Опасная химия

Глава 1 Никита

Четвертая школа за три года. Чертов рекорд, даже для меня.

Стою перед входом в лицей № 37 и думаю о том, что на этот раз отец превзошел сам себя. Элитная школа в центре города, охрана, камеры на каждом углу. И, судя по машинам на парковке, дети богатых родителей, которые привыкли получать все по щелчку пальцев.

Идеальное место для Никиты Черного – бунтаря и вечной головной боли администрации.

«Ты испортишь мне репутацию в очередной частной школе, Никита» – эхом отдаются в голове слова отца, произнесенные этим утром за завтраком.

Завтрак, кстати, состоял из кофе и презрительного взгляда Андрея Владимировича Черного – успешного бизнесмена, владельца сети ресторанов и, по совместительству, моего родителя.

Правда, о последнем он вспоминает только тогда, когда мне нужно менять школу.

«Может, проблема не во мне, а в том, что твой сын просто не вписывается в твои представления об идеальной семье?» – хотелось ответить ему, но я промолчал.

Как всегда.

Спорить с отцом – все равно что биться головой о стену. Больно, бесполезно и оставляет только синяки.

Пронзительный школьный звонок режет слух, возвещая о начале первого урока. Не тороплюсь. Опоздание в первый же день в новой школе – это своего рода визитная карточка. Она сразу дает понять окружающим, с кем они имеют дело.

Захожу в здание и сразу чувствую на себе взгляды. Охранник у входа оценивающе смотрит на мою кожаную куртку и рваные джинсы – видимо, это не совсем то, что ожидают увидеть в этом храме образования.

В коридорах пахнет свежей краской и деньгами. Стены увешаны грамотами, кубками и фотографиями улыбающихся выпускников, которые, судя по всему, все поступили в престижные университеты и теперь строят успешную карьеру.

Как же меня все это достало.

– Никита? – раздается голос за спиной.

Оборачиваюсь и вижу женщину средних лет в строгом костюме. Завуч, судя по выражению лица – смесь профессионального оптимизма и скрытого ужаса, они во всех школах выглядят одинаково. Но, судя по ее выражению лица, моя репутация дошла и до сюда.

– Да, это я, – отвечаю, засунув руки в карманы.

– Ирина Михайловна Петрова, заместитель директора по воспитательной работе, – представляется она, явно ожидая, что я пожму ей руку или хотя бы кивну. Я не делаю ни того, ни другого. – Проходите, я провожу вас в класс.

Скучная серая тетка со скучным именем и более скучной фамилией.

Мы идем по коридору, она что-то говорит о правилах школы, дресс-коде и важности соблюдения дисциплины. Слушаю вполуха, разглядывая окружающую обстановку.

Дорогие стенды, современные доски объявлений, даже урны какие-то дизайнерские. Отец явно не пожалел денег на мое новое «исправительное учреждение».

– ...особенно важно влиться в коллектив, – продолжает скучная тетка. – У нас очень дружный одиннадцатый «А». Я уверена, ребята вас примут.

Ага, конечно. И как полюбят меня со страшной силой. Сплю и вижу.

За три года и четыре школы я понял одну простую истину: людям комфортнее, когда ты соответствуешь их ожиданиям. Хотят видеть во мне плохого парня – пожалуйста. Хотят бунтаря – получат.

И главное – никого к себе не подпускать.

Это правило №1.

Останавливаемся у двери кабинета литературы. За ней слышны голоса – урок уже идет полным ходом.

– Не волнуйтесь, – шепчет завуч, хотя я выгляжу как угодно, но точно не взволнованно. – Елена Сергеевна – прекрасный педагог. Она найдет к вам подход.

Еще одна учительница, которая будет пытаться меня «спасти». Как оригинально, сейчас заплачу.

Петрова стучится и заходит в класс. Следую за ней, и разговоры мгновенно стихли. Двадцать пар глаз уставились на меня с нескрываемым любопытством. Некоторые переглядываются между собой, явно уже строят теории о новеньком.

– Елена Сергеевна, знакомьтесь – Никита Черный, – объявляет завуч учительнице, молодой женщине с добрыми глазами и стопкой тетрадей в руках.

– Очень приятно, Никита, – улыбается она. – Меня зовут Елена Сергеевна. Может, представишься классу?

Молча качаю. Учительница на секунду теряется, но быстро находит выход:

– Ну что ж, тогда просто найди свободное место. Мы как раз обсуждаем «Войну и мир».

Она указывает на места в первом ряду, но я, естественно, направляюсь к задним партам. Весь класс провожает взглядами, чувствую себя как в зоопарке. Впрочем, привык уже.

Сажусь за последнюю парту у окна – стратегическая позиция. Отсюда видно весь класс, можно смотреть во двор и легко незаметно слинять, если что.

