Глава 1. Кто-то меня подставил...
Тетрадь с золотым тиснением на обложке покачивалась в изящных мужских руках. Я следила за ней, как завороженная, вообще не понимая, что происходит.
- Твоё? – голос, от звучания которого я мечтательно вздрагивала вот уже целый год, прозвучал насмешливо. Посмотрела в породистое лицо, на котором сияли изумрудами большие зеленые глаза, и громко сглотнула.
Эрик Фонтейн был моей любовью уже не один месяц. Я грезила им с тех самых пор, как увидела впервые.
Он был самым завидным женихом в нашей магической Академии, и влюблены в него были буквально все девчонки. Разве что моя единственная подруга Лаура относилась к красавцу с некоторым пренебрежением. Гордая она…
Но я её не понимала. Высокий зеленоглазый блондин атлетического телосложения был богат, умен, невероятно очарователен и обладал сумасшедшим магическим потенциалом. Его невозможно было не любить!
Вот и я любила… до сегодняшнего дня.
- Так это твоё? – повторил свой насмешливый вопрос Эрик, и я впервые за эти мгновения поняла, что тетрадь мне действительно знакома.
Словно порывом ветра, меня обдало ужасом. Эти переливы красок и витиеватые завитушки на обложке хоть и были довольно распространены и поблескивали на блокноте каждой девушки, но только я могла дорисовать к ним миниатюрную белочку, жующую орешки с чужой руки. И эта белочка с укоризной смотрела на меня сейчас…
Мой дневник! Тайный, личный, в котором я неоднократно и очень красочно признаюсь в любви к… Эрику Фонтейн! И не только признаюсь. Еще мечтаю о его поцелуях, фантазирую о его прикосновениях...
Кровь отхлынула от лица, подкосились ноги. Я превратилась в покачивающийся истукан с распахнутыми от шока глазами и разинутым ртом.
Эрик понял, что до меня наконец-то дошло. Сдул со лба волнистую челку, перекинул через плечо локон длинных золотистых волос и ухмыльнулся.
- У тебя красивый почерк, но… боюсь, им меня не заинтересовать, дорогуша! Ты, конечно, очень своеобразно решила предложить мне себя, подкинув свой дневник в мою комнату, но… увы, ты не в моем вкусе! Прости, я люблю стройных высоких блондинок. Или брюнеток, но тоже стройных и высоких. Поэтому…
Мое лицо покрылось красными пятнами.
Да, я была невысокой и довольно округлой. Не в смысле полной, но, как говорила наша кухарка Мэри, мягкой и очень аппетитной для мужчин. Вот только... для каких мужчин? Крестьян и конюхов? Аристократические юноши предпочитали по старинке худосочных и изящных жердей, с которыми можно было бы без стыда выходить в свет.
Позади противно захихикали. И не в один голос. Я беспомощно оглянулась и поняла, что вокруг нас собралась внушительная толпа адептов. Первый, второй, третий курс – они все глазели на меня и открыто насмехались. Им казалось забавным мое безумное унижение, отвержение моих чувств любимым человеком, мое падение ниже самого армагеддона…
Я вырвала дневник из рук Эрика и со вселенской обидой посмотрела ему в глаза. Нет, не заплакала, хотя слезы уже собирались в уголках глаз. Но проливать я их буду в другом месте. Не перед этими стервятниками, которые отныне превратят мою жизнь в ад…
- Я не подкидывала эту тетрадь тебе в комнату… - прошептала дрогнувшим голосом. – Меня подставили…
Эрик лишь вздернул вверх свою изящную темную бровь и презрительно скривился.
- Прости, но оправдываться бесполезно. Видит небо, я не хотел унижать тебя, но… иначе ты же не отстанешь! Я уже откровенно устал от прилипал, не дающих прохода и заваливающих мою комнату, мой почтовый ящик и столик в столовой своими подарками, письмами и угрозами. Пора это прекратить…
- И ты решил начать с меня? – спросила отчаянно.
- А почему нет? Когда-то же нужно начинать. Прости, если обидел, но… такова судьба!
Рядом раздался одобрительный смех: подоспели друзья Эрика – Хакки, Лонни и Джойд. Сейчас начнется кое-что похуже!
- Посмотрите на неё! – раздался из толпы презрительный девичий голос. – Нищенки нынче обнаглели совсем!!!
- Ага! – поддакнула ей вторая адептка нарочито громко. – Разврат и бесстыдство на каждом шагу!
Я поняла, что пора бежать. Бежать опрометью и как можно дальше, иначе моё сердце разорвётся на части от боли…
Развернулась и, грубо растолкав толпу, устремилась вниз по лестнице, мечтая только об одном: исчезнуть из этого мира или хотя бы из этой Академии навсегда…
***
Ночь, крыша женского общежития, ещё не остывшая после жаркого дня черепица и вечерний ветерок, иссушающий мои слёзы – вот и всё, чем я была окружена последние несколько часов. Спускаться вниз не хотелось, идти к себе в комнату тем более. Я живу не одна. Помимо Лауры – моей дорогой подруги - в комнате проживают еще Юлиана и Аурика. С ними отношения не заладились еще с начала учебного года, но в конце концов мы притёрлись, решив максимально игнорировать друг друга. Дело в том, что мы с Лаурой – отпрыски дворянских, но небогатых семей, а они – статусом значительно выше. И хотя правилами Академии все учащиеся становятся равны, но на самом деле это совершенно не работает. Высокородные и успешные по-прежнему смотрят на остальных свысока, а неказистые и небогатые вновь и вновь оказываются втоптанными в грязь.
Сегодня меня втоптал в эту грязь не обычный ученик, а знаменитый и всеми обожаемый Эрик Фонтейн. Этот позор мне не смыть. И соседки по комнате первыми начнут травлю…
Сердце разрывалось от боли. Мне было настолько плохо, что я отчаянно кусала губы, пытаясь дождаться Лауру, которая уехала в город еще утром и до сих пор не вернулась. Я должна была излить ей свою душу, иначе просто умру. Мне отчаянно нужна поддержка!!!
Однако полчаса спустя юркая магическая птичка выскользнула из пустоты и с щебетом опустилась на руку. Магсообщение от Лауры!!!
Как только посыльная птичка коснулась кожи, то мгновенно растворилась в воздухе, оставив после себе лишь клочок бумаги.
Поспешно поднеся его к глазам, я попыталась прочесть, но ничего не вышло. Было уже слишком темно. Тогда я зажгла на ладони слабый огонек, которого хватило, чтобы письмо стало читаемым. Этому трюку меня научила мама. Говорят, в прошлом она могла бы стать великой магиней, если бы не несчастный случай…
Глава 2. Начало травли и самое важное решение...
Сзади прямо в шею прилетело что-то холодное и липкое. Я замерла, чувствуя, как оно медленно скатывается вниз, обещая измазать платье. Схватив бумажную салфетку, поспешила всё стереть.
Это было холодное пирожное, сливочное, довольно редкое для нашей академической столовой. Его подавали раз в месяц, как деликатес. Кто-то пожертвовал вкусняшкой, только чтобы унизить меня…
Окружающие посмеивались, пряча взгляды. Похоже, начинающееся представление их крайне забавляло. Я же с ужасом понимала, что это действительно только начало.
Попыталась доесть свою порцию каши, но в шею снова прилетело. И снова пирожное. Раздавшийся всеобщий смех прозвучал значительно громче... Я поспешно вытерла шею опять, понимая, что пообедать мне просто не дадут. Сунула пирожок в карман платья и начала вставать на ноги, забирая поднос. Поспешила между рядами к столу, где оставляли посуду после еды, но под ноги резво прилетел расквашенный помидор.
Наверное, целились в лицо, но не попали, однако я едва не упала.
На сей раз адепты уже гоготали, не скрывая своего откровенного удовольствия. И среди них не было ни одного сочувствующего. В этот момент я с особенной ясностью поняла, что для меня начинается персональный ад.
Едва успела поставить посуду на стол, как позади послышался презрительный девичий голос:
- Дрянная подстилка! Убирайся из Академии!!!
И сказано это было с такой злостью, что у меня по телу пробежали мурашки.
Да, теперь меня ненавидели все без исключения. В душе помимо отчаяния начал подниматься гнев, вызванный вопиющей несправедливостью.
Я не пыталась соблазнить Эрика! Я любила его исключительно платонической любовью и понимала, что у меня нет ни единого шанса. Я в принципе не собиралась никогда в своей жизни приближаться к нему. Жила только фантазиями о нас, подсев на них, как на сладкое вино. Мечты скрашивали тяжелые будни. Когда я искала его взглядом в толпе адептов по утрам, то всегда чувствовала воодушевление и полет. Да, я была скромна в своих желаниях, поэтому мне не срывало крышу, как некоторым, и я не пыталась понравиться ему…
И всё это было вознаграждено подобной травлей???
Как он мог? Почему не разобрался и выставил меня настолько отвратительной??? Как же ты жесток, Эрик Фонтейн!
Я прекрасно знала, что многие из тех, кто сейчас смеялся надо мной, на самом деле реально пытались его заполучить. Некоторые девушки приходили к Эрику в комнату в провокационных нарядах, некоторые пытались соблазнить его где-то в коридорах. Иногда парня ловили даже на боевой практике, и ему действительно было непросто от всего этого. Но я-то тут причем?
Однако... теперь крайне несправедливым судом он лично открыл ящик Пандоры и дал добро всякому проходящему мимо издеваться надо мной.
И как факт, больше всех унижали меня как раз те, кто не единожды соблазнял его по-настоящему.
Ощутив, что в груди всё пылает от гнева, я развернулась и, обведя взглядом притихшую и внимательно следящую за мной толпу, выкрикнула:
- Оставьте меня в покое! Я не подбрасывала Эрику в комнату тетрадь. Меня оклеветали! Я ни в чем не виновна!!!
- Закрой рот, потаскуха! – прокричали сразу же несколько голосов. Ну да, это старшекурсницы, особенные почитательницы Эрика. Те самые, которые не гнушались ничем, чтобы заполучить его внимание. Теперь же заделались первыми палачами… - Таким, как ты, нечего делать в приличной Академии!
Приличной??? О каком приличии идет речь, если к двадцати годам каждая аристократка уже имеет по несколько мужчин? Это общеизвестно и считается едва ли не обязательным. Не все опускаются до такого, ведь общество крайне порицает любые связи до брака, но за ширмой и за завесой молодые благородные творят всё, что им заблагорассудится.
Я всегда испытывала к подобной «морали» отвращение. Искренне собиралась жить по праведным законам, и вот теперь... меня пытаются опустить на самое дно!
Понимая, что кричать в эти уши бесполезно, я рванула к выходу через самый широкий проход, но десятки рук потянулись в мою сторону, хватая за одежду, за волосы, за пояс и пытаясь навредить, испортить, причинить боль.
В итоге, я вырвалась из столовой в ужасном виде. Платье было порвано на плече, прическа безнадежно испорчена, на запястьях останутся синяки…
Но никаких слёз не будет! Ни за что! Они не увидят меня плачущей! Такую потеху этим стервятникам я дарить не собираюсь!!!
Так, нужно срочно на третий этаж в свою комнату, пока…
Комендант – низкорослый плотный мужчина в круглых очках – выскочил передо мной, как из-под пола. Выглядел он сурово и явно собрался придраться. Правда, придраться действительно было к чему: мой внешний облик трудно было назвать нормальным.
- Адептка Вероника! Что за вид??? Позор нашей Академии! Как вы могли в таком виде разгуливать здесь? Или вам выписать штрафной балл???
- Простите... – пролепетала испуганно. – Не нужно штрафных, я всё объясню. Небольшое недоразумение, просто была неосторожна…
Повторила еще пару обтекаемых фраз ни о чем, и комендант немного успокоился.
- Ладно! Немедленно приведите себя в порядок! К тому же, внизу ожидает ваша мать...
Бросив это, мужчина чинно удалился, а я почувствовала, как сердце дрогнуло в груди.
Мама приехала???
В последние два года она болела. Я навещала ее только во время каникул, а сама она посещала Академию крайне редко.
Почувствовав глубокую тревогу, я бросилась на свой этаж, стремительно привела себя в порядок (к счастью, Юлиана и Аурика еще не вернулись с занятий), и побежала во двор.
Мама стояла на ступенях перед входом в здание – вся такая маленькая, худенькая и бледная. Старое, немного выцветшее пальто уже было не по фигуре и слегка болталось на ней. Волосы с проседью были стянуты на затылке в пучок, а под глазами виднелись темные круги.
- Что случилось? - я бросилась к ней, хватая маму за тонкие ладони.
Она улыбнулась, как может только любящая душа, потом поправила невидимый локон на моем виске и сказала:
Глава 3. Совет подруги...
- Доченька, мне пора! – мама выглядела уставшей, но счастливой. Мы прощались долго, и уже пора было расходиться.
- Где ты остановилась, в гостинице? – уточнила я.
- Нет, у подруги... - ответила мама. – Завтра дилижансом вернусь домой. Рада была повидаться, доченька. Учись прилежно, и ты достигнешь великого в жизни...
