Отбор на выживание или Тайна 12 Невесты - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Наталья Шевцова (самиздат)

Глава 1

Аннотация

Это ж подумать только, какими наглыми и беспардонными порой бывают некоторые душегубы!
Нет, чтобы продолжать и дальше злодействовать, не привлекая к себе особого внимания,
они вдруг решают заявить во всеуслышание:
«Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую...
Требование к финалистке отбора: остаться в живых.
Требование к будущей жене: срочно научиться летать:)»

В тексте:
Великий лорд, ни одна из жен которого не умела летать;
Лучший друг Великого лорда – дракон Игнашка;
Принцесса – агент тайной канцелярии;
Маленькая девочка - призрак
Снежная сказка;
Магический детектив;

ТРЕХтомник!!! ТОМ 3

Том 1 - БЕСПЛАТНО, зедсь: https://litnet.com/ru/reader/lyubimyi-lord-ee-vysochestva-b483754?c=5765732

Том 2 здесь: https://litnet.com/ru/book/taina-12-nevesty-ili-otbor-na-vyzhivanie-b419540

Глава 1

Высокий лорд чувствовал себя одновременно смущенным, уязвленным, раздосадованным, опечаленным и растерянным …

Ну а как ещё ему было себя чувствовать, если тот, кого он считал своим самым преданным и надежным соратником, кто всегда его понимал и во всем поддерживал, на кого он всегда полагался как на самого себя, отказался разделить с ним тяжкую ношу!

Причём отказался наотрез!

И ладно бы ещё причина отказа была уважительная… Например, перелом обеих ног или заразная болезнь. Будь причина в первом или во втором, Николас бы понял и ничуточки не обиделся бы. Что он зверь, что ли, заставлять лучшего друга танцевать на переломанных ногах? Или рисковать здоровьем окружающих выпустив к ним заразного больного?

Однако, у Мариуса и ноги были целы, и даже самой маленькой простуды не наблюдалась!

Этот предатель просто вдруг вспомнил, что у него кроме долга подданного, искренней преданности и лояльности, есть ещё и моральные принципы, и потому он взял и заявил:

– Прости, Ник, но девушки прибыли на отбор ради тебя. Причем, прибыли, рискуя своими жизнями. Поэтому по два танца с каждой – это самое малое, чем ты им обязан.

Ну вот и что оставалось делать брошенному на произвол судьбы лучшим другом пристыженному Высокому лорду, если он понимал, что друг этот – прав? Если к тому же, в глубине своей эгоистичной души, Высокий лорд был человеком благородным и совестливым. Однако его глубокодушевных благородства и совестливости не хватало на то, чтобы смириться с необходимостью оттанцевать ЦЕЛЫХ двадцать два танца. Двадцать из которых, он вообще танцевать не хотел. Поскольку его интересовала только одна девушка из одиннадцати. Кроме того, какие танцы, если у него убийца не пойман, заговор не раскрыт и вообще дел выше крыши!

В общем, Николасу ни оставалось ничего другого, кроме как найти способ, как так сделать, чтобы и ему было хорошо и невест – не только не обидеть, но и поступить с ними максимально благородно!

К его чести нужно заметить, что раздумывал он не долго. Да и о чем тут было думать, если ответ лежал на поверхности. Ему аж одиннадцать невест не нужно. И ещё неизвестно нужен ли он всем одиннадцати, самокритично рассудил скромный он. А потому, почему бы не предоставить нуждающимся в богатом и знатном муже бесприданницам более широкий выбор? Тем более, что это можно обставить как первый этап конкурса. Не всё же им посмертно выбывать…

К слову, о посмертно. Кто знает, возможно, девицы, если они не совсем идиотки, уже пожалели, что приехали, и все дружно воспользуются случаем. И на сим отбор и закончится, – с надеждой подумал он и тут же усмехнулся, представив себе выражение лица двоюродного пра-пра-пра деда, когда тот поймёт, каким именно будет первый тур отбора: – Он будет просто в бешенстве!»

Довольный собой Высокий лорд расплылся в улыбке, от которой на его излишне совестливого друга тут же снизошло дурное предчувствие.

– Не знаю, что ещё ты задумал, Ник, но я в этом не участвую, даже если ты пригрозишь мне плахой! – отважно заявил он.

– Хорошо, – легко согласился Высокий лорд. – Значит, тебе невеста не достанется… Тем более, что среди моих рыцарей есть и более достойные. Например, барон Хродгейр, граф Эйрик, барон Эгиль, лорд Скулних… – с усмешкой начал перечислять он. Заметив, недоуменное выражение лица капитана, он ещё раз усмехнулся. Однако вместо того, чтобы известить друга о своих планах, прикрикнул: – Ну и чего ты на меня уставился как снежран на новые ворота? Записывай, давай!

Мариус хмыкнул, неодобрительно покачал головой, сморщив при этом лоб и насупившись, но сделал то, что ему приказали.

Усмехнувшись в очередной раз, Николас продиктовал ещё шесть имён. Все десятеро лордов были молоды, привлекательны внешне, в достаточной мере богаты и неженаты. Наконец, Николас не выдержал и посвятил друга в свои планы.

– Они должны только одеться, как ты? Но при этом никаких иллюзий или масок? – уточнил щепетильный капитан.

– Никаких иллюзий или масок, никаких фальшивых имён, – подтвердил Высокий лорд. – Идея в том, чтобы предоставить девушкам выбор, а не ввести их в заблуждение.

– Хммм, какие у тебя оказывается таланты! – усмехнулся капитан. – Не знал бы наверняка, что изначально тобой двигали эгоизм и пофигизм в отношении девушек, сейчас бы восхищался твоим благородством!

Николас закатил глаза и насмешливо поинтересовался.

– Это был намёк на то, что я должен сказать тебе спасибо?

– От тебя дождёшься! – фыркнул Мариус. – Скорее, это я должен сказать тебе спасибо за то, что ты ко мне прислушался, а не в карцер отправил.

Глава 2

Третья из дочерей Стального Высокого лорда, леди Лагерта Корхонен сидела на краешке дивана, уставившись задумчивым взглядом в расписной потолок. Отличавшаяся поразительной красотой, белокожая, золотоволосая и голубоглазая она вполне могла составить конкуренцию изображенным на потолке белокрылым ангелицам. И кто знает, возможно, именно об этом она и размышляла.

Хотя…

В руках она держала щедро усыпанный бриллиантовой крошкой веер, который она то и дело раскрывала и закрывала, выдавая тем самым своё молчаливое раздражение.

Плотно сбитая, невысокая брюнетка, седьмая по счету, но при этом даже близко не самая младшая, дочь суперплодовитого контр-адмирала Халстейна Беребра стальным лордом воспитана не была и потому обладала гораздо меньшей выдержкой…

– Долго ещё? – чуть ли не поминутно скучающе вздыхала она, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.

Летописной достоверности ради, нужно отметить, что подобную тактику «допроса» она избрала не сразу, а после того, как прикинувшиеся слепоглухонемыми гвардейцы трижды проигнорировали её вопрос, который при обращении к ним звучал как: «Кто-нибудь знает, как долго нам ещё ждать эту вашу новую распорядительницу?»

А вот младшая дочь председателя купеческой гильдии, Вигдис Фридлейф в отличие от двух первых не испытывала ни скуки, ни раздражения. С комфортом разместившись в уголке мягкого двухместного дивана, она, подложив под точеную щёчку изящную правую ладошку, сладко спала, почмокивая при этом нежными губками и посапывая аккуратненьким носиком.

Стоит отметить, что посапывания и почмокивания Вигдис Фридлейф были едва слышимыми, и вполне могли остаться никем незамеченными, если бы не тонкий, музыкальный слух и сверхчувствительная нервная система её соседки по дивану Агнетты Виртаненской, которая, в связи с бессонной ночью и разыгравшийся по этой причине мигренью, тоже была очень и очень не против немного подремать.

Наследница древнего, но обнищавшего знатного рода леди Агнетта Виртаненская, как и все представительницы древних аристократических фамилий, была девицей, получившей во всех отношениях хорошее воспитание и, в целом, отличалась благонравием, добросердечием и чинностью.

Посему, даже, несмотря на всё усиливающуюся головную боль и растущее с каждой секундой раздражение, она в течение более получаса, самоотверженно пыталась, если не привыкнуть, то хотя бы мысленно отстраниться от действующих ей на нервы сопящих и чмокающих звуков.

И если бы раздражающе сладко спящая соседка издавала свои «нуф-нуф-нуууууф» и «цьом-цьом-цьом» с одинаковыми паузами и монотонно, то у неё всё бы получилось!

Но отвратительно крепко спящая соседка думала только о себе, эгоистка!

И потому паузы между её взбирающимся вверх «нуф-нуф-нуууууф», ниспадающим «у-ууу» и «цьом-цьом-цьом» – были всё время разными.

И как Агнетта не пыталась, она никак не могла к этому привыкнуть. Раз за разом она ловила себя на том, что вслед за нуф-нуф-нуууууф» и «у-ууу», затаив дыхание, ждёт, когда же, наконец, с другой стороны дивана прозвучит «цьом-цьом-цьом».

И вот это ожидание оказалось тем, что вынудило её таки забыть о любви к ближнему и кротости, и от всего сердца пожелать сопернице…

Хотя нет, об этом чуть позже.

Тем более, что это было потом, а сначала была получившая разнос от шефа новоявленная распорядительница отбора, которая, по распоряжению всё того же шефа, собрала всех своих подопечных в специальной «наблюдательной» гостиной.

На её несчастье, в Белом замке такая была! Морга у него в Белом замке, видите ли, нет, а «наблюдательная» гостиная есть!

И собрала она их в ней, само собой, для того, чтобы она могла за ними понаблюдать в, так сказать, стрессовой обстановке.

Сама Эльжбета считала затею эту столь же бесполезной потерей времени, сколь и скучной. Но с их обычно вполне вменяемым шефом иногда было лучше не спорить, какое бы идиотское распоряжение, на взгляд подчиненного, он не отдавал.

И порученное ей наблюдение было как раз таким случаем. Далеко не первым, к сожалению, за время её службы. Именно поэтому она знала, что шеф либо что-то знал или подозревал, либо им отчаянно нужна была хоть какая-то зацепка.

Другими словам, сплоховать она не могла. Она должна была что-то увидеть. Знать бы ещё, что? И как это что-то не пропустить, наблюдая за девятью девушками. Кстати, а почему их только девять? Где десятая? Хммм… А не в этом ли причина плохого настроения шефа? Может, Вивиан что-то знает? Точно, Вивиан! Одна голова хорошо, а две лучше! Решила Эльжбета и отправила подруге вестника.

Получив от подруги вестника с лаконичным посланием: «Ты мне срочно нужна!», Вивиан с печальным вздохом посмотрела на призывно подмигивающую ей переливами пены и искушающую запахом розмарина и жимолости ванну.

