Осколки хаоса

Предисловие

Меня зовут Кейт Левит-Вейт, и это моя первая книга — «Осколки хаоса», открывающая путь в мрачный и завораживающий мир Элизии. Как женщина, я вложила в эту историю своё сердце, свои страхи и мечты, стремясь показать, что даже в самой глубокой тьме можно найти свет, но какой ценой. Алуора, моя главная героиня, — это не просто демонесса, а воплощение борьбы между долгом и сердцем, между местью и милосердием. Её путь полон боли, страсти и выбора, который определит судьбу Элизии. Эта книга — первая часть дилогии, и я уже работаю над продолжением, «Пепел Вечности», которое выйдет вскоре после первой книги. Я приглашаю вас погрузиться в этот мир с открытым сердцем, но будьте готовы к его теням.

Триггерные предупреждения

Эта книга предназначена для взрослой аудитории (+18) и содержит сцены, которые могут быть тяжёлыми для некоторых читателей. Вот ключевые триггерные моменты:

Насилие и смерть: История включает сцены жестоких сражений, убийств и гибели персонажей, включая невинных и детей. Подробные описания крови, ран и боёв могут быть эмоционально тяжёлыми.

Психологическая травма и чувство вины: Алуора сталкивается с глубокими внутренними конфликтами, включая вину за предательство и смерть близких. Сцены с её воспоминаниями и испытаниями в больнице. могут вызывать чувство тревоги или дискомфорта.

Сексуальные сцены и эмоциональная напряжённость: Вкниге присутствуют откровенные сцены, с сильным акцентом на чувственность и внутренние конфликты, связанные с желанием и моральным выбором. Эти сцены могут быть интенсивными и вызывать смешанные эмоции.

Пожалуйста, учитывайте эти аспекты перед чтением. Если вы готовы отправиться в это путешествие, я надеюсь, что «Осколки хаоса» оставят след в вашем сердце, как звёзды в ночном небе Элизии, и вы последуете за Алуорой в «Пепел вечности».

Пролог: Тени предательства

"Ибо во тьме рождается выбор, и в выборе — судьба"

— Книга Бездны, стих 7

Элизия — древняя земля, где магия течёт в венах лесов и пульсирует в камнях. Города святых сияют, словно сотканы из света, а наши тёмные чащи шепчутся с тенями. Когда-то мы, демоны, и святые жили в мире, но боги разделили нас, оставив артефакты, способные менять реальность. Святые строили храмы, называя нас порождениями тьмы. Мы отвечали клинками, видя в них тиранов.

Я — Алуора, 14-летняя демонесса, гордость клана Теней. Мой меч пел с детства, и Марадор, наш старший, видел во мне надежду. Его глаза, чёрные, как безлунная ночь, но тёплые, как угли, следили за мной, когда я тренировалась.

— Каждый удар, Алуора, — говорил он, касаясь моего клинка, — это твой голос. Пусть он звучит громко.

Я жила ради мести. Святые отняли мою мать, когда я была ребёнком. Её мягкий голос, шептавший, что даже в тьме есть место для света, преследовал меня. Я гнала эти мысли, но они возвращались, как тени в ночи.

Сегодня я стою у больницы — серого здания, окружённого старым лесом. Утренние лучи пробиваются сквозь листву, окрашивая мох в голубоватый полумрак. Мой клан, дети-демоны, скользят внутрь, их клинки блестят в предвкушении. Приказ Марадора прост: уничтожить всех, кто связан со святыми. Но это место — приют для раненых, не крепость воинов. Я медлю у входа, сжимая рукоять меча. Голос матери эхом звучит в голове: «Не всё, что кажется врагом, достойно смерти».

Внутри — хаос. Крики раненых, звон стали, запах крови. Я вижу младенцев в яслях, их крошечные груди едва поднимаются. Врачи в белых одеждах, перепачканных кровью, пытаются защитить их. Мои товарищи не останавливаются. Дерон, мой друг, с горящими глазами заносит клинок над колыбелью.

— Алуора, чего ты ждёшь? — рычит он, его голос дрожит от азарта. — Это святые! Их щенки вырастут, чтобы убивать нас!

— Они ещё не знают, кто они, — шепчу я, глядя на младенцев. Их глаза чисты, свободны от ненависти.

— Вырастут — узнают! — Дерон смеётся, но в его смехе сквозит боль. Его сестру сожгли святые два года назад.

Война — это слабость, а не сила. Слабость, заставляющая убивать невинных. Я делаю шаг вперёд.

— Стой, Дерон! — мой голос режет тишину. — Они не враги.

Его лицо искажается.

— Ты предаёшь нас? Марадор предупреждал, что ты слабая!

Тьма, которой учил меня Марадор, хлынула в мои вены — но теперь это не только ярость, а решимость. Мой меч сверкнул, отражая свет ламп. Я сражаюсь не с врагами, а с теми, кого считала своими. Каждый удар точен, но сердце разрывается. Кровь заливает пол, а я не могу остановиться. Я защищаю тех, кто не может себя защитить.