Я выдавила из себя улыбку, чувствуя, что теперь с трудом верю в это самое великое. Кажется, весь мир ополчился против меня. Может ли один человек выдержать давление настолько огромной толпы?
Но я должна выдержать! Ради мамы и ее усталых глаз. Ради ее улыбки и надежд. Да, именно так! Мама – это мой светоч в этом мире...
Приободрилась. Страх отступил, в сердце появилась решимость. Выведя маму за ворота Академии, я развернулась и поспешила на третий этаж в женское общежитие.
Когда вошла в комнату, увидела, что мои соседки – Юлиана и Аурика уже там. Они не удостоили меня даже взглядом, весело обсуждая какого-то красавчика со старшего курса. Я их не слушала и тоже не стала здороваться. Для них не существовало меня, а для меня – их. И такое положение дел всех вполне устраивало.
Однако, когда я приблизилась к своей кровати, то шокировано замерла, не веря своим глазам.
Покрывало, подушка и часть одеяла были щедро облиты красной краской, похожей на кровь. Краска не имела запаха, то есть была создана при помощи магических манипуляций, а значит, отчистить ее было фактически невозможно.
Кулаки сжались, дыхание перехватило, и я медленно обернулась к соседкам.
- Что это значит?? – прошептала, чувствуя, как изнутри поднимается жгучая и яростная неприязнь.
Девушки презрительно посмотрели мне в лицо, и Юлиана, скривившись, произнесла:
- Ты это нам, подстилка? С какого перепуга мы должны знать, что именно творится с ТВОИМИ вещами? Присматривай за ними сама...
— Это вы сделали!!! – вскричала я. – Больше ни у кого из всей Академии нет доступа в эту комнату!!!
Аурика гневно сверкнула голубыми глазами и резво поднялась на ноги со своей кровати.
- Ты чего голос повысила, третьесортная??? С такой дырявой памятью, как у тебя, будет полезно узнать, что дверь перед уходом следует запирать не только магически, но и на ключ. Любой старшекурсник мажет разблокировать твое заклинание безо всяких усилий, если ты не знала. Впрочем, откуда тебе знать? Ты ведь не магиня, а только пародия на неё!
Я побледнела, почувствовав резкий упадок сил. Ведь действительно давно запирала дверь только магическим способом. Но мне и в голову не приходило, что кто-то из старших начнёт ломиться в нашу комнату. Наверное, именно таким образом и украли мой дневник…
Закружилась голова от невыносимости всего этого, но усилием воли я взяла себя в руки. Не время расквашиваться. Битва только начата...
- Вы видели, кто это сделал? – спросила я холодно, но уже не так агрессивно.
- Нет, конечно! – ответила Юлиана, отворачиваясь. – Мы не слуги тебе, чтобы присматривать за твоими вещами.
Ну да, я уже слышала это…
Поняла, что стучать в это двери бесполезно. Но и доверять словам соседок было бы глупо. Поймать их на лжи не удалось, поэтому подозреваемых нет.
Это мог быть кто угодно. Любой!!!
В сердце вскипела ярость и страстное желание всё изменить одним махом.
Набравшись решимости, которая пересилила всякое смущение, я выскочила из комнаты, собираясь отправиться к Эрику Фонтейну и потребовать у него справедливости. Он это заварил, пусть и расхлебывает теперь. Не знаю, что я ему скажу. Угрожать бессмысленно, но все же... почему я должна терпеть позор из-за его гордыни???
Наверное, у меня был страшно решительный вид, потому что адепты, спешащие мимо, молча расступались и даже ничего не кричали вслед. Но за первым же поворотом я буквально нос к носу столкнулась с… Лаурой, и мое сердце дрогнуло.
Она выглядела такой встревоженной, трепетной и сочувствующей, что лавина гнева в моем сердце сменилась отчаянным желанием выплакаться перед единственным, кроме мамы, родным человеком.
Но не здесь же! В Академии я не буду лить слезы никогда!
Зато дрогнули губы Лауры, отражая ее полную эмоциональную вовлеченность в мою ситуацию. Казалось, сейчас заплачет именно она.
- Нам нужно поговорить... – прошептала подруга и потянула меня на лестницу…
***
Мы уединились в самом дальнем углу академического сада. Здесь была одна неказистая беседка со скамейками, которую мы уже давно называли исключительно своей, потому что кроме нас здесь никто не бывал.
Первым делом Лаура просто обняла меня, как мама недавно, и ничего не стала говорить. Кажется, мне дали возможность просто понежиться в тепле дружеский объятий.
И я нежилась, чувствуя, как боли становится немного меньше.
Наша дружба с Лаурой началась еще в далеком детстве. Мы фактически выросли вместе, как сестры: поместье ее родителей было по соседству. Они, правда, были еще беднее нас, поэтому в их доме не было не одного слуги. Семья Лауры занималась садоводством и купалась в презрении аристократии, потому что их называли исключительно крестьянами.
Лаура пропадала у нас неделями. Мы спали в одной кровати, вместе учились (мама оплачивала ее уроки у моих учителей), вместе завтракали, обедали и ужинали. В общем, были не разлей вода.
Когда нам исполнилось по шестнадцать лет, родители Лауры погибли. Это был несчастный случай: кажется, они отравились некачественными удобрениями. Лаура очень горевала, и мама забрала её жить к нам окончательно. Поместье временно заколотили, потому что подруга могла получить на него права только в день своего совершеннолетия, то есть после восемнадцати.
Но в восемнадцать мы поступили в магическую Академию Золотой Лилии, поэтому наследство подруги до сих пор стояло неухоженным и пустым.
Мы мечтали стать великими магинями, заработать много денег и отремонтировать его общими усилиями. Это были хорошие, светлые мечты, от которых становилось приятно на сердце…
Глава 4. Разговор с Эриком...
Ненавижу быть неуверенной в собственном выборе! Но уверенности действительно не было. Потому что я просто послушалась свою дорогую подругу, почти сестру, которая всегда заботилась обо мне. Она-то разбирается в общении с людьми больше, чем я.
Однако… несмотря на доверие мнению Лауры, уверенность так и не приходила. Я, как дура, стояла перед дверью комнаты, в которой жил Эрик Фонтейн с тремя своими друзьями, и не могла решиться постучать.
Пробралась в мужское общежитие, наплевав на все правила. У меня отчаянные обстоятельства, и осторожничать сейчас не с руки. Надо действовать, надо что-то решать!
Такой настрой был мне близок, и я предпочла бы ворваться сюда вихрем, показав свой истинный характер бойца. Однако Лаура посоветовала иначе. Объяснила, что это тупиковый путь. Ведь мужчины терпеть не могут выскочек, а вот несчастных девушек всегда способны пожалеть.
Проклятье, но мне же не нужна жалость!
Я едва не зарычала от отчаянного непонимания, а потом... решила уйти. Нет, я не смогу пресмыкаться перед кем бы то ни было. Честно, лучше уж травля...
Однако, не успела развернуться, как дверь в комнату Эрика открылась, и в пороге изумленно замер Джойд – черноволосый друг Эрика Фонтейн с грубыми чертами лица и густой непослушной шевелюрой.
Всего пару мгновений он разглядывал меня с непониманием, а потом его губы расплылись в презрительной улыбке.
- Эй, Эрик, сердцеед несчастный! К тебе гостья!
Меня просто приморозило на месте. Стыд накатил волной, внутри всё задрожало от неистового желания сбежать отсюда сломя голову, но... это будет еще более унизительно, чем стоять сейчас перед этими волками в образе несчастной овечки.
Именно поэтому я не сдвинулась в места.
Эрик вышел ко мне почти сразу и хмуро посмотрел в глаза. Ни издевательской улыбки, ни презрения я в его чертах не заметила, но смотрел он холодно, строго и очень жёстко.
- Что нужно? – буркнул парень, упрямо переплетая мускулистые руки на груди. Рукава рубашки натянулись, очертив мускулы и атлетически сложенное тело, а я нервно сглотнула.
- Поговорить... – ответила быстро, но голос сорвался на некрасивый хрип. Откашлялась, ненавидя себя за то, что пришла, и Эрика, за то, что он вообще существует и что так жестоко со мной поступил.
Как я могла любить его? Как могла мечтать о нем ночами???
Дура! Беспросветная наивная дура, решившая, что любовь и благородство в этом мире существуют. Напоролась на острый шип жестокой реальности и не могу остановить бьющий из сердца фонтан крови…
- Говори... – бросил Эрик, демонстративно переводя взгляд на стену напротив. Словно я была пустым местом, на которое ему надоело смотреть.
Больно. Как же больно, тьма тебя раздери!!!
Мимо с веселым смехом прошагали незнакомые парни, которые похабно засвистели, увидев девчонку в мужском общежитии. Теперь слухов станет еще больше.
Проклятье, я не должна была сюда приходить! Надо было, как первоначально планировала, выхватить Эрика где-то на нейтральной территории и потребовать у него остановить несправедливую травлю.
Но Лаура была так убедительна! После ее слов я прониклась другой версией своего спасения, но теперь… теперь… что делать теперь?
Ладно, возможно, я просто слишком нетерпелива или мнительна. Лаура же не могла НАСТОЛЬКО ошибиться! Она всегда поражала меня своей изобретательностью и гибким умом. Возможно, зерно истины в её словах все-таки есть. Я должна попробовать несмотря ни на что!
- Я пришла... попросить тебя… о помощи... – каждое слово давалось настолько тяжело, словно я тащила на крутую гору валун размером с Академию. Язык не поворачивался говорить таким образом, всё внутри рвалось на части, но я была упряма. Раз уж решила идти таким путем, значит, нужно дойти до конца. Ведь я могу ошибаться. Я не всегда права… - Мне жаль… что мой блокнот оказался у тебя… И хотя я до сих пор не знаю, как он тут оказался, но… я сожалею, что это принесло тебе неприятные ощущения…
Проклятье, как я ненавидела в этот момент каждое слово, которое произносила! Такого раздвоения личности у меня еще никогда не было. Сердце кричало, что пора прекратить ломать комедию, что я неубедительна, что мне не идёт, но в голове снова и снова звучал уверенный голос моей Лауры: «Стань наконец-то нормальной девушкой, и парни будут снисходительны…»
- Давай… поставим в этой ситуации точку, - наконец выдохнула я. – После твоих слов началась жуткая травля. Адепты решили изгнать меня из Академии. Но мне нельзя уходить! Я должна остаться ради своей больной матери…
Замолчала, собираясь с силами для последней, самой сложной фразы, и наконец-то выдавила ее из себя:
- Прошу, поговори с ребятами и останови травлю. Пожалуйста!
Опустила глаза и замерла в ожидании его ответа. Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Чувство страшной униженности болью отзывалось в каждой клеточке тела.
- Почему я должен помогать тебе? – наконец раздался ледяной голос Эрика. – Всё, что я сделал, так это вернул тебе твою… тетрадь на виду у всех и попросил больше не пытаться сблизиться со мной. Я сделал что-то плохое? Я оскорбил тебя? Я призвал адептов бойкотировать или травить тебя? Нет! Моя совесть чиста, потому что ничего из перечисленного я не совершал. Поэтому, если тебя травят и гонят, то в этом нет моей вины. Ты просто заслужила это сама! Так что я ничем не могу помочь!!!
С этими жестокими словами Эрик громко захлопнул передо мной дверь и тут же запечатал ее пологом тишины. Я увидела, как по ней пробежали желтые молнии, обычно сопровождающие это заклинание. Этакая защита от моего повторного стука. То есть, если я постучу, меня просто не услышат. Отличный способ изгнать отсюда без дальнейших попыток поговорить...
Почувствовала себя... оплёванной и по уши втоптанной в грязь. Так паршиво не было даже в тот день, когда Эрик унизил меня за блокнот. Потому что тогда болело только сердце, а сегодня и сердце, и душа. Сердце - от боли отвержения, а душа - от жуткого унижения.
Глава 5. Лазарет...
Дорогие читатели! Понимаю, что страдания героини пока тяжело читать, отчаянно хочется их остановить, но они необходимы, чтобы показать всю глубину трагедии, в которой оказалась Ника. Обещаю, что это продлится совсем недолго! Как видите, отношения с подругой у героини очень запутанные, и тот факт, что Вероника не видит странностей в них, не делает ее глупой. К сожалению, в реальной жизни все мы с вами можем оказаться жертвой подобных связей с родственниками или друзьями, ведь среди них может быть немало скрытых манипуляторов…
________________________________
Удар был таким мощным, что меня молниеносно подбросило в воздух. Я не смогла даже закричать, а беспомощно барахталась в полете, с ужасом понимая, что пришел мой конец.
Лаура не успела…
А как же мама??? Это убьет её!
Господи! Почему???
Почувствовала удар обо что-то острое. Кажется, это были ветви растущего неподалеку дерева. В последний момент напрягла все свои силы и выпустила магию из каждой клеточки тела, желая смягчить удар об землю, хотя подобная практика считалась крайне опасной и могла закончиться потерей дара.
Но ведь иначе будет потеря жизни!
Удар действительно оказался не столь сокрушительным, но его все равно хватило, чтобы отправить меня в полнейшее беспамятство.
***
Очнулась от тихих всхлипов над головой.