– Бета написала «срочно»! – напомнила она себе, борясь с искушением быстренько окунуться. И это действительно было бы быстренько: ведь ей всего-то оставалось – скинуть с плеч халат и сделать один шаг вперёд. – А вдруг её там убивают! – пристыдила она сама себя и тут же сама себе возразила: – Это вряд ли… В этом случае она никогда бы не послала за мной, да и послание звучало бы по-другому.

Ну а раз не убивают, то две минуты дела не решают. Вивиан скинула халат. Чуть ли не с разбега нырнула и сразу же вынырнула. В след за чем, стрелой помчалась в комнату, наспех оделась и, подгоняемая беспокойством и чувством вины, поспешила к подруге. Ведомая указывающим ей дорогу вестником она проследовала в тайный переход, который, однако, на сей раз привёл её к покоям не Высокого лорда, а в небольшую комнату.

Увидев, чем занимается подруга, Вивиан искренне порадовалась тому, что всё же позволила себе окунуться в ванной. Иначе бы она её просто убила! Нет, ПРОСТО она её убьёт сейчас, а, если бы не окунулась, то убивала бы долго, кроваво и извращенно!

– Просто убила бы тебя! – честно известила она подругу, падая в соседнее кресло и приводя в порядок дыхание.

Глава 3

Легкомысленное настроение Эльжбеты, словно ветром сдуло. Озорные искорки в глазах сменила озабоченность, голос из игривого и насмешливого стал серьёзным и бесстрастным.

– Несколько лет назад она была помолвлена с Высоким каменным лордом. Не с Ульрихом, как ты понимаешь, а ещё с его дедом, – сообщила она подруге.

– Дедом? – удивленно переспросила Вивиан.

– Угу, дедом, – подтвердила Эльжбета. На сей раз голос её уже был не ровным и бесстрастным, а выразительно многозначительным. – Помолвка состоялась в шестнадцать. Свадьба должна была состояться в день восемнадцатилетия невесты.

– Бедная девушка… – пробормотала Вивиан. – Ему же лет под сто двадцать, если не больше, было на момент его смерти!

– Даже сто двадцать четыре! – с важным видом объявила Эльжбета. – Тем не менее, умер он не от старости, поскольку на диво крепенький старичок был, а погиб, сраженный разбойничьей стрелой. И погиб… Как думаешь, когда?

– Аккурат накануне свадьбы? – с ироничной улыбкой предположила Вивиан.

– В точку! – констатировала Эльжбета.

– Наши думают, что Ульрих постарался, но доказать ничего не смогли, – снова предположила принцесса.

– Это была первоначальная версия, которая, впрочем, так и осталась основной, – уклончиво ответила рассказчица. – Однако, была и ещё одна. Со слов Ульриха, дед его, дабы заполучить Иттану себе в жены заплатил её отцу тремя сундуками, доверху набитыми драгоценными каменьями, большую часть из которых составляли алмазы, изумруды и рубины.

– Вот только Ульриху, как лицу заинтересованному, разумеется, никто не поверил. Но потом случилось кое-что ещё и наши-таки задумались?.. – снова предположила Вивиан.

– Шеф бы тобой гордился! – насмешливо похвалила подругу Эльжбету. – Да, случилось. Не прошло и двух лет, как красавица Иттана снова засобиралась замуж. И угадай, кому повезло в этот раз?

– Прости, – развела руками Вивиан. – Я, конечно, хороша, но не настолько, а потому не томи, а то я тебе снова припомню мою ванну!

– Главе гильдии ювелиров! – победно воскликнула Эльжбета.

– Нет, я всё-таки хороша! Потому что я знаю, что было дальше! – нарочито горделиво и торжественно воскликнула Вивиан. Вслед за чем, голосом рассказчицы страшных историй на ночь добавила: – Он тоже умер. Но лишь после того, как приобрёл по рыночной цене три ящика с драгоценными каменьями, происхождение которых подтверждалось лишь брачным договором, о котором лорд Рагнвальдский попросил своего будущего зятя никому не говорить, поскольку не хотел проблем с новым Высоким каменным лордом. Но это опять же догадки, не подтвержденные ни единым документом.

– Как? Как ты догадалась?! – прижав руки к сердцу, с притворным придыханием в голосе вопросила Эльжбета.

– Понимаешь, Бета! – с трудом сдерживая смех, проговорила Вивиан. – Это или есть или нет. Поэтому объясняй, не объясняй… – нарочито манерно-высокомерно проговорила она, махнув при этом растопыренными пальчиками. Затем уже серьёзным голосом поинтересовалась. – Значит, всё-таки дядя был прав, и главе гильдии ювелиров всё же помогли умереть не камни в почках, а кое-кто двуногий и, отнюдь, не каменный?

Эльжбета хмыкнула.

– Судя по досье, наш шеф в это верит также свято, как и его шеф, однако доказать так ничего не удалась. Если ювелиру и помогли умереть двуногие, то сделали они это очень и очень чисто. Так чисто, что не прокопаешься.

– И теперь, – задумчиво кивнула головой Вивиан. – Наша похоронившая при подозрительных обстоятельствах двух престарелых женихов красавица здесь… Хммм… – покачала она головой, недобро-многообещающе сузив при этом глаза. – Какие интересные у нашего шефа, оказывается, критерии отбора невест! Какая же я всё-таки наивная, если думала, что кандидатки отбирались исходя из критериев благонадёжности и отчаянности положения!

– Ничего ты не наивная, – с плутовской улыбкой возразила подруга. – Именно по этим критериям шеф их отбирал, только при этом он учитывал отчаянность положения не только кандидаток в невесты, но и своё собственное! Сама понимаешь, и Высокий каменный лорд и глава ювелирной гильдии – не последние люди в королевстве, чтобы позволить их убивать безнаказанно. Уверена, что твой дядя и отец ему всю плешь проели, да и сам наш шеф… Ты же знаешь, как он относится к убийцам, которые убивают из корыстолюбия. Как по мне, так он к маньякам испытывает больше сочувствия, чем к тем, кто убивает ради наживы. Ну и, кроме того, разве тебе самой не интересно, что семейке нашей красавицы от Николаса понадобилось? Может, конечно, и он сам… Всё-таки Высокий лорд Предвечного королевства очень выгодная партия. Но даже, если и он сам, вряд ли Иттана будет добиваться его честными способами. Всё же, не зря говорится, что привычка – это вторая натура. Не она сама, так батюшка её обязательно предпримет необходимые, по его мнению меры. И вот тут-то мы его и поймаем!

– Может быть, поймаем, а может… – со вздохом поправила подругу влюбленная принцесса. – Просто, как по мне, так в окружении Ника и так более, чем достаточно беспринципных, способных на всё ради власти, титула и богатства убийц, чтобы пополнять их ряды ещё и за счёт кандидатов со стороны!

На это Эльжбета лишь сочувственно улыбнулась и пожала плечами, имея в виду, а что делать, работа у нас такая.

– Ладно, – махнув рукой, кивнула Вивиан. Вслед за чем указала на претендентку, выделяющуюся из всех своей предусмотрительностью.

«Хотя… вполне возможно, девушка просто любит читать», – мысленно поправила она себя и поинтересовалась у подруги: – Что скажешь об этой?

Посмотрев на девушку, Эльжбета нахмурилась и отвела в сторону взгляд, явно пытаясь вспомнить, кто же это такая…

Вивиан понимающе хмыкнула. Огромные на пол-лица очки скрывали верхнюю часть лица девушки, на которую она указала, а книга, которую та столь увлеченно читала, нижнюю.

То же самое, в некотором роде, касалось также и её фигуры и одежды. Кроме того, что безымянная пока девица изначально была одета в полностью скрывающую достоинства её фигуры хламиду, она ещё и сидела так, что, хрим разберешь, какого она роста и телесной конституции.

Глава 4

Вигдис Фридлейф опаздывала… и потому по коридору не шла, а летела сломя голову. Ведь опаздывала она не куда-нибудь, а на бал Первого Выбора.

Она так готовилась, так ждала, когда же бал, наконец, настанет и вот на тебе, пожалуйста! Бал начался без неё.

Вигдис пыталась вспомнить, как так получилось, что она опоздала? Каким образом она отстала от остальных невест? И не могла. По крайней мере, успокаивала она себе, она точно знает, в каком направлении ей нужно двигаться.

Дорогу ей подсказывали звучавшие с каждой секундой всё громче музыка, смех и веселые голоса.

А вот и церемониймейстер, который «ох какой же он душка!», не задав ни одного вопроса и не выказав никакого недовольства по поводу нарушения протокола, просто распахнул перед ней двери, зычно выкрикнув при этом:

– Младшая дочь председателя Первой[1] купеческой гильдии Вигдис Фридлейф!

Исполненная самых радужных предвкушений она шагнула в светлый, праздничный зал и чуть не задохнулась от восторга. Одетый в парадный мундир Высокий огненный лорд, высокий, мужественный, весь такой потрясающе красивый, что аж дух захватывало, встречал её прямо у дверей.

«Ох! Но откуда он знал? Ох! Это что же получается, что он ждал только её? Ох! – горячим вихрем пронеслось у неё в голове. – Ох! Так вот зачем придумали реверансы! Чтобы задыхающаяся от смущения дама, смогла получить возможность восстановить дыхание! Ох! Вечная и бесконечная благодарность этому придумщику!»

– Вы обворожительны, леди Вигдис, – нежно и проникновенно произнес Высокий лорд в ответ на её реверанс.

«Ох какой у него голос! Чистый бархат! И он назвал меня леди! Ах!» – подумала она и подняла пунцовое лицо на лорда.

Коий взирал на неё не просто восхищенным, но влюбленным взором, целуя при этом кончики её пальчиков.

Ах! Она так растерялась, что даже не знала, что сказать.

Но слова и не требовались. Её взгляд всё ему сказал. Об этом ей сообщила его осветившееся счастливой улыбкой лицо.

Ах!

Её уже настоящий жених предложил ей локоть и уверенно повел вглубь зала.

Само собой, толпа перед ними сразу же расступились. Путь оказался неожиданно длинным. Однако купающаяся в восхищенных и завистливых взглядах Вигдис нисколько не возражала. Лорд сделал свой выбор и теперь, ведя её медленно по кругу, сообщал об этом всем. Не возражала, к слову, это мягко говоря, она наслаждалась, она была абсолютно счастлива, это был её ТРИУМФ!

Как вдруг её солнечное сплетение обожгла острая боль, растеклась жидким пламенем по всему телу. Руки метнулись к источнику боли и наткнулись на что-то холодное, мокрое и обоюдоострое. Едва она осознала, что это может быть, ноги ей ослабли, она вцепилась в руку прекрасного как солнце, лорда, глядя на него расширившимися от ужаса и непонимания глазами.

Еще мгновение назад тёплые, наполненные солнечным светом, карие глаза смотрели холодно и презрительно.

– И ты тоже, конечно же, хочешь узнать, почему я тебя убил? – насмешливо поинтересовались у неё.

Она кивнула. Да, она хотела.