Когда всё стихает, я стою среди тел. Мой меч тяжёл, как никогда. Слова Марадора — «Тьма — твоя сила» — звучат в голове, но теперь я вижу в ней бремя. Я бегу, лес укрывает меня своими тенями.

На следующий день город гудит. На рынках шепчутся о бойне в больнице, о демонессе, что повернулась против своих. В главном соборе святых, где витражи сияют золотом, верховный святой Аэрендор изучает рисунок моего лица. Его седые волосы падают на плечи, а голос дрожит от волнения.

— Она нужна нам, — говорит он. — Эта девочка не просто убийца. Она может стать мостом между нами.

Аэрендор мечтает о батальоне Отрешённых — воинах, где демоны и святые сражаются за мир. Его брат погиб от руки демона, но он верит, что ненависть можно преодолеть. Мой поступок, слух о котором разнёсся по Элизии, даёт ему надежду.

— Найдите её, — приказывает он, глядя на витраж, где ангел и демон скрестили мечи в единении. — Она — наш шанс.

Глава 1: Пробуждение надежды

«Свет и тьма сплетаются в сердце, что ищет мира»

-Скрижали Света, псалом 12

Прошло десять лет с того дня, когда Алуора, юная демонесса, пылавшая местью, сделала выбор в больнице, перевернувший её мир. Тогда, стоя у входа в серое здание, окружённое старым лесом, она сжала меч, слушая эхо слов матери: «Не всё, что кажется врагом, достойно смерти». Её клан требовал крови, но она защитила невинных, повернувшись против своих. Крики «предательница!» и звон стали в той бойне до сих пор преследовали её в тишине. Теперь, спустя годы, она возглавила батальон Отрешённых — хрупкий союз демонов и святых, стремящихся к миру в раздираемой войной Элизии. Итерин, город, где её поступок зажёг искру надежды, стал её домом, символом борьбы за единство, но и напоминанием о шрамах прошлого.

Итерин дышит магией, пропитанной древними клятвами мира. Его шпили из звёздного камня, гладкие и сияющие, как зеркала небес, тянутся к облакам, отражая солнечный свет, что играет на их гранях, словно пламя в ночи. Узкие каналы, чьи воды текут, как жидкое серебро, пропитаны магией, отражая магические фонари, чьи огоньки танцуют, как звёзды в глубине. Мосты из чёрного дерева и белого мрамора, украшенные резными фигурами ангелов и демонов, сжимающих руки в единении, соединяют кварталы, где сосуществуют обе расы. Улицы, вымощенные звёздным камнем, поют под шагами, их руны, вплетённые в камень, пульсируют теплом, излучая магию, что шепчет о древних союзах. Рынки бурлят жизнью: торговцы в алых плащах, чьи когти выдают демоническую кровь, предлагают зачарованные клинки, чьи лезвия шепчут заклятья, а святые в белых мантиях торгуют амулетами, сияющими, как утренний свет. Таверны, чьи окна украшают витражи с историями Ашеры и Ксарона, гудят от споров демонов и святых, их смех и звон кубков сливаются с ароматами жареного мяса и пряного вина. Храмы, посвящённые богам, стоят в сердце города, их хрустальные купола отбрасывают радужные блики, а внутри маги поют гимны, их голоса сплетаются с ветром, разносящим аромат лилий и жасминов из садов, где цветы расцветают под магией. Итерин — символ надежды, где магия течёт в венах земли, а союз демонов и святых кажется вечным, несмотря на тени войны, что крадутся по пустошам за его стенами.

Утренний свет пробивался сквозь занавески комнаты Алуоры в Великом соборе, рисуя звёздные узоры на каменном полу. Она стояла у зеркала, её чёрно-синие волосы обрамляли лицо, закалённое борьбой. Аметистовые глаза, глубокие и мерцающие, хранили тайны, о которых она молчала. Кожаная броня, тёмная и облегающая, скрипела при движении, напоминая о сражениях и ноше лидерства. Она уже не была дитём ярости — она была вождём, чья решимость питалась словами матери: «Даже во тьме есть место для света».

Шагая по коридорам собора, она слышала эхо шагов на мраморе. Мимо проплыл витраж, изображавший ангела и демона, сжавших руки в союзе — символ мечты Отрешённых. Сегодня ей предстояла встреча с новобранцем, святым по имени Кайан, чья слава воина вызывала у бойцов тревогу и надежду. Слухи говорили о его подвигах на передовой, где он сражался с демонами-изгоями, и о бунтарском духе, схожем с её собственным. Сможет ли он стать союзником против набегов клана Пепла, терзающих границы Итерина?

Этим утром Алуора побывала на окраине города. Дым всё ещё курился над сожжённой деревней, где семьи оплакивали погибших. Огненная магия демонов оставила чёрные рубцы на домах, а в воздухе витал запах пепла. Алуора сжала кулаки, клянясь защитить Итерин. Она вспомнила ночь после больницы: бегство через лес, крики клана Теней, называвшего её предательницей. Тогда один святой пощадил её, увидев в ней не врага, а ребёнка, ищущего искупления. Эта милость зажгла в ней клятву объединить демонов и святых. Теперь эта клятва вела её к совету.

