Отбор Истинных. Книга 2. Второй шанс для принцессы

Глава 1

Огромный зал освещают десяток свечей, потолок теряется в тенях, за высокими окнами качается бледная луна.

Шаг правой ногой, круг левой, притопнуть, поворот…

Сейчас глубокая ночь, замок Аштарии спит, и ни одна душа не знает, что четвёртая принцесса пробралась в бальный зал и в тишине разучивает танец, который так и не сумела выучить днём.

Шаг левой, притопнуть, круг правой, поворот…

У меня худые запястья с выступающими косточками, острые плечи, я совсем ещё подросток, нелепая девочка с белыми косичками и покрасневшим от усилий шмыгающим носом. Мои движения угловатые, резкие, я не попадаю в такт, сбиваюсь с шага. Упрямо свожу брови.

Шаг, поворот и снова. Снова.

Все мои сёстры великолепны в танцах, а у меня получается гораздо хуже, чем у других.

“Пустышка”, — шептались вчера гувернантки.

“Девочка же совсем без магии, не стоит от неё много ждать”, — объясняла учительница отцу.

Притопнуть, поворот… Ноги дрожат, я пытаюсь вести руку плавно, как показывала утром учительница. Присесть, вскинуть подбородок, вот так… и снова…

В зале тишина, лишь изредка потрескивают свечи, но в моём воображении играет музыка, да так отчётливо, словно вживую. Прикрываю глаза, представляя себя на балу. В моих мечтах я танцую изящно и смело, а вокруг кружат герцоги, бароны, заграничные принцы… отец и сёстры… и мама. И все они любят меня, и знают, что я могу… могу всё! Даже если без магии! Даже если я всего лишь четвёртая принцесса. Никчёмная Николь.

Шаг, поворот и снова. Снова! Даже если всю ночь. Даже если сил больше нет! Даже если никто не верит! Танец, дурацкий танец, который у Нанетт получился с первого раза. Катрин запомнила его, просто понаблюдав за гувернанткой, Лисия и вовсе будто летела птицей. И лишь я… не смогла повторить.

Будущее ещё не наступило… но часть меня знает, что через несколько дней на балу маленькая принцесса Николь, подвернув ногу, очень глупо шлёпнется на пол. Каждый посмотрит на неё с жалостью, с какой смотрят на покалеченного котёнка.

Отец поможет подняться и с доброй улыбкой скажет: “Не волнуйся, моя маленькая Николь, ничего страшного. Не старайся так сильно, не надо. Просто будь хорошей девочкой и слушайся папу. Никто успехов от тебя не ждёт”.

“Никто-ничего-не-ждёт-от-тебя, Николь”.

Девочка улыбнётся сквозь набегающие слёзы и больше никогда не придёт ни на один бал. Отец так и не поймёт почему.

Но это будет потом, а сейчас… я тренируюсь одна в темноте бального зала.

Воображаемая музыка в голове ускоряется, я двигаюсь быстрее, шаг-прыжок-носок. Ещё и ещё! Зажмуриваюсь сильней. Мелодия словно оживает, закручивается, кругом взметаются тени, и вот уже рядом танцуют тёмные силуэты пар, а стены зала раскачиваются в такт волшебной музыке.

Золотые искры вспыхивают под веками, чертят змеиные спирали, венами пронизывают лепнину потолка, кружевом вьются по мрамору пола.

Я уже не танцую, я лечу, качаюсь на волнах, растворяюсь в мечте. Мама танцует со мной под руку, отец благодарит улыбкой, весело смеются сёстры, утягивая за руки в мир грёз… в вечную темноту.

Уже не горят свечи, и стен больше нет. Я танцую в туманной воде, песок — это осколки моей жизни, и в каждом отражается её кусочек. В них книги, конные прогулки, одинокие вечера и семейные завтраки, горящий замок и зелёные глаза мужчины… Страх, стыд и боль, но всё это теперь неважно.

Позади белеет линия берега, впереди раскрывает пасть бездна беспамятства. Я иду к ней со счастливыми слезами на глазах, танцуя и смеясь, всё глубже погружаясь в туманную воду — по колени, по пояс, по лопатки… скоро все тревоги растворятся, исчезнут как дым.

Я исчезну.

Остался лишь шаг. Лишь миг!

Но вдруг кто-то невидимый перехватывает у самого края. Обнимает крепко, отчаянно, почти зло, а потом с упрямой решительностью тащит меня назад, к сверкающей полосе берега, за которой начинается мучительная и страшная… жизнь.

Я испуганно охаю, пытаясь отцепить наглые руки!

“Не вздумай, Николь! Не вздумай уйти…” — горячечно шепчет невидимка в мою холодную шею.

Руки отпускают меня, лишь когда до светлого берега остаётся десяток шагов.

Я снова одна, замираю, не зная, как быть. Уйти в темноту? Или добрести до “жизни”?

Туман беспамятства ласково лижет пятки, уговаривая вернуться в "ничто". Я поддаюсь, но через секунду вновь останавливаюсь, в сомнении оглядываюсь на сверкающий берег жизни.

Я ведь там не нужна… так зачем возвращаться? Исчезнуть — это прекрасно, это даже не больно, я смогу вечно танцевать среди грёз, изящная и прекрасная, в кругу миражей. У меня наконец-то получится всё то, что не получилось на берегу. Так почему я медлю? Почему…

“Не вздумай сдаться!” — шелестящим ветром приносит в спину.

“Ты так просто от меня не отделаешься”, — далёким рыком прокатывается по земле.