- Никуша, милая моя, как же так??? – голос Лауры не узнать было невозможно. – Только не покидай меня, прошу!!!
Покидать??? О чем это она???
Память отказывалась возвращаться, поэтому я некоторое время не могла понять, о чем говорит подруга. Но в какой-то момент в голове вспыхнули жуткие мгновения полета, и я вздрогнула.
Тут же почувствовала боль, пробежавшую по позвоночнику и особенно остро сконцентрировавшуюся в правой ноге. Застонала.
- Ника! Ты очнулась! Слава Богу! – Лаура схватила меня за руку и прижала к своей влажной от слез щеке. – Открой глаза. Как ты???
Я медленно приоткрыла веки и вгляделась в размытое лицо подруги. Она выглядела бледной, почти серой, покрасневшие глаза были страшно уставшими.
- Где я? – прошептала пересохшими губами.
- В Лазарете Академии. Тебя напичкали зельями и отправили в лечебный сон. Я боялась, что ты не выживешь. Прости! Это моя вина! Я пришла слишком поздно. Успела только бросить вслед сгусток магии, чтобы смягчить падение, и это спасло тебе жизнь…
Я не помнила никаких чужих сгустков, но в полете могла и пропустить.
- А эти… стервятницы? – прошептала охрипшим голосом. – Амелия, Виктория и Миран… они всё еще стояли там?
Лицо подруги удивлённо вытянулось.
- Не было никого... – пролепетала она недоуменно. - Когда я выскочила на крышу, она была пуста. Мне показалась, что ты просто поскользнулась или же... – Лаура замялась, на мгновение опустив глаза, - или же… выпрыгнула намеренно.
Вновь посмотрела на меня с ярким взволнованным вопросом в глазах.
Я нахмурилась.
- Ни то, ни другое, – ответила с трудом, чувствуя, что тяжеловато дышать. – Меня столкнули... эти три стервы. Точнее, конкретно Амелия. Она использовала заклинание отталкивающего удара…
Лаура окаменела, и во взгляде ее появилось напряжение.
- Ника, прости, но… там действительно никого не было. Когда ты прыгнула, крыша была пуста.
Я замолчала, напрягшись, как никогда.
О чем она толкует? Меня точно столкнула Амелия! Ну не могло же мне это привидеться??
Привычное сомнение в собственном мнении начало закрадываться в душу. С самого детства Лаура выступала моей советчицей, потому что обладала незаурядным умом. Так как она была весьма убедительна, я всегда прислушивалась к ней, предпочитая где-то не доверять себе. Но сейчас… сейчас ее слова казались мне бредом.
— Это была Амелия! – проговорила твердо, в этот раз отказываясь принимать ее версию произошедшего. Лаура вдруг нахмурилась.
- Нет, Ника, ты не права! Скорее всего у тебя на фоне стресса произошло... помрачение. Возможно, ты так расстроилась, что действительно спрыгнула…
В груди вспыхнула злость. Иррациональная, столь неприсущая мне, но все-таки злость, потому что складывалось впечатление, что Лаура не на моей стороне.
- Меня. Столкнула. Амелия! – произнесла я гневно, и глаза Лауры округлились. Опешив, она несколько мгновений смотрела мне в лицо, а потом... широко улыбнулась.
- Ладно, - произнесла она ласковым голосом. – Я тоже могу ошибаться. Но в любом случае, самое главное, чтобы ты выздоровела, а о том, что произошло, поговорим позже…
В тот же миг зашел лекарь, и Лауре пришлось уйти. Я смотрела ей вслед, уже успокоившись, и жалела, что была слишком резкой. Все-таки дорогой для меня человек, беспокоилась обо мне, пыталась найти выход…
Лекарь был из Академических. Имени я его не помнила, но лицо узнала.
Пожурил меня, поохал, провел несколько магических манипуляций и сказал:
- Тебе еще очень повезло, девочка. Вижу, что в последний момент ты на всю подключила выход магии. Каналы себе пожгла будь здоров, но это тебя и спасло. Так что даже не знаю, похвалить или обругать.
- За что ругать? – просипела я, морщась от боли в ноге. – Я ни в чем не виновата.
- Да? – мужчина посмотрел на меня с непонятным интересом. – И что же с тобой случилось?
- Об этом я буду разговаривать с ректором... – ответила жестко, и лекарь хмыкнул.
- Правильно! Голова на плечах все-таки есть, а то я уж думал, что она пустая из-за неразделённой любви…
Я нахмурилась.
- О чем вы?
- Академия слухами полнится, что ты спрыгнула с крыши из-за того, что Эрик Фонтейн тебе отказал. Муки неразделенной любви, так сказать. Но смотря на тебя сейчас, вижу, что это вряд ли. На влюбленную дурочку совсем не похожа. Скорее, на бойцовского петуха, который сейчас заклюет меня от возмущения... – лекарь усмехнулся, и я даже смогла немного расслабиться. Его шутливый тон действительно помог немного ободриться.
Глава 6. Переворот жизни...
В письме было всего несколько слов, но каких!
«Убирайся из Академии, иначе в следующий раз никакая магия тебя не спасет! Эрик Фонтейн.»
Душу пронзило болью, руки затряслись. Я бессильно уронила письмо, и строчки на нем мгновенно растворились. Значит, зачарованные чернила: как только адресат прочтет их, они пропадают без возможности восстановления.
- О Боже, Ника! – Лаура опустилась на кровать рядом со мной и схватила мои ладони своими. - Дорогая, он просто чудовище! Значит... это Эрик подговорил Амелию и ее подружек атаковать тебя???
Я и сама пришла к тому же выводу, но сил не было даже для того, чтобы дышать. Поэтому я промолчала, ошеломленно смотря перед собой в никуда.
Эрик угрожал мне смертью?
В тот же миг осознала, что в глубине души до этого момента всё равно любила его. От прежних чувств уже почти ничего не осталось, но их осколки прятались в душе, отчаянно не желая исчезать.
И вот сейчас им пришел конец. Это было так невыносимо больно, словно у меня из груди вынули сердце и раскалили его на огне.
- Я хочу побыть одна... – прошептала едва слышно, не желая видеть даже Лауру, но подруга вцепилась в меня, как клещами, и произнесла:
- Я тебя не оставлю! Ни в коем случае!!! Тебе нельзя погружаться в эмоции…
- Уходи... – проговорила более твердо. – Пожалуйста! Мне просто нужно подумать в тишине.
- Нет! – упрямо заявила Лаура, чем вызвала во мне всплеск раздражения. – Я никуда не уйду!!!
- Уйди! – заорала я, чувствуя, что уже не могу себя контролировать. Ощущала себя настолько паршиво, что сейчас было не до дружбы и не до сожалений о своем поведении. Мне, как воздух, было нужно одиночество.
Лаура обиделась. Это было заметно по изгибу ее рта и тому, как резко она отпустила мои руки.
Поняв, что обид чужих не вывезу, вскочила на ноги, буквально на нижнее платье набросила тонкое весеннее пальто, впрыгнула в сапожки и, накрыв нечесаные волосы капюшоном, выскочила из комнаты.
Бежала через коридоры Академии, абсолютно никого не замечая. Было плевать, что на меня показывали пальцами, что обсуждали мою персону и даже с особенной жестокостью предлагали попробовать еще раз спрыгнуть с крыши.
Казалось, что этот жестокий мир не может существовать в реальности.
Выскочив во двор Академии, я рванула в нашу с Лаурой беседку, но остановилась на полдороги и поняла, что и туда не хочу. Почему-то воспоминание о подруге в этот момент вызывало такое же отвращение, как и всё остальное, хотя это не поддавалась никакой логике.
Развернувшись, я побежала в другой конец сада, не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю…
***
В крохотном, искусственно созданном озере плавали золотые рыбки. Это было излюбленное место для встреч влюбленных парочек. Но пока сад пустовал: было слишком рано.
Я замерла над водой, ощущая полное опустошение.
Жизнь словно остановилась, душа оказалась разорвана в клочья. Как же мне выкарабкаться? Как жить дальше, если всё настолько ужасно???
Не знаю, сколько я простояла так, но из ступора меня вывело вежливое покашливание позади.
Резко развернувшись, так что едва не слетел капюшон с головы, я наткнулась взглядом на незнакомого мужчину средних лет, который рассматривал меня с вежливым дружелюбием. Увидев мое изможденное лицо и весьма непрезентабельный вид, он перестал лучиться некоторым довольством и посерьезнел.
- Леди Вероника Шанти? – спросил он.
- Да, - кивнула я, не сумев даже удивиться. Душа сейчас была в полном раздрае.
- Доброе утро! Меня зовут Александр Лио. Я личный секретарь лорда Леона Лефевра, герцора Глейзмора. Господин прислал меня за вами, леди. Он хочет с вами поговорить…
- Со мной? – вяло поинтересовалась я, убитая морально настолько, что ничего большего чувствовать не могла.
- Да, прошу вас, всего пару часов вашего времени. К тому же, лорд болен, и не может ждать…
В нормальном состоянии я стала бы выпытывать причины, подробности, объяснения, но в тот момент была явно не в себе. Разум, опьяненный болью, отказывался рационально мыслить, зато в сердце горело единственное непреодолимое желание – уйти отсюда прочь, как можно дальше вот прям сейчас…
Поэтому я просто согласилась, проигнорировав тот факт, что не одета и не причесана, что скоро идти на занятия и что я обязана кого-то предупредить.
Шагнула вперед, но в этот момент послышался треск ткани, и меня потянуло обратно рывком. Кажется, пальто зацепилось за колючие ветви мелкого кустарника. Я почувствовала, что теряю опору под ногами. Отчаянно замахала руками, начиная заваливаться назад прямо в озеро, но мужчина успел подскочить ко мне и удержал на месте. От его рывка пальто слетело с моих плеч (потому что не было застегнуто) и плюхнулось в воду, я же ошеломленно замерла с колотящимся от ужаса сердцем.
Господин Лио шокировано обнаружил на мне нижнее платье и тотчас же отпустил.
- О Боже, леди! – воскликнул он, после чего поспешно сбросил с себя плащ, помог мне закутаться в него и незамедлительно повел в сторону ворот, наверное, догадавшись что я определенно не в себе.
В карете я, утомленная до смерти пережитыми потрясениями, просто уснула. И казалось, прошла целая вечность, прежде чем я услышала голоса над своей головой…
Эти голоса звучали словно сквозь туман, и только один из них был мне знаком: господин Александр Лио разговаривал с другим мужчиной.
- Как она? – спросил незнакомец и закашлялся. По голосу было заметно, что он уже немолод, да и свистящее дыхание выдавало в нем нездорового человека.
- Доктор сказал, что у леди частичное магическое выгорание, причем, это произошло буквально несколько дней назад, - ответил секретарь. - Есть опасность лишения магического дара. А еще… она крайне эмоционально нестабильна. Я проведу расследование, чтобы узнать, что с ней произошло в Академии.
- Я их засужу! – неожиданно прошипел второй мужчина. – Что они вытворяют со своими адептами, если те потом находятся в подобном состоянии???
Глава 7. Новое начало...
Худощавая и вертлявая служанка с конопушками на носу представилась Агафой и начала трещать без умолку. Я глупо хлопала глазами под этот треск, пытаясь окончательно проснуться.
- Леди, вас ждут на завтрак через полчаса. Лучше не опаздывать. Так что вставайте. Нужно умыться: я вам тепленькую водицу принесла. А полотенца у нас так приятно пахнут! Их лавандой перекладывают, чтобы господа каждое утро наслаждались…
Казалось, этот треск въедался в мозг, пытаясь проделать в нем дыру.
Я поморщилась.
Чувствовала себя отвратительно, в голове было пусто. Казалось, что недавние потрясения опустошили меня полностью, но лучше чувствовать себя пустой, чем мучиться от боли.
Да, я не хотела вспоминать ни Академию, ни то, что там произошло. Некий блок в разуме помог просто дышать и двигаться, и я всячески отмахивалась от любых воспоминаний, кроме событий последних пары дней, где меня звали уже не Вероника Шанти, а леди Вероника Лефевр, единственная дочь герцога Глейзмора.
Новость о своем истинном происхождении приняла... легко. А всё, потому что была абсолютно и полностью эмоционально выпотрошена. Не могла ни удивиться, ни обрадоваться. Просто приняла, как должное, буквально отказываясь задумываться о чем-либо…
Герцог... то есть отец заявил, что в Академию я больше не вернусь. Честно говоря... я была рада этому. Хоть чему-то искренне рада.
Не могла больше никого видеть. Как ни странно, Лауру тоже. И хотя я всегда ее трепетно любила, но сейчас мне, наверное, нужно было время, чтобы прийти в себя. А она слишком напоминала о прошлом…
Агафа бесцеремонно потянула меня за руку, вытаскивая из кровати. Её рыжеватые кудрявые волосы забавно топорщились вокруг маленького лица. Она вообще сильно напоминала мне мелкую юркую мышь.
- Его Светлость очень рад вам, леди! Ждет ваш первый совместный завтрак с трепетом.