Зал совета был величественным: фрески на потолке изображали древний союз демонов и святых, а мраморные колонны ловили солнечный свет. Отрешённые — демоны и святые — сидели за тёмным деревянным столом в напряжённой тишине, их взгляды колебались между надеждой и подозрением. Алуора заняла место во главе, её присутствие успокоило зал.

Рядом были её соратники. Ларак, демон с острыми чертами и умом стратега, примкнул к ней после того, как его клан отверг его за милосердие к святому. Эриан, святая, потерявшая семью в набегах, когда-то ненавидела Алуору, но теперь её мягкий голос смягчал страхи отряда. Мировиг, демон с огненной магией, сидел, скрестив руки, искры плясали на его пальцах, отражая его пылкий нрав. Астерия, святая с сияющим мечом, следила за дверью, её верность была закалена в боях.

— Он сражался на передовой, — пробормотал демон, в его голосе сквозило недоверие. — Говорят, его боятся и наши, и святые.

— Он опаздывает, — буркнула святая. — Спесь святых.

— Святые не мешкают, — ответила Алуора, слегка улыбнувшись. — Возможно, он готовит слова.

Двери распахнулись, и вошёл Кайан. Высокий, с серебряными волосами, ловящими свет, и зелёными глазами с чёрной каймой, он излучал силу. Шрам на его руке намекал на битвы, а походка выдавала беспокойство, словно зверя в клетке.

— Я здесь, чтобы сражаться с вами, — сказал Кайан, его голос был ясным, но с оттенком вызова. Он посмотрел на Алуору, изучая её. — Ты Алуора, Мост. Предательница для одних, спасительница для других.

— А ты Кайан, — ответила она, её аметистовые глаза не дрогнули. — Святой, что рубит всех без разбора. Слухи лгут. Покажи, чего ты стоишь.

— Справедливо, — усмехнулся Кайан, без насмешки. — Давай начнём.

Искры на пальцах Мировига вспыхнули, рука Астерии легла на меч. Ларак наклонился вперёд.

— Мы знаем о набегах, — сказал он. — Клан Пепла сжигает деревни, ищет что-то — реликвии, силу, может, Сердце Бездны. Каков твой план, Кайан?

Кайан прислонился к колонне.

— Объединим силы, — ответил он. — Клан Пепла бьёт быстро, сея хаос, чтобы ослабить Итерин. Укрепим оборону и выследим их пути. Ваши демоны, мои святые — вместе мы их остановим.

Глава 2: Искры на ветру

«Где танцуют страсти, там рождаются искры вечности»

— Заветы Огня, стих 19

Утренний совет в Великом соборе оставил след напряжения, но улицы Аэрендора, культурного сердца Итерина, дышали жизнью. Солнце заливало площадь, превращая рынок в бурлящий котёл красок и звуков. Лотки, укрытые цветными навесами из алого и синего шёлка, ломились от даров Элизии: сочные персики, сияющие, как маленькие солнца, груды спелых гранатов, чьи зёрна блестели, как рубины, и корзины с душистыми травами, источающими пряный аромат. Торговцы в ярких плащах, чьи когти выдавали демоническую кровь, выкрикивали цены, их голоса сливались с гулом толпы, звоном монет и смехом. Святые в белых мантиях, чьи амулеты сияли магией света, торговали зачарованными клинками, чьи лезвия шептались заклятьями, и свитками, исписанными рунами, что мерцали, как звёзды. Уличные маги жонглировали магическим огнём, их искры взлетали над толпой, а музыканты на маленьких арфах и мандолинах вплетали мелодии в аромат специй, меда и жареного мяса, доносящийся из таверн. Дети бегали между лотками, их смех звенел, как колокольчики, пока стражники в доспехах, чьи копья отбрасывали тени, следили за порядком. Каменные мостовые, вымощенные звёздным камнем, пели под шагами, а каналы, пропитанные магией, отражали свет фонарей, чьи огоньки танцевали, как звёзды в воде. Алуора, Эриан и Астерия шагали по рынку, их смех смешивался с шумом толпы, но тень прошлого — предательство клана Теней — холодила мысли Алуоры.

— Смотри, какие персики! — воскликнула Эриан, указывая на лоток, где фрукты сияли, словно маленькие солнца. — Надо взять на перекус.

— Хорошая идея, — кивнула Алуора, вдыхая сладкий аромат, смешанный с нотами корицы от соседнего лотка.

У прилавка старик-торговец с морщинистым лицом нахваливал товар, его голос звучал, как старая баллада. Алуора заметила амулет с вырезанным символом — пепельный круг с шипами. Знак клана Пепла. Её сердце сжалось: слухи о набегах Зариэля, их владыки, доносились даже сюда. Она подавила тревогу, купив пару персиков, и последовала за подругами к лавке с одеждой, где шёлковые ткани струились, как реки, а зачарованные нити мерцали под солнцем.

— Алуора, ты ведь придёшь на вечеринку? — спросила Эриан, перебирая шёлковые платья, её взгляд искрился лукавством, но в нём мелькнула тень задумчивости, словно она вспомнила кого-то.

— Бары — не моё, — ответила Алуора, но в голосе мелькнуло сомнение. — Слишком шумно.