– Что ж открою тебе мой маленький секрет, – криво усмехнувшись, прошептал её убийца и, щёлкнув пальцами, явил ей, как он тут же прокомментировал, своё истинное лицо.

Казалось бы, она лежит на полу, истекая кровью. Она умирает. Что может быть страшнее этого? И всё же увидев истинное обличье демона, коим оказался, Высокий лорд – она закричала. Закричала так, как до сих пор даже не знала, что умеет кричать.

Каиса Зигфрит Ивар тоже не шла, а летела.

– Я знала, – шептала она, смотря в глаза самому красивому в мире мужчине, глаза её сияли. – Я знала, что вы моя судьба!

Её судьба наклонился к ней, обдав тёплым и свежим, как запах полевых цветов, дыханием. Он нежно и невесомо, словно держал в руках перышко, коснулся пальцами ее лица и прошептал с придыханием.

– А ты моя… Моя любимая… – Высокий лорд прошептал ей это в самое ушко, и то вспыхнуло, покраснело. И если бы только ушко. Вся она словно фитиль вспыхнула. И затрепетала, как и положено жаркому пламени.

Он заметил это и улыбнулся. Провёл ладонью по волосам. Взял за подбородок.

Он меня сейчас поцелует! Счастливо подумала Каиса и зажмурила глаза.

И он не обманул её ожиданий. Поцеловал. Сначала в щечку, затем в уголок рта и, наконец, в губы. И первый и второй и третий поцелуи были лёгкими и нежными. Слишком лёгкими и нежными. Она хотела большего. Настолько хотела, что физически ощущала острое разочарование.

Но она не обиделась на него, поскольку понимала: она леди и он боится её оскорбить. И от этого она любила его ещё больше! Хотя, куда уж больше?

И он её любит. Ведь любит же? Она открыла глаза, чтобы заглянуть ему в глаза и увидеть в них ответ.

Однако её любимого больше с ней не было. Удивленная она начала озираться. Но его нигде не было!

Хуже того…

Она стояла совершенно одна на самом краю Защитной стены, со всех сторон продуваемая злыми северными ветрами, которые трепали ей волосы и заставляли дрожать всем телом. И её босые ноги опасно скользили по ледяному настилу Стены.

Накатившая волна паники спазмом сдавила горло и заставила сердце пропустить удар. Каиса в ужасе закрыла глаза.

– Ты ведь хочешь, чтобы мы всегда были вместе? – вдруг поинтересовался за её спиной голос любимого, который каким-то образом сразу же её успокоил.

Она кивнула и горячо заверила.

– Больше всего на свете!

– Тогда учись летать! – мурлыкнул ей на ухо любимый и грубо толкнул в спину.

Истошный крик вырвался из горла девушки, даже прежде чем она осознала, что она летит в пропасть.

Ловиз Йорн Оллила тоже летела на крыльях любви и счастья.

Высокий лорд всё-таки её заметил. Не просто заметил. Он её выбрал из двенадцати других красавиц. Он предпочёл её даже принцессе! Ах, как же папенька с маменькой обрадуются! И братья тоже! И сама она так счастлива. Так счастлива!

Ах какой сегодня был день. Начался, правда, с огорчения. Она, разумеется, не ждала, что Высокий лорд побежит, перецепаясь и ломая ноги, чтобы помочь ей выйти из кареты, но вот на то, что он ручку ей при встрече поцелует… да, рассчитывала. А он лишь скользнул равнодушным, скучающим взглядом и слегка склонил голову в знак приветствия.

Глава 5

Первым, даже прежде, чем закричала Вигдис, нечто неосязаемо неладное почувствовал эмпат. О чём условным знаком сразу же сообщил своему коллеге менталисту. И тот, настроившись на ментальные эманации, кивнул, говоря тем самым, что он тоже что-то чувствует.

– Источник? – одними губами уточнил Закери.

Подняв вверх указательный палец, Турин отрицательно покачал головой, говоря тем самым: пока нет, но след есть.

И именно в этот момент истошно закричала сначала Вигдис Фридлейф, затем завопила Каиса Зигфрит Ивар и, почти одновременно с ней – Ловиз Йорн Оллила.

– Я займусь этой! – уведомил всех присутствующих Закери, указав на Вигдис. – А вы, – добавил он, обведя беглым взглядом растерянно уставившихся на него девушек, – этими! – кивнул он на Каису и Ловиз. Вслед за чем склонился над Вигдис: – Тише, тише! Это всего лишь сон! Всё хорошо, ты в безопасности… – начал успокаивать он девушку и тут заметил, что ни одна из девиц даже с места не сдвинулась.

– Я попросил о чём-то, что ниже вашего достоинства, леди?! – раздраженно поинтересовался он.

– Мы просто не поняли, что значит, займитесь? – озвучила, всеобщее мнение Беребра Халстейн.

Закери закатил глаза.

«Ну, что за идиотки!» – мысленно выругался он. Вслух, однако, он выдал более дельный комментарий: – То же, что и я!

В этот момент, к его облегчению, в смотровую гостиную вбежали Вивиан и Эльжбета. Первая, не раздумывая, направилась к Каисе, вторая – Ловиз.

Турин Ярвинен готов был голову дать на отсечение, что на девушек было оказано магическое воздействие. Об этом говорили не только подвергшиеся энергетическому пробою ауры девушек, но и паучье чутье, которое никогда его не подводило. Вот только воздействие это было… не то, чтобы тонким или искусным, оно просто не было ментальным. Как не было оно и проклятием. Что было хорошей новостью для девушек и плохой для него, поскольку ментальное воздействие и проклятие можно было бы отследить, а вот сглаз и внушение – нет.

«Если это, конечно, сглаз или внушение… – размышлял он, скользя медленным взглядом по комнате и одновременно прислушиваясь к тому, что рассказывали жертвы кошмарных сновидений. Точнее, не рассказывали, а думали, поскольку вслух девушки лишь громко охали, ахали и бурно радовались тому, что всё увиденное ими во сне – во сне и осталось. О том же, что именно им приснилось, ни одна из троих не произнесла ни слова. Словно договорившись между собой, все три сослались на то, что единственное, о чём они помнят – это то, как чуть не умерли.

Само собой, ни Эльжбета, ни Вивиан не стали настаивать на правде и только правде. Во-первых, при всех – это было бы и некорректно, и непрофессионально. Во-вторых, они знали, что всё, что им нужно узнать о кошмарах невест – они узнают от Турина и Закери.

Агнетта между тем мучилась одновременно и сомнением и раскаянием. С одной стороны, она сомневалась в том, что кошмары всех трёх её рук дело. С другой же, ругала себя за неумение контролировать своё раздражение: если это всё-таки она и её каким-то образом вычислят (хотя и не должны, благодаря особенностям её магического дара и врожденной способности скрывать от окружающих свои мысли и эмоции) могут ведь и с отбора выгнать. Просто за воздействие не выгнали бы, конечно, но, если вскроется, что она скрывала свой дар… А ей никак нельзя быть выгнанной с отбора, который был её единственным шансом выйти замуж за лорда. Причём, не обязательно за Высокого. Она будет рада любому лорду. Точнее, не совсем любому. Такой же нищий, как и её отец, ей не нужен. И ещё ей не нужен старый, некрасивый, невоспитанный и злой.

Другими словами, не так уж много она и хочет, всего лишь ровно то, что предлагает и сама. Она добра, юна, хорошо воспитана, красива… да, небогата, мягко говоря, зато о-оочень древнего рода. В общем, идеальная супруга для любого молодого, доброго, красивого, воспитанного и богатого лорда. Посему, если её выгонят, то несчастной на всю жизнь останется не только она, но и молодой, добрый, красивый, воспитанный и богатый лорд, которого она не осчастливит. Так что нет, никак нельзя ей быть выгнанной с отбора.

Тем более, что Агнетта не была уверена, что девушек сглазила именно она. Она снова и снова прокручивала в голове сделанное ею в сердцах пожелание: «Что б тебе кошмар приснился!», пытаясь понять каким образом оно распространилось также и на двух других спящих.

«Ведь я ничего не имела против них. Зато я имела очень много против того, что они спали, – возразила она сама себе. Однако тут же возразила снова: – Но я ведь даже не знала, что и они тоже спали! Как я могла им что-то пожелать, если я о них даже не думала? Может правильнее признаться? – поглядывая на Турина, снова и снова задавалась она вопросом. – Он милый, хоть и явно из тайной канцелярии. Может, если я ему всё объясню, он поймёт? – с надеждой думала она. И тут же сама себе возражала: – А если не поймёт? Что я тогда буду делать? Тем более, он меня уже подозревает! Вон как смотрит! – захлопав ресничками и мило улыбнувшись, подумала она и приняла решение: – Нет, уж лучше молчать. Ведь не зря же говорят: молчание – золото!»

Турин и, в самом деле, её подозревал. Во-первых, из-за щита. С одной стороны, он понимал причины, сподвигшие девушку прикрыться ментальным щитом. Ведь только что на её глазах три девушки подверглись воздействию. С другой стороны, в жилах Агнетты Виртаненской текла столь древняя кровь, что он не удивился бы, узнай, что девушка умеет не только прикрываться ментальным щитом, но и ментально воздействовать. Причём воздействовать, почти не оставляя следов.

Агнетта же продолжала хлопать ресничками, улыбаться и… смотреть во все глаза на предполагаемого агента тайной канцелярии. Всё больше и больше находя его милым. И таким она его, в конце концов, нашла милым, что не сдержалась и поинтересовалась:

– А вы случайно не лорд?

От подозреваемых, желающих увести разговор в более безопасную для них плоскость, за пять лет службы Турин наслушался самых разных вопросов. О чем только у него не спрашивали, но вот о том, лорд он или нет – не спрашивал никто и никогда. Более того, его вообще никто и никогда не спрашивал о том, лорд он или нет.

Глава 6

Несмотря на то, что она впервые в жизни собирала себя на бал от начала и до конца совершенно самостоятельно, полученным результатом Вивиен осталась довольна.

Расшитые морозной вышивкой небесная голубизна шёлка и аквамариновая нежность шифона, изумительно подходили к цвету её глаз. Обрисовывающий тоненькую фигурку крой платья в самом выгодном свете демонстрировал её точеные плечи. Декольте было не столько глубоким, сколько кокетливым. Образ прекрасной зимней феи дополнял ювелирный комплект тончайшей работы из серебра, бирюзы и бриллиантов. Ожерелье и браслеты подчеркнули изящество линий лебединой шеи и тонких запястий. Диадема – белоснежно-пепельную красоту волос. Серьги – в целом, сделали образ завершенным.

– О-о-о… Ты така-аа-я краси-иивая! – прижав призрачные кулачки к груди, восторженно выдохнула Британи.

– Спасибо, солнышко, – счастливо улыбнулась Вивиан и, не удержавшись, ещё раз посмотрела на себя в зеркало. И…

Полностью согласилась с подругой: она было диво как хороша.

Ах, как же ей хотелось, чтобы и Николас тоже нашёл её волшебно прекрасной.