Впервые в жизни мне кто-то помогал одеваться. Красивое платье нежно-персикового цвета идеально село по фигуре. Если бы не бледность кожи и синяки под глазами, я бы даже поверила в то, что могу быть весьма симпатичной.
Стоп, я, кажется, потеряла в весе! Ну да, размер груди явно уменьшился. Вот только... какая разница теперь???
Отмахнулась.
Нет, только не вспоминать ни о чём. И ни о ком!!!
***
С того самого дня жизнь завертелась в совершенно ином русле. Герцог Лефевр, которого я отныне неизменно называла отцом, оказался замечательным человеком. Теперь я понимала, почему моя мама в свое время влюбилась в него. Кстати, ей передали, где я и что со мной, а отец сказал, что очень хочет пригласить её в наше поместье.
Я очень обрадовалась, что мама приедет, ведь герцог был давно одинок. Его жена умерла более десяти лет назад, а о матери он всегда говорил с неприкрытой нежностью и тоской.
Но мама... не захотела приезжать. Это очень сильно меня огорчило, но отец попросил не торопиться и сказал, что будет рад, если увидит ее еще хотя бы разочек. Маме нужно дать время…
Я всеми силами пыталась наслаждаться жизнью, проводя день за днем в свободе и праздности, гуляя по цветущему саду, примеряя многочисленные дорогие тряпки, подобных которым у меня отродясь не было.
Но в душе всё равно было мрачно и пусто.
А еще ночью снились кошмары. Я всеми силами убегала от воспоминаний днем, а они приходили ко мне ночью. Приходили и доводили до слез в подушку, до истерик, которые я отчаянно прятала ото всех, до невыносимой боли в груди.
Кажется... я сломалась. Кажется, я оказалась не такой сильной, какой себя считала. Что мне делать?
***
Через две недели моего пребывания в новом доме было сделано невероятное открытие: у меня есть брат по отцу!
Почему-то я была уверена в том, что детей у герцога Леона Лефевра больше не было, но я ошиблась.
- Микаэль… хороший мальчик, - упомянул отец печально. – Но он болен…
И через минуту в холл поместья вкатилась коляска с молодым человеком в ней.
Моё лицо вытянулось: Боже, неужели мой брат не может ходить?
Он был очень красив. Не так, как Эрик Фонтейн (о Боже, зачем я его вспомнила???), а совсем иначе. Микаэль Лефевр обладал потрясающей привлекательностью Ангела со своими огромными трепетными глазами, длинной, слегка вьющейся каштановой шевелюрой и изящным телосложением. Он был младше меня на год, то есть ему едва исполнилось восемнадцать, но взгляд у него был уже совсем не беззаботным. Скорее холодным, подавленным, безразличным.
Как и у меня…
Глава 8. Микаэль: отторжение и обретение...
Столовые приборы стучали об тарелки часто и звонко: Микаэль демонстративно плюнул на этикет и ел свое мясо крайне неуклюже. Я видела, что он делает это специально, чтобы насолить отцу. А может не только ему, но и мне, однако меня этикет волновал меньше всего.
Да, братец оказался раздраженным и неприветливым, хотя я прекрасно видела: душа его болит.
Наверное, если ты сам ранен, то подобных себе легко различишь даже издалека.
Отец был расстроен. Он ел молча, медленно, даже заторможенно. Мне стало его искренне жаль. Похоже, он мечтал пообедать всей семьей в атмосфере любви и принятия, но ничего вышло.
Чтобы помочь ему, я улыбнулась и произнесла:
- Тут отлично готовят. Спасибо, папа…
Услышав мое обращение к отцу, Микаэль вздрогнул и наконец-то взглянул на меня... исподлобья.
Что это был за взгляд! Колючий, холодный, непримиримый. Вот малявка восемнадцатилетняя! Ну что за манеры!!!
Как ни странно, я совершенно не чувствовала обиду или злость. Это казалось парадоксальным, но причины такого поведения брата были для меня, как на ладони: он злился, думая, что я отниму у него отца.
Вышла из-за стола первой, поблагодарив за еду. Сказала, что буду отдыхать в своей комнате.
Последующие несколько дней прошли тихо и безмятежно. Брат меня явно избегал, предпочитал питаться раздельно. От Агафы удалось узнать немного информации. Оказалось, что брат родился здоровым. С ним случился несчастный случай, когда ему стукнуло четырнадцать. Он был очень способным магом, перспективным. Но, на беду, влюбился в одну девчонку, с которой виделся иногда на приемах, куда постоянно его таскала тетушка. Как и всякий подросток, он решил поразить ее воображение своими умениями и прямо в чужом дворе попробовал сотворить портал. Охранная система чужого поместья выявила магическую угрозу и ударила в него магией. Удар был такой силы, что магические каналы в теле мальчишки выгорели, и поврежденный позвоночник не смог восстановиться. То есть, если бы в теле Микаэля осталась магия, то любые повреждения могли бы исцелиться. Однак, как маг, он перестал существовать, поэтому остался калекой.
Девчонка, ставшая свидетельницей произошедшего, вместо того, чтобы сообщить о ранении своего товарища, взяла и спряталась (типа, испугалась), поэтому помощь подоспела не сразу, Возможно, если бы Микаэлем занялись в первые же минуты происшествия, его дар можно было бы спасти, как и спину.
То есть парень пережил не только ужасные страдания и потерю дара, но и предательство подруги. Точнее, девчонки, в которую был влюблен...
Да, жуткая история оказалась.
Мне стало жаль брата, но… я и сама была едва ли в лучшем положении. Мой дар тоже был под вопросом, разве что здоровье было в порядке.
Какое-то проклятье на семье Лефевр, честное слово!
На следующий день, прогуливаясь в обеденное время по солнечному саду, наполненному по-весеннему цветущими деревьями, я издалека заметила какую-то возню у искусственного озера. Да, такого рода водоемы были в каждом мало-мальски обеспеченном дворе.
В поместье Лефевров через озеро был перекинут бревенчатый дугообразный мостик без перил. Больше для красоты да чтобы лягушки по вечерам устраивали на нём свои «квакательные» посиделки.
На данный момент на этом мостике и была замечена непонятная активность. Когда же я пригляделась, то просто ужаснулась. Микаэль каким-то образом заехал на своей коляске почти на середину этого мостика и безнадежно застрял. Более того, одно колесо неумолимо соскальзывало с бревен, обещая с минуты на минуту выбросить седока в воду. От увиденного у меня в животе скрутился ком.
Я бросилась вперед, раздирая себе руки и одежду об колючие ветви и кусты. Едва успела и в последнее мгновение смогла остановить тяжелую коляску от падения.
Мостик под нами жалобно заскрипел, а Микаэль замер, отчаянно вцепившись в деревянные подлокотники коляски побелевшими пальцами.
Нет, это было не от страха, а от… гнева!
- Убирайся! - процедил он, на что я раздраженно фыркнула.
- Ага, аж побежала вприпрыжку! Убиться захотел? Так тут мелковато для этого…
И потянула коляску в обратном направлении, ничуть не церемонясь с братом и не пытаясь смягчить сумасшедшую тряску.
Когда же мы оказались на берегу в безопасности, я устало выдохнула и собралась демонстративно уйти, но потом подумала, что мальчишке вздумается повторить свою глупость, и осталась.
— Вот скажи, пожалуйста: ты реально считаешь, что рискованные действия, способные лишить жизни, помогут решить проблемы? – не удержалась от упрека. Парень вздрогнул, после чего обернулся ко мне и впился в лицо яростным взглядом.
- И это говорит мне та, кто сбросился с крыши из-за парня???
Пренебрежение в голосе Микаэля можно было черпать ложками.
Я побледнела. Боже, откуда ему известна эта глупость? Я думала, она ходит только по Академии…
Мгновенно налетели грустные воспоминания, которые я так тщательно в последнее время заталкивала поглубже.
- Откуда... – начала я, но мальчишка меня прервал:
- Птица на хвосте принесла!
Его ответ сочился ядом. Вот за что???
Я гневно поджала губы.
- Можешь этой своей птице… весь хвост повыдергивать! Потому что она принесла ложь!
Микаэль искреннее удивился, да так, что даже крутанул колеса руками и довольно ловко развернулся ко мне. Несколько мгновений смотрел на меня испытующе, щурясь от яркого солнца, после чего произнес:
- Не лжешь, чувствую.
Я фыркнула.
- Конечно не лгу! Зачем мне это? Чтобы ты знал, с крыши меня столкнули... три влиятельные идиотки, а слух пустили для того, чтобы их не в чем было обвинить…
На лице брата промелькнула неожиданная ярость.
- Ты должна отомстить!!! – прошипел он, сжимая кулаки, а я не удержалась и произнесла:
- И это говорит мне тот, кто только что хотел утопиться в озере?
- Я не собирался топиться! – возмутился мальчишка. – И хватить придумывать на мой счет всякую чушь! Я просто хотел переехать по мостику на ту сторону, вот и всё!
Глава 9. Обоюдное решение...
Всю неделю мы с братом узнавали друг друга, по несколько часов беседуя в саду или в моей комнате. Я видела, что отец, периодически посматривая на нас в окно, радуется. И хотя я не могла с такого расстояния рассмотреть выражение его лица, но всей душой ощущала его эмоции. Что это? Родственная связь? Или же возрождающиеся магические дары?
Надеюсь, это не разгулявшаяся фантазия.
Не договариваясь, мы с Микаэлем избегали болезненных тем. Он не спрашивал меня об Академии, а я о его болезни. Делились в основном своим ви́дением происходящего в королевстве, проверяли уровень знаний, робко подходили к вопросу магических способностей.
В какой-то миг Микаэль запнулся, а потом посмотрел на меня снизу вверх таким взглядом, что у меня сжалось сердце. В этом взгляде было столько тоски и при этом большой надежды, что я задрожала от волнения.
- Скажи, Ника, чудеса ведь случаются? Слышала ли ты истории о выгоревших магах, которые восстановились?
Я почувствовала, как холод страха начинает просачиваться в душу. Страх потушить эту надежду и убить веру в чудо. Но… у меня не было для Микаэля обнадеживающих слов: выгоревшие маги оставались таковыми навсегда.
Мотнула головой, опуская глаза.
Брат тяжело выдохнул, отвернулся, а потом добавил:
- Не бери в голову! Глупость сказал…
— Это не глупость... – произнесла приглушенно. – Это то, что живет в твоём сердце. Твоя мечта…
- Пустая мечта… – пробормотал мальчишка. – Мёртвая…
Мне стало буквально физически больно, словно я испытала всю его боль, но Микаэль резко перескочил на другую тему и спросил:
- А что насчет твоей мести, Ника?
Я, не сумевшая сразу же переключиться, с непониманием уставилась на него:
- Мести? Какой мести?
- Мести твоим недругам в Академии, - сказал мальчишка и посмотрел мне в глаза твердым, уверенным взглядом. – Надеюсь, ты думала о таком варианте?
Честно говоря, не думала. Потому что по-прежнему категорически отказывалась вспоминать что-либо и кого-либо оттуда.
- Я не смогу им отомстить... – произнесла после некоторых невеселых раздумий. – У меня, возможно, больше нет дара. Да я и не хочу… возвращаться. Сейчас это смерти подобно…
- Ну и зря... – проговорил Микаэль. – Если у тебя есть хотя бы малейшая возможность что-либо изменить, ты должна ею воспользоваться! К тому же, теперь ты можешь начать всё с чистого листа! У тебя другое имя и будет другая судьба...
- Но это по-прежнему буду я, - произнесла уныло. – Имя ничего не изменит. Меня сразу узнают, и всё вернется на круги своя…
- С чего бы им тебя узнавать? – удивился брат. – Вероника Шанти погибла. Да здравствует Вероника Лефевр!
Я нахмурилась.
- В смысле погибла?
И вот тут-то Микаэль по-настоящему изумился.
- Неужели не знаешь? – спросил он.
- Знаю что? – еще больше напряглась я.
- То, что все уверены в твоей смерти!!! Решили, что ты утопилась в озере, подобном нашему, хотя в той луже можно утопить только гордость…
- Как? – я ошарашенно распахнула глаза. – Они думают, что я мертва???
Новость ошарашила. Я мысленно пробежалась по ученикам своей группы, представила, как все они шушукаются, считая, что я утопилась из-за отказа Эрика, и... выдохнула.
- Не может этого быть!
Потом мне вспомнилась Лаура, и в сердце зародилось беспокойство. Для подруги это, наверное, просто удар. Переживает… Боже, что же делать??? Написать ей?
- Эй, очнись! – Микаэль защелкал пальцами перед моим лицом. – Это была папина идея. Конечно, слухи создал не он: адепты сами себе придумали утопление, когда в озере нашли твоё пальто. Но отец попросил преподавателей не развенчивать этот миф. Хотя официально тебя мертвой так и не объявили, но и не опровергли, а слух прижился и процветает…
- Но зачем это отцу? – ошарашенно спросила я.
Микаэль усмехнулся.
- Небольшая месть… Эрику Фонтейну!
Я встрепенулась.