— Ой, брось! — Эриан подмигнула. — Кайан там будет. Я видела, как вы спорили на совете. Между вами искры летели.

Алуора сжала персик, сок брызнул на пальцы. Кайан — его дерзкий взгляд, шрам на руке, слова, задевшие старую рану. Её сердце дрогнуло.

— Ты правда думаешь, он придёт? — спросила она, жалея о своём вопросе.

— О, да, — рассмеялась Эриан. — Такой, как он, не пропустит шанса. В нём есть что-то… магическое. Будто святая кровь смешалась с тьмой.

— Твои фантазии, — усмехнулась Алуора, но её мысли закружились. Кайан был иным — не святой, не демон, а что-то между.

У лотка с украшениями Астерия остановилась, её светлые волосы качнулись, когда она наклонилась к ожерелью из зачарованных бусин, переливающихся, как звёзды.

— Красиво, — тихо сказала она, её голос смягчился, а взгляд стал мечтательным, будто она представляла, как кто-то оценит её в этом.

— Бери, — подтолкнула Эриан. — И подумай о вечеринке, Алуора. Кайан не устоит, увидев тебя в этом.

— Может, попробую, — тихо ответила Алуора, волнение смешивалось с тревогой.

Они купили ожерелье, смеясь над детскими мечтами о принцессах. Но тень амулета клана Пепла не покидала Алуору. Она вспомнила ночь после больницы: крики «предательница!» от клана Теней, боль предательства. Тогда она поклялась служить миру, но Зариэль, владыка Пепла, мог разрушить всё.

Семь часов спустя Алуора стояла перед зеркалом в комнате Эриан. Смех подруг наполнял воздух, свет из окна отбрасывал тёплые блики. Алуора надела красное платье с глубоким вырезом, облегающее её фигуру, подчёркивая силу и уязвимость. Эриан, в чёрной юбке и прозрачной блузке с дымчатым макияжем, крутилась у зеркала, её взгляд был слегка рассеянным, словно она ждала встречи. Астерия, в персиковом платье, сияла, её светлые волосы струились, а глаза искрились, будто в предвкушении.

— Давай, Алуора! — воскликнула Эриан, поправляя свой наряд. — Секси-образ, пора всех сразить!

— Это слишком смело, — пробормотала Алуора, тронув платье, её пальцы дрожали.

— Ты справишься! — Эриан сверкнула улыбкой. — Выпусти свою внутренний огонь!

Астерия подхватила красное платье, прижимая его к Алуоре.

— Ты прекрасна, когда улыбаешься, — добавила она, её голос смягчился, а взгляд стал мечтательным, словно она думала о ком-то особенном.

Платье село идеально, вырез подчёркивал загадочность Алуоры. Яркая помада и локоны добавляли соблазна. Эриан и Астерия переглянулись, их улыбки были тёплыми, но в глазах мелькнула тень осторожности, будто они скрывали свои мысли.

— Готова? — крикнула Эриан, её глаза горели.

— Пора, — кивнула Алуора, сердце колотилось.

У входа в бар их ждали Мировиг и Ларак. Бар «Звёздный Пепел», расположенный в сердце Аэрендора, был как ожившая легенда Итерина. Его фасад из чёрного камня, испещрённый рунами, что слабо мерцали, как угли, возвышался над площадью, а окна из дымчатого стекла, украшенные витражами с изображениями Ашеры и Ксарона, отбрасывали разноцветные блики на мостовую. Внутри деревянные балки потолка, покрытые резьбой с историями древних битв, поддерживали магические фонари, чьи огоньки парили, как звёзды, освещая длинную стойку из тёмного дуба, заваленную кубками с искристым вином и эликсирами, что искрились магией. Столы, расставленные в хаотичном порядке, были окружены воинами в доспехах, магами в мантиях и горожанами в ярких нарядах, их смех и споры сливались с ритмичной музыкой, исполняемой на лютнях и флейтах. Бармен, демон с когтистыми пальцами, ловко жонглировал бутылками, разливая напитки, что шипели и сияли, а аромат пряного эля, меда и жареных орехов наполнял воздух. Стены, украшенные трофеями — мечами, щитами и рогами демонов, — хранили память о войне, но тёплый свет фонарей и гул голосов создавали иллюзию мира. Мировиг, в строгом наряде, улыбнулся Астерии, его искры на пальцах мигнули, но он тут же отступил, словно боясь чужих взглядов.

Глава 3: Кровавая жатва в Матарте

«Кровь проливается, но жизнь в ней не гаснет»

— Книга Демонов, глава 3, стих 14

Луна, полная и холодная, висела низко над горизонтом, заливая серебристым светом покосившиеся дома деревни Матарта. Тени от разрушенных стен растягивались по земле, словно когти невидимого зверя. Алуора стояла на краю обрыва, её пальцы непроизвольно сжимали рукоять меча, когда она вглядывалась в долину. Ветер, резкий и колючий, трепал её плащ, принося с собой едкий запах гари и металла — верный признак присутствия демонов.