Сосед по парте – худощавый парень в очках – с интересом на меня косится, но заговаривать не решается.

– Итак, – продолжает урок учительница, – мы говорили о том, как Толстой показывает трансформацию Пьера Безухова. Кто может привести пример?

Несколько рук тянутся вверх. Я откидываюсь на спинку стула и смотрю в окно. Во дворе какие-то младшеклассники играют в футбол самодельным мячом из скомканной бумаги.

Когда я перестал быть таким простым и беззаботным?

– А что думаете вы, Никита? – неожиданно обращается ко мне Елена Сергеевна.

Весь класс оборачивается. Кто-то ухмыляется – видимо, ждут, что новенький опозорится и скажет что-то вроде «а я не читал». Поворачиваю голову от окна и смотрю на учительницу молча. Несколько секунд тишины.

– Никита? – повторяет она мягче.

Пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к окну. Не собираюсь умничать в первый же день. Да и вообще не собираюсь. Нужно как-то перекантоваться здесь учебный год, если получится.

В классе кто-то фыркает. Поворачиваю голову в сторону блондина в дорогой рубашке, который смотрит на меня с плохо скрываемым презрением.

– Видимо, читать не умеет, – бормочет он достаточно громко, чтобы я услышал.

Встречаюсь с ним взглядом и медленно поднимаю бровь. Блондин краснеет, но не отводит глаз.

Глава 2 Аня

Женская раздевалка наполнена привычным шумом голосов, смехом и звуком захлопывающихся шкафчиков. Молча переодеваюсь в спортивную форму, стараясь не привлекать к себе внимания. Но девчонки, как всегда, не могут удержаться от обсуждений.

– Видели, какой он дерзкий? – хихикает Лиза, расчесывая свои идеально уложенные локоны. – Прямо в глаза Данилу смотрел!

– А куртка у него крутая, – мечтательно вздыхает Катя. – Настоящая кожа, наверное, дорогая.

– Да ладно вам, – фыркает Вика.– Обычный мажор. Папочка богатенький, вот и весь секрет дерзости.

Достаю из шкафчика кроссовки – старые, но еще крепкие, купленные в прошлом году на распродаже. Протираю их ладонью, хотя они и так чистые. Просто нужно чем-то занять руки, пока девчонки переживают очередной приступ восторга по поводу новенького.

– А заметили, как он смотрел на Иванову? – вдруг раздается голос, от которого у меня сжимается сердце.

Мелисса Краснова. Королева нашего класса, дочь известного адвоката, будущая мисс Вселенная, если верить ее собственным словам. Длинные светлые волосы, точеная фигура, идеальный макияж даже в школе.

И характер протухшей рыбы под красивой оберткой.

Все девчонки поворачиваются ко мне. Продолжаю завязывать шнурки, делая вид, что ничего не слышу.

– Да ладно тебе, Мелисса, – неуверенно говорит Лиза. – Какая Ива...

– А вы что, не заметили? – Мелисса подходит ближе, чувствую запах ее приторных духов. – Наша скромница бросилась разнимать драку. Прямо героиня нашлась!

Встаю и поворачиваюсь к ней. Мои глаза встречаются с ее, холодными, как лед.

– И что в этом странного? – спокойно спрашиваю.

Мелисса улыбается – хищно, довольно. Она добилась того, чего хотела, – моей реакции.

– Ничего странного, – протягивает она. – Просто интересно. С чего это вдруг тихая мышка полезла в драку между парнями? Может, решила произвести впечатление на новенького?

В раздевалке становится тише. Девчонки затаили дыхание – сейчас будет шоу. Мелисса обожает такие моменты, когда можно показать свою власть над окружающими.

– Может, ты думаешь, что если покажешься ему такой смелой, то он в тебя влюбится? – продолжает она, наслаждаясь каждым словом. – Это такой прием или что?

Молчу. Потому что знаю: что бы я ни сказала, Мелисса найдет способ использовать это против меня. Четыре года в этой школе многому меня научили. Главное – не давать им лишних поводов.

– Аня, ну скажи что-нибудь! – подначивает Катя, которой явно скучно без конфликтов.

– Нечего сказать, – отвечаю, застегивая спортивную куртку.

– Конечно, нечего, – смеется Мелисса. – Потому что прекрасно понимаешь – таким, как новенький, не нужны такие, как ты.

Укол попадает точно в цель. Сжимаю кулаки, но лицо остается спокойным. Мелисса права, и мы обе это знаем. Никита Черный – богатый мажор из хорошей семьи. Почему я так решила? По нему это видно. А я... я здесь только потому, что государство решило поиграть в благотворительность.

Стипендиатка. Льготница. Бедная, но умная девочка, которую пожалели.