- Вы с отцом знаете... об Эрике? – прошептала со стыдом, чувствуя, как щеки заливает краской. Да, теперь влюбленность в этого жестокого парня казалась мне клеймом…
- Знаем... – Микаэль не стал говорить пренебрежительно или кривиться. Он был крайне серьезен и внимательно изучал мое лицо. - Скажи, это правда, что он обвинил тебя в попытке соблазнения, и именно это привело к травле?
У меня закружилась голова. Боже, моему братцу всё известно! Какой позор! Захотелось провалиться сквозь землю.
- Правда, – кивнула, опуская глаза. – Но это уже неважно. Я в Академию не вернусь. Хочу забыть о ней раз и навсегда…
- Правильно! – вдруг заявил Микаэль, чем очень меня удивил. – Вероника Шанти не может вернуться: она мертва! А вот Вероника Лефевр, дочь герцога Глейзмора, вернуться обязана!
Твердость и решимость брата начала меня пугать. Что он задумал? И почему вынуждает меня?
Недовольно поджав губы, я произнесла:
- Мик, я НЕ ХОЧУ! Я хочу обо всём забыть…
- Забыть попытку убийства? – возмутился брат. – Забыть отвратительное и крайне несправедливое унижение??? В твоей власти наказать обидчиков, ведь иначе они смогут точно также уничтожить кого угодно, и не факт, что этот ученик или ученица не утопятся в озере по-настоящему…
Я замерла, чувствуя, как изнутри начинает подниматься давно сдерживаемая и мощная волна гнева. Гнева на Эрика, на этих трех гиен во главе с Амелией, на всех остальных, кто ненавидел и презирал меня. Слова брата запустили процессы, которые я отчаянно мечтала умертвить…
- Нет, - тряхнула головой. – Это больно!!!
Да, ведь с гневом пришла именно боль – жуткая, изматывающая, убийственная…
- Ты из семьи Лефевр, сестра! – Микаэль впервые назвал меня так. – Ты сильная и отважная, я же вижу! У меня нет шансов изменить жизнь, а у тебя есть! Так не теряй эти шансы, прошу!!!
Я встрепенулась. В глазах брата сияла такая же боль, как и в моих.
- Почему это у тебя нет шансов? – возмутилась я. – С таким характером тебе ничего не стоит победить любого…
Глава 10. Эффектное начало...
Меня потряхивало: сегодня, спустя всего две недели после разговора с братом, мы возвращались в Академию. Подготовка к этому событию была просто сумасшедшей. Отец не поскупился и заказал для меня самый шикарный гардероб, который только мог существовать в столице. Конечно, внешний вид платьев и жакетов был ограничен требованиями к внешнему виду адептов, но ткани были использованы максимально дорогие, как и украшения к ним. Чего только стоили жемчужные пуговицы на белоснежных блузках и брошки в виде цветов из драгоценных камней на милых шляпках!
Микаэля разодели немного скромнее, но как для парня тоже очень богато. И хотя я с трудом согласилась на подобное, но отец настоял. Он выслушал наш с братом план несколько напряженно и долго отговаривал от его исполнения. Переживал. Говорил, что готов сам отомстить обидчикам, но не втягивать нас в это, однако Микаэль нашел для него нужные слова:
- Папа, - произнес он твердо и решительно, - дело не в самой мести, понимаешь? Мы с Никой должны снова встать на ноги, это наше обоюдное решение. Если эти битвы произойдут без нас, они будут бесполезны!
Отец прослезился и отвернулся к окну. Я смотрела в спину этому некогда сильному и привлекательному мужчине и понимала, что его сердце давным-давно истерто в порошок многочисленными жизненными разочарованиями и страданиями. Казалось бы, богатый наследник, целый герцог, но для того, чтобы страдать, многого и не нужно. Достаточно просто остаться в полном одиночестве посреди чужих людей… Как тихонько мне шепнула Агафа утром, жена у хозяина была той еще стервой, так что даже Микаэль её едва ли любил.
Наконец, отец взял себя в руки и, повернувшись, сказал:
- Ладно, дети мои! Я сделаю всё, что вы скажете, если пообещаете мне при малейшей трудности обращаться за помощью. Знайте, что в любой момент вы можете покинуть Академию, если только захотите этого.
Я кивнула, чувствуя волнение в груди.
Мы возвращаемся?
И вот сейчас, две недели спустя, имея огромный гардероб, личную служанку (чего фактически не разрешалось никому в Академии), а также артефакт небольшой иллюзии в сережках-гвоздиках, я нервно отсчитывала минуты до того мгновения, как мы сядем в карету и прибудем на место назначения.
Всё было продумано до мелочей.
Еще десять дней назад наши люди пустили слух, что у герцога Лефевра обнаружилась дочь, все эти годы жившая в соседнем королевстве и наконец-то приехавшая домой после длительной разлуки. Якобы Леон Лефевр был женат дважды, и она была его ребенком от первого брака. В слухи было добавлена информация о том, насколько я умна, хороша и баснословно богата. Короче, идеальная невеста! Академия загудела, как улей.
Я, конечно, боялась, что слухи чрезмерно преувеличены. До красавицы мне далеко, но даже Агафа посмотрела на меня укоризненно, когда я обмолвилась об этом.
- Госпожа, вы очень красивы! – бросила она. – Может, вам нужно подлечить зрение?
И только тогда я обратила внимание, что стала стройной и изящной, сохранив при этом очень женственные формы там, где нужно. Моя грудь была больше, чем у сверстниц, а талия очень тонкой. Боже, это правда я? От всех этих стрессов я просто не заметила, что настолько изменилась!
Благодаря ежедневному уходу от Агафы, мои волосы стали более послушными и блестящими, кожа побелела, потому что я выходила в сад чаще всего с зонтиком от солнца.
Но даже это преображение не спасало от естественного переживания, что во мне легко узнать Веронику Шанти. И тогда брат предложил использовать артефакт иллюзии. Нет, внешность останется моей собственной, просто будет подправлена так, чтобы скрыть некоторые мелкие детали и незначительно изменить лицо. А с учетом изменившейся фигуры и богатой одежды, я теперь действительно выглядела совершенно другим человеком.
Но всё равно дико нервничала.
Микаэль, сидевший в своей коляске рядом в ожидании кареты, которую мы заказали в королевском каретном дворе, был задумчив. Похоже, ему приходилось подавлять собственных демонов, и при виде его напряжения моё начало тухнуть. Я ободряюще коснулась его руки и улыбнулась.
- Мы всё сможем, братик, - прошептала нежно. Да, мы сдружились, как самые родные на свете. – Вместе – мы сила!
Микаэль вяло улыбнулся в ответ.
- Да, обязательно, - прошептал он, и в этот момент в ворота поместья въехала огромная карета с позолотой – наш впечатляющий транспорт, призванный одним своим видом сразить всю Академию наповал…
***
Академия Золотой Лилии имени Адария Светлого…
До конца учебного года оставалось всего три месяца, а в Академию поступили новые адепты – дети знаменитого диннарского аристократа Леона Лефевра, герцога Глейзмора. Об этом не знала разве что дворовая собака, которая обычно ловила мух и не интересовалась последними сплетнями.
Наличие у столь влиятельного человека, который считался близким другом короля Алексиса Второго, еще и дочери, оказалось настоящим сюрпризом. Выходит, он был женат дважды? Какая новость! Местная аристократия обожала копаться в чужих судьбах и обсуждать влиятельных наследников. Молодые люди по наущению своих матерей получили задание присмотреться к неожиданной наследнице герцога, ведь союз с ним мог оказаться невероятно выгодным для любой семьи.
Еще одной новостью, всколыхнувшей учебное заведение, был тот факт, что учиться собрался и единственный сын Леона Лефевра – Микаэль, который давно считался списанным со счетов из-за выгоревшего дара и покалеченного тела. До того, как с ним случилось несчастье, Микаэлю пророчили великое будущее, и многие аристократки готовили своих дочерей для возможного брака с ним. К тому же, наследник герцога Глейзмора был удивительно красив.
Но травма перечеркнула всё, и о мальчике благополучно забыли. Более того, узнав, что он собрался учиться, общество заговорило о нём в презрительном тоне. Все считали выгоревшего мага абсолютно бесполезным, а уж калеку и подавно.
Именно поэтому буквально все учащиеся Академии высунулись из окон, когда во двор въехала огромная королевская карета с позолоченными знаками отличия.
Глава 11. Путь мести начался...
Комната Эрика Фонтейна и его друзей несколько часов спустя…
- Вы видели Веронику Лефевр? – глаза Лонни восхищенно поблескивали. – Красотка! Вот на такой бы я женился с удовольствием.
- Губу закатай... – презрительно бросил Хакки. – У тебя обедневший род, а она дочь королевского друга. Не светит тебе ничего, поверь…
- Я ее очарую! – начал дурачиться Лонни, выпячивая грудь. – Неотразимый Леонардо Ванчини, то бишь я, будет пригрет и обласкан!
Хакки бросил в него подушкой, а Эрик мрачно присел на своей койке, смотря перед собой в никуда.
Хакки заметил это и перестал смеяться. Дал знак товарищу, чтобы прекратил дурачиться, и парни смолкли окончательно.
- Эй, а ты видел новенькую, Эрик? – подал голос Джойд, который всё это время читал учебник и не замечал накалившейся в комнате атмосферы. Хакки шикнул на него, но было уже поздно. Эрик бросил испепеляющий взгляд на неосторожного друга и молча вышел из комнаты, оставив после себя шлейф раздражения и холода.
- Фух, ушел... – выдохнул Лонни с облегчением. – Что-то Эрик в последнее время сам не свой…
- Да, с тех самых пор, как эта дура... утопилась.
- О мёртвых говорят или хорошо, или никак... - напомнил зануда-Джойд, а Лонни быстро осенил себя защитным знамением.
- Да хватит уже! – рявкнул Хакки раздраженно. – С Эриком беда, а вы делаете вид, что ничего не происходит. Его надо как-то отвлечь, заинтересовать…
- Так пусть и заинтересовывается новенькой-то! – просиял Лонни. – Ему как раз такая подойдет – богатая, родовитая, красивая. Эффектная девушка – лучшее средство от хандры!
— Вот только её весьма некстати тоже зовут Вероникой... – мрачно отметил Хакки и развалился на койке, уставившись в потолок. – А было бы неплохо, если бы Эрик уже нашел себе пару и прекратил нагнетать обстановку. А то ведь житья нет, честное слово!
- Надо как-то свести его с этой Лефевр... – задумчиво произнес Джойд. - Может, чего придумаем, а?
- Нет, нельзя, Эрик догадается и будет злиться... – засомневался Хакки. – Лучше его не трогать…
- Да мы и не будем трогать, - заговорщически понизил голос Лонни. – Нужно просто как бы невзначай почаще о герцогской дочери разговаривать, авось заинтересуется...
На том и порешили…
***
Я осматривала свои новые академические покои с трепещущем сердцем. Отец и в этом расстарался: мало того, что нам с Микаэлем выделили две смежные комнаты с одной гостиной, чтобы можно было вместе принимать пищу и выполнять задания, так еще и находились они на этаже преподавателей, а не в студенческом общежитии.
Отлично! Честно говоря, я побаивалась наличия соседок просто потому, что был слишком негативный опыт.
Впрочем, ректор Академии не мог не пойти нам навстречу: Микаэль нуждался в помощи ежечасно, потому напротив нас в двух комнатах поселили слуг: Агафу (для меня) и Вилпо (для брата). Таким образом, мы снова выделились по полной программе и были этим фактом довольны.
Однако я понимала, что доверять внутреннему ажиотажу нельзя. Битвы только-только начинаются, и мне нужно быть как никогда собранной.
Когда вещи были разобраны, и слуги удалились к себе, я присела в кресло, достала сложенный вчетверо лист бумаги и начала зачитывать брату наши ближайшие планы.
- Во-первых, расписание. Нужно просчитать, сколько времени потребуется на сборы по утрам, - начала серьезным тоном. – Во-вторых, я считаю, что питаться в столовой мы не будем принципиально… - взглянула на Микаэля, и тот на мое решение важно кивнул.
- Да, поддерживаю, - ответил приглушенно. – Ненавижу столовые!
Исчерпывающий ответ! Я улыбнулась и немного расслабилась.
- А «в-третьих» скажу я, - вклинился мальчишка, сдув челку с высокого лба, - МЕСТЬ! Продумай ее на холодную голову…
Я устало выдохнула.
Да, я пришла не просто учиться. Я должна понять, каким образом мой дневник оказался у Эрика. Кто-то подставил меня, это точно, и у меня есть подозрения, что не обошлось без троицы «горгулий» во главе с Амелией.
Но это вопрос справедливости и чести, не более того…
***
Как я ошибалась!
Думала, что мое негодование потухло и жажда мести присмирела, но я жестоко ошиблась. Голова была трезвой ровно до того момента, пока я не наткнулась на вышеупомянутых «горгулий» в тот момент, когда они насмешливо оскорбляли очередную перепуганную адептку посреди коридора.
- Ванда, ты посмела заявить, что в смерти этой толстой идиотки Шанти виноваты адепты? – Амелия надвигалась на перепуганную девушку, заставляя её в конце концов прижаться спиной к шершавой стене.