С этой мыслью она широко распахнула двери и переступила порог своих покоев, за которыми её уже дожидался… предмет её грёз, собственной персоной.

Озаренная мягким светом предзакатного солнца, она показалась ожидавшему её Высокому лорду сотканным из его чаяний и солнечного света видением.

Вивиан была в более выгодном положении, чем Высокий лорд, поскольку уже видела его и при свете ламп, и в парадном мундире. И, возможно, если бы она ожидала его увидеть под своей дверью, то сумела бы воспользоваться своим преимуществом, и в этом случае способность дышать осталась бы при ней.

Но она не ожидала.

И потому выйдя из своей гостиной, Вивиан, затаив дыхание, замерла под восхищенным взглядом остолбеневшего и онемевшего ослепительно прекрасного Высокого лорда.

Настолько прекрасного, что от его красоты у неё закружилась голова…

Или это от недостатка воздуха?

– Вв-вы… пришли проводить меня лично? – в конце концов, не выдержав, и судорожно вдохнув, и выдохнув, смущенно спросила девушка.

– Ч-что? – хрипло переспросил мужчина, встряхивая головой так, словно сбрасывал с себя морок.

В ответ на это, с интересом взирающие на парочку и до сих пор просто многозначительно переглядывающиеся между собой и добродушно улыбающиеся гвардейцы и слуги зашушукались.

– Вы пришли проводить меня в бальный зал лично? – повторила свой вопрос Вивиан.

– Вас это удивляет, учитывая обстоятельства, и то, чья вы – дочь? – вопросом на вопрос с явной иронией в голосе ответили ей. Голос Высокого лорда всё ещё звучал хрипло, да и в целом он ещё не вполне пришёл в себя и потому дал честный, а не галантный ответ. По крайней мере, сам он верил, что ответил предельно честно.

Первым порывом Вивиан было вернуться в свои покои, захлопнув при этом дверь прямо перед носом кретина (как она мысленно теперь величала Высокого лорда). Однако заметно прибывшее количество шепотков на заднем плане заставило её передумать, поэтому она спросила «лишь» о том, как долго ещё Высокий лорд планирует стоять под её дверью истуканом и пялиться на неё во все глаза.

К чести, «кретина», отрицать очевидное он не стал.

– Я просто… – откашлялся он. – Вы, просто застали меня врасплох. Ваша красота, я имею в виду. – Сказав это, он протяжно выдохнул. Затем кивнул, развернулся боком, и, согнув руку в локте, галантно поинтересовался. – Ваше Высочество, вы окажите мне честь, позволите сопроводить вас в бальную залу?

– Теперь да, – улыбнулась принцесса, сердце которой пело от счастья. – Теперь позволю.

Как вскоре выяснилось, Высокий лорд явился для того, чтобы сопроводить свою важную гостью не в бальный зал, а в малую гостиную, в которой к моменту появления в ней Вивиан уже собрались все невесты.

Оформленная в лиловых тонах просторная гостиная малой, вопреки, названию не выглядела. Противоположную от входа стену занимала анфилада из семи громадных витражных окон, практически прозрачные тюлевые гардины, которых не скрывали открывающийся взору потрясающий вид на зимний сад, а лишь слегка приглушали буйство его красок.

Тем не менее, все восседавшие на диванчиках невесты к потрясающе красивому виду за окнами остались абсолютно равнодушны. Всё их внимание было сосредоточенно на друг друге и зеркалах. Точнее, на нарядах друг друга и собственном отражении в развешанных на колонах и стенах многочисленных зеркалах. Каждая хотела убедиться, по крайней мере, в своих глазах, что она ничем не хуже других.

И убеждались они в этом настолько рьяно, что, когда в перешагнувшую порог Вивиан, словно кинжалы, воткнулись девять оценивающих взглядов даже она, с детства привыкшая к повышенному пристрастному вниманию, растерялась.

К счастью, едва за её спиной захлопнулась дверь, тут же поднялась Эльжбета, дабы поприветствовать её глубоким реверансом.

– Ваше Высочество, благодарю вас за оказанную нам честь! Иметь возможность лицезреть вас лично истинное счастье для нас! – пробежавшись многозначительно-укоризненным взглядом по остальным своим подопечным, восторженно проговорила она.

Все до единой невесты была бы намного более счастливы, если бы красавицы принцессы среди них не было, но…

Они были девушками хорошо воспитанными, и потому через пару секунд к глубокому реверансу Эльжбеты присоединилось ещё девять глубоких реверансов.

– Графиня Ангельмская, леди, – присев в книксене, ответила на приветствие Её Высочество. – И я тоже счастлива быть среди вас.

– Леди, я ещё раз прошу прощения за то, что отнимаю у вас ваше драгоценное время, – вновь взяла слово Эльжбета. – Причину моего опоздания на прошлый наш сбор я вам уже объяснила, теперь же я хочу известить вас о причине, по которой я вас собирала тогда и собрала сейчас. Я должна вас уведомить о важных изменениях в программе сегодняшнего бала. И самое важное из них заключается в том, что сегодня Его Высокосветлость будет лишь наблюдать за своими невестами, а не танцевать с ними. То есть, вами.

Глава 7

Тем временем, к стоящим кучкой возле фуршетных столов невестам с более чем определенными намерениями приблизилась целая толпа кавалеров.

Не знающие, что им делать и как им быть девушки заволновались и принялись растерянно переглядываться. С одной стороны, им совершенно не хотелось подпирать стену. С другой же, а вдруг это проверка и своим согласием они нанесут оскорблению своему жениху?

Впрочем, так думали не все.

Например, наследница древнего, но обедневшего рода Агнетта Виртаненская не испытывала никаких сомнений или неуверенности. Она приехала сюда за молодым, красивым и богатым лордом. И если верить распорядительнице, то любой из находящихся в зале молодых людей, был именно таковым. Так чего же ей ещё желать? Разве что голубоглазого красавчика менталиста… Ну так вот и он!

Идёт в её направлении и призывно улыбается. Настолько призывно, что Агнетта не выдержала и даже сделала ему шаг навстречу. Более того, хотела сделать и ещё один. Но вовремя себя остановила. А то, мало ли, решит, что она совсем отчаявшаяся.

Оно, конечно, так и есть. Но зачем же выставлять это на показ? Правильно. Совершенно незачем. Решила она и, собрав всю свою волю в кулак, заставила себя отвести взгляд от приближающегося к ней молодого человека.

Правда, всего на пару секунд. Слишком уж она опасалась того, что пока она смотрит по сторонам, её лорда у неё прямо из-под носа возьмут и уведут кандидатки, которым красивый, молодой и богатый муж нужнее, чем чувство собственного достоинства.

Её дерганные, противоречивые телодвижения не ускользнули от Турина. Однако он расценил их признаком не душевного волнения, а спровоцированного нечистой совестью нервного напряжения. И посему не сомневался: его ждёт вежливый, но решительный отказ.

Однако Агнетта Виртаненская, которую молодой дознаватель заочно уже обвинил и осудил, его удивила. Не успел он к ней подойти и склониться в учтивом поклоне, как лицо её осветилось искренней, радостной улыбкой.

– Да, с удовольствием, – положив руку на плечо Турина, ответила Агнетта прежде, чем он успел озвучить приглашение на танец.

В своих самых розовых девичьих мечтах Вигдис Фридлейф, разумеется, видела себя Высокой леди, но блаженной она не была. Наоборот она была весьма разумной и очень практичной девушкой. Зря, что ли, папенька её счетоводству, торговому делу и экономике чуть ли не с пеленок обучал? Нет, не зря. А потому посмотрела Вигдис на счастливо улыбающуюся Агнетту и решила:

«А ну его этого Высокого лорда! Можно подумать, на нём белый свет сошелся! К тому же, вдруг и в, самом деле, мечом проткнёт! Нет, не нужно ей аж та-акое счастье! Она девушка скромная, ей вполне хватит и самого обычного, рядового счастья, например, такого, как вот этот хорошенький лейтенантик, который прямо сейчас с интересом её рассматривает…»

Беребра Халстейн выросла в слишком большой семье, чтобы ждать, пока счастье найдёт её само. Потому изначально, она планировала, что возьмёт Высокого лорда штурмом. Вот только, она не была бы истиной дочерью генерала, если бы, во-первых, не умела просчитывать риски военных компаний, а во-вторых, не знала, что затевать нужно только те сражения, из которых рассчитывала выйти победителем.

Но она была. Умела. И знала.

Посему оценив силы противника и просчитав риски… Нет. От идеи взять вершину штурмом Беребра не отказалась. Единственное, вершину она себе наметила… другую.

Всё это было сказано к тому, что в отличие от Вигдис Фридлейф и остальных невест, генеральскую дочь к действию побудил не пример Агнетты Виртаненской, а изменение в планах завоевательной миссии.

И снова, будучи истинной дочерью генерала, Беребра выбрала в качестве достойной цели не кого попроще, а… капитана Рафаэля Мариуса, который был просто счастлив, что не попал в список одаренных «высочайшей милостью» достойных лордов.

Вот только от «высочайшей милости», если она тебя сама избрала достойным, не так-то легко уйти. Однако капитан был борцом по натуре и потому даже и не подумал сдаться на милость генеральской дочери.

Целеустремленно идущую к нему девицу он заприметил издали. И как истинно галантный рыцарь, совершенно неспособный оскорбить даму отказом… сбежал.

Само собой вовсе не потому, что испугался девицы. А потому что он, будучи человеком благородным, ответственным и честным, не мог себе позволить быть осчастливленным «высочайшей милостью», коей его сочли недостойным.

«Позариться на чужую милость – это ж хуже воровства! А я у своих товарищей по оружию никогда ничего не крал и красть не буду! Тем паче, девиц! Сами пусть таким счастьем упиваются, а я уж лучше обойдусь вином!» – рассуждал он, лавируя в толпе в поисках кого-то из списка «достойных» кандидатов, дабы использовать этого кого-то, в качестве девице-отвода.

Вот только от целеустремленной истинно генеральской дочери, как и от судьбы – пытайся – не пытайся, а всё равно не уйдёшь.

Увидев, что кавалер удаляется, Беребра, не беспокоясь о том, что о ней могут подумать окружающие, ускорила шаг настолько, что практически сорвалась на бег. И не только догнала беглеца, но и обогнала. Причём обогнала не по прямой, а по довольно широкой дуге.

Увидев перед собой присевшую в изящном, но слегка поспешном книксене девушку Мариус не поверил своим глазам. Настолько не поверил, что даже оглянулся. Нет ли позади него ещё одной точно такой же.

Оказалось, что нет, позади него ещё одной точно такой же не было.

«Значит не иллюзия», – мрачно мысленно констатировал мужчина.

– Капитан, не могли бы вы уделить мне пару минут вашего драгоценного времени? – между тем нежным голоском поинтересовалась у него не-иллюзия.

Капитан обреченно вздохнул и уныло изрёк.

– С удовольствием, леди.

Беребра распрямилась и, ослепительно улыбнувшись, протянула руку.

