Отбор женихов для строптивой принцессы

Пролог

Если бы в империи Луньфэн велись летописи природных бедствий, имя младшей принцессы красовалось бы в них наравне с тайфунами и наводнениями. И не потому, что она была воплощением зла, вовсе нет. Просто с момента её рождения бедствия стали происходить чаще. Причём исключительно с другими людьми.

— …Она сбежала из дворца и устроила драку! — Главный советник дрожал от праведного гнева, как лист на осеннем ветру. — С сыном Великого генерала Бай Чжэня! И разбила ему нос!

— Прямо на рынке! — подхватил министр двора. — При множестве свидетелей!

— Украла у торговца редис! — вскричал кто-то с задних рядов.

— И… о, ужас!… проиграла в кости фамильную нефритовую брошь! — министр ритуалов едва не лишился чувств. — Брошь великой императрицы Лун Жуйсюэ, вашей бабушки, да упокоит небо её душу! Ту самую, с резным драконом, пожирающим солнце! Теперь она в руках какого-то уличного шулера!

Владыка сидел неподвижно. Он не проронил ни слова, пока поток негодования министров не иссяк, как пересохшие родники после летнего зноя.

— Вы хотите, чтобы я выдал её замуж? — наконец произнёс он.

— Или отправите в монастырь! — не выдержал кто-то. — Пусть мудрость старших наставит её на путь истинный!

— Да она устроит там переворот за неделю, — мрачно пробормотал канцлер. — А за месяц превратит монастырь в школу боевых искусств.

Владыка усмехнулся, слабо, почти незаметно. В его темных глазах теплилось что-то глубоко личное. Он смотрел не на министров, а словно сквозь них, вспоминая прошлое.

Голос покойной супруги до сих пор жил где-то в закоулках его памяти. Нежный, как шелест листвы в весеннем саду. «Тяньшэн, — как-то сказала она, — если ты будешь потакать капризам нашей младшей дочери, она превратится в ураган в шелковом платье. Прямо как я в юности».

Император усмехнулся. Она была права. Яньмин и правда стала ураганом. Цветущим, прекрасным и абсолютно непредсказуемым.

Пожалуй, в этом действительно была его вина. Он слишком баловал младшую дочь.

— Она не плохая, — тихо произнес Владыка, будто сам себе. — Просто ещё не выросла.

— Ваше Величество, ей уже девятнадцать весен!

— Её старшая сестра, — продолжил кто-то более смелый, — к этому возрасту уже заключила династический союз с принцем соседнего царства и подавала всем пример женской добродетели и мудрости! А младшая…

— У неё больше драк, чем у всей столичной стражи за год! — воскликнул главный советник.

— И больше украденных лошадей, чем у разбойников на границе! — добавил начальник конюшен.

— А ещё… — снова взял слово главный советник. — На прошлой неделе она, презрев все устои, облачилась в одеяния мужчины и перелезла через южную стену, дабы тайно сбежать в город. Охрана нашла её только через несколько часов, и где бы вы думали? В «Доме удовольствий»! Неслыханно! Она сидела в окружении куртизанок, пила вино прямо из кувшина и играла в карты на деньги! Разве подобает так себя вести дочери императора?

Владыка устало сжал переносицу.

— Сын Великого генерала сильно пострадал?

— Она ударила его по лицу тыквой, - ответил главный страж.

— …Какой тыквой?

— Декоративной.

Император Лун Тяньшэн тяжело вздохнул.

— Ясно.

В зале повисла тишина.

Владыка медленно поднялся с трона, алое императорское облачение с золотыми драконами зашуршало шелковыми складками, нарушая безмолвие, словно предгрозовой ветер.

— Приказываю немедленно отправить посла в Западное царство Луян, дабы предложить брачный союз с их вторым принцем.

Министры недоверчиво переглянулись, словно не веря своим ушам.

— Ваше Величество мудры и дальновидны! — воскликнули они почти в унисон, склонившись в глубоком поклоне. — Брачный союз с царством Луян не только скрепит узы дружбы между нашими державами, но и, несомненно, направит мятежный дух принцессы в нужное русло!

Склонив головы, министры в глубине души ликовали: наконец-то им удалось достучаться до разума императора. Сам же Лун Тяньшэн с суровой решимостью подумал: «Раз уж мне не удалось обуздать ее нрав, пусть этим займется муж».

А в это время где-то в императорском саду, в тени раскидистого персикового дерева, принцесса Яньмин сидела на мягкой траве и кормила украденной редиской маленького лисёнка с серебристой шёрсткой.

— Юньху, — прошептала она, почёсывая зверька за ушком, — если эти старики думают, что я позволю им решать свою судьбу… они сильно ошибаются!

В глазах девушки блеснул коварный блеск. Вслед за ним по саду прокатился её озорной, как весенний ручей, смех.

Лисёнок коротко тявкнул, словно полностью одобрял её планы. А может, просто радуясь еде.

Глава 1

В императорском дворце Луньфэна, пожалуй, не было ни одной живой души, которая не вздохнула бы с облегчением, узнав, что принцессу Лун Яньмин наконец-то собираются выдать замуж. Слухи об этом распространились по коридорам быстрее весенних ручьёв, и каждый — от главного советника до младших служанок — молил всех богов, чтобы этот брачный союз действительно состоялся.

Их ликование было нетрудно понять. Лун Яньмин с детства славилась своим своенравным характером и частыми выходками, которые приводили весь двор в смятение. Пока другие принцессы оттачивали искусство каллиграфии и игры на цине, она посвящала время куда более увлекательным занятиям. Например, изучала методы создания невидимых чернил, чтобы затем с торжеством наблюдать, как доклады главного советника превращаются в чистые листы перед изумлённым взором императора.

Её выходки не знали границ. Однажды она подложила шелковичного червя в сапог грозному генералу, и тот, вместо того чтобы серьезно произнести свой доклад, разразился неудержимым хохотом перед всем советом министров.

Для сановников она была сущим наказанием: то устроит дуэль с сыном посла, то «случайно» уронит в фонтан важного гостя, который посмел обидеть ее любимого лисенка. А бывало, что она попросту исчезала из дворца накануне важного ритуала, заставляя дворцовую стражу прочёсывать всю столицу в поисках принцессы.

Придворные слуги жили в постоянном напряжении. Принцесса могла приютить в своих покоях раненого шакала, приняв его за обычного щенка, или решить собственноручно приготовить лапшу долголетия ко дню рождения императора, что заканчивалось грандиозным пожаром на главной кухне. Её изобретательность в создании проблем была поистине безграничной.

Теперь же, когда появилась надежда на то, что замужество усмирит строптивую принцессу и вернёт двор к привычному порядку, все с нетерпением ждали дня свадьбы.

Зал Высшей Гармонии сверкал, как россыпь звёзд, упавших с небосвода. Золотые колонны, украшенные резными драконами упирались в потолок, где замерли в вечном танце небесные фениксы.

Сегодня здесь принимали принца Лу Вэя из Западного царства Луян — потенциального жениха для младшей принцессы. Весь двор знал об истинной цели визита, хотя официально речь шла лишь о «дружеском визите высокого гостя с целью укрепления вековых союзнических отношений между великими державами».

На резном троне из чёрного дерева восседал Владыка — сдержанный и непроницаемый, словно нефритовая гора. Справа от него замерли в почтительном молчании сановники в парадных одеяниях, их лица были напряжены от сдерживаемого ожидания. Слева — пёстрая свита из послов, полководцев и знати.

В центре почётных гостей возвышался принц Лу Вэй. Он был воплощением аристократической красоты — высокий и стройный, как тополь на берегу горного озера. Его волосы цвета воронова крыла были уложены в безупречную причёску, а парчовый халат глубокого синего цвета сидел как влитой, подчёркивая широкие плечи и стройную фигуру.

Заострённый подбородок, высокие скулы, тонкие губы, сложенные в ниточку и холодный взгляд — всё в нём говорило о врождённом чувстве превосходства.

Принц прибыл в Луньфэн по настоянию отца, чтобы оценить потенциальную невесту и союзницу, но его явное пренебрежение к окружающим выводило из себя даже самых терпеливых советников. Он не скрывал скуки, откровенно зевал во время торжественных речей и с презрением оглядывал убранство зала, словно сравнивая его с роскошью родного дворца.

И именно в этот момент, когда церемониймейстер уже готовился приступить к церемонии обмена дарами, двери зала внезапно распахнулись.

— Ваше Величество, простите! — пискнула перепуганная служанка, отчаянно пытаясь удержать створки дверей.

Но было поздно.

В зал словно ворвался весенний ураган в человеческом обличье. Это была младшая принцесса Луньфэна – Лун Яньмин.

Она была одета в малиновый тренировочный халат поверх чёрных штанов. Наряд явно предназначался для занятий боевыми искусствами, а не для торжественных приёмов. Длинные чёрные волосы, которые должны были быть уложены в сложную причёску с жемчужными шпильками, растрепались и рассыпались по плечам. Шёлковые ленты болтались, как поникшие цветы, а изящные сапожки были испачканы пылью.

