Отбор Истинных. Оборотень ищет, принцесса бежит

Глава 1

Мой родовой замок объят огнём! Горло царапает душный смог.

Задыхаясь, спотыкаясь, я бегу за женихом вниз по каменной лестнице! Разбитыми ладонями цепляюсь за мраморные перила. Рыдания всхлипами рвутся из горла.

В коридорах и комнатах скрещивают мечи солдаты, пахнет дымом и жжёной плотью. Лязгают доспехи, сверкает магия, кровь стекает по трещинам в полу, очерчивая каменные плиты.

— Быстрее, Николь! — рычит мой жених. Он грубо хватает меня за запястье и тащит за собой сквозь дымовую завесу.

Я едва успеваю переставлять ноги. Тонкая сорочка хлопает по лодыжкам. Сейчас глубокая ночь, меня выдернули из постели меньше часа назад, но этого времени хватило, чтобы моя жизнь разбилась, как хрустальная ваза.

Всё произошло слишком быстро. Лазутчики открыли ворота, враги бешеными волками ворвались в замок. Пленных они не брали.

— Сюда! — Жених сворачивает в коридор. Мы бежим по замку, ещё вчера — непобедимому, непреступному, а сейчас — сломленному, погибающему. Мраморные стены потемнели от огня, портреты в золотых рамах обуглены, изящные статуи — опрокинуты, расколоты. Из комнат и залов доносятся дерущие душу крики.

В дыму проступают силуэты неподвижных истерзанных тел. Слуги, солдаты… О боги! Моя дорогая няня… а рядом мальчишка посыльный!

Вырвав руку, я бросаюсь к ним, отчаянно зову, но жених перехватывает поперёк живота и оттаскивает прочь.

— Им уже не помочь, принцесса! — шипит Гилберт. — Нельзя останавливаться!

— Но, но… — слёзы катятся по щекам.

Я не могу поверить, не могу принять… Для чего всё так случилось? Почему?! Моя добрая, нежная няня не дышит! Посыльный мальчишка, что всегда ласково улыбался мне, теперь лежит, раскинув руки! Ему рассекли грудь, безжалостно пронзили сердце. За что?!

— Чёртовы волки! Проклятые убийцы! — яростно шепчу я. Сердце захлёстывает боль, злость и горькое бессилие. Страх выплёскивается слезами, щиплет кожу.

Жених вытягивает меня в коридор.

— Если выживешь, то будет шанс отомстить! — рычит Гилберт, горячими пальцами обхватывая моё тонкое запястье.

Мы вновь бежим по коридору. Через разбитые окна в помещение проникает колкий зимний ветер, он треплет чёрный плащ Гилберта, парусом раздувает мою ночнушку.

Через окна видно, как на улице гигантским факелом полыхает магическая башня, а рядом в дыму погибает королевский сад. Жалкие остатки нашей гвардии отбиваются от наступающих захватчиков. Звенит калёная сталь, сверкают лезвия, отражая лик Луны. Подножие замка усеяно телами защитников Аштарии. Они погибают за нас! Вот только “нас” почти не осталось…

Мои сёстры-принцессы мертвы. Их зарезали прямо в покоях, словно больных животных. Их застывшие лица всплывают в моей памяти, стоит закрыть глаза. Старшую сестру я не видела, но слышала её крик, полный страха и отчаяния. Он резко угас, словно затушили свечу.

Мой отец — король Аштарии — неподвижно лежит в тронном зале, где бился с захватчиками как лев. Осталась лишь я! Младшая принцесса, которой едва исполнилось девятнадцать. Самая слабая из всех! Самая бесполезная.

— Быстрее! — командует жених, вырывая меня из мыслей.

И тут в сумраке коридора раздаётся рык, а в следующий миг враг выскакивает на нас из прилегающей комнаты. Лишь чудом Гилберт успевает выдернуть меня из-под смертельного удара. Лезвие со свистом разрезает воздух возле моего плеча. В нос бьёт мерзкий запах псины.

Развернувшись, я вижу ощеренную пасть захватчика: жёлтые волчьи клыки, залитые кровью доспехи, разноцветные глаза. Оборотень частично обратился, человеческая кожа покрылась жёсткой рыжей шерстью.

— Жалкий маг! Отдай принцессу и умрёшь без боли! — рвано лает оборотень, занося меч для удара.

Я отшатываюсь, врезаясь лопатками в стену. Мой жених шепчет заклинание и складывает пальцы в магический символ, призывая волну энергии. Налетев на вражеского солдата, она сбивает его с ног. Гилберт тут же хлопает ладонями, создавая трескучий вихрь и направляя его в атаку.

Оборотень хватается за защитный амулет, но слишком поздно! Подкинув разноглазого волка в воздух, магический ветер вышвыривает его прямо в окно.

До ушей доносится жуткий крик, а потом глухой удар.

— Николь, пойдём!

“Здесь три этажа, он точно не выжил”, — заторможено думаю я.

— Николь! Приди в себя! — Гилберт встряхивает меня за плечи. Я испуганно моргаю, глядя на него.

Лицо у жениха бледное, тёмные волосы выбились из хвоста на затылке, глаза вспыхивают красноватым огнём. Он сильный маг, наследник древнего магического рода. Я жива лишь благодаря ему!

Кивнув, заставляю себя идти. Идти, чего бы мне это ни стоило! Ноги двигаются медленно, так и норовя подломиться. Чувствую себя деревянной куклой с разбитым телом и расколотым сердцем.

Мы сворачиваем ещё дважды, а потом жених останавливается возле неприметной ниши в стене. Взявшись за латунный подсвечник, он наклоняет его до щелчка и дёргает вверх. Вздрогнув, часть каменной кладки беззвучно отъезжает в сторону. Гилберт заталкивает меня в потайную комнату — тёмную, узкую и длинную — и возвращает стену на место, отрезая нас от сумрачного коридора.

Затхлый мрак ложится на плечи. Под потолком вспыхивает тусклый огонёк лампы. Взметнув плащом пыль, Гилберт пересекает комнату и начинает колдовать возле огромного во всю стену зеркала.

В нём я вижу своё отражение… Ночнушка висит мешком на моей тонкой фигуре, губы кажутся кроваво-алыми, так сильно я их искусала. Светлые волосы сбились в колтуны, а в карих глазах блестят слёзы. Не принцесса… а обездоленный призрак.

Прижавшись спиной к холодной стене, я опускаюсь на корточки и обнимаю себя руками. Зубы стучат, меня трясёт, пот стекает по вискам. Из-за спешки я одела неудобные туфли и совсем забыла про перчатки... Но теперь это не важно. Ничто не важно…

Глава 2

Наш мир называется Теаррия. Его населяют люди и оборотни.

Оборотни делятся на расы: волки, лисы, медведи, зайцы, олени и множество других, в зависимости от сущности зверя.

Самые яркие отличия прослеживаются между хищными и травоядными видами. Первые воинственные, признающие лишь силу. Вторые — миролюбивые, предпочитающие решать конфликты без крови.

За века мировой истории хищные оборотни образовали несколько сильных государств, одним из которых стала военная империя Руанд. Сейчас ею правит жестокая волчья династия.

Королевства травоядных оборотней в основном держатся обособленно, сохраняя традиции, доверяя дипломатии и старательно избегая прямых конфликтов. Аштария — одно из таких королевств — маленькая, безобидная, населённая оборотнями мелких травоядных рас.

Я Николь Розен, четвёртая принцесса Аштарии, самая младшая из всех. Зверь нашей семьи — большеухий кролик. Его особенность — маскировка своего запаха и тактильная метка.

И прямо сейчас я с ненавистью смотрю на узорчатый рисунок, уродующий моё запястье. Я царапала его полночи, но так и не смогла содрать. А сейчас уже утро, скоро за мной зайдут слуги, чтобы сопроводить на завтрак.

Если бы не злосчастная метка, я бы решила, что горящий замок и нападение псов Руанда мне лишь приснились. Но не могла же метка взяться из ниоткуда? Конечно, не могла…

У большинства хищных оборотней метка пары есть с рождения. У людей проявляется при зрительном контакте. А у травоядных она открывается при соприкосновении ладоней с истинной парой.

Появление метки значит, что между душами протянулись нерушимые узы.

Многие оборотни мечтают о том, чтобы образовать с кем-то истинную связь. Волчьи виды и вовсе превращаю поиск пары в цель всей жизни. Но редкий травоядный оборотень захочет связать себя меткой с хищником! Слишком велик шанс, что метка станет “зависимой”.

“Зависимых” — постоянно тянет прикоснуться к паре. Если они не видят истинного несколько дней, то заболевают. Ломка, жар, помутнение сознания — полный набор…

Мудрецы говорят, что такой странный эффект из-за разницы в нраве зверей. Травоядный нуждается в защите, и он будет тянуться к паре так неистово, словно жить без неё не может. Говорят, если слишком долго противиться этой тяге, то можно сойти с ума. А ещё говорят, ломка немного спадает от прикосновения к истинному, на время отпускает после физической близости, и только если хищник по-настоящему влюбляется в травоядного, то зависимость исчезает… и то, не сразу.

К сожалению, в нашем мире метка — ещё не залог любви. Лишь тяга, лишь жажда, гарантия сильного потомства, повышенная эмпатия и уверенность в том, что партнёр не вонзит нож в спину.

— Ну да, не вонзит, как же! — скептически хмыкаю я, натягивая перчатки. Длинная манжета закрывает руку до локтя, ладонь скрыта под тканью, а вот пальцы свободны.

Я снова прокручиваю в уме момент появления метки.

Когда зеленоглазый волк хватал меня за руку то, наверное, даже не вспомнил, что от прикосновения ладоней с травоядной может появиться связь душ. А мне теперь мучиться! Если моя метка переродится в “зависимую” — это будет настоящий кошмар! Видела я таких несчастных.

“Может, моя метка не станет зависимой? Один из признаков — красноватый отблеск на рисунке, но пока что его нет. Надеюсь, обойдётся… И надеюсь, тот волк не помнит нашей встречи!

Хотя не это сейчас главное… Угроза, нависшая над Аштарией, куда страшнее! Алтарь вернул меня в прошлое, значит, события повторятся… И только я в силах всё изменить. За ночь я уже продумала главные шаги, которые мне надо предпринять…

Тут в дверь стучатся, и внутрь заглядывает рыжеволосая девушка в белом чепчике.

— Моя леди, доброе утро! О, вижу, вы уже готовы к завтраку! Во сколько же вы встали, раз успели собраться? — звонко спрашивает курносая служанка в чёрно-белой форме. Улыбчивая и простоватая Сьюзи. У меня же перед глазами встаёт жуткое воспоминание: Сьюзи лежит в луже собственной крови, а её волосы из рыжих стали алыми.

— Мне не спалось, — через силу улыбаюсь я.

— Вижу… вы совсем бледная!

— Угу, — я кошусь на зеркало.

“Бледная” — это слабо сказано! Скорее уж синюшная! Глаза опоясывают тёмные круги, губы бесцветные и даже мои светлые волосы кажутся поникшими.

Неудивительно, что Сьюзи качает головой и заходит в комнату. Оценивает придирчивым взглядом, а потом берёт мягкий гребень и усаживает меня на стул.

— Почему вы плохо спали, моя леди? — спрашивает она, расчёсывая мои волосы. — Переживаете из-за подготовки к свадьбе?

— Угум, — невнятно отвечаю я, наслаждаясь прикосновениями лёгких рук.

— Всё будет хорошо! Вы прекрасная пара! Сэру Гилберту с вами так повезло! — щебечет девушка, незатейливо пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей.

— Повезло? — горько хмыкаю я, вспоминая, как поступил жених. Бросил меня. Не похоже, что он думал, будто ему “повезло”.

— Конечно! Любой мужчина был бы счастлив держать вас под руку! — улыбается служанка, не заметив подвоха в моём голосе. — Божественный зверь одарил вас не только кроличьей мудростью, но и красотой истинной принцессы! Вы словно лунный подснежник: хрупкая и сильная одновременно. Волосы у вас как белое золото, кожа — как еноторийский бархат. На солнце ваши глаза светятся и становятся медовыми. Если бы вы пошли на отбор, то женихи бы за вас дрались! Правильно сэр Гилберт сделал вас невестой, иначе мог бы и упустить такое сокровище.

— Спасибо за тёплые слова, Сьюзи, — вежливо говорю я.

— Кстати, — вспоминает вдруг девушка, — сэр Гилберт спрашивал о вас! Он хочет…

— Позвать на конную прогулку?

— Д-да, — сбивается она. — Вы уже знаете? Но откуда?

“Всё повторяется в точности как в прошлый раз”, — с горечью думаю я. Но в этой жизни я не хочу иметь ничего общего с этим магом. Позже решу, как с ним быть…

— Передай ему, что я занята сегодня. И… завтра тоже.

— Ладно, — немного удивлённо отзывается служанка.

Глава 3

Я прихожу в себя, когда закатное солнце подсвечивает подоконник и шторы багровыми мазками. Голова звенит, во рту горький вкус лекарств, а вокруг дымят целебные палочки. Судя по рядам баночек и колб, я лежу в королевской лекарской палате.

Хотя на мне длинная плотная ночнушка, руки всё ещё в перчатках. По правилам этикета никто не смеет оголять ладонь аштарийки без её позволения.

Под потолком горит магический маяк. Стоит мне посмотреть на него, как цвет огонька сменяется с красноватого на голубой, и вскоре в комнату торопливо заходит доктор, за ним следует отец.