Сердце тяжело толкается в рёбра. И я вдруг вспоминаю, что у меня осталось незаконченное дело. Как я могла о нём забыть! Это ведь самое важное дело на свете! Пусть никто не верит, будто я что-то могу, но у меня нет права отступить. Я люблю отца, даже если он не понимает меня. Не могу жить без сестёр, даже если им плевать на моё существование. Я желаю добра своей стране… даже если Аштарии не нужна никчёмная четвёртая принцесса. И неважно верит в меня кто-то или нет, я сделаю всё, чтобы защитить то, что люблю!

Ступни увязают в песке из осколков, туман из ласкового становится настойчивым. Он будто не желает отпускать, но я упрямо шагаю к берегу.

Каждый следующий шаг даётся тяжелее предыдущего, ветер негодующе воет, накидывается злым демоном, сбивает с ног. Падаю на колени, но не останавливаюсь.

Оказывается, за жизнь нужно бороться! Оказывается, её не так-то просто вернуть!

“Просыпайся!” — настойчиво требует знакомый голос, от которого перехватывает горло, а в груди начинает быстрее колотиться уставшее от борьбы сердце.

Глава 2

Оставшись в спальне одна, я откидываю одеяло и выбираюсь из кровати.

Спешно, не чувствуя вкуса, закидываю в рот салат, надеваю принесённую Викторией одежду: свободное платье с юбкой-тюльпаном от талии, аккуратные туфли и бежевые перчатки без пальцев. Заглядываю в круглое зеркальце, стоящее на столике.

Оттуда на меня смотрит молодая девушка с испуганными медово-карими глазами, осунувшимся лицом в обрамлении светлых локонов и искусанными до яркой красноты губами. Странно, я думала, всё будет куда хуже… Если слегка подрумянить щёки и спрятать цвет губ за пастельной помадой, то никто не догадается, каким опасно бурным было моё утро.

Не верится, что с рассвета прошло всего несколько часов. Вчера я ловила ивари, а сегодня уже сражалась с убийцей. Никогда бы не подумала, что вот так, с голыми руками, способна накинуться на вооружённого мужчину. Но даже кролик в минуты отчаяния готов броситься на зубастого хищника.

Заторможено прикладываю ладонь к середине груди. В руку отдаётся ровный стук. Тум-тум, тум-тум. Душу тревожит мысль: “Бьётся… а могло бы навсегда остановиться, замереть остывающей плотью”.

Встряхиваю головой. Нет, не верится! Вот же я, живая, в груди так сильно стучит, мысли не дают покоя, а смерть кажется далёкой страшилкой из “злых сказок”. Странное чувство… Словно всё плохое осталось позади и теперь я обречена на светлое будущее. Я ведь уже обманула судьбу. Убийца не добрался до Виктории, много событий поменяли свой ход. Значит, и будущее изменилось! Я справилась.

“Не стоит расслабляться, — шепчет врождённая кроличья осторожность. — Убийца не пойман. Джаред что-то скрывает. Истинность выкручивает руки. Соберись! Слушай! Думай! Действуй по ситуации!”

Тут в дверь спальни стучат. Я вздрагиваю.

— Иду! — кричу, спешно отворачиваясь от зеркала и направляясь к выходу из комнаты. В гостиной Джаред и Виктория, сидя на диване, о чём-то горячо спорят, но оба замолкают, стоит мне открыть дверь.

Под потолком ярко горит магическая лампа, её свет оседает на лицах голубоватыми отблесками. Окна зашторены так плотно, что в комнату почти не проникает солнечного света. Стражи нет, должно быть, она снаружи, охраняет наш покой. По комнате разлилась густая атмосфера нетерпеливого ожидания, а мы как трое заговорщиков. Маленькое тайное общество, в котором у меня не последняя роль.

Внутри рождается незнакомый трепет, предчувствие важного разговора, который изменит многое.

— Николь, как ты? — спрашивает Виктория. — Голова не болит? Тело не ломит?

— Нет, всё прекрасно благодаря вам.

Джаред хмыкает, откидывается на диване, кривит губы в своей любимой усмешке, привычно демонстрируя саркастичное безразличие. Якобы ему нет дела до глупой принцессы-кролика, а происходящее он считает затянувшейся шуткой. Но взгляд при этом у него странный... Слишком пристальный, слишком… горящий, всецело обращённый ко мне.

В груди ёкает — плохой знак. Зависимость ещё не включилась в полную силу. Я чувствую её, как приближающийся смерч. Чёрная ветряная воронка едва виднеется на горизонте, но уже сотрясает землю, а когда приблизится, то попросту снесёт мои заслоны, толкнув навстречу отвратительной любовной лихорадке. Мне обязательно нужно что-нибудь придумать!

— Пару дней может накатывать слабость, — продолжает Виктория, — не пугайся. Пей побольше воды и ешь досыта. А сейчас присаживайся, — она указывает на кресло, что стоит напротив дивана. Я сажусь.

Джаред, по-прежнему демонстрируя безразличие, проводит ладонью по воздуху, дёргая за невидимые ниточки энергий, что-то шепчет на незнакомом языке.

Поднимая волоски на шее, по телу прокатывается тёплая волна чужой магии. Я вздрагиваю, когда она мягко касается обнажённой шеи, ластится к подушечкам пальцев, будто ласковый зверь, на секунду сворачивается упругим комочком на коленях, а потом растворяется миражом.

Ох, что это только что было?! Искоса поглядываю на Джареда, но он будто не заметил беспардонного поведения собственной энергии. Я слышала, что магия стихий весьма своевольна, для управления ею нужны долгие часы тренировок, как физических, так и ментальных, а ещё железный контроль. Должно быть, Джаред тоже вымотался, раз не до конца подчиняет силу. Та почувствовала во мне истинную пару? Или мне вовсе всё почудилось?

Тем временем на комнату будто опускается невидимый стеклянный купол. Звуки из коридора приглушаются, а уши слегка закладывает.