«Шесть наёмников… Шесть жизней, за которые я отвечаю», — промелькнуло у неё в голове. Она ощутила знакомое давление в груди — тот самый груз ответственности, который всегда сопровождал её перед боем. Но Алуора быстро отогнала эту мысль, заставив себя сосредоточиться. Эмоции были роскошью, которую разведчик не мог себе позволить.

Командир разведки, мужчина с измождённым лицом и шрамом через левый глаз, молча вручил ей список. Алуора даже не взглянула на пергамент — имена ничего не значили. Важны были только навыки.

— Берите тех, кто умеет слушать и не задаёт лишних вопросов, — бросила она, разворачивая карту на грубо сколоченном столе. Её пальцы, покрытые тонкими шрамами от прошлых сражений, скользнули по пергаменту, отмечая точки возможных засад. "Склад на северной окраине… Если разведчик не ошибся, именно там они копят оружие".

Она подняла глаза и встретила взгляд командира. В его глазах читалось что-то между надеждой и предчувствием беды. Алуора лишь кивнула — никаких лишних слов. Они оба понимали, на что идут.

Группа двигалась в полной тишине, используя руины старой крепости как укрытие. Камни под ногами были скользкими от ночной росы, каждый шаг требовал концентрации. Алуора шла первой, её тело напряжено, как тетива лука, готовая выпустить стрелу. В воздухе витал сладковатый запах разложения — возможно, останки тех, кто уже попытался сразиться с демонами и проиграл.

Она подняла руку, давая знак остановиться. Впереди, у входа на склад, стояли три демона. Они ничем не отличались от людей внешне — ни рогов, ни когтей, ни необычного цвета кожи. Но в их движениях чувствовалась хищная грация, а в глазах — тот самый холодный расчёт, который Алуора видела у лучших убийц.

— Ждём моего сигнала, — прошептала она, чувствуя, как напряглись мышцы спины. Её голос был тихим, но твёрдым. Она оглядела своих людей — молодой маг с нервно подрагивающими пальцами, двое воинов с потрёпанными доспехами, женщина-лучница с бесстрастным лицом, и ещё двое, чьи лица скрывали капюшоны.

Но маг не выдержал. Его пальцы судорожно сжались, и в следующее мгновение огненный шар рванул в сторону демонов, осветив всю округу.

«Идиот! » — мелькнуло у неё в голове, но было уже поздно.

Тени зашевелились. Из-за стен, из-под земли, из самого воздуха появились они — внешне обычные люди, но с глазами, полными жестокости. Двадцать один против шести.

Алуора выдохнула и вытащила меч. Лезвие засветилось синим пламенем.

— Так и быть… — её голос прозвучал громко и чётко. — УМРИТЕ ГРОМКО!

Бой разорвал ночь. Первый наёмник — тот самый маг — пал почти сразу. Демон пронзил его копьём, подняв тело в воздух, как трофей. Кровь брызнула на камни, а его последний крик замер в горле.

Алуора рванулась вперёд, её меч рассекал воздух с свистом. Она крикнула остальным:

— Ко мне! Сомкнуть ряды!

Но было уже поздно. Второго наёмника — женщину-лучницу — схватили сзади. Её крик оборвался, когда демон вонзил кинжал ей в спину. Алуора увидела, как её глаза расширились от ужаса, прежде чем жизнь покинула их.

—Нет! — Алуора рванулась к ней, но демон с сине-карими глазами преградил ей путь. Их клинки скрестились с звоном, высекая искры.

Она отступила на шаг, оценивая ситуацию. Остальные трое наёмников сгруппировались в кольцо, отбиваясь от нападающих. Один из них, молодой воин с рыжими волосами, крикнул:

—Капитан! На помощь!

Алуора рванулась к ним, её меч выписывал смертоносные дуги. Она вонзила клинок в горло одного демона, почувствовав, как тёплая кровь обожгла её руку. Развернулась и ударила второго — тот отпрянул с проклятием.

—Держитесь! — крикнула она, прикрывая их спиной. —Отступаем к руинам!

Но демонов было слишком много. Один за другим пали все её люди. Последним умер рыжий воин — он упал на колени, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности. Его глаза встретились с её взглядом, полные ужаса и немого вопроса.

Алуора хотела помочь, но в этот момент сильный удар сбил её с ног. Она покатилась по земле, чувствуя, как острые камни впиваются в спину.

И вот… тишина.

Только она, истекающая кровью, и Он.

Он шагнул к ней медленно, словно наслаждаясь её отчаянным дыханием. Высокий. Сильный. Смертельно красивый.

Его чёрные волосы, словно шёлковая мантия, ниспадали на плечи, а кончики, окрашенные в кроваво-красный, будто были окунуты в саму смерть. Топор в его руке блестел в лунном свете, а сине-карие глаза светились холодным любопытством.

—Ты сражалась… впечатляюще, — его голос обжигал, как виски.

Алуора попыталась подняться, но рухнула на колени. Кончено.

Он наклонился, вдыхая запах её крови.

—Жаль убивать такую… живую.

Его пальцы коснулись её подбородка — лёгкий, почти нежный жест.

— Меня зовут Самаэль. Запомни это имя. Оно станет твоим кошмаром… или спасением.