Король выглядит уставшим и словно постаревшим на десяток лет: глубже прорезались морщины, веки набрякли, а глаза смотрят тускло из-под седых бровей.

Должно быть, я всколыхнула его застарелую боль, ведь болезнь мамы начиналась с похожих симптомов: с бреда и глубоких обмороков.

Врач просит меня открыть рот, щупает горло, сканирует магией, а затем сообщает, что, как он и думал, моё состояние вызвано нервным истощением и недосыпом, и что крепкий сон быстро поставит меня на ноги.

Я мысленно вздыхаю. Наверняка в случившемся виновата магия алтаря… Других идей у меня нет! Скорее всего она наказала меня за попытку рассказать о будущем. Но почему? Может, алтарь пытался уберечь меня от ошибки? Или это какое-то правило гармонии, не позволяющее так грубо вмешиваться в поток событий?

Даже когда я лишь мысленно думаю о том, чтобы рассказать отцу правду — на сознание будто наваливается камень… А если представляю, как беру перо, чтобы написать письмо — боль вгрызается в виски, будто говоря: “Только попробуй!”. Каким-то образом магия считывает мои намерения…

Хорошо бы побольше узнать про родовой артефакт… но даже в семейном архиве о нём нет и словечка. Алтарь окутан покровом тайны… Насколько же он силён?! Лишь от пары слов о будущем меня вырубило, словно в голове потушили свет. А что, если бы я провалялась без сознания не полдня, а три? Или даже неделю?!

Тогда будущее было бы не изменить… Всё повторилось бы точь-в-точь!

От этой мысли пробирает озноб.

“Стоит быть осторожнее даже в мыслях! Лишний раз не рисковать! — думаю я. — На помощь отца рассчитывать не получится. Вдобавок он запретил мне участие в отборе, велел помириться с Гилбертом. Реальность словно не желает меняться. Есть ли у меня вообще шансы спасти Аштарию?”

Я вскидываю на Короля взгляд, зову:

— Папа…

Отец присаживается у изголовья. Ласково проведя ладонью по моим светлым волосам, он сдержанно говорит:

— Николь, девочка моя… Не знал, что ты так сильно переживаешь из-за грядущей свадьбы. По правде говоря, я совсем не уделял тебе время…

— Ничего… Я уже взрослая, а у тебя много дел.

Он сокрушённо качает головой.

— Я не одобряю твой разрыв с магом, но если ты действительно этого хочешь, пойду навстречу. Разрешу тебе участвовать в отборе. Твоё здоровье для меня важнее.

Я неверяще распахиваю глаза. Это невероятно прекрасная новость!

— Ох… Спасибо!

— Но с одним условием, — отец делает паузу. Тяжело смотрит на меня. — Если тебя исключат на одном из испытаний, ты вернёшься к Гилберту. Сделаешь всё, чтобы снова быть вместе с ним. Это твой шанс обеспечить детей сильной магией, а для страны — это выгодный союз.

Вспыхнувшая было радость, обращается в прах.

Я поджимаю губы.

Понятно… Отец согласился лишь потому, что уверен, долго на отборе я не продержусь. Вылечу на первых же этапах, как пробка из бутылки. Кому вообще нужна принцесса без магии? Возможно, он даже переговорил с магом, и тот согласился дать строптивой невесте немного свободы.

С трудом глотаю обиду.

— Хорошо, папа, — говорю тихо, а сама думаю о том, чтобы сказал отец, знай он, что у меня уже есть метка…

Король сжимает мою слабую руку, а затем поднимается, выпрямляясь в полный рост. Его зверь тоже кролик, но отец скорее напоминает седого льва — непоколебимого и сильного несмотря на возраст.

Раньше я хотела быть похожей на него, но в нашем мире магия — это фундамент силы, а у меня она так и не проснулась. Если в обычной семье рождается оборотень без магии — это нелепо и смешно, но если такой ребёнок вдобавок появляется в королевскому роду, то он становится настоящим посмешищем. Позорным пятном, от которого не отмыться.

На моих первых балах в меня тыкали пальцем, словно я беспомощная калека. Отец хоть и не говорил об этом прямо, но тоже меня стыдился. Я видела это по его глазам и жестам.

Поэтому я больше не ходила на балы, а нашла радость в книгах и конных прогулках.

Поэтому предложение руки и сердца от Гилберта показалось моей семье даром свыше. И вот, я снова всех разочаровала.

После отца ко мне заглядывают сёстры. И если нежная Нанетт искренне радуется, что мне разрешили идти на отбор, то Лисия и Катрин явно считают, что я разыграла спектакль, буквально шантажом вытребовав у отца желаемое.

— Тут ты даже меня переплюнула. — хитро улыбается Лисия, поправляя мне одеяло. — Правильно говорят, в тихом омуте демоны водятся.

— Ты поступила бесчестно. Я была о тебе лучшего мнения, — строго говорит Катрин. — Совсем не думаешь о благе Аштарии!

— Ой, да что вы накинулись! Николь, не переживай! Давай, я помогу тебе завтра выбрать платье для первого этапа отбора, — мечтательно вздыхает куколка Нанетт.

У меня же звенит в голове, нет сил вести с ними беседу. Мои мысли целиком заняты тем, чтобы найти способ всех спасти. На сестёр и отца я рассчитывать не могу, но если пройду первый этап отбора, то смогу встретиться с самой Викторией. Уж она-то должна ко мне прислушаться! А ещё, возможно, на отборе будет мой истинный… Лишь мысль об этом меня пугает до дрожи. Однако… если он благородный человек — то есть смысл обратиться к нему за помощью. Если бы только он доверился мне, помог не задавая вопросов…

Но это всё потом, сейчас нужно набраться сил.

Вскоре служанка даёт мне укрепляющую настойку, и я снова проваливаюсь в сон.

Глава 4

Мне вдруг мерещится, что я снова в ужасном видении. Застыла перед алтарём, сжимаю кинжал и смотрю в ледяную зелень глаз.

Но в следующую секунду паника отступает.

"Ещё ничего плохого не случилось, — напоминаю я себе. — И мало ли у кого бывают зелёные глаза!”

Незнакомцу на вид лет двадцать пять. Он весь сложен из острых углов. Поджарый, высокий, на поясе висит короткий кортик, на груди несколько защитных артефактов из тех, что могут позволить себе лишь богачи.

Лицо мужчины красивое, но какое-то хищное, с резкими скулами, твёрдой линией подбородка, цепким взглядом и острой усмешкой. Волосы светлые, ближе к платине, чем к золоту. Глаза горят яркой зеленью.

Незнакомец стоит посреди кухни, небрежно облокотившись на стол, но я чувствую, его расслабленная поза — это обман. Иллюзия, чтобы усыпить бдительность.

С силой втягиваю носом воздух и понимаю…

Волк.

Тот самый, или…

Он участник отбора? Второй принц Руанда? Или прибыл в качестве сопровождения? Метка молчит, не тянет, не требует. А сам он что-то чувствует? Глаза похожи, но… их ли я видела перед смертью?

Мужчина вдруг ухмыляется, показывая клыки.

— Нравлюсь? — с насмешкой спрашивает он. — Уже пожалела о своих словах? Всё-таки хочешь замуж?

— Что? — растерянно моргаю я.

— Ты так пристально меня разглядываешь, что даже неловко спускать тебя с небес на землю. Извини, малышка, но травоядные не в моём вкусе. Тем более грызуны.

— Грызуны? — ошарашенно повторяю я следом, пытаясь уловить нить разговора.

— Ну, кролики же грызуны?

— Что? ...нет! Мы не грызуны, мы...

— Ладно-ладно, кролик-не-грызун, — скучающе машет рукой оборотень. — На самом деле мне всё равно. Но я смотрю, у тебя в руке нож. Давай, ты его применишь по назначению, раз уж взяла.

— По какому ещё назначению?!

— Порежь мне мяса и что-нибудь из выпечки. Или у вас здесь только травой кормят?

В груди зарождается нервная икота. Хочется похлопать себя по щекам. Что вообще с этим волком не так?

— Да не съем я тебя, — закатывает оборотень глаза, — я же говорил, травоядные не в моём вкусе.

“Вот наглец!” — внутренне кипячусь я.

— Ты вообще кто, и что делаешь здесь, посреди ночи?!

— У вас тут вся прислуга обнаглевшая, или это ты такая уникальная?

— Я принцесса!

— Ага, а я виверна в тумане, — скалится мужчина. — Приятно познакомиться. Ну, что насчёт мяса? Я голодный как волк.

“Ты и есть волк!” — хочется возмущённо крикнуть мне.

От нелепости ситуации охота нервно рассмеяться. Сначала удирала от Гилберта, теперь стою в темноте кухни, сжимаю нож и препираюсь с наглым незнакомцем. Ну у него и самомнение! Думает, раз уродился хищником, можно всем грубить?!

Метка не реагирует, значит, этот нахал не мой истинный. Слава богам, что так! А то проще было бы сразу выкинуться в окно. Грубиян без капли манер! Травоядных оборотней ни во что не ставит! Да ещё и наверняка ловелас! Зависимая метка сделала бы меня его игрушкой, а он бы издевался!

Почему за служанку принял? Наверное, из-за простого платья... Но даже так не должен мужчина столь неуважительно говорить с девушкой! Тем более в чужой стране! И в чужом замке!

Опустив нож, я сердито поправляю волосы.

— Это недоразумение, сэр, — ядовито выдавливаю я. — Гостевая кухня в другой стороне. Там круглосуточно дежурит повар, он обязательно поможет решить вашу, несомненно важную, гастрономическую проблему.

— В другой стороне? — спрашивает волк. — Тогда поторопись и проводи меня.

— Если вежливо попросите, то подумаю об этом!

— Да, я слышал, что кролики помешаны на устаревших обычаях и приличиях, — насмешливо щурится незнакомец. Глаза его светятся как зелёные фонари. — Похоже, это правда.

— А я слышала, что у волков ни манер, ни совести! — выпаливаю я. — Это, видимо, тоже правда!

— Это называется “современный взгляд”.

— Невоспитанность — вот как это называется! Знаешь, теперь, даже если ты вежливо попросишь, я всё равно никуда провожать тебя не стану. У себя дома хоть плюйся в людей, но здесь ты в гостях. Веди себя подобающе.

— И это говорит девушка, которая выпрыгнула на меня из темноты с зажатым в руке ножом, а потом ещё и взглядом облизала? — веселится оборотень.

— Никого я не облизывала! — негодую я. — Да на такого грубияна, как ты, ни в жизнь не посмотрю!

— Ты ранила меня в самое сердце, — клыкасто ухмыляется волчище. — Как я это переживу?

— Спокойно! — едва не рыкаю я, в груди клокочет, а на языке вертится одна лишь ругань. И как этот зеленоглазый смог вывести меня из равновесия всего парой фраз? Да у него талант! Но я не собираюсь опускаться до его уровня, не дождётся!

— Всего доброго! — зло бросаю я и, развернувшись на каблуках, почти бегу к дверям. Не намерена больше тут задерживаться!

— Нож-то хоть оставь, — несётся вслед, — а то поранишься ненароком.

— Это не твоё… — но я замолкаю на полуслове и замираю, не дойдя до двери.

Медленно делаю шаг назад… потому что слышу, со стороны коридора к двери кто-то подходит. В воздухе появляются отголоски чужой магии. Наверняка это Гилберт! Если выйду, попаду прямо к нему в руки.

Что же делать?

Я слышу, он всё ближе, уже положил ладонь на ручку!

— Эй, ты чего? — доносится позади, и я пугаюсь ещё сильнее.

Дёргаюсь в сторону, но цепляюсь носком о сбитую плитку, взмахнув руками, роняю нож. Тот с оглушительным звоном падает на пол, а я лечу следом — рискуя разбить нос. Как вдруг меня под живот подхватывает чужая сильная рука и, прижав к горячему телу, ставит на ноги.

Мы замираем. Время словно замедляется.

Волк стоит позади и обнимает меня.

Я чувствую спиной твёрдый рельеф мышц, шею щекочет жар дыхания. Сердце мучительно тяжело бухает о рёбра. Пламя смущения прорывается к лицу и кипящей волной опускается в живот.

Как во сне я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с горящими глазами оборотня: зелёными и глубокими словно бездна, а там, на дне — моё отражение. Испуганный кролик в лапах волка.

Глава 5

— Объявляю сто семьдесят первый отбор открытым, — провозглашает король Аштарии с высоты золотого балкона. Его поддерживают гул труб, бой барабанов и радостное девичье щебетание.

Отец вскидывает руку, и шум замолкает, словно вдруг накинули полог тишины.

— Рад приветствовать вас на… — дальше король произносит торжественную речь о великом будущем оборотней, о дружбе народов и взаимоподдержке.

Он вещает на огромный зал, куда поместилась бы и тысяча человек. Посередине возведена высокая сцена, украшенная цветами. Возле неё крутятся с десяток проворных девушек и парней с блокнотами в руках — это газетчики. Они будут обозревать отбор, чтобы простые люди чувствовали себя причастными.

Я невольно щурюсь от обилия света, нос щекочет острый запах духов. Я стою посреди толпы благородных девиц. В основном здесь травоядные оборотни, но есть и хищницы.

Все соперницы — это принцессы, герцогини или графские дочки, но на время отбора мы уравнены в правах… вроде как. На самом деле это лишь на словах. По богатой одежде и гербам дома, вышитым на рукавах, сразу можно понять, перед кем стоит склонить голову, а кто недостоин даже взгляда.