– В таком случае, пойдемте!

– Пойдёмте? – недоуменно переспросил Мариус. – Куда?

Глаза девушки блеснули озорством.

Глава 8

Сколько Ганхилда себя помнила, её никто и никогда не называл не то, что красивой, но даже миленькой. Зато её часто называли очкастым пуделем или шваброй в очках.

Высокая и худая с рыжими курчавыми волосами, она и сама себя считала похожей на пуделя в очках, которому не повезло родиться двуногой шваброй.

Поэтому она была благодарна уже за то, что нелицеприятные комплименты ей отвешивали не прямо в глаза.

Как же она мечтала избавиться от огромных, в толстой, грубой оправе окуляров, которые не только делали её ещё больше похожей на пугало, но и натирали за ушами, давили на нос и постоянно норовили свалиться. По причине чего, надевая их, она не могла забыть о них ни на минуту. Без них же она почти ничего не видела.

Время от времени, особо сердобольные индивидуумы интересовались у её тётушки, почему она не покажет свою племянницу лекарям. Но в том-то и дело было, что лекарям Ганхилду показывали. И не раз.

Однако все лекари, как один, утверждали, что Ганхилда страдает редким видом дистрофии сетчатки глаза, который не способно излечить ни одно известное им магическое заклинание. Эти же лекари с сочувствием в голосе каждый раз объясняли ей, что так как разработанные специально для неё особые корректирующие линзы слишком массивны и тяжелы, то и оправа им нужна соответствующая.

И Ганхилда им верила.

Не потому, что была скудоумной или слишком уж наивной и доверчивой. Девушка понимала, что ради того, чтобы не расставаться с её наследством, тётка и её муж на что угодно пойдут, только бы не допустить её замужества.

Но даже мысли не допускала, что целители станут им в этом помогать.

Её беда была в том, что она судила их по своим матери и бабке: и первая, и вторая были из тех жриц жизни, которые скорее причинили бы вред себе, чем пациенту. И этому же учили и её.

И так хорошо они её этому научили, что Ганхилда свято верила в то, что все без исключения, кому покровительствует сама богиня Жизни – такие же, какими были её мать и бабка.

С одной стороны, нельзя сказать, чтобы Ганхилде так уж плохо жилось. Её сытно кормили. Добротно одевали. Она спала на мягкой постели. В её комнате было светло, тепло и даже уютно. Никто никогда не тронул её и пальцем. И как уже было сказано выше, если над ней и насмехались, то только поза глаза.

С другой же стороны, жизнь её была бесцельна и безрадостна. У неё, как и у матери и бабки, был дар целительницы, но ей не позволили пойти учиться, чтобы она смогла научиться им пользоваться. Выйти замуж по любви – ей тоже не светило. Кто ж полюбит такую образину, как она? Стать же женой кого-то, кому будут нужны только её деньги – она не хотела. Тётка и её муж, хотя и не любят её и никуда не выпускают из дому, по крайней мере, не бьют и ни к чему не принуждают… И потому Ганхилда Ойвиндская решила уйти в монастырь.

Не в мужской, разумеется. А в женский.

Уж в монастырь-то её, тем более с целительским даром, точно возьмут. Не сомневалась девушка.

О чём тут же и поставила тётку в известность.

Ганхилда готова была оставить тётке всё, что ей принадлежало, и уйти в монастырь голой и босой.

Вот только подобный поворот событий был предусмотрен завещанием. В нём черным по белому было прописано, что уход подопечной из мирской жизни, как и её уход из физической жизни квалифицируется как неисполнение опекуном своих обязанностей. Другими словами: уходит Ганхилда, уходят и её денежки. Более того, завещанием было предусмотрено, что, как и в случае с замужеством, опекун не имела права запретить своей подопечной поступить в соответствии с её желаниями.

Разумеется, сумей тётушка-опекунша договориться с душеприказчиком своего покойного брата, она бы с радостью отправила племянницу в монастырь. Однако, исполнявший обязанности душеприказчика лорд Каннингем, лучший друг отца Ганхилды, к сожалению для неё, по долгу службы проживавший вот уже двенадцать лет в другом королевстве – мало того, что был кристально честным человеком, так он ещё и эту самую тётушку сильно недолюбливал.

Другими словами, договориться с душеприказчиком у жадной тётушки шансов не было. И это ещё мягко сказано…

Потому как лорд Каннингем сильно заинтересовался с чего это дочь его покойного друга вдруг решила уйти в монастырь и возжелал поговорить с Ганхилдой. Чувствуя себя виноватым за то, что ни разу за всё то время, что жил заграницей, не удосужился проверить как девушке живётся с тётушкой, он уведомил, что для принятия правильного решения, ему необходимо лично поговорить с Ганхилдой, и сообщил, что уже в пути.

Жадная тётушка, в чьих загребущих ручках вот уже двенадцать лет оставалась львиная часть положенного племяннице более чем щедрого содержания, подобной новости, само собой, не просто не обрадовалась, а впала в панику. Поскольку понимала: Каннингем далеко не дурак, и посему у неё нет ни единого шанса убедить его в том, что проблема племянницы со зрением не подлежит излечению. Из чего вытекало, что он быстро сложит один плюс один и придёт к правильным, но нежелательным для неё выводам.

Озабоченная тем, как бы ей выкрутится, годами обкрадывающая свою племянницу злодейка потеряла аппетит и сон. Из страха быть разоблаченной она дошла даже до того, что подумывала о том, а не подстроить ли племяннице несчастный случай со смертельным исходом.

Жаль, конечно, девочку, всё же не совсем чужая… Однако, если выбирать между племянницей и долговой ямой, в которую её обязательно упрячет Каннингем, когда поймёт сколько денег она присвоила, то выбор очевиден.

Вот только обкрадывать это одно, а убить или же сильно покалечить ни в чём неповинную девушку, которая к тому же ещё и твоя племянница и источник дохода – совсем другое. И, на счастье, Ганхилды, её тётушка при всей её жадности и аморальности, убийцей не была.

Тем не менее, более чем вероятно, стала бы.

Однако в кои-то веки боги смилостивились над несчастной сироткой: узнав об отборе, жадная, но сердобольная тётушка вместо того, чтобы убить племянницу самой, отправила её умирать в Предвечное королевство.

Глава 9

Видя с каким озабоченным выражением лица на неё взирают прибывшие сделать из неё красавицу девушки, Ганхилда искренне им сочувствовала. И потому безропотно переносила всё, каким бы экзекуциям несчастные обреченные на провал музы макияжа, прически и модного платья её не подвергали.

Несколько раз, правда, когда пытки, которым её подвергали, становились совсем уж изощренно жестокими, она порывалась заглянуть в зеркало и ей это даже удавалось… Вот только толку от этого, при том, что без очков она ничего не видела дальше вытянутой руки, а зеркало от неё находилось, как минимум, на расстоянии трёх вытянутых рук – было ровно ноль.

Попросить же очки, видя то, с насколько большой скоростью вокруг неё, в буквальном смысле этого слова, порхали раскрасневшиеся от напряжения и волнения мастерицы, Ганхилда не решалась.

Наконец, девушки сначала замедлились, затем и вовсе остановились. Вслед за чем, все как одна, посмотрели на распорядительницу.

Посмотрела и Ганхилда.

Правда, так как заказчица проводимой над ней экзекуции находилась на расстоянии, ещё более дальнем, чем зеркало, осталась ли та довольна результатом, увидеть по её лицу не смогла.

Впрочем, в неведении жертва жестоких пыток ради того, дабы восторжествовала красота, не осталась.

– Ориндей, Кирен, Люсиль, да вы просто волшебницы! – всплеснула она руками. – Не стойте, подведите девочку к зеркалу! Пусть она увидит, какая она на самом деле красавица!

Польщённые столь высокой оценкой их мастерства Ориндей, Кирен и Люсиль радостно закивали и тут же кинулись выполнять распоряжение.

Да так рьяно, что в результате, они Ганхилду к зеркалу не подвели, а под-пнули! То есть, так пну-ууули… что жертва торжества красоты с трудом удержалась на ногах, чтобы не впечататься в зеркало.

Что было очень и очень невежливо. Настолько невежливо, что даже привыкшая к пренебрежению и унижениям Ганхилда хотела было возмутиться. Но, увидев своё отражение, она начисто забыла вообще обо всём…

Вот только это была не она.

Из зеркала на Ганхилду смотрела изящная и воздушная красавица, одетая в платье из тёмно-синего атласного шелка, по краю которого подобно звёздному небу сияла вышитая серебряной нитью и украшенная осколками бриллиантов вышивка. Расшитый всё той же серебряной нитью и украшенный всё теми же осколками бриллиантов корсет визуально подчёркивал довольно пышную грудь, которая у Ганхилды была более чем скромной. Что же касается рукава фонариком из прозрачной лёгкой ткани, то он привлекал внимание к красивой линии плеч, а у Ганхилды они всегда были костлявыми и какими-то угловатыми.

– Последний штрих! – вдруг объявила красавица-распорядительница и бросив себе под ноги, раздавила тоненьким каблучком столь ненавидимые Ганхилдой очки.

О да, Ганхилда их ненавидела! Ещё как! Всей душой и сердцем! Вот только при этом она не могла без них! Она знала это наверняка, потому что она пробовала обходиться без них, но у неё ничего не получилось. Как не ненавистны они ей были, но всё же в них ей было лучше, чем без них.

– Не-эээт! – в ужасе воскликнула девушка. – Пожалуйста, нет! Я не могу без них!

– Ещё как можешь! – не согласилась с ней Эльжбета и протянула ей ладонь, на которой лежали две прозрачных линзы. Голубоватые переливы, внутри которых говорили об их целительных свойствах.

– Вы не понимаете! Меня проверяли! И все мне говорили, что кроме специальных линз, мне ничего не поможет, – одновременно с надеждой, ужасом и растерянностью в голосе проговорила она.

Распорядительница и мастерицы ей на это лишь покровительственно улыбнулись.

– Давай всё же промерим их, – предложила Эльжбета, кивнув на ладонь.

Ганхилда глубоко вдохнула и выдохнула. Затем взяла трясущимися пальцами с ладони распорядительницы одну из линз.

– Помочь? – предложила Ориндей, которая как Ганхилда уже поняла, была старшей из трёх девушек.

– Да, пожалуйста, – выдохнула она.

Превратившая её в красавицу богиня модной одежды, легким движением руки сначала вставила ей линзу в правый глаз, затем в правый.

Едва только линзы покрыли роговицу, они практически сразу стали невыносимо горячими. В глазах защипало. Мир затуманился и из глаз хлынули потоки слёз. Ганхилда сжала зубы и закричала… от боли, от страха, от разочарования… Она ведь уже успела понадеяться! Глупая! Какая же она глупая! Вся её жизнь была чередой неудач, боли и разочарований! А она, глупая, всё ещё надеется на чудо… И потому, так ей и надо!

Как вдруг, боль утихла.