И растворился во тьме.

Она доползла до базы на последних силах. Каждый метр давался с трудом — ноги подкашивались, раны горели огнём. Грязь смешалась с кровью на её одежде, превратив её в подобие окровавленного рубища.

Её отвели в лазарет, где лекари торопливо принялись за работу. Но даже их тёплые руки не могли разогнать холод, поселившийся в её груди.

"Почему он отпустил меня?"

Этот вопрос грыз её изнутри.

"Он мог убить меня… но не стал. Почему?"

Глава 4: Эхо вины

«Прошлое шепчет, но лишь сердце решает, слушать ли»

— Скрижали Вечности, псалом 9

Спустя неделю Алуора вернулась к командованию Отрешёнными. Её тело всё ещё хранило память о ранах — шрамы на боках ныли при резких движениях, а рёбра болели при каждом вдохе, — но разум был остёр, как лезвие, отточенное годами тренировок и потерь. Тренировочный зал собора гудел от звуков: звон стали, тяжёлое дыхание бойцов, скрип кожаных доспехов, пропитанных потом и кровью. Ларак отрабатывал манёвры с кинжалами, его движения были точными, как у хищника, а тёмные глаза горели сосредоточенностью, но в них мелькала тень усталости. Эриан учила новичков залечивать раны магией света, её голос дрожал от усталости, но глаза были полны решимости, как у человека, который отказывается сдаваться. Астерия проверяла меткость лучников, её стрелы вонзались в мишени с безупречной точностью, а насмешливая улыбка скрывала тревогу, что грызла её изнутри. Мировиг разжигал огненные вихри, от которых воздух дрожал, а его лицо было мрачнее тучи, словно он предчувствовал бурю. Алуора наблюдала за отрядом, чувствуя их силу и единство, но тень Самаэля — его сине-карих глаз, насмешливой улыбки, его ауры, что до сих пор отзывалась в её теле дрожью, — не отпускала её. Она сжала рукоять меча, чтобы заглушить тепло, вспыхнувшее в груди. Почему он пришёл ко мне? Что он хочет? И почему я не могу выкинуть его из головы?

Вечером Кайан созвал собрание в главном зале собора. Массивные колонны из белого мрамора, испещрённые золотыми прожилками, возвышались над длинным деревянным столом, за которым собрались Отрешённые. Люстра из кованого железа, усыпанная магическими кристаллами, отбрасывала дрожащий свет на карту, испещрённую рунами и линиями, ведущими в никуда. Кайан стоял во главе стола, его серебряные волосы блестели в свете кристаллов, а зелёные глаза с чёрной окантовкой сверкали, как у хищника перед охотой. Его присутствие наполняло зал напряжением, и даже воздух казался тяжелее, пропитанным запахом воска, старого пергамента и металла. Ларак скрестил руки, его тёмные глаза внимательно следили за Кайаном. Эриан теребила браслет на запястье, её пальцы дрожали, выдавая нервозность. Астерия опиралась на свой лук, её поза была расслабленной, но глаза выдавали тревогу. Мировиг хмуро смотрел в пустоту, его огненная аура слегка мерцала, отбрасывая тени на стены.

— У нас есть месяц, — начал Кайан, его голос резанул тишину, как клинок. — Месяц, чтобы подготовиться к миссии, от которой зависит судьба войны. Мы должны найти и добыть Сердце Вечной Бездны.

Зал затих. Алуора почувствовала, как холод пробежал по её спине, словно кто-то провёл ледяным пальцем вдоль позвоночника. Она слышала легенды о Сердце — артефакте, созданном Древними Богами, способном изменить баланс сил в мире. Но эти истории казались сказками, которые рассказывали у костра, чтобы напугать новичков. Она взглянула на Кайана, ища в его лице намёк на шутку, но его глаза были серьёзны, почти пугающе, и в них горела смесь решимости и страха.

— Сердце Вечной Бездны? — Астерия приподняла бровь, её голос был полон скептицизма, но в нём чувствовалась дрожь. — Это же легенда! Сказка про богов, которые исчезли, оставив игрушку для героев. Кайан, ты серьёзно?

Смех прокатился по залу, но он был нервным, неуверенным, как треснувшее стекло. Несколько бойцов переглянулись, их лица выражали смесь недоверия и тревоги. Мировиг фыркнул, скрестив руки, его огненная аура вспыхнула ярче, отбрасывая искры. — Если это шутка, Кайан, она не смешная. Мы и так по уши в проблемах с демонами. Засада в Матарте чуть не угробила нас всех!

Кайан ударил кулаком по столу, и зал мгновенно замолчал. Деревянная поверхность стола задрожала, а кристаллы люстры звякнули, отбрасывая блики. Его глаза сверкнули, а голос стал резче, как сталь, вонзающаяся в плоть. — Это не шутка! Сердце реально, и оно ближе, чем вы думаете! — Он указал на карту, где в центре мерцала руна в форме разорванного круга, окружённая багровым сиянием. — Это древний кристалл, сотканный из первозданной энергии Хаоса и Равновесия. Пульсирующий сгусток тёмно-багрового света, окружённый серебристыми прожилками. Он не имеет физической формы, пока не окажется в руках того, кто пройдёт испытания.