- Д-да! – дрогнувшим голосом бросила Ванда - голубоглазая шатенка с непримечательными чертами и в очках на пол-лица. – Веронику Шанти погубили преследования и насмешки! Я сообщила о своих выводах преподавательскому составу. Они обещали разобраться!
Я, наблюдавшая за этой сценой из-за поворота, была искренне поражена. Что за Ванда? Почему я ее совсем не помню? Впрочем, на таких непривлекательных заучек даже я не обращала внимания, ведь, судя по всему, она дочь какого-то ремесленника, а не аристократа. И для своего незавидного положения она невероятно смела и решительна!
На душе потеплело от мысли, что хоть кто-то в Академии мог чисто гипотетически стать на мою сторону, но… возможно, это был единичный случай.
Меж тем Амелия злорадно рассмеялась и начала незаметно плести пальцами какое-то заклинание, пряча руку за спиной. Какой мерзкий прием! Хочет выплеснуть гадость девушке в лицо? Приглядевшись, поняла, что это бородавочное заклинание. Запрещенное, между прочим. Вреда от него никакого, разве что жертве придется срочно бежать к лекарю или ходить с бородавками пару дней. Хуже то, что обвинить Амелию в использовании этого заклинания будет сложно: всем известно, что подобное магическое заболевание также очень распространено при контакте с земляными жабами, с которыми адепты работают почти на каждом уроке лекарского искусства.
Глава 12. Первые занятия...
Ванда до сих пор была в шоке. Смотрела на меня круглыми, под стать очкам, глазами, протягивая клочок бумаги с расписанием занятий.
- Спасибо, - улыбнулась я. – Меня зовут Вероника Лефевр, а тебя...?
- В-ванда Гамильтон, - слегка запнувшись, произнесла девчонка. – С-спасибо, что помогли, леди…
Ее обращение на «вы» резануло. Еще недавно я была почти такой же как она – простой, невзрачной, ничего не значащей. Не уверена, что даже Ванда захотела бы общаться со мной прежней. А теперь она с трепетом называет меня на «вы»…
Где-то противно…
Противно, что титулом и блеском платья можно заработать достаточно большое уважение…
Попрощавшись, я возвратилась к себе – задумчивая и с осадком в душе. Нужно срочно поговорить с Микаэлем, рассказать о случившемся и спросить его мнения. Я сразу поняла, что брат невероятно умен и проницателен, и с его мозгами мы точно сможем выиграть не одну войну…
Но мальчишки в комнате не оказалось. Его спальня, моя спальня и наша общая гостиная были пусты.
Сердце сжалось от дурного предчувствия. Как и куда он мог отправиться без согласования со мной?
Найдя его слугу – худощавого скромного парня по имени Вилпо – я убедилась, что о своем уходе Микаэль никому не сказал. Огорчившись, приказала Вилпо поискать хозяина на нижних этажах, а сама решила обойти учительский корпус.
К счастью, искать долго не пришлось: коляска вместе с Микаэлем сиротливо стояла на балконной террасе преподавательского этажа, откуда открывался обзор на академический двор.
Шагнула к брату с напряжением, потому что его вид говорил о том, что он тоже напряжен. Почему приехал сюда? На что смотрит?
Подошла на максимально близкое расстояние и с изумлением поняла, что Микаэль меня даже не замечает. Он неотрывно смотрел вниз и был так задумчив, что не видел и не слышал ничего вокруг себя.
Проследила за его взглядом и увидела... группу симпатичных старшекурсниц – человек пятнадцать – которые что-то с жаром обсуждали во дворе. Некоторых я узнала, лица остальных было невозможно рассмотреть из-за слепящего солнца.
Снова взглянула на Микаэля и… догадалась в чем дело.
Столько боли, как в его лице сейчас, я не видела уже давно. Страшная догадка обрушилась на разум, заставляя с досадой признать: первая влюбленность брата оказалась слишком живучей. Похоже, в той толпе он нашел ту самую девушку, ради которой когда-то и совершил самую великую глупость в своей жизни.
Я снова посмотрела на старшекурсниц, но понять, кто есть кто, не смогла. Как же он тогда видит? Но, наверное, дорогих людей невозможно не узнать даже издалека.
Сердце наполнилось состраданием, однако... отмалчиваться я не стала.
- Как ее зовут?
Мой вопрос прозвучал, наверное, как гром среди ясного неба, потому что Микаэль вздрогнул. Посмотрел на меня с изумлением, как будто я на его глазах материализовалась из воздуха.
- Кого? – уточнил он, но покраснел так красноречиво, что я поняла: он знает, что я имела в виду.
- Ту девушку, в которую ты был влюблен и которая находится в той толпе…
Указала на адепток.
Микаэль вдруг взглянул на меня возмущённо, хотя за хмуростью лица явно пытался скрыть свою невыносимую неловкость.
- Да ладно тебе... – попыталась отшутиться я. – Мы же семья…
- Я не хочу о ней говорить… - насупился Микаэль и отвернулся. И я поняла, что эта тема до сих пор табу.
Удивилась. Неужели так живуча любовь? Фактически детское, неудачное, трагически закончившееся чувство – и до сих пор болит?
А моя... любовь? Она тоже может быть еще жива?
Лучше бы я не задавала себе этого вопроса. Лучше бы продолжила прятаться от него в коконе равнодушия, потому что, как только допустила подобную мысль, перед глазами вспыхнул образ Эрика Фонтейна, а на душу обрушилась целая лавина чувств.
Первой в веренице внутренних палачей шествовала жгучая обида. Обида на то, что он так жестоко меня унизил и отверг. Казалось бы, после свершившегося следующей должна была идти именно ненависть, но та плелась где-то в самом конце списка. Второй у меня значилась боль. Целое море боли, ощущение опустошенности и одиночества. После боли, кромсая душу на части, рвалась наружу жажда справедливости, ну а за ними – отчаянная и мучительная злость.
Однако после злости совсем уж нелепо плескалась... тоска, которая оплакивала мои чувства, мою привязанность к этому недостойному парню и допускала безумную надежду, что всё могло бы быть иначе, если бы…
Никаких если бы! А это уже проснулась ненависть. Еще робкая, бредущая самой последней, так что ее голос звучал негромко, и я не сходила от него с ума. Однако она рвалась вперед, убеждая, что Эрик Фонтейн вместе с Амелией достойны самого изощренного и жестокого наказания.
Парализованная этим шквалом эмоций, я несколько мгновений не могла даже вдохнуть. Но потом вздрогнула, прикрыла глаза и заставила себя успокоиться, прекрасно отдавая себе отчет в том, что сижу на пороховой бочке, готовой взлететь в воздух в любой момент.
- Ладно, - выдохнула напряжённо, - расскажешь как-нибудь потом. А теперь давай вернемся. У меня есть, чем поделиться…
***
- Надо было сказать этим мымрам что-нибудь покрепче! – негодовал брат, когда я рассказала ему о поведении «горулий». Я даже имен их не называла – много чести. Так и прозвала мерзкими «птичками», на которых эта троица была отчаянно похожа.
- Ты не представляешь, как хотелось, - выдохнула я. – Но сейчас ответственный момент: нужно держать себя в руках.
Микаэль согласно кивнул, хотя по лицу пробежала какая-то тень, и я решила сменить тему.
- Завтра первый день занятий. Нервничаешь?
Мальчишка неопределенно пожал плечами.
- Немного. Незначительно. Переживу...
Я улыбнулась.
Храбрится, хочет выглядеть непоколебимо сильным. Мой герой…
- А тебе страшно? – Микаэль бросил на меня испытующий взгляд.
- Очень... – призналась я. – Потому что в аудиторию должна войти не я настоящая, а некая величественная аристократка. Мне трудно играть роль…
Глава 13. Что в сердце моём?..
«Никто не удалил моё имя из журнала, потому что я жива…» - подумалось мне. Откинувшись на спинку стула, начала с интересом разглядывать Эрика Фонтейна.
Он явно не остался равнодушен к произошедшей осечке. Побледнел. Что это значит? Проснулась совесть? Сомневаюсь. У таких, как он, совести нет в принципе, иначе он помог бы мне тогда, когда я его просила.
Смотрела на него и испытывала своё сердце: чувствую ли я на самом деле что-либо? Когда парень продолжил зачитывать имена, я заглянула в себя поглубже и поняла, что на данный момент ненависть и обида преобладают.
А что там в глубине, мне пока совершенно непонятно.
Выдохнула.
Итак, нужно не забывать, что я теперь другой человек.
- Вероника Лефевр… - голос Эрика разлетелся по аудитории, и все присутствующие с интересом покосились на меня.
Я едва заметно вздрогнула, но это не изменило моей царственной осанки, над которой я корпела последние недели, и не согнало с лица высокомерно-презрительного выражения, которое было совершенно настоящим, ведь я смотрела в лицо своего… врага.
Когда Эрик Фонтейн встретился со мной взглядом, он побледнел еще сильнее. Ну да, реакция, как и у Амелии. И всё-таки мои черты узнаваемы. По крайней мере, я выгляжу как дальняя родственница себя прежней.
Но разглядывал меня парень совсем недолго. Моментально взял себя в руки и продолжил чтение списка.
Когда этот список закончился, он отложил журнал и развернулся к доске, на которой начал чертить незнакомые артефакторные схемы.
В первые минут пятнадцать он всё-таки смог поразить меня своим безусловным талантом к преподаванию. Фразы, которыми он довольно емко объяснял предмет, были толковыми и легко залетали в разум. Не всякий учитель сумеет скучнейшую тему преподнести так, чтобы информация сама собою вспыхивала в мозгу.
А Эрик мог. Значит… талант налицо.
И вот тут-то моё насмешливое равнодушие дало трещину. Потому что циничный и жестокий придурок на несколько мгновений превратился в себя прежнего – очень толкового и старательного парня, который своим рвением к учебе заслужил звание едва ли не лучшего ученика Академии. Вот в такого я была влюблена до безумия. Вот такой Эрик вызывал во мне острое и ужасно болезненное чувство тоски…
Опустила голову и застыла изваянием.
Боль вернулась.
А я ненавижу боль!
- Адептка Лефевр, повторите то, что я только что сказал! – строгий голос Эрика заставил меня вздрогнуть и удивленно посмотреть на него.
- Вы витаете в облаках и ничего не слушаете. Может вам скучно? – голос парня наполнился ехидством.
Ах вот и змеиные повадки пожаловали!
Я скривилась.
- Не думаю, что я смогу сходу запомнить учебный материал, который нам преподаётся впервые и который требует времени для переосмысления, - проговорила с достоинством. – Вы требуете невозможного, господин СТУДЕНТ!
«Не один ты умеешь быть змеей, - подумала злорадно, видя, как напряглись черты лица Эрика. – И хотя я освоила подобное умение недавно, но учусь довольно быстро…»
Когда наша битва взглядов закончилась, Эрик просто отступил и начал «пытать» кого-то другого, я же выдохнула с ощущением своей первой победы.
Первой победы над тлеющими останками своей глупой и отвратительно живучей любви…
***
Остальную часть урока Эрик Фонтейн меня просто игнорировал и не удостоил ни одним взглядом. Казалось, он намеренно не смотрит в мою сторону и даже не поворачивает головы. Что ж, меня это вполне устраивало, так что я прекрасно провела время, разглядывая его на все лады и предвкушая, как буду обжигать холодом и ненавистью при каждом контакте.
Да, жажда мести начала медленно, но уверенно наполнять естество…
После двух уроков подошли девчонки из группы – знакомиться. Я-то их всех знала по прежней жизни, а они меня нет. Разглядывали со смущенными улыбками, были сама любезность, хотя для Вероники Шанти в прошлом не сделали ничего подобного.
Наверное, именно поэтому я была отстраненной и довольно холодной. На все их вопросы отвечала без улыбки, заставив смутиться и поспешно отступить. Вот так среди учащихся начало формироваться мнение, что я властный и довольно высокомерный фрукт. Что и стоило доказать…
Когда занятия закончились, я поспешила к себе. Когда вошла в покои, брата еще не было. Агафа накрывала на стол (наверное, я её за это расцелую, потому что страшно хочу есть), Вилпо оттирал несуществующие пятна на сапогах Микаэля.
Прикинула, что занятия у брата уже должны были закончиться. Где его носит?
Нахмурилась и, развернувшись, нырнула обратно в коридор – искать его.
Неподалеку от его аудитории заметила стечение народа. Сердце тревожно ёкнуло. Растолкала учеников и вынырнула в первом ряду, уставившись на двух молодых людей, одним из которых был мой брат.
Они перекидывались какими-то непонятными словечками, и выражение лица у Микаэля было весьма довольным, в то время как его соперник – высокий худощавый парень в довольно поношенном костюме и с загорелым лицом крестьянина – медленно багровел от злости.
Что происходит?
Кажется, я прошептала это вслух, потому что какая-то незнакомая девчонка тут же охотно шепнула на ухо:
- Они соревнуются. Лучший ученик лекарского класса – Алексий Гиль – поспорил, что знает больше целительских заклинаний, чем новенький... Микаэль, кажется. Просто Алексий посчитал, что Микаэль слишком заносчив, потому что тот сегодня отличился на всех занятиях, постоянно вызывая внимание на себя. Его похвалил каждый учитель, а нашего отличника это задело. Вот они и сцепились…
Я напряженно выдохнула. Что ж, братишка в своем репертуаре: с его-то феноменальной памятью запомнить несколько сотен заклинаний – это раз плюнуть. Но вот только... выскочек однозначно не любят, а неприязнь некоторых одногруппников он однозначно уже заслужил.
