Отец подруги. Она его хрупкая одержимость

Глава 1

Есть вещи гораздо хуже, чем застрять зимой в глухой тайге на диком озере без связи и интернета вместе со взрослым здоровенным мужчиной.

Я бы могла убегать ночью от маньяка или отчаянно искать деньги на операцию матери без какой-либо, даже крохотной, надежды собрать ее в срок.

— Может, отдашь уже сумку? — низкий с хрипотцой голос тяжелой вибрацией звучит прямо у моего уха.

Так что да, бывают вещи и похуже.

Вздрагиваю, осознавая, что подозрительно долго стою, уставившись на брусовый дом, и, кажется, вызываю своим поведением некоторые вопросы.

Опускаю взгляд на большую мужскую ладонь, которая по силе ничем бы не уступила медвежьей лапе.

Владислав Александрович Титов…

Даже думать о нем — это что-то.

Два метра ростом, мощный, как скала.

Или, может быть, медведь — купный, мускулистый.

Брутальный, с бородой, русыми волосами, которые сейчас слегка взъерошены от ветра. Зеленые глаза… полные спокойной уверенности. Они не просто смотрят — проникновенно!

— Нет, сумка вовсе не тяжелая, — храбрюсь я, подтягивая на себя ее ремешок.

— Хорошо, — кивает. — Переждем ночь здесь. Завтра за нами приедут.

Титова часто называют акулой бизнеса.

И это определение хоть и упрощенное, но отражает суть его личности: целеустремленность, полное погружение в дело. Успешный предприниматель. Именитый ресторатор.

Однако за этой кажущейся монолитностью скрывается интересный контраст: любовь к природе, к дикой, почти не тронутой цивилизацией стихии. Походы, леса… Среда обитания, где, по его словам, «хрупким неподготовленным девушкам не место».

Но я не его девушка, а личный повар.

Уже месяц нахожусь на его орбите, и эта поездка на базу отдыха — наглядное тому подтверждение.

Моя функция здесь исключительно профессиональная!

А тут… Машина сломалась. Прямо посреди дороги.

Владислав Александрович спокойно вышел, окинул взглядом джип и начал что-то там проверять. Никакой паники. Настоящий волк, наверное, даже в таких ситуациях…

Но на месте поломку устранить не удалось. Пришлось пройтись пешком по тайге.

Недолго, правда. Но уже стало темнеть…

— Откуда вы знали о домике? — изумленно вскидываю взгляд на Титова. — Здесь лесник живет? Вы знакомы?

— Особая охотничья культура. В тайге много таких домиков для охотников, егерей. Кто зашел далеко. Очень похоже на наш случай.

— То есть у вас есть координаты?

— Я езжу сюда каждый год. Разумеется, есть, — взмахивает он рукой в сторону домика. — Идем.

— Мне кажется, в нем уже кто-то есть, — взволнованно ёжусь, заметив следы протекторов на снегу.

— Нет там никого. А если и был, то уже уехал.

Почему он так уверен?

Хотя Титов же охотник, ему виднее.

Он снимает с гвоздя под крышей ключ.

Я бы не дотянулась… хотя, возможно, в прыжке…

Все же мне повезло, что попутчик попался с опытом.

Но я бы могла с утра уехать на машине с Инной и ее мужем. Тогда бы, наверное, уже была на базе, куда и намечалась поездка. Но эти обстоятельства…

Владислав Александрович толкает дверь и заходит первым.

Несмело крадусь позади. Темно. И тепло. Я не ошиблась — здесь был до нас точно кто-то.

Слышу шорохи. В почти непроглядном мраке вспыхивает огонек спички. Титов зажигает керосиновую лампу, и пространство немного проясняется.

— Пока так, — ставит фонарь на деревянный стол.

Я не знаю, как должен выглядеть охотничий домик, но в моем представлении было все куда хуже и с паутиной под потолком.

Здесь же чисто. Стены из бревен, печка. Висят оленьи рога. Немного жутковато, если честно, но в то же время невероятно атмосферно.

Мебели немного: полки на стене, стол, табуретки, топчан широкий, но тем не менее рассчитанный на одного.

Все строго, функционально, с намеком на суровую мужскую жизнь. Как раз в духе Титова.

— А сюда точно никто придет? — взволнованно уточняю на всякий случай. Я впервые в жизни оказалось в тайге и не знаю, чего ожидать.

— Ты кого-то боишься? — отвечает Титов, спокойно расстегивая свою куртку.

Опускаю сумку на пол.

И правда, о чем это я?

С этим мужчиной можно ничего не бояться.

Мы знаем друг друга гораздо дольше, чем я у него работаю. Владислав Александрович не только мой босс, но и отец моей подруги Инны. Я бывала в их особняке много раз до того, как стала там работать.

А еще Титов очень сильный.

Помню, как бунтовала Инна, когда Владислав Александрович не пускал ее на свидание к парню, назвав его безответственным идиотом с мозгами в ширинке.

Инна заперлась в своем «Мерседесе» и хотела упрямо уехать.

Так ее отец просто взял и чуть не перевернул автомобиль голыми руками! Позже, конечно, подруга признала его правоту, обозвав своего дружка так, что не укладывается ни в какие цензурные рамки.

А еще Титов надежный и порядочный человек!

Слишком порядочный…

Ловлю себя на бестактности, недопустимо долго засмотревшись на его руки.

Широкий размах плеч, бицепсы под теплой кофтой грубой вязки, и пальцы...

Совершенно не к месту это любование.

К тому же он старше меня и вряд ли когда-либо посмотрит иначе, чем как на подругу дочери.

— Куртка твоя в тему. Единственное яркое пятно здесь, — задерживает на мне взгляд Владислав Александрович.

А для меня время словно останавливается.

Забываю дышать, слышать шум ветра за окном, ощущать себя в собственном теле, словно превращаясь во что-то эфемерное.

Бессовестно тону в зелени мужских глаз, а может, сгораю в пламени от зажженной лампы, что отражается в зрачках.

— Мне… мне нравится оранжевый цвет, — запоздало пробормотав, расстегиваю молнию.

— Это я уже понял. Ладно. — Владислав Александрович первый прерывает зрительную связь, отвернувшись.

Присаживается на корточки у печи, открывает заслонку, закладывает новую партию дров.

Очнувшись, я подхожу к стене и вешаю куртку на крючок рядом с курткой Титова.

Глава 2

Сонливость улетучивается махом.

Я молчу, не зная, что ответить на этот прямой вопрос.

Впрочем, Титов всегда конкретно и прямо излагает свои мысли. К этому я уже привыкла.

Ну, почти…

Титов откидывает голову назад рядом с моими ногами и прикрывает глаза. А я все равно испытываю тягостное чувство вины за то, что он сейчас на полу, а я устроилась с комфортом.

Обвожу взглядом комнату. А больше-то и места, куда можно лечь, нет.

За этими гложущими мыслями я даже не надеялась, что вообще смогу уснуть, но вой ветра за окном, потрескивание дров в печи и ровное дыхание Владислава Александровича заменили медитативную мелодию.

Не сводя взгляда с волевого профиля Титова, я сама не помню как засыпаю.

…и открываю глаза, когда охотничий домик уже затапливает холодным серым светом таежного утра.

Несколько секунд растерянно хлопаю ресницами, вглядываясь в деревянный потолок, но потом вспоминаю живой смех Инны, суетливые сборы, обещавшие много веселья, долгую дорогу, неожиданную поломку машины и Владислава Александровича.

Его взгляд, его дыхание.

Проклятье!

Поднявшись на локтях, встряхиваю головой, чтобы окончательно проснуться!

Я одна.

Титова в домике нет, и этот факт мгновенно запускает по моему телу колючую нервную дрожь.

Сбросив с себя одеяло, сажусь.

Черная футболка и кофта Владислава Александровича аккуратно висят над печкой на проволоке. Куртка тоже.

Что происходит?

Подскочив, торопливо надеваю ботинки и вылетаю на улицу.

— Ар-р-р! — слышу вдалеке звериное рычание.

Мое сердце подпрыгивает до горла, а по спине в трусы скатывается холодок.

