Осиновые колья

Пролог

   Жёлтый минивэн нёсся по трассе, окаймлённой с одной стороны лиственным лесом, а с другой – бескрайними полями. Из приопущенных стёкол на всю округу разлеталось нестройное пение семейного трио, подпевавшего радио.

   Это была одна из наших традиций – петь в дороге. Другая семейная традиция каждое лето вывозила нас на природу. За городом раскинулся обширный лес, в котором имелась замечательная полянка, как нельзя лучше подходившая для пикника. К сожалению, об этом месте было известно не только моим родителям, но и их коллегам, соседям, друзьям, знакомым и знакомым знакомых, и у всех них, как на зло, была точно такая же семейная традиция.

   Поэтому я даже обрадовалась, когда папа признался, что, похоже, свернул не туда и теперь мы направляемся в противоположную от незабвенной полянки сторону. От мамы поступило предложение вернуться, но, к счастью, всё же было решено съездить на этот раз в новое место. Конечно, будет не так-то просто найти хороший участок для пикника на незнакомой местности, но, по крайней мере, там точно не будет Френсиса с его метеоризмом, а также тёти Салли и её фирменного вегетарианского барбекю. Я ничего не имею против овощей, но жареный салат – это как-то странно.

   - Кажется, тут лес не такой густой, - сказала мама, всматриваясь в ряды деревьев. – Может быть, поищем здесь?

   Папа свернул с дороги и остановил машину на относительно свободном от стволов месте. После непродолжительных поисков хорошее место было найдено, и мы перенесли туда все вещи. Полянка была приятной и уютной: летнее солнце щедро освещало яркую траву и цветы, над которыми, задумчиво жужжа, летали пчелы и шмели, а где-то недалеко журчал ручей.

   День прошёл быстро, но весело. Сначала мы со смехом спорили, на что похожи облака, потом собирали цветочки и плели из них короны. Это послужило поводом для разыгрывания целого представления о королевской семье. Определенно, этот пикник был лучшим за последние несколько лет. Только я, моя семья и вкусная жареная еда.

   Стемнело нескоро, но мы дождались сумерек, чтобы насладиться звёздами, лёжа на траве. В городе редко можно увидеть так много светящихся точек на чёрном бархате небес.

   - Вы когда-нибудь задумывались о Вселенной? – спросила вдруг мама.

   - Приходилось, - отозвался папа. – Ты же постоянно говоришь о том, что Вселенная стремится исполнить все наши желания.

   - Это правда! Метод позитивного мышления не раз помогал мне претворить мои мысли и желания в жизнь!

   - Только не начинай… - простонал папа.

   - В конце концов, ты же женился на мне. Как я и хотела. Да и вообще, если бы не то случайное совпадение событий, мы бы даже не знали о существовании друг друга. После этого - как ты можешь не верить в судьбу?

   Повисло странное молчание. Хотя уже слишком стемнело, чтобы разглядеть выражение лица папы, я всё же была уверена, что он немного смутился и задумался. Как всегда, он наверняка скоро пожалеет о том, что и в этот раз позволил маме убедить себя в её правоте.

   - А я считаю, что Вселенной нет до нас дела, мам, - вздохнула я, протягивая руку к небу в бессмысленной попытке сорвать с него горсть звёзд. - Она стремится к хаосу, к энтропии, к уничтожению, а не налаживанию человеческих жизней.

   - Как-то это слишком пессимистично, Велари, - упрекнула меня мама. - Тебе стоит с большим оптимизмом смотреть на мир. Кстати, вам не кажется, что уже довольно поздно? Давайте поедем домой?

   - Согласен, - сказал папа, поднимаясь на ноги. – Было здорово, но мы все устали.

   Мы быстро собрались и двинулись к машине. Меж деревьев танцевали светлячки, и казалось, что это звёзды упали на землю. Я хотела было прикоснуться к одному из них, но желтовато-зелёный огонёк вмиг погас, как будто его здесь никогда и не было.

    - Протягивая руки к звёздам, мы часто забываем о цветах под ногами, - заметила я.

   - Кто это сказал? – полюбопытствовала мама.

   - Джереми Бентем.

   Да, запомнив пару цитат я просто не могла ими не повыпендриваться. Хотя бы даже перед родителями.

   - Глубокая мысль, - одобрил папа. – Только мы, похоже, опять потерялись.

   - Что? Нет, мы идём верно. Я-то не страдаю топографическим кретинизмом, в отличие от некоторых. Под «некоторыми» я понимаю тебя, Билл, а то вдруг ты не понял.

   Папа решил проигнорировать ворчание мамы.

   - Машина должна быть здесь, если мы пошли по верной дороге.

   - Смотрите, - указала я. – На траве следы от шин. Кто-то угнал наш минивэн?

   Вокруг вдруг стало гораздо холоднее. Меня даже прошибла лёгкая дрожь.

   - Этот «кто-то»… - я сглотнула нервный комок. - Он может быть ещё здесь. Что, если он опасен?

   - Спокойно, я более чем уверен, что он уже уехал на нашей машине. Возможно, он прямо сейчас её продаёт.

   - Но как мы попадём домой? – обеспокоенно спросила мама.

   Вместо ответа папа достал смартфон и набрал какой-то номер. Возможно, службу спасения. Или дядю Кайла. Мы так и не узнали, кому он звонил, потому что в следующее мгновение тени, прятавшиеся за стволами деревьев, зашевелились.

   Резкое движение – и голова папы отделилась от тела. С мягким шорохом она упала на устеленную веточками и травинками землю.

