Опер. Задержи меня

Глава 1

— Эй, куда прешь, урод!

Проезжающая мимо машина обливает все мое тело ледяной водой из лужи, делая одежду насквозь мокрой. Проклятье, этого еще не хватало. Сильнее руками обхватываю ребра, быстро оглядываясь назад. Черт, черт возьми! Куда идти, куда же?

Недалеко от дома замечаю черную тонированную тачку. Большая, солидная. Кажется, заведенная, но в салоне нет никого.

Быстренько подбегаю к этой машинке и дергаю за ручку задней двери. Закрыто. Не сдаюсь и пытаюсь открыть багажник. Мне не может так повезти, но да! Открыто. Ручка сразу же поддается, и я залезаю в огромный багажник, подползаю прямо к самому сиденью, пытаясь согреться, однако даже глаза прикрыть не успеваю.

Щелкают передние двери, и я слышу, как в машину кто-то садится. В воздухе сразу же улавливаю аромат мужского одеколона и табака. Ладно. Ничего. По пути вылезу. Мне все равно свалить надо.

Машина резко срывается с места, и, не успев схватиться за сиденье, я перекачиваюсь по этому огромному багажнику, как небольшой мешок с картошкой.

Водитель едет долго, и мне вскоре надоедает ждать. Отсюда вообще ничего не видно, и я даже не знаю, куда он направляется. В душе мелькает совсем небольшой холодок.

Я же вообще его не знаю. Кто этот мужик? А вдруг он психопат какой? Хотя в багажнике такие обычно лопаты возят. Я не знаю наверняка, так, слышала как-то. У этого же вроде нет никаких лопат, хотя… блин! Замечаю маленький топор и еще биту. Елки. Что-то мне уже совсем не нравится мой спутник, и я понимаю, что пора делать ноги. Дура, Васька, надо было хоть подумать, к кому в тачку забираться!

Машина несется на полном ходу, но мне плевать. После сегодняшнего, кажется, хуже быть уже просто не может. Сейчас вылезу, там уже как-то доберусь обратно.

Резко дергаю ручку багажника, но та, к моему ужасу, не поддается. Повторяю снова и снова, сбивая пальцы, но ничего не происходит.

Закрыто. Черт возьми. Он что, все двери заблокировал?!

Начинаю нервничать. Куда этот мужик едет так долго? Молча притом. Вообще ни слова. Из-за высоких сидений я вижу только его широченные выглядывающие плечи, большую руку на коробке передач и короткие темно-русые волосы.

Блин. Вот же попала. Что теперь делать, вот что?

В салоне прохладно. Он не включает печку, а я понимаю, что начинаю замерзать. Моя одежда насквозь мокрая и совсем не высыхает. Тело пробирает дрожь. На улице уже начало октября, так и воспаление подхватить можно запросто, хотя… на мне все как на собаке обычно заживает.

Тело отбрасывает в сторону, когда машина куда-то резко сворачивает и въезжает за высокие металлические ворота. Когда же я немного поднимаюсь и через лобовое стекло вижу, КУДА мы приехали, реветь хочется в уже голос.

«Милиция. Центральный отдел».

Я аж рот приоткрываю от шока. Твою ж мамашу! Он что, мент, получается, или кто?

Как, ну как я не увидела этого? Хотя… машина была с обычными номерами, вообще не отличить от гражданской. Попала, Васька.

В этот момент мне нужно было притихнуть и просто затаиться, если бы я смачно, просто-таки на весь салон не чихнула. Не смогла удержаться, организм кричал о том, что мне холодно и я начинаю простужаться.

Не прошло и секунды, как я ощутила, что водитель резко ударил по тормозам, заставляя меня больно влететь головой в боковую стенку багажника.

Перед глазами замелькали темные мушки. Черт. Надо было мне хотя бы держаться за что-то, а то так и сотрясение недалеко получить.

— Какого черта?

Голос очень жесткий и, кажется, даже жестокий, басистый. Мужчина вмиг останавливает машину и оборачивается назад. Я же, втянув голову в плечи, замираю, спрятавшись за сиденьем. Не дышу почти что даже.

Пусть идет себе по своим делам. Я потом из его тачки вылезу, как он свалит. Блин. Ну, отвернись же. Чего ты смотришь?

Изо всех сил затаиваюсь и максимально подползаю под сиденье, чтобы меня не было видно. Надеюсь, пронесет, ведь, если этот мужик и правда мент, меня ждут большие проблемы.

Прислушиваюсь. Фух. Вроде пронесло. Водитель и правда больше не смотрит. Он выходит из машины, громко хлопнув дверью, однако вместо того, чтобы свалить, быстро обходит тачку и одним махом открывает багажник.

В глаза бьет яркий дневной свет, и я невольно упираюсь в заднее сиденье от страха, видя перед собой почти что двухметрового взрослого мужика, в шикарную тачку которого я совершенно не случайно залезла.

***

Я бы могла лучше подготовиться и придумать историю, но времени на то, чтобы адаптироваться, мне просто не дают. Уже в следующую секунду этот крепкий мужик, точно щенка, хватает меня за шкирку и вытаскивает из багажника.

— Сюда иди.

— Эй, полегче!

Сильной рукой он держит за капюшон красной кофты, почти что отрывая меня от земли и удерживая на весу.

Черт. Как ни дергаюсь, вырваться не получается. Крепко держит. Намертво просто.

От неожиданности я словно замираю, прекрасно помня, что у черта этого в багажнике топорик и бита лежат, и наверняка он пользуется ими при надобности, хотя... судя по комплектации, этот мужик и голыми руками меня завалить запросто может.

Васька, надо же тебе было так лохануться. Что, нормального водилу выбрать не могла?

— Ты кто?

Низкий хриплый голос заставляет съежиться.

Поднимаю голову. Передо мной стоит очень высокий и крепкий мужик. Точно не парень, с какими я во дворе пересекаюсь, и именно мужик. Взрослый, такой весь… строгий и суровый. Серьезный. Хоть бы не мент, ну пожалуйста…

— Я? Никто. Я это… машину перепутала. Не туда села. Я шла, подумала, что это моя тачка, и залезла. Ну я пойду… Дядь, спасибо, что, типа, подкинул.

Пытаюсь выбраться из этого крепкого захвата, но мужик даже не думает меня отпускать. Махаю руками, но у него стальная хватка просто. Блин. Да что ж такое-то? Он что, боец какой-то? Судя по выправке, какой-то военный или что.

Мужчина смотрит на меня прямо, с неприкрытым презрением, отчего у меня почему-то начинает быстро колотиться сердце. Нет, я не из пугливых, вообще-то, но его стремаюсь.

Глава 2

Уже подъезжая к отделу, я услышал копошение в багажнике. Звук можно было бы списать на поломку машины, если бы этот лишний груз не начал чихать. Выругался про себя. Какого черта?

Когда открыл багажник, увидел, кого вез все это время. Какое-то ободранное мокрое животное, хотя нет… человек. Девчонка. Ее длинные рыжие волосы слипшимися сосульками спадали на худые плечи. Огромные карие глаза в пол-лица смотрели на меня из-под прямых бровей недоверчиво и дико, озлобленно даже, горделиво, что, несомненно, изрядно позабавило.

На нижней губе девчонки я сразу же увидел запекшуюся кровь и явную припухлость, которая бывает только от прямого удара. А это уже интересно.

Выволок оборванку одним махом из машины, стараясь лишний раз не прикасаться к ней. Никогда не любил бродяжек, хотя хрен разберешь ее. Одежда не такая уж и дырявая. Мокрая только да грязная.

Крысеныш оказался буйным, махал руками и шипел на меня, точно бешеный, поэтому я удерживал его на расстоянии вытянутой руки.

Сначала было подумал, что это какой-то засланный казачок в моей машине катается, но, судя по унылому виду этой рыжей вороны, подставой тут и не пахнет.

Девочка была, мягко говоря, странной и перепуганной, словно только что из клетки сбежала, хотя я в своем отделе и не такое перевидал за шестнадцать лет службы. Все было. Наверное, проще сказать, чего не было на моем опыте, так что сопля эта вообще не вызвала никакого удивления.

Скорее раздражение и желание еще раз перепроверить, закрыты ли все двери машины. Я не любил, когда мои вещи трогают. Особенно такие оборванки дикие, как эта.

Судя по виду, этой вороне было лет пятнадцать, ну, может, шестнадцать с натяжкой. Мелкая и худая, в глазах только огонек дикий плескался. Девчонка была мокрой и тряслась от холода, вместе с тем отчаянно брыкаясь и стараясь любым способом вырваться из моих рук.

Этот понедельник я хотел нормально начать, но он уже скатился по пизде. Как только к отделу потянул недоразумение, в девчонке словно что-то переключилось. Хоть я ее только за капюшон тащил, реакция была недетской.

Бестия мигом упала на колени, а после и вовсе завалилась на спину, словно в каком-то припадке. Я видел такие раньше. Бывали случаи эпилепсии в отделе, но это было что-то другое.

Глаза оборванки закатились, лицо враз покраснело, а на шее отчетливо проступила сетка жил оттого, что она задыхалась. Все ее тело начало трястись от судорог, а пальцы сильно дрожали. Изо рта вырывались хрипы.

Я смотрел на нее долго, пытаясь уловить обман, но ее состояние ухудшалось с каждой секундой. Выругавшись, переключился на мобильник, но, как только моя рука перестала удерживать ее кофту, эта сопля враз открыла глаза, начала дышать и мигом подскочила на ноги.

Приступ прошел сам собой так же быстро, как и появился. Она меня провела. Сука! Уже через секунду эта бестия начала уносить ноги к выходу так быстро, что аж гай зашумел.

— Стоять! Не двигаться!

Я достал ствол и направил на ее худосочную убегающую тушку, но стрелять не стал. У меня и без этой сопли полно дел. Она и так потратила слишком много моего времени.

Вложил пистолет обратно в кобуру и сцепил зубы.

Эта девчонка прикинулась полудохлой, чтобы ее не трогали. Хороший ход. Актриса, мать ее.

Сучка малолетняя. Рыжая притом, грива огненная.

Настоящая лисица, вот только если еще раз увижу, этот дешевый театр ее больше не спасет.

***

Оказавшись в крепких руках того майора, я реально уже думала, что мне крышка, но каким-то чудом мне все же удалось унести от него ноги, буквально в последний момент!

