Орочье наказание для воровки сладостей

Глава 1

Берта

— Эй! А ну, стоять, оборванцы! — кричат нам вслед орки-стражники.

Мы с Эрихом переглядываемся и даём дёру. Какой дурак вообще остановится, когда за ним гонится орк? Этих чудищ в городе никто не любит, хоть они его и сторожат. Слишком уж внешность у них отталкивающая для большинства: грубая зелёная кожа, которую подчас даже арбалетные болты не берут, огромное мощное тело, словно бы созданное крушить всё на своём пути, и пасть с клыками, что толком и внутри не помещаются.

Хотя орков боятся, но тем не менее любой торговец имеет знакомство с ними ради сохранности своих товаров, а больше половины мужчин в городе с наступлением сезона снова пойдут наниматься в рудники, что давным-давно держат орки на Рогатой горе. Так уж повелось в этой местности с давних пор.

— Берта, сюда! — кричит мне Эрих и сворачивает в переулок.

Я же, не обращая внимания на него, бегу вперёд и упираюсь в глухую стену. Пробую подпрыгнуть и уцепиться за край, чтобы перелезть. Однако преследующий меня громила хватается за мою рубашку.

— Не так быстро, дружок! — произносит низким грудным голосом.

Я срываюсь и лечу прямо в его огромные лапищи. Жду чего-то ужасного. Кажется, сердце вот-вот остановится. Но орк всего лишь ловит меня и удерживает, словно жених невесту.

— Экой ты лёгкий. А по стенам лазать нехорошо, так и расшибиться недолго. Погоди-ка… так ты девушка?

Я смотрю в его зелёные глаза, чуть прикрытые иссиня-чёрной чёлкой, и сердце замирает, но уже совсем по другой причине. Я, наверное, с ума сошла от страха, но этот орк кажется мне привлекательным. Его мускулистые руки и широкие плечи, его скуластое лицо, и даже его небольшие клыки — от всего этого жар проходит по телу и кругом голова. Я даже забываю, насколько опасно для меня быть пойманной. Мне хочется, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Такое странное наваждение…

Внезапно за спиной орка появляется Эрих. Он подхватывает с земли булыжник и швыряет его прямо в голову моему преследователю и спасителю.

— Отпусти мою сестру, страшила! — кричит он.

Орк болезненно морщится. Мне становится не по себе. И чего это я размякла? Совсем, что ли, спятила?! Это ж, орк-стражник. Такие ловят людей, а после отправляют работать на рудники. А я пока не хочу сгинуть в шахте. Мне ведь всего восемнадцать!

— Пусти! — вскрикиваю я запоздало и спрыгиваю на землю. Тут же падаю, больно ударившись коленками, но, не подавая вида, поднимаюсь и вслед за Эрихом убегаю прочь. Секретный путь из переулков и подворотен выводит нас прочь из города.

Лишь оказавшись за городской стеной, я, наконец, останавливаюсь и оглядываюсь. Разумеется, за нами уже давно никто не гонится. Как только такие, как я, оказываются за пределами рынка, сразу же становятся незаметными для всего мира. Орков не любят, но бояться и уважают за силу и деловую хватку. Нас же, оставленнышей, выросших в Лютом лесу у подножия Рогатой горы, люди предпочитают игнорировать. Ведь мы напоминаем им об их грехах.

— Фух, чудом пронесло! — вздыхает Эрих. — И какая нелёгкая тебя понесла прямо?! Не знала, что ли, что там тупик?

— Запамятовала, — отвечаю я, не поднимая глаз. На самом деле все мои мысли по-прежнему заняты тем огромным орком. Кажется, я всё ещё ощущаю его руки на своей спине и под коленками, отчего сладкая дрожь пробегает по телу волнами.

— Керкус Всемогущий! — восклицает брат. — Как такое можно забыть? Никак тебя любовная хворь одолела, что всё важное из головы выветрилось.

Он усмехается, а я краснею. Ведь и правда одолела, и ничего тут не попишешь. Сердце колотится так, что того гляди выскочит из груди. Перед глазами зелёное лицо с внимательным взглядом. Да что же это такое! Как меня угораздило?! Пропащая я, пропащая… И на взаимность не могу надеяться, и поплакаться братьям тоже не могу. Ведь если расскажу им, что влюбилась в орка, то меня совершенно точно поднимут на смех. А потом ещё и издеваться будут до скончания веков, подкладывая мне лягушек в дом на дереве.

— Ладно! Чего встала-то? Пошли! Младшие там заждались уж поди, — бросает Эрих, устремляясь в сторону леса. — Я у пекаря свежего хлеба стащил. Гляди!

Он отгибает ворот и даёт мне заглянуть себе за пазуху. Вижу пару больших серых короваев и несколько маленьких светлых булочек. Невольно перевожу взгляд на его тело — волосатый живот и чуть мускулистую грудь. Вроде бы он тоже парень. И как говорят некоторые горожанки, вполне симпатичный — высокий, с благородными чертами лица, светлыми волосами и кожей. Но внутри ничего не ёкает, не дрожит. И лицо не обдаёт жаром. Интересно, это потому, что мы выросли с ним вместе, и он мне как настоящий брат? Или просто потому, что он не зелёный?

— А у тебя чего? — спрашивает Эрих, выводя меня из раздумий. Я уже собираюсь оттянуть рубашку и показать ему, чего успела наворовать, но вдруг останавливаюсь. Откуда-то вдруг берётся смущение.

— Да у меня так, сладости всякие, — отвечаю я, отводя взгляд.

Эрих кивает довольно. Сегодняшняя наша вылазка в город удалась. Вместе с похлёбкой из пшеничных отрубей еды, что мы раздобыли, хватит на неделю. А через неделю мы снова отправимся в город на наш «промысел». Увижу ли я тогда того орка снова?

Друзья! Рада представить вам свою мини-новинку!

История пишется в рамках литмоба "Любовь с орком"

Глава 2

Городские стены оказываются далеко позади. Мы с Эрихом пробираемся сквозь густой лес. Чем глубже мы заходим, тем спокойнее становится на душе. Я вздыхаю одновременно с грустью и облегчением. Осень в наших местах обычно тёплая, но лес уже пропитан сыростью, а ночами стелется густой туман. Лиственные деревья уже начали сбрасывать своё золотое убранство, постепенно устилая землю шуршащим ковром. В воздухе витает терпкий запах прелых листьев, хвои и далёкого дыма от костра, где греются мои братья.

Лагерь виднеется впереди: сеть деревянных домиков, спрятанных среди желтеющей листвы высоких дубов. Некоторые построены на толстых ветвях деревьев и соединены между собой верёвочными мостиками. Другие — землянки, уютно устроенные в корнях. От костра по округе расползается запах жареного лука и печёной картошки. Кажется, кое-кто похозяйничал в фермерских огородах за лесом.

Братья уже заждались. Как только мы выходим на поляну, младшие подбегают к нам и обступают со всех сторон.

— Берта, Эрих! Вы чего так долго? — возмущается самый младший Тимо. — Я уж думал, что вас поймали!

— Ага, особенно Берту, — подначивает Лутц. — Она по жизни такая растяпа.

Я только повожу плечами и прячу взгляд. Неприятно, когда младшие выговаривают тебе. Но поспорить с их утверждениями я не могу. Я действительно рассеянная и не очень ловкая. Старший среди них, Рейн, сдержанный и задумчивый, оглядывает нас с прищуром.

— Всё в порядке? — уточняет он настороженно.

— В порядке, — бросаю я, проходя мимо к костру. — Эрих раздобыл хлеб, а у меня — шербет из фруктов и твоя любимая яблочная пастила.

Я достаю из-за пазухи один свёрток и даю ему. Остальные братья подбегают к Эриху и смотрят на него в ожидании, когда он начнёт раздавать булочки. Пока они радуются добыче, я сажусь на старый поваленный ствол и грею руки у огня.

Жизнь в лесу тяжела. Нужно постоянно искать еду, поддерживать жилища, укрываться от холода. Скоро наступит зима — особенно тяжёлое время для нас. И хотя в наших краях зимы обычно тёплые и малоснежные, спать под открытым небом становится опасно. Но сегодня я не думаю ни о грядущей зиме, ни даже о добытой еде. Мысли заняты совсем другим. Точнее, кем-то другим.

Тот орк… Керкус Всемогущий, как же выбросить его из головы?! Перед глазами снова появляется его образ: зелёные глаза, мускулистые руки и крепкое тело. Вспоминаю, как он держал меня, словно я ничего не вешу. Как смотрел на меня. От этого по спине снова и снова пробегают мурашки.

Проходит время, а ничего не меняется. Эта странная маета никак не желает меня отпускать. Я сжимаю кулаки, стараясь унять стук сердца. Как мне избавится от этих мыслей?

— Берта, что с тобой? — вдруг спрашивает Рейн, присаживаясь рядом. — Ты какая-то бледная.

— Устала, — бурчу я и отворачиваюсь. — День был тяжёлый.

— Ага, конечно, — ухмыляется Лутц, подбрасывая хворост в костёр. — Она весь вечер вздыхает. Может, это любовь?

Он картинно хватается за сердце и падает наземь, братья покатываются со смеху.

Я поспешно встаю. Обычно я не обращаю внимания на их болтовню. Когда живёшь среди мальчишек, привыкаешь к насмешкам и бранным словечкам. Но сегодня всё иначе. Я и вправду стала слишком чувствительной. Этому орку оказалось достаточно всего одного взгляда, чтобы поломать мою защиту.

— Да идите вы! — бросаю через плечо и ухожу в свой домик на дереве. Оказавшись в своём убежище, я закрываю лицо руками. Может, надо просто проспаться, и всё пройдёт?

Однако всё становится только хуже. Стоит мне задремать, как я вижу странный сон — горячий, тягучий, от которого я просыпаюсь вся в поту. В этом сне я снова была в его руках. Но на сей раз я не убегала. Напротив, я, кажется, готова была позволить ему сделать со мной что угодно. Его пальцы скользили по моей коже, срывая одежду. Дыхание обжигало шею. А сам он смотрел на меня так, что сердце готово было выскочить из груди…

Я вздрагиваю и открываю глаза. Чувствую, как влажно и горячо стало между ног. Разумеется, я и прежде возбуждалась случайно. Но впервые моё влечение вызвано кем-то реальным. Закрываю лицо руками. Так нельзя! Это неправильно. Это… Это вообще что? Я влюбилась в орка? Братья не поймут. Никто не поймёт.

Пару дней я не нахожу покоя. Сомнения всё разрастаются в душе. А может, всё не так плохо? Ведь женятся же южанки на северянах, хотя и цвет кожи, и волосы у них совсем разные. Может, и в моих чувствах нет ничего странного? Нужно разобраться. Спросить совета.

Я нахожу Эриха у костра поздно вечером. Он поглядывает на огонь и время от времени отхлёбывает что-то подозрительное из непрозрачной бутыли. Братья уже разбрелись по своим домикам и затихли. Присаживаюсь рядом с Эрихом и некоторое время задумчиво ковыряю землю носком сапога.

— Слушай, Эрих… — начинаю неуверенно. — А что делать, если тебе… кто-то понравился?

Брат вскидывает брови и довольно улыбается. Языки костра пляшут в его раскосых глазах.

— Так вот что тебя гнетёт в последнее время? — усмехается он. — Ну, сестрица, чтобы понравится парню много ума не надо. Мойся чаще, мужчины любят, когда от женщины хорошо пахнет. И вообще опрятность не помешает. А ещё неплохо бы тебе обзавестись платьем. Чтобы сразу было видно, чем ты хороша.

— В платьях далеко не убежишь, — напоминаю я ему.

— И то верно, — соглашается он и поднимает глаза к звездному небу.

Я тяжело вздыхаю. Все эти советы мне не подходят. Впрочем, наверное, насчёт чистоты он прав. Никто не захочет знаться с тобой, если от тебя пахнет, как от бродяжки…

— Хочу помыться, — бурчу я. — Пойду к горячим источникам.

Эрих улыбается ехидно.

— Правильное решение! Хочешь составлю тебе компанию?!

— Обойдусь! — отвечаю я смущённо и скрываюсь в лесу. Хоть бы эта вода смыла все мои глупые мысли…

Визуалы

Дорогие! Я подготовила для вас визуалы персонажей. Напишите в комментариях, что думаете по этому поводу.

Главная героиня Берта

И главный герой истории орк Дрозил

Поддержите книгу, если она вам нравится. Поставьте звёздочку, подпишитесь и не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить обновления (жмите на выделенные кнопки, чтобы они стали розовыми)!

Приятного вам чтения

Глава 3

Дрозил

Утром на рынке шумно — над площадью стоит гул множества голосов покупателей и торговцев. То тут, то там раздаются звонкие выкрики зазывал, ржанье лошадей и стук копыт. Осень в этом году выдалась щедрой, и прилавки ломятся от ярких тыкв, пучков ароматных трав, мешков с зерном и наливных яблок. Ветер несёт с реки свежесть, смешанную с пряными запахами жареного мяса и сушёной рыбы. По узким проходам снуют хозяйки в тёплых шерстяных накидках, ремесленники, горожане с семьями. Солнечный свет ложится золотыми бликами на крыши лавок и шатры, подсвечивая цветные лоскуты тканей, развешанных на крючках.

Раньше я, как мой отец и старшие братья, был бригадиром на орочьих рудниках. Но несколько лет назад мы с товарищами решили уйти, чтобы заняться чем-то другим. Пусть орки нынче не используют рабов на рудниках, а занимаются исключительно наймом, условия для рабочих в шахтах всё равно остаются тяжёлыми. А я всегда был слишком мягким по характеру. Человеколюбия во мне подчас бывает больше, чем в проповедниках учения Керкуса. Потому я и выбрал сторожить городской рынок от всякого ворья и разбойников.

Я медленно иду вдоль рядов, поглядывая по сторонам. Единственное, что беспокоит меня, — это лесная братия. Эти мальчишки стабильно в неделю раз наведываются на рынок и обносят лавки с едой. Ясно, что на воровство их толкает нужда, а не жажда наживы. Я видел их в деле. Ловкие, быстрые, как лесные куницы. И чертовски голодные. Вот только торговцам нет дела до чужого пустого живота. Они просят что-то сделать с мелкими воришками. А что с ними сделаешь? Для меня все они бедолаги, а некоторые из них совсем дети. Те же, что постарше, заботятся о младших. А ещё… Я вспоминаю ту девицу. Не могу поверить, что она одна из них.

Возвращаюсь на охранный пост у восточного входа на рынок. Там меня встречают Гонзо и Крог.

— Ну что? Не видать этих оборванцев? — спрашивает первый грозно. Я мотаю головой. Гонзо хмурится недовольно и хрустит костяшками пальцев.

Он здоровенный детина, даже по орочьим меркам, с массивными клыками и суровым взглядом. Если я что и успел уяснить за годы знакомства с ним, — он не терпит беспорядка и готов любыми способами исправить то, что ему кажется неверным. А ещё у него тяжёлая рука, это знают все в округе.

— Может, попробовать устроить им засаду? — предлагает Крог с привычным хитрым выражением на лице.

— А потом вздёрнуть всех на столбе, и дело с концом! — завершает Гонзо раздражённо. Кажется, он устал от этой возни с лесной братией.

По спине у меня пробегает холодок.

— Не надо никого вешать! — бросаю я хмурясь. — Бог Керкус учит помогать тем, кто в нужде.

Гонзо недовольно хмыкает, а Крог усмехается, качая головой:

— Может, ты ещё этим оборванцам супа наваришь, раз ты такой милосердный? Торговцы злятся, требуют мер. Если мы ничего не сделаем, нас перестанут воспринимать всерьёз.

Я встаю, расправляя плечи. Стук массивного стула о каменный пол подчёркивает решительность, которой на самом деле у меня нет.

— Я разберусь с этим, — бросаю я, направляясь к выходу.

Хотя, по правде сказать, я понятия не имею, что делать. Я сейчас меж двух огней. Лесная братия мне не враги. Но и своих подчинённых я подставить не могу. Если мы проявим слабость, то торговцы наймут кого-то другого на наше место, и тогда нам не останется ничего, кроме как вернуться в шахты.

Во время очередного патрулирования я замечаю юркую фигуру, метнувшуюся между лавками. Рыжая копна волос мелькает в солнечных лучах, и я уже знаю, кто это. Это та самая девушка, которую я поймал в прошлый раз. Сегодня на ней снова мужская рубаха и портки, так что издалека и не отличишь от парня. Она ловко проскальзывает мимо прилавков и, схватив в охапку разных сладостей с самого края, не останавливаясь, скрывается в толпе.

— Ага! — рычу я и бросаюсь следом.

Прохожие спешно уступают мне дорогу. И пусть эта девчонка ловкая, но я больше и шаг у меня длиннее. Я хватаю её за шкирку. Она извивается, как пойманная рыба.

— Пусти меня, тупая туша! — шипит, дёргаясь в моих руках.

Я заглядываю ей в лицо, но она отводит глаза и краснеет. Ловким движением я набрасываю на неё верёвку и плотно привязываю руки к туловищу. Замечаю, как под рубахой проступает небольшая грудь и тяжело вздыхаю. Сомнений нет, и вправду девка. Ну и что мне с ней делать? Поразмыслив, веду её через весь рынок к нашему охранному посту.

Девушка то и дело оглядывается на меня. Я подталкиваю её в спину и замечаю, как она вздрагивает от моего прикосновения. Поводит плечами и вздыхает, как будто даже томно. Усмехаюсь сам себе. Должно быть, фантазия разыгралась. Но она снова бросает на меня заинтересованный взгляд.

— Чего уставилась? — спрашиваю я насмешливо. — Влюбилась, что ли?

Девушка краснеет ещё сильнее и опускает голову низко-низко.

— Да кому ты сдался, образина зелёная?! — произносит ворчливо. Я тихо усмехаюсь. Отчего-то она начинает казаться мне очень милой.

Наверное, всё дело в том, что она ведёт себя, как орочьи женщины, когда хотят понравиться. Впрочем, опять же это всего лишь догадка. Но ничто не мешает мне проверить её. Я наклоняюсь ближе, позволяя себе коснуться носом её непослушных рыжих волос. Как ни странно, они оказываются очень мягкими, а ещё пахнут горькой полынью. Это так будоражит…

— А ну-ка, скажи мне своё имя, красавица, — произношу ей на ухо. Она отпрыгивает в сторону и облизывает губы нервно.

— Берта, — отвечает, обернувшись, но по-прежнему не глядя на меня.

— Берта, значит, — повторяю я, натягивая верёвку. — Ну что ж, Берта, ты попалась. Теперь мне надо решить, что с тобой делать.

Она нервно сглатывает и с вызовом поднимает на меня глаза. Но чем дольше смотрит, тем больше пунцовеет, будто её бросает в жар. Занятно…

Глава 4

Я привожу её на пост охраны и, подумав немного, запираю дверь изнутри. Отчасти потому, что не знаю, чем обернётся мой эксперимент, отчасти потому, что опасаюсь, что как только Гонзо увидит эту девчонку, то непременно захочет причинить ей вред. А мне бы хотелось как-то иначе решить нашу проблему. Полюбовно, что ли, как бы странно это ни звучало.

— Эй, громила, ты что собрался делать со мной?! — угрюмо бросает Берта, глядя на меня исподлобья.

— Как знать, — отвечаю я с усмешкой и ставлю на середину комнаты один из наших самодельных стульев. — Для начала, пожалуй, обыщу тебя и посмотрю, как много добра ты наворовала.

Толкаю её на стул, и она нехотя садится. Я разматываю верёвку и фиксирую её руки за спинкой. Одновременно наблюдаю за её реакцией. Берта внимательно следит за мной. Дышит тяжело, часто.

— Ну-с, приступим, — произношу я с улыбкой и обхватываю её бока.

— Мф… — она поджимает губы, сдерживая стон.

Странная. Разве так должны воришки реагировать на обыск? Ей как будто даже приятно. Я обшариваю её и нащупываю что-то за пазухой. Чтобы достать то, чем она успела поживиться, приходится развязать пояс, которым подвязана её рубаха, а после залезть под неё руками. Вижу, как Берту пробирает дрожь. Но явно не от страха получить наказание. Она кусает губы и ёрзает на стуле, бросая на меня обжигающие взгляды. Я сам не замечаю, как завожусь от такой реакции. Понимаю, насколько это всё неправильно, но ничего не могу с собой поделать.

— Так-так, и что тут у нас? — я выгребаю у неё из-под рубахи разные сладости. — Да ты сладкоежка, верно?

— Ах, нет! Это я… не для себя, — отвечает она, ловя очередную волну дрожи.

Кое-что из украденного помято и раздавлено. Должно быть, я слишком сильно затянул верёвку. От медовой пахлавы на животе у неё остался карамельный след.

— Какая растрата, — вздыхаю я, глядя на испорченные сладости. А потом перевожу взгляд на неё.

Берта совсем обмякает на стуле. Только грудь вздымается от частого дыхания. Замечаю вдруг её выпуклые соски, проступившие через льняную ткань. Она возбудилась от моего обыска? Неужели я изначально определил её знаки верно? И, что важнее, как мне теперь быть?

Собственное возбуждение отдаётся болезненным напряжением внизу. Эх, была не была! Всё равно назад поворачивать уже поздно. Я склоняюсь и слизываю с её живота сладкий след.

— Ох, нет! Перестань… — восклицает Берта, но вопреки своим словам, только выгибается мне навстречу.

— Что? Боишься, что я у тебя ещё что-то найду? — усмехаюсь я и задираю её рубаху.

Я позволяю себе ощупать и погладить каждый уголок её бледной кожи. Увлечённый своей игрой, касаюсь поочерёдно языком коричневых сосков, а после снова возвращаюсь к животу. Рыжая дорожка волос уходит вниз, и мне хочется взглянуть, в какие же прекрасные места она приводит. Я отгибаю пояс.

— Нет, только не там! — выдыхает она со стоном.

— Почему нет? — спрашиваю я прищурившись. — Ты здесь спрятала что-то особенно ценное?

— Нет, я… Ох!

Я присаживаюсь на корточки перед ней и касаюсь её промежности через плотную ткань портков. От трения ткань намокает. И вправду возбуждена. Но отчего? Может, от чувства опасности? Я слышал о таком от братьев. Говорят, что любители испытать судьбу находятся и среди орков, и среди людей. Некоторым это приносит даже физическое удовлетворение.

— Кажется, я нашёл что-то, — поднимаю на неё глаза и вместе с этим стискиваю её портки.

Вижу одновременно и её изумлённое выражение лица, и её нежно-розовый цветок, распустивший для меня свои влажные лепестки. Я не уверен, что делать дальше. Могу лишь только предполагать, что тело у Берты похоже на тело орочьих женщин. А значит, я могу сделать то же, что обычно приносит удовольствие. Я касаюсь языком её цветка.

— Сладко, — произношу, поднимая на неё глаза.

Берта в ответ лишь издаёт тихий стон. Кажется, ей хорошо, а потому я продолжаю. Ласкаю языком нежные лепестки, время от времени погружаясь глубже.

— Ах, нет! Только не туда… — произносит она со стоном.

— Я должен обыскать тебя везде, — отвечаю я и возвращаюсь к своему занятию.

Ловлю себя на том, что и мне это доставляет огромное удовольствие. Голова идёт кругом. Я словно бы оказался на небесах. Снова и снова я припадаю губами к её цветку, слизываю жадно её сладкий нектар. Поглаживаю молочно-белые бёдра. Шепчу непристойности. Замечаю, как ноги Берты начинают дрожать. Она невольно упирается ими мне в колени, а после кончает, выгнувшись. Судорога охватывает её тело. А меня охватывает приятная дрожь. Несмотря на все сомнения, у меня получилось.

Я поднимаюсь на ноги, слизывая остатки её нектара со своих губ. Берта глядит осоловевшим взглядом на мой выступающий стояк. Неожиданно верёвка, связывающая её руки, падает на пол, и она вдруг подаётся вперёд.

— Развязала верёвку, значит? — я смотрю на неё с умилением.

— Тебе не изловить меня, орк! — произносит она, смущённо натягивая штаны. — Сколько ни пытайся, я всё равно сбегу.

— Сбежишь, несомненно, — киваю я, подходя ближе. — Но сначала получишь своё наказание.

Я грубо толкаюсь стояком ей в щёку. Она снова облизывает губы. Нерешительно тянется к моему поясу и, наконец, приспускает мои портки. Глядит на моё достоинство чуть испуганно. Однако вскоре на её лице появляется решимость. Берта охватывает ствол двумя руками и начинает массировать неумело. Пробует добавить язык и губы, но не особо преуспевает. Тогда, чтобы немного помочь ей, я оттягиваю её нижнюю челюсть и толкаюсь ей в рот.

— Ммм… — выдыхает она протяжно. Я уже хочу вынуть, но она вдруг прикрывает глаза и пробует взять ещё глубже.

— Ха-а… — меня вдруг бросает в жар.

Я наблюдаю за ней сверху и не могу поверить, что она вытворяет такое. Так приятно и так горячо. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Я кончаю много и долго. Часть моего семени, попадает ей в рот, часть заливает лицо. Берта кашляет, жмурится, но при этом довольно улыбается.