– Ладно, девочки, хватит, – вмешивается Вика, но даже в ее голосе слышится смущение.

Мелисса довольно улыбается и отворачивается к своему шкафчику. Представление окончено, цель достигнута. Аня Иванова поставлена на место. Снова.

Беру бутылку с водой, выхожу из раздевалки первой. В коридоре тихо – все уже в спортзале. Прислоняюсь к стене и закрываю глаза.

Четыре года. Четыре долгих года я терплю это. Осталось совсем немного.

Но у меня есть план. Четкий, продуманный план. Закончить школу с золотой медалью – пока получается, средний балл 4.9. Поступить в МГУ на бюджет – для этого нужно сдать ЕГЭ на максимальные баллы. Получить красный диплом. Найти хорошую работу. И вытащить свою семью из той нищеты, в которой мы живем.

Скажем так, в семье у меня все сложно.

Поэтому я здесь, в престижном лицее, где одна сумочка Мелиссы стоит как наше пособие с братом вместе взятые. Среди детей, для которых поездка в Европу на каникулы – обычное дело, а новый айфон – мелочь, которую папа покупает просто так.

Каждое утро я встаю в шесть, чтобы успеть на автобус. Сорок минут в душной маршрутке, потом метро, потом еще пешком. И каждый вечер – тот же путь обратно. Домой, где меня ждут домашние задания, помощь брату с уроками, а еще уборка в пивной, где я подрабатываю уборщицей.

Но я выдержу. Я должна.

– Иванова! – кричит из спортзала тренер. – Где ты?

Иду в зал, где уже выстроился весь класс. Учитель физкультуры – Сергей Петрович, бывший военный – не любит опозданий.

– Извините, – говорю, становясь в строй.

Новенький стоит в конце, немного в стороне от остальных. На нем обычная спортивная форма, но даже в ней он выглядит... по-другому. Уверенно. Независимо. Как человек, которому не нужно ни перед кем оправдываться.

Интересно, он понимает, насколько ему повезло?

– Сегодня работаем с мячами, – объявляет Сергей Петрович. – Разбиваемся по парам, отрабатываем передачи.

Начинается привычная суета. Лучшие подруги сразу находят друг друга, популярные девочки объединяются с популярными. Мелисса, естественно, выбирает Лизу. Вика встает рядом с Катей.

А я остаюсь стоять одна. Как всегда.

Оглядываюсь и вижу, что Никита тоже один. Логично – новенький еще не успел обзавестись друзьями. Мы смотрим друг на друга через весь зал, и я понимаю, что выбора нет.

Подхожу к нему с мячом в руках.

– Похоже, нам придется работать в паре.

– Похоже на то.

И тут же по залу прокатывается волна смешков, шепота и многозначительных взглядов.

– Ой, как мило! – громко комментирует Мелисса. – Аня нашла себе партнера!

– Может, это судьба? – хихикает Лиза.

– Тише, девочки, – одергивает их Сергей Петрович, но даже он не может сдержать улыбку.

Чувствую, как краснеют мои щеки, но продолжаю стоять на месте. Никита внимательно смотрит на меня, и в его глазах я не вижу ни насмешки, ни жалости. Просто спокойное принятие ситуации.

Глава 3 Никита

Сижу за рулем черного «Камаро SS», смотрю на остановку через дорогу. Двигатель мурлычет, как довольный кот, кожаные сиденья пахнут новизной и деньгами.

Подарок отца на восемнадцатилетие – машина мечты для большинства пацанов моего возраста. Четыреста пятьдесят лошадиных сил под капотом, разгон от нуля до сотни за четыре секунды.

И вот я сижу здесь, как полный идиот, и высматриваю девчонку на автобусной остановке.

Не знаю, что меня сюда привело. Остаток дня думал о том, как Аня разрулила драку, как смотрела на меня своими серыми глазами. Как будто видела что-то такое, чего не видят остальные. Не богатого мажора, не проблемного подростка, не очередное разочарование для родителей.

Просто... меня.

Бред какой-то. Мне что, пятнадцать лет, чтобы западать на первую попавшуюся отличницу?

Но вот она идет по тротуару – узнаю ее издалека по каштановым косичкам и размеренной походке. На плечах рюкзак, в руках какая-то папка. Наверное, с домашним заданием или проектами для олимпиады. Все в ней правильно, продуманно.

Включаю поворотник и перестраиваюсь ближе к остановке. Опускаю стекло, когда она подъезжает ближе.

– Привет, – стараясь говорить непринужденно. – Подвезти?

Аня оборачивается на звук голоса, вижу, как меняется выражение ее лица. Недавно она смотрела на меня с любопытством и чем-то вроде понимания. Сейчас в ее глазах холод и... разочарование?

– Нет, спасибо, – отвечает сухо, даже не подходя к машине.