— Полог тишины? — уточняю со знанием дела.

— Да, — подтверждает Виктория. — Чтобы нас никто не подслушал, — она смотрит на Джареда.

— Начинай, — кивает принц.

Вздохнув, кронпринцесса переводит взгляд ясных глаз на меня. Её зрачки вытягиваются в угольные веретёна, становясь кошачьими, должно быть, от волнения.

— Николь, — говорит Виктория, понижая голос, — мы друг с другом почти незнакомы, но последние события показали, что тебе можно доверять. Надеюсь, ты тоже доверяешь нам? Если нужно, я могу поклясться на крови, что не имею цели каким-либо образом навредить твоей стране или семье.

— Я вам верю, — отвечаю поспешно, и тут же кошусь на Джареда. Что-то он не торопится предлагать подобную клятву.

— Хорошо, — очень серьёзно кивает кронпринцесса. — Дело в том, что мы с Джаредом прибыли не только для участия в Отборе… но и чтобы найти доказательства использования Аштарией кровавой чёрной магии. Признайся, Николь… как твоя семья подпитывает родовой алтарь?

— Эм-м, — я в замешательстве ёрзаю в кресле. Мне не нравится направление разговора. — Знаю, что отец каждый год отдаёт алтарю несколько капель своей крови. Так делали и предыдущие Короли Аштарии, но…

— Нет, — обрывает меня Джаред, — Виктория спрашивает не о жалких каплях крови. А о человеческих жертвах. Сколько людей вы уже скормили своему проклятому алтарю?

— Что за… Это клевета! Мы никого алтарю не скармливаем! — выпаливаю я, чувствуя, как лёгкие горят от подступающего негодования.

Глава 3

Я сглатываю застрявший в горле ком, чувство будто попала на поле жестокой битвы. Разница лишь в том, что здесь оружием служат острые ухмылки, ядовитые взгляды и саркастические замечания.

Моя спина настолько прямая, что ноют лопатки. Заковываю лицо в броню вежливости, вооружаюсь светской улыбкой.

— Прошу извинить меня за опоздание, задержалась на личной встрече, — говорю, обращаясь к собравшимся.

— Ничего, мы уже привыкли, что вы, леди Николь, живёте без оглядки на приличия, — отвечает одна из кандидаток, со щелчком распахивая радужный веер.

Тот собран из тончайшей слюды и перевязан жемчужной нитью. Очень дорогая безделушка, редкая и хрупкая, будто крыло бабочки. Пользоваться таким, всё равно что во всеуслышание заявлять: "Золото — это мусор под моими ногами. Я так богата, что могу купить вас всех!"

— Вы ошибаетесь, леди Зарина, — вежливо отвечаю я. Мне не хочется ввязываться в спор, но у девушки иные планы.

— Неужели? — морщит она носик. — Тогда ответьте, вы игнорируете мероприятия отбора, потому что считаете себя лучше нас?

— Вовсе нет.

— Тогда что это? Смелость? Или глупость? Впрочем, не отвечайте, я понимаю, что тут нет вашей вины. Вас просто не научили приличиям. Хорошие учителя стоят дорого, не каждая страна может нанять их.

Она помахивает веером так небрежно, как если бы пыталась отогнать муху, а у меня начинается нервный тик. Гнев опаляет лёгкие, но что мне ответить? Как себя повести? Кажется, что даже с убийцей справиться было легче, чем победить в светской беседе.

Наглая девица передо мной — это Зарина Фон Варжуйская. Её зверь — гигантская белая анаконда. Волосы девушки ярко-жёлтые, как яичный желток, черты лица тонкие, словно птичьи, взгляд надменный. Она единственная дочь, наследница престола богатого морского государства, оттого и ведёт себя нагло, смотрит свысока.

Зарина — змея не только по духу, но и по сути. Кажется, она видит во мне лёгкую добычу, вон как довольно щурится, потягивая чай. Рядом с ней за столиком сидят кандидатки-припевалы, хихикая на каждое слово, будто дрессированные собачки.

Остальные девушки наблюдают за происходящим, не скрывая любопытства. Ждут интересной развязки.

— Вижу, — тянет Зарина, — вы растеряли слова, леди Николь.

— Зато вы очень словоохотливы, — натянуто улыбаюсь я, сдерживая раздражение. — Чем уделять мне столько внимания, леди Зарина, лучше подумайте, чем заинтересовать женихов. А то в следующий раз на вас может не хватить голосов-брошек.

Змеиная принцесса сжимает губы в злую линию, глаза её теряют человеческую форму. Я явно попала в болевую точку. Ещё бы! На последнем испытании змеиная принцесса получила всего две брошки против моих четырнадцати. Ох, и перекосило же её! Того гляди яд из пор начнёт сочиться.

Секунду в трапезной царит давящее молчание, а потом Зарина закидывает голову и начинает хохотать. Её подпевалы, неуверенно переглядываясь, тоже подхихикивают вслед.

— Ахах, вы уморительны, Николь, — смеётся Зарина, вытирая выступившие слёзы. — Хорошо что вы пришли! Без вас сплошное уныние. Садитесь за какой-нибудь столик и скорее присоединяйтесь к обсуждению, а то времени осталось совсем мало!

“Мало для чего?” — хочется спросить мне, но шанса не предоставляется. Зарина, потеряв ко мне всякий интерес, поворачивается к другим столикам.

— Дорогие леди, напомните, на ком мы остановились?

— На сэре Валиоте из Жардома, — подсказывает кто-то.

— Точно! — Зарина кивает своим подпевалам, те что-то быстро пишут на бумажных листах. — Сэр Валиот — второй сын древней графской династии Жардома, — продолжает змеиная принцесса, — тридцать пять лет, вдовец, красавец, его зверь — белогрудый медведь. На отборе впервые, истинную пару не находил. Кто бы хотел познакомиться с сэром Валиотом поближе?