Он приказывал остановиться, но в гробу я видала всякие там приказы и просто сваливала подальше от этой богадельни и ментовского кубла.

Сейчас же, пробежав без остановки пару километров, я сгибаюсь пополам от жуткой боли в боку.

Жадно хватаю ртом воздух. Разгибаюсь, стараясь выровнять дыхание.

Опасливо оборачиваюсь. Вроде не гонится он за мной, да и на кой черт я ему вообще сдалась? Я даже не взяла у этого мента ничего. Его топор или бита мне как бы особо не пригодятся, хотя насчёт последнего я не была бы такой уверенной.

На улице как нельзя пакостно, поэтому я шлепаю до дома пешком прямо под моросящим дождем.

Прекрасно, Василиса, чудесней даже быть не может! Сама сбежала, сама залезла к менту в машину и приехала в участок. Пацанам на районе расскажи, вовек от подколов не отмоешься.

Бр-р... По телу мурашки бегут, как только вспоминаю внешность того майора. Страшный тип, суровый. Такой точно может дать по почкам, потом костей не соберу. Хорошо все-таки, что сбежала оттуда. Вроде пронесло.

К тому моменту, как дождь прекращает моросить, у меня уже зуб на зуб не попадает, но я упорно иду. Не хватало еще окоченеть тут. Ну уж нет! И не такое проходили, выберусь.

Подойдя к пятиэтажке в спальном районе, поднимаю голову и вижу включенный свет в своей квартире на втором этаже. Горит ярко, из открытой форточки на кухне доносятся грубые голоса. Снова, что ли? Елки.

Обхватив себя руками, разворачиваюсь и иду в соседний район. Знаю, я наглею, но ночевать сегодня дома уж точно не смогу.

Уже через пятнадцать минут звоню в двери Дашке. Такие… бежевого цвета, дорогие. И коврик под ними светленький.

Мне аж неловко становится. Я-то приперлась вся грязная и мокрая. Самой от себя тошно.

Дашка открывает мне вся нарядная, светится от красоты. Платье, красивый макияж, волосы уложены, отчего мне становится еще более хреново.

— Василиса? Мама дорогая, тебя что, машина сбила?

Прикусываю губу.

— Че, реально так плохо выгляжу?

— Если честно, то да. Что случилось?

— Как обычно. А потом еще и под дождь попала.

Подруга сочувственно смотрит на меня, а я улавливаю просто охренительный запах пирожков, которые сегодня напекла ее мама. С капустой. Сто процентов. Мой до жути голодный желудок улавливает этот прекрасный запах даже из подъезда.

Глава 3

— О, здорово, Мурка!

Подхожу к небольшому костру, горящему в бочке на заброшенном складе. Знаю это место отлично, хоть и не нравится оно мне совсем. Единственный плюс — крыша над головой и отсутствие сквозняков.

От клички этой аж передергивает. Ненавижу ее. На дух не переношу, когда Тоха меня так зовет.

— Я не Мурка! Василиса я, запомнить не можешь никак?!

— Да ладно, не бузи! Каким макаром тебя занесло? Я уж думал, тебя где-то повязали.

Тоха прикуривает, а я жадно втягиваю серый дым, хоть это и обычный табак. Уже не знаю, чего больше хочу – курить или есть. Наверное, того и того. Сильно.

— Соскучилась, и хрен меня кто повяжет! Слушай, Тох, стрельни сигаретку, а?

— Пф… с чего это?

— Ну, дай! Тебе жалко, что ли?

Тянусь руками к Тохе, он меня дразнит, но все же делится.

— Ладно, малая. На.

Тоха по возрасту как и я, тоже восемнадцать, хоть он и выглядит на пятнадцать.

Впрочем, я тоже недалеко ушла от него. Мелкая и худая. Вот какая я, но, если честно, я нравлюсь себе даже такой. Фигура у меня как у модели, рост только чуть меньше, зато на диетах себя не изматываю, как некоторые мои знакомые. Такой проблемы вообще нет, весь частенько засыпаю голодной, но это ерунда.

Мне все нравится в себе. Глаза темно-карие, и особенно волосы свои люблю. Тяжелые и длинные, с явным рыжим отливом.

Если честно, я бы не хотела иметь другую внешность, тем более что из-за такой комплекции, как у меня, необходимости в частой покупке шмоток просто нет. Удобно.

Мне вполне подходит по размеру та одежда, которую я носила, будучи подростком. Зашибись, конечно, просто. Зато здорово экономлю на этом.

Я сажусь на какой-то холодный ящик и протягиваю руки к горящему огню. Пламя костра обжигает заледенелую кожу пальцев, но мне приятно. Нравится даже. Так хоть согреюсь немного, да и одежда просохнуть должна, а то до утра наверняка кашлять буду, хотя я вроде говорила уже, что меня ничего не берет.

Это на вид я хилая, а на самом деле вроде как здорова. Да и сила в руках есть, ну если поем с утра что-то, конечно.

— Так что, рыжая? Как твои дела вообще? Не видел тебя тут уже месяц.

— Ну вот, видишь. Живая. Доволен?

— Доволен. Я на дело иду завтра. Пойдешь со мной? Деня и Серый тоже будут.

Докуриваю сигарету и выбрасываю окурок прямо в костер. Курю уже почти два года периодами, когда сигареты стрелять получается. Тоха как раз и научил. Препод чертов.

— Что за дело?

— Да так, по мелочи, но выручка сразу.

Усмехаюсь.

— Я не хочу в ментовку. Судя по рассказам, и твоим в том числе, там несладко.

Тоха у нас опытный уже в этом плане. Его трижды задерживали, тогда как меня еще ни разу. Судя по его рассказам, менты те еще твари и выбьют из тебя даже то, чего ты не делал, а я так точно не хочу.

От рассказов этих у меня всегда по спине мороз идет. Жуть же просто! Бр-р…

— Как хочешь, но за сигаретами тогда больше не приходи. Я, вообще-то, тут не просто так собираю парней. Если ссышь, нечего тебе тут шататься. Ты или с нами, или давай проваливай и сиди дальше без бабла!

Обхватываю себя руками. Как ни крути, а Тоха прав. И Серый, и Денька с ним водятся, так у них всегда баблишка в карманах немерено.

А я что, хуже их буду? Пф-ф… Конечно, нет!

— Ну, бывай, Васек.

— Подожди!

Вскакиваю с этого ободранного ящика и догоняю Тоху. Щуплый, но высокий. Бреется уже, ха, вырос, значит.

— Чего тебе?

— Ну хорошо! Это… возьмите и меня завтра на дело.

— С какого макара я должен возиться с тобой?

— Мне деньги тоже нужны. Ну и ты знаешь, я буду поумнее твоего Серого и Дени, вместе взятых, и бегаю куда лучше них.

Тоха докуривает и выпускает дым через ноздри. Типа круто так. Я где-то слышала. Смотрит на меня довольно. Победитель чертов.

— Завтра в семь чтобы собрана уже была. Выходим пораньше.

Довольно киваю ему, а после залезаю на ободранный диван этого заброшенного склада. Да, не хоромы, но зато здесь горит костер, и я могу хоть немного перевести дух, готовясь к завтрашнему своему первому делу.

Какому именно, я не знаю, если честно, но меня радует возможность хоть как-то самой заработать.

***

— Васька! Я тебе что говорил, в семь уже чтоб собрана была!

Открываю глаза и резко вскакиваю на диване. От холода зуб на зуб не попадает. Боже, как же здесь паршиво!

— Блин! Сейчас. Я встала уже. Все. Готова.

Быстро провожу руками по лицу. Разбитая губа все еще щиплет, но зато уже не так болит. Заживает. Отлично!

— Пошли. Давай живее!

Выходим с Тохой из этой конуры. Деня и Серый подтягиваются минут через двадцать. Они не ночевали здесь и делают это скорее для забавы, а не для денег, в отличие от меня.

Я же волнуюсь. Не хочу нажить себе еще больше проблем. Их и так у меня до хренища.

— Так что делаем-то? Что за дело?

Тоха закуривает, но на этот раз сигарету мне не дает. Жлоб.

— Идем на остановку. Садимся все вместе в первый автобус. Чуть что, расходимся.

Сглатываю. Что-то я ни черта не понимаю, о чем он говорит.

— Зачем?

— Че, дура, что ли?

Смотрю на Тоху. Осознание приходит быстро, и мне уже не нравится эта затея.

— Да ладно! Я не буду крысятничать так! Я думала, мы, там, на рынок пойдем или перенести что-то помочь. Ну, заработать нормально.

— Не хочешь – не иди. Никто не тащит. Пошли, пацаны! Эта обделалась уже.

Сжимаю зубы. Обделалась, значит? Ну ладно, сынки. Посмотрим!

— Подождите! С вами я! В деле.

Едва догоняю пацанов. Если они думают, что я, типа, слабая девочка, то ох как ошибаются. Я их всех уделаю. Всех до одного. Я привыкла так жить, и будь они на моем месте, уже обделались бы давно.

К остановке подъезжает автобус, и мы все вчетвером заплываем в него вместе с кучей народу. Отлично! Мне уж точно будет где разгуляться.

Машина двигается с места, а я жадно хватаю ртом воздух, стараясь не задохнуться от этой давучки. Черт возьми! Уродилась же такой тощей, теперь вот мучайся, ну зато и ловкости мне не занимать.

Глава 4

— Эй, руки убрал, урод!

— За неподчинение сотруднику милиции можно и по почкам схлопотать. Залезай.

Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала!

Уже через двадцать минут приезжает наряд прямо по мою душу. Каких-то два урода больно заламывают мне руки и бросают в машину, “обходительно” нацепив на мои запястья эти жуткие металлические браслеты.

Меня буквально заталкивают в салон, после чего двери резко захлопываются.

Судорожно втягиваю воздух. Вот же попала! Да я даже не знаю, были ли вообще хоть какие деньги в том кошельке, так как его сразу же выдрали у меня из рук.

Может, там и не было ничего, так зачем, зачем меня вообще вести в отдел?

Черт возьми. Тоха, урод! Как же красиво он меня кинул. Мог бы хоть слово вякнуть, что не брала я ничего, хотя…. какой смысл, если меня буквально за руку поймали…

Вот только отдуваться мне придется не только за себя, а за всех пацанов, так как на меня скинули остальные грабежи кошельков, которые я даже не делала!