   Я с ужасом наблюдала за тем, как фонтан крови, казавшейся чёрной и густой, словно нефть, бился из его шеи. Я оцепенела, не в силах пошевелиться, даже когда кровь, подобно воде из душа, облила меня с ног до головы. Где-то далеко раздался отчаянный крик мамы, но он казался едва слышным из-за оглушающего бешеного стука моего собственного сердца.

Глава 1: Зелёные огни

   Вокруг была темнота.

   Я не была уверена, открыты ли мои глаза, потому что от моих попыток моргать ничего вокруг не менялось. По всему телу разливалась ненавязчивая слабость.

   Я попробовала пошевелиться, но привело это только к тому, что я почувствовала в руке какой-то посторонний предмет. От сгиба локтя шла, похоже, некая эластичная трубка. Ощущения были знакомыми по инфекционной больнице, и стало понятно, что это... капельница?

   Через несколько секунд пришло понимание того, что я, кроме всего прочего, ещё и связана. А спустя пару мгновений вернулась боль.

   Шея ныла и пульсировала болью, как будто от неё откусили кусок. Я тихо рассмеялась. Почему «как будто»? Судя по тому, что произошло с мамой и папой, это вполне возможно.

   Когда это было? Вчера? Неделю назад? Как долго я здесь, а главное, почему?

   Снова куча вопросов… Так смешно!

   На моём лице растянулась широкая ухмылка. Я истерично смеялась, как умалишённая. Громко и не в силах остановиться.

   Перед глазами на фоне царящей вокруг кромешной тьмы стояли картины с трупами родителей. Видимо, это Вселенная посылает мне испытания, да, мам?

   Продолжая хохотать, я почувствовала капельки влаги, стекающие по скулам. Постепенно смех перетёк в рыдания, а затем в тихие всхлипы и поскуливания.

   Я плакала, кажется, вечность, пока во мне ещё были силы. Похоже, жизнь вытекала из меня через торчащую из руки трубку. Вокруг было настолько тихо, что казалось, будто я попросту оглохла. Лишённая возможности двигаться, видеть и слышать, я ждала и надеялась, что всё это скоро закончится. Вампиры выкачают мою кровь и сожрут или выбросят плоть.

   Скорее бы.

   И вот, наконец, вдали появился свет. 

   Что это? Пресловутый свет в конце тоннеля? Неужели рай существует?

   Линия света всё расширялась, превращаясь в яркий прямоугольник, и из него в мою темноту выступила нечеткая фигура.

   Ангел?..

   Он протянул ко мне руки, и я с благодарностью упала в его объятия. Или, быть может, это мне просто приснилось…

   А спустя бесконечность, длившуюся, кажется, не дольше секунды, я уже лежала на холодном полу. Он состоял из чёрного мрамора с серовато-белыми прожилками.

   И что, вот так выглядит рай?

   Неимоверным усилием я подняла голову, чтобы осмотреться, но успела увидеть только резные деревянные панели на стенах и пару вычурных колонн по углам, прежде чем упала обратно.

   Судя по покалыванию во всем теле, ноющей шее и незажившей царапине на щеке, я всё ещё была жива.

   - Черт возьми, да убьют меня или нет? – негромко возмутилась я.

   Ответом мне было молчание. Я думала ещё немного поплакать, но, похоже, во мне попросту не осталось слёз и скорби. Только злость и глухое раздражение. 

   Встать удалось только с седьмой попытки. Сначала пришлось доползти до огромной кровати с неимоверным количеством разнокалиберных подушек и опереться на неё. Тяжело дыша и держась обеими руками, слегка дрожащими, о изголовье, я вполне неплохо сохраняла почти вертикальное положение.

   Комната оказалась довольно большой, но не настолько, чтобы её стены терялись вдали. В отличие от потолка: он заканчивался метрах в четырёх над моей головой. Кровать занимала треть помещения, а одна из стен была заставлена несколькими дубовыми книжными шкафами. В шаге от места, где я очнулась, был большой ковёр из шкуры оскалившегося медведя, а сверху на меня смотрели несколько мёртвых глаз различных лесных животных, чьи головы были прибиты к стенам.

   По правую руку от меня находилась стеклянная дверь, резко контрастировавшая своим современным стилем с царившим в комнате вычурным средневековьем. За ней, похоже, был балкон. Слева также обнаружилась дверь, на этот раз деревянная, и, за неимением другого выхода, я решила посмотреть, что за ней.

   Сделав пару шагов и лишившись опоры, я вдруг потеряла равновесие и полетела было на пол, рискуя по дороге размозжить череп о ручку двери… Но тут она удачно распахнулась, и я упала на стоявшего за ней человека.

   Сначала он подхватил меня, но тут же с силой и со странной брезгливостью оттолкнул. Мне не повезло приземлиться на пол, при этом больно ударившись. Кровать была на расстоянии руки, и я хотела было вновь использовать её как опору, но из-за многочисленных полётов туда-сюда меня жутко замутило, и я оставила попытки.

   - Очередной человек, - выплюнул вошедший, будто бы это слово было худшим оскорблением на свете, и отряхнул свою одежду.

   Я слегка удивилась, но на этом эмоции закончились. Сил на что-то большее совсем не осталось.

   Первое слово, которое всплыло в моём полумертвом мозгу при взгляде на вампира, было «стиль». Удивительно, как всякие мелочи впечатываются в сознание, когда не хочется думать о чем-то ужасном. Обращаешь внимание на всё, что угодно, кроме крови и смерти.

   В его палитре преобладал чёрный: чёрная рубашка, чёрные брюки, короткие чёрные волосы, не скрывавшие немного заострённые уши. Только кончики волос были темновато-красными, а в глазах сияли изумруды. Он был немного худощав, хотя скорее просто строен: на бледном лице выделялись скулы и челюсти. А за тонкими губами угадывались выступающие клыки.