С нескольких столиков в воздух тянутся руки.

— Понимаю вас, — улыбается Зарина. — Чудесная партия, кому-то очень повезёт. Но девушки, очевидно, что сэру Валиоту нужна в пару девушка постарше, поэтому опустите руку леди Миита, и вы леди Сьюзан, разве не знаете, что ваши звери несовместимы? В природе тигры охотятся на медведей, думаете такой расклад понравится сэру Валиоту? Нет, охотником в паре может быть только мужчина! Так… леди Катрин, леди Тиона… вас записываю!

“Они что, делят женихов?” — с удивлением думаю я, слушая странный монолог и следя за волнением в зале. Кандидатки явно относятся к происходящему с полной серьёзностью, а на конкуренток, которые претендуют на тех же мужчин поглядывают с ревностным недовольством.

Я нахожу глазами Катрин и Лисию. Они сидят за разными столиками, на меня не смотрят. Катрин изображает холодность, а Лисия, похоже, дуется за недавний инцидент с Джаредом. Видно, предложение с алтарём сработало не так, как она ожидала. Интересно, они сходили на свидание? Нет, вряд ли, иначе бы Джаред не вернулся так рано в свои покои! Тут я замечаю, что из другого конца зала, ближе к круглой сцене мне машет ладонью Нанетт. Придерживая юбку, я пробираюсь к сестре, а присев на свободный стул, тихонько спрашиваю:

— Привет! Объясни пожалуйста, что тут происходит?

— Леди Зарина предложила рассказать о своих симпатиях, — шепчет Нанетт, — чтобы проще было налаживать общение с женихами.

— То есть, вы решили поделить мужчин?

— Ну почему же поделить… Просто чтобы всё было честно! Скоро женихи подойдут сюда, многие девушки подготовили сюрпризы, а сейчас распределяют, кому они посвятят выступления и подарки. Ты будешь участвовать?

— Пожалуй, нет, — бормочу я. — А ты?

— Пока не решила, — говорит сестра, опуская взгляд и кокетливо заправляя за ушко шоколадный локон. На щеках Нанетт загорается умилительный румянец. В зале тем временем нарастает гул.

— А кому нравится сэр Джаред?! — слышу я очередной вопрос от Зарины. Между столиков прокатывается волна взволнованных шепотков, в воздух взметается лес рук. Даже мои сёстры Катрин и Лисия тянут ладони.

Глава 4

В обеденном зале царит нездоровое возбуждение. Женихи объясняют ситуацию подошедшим на шум стражникам, а девушки беспокойно щебечут, будто стайка встревоженных птиц.

До ушей то и дело долетают обрывки фраз.

“Бесстыдство! Ударила жениха!”

“А он-то, он-то! В зверя стал оборачиваться, видели? Контроль потерял! Неужели из-за поцелуя Нанетт? Из-за ревности?

“Ох, что же между ними?! Это ссора влюблённых? А ведь леди Зарина на что-то такое намекала…

“Зачем он ударил магией? Сумасшедший! Сэр Майерс теперь может потребовать поединка! Невероятно! Завтра газеты будут только об этом!”

Если бы мужчины не перегородили выход, я давно бы уже улизнула, но мне остаётся лишь облокотиться на ближайший стол. Голова идёт кругом! Я удивлена случившемуся не меньше остальных. От милой и скромной Нанетт я никак не ожидала прилюдных поцелуев и пощёчин. Она поверила словам змеиной принцессы? Решила отомстить Симусу? Платок ведь явно предназначался ему! Что между этими двумя творится?!

Они влюблены? Но сколько они знакомы? Если это давние чувства, то зачем вообще участвовать в отборе? Почему они скрывают отношения? Может, между ними завязалась истинная связь? Или наоборот, дело в том, что чувства есть, а меток нет? Многие оборотни серьёзно относятся к истинности и без неё не готовы строить семью. Печально, но оказывается, я совершенно ничего не знаю о Нанетт! Судя по озадаченным лицам Катрин и Лисии, они тоже не ожидали такого скандального поведения от младшей сестры.

— Дорогие сэры и леди! — взволнованно говорит ведущий. — Пути сердец неисповедимы! Отбор — это про чувства и эмоции, и иной раз они заглушают голос рассудка. Поведение участников было оскорбительным и меры будут приняты! Не переживайте! Никто не пострадал, ситуация под контролем, но нас всех снедает любопытство, не так ли? Леди Николь, вы не против ответить на несколько вопросов?

Внутренне ёжусь, с тоской поглядывая на выход. Нет, туда не прорваться, придётся отбиваться улыбкой и ничего не значащими фразами.

— Да, конечно, — вежливо отвечаю, пробегаясь по лицам мужчин. Джаред на меня не смотрит, зато Гилберт не сводит царапающего взгляда. В глубине тёмных глаз мелькает алое пламя.

Маг одет в свой любимый чёрный сюртук, словно других цветов для него не существует. Ровный ряд застёгнутых пуговиц тянется вверх и упирается в треугольник челюсти, нос торчит на бледном лице как орлиный клюв.

В голове мелькает мысль: “Может ли он быть убийцей, которого мы ищем?”

— Я слышал, — говорит Леон, — что вы ближе всех в вашей семье общаетесь с Нанетт, это правда?

— Да, наверное, это так, — киваю, переключая внимание на разговор.

— Тогда скажите, ваша сестра приготовила платок именно для сэра Майерса?

— Могу лишь подтвердить, что она сделала его для человека, который ей нравится, — мило улыбаюсь я.

— Но хотя бы откройте секрет, что связывает сэра Симуса и вашу младшую сестру?