– Ну же, давай! Открывай глаза! – нестройным, но одинаково нетерпеливым хором потребовали у неё три музы и распорядительница.

Ганхилда осторожно приоткрыла один глаз… и тут же поспешно открыла второй.

– О боги! – не веря своим «новым» глазам, прошептала она. – Я вижу! Я всё вижу! Всё-всё-всё вижу! – всё ещё не веря в происходящее она перевела взгляд на зеркало. Увидев своё отражение и убедившись, что ей вовсе не показалось, что она, и в самом деле, красавица, не в силах подобрать слова, она выдохнула: – Вы не представляете… Вы просто не представляете, что вы для меня сделали! – и из глаз девушки снова хлынули слёзы. Только на сей раз это уже были слёзы счастья. – Просто не представляете… – снова прошептала несчастная сирота, уже не ждавшая от этой жизни ничего хорошего.

– Возможно, не в полной мере, – улыбнулась Эльжбета, – но, мне кажется, что всё же представляю.

– И я тоже представляю! – заверила Ориндей.

– И я! – поддакнули Кирен.

– И потому хватит реветь! – несколько не в тему заявила Люсиль, однако её это ничуть не смущало. – А то размажешь ещё макияж! – озабоченно добавила она. – Он, конечно, магический, а потому очень и очень стойкий! Но ты так ревёшь, так трёшь и так возюкаешь пальцами и ладонями по лицу, что мне всё равно страшно!

– Ой, простите, – шмыгнув носом, пролепетала Ганхилда и тут же пообещала: – Я больше не буду.

Вот только пообещать, само собой разумеется, оказалось проще, чем выполнить. Едва только Ганхилда снова увидела себя в зеркале, как слёзы подступили вновь. Из-за уродливых окуляров с толстыми линзами, она столько лет мучилась комплексом неполноценности. А её, оказывается, обманывали…

Глава 10

Ганхилда была счастлива.

Она, на которую всю её жизнь смотрели, в лучшем случае, с сочувствием, этим вечером то и дело ловила на себе восхищенные мужские и ревнивые женские взгляды. Она, которая ещё месяц назад даже и не мечтала о том, что однажды ей доведется побывать на настоящем балу, не просто была на балу, но и танцевала! Не очень умело и грациозно, поскольку танцевать тайком ото всех её учила мамушка, с которой в своё время репетировала танцевальные па мать Ганхилды.

Впрочем, судя по тому, насколько бойко её приглашали кавалеры, причём все, без исключения, даже по два раза, её не самые блестящие танцевальные навыки никого не смущали.

О она, глупая, боялась опозориться. Так боялась, что на полном серьёзе собиралась отказать, если вдруг кто-нибудь всё-таки пригласит её на танец.

Счастливо кружась в очередном танце, Ганхилда улыбнулась, вспомнив с каким ужасом она входила в этот зал. На ватных ногах, с бьющимся, словно планировало выпрыгнуть из груди, сердцем и ледяными руками.

Ганхилда была счастлива, невзирая на то, что графиня предупредила об угрожающей ей смертельной опасности, которая теперь, когда она выглядит такой красивой и счастливой, многократно возросла. И возрастёт ещё больше, как только тётка узнает, что Ганхилда решила срочно выйти замуж.

Разумеется, ей было страшно. Кому б не было в её ситуации?

Однако Ганхилда понимала, что госпожа дознаватель, коей оказалась распорядительница, права. Чтобы заставить нанятого тёткой убийцу сделать ошибку, его нужно заставить поторопиться.

При этом, на более сжатых сроках, а значит и на риске совершить ошибку, настоит сама же тётка, поскольку никакого другого способа воспрепятствовать намечающейся свадьбе, пока её племянница находится под опекой своего жениха, у неё не будет. Ибо, согласно Положению об отборах, законным опекуном участвующих в отборе кандидаток, на весь период отбора – является жених. Более того, согласно всё тому же Положению об отборах, в том случае, если жених – Высокий лорд, то он, являясь опекуном своих невест, имеет полное право, если на то будет согласие всех заинтересованных сторон, выдать замуж свою невесту за одного из своих вассалов.

Особую иронию судьбы Ганхилда видела в том, что, если у них всё получится и её всё-таки не убьют, то причиной провала планов жадной опекунши станет именно то «благоприятное» стечение обстоятельств, которое та планировала использовать как возможность не только безнаказанно избавиться от неё, но и не лишиться при этом её, Ганхилды, наследства.

Подумав о том, во что тётка и её семья превратили её жизнь ради того, чтобы не потерять доступ к её деньгам, девушка дала себе слово:

«Нет, уж дудки! Я выживу и точка! А посему больше никаких «если», никаких мыслей о смерти, никаких сомнений в себе. Тем более сейчас, когда у меня, наконец, появился шанс изменить свою жизнь! Появилось ради чего жить! К тому же, графиня Эльжбета пообещала, что меня будут постоянно охранять. И сама я буду очень осторожна!».

Решимость во что бы то ни было выжить, придала ей храбрости, а мужское внимание –уверенности в себе и даже некоторой бесшабашности. Ах какое это оказывается будоражащее кровь чувство – ловить на себе восхищенные взгляды. А комплименты… Ганхилда не выпила ни грамма алкоголя, но чувствовала себя совершенно пьяной. Не то, чтобы она знала по собственному опыту, как чувствуют себя совершенные пьяные люди, однако судя по тому, что она читала, все симптомы были налицо: и головокружение, и чувство, что ей море по колено; у неё горели щеки, ей хотелось петь и, конечно, же танцевать. И ещё ей хотелось обнять и расцеловать весь мир. Но она сдерживалась. И вела себя прилично. В том смысле, что не позволяла себе ничего из того, что не позволяли себе другие кандидатки в невесты. По крайней мере, Ганхилда очень надеялась, что ничего неприличного она себе не позволила.

Как же жаль, что всё хорошее так быстро заканчивается. Вот и танцевальная часть бала тоже подошла к концу.

Практически все претендентки устремились к фуршетным столам, дабы освежиться. Присоединилась к ним и Ганхилда. Делясь впечатлениями, девушки наперебой восторженно щебетали, однако, все при этом вздыхали, жалуясь на то, что просто валятся с ног. Все они были только сегодня с дороги, после чего было размещение, заселение, собеседование с распорядительницей, поэтому в этом не было ничего удивительного.

И всё же Ганхилда удивлялась. Очень удивлялась. Потому что сама она не чувствовала никакой усталости. Будь её воля этот бал не закончился бы никогда.

Весь вечер то и дело поглядывавшая на Ганхилду Эльжбета и радовавшаяся вместе с ней её успеху и хорошему настроению, сразу заметила, как та погрустнела.

– Погоди расстраиваться, – ласково улыбнулась она девушке и сообщила загадочным шёпотом: – Это ещё не все сюрпризы на сегодня…

Шёпот этот, правда, был из тех, что его тут же услышали все стоящие рядом. Примолкшие было при приближении распорядительницы кандидатки в невесты вновь возбужденно загомонили. Любопытство девушек было столь велико, что они даже забыли об усталости.

– За мной! – одновременно заговорщицки и весело скомандовала Эльжбета. И горящие нетерпением и предвкушением девушки без каких-либо вопросов поспешили за своей распорядительницей сквозь громадные витражные двери на просторную террасу.

Следом за ними поспешили на террасу и остальные гости.

Ведущая на зимний сад терраса встретила разгоряченных танцами гостей и невест прохладой и непроглядной тьмой…

Которую, впрочем, буквально в следующее же мгновение взорвала феерия сотен разноцветных огней и искр, каждая из которых прежде, чем погаснуть несколько раз изменила свою форму и цвет. Здесь были и образующие цветочные букеты фонтаны искр. И невероятной сложности и красоты узоры. И, словно бы изливающиеся водопадами потоки пламени…

Глава 11

– Фейерверк! – восторженно выдохнули в толпе.

В темном небе одновременно рождались и гасли миллиарды новых звёзд. На фоне которых причудливо меняющие расположение, цвет и форму огненные драконы изрыгали пламя, которое превращалось в разноцветных огненных лисиц, оленей, ястребов, ящериц и прочую живность.

– Это просто потрясающе! Это неимоверно! Какая красота! – то и дело восторгались гости.

И они ничуть не преувеличивали. Ночное зрелище было столь потрясающим воображение, что от него не могли оторвать взгляд даже привыкшие к многочасовым грандиозным фейерверкам столичные гости.

И все же, ещё больше столичных гостей поразило то, что всю эту красоту создавал всего один маг, которому, судя по его светящемуся почти детским восторгом лицу, процесс был не только не в тягость, но и доставлял столько же, если не ещё больше удовольствия, чем его гостям результат.

К слову, зрелищем Николас наслаждался ничуть не меньше, чем процессом. Он с детства обожал фейерверки. И если, в то время, когда он ещё был уверен, что ему никогда не стать Высоким лордом, он о чём и жалел, так это о том, что он никогда не сможет запускать в небо такие же красивые фейерверки, какие получались у его отца.

Последним аккордом этого воистину фееричного шоу, стали миллиарды мельчайших искорок, которые обрушились из недр темного неба на головы гостей, подобно самому настоящему золотому дождю.

Раскрасневшаяся от танцев и удовольствия Вивиан подняла лицо и руки вверх к импровизированному золотому дождю и закружилась, счастливо улыбаясь. Глаза её светились от восторга.

– Вы настоящий волшебник Николас! Я никогда в своей жизни не видела такой поразительной красоты!

– Благодарю вас, Ваше Высочество! Хотя и уверен, что вы просто очень добры! Ибо, куда нам провинциальным лордам до королевских фейерверков! – с лукавой усмешкой заметил он, поскольку прекрасно знал: не принимая комплимент, он напрашивается на новые.

И он, действительно, напрашивался. К своему удивлению, вдруг, понял он. Подумать только, он столько лет убеждал себя, что ему совершенно всё равно, что думают о нём посторонние. Что ему плевать с Защитной стены, восхищаются им или ненавидят! Убеждал так настойчиво и самоотверженно, что поверил в это. Он и в самом деле, верил, что для него важно лишь мнение его солдат и офицеров о нём, остальные же могли идти побоку и думать о нём всё, что им заблагорассудится.

И вот на те, пожалуйста, он стоит и тает, как лёд на солнце, разливаясь лужицей от комплиментов принцессы, которую ещё вчера вечером мечтал отправить первым же попавшимся ему под руку воздушным экипажем назад в столицу. И если бы только это. Несмотря на всю свою занятость и уйму проблем, которые обрушились на него в связи с отбором, готовясь к этому балу, он не просто нашёл время уделить внимание каждой мелочи, дабы ничего не упустить, он успел свести своими придирками с ума всех, задействованных в организации вечера!

И напросился… Вот только не на комплимент, а на практически допрос. Пора бы ему уже было привыкнуть, что Её Высочество – не обычная девушка, а дознаватель тайной канцелярии.