Посмотрела на Микаэля с жалостью. Таким образом он пытается компенсировать своё несовершенство, доказывая, что ноги – ничто, а ум – всё. Но ни к чему хорошему это не приведёт, увы. И всё-таки он ещё слишком юн, чтобы понимать это. Не вся мудрость этого мира уже осела в его симпатичной голове…
Глава 14. Муки Эрика...
Эрик
Пока парни из комнаты весело играли в карты, Эрик напряжённо жевал губу и размышлял. Смотрел в потолок, подперев голову руками, и не слышал ни взрывов смеха, ни азартных выкриков, ни треска бумажных карт.
Его мыслями владела наглая девица, которая вызывала в нём всё большее недоумение и… страх?
В этом трудно было признаться, но Вероника Лефевр остро напоминала ему недавнюю утопленницу, и от этого становилось жутко. Мало того, что их звали одинаково, так ещё и внешне богатая аристократка чем-то походила на Веронику Шанти.
Жизнь Эрика разделилась на «до» и «после» именно тогда, когда он лицом к лицу встретился с этой Шанти. Тысячу раз пожалел, что не сдержался и выплеснул на неё своё накопившееся негодование. Ведь она в итоге покончила с жизнью…
Мучительно прикрыл глаза, снова погружаясь в депрессию. Состояние больше походило на беспредел безнадеги и мрака, чем даже на чувство вины. Несмотря на то, что он не считал себя виновным в ее смерти напрямую, Эрик ощущал, что впервые в жизни принял неверное решение, не придя к ней на помощь.
Но ведь она была такой настырной и бесстыдной – эта Шанти! Её откровенные записи, достойные пера отъявленной куртизанки, стали последней каплей в чаше его переполнившегося терпения, и он вспылил. Вылил на неё своё презрение, желая, чтобы аморальность ученицы была жестоко наказана.
Правда, наказывать её начали остальные студенты, но ведь это было лишь ребячеством, не более того! С чего бы из-за такой ерунды прыгать с крыши или топиться в пруду??? Ну не могла же она в самом деле расстаться с жизнью только оттого, что он не ответил ей взаимностью???
Едва не застонав от вновь нахлынувшего мрака, Эрик сжал зубы и попробовал переключиться на Веронику Лефевр.
Эта девушка в корне отличалась от Шанти. Да, внешнее сходство удивляло, но взгляд, стать и главное - отношение к нему – всё было абсолютно противоположным. Парень не мог понять только одного: это она со всеми такая бука или только с ним?
Впрочем, плевать. После случая с Шанти он зарёкся даже смотреть в сторону учениц. Если ему захочется женщину, он отправится в бордель, если нужна будет невеста, её подберёт отец и даже спрашивать не будет. А все эти студентки его определенно достали, да так, что уже тошнит от томных взглядов и откровенных заигрываний.
Конечно, парень сделал выводы из случившегося и больше не собирался прилюдно унижать сумасшедших поклонниц: одного прецедента хватило. Поэтому на данный момент он был максимально холоден с противоположным полом, давая понять, что ни у кого нет и шанса.
Однако Вероника Лефевр почему-то привлекла его внимание.
Он и сам не знал, что именно его зацепило - сходство с утопленницей или её высокомерие, но девица в последнее время почему-то не выходила из головы.
Возможно ли, чтобы его захватило мистическое впечатление, как будто в её лице на него смотрит погибшая дурочка???
Бред!
Эрик пожурил сам себя за крамольные мысли. Он становится параноиком, не иначе…
- Эй, Эрик, давай с нами! – вырвал его из размышлений голос Джойда. – Отвлекись уже!
Эрик не стал ворчать, как обычно, и молча присоединился к игре. Просто хотел забыться хотя бы ненадолго, потому что мучительные мысли не давали покоя ни днем, ни ночью.
Одна партия была сыграна в полном молчании, но болтливый Джойд долго не продержался и начал, шутя, задавать Эрику лукавые вопросы:
- Пошел слух, что эта Лефевр – та еще штучка! Холодная, как кусок льда, но ведь это делает её ещё более привлекательной, правда? Этакая ледяная королева. Одним только взглядом может создать снегопад! Уф-ф! Люблю таких. А это правда, что она сегодня демонстративно отказалась отвечать тебе на уроке, Эрик?
- Откуда такие сведения? - процедил Эрик недовольно. Ему страшно не понравилась осведомлённость товарища.
- Знакомые девчули нашептали... – хохотнул Джойд. – Сейчас всем очень интересно, как между вами начнут развиваться отношения. Некоторые даже ставки делают на то, что вы станете лютыми врагами. Но многие уверены, что между вами точно вспыхнет искра сокрушительной страсти!
Эрик шокировано замер, смотря на товарища ошеломленным взглядом.
- Скажите мне, что это всего лишь дурацкая шутка... – процедил он мрачно.
- Увы, нет, - бросил Лонни, - академия гудит, как улей...
- Но... почему? – вмиг растерялся Эрик. – Без меня меня женили? При чем тут до этой Лефевр я???
- Как причем? – искренне удивился Хакки. – Ты самый популярный студент нашей Академии. Можно сказать, местная звезда или... достопримечательность. Редко кому из парней в принципе доставалось столько внимания от женщин. Помнится, тебе посвящали стихи и даже поэмы, предлагали себя в одетом и раздетом виде, дарили подарки, дрались ради твоего внимания...
- Так, хватит! – взвился Эрик. – Не хочу ничего слушать!!!
Но Джойд продолжил вместо товарища:
- Не глупи, Эрик! Жизнь продолжается. Веронику Лефевр посчитали девушкой с такой же жизненной позицией, как и у тебя: она богатая, знаменитая, холодная и недоступная. К тому же, недурна собой. Вы одного поля ягода. Подходите друг другу, как две капли воды! И все это заметили. Теперь идет спор о том, разведет ли вас судьба по разные стороны баррикад или сведёт вместе...
Эрик шокировано выдохнул и застыл на месте. Боже, похоже, популярность и привлекательность стали его бичом. Как же его достало это невыносимое внимание! Иногда страстно хотелось бросить академию к чертовой матери и устроиться в какое-нибудь захолустное учреждение под именем обедневшего дворянина.
Но он не мог отречься от того пути, которого требовал от него отец, поэтому Эрик не мог дождаться, когда же закончит своё обучение здесь.
Решив выйти на свежий воздух и что-нибудь сломать от накопившегося в душе негодования (например, можно устроить небольшой ураган, который поломает верхушки деревьев и собьёт с души оковы напряжения), Эрик вяло поднялся на ноги и, махнув ребятам, ушел.
Глава 15. Неплохая идея...
Ванда стояла посреди коридора, едва ли не рыдая. По лицу, измазанному расплескавшимися реактивами, стекали слезы, оставляя после себя белые дорожки.
Вокруг девчонки собиралась толпа, которая гнусно хихикала, а я, увидевшая это безобразие, пришла в ужас.
Собственные воспоминания, когда вот точно так же толпа смеялась над униженной мной, нахлынули лавиной и… мгновенно придали ускорения телу. Я даже не поняла, как понеслась вперед, весьма невежливо отталкивая тех, кто стоял у меня на дороге.
Подбежала к Ванде и уставилась на пол, засыпанный осколками. Похоже, адептка несла поднос с химическими веществами в колбах, и кто-то её толкнул.
На лице девушки застыло отчаянное выражение.
Э-э, нет, подруга! Отчаяться я тебе не дам. Подруга условная, конечно, мы с девчонкой едва знакомы, но после того, что пережила я, не вмешаться не могу.
Вынула носовой платочек из собственного кармана и поспешила вытереть Ванде лицо.
Девушка почти не реагировала, только вздрагивала. И тогда я, осмелев от ярости, заклокотавшей в сердце, повернулась к насмешникам.
- Каждый смеющийся должен помнить: однажды он может оказаться на её месте!
Да, новое имя и, по сути, новая личность придали мне немалой решительности. В бытность Вероникой Шанти я бы не стала отсвечивать, но сейчас… просто жаждала что-то предпринять.
От моих слов с большинства лиц сползли улыбки. Кажется, мой нынешний титул продолжал прекрасно работать, придавая словам и действиям оттенок непоколебимой истины. Разве что глаза некоторых раздраженно сверкнули, доказывая, что унижение более слабых и менее родовитых останется для них самым излюбленным развлечением и они не откажутся от него ни при каких условиях.
Подхватив Ванду под руку, я с решительным видом потащила ее прочь, безошибочно найдя путь среди многочисленных коридоров: всё-таки я училась здесь почти полный учебный год и знала Академию, как свои пять пальцев.
Отвела Ванду к её крылу и остановилась.
- Спасибо, - пробормотала девушка, не смотря мне в глаза и сгорая от стыда. – Ты снова помогаешь мне…
- Пожалуйста, - ответила осторожно. – Но я хочу знать, кто это сделал?
Да, были у меня подозрения на одну троицу.
- Какой-то парень со второго или третьего курса, - пожала плечами адептка, - один из многих.
- Но почему он это сделал? – недоумевала я.
Ванда тяжело выдохнула и снова опустила взгляд. Похоже, на неё навалился стыд или что-то подобное, потому что ответила она с огромным трудом:
- Вчера вечером, пока я занималась в библиотеке, кто-то пробрался в комнату и выкрал... комплект моего нижнего белья. Отец у меня – портной, поэтому мои вещи помечены вышивкой с фамилией. У отца привычка такая, да и обычное это дело в нашем кругу. Сегодня же утром это белье вывесили посреди класса, и все увидели, кому оно принадлежит. Когда я вошла в класс, все начали насмехаться, а парни отпускать похабные шуточки. Я сорвала белье и спрятала, но смех продолжался на каждом уроке. Потом кто-то разнес слух об этом по всей Академии, и вот...
В глазах Ванды снова появились слезы, а я гневно сжала кулаки. Какая знакомая схема! Как ловко кто-то рушит чужую репутацию в два щелчка! И оба раза совершено проникновение в чужую комнату, причем, без особых усилий и следов взлома. Как такое возможно???
Но однозначно, почерк этих двух преступлений совершенно одинаков, и я… отныне не отступлю!
***
Микаэль напряженно жевал губу и думал.
- Нужны дополнительные сведения, - наконец, произнес он. – Чтобы сделать хоть какие-то выводы, я должен узнать детали. Позови эту Ванду к нам…
Я согласилась, что брат прав, но сперва решила уточнить один вопрос:
- Как ты думаешь, есть ли резон идти писать заявление ректору? Боюсь, никто не воспримет такую жалобу всерьез…
Брат посмотрел на меня скептически:
- Как часто ты слышала о том, чтобы преподавательский состав разбирался в склоках и проблемах между студентами?
- Никогда... – выдохнула я, догадываясь, куда он клонит и устало откинулась на спинку кресла. – Жаль, что не существует какого-нибудь… кружка или не знаю чего… для адептов из малообеспеченных семей, чтобы совместными усилиями участников нанимать защитника для обиженных или привлекать кого-либо постороннего для расследования таких случаев...
Микаэль снова задумался, и его гладкий лоб прорезала глубокая морщина. Вдруг в больших глазах зажегся яркий огонек, и он с легкой улыбкой произнес:
- А ведь это мысль, сестра! У нас есть деньги и возможности, чтобы направить прошение к ректору с подобной инициативой. Если создать что-то вроде конторы внутри Академии, которая будет вмешиваться в различные конфликты между учениками, тогда преступникам уже будет гораздо сложнее проворачивать свои делишки!
В моей душе шевельнулась надежда. Неужели мы действительно можешь придумать нечто такое… серьезное и действенное?
- Мне кажется, нужно рассказать отцу, - осторожно добавила я. – Если вдруг ректор заупрямится, влияние нашей семьи поможет продавить его…
На том и порешили.
***
Ванду пригласили к себе вечером того же дня.
Пришла она пунцовая, как помидор, а когда увидела в гостиной Микаэля, то вообще замерла на пороге, собираясь, очевидно, броситься наутёк.
Я успела подскочить к ней и схватила за руку.
- Не смущайся, это мой брат. Он очень хороший парень и тебя не обидит. Проходи, Ванда! Нам нужны подробности происшествия, чтобы мы могли в нём разобраться и поискать виновных.
Девушка едва нашла в себе силы войти. Я понимала её. Рассказывать о своем белье, развешанном посреди класса, было жутко неловко, но я еще раз напомнила ей, что без этого разговора вопрос останется нерешённым, и зачинщики смогут продолжить творить свои злые дела.
Ванда опустилась на край диванчика в гостиной и замерла.
Я заметила, что Микаэль тоже немного смутился, ведь близко общаться с девушками ему в общем-то в последние годы не приходилось. Но потом он стал задавать уточняющие вопросы, и оба расслабились, увлекшись обсуждением.