— М-м, это слишком личное. Я не могу раскрыть такую информацию, но уверена, они решат свои разногласия.

— Что, даже не намекнёте?

— Нет, извините.

— Но я же умру от любопытства! — восклицает Леон. — Вам меня совсем не жаль?

— Очень жаль, но жалость — не то качество, которым должна руководствоваться принцесса, не так ли?

— Верно, — сверкает зубами Леон. — Хотел вас подловить, но не вышло. Так и быть! Раз не желаете раскрывать чужие секреты, то раскройте парочку своих! Скажите, вы приготовили какой-то подарок для женихов? Вам есть что нам показать?

— Я оставлю подарок на другой раз. Сегодня я думала выбрать роль зрителя… но меня зовут дела.

Леон не успевает ответить, как в зале раздаётся весьма громкий смешок. Зарина демонстративно щёлкает веером и, пододвигая к себе кружку с чаем, говорит одной из своих подпевал:

— Да ясно же, что ей нечего показать. Такая же неадекватная, как и её сестра.

Что?!

Стискиваю кулаки. От поднимающейся внутри волны гнева, щёки опаляет жаром. Это уже переходит всякие границы!

— Леди Зарина, — я делаю к ней шаг, — вы сейчас прилюдно оскорбили меня и мою сестру!

Змеиная принцесса вскидывает острый взгляд:

— Оскорбила? — притворно удивляется она. — Я лишь констатировала факт, весьма забавный, к слову. Ведь кролики считаются миролюбивыми и спокойными животными, но Аштария — особый случай. Может, имеет место мутация?

В зале посмеиваются, некоторые прячут ухмылки за покашливаниями. Леон не вмешивается, зато Джаред чуть выступает вперёд, внимательно прислушиваясь к происходящему.

Внутри меня будто закипает вулкан, внутренний кролик недовольно ударяет задней лапой. Сделав несколько резких шагов, я оказываюсь возле столика Зарины. Она смотрит на меня снизу вверх, но с таким видом, будто богиня взирает на букашку.

— Что с вами, леди Николь? — противно улыбается она. — Не делайте такое лицо, я же пошутила. Вы юмора не понимаете?

Мне натурально хочется, как в дурной театральной постановке, с криком вцепиться Зарине в волосы. Какого демона я вообще должна её терпеть?! Мне даже этот отбор не сдался! И что обо мне подумают — совершенно наплевать!

— О! Так это юмор у вас такой?! — говорю я. — И как я сразу не догадалась!

— Извините уж, но вы в целом не очень понятливая, — скалится змеюка. — Как и вся ваша семейка.

Кровь ударяет в лицо, в голове будто что-то щёлкает. Это предел! Мой кролик внутри сжимается для прыжка и атаки. Запахи обостряются, зрение сужается до одной точки. Зверь Зарины словно чует опасность и стягивает кольца, но сама девушка ничего не замечает, не чувствует, как я тянусь к её змее... Мои губы говорят:

— Зарина, вы невероятная…

— Николь, хватит! — вдруг раздаётся рядом голос Лисии.

Я вздрагиваю и наваждение отступает. Перевожу растерянный взгляд. Оказывается, сестра успела подойти к столику с другой стороны и теперь расслабленно стоит возле змеиной принцессы с видом заядлой подружки.

Глава 5

Чем дальше мы отходим от обеденного зала, тем спокойнее становится моё сердце. Щупальца зависимости пусть и с неохотой, но выпускают из объятий, я вновь могу дышать и мыслить.

Гилберт шагает рядом. Он уже убрал руки и больше не пытается прикоснуться, я же поглядываю на него с настороженностью. От бывшего жениха не приходится ждать ничего хорошего, вдобавок он может оказаться убийцей, которого мы ищем.

У него есть силы и возможности! А мотив… кто знает, какие обиды маг скрывает в глубине чёрной души.

Если подумать, то он меньше всех пострадал от нападения руандовцев. Единственный из нас сохранил жизнь. Бросил невесту и ушёл через портал… правда ли собирался меня спасти? А главное, зачем, если не любит? Из-за власти? Но вряд ли получилось бы отбить у волков Аштарию.

Мы идём по многолюдным коридорам. В замке кипит жизнь. Полсотни девушек-аристократок требуют постоянного внимания. Для них готовят лучшие повара, трудятся умелые портнихи, капризы исполняются по первому слову.

Улыбаясь пробегающим мимо слугам, я размышляю, как быть. Прямо сейчас я в безопасности, но что если за очередным поворотом чудесным образом не окажется ни слуг, ни стражи?

Нужно по-быстрому отвязаться от бывшего жениха и заняться поисками зелья. Немного должно было остаться в моей комнате, ещё можно заглянуть в медицинскую палату… кстати, она совсем недалеко.

— Гилберт, — зову я, останавливаясь, — так о чём ты хотел поговорить?

Обернувшись, он мерит меня тёмным взглядом. Уголок его рта дёргается в острой усмешке.

— Хочешь обсудить это здесь, принцесса?

— На самом деле, — скрещиваю руки, — с тобой я ничего и нигде обсуждать не хочу.

— Боишься меня? — он протягивает руку, я на инстинкте отступаю, не позволяя себя коснуться.

— Не доверяю, — вздёргиваю подбородок. — Ты уже не раз показал истинное лицо.

Краем взгляда подмечаю стражников, что дежурят на повороте. Если что, позову на помощь, они мигом скрутят любого моего обидчика. Я всё ещё принцесса Аштарии, лучше бы магу об этом не забывать.

Гилберт мрачно усмехается, тёмные, как бездна, глаза пристально изучают моё лицо.

— Я виноват, Николь. Но вина лишь в том, что я выбрал неправильный метод. Искренне думал, ты ломаешь комедию, чтобы заполучить внимание.