— Испытания? — Эриан наклонилась вперёд, её голос дрожал от смеси страха и любопытства, а её пальцы так сильно сжали браслет, что кожа побелела. — Какие испытания, Кайан? И что за сила у этого артефакта? Почему мы должны рисковать всем ради него?

Кайан глубоко вдохнул, его взгляд скользнул по лицам Отрешённых, задерживаясь на каждом, словно он пытался запомнить их перед боем. — Если демон завладеет Сердцем, он получит абсолютную регенерацию — раны будут затягиваться мгновенно, даже от священных клинков. Тьму, пожирающую свет — способность гасить магию света и поглощать энергию ангелов. Призыв теневых легионов — порталы в Бездну, выпускающие орды низших демонов. И искажение реальности — слабые сходят с ума, а сильные меняют пространство вокруг себя.

Зал наполнился шёпотом, как шелест листвы перед бурей. Алуора почувствовала, как её сердце сжалось, а в голове вспыхнуло имя Самаэля. Если он доберётся до Сердца… Она представила его с кристаллом в руках, его сине-карие глаза, горящие триумфом, его ауру, подавляющую всё вокруг. Её пальцы невольно коснулись шрама на руке, дерево заскрипело под её хваткой.

— А для нас? — спросила она, её голос был твёрд, но внутри она боролась с тревогой, которая сжимала грудь, как тиски. — Что оно даст святым?

Кайан посмотрел на неё, его взгляд был острым, как лезвие, и в нём мелькнула тень чего-то личного, почти болезненного. — Несокрушимую волю — иммунитет к демоническому внушению и страху. Излучение чистоты — всё нечистое вблизи сгорает, как в солнечном пламени. Воскрешение павших — однократное возвращение к жизни союзников. И Клинок Правосудия — оружие носителя будет резать саму материю тьмы.

Глава 5: Пепел и звёзды

«Из пепла восстаёт надежда, как звезда из ночи»

— Книга Света, стих 22

Месяц пролетел, как миг. Отрешённые стояли перед Зеркалом Сумерек в руинах на севере, его поверхность мерцала багровым светом, отражая их искажённые лица, словно насмехаясь. Алуора коснулась рамы, её пальцы ощутили холод металла, пропитанного древней магией. Портал открылся с низким гулом, и они шагнули в Хранилище Вечного Молчания.