– Да ладно тебе, – настаиваю. – Автобус еще долго будет идти, а на машине быстрее.

– Я же сказала – нет.

В голосе столько твердости, что я чувствую себя полным идиотом. Аня отворачивается и демонстративно читает объявления, делая вид, что меня не существует.

В чем дело? Мы вроде нормально общались.

– Аня, что случилось? – пытаюсь снова.

Она оборачивается, и в ее взгляде я читаю что-то такое, что заставляет меня замолчать.

– Ничего не случилось. Просто я не езжу на таких машинах. – Она обводит рукой мой «Камаро». – С такими людьми.

Такими людьми.

Слова ранят больнее, чем я ожидал. Аня отворачивается как раз в тот момент, когда к остановке подъезжает автобус. Она запрыгивает в него, даже не оглянувшись.

Сижу с опущенным стеклом и смотрю, как автобус увозит ее прочь. В салоне толпа, Аня стоит, держась за поручень.

С такими людьми.

Вот и все. Один взгляд на машину – и она сразу поставила на мне клеймо.

А чего я ожидал? Что она обрадуется?

Резко давлю на газ и срываюсь с места. Камаро рычит и выносит меня на дорогу. Несколько машин гудят мне вслед – видимо, я кого-то подрезал. Плевать.

Бесцельно петляю по городу. Центр, спальные районы, промзона – все мелькает за окнами. Музыка играет на полную громкость, но даже тяжелый рок не заглушает голос в моей голове.

«С такими людьми».

Может, она права? Может, я действительно просто очередной богатый сопляк, который думает, что мир вращается вокруг него? Который получил машину за сорок тысяч долларов только потому, что ему исполнилось восемнадцать?

А что я, собственно, сделал, чтобы заслужить ее? Кроме того, что родился в нужной семье?

Проезжаю мимо элитного автосалона, где мы покупали «Камаро». Помню тот день: отец зашел, ткнул пальцем в машину и сказал продавцу: «Вот эту. Оформляй». Даже не спросил, нравится ли она мне. Просто, как всегда, купил самую дорогую модель.

Подарок или очередной способ откупиться?

Телефон противно зудит на панели. Смотрю на экран – отец. Сбрасываю. Через минуту снова звонит. Снова сбрасываю.

На третий раз беру трубку.

– Что?

– Где ты? – голос Андрея Владимировича, как всегда, холоден.

– Катаюсь.

– Приезжай домой. Немедленно.

– А если я не хочу?

– Никита, – в голосе отца слышится сталь, – я сказал – немедленно. Нам нужно серьезно поговорить.

Он бросает трубку, даже не дождавшись ответа. Как всегда.

Серьезный разговор. Интересно, о чем на этот раз?

Разворачиваюсь и еду домой, хотя каждая клеточка моего тела протестует. Наш дом – это тоже демонстрация статуса. Особняк в элитном поселке, где живут только сливки общества. Высокий забор, охрана, ландшафтный дизайн за несколько миллионов.

Красивая тюрьма.

Захожу в дом, сразу чувствую напряжение. Отец стоит в гостиной спиной ко мне и смотрит в окно на идеально подстриженный газон. Костюм за несколько тысяч долларов сидит на нем как влитой. Андрей Владимирович Черный – успешный бизнесмен, владелец сети ресторанов, человек, который построил империю с нуля.

И отец, который ненавидит собственного сына.

– Мне звонили из школы, – говорит, не оборачиваясь.

– И?

– Заместитель директора сообщила, что ты провоцируешь конфликты и привлекаешь нежелательное внимание. – Отец поворачивается, и я вижу знакомое выражение его лица. Смесь разочарования и отвращения. – Первый же день в новой школе, Никита. Первый же день!

Скучная тетка уже успела настучать.

– Я ничего не делал.

– Ничего? – он делает шаг ко мне. – Чуть не подрался с одноклассником, демонстративно игнорировал учителей, создавал напряженную атмосферу в классе. И это ты называешь «ничего»?

– За мной следят?

– Конечно, следят! – взрывается отец. – Думаешь, я позволю тебе опозорить меня в четвертой школе подряд? У меня репутация, Никита. Деловые связи. Люди судят обо мне по тому, как ведет себя мой сын.

Вот оно. Не «я волнуюсь за тебя» или «мне важно твое будущее». Только «моя репутация».

– Значит, дело в твоей репутации?

– Не строй из себя дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– Понимаю. Ты боишься, что твои деловые партнеры подумают, что у Андрея Владимировича Черного проблемный сын.

Отец делает еще шаг вперед, желваки играют на скулах.

Глава 4 Аня

Глава 4 Аня

Автобус тащится по городу, как старая больная собака. Сквозь грязные стекла смотрю на мелькающие пейзажи: сначала центр с его блестящими витринами и ухоженными скверами, потом спальные районы с их безликими девятиэтажками и, наконец, окраина.