— Эй, мужики, телефон мой верните!

Подползаю ближе к переднему сиденью и умоляюще смотрю на этих ментов.

— Не положено, – отвечает грубо, словно собаке бросает.

— В смысле?! У меня же право есть на адвоката и все такое!

Один из них оборачивается, и мне становится не по себе. Он смотрит на мою грудь под кофтой. Реально. Палит просто на нее.

— Сериалов пересмотрела? Нет у тебя никакого права. Притихни, шваль, не то по-другому заткну.

Откидываюсь на заднее сиденье. Внутри всю колотит, в висках пульсирует адреналин. Как мне свалить от них? Вот как?!

Запястья жжет от наручников. Жесткие, не разломлю их никак, а открывать до сих пор не научилась. Блин, вот лучше бы я браслеты вскрывать тренировалась сначала, а потом уж кошельки училась щипать!

Едем долго, и я даже не знаю, в какой именно отдел, пока машина не заезжает в те самые ворота, откуда я удирала буквально вчера. Центральный отдел милиции. Он самый, а значит, тот майор Огнев тут тоже будет!

Я сразу запомнила его фамилию. Не знаю почему, а еще глаза. Стальные. Строгие. Как он смотрел на меня тогда… Как на моль в шкафу ненужную! Как на что-то грязное, о которое этот следак даже руки не хотел марать.

Чертыхаюсь. Да уж… Мне если не везет, так по всем параметрам! Надеюсь, что он меня просто не узнает, и вообще, что тот мент уже забыл обо мне.

Машина паркуется, и меня вытаскивают из нее, словно котенка. Как я ни упираюсь, эти опера сильнее и буквально за шкирку тащат меня внутрь отдела.

— Да вы что? Издеваетесь?! Я не пойду туда!

Застываю, видя внутри какую-то клетку с металлическими прутьями. Выглядит словно вольер для животных. Жуткое просто место. Отвратное и вонючее.

— Заходи давай. Пошла!

В спину кто-то больно толкает, и я едва не падаю на колени, оказавшись в этой клетке. Когда ее дверь запирается на ключ, у меня внутри все переворачивается. Ненавижу закрытые пространства. На дух их не переношу. Ощущение такое, словно воздух перекрыли. Жутко просто, до чертиков уже.

— Стойте! Нет, подождите! Меня нельзя закрывать, нельзя!

Слышу едкий смешок. Кажется, они все ржут надо мной как кони, и даже та баба в приемном окошке тоже смеется. Суки.

— Сиди здесь. На допрос к вечеру вызовем.

Эти упыри просто уходят, а я обхватываю себя руками. Оборачиваюсь и вижу какую-то грязную лавку в этой клетке. На ней уже кто-то лежит. И от этого тела жутко воняет.

К горлу сразу подкатывает тошнота. Они что, реально это? Да я тут задохнусь с ним рядом. Алкаш какой-то или что… Ужас!

Хожу, как зверек, по этой клетке еще минут пятнадцать. Прутья довольно широкие, но даже мне с моей точеной фигуркой не пролезть между ними. Черт возьми. Надо ж было так попасть!

Поднимаю голову, когда вижу, как в отдел заползает та самая бабуля, у которой я кошелек подрезала, и, неоднозначно зыркая на меня, проходит мимо. За ней также плетутся еще два человека. Пострадавшие, мать их. Точно заяву будут на меня катать совместную. Елки.

Они возвращаются где-то через полчаса и одаривают меня победоносными взглядами, а мне от этого, если честно, ни холодно ни жарко. Я понимаю, что попала, и не знаю, что делать. Впервые оказываюсь в ментовке. Дожила, блин.

Со всей силы дергаю эти прутья руками, но они не поддаются.

— Выпустите меня, мусора паршивые! Выпустите немедленно!

— Будешь орать – запрут в лазарете. Не советую, – та самая баба из приемной бросает мне ответ, точно собачонке, а у меня злость к рукам приливает. Ненавижу здесь всех и каждого!

Слезы подбираются к глазам от страха, но я быстро их вытираю. Еще чего! Если рыдать по каждой хрени, которая у меня в жизни происходит, так слез вообще ни на что не хватит.

Я упираюсь руками в решетку и отчаянно смотрю в окно слева, когда краем глаза замечаю его. Нет, да быть не может! Может. Это же тот самый майор, к которому я в машину тогда залезла!

Сердце пропускает пару ударов. Ой, что-то теперь он мне еще более страшным кажется. Огнев в форме сегодня, не в гражданском, и у меня от зрелища этого холодеет в душе.

Высокий, статный, подтянутый. Он проходит мимо меня и бросает колкий взгляд, отчего я резко отворачиваюсь и стараюсь прикрыть лицо волосами. Не узнай меня, не узнай!

Замираю. Надо ж было так попасть-то! Быстро оборачиваюсь и только тогда вздыхаю. Он просто прошел мимо. Кажется, пронесло.

Я бы не хотела с ним еще раз встречаться. Мне и вчера хватило того стального взгляда, от которого в душе все похолодело, и рук таких сильных, что вырваться из них не могла.

***

Сегодня был очередной вызов. С утра пораньше радуют. Грабеж. Горе-грабитель застрял в проводах электроники, где его и жахнуло током. Зашибись. Всех бы так ловить.

Олег уже зашел в отдел, когда услышал отдаленно знакомый голос. Тонкий, но такой злой, напыщенный, громкий. Когда глянул в обезьянник, глазам своим не поверил. Та самая лисица, что вчера в машину к нему залезла, сейчас сидела за решеткой и отчаянно бранила здесь всех и каждого. Как только его увидела, резко отвернулась и притихла. Узнала.

Глава 5

— Не трогай меня, урод!

Если раньше я думала, что сидеть в той приемной клетке худо, то, когда попала в закрытую коробку допросной, мое мнение резко изменилось. Меня забрали из того обезьянника как-то резко и буквально затащили в эту допросную.

— Да ты не брыкайся, рыжая. Будь послушной девочкой, и все будет хорошо.

Предо мной стоит мент. Молодой, борзый, а второй похож на него, дежурит у закрытой двери. У них на погонах совсем мало звезд. Я не разбираюсь в этом, но кажется, это какие-то совсем рядовые опера.

Успеваю только уловить ключи в руке одного из них, а также свое бешеное сердце, которое от страха мне ломает грудь.

Они закрылись тут со мной изнутри, а на окнах стоят решетки. Я одна, а их двое. Здоровых мужиков в погонах. На улице темнеет, и мне становится уже совсем не до смеха.

В руки больно впиваются наручники, напрочь сковывая мои движения. Жутко неприятно, так как кожа на запястьях у меня особенно тонкая, отчего каждое мое движение кистями сопровождается болью.

Если они нападут, я буду бессильна, и от этого рыдать хочется еще больше.

В какой-то момент я словно теряю самообладание и начинаю реветь в голос. От страха и безысходности, чувствуя себя загнанным в угол зверьком.

— Пацаны, да че вам надо от меня? Выпустите, а?

Они молчат, точно гиены, однако по их горящим взглядам на мою фигуру я понимаю, что именно им надо.

— Если хоть пальцем тронете, я руку по локоть откушу!

Слышу едкий смех и невольно сильнее кутаюсь в свою кофту.

Вздрагиваю, когда один из этих ментов расстегивает папку и кладет передо мной чистый лист бумаги.

— Пиши.

— Что писать?

— Чистосердечное. Как воровала, у кого и сколько.

На стол кладет ручку, которую я тут же отшвыриваю от себя.

— Я не воровала! Отвалите. Выпустите меня!

— Сядь! Не дергайся.

На плечо сзади ложится тяжелая рука, заставляя съежиться.

Неприятно. Неужели так и правда проходят эти допросы… Да они меня за человека не считают. Уроды.

— Дайте позвонить! У меня есть права. Я тоже человек. Где мой телефон?

— Кому звонить-то собралась, воровка?

— Отцу. Он адвокат.

Сочиняю на ходу, но плевать. Сейчас меня все может спасти. У меня нет никакого отца, и тем более никакого адвоката, но все равно они-то этого не знают.

Задействую все свое актерское мастерство. Конечно, я не актриса, вот только почему-то все время меня так называют. Наверное, потому, что я все время вру. Ну или почти все время.

— Ха, адвокат? Не смеши меня. Пиши, я сказал!

Зло смотрю на этого урода с едва пробивающейся щетиной, и хочется засунуть ему эту белую бумажку в одно место.

— Я же сказала, отвалите! Не буду ничего писать, – шиплю на них. Достали уже. Позвонить не разрешают, ничего не дают, а я и не знаю, что делать в таких случаях и как правильно себя вести. У меня нет даже кому звонить-то, если честно. Я блефую. Как и всегда.

Черт. Попала, что называется.

Эти менты как-то затихают. Ведут себя странно, и мне становится не по себе.

Один из них молча забирает этот листик бумаги и складывает его обратно в папку. После этого он вроде за мою спину заходит, однако уже в следующий миг меня буквально подхватывают под руки и нагибают к этому столу, вбивая в него грудью и лицом.

Больно, отвратно, мерзко.

Я чувствую, как под мою кофту забираются чужие руки, и в этот момент начинаю орать так истошно и громко, что у самой едва ушные перепонки не лопаются:

— А-а-а! Не надо! Не надо!

— Тихо. Не ори!

Мое тело, словно неваляшку, тут же отрывают от стола, и я чувствую, как мой рот и нос закрывают чьи-то лапы, в то время как второй урод подходит и расстегивает свою ширинку. Боже, да они тут меня вдвоем поиметь хотят, сволочи!

— Не рыпайся. Поработай лучше ротиком, киска.

Из ног уходит вся сила, и я просто цепенею от страха. Нет. Только не так! Не позволю. Я брыкаюсь как умалишенная и ору даже с закрытым ртом, пока один из них не ударяет меня по лицу. Больно, сильно, обжигающе.

Ручка двери дергается, и эти твари поворачивают головы, но даже не думают отпускать меня. Они просто затихают. Шепотом лишь говорят, переглядываясь:

— Молчать, сука, не то навешаем висяков тебе.

Я едва успеваю глотнуть воздуха, когда рука этого урода немного ослабляет хватку.

— Ушли?

— Молчи. Закрыто тут. Ключ только у меня.

Слышу нотку страха в их голосе. Опера думают, что тот, кто пытался войти, ушел, но уже в следующий миг дверь резко распахивается. Кажется, не только у них был ключ.

Цепкие руки тут же отпускают меня, и я, точно кукла, сваливаюсь на пол на колени.

Съеживаюсь вся, представляя, как выгляжу. С задранной кофтой, в слезах и со взъерошенными волосами.

Из губы снова сочится кровь. Чувствую привкус металла. Да ладно! После прошлого раза же еще не зажило. Черт.

— Что здесь происходит, лейтенанты? – стальной голос разрывает возникшую тишину. Я невольно ближе подбираюсь к холодной стене, прикрываясь руками, когда вижу, КТО стоит на пороге.

Ох, мамочки. Это же тот самый майор! И кажется, сейчас он недоволен.

Прикидываться мертвой уже поздно. Он прекрасно меня видит прямо сейчас, и его взгляд какой-то уж больно злой.

Сглатываю от страха. Этот майор еще страшнее оперов будет – и сильнее их так уж точно.

Вот теперь я и правда попала.

***

— Мы допрос проводим, товарищ майор.

— Трахая эту малолетку, вы допрос проводите?

— Да мы не трогали ее. Так… припугнуть.

— На хер вышли отсюда! Отстранены на неделю. Оба. Пугальщики, блядь.

Голос такой командный, что закрыться от него хочется. Он басит, как гром, и чертовски пугает меня.

Обхватываю колени руками. Бежать все равно некуда. На запястьях так и гремят наручники. Чувствую себя кроликом среди львов, которые сейчас будут им лакомиться.

— Ключи и дело ее сюда, живо.

Глава 6

За годы работы в отделе Огнев выработал отличное качество — безразличие. Ему было откровенно плевать на то, кто там ревел или орал, но было кое-то, что он не переносил, — громкие звуки. Предпочитая работать почти в церковной тишине, Олег довольно быстро обнаружил источник этого дикого ора. Первая допросная. Звуки исходили точно оттуда.

Дверь не поддалась на первый рывок, однако он бы не был начальником отдела, если бы у него не было ключей от всех дверей. Майор знал все типы допросов, но именно такой не переваривал ни в каком виде. Молодые опера явно хотели поизмываться над этой соплюхой, которую они сразу же отпустили, как только он вошел.

Жалкое зрелище, притом все трое. Оперов разогнал, как трусливых шакалов, но девка осталась, и ее все равно надо было допросить.

Олег бросил взгляд на эту рыжую малолетку. Всполошенная и напуганная. Ее кофта была задрана и оголяла часть плоского живота. Она вжималась в стену и крупно дрожала, но не ревела. Зыркала только на него ошалело, точно дикий зверек.

Девчонка резко дернулась, когда он подошел к ней, но убегать не стала, да и смысл. Они вдвоем в допросной три на три. Это было бы даже забавно.

Пробежавшись по ее делу, Огнев быстро понял, что ей светит, и ему было откровенно плевать на эту малолетку. Кожа да кости, ничего необычного. Ну глазища карие только в пол-лица да волосы длинные рыжие, как грива огненная.

Эта девчонка не привлекла мужчину, так как майор предпочитал исключительно взрослых женщин, притом таких, у которых есть за что взяться. Эта же сопля была очень молодой, и Олег удивился, когда узнал, что она совершеннолетняя.

Василиса. Лиса. Точно лисица. Это имя ей идеально подходило. Разрез ее глаз острый, взгляд дерзкий, прямой, колкий из-под прямых темных бровей. Нос аккуратный, нижняя губа чуть более пухлая, чем верхняя.

Девчонка могла бы показаться ему забавной и даже интересной, однако все портило то, что она беспардонно врала буквально на каждый его вопрос.

Когда Калинина все же усекла, что майор отлично видит ее ложь, то сразу включила страдалицу. Она начала реветь перед ним, неся всякую ахинею, но и тут Олег очень быстро ее раскусил. Он уже видел ее ложь и не верил в эту дешевую игру.

Актриса недоделанная. Точно лисица. Ее настроение сменялось буквально по щелчку пальцев, а слезы мгновенно высыхали, когда майор давал понять, что ни хрена ей не верит. Бестия была проворной и дерзкой, однако все же слишком молодой и неопытной, чтобы провести такого, как Огнев, второй раз.

Олег поднялся и пошел на выход, но последняя выходка этой сопли разозлила его, когда она схватила его за руку и начала умолять о свободе.

Странная девчонка, и Огнев никак не мог уловить, где в ее взгляде правда, а где игра, но, скорее всего, это все была игра, и он это быстро понял, когда малолетка его посылать начала и бросаться на него, точно зверек.

Кровь забурлила быстро. Олег не любил неподчинения не только среди сослуживцев, но и среди задержанных. Он привык командовать, и какая-то зеленая заноза не могла выбить его из колеи.

Он скрутил ее буквально за секунду, даже силы толком не применяя, надел наручники и вытащил в коридор. Пусть посидит еще за решеткой и вспомнит, где живет. В том, что эта лисица сама расколется, и быстро, майор даже не сомневался, судя по тому, какой вселенский страх плескался в ее блестящих карих глазах, даже если девчонка не показывала этого.

***

— Добрый день, Олег Игоревич.

Под кабинетом Огнев увидел Рижского с Наташей из убойного. Она была в какой-то длинной накидке, похожей на халат.

— Что это?

— То, о чем утром говорили.

Рижский коротко подмигнул, и майор вспомнил. Ряженая уже пришла. Отлично.

Открыл кабинет ключом. Остальные тоже подтянулись.

— Ну, показывайте.

Олег сел в свое кресло и откинулся на спинку. Кожа обивки приятно затрещала.

Закурил, хотя вроде не хотелось даже. Так, чисто по привычке рука потянулась.

Наташа сжала полы халата. Рижский почему-то облизнулся.

— Ты мне стриптиз тут танцевать будешь или что?

Раздражение подкатывало к горлу. Время терять не хотелось.

— Сейчас, товарищ майор. Ната, ну, давай! Мы тебя целый час наряжали.

Сотрудница кивнула и одним рывком стащила с себя халат.

Огнев перевел пристальный взгляд на нее. Ему хватило трех секунд, чтобы оценить степень сексуальности и привлекательности ее костюма, которые напрочь отсутствовали.

Черные колготки в сетку на чуть полноватых ногах, кожаная короткая юбка, майка с вырезом, открывающая грудь явно третьего размера, и белые банты на крашеных блондинистых волосах. Да уж. На что он только время свое тратит.

— Вот. Как вам, Олег Игоревич?

Огнев раздраженно потушил сигарету. Хуже просто не придумаешь.

— Никак.

— В смысле? Товарищ майор, вам не нравится? Я, вообще-то, старалась!

Ната обиженно надула губы, понимая, что ее старания скатились в задницу.

— Нет. Не нравится.

— Товарищ майор, ну почему?

Тут уже Рижский подключился. Видимо, не хотел еще кого-то искать на замену, понимая, что эта обязанность упадет на него снова.

— Она не похожа на тринадцатилетнюю девочку. Скорее на тридцатилетнюю шалаву с окружной.

— Олег Игорев…

— Молчать. Ты не подходишь. На тебя наш маньяк-педофил не клюнет. У него не то что не встанет, даже не дернется ничего при виде такой нимфетки.

Огнев говорил прямо, как всегда. Он не выбирал выражений и не тратил на это время.

Раздражение накатывало все больше от понимания, что сейчас они просто тратят время впустую, пока убийца гуляет на свободе в поисках новой жертвы.

Рука невольно потянулась к пачке сигарет.

Бросил взгляд на Наташку, которая уже стояла перед ним бледная как стена и едва не ревела от обиды.

Снова закурил и сильно затянулся сигаретой, чувствуя, что закипает. Не то! Видно же, что ряженая, и притом из ментовки. За десять километров видно.

Глава 7

Под вечер мне все же возвращают мою сумку и телефон, однако, даже получив возможность позвонить, я теряюсь. Кому мне звонить-то? В трубу разве что.

Перебрав список контактов, если честно, я не нахожу человека, которому могла бы позвонить в такой ситуации, поэтому, плюнув, выключаю телефон и забрасываю обратно в сумку.

Я все еще сижу в этой жуткой клетке, в которую вечером привозят еще каких-то двух «женщин», если так можно выразиться. Они воняют отвратными духами и одеты как шлюхи, хотя они, похоже, и есть… ночные бабочки.

— А ты из какого района? Я что-то не видела тебя раньше.

Одна из этих длинноногих куриц подходит ко мне и недовольно зыркает накрашенными глазами.

— Не из какого. Отвянь!

— Ты чего это бузишь, сопля? Не выросла еще грубить старшим.

— Слышь, тетя, я вообще не из вашей парафии. Так что хавало закрой и не лезь, а то я и так больная! – выпускаю шипы, и наконец шалава отцепляется.

Сглатываю. Как же пить хочется. Душу бы за глоток чая продала сейчас, но, похоже, никто не собирается меня выпускать отсюда сегодня.

Дежурные меняются, а я так и сижу в этой обоссанной вонючей клетке. Уроды.

На улице быстро темнеет, и у меня уже ноги стоять затекают, но сесть на эту грязную лавку я, честно, брезгую. Не то чтобы я там чистюля прямо была, но реально. Противно даже прикасаться к этому всему.

Опираюсь только спиной на прутья и начинаю просчитывать дальнейшие шаги. Что делать, как выбраться отсюда? Денег на адвоката у меня нет. Знакомых нормальных тоже. Бабка та придурошная заяву свою вовек не заберет. Ах да, на меня же целых три заявы написано! Вот черт.

Сбежать отсюда разве что, да решетки не дают. Как зверька тут держат. Суки менты.

Был у меня еще вариант соблазнить того майора, чтобы срок срезал, но он быстро отпал, так как Огнев даже не смотрел в мою сторону. Видно за версту, что я ему не понравилась от слова совсем. Проклятье.

Я нахожусь в этой клетке до самого утра и просыпаюсь, сидя у решетки на корточках. Тех ночных шалав уже нет. Даже не знаю, куда они делись. Отпустили их, что ли, или на допрос отвели, мне плевать. Вот только не плевать мне на то, что я в туалет хочу по-маленькому очень сильно!

— Эй, подойди сюда! – шикаю на одного из дежурных, но он и глазом не ведет.

— Ты что, не слышишь? Я сказала, сюда подошел! – ору уже на этого урода, но он спокойно потягивает свой кофе, напрочь игнорируя меня.

В животе уже спазмы начинаются. Меня как-то не очень радует сделать лужу прямо здесь. До такого я как бы еще не опустилась, поэтому поднимаю шум. Настоящий. Такой, как я могу.

— Вы что, не люди тут? Совсем уже с ума посходили? Откройте клетку! Выпустите меня, выпустите меня немедленно!

Кажется, что связки скоро порвутся, но, бляха, это все равно не работает, и у меня складывается впечатление, что я не в ментовке сейчас, а в дурке какой-то. Просто ужас.

Я ору изо всех сил, едва успевая набрать в грудь воздуха, пока на горизонте не появляется Огнев. Одет с иголочки, сверкает весь, как обычно. Похоже, он только что пришел на работу и прямо сейчас проходит мимо.

— Олег Игоревич! Подойдите, пожалуйста!

Мужчина бросает на меня неоднозначный взгляд, но после подходит. Он быстро смотрит на часы, словно до меня ему вообще нет никакого дела, хотя почему “словно”? Так оно, собственно, и есть.

Тут же улавливаю его запах. Приятный, цитрусовый, холодный.

— Чего ты орешь, Калинина?

— Выпустите, пожалуйста! Вы права не имеете меня здесь держать!

— До момента выяснения личности трое суток можешь сидеть.

— Я не буду тут сидеть!

— Тебя никто не спрашивает.

Закусываю губу и отворачиваюсь. Если бы сейчас у меня был камень, я бы с радостью бросила его прямо этому майору в самодовольное лицо.

— Адрес вспомнила?

— Нет, не вспомнила!

— Ну, тогда сиди и вспоминай.

Огнев просто разворачивается и уходит, и я не выдерживаю:

— Ладно! Ладно, вспомнила! Я скажу, напишу, только выпустите. Мне… в туалет очень надо!

Майор бросает прямой взгляд на меня, словно проверяя на правду, после чего коротко кивает близстоящему менту.

Я не играю. Я правда очень в туалет хочу. Уже не до спектаклей мне. Совсем. Слезы в глазах стоят от этого. Оно и стыдно, конечно, но я ведь живой человек. У меня тоже есть потребности.

— Лейтенант, займись вопросом. Во вторую допросную потом мне ее приведи.

Обхватываю эти железные прутья ладонями. Становится как-то не по себе. Огнев разрешил мне сходить в туалет, но зачем снова проводить допрос-то? Он уже ведь был вроде…

***

Уже через десять минут я сияю от облегчения. Эмоции эмоциями, но организм-то живой, и прежде всего мне надо удовлетворять свои простые человеческие потребности.

— Руки свои давай.

Сцепляю зубы и терплю, когда чужие лапы прикасаются к ладоням и на них снова застегивают браслеты. Неприятно и мерзко.

— За мной иди.

Этот лейтенант проходит вдаль по коридору, и я семеню за ним. Открываются темно-серые двери, и я попадаю в допросную, которая особо ничем не отличается от вчерашней. Такая же конура с маленьким окном, двумя стульями и столиком посредине комнаты.

— Сядь. Огнев придет скоро.

Двери захлопываются, и я не теряю времени. Резко вскакиваю, подбегаю к окну. Решетки стоят на нем. Очень крепкие. Елки.

Дергаю наручники, пытаясь снять эту хрень с рук, но как раз в этот момент дверь беспардонно распахиваются.

— Упражняешься, мартышка?

Его голос. Стальной, резкий, очень низкий.

Тут же прекращаю свою попытку побега. Блин.

Оборачиваюсь и вижу майора передо мной. Сейчас почему-то он мне кажется еще большим, чем вчера. Такой точно пришибить может. Я бы обхватила себя руками, если бы в этот момент на моих запястьях не гремели эти жуткие наручники.

— Села.

Огнев бросает на стол папку и садится напротив меня.

Глава 8

— Чего?! Вы че тут, обкурились совсем?

Вскакиваю со стула, но командный голос тут же заставляет замереть на месте:

— Сидеть! Сядь на место и послушай меня.

Оборачиваюсь и смотрю на Огнева. Что-то не похоже, чтобы он обкурился. Серьезен и собран. Как гепард, который готовится к прыжку.

Медленно возвращаюсь и плюхаюсь на стул.

— Значит, так, Калинина, предлагаю тебе сделку. Ты выступишь в роли подставной жертвы-приманки и поможешь нам поймать педофила.

— Ох, он еще и педофил! Зашибись просто!

— Молчать. Ты поможешь выследить и повязать этого упыря, за что я помогу тебе скосить срок, и вместо двух лет ты получишь условное. Все это время до суда ты сможешь гулять на свободе и будешь приходить только на дело, когда я тебя буду вызывать.

— Чтобы он и меня поимел, а потом убил? Это предлагаете? Да ни за что!

Эмоции уже где-то в горле плескаются. Это самое странное и жуткое предложение, которое вообще было в моей жизни.

— Не спеши, подумай, я не каждому это предлагаю, но знай, что после зоны ты выйдешь уже другой и получишь клеймо “зечка” навсегда. Это уже не отмоешь. Ничем.

Майор говорит это прямо и бескомпромиссно, а у меня от каждого его слова слезы наворачиваются на глаза.

Быстро опускаю голову, стараясь успокоиться. Мысли роятся в голове. Огнев не помочь мне хочет, а желает просто закрыть дело. Да он же… он же как тушку кабанчика меня предлагает бросить на растерзание волку!

А с другой стороны… Если я помогу поймать этого гада, то все! Все мои проблемы – ну, почти все – пропадут. Я буду свободна. Я не сяду в тюрягу…

— Василиса. На меня посмотри.

Судорожно вздыхаю и поднимаю голову, встречаясь с пронизывающим взглядом темно-серых глаз.

— Что ты решаешь?

— А какие гарантии, что этот упырь меня не убьет?

— Нет никаких гарантий, но на дело ты будешь ходить с подстраховкой. Я буду всегда в машине на связи с тобой, и еще двое оперативников будут пасти тебя сзади, пока ты идешь. Этого достаточно.

— А вы пистолет мне дадите?

Цепляюсь за эту ниточку, как за спасательный жилет. С оружием мне будет спокойно.

— Нет.

— Так, а если он меня застрелит, ну или там зарежет ножом?

— Нет, исключено. Не зарежет. Этот только душит.

Усмехаюсь нервно. Он что, издевается?

— Это типа должно меня успокоить сейчас?

— Да. От тебя требуется только носить костюм, который мы тебе дадим, и изображать из себя подростка лет четырнадцати. В случае опасности нажимать тревожную кнопку и быстро убегать. Все. Дальше мы работаем сами. Ты согласна?

Всматриваюсь в этого взрослого мужчину при погонах. Как я могу ему поверить? А вдруг он меня просто разводит тут, как лохушку, а потом я все равно сяду…

— А какие гарантии, что вы не кинете меня?

— Никаких. Если ты будешь следовать нашему уговору, я замну твое дело, которое сам буду вести. Сейчас ты должна мне поверить или отказаться. Что ты решаешь, Василиса?

Прикусываю губу. Я не знаю этого Огнева, от слова совсем, а те крупицы, которые уже успела узнать о нем, особо доверия не внушают.

С другой стороны, есть ли у меня выбор? Есть, но в тюрьму я все равно не хочу.

— Я согласна.

***

Я отправился в кабинет довольным, так как даже не сомневался, что эта рыжая бестия даст свое согласие. Карие глазки девчонки блестели, хоть она и всячески маскировала свое волнение.

Я прекрасно понимал, что лиса примет все мои условия, лишь бы не отправляться в колонию, и это лишь играло мне на руку.

По-хорошему ее дело можно было и вовсе замять, вот только мне это было неинтересно. Я уже нашел идеальную кандидатуру для роли наживки и не собирался так просто ее отпускать.

В дверь кабинета постучали через пару часов, и я уже знал, кто это.

— Товарищ майор, можно? Мы готовы.

— Входите.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Калинина в накидке, а за ней следом Рижский.

Василиса. Почему-то я сразу запомнил это имя. Не сказать, что оно мне хоть как-то нравилось. Мне было откровенно плевать, однако девчонке шло это имя, особенно его окончание «лиса». Рыжая, хитрая и проворная. Имя ей идеально подходило.

— Ну, показывайте, что у вас.

Я откинулся на кресло. Если и этот вариант не прокатит, дело придется заморозить.

— Снимай накидку, Калинина.

Я напрягся от ожидания. Рыжая медлила, зло сверкая на меня карими глазами цвета жареного кофе. Она молчала, но во взгляде ее бесновались черти, которые были готовы наброситься на всех и каждого здесь в любой момент.

Перевел взгляд на опера, который тоже замер в ожидании, и почему-то мне это не понравилось.

— А ты что ждешь? За дверь выйди.

— Слушаю, товарищ майор.

Не знаю почему, но мне не хотелось лишних глаз, тем более я прекрасно видел, как Рижский уж больно сильно палил на эту девочку.

Как только мы одни с ней остались, отпил глоток обжигающего кофе. Горький и крепкий, но отлично вставляющий с утра даже без капли коньяка.

Ожидание затягивалось, бестия явно тянула до последнего. Стеснялась? Хрен знает, но и церемониться с ней здесь никто не собирался. Чего только стоило ее лицо в допросной, когда отсосать ей сказал. Побледнела вмиг. Даже если и трахается уже, то не так и давно. Ни хуя она сосать не умела и меня боялась. Понты одни только пустые да спесь упрямая.

— Передумала, лиса? В тюрягу хочешь?

— Нет! Не передумала.

— Ну, так снимай. У меня времени нет ждать тебя.

Вспыхнула, как спичка, и одним махом сбросила с себя эту накидку, которая упала к ее голым ногам.

Я присмотрелся. Важна была каждая деталь.

Василиса стояла передо мной в босоножках на платформе, белых гетрах до колена, облепляющих точеные ноги, короткой клетчатой юбке в складку и футболке. Ее грива из рыжих волос была собрана в два высоких хвоста и скреплена розовыми заколками, открывая шею и нежную молочную кожу.

Глава 9

Когда попадаю в кабинет к Огневу, чувствую крайнюю степень неловкости, словно к королю какому-то на прием пришла. Он сидит на черном кожаном кресле, точно важный начальник, а я вынуждена тут перед ним сценки играть в этом отвратном наряде.

Нет, не могу сказать, что он некрасив – ну, костюм мой, в смысле. Просто он какой-то слишком странный, и вообще, не мой стиль. Я такое бы в жизни не надела. Слишком вычурно, как-то привлекающе, и то, как майор смотрел на меня в этом костюме, только подтверждало это. Ему не нравилось. От слова совсем.

Когда накидку сбросила, в его лице ничего не изменилось, однако во взгляде промелькнула какая-то искра. Кажется, Огнев был доволен, вот только его слова меня обидели. У меня нормальный взгляд, а сыграть я могу что угодно, что вскоре ему и доказываю.

Я собираю все свои силы, прикидываюсь нимфеткой, нежной малышкой и лепечу мужчине сладким голоском, после чего майор удовлетворительно кивает. Вот и образ для маньяка есть. Я хорошая актриса, мне все по плечу! Я его в два счета поймаю и обрету свободу. Отлично.

Как только майор меня отпускает, я тут же переодеваюсь и буквально вылетаю из этой богадельни. Да. Я не ела почти два дня, однако на радостях силы сами прибавляются. Меня выпустили, и это главное.

В сумочке есть немного денег, и мне хватает на проезд до дома. На чужие сумки я больше даже не смотрю. И так вон насмотрелась. Два года теперь светит. Ужас.

Доезжаю домой к обеду и сразу же смотрю на окна квартиры. Вроде тихо. Хорошо. Тогда пойду.

Едва слышно открываю дверь своим ключом и проскальзываю внутрь. Дома никого. Отлично!

Наспех готовлю себе сладкий чай с простым бутербродом. Хлеб и сыр. То что надо. Поев, принимаю теплый душ, тщательно вымыв волосы. Они немного вьются у меня, поэтому уложить это все не так просто, но я уже привыкла и управляюсь быстро.

Переодеваюсь в чистую одежду и снова чувствую себя человеком. По меркам моих знакомых подруг, у меня вообще нет гардероба с нормальными шмотками, но, если честно, мне плевать на это. Главное, чтобы было тепло, и таких вещей у меня хоть отбавляй.

Натягиваю черные джинсы и голубой вязаный свитер, сразу же ощущая тепло. Мамин еще. Мой любимый. Приятно, ткань не колючая, а такая... мягкая.

Куртки у меня, правда, нет нормальной. Та, что есть, рваная уже, а новую я не могу купить, поэтому частенько просто надеваю два свитера, и мне нормально. Ну как нормально, мне стыдно иногда, но, вообще, и хуже бывает. Зато у меня есть крыша над головой, хоть какая.

У многих моих знакомых дворовых ребят и этого нет, от слова совсем. Их либо выкинули, точно щенков, на улицу, либо же они сами сбежали из детдома, променяв ремни воспитателей на безоблачную, но в то же время бездомную жизнь, так что у меня еще ничего жизнь. Есть где спать.

Забираюсь на подоконник в своей комнате. Это мое любимое место. С первого дня в этой квартире.

За окном моросит дождь, и я вижу капельки воды, которые спускаются по стеклу. Мысли так и лезут в голову, не давая расслабиться.

Что делать мне теперь? Этот майор знает, где я живу, и точно найдет меня, если я даже сбегу, а сбегать мне особо некуда. Разве что совсем уже дома лишаться, однако даже с моей стойкостью я пока не готова, да и не хочу бродяжничать.

Я думала, что поступлю в этом году, но нет. Даже аттестата не получила после школы. Лежала тогда дома пластом две недели, пока не отошла. Все экзамены запорола, а пересдавать уже не ходила. Теперь уже и это дело с грабежом на голову упало. Нет, я не жалуюсь, так вышло просто.

Я понимаю, что у меня нет вариантов. Я не хочу садиться за решетку, а значит, буду вынуждена терпеть приказы Огнева. Только надеюсь, что маньяк этот, которого все ловят, не сделает меня очередной жертвой. Я как бы умирать еще не настроена. Мне жить хочется. Сильно.

Бросаю взгляд на часы… Ай, все равно без толку! Я плохо ориентируюсь в них. Совсем худо определяю время, но, по ощущениям, прошло где-то часа четыре уже, а это значит, что пора. Даже если раньше припрусь, будет лучше, чем опоздаю.

Спрыгиваю с подоконника и выхожу из комнаты. В коридоре тихо. Отлично. Все еще одна дома. Натягиваю кроссовки и беру рюкзак, в который из принесенного пакета перекидываю этот дурацкий костюм.

Наношу на губы прозрачный блеск. Нет, вовсе не для того, чтобы Олегу Игоревичу понравиться. Мне просто нравится, как он пахнет, да и губы сохнут без конца.

Выхожу на улицу и быстренько бегу до остановки. Надеюсь, что этого урода мы поймаем уже сегодня, так как таскаться в отдел каждый день по такой погоде у меня точно не хватит никакого здоровья.

На мне все еще нет куртки, и одежда мигом напитывается влагой от моросящего дождя.

В отдел я попадаю, когда на улице уже темно. Надеюсь, что не опоздала и мое дело еще не отправилось в суд.

Подхожу к кабинету Огнева. Большие такие двери… Боже, что я вообще тут делаю, в ментовке? Задание у меня. Во как.

Быстро стучу и слышу голос. Его голос.

— Да.

Заглядываю и вижу, что мужчина стоит спиной ко мне. Высокий очень, спина такая широкая, как и плечи. Не объять его. Точно как боец.

Сейчас майор без формы, и я мигом улавливаю, что он вставляет черный пистолет в коричневую кожаную кобуру, надетую сверху на белую рубашку. Вместо форменных брюк у него черные джинсы.

Олег Игоревич в гражданском сейчас и явно готовится к делу. Становится как-то колко. Будто я не вовремя приперлась и пялюсь на него сейчас.

— Ой, я, наверное, потом…

— Заходи.

***

Проскальзываю в кабинет и прикрываю за собой дверь. Ох, как тут накурено. Я тоже курю, но не настолько сильные сигареты.

— Я это… вовремя пришла?

— Да. У тебя еще минута оставалась.

Выдыхаю. Успела. Я точно молодец.

— Мы, типа, уже собираемся. Да?

— Да.

Кротко и немногословно.

Далеко не отхожу от двери. Так, на всякий случай, чтобы, вдруг чего, бежать было проще. Я не доверяю этому Огневу. Похоже, он тут главный и, если захочет, может засадить меня за решетку на столько лет, сколько ему самому вздумается.

Глава 10

Я сидел в машине уже минут сорок, вслушиваясь в наушник жучка. Все было тихо, даже слишком. То ли эта рыжая бестия просто выкинула его и сбежала, то ли что-то идет не по плану.

— Алло, Серега, ну вы где там?

— Ходим. Окоченели уже. Я не знаю, как наживка наша еще ноги не отморозила себе.

— Есть кто-то подозрительный?

— Пока нет. Наберу, если что.

Отключился и вперил взгляд вперед. Фары были выключены, и я видел лишь слабо освещенную дорожку. Минуты тянулись долго. Хотелось принять горячий душ и наконец расслабиться в объятиях женщины, но я понимал, что это будет уж точно не сегодня.

Я вспоминал лица жертв и нанесенные им увечья. Дурные картинки то и дело лезли в голову, мешая сосредоточиться. Этот урод не остановится. Он явно открыл охоту в период обострения своего психоза, а значит, нам придется его ловить до победы.

Внезапно в наушнике что-то зашумело, после чего я услышал душераздирающий крик, заставивший меня схватить пистолет и быстро выйти из машины.

— Серега, что там? Алло! Твою мать.

Ответа не последовало, и я зашел в парк. Было плохо видно из-за тумана, но пошел чисто интуитивно вперед, в сторону, откуда донесся звук. Это Василиса кричала, притом так громко, что я даже не сомневался, что на нее кто-то напал.

Обернувшись по сторонам, не увидел оперов. Блядь, ну и где они? Тут лисицу уже сто раз можно было придушить. Она такая мелкая, что даже силы не нужно особо прилагать. По башке двинул, и все. Упадет же, как тростинка.

Мне уже не нравилась вся эта затея. Надо было все же покрепче наживку подбирать, а не эту соплю зеленую, которая от тени своей тряслась, хоть и хорохорилась предо мной, точно общипанный воробей.

Чертыхнулся и прошел вперед еще метров сто, пока едва не врезался в этом тумане в девчонку. Она снова заорала и попятилась назад, на ходу роняя шлепки, но я успел ее схватить за плечи.

— А! А-а!

— Тихо. Это я.

Внимательно вгляделся в лицо девчонки. Глаза по пять копеек. Губы приоткрыты, дышит часто, но сама цела. Дрожит только.

— Олег Игоревич?

— Да. Что случилось? Напал кто-то?

Отпустил ее плечи, и лиса тут же обхватила себя руками. Замерзла. Видно сразу.

— Нет.

— В смысле нет?

— Никто не нападал.

Захотелось хорошенько так выругаться.

— А на хера ты орала тогда как резаная на весь парк?

Опера подходили, весело болтая. Похоже, я тут один только вскочил как ошпаренный.

Бестия подняла на меня взгляд. Дерзкий, колкий, как у кактуса.

— Я собаку увидела.

От ее тупости просто спирало мозг.

— И что? Орать надо? Ты, блядь, операцию нам сорвала своими воплями! Распугала тут всех педофилов, дура.

— Ничего я не портила! Эта собака мертвая лежала. С глазами открытыми. И вообще, сам вы… придурок!

Она выводила уже меня, дразнила и бесила. Бестия в юбке.

— Язык прикуси.

— Не то что?!

— В обезьянник посажу.

Пугалка сработала. Девчонка фыркнула, но наконец притихла.

Опера подошли и остановились возле нас. Мне же хотелось их прибить почему-то.

— Позвонить мне не могли?

— Звонили. Тут связь не берет.

Я выдохнул и почувствовал, что закипаю. Еще немного, и пошлю их всех троих на хер.

— Калинина, в машину иди. Вы двое – свободны на сегодня.

Уже через пять минут мы выехали из этого парка. Я был зол, а девочка сидела на переднем кресле, разувшись и поджав под себя ноги.

— Замерзла?

— Нет. Тепло мне. Жарко даже! – огрызнулась, а я сжал зубы. Она выводила меня. Бесила уже изрядно.

Губы ее дрожали, а ей жарко. Видать, уж больно гордая, чтоб попросить включить печку. Заноза.

— Не смей мне врать, лисица. Я тебе не мальчик.

Обиженно поджала губы, отворачиваясь от меня и сверкая своими детскими заколками, которые почему-то тоже меня раздражали.

— И сними эту хрень с себя! На сегодня маскарад окончен.

Бестия тут же стянула свои заколки, но так и осталась в этих самых гетрах, короткой футболке и юбке, что мне не понравилось. Слишком голая она. Черт возьми.

Быстро потянулся к заднему сиденью и достал оттуда свой серый гражданский пиджак. Бросил его прямо в руки наживке.

— На. Прикройся.

— Мне не холодно!

— Бери, сказал. Больше предлагать не буду.

Василиса поджала губы, но пиджак все же схватила и быстро закуталась в него по самое горло.

Я же усмехнулся, смотря на дорогу. Лиса замерзла, даже если не признавалась в этом. Странная, однако. И врет еще. Все время.

Включил печку, и в салоне стало жарко уже через пару минут. Бросил взгляд на девчонку. Ее щеки порозовели, и она уже перестала так сильно кутаться в мой пиджак. Согрелась, значит. Ясно.

Подъехал на ее улицу. Обычный старый район. Пятиэтажки обшарпанные.

— Какой дом?

Девчонка тут же встрепенулась, и я увидел, как заблестели ее глаза.

— Там. За углом.

— Какой конкретно?

— Тот... вон. Кирпичный.

Припарковался и вышел из машины. Бестия тоже вылезла.

— Пошли.

Она как-то дернулась и вскинула на меня свой взгляд. Перепуганный почему-то.

— Зачем?

— На свой вид посмотри. Трахнет еще кто по пути.

Василиса быстро бросила взгляд на свой костюм и поджала губы. Лакомая конфета для любого мужика, не только для маньяка, в этой короткой юбке.

— Не надо… Я это, не хочу, чтобы мой парень видел вас. Он ревнивый очень и живет недалеко. Сама дойду.

Я присмотрелся к ней ближе. Говорит прямо, смотря на меня.

Парень, значит, все-таки есть. Ладно. Пусть тогда сам и проводит.

— Хорошо, иди.

— Завтра приходить?

— Да, в то же время. Через двадцать четыре часа.

— Да, я помню, сколько это часов, не дура!

Лиса сильнее натянула мой пиджак и засеменила к одной из пятиэтажек. Я же вернулся в машину и только тогда увидел, как загорелся дисплей телефона.

— Чего ты трезвонишь мне ночью?

Глава 11

Я прячусь за углом дома и жду, пока Огнев уедет. Только тогда перебегаю дорогу и иду в свой реальный дом. Не хочу, чтобы он знал, где я точно живу, хотя думаю, вдруг чего, майору не составит труда заявиться по моему адресу.

Всю ночью плохо сплю и просыпаюсь с жутким гулом в ушах. Похоже, я простудилась, однако времени болеть у меня особо нет.

Отчим Колька сегодня дома, поэтому я жду, когда он свалит в душ, чтобы быстренько сделать себе чая с медом. Слабенький завтрак, однако мне хватает, чтобы насытиться.

После горячего напитка становится лучше, и до самого вечера я сижу дома, закрывшись в комнате. Когда начинает темнеть, собираюсь снова и переодеваюсь в костюм еще дома, чтобы опять не делать этого в кабинете майора. Мне как-то стыдно перед ним, не знаю даже почему.

Как назло, прямо на пороге меня замечает отчим и громко присвистывает, увидев в этом костюме:

— Ни хера себе, Васька! Что за прикид на тебе?

— Отстань.

— Что, в шалавы записалась?

— Я сказала, отвали от меня!

Отчим еще что-то бубнит, но я лишь хватаю рюкзак, пиджак Олега Игоревича и буквально выбегаю из квартиры. Сердце быстро колотится в груди. Блин, плохо, что он заметил меня в таком виде, и так… Ладно.

На улице снова темно и прохладно. Я бегу на остановку, но прямо под своим домом замечаю машину Огнева. Кровь тут же закипает, и я подхожу к тачке, сжимая кулаки. Он точно тут не просто так стоит, и это меня выводит. Я как-то не привыкла, чтобы меня кто-то контролировал.

— Вы что, следите за мной?

— В машину сядь.

Похоже, кто-то сегодня недоволен, и это мягко сказано.

Осторожно забираюсь в машину майора и передаю ему в руки его же пиджак. Он здорово вчера меня согрел, но оставить себе я его не могу. Олег Игоревич быстро берет вещь и бросает ее на заднее сиденье.

— Дверь закрой.

Внутри все кипеть начинает. Он просто командует мной! Перевожу на него злой взгляд, сжимая кулаки.

— Какого черта вы тут де…

— Ночью было третье убийство. Тринадцать лет, девочка.

В душе холодеет, и моя спесь немного утихает.

То есть, пока мы вчера этого маньяка вылавливали, он кого-то душил…

— В том парке, где мы были?

— Нет, но в том же районе. Рядом. Не больше двух километров расстояние.

Почему-то внутри чувствую дрожь. Что-то мне уже реально страшно быть приманкой.

— Так что… сегодня снова в тот парк поедем?

Перевожу взгляд на майора. Он вертит пальцами сигарету, но не закуривает. Сегодня еще более серьезен, чем вчера. И снова спокоен как удав, в отличие от меня. Нет, я не трусиха, так просто… боюсь, что кто-то меня ненароком может придушить.

— Нет. Парк уже отпал. Он туда не вернется, так как ищет новые точки. По городу сегодня ходить будешь рядом с местом, где было убийство. Про тревожную кнопку помнишь?

Быстренько нащупываю ее рукой.

— Ага. Помню!

— Хорошо. Поехали.

Уже через полчаса подъезжаем к месту назначения. Обычный городской район. Рядом школа, магазины, переулки. Все как обычно, но я чувствую, как сердце учащает ритм. Что-то волнительно мне, хоть я вообще-то не из робких буду.

— Давай жучок поставлю тебе.

Даже рот не успеваю открыть, как огромными руками Олег Игоревич забирается мне под футболку и устанавливает все эти провода. Когда он пальцем задевает мой бюстгальтер, я сцепляю зубы. Дышать становится сложнее. Мужчина очень близко ко мне, и я чувствую какой-то трепет и волнение рядом с ним. Не знаю, почему реакция на него такая. Странная.

Огнев кажется мне опасным. Такой может сделать больно. Определенно точно. Интересно, он пытал кого-то? Уверена, что да.

Я слышала, менты знают, как выбивать показания, вот только от одной лишь мысли о том, что и меня Огнев может пытать, становится страшно, и я с облегчением выдыхаю, когда мужчина отклоняется от меня, закончив устанавливать жучок.

— Чуть что, жми на кнопку и убегай. Орать не надо, поняла?

Сцепляю зубы. Сам бы так походил приманкой, посмотрела бы я на это!

— Поняла, не дура.

Выхожу из машины. Двое оперов припарковались сзади и делают вид, что не смотрят на меня. Не одна тут шататься буду по ночной улице. Уже легче.

Осторожно ступаю по узким проулкам в этой короткой юбке и футболке тоненькой, прислушиваясь к своему сердцу. Колотится быстро. Страшновато мне как-то. К черту.

Магазины все давно закрыты, кое-где только горят одинокие вывески. Людей мало, но все же уже не парк.

Впереди замечаю одного мужика в длинном черном плаще от дождя. Внутри все сжимается, но выдыхаю, когда вижу, что он ведет собаку на поводке. Блин, нервы уже совсем ни к черту.

На голые ноги дует пронизывающий ветер, едва с ног не сбивая. Холодно. Куртка бы пригодились, даже та дырявая, что лежит у меня дома.

Прохожу, кажется, улиц восемь. По ощущениям, гуляю уже час, может быть полтора, но никто не пристает ко мне. Смотреть — смотрят. Даже глазеют некоторые, но проходят мимо, наверное считая меня неуравновешенной в таком прикиде.

Так… Что-то тут не то. Не клюет никто на меня, и это прямо странно. Я оборачиваюсь и вижу этих двух оперов. Они прямо по пятам сегодня за мной ходят. Точно Огнев приказал им от меня не отходить.

Блин. Ясно все. Конечно, так никто на меня и не глянет при таких-то свидетелях!

Поджимаю губы. Надоели уже! Сама справлюсь, тем более тревожная кнопка есть.

Быстро прячусь за угол здания и жду, когда опера пройдут мимо, после чего резко меняю маршрут. Если Огнев думает, что я сама не справлюсь, то сильно ошибается.

Я иду вдоль дороги и уже в сотый раз проклинаю себя за то, что согласилась на эту аферу, когда к бордюру вплотную подъезжает иномарка. Приоткрывается стекло на пассажирском сиденье.

— Подвезти, девочка?

Оборачиваюсь и вижу двух сидящих в машине мужиков. Лет по тридцать, наверное. Накурено у них. Кажется, марихуана, так как воняет жутко. Это точно не тот маньяк. Их двое, и они просто обдолбанные.

Глава 12

Я бегу по ночной улице, размазывая слезы. Ненавижу, ненавижу его! Черт в погонах, мент проклятый. Да чтоб он под землю провалился, где ему самое место!

Отбежав пару переулков от машины Огнева, сгибаюсь пополам и прикладываю руку к правому боку.

Болит. Едва воздух холодный хватаю. Оборачиваюсь назад. Вроде никто не бежит за мной, хотя кому я там нужна. Огнев, наверное, уже и забыл обо мне так же, как и про наш с ним уговор.

Предательские слезы обиды подбираются к глазам. Как он мог? Почему? Я же старалась! Все делала, чуть ноги себе не отморозила, пока тут ходила, выманивала этого маньяка, а он… просто выкинул меня, не захотел помогать.

Ухмыляюсь сквозь слезы. Олег Игоревич мент, и еще хуже — майор. Зря я ему поверила, на что вообще надеялась? Что он за мою помощь мне скосит срок? Да, именно на это я и рассчитывала. Дура.

В этот момент я настолько зла и расстроена, что мне уже плевать на то, что я шлепаю полуголая по ночному городу. В таком состоянии я сама кого хочешь пришибу и даже глазом не моргну. Похуже любого маньяка буду.