Глава 16. Загадка Лауры...
Путешествие по ухабистой дороге совсем не вымотало, потому что я с нетерпением ждала встречи с мамой. Когда впереди показались потерявшие блеск, но такие родные постройки, сердце заколотилось сильнее. Кроны деревьев вокруг поместья давно разрослись сверх меры, кусты потеряли форму, аллейки заросли травой. Я вдруг почувствовала резкий укол стыда. Вообще не подумала о том, что теперь, имея возможности, просто необходимо нанять маме слуг, ведь тетушка Синтия – единственная из оставшейся у нас обслуги – была уже в летах, а садовник уволился больше полугода назад.
Когда карета остановилась перед покосившимися воротами, я вышла из нее с пылающими щеками. Схватила багажную сумку, расплатилась с возницей и договорилась, что он вернется за мной через два дня.
Войдя через калитку, оказалась посреди родного дома и… не узнала его. Точнее наконец-то осознала, что мы давно живем в настоящему упадке. Ровно с тех самых пор, когда от сердечного приступа умер отец. Выходит, мой приемный отец. Это случилось семь лет назад.
С приемным отцом Джейкобом Шанти у меня так и не сложилось каких-либо отношений. Он был добрым человеком, но крайне замкнутым. Со мной почти не разговаривал, да и соседей избегал. Но я привыкла к такому родителю, была ему благодарна. Где-то даже любила, но…
Да, как-то неловко это признавать, но не долго я скучала по нему.
Пройдя по аллее до самого крыльца, остановилась. Посмотрела на потертые стены и рассохшиеся окна и выдохнула
Почему-то именно сегодня меня что-то рвало изнутри.
Вдруг входная дверь открылась, и на пороге появилась мама. Она не видела меня, вышла только для того, чтобы вылить из вазы негодную воду. Худенькая, закутанная в шаль – она, кажется, постарела еще сильнее, и у меня из глаз совершенно неожиданно брызнули слезы.
- Мамочка... – всхлипнула я и бросила к ней, ошарашив своим неожиданным появлением.
- Никуша, что ты тут делаешь? Почему плачешь? – заволновалась она, отвечая на мои объятья. – Тебя кто-то обидел?
- Нет, - мотнула головой. – Просто соскучилась и… мне жаль, что так долго не приезжала.
Мама сразу же успокоилась.
- А я рада, что ты приехала только сейчас, - произнесла она, поглаживая меня по плечу. - Мы с Синтией спокойно и без суеты навели порядки в доме, пополнили запасы продуктов. Было бы тяжелее делать это, если бы ты или Лаура создавали постоянный шум…
Я встрепенулась, быстро сморгнула слезы и разорвала объятья.
- А разве... Лаура не с тобой? - удивленно спросила я, смотря в светлые, слегка уставшие глаза матери.
- Нет, а разве она не в Академии?
Повисла напряженная тишина. Мысли в голове завертелись с сумасшедшей скоростью. Лауры здесь нет? Но почему? Где она может находиться?
Решив не беспокоить маму понапрасну, я улыбнулась и сказала, что подруга, наверное, отлучилась к своим родственникам. У Лауры действительно была какая-то очень дальняя родня, к которой она ездила не чаще одного раза в год.
Мы вошли в дом и сразу же отправились на кухню… Сумку с небольшим количеством вещей я оставила в холле. Не терпелось поесть любимых пирожков с фруктами, которые так замечательно пекла Синтия…
***
Оказалось, что Лаура не была здесь уже больше трех месяцев. Другими словами, о моем преображении и возвращении в лице Вероники Лефевр она знать не знает!
Я впала в ступор. Загадочное исчезновение подруги меня взволновало. В голову полезли мысли, что ее могли загнобить до смерти те же «горгульи» во главе с Амелией. Но… мое исчезновение заметили сразу же, раздув из этого самоубийство, а вот о её пропаже молчат, как рыбы. Значит, это не пропажа. Значит, она отсутствует на законных основаниях, но… где она?
На некоторое время пришлось прекратить ломать голову над этим, потому что матери нужна была весёлая, а не задумчивая дочь.
Я устроила в поместье небольшой переполох, заобнимала и маму и Синтию до смеха. Кажется, они оживились, посвежели. Я с упоением рассказывала о том, как мне теперь хорошо, как я не знаю бед и всё такое…
Да, преувеличивала... слегка. Но было важно, чтобы у мамы о моей жизни сложилось максимально позитивное впечатление. Рассказала о Микаэле, тщательно нахвалила его и даже показала портрет (он подарил мне небольшой кулон с его изображением, который я носила на шее).
Мама, когда рассматривала его, улыбнулась печально.
- Очень красивый мальчик, - прошептала она. – Похож на герцога Лефевра в молодости…
Однако… даже намек на позитив тотчас же сполз с ее лица, и я поняла: мы коснулись очень сложного вопроса.
Синтия, к счастью, ушла на кухню прибираться, и мы сидели в просторной гостиной одни. Запах деревянного пола и прохлады вызывал ностальгические воспоминания о детстве, а мама погрузилась в себя, вспоминая, наверное, свою непростую молодость.
- Мам... – позвала я ее. – Может, посетишь как-нибудь меня в новом доме?
- Нет! – ответ матери был таким резким и холодным, что я вздрогнула и переменилась в лице. Глаза ее засверкали небывалой решительностью, тонкие губы упрямо сжались. Никогда еще не видела ее такой…
- Мам, ты чего? – испуганно спросила я, и только тогда она поняла, что ведёт себя грубовато.
- Извини... – мгновенно расслабилась она и откинулась на спинку кресла. – Но в тот дом я не вернусь никогда. Прошлое давно кануло в лету. Не хочу его ворошить. Мы с твоим настоящим отцом давным-давно чужие люди. Пусть так и останется…
Я хотела бы поспорить с этим утверждением, но не смогла. Кажется, для мамы это действительно было слишком болезненно, поэтому я решила закрыть тему.
На следующий день пришлось совершить еще один небольшой «подвиг» и поведать в шуточной форме историю о том, что в Академии меня «похоронили» после исчезновения. Я постаралась обратить всё в курьезный случай, подчёркивая, что это ерунда и не о чем беспокоиться, но глаза мамы наполнились тревогой.
- Почему же так произошло? – забеспокоилась она.
Глава 17. Безумные ставки...
Лаура смеялась негромко. Её смех всегда восхищал меня в прошлом: он звучал, как звон волшебных колокольчиков. Но сейчас показался каким-то… неестественным, чуждым и поэтому отвратительным.
Подруга просто читала книгу!
Я не могла поверить своим глазам. Да, это был дешевый любовный романчик с юмористическим уклоном. Мы иногда приобретали такие на ярмарке, хотя мама относилась к подобному чтиву негативно, считая его вредным для юных умов.
Но мы всё равно покупали и, бывало, по ночам, зажигая магические огоньки в ладонях, читали эти книжки под одеялом, хихикая в кулачки, если герои начинали чудить.
Но… как она могла смеяться над таким романом в то время, как я, по ее мнению, лежала в могиле всего несколько недель? Уже примирилась с этим???
Стало настолько неприятно видеть Лауру такой, что я попятилась и, стараясь не шуметь, покинула сад. Вбежала в здание Академии, едва не столкнувшись с группой учениц, услышала вслед возмущенное:
- Смотри, куда идешь!
Но даже не заметила этого.
Да, я чувствовала себя преданной.
Весь оставшийся вечер просидела одна, снова и снова прокручивая в разуме этот болезненный эпизод. Приходили мысли, пытающиеся, как и раньше, во всём Лауру оправдать. Мол, не может же она плакать обо мне вечность, у живых жизнь продолжается и всё такое...
Но ведь я ей как сестра! Если бы, не дай Бог, погибла Лаура, я бы не смогла не то, что романы читать, а просто улыбаться была бы не в силах неизвестно сколько времени! А она...
Следующий аргумент в защиту подруги звучал так: а вдруг она знает, что ты жива, поэтому не печалится?
Откуда же она узнала, если в курсе только отец и брат? Нет, это невозможно! Лаура ничего не может знать…
Поэтому… почему??? Мы ведь были даже ближе, чем иные сестры!
Да, хватит уже ее оправдывать! Лаура… не любит меня так, как я люблю её!
Казалось, что часть моего сердца была отсечена и выброшена на помойку. А это невыносимая боль. Тоска снедала душу, да так, что я просидела в кресле до темна, почти не двигаясь.
А потом вернулся брат.
Увидев меня в таком состоянии, он приказал Агафе срочно организовать чай. Девушка исчезла за дверью, а Микаэль подъехал ближе.
- Даже на пару дней нельзя тебя оставить без присмотра, - с притворной ворчливостью пробормотал он. – Рассказывай, горе ты моё, что случилось на этот раз?
***
- Всего-то! – Микаэль фыркнул, откусывая румяную булку. Агафа стояла поодаль и с упоением наблюдала, как он ест. – Ну подумаешь, старая подружка оказалась не такой уж хорошей! Прошлая жизнь кончена, Ника! Забудь не только Веронику Шанти, но и всё, что наполняло её жизнь.
- Не могу! – буркнула недовольно, потому что слова брата мне не нравились. – Она мне, как сестра, понимаешь!
- Была бы как сестра, ты давно бы уведомила ее о своей новой жизни... – многозначительно заметил брат, а я… шокировано закрыла рот и задумалась.
Какая-то совершенно новая мысль родилась в разуме – неожиданная и весьма странная. Значит, в наших с Лаурой отношения действительно что-то не так?
- Давно пора было это понять! – произнес Михаэль, словно прочитав мои мысли. Ему так понравились булочки, что он уплетал уже вторую. – Кто их испёк? – мальчишка повернулся к Агафе, а служанка неожиданно покраснела.
- Я, господин! – произнесла она, потупив взгляд.
Если бы я не была так занята своими переживаниями, наверное, меня бы ее поведение удивило.
- Микаэль, но ведь… мы жили под одной крышей, - снова начала я сыпать контраргументами. – Мы были не разлей вода! Она знала обо мне абсолютно всё!
— Вот именно! – прервал меня брат. – Она была той, кто знал о тебе слишком много…
Его слова звучали многозначительно, но меня они возмутили.
- О чем ты??? Да она бы никогда не предала меня!
- А сейчас что она делает?
- Ну… - я замешкалась... – она просто живет своей жизнью. Да, слишком быстро забыла обо мне, но обвинять ее в кознях против меня – это слишком...
- Эх, какая ты наивная сестренка! – выдохнул Микаэль. – Неудивительно, что с тобой столько всего приключилось. Твоя искренность подкупает, но среди акул она всегда приводит к страданиям…
Ночью, лежа без сна, я продолжала думать. Нет, поверить в то, что Лаура мне не подруга вовсе, я не могла, но сомнения всё равно были посеяны, и я решила пока понаблюдать за ней, не открываясь.
Урегулировав внутренний конфликт, я наконец-то смогла уснуть…
***
А следующий день оказался полон сюрпризов, и ни один из них не был позитивным.
Во-первых, с самого утра посреди коридора, набитого адептами, ко мне подкатила троица «горгулий», и Амелия демонстративно... протянула подарок. Это был сверток, перемотанный красивой подарочной лентой. На нас глазело пол академии, а я отчаянно размышляла, в чем же тут подвох.
- Что это? - изобразила холодное удивление. – В честь чего подарок?
- Давай дружить! - заявила Амелия с улыбкой, а я едва не поперхнулась воздухом. Первым моим побуждением было отказаться, но потом в голову пришла необычная мысль: Амелия может набиваться в подруги с корыстолюбивыми замыслами, как это принято повсеместно. Создав видимость приятельских отношений, я смогу узнать изнутри всю «кухню» ее козней против учеников. Так стоит ли отказываться?
Решив изобразить нейтральную реакцию, я улыбнулась, поблагодарила за подарок, прижала его к боку и молча ушла на занятия, заставив десятки голосов зашептаться за моей спиной.
Что ж, шаг в неизвестность сделан. Посмотрим, что будет дальше…
А вот следующим сюрпризом оказалось совершенно неожиданное заявление преподавателя по артефакторике.
Учитель по имени Эдрин Добсон обвел взглядом весь класс и с улыбкой произнес:
- С этого дня мы запускаем интереснейший проект, ребята, предусматривающий, что каждый из вас будет работать в паре со старшекурсником. Вместе вы создадите артефакт, который выпадет вам в задании. Зачем столь сложное дело? Затем, что мы хотим научить вас не только создавать артефакты, но и работать в сплоченной команде, а самое главное - слушаться наставников. Было бы идеально, если бы каждый из вас поработал именно с учителем один на один, но, как вы сами понимаете, это невозможно. Учеников десятки, учителей единицы. Поэтому мы всем преподавательским составом решили дать вам в помощь старшекурсников, которым тоже не помешает опыт работы в руководящей роли. Учтите, на время практики, которая продлится как минимум неделю, вы должны будете неукоснительно слушаться тех, кто будет поставлен над вами. Запомните, баллы будут начисляться не только за проделанную работу, но и за поведение. Самые внимательные, покладистые и трудолюбивые будут освобождены от экзаменов!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги