелек наличности, она никогда за последние три года не смотрела на меня как на ничтожество и не любопытствовала, почему это я перестала ездить на такси, а пересела на общественный транспорт.

Ей просто плевать. Она принимает людей такими, какие они есть.

В общем, я переношу смену с субботу на понедельник. Периодически мне хочется написать Лене: «Прости, появились срочные дела», только бы найти возможность отказаться, отлежаться дома, под одеялом, вдали от шумных компаний.