Но даже в таком неподобающем виде её красота поражала воображение. На её светлом лице в форме дынного семечка играл живой румянец, придавая облику особое очарование. Темные миндалевидные глаза сверкали озорным блеском, изящно изогнутые брови придавали выразительность взгляду, а губы, полные и яркие, кривились в улыбке. Она была как весенний цветок — прекрасный и совершенно неотразимый.

В правой руке принцесса держала глиняную миску, из которой поднимался аппетитный пар. Это была уличная лапша с рынка. Которую она, судя по всему, ела прямо на ходу.

— Ой! — воскликнула она, остановившись посреди зала и окинув взглядом собравшихся гостей. — У нас что, официальный приём?

Она задала этот вопрос с таким наивным непониманием, словно впервые слышала о торжественной церемонии. Хотя её предупреждали об этом ещё неделю назад и напоминали каждый день. При этом она продолжала невозмутимо жевать лапшу, явно не собираясь прекращать трапезу из-за каких-то пустяков вроде этикета.

Тишина обрушилась на зал с силой горной лавины. У министров на лицах застыли истерические судороги. Главный советник схватился за сердце, а один из младших чиновников прошептал: «Небо, пощади...»

Лу Вэй приподнял бровь.

— Это и есть... принцесса Луньфэна? — спросил он, обращаясь к Владыке, но не сводя взгляда с Яньмин.

Императора Лун Тяньшэна охватил очередной приступ головной боли.

— Яньмин, — строго произнёс отец с трона, — ты должна была переодеться к приёму.

— Переодеться? — она отмахнулась свободной рукой, чуть не опрокинув при этом миску с лапшой. Несколько капель бульона разлетелись по полу. — Папочка, я же только с тренировки! Мастер Ван сегодня показывал новые приёмы с мечом, очень интересные! А потом я проголодалась и решила перекусить...

Глава 2

Через четверть часа весь двор — от высших сановников до самых младших слуг — высыпал во внутренний двор дворца. Новость о поединке между принцессой Яньмин и принцем Западного царства Луян разлетелась по дворцу со скоростью степного пожара.

Яньмин успела прибрать растрёпанные волосы в практичный хвост и взять из оружейной свой любимый изогнутый клинок. Меч был лёгким, быстрым, идеально сбалансированным — творение мастера Вэня, который ковал оружие ещё для деда нынешнего императора.

Принц Лу Вэй стоял напротив, всё ещё в своём парадном наряде, но теперь его церемониальный меч был обнажён. Тяжёлый прямой клинок в стиле Западного царства — оружие, созданное для мощных рубящих ударов и пробивания доспехов.

Мужчина был выше принцессы, сильнее, опытнее. По всем канонам воинского искусства он должен был победить без особых усилий.

Владыка сидел на временно установленном кресле под колоннадой, выглядя как человек, который наблюдает за собственными похоронами. Рядом с ним министры шептались, строя планы, как объяснить дипломатический скандал соседним царствам.

— Начинаем! — объявил судья, один из мастеров дворцовой школы боевых искусств.

Принц Лу Вэй атаковал первым — мощно, прямолинейно, как и подобало воину его школы. Широкий рубящий удар сверху, рассчитанный на то, чтобы заставить противника обороняться и затем добить его серией следующих атак.

Но Яньмин не стала блокировать удар. Она изящно увернулась, позволив тяжёлому клинку пройти мимо, и в этот момент...

Хлоп!

Её клинок плашмя шлёпнул его по заднице.

— Ой, извините! — воскликнула принцесса с притворной невинностью, отпрыгивая на безопасное расстояние. — Промахнулась!

Принц Лу Вэй развернулся к ней с лицом цвета перезрелого томата. Его глаза сверкали от унижения и ярости. Весь двор притих, не зная, смеяться им или плакать.

Он атаковал снова. На этот раз яростнее, агрессивнее, забыв о красоте боевых форм в пользу грубой силы. Яньмин отступала, уворачивалась, играла с ним, как кошка с мышью. Она позволяла ему загонять себя к краю площадки, делая вид, что теряет почву под ногами.

И когда принц, решив, что победа близка, занёс меч для решающего удара...

Яньмин внезапно присела, прокрутилась под его рукой с грацией танцовщицы и оказалась у него за спиной. Её клинок мягко коснулся его шеи — не угрожающе, но достаточно отчётливо, чтобы все поняли: она могла бы убить его в этот момент.

— Сдаётесь? — спросила она сладким голосом.

Но принц Лу Вэй не был бы наследником царства Луян, если бы так легко признал поражение. Его гордость не позволяла ему капитулировать перед какой-то девчонкой, пусть даже принцессой.

Он резко развернулся, его локоть направился в солнечное сплетение Яньмин. Грязный приём, не подобающий благородному поединку.

Яньмин едва успела уклониться.

А в следующий миг из ее рукава выпрыгнул Юньху.

Маленький лисёнок с серебристой шёрсткой приземлился прямо на лицо принца, заслонив ему обзор в самый неподходящий момент. Лу Вэй споткнулся, взмахнул руками и...

Плюх!

Вода взметнулась фонтаном, забрызгав ближайших зрителей. Золотые рыбки в панике бросились врассыпную, а сам принц барахтался среди водяных лилий, выплёвывая тину и пытаясь выбраться на берег.

— Ой-ой-ой! — Яньмин подбежала к краю пруда с выражением притворной заботы на лице. — Юньху, как нехорошо! Нельзя же так с дорогими гостями!

Лисёнок гордо забрался к ней на плечо и презрительно фыркнул в сторону мокрого принца, явно считая свою миссию выполненной.

С темным выражением лица Лу Вэй выбрался из пруда. Его парадная одежда прилипла к телу, а в волосах запутался лист кувшинки.

— Это... это было нечестно! — выдавил он, сплёвывая воду.

— А разве я говорила, что буду играть честно? — Яньмин пожала плечами. — В настоящем бою враги тоже не предупреждают о своих планах.

— Враги? — принц побагровел. — Вы назвали меня врагом?

— Нет, — принцесса достала из рукава нежно-розовый шёлковый платок и небрежно бросила ему к ногам. — Я назвала вас слабаком.

Толпа ахнула. В Западном Царстве Луян такой жест означал полное презрение к мужественности противника.

— Вы... вы посмели... — принц задыхался от ярости.

— Посмела что? Победить великого принца Луян? — Яньмин улыбнулась с невинностью ангела, но в её глазах плясали озорные огоньки. — Или посмела сказать вам правду?

Лу Вэй смотрел на нее так, словно хотел превратить в пепел одним взглядом. Затем резко развернулся к Владыке:

— Ваше Величество! Это оскорбление моей чести и чести всего Западного Царства Луян! Я требую немедленных извинений и возмещения ущерба!

— Принц Лу Вэй... — начал император, но Яньмин его перебила.

— За что извиняться? За то, что я выиграла честный поединок?

— Честный? — взвился принц. — Вы использовали эту тварь!

Юньху на плече принцессы оскорблённо тявкнул и показал принцу крошечные острые зубки.

— Не смейте оскорблять Юньху! — вспыхнула Яньмин. — Он в сотню раз благороднее вас!

— Всё! — заорал принц, размахивая руками и разбрызгивая во все стороны воду с рукавов. — Союз расторгается! Западное царство Луян больше не считает Луньфэн своим другом и союзником!

Он развернулся и зашагал к выходу, оставляя за собой мокрые следы. Его свита поспешила за ним.

Яньмин проводила их довольным взглядом, поглаживая Юньху за ушком.

— Какой невоспитанный, — заметила она задумчиво. — Даже не попрощался.

— Яньмин, — тихо позвал отец.

— Да, папочка?

— Иди в свои покои. Немедленно.

— Но я же...

Владыка посмотрел на дочь таким взглядом, что она поняла: в этот раз лучше не испытывать отцовское терпение.

Она изящно поклонилась и довольная результатом своей выходки, отравилась во дворец Весеннего ветра.

Юньху на её плече радостно помахивал хвостом, явно гордясь своим вкладом в победу. За спиной принцессы в полной панике метался двор. Министры окружили императора, наперебой высказывая свои предложения и опасения.

Глава 3

Дворец Весеннего ветра содрогался от гнева своей самой прекрасной и самой несносной госпожи. Изящная фарфоровая ваза возрастом в триста лет с оглушительным треском разлетелась на тысячи осколков, не выдержав бушующей ярости принцессы.

— Как он может так поступать со мной?! — её голос, обычно мелодичный и чарующий, сейчас дрожал от переполнявших её эмоций.

— Я узнала, что верный помощник Владыки, Цзин Ци, уже составляет списки претендентов! — доложила верная служанка Сяо Мэй. — Заявки подали принцы из трёх царств, ученые, военачальники и даже богатые торговцы.

— И я, принцесса Луньфэна, должна буду выбирать себе мужа из этой толпы самодовольных, напыщенных павлинов?! — Яньмин с силой швырнула на пол шелковую подушку. - Это настоящее унижение!

— Принцесса, возможно, император просто заботится о вашем будущем... – попыталась успокоить её Сяо Мэй.

— Как бы не так! Он хочет сбагрить меня! — отрезала Яньмин, крутанувшись на пятках так, что подол её платья взметнулся, словно лепестки в вихре весеннего ветра. — Избавиться, чтобы министры не зудели ему в ухо! Но он забыл одну вещь: я — не дыня на рынке. Я не продаюсь!

