Отборная дрянь в наказание чернокнижнику

Глава 1

— Что за отвратительная морда…

Из зеркала на меня с тоской смотрело розовощёкое личико. Льняные кудряшки, нос пуговкой, губки бантиком… Кукла Маша в самой дешёвой комплектации. Не хватает только надписи «лохушка» посередь лба, но уверена, и без неё эту девчонку разводили все, кому не лень.

— На утренний туалет отводится полторы минуты, — сказала желчная тётка, которая и приволокла зеркало. — И не забудь причесаться.

Эта швабра уже успела довести меня до белого каления. Я ещё толком в себя не пришла, очнувшись в чужом теле, а она тут развела форменную дедовщину: одеться за две минуты, кровать заправить за одну, в глаза не смотреть, звуки не издавать.

Утро грозило разочаровать нас обеих, потому что подчиняться я не спешила. И в принципе не спешила — как знать, не посмертная ли это галлюцинация? Только зря напрягаться. Говорят, умирающий мозг выкидывает штучки и похлеще, чем муштра с утра пораньше.

— А что такое, мы куда-то спешим? — бросила я пробный шар. Заодно пощупала одеяло (тонковато) и собственную коленку (жеребячья). Всё казалось на удивление реальным.

Особенно выделялись в этом плане металлические полосы на руках. Широкие и гладкие, весят прилично. На изящные браслетики не тянут. Девчонка что, так сильно хотела подкачать тощие руки, что даже спала в утяжелителях?

Глаза-буравчики вперились в меня с открытой неприязнью.

— Опоздать на церемонию Благого утра значит нанести ре́гину оскорбление. Никто не спустит это с рук, будь ты хоть трижды даровита. Так что заканчивай пререкаться, если не хочешь провести остаток дней под землёй.

Я не вполне поняла, пугала она меня подвалом или могилой, но ни в одно из этих мест перебираться не хотелось в любом случае. Тем более, что последней я едва избежала — бывший муженёк номер пять так озверел, поняв, что остался без гроша, что явился вершить расправу лично. Ну что за человек! Денег всегда можно заработать ещё, а вот жизнь и свобода — активы бесценные.

Безмерно счастлива, что смогла сохранить первый.

А за вторым дело не постоит. И никакие тётки-церберши меня не удержат.

Обстановка как раз располагала ко всякой средневековой мути: каменные стены, платье из дерюги, вместо кровати — широкая лавка. За распахнутыми ставнями ни намёка на технический прогресс, один флажок на башенном шпиле.

— Ни за что на свете я не стала бы оскорблять ре́гина, — заверила я. Знать бы ещё, кто или что это. Регента знаю. Регату. Регину Дубовицкую. На теплоход Аншлага это место не особо похоже, хотя поводов для смеха столь же мало. — Может, пока я одеваюсь, вы милостиво просветите меня, чего ещё не нужно делать, чтобы не навлечь на себя гнев? Пожалуйста. Я без вас совсем пропаду, сами видите: ничего не знаю, ничего не умею, бестолковая. Пропаду-у-у, ой пропаду-у-у…

Всё-таки и от глупой рожи есть толк. Тётка сперва брезгливо поджала губы куриной гузкой, но в итоге сжалилась. А может, ей просто не хотелось и дальше слушать, как я старательно шмыгаю носом, изображая сиротинушку.

— Жемчужина должна быть воплощённой благодетелью, — веско обронила она, — достойной места в Ожерелье регина. Кроткой, как голубка. Тихой, как молчание. Она источает благопристойность, словно аромат чистоты. Её стопы направлены вслед за регином. Её помыслы устремлены к высотам духовного. Её дар обращён на служение. Жемчужина должна быть совершенной, так что если ты всё ещё хочешь быть избранной, то забудь пререкаться и дай мне выполнять мой долг.

— Если всё ещё хочу… А если я передумала? Нет, нет! — Тёткины брови-ниточки взлетели под самый чепчик, так что я поспешила оправдаться: — Конечно же я жажду быть Жемчужиной, даже спать не могу, как хочется, прямо хоть сегодня бы ею стала. Это просто вопрос. Для общего развития.

— Твои желания здесь ничего не значат, дитя, — отрезала она и сунула мне пучок шпилек. — Собери космы, регина не прельщает вульгарность.

Это мы ещё посмотрим, мрачно подумала я. И насчёт желаний, и насчёт регина.

Пока что новая жизнь по всем статьям проигрывала старой. Ни квартиры в центре, ни тачки, ни лица, в которое столько денег вложено, что говорить об этом уже неприлично. Отражение злило так сильно, что хотелось разнести его кулаком. Я что, два раза в неделю в зале потела, чтобы вот с этой плоской задницей разгуливать?! Да на ней даже сидеть жёстко, синяки останутся.

Резкими движениями я закрутила улитку из волос. Похлопала по розовым щёчкам. Нет, я так просто не сдамся. Моя сила не в обёртке, а в знаниях. Вряд ли этот их регин сильно отличается от моих бывших, мужик он и есть мужик. И если у него есть что-то получше, чем унылая келья и мешок вместо платья, я найду способ к этому подобраться.

А если нет — запудрю мозги и выберусь отсюда.

— Я готова послужить регину, — умирающим голоском прошептала я. Пришлось опустить голову, чтобы скрыть хищный блеск в глазах.

— Как и все мы, — церемонно ответила грымза и влепила мне пятернёй между лопаток: — Спину! Ровная спина — признак стойкости духа!

Дай только время, я тебе покажу стойкость духа, подумала я злобно. Я вам тут всем покажу.