— Какое нелепое оправдание.

— У нас ведь были прекрасные отношения. Почему вдруг решила разорвать помолвку?

— Поняла, что мы слишком разные.

— Но ведь мы желаем одного и того же. Процветания Аштарии.

— За Аштарию не переживай, я позабочусь о ней без тебя, — мой голос холоден как лёд. — Но тебе, конечно, плевать на моё мнение. Забавно, что всё это время я думала, будто мой выбор имеет значение, а оказалось, за меня уже всё решили, ты и отец.

— Он сказал тебе… — тихо отзывается маг.

— Да, сказал. Сказал, что я обещана тебе. Что ты сильный маг и необходим Аштарии, но при чём тут я? Зачем вам двоим это нужно? В любом случае, я не собираюсь быть разменной монетой в вашей игре. Поэтому просто оставь меня в покое.

Гилберт косится по сторонам. По коридору то и дело проходят нагруженные корзинками или тряпьём слуги, пилят взглядами стены стражники, делая вид, будто чужие разговоры их не интересуют, но верится слабо. Завтра весь замок будет судачить! Хотя, мне не привыкать.

— Николь… ты многого не знаешь. Я могу рассказать тебе правду, но не здесь, — одними губами говорит маг.

— Наедине с тобой я не останусь.

— Николь, мне искренне жаль за то, что случилось в прошлый раз. Я вёл себя неподобающе. Это была ошибка. Обещаю, что не притронусь и…

— Хватит! — рыкаю я. — Не собираюсь верить тебе на слово.

Гилберт молчит, поджав и без того тонкие губы. Посчитав, что разговор закончен, я разворачиваюсь на каблуках.

— Скажи свои условия, Николь, — летит в спину. — Я на всё согласен, лишь бы ты выслушала меня.

Замираю, а потом вновь оборачиваюсь к бывшему жениху. У мужчины непроницаемое лицо, понять его мысли невозможно. Жёлтый свет ламп заостряет высокие скулы.

— На совершенно что угодно? — уточняю я.

— Да.

Мысли мечутся в голове, будто неспокойный пчелиный рой. Идея рождается вспышкой озарения. Вот он способ как одновременно обезопасить себя, узнать правду о мотивах отца и, может быть, выяснить, не является ли Гилберт тем самым убийцей, которого мы ищем. Только вряд ли маг согласится на предложение… но почему бы не попытаться?

— Как насчёт магической клятвы? — мой голос звучит буднично, но внутри поднимается нервная дрожь.

Взгляд Гилберта каменеет, становится отсутствующим, как если бы он глубоко задумался. Но проходит секунда, и лицо мужчины расслабляется, уголки бледных губ ломает ироничная усмешка.

— Неожиданно, — говорит он, чуть хриплым голосом. — Магическая клятва отдаст мою жизнь в твои руки. Не слишком ли многого просишь, Николь?

— Такое вот условие, — я пожимаю плечами, — если не согласен, то закончим беседу.

— Почему же, я согласен… Просто слегка удивлён. Какое содержание клятвы тебе нужно?

Я нервно сцепляю пальцы. От собственной смелости кружится голова. Чувство, будто играю с судьбой в “кто кого перехитрит”.

— Что ничего не сделаешь мне, против моей воли.

— Ладно.

— И… что не будешь мне лгать!

Гилберт щурит глаза, в них мелькает зловещий алый огонёк. Я уверена, что он откажется. Не может быть иначе! Слишком много тайн между нами... но маг говорит:

— Хорошо, Николь.

— Ты, правда, согласен? — я не верю ушам. — Но зачем тебе это?!

— Потому что считаю, ты заслуживаешь знать правду. Ты уже не ребёнок и доказала это. Упрямая, решительная… ты становишься похожа на настоящую Королеву, поэтому… — Гилберт щёлкает пальцами, призывая ледяную иглу, а потом с нажимом проводит остриём по своей ладони. На бледной коже тут же выступают алые бусинки крови.

— Я, последний сын третьей дочери лунного ордена, Гилберт Варийский, клянусь, что не стану силой принуждать четвёртую принцессу королевского дома Аштарии, Николь Розен, к тому, что она не пожелает совершить сама. А также не стану лгать ей. Клятва развеется после заката. Истеоро-миранто!

Глава 6

Северная башня тяжёлым белокаменным конусом тянется к небесам, на самой вершине она расходится в стороны, будто цветочный бутон, что раскрывается навстречу солнцу. На мраморных лепестках по широкому кругу расположились пятиметровые колонны, украшенные искусной резьбой. На них держится белоснежная шапка купола с острым шпилем, а на самой его вершине мерцает голубым пламенем магический огонь.

Есть легенда, будто северная башня — это хребет древнего дракона. За тысячи лет он окаменел и деформировался, врос в землю. Мастера прошлого с помощью магического искусства превратили его в смотровую башню, с которой удивительным образом видно куда больше, чем самому острому глазу. Говорят, иной раз с неё возможно узреть призрак грядущего, магический след нависшей судьбы.

Считается, что башня стояла здесь ещё до закладки замка Аштарии, но якобы свет на её шпиле зажёгся, лишь когда первый оборотень из кроличьего рода Розен взошёл на престол.

Огонь северной башни видно со всей территории Аштарии, он мерцает будто живое сердце страны, и каждый житель королевства знает, что находится под защитой рода Розен. Достаточно поднять взгляд…

И тем страшнее вспоминать, что в ту жуткую ночь северная башня полыхала зловещим факелом, а её стены трескались, будто кость под клыками хищника. Каменные глыбы с грохотом падали вниз, погребая под собой горящие дома, обрывая крики, рождая новые слёзы и новую боль.

В ту жуткую ночь магический огонь на вершине почернел, возвещая о новой эпохе — эпохе боли, ужаса и смерти.