Она принялась расхаживать по комнате, как разъярённая тигрица в клетке. Юньху, почувствовав настроение хозяйки, встревоженно заскулил.

— Что ж, — пробормотала принцесса, внезапно остановившись. — Если папочка хочет устроить мне отбор женихов, он его получит.

В голове уже выстраивался план. Яркий, смелый и дерзкий.

— Принцесса? — робко поинтересовалась Сяо Мэй.

На лице Яньмин расцвела такая коварная улыбка, что Сяо Мэй охватило дурное предчувствие. Она хорошо знала свою госпожу и поняла, что в голове её зреет план, от которого пострадают все в радиусе нескольких ли.

— Я не буду мешать, — произнесла Яньмин сладким как мёд голосом. — Я просто сделаю так, что каждый из них сбежит сам. Причём так быстро, что пыль за ними столбом поднимется до самых облаков.

Принцесса взяла с тарелки кусочек засахаренного имбиря и, как ни в чем не бывало, уселась у окна, глядя, как в саду распускаются цветы. Лицо ее при этом приняло до того пугающе умиротворенное выражение, что у Сяо Мэй невольно пробежали мурашки по телу, и девушка принялась возносить молитвы небесам.

А где-то там, в главном дворце, сидел Лун Тяньшэн и, вероятно, думал, что наконец-то нашёл способ приструнить непослушную дочь.

— Как бы не так, — пробормотала Яньмин, скривив губы в улыбке.

Юньху подбежал к ней и встал на задние лапки, опираясь передними на её ногу.

— Ты согласен со мной, малыш? — она взяла лисёнка на руки. — Никто не будет решать за нас, кого нам любить и с кем жить. А если кто-то думает иначе...

В её глазах загорелся озорной огонёк.

— Тогда мы покажем им, насколько сильно они неправы.

***

— КТО ПОДСУНУЛ МНЕ ЗМЕЮ?!

Крик министра ритуалов разнёсся по всему дворцу, заставив вздрогнуть даже привыкших ко всему слуг. Повсюду летали свитки и сыпались проклятия. У секретаря от волнения развязался пояс, переписчики со слезами на глазах клялись всеми богами, что они не колдуны и никогда не имели дела с тёмной магией, а сам министр ритуалов судорожно пил успокаивающую настойку, пытаясь унять дрожь в руках.

Всё потому, что кто-то — «совершенно неизвестно кто» — подложил живых змей прямо в официальные документы императорского двора.

Истинная виновница всеобщего переполоха в это время сидела в тени цветущего персикового дерева. Принцесса Яньмин, развалившись на каменной скамье, неторопливо рассасывала конфету. Её тёмные глаза искрились от нескрываемого удовольствия, а губы то и дело изгибались в довольной улыбке.

Юньху свернулся калачиком у неё на коленях. Лисёнок мирно дремал, лишь изредка дёргая ушками в ответ на особенно громкие вопли.

— Ах, змеи? Какая ужасная трагедия, — заливистый смех принцессы подхватил весенний ветерок и разнёс по саду.

Следующий скандал разразился на кухне, когда повара начали готовить пробные блюда для банкета. Рис, который ещё вчера был превосходного качества, превратился в неаппетитную липкую массу с подозрительным запахом.

— Как такое могло случиться? — рыдал главный повар, служивший во дворце уже двадцать пять лет. — Это же лучший рис из восточной провинции! Я сам его выбирал!

Яньмин нежно почесала лисёнка за ушком, и тот довольно заурчал, не открывая глаз.

— Мы хорошо с тобой потрудились, малыш, - довольно произнесла принцесса.

А началось всё ранним утром, когда Яньмин решила воплотить в жизнь свой тщательно продуманный план саботажа. Идея была проста и в то же время изящна: если отменить проклятый отбор женихов нельзя, то можно сделать его организацию настолько провальной, что отец сам откажется от этой безумной затеи.

Первым делом она пробралась в кабинет министра ритуалов — чопорного старика, который относился к своим обязанностям с религиозной серьёзностью. Его кабинет был образцом порядка: каждая вещь лежала на своём месте, каждый документ был аккуратно подшит и помечен соответствующими печатями.

На массивном столе из красного дерева аккуратными стопками лежали свитки от потенциальных женихов с заявками на участие в отборе. Принцесса с любопытством развернула один из них и пробежалась глазами по строчкам, написанным безупречным почерком:

«Почтительно прошу рассмотреть мою кандидатуру на роль достойного супруга для Её Высочества принцессы Лун Яньмин. Я, Чжао Юань, второй принц Дасянь, могу предложить достойное будущее, полное почестей и благополучия...

— Фу, какая скукотища, — скривилась она. — Неужели они думают, что я польщусь на такие речи?

Принцесса открыла небольшую корзинку, в которой тихо шипели маленькие садовые змейки — совершенно безобидные создания, которые обычно жили в императорском саду и питались мышами. Яньмин поймала их накануне вечером и пообещала отпустить после выполнения важного задания.

Глава 4

«Демон в человеческом обличье!» — Яньмин бросила полный яда взгляд в сторону Цзин Ци.

Тот невозмутимо сидел за своим рабочим столом, изучая какие-то донесения. Свет из затянутого бумагой окна мягко падал на его лицо, подчеркивая безупречные черты.

Да, Цзин Ци был красив — этого нельзя было отрицать. Красив той отстранённой красотой зимнего утра, когда всё вокруг покрыто инеем и кажется нетронутым человеческими страстями. Однако за этой внешней привлекательностью скрывалась душа, холодная, как горные вершины, покрытые вечным льдом.

Он делал вид, что совершенно не замечает её страданий, словно принцесса империи была для него не более значима, чем пылинка на его рукаве.

Девушка с тоской взглянула на окно. За тонкой бумагой золотилось теплое послеполуденное солнце, птицы весело щебетали в императорском саду, а она была заперта в этом душном кабинете, словно какая-то провинившаяся служанка.

Перед Яньмин стояла чернильница и высилась внушительная горка чистых свитков. Кисть в ее изящной руке дрожала от усталости. Уже целую вечность она выводила бесконечные ненавистные иероглифы имен, титулов и владений будущих «женихов».

— Это настоящее издевательство, — простонала она, криво выводя очередной иероглиф. — Зачем ты заставил меня переписывать эти дурацкие документы? У меня уже судороги в пальцах, а спина болит так, словно меня избили палками!

Цзин Ци поднял взгляд от своих бумаг. В его тёмных глазах мелькнуло что-то похожее на насмешку.

— Это закономерные последствия ваших необдуманных действий, принцесса, — ответил он тоном наставника, объясняющего азы морали нерадивому ученику. — И вы должны научиться отвечать за них.

— Неужели нельзя было поручить переписывание дворцовым писцам?! — возмущенно воскликнула Яньмин. — У них рука набита, они бы справились за пару часов!

— Можно, — спокойно согласился Цзин Ци. — Но тогда вы так и не поймете ценность каждого документа, над которым трудились люди. Возможно, в следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем устроить очередную шалость.

Принцесса скривилась и со злостью обмакнула кисть в чернила. От резкого движения на рукав ее шелкового платья упала крупная черная капля.

— Великолепно! — с сарказмом воскликнула она, глядя на расползающееся пятно. — Теперь еще и платье испорчено!

Цзин Ци отложил документы и встал. Его высокая фигура отбросила тень на стол принцессы.

— Вы неправильно держите кисть, — заметил он, приближаясь. — Позвольте показать правильную технику.

Прежде чем она успела возразить, он наклонился над её плечом и аккуратно взял её руку с кистью в свою. Его ладонь была большой, удивительно тёплой и слегка шершавой от постоянных тренировок с мечом. Длинные пальцы мягко, но уверенно направляли её движения, помогая вывести идеальный иероглиф.

Яньмин почувствовала, как его тёплое дыхание щекочет её шею, и внезапно осознала, насколько близко он находится. Щеки принцессы залились предательским румянцем.

— Вот так, — продолжал он негромко, водя ее рукой по бумаге. — Ровные линии, правильный нажим. Чувствуете разницу?

Под его руководством иероглиф получился четким и изящным — настоящим произведением искусства по сравнению с ее каракулями.

— Ты… ты дышишь мне в ухо, — резко сказала Яньмин, пытаясь скрыть внезапное смущение за показной вспышкой злости. — Хочешь, чтобы я от раздражения испортила весь свиток? Отойди!

Цзин Ци медленно выпрямился, убирая руки. Его лицо осталось совершенно невозмутимым.

— Я просто показал вам, как держать кисть, — спокойно ответил командир стражи. — Впрочем, судя по внушительному количеству испорченных свитков, вы и без моей помощи прекрасно справляетесь с порчей бумаги. Ваша каллиграфия просто ужасна. Начинайте всё сначала.

Яньмин возмущенно вскинула голову.

— Бездушный! — выпалила она. — Уверена, ты родился без сердца! Наверное, вместо него у тебя кусок льда с горных вершин!