Мой мир.

Здесь нет красивых машин у подъездов, нет ландшафтного дизайна, нет охраны. Зато есть разбитые детские площадки, граффити на стенах и запах мусора, который вовремя не вывозят.

Час пути между двумя мирами. Час, чтобы подготовиться к реальности.

Выхожу на своей остановке, иду к знакомой пятиэтажке. Краска на стенах облупилась, один из балконов заколочен досками, лифт не работает уже полгода. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж, перешагивая через валяющиеся бутылки и окурки.

У нашей двери стоят чужие ботинки – мужские, грязные, с развязавшимися шнурками. Желудок сжимается. Значит, мать снова привела «гостей».

Только этого мне сегодня не хватало.

Достаю ключи и вхожу в квартиру. В нос сразу ударяет запах: табачный дым, перегар и что-то кислое, застоявшееся. Из кухни доносятся пьяные голоса и смех.

– ...да она у нас умная, хорошо учится, – слышу хриплый от сигарет и водки голос матери. – Света, может, познакомишь ее с дядей Колей?

Дядя Коля хрипло хохочет:

– Может, и познакомлю. Девочка уже взрослая.

Меня тошнит. Я быстро иду в сторону своей комнаты, но мать замечает меня.

– Анька! – кричит она из кухни. – Иди сюда, познакомься!

– Мама, я устала, – отвечаю, не останавливаясь.

– Как устала? – в голосе появляются пьяные нотки агрессии. – Ты что, работать начала? В школе сидишь, как принцесса, а дома нос воротишь!

Останавливаюсь у двери в комнату. Максим сидит на диване, втянув голову в плечи, и делает вид, что читает учебник. Бедный мальчишка. Ему всего двенадцать, а он уже научился становиться невидимкой, когда мать пьет.

– Аня... – шепчет он, – они там уже два часа сидят.

Глажу его по голове. Волосы грязные – наверное, опять не было горячей воды.

– Ничего, Макс. Скоро уйдут.

Но мать уже идет к нам, пошатываясь. Светлана Ивановна, сорок лет, бывшая работница химического завода, который лет пять, на котором и заработала инвалидность, а теперь просто алкоголичка с инвалидность. Официально – обструктивная болезнь легких. Неофициально – деградация личности.

– Ты что, здороваться не умеешь? – спрашивает она, упираясь рукой в дверной косяк. – Коля хороший мужик, может, чем поможет.

– Мне помощь не нужна.

– Не нужна? – мать подходит ближе, чувствую запах перегара. – А кто тебе школу оплачивает? Кто форму покупает?

– Школа бесплатная, мам. А форму я сама покупаю на подработке.

– Какой подработке? – вспыхивает она. – Ты мне не рассказывала!

– Рассказывала. Ты просто не помнишь.

Это правда. Я говорила ей о работе в кафе неделю назад, но мать была пьяная и, видимо, забыла. Как забывает почти все, что не касается выпивки.

– Не ври мне! – кричит мать. – Думаешь, раз ты умная, можешь меня дурой считать?

– Я никого не считаю дурой, – устало отвечаю. – Просто хочу переодеться и заниматься.

– Заниматься! – передразнивает мать. – Все время занимается! А в доме беспорядок, брат голодный ходит!

Максим вжимается в диван еще сильнее. Он ненавидит, когда мы ругаемся. А мы ругаемся почти каждый день.

– Мам, ты сама можешь убраться в доме. И Макса покормить.

– Я больная! – вопит мать. – У меня инвалидность! А ты только о себе думаешь!

Больная. Да, алкоголизм – это болезнь. Но лечиться она не хочет.

– Света! – кричит из кухни дядя Коля. – Где девочка-то? Познакомь уже!

Мать поворачивается к кухне:

– Сейчас приведу!

– Нет, – говорю я твердо. – Я никуда не пойду.

– Пойдешь! – мать хватает меня за руку. – Ты что, принцессой себя возомнила?

Вырываюсь из ее хватки. Максим на диване съежился в комочек.

– Анька, иди к ним, – просит он тихо. – А то мама еще больше разозлится.

Двенадцатилетний ребенок просит меня идти к пьяным мужикам, чтобы не было скандала. До чего мы докатились.

– Не пойду, – повторяю. – И точка.

Мать смотрит на меня с ненавистью. В такие моменты она похожа на чужого человека. Не на ту женщину, которая когда-то читала мне сказки и покупала мороженое.

– Знаешь что, – говорит она медленно, – живи, как хочешь. Но тогда и не рассчитывай на мою помощь. Сама умная – сама и выкручивайся.

Она разворачивается и уходит в кухню. Слышу, как она говорит дяде Коле:

– Гордая больно. Ничего, перебесится.

Закрываю дверь в комнату, прислоняюсь к ней спиной. Максим смотрит на меня виноватым взглядом.

– Прости, Ан. Я не хотел...

– Ты ни в чем не виноват, – обнимаю его. – Никогда не думай, что ты виноват.

Подхожу к шкафу и начинаю переодеваться. Школьную форму аккуратно вешаю на плечики – завтра снова нужно быть «приличной». Достаю старые джинсы и футболку для работы.

– Аня, – тихо говорит Макс, – можно я пойду с тобой?

– Куда?

– На работу. Или просто на улицу. Не хочу здесь оставаться.

Сердце сжимается. Мальчику двенадцать лет, а он уже понимает, что дом – не место для детей.

– Макс, ты сделал уроки?

– Да. Математику и русский язык.

– А история?

– Аня, там же такой шум... Я не могу сосредоточиться.

Из кухни доносится очередной взрыв смеха и звон бутылок. Мать с дядей Колей явно не собираются расходиться.

– Хорошо, – решаю. – Бери учебники, пойдешь со мной. В кафе есть тихий уголок, там сделаешь историю.

Максим радостно вскакивает и начинает собирать рюкзак. Я надеваю рабочую футболку и вдруг слышу в коридоре тяжелые шаги.

– Света, а где туалет? – раздается пьяный голос дяди Коли.

– Прямо по коридору! – кричит мама из кухни.

Но шаги останавливаются не у туалета, а у нашей двери. Ручка поворачивается.

Глава 5 Аня

Через три секунды в комнату заваливается дядя Коля – мужчина лет пятидесяти, с красным лицом алкоголика и мутными глазами. На нем грязная рубашка и джинсы с пятнами.

– Ой, а вот и девочка, – говорит он, оглядывая меня. – Света говорила, что ты красивая. Не врала.

Максим инстинктивно подбирается ко мне ближе. Я встаю между ним и мужиком.

– Мужчина, выйдите, пожалуйста. Мне нужно собираться.

– Собираться? – он заходит в комнату и закрывает дверь. – А куда это ты собралась? Мать говорила, что ты дома сидишь.

– На работу иду.

– А, работаешь? – его взгляд скользит по моей фигуре. – И что за работа такая?

Запах перегара становится невыносимым. Мужик подходит ближе, и я понимаю, что ситуация становится опасной. Очень опасной.

– Мужчина…

– Коля, называй меня дядя Коля.

– Дядя Коля, пожалуйста, выйдите. Мать наверняка ждет вас на кухне.

– Мать подождет, – он протягивает руку и гладит меня по щеке. – А ты такая серьезная. Учишься хорошо?

Отшатываюсь от его прикосновения. Максим прижимается ко мне, весь дрожит.

– Не трогайте меня.

– Да я просто познакомиться хочу, – ухмыляется дядя Коля. – Твоя мать говорила, что ты умная девочка. А умные девочки понимают, как можно заработать хорошие деньги.

Господи, он что, предлагает мне то, что я думаю?

– Выйдите немедленно! – повышаю голос.

– Да ты чего кричишь? – он делает еще шаг. – Я же добрый. Могу помочь семье. У вашей мамы трудности, а у меня деньги есть.

Мужик протягивает руку, чтобы обнять меня. Быстро отскакиваю к рюкзаку, где лежит перцовый баллончик, мое лучшее приобретение, именно то, что нужно для девчонки с окраины.

– Не подходите! – кричу, направляя баллончик на него.

– Ой, какая грозная, – смеется дядя Коля. – А что это у тебя? Духи?

Он не воспринимает угрозу всерьез и продолжает приближаться. Его руки тянутся ко мне, и я понимаю, что у меня нет выбора.

Нажимаю на кнопку. Струя перцового газа бьет мужику прямо в лицо. Он взвывает, хватается за глаза.

– С…а! Что ты наделала?!

Пока он ослеплен, бью коленом в пах. Дядя Коля сгибается пополам, продолжая материться.

– Аня! – кричит Максим.

Хватаю брата за руку и рюкзак, где лежат все мои сбережения, а еще учебники и тетради. Все самое важное всегда лежит в рюкзаке – дома ничего нельзя оставлять.

Дядя Коля, придерживаясь за промежность, открывает дверь и орет:

– Света! Твоя дочка психованная! Чуть не убила меня! Света!

Мать выбегает из кухни, качаясь.

– Что случилось?

– Она меня газом брызнула! – вопит мужик. – И в пах ударила!

Мать поворачивается ко мне. В ее глазах пьяная ярость.

– Ты что творишь?! Он же гость!

– Гость? – не могу поверить. – Мам, он ко мне приставал! Предлагал заработать деньги!

– Врешь! – кричит мать. – Коля хороший человек! Ты просто задавалась перед ним!

Она защищает его. Пьяного чужого мужика, который пристает к ее дочери. Защищает от собственного ребенка.

– Мам, ты слышишь, что говоришь? Он же...

– Молчи! – мать подходит ко мне. – Ты его обидела! Из-за тебя он может больше не прийти!

Не прийти. Боже, она хочет, чтобы он приходил еще.

– Хорошо, – говорю тихо. – Пусть не приходит.

– Как ты смеешь! – мать замахивается, чтобы ударить меня.

Я хватаю Максима и отхожу к двери.

– Мы уходим.

– Куда уходите? – мать пытается меня удержать. – Максим, стой! Ты никуда не пойдешь!

– Пойду, – говорит Максим неожиданно твердо. – Не хочу здесь оставаться.

Мать смотрит на нас, качается. За ее спиной дядя Коля продолжает промывать глаза на кухне и материться.

– Уходите! – кричит она. – Оба уходите! Не нужны вы мне такие!

Не нужны. Собственные дети не нужны.

– Хорошо, – говорю спокойно. – Как скажешь.

Открываю дверь, выталкиваю Максима в подъезд и выхожу сама. Дверь захлопывается за нами, слышу, как мать продолжает кричать внутри.

Максим молчит, но я вижу, что он плачет. Обнимаю его за плечи.

– Все нормально, Макс. Мы справимся.

– А куда мы пойдем? – спрашивает он тихо.

– Сначала в кафе. Ты сделаешь уроки, а я поработаю. Потом что-нибудь придумаем.

Что-нибудь придумаем. Как будто у меня есть варианты.

Идем по темным улицам к пивной «У Михалыча» – единственному месту на районе, где берут на работу без оформления. Максим идет рядом, тащит тяжелый рюкзак.

– Аня, – говорит он вдруг, – а мы вернемся домой?

– Конечно, вернемся. Когда мать протрезвеет, все забудется.

Как всегда забывается. До следующего раза.

– А дядя Коля больше не придет?

– Не знаю, Макс. Не знаю.

Но знаю, что придет. Или придет кто-то другой. Потому что мать одинока, пьет и готова общаться с кем угодно, лишь бы не быть одной.

Заходим в кафе. Михалыч – хозяин – мужик лет шестидесяти с добрыми глазами. Он знает нашу ситуацию и никогда не задает лишних вопросов.

– Привет, Анька. Опять проблемы дома?

– Да, – не вижу смысла врать. – Можно Максима в дальний угол посадить? Уроки доделает.

– Конечно. Дам ему чаю с печеньем.

Максим благодарно улыбается. Устраиваю его за столиком, достаю из рюкзака учебник истории.

– Делай домашку. Я буду рядом, убираться.

Надеваю фартук и берусь за работу. Мыть полы, протирать столы, выносить мусор – все это стало частью моей жизни. Четыре часа работы за триста рублей. Копейки, но и это важно.

Триста рублей сегодня, триста завтра. За месяц набегает девять тысяч. На эти деньги можно купить еду, оплатить телефон, купить Максиму новые кроссовки.

Работаю и думаю о том, что произошло сегодня. О Никите с его дорогой машиной. О его удивлении, когда я отказалась ехать с ним. О том, как он заступился за меня на физкультуре.

Он не понимает. Не может понять.

Глава 6 Никита

Проснулся в семь утра от звонка будильника, но так и не смог заставить себя встать. Лежал, уставившись в потолок, и думал о вчерашнем разговоре с отцом. О маме. О том, что я, оказывается, убийца.

«Она написала, что любит тебя, но больше не может на это смотреть»

Слова отца крутились в голове, как заезженная пластинка. Каждое повторение было больнее предыдущего.

В восемь встал, принял душ, оделся. В зеркале отражался незнакомый парень с красными глазами и измученным лицом. Похоже, он не спал всю ночь.

Что, собственно, соответствует действительности.

К половине девятого я добрался до школы. Первый урок начался десять минут назад. Обычно мне было плевать на опоздания, но сегодня это означало дополнительные проблемы. А отец предупредил: месяц без скандалов или военное училище.

Месяц. Слишком мало времени, чтобы исправить то, что я портил годами.

Иду по коридору в кабинет литературы, уже представляя недовольное лицо Елены Сергеевны. Но у двери меня перехватывает знакомая серая тетка в костюме.

– Никита! – Ирина Михайловна, заместитель директора, смотрит на меня с плохо скрываемым торжеством. – Опять опаздываем?

– Да, опаздываю, – честно отвечаю, не вижу смысла врать.

– Это уже второй день подряд, – она достает блокнот и что-то записывает. – Вчера драка, сегодня опоздание. Хороший старт в новой школе.

Вчера драки не было, но спорить бесполезно.

– Ирина Михайловна, можно мне пройти на урок?

– Можно, – она закрывает блокнот и внимательно смотрит на меня. – Но это последнее предупреждение, Никита. Следующий проступок – и мы вызовем родителей для серьезного разговора.

Серьезный разговор с отцом. Именно этого мне сейчас не хватало.

– Понятно.

– Надеюсь, понятно, – она отходит в сторону, освобождая путь к двери. – Проходи.

Стучусь и захожу в класс. Урок литературы в самом разгаре, Елена Сергеевна что-то объясняет у доски. Двадцать пар глаз мгновенно устремляются на меня.

– Извините за опоздание, – говорю, не глядя на учительницу.

– Проходи, Никита, – вздыхает она. – Только в следующий раз приходи вовремя.

Иду на свое место в последнем ряду. Чувствую на себе взгляды одноклассников. Кто-то смотрит с любопытством, кто-то – с осуждением. Данил смотрит со злорадством – видимо, рад, что у меня проблемы.

Но больше всего меня интересует взгляд Анны. Она сидит в первом ряду, как всегда, идеально прямо, перед ней аккуратно разложены тетради. Когда я прохожу мимо ее парты, она поворачивает голову.

Наши взгляды встречаются на долю секунды. В ее взгляде нет ни осуждения, ни жалости. Просто спокойное внимание, как будто она изучает меня. Пытается что-то понять.

О чем она думает? О том, какой я неблагополучный? Или о том, почему вчера отказалась поехать со мной?

Сажусь на свое место, достаю учебник. Урок продолжается, но я не могу сосредоточиться на Толстом. Мысли путаются из-за вчерашнего разговора с отцом и странного взгляда Анны.

Может, она знает? Может, кто-то рассказал ей, что я из богатой семьи, и теперь она думает, что я избалованный мажор?

Но ведь так оно и есть.

Звонок освобождает нас от необходимости читать. Класс оживает, начинается привычная суета перемены. Встаю со своего места, но медлю, жду, когда Аня выйдет.

Она идет к выходу, обсуждая что-то с соседкой по парте. Догоняю ее в коридоре.

– Аня.

Она оборачивается, серые глаза настороженно смотрят на меня.

– Привет.

– Можно с тобой поговорить?

Она оглядывается и замечает, что за нами наблюдают одноклассники. Яркая блондинка стоит и откровенно подслушивает.

– О чем?

– О вчерашнем. Почему ты не захотела поехать?

– Я же объяснила. Я не езжу на таких машинах.

– А на каких ездишь?

Аня молчит несколько секунд, и я вижу, как меняется выражение ее лица. В нем появляется тот же холодок, что и вчера.

– На общественном транспорте.

– Почему?

– А почему тебя это интересует? – она поворачивается, собираясь уйти.

– Подожди, – я касаюсь ее руки. – Я просто хочу понять.

Аня резко отдергивает руку, как будто мое прикосновение обожгло ее.

– Понять что?

– Почему ты так ко мне относишься?

– Я к тебе никак не отношусь, – сухо отвечает она. – Мы просто одноклассники.

Одноклассники. Все.

– Ладно, – отступаю. – Просто подумал...

– Что думал?

– Ничего, забудь.

Резко разворачиваюсь, ухожу. Остаток дня тянется бесконечно. На каждом уроке я ловлю себя на том, что смотрю на Аня. Она ни разу не оборачивается, сосредоточенно записывает лекции и отвечает на вопросы преподавателей.

Идеальная ученица. А я – идеальное разочарование.

После последнего урока выхожу на парковку. Может, стоит попробовать еще раз? Предложить подвезти. И почему она так засела в моей голове?

Сажусь в «Камаро» и жду. Через десять минут вижу, как Аня выходит из школы. Она идет к автобусной остановке той же размеренной походкой, с тем же рюкзаком за плечами.

Подъезжаю ближе, опускаю стекло.

– Подвезти?

Она даже не оборачивается. Демонстративно читает расписание на остановке.

– Да ладно тебе! На машине быстрее!

– Нет, спасибо, – холодно отвечает он, не оборачиваясь.

Подъезжает автобус, набитый людьми. Аня пробирается сквозь толпу, и я вижу, как ее прижимают к двери.

В этой давке, когда можно ехать с комфортом.

Автобус трогается, я еду следом. Держусь на расстоянии, чтобы не привлекать внимания. Маршрут ведет от центра к спальным районам. С каждой остановкой дома становятся все старше и убоже.

Куда она едет?

Через полчаса автобус останавливается в районе, который я раньше видел только из окна машины. Пятиэтажные панельные дома, облупившаяся краска, разбитые клумбы. Аня выходит и направляется к одному из домов.