Рычание повторяется, пугая меня до оторопи. На ватных ногах шагаю за домик — откуда-то оттуда и доносятся звуки.

Мозг рисует ужасные картины, как Титова разрывает огромный медведь. Или Титов медведя…

Не знаю, кто кого, но снег точно обагрен кровью!

Остановившись, осторожно выглядываю из-за угла.

Это не зверь рычит, а сам Титов…

Невероятно, но в этот лютый мороз, когда воздух обжигает легкие, он стоит обнаженный по пояс, и суровая зимняя стихия ему нипочем!

Впервые вижу Владислава Александровича без одежды.

Теряюсь, замираю, не в силах шевельнуть даже пальцем.

Взгляд приковывается к мужской спине — совершенной, могучей, с длинным шрамом, напоминающим след от когтей крупного хищника, но придающий Титову еще более мужественный притягательный вид.

Ох, божечки…

Взгляд скользит по округлым мускулистым плечам, по невероятно сильным рукам.

Титов наклоняется, зачерпывая ладонями свежий искрящийся снег, и обтирается им.

А я завороженно смотрю, как снежинки тают на его горячей коже.

Владислав Александрович оглядывается, и я вздрагиваю испугано, застигнутая врасплох.

— Ты почему выскочила на мороз раздетой? — грозно сдвинув брови к переносице, басит Титов.

— Я… я… извините… — растерянно мямлю и пячусь.

— Быстро в дом!

А я ведь и правда куртку не надела, но почему-то не чувствую холода. Наоборот — мне очень жарко! Горят щеки и уши!

Как же неловко вышло… Неловко!

Но, с другой стороны, что я такого сделала.

Я же не знала, что Владислав Александрович любит принимать снежные ванны, да еще и рычать при этом! От удовольствия, наверное.

Я просто волновалась за него, но сейчас, забежав в домик, волнуюсь еще больше. Только теперь не за него.

Титов возвращается, заносит два ведра, полных снега.

Хмуро ставит одно на гудящую от огня печь.

— Ты сможешь приготовить завтрак? — спрашивает, невозмутимо снимая свою нагревшуюся футболку.

— Да… думаю, да, — киваю на автомате и иду к полкам с продуктами. Фу-ф! Вроде бы все хорошо, Титов не понял, что я слишком долго смотрела на него. — Но здесь не очень большой выбор продуктов. Могу приготовить гречку с тушенкой.

— Готовь. У тебя всё вкусно получается.

Когда-то мне повезло побывать на открытии клуба-ресторана Владислава Александровича.

Я была там в качестве гостьи по приглашению его дочери.

Но на банкете случился неожиданный казус — шеф-повар неудачно приготовил шоколадный мусс. Он получился слишком сладким, оттого его вкус казался плоским, без приятного послевкусия.

У Титова было такое лицо, будто он готов не только сжечь повара, но и весь мир.

Пришлось спасать ситуацию. Я добавила в мусс немного соли, притупив излишнюю сладость.

С тех пор я готовлю для Владислава Александровича.

— Интересно, а что там? Вы не проверяли? — киваю на заклеенную скотчем коробку, стоящую на верхней полке.

— Понятия не имею, — равнодушно хмыкает Титов, подбрасывая дрова в печь.

Я беру небольшой нож и с любопытством разрезаю скотч.

— Ого… — Аккуратно достаю бутылку сухого красного вина. Многолетняя выдержка. Очень дорогое. Итальянское. Я научилась разбираться в напитках, когда начала работать у Титова. — Это тоже часть охотничьей культуры?

— Нет. Но, возможно, кто-то оставил в знак благодарности за гостеприимный дом. Или забыл. Не знаю. Мало ли кто здесь был до нас.

— И вино, и шампанское… Видно, этот кто-то — очень щедрый и богатый человек…

— Видимо, да.

Открывалка в местном мультитуле до безобразия неудобная.

Я безуспешно пытаюсь открыть банку с тушенкой, но смогла лишь пробить небольшую дырочку.

— Оставь, — встает за моей спиной Владислав Александрович и неожиданно кладет поверх моей руки ладонь.

_______

Друзья, добро пожаловать в новинку! Добавляйте книгу в библиотеку – история обещает быть очень горячей и интересной. И поддержите, пожалуйста, лайком (мне нравится) кнопочка на главной странице книги, где аннотация. Это очень важно для автора на старте.

Глава 3

Она такая большая, горячая, чуть шершавая.

И от этого контакта кожа к коже меня вдруг захлестывает волной жара.

Мурашки бегут по руке, но они прячутся под длинным рукавом кофты.

Хорошо, что Владислав Александрович их не замечает. Не видит этой реакции, иначе бы наверняка уволил бы меня.

Так странно — хочется одернуть руку, и в то же время нет. Оставить как есть. Под его ладонью.

Я знаю его не только как заботливого отца, но и как строгого начальника, который не терпит таких вот интрижек. Об этом мне как-то рассказывала Инна.

Однажды в особняк Владислава Александровича устроилась горничной девушка, пытавшаяся соблазнить ее отца дешевым трюком со «случайно» упавшим с ее голого тела полотенцем. На следующий же день она была уволена.

Титов закрытый в плане личной жизни человек, но, думаю, она у него бурная. И он не ведется на дам, использующих такие дешевые уловки.

И он точно не заинтересован и в моей странной реакции.

Ведь я просто повар, а он — на вершине мира. Я просто девчонка, а он — состоявшийся мужчина. Я позволила себе думать о нем после того самого открытия нового ресторана, а он вообще обо мне думает… в этом плане…

— Я сам, — говорит Титов низким голосом.

Отодвигает меня мягко, и я почти физически ощущаю пустоту там, где только что была его рука.

Два коротких движения, щелчок — и банка, с которой я безуспешно боролась, поддается ему мгновенно.

— Держи, — возвращает мне ее.

— Спасибо, — бормочу и, встретившись с Титовым взглядом, опускаю свой, будто Владислав Александрович способен прочитать мои мысли, и добавляю резче: — Дальше я справлюсь сама!

Прячусь за готовкой.

— Это лучшее, что могло получиться из тушенки и гречки, — вздыхаю, накрывая на стол.

— Когда я был привередлив? — хмурится Титов, садясь на табуретку. — Тем более в походных условиях. Ты тоже давай-ка садись поешь.

Удивленно вскидываю брови.

Конечно, я лучшая подруга его дочери, но никогда не пользовалась этим, не ела за одним столом с боссом.

Это было бы слишком дерзко, да и Титов никогда не приглашал. Поэтому сейчас я удивляюсь.

— Ну? — выдергивает он меня из глубины мыслей.

Когда я остаюсь наедине с этим мужчиной, невольно тону рефлексии.

Наложив на тарелку гречки, сажусь на кровать напротив Титова.

— Наверное, хрупкие девушки вроде тебя не привыкли есть такое на завтрак, — рассуждает он и с аппетитом ест кашу.

— За неимением другого вполне сгодится и это.

— Надо с этим что-то делать. Здесь недалеко есть озеро. Удочки лежат в машине…

— Вы собираетесь на рыбалку?

— А зачем я сюда приехал, по-твоему? Ворон считать? — приподнимает он бровь.

И я, снова не выдержав пронизывающего взгляда, опускаю свой в тарелку, угловатыми движениями перемешивая кашу ложкой.

***

Титов широкими шагами идет впереди.

Я еле успеваю за ним!

Хорошо, что он все-таки разрешил мне пойти с ним, хотя и ворчал сначала, говорил, что буду мешать. Но оставаться одной в домике мне было страшно.

Так, главное — держаться рядом! Ускоряюсь и уже бегу следом.

— Владислав Александрович, на самом деле я не настолько бесполезная, как вы думаете! Я ведь повар! Поэтому рыбу не боюсь. Даже живую!

— Капюшон на голову натяни… повар, — ворчит, не оглядываясь. — Не хватало еще застрять здесь с тобой простывшей!

— Застрять? — ахаю и, еще ускорившись, все-таки догоняю Титова. — Нас разве не ищут?

— Ищут, — рокочет в ответ. — И найдут.

— Хорошо… Вы меня успокоили.

На горизонте виднеется серебристый джип. Владислав Александрович открывает багажник, забирает удочку, бур, какой-то чемоданчик и пару раскладных стульев.

Прикинув, сколько идти до озера, которое я еще даже не видела, насмеливаюсь предложить свою помощь. Потому что все тащить одному, наверное, неудобно.

— Я тоже могу что-нибудь нести.

— А справишься? — бросает на меня взгляд с доброй усмешкой.

— Я не безнадежна…

Ухмыльнувшись, Титов решает доверить мне удочку. Когда беру ее, наши пальцы случайно соприкасаются.

На мне перчатки, на Владиславе Александровиче тоже, то между нами словно пробегает электрический разряд.

— Очень повезло… — слетает с моих губ неосознанно.

— Что повезло?

Сердце пропускает удар.

Я никогда в жизни не признаюсь ему, что мне повезло стать объектом его мимолетного прикосновения.

Я еще не выжала из ума. Кажется, я краснею. Но смущение прячет мороз, который и кусает кожу докрасна.

— П-повезло Инне с вами, — придумываю на ходу. — Вы замечательный отец. — А это истинная правда.

— Угу… — нахмурившись, Титов отворачивается. — Ладно, девочка, шагай, раз увязалась со мной.

Озеро чистое, но от того, что замёрзшее, похоже на голубоватый хрусталь! Только кое-где проглядывают причудливые пузырьки воздуха. А вокруг — ни души…

Глава 4

— А что это за ковшичек такой интересный? — с любопытством спрашиваю, рассматривая со всех сторон посудину. — Маловат, чтобы складывать рыбу. Или вы ловите мальков?

— Это для ледяной крошки, — хмыкает Титов, продалбливая буром лунку с привычной ему ловкостью.

Наверное, рыбалка для мужчин — это что-то медитативное, потому что, засев с удочкой, Владислав Александрович почти не двигается, молчит, неотрывно прожигая лунку взглядом.

Я стараюсь ему не мешаться, брожу недалеко по озеру, рисую носком ботинка на припорошенном тонким слое снега льду картины.

Морозец все-таки пробирается под куртку, и я ёжусь.

— Лиза! — строгий оклик, подхваченный эхом, заставляет меня вздрогнуть и обернуться.

— М?

— Иди сюда.

Охотно шагаю к Титову.

— Нужна моя помощь? Я только за. Могу…

— Возьми термос и выпей чаю, — небрежно указывает рукой на рюкзак. — Ты начинаешь мерзнуть, а я не знаю, насколько затянется рыбалка.

— В принципе, вы предупреждали, — пожимаю я плечами.

Расстегнув рюкзак, достаю термос.

Обычный черный чай, но на кажется, что в нем собраны все ароматы зимнего леса. Чай немного обжигает язык, но от желудка тепло разливается по всему организму.

— И мне налей, — просит Владислав Александрович.

Киваю машинально, еще не понимая…

А потом меня словно ударяет током — я же пила из крышки термоса!

А других кружек нет…

— Все в порядке, Лиза? — смотрит Титов на меня вопросительно.

Смущаюсь ужасно.

Наливаю чай в эту же крышку-кружку, стараясь не выдавать волнения, и протягиваю Титову.

А он как ни в чем не бывало забирает и делает глоток.

Я не заразная и не брезгливая, тем более когда дело касается Владислава Александровича.

Просто это… интимно, что ли. Его губы прикасаются к кружке там же, где только что касались мои.

Глупости, конечно, но эта мысль не отпускает.

Мне вдруг становится жарко, несмотря на мороз.

И колени дрожат.

Неловко опускаюсь на второй стул.

Нужно отвлечься.

Прищурившись, смотрю на зимнее солнце, висящее низко над горизонтом, на искрящийся под его лучами снег и пытаюсь думать о чем-то возвышенном.

А тишина, нарушаемая редкими словами Титова, когда он комментирует свой улов, и правда действует умиротворяюще.

В какой-то момент я снова ловлю себя на том, что просто смотрю на Владислава Александровича.

На то, как он хмурит брови, когда леска дергается, как ловко расправляется с рыбой и как его дыхание превращается в пар на морозе. В этой его сосредоточенности и мужской силе я нахожу что-то невероятно притягательное.

— Задумалась о чем-то?

Его вопрос выдергивает меня из задумчивости. Вздрогнув, смущенно отвожу взгляд.

— Просто… красиво здесь, — бормочу, а щеки заливаются краской.

— Да. Красиво, — приподнимает уголки губ Титов.

Эти слова такие простые и ничего не значащие, но Владислав Александрович поворачивает ко мне лицо, и в его взгляде мне мерещится что-то… теплое, внимательное. Что-то, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Замерзла?

Качаю головой, хотя пальцы уже начинают неметь от холода. Не хочу, чтобы Титов подумал, что я незакаленная слабачка.

— Все хорошо.

— Я отойду ненадолго? — встает он со стула. — Проследишь за удочкой?

— Конечно! — привычно киваю. Наверное, попроси он меня оседлать лося, я бы тоже кивнула, не задумываясь.

— Я здесь недалеко, — предупреждает.

Владислав Александрович скрывается за стволами хвойных деревьев.

Удочка лежит на его стуле, и я за ней слежу.

Не так уж это и сложно… пока она не начинает дергаться и стремительно сползать в лунку.

Подскакиваю.

Нужно было сразу взять удочку в руки, но я не сообразила!

Успеваю на нее наступить, но, не рассчитав, соскальзываю ногой в лунку . Первое ощущение — обварило кипятком. В панике хватаю ртом воздух.

— Лиза! — грохочет голос вдалеке.

Не вижу Титова, но слышу его быстрые шаги, а потом дыхание прямо надо мной. Он одним рывком выдергивает меня из лунки.

— Я… не понимаю, как умудрилась…

Титов быстро стягивает с себя куртку.

— Снимай штаны! — приказывает.

Я дрожу и трясусь от страха, холода, адреналина. Мне сложно соображать, перед глазами все плывет.

— Блядь, — шипит Титов, присаживаясь на корточки. — Держись за меня!

Я чуть не падаю, но успеваю вцепиться в плечо Владислава Александровича, когда он стягивает с меня ботинок, затем сдергивает штаны вместе с колготками с мокрой ноги.

Успеваю лишь охнуть, когда его сильные руки оказываются на моих бедрах, и я так хорошо чувствую его пальцы, которые властно впаиваются в мою кожу на обнаженном бедре.

Титов сдергивает меня со стула и закидывает себе на плечо, обматывает голую ногу своей курткой и быстро несет меня в домик.

— Я все испортила… Простите, — шепчу онемевшими губами.

Титов ничего не отвечает.

Я слышу только его тяжелое шумное дыхание.

Он заносит меня в домик, и тепло нагретых стен сразу приятно окутывает нас.

Титов усаживает меня топчан, опускается рядом на пол, аккуратно берет мою ногу, кладет на свое колено и начинает разматывать куртку.

— Опасно оставаться в мокрой одежде на морозе, — говорит. — Как себя чувствуешь?

— Нормально…

Правда, кожа на ноге покраснела и горит огнем, а пальцы побелели. Владислав Александрович растирает их пальцами.

— Нужно восстановить кровоток, — поясняет, сосредотачиваясь на этом.

А я сижу, боюсь пошевелиться, нарушить эту странную наэлектризованную тишину. Даже нормальный вдох кажется непосильной задачей — настолько мне волнительно ощущать его руки, чувствовать его тепло.

Ловлю взглядом каждое движение рук Титова, каждый нюанс сосредоточенного выражения его лица.

Когда Владислав Александрович ведет горячими чуть шероховатыми ладонями вверх от щиколотки до колена, у меня на коже рассыпаются мурашки.

Глава 5

Титов

Ее кожа под моими ладонями, скользящими по бедру, ожидаемо нежная и такая гладкая, что пробуждает во мне примитивные животные инстинкты.

Это тактильное, если не сказать, интимное ощущение кожа к коже вызывает цепную реакцию на физиологическом и психологическом уровне.

Если бы я знал, что так будет