— Ваше Высочество, скоро вам предстоит выйти замуж, — спокойно произнес он, скрестив руки на груди и глядя на неё со снисходительным терпением. — Будущий супруг вряд ли обрадуется жене, которая ведет себя как капризная, испорченная девчонка и не умеет элементарных вещей. Пора вам наконец научиться ответственности и достоинству, подобающим принцессе.

- Капризная? Испорченная?! – взвилась принцесса, вскакивая на ноги. – Да кто ты такой, чтобы читать мне нравоучения?! Кто дал тебе право судить меня?! Я просто хочу жить свободно и делать то, что велит мне сердце! Не всем же быть такими, как ты, — бездушными марионетками, которые только и умеют, что слепо выполнять чужие приказы!

Воздух между ними словно наэлектризовался. Цзин Ци смотрел на неё сверху вниз — он был почти на голову выше неё, — но в её позе не было ни капли покорности. Она стояла прямо, вызывающе вздёрнув подбородок и сжав руки в кулаки. Ее глаза сверкали, как драгоценные камни, а на щеках пылал гневный румянец.

— Бездушная марионетка, — медленно повторил Цзин Ци, словно пробуя на вкус каждое слово. — Весьма... красочное определение.

— Точное определение, — отрезала Яньмин. — Ты словно верный пёс императора, который знает только одно — как выполнять приказы. В твоей душе нет места собственным желаниям! Ты даже не живёшь — ты просто существуешь, словно клинок, лишённый собственной воли и сердца!

К ее удивлению, Цзин Ци вдруг усмехнулся.

- Что ж, принцесса, раз вы настолько оскорблены моими словами о вашей незрелости, докажите, что я ошибаюсь. Закончите переписывание этих свитков до заката — аккуратно и без единой помарки — и я возьму свои слова назад. Более того, я даже принесу вам извинения за свою дерзость.

Яньмин резко отодвинулась и схватила кисть, как оружие.

— Отлично! Я сама напишу все эти дурацкие имена и сделаю это лучше любого придворного писца! А потом посмотрим, кто из нас окажется неправ!

Цзин Ци окинул ее долгим оценивающим взглядом — от растрепанных черных волос до кончиков шелковых туфель.

Глава 5

Много лет назад

Маленькая Яньмин сидела на широком подоконнике в покоях матери, заворожённо наблюдая за тем, как та расчесывает свои роскошные длинные волосы.

Императрица Мэйлин была самой яркой жемчужиной дворца. Она была необычайно красива, но истинной её силой была не внешность, а дар озарять всё вокруг внутренним светом. Тёмные глаза императрицы всегда искрились мягким светом и добротой, а в уголках губ пряталась лёгкая улыбка, способная растопить даже самые ледяные сердца. Когда она смеялась — а случалось это нередко — её смех звенел, как колокольчики на весеннем ветру, и заставлял придворных невольно улыбаться в ответ.

— Мама, у тебя такие красивые волосы, — выдохнула девочка с нескрываемым восхищением, прижав ладошки к щекам.— Ты похожа на небесную фею!

— Ну уж нет! — с игривым возмущением отозвалась Мэйлин, подмигнув отражению в зеркале. — Феи слишком скучные и правильные. Они только и делают, что парят в облаках и изрекают мудрости. А я, скорее, ведьма-проказница, которая заставляет грозных драконов рассказывать детям сказки на ночь вместо того, чтобы сжигать деревни и наводить ужас на смертных.

Яньмин захлопала в ладоши и расхохоталась.

— Как здорово! А можно мне тоже стать ведьмой?

— Можно, — серьёзно кивнула Мэйлин. — Но только если ты торжественно пообещаешь мне, что не будешь превращать никого в жабу без очень-очень веской причины.

— А если они будут вредничать? — деловито поинтересовалась маленькая принцесса.

— Ну... — императрица театрально задумалась, постукивая пальцем по губам. — Тогда сначала нужно их честно предупредить. Вежливо. Один раз. А потом — раз, и в жабу! — она щёлкнула пальцами с преувеличенно грозным видом.

Обе рассмеялись — громко и заливисто. Мэйлин подошла, схватила дочь в охапку и закружила по комнате, совершенно не заботясь о том, что её драгоценное ханфу из небесно-голубого шёлка может помяться.

Они рухнули на мягкий диван, обитый парчой, и продолжили хохотать во всё горло. Когда приступ смеха наконец прошёл, Яньмин прижалась к теплому боку матери и спросила:

— Мама, а можно мне, когда я вырасту, пойти на фестиваль фонарей в городе? Я хочу увидеть, как горят тысячи огоньков, и попробовать те сладкие каштаны, о которых рассказывала няня.

— Только если возьмёшь меня с собой, — сказала Мэйлин, нежно поглаживая шелковистые волосы дочери. — Я так скучаю по тем беззаботным временам, когда мы с твоим отцом встречали рассвет на крыше старого храма, жарили рыбу на берегу озера, веселились на городских праздниках и покупали сладости у уличных торговцев. Мне очень не хватает того чувства, когда можно быть просто собой, без церемоний и этикета, понимаешь?

Яньмин серьёзно кивнула, хотя в свои пять лет едва ли могла постичь всю глубину слов матери. Но ей нравилось, что мама такая особенная, не похожая на придворных теток, которые пахли рисовой пудрой и говорили исключительно приглушёнными голосами, словно боялись спугнуть невидимых духов.

— А кем бы ты стала, если бы не была императрицей? — с любопытством спросила девочка.

— Танцовщицей! — без колебаний воскликнула Мэйлин. — Или, может быть, странствующей сказительницей. Я бы собирала в чайных вокруг себя множество людей и рассказывала им удивительные истории.

— Мне бы очень хотелось послушать одну. Расскажешь мне сказку?

— Конечно, — с нежной улыбкой кивнула мать, устраиваясь поудобнее. — Давай-ка... В далёкие-далёкие времена жила-была маленькая, очень непослушная принцесса. И звали эту принцессу... Яньмин.

Мэйлин ещё не знала, что ей осталось жить совсем немного. Болезнь, против которой оказались бессильны даже лучшие придворные лекари, унесла жизнь молодой императрицы, когда Яньмин исполнилось шесть лет.

В последние дни мать была так слаба, что едва могла говорить, но всё звала к себе дочерей. Её некогда румяные щёки стали восковыми, а яркие глаза потускнели.

— Пообещай мне, — шептала умирающая императрица, сжимая маленькую ладошку младшей дочери своими похолодевшими пальцами, — пообещай, что никогда не позволишь никому сломить твой дух и погасить твой внутренний огонь. Я хочу чтобы ты была собой. Чтобы была свободной и жила так, как велит тебе твое сердце.

— Обещаю, — с трудом выдавила маленькая Яньмин сквозь слёзы, не до конца понимая смысл слов матери.

- И ещё... — Она посмотрела на обеих своих дочерей. — Если когда-нибудь вы встретите кого-то, кто будет готов видеть в вас не просто принцесс, а обычных девушек... не отталкивайте этого человека. Даже если поначалу он покажется холодным как лёд. Иногда самые прекрасные цветы распускаются в самых неожиданных местах...

— Хорошо, мама, — всхлипнули девочки.

В тот день, когда не стало императрицы, во дворце воцарилась тишина. Даже птицы в садах перестали петь, словно весь мир скорбел об утрате. Слуги плакали украдкой, стены казались холоднее обычного, даже ветер дул как-то по-другому — осторожно, словно боялся нарушить священную тишину горя.

Император Тяньшэн не проронил ни слова. Он молча взял рыдающую Яньмин на руки и долго держал её на коленях в своём рабочем кабинете, пока она не выплакала все слёзы и не забылась тяжёлым сном. Только после этого он передал дочь няням.

Следующие дни он провел у надгробной плиты любимой жены, смотря в никуда и топя горе в вине. Вместе с Мэйлин он словно похоронил часть своей души и утратил всякий смысл существования.

— Папа… — услышал он однажды на рассвете плаксивый детский голосок.

Когда император поднял покрасневшие от бессонных ночей глаза на свою младшую дочь — маленькую, с растрепавшимися после сна косичками, — его сердце сжалось от острой боли. В Яньмин он увидел живое отражение той, кого потерял навсегда.

Те же миндалевидные глаза с длинными ресницами. Та же изящная линия губ-лепестков. Тот же упрямый изгиб бровей и хмурая складочка на лбу, которая появлялась, когда она о чём-то задумывалась. Даже манера слегка наклонять голову была в точности как у Мэйлин.

Глава 6

Тронный зал сиял великолепием, словно дворец небесных богов. Многоярусные шёлковые драпировки переливались всеми оттенками алого и золотого, а высокие колонны, украшенные искусной резьбой, поддерживали потолок, где в сиянии застыли в вечном танце фениксы.

В воздухе витал изысканный аромат сандала, смешанный с нежным благоуханием жасмина и тонкими нотками агарового дерева.

Владыка восседал на троне. Его величественная осанка и пристальный взгляд внушали трепет всем присутствующим. По обе стороны от него застыли в почтительных позах министры, обученные в парадные одеяния. Цзин Ци занял своё привычное место у стены — оттуда открывался лучший обзор на весь зал. Его неподвижная фигура в тёмных одеждах казалась частью тени императора, а зоркий взгляд и напряжённая поза выдавали готовность в любой момент отразить возможную угрозу.