– И сколько же наших столичных фейерверков вы видели, чтобы подозревать меня в неискренности? И сколько лет назад это было? Лет пять назад или и того больше? – иронично поинтересовались у него. – И в честь чего или кого они были? Это я интересуюсь на случай, если вдруг те фейерверки, которые у нас в столице видели, не видела я.

Не ожидавший подобного напора Николас оторопело захлопал глазами.

– Ну что получили! – торжествующе провозгласили девушка и залилась серебристым смехом. – Так вам и надо! Теперь будете знать, как ехидничать!

– Ехидничать? – изумился молодой человек и почесал затылок.

– Угу, – обворожительно улыбнулись ему. – Куда нам провинциальным лордам до ваших королевских фейерверков! Куда нам провинциальным лордам до ваших королевских фейерверков! – дважды повторила она, явно драматизируя и окарикатуривая его интонации. – Что же это ещё было, если не подначка?!

– Ваше Высочество, да у меня ничего подобного даже и в мыслях не было! – искренне возмутился Высокий лорд.

Но так ему и поверили.

– Ага, ага! – сладенько пропело недоверчивое Высочество.

Николас и сам не понял, почему не оставил всё как есть. Ведь, судя по искрящимся весельем глазам и заливистому смеху девушка на него особо не сердилась.

Вот только промолчи он, и Вивиан бы так и осталась при мнении, что он продолжает считать её избалованной и пресыщенной балами, фейерверками и прочими развлечениями принцессой. А он вдруг понял, что не может этого допустить. Только не после сегодняшнего дня. И тем более, только не после сегодняшнего вечера. Уж лучше он выставит себя падким на похвалу балваном, чем позволит ей думать, что после всего, что он сегодня увидел, он так и не понял, как сильно он ошибался на её счёт.

– Вообще-то, я просто напрашивался на то, чтобы вы продолжали рассказывать мне какой я потрясающий и замечательный, – сконфуженно признался Николас.

И тут же об этом пожалел.

Нет, не потому что ему снова не поверили. Хотя, вернее сказать, даже если ему снова и не поверили, он об этом не узнал, потому что у его беседы с Её Высочеством оказалась целая куча свидетелей. Точнее, свидетельниц, которые, как только он признался в том, что напрашивался на комплементы, наперебой стали закидывать его этими самими комплементами.

– Ах, Ваша Высокосветлость! Что-о вы! Что-о вы! Вам совершенно нет нужды напрашиваться! Потому что вы, и в самом деле, совершенно потрясающий и замечательный! – оттеснив за спину принцессу и окружив Николаса со всех сторон начали уверять его невесты.

– Это было просто невероятно! Вы! Вы просто необыкновенный! Вы такой сильный маг! Такой красивый мужчина! Такой предусмотрительный и предупредительный! Такой заботливый! – восхищенно заглядывая ему в глаза, уверяли одни.

– Это был просто нереально потрясающий вечер! Лучший в моей жизни бал! И потом ещё этот фейерверк… – мечтательно вторили им другие. – Это было как сон! Как несбыточная мечта! Это было просто ни с чем несравнимое зрелище! Спасибо вам!

Глава 12

Ганхилда видела фейерверк не в первый раз. И даже не во второй или третий. Или десятый.

Вот только все эти фейерверки она видела в далёком детстве…

В том далёком детстве, когда ещё были живы её родители.

В том далеком детстве, в котором она была так счастлива.

Так счастлива, как сегодня. Ну почти…

То её счастье было беззаботным. В нём не было места ни печали, ни боли. То её счастье не имело начала. Оно просто всегда было. И, как ей казалось, не имело конца. Не то, чтобы она об этом задумывалась. Но, если бы задумалась, то ей бы даже в голову не пришло, что что-то в её полной вкусностей, смеха и абсолютной родительской любви жизни может измениться. С чего бы это вдруг? С чего бы это вдруг она стала думать о чём-то плохом? Зачем? Можно подумать заняться ей было больше нечем? Очень даже было чем. Танцами. Куклами. Играми. Теми же фейерверками. И ещё кучей других, столь бесценных и дорогих детскому сердцу, занятий.

Сегодняшнее же её счастье было приправлено грустью и страхом. Нет, даже не страхом, уверенностью. Она знала, что оно не продлится долго. Она знала, что вот-вот обязательно случится что-то плохое. Очень, очень плохое.

И потому правильнее бы ей быть начеку, а не позабыв обо всех своих бедах, печалях и страхах, восторженно пялиться в расцвеченное миллиардами огней небо. Да, это было бы правильнее. Но она так устала бояться… К тому же люди кругом. И все, как один, также как и она, замирая от восторга, охая и ахая, неотрывно смотрят ввысь, наслаждаясь воистину невероятно красивым зрелищем.

Успокоенная этими мыслями, она настолько увлеклась игрой огня и света, что не сразу осознала: она уже несколько секунд никого и ничего не слышит.

Только что до её слуха со всех сторон доносились приглушенные возгласы восторгов, свист и грохот взрывающихся огней, и вдруг наступила абсолютная тишина.

Взгляд напуганной этим открытием девушки всполошено заметался. Нет, она никуда не унеслась и никуда не провалилась. Она, по-прежнему, стояла на веранде, а огни в небе над её головой, по-прежнему, один за другим то рассыпались цветочными клумбами, то перевоплощались в дивных существ.

Вот только происходило это в полной тишине.

«Час от часу не легче. Неужели я оглохла?» – испуганно подумала она. И тут же сама себе возразила. – «Вот так сразу. Раз и всё! Вряд ли… Скорее меня просто прокляли. Ничего простого, конечно, в этом нет. А значит, сама я не справлюсь. Надо звать на помощь» – решила она и позвала.

Однако, как бы сильно она не открывала рот, как бы сильно не напрягалась из её горла не доносилось ни слова.

«Ещё и онемела? Замечательно, просто замечательно?» – саркастически проговорила она и вдруг поёжилась от холода. И не просто от холода, а от сильного холода.

«Ох, мама! Мамочка! Защити!» – мысленно позвала она, как всегда, делала в минуты отчаяния.

И вздрогнула. Потому как в ответ на её призыв, её позвали нежным, ласковым, смутно знакомым голосом:

– Ганна?.. Ганнушка моя хорошая…

Голос она помнила смутно, но вот то, как обращалась к ней мама, помнила.

– Мама?

Но этого же не может быть. Мама умерла. Ганхилда помнит. Помнит, как украшала волосы покойницы цветами. Помнит, как стояла и смотрела на гроб, который опускали в могилу.

Или не помнит?.. Как-никак столько лет прошло…

– Ганнушка, как же ты выросла, моя звёздочка, деточка моя хорошая… – голос звучал столь нежно и ласково, что у Ганхилды разом исчезли все сомнения.

Конечно же это мама!

– Мама, где ты?! – бросилась она вслед за голосом.

И в друг с удивлением увидела, что она больше не находиться среди людей. Она стоит совсем одна в кромешной тьме. И ей холодно. Очень холодно. Отрезвляюще холодно.

– Ганнушка… – вновь позвал её голос.

– Ннет, ты не моя мама! – ответила голосу Ганхилда и попыталась сделать шаг назад. Вот только ей это не удалось. Помимо своей воли она медленно, но верно продолжала идти на звук голоса.

– Нннет! – подобно птице, крылья которой сломаны, всполошено забила она руками по воздуху. – Нет!

Но ступеньки неизвестно откуда возникшей лестницы, словно бы сами ложились ей под ноги.

– Ганнушка, девочка моя, неужели я зря преодолела столько преград?.. – грустно вопросил голос. – Я так хотела встретиться с тобой! Я так стремилась все эти годы к тебе, а ты, выходит, мне совсем не рада... – с тяжёлым, исполненным вселенской печали, вздохом, укорил голос.

– Конечно же, я рада! – горячо возразила Ганхилда. – Точнее, была бы рада! Но ты не можешь быть моей мамой!

– Почему? – удивленно вопросил призрачный голос. – Потому что я умерла?

– Ннет, не поэтому, – возразила Ганхилда, которой очень, очень хотелось, чтобы это была её мама. Однако при этом она чувствовала, что что-то не так. Что-то было неправильное в том, как она себя ощущала.

Будь это её мама, разве было бы ей так холодно и неуютно? Нет, не было бы, убежденно ответила она сама себе. Рядом с мамой ей всегда было тепло и уютно. И светло… Точно, свет! Вдруг поняла девушка. Почему нет света? Ведь там, куда ушла её мама должно быть много света.

– Потому что моя мама не стала бы прятаться во тьме. Если бы ко мне пришла моя мама, она пришла бы в ореоле света, – убежденно объяснила Ганхилда, мысленно при этом добавив: «И потому что я знаю, что меня хотят убить. Вот только не ожидала, что так скоро. Быстро сработано, но зато топорно. Как Её Сиятельство и предполагала. Теперь, было бы неплохо, чтобы мне это помогло. Очень надеюсь, что у господ дознавателей тайной канцелярии всё под контролем, потому как боюсь, что сама я не справлюсь».

И, к сожалению, не веря в собственные силы, Ганхилда, отнюдь, не малодушничала, а лишь трезво оценивала ситуацию.

Да, тот, кто вёл её в неизвестном пока ей направлении, не сумел взять под контроль её разум, но вот тело… Тело её подчинялось не ей, а ему.

Она сопротивлялась изо всех сил, тем не менее, ноги её как преодолевали, так и продолжали преодолевать ступеньку за ступенькой.

Глава 13

– Если с девочкой что-то случилось, я вас убью! Собственными руками прикончу, чтоб не мучались и не позорили честь мундира! – выговаривала своим подчиненным пребывавшая вне себя от ярости и беспокойства Эльжбета.

– Она только что была здесь! Она только что была здесь! Мы клянемся вам! Мы весь вечер с неё глаз не сводили! Максимум на минутку! Даже на полминутки! – оглядываясь по сторонам, наперебой оправдывались два молоденьких агента.

– Может она того… сама? Сбежала, например! Или прогуляться пошла… в сад, например… – предположил подошедший на шум начальник местной префектуры, Ансельм Паттерсон.

– Сбежала?! Не мелите чушь! Больше ей делать было нечего! И гулять бы Ганхилда не пошла! Она знала, что ей угрожает опасность! – раздраженно прокомментировала Эльжбета. – И именно поэтому я приставила вас к ней! Потому что ей угрожает опасность! – переведя обвиняющий взгляд на агентов, ядовито добавила она.

Считавший себя не только очень важной птицей, но и человеком, хорошо разбирающимся в следственных делах, начальник префектуры искренне, просто до самой глубины его души, оскорбился. Однако, он был слишком политиком и аристократом, чтобы ответить на хамство столичной штучки грубостью, вместо этого он решил «забить» её железобетонными аргументами.

– Но, если бы вашу потеряшку попытались утащить силой, то, учитывая сколько вокруг людей – это, наверняка, бы заметили. Ведь когда уводят силой, людям свойственно сопротивляться, ну или звать на помощь, или хотя бы вскрикнуть от испуга, разве не так? – с едва заметной иронией в голосе парировал префект. – А потому мой вам совет, Ваше Сиятельство, вы бы всё-таки осмотрели зимний сад… – покровительственно добавил он.

– Вас забыли спросить! – огрызнулась Её Сиятельство. – Этот сад уже дважды просканировали заклинаниями и сейчас его прочесывают с полсотни гвардейцев, – она судорожно вздохнула. – Но она словно сквозь землю провалилась! На балконе, в саду полным-полно людей, и никто ничего не видел! Она была на балконе. Стояла буквально в трёх шагах от меня! И я тоже ничего не видела!

– Бета, успокойся! – схватив девушку за плечи, потребовал Илберт Смартис. – Ты ничем не поможешь девушке обвиняя себя и других!

– И грубя старшим! – поддакнул обиженный Ансельм Паттерсон.

– И грубя старшим, – машинально согласился главный дознаватель. – Мы должны успокоиться и подумать… – проведя ладонью правой руки по лбу, проговорил он. – Нам нужно понять, куда её могли заманить… – говоря это он, неосознанно посмотрел по сторонам.

– Высокий лорд! Точно! – хлопнул он себя по лбу всё той же ладонью правой руки.

– Вы меня потеряли? – услышав последние слова имперского дознавателя, иронично поинтересовался Николас.

– Нет, не вас, к сожалению… – тяжело вздохнул Илберт Смартис.

– Мне уйти? – изогнул правую бровь Высокий лорд.

– Что-о? – недоуменно выпучил глаза Илберт. – Нет-нет. Вы не так поняли! – нервно махнул он рукой. – Мы невесту вашу потеряли…

– Очередную, – «любезно» подсказал неугомонный префект. Более того, он с удовольствием бы добавил что-нибудь ещё. И даже рот открыл уже… Но Эльжбета одарила его таким взглядом, что он передумал.

– Я понял, – кивнул Николас сразу же поняв и мысленно выдохнув при этом, почему имперский дознаватель так обрадовался, увидев его. – Она под моей опекой…

– Думаете получится? – с надеждой уточнил Илберт Смартис.

– Гарантировать ничего не могу, поскольку в отличие от моих подданных она не родилась и не выросла на моей земле, но я сделаю всё что могу… – задумчиво проговорил он и посмотрев на свою спутницу, поинтересовался: – Ваше Высочество, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться со мной вокруг замка?

– Я смотрю на это очень даже положительно, – заверила его принцесса.

– А я, я можно с вами? – попросила Эльжбета, жалобно посмотрев при этом не на Высокого лорда, а на подругу, поскольку понимала, что той будет сложней ей отказать.

Вивиан нерешительно посмотрела на своего спутника.

Николас на миг задумался, затем усмехнулся и ответил.

– Вы же в любом случае увяжитесь следом, поэтому можно, но постарайтесь держаться позади нас хотя бы на расстоянии двух-трёх метров и видите себя максимально тихо. И, насколько это возможно, постарайтесь верить в то, что у меня получится её найти. Или, по крайней мере, не очень сомневайтесь. Связь с девушкой и так очень слабая, если она вообще есть, поэтому лучше не добавляйте мне сомнений.

– Никаких сомнений! – дружно отрицательно замотав головами, столько же дружно в унисон заверили его Эльжбета и Илберт.

– Что ж, – улыбнулся Николас, – тогда приглашаю и вас тоже прогуляться зимним садом? – сказав это он сразу же развернулся и быстрым шагом направился к лестнице.

Отметив решительность спутника, Вивиан предположила, что он, если не наверняка, то приблизительно уж точно знает, где пропавшая девушка.

– Ты что-то почувствовал! – одновременно с надеждой и восторгом даже не спросила или предположила, а утвердительно констатировала она.

– Нет, – слегка виновато усмехнувшись, покачал головой Николас. – Мне просто нужна самая высокая площадка в округе, откуда бы я мог осмотреть местность и, так сказать, пообщаться с ветрами. И так как такой площадкой является – Защитная стена, то к ней мы и идём. Точнее, не к ней, а на драконодром, который находится сразу за садом, где нас уже дожидается Игнашка.

Будь обстоятельства другими Вивиан бы завизжала бы от восторга. Подумать только! Ещё несколько минут и она покатается на драконе! По-детски беззастенчиво-непосредственная, искренняя радость в ней и сейчас встрепенулась, однако она тут же была задавлена беспокойством и чувством вины.

– Всех четверых?! – всё же не удержалась она от вопроса.

Сосредоточенно прислушивающийся к гудению ветра и шорохам в саду, Николас вопросительно на неё посмотрел.

– Ваш Игнашка, он сможет всех четверых поднять на Стену? – повторила свой вопрос девушка.

Глава 14

Не то, чтобы Ганхилда когда-нибудь задумывалась о том, как это лететь вниз с большой высоты, считая при этом спиной, боками, животом, коленями, локтями, затылком и лбом ступеньки… Но, если бы у неё вдруг спросили: «Больно и страшно ли это?», она бы без колебаний ответила: «Да! Это очень страшно и очень больно!».

И, как выяснилось, оказалась бы неправа.

Ей не было ни страшно, ни больно. Ни даже холодно.

Ей было… Темно? Да, ей было темно, но она искала не это слово. Спокойно? Похоже на то… Но нет, всё равно не то. Хммм… Что же она чувствует? Может ей уютно? Как ни странно, да. Ей было довольно-таки неплохо в объятиях тьмы. Другими словами, ей было хорошо?.. Близко. Но опять не то.

Ей было… – продолжала размышлять она. – Что же это за ощущение такое? Возможно, легко? Ну, конечно же! Как же она сразу не догадалась? Ей было легко! Легко-легко! Так неимоверно легко, как никогда в жизни. И при этом ей не больно, хотя она катится вниз по высеченной в горе лестнице. А ещё не страшно, не холодно, не жарко и вообще ей никак!

– Не-ээээээт! – осознав вдруг, что это скорее всего значит, истошно завопила Ганхилда. И тут же принялась сама себе успокаивать. – А с чего я взяла, что качусь вниз по лестнице, если я ничего не чувствую и ничего не вижу?

Но было уже поздно: услышав её вопль, нежно баюкающая её до сего момента тьма то ли испугалась и сбежала, то ли обиделась и ушла.

И Ганхилда с ужасом увидела свернувшуюся в позе эмбриона, окровавленную, неподвижную… себя.

– Не-эээээээээээээээээт! – на сей раз ещё более истошно и продолжительно завопила она. – Нет! Нет! И нет! – снова и снова повторяла зависшая над своим телом душа Ганхилды. – Я не могу умереть! Я не хочу-ууу! Не хочу-ууу!

Застывшая в нерешительности на верхней ступеньке убийца была очень, очень зла на свою жертву.

Мало того, что мерзавка все силы из неё вытянула своим сопротивлением, так эта маленькая дрянь ещё и воспользовалась её слабостью, чтобы ускользнуть от неё в САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ! Причем не для того, чтобы выжить, а лишь для того, чтобы умереть на своих условиях!

Спустившись на несколько ступенек, убийца посмотрела на лежащее внизу в нескольких метрах от неё девичье тело.

Хрупкая, свернувшаяся калачиком, фигурка не подавала никаких признаков жизни.

– Сдохла или нет? – задалась вопросом всё ещё пробывающая в бешенстве убийца. – Тварь! Какая же тварь! – глядя на лежащую в луже крови девушку, думала она. – Взяла и испортила ей всё удовольствие! Ещё одна мёртвая невеста тоже неплохо, но сколько было бы разговоров, если бы эта маленькая гадина всё же «спрыгнула» со Стены, как и должна была! Ах, какой был бы эффект! Сколько было бы разговоров! Вот что стало бы апофеозом этого «замечательного» вечера, а не дурацкий фейерверк! Может всё же попробовать её дотащить до верха и сбросить? – спустившись ещё на несколько ступенек вниз, озадачилась убийца.

Задумалась… Проверила состояние магического резерва и… с сожалением, вздохнула:

– Только разве что на себе.

Но… мерзавка же вся в крови! Что б её! Неужели сложно было падать поаккуратнее?! Так, нет же, вывазюкалась в кровище так, что, как ни старайся, ну никак не получится дотащить её так, чтобы самой не измазаться.

– Дойти невидимой до своих апартаментов я, конечно, дойду, на это, думаю, магии у меня хватит. Но с неё же ещё и на пол натекло, – кинув раздраженный взгляд на свою мало того, что строптивую, так ещё и неаккуратную жертву, брезгливо поморщилась убийца. – А это значит, что имперские дознаватели обязательно обнаружат кровь. И как только они эту кровь найдут, сразу же активируют поисковое заклинание. И, если я вдруг ещё не успею избавиться от платья, то… очень и очень нехорошо получится. Ладно, удостоверюсь, что мертва и пойду, – пробормотала себе под нос убийца.

И даже сделала уже несколько шагов вниз, как вдруг услышала голоса.

– Твою ж Предвечную! Не смотрится им фейерверк! – выругалась она. И, бросив последний злобный взгляд на доставившую ей столько проблем жертву, решила, что береженного и боги берегут. Что ж до шампанского, то на него она и так уже заработала! Ибо девица определенно была мертва! И мертва, при этом, исключительно по причине несчастного случая: бедная девочка случайно оступилась, в результате чего поскользнулась и скатилась вниз. Другими словами, она свою часть сделки выполнила! Причем, выполнила блестяще!

Однако убийца ошибалась.

Причём ошибалась как в том, что на шампанское она уже заработала, так и в том, что тем, чьи голоса она услышала не смотрелось фейерверк…

Им как раз очень даже смотрелось. Хотя бы уже потому, что они были ближе всех к завораживающе-красивой феерии огня и света.

Граф Ноах Эйрик, тот самый хорошенький лейтенантик, на которого пал выбор Вигдис Фридлейф и сам не понял, как так получилось, что он, у которого и в мыслях не было нарушать приказ Его Высокого лорда, всё-таки его нарушил.

Он всего-то и хотел, что поддержать разговор. И потому упомянул о Душеньке.

Душенькой звали его бесценную драконницу. И она у него самая лучшая. Самая красивая. Самая умная. Самая добрая. В общем, самая, самая! Ну и кто бы на его месте, не рассказал понравившейся ему девушке о том, что ему повезло быть избранным такой замечательной драконницей?

Никто.

Вот и он не устоял.

Нет, конечно бы, если бы он знал, что то, что он, избранный драконницей, произведёт на его собеседницу аж такой эффект, что она сразу же захочет с его Душенькой познакомится, он бы придумал другую тему для поддержания разговора.

Обязательно бы придумал. Может быть… наверное…

В любом случае, это не важно, потому что он не знал. Кроме того, кто бы устоял перед просьбой очаровательной девушки – позволить ей хоть одним глазком, хоть раз в жизни взглянуть на настоящего дракона вблизи. Кто-то, возможно, и устоял бы, но только не благородный граф Ноах Эйрик, у которого рыцарство в крови.