Главная цель отбора — это помочь найти подходящую пару. Пусть не всегда истинную, но близкую по силе.

Если обычные люди могут создать семью почти с кем угодно, то для оборотня подойдёт или сильный маг, или тот, чей внутренний зверь не уступает собственному. И речь не о физической силе, а скорее о жизненной энергии второй ипостаси.

Взять в пару слабого зверем оборотня — огромный риск. Дети от такого брака или вовсе не появятся или родятся обычными людьми.

Силу внутреннего зверя напрямую отражает магия, именно поэтому оборотни с ней так носятся. Чем больше у тебя магии, тем сильнее зверь, тем больше уважения и тем интереснее ты для противоположного пола.

Но и это не всё! Для создания пары мужчинам-оборотням важно, чтобы внутреннему зверю тоже приглянулась избранница, и цель испытаний — раскрыть нас со всех сторон.

Стоя среди толпы, я то и дело чувствую на себе пристальные взгляды. Некоторые соперницы чуть ли пальцем в меня не тычут. На других лицах замечаю жалость с примесью любопытства. Ещё бы! Ведь я несколько лет не появлялась на балах, к тому же не обладаю магией — одним из самых важных критериев отбора. И всё равно пришла. Никто не сомневается, что я вылечу уже сегодня.

Я стараюсь не выдать эмоций, хотя внутри бушует ураган из нервозности и страха. Мне мерещится, будто отец прожигает меня недовольным взглядом.

— Ох, я так волнуюсь! — шепчет рядом Нанетт, мой единственный лучик. — Я хорошо выгляжу?

— Ты прекрасна, — говорю я.

И это правда. Мало кто может сравниться с третьей принцессой по красоте. Она похожа на купидончика, прекрасного и нежного.

Сестра Лисия стоит в паре шагов. Она сегодня в пышном алом платье, украшенном рубинами. Длинные перчатки закрывают руки до середины предплечья, рыжие волосы переплетены в сложную причёску. Красивая и яркая, она затмевает многих.

Старшая сестра словно специально отошла от меня подальше. В тёмно-сиреневом платье Катрин похожа на готическую принцессу. Она высоко держит подбородок и внимательно слушает отца, слегка кивая вслед его словам.

Сделав вдох, я бросаю осторожный взгляд на другую половину зала.

Там находятся будущие женихи. И если девушек собралось около двух сотен, то мужчин всего пятнадцать.

Так уж вышло, что девушек в мире оборотней рождается куда больше, поэтому выбирают именно нас, а не наоборот.

В отличие от девушек, мужчины расположились на удобных диванах. Им подносят блюда, то и дело спрашивают пожелания. Они лениво переговариваются, смеются, тянут напитки из хрустальных бокалов. У большинства вид самодовольных индюков.

Я нахожу пару-тройку сморщенных от старости лиц, но в основном это молодые мужчины и, надо заметить, весьма симпатичные, если стереть с них налёт напыщенности.

“Кто-то из них может оказаться убийцей”, — мелькает в мыслях.

Вдруг один из мужчин поворачивает голову, и я впиваюсь взглядом в его лицо.

Ленивая усмешка, платиновые волосы, расслабленная поза. Сердце отзывается тяжёлым стуком.

Это ОН.

Отвожу взгляд. Нельзя смотреть. Нельзя привлекать внимание!

Значит, он всё-таки не охранник и не солдат. Раз других волков на отборе нет, значит, он…

— Притягательный, правда? — мечтательно шепчет мне Нанетт.

— Кто? — я нервно кошусь на сестру.

— Принц Руанда. Джаред. Ты ведь на него смотрела? Как думаешь, я смогу его очаровать?

Тяну улыбку, пожимаю плечами, а в мыслях едва не кричу: “Мой истинный — принц Руанда! Боги!”

Джаред!

А ведь он — главный приз отбора. За него будет биться каждая, и мои сёстры в первых рядах.

Ну почему мне везёт как утопленнице?!

“Выкинь его из головы! Сосредоточься на отборе, — приказываю себе. — Ведь сейчас важный момент! Представление невест”.

К сожалению, я точно знаю, что для меня оно пройдёт ужасно. У меня есть план для испытания, но не для “первого знакомства”. Хорошо хоть него не выгоняют, но от этого не легче.

Я собираюсь делать вид, что мне всё нипочём. Но уже сейчас трудно держать улыбку, а что будет на сцене?

Тем временем отец заканчивает речь и садится в кресло. На сцену, что посреди зала, пританцовывая, взбегает молодой оборотень, он же — ведущий отбора по имени Леон. Жилистый, подвижный, он буквально светится радушием. Словно фокусник, он прямо из воздуха достаёт лист бумаги и с широкой улыбкой вызывает на сцену двадцать девушек.

Среди них есть я и три мои сестры. Как принцессы страны, в которой проводится отбор, мы идём на “знакомство” одними из первых.

Шурша юбкой, я поднимаюсь на сцену вслед за другими девушками. Катрин первая, Лисия третья, я — седьмая, Нанетт отстала и плетётся где-то в конце.

— И как тебе только смелости хватило заявиться сюда? — шепчет мне кто-то в спину.

Глава 6

Я сжимаю ладонь в кулак. Этим кулаком мне очень хочется заехать Леону в глаз. Он сам уроженец Аштарии и прекрасно осведомлён о моём недостатке, но всё равно прицепился. Зачем? Хочет развлечь публику за мой счёт? Думает, ему сойдёт с рук насмешка над членом королевской семьи?

— Я прекрасно поняла задание, господин Леон, — говорю, прячась за ледяным спокойствием. В груди печёт так, словно сердце превратилось в уголь.

— Но тогда, где ваш магический шар? — громко спрашивает ведущий, привлекая внимание даже тех, кто до этого не смотрел в мою сторону.

— Его нет, — голос звучит ровно.

— Нет? Почему? Где же он? Используйте магию! — Леон театрально поднимает брови. Ко мне липнут взгляды: жалостливые, насмешливые, ехидные. Все вместе они весят тонну, даже стоять тяжело. Но меня так просто не сломить, не заставить опустить голову.

— Во мне нет магии, господин Леон, — говорю я металлическим голосом. — Но вы могли бы заметить это сами, если бы чуть шире раскрыли свои глаза. Разве ваш зверь не учуял отсутствие во мне силы?

Зал затихает, слушая наш разговор.

— Я решил уточнить, чтобы не допустить ошибки, — примирительно разводит руками ведущий.

— Ошибки? — Я холодно улыбаюсь ему. — Ваш зверь так слаб, что вы не смогли определить уровень моей магии? Вы уверены, что по праву занимаете место ведущего отбора?

— Нет, конечно, я смог определить, — губы Леона вздрагивают, худощавое тело напрягается. Я прекрасно слышу, как ускоряется бег его сердца, как его зверь трусливо прижимает уши.

— Значит, вы поняли, что магии нет?

— Конечно! — облегчённо заверяет ведущий.

— Тогда зачем спросили? Думаете, мне здесь не место?

— Нет, я…

— Значит, вы решили прилюдно оскорбить меня, Леон?

Вокруг нарастает взволнованный шёпот, колючий взгляд отца прошивает меня остриём шпаги. На ведущего жалко смотреть, его лицо белеет как полотно.

Ещё бы! Ведь за оскорбление члена королевской семьи положено десять ударов плетью. За тяжкое оскорбление — казнь, и неважно, что сейчас отбор. “Уравнение прав” касается только участников.

— Я вовсе не пытался… — ведущий вытирает пот со лба. — Это недоразумение!

Я намеренно храню молчание, давая Леону прочувствовать всю тяжесть его положения.

— Конечно, недоразумение, — наконец, тонко улыбаюсь я. — Отсутствие магии ничуть меня не обижает, Леон. Для оборотня, главное — это зверь внутри. Мой не слабее вашего, а значит, я здесь наравне. Или вы считаете иначе?

— Нет-нет, — бормочет Леон. — Приношу извинения, принцесса!

Величественно кивнув, я показываю, что извинения приняты. По залу катится облегчённый вздох. Я медленно дышу, стараясь не выдать, как тяжело мне изображать спокойствие. В груди уже трижды перевернулось сердце. Ужасно хочется забиться в уголок, подальше от взглядов и злого шёпота.

Я среди толпы, но чувствую себя бесконечно одинокой.

Леон неловко смеётся, пытаясь свести всё к шутке, и поспешно переходит к другим девушкам, комментируя их магические сферы. Я кошусь на женихов, многие посматривают на меня... и Джаред тоже смотрит. Мы сталкиваемся взглядами.

Внутренне напрягаюсь, ожидая прочесть в зелёных глазах осуждение или жалость, но в них светится совсем другое чувство, что-то среднее между мужским интересом и мрачной задумчивостью. Мне вдруг хочется потянуться к волку своим зверем, прислушаться к чужому сердцу, но я одёргиваю себя. Нельзя!

Перевожу взгляд на собственные руки. Они слегка дрожат, я сцепляю пальцы в замок. Мельком смотрю на Леона. Он уже успел прокомментировать магию каждой из девушек. Значит, знакомство закончилось.

Мы вежливо кланяемся и спускаемся со сцены, освобождая место следующим двадцати невестам. Когда пройдут все, нам расскажут об испытании.

Осталось лишь дождаться этого момента.

— Теперь ты точно растеряла шансы, — шипит позади Мира, когда мы возвращаемся на свои места.

— Посмотрим после испытания, — откликаюсь я. Слова этой бешеной принцессы из Енотория меня совершенно не трогают.

— Без магии ты ни с каким испытанием не справишься!

— Тебе не надоело брызгать ядом?

— Сестра, — шепчет подошедшая Нанетт, — ты была прекрасна! Я поговорю с отцом, чтобы Леона больше никогда не ставили на важные мероприятия! У него совершенно нет манер, вы согласны, леди Мира?

— Конечно, — кривится та, а у самой в глазах недобрый огонь. Будто её зверь — не енот, а подколодная змея. Именно она — та, из-за кого Нанетт вылетит с первого испытания… и я собираюсь этого не допустить!

Лисия и Катрин стоят отдельно и делают вид, будто вовсе меня не знают.

Представление остальных девушек длится около двух часов, после невестам выделяют перерыв, чтобы привести себя в порядок. Я демонстративно игнорирую любые шепотки и смешки, что атакуют со всех сторон, словно злобные осы.

Через час нас снова собирают в зале.

Теперь на сцене возвышается деревянный постамент, а на нём виднеется большая каменная чаша с искристой жидкостью. Это сложная и дорогая алхимическая эссенция — чтобы сделать даже каплю, требуются годы. Отец потратил много золота, выкупая её у соседних государств. Хотел удивить гостей и похвастаться богатством Аштарии… Ему это удалось.

Некоторые мужчины, сведущие в магии, заинтересованно поднимаются со своих мест. Женщины вытягивают шеи, заворожённо глядя на жидкость, переливающуюся будто алмазное крошево.

На сцену вместе с Леоном поднимается невероятно красивая девушка в голубом платье. Её гладкая кожа буквально светится, губы яркие и пухлые, глаза похожи на подсвеченные солнцем голубые лазуриты. Тёмные волосы волной спускаются по узкой спине.

Это же…

— Истинная супруга кронпринца волчьей империи, будущая королева Руанда, — объявляет Леон, — обворожительная Виктория Цезариус-Саблфорд! — он целует девушке руку, та улыбается до очаровательных ямочек.

— Разве люди могут быть такими красивыми? — вздыхает рядом Нанетт, цепляясь за моё платье.

Глава 7

До полуночи около семи часов. Времени более чем достаточно, чтобы и потанцевать и заняться поисками ивари, но большинство девушек сразу же устремляются на улицу ловить свою “птицу счастья”.

Я никуда не тороплюсь, потому что по рассказам сестёр помню, что первый час алмазных ивари будет невозможно поймать. Они будут кружить слишком высоко, лишь дразнясь и не позволяя приблизиться.

В бальном зале остались женихи и самые уверенные в себе невесты. Среди них Мира, Нанетт, Катрин и несколько других знакомых лиц. Музыка сменяется на игривую, слуги выносят закуски и напитки.

Мой взгляд тянется к Джареду. Он для меня как магнит, даже если не смотрю, всё равно чувствую, где он находится. В этот раз мне едва удаётся увидеть оборотня за толпой поклонниц.

Те облепили второго принца Руанда, будто пчёлы медовый пряник. Он, похоже, вовсе не против, щедро раздаёт улыбки, притворяется джентльменом. Что-то рассказывает, обаятельно смеётся, показывая волчьи клыки.

Девушки смущённо хихикают, заливаясь краской, а мне словно иглу в сердце вгоняют.

“Дурацкая метка! — ругаюсь про себя, раздражённо поправляя перчатки. — Всё из-за неё! Я так все шансы упущу! А ведь сейчас прекрасная возможность прощупать “подозреваемых”, или поговорить с Викторией”.

Но, оказывается, Виктория уже покинула зал… Впрочем, я знала что так будет, и мой план — пройти испытание, и затем перехватить её в конце дня.

О смерти кронпринцессы Руанда я знаю не так уж много. На руках лишь сухие факты. Я слышала их краем уха в прежней жизни.

Факт номер раз: Тело Виктории нашли в конце второго дня отбора.

Факт номер два: На шее Виктории были крупные синяки, как от мужских рук. Именно поэтому я думаю, что виноват мужчина.

Факт номер три: Викторию опоили каким-то редким зельем, которое ненадолго блокирует магию. Про это зелье я помню, что оно резко пахнет миндалём.

Факт номер четыре: В кулаке Виктория судорожно сжимала цепочку с кулоном, которую, вероятно, сорвала с шеи убийцы. Та цепочка была с королевским символом Аштарии: чёрным кроликом в золотой короне.

Из-за цепочки Руанд был уверен, что виновата моя семья. Вдобавок, зелье с запахом миндаля нашлось в тайных комнатах нашего замка. Кто-то очень грамотно подставил Аштарию!

— Леди, — вдруг раздаётся над ухом.

Вздрогнув, я вскидываю взгляд.

— А?

— Позвольте пригласить вас на танец, — урчащим голосом спрашивает мужчина. Это один из женихов, темноглазый принц из кошачьего клана. Я вспоминаю имя… Майерс. У Майерса вертикальные пульсирующие зрачки и красивая улыбка. А главное — он один из моих “подозреваемых”.

— О, конечно! — я очаровательно улыбаюсь. — Почту за честь.

Мужчина довольно щурит глаза. Вежливо взяв под локоть, он уводит меня в середину зала, где нас подхватывает музыка. Кошачья суть проявляется у Майерса во всём. В голосе, в плавности жестов, даже в мимике. Я же радуюсь, что вчера успела повторить движения с Нанетт.

— Вы здорово щёлкнули по носу ведущего, — мурлычет Майерс, после очередного танцевального па.

— Благодарю.

— Но я бы не стал его прощать так просто.

— Он усвоил урок, а я не хотела скандала. Думаю, вы как принц и политик меня понимаете.

— Ну, кое-что я точно понял… Вы дальновидны, милосердны, — сверкает глазами кавалер, его рука плотнее притягивает меня к себе, — и красивы. Не хотите прогуляться в саду?

— После танцев я, пожалуй, сосредоточусь на задании, — сообщаю с извиняющейся улыбкой.

— Я мог бы сделать вас своей фавориткой на этом отборе.

— Неужели я вам так приглянулась?

— Мне нравятся девушки, которые умеют выпускать коготки, — соблазнительно улыбается мужчина.

Надо признать, он весьма обаятельный, только чересчур настойчивый.

— Девушки с коготками могут и поцарапать, — отвечаю я.

— О, я совсем не против, — зрачки Майерса пульсируют. А у меня мурашки бегут по спине. Я неловко смеюсь, надеясь, что оборотень так шутит.

— Кстати, — говорит он, кружа меня по залу. — В вас нет магии, а значит, звериная суть должна быть слаба, как увядший лист. Но вы утверждаете, что всё иначе?

— Верно.

— Значит, вы и моего зверя чувствуете?

— Могу почувствовать, есть захочу.

— А что мне сделать, чтобы вы захотели? — шепчет оборотень на ухо, заставляя меня краснеть. Такое внимание приятно, но одновременно непривычно. Слишком давно я не посещала балы в качестве потенциальной невесты.

— Ничего не надо. Давайте, я попробую, — бормочу со смущённой улыбкой.

“Вот он мой шанс проверить, может ли он быть убийцей”, — думаю я.

Вздохнув, обращаюсь к внутреннему чутью. Мой кролик в груди навостряет уши, мир преображается. Цвета становятся ярче, запахи острее, звуки громче. Моему кролику Майерс не слишком нравится… Может, потому что он хищник? Запах слишком резкий, аура похожа на поток реки, сбивающий с ног.

Майерс обворожительно улыбается, я осторожно тянусь к его зверю. Это сильная крупная кошка с блестящей чёрной шерстью и ей очень скучно. Она ведёт носом, пытается учуять меня, но я надёжно прячу свой запах.

— У вас крупная пантера и ей невероятно скучно, — отвечаю, выныривая из ощущений. Мысленно вычёркиваю мужчину из списка подозреваемых. Кем бы ни оказался убийца, он и его зверь должны быть напряжены как струна. К тому же ни миндального запаха, ни цепочки с кулоном я также не замечаю. Конечно, убийца вряд ли бы носил её на виду, но всё может быть.

— Моему зверю скучно? — удивляется Майерс. — Да, пожалуй это так. Просто он ещё не распробовал вас.

Танец закончился, но жених никак меня не отпустит. Вместо этого он переплетает наши пальцы. Соприкасает ладони. Моя скрыта под тканью, но я всё равно напрягаюсь.

— Не слишком ли вы торопитесь?

— А вы не хотите проверить? — шепчет кот, заглядывая мне в глаза.

— Что именно?

— Вдруг мы подходим друг другу куда сильнее, чем вам кажется?

Глава 8

Паника ударяет в голову.

Нанетт наклоняет бокал, алая жидкость касается её нежных губ.

Я не успеваю добежать!

— Стой! — кричу и одновременно всеми своими чувствами тянусь к сестре. Захлёстываю её тревогой.

Беззвучно внушаю: "Опасность!"

И маленький кролик внутри Нанетт вдруг отзывается. Вскидывает большеухую голову, заставляя хозяйку вздрогнуть, отодвинуть вино от губ.

В три длинных шага я оказываюсь рядом и буквально вырываю бокал из тонких пальчиков сестры. Вино немного переливается за край, брызгает алыми каплями на лавку, на рыхлый снег, на платье Миры.

"Я успела!"

Нанетт поднимает растерянный взгляд.

— Николь? — удивляется она. — Что слу…

— Ты испортила моё платье! — визжит Мира, вскакивая с места. Её лицо так стремительно краснеет, будто его кипятком ошпарили. Светлые кудряшки резко контрастируют с бордовыми от гнева скулами.

Она выглядит так, словно сейчас голыми руками задушит. Я отшатываюсь от этой сумасшедшей. Незаметно нюхаю вино… оно пахнет обычно. Но я уверена, с ним что-то не так! Может, оно с усыпляющим зельем? Или с запрещённым на отборе волчьим корнем? Или это сорт, который нельзя пить оборотням? Даже пол бокала неправильного вина превратило бы Нанетт в очень пьяную и крайне агрессивную девушку.

Не зря Мира хитро улыбалась, когда всучивала бокал сестре. Но доказательств у меня нет… Что же делать?

Жаль, в прошлом я не заставила сестру признаться, что именно с ней случилось на отборе. Было бы легче разобраться в происходящем.

Мира брезгливо отряхивает подол своего шикарного платья.

— Посмотри, что ты натворила, дрянь! — шипит она, показывая на парочку едва заметных пятнышек. — Я вторая в очереди наследования власти! Ты хотела оскорбить будущую Королеву Енотория?

Нанетт испуганно поднимается с места.

— Нет-нет, — робко бормочет она, приложив ладошки к пылающим щекам. — Сестра, должно быть, просто споткнулась! Это случайность!

— Она сделала это специально! — громко настаивает Мира.

— Ну же, Николь! — умоляюще просит сестра. — Объяснись же!

Они обе смотрят на меня: Нанетт с мольбой, принцесса Енотория с презрением.

Я держу спину прямой, все эмоции прячу под ледяной панцирь. Интуиция неприятно щиплется.

— Это произошло не случайно, — сдержанно говорю я. — Мне пришлось выхватить бокал, потому что я не хотела, чтобы моя сестра пила что-то из твоих рук, Мира.

Нанетт испуганно ахает. Глаза Миры сужаются до тонких щелей, углы розовых губ вздрагивают:

— Ты намекаешь, что я добавила туда яд? Это смешно! Женских романов перечитала? Совсем разума лишилась? Как тебя до отбора допустили? Знаешь, с сумасшедших спроса нет. Просто поставь бокал и убирайся отсюда!

Похоже, Мира следует правилу: "лучшая защита — это нападение".

— Я сейчас уйду, — говорю, сохраняя спокойствие, — но бокал заберу.

— И зачем он тебе?

— Чтобы проверить содержимое, конечно, — тонко улыбаюсь, помешивая вино в бокале. — Ведущий не откажет мне в просьбе. Я слышала в составе смотрителей есть умелый алхимик.

Я блефую. Есть алхимик или нет — я понятия не имею, так же как и то, возьмут ли у меня вино на проверку (скорее всего нет!), но зрачки Миры расширяются, хочется верить, что от страха. Сестра хватает меня за подол, испуганно шепчет:

— Не надо, Николь! Ты придумываешь лишнего!

— Вот именно! — подхватывает Мира. — Напридумывала невесть что! Сама опозоришься и меня за собой утянешь!

Вокруг уже собираются люди. Три девушки остановились неподалёку и греют уши, несколько женихов кидают любопытные взгляды, прислушиваются слуги. Даже магическая скрипка словно стала играть тише. Я продолжаю улыбаться, хотя от напряжения ноют виски.

— Есть и другой выход, — говорю я.

— Какой?

Бокал вздрагивает в моих пальцах. Я хладнокровно протягиваю его Мире.

— Выпей и докажи, что вино в порядке.

Девушка смотрит так, словно ей предложили поцеловать ядовитую гадюку.

— С чего бы мне… — выдавливает Мира.

— Перестань, Николь! — обречённо просит Нанетт. Она даже пробует забрать у меня бокал, но я поднимаю его выше.

— Ну, будущая королева Енотория, тебе же нечего бояться? — подначиваю я. Роль злодейки даётся мне с трудом. Сердце бешено стучит от волнения. Я чувствую взгляды, ухмылки. Но никто даже не думает вмешаться.

Скрипя зубами, Мира забирает бокал и поглядывает по сторонам. Она могла бы вылить вино… но это вызовет подозрения. Долго будут судачить… впрочем, это её единственный выход.

Я рассчитываю, что так она и поступит, но Мира вдруг улыбается — высокомерно и презрительно, будто победительница, а потом подносит бокал к губам.

В пять глотков она выпивает вино до дна. Со звоном ставит бокал на стол.

Поднимает взгляд. В нём вызов и самодовольство.

Я напряжённо отсчитываю в уме секунды…

Один, два, три...

Но принцесса Енотория стоит ровно. Она не падает в обморок, не пьянеет на глазах. С ней всё совершенно нормально.

У меня остро колет под ложечкой. Я вдруг начинаю сомневаться, верно ли разгадала Миру. Что, если это было обычное вино? Что, если подстава состояла в чём-то другом?!

Неужели я ошиблась?

Глава 9

Со всех сторон слышатся шепотки.

— …четвёртая принцесса снова пыталась привлечь внимание? …ей везде заговоры мерещатся? …это всё зависть… у самой-то магии нет … только скандалить и умеет… и как не стыдно!

Мои же мысли мечутся в поисках разгадки. Где ошибка? Где?!

— Ну, убедилась? — надменно спрашивает Мира, поигрывая пустым бокалам. — Может, ты хочешь ещё в чём-нибудь меня обвинить? Давай, не стесняйся! Зачитывай список!

Вокруг неприятно усмехаются. Рыжеволосый брат Миры тоже здесь, хмуро поглядывает из толпы. Нанетт едва не плачет.

Я же не знаю, куда деться от растерянности, непонимания и стыда. Я всё вглядываюсь в злорадное лицо Миры, пытаясь уловить признаки действия яда. Но принцесса Енотория, как назло, пышет здоровьем.

— Надеюсь, теперь я услышу извинения? — хмыкает она.

Я сжимаю губы. С трудом давлю восстающую гордость. Выбора нет…

— Приношу глубочайшие извинения, леди Мира, — придерживая юбку, присаживаюсь в унизительном реверансе.

— Больше не попадайтесь мне на глаза, — презрительно выплёвывает Мира. Она машет мне рукой, словно прогоняя раздражающую муху. Все посмеиваются даже не таясь.

На полянке поднимается ветер. Он холодит лопатки, скребёт душу. Нанетт хватает меня за руку и поспешно утягивает в парк, подальше от толпы. Я плетусь за ней, с трудом переставляя ноги.

“Но как же так? Я ведь была почти уверена…”

В том-то и проблема, что “почти”.

Но я видела страх в глаза Миры! Или… лишь приняла желаемое за действительное?

Так или иначе, но скоро каждая невеста и каждый жених на отборе узнают историю о том, как скандалистка Николь накинулась на беззащитную принцессу Енотория и обвинила бедняжку невесть в чём.

Как на меня посмотрят после такого?

Как отреагируют женихи? Получу ли я хоть один голос?

Если нет… то потеряю шанс поговорить с Викторией! И тогда…

Неужели, мне вообще не стоило вмешиваться в ход событий?

Неужели, я сделала только хуже?

Нанетт продолжает тащить меня вглубь парка. Мы словно убегаем, как преступники… хотя ни в чём не виноваты.

Мощёные дорожки свободны от снега, а кругом лежат настоящие сугробы. Если бы не магия алтаря, то мы давно стучали бы зубами от холода.

Солнце закатилось за горизонт, сгустились сумерки. Их разгоняют магические искры, похожие на разноцветных светлячков. Они стайками кружат под кронами, собираются в крупные огни возле мраморных статуй, фонтанов и лужаек для отдыха.

Королевский парк Аштарии — огромный, его не обойти даже за день. Это одно из прекраснейших мест на земле, но сейчас он меня совсем не радует. На душе тяжело и мрачно. Серое небо давит, а деревья кажутся длиннолапыми монстрами.

Чем глубже мы уходим, тем меньше кругом людей и тем медленнее шаг Нанетт. Кудрявые локоны подпрыгивают на плечах сестры в такт шагов.

Я не вижу её лица, но уверена, она очень расстроена. Мне придётся как-то объясниться, но понятия не имею, что сказать. Хотела как лучше, а в итоге сгубила нашу репутацию, ещё и стерва-Мира теперь в центре внимания.

Настроение поганое. Но у Нанетт оно ещё хуже. Я чувствую, как внутри сестры пищит от горя маленький кролик.

Хотя Нанетт старше меня, но она воспринимает мир, как добрую сказку, где с ней не может произойти ничего плохого. Потому и не умеет противостоять чужой злобе.

В детстве сестра много болела, это сказалось на её росте. Из нас она самая маленькая, едва достаёт мне до плеча. Из-за плохого здоровья Нанетт всю жизнь оберегали. Няньки не отходили ни на шаг. Отец дарил третьей принцессе так много любви, что на остальных детей оставались жалкие капли.

В результате Нанетт выросла нежной и хрупкой. Она мечтала о семье, об уюте. Она дольше нас горевала о маме. Не боялась чувств: плакала, не скрывая слёз, и улыбалась до прелестных ямочек.

Её искренность, красота и непосредственность всегда подкупали мужчин, поэтому к нам то и дело приезжали свататься женихи. Но Нанетт всем твёрдо отказывала. Ждала Отбор.

А теперь я всё испортила.

— Нанетт! — зову я, когда мы отходим так далеко, что даже музыки неслышно. — Как ты?

Сестра замирает, отпускает мою руку. Её маленькие плечи вздрагивают.

Я делаю шаг. Шепчу:

— …я хотела как лучше.

— Как лучше? — задушено выдавливает сестра и поворачивается. Её хорошенькое лицо опухло от слёз, губы дрожат как у ребёнка.

У меня мучительно стискивает сердце. Я хочу обнять, успокоить… но сестра отшатывается, отгораживается от меня ладонями.

— Прости! — со всей искренностью говорю я. — Уверена, на тебе произошедшее никак не скажется! Ты поймаешь птицу и...

Сестра мотает головой.

— Уже сказалось! Они смотрели на меня так. Так… будто я грязь! — с надрывом выдыхает Нанетт.

— Нет, ты ошибаешься!

— Зачем ты это сделала? За что ты так со мной? Разве я тебе враг?! За что ты меня ненавидишь, Николь?!

— Я вовсе не… Мира могла тебе навредить!

Меня трясёт. Во рту кислый вкус сожалений.

— Да с чего ты взяла?! — лихорадочно шепчет сестра, зло вытирая слёзы. Снежинки путаются в её каштановых волосах, липнут к щекам. — Я думала, ты хоть немного расслабишься. Будешь нормальной. Но ты неспособна! Знаешь, а я ведь обрадовалась, что ты пойдёшь на отбор. Думала, это шанс развеяться, стать ближе. Я хотела познакомить тебя… с ним. С тем, кто мне нравится! Ради него я ждала отбор. А ты выставила меня полной дурой! Прямо у него на глазах!

Сестра прячет лицо в ладонях, судорожно выдыхает пар.

— Объясни мне, — шепчет сестра, — я пойму, Николь, но ты объясни! С чего ты взяла, что Мира захочет меня отравить? Ну с чего! Если объяснишь, я пойму!

Сестра смотрит на меня с мольбой, а я не могу вымолвить ни слова.

“Потому что однажды она уже подставила тебя!” — хочется крикнуть мне, но язык будто присыхает к нёбу, виски сдавливает боль. Алтарь не позволит открыть правду!

Глава 10

Снег холодом щиплет лицо и шею, морозит пальцы. Я отфыркиваюсь, протираю глаза и обнаруживаю себя в самом центре сугроба. А прямо надо мной навис Джаред. Его ладони вцепились в снег у моей головы, мужские колени упираются в землю с двух сторон от моих бёдер. Я словно в клетке из его рук и ног, отрезана от свободы.

Волк так близко, что моё сердце делает кульбит, в груди разливается тепло. Тело охватывает трепет, будто каждая клеточка против моей воли тянется навстречу истинному.

В сумерках глаза оборотня мерцают, как подсвеченные луной изумруды. Белые хлопья запутались в растрёпанных волосах, на острых скулах лихорадочный румянец, а во взгляде выражение растерянности, которое стремительно перерастает в голод.

Джаред наклоняется и совсем по-звериному ведёт носом, а я вздрагиваю и словно выныриваю из тумана. Толкаю оборотня в крепкую грудь.

— Встаньте! — испуганно шиплю.

Волк моргает, а потом расплывается в коварной ухмылке.

— Но вы же сами завалили меня в снег, — сладко сообщает он.

— Неправда! — возмущаюсь я.

— Ещё и локтями чуть рёбра не отбили. Кидаться на мужчин с намерением убить — ваше хобби?

— Я вовсе не... Вы меня схватили!

— Схватил, чтобы вы не свернули шею, принцесса.

— У меня всё было под контролем.

— Напомню: Вы упали с дерева.

— Это было… “контролируемое падение”, — бормочу, ёрзая в снегу.

— А, ну раз так, — зубасто ухмыляется оборотень.

Его голодный взгляд блуждает по моему лицу, зависает на губах, соскальзывает на шею, скользит к ложбинке груди. У меня сбивается дыхание, щёки предательски опаляет смущением. Я скрещиваю руки, чем вызываю ещё одну усмешку.

— Встаньте! — повторяю я и добавляю сквозь стиснутые зубы: — Пожалуйста.

Оборотень улыбается уголками губ, а потом одним слитным движением поднимается на ноги. Протягивает руку. Я хмурюсь, но Джаред без всяких разрешений сам перехватывает мою ладонь. Приходится принять помощь, хоть лицом я всячески показываю, что думаю о его манерах.

Отряхнувшись, я поправляю перчатки, а в голове беспокойно мечутся мысли.

Мне совершенно не нравится собственная реакция на этого волка. Рядом с ним я будто разум теряю, стоит ему оказаться слишком близко и все здравые мысли исчезают, передавая управление дурному инстинкту.

“Куда улетела птица? — думаю я, вглядываясь в серое небо. — Вернётся ли? Почему Джаред здесь? Проклятье! Он догадался, что без магии я ивари не привлеку? Или видел волшебные семена?! Без доказательств его обвинения ничего не значат! Надо просто всё отрицать до последнего, тем более птица улетела".

Будто прочитав мои мысли, Джаред спрашивает:

— Так, что вы делали на дереве?

— Извините уж, но это не ваше дело.

— Вы жульничали, Николь, — с многозначительной улыбкой говорит Джаред.

Я с трудом сохраняю маску спокойствия.

— Не понимаю, о чём вы, — вздёргиваю подбородок, отчаянно блефуя. — Всё было честно!

Недобро хмыкнув, Джаред бросает взгляд на дерево, а затем наклоняется и поднимает со снега крохотное светящееся зёрнышко. У меня леденеет нутро.

“Он меня сдаст!” — в панике вопят мысли.

— Вы следили за мной! — обвинительно говорю я. Голос дрожит.

Оборотень крутит в пальцах доказательство моего обмана.

— Не совсем за вами, — тянет он.

— …тогда за кем?

— За вашим женихом-магом.

— За Гилбертом? — удивляюсь я.

— Именно. Заметил, что он спустился с балкона и двинулся в парк. Притом использовал магию для отведения глаз.

— И вы пошли за ним?

— Да.

— Но зачем?!

— Из любопытства, конечно, — Джаред вскидывает взгляд.

Ну да, как же, из “любопытства”! Не верю ему ни на зёрнышко!

— Что же случилось дальше? — я скрещиваю руки.

— Ваш жених шёл за вами по пятам, но потом, совершенно случайно, потерял вас из виду.

Я щурюсь, подозревая, кто устроил это "случайно". Неужели Джаред как-то отвлёк внимание Гилберта? Но зачем? Хотел меня защитить, или у него свой интерес?

В голову неожиданно приходит, что если бы маг меня нашёл, простым испугом я бы не отделалась. Однако благодарить Джареда не спешу, ведь ещё неизвестно, что нужно волку. Но, если бы он собирался сдать меня комиссии, то не стал бы вести разговоров, верно? Значит, надежда есть.

— И вы пошли за мной вместо него? — уточняю я.

— Да.

— Тоже из любопытства?

— Отбор ужасно скучный. А вы весьма занимательная, Николь. Начиная с нашей встречи на кухне и заканчивая вашим нападением на конкурентку. С чего вы взяли, что она отравила вино? И как сумели подготовиться к первому этапу отбора?

— У девушек свои секреты, — уголки моих губ вздрагивают, когда я улыбаюсь. — Лучше скажите, как вы намерены поступить дальше?

— Пока не знаю, — холодно ухмыляется волк. — Зависит от вас.

— Намерены меня шантажировать? Это бесчестно!

Его глаза темнеют, он делает шаг навстречу. Я отступаю и упираюсь спиной в дерево. Джаред ставит руку на ствол, смотрит сверху вниз своими пугающими глазами, в них мелькает зверь — огромный волк с серебристой шерстью.

Мне хочется вжать голову в плечи.

Джаред — высокий и сильный, у него широкие плечи, железные мышцы и аура хищника. Я чувствую себя как никогда маленькой и слабой. Кролики умеют лишь убегать, но по несчастью, нас с этим волком сковала нерушимая цепь. Она крепче страха, сильнее разума.

— Не усложняйте себе жизнь, Николь, — хрипло говорит Джаред. — Сделаете, что скажу, и я притворюсь, будто ничего не видел, — он касается моей щеки, почти нежно смахивает снежинку и стирает мокрый след от снега.

Эти прикосновения будто удар по струнам сердца. Вокруг зима, но меня бросает в жар, в висках пульсирует. Я судорожно выдыхаю застрявший в лёгких воздух, он рассеивается паром.

Мысли блуждают, мир стягивается до единой точки, едва заметно пощипывает запястье, то самое место, где выжжена метка.

Глава 11

Я срываюсь с места. Несусь, перепрыгивая через сугробы.
Воображение рисует жуткие картины. Что, если Нанетт ранена? А вдруг упала в озеро?! Она ведь не умеет плавать!
Деревья расступаются. Я с тревогой вглядываюсь в густые вечерние сумерки. Где? Где же она?! А потом вижу… их.
Нанетт и Миру.
Они прямо на краю озера… Но что между ними происходит?! Нанетт на коленях в снегу — заплаканная, испуганная, а Мира пытается за волосы стащить её прямо к обрыву, за которым переливается студёная вода озера.
— Что ты творишь?! — задыхаясь, кричу я. — Мира!
Принцесса Енотория вскидывает бешеный взгляд.
— Ты! Н-не подходи ближе! Иначе! — вопит она, дёргая Нанетт к воде.
Я поднимаю ладони вверх, прошу:
— Не делай глупостей!
Джаред тоже тут, он подходит ко мне и встаёт рядом, напряжённо изучая обстановку. Тёмные брови сходятся у переносицы. Он явно готов вмешаться, но неизвестно к чему это приведёт. Вдруг моя сестра пострадает, ведь Мира владеет магией льда.
Я тихонько дёргаю Джареда за рукав и отрицательно качаю головой. Он неодобрительно хмыкает, но, кажется, соглашается подождать.
— Николь! — рыдает Нанетт. Её милое личико опухло от слёз, подол платья раскинулся на снегу рваными лохмотьями. — Извини меня, Николь! Я была так не права, так…
— З-заткнись! — встряхивает её Мира. У меня в груди вспыхивает гнев. Она ответит за это!
Нас разделяет шагов десять.
— Твои действия противоправны, Мира, — медленно произношу я. — Отпусти мою сестру, и мы спокойно поговорим. Ещё не поздно всё исправить.
— Иначе ч-что?
— Иначе тебя серьёзно накажут.
— Н-накажут? — стервозно кривится Мира. — Меня, наоборот, н-наградят! В-вы никто! Мусор! М-мелкие принцесски мелкой страны!
У Миры заплетается язык, да и с лицом принцессы Енотирия что-то не так… Косметика уродливо смазалась, глаза затянуты мутной поволокой, губы похожи на ломаную кроваво-красную линию, нарисованную злым ребёнком. Вокруг в магическом вихре дёргано крутятся льдинки, не похоже, что Мира слишком хорошо контролирует силу…
“Да она же пьяна как сапожник!” — вдруг понимаю я.
Проклятье! Всё из-за того вина!
Так я была права… Всё верно предугадала!
Если в том бокале было обычное вино для людей, то дело плохо. Такой алкоголь оборотню пить нельзя, он заглушает наш разум, отдавая вожжи худшим инстинктам. Оборотень ощущает себя как во сне, где всё дозволено. Разговаривать с ним бесполезно.
Но почему алкоголь не подействовал сразу? Может, Мира приняла какое-то зелье, и оно отсрочило опьянение?
Я нервно тереблю подол. Паника мечется по венам. На сестру больно смотреть!
— Мира, что именно тебя так разозлило? — спрашиваю я, чтобы потянуть время.
И, как назло, ни одного охранника поблизости! С одной стороны сверкает озеро, с другой стоит плотная стена деревьев. До замка далеко, нас вряд ли услышат.
— Я желаю признания! Власти! Любви! — шипит Мира, брызгая слюной. — Но из-за тебя я лишилась даже шанса! Как ты узнала, что в бокале! Кааа-ак?!
— Ты могла не пить, а просто вылить…
— И дать тебе победить на глазах у всех?!
Зверь тревожно ворочается в моей груди. Я чувствую, что разговорами ничего не добиться. Джаред застыл за моей спиной молчаливым стражем, от его присутствия спокойнее. Я надеюсь, если что-то пойдёт не так, то он поможет.
Я делаю шаг навстречу к Мире.
— Стой! — требует она.
— Позволь помочь тебе, — как можно спокойнее говорю я.
Шаг.
Мира скалится, как взбешённый зверь… Вокруг неё закручивается магический вихрь. Он раздувается, поднимая снег в воздух. Я жмурюсь от хлёсткого ветра, а Мира вдруг выхватывает из вихря острую длинную льдину, похожую на кинжал.
Приставляет к заплаканному лицу Нанетт.
— Ещё ш-шаг, и я из-зуродую эту милую мордашку!
— Не надо… — мой голос ломается.
Сестра содрогается от рыданий. Её округлые плечики вздрагивают.
Мира переводит воспалённый взгляд на Джареда, её губы дрожат от напряжения.
— Вы не на той стороне, принц Руанда, — шипит Мира.
— Нет, это вы запутались, леди, — отвечает Джаред, а в следующую секунду он хватает меня за плечи и дёргает на себя.
Мимо что-то свистит и с треском врезается в дерево позади. Я испуганно оборачиваюсь… Из ствола торчит льдина. Та самая, которую только что держала Мира.
Запоздало понимаю, что вместо дерева, могла быть я. Льдина бы вспорола мне грудную клетку.
Мира водит руками над головой, поднимая вихрь. Нанетт рыдает у её ног. Джаред срывается с места. Его фигура размазывается, оставляя за собой шлейф из густого серого тумана.
Я не успеваю сделать даже вдох, а Мира направляет в Джареда вихрь из острых льдин, а затем ударом ноги в спину, сталкивает мою сестру с обрыва прямо в озеро.
— Нет!
Мне кажется, я попала в какой-то жуткий сон. В ужасный кошмар.
Кидаюсь к краю.
До воды всего пара метров, Нанетт пролетает их, вопя от ужаса, а потом ударяется лицом и животом об гладь озера. Тёмная вода тут же поглощает сестру, накрывая с головой. Нанетт уходит на глубину, будто что-то засасывает её вниз.
Всё происходит за считаные мгновенья.
— Нанетт!
Виски сдавливает паника.
“Нанетт!”
Я отталкиваюсь от берега, чтобы прыгнуть в воду вслед за сестрой, как вдруг что-то рывком дёргает меня обратно. Это Джаред! Обхватив меня поперёк живота, он волоком оттаскивает от края. Я отчаянно вырываюсь. Ведь Нанетт в опасности! Она же утонет!
— Надо вытащить её! — кричу, содрогаясь от страха за сестру.
Мира швыряет в нас новую порцию ледяных кинжалов. Я испуганно закрываюсь рукой, но Джаред не сходит с места. Вместо этого он шепчет какое-то заклинание и ведёт ладонью. Повинуясь его воле, в воздухе вспыхивает магический огонь. Он налету развеивает опасные снаряды, теплом обдувая моё лицо.
Мира взвизгивает от досады. Джаред за плечи поворачивает меня к себе. В его зелёных глазах полыхает пламя, черты лица заостряются, выдавая в нём волка.
— Всё с ней будет в порядке! — рычит он. — Сначала надо разобраться с…
— Нет! Сестра не умеет плавать! — я почти рыдаю.
Оборотень выругивается. Оглядывается на Миру, а потом срывает с груди один из своих защитных амулетов — красный камень в окружении золотых рун. Всучивает его мне в руки.
— Надень на шею. И к этой сумасшедшей не подходи! — приказывает он, а потом отпускает меня и стремительно шагает к краю.
Со звериной грацией Джаред прыгает в озеро. Вода обхватывает его и поглощает.
Мира не двигается, она тоже выдохлась. Судорожно ловя ртом воздух, я смотрю на озеро. Отчитываю в уме секунды…
Один-два…
Я так сильно стискиваю амулет, что его грани впиваются в ладонь до крови. Но боли не чувствую.
Ну же! Где они?! Почему не выныривают!
Вода озера как тёмный свинец, как тёмно-серое неподвижное зеркало, в котором отражаются сумрачное небо, тусклый месяц и моё испуганное лицо.
Три-четыре…
Вдруг амулет нагревается. Я оборачиваюсь и вижу, что Мира пытается достать меня магией, но её ледяные снаряды отскакивают от невидимой защиты, что окружила меня будто купол. Так вот зачем Джаред дал мне амулет! Я торопливо надеваю его на шею, завязываю оборванные концы. Его, должно быть, сделал невероятно могущественный маг... но надолго ли хватит заряда?
Пять-шесть…
Снежная буря стихает. Щека Миры уродливо дёргается. Принцесса ухмыляется так, будто задумала очередную пакость. Она вдруг падает на живот и подтягивает себя к берегу, свешиваясь с края. Опускает руки вниз…
С её пальцев начинает литься яркий голубой свет, он касается озера, заставляя воду искриться от магии.
Секунду ничего не происходит, и вдруг озеро вспыхивает, треск ввинчивается в виски, а от ладоней Миры во все стороны разрастается синяя корка льда. Я успеваю лишь моргнуть, как поверхность озера замерзает, превращаясь в гладкое холодное стекло.
Что за…
Лёд всюду насколько хватает глаз!
Как это возможно?! Неужели Мира настолько сильна!
Ужас удавкой перехватывает горло.
Джаред и Нанетт всё ещё под водой! Но путь к воздуху им перекрыл лёд!
Мира смеётся, хрипя как старая ворона.
“Этого не может быть!” — оглушающе звенит в мыслях.
— Тик-так, тик-так, — отсчитывает секунды Мира, качая головой.
Я в два рывка оказываюсь рядом с ней. Глаза застилает ярость и страх. Я бью пощёчину, а потом кулаком по зубам. Мне хочется выбить из Миры душу!
— Кха, кх-ха, — хрипит принцесса Енотория. Кровь течёт по её губе, по узкому подбородку.
— Что ты натворила! Немедленно разморозь! — кричу я, хватая её за грудки.
— Я умею лишь за-замораживать, а не наоборот, — хрипит Мира. В ней не осталось ничего человеческого, глаза воспалённые, с алой искрой безумия на самом дне. От неё так сильно разит алкоголем, что не остаётся сомнений, что виновато вино! Но даже так, это ненормально! Откуда столько силы?! С чего столько ненависти?! И что делать мне?!
"Тик-так", — отсчитывает моё сердце.
“Если Джаред владеет стихией огня, то он выберется без проблем”, — думаю я, отталкивая от себя Миру и торопливо спускаясь на озеро. Для этого ложусь на живот и соскальзываю ногами вниз. Пробую разбить лёд каблуком — бесполезно…
Я трогаю лёд. Он холодный, твёрдый и толщиной не меньше ладони! Скользкий и полупрозрачный как мутное стекло.
Проклятье!
И где, демоны их дери, стража! Почему ещё никто не пришёл?!
"Тбам-тбам", — вдруг слышу звук.
Бегу на него, шарю по льду взглядом. Вижу! О боги, вижу Джареда. И Нанетт, которую он крепко держит.
Они под водой, беспомощно и растерянно щупают лёд, бьют его руками. Нанетт беззвучно кричит, выпуская пузыри воздуха. Лица искажённые, бледные, как у призраков, волосы развеваются.
Я падаю, разбивая коленки, колочу до кровавых костяшек.
— Джаред! Нанетт!
Сердце рвётся из груди, я умираю от страха, задыхаюсь от ужаса.
— Используй магию! — кричу, совсем неуверенная, что меня слышно.
Джаред показывает ладонь, на ней зажигаются и тут же гаснут искры. Вода — противоположная огню стихия, и сейчас она слишком сильна.
Тик-так…
Время!
— Помогите! Сюда! Скорее! — кричу в небо. Мольба растворяется в сумерках. На берегу хрипло смеётся Мира.
Сквозь лёд лица кажутся размытыми.
“Тик-так… Тик-так…” — шепчет паника.
Джаред жестом показывает по сторонам, словно спрашивая, можно ли где-то выплыть.
— Нет, — я с отчаянием мотаю головой. — Нигде не получится…
Это правда, покров льда тянется вдаль, насколько хватает глаз.
Оборотень кивает, сжимает зубы. Нанетт дёргается и руками вцепляется в собственное горло, её глаза закатываются. Боги, о Боги! В моей груди ширится бездна, паника иглами впивается в лёгкие, узлом завязывает живот.
— Помогите! Кто-нибудь! — кричу, срывая голос. Ударяю лёд руками, скидываю туфлю и колочу каблуком, снова и снова. Слёзы текут из глаз.
Я прикладываю раскрытую ладонь ко льду. Моя сестра и истинный умирают, мы так близко… а я ничего не могу!
Никчёмная Николь!
Ну почему у меня нет магии! Почему она не пробуждается даже сейчас, когда так нужна!
“Думай-думай! Как разбить лёд! Как?! Что можно использовать прямо сейчас!”
Перевожу взгляд на сумочку… В сердце вспыхивает хрупкая надежда. Я хватаюсь за неё, как за спасительную нить.
Вытряхиваю содержимое сумки на лёд. Нахожу флакон с духами и, открутив заднюю крышку, высыпаю из секретного углубления оставшиеся волшебные семена. Сгребаю их туда, где оставили алые пятна мои разбитые кулаки.
Наклоняюсь и выдыхаю пар…
Я никогда ничего не выращивала! Тем более волшебные семена! Даже не уверена, что это можно сделать без магии.
Я лишь слышала, чтобы прорасти им нужны: кровь, тепло, вода. И время… одна минута. Одна минута, чтобы вырасти в деревья!
Но ещё раньше они должны пустить мощные корни! Такие наверняка смогут пробить даже самый крепкий лёд!
Сжимаю и разжимаю разбитые кулаки, чтобы дать семенам больше крови. Дышу на них, желая отдать всю себя! Сквозь лёд вижу, как у Джареда закатываются глаза, губы серо-синие от холода. Нанетт не шевелится, её волосы печально развеваются в воде, лицо белое как полотно.
Нет-нет-нет!
Боги, святая создательница, демоны, да кто угодно!
От берега раздаются далёкие голоса. Сюда спешит подмога, но слишком поздно! Слишком!
Ни одно семечко не прорастает…
Я рыдаю, наблюдая как сестру, а следом истинного затягивает в тёмную глубину, будто сама смерть распахнула объятья. Слёзы текут по щекам, капают на лёд, на семена… а те вдруг начинают ярче светиться, а затем на секунду вспыхивают, будто их охватывает огонь.
Они разбухают прямо на глазах, стремительно увеличиваются в размерах. Через секунду они уже с человеческую голову. Блестящая кожура идёт волнами, а затем её прорывают корни.
Они извиваются, как живые, толстеют, удлиняются, крепнут, вгрызаются в лёд как голодные змеи.
Тот идёт трещинами, а потом с треском лопается. Я со вскриком проваливаюсь в воду.
Кожу ошпаривает холодом, судорогой сводит мышцы, но я широко открываю глаза и ныряю на глубину. Я безошибочно чувствую направление, как если бы меня тянула вперёд стальная цепь.
Три широких гребка, и я нащупываю чужую спину, подхватываю одной рукой Джареда, другой сестру. Тяну наверх. Ну же! Юбка намокла и ужасно мешает. Рывок, ещё один… Тяжело! Но я ни за что не остановлюсь.
Вода давит, утягивает на дно. Я плыву, работая онемевшими ногами. Лёгкие горят, мутная пелена застилает глаза. Что есть сил, я борюсь с темнотой, со страхом, с жадным озером, которое не хочет отпускать!
Мне мерещится впереди яркий белый свет, а в следующий миг меня буквально выдёргивают на воздух.
Я кашляю, тру глаза, хрипло зову сестру. Ветер пронизывает холодом, платье липнет к телу. По чёрному небу расползлись серебристые разводы. Миры нигде не видно, а рядом три хмурых оборотня с мечами на поясе. Я их не узнаю. Охранники? Похоже, волки! Они слаженно вытаскивают Джареда и Нанетт на твёрдый лёд.
Джаред почти сразу начинает с надрывом кашлять, вздрагивая всем телом. Нанетт лежит неподвижно.
Я пытаюсь прорваться к ней, но меня оттесняют.
— Это моя сестра! Помогите ей!
— Не переживай. Ей помогут, — говорит один из мужчин. Молодой оборотень-волк с разноцветными глазами. Он показывает на берег, и я вижу, что к нам бежит крупная рыжая рысь.
У неё уши с кисточками и широкие лапы, мышцы перекатываются под пятнистой шкурой. Прямо на ходу она превращается в девушку, одежда появляется сразу с человеческой формой.
Это Виктория! А над её головой кружит алмазная птица.
В отличие от меня, Викторию сразу пропускают. Она бросает полный тревоги взгляд на сипящего Джареда, а затем падает на колени перед Нанетт. Трогает её лоб, берёт за руку, прикладывает ладони к её груди. Прикрывает глаза и начинает что-то шептать.
Нет… скорее напевать тихую, завораживающую песню на незнакомом языке. От рук Виктории начинает исходить тёплый солнечный свет. Он ласкает мою озябшую кожу, согревает уставшее сердце, успокаивает душу. Свет растекается во все стороны мягкой волной.
“Это и есть белая магия”, — понимаю я.
На лицах мужчин умиротворение, будто они вдруг оказались дома у семейного очага. Джаред находит меня глазами. Я нервно улыбаюсь ему уголками губ, как бы говоря “со мной всё хорошо”, и снова с волнением смотрю на сестру. Она всё ещё не шевелится…
— Её спасут, — шепчет Джаред, подойдя ближе.
Я обнимаю себя руками, а он осторожно касается моего озябшего плеча.
От этого прикосновения тело опаляет магическим теплом, из одежды уходит влага. Через секунду платье снова сухое.
— Спасибо, — шепчу слабыми губами.
— Я задолжал, — тихо откликается он.
И тут вдруг Нанетт выгибается, а потом начинает кашлять, выплёвывая воду. Виктория помогает ей перевернуться набок.
Дрожа от облегчения, я закрываю лицо руками. Жива… жива…

Глава 12

Виктория колдует над сестрой ещё минут десять, Джаред магией высушивает ей одежду, и только затем мне позволяют подойти.

Нанетт сидит, скукожившись, будто одинокий воробушек. Отводит взгляд, виновато хлюпает красным носом и сипло шепчет:

— Если ты меня ненавидишь, Николь, я пойму… пойму…

Я зажмуриваюсь, а потом опускаюсь коленями на лёд и изо всех сил обнимаю мою глупую сестричку. Она цепляется за мою спину слабыми пальцами и плачет, как ребёнок, навзрыд.

— Про-прости меня Николь! — бормочет она между всхлипами. — Я больше никогда в тебе не усомнюсь. Никогда! Я такой ерунды наговорила! Я очень тебя люблю! Я такая дура!

Я прижимаю её крепче. От пережитого до сих пор потряхивает, клешни страха лишь теперь потихоньку разжимают хватку. Сердце возвращается в прежний ритм.

— Я знаю, знаю, — выдыхаю. — Для меня главное, что ты в порядке, Нанетт. Главное, что жива! А остальное неважно.

— Ты спасла меня.

— Я мало что сделала. Благодарить надо принца Джареда и леди Викторию.

— Да, ох… Но если бы не ты, я бы выпила то вино и сошла бы с ума как Мира, — шепчет сестра мне на ухо. — Если бы не ты… Но откуда ты узнала, что в бокале?

И правда, откуда…

— А сама как думаешь? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— Мира странно себя вела, да? Слишком настойчиво всучивала мне именно тот бокал, поэтому?

— Верно, — соглашаюсь, хватаясь за предоставленные варианты. С облегчением поглаживаю Нанетт по спине, по мягким кудряшкам, укачиваю как в детстве. Кролик в моей груди сворачивается в тугой усталый комок.

Руандовские охранники стоят рядом невозмутимыми стражами. Лунный свет отбрасывает на их лица суровые тени, обостряя скулы, опасным блеском отражаясь в глазах.

Они волки. Хищники. Сейчас защищают нас, но едва поступит приказ, всем перережут глотки. Джаред — брат кронпринца Руанда. Он бросился спасти Нанетт, а в итоге сам чуть не погиб… Если бы он утонул, то что случилось бы дальше? Аштарию снова ждала бы война? Снова огонь и смерть? И винить было бы некого, кроме себя! Ведь это я вынудила Миру выпить злосчастное вино.

От этой мысли мороз по коже. Невольно ищу глазами Джареда.

Он и Виктория отошли подальше, туда, где лёд испещряют трещины и начинается чёрная вода озера. Деревьев, что проросли из семян, не видно. Они или утонули или плавают где-то подо льдом.

“Как действовать дальше?” — приходит на ум тревожная мысль. Теперь, когда опасность отступила, реальность снова показала клыки. Да, семечки помогли разбить лёд, но наличие магических семян на отборе — прямое нарушение правил.

Отменят ли для меня наказание? Сомневаюсь… Не говоря о том, что алмазная ивари, хотя и кружит над нами, но приближаться не спешит… Моя ли это птица? Или какая-то другая? А времени до полуночи осталось совсем ничего... Ещё неизвестно, где прячется Мира. Вдруг эта сумасшедшая выдумает что-то ещё? А Нанетт? Сестра вовсе не успевает выполнить задание!

Может, хоть Джаред не станет требовать отвести его к алтарю? Зачем ему вообще туда понадобилось? Ведь будь он убийцей, не стал бы спасать Нанетт, верно? И хорошо бы не упустить шанс и поговорить с Викторией... Вот только, что мне сказать? Как убедить её уехать?!

От вопросов болит голова. Прищурившись, я снова смотрю на Джареда и Викторию. К ним не подойти из-за охраны и не подслушать разговор из-за полог тишины. Остаётся лишь вглядываться в лица. По их выражению можно угадать, что общение идёт на повышенных тонах.

Тёмные брови Виктории сердито заломлены. Что-то высказывая, она возмущённо тычет пальцем Джареду в шею, в то место, где кожу расчертил жуткий шрам. Принц недовольно отмахивается, судя по оскалу, едва не рычит. Делает жест, говорящий: "Сама-то!" и усталым движением проводит ладонью по своим платиновым волосам.

После сушки магией они взлохмачены и беспорядочно торчат во все стороны, но оборотня это ничуть не портит, наоборот, подходит язвительному характеру. Дорогая одежда помята, мелкие царапины украшают мужской лоб. Джаред теперь похож не на принца, а скорее на разбойника из тёмной чащи. Ещё и глаза воспалённые после воды, а губы ярко-красные, будто их по контуру обвели кровью.

У меня начинает покалывать шею в том самом месте, где целовали мужские губы — даже студёная вода не смыла это ощущение. Жар огненной змеёй скручивается в животе, во рту пересыхает, а в груди натягивается упругая струна. И почему-то невероятно остро хочется отодвинуть Викторию подальше от Джареда. Запретить ей трогать чужое.

Чужое?

Боги, что за бардак у меня в голове!

Джаред что-то говорит Виктории и вдруг замирает на полуслове. Неожиданно поворачивается ко мне, ошпаривая взглядом. Я сбиваюсь с дыхания, опускаю глаза, словно меня застали за чем-то постыдным.

— Ты чего? — шепчет Нанетт, которую я всё ещё обнимаю. Сестра немного отодвигается и, удивлённо хлопая ресницами, заглядывает в моё лицо.

— Ничего, — шикаю я.

— Ой, какая ты красная-я-я… — Она хитро улыбается. — Это из-за него?

— Не понимаю, о чём ты, — я напускаю безразличный вид.

— О! Он как раз идёт к нам!

Вздрогнув, я испуганно вскидываю взгляд, но Джаред всё ещё разговаривает с Викторией. Нанетт вредно хихикает.

“Быстро же сестра оправилась, так и не скажешь, что чуть не утонула”, — сержусь я. Мне не нравится, что моя реакция на волка так заметна со стороны. …а если и он заметит?! Ещё решит, что я в него втрескалась по самые кроличьи уши! Точно ведь решит! Самомнения этому волчаре не занимать.

— Хватит на льду рассиживать, — строго говорю я, поднимаясь и помогая встать сестре. — У нас мало времени! Давай потратим его с пользой.

Нанетт всё ещё хихикает.

— А ты ему уже призналась? — хитро спрашивает она.

— Что?!

— Призналась "в чём"? — раздаётся голос позади, и я буквально подпрыгиваю на месте. Скрестив руки, Джаред стоит в двух шагах и с привычной ухмылкой смотрит на меня сверху вниз.

Глава 13

— Вы предупреждаете? Или угрожаете? ...или знаете что-то, чего не знаю я?

Виктория смотрит цепко, остро, будто выворачивая наизнанку мои чувства и мысли. Так не умеют смотреть нежные принцессы, лишь те, кто прошёл войну или пережил предательство. Она будто прямо сейчас решает, враг я, союзник или просто наглая дурочка, которую нужно щёлкнуть по носу за слишком длинный язык.

— Нет! Виктория, я… вовсе не угрожаю… я…

— Хватит мямлить! Говорите без страха, Николь. Я не кусаюсь без причины, — голос кронпринцессы почти ласковый, но в красивых глазах бушует вьюга. Зрачок вытягивается игольным ушком.

От волнения закусываю щёку. Кролик в груди испуганно прижимает уши.

“Мне известно будущее! Вы в опасности!” — хочу крикнуть я, но лишь тяжело выдыхаю пар. Горло будто стискивает удавка, каждый раз, когда хочу произнести эти слова вслух. Бессильно опираюсь на шершавый ствол дерева.

Мне ничего не объяснить! Никак не доказать свою правду! Чувство такое, будто за те несколько фраз, что удалось сказать, я расплатилась годами жизни. Если произнесу ещё хоть слово, то закричу от боли и согнусь пополам. Потеряю сознание и неизвестно, когда очнусь. Проклятый алтарь! Подарил второй шанс, но, будто издеваясь, не позволяет им воспользоваться!

— Николь? — Виктория делает ко мне шаг, внимательно заглядывает в лицо, легко касается плеча. — Вам плохо?

Образ кронпринцессы размывается, будто я под водой. Даже простое: “Да” и то не выдохнуть.

— Вы пытаетесь уйти от ответа?

…нет.

— Не желаете пояснять свои слова?

…нет!

— Или… что-то мешает вам произнести правду? — медленно спрашивает Виктория.

Сердце пропускает удар. Я поражённо вскидываю взгляд. Она поняла? Но как такое возможно?!

— Просто кивните, Николь!

Я поспешно киваю, и сразу жжение стягивает грудную клетку.

Мотаю головой, пытаясь скинуть тяжесть. Чувство, будто в череп залили расплавленный свинец. Всхлипываю от боли… и вдруг что-то приятно-прохладное касается моей спины.

Это Виктория склонилась и бережно обняла меня. Её бирюзовые глаза светятся в темноте.

— Всё хорошо, хорошо, — успокаивающе, будто ребёнку, говорит она, — я услышала вас Николь. Больше не пытайтесь говорить или использовать жесты. Не нужно.

Кронпринцесса мягко кладёт ладонь на мой пылающий лоб и, кажется, применяет магию, потому что болезненный туман отступает, и я снова могу дышать.

Мы вместе оседаем на снег. Обнявшись, сидим в ночи посреди зимнего королевского парка. Вокруг изогнутые силуэты деревьев, пушистые сугробы и редкие магические светлячки. Порывистый ветер качает ветви.

"Она поняла! Но как? Как..." — стучит в мыслях. Слишком сложно поверить.

— Послушайте, Николь, — шепчет Виктория, поглаживая меня по спине, — я сталкивалась с подобным. Возможно, сильная магия не позволяет вам рассказать тайну. Если так, пожалуйста, не пытайтесь бороться с запретом, это сделает только хуже. Сосредоточьтесь на отборе. После церемонии раскрытия сути я найду вас, и мы вместе подумаем, как быть, хорошо?

— Хорошо, — сиплю я.

— Вы не одна, Николь. Поверьте, я вам помогу. И… я услышала вас и позабочусь о собственной безопасности. Не переживайте.

О, великие боги!

Я зажмуриваюсь.

Мне хочется плакать от счастья.

Неужели, всё получилось?! Неужели, кронпринцесса Руанда теперь на моей стороне? Она поможет! И… она сказала, что сталкивалась с подобным? Но когда? При каких обстоятельствах? Нет, сейчас это не важно! Если Виктория должным образом позаботится о своей безопасности, то останется жива! А значит, я исправлю будущее! Вместе найти убийцу будет гораздо проще!

— Спасибо, — бормочу, стирая слёзы. — Спасибо вам.

— За что?

— За то, что поверили, — я говорю так тихо, что сама себя еле слышу.

Виктория убирает волосы с моего лица, ласково говорит:

— Вы совсем побледнели. Пойдёмте, вам нужно в тепло.

Она помогает мне подняться, внимательно осматривает, ободряюще улыбается, но во взгляде тревожная задумчивость.

— Всё будет хорошо, — повторяет она.

Я слабо улыбаюсь в ответ.

Пока мы идём к замку, я гоняю в уме наш разговор. Виктория невероятная! Ни отец, ни сёстры не захотели меня услышать, а она поняла всего лишь из-за пары фраз! С плеч будто свалилась каменная плита, не позволяющая разогнуть спину. Вера в лучшее согревает изнутри ласковым солнцем. Какое же это сладкое чувство, знать, что я не одинока! Что мне помогут!

Улыбка сама собой расцветает на губах.

— Николь, может быть, я могу как-то помочь вам прямо сейчас? — спрашивает Виктория.

Я задумываюсь на секунду.

— Нет, мне ничего не нужно, но… есть кое-что, о чём я переживаю.

— О чём?

— Если не пройду сегодняшнее испытание, то меня сразу переведут в другое крыло. И боюсь, не получится с вами пообщаться…

“Гилберт об этом позаботится”, — думаю я.

К тому же я не могу рассказать о “признаках убийцы”, а значит не смогу помочь его поймать, если вылечу. Кто знает, отступится ли преступник лишь из-за парочки новых стражников в окружении кронпринцессы. А она, несмотря на мои слова, явно не собирается уезжать.

Нет, я обязательно должна остаться на отборе!

— Не переживайте, Николь, вы точно пройдёте, — уверенно заявляет Виктория, будто прочитав мои мысли. — Независимо от результата, который покажет птица, участь невест решают женихи. Вам нужен всего один голос, Николь. Он у вас будет, не переживайте.

“Интересно, она говорит о голосе Джареде, — думаю я. — Виктория его попросит? Или... или он и так собирался за меня голосовать?”

Стоит подумать о зеленоглазом волке, как сердце ускоряет бег, а внутри появляется сосущая пустота, похожая на голод. Ловлю себя на желании его увидеть… Взашей отгоняю непрошеные мысли! Нельзя подпитывать зависимость! А тем временем доносимая ветром музыка становится громче, деревья редеют, а впереди уже маячат дамы в пышных платьях.

Глава 14

И за этого человека я собиралась выйти замуж?! Да я же совсем его не знала! А если бы метка связала с ним? Даже представить страшно… Гилберт совершенно ненормальный! Где были мои глаза?!

“Слава Богам, Джаред забыл забрать свой амулет, а иначе было бы не отбиться”, — проносится в голове, пока я роюсь в ящиках дамской комнаты.

У меня есть десять минут, чтобы привести себя в порядок. Хорошо, что в наличии всё необходимое. На отдельной полке стопочкой лежат чистые перчатки без пальцев, на другой расчёски, заколки, пудреница и прочие важные мелочи для женской красоты.

Из зеркала на меня глядит растрёпанное и усталое “нечто” с глазами-плошками и покрасневшим от переживаний носом. Купание в озере не прошло бесследно.

Первым делом я снимаю перчатки, с затаённым испугом подношу запястье к горящей лампе.

Метка истинности на прежнем месте… и красный отсвет стал куда ярче. Будто ненасытная болезнь, алый тянется от краёв к центру, ещё немного и полностью поглотит узор. Проклятье!

Рядом с волком я и так веду себя как дура, а что же будет дальше?

Самое печально, я знаю, что будет. Видела однажды!

В детстве мне прислуживала горничная из беличьего семейства — Дора. Дора была счастлива замужем и постоянно рассказывала про своих любимых дочурок. И вот однажды, работая прислугой на одном из балов, она запачкала перчатку, а сняв её, случайно коснулась ладонью пьяного мужчину из тигриного клана.

Лишь мимолётное касание… тигр и не понял, что произошло, но для Доры рухнул мир. Тот пьяный мужчина оказался её истинным.

Дора скрыла метку, надеялась жить как раньше… но уже спустя неделю весь королевский двор наблюдал скандальную сцену. Трясущаяся от горячки, заплаканная Дора стояла на коленях и цеплялась за плащ мужчины, а тот непонимающе отталкивал её, будто надоедливого клопа.

Помню лицо женщины: полное муки и болезненной тяги. В лихорадочных глазах ни капли разума, один лишь звериный инстинкт и безнадёжная потребность. Будто тот мужчина из клана тигров был нужен ей как воздух.

Самое жуткое в этой истории, что когда Дора сняла перчатку, и все увидели метку на её руке… то бальный зал взорвался аплодисментами. Поняв, что Дора его истинная, тигр мгновенно изменился. Поднял служанку с пола и по-хозяйски поцеловал в губы. Взгляд мужчины горел победным ликованием. Друзья поздравляли, слуги разлили по бокалам самые дорогие напитки… И только бедная Дора лила горькие слёзы.

Я зажмуриваюсь, на миг представляя, что нечто похожее случится и со мной. Что на глазах у всех я, красная от горячки, опухшая от слёз, трясясь словно умирающая, повисну на шее принца Руанда. А он в свойственной ему манере ухмыльнётся и скажет нахальным тоном:

“Ого! Всё-таки ты от меня без ума, детка? Но извини! Грызуны не в моём вкусе! Что? Ты моя истинная? Ну ладно, детей рожать сгодишься! Сразу после того, как метнёшься мяса пожарить, а потом к алтарю сводишь! И плевать, что это реликвия семьи, я же неотразимый волчара с самомнением до небес, так что поменьше возражений и побольше дела, кролик-грызун!”

Я кривлюсь, представляя это кошмар и торопливо натягиваю новые перчатки.

Всё-таки, сколько бы Виктория ни защищала истинность, но везёт далеко не всём. Отдавать свою судьбу в неловкие руки случайности совершенно не хочется.

“Уж лучше привяжу себя к дымовой трубе, чем стану безвольной идиоткой! — думаю я. — Но сейчас, с зависимостью или без, я должна сосредоточиться на спасении страны. И ближайший план: пройти проверку птицей, поговорить с Викторий! Не лезть в неприятности!”

За следующие пять минут привожу лицо и волосы в порядок, снова заглядываю в зеркало. Ну вот! Теперь всё отлично! Волосы спускаются белой волной, подводка аккуратно выделяет медовые глаза, пудра прячет покрасневший кончик носа. Можно идти!

Поправив юбку, подхожу к выходу, дёргаю дверь…

Что за…

Почему не открывается! Неужели Гилберт устроил подставу? Вот ведь гад ползучий! Даже для него это низко!

— Эй! Кто-нибудь! — я остервенело колочу в дверную панель, зло пинаю её ногами. Проклятье! От волнения закусываю губу, стискиваю кулаки. Если Гилберт наложил поглощающий звуки кокон, то никто меня не услышит! Я не попаду на испытание! Меня исключат!

Нет! Рано расстраиваться! Может, получится выбить эту дверь?

Я отхожу подальше, чтобы взять разгон. В висках колотится пульс. Срываюсь с места, зажмуриваюсь, ожидая удара в плечо… но вместо этого в лицо дует свежий ветер. Кто-то открыл дверь!

Но остановиться уже не успеваю, по инерции впечатываюсь в чужое тело.

Лишь чудом спаситель остаётся на ногах.

— Прошу меня простить! — пищу я, пытаясь отлепиться от мужской груди, но меня удерживает сильная рука, змеёй оплетая талию.

— Вот так подарок! Красавица сама падает в руки, — урчаще произносит мужчина. У него тёмные глаза и смоляные волосы, низкий голос, глаза с вертикальным зрачком и заигрывающая улыбка. — Признайтесь, вы это специально? Хотели найти повод для близкого знакомства?

— Сэр Майерс, — бормочу я, — это случайность! Дверь заклинило и… Спасибо, что открыли!

Кот смотрит изучающе, жарким взглядом чертит дорожку от губ к подбородку, скользит им по шее к моей груди, что так бесстыдно прижата к нему.

— Леди, я принимаю благодарность только в виде поцелуев, — соблазнительно улыбается Майерс.

— Н-нет, это… — я краснею до корней волос, — мне придётся отказаться.

— Не решайте так поспешно, красавица, я дам вам время подумать. Вы так вкусно пахнете… Чувствуете притяжение между нами? Уверен, нас свела сама судьба.

Пока я хлопаю глазами, переваривая услышанное, Майерс отпускает меня, но тут же подхватывает под руку, мурлычет, сверкая глазами:

— Испытание скоро начнётся. Позвольте проводить вас, леди Николь.

— Спасибо, но я и сама… — опасливо поглядываю в сторону замка. Я уже собираюсь решительно отказать Майерсу... но вдруг замираю. Сердце сжимается.

Глава 15

— До встречи, принцесса-кролик, — тянет Джаред, глядя мне в глаза. — У нас ещё будет время поболтать. Ночь-то длинная.

Тон принца насмешливый, но слова звучат колкой угрозой. Я не нахожу что сказать и отвечаю гордым молчанием.

Принц Руанда лениво хмыкает, хлопает по плечу Майерса. Жест выглядит дружеским, но мой спутник охает и чуть проседает, будто его молотком приласкали.

Заговорщицки подмигнув, волк уходит. Я заставляю себя отвернуться, сердце трепыхается в груди, а мой кролик от испуга топорщит шерсть.

Повезло же заполучить в истинные агрессивного хищника с манией преследования. Майерса так приложил, что тот до сих пор морщится и болезненно ведёт плечом, косится на меня. Я делаю вид, будто ничего не заметила.

"Не страшно, — думаю я, пока кот в молчании провожает меня до женской половины, — теперь я под защитой Виктории. Она мигом Джареда угомонит".

На прощание Майерс легко целует мои пальцы и, кажется, что-то хочет сказать, но не успевает.

Торжественно гудят трубы, и ведущий объявляет, что пора занять свои места. Женихам пройти к ложам с правой стороны, справившимся с испытанием девушкам — к креслам с левой. Те, кто не сумел заполучить алмазную птицу, должны покинуть замок.

Покачивая оружием, стражники цепко следят за соблюдением правил. “Зато когда нужны — их никогда не дождёшься”, — сердито думаю я.

Зал наполняется причитаниями. Девушки без ивари не могут сдержать слёз. Большинство ведут себя достойно и гордо уходят, ни на кого не глядя, но иные шипят как гадюки, когда их выпроваживают на улицу. Бледные лица маячат в окнах, будто лики привидений.

Оставшиеся кандидатки с победным видом рассаживаются по свободным креслам. Всего мест чуть больше ста, по количеству птиц, но некоторые так и остаются пустыми. Наверное, не все ивари были пойманы.

Заняв место, я с облегчением вздыхаю. Оказывается, ноги невероятно устали, мышцы недовольно гудят. Откинувшись на спинку, нахожу взглядом сестёр. Рыжеволосая Лисия поглядывает на меня с любопытством, гордая Катрин делает вид, что она уже и так королева, а Нанетт энергично машет мне рукой, едва не лопаясь от радости. На бархатной спинке её кресла, подобрав под себя лапки, важно восседает ивари.

Значит, Виктория выполнила обещание и помогла моей третьей сестре.

Значит, будущее уже поменялось!

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что моя птица тоже разместилась на спинке. Наклонив голову, она с любопытством разглядывает меня алмазным глазом.

Я осторожно протягиваю пальцы, касаюсь пёрышек ивари. Удивительно, но они мягкие, будто кроличий пух. По сердцу растекается тепло, волной мурашек прокатывается от макушки до пяток. “Я здесь! На отборе! Первое испытание почти за спиной! И я заручилась поддержкой Виктории! Всё идёт как надо, и осталось совсем чуть-чуть!”

Мужской половины с моего места не видно, но так даже лучше. В памяти всплывает лицо Джареда… его полный обжигающей тьмы взгляд, когда он увидел меня с Майерсом. Тело снова окатывает горячей волной. Прикладываю ладони к пылающим щекам.

Значит, метка влияет и на принца? Я хорошо прячу запах, но волк всё же что-то чувствует? Или причина его интереса в том, что он хочет добраться до алтаря?

Нет, ну какая я всё-таки глупая! Ну зачем взялась его провоцировать? Неужели из-за банальной обиды? Неприятно стало, вот и захотелось отплатить... А зачем? Как это поможет? Теперь вообще непонятно как поступит принц! Что если в отместку он не отдаст за меня голос, несмотря на слова Виктории?

С другой стороны, я не могла поступить иначе. Пусть Джаред не расслабляется! А то возомнил себя призом тысячелетия.

Пальцы невольно тянутся к артефакту на груди, бережно гладят цепочку, пробегаются по гладкой поверхности камня. Тёплый… Подушечки слегка покалывает. Интересно, Джаред специально его оставил? Или просто забыл забрать?

— Чего улыбаешься, а? — шипит одна из соперниц, проходя рядом. Я даже взгляда не поднимаю. Много чести! Но улыбку с лица стираю. И правда, чего это я?

Только теперь я замечаю, что большинство девушек бросают на меня ядовитые взгляды, кривят губы, будто им неприятно находиться с принцессой-скандалисткой в одном помещении. На мою ивари смотрят с негодованием.

Одна особо ретивая кандидатка даже подходит к стражнику. Что-то шепча, она невежливо тычет пальцем в мою сторону. Должно быть, требует, чтобы принцессу-без-магии удалили из зала. Я внутренне напрягаюсь, но стражник безразлично отмахивается от жалобщицы.

Выдыхаю и с удивлением понимаю, что меня уже гораздо меньше задевает всеобщая неприязнь, будто за сегодняшний день я нарастила вторую кожу.

Нет… скорее попросту потратила запас эмоций на год вперёд.

Слишком много впечатлений для одного дня! Особенно для той, кто предпочитает проводить время за книгой подальше от шумного общества. Но по итогу всё сложилось лучше, чем ожидалось.

По залу снова прокатываются гул труб. Вторая часть испытания вот-вот начнётся.

Я поднимаю взгляд и нахожу королевский балкон. Отец, как всегда, суровый и задумчивый, восседает в шикарном кресле с золотыми подлокотниками. По правую руку от него верной тенью маячит Гилберт. Наклонившись, он что-то шепчет королю на ухо, отец чуть заметно кивает. Гилберт отстраняется...

Он далеко, но могу поклясться, маг смотрит на меня. Его тонкие губы ломает усмешка, а горящий алым взгляд не обещает ничего хорошего.

Зябко поёжившись, опускаю глаза. Тревога скребётся в сердце.

— Всё будет нормально, — говорю, как мантру.

Ещё пару минут длится суматоха и, наконец, невесты и женихи занимают свои места. Все взгляды устремлены на сцену.

На ней установили пять стеклянных арок, одна над другой, будто слоёное тесто. Первая самая маленькая, метра два в высоту. Под ней как раз спокойно поместится человек. Каждая следующая чуть выше предыдущей, а пятая заканчивается шпилем с голубым кристаллом на острие.

Возле арок пританцовывает вечно улыбающийся Леон — ведущий отбора, а рядом стоит кронпринцесса Руанда — Виктория. Она в свежем платье, волосы красиво убраны в причёску, глаза сверкают бирюзой. Ничто в кронпринцессе не выдаёт волнения, и я тоже успокаиваюсь. Раз Виктория сказала, что я пройду испытание, значит, так оно и будет!