В центре зала выстроились двенадцать претендентов на руку принцессы. Каждый был прекрасен по-своему, каждый источал уверенность и достоинство. Атмосфера была торжественной и немного напряжённой — каждый из потенциальных женихов понимал, что сегодня начнется состязание, которое изменит судьбу одного из них.

— Где же принцесса? — шепотом поинтересовался у соседа Су Линь. — Не слишком ли долго она заставляет нас ждать?

Будто в ответ на его слова, в зале внезапно погасли все огни. Тронный зал окутал полумрак. Послышалось удивлённое шушуканье.

— Что происходит? — встревоженно воскликнул кто-то.

И тут из темноты раздался тихий смех — мелодичный, но отчего-то заставляющий мурашки бежать по коже. За смехом последовал едва слышный звон колокольчиков, словно кто-то невидимый двигался между колоннами.

Ван Цзыкай сглотнул и прошептал молитву предкам, а его сосед и вовсе побледнел.

— Что за… — начал было Су Линь.

— Добро пожаловать, смельчаки, — голос принцессы эхом разнесся по залу, но невозможно было понять, откуда он исходит. — Вы пришли свататься к принцессе Луньфэна?

— Яньмин! — резко окликнул Владыка. — Довольно шуток!

Но принцесса, казалось, не слышала отца или предпочитала его игнорировать.

В разных уголках зала внезапно вспыхнули синеватые огоньки. Это были не обычные свечи или масляные лампы, а что-то совершенно мистическое, бросающее причудливые, танцующие тени на стены и колонны. В этом фантастическом освещении зал преобразился до неузнаваемости и стал походить на логово древней волшебницы или на пещеру горного духа из старинных легенд.

Министры нервно переглядывались, некоторые даже отступили на шаг назад.

— Ваше Высочество? — неуверенно позвал принц Чжао Юань, стараясь сохранить достоинство, хотя голос его звучал не так твёрдо, как обычно. — Не могли бы вы... показаться нам? Мы вас не видим, а церемония...

— Зато я вас вижу прекрасно, — отозвалась девушка с нескрываемым весельем. — И что же открывается моим глазам? Двенадцать храбрецов, которые мечтают получить в жены принцессу, даже не зная, что она из себя представляет. Какая самоуверенность!

Синие огоньки заплясали быстрее, и тут перед троном материализовалась фигура в черном халате.

Яньмин была словно соткана из теней и лунного света. Серебряные украшения — браслеты, серьги и цепочки — поблескивали в мистическом сиянии синих огней, лунные камни в её волосах мерцали, словно настоящие звёзды, а глаза горели странным внутренним огнем.

Несколько претендентов невольно отшатнулись.

— Мама родная, — пробормотал Ван Цзыкай, — она действительно ведьма!

— Тише, дурак! — шикнул на него сосед. — Она же слышит!

Цзин Ци, наблюдающий за этой сценой, мысленно покачал головой. Он знал Яньмин с детства и прекрасно понимал, что вся эта мистическая атмосфера — не более чем искусная театральная постановка. Но надо отдать принцессе должное — эффект она производила потрясающий.

— Боитесь? — Яньмин медленно обвела взглядом ряды женихов. — И правильно делаете. Ведь принцесса Луньфэна не обычная девушка, которая будет вышивать и играть на цине в ожидании мужа. Я — потомственная ведьма, наследница древних тайн, повелительница духов и стихий.

— Яньмин! — снова попытался вмешаться Владыка. — Немедленно прекрати этот фарс! Ты пугаешь благородных мужей!

Но принцесса лишь игриво улыбнулась отцу, словно говоря: «Поздно, папочка, представление уже началось!»

Она изящно подняла руку, и из широкого рукава её халата выпрыгнул Юньху. Но в синеватом мистическом свете лисёнок выглядел совсем не как милый домашний питомец. Его глаза горели зелёным огнём, а шёрстка сияла серебром, как у мифического существа.

— Мой верный фамильяр, — представила его Яньмин со всей серьёзностью, какую только могла изобразить. — Юньху видит души людей насквозь. И он шепчет мне... весьма интересные вещи о каждом из вас.

Лисенок театрально принюхался в сторону женихов и презрительно фыркнул.

Один из претендентов нервно рассмеялся:

— Ваше Высочество, это же просто лисица...

— Просто лисица? — переспросила Яньмин, и в её голосе зазвучали опасные нотки. — О, как наивно! Юньху — потомок небесных лис, он старше вас всех вместе взятых. Не правда ли, дорогой?

Лисёнок гордо задрал мордочку.

Министры на своих местах выглядели так, словно не знали, плакать им или смеяться. Старый канцлер даже прикрыл лицо рукавом, видимо, пытаясь скрыть истерический смешок.

— Итак, — продолжила принцесса, начиная медленно расхаживать перед рядами претендентов, её шаги были беззвучными и грациозными, как у настоящей хищницы. — Вы хотите жениться на мне? Прекрасно. Но сначала вы должны пройти мои испытания. Ведь не каждый достоин руки древней чародейки. И уж точно не каждый способен справиться с женой, которая может превратить вас в жабу одним взмахом руки.

— Она что, правда может? — прошептал кто-то из младших претендентов.

— А ты хочешь проверить? — с невинным видом поинтересовалась принцесса, обернувшись к говорившему.

Молодой человек поспешно замотал головой.

Глава 7

На следующее утро во дворце царила атмосфера, которую сложно было назвать праздничной. После вчерашнего «представления» принцессы половина претендентов провела бессонную ночь, мучаясь кошмарами о призраках и превращениях в земноводных, а вторая половина судорожно штудировала древние трактаты о демонологии, пытаясь понять, с чем им предстоит иметь дело.

Цзин Ци стоял на террасе Восточного павильона, наблюдая, как во внутреннем дворе слуги под руководством Яньмин устанавливают какие-то странные конструкции. Принцесса порхала между ними в персиковом платье с цветочном вышивкой и веером в руке, но даже в такой скромной одежде умудрялась выглядеть как маленькое демоническое существо из преисподней.

«Боги милостивые, — мысленно простонал начальник императорской стражи, — что она опять задумала?»

Юньху сидел на перилах рядом с ним, и в его лисьих глазах читалось что-то очень похожее на сочувствие.

— Цзин Ци! — окликнула Яньмин, заметив его. — Иди сюда! Мне нужна твоя помощь в подготовке испытаний.

— Какая именно помощь? — осторожно поинтересовался он, спускаясь во двор.

Принцесса лучезарно улыбнулась.

— Нужно проверить, правильно ли настроены мишени для стрельбы вслепую.

Цзин Ци замер на полпути:

— Стрельбы... вслепую? — переспросил мужчина, надеясь, что ослышался.

— Ну да. Первое испытание для моих женихов. Настоящий мужчина должен уметь полагаться не только на зрение. Он должен чувствовать цель сердцем! Это развивает интуицию и доверие к своему внутреннему голосу.

— Принцесса, — начал он терпеливо, как разговаривают с капризным ребенком, — стрельба вслепую — это крайне опасно. Кто-то может пострадать.

— Вот именно! — обрадовалась Яньмин. — Это же добавит состязанию остроты! Настоящие герои не боятся риска. Трусы сразу отсеются, сэкономив нам всем время.

Телохранитель посмотрел на установленные мишени, потом на принцессу, потом снова на мишени.

— Ваше высочество, — сказал наконец Цзин Ци. В его голосе проскользнула нотка отчаяния, словно он всеми силами пытался договориться со стихийным бедствием. — Обещайте мне хотя бы, что вы предусмотрите все меры безопасности и что никто не получит серьёзных ранений.

— Обещаю, — кивнула Яньмин с улыбкой. — Максимум — это пара царапин и ушибленная гордость.

***

К полудню во внутреннем дворе собрались все двенадцать претендентов на руку и сердце принцессы Луньфэна. Солнце золотило изящно изогнутые черепичные крыши и играло бликами на водах искусственного пруда, однако праздничного настроения во дворе не было и в помине.

После вчерашнего «смотра» женихи выглядели несколько потрепанными. У кого-то дрожали руки, кто-то нервно оглядывался по сторонам, а молодой маркиз вообще держался на безопасном расстоянии от принцессы, словно опасаясь внезапного превращения в лягушку.

Яньмин появилась в сопровождении небольшой свиты служанок, неся поднос с чем-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось черными повязками на глаза.

— Доброе утро, дорогие кандидаты в мужья! — весело поприветствовала она женихов. — Надеюсь, вы хорошо выспались? Я решила отложить испытание в Павильоне Лунных Теней до ближайшего полнолуния. А сегодня, — она сделала драматическую паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием, — вас ждет нечто куда более занимательное!

Ван Цзыкай нервно хихикнул, пытаясь скрыть панику.

— По правде говоря, — продолжала принцесса, грациозно прохаживаясь перед шеренгой мужчин, — на сегодня я приготовила для вас целых три чудесных испытания, которые покажут, достойны ли вы руки такой особенной принцессы, как я.

Ученый Вэй Лянь, вчера еще пытавшийся сохранять достоинство, сегодня выглядел заметно бледнее. Он откашлялся и сделал робкий шаг вперёд.

— Ваше Высочество, — осторожно начал он, — может быть, стоит начать с чего-то более... традиционного? Например, с состязаний в каллиграфии или поэзии или демонстрации боевых искусств? Ведь именно так на протяжении веков проводился отбор женихов для принцесс...

— Как скучно! Как банально! Нет, нет, мои дорогие. Если вы хотите жениться на мне, вы должны доказать, что готовы к... нестандартным ситуациям.

Она взяла одну из повязок и начала игриво крутить ее в руке.

— Итак, первое испытание: стрельба из лука с завязанными глазами. Вы должны попасть в цель, полагаясь только на интуицию и внутреннее чутье.

— Но это... это же невозможно! — воскликнул один из младших претендентов.

— Для обычного человека — да, — со сладкой улыбкой согласилась Яньмин. — Но мой будущий муж не может быть заурядным человеком. Он должен обладать выдающимися способностями, стальной волей и острой интуицией. Ну что, господа, готовы доказать, что вы именно такие?

Цзин Ци, стоявший в стороне, мысленно начал молиться всем известным ему божествам. Он видел, как принцесса готовила это испытание, и знал, что мишени установлены таким образом, что попасть в них вслепую практически невозможно.

— А что будет, если кто-нибудь промахнемся? - осторожно поинтересовался Ли Минхао, наследник одного из богатейших торговых кланов империи.

— Тогда вы просто докажете, что не подходите для роли мужа принцессы-ведьмы, — пожала плечами Яньмин.

— Кто желает быть первым? — спросила принцесса, обводя взглядом претендентов.

Наступила гробовая тишина.

Наконец принц Чжао Юань, видимо решив, что отступление будет выглядеть еще хуже, чем возможная неудача, шагнул вперед.

— Я попробую, Ваше Высочество.

— Какой храбрец! — захлопала в ладоши Яньмин. — Юньху, посмотри, какой у нас смелый жених!

Лисенок, сидевший на плече принцессы, скептически фыркнул.

С лёгкостью бабочки Яньмин подлетела к принцу и собственноручно завязала ему глаза чёрной шёлковой повязкой. Чжао Юань слегка вздрогнул от неожиданности, прикосновение её пальцев к его вискам было удивительно тёплым и нежным.

Глава 8

Яньмин сидела за низким столиком и с тоской наблюдала, как её сестра с невозмутимым спокойствием совершает чайную церемонию. Всё в принцессе Чжиюнь дышало совершенством: от шелковистой гладкости волос цвета воронова крыла до невесомой улыбки, словно вышитой на её безупречном лице самой богиней красоты.

— Мы так давно не виделись, а ты совсем не изменилась, — проворчала Яньмин, не в силах скрыть нотки восхищения и лёгкой зависти. — Ты даже чай наливаешь так торжественно, будто совершаешь подношение духам предков.

Старшая сестра лишь мягко улыбнулась в ответ, не прерывая священного ритуала. Только когда в чашку упала последняя капля, она аккуратно поставила фарфоровое изделие перед младшей сестрой и поднесла свою чашку к губам.

Принцесса Чжиюнь была воплощением всех канонов классической красоты. Высокая и стройная, она обладала той особой грацией, которую с пелёнок прививали наследницам императорского рода. Её фигура напоминала утончённую вазу, а лицо было будто высечено из чистейшего нефрита. Правильные аристократические черты, высокие скулы и прямой нос придавали ее облику особую величественность. В её чертах угадывалось сходство с императором Тяньфэном, но женственность смягчала суровость отцовского характера, превращая её в настоящую жемчужину дворца.

Её тёмные волосы были искусно уложены в сложную причёску и украшены золотыми шпильками с жемчугом и нефритовыми подвесками. А в глубоких, словно омуты горного озера, глазах читались мудрость и спокойствие, которые приходят лишь с годами и опытом.

Если Яньмин была похожа на яркую бабочку, порхающую с цветка на цветок, то Чжиюнь напоминала благородную цаплю — величественную, спокойную, полную внутреннего достоинства.

— Расскажи, как дела в Байхэ? — спросила младшая принцесса, удобнее устраиваясь на шёлковых подушках. — Как поживает твой супруг? Дети здоровы? Я так соскучилась по племянникам!

— Всё прекрасно, — голос Чжиюнь звучал, как мелодия нефритовой флейты. — Лянь растёт не по дням, а по часам. Уже освоил "Трактат о добродетелях", а маленький Вэй... — здесь её глаза засветились особой нежностью, — недавно начал ходить и теперь превратил дворец в своё личное поле битвы. Бедные служанки уже начали прятать дорогие вазы и статуэтки — этот маленький разбойник успевает добраться до всего, что плохо лежит!

Яньмин звонко рассмеялась, легко представляя себе эту картину. В её воображении возник образ карапуза, который носится по роскошным покоям дворца под крики прислуги.

— А твой супруг по-прежнему носит тебя на руках? — лукаво подмигнула она.

Чжиюнь слегка опустила ресницы, но не смогла скрыть счастливого блеска в глазах.

— Сюань Чэнь, как и прежде, остается внимательным и заботливым. На прошлой неделе он подарил мне набор редких книг по астрономии, которые заказал у мастеров с Южных островов. Ты же знаешь, как я люблю звёзды.

— Ну конечно! — Яньмин закатила глаза. — Он же идеальный муж! А ты – идеальная жена, идеальная мать, идеальная принцесса... — она наклонилась вперёд, — Скажи честно, ты хоть раз в жизни делала что-то не по правилам?

Уголки губ Чжиюнь дрогнули.

— А ты всё та же неугомонная, — заметила она. — Отец рассказывал, что недавно ты сбежала из дворца и устроила драку на рынке.

— Это было всего один раз! — возмутилась Яньмин.

— В этом месяце? — с легкой иронией уточнила старшая сестра, поднимая бровь.

Яньмин надула щёки.

— Этот напыщенный павлин — младший сын генерала — сам напросился! Осмелился заявить при всех, что "если бы не родословная, из такой невоспитанной дикарки не вышло бы даже приличной наложницы"!

Глаза Чжиюнь сузились.

— Он... что он посмел сказать?

— А потом этот выскочка добавил, — продолжила Яньмин, распаляясь от воспоминаний, — что моё место в гареме какого-нибудь западного варвара, раз уж я так люблю размахивать мечом.

— Ты его хотя бы не убила?

— О, нет! — воскликнула младшая с фальшивой невинностью. — Я же помнила твои наставления о дипломатии. Просто раскрасила его смазливую физиономию ударом тыквы. Слышала бы ты как он рыдал, зажимая свой нос!

Несмотря на попытки сохранять серьёзность, уголки губ Чжиюнь предательски дрогнули от сдерживаемого смеха.

— Небеса! Янь-эр, ты должна научиться быть более сдержанной, — наставительным тоном произнесла она, но все же в её голосе слышалась скорее нежность, чем упрёк. — За оскорбление принцессы крови этот наглец, безусловно, должен был понести наказание, но вершить правосудие — не твоя обязанность. Тем более в преддверии выбора супруга. Ты должна показать себя образцовой наследницей императорского рода.

— А зачем мне притворяться? — искренне недоумевала Яньмин. — Если мужчина не может принять меня такой, какая я есть, значит, он мне просто не подходит.

Чжиюнь тихо вздохнула.

— Ты права. Но всё же… иногда стоит немного подыграть правилам. Хотя бы ради спокойствия отца.

Яньмин задумчиво покрутила в изящных пальцах наполовину опустевшую чашку.

— Ладно, может, я и попробую вести себя чуть более… прилично. Но только если ты пообещаешь, что завтра пойдёшь со мной в город.

— В город? — Чжиюнь нахмурилась.

— Там весело! — прощебетала младшая сестра. — Можно купить сладостей, посмотреть уличные представления, послушать сказителей… Ну пожалуйста! Ты же приехала ненадолго, давай хоть немного развлечёмся!

Чжиюнь вздохнула, тень сомнения скользнула по её лицу, но под напором искреннего восторга сестры её сопротивление таяло с каждой секундой.

— Хорошо. Но только если ты пообещаешь не устраивать сцен.

— Клянусь! — Яньмин подняла руку, будто давая торжественную клятву, но тут же рассмеялась.

Юньху, дремавший в углу комнаты на шёлковой подушке, встрепенулся от звуков весёлых голосов. Лисёнок грациозно потянулся, затем подбежал к столу и нежно ткнулся влажным носиком в ладонь Чжиюнь.

— Ах ты, маленький плут! Неужели узнал меня? — старшая принцесса с улыбкой почесала его за ушком, и лис блаженно прищурился.

Глава 9

Утреннее солнце едва поднялось над крышами столицы, когда принцессы в сопровождении небольшой свиты покинули дворцовые стены. Чжиюнь, как всегда безупречная, была одета в элегантное платье из нежно-голубого шёлка с серебряной вышивкой, а ее волосы были украшены драгоценными шпильками с жемчужинами, переливающимися, как утренняя роса. Яньмин же выбрала более простой наряд — платье цвета весенней листвы с минимумом украшений. Этот легкий наряд позволял ей свободно двигаться и скакать, словно дикой лани в горных ущельях.

— Прошу соблюдать осторожность и не отходить далеко от охраны, - строго произнёс командир Цзин Ци, когда принцессы садились в повозку.

Яньмин выглянула из окна и окинула его оценивающим взглядом. Командир был одет в тёмно-синюю форму императорской стражи с серебряными нашивками, а на поясе у него висел меч в черных ножнах.

— О, командир Цзин, — мило улыбнулась принцесса, — неужели вы полагаете, что две принцессы не справятся с походом на городской рынок?

— Я опасаюсь, что одна конкретная принцесса найдёт способ превратить мирную прогулку в эпическое приключение с непредсказуемым финалом, — невозмутимо парировал он, бросив на неё многозначительный взгляд.

— Какой же вы недоверчивый! — звонко рассмеялась Яньмин. — И совершенно несправедливый. Я же обещала сестре вести себя прилично.

— Ваши обещания отличаются удивительно изменчивой природой. Помню, как-то раз вы тоже обещали «просто прогуляться по саду», а в итоге мне пришлось снимать вас с дерева, — заметил Цзин Ци.

— Но что мне было делать?! Мне пришлось залезть туда из-за кота! — возмущенно воскликнула принцесса.

На лице командира стражи мелькнула едва заметная усмешка.

— Ах да, вы преследовали кота, который украл вашу заколку.

— Это была моя любимая заколка! И вообще, мне тогда было всего тринадцать! Нашел, что вспомнить!

Чжиюнь тихо рассмеялась, наблюдая за этой перепалкой. Она уже заметила, что между ее младшей сестрой и командиром стражи существует какое-то особое напряжение. Они были словно два отполированных клинка, которые в любой момент готовы сойтись в поединке.

Наконец, повозка тронулась в путь и вскоре они оказались в центре столицы.

Городской рынок встретил их буйством красок, звуков и ароматов. Торговцы громко расхваливали свой товар покупателям, те торговались с ними с азартом игроков. Дети носились между лотками, словно стайка воробьёв, а уличные музыканты услаждали слух прохожих.

Принцессы оставили повозку у входа на рынок и пошли пешком. Их появление сразу же привлекло внимание окружающих.

— Взгляни-ка, какие красавицы! — сказал один из торговцев другому. — Должно быть, из знатных семей...

Цзин Ци одарил любопытных холодным взглядом, и те поспешно отвернулись.

Яньмин остановилась у лотка с яркими лентами и шёлковыми лоскутами, переливающимися на солнце.

— Ой, какая красота! — воскликнула она, поднимая алую ленту. — Чжиюнь, посмотри!

— Очень мило, — согласилась старшая сестра. — Тебе идёт этот цвет.

— Сколько стоит? — спросила Яньмин у торговца.

Пожилой мужчина, явно польщённый вниманием такой красивой покупательницы, назвал цену. Яньмин тут же начала торговаться с таким азартом и воодушевлением, словно речь шла не о нескольких серебряных монетах, а о судьбе государственной казны.

— Что вы говорите! За такую цену я могу купить целый магазин лент!

— Ваше Высочество, — нетерпеливо произнёс Цзин Ци, — мы не можем стоять здесь до следующего полнолуния из-за куска цветной ткани.

— Командир Цзин, неужели вы не понимаете тонкого искусства торговли? — удивилась Яньмин, не переставая размахивать лентой. — Это же настоящая наука! Здесь важны стратегия, дипломатия и искусство понимания чужой души!

— Чем дольше мы остаёмся на одном месте, тем больше привлекаем нежелательного внимания.

— О, ты такой скучный, — закатила глаза девушка. — Скажи честно, когда ты в последний раз делал что-то просто ради удовольствия? Не считая мрачного брюзжания, конечно.

Цзин Ци приподнял бровь:

— А когда вы в последний раз делали что-то, не устроив при этом хаос в радиусе нескольких ли?

— Сегодня утром я завтракала совершенно спокойно!

— После того, как опрокинули чайник на служанку.

— Это была всего лишь случайность! — возразила Яньмин.

Чжиюнь прикрыла смех веером. Их перепалка привлекла внимание торговцев, которые с интересом наблюдали за необычной парочкой.

В конце концов, принцесса купила ленту за половину первоначальной цены и с торжественным видом посмотрела на Цзин Ци:

— Видишь? Терпение и настойчивость творят чудеса.

Он лишь хмыкнул, воздержавшись от комментариев.

Далее их путь лежал к лотку с косметикой, где женщина средних лет торговала различными снадобьями для красоты. Яньмин с интересом разглядывала маленькие горшочки и флакончики.

— А это что? — спросила она, указывая на изящную баночку из розового фарфора.

— Помада для губ, барышня, — продавщица одарила её лучезарной улыбкой. — Она сделана из лепестков роз и пчелиного воска. Ваши губы станут алыми, точно спелая вишня, и бархатными, словно шёлк.

— Можно попробовать?

— Конечно, красавица! — торговка протянула ей маленькое зеркальце из полированной бронзы.

Яньмин осторожно нанесла помаду, и её губы приобрели красивый вишнёвый оттенок. Она повернулась к спутникам, сияя:

— Ну как? Мне идёт?

— Очень красиво, — искренне ответила Чжиюнь.

Тогда Яньмин с лукавой улыбкой повернулась к Цзин Ци:

— А что скажет наш строгий командир? Я красивая?

Цзин Ци на мгновение застыл, его взгляд непроизвольно задержался на её ярких губах и сверкающих озорных глазах.

Мужчина резко выпрямился и, восстановив самообладание, ответил:

— Ваше Высочество всегда выглядит достойно.

— «Достойно»? — Яньмин надула губы с преувеличенной обидой. — И это все, что ты можешь сказать?

Глава 10

Рассвет принёс во дворец не только свежий ветер с горных вершин, но и целую делегацию разгневанных аристократов. Их сыновья один за другим возвращались домой после испытаний, устроенных принцессой Яньмин. Кто с нервным тиком, кто с уязвлённой гордостью, а кто и вовсе поклялся никогда больше не приближаться к императорскому дворцу, назвав его «логовом сумасшедшей ведьмы».

Владыка Луньфэна сидел в своём рабочем кабинете и перебирал стопку жалоб, которая с каждым часом становилась всё толще. В каждой из них содержалось одно и то же требование: принести извинения за «бесчестное обращение с благородными юношами», «глумление над древними традициями» и «позор, что лег на добрые имена их почтенных семей».

— Ваше Величество, — осторожно произнёс канцлер, входя в кабинет с очередной партией посланий, — прибыли представители клана Золотого Дракона. Они весьма настойчиво требуют аудиенции.

Владыка оторвал взгляд от свитка, в котором маркиз Ван в красочных выражениях описывал «душевные травмы» своего наследника после встречи с принцессой.

— Настойчиво?

— Они угрожают прекратить поставки редких металлов для наших мастерских, — с сожалением сообщил канцлер.

Владыка медленно отложил свиток и потёр переносицу.

— А что именно произошло с юным наследником Золотого Дракона? — устало поинтересовался он.

Канцлер заглянул в свои записи:

— Согласно показаниям свидетелей, принцесса Яньмин спросила его, действительно ли он считает, что демонстрация богатства родительского клана — достойная замена собственным достоинствам. Затем она предложила ему продать себя на невольничьем рынке, раз уж он так настойчиво выставляет свою цену.

Владыка прикрыл глаза. В другой ситуации он бы гордился остроумием дочери, но сейчас каждое её слово грозило дипломатическим скандалом.

— Пригласите представителей кланов в зал для аудиенций, — наконец решил он. — Скажите, что я лично выслушаю их жалобы и предложу справедливую компенсацию.

— Какую именно компенсацию вы имеете в виду, Ваше Величество?

— Понятия не имею, — честно признался император. — Но я что-нибудь придумаю. А пока пошлите к принцессе Яньмин её наставницу. Пусть объяснит Её Высочеству, что дипломатия — это искусство говорить людям то, что они хотят услышать, не предавая при этом собственных интересов.

— А если принцесса откажется слушать?

Владыка на мгновение задумался:

— Тогда скажите ей, что, если она продолжит в том же духе, я лично найду ей жениха среди самых скучных ученых империи. Пусть попробует пошутить с человеком, который способен два часа рассказывать о правильности написания иероглифа «вода».

***

Тем временем во дворце принцессы царило совсем иное оживление. Несмотря на распространяющиеся слухи о «жестокости» Яньмин и предостережения товарищей по несчастью, некоторые женихи продолжали попытки завоевать её благосклонность. То ли храбрость, то ли отчаяние, то ли простое мужское упрямство заставляли их снова и снова приходить во дворец Весеннего ветра.

Каждое утро начиналось одинаково: слуги приносили очередные дары — редкие цветы, поэмы, воспевающие красоту принцессы, изысканные сладости, которые Яньмин неизменно раздавала служанкам. Не из щедрости, конечно. Принцесса просто не доверяла еде, которую приносили люди, так отчаянно мечтавшие заполучить её руку и сердце. В конце концов, в истории было немало случаев, когда приворотные зелья подмешивали даже в самые невинные угощения.

— Принцесса слишком подозрительна, — сказала младшая служанка, уплетая за обе щёки очередную порцию персикового пирога.

— Принцесса просто умна, — ответила Сяо Мэй. — Любовь делает людей безрассудными, а алчность и желание получить высокое положение через брак – опасными.

В тот день первым явился принц Чжао Юань. Высокий, статный, с правильными чертами лица и безупречными манерами. Он был бы идеальной партией, если бы Яньмин действительно хотела выйти замуж.

— Ваше Высочество, — обратился он к Яньмин, — не согласитесь ли вы составить мне компанию в прогулке по саду после ужина? Говорят, луна сегодня будет особенно красивой.

— О, принц Чжао, — мило улыбнулась Яньмин, взмахнув веером, — как галантно с вашей стороны. Но, боюсь, после испытания со стрельбой я не буду чувствовать себя в безопасности рядом с вами в темноте.

Принц слегка покраснел, но попытался сохранить достоинство.

— Ваше Высочество, уверяю вас, что с оружием в руках я гораздо опаснее, чем вы могли подумать...

— Вот этого я и боюсь, — невинно отозвалась Яньмин.

Чжао Юань замер, будто его ударили невидимым мечом, а затем, с трудом сохраняя лицо, удалился.

— Жестоко, — прокомментировала Чжиюнь, наблюдавшая за происходящим из-за ширмы.

Не успел принц скрыться за поворотом, как ко дворцу приблизился Су Линь – молодой маг из прославленного клана Северных Ветров. В руках он держал свёрток из шёлка, перевязанный серебряной нитью.

— Принцесса Яньмин, — начал он, явно нервничая, — я осмелился принести вам небольшой подарок. Это... это редкая орхидея из горных районов моего клана. Она цветёт только при лунном свете и обладает магическими свойствами.

Яньмин с любопытством развернула свёрток. Внутри лежала изящная орхидея нежно-лилового цвета, её лепестки будто светились изнутри.

— Какая красота! — воскликнула она. — Спасибо, мастер Су. Это действительно великолепно. Но скажите, какими именно магическими свойствами она обладает?

Су Линь воодушевился:

— Легенда гласит, что эта орхидея способна раскрыть истинные чувства людей. Если двое влюблённых одновременно коснутся её лепестков при лунном свете, они смогут увидеть глубину чувств друг друга и понять, суждено ли им быть вместе. Также говорят, что она защищает от лжи и обмана в любви.

Яньмин задумчиво посмотрела на орхидею, а затем на дарителя.

— Как интересно, — медленно произнесла она. — Значит, если я сейчас прикоснусь к этой орхидее, то смогу понять, насколько искренни чувства всех моих женихов?

Глава 11

Ночь опустилась на дворец, словно бархатный занавес, усыпанный жемчужинами звёзд. Тишина была такой глубокой, что казалось, даже ветер затаил дыхание, боясь нарушить покой императорской резиденции. Но принцесса не могла уснуть.

Она уже который час лежала в постели, ворочаясь с боку на бок, взбивая шёлковые подушки и раздражённо отбрасывая лёгкое одеяло.

Наконец, не в силах больше метаться, принцесса встала с постели. Её босые ноги коснулись прохладного пола, и она невольно поежилась. Накинув лёгкое белое ханьфу, расшитое серебряными нитями, Яньмин тихо выскользнула на улицу.

Лунный свет заливал внутренний двор, превращая дорожки в серебряные ручьи, а черепичные крыши в застывшие тёмные волны. Воздух был наполнен пьянящим ароматом ночных цветов. Сжимая в руке фонарь, принцесса направилась в сторону самой старой части дворцового комплекса.

Ноги сами несли её по знакомым с детства тропинкам, мимо Павильона Утренней Росы через Двор Пяти Стихий прямо к Императорской библиотеке.

Именно здесь, среди древних свитков и пыльных фолиантов, она надеялась найти «Записки о ветрах и водах» неутомимой путешественницы Лун Фэй. Ту самую книгу, которую мама читала ей вслух давным-давно, в те счастливые вечера, когда сказки были правдой, а мир казался бескрайним и полным чудес.

Яньмин бесшумно отворила двери и проскользнула внутрь, словно тень. Ступив в полумрак обители знаний, она замерла. В священной тишине библиотеки отчетливо послышался шелест бумаги.

Любопытство взяло верх над осторожностью, и Яньмин на цыпочках пошла на звук, стараясь не выдать своего присутствия.

Между высокими стеллажами, в самом дальнем углу библиотеки, горел мягкий свет масляной лампы. Там, склонившись над раскрытой книгой, сидел Цзин Ци.

Яньмин затаила дыхание. Он был совсем другим, не таким, каким она привыкла видеть его при дворе. Никаких парадных доспехов, никаких церемониальных украшений — только простой чёрный халат из мягкой ткани, подчёркивающий широкие плечи и стройную, атлетическую фигуру. Часть темных волос была распущена, струясь по спине, а другая часть небрежно собрана в пучок простой деревянной шпилькой. Несколько прядей выбились и падали на лоб, придавая ему почти мальчишеский вид.

Он даже не поднял головы, когда она вошла, полностью поглощённый изучением какого-то древнего манускрипта. Его длинные пальцы осторожно переворачивали хрупкие страницы, а брови были нахмурены от сосредоточенности.

Яньмин почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев — то самое чувство, которое всегда охватывало её перед очередной шалостью. Она поставила фонарь и подкралась ближе, стараясь разглядеть, что же так привлекло внимание неприступного стража.

— «Трактат о божественных печатях», — прочитала она вслух, заглядывая ему через плечо. — Как увлекательно. Неужели молодой мастер Цзин решил отказаться от меча и стать магом-отшельником, познающим сокровенные тайны мироздания? Или вы изучаете древние способы запечатывания особо надоедливых принцесс?

Цзин Ци не вздрогнул и не обернулся, не выказав ни малейшего признака удивления. Лишь его длинные пальцы замерли на мгновение, а затем так же медленно и аккуратно перевернули очередную страницу.

— Разве принцессам полагается бродить по дворцу в столь поздний час? — произнёс он ровным, бесстрастным тоном.

— Ты же не собираешься арестовать меня за нарушение комендантского часа?

Цзин Ци наконец поднял глаза и встретился с ней взглядом. В свете лампы его тёмные зрачки казались бездонными, а на губах играла едва заметная усмешка.

— Если бы я собирался арестовать вас, Ваше Высочество, то выбрал бы куда более веские основания, чем ночная прогулка. Хотя, — он сделал паузу, и усмешка стала более явной, — тюремная камера могла бы наконец обеспечить вам столь желанный покой от назойливых женихов.

Яньмин склонила голову набок, её глаза сверкнули азартом. Этот человек был единственным при дворе, кто осмеливался говорить с ней на равных.

— О, командир Цзин, а я и не знала, что вы так заботитесь о моём комфорте, — она сделала шаг ближе. Её шёлковый халат шелестел по деревянным половицам, а лунный свет окутывал фигуру мягким сиянием. — Но, боюсь, даже в тюрьме я устроила бы переполох. Разве вы не слышали? Ещё в колыбели я умудрилась опрокинуть цветочный горшок на голову няньки. А в три года едва не довела половину слуг до сердечного приступа, потому что решила поиграть в прятки в потайном ходе.

Цзин Ци медленно закрыл книгу.

— Это многое объясняет, — заметил он сухо. — Видимо, с тех пор ваше мастерство только совершенствовалось.

— О, это комплимент? — её глаза весело блеснули. — Я тронута. Хотя, — голос девушки стал сладким, как мёд, — если уж говорить о мастерстве, то ваше умение сохранять каменное выражение лица действительно поражает. У вас даже не дрогнул ни один мускул, пока вы наблюдали за испытаниями, которые я устраивала женихам.

Цзин Ци невозмутимо откинулся на спинку стула и окинул её взглядом с той же безэмоциональностью, с какой изучал древние манускрипты.

— Невозмутимость - полезный навык при дворе, — ровным тоном ответил он. — Особенно когда приходится иметь дело с... непредсказуемыми ситуациями.

Яньмин обошла стол и села на краешек прямо напротив мужчины, намеренно нарушив правила приличия. Лунный свет, проникавший в комнату через окно, окутывал её фигуру мягким серебристым сиянием, делая шёлк халата почти прозрачным.

— Вы имеете в виду меня, достопочтенный господин Цзин?

Цзин Ци ничуть не смутился от ее дерзкого поведения. Его взгляд был прикован к её глазам и не опускался ниже. Он смотрел на неё так, словно все её уловки были ему давно известны.

— Ваше Высочество подобна весеннему ветру, — произнёс Цзин Ци с ледяным спокойствием. — Капризна, непредсказуема и совершенно не осознаёт масштаба разрушений, которые оставляет после себя. Разница лишь в том, что ветер хотя бы приносит свежесть. Вы же приносите лишь головную боль всем, кто вас окружает. Ваше Высочество, вероятно, даже не подозревает, каких усилий стоило Владыке уладить все конфликты, что вызвали ваши так называемые «испытания» для женихов.