Я видела это лишь урывками, но кошмары будут ещё долго преследовать меня ночами…

Прежде чем следом за Гилбертом ступить на лестницу, ведущую к смотровой площадке, я касаюсь гладких стен башни. Они необычно тёплые, будто нагрелись на солнце, а если приложить ухо, то можно услышать тихий ток магии в каменном нутре.

Подъём занимает минут пять, но за это время мы оказываемся на высоте куда большей, чем должны были успеть пройти. Это ещё один загадочный эффект башни, отец рассказывал, что она хитрым образом сжимает пространство внутри себя.

Мы выходим на смотровую площадку. Тут же налетает зимний ветер, щиплет холодом нос и щёки. С кованых перил, чирикая, вспархивают потревоженные птицы.

Я поправляю на плечах подбитый мехом плащ, что прихватила по дороге, осматриваюсь… Здесь всё по-прежнему: белеют круглыми боками колонны, мрамор пола припорошён снегом, посередине стоит изящный костяной столик с парочкой трёхногих стульев. Справа открывается вид на Туманные горы, слева раскинулся королевский вечнозелёный сад и сверкающее зеркало озера. Солнце хоть и катится к закату, но скроется ещё не скоро… часа три в запасе есть. У Гилберта точно не получится избавиться от клятвы раньше срока.

Облизываю губы, во рту до сих пор горчит от зелья бодрости, что я взяла в медицинской комнате. Проблема зависимой метки на какое-то время решена, значит, позже вернусь за ответами к Джареду. Ему придётся объясниться про зеркало, если не хочет проблем. Приятно, что теперь у меня появился метод давления на этого несговорчивого волка.

— Ты такая красивая, — неожиданно говорит Гилберт, а я вздрагиваю так, будто он оскорбил меня, не иначе.

— Перестань, — бросаю на него хмурый взгляд.

— Это правда, ты просто не представляешь, как выглядишь со стороны. Волосы белые как свежий снег, розовые губы, бархатная кожа, изящные черты… Ты будто хрустальный подснежник, что каким-то чудом взошёл на выжженной чёрной земле. Тебя хочется оберегать как редкое сокровище.

Я морщусь. В устах Гилберта комплимент кажется каким-то липким.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Да. И не получится обвинить меня во лжи, — он показывает ладонь, где переплелись первые буквы наших имён. Шрам светлый, ни следа покраснения… Значит, и правда верит.

Подснежник, значит… Что же он бросил меня в горящем замке? И зачем делал… остальное.

Отвернувшись, подхожу к ограде. Ветер бросает в лицо снежинки, которые почти сразу тают и скатываются каплями по щекам к подбородку.

— Ты когда-нибудь меня любил? — вопрос вырывается сам собой.

— Я и сейчас люблю… — Гилберт на миг сжимает зубы и торопливо добавляет, — по-своему. — Но клятва на его ладони уже успела слегка покраснеть. Не прямая ложь, но всё-таки проскользнула.

— Ты мне дорога, — спешит объясниться маг. — Занимаешь особое место в моей жизни, очень ценное. И тем печальнее то, что мы так отдалились. Разве нам не было хорошо вместе?

Он опускает руку в карман и достаёт из него два кольца на цепочке… те самые, которыми мы должны были обменяться на церемонии свадьбы. Они матово блестят золотыми изгибами. Раньше при взгляде на них у меня от волнения трепетало бы сердце, теперь же я не чувствую ничего. Ни сожаления, ни печали… лишь толику недоумения.

— Разве ты не хочешь вернуть “нас”? — говорит Гилберт. — Ты говорила, что любишь…

— Я любила несуществующий образ, детскую иллюзию, — отзываюсь тихо. — Тебя настоящего я не знала… да что уж, я не знала даже себя. Но всё это не имеет значения. Если ты хотел всколыхнуть мои чувства, то это изначально было провальной затеей. Чувств к тебе не осталось. Поэтому хватит прелюдий, я готова узнать правду. Зачем моему отцу нужен этот брак? Зачем он нужен тебе?

Гилберт каменеет лицом, стискивает обручальные кольца. Он стоит посередине площадки, ветер развевает его плащ, тот взметается будто крыло ворона. Чёрные глаза смотрят холодно.

— Всё дело в алтаре, — говорит маг.

Вздыхаю. Могла бы и сама догадаться.

— Подробнее, — требую я.

Маг мерит площадку шагами, за ним следом вьются снежинки.

— Ты ведь знаешь, что алтарь Аштарии — это древний артефакт вашей семьи, он привязан к крови рода Розен.

— Да, и поэтому лишь потомки нашей крови могут управлять его силой.

— Это правда, но не совсем. Доступ к силе также могут получить доверенные лица. Например… супруг принцессы. Или её жених.

Глава 7

Реальность возвращается ноющей тревогой, что занозой засела в сердце. Я отстраняюсь, и Джаред, чуть помедлив, выпускает из объятий. Пока пытаюсь привести чувства в порядок, он потягивается, словно после долгого сна, и деловито обходит башню, с преувеличенным интересом трогая колонны и поглядывая на раскинувшийся далеко внизу город.

Несмотря на внешнюю браваду, принц выглядит измотанным. Зелёные глаза лихорадочно блестят, под ними залегли тяжёлые тени, кожа бледная, на виске нервно бьётся жилка, выдавая скачущий пульс. В движениях появилась угловатая порывистость, будто принц сдерживает себя из последних сил… Но с чем он борется? Со злостью? С усталостью?

В глубине его взгляда тлеют угли эмоций, но не понять каких. Если прислушаться, то можно услышать, как звериная ипостась принца недовольно скребёт лапами землю и низко рычит, поглядывая в мою сторону.

“Но он всё же пришёл. Он спас меня! Обнял и успокоил…” — перешёптываются мысли.

Я слежу за принцем из-под влажных ресниц, чувствуя, как невероятно хочется его коснуться, а ещё… признаться во всём! А главное, от чистого сердца поблагодарить, что он снова помог. Но Джаред не был бы собой, если бы не испортил момент дурацким замечанием.

— Миленькое место… — хмыкает он, — для свидания с бывшим самое то. Примирение пошло не по плану, да?

— Не было такого плана!

— Ну-ну...

Я хмуро складываю руки на груди, мигом передумывая благодарить этого вредного волка. Джаред останавливается возле неподвижного мага и снова присаживается рядом. Водит над ним ладонями.

— Что ты делаешь? — волнуюсь я.

— Сверяю магические слепки… у нас же остался след убийцы. Почему бы не воспользоваться случаем и не проверить первого подозреваемого.

— Это не он.

Над Гилбертом начинает светиться воздух, в котором затейливыми узорами переплетается паутина энергий.

— И правда, — бормочет Джаред, — не он… а ты откуда знаешь?

— Потом объясню, давай сначала уйдём. Вдруг он очнётся.

— Если очнётся, снова уложим спать, — самоуверенно заявляет оборотень.

— Он не должен тебя увидеть.

— Не хочешь знакомить бывшего парня с новым?

— Что? Не неси чушь!

Джаред коротко смеётся над собственной шуткой (шуткой ли?), а потом, оглядевшись, поднимает со снега знакомое кольцо. Покрутив его в пальцах, присвистывает.

— Ничего себе он задумал авантюру, — хмыкает принц. — Ты хоть знаешь, что за колечко чуть не надела?

— Как-то не успела разглядеть.

В груди нарастает нервозность, мысли мечутся из угла в угол. Мне хочется поскорее покинуть проклятую башню, словно каждая секунда промедления может оказаться решающей. В голове тикают воображаемые часы.

— Это кольцо воли! Редкая штука, вообще-то, в большинстве стран запрещённая. Фактически, надев его, ты передаёшь свою “волю” в чужие руки.

— Так можно ведь снять в любой момент.

— Обычно да… но конкретно это колечко с секретом. Оно бы тебе под кожу въелось, так что если снимать, то только с пальцем, — говоря это, Джаред шарит у Гилберта по карманам, пока не находит второе кольцо. — А вот и ведущее, с камешком, видишь? Его, пожалуй, тоже заберу и припрячу, а то поклонник у тебя больно настойчивый. Хотя я слышал, что эти кольца работают, только если надеть их добровольно. Хм-м, вероятно, часть эффекта сохраняется, даже если заставить силой. Слушай… а может, наденем кольцо на мага? Чтобы не строил из себя невесть что.

— Нет! Пойдём отсюда, прошу…

— А я всё-таки надену, — пожимает плечами Джаред.

— Что?! Стой! — возмущённо кричу я, но принц и не думает слушать. Он уже берёт руку Гилберта и ловко надевает на его узловатый палец кольцо, которое предназначалось мне.

— Блин, дальше первой фаланги не идёт, — задумчиво сообщает Джаред. — А если на мизинец?

— С ума сошёл?! — выпаливаю, подскакивая к принцу. — Сними немедленно!

— Да не кипишуй, — отмахивается он. — Видишь, ничего не случилось с твоим ненаглядным.

— Он НЕ МОЙ НЕНАГЛЯДНЫЙ! — я хватаю принца за рукав, пытаясь оттащить от Гилберта. А то, чего доброго, ещё решит магу шею свернуть, так, на всякий случай.

— Воу-воу, принцесса, полегче! Куда ты меня тащишь? Уж не под венец ли?

— Не мечтай!

— А вот твоя сестра активно уговаривала. Уж не ты ли ей подсказала меня алтарём заманивать?

— Понятия не имею о чём ты! — вру я. Не желая больше пререкаться, сама направляюсь к выходу с площадки. Джаред усмехается, но, прихватив кольцо, всё-таки идёт следом.

У меня так и чешутся руки повернуться и дать оборотню подзатыльник! “Вроде взрослый, а такой дурак! Принц, называется! Тут вопросы жизни и смерти, а ему лишь бы подкалывать да насмехаться”, — ругаюсь про себя.

— Лучше сердиться, чем плакать, — отзывается принц, будто прочитав мои мысли. Вместо ответа я воинственно задираю нос, не собираясь признавать его правоту!

Вместе мы выходим на лестницу. Прежде чем Джаред плотно закрывает дверь, я успеваю кинуть взгляд на Гилберта. Тот лежит чёрной грудой, припорошенной снегом, а кругом бурые пятна и отпечатки наших ног.

Что будет, когда Гилберт очнётся?

Как он поступит?

Как отомстит? И захочет ли после произошедшего помогать с алтарём? Что ему стоит просто уйти, кинув Аштарию на произвол? Он ужасный человек, но если не будет выбора, только он сможет помочь…

— Так что между вами случилось? — спрашивает Джаред, спускаясь передо мной по лестнице. Он пытается говорить безразлично, но я слышу металлические нотки в его голосе.

Темноту кругом разбивают лишь тусклые лампы между пролётами, воздух холодный и спёртый, будто в погребе.

“Не смысла таиться, — решаю я. — Времени на осторожность попросту не осталось”.

— Дело в том, что… — Пока мы спускаемся, я пересказываю Джареду наш диалог с Гилбертом во всех подробностях. Рассказываю про магическую клятву, про алтарь и то, что мой отец потерял над ним контроль, о последствиях и о том, что за угроза нависла над моим королевством. Даже упоминаю, что есть всего один человек кроме Гилберта, кто способен управлять алтарём… Но кто это — неизвестно.