Река текла медленно, её поверхность была гладкой, как зеркало, но от неё веяло холодом, который пробирал до костей, как зимний ветер. Берега были усеяны костями — человеческими, демоническими, ангельскими, — и ржавыми доспехами, покрытыми чёрной коркой, словно река пожирала целые армии. Узкий мост из чёрного камня, покрытого трещинами и слизью, тянулся над водой, дрожа, словно живой. Его поверхность была скользкой, а края осыпались, падая в воду с шипением, как будто река была кислотой.
— Не касайтесь воды, — предупредила Алуора, её голос был напряжённым, а глаза внимательно изучали мост. — Она сотрёт ваши воспоминания. Всё, что делает вас вами.
— Легко сказать, — пробормотала Астерия, её голос был хриплым, а лук дрожал в её руках. — Этот мост выглядит, будто хочет нас убить.
— Тогда идём быстро, — сказал Ларак, его кинжалы сверкнули в свете рун, покрытые кровью теней. — Алуора, ты первая. Мы верим в тебя.
Алуора кивнула, её сапоги осторожно ступили на мост. Камень скрипел под ногами, а шёпот реки становился громче, вкрадываясь в разум, как яд. Забудь. Отдайся мне. Ты никто. Она сжала амулет, его тепло вернуло ей ясность, но её разум дрожал, показывая образы Матарта, Самаэля, его голоса, зовущего её. Я не поддамся. — Держитесь за руки! — крикнула она. — Эриан, свет, сейчас!
Эриан подняла посох, её магия осветила мост, но свет дрожал, словно его пожирала тьма. Они двигались цепочкой, держась друг за друга, их пальцы сжимали запястья так сильно, что оставляли синяки. Алуора чувствовала тепло руки Ларака, его хватка была уверенной, но она видела страх в его глазах, как тень, которую он не мог скрыть.
— Ты в порядке? — спросила она, её голос был тихим, чтобы не отвлекать остальных, но в нём чувствовалась забота.
— Пока не упал в эту проклятую реку, — ответил Ларак, его улыбка была натянутой, а кровь текла из пореза на его щеке, смешиваясь с грязью. — А ты? Ты выглядишь… дальше, чем обычно. Что тебя гложет?
— Просто мысли, — призналась она, её голос дрогнул. Самаэль. Его слова. Его взгляд. Его проклятая аура, которая тянет меня, как магнит. Она прогнала образ, сосредоточившись на мосте, но её сердце билось неровно, как барабан перед казнью.
— Мысли? — Астерия, идущая позади, фыркнула, но её голос был мягче, чем обычно. — Алуора, если это тот демон, о котором ты бредила в лазарете, скажи нам. Мы твоя семья.
— Не сейчас, — отрезала Алуора, но её голос смягчился. — Спасибо, Астерия. Но… не сейчас.
Внезапно мост накренился, и молодой святой, идущий позади, оступился. Его нога коснулась воды, и его глаза мгновенно потухли, как свечи на ветру. Он замер, его лицо стало пустым, а затем он рухнул в реку, его тело растворилось в серебряной воде с шипением, как будто его никогда не было.
— Нет! — Эриан рванулась к нему, её посох упал на мост, звеня, как колокол. Алуора схватила её за руку, её пальцы впились в кожу Эриан, оставляя красные следы.
— Мы не можем его спасти, — сказала Алуора, её голос был жёстким, как сталь, но глаза полны боли, которая жгла её изнутри. — Идём дальше, Эриан. Мы должны.
Эриан кивнула, её лицо было бледным, а слёзы текли по щекам, оставляя дорожки в пыли. — Это место… оно забирает всё, — прошептала она, её голос сломался, как тонкое стекло.
— Тогда не дай ему забрать тебя, — Астерия сжала её плечо, её голос был твёрдым, но в нём чувствовалась теплота. — Мы справимся, Эриан. Вместе. За него.
Они пересекли мост, их сапоги скользили по слизи, а шёпот реки всё ещё звенел в ушах, как похоронный марш. За мостом их ждали Безликие Хранители — высокие фигуры в чёрных мантиях, их лица были гладкими, без глаз и рта, как маски из кошмара. Их присутствие давило на разум, вызывая панику, которая сжимала грудь, как удавка. Один из хранителей поднял руку, и воздух сгустился, заставляя бойцов задыхаться, их лёгкие горели, как от яда.
— Мировиг, сейчас! — крикнула Алуора, её меч сверкнул, отражая багровый свет рун.
Мировиг выпустил огненный шар, его пламя взревело, но хранитель поглотил его, не издав звука, его мантия задрожала, как тень. Алуора и Астерия бросились вперёд, их клинки сверкали, но удары проходили сквозь хранителей, как через дым, оставляя лишь лёгкие царапины, из которых сочилась чёрная слизь. Один из хранителей ударил Алуору невидимой силой, её тело отбросило к стене, и она почувствовала, как её рёбра хрустнули, а кровь наполнила рот.
— Алуора! — крикнул Ларак, бросаясь к ней, его кинжалы вонзились в хранителя, но тот лишь растворился, его слизь брызнула на лицо Ларака, шипя, как кислота. — Держись, я тебя прикрою!
— Кайан, что делать? — крикнула Алуора, вставая, её меч дрожал в руке, а кровь текла по подбородку. — Они не умирают!
— Их слабость — единство! — ответил Кайан, его голос прорезал хаос, как клинок. Он отбил атаку хранителя, его меч рассёк мантию, и из неё хлынула чёрная кровь, заливая пол. — Атакуйте вместе! Эриан, свет, сейчас!
Эриан подняла посох, её магия света ударила по хранителям, заставляя их отступить, их мантии горели, как бумага. Мировиг добавил огня, его пламя смешалось со светом, создавая ослепительный вихрь, который разрывал хранителей на куски, их тела лопались, как перезревшие плоды, забрызгивая стены слизью. Алуора и Астерия били в унисон, их клинки находили слабые места в мантиях, разрезая их, как ткань. Ларак метался между хранителями, его кинжалы вонзались точно в их тени, каждая атака сопровождалась хрустом и брызгами чёрной крови.
— За мной! — крикнула Алуора, её меч рассёк последнего хранителя, и он растворился в чёрном дыму, оставив лужу дымящейся слизи. — Мы почти у цели!
Но бой отнял силы, и отряд был на грани. Эриан тяжело дышала, её посох дрожал в руках. Ларак вытирал кровь с лица, его кинжалы были покрыты чёрной коркой. Астерия сжимала лук, её пальцы кровоточили от тетивы. Мировиг тяжело дышал, его огненная аура потухла, как угасающий костёр. Кайан стоял рядом с Алуорой, его плечо кровоточило, но глаза горели решимостью.
— Ты в порядке? — спросил он, его голос был хриплым, но в нём чувствовалась забота.
— Жива, — ответила Алуора, сплёвывая кровь. — Но это место… оно хочет нас сломать. — Она посмотрела на своих друзей, их израненные лица, их дрожащие руки. Я не могу их потерять. Не снова.
Следующий зал был пустотой. Пол исчез под ногами, и Отрешённые начали падать в бесконечную тьму, усеянную звёздами, которые казались глазами, следящими за ними с холодным равнодушием. Воздух был холодным и тяжёлым, как в могиле, а звёзды пульсировали, испуская слабый багровый свет, от которого кожа покрывалась мурашками. Алуора почувствовала, как её разум тонет в видениях: Самаэль, его сине-карие глаза, его голос, зовущий её, его пальцы, касающиеся её кожи. Ты моя. Ты всегда была моей. Её сердце сжалось, а тело дрожало, как лист на ветру. Она сжала амулет, её пальцы впились в металл, и кровь сочилась из-под ногтей. — Это иллюзия! — крикнула она, её голос дрожал от напряжения. — Найдите выход!