Мне совсем не страшно. Адреналин напрочь сметает страхи.

Ночью в городе непросто ориентироваться, однако домой я все же добираюсь пешком. Не знаю, сколько сейчас времени, но похоже, что где-то полночь или чуть больше. Подойдя к своему дому, поднимаю взгляд на окна квартиры. Как раз над дверью подъезда. Приоткрыто, свет включен, и голоса оттуда доносятся мужские, грубые. Гогот стоит такой, что, наверное, и в соседнем районе слышно.

Сжимаю зубы. Черт, неужели снова?

Судя по голосам, их там целый сброд уже, и домой мне идти уже совсем не хочется. Так вот резко перехотелось, но только на этот раз и к подружке пойти я тоже не смогу. Мне гордость не дает, да и не ждет она меня, знаю уже. Не их уровня я, оборванка.

Был у меня еще вариант к Тохе заявиться на склад, но после того, как пацаны кинули меня, водиться с ними я больше не хочу, не то пришибу их ненароком. И тогда мне не два года светить будет, а лет так тридцать.

Резко разворачиваюсь и сваливаю от своего дома в темноту. Я знаю, уж лучше так, чем домой идти. Безопаснее.

До утра еще несколько часов. Как-то перекантуюсь, а утром вся шайка из квартиры разлезется, и отчим будет дрыхнуть как сурок. Тогда вернусь.

Бреду по ночной улице под светом фонарей, напевая под нос какую-то ерундовую песенку. Мне так веселее, и не надо говорить, что я странная! И так знаю это. Я плохая. Это тоже знаю, но казаться лучше, чем есть, не привыкла. Или такой любите, или на хрен выкиньте. Как правило, с людьми работает второе.

Не знаю, сколько времени шатаюсь так по городу, но совсем скоро замечаю, что мне холодно. Я замерзла. Так сильно, что вся дрожу. И кушать мне еще тоже хочется. Не очень критично, но все равно.

Я голодная. Хоть бы какую шоколадку съела сейчас, хоть печеньку. Да мне все равно что. Что угодно бы съела.

В спину дует холодный осенний ветер. Только сейчас замечаю, что все это время я шлепала в пиджаке Огнева, который настолько велик мне, что достает почти что до колен и сейчас точно исполняет роль пальтишка.

Опускаю голову и щекой прижимаюсь к грубоватой ткани. Пахнет точно как он. Как этот чертов мент, о котором я думаю. Часто… Слишком часто.

Резко одергиваю себя. Олег Игоревич кинул меня! Я ему на хрен не сдалась и еще смею тут вдыхать запах его пиджака? Нет уж. Не дождется!

Останавливаюсь напротив какого-то продуктового магазина. Закрыто. Вывеска только горит.

На витринах разложены румяные вкусные булочки, сладости и разные шоколадки, и у меня мгновенно наполняется рот слюной.

Я стою и смотрю на это, понимая, что даже если бы магазин был открыт, я бы все равно не зашла в него, не имея достаточно денег.

Внезапно мой взгляд падает на само стекло витрины, и я вижу в нем свое отражение. На меня смотрит хрупкая девочка с длинными рыжими волосами, в огромном пиджаке явно с широкого мужского плеча. Его пиджаке.

И в этот момент мне так херово становится, что я хватаю первый попавшийся камень и со всей дури швыряю его в свое отражение, которое тут же разбивается на миллион мелких осколков.

Я прихожу в себя только тогда, когда срабатывает сигнализация. Вот черт, хотя… ладно.

Не стану убегать. Мне плевать.

Поеду в отдел. Все равно сегодня негде ночевать.

***

Только мне так может “повезти”, потому что уже через пять минут приезжает наряд, и везут они меня точно в тот самый центральный отдел, в который я думала, уже не вернусь никогда.

— Я сама, сама идти могу, уберите руки!

— Иди уже. Не вякай тут.

Этих оперов я впервые вижу. Они все мне на одну рожу, кроме разве что Огнева. Он заметно выделяется, но я не хочу видеть его, особенно после сегодняшнего.

В какой-то момент лапа одного из оперов уж больно сильно сжимается на моем предплечье, и я не выдерживаю. Поднимаю крик и бросаюсь на него.

— Не трогай меня, не трогай, урод, не прикасайся! Ай!

Мою руку больно заламывают.

— Ненавижу!

— Что здесь происходит?

Поднимаю голову, и как же хочется мне смачно чертыхнуться. Огнев стоит прямо передо мной. Что он вообще здесь делает ночью? Он что, живет в отделе или как?!

— Калинина? Какого черта ты здесь делаешь?

Отвожу взгляд. Не хочу смотреть на него. Ненавижу его.

— С чем ее взяли?

— Витрину разбила, попытка грабежа.

— Я не грабила ничего, уроды!

— Молчать. Обыскивали ее? Что украла?

— Да не трогали мы ее. Она же бешеная. Укусит еще.

— Что? Да ты сам бешеный, козел галимый!

— Молчать, я сказал! Отведите это в одиночную камеру, – майор сказал это гробовым тоном, и я притихла. Чего это сразу в одиночную камеру? За что… Почему не в ту клетку, где все сидят?

И еще… Олег Игоревич назвал меня “это”. Словно я даже не человек. Сволочь, гад!

Поджимаю губы. Это хорошо или плохо – быть в одиночной камере? Я не понимаю. Я вообще его эмоций не разберу.

Глава 13.1

Не знаю, какой бес вселяется в меня, но я луплю по этой закрытой двери что есть сил, и мне плевать, что, наверное, сейчас эти звуки слышит весь отдел. Мне все равно. Я не хочу здесь быть. Я не хочу такой жизни, я вообще… ничего не хочу уже.

— Выпустите, откройте двери, сволочи!

В очередной раз замахиваюсь на дверь кулаком, когда слышу быстрый поворот ключа, после чего она распахивается.

Аж замираю от увиденного. Огнев пришел. Лично. Похоже, он не в духе, и это мягко сказано.

Тут же на пол падаю, изображая приступ, но он только смеется.

— Вставай, лисица. Хватит подыхать мне тут.

Открываю глаза. Черт. Он уже вообще не ведется на мои уловки!

Становлюсь напротив него, сложив руки на груди.

Как Олег Игоревич вообще так может видеть меня, словно насквозь смотреть? Обычно люди верят в мою игру, но только не он.

— Какого черта ты здесь устроила?

— Выпустите. Я хочу уйти!

Тут же хочу мимо него прошмыгнуть, но майор реагирует молниеносно и быстро хватает меня за предплечье.

— Стоять.

— Эй, не трогайте! Не трогайте меня! – шиплю змеей на него, готовая реально сейчас убить.

— Успокойся, истеричка.

— Я не истеричка! Мне пора. Дайте пройти! Да отойдите же!

Со всей дури замахиваюсь, чтобы толкнуть мужчину в грудь, но в тот же момент он больно перехватывает мои руки и заворачивает их мне за спину, вызывая у меня громкий крик.

Кости хрустят. Еще немного, и он просто вывернет мне плечо.

— Ай-ай! Больно! Не надо.

— Успокойся.

Замираю, когда чувствую, как огромные руки проходятся по моей талии и бедрам и залезают за шею, под волосы. Да он же… он обыскивает меня!

— Я ничего не брала, не брала!

— Тихо. Не ори.

Он обыскивает меня, и я застываю. Даже дернуться боюсь. Такой может сделать больно. Очень больно, но не делает. Держит только за руки сильно, не давая вырваться из его захвата.

Вероятно убедившись, что я все же ничего не брала, мужчина отпускает меня. Наконец-то!

На всякий случай отхожу от него на пару шагов. Он ведь реально пришибить может.

— Зачем витрину разбила? Совсем дура, что ли?

Его голос гремит, и мне становится страшно. Я тут наедине с ним, и, по сути, Огнев может что угодно со мной сделать. Никто и не вякнет, чтобы мне помочь.

— Я не разбивала!

— Я видел запись камер, Василиса.

— Бля…

Прикусываю губу. Вот понаставят этих камер на каждом шагу…

— Я задал вопрос.

Отворачиваюсь. Олег Игоревич так спрашивает, точно сканирует. Мне аж неловко как-то.

— Я не знаю.

— Что?

— Не знаю! Просто захотела, и все.

— Учитывая, что на тебе уже одно дело висит, твои проблемы стали серьезнее, Василиса.

— Ну и… Что мне за это будет?

— Эта выходка станет для тебя отягчающим, потребуют выплатить огромный штраф.

Слезы подступают к глазам, но я быстро их смахиваю. Не буду реветь. Только не перед ним!

В голове роятся мысли. Что мне делать теперь? Ну почему я такая дура? Зачем это сделала? Я домой идти не хотела, потому что там…

Ладно.

Как назло, в животе сильно урчит. Я слышу это, и, кажется, майор тоже.

— Голодная?

Опускаю глаза. Сказать “нет” – а смысл? Сказать “да” – толку…

— Вам-то что! Не ваше дело!

— Верно, не мое. Сиди тут и не смей больше греметь на весь отдел.

— Не то что, дядя мент?

Смотрю на него с вызовом, откидывая волосы через плечо. Почему-то мне доставляет удовольствие, когда он бесится. Тогда я вижу его эмоции.

— К батарее пристегну.

Складываю руки на груди. Как же бесит!

— Слушайте, а не превышаете ли вы, случайно, свои должностные обязанности?

— В твоем случае уж точно нет, и, если дальше продолжишь мне дерзить, мне это даже понравится. Сиди тут, и чтоб ни звука. Приду, лично проверю.

Мужчина разворачивается и идет на выход, а я злюсь. На него. Безумно. Он только командовать может.

Дышу тяжело. Я знаю, что мне попадет, вот только сдержаться уже не могу.

— А не пойти бы вам на хрен, товарищ майор! – выпаливаю это и только после прикрываю рот. Глаза майора враз темнеют, и мне становится страшно.

Следователь оборачивается, и я цепенею от ужаса. Его лицо становится еще более суровым, а в глазах появляется огонь.

Вскрикиваю, когда в один миг Олег Игоревич подходит, сдирает меня со стула и буквально сваливает на пол.

— Вы что делаете?

— Воспитывать буду.

Прихожу в ужас, когда мужчина расстегивает свой кожаный ремень и достает его. Складывает пополам и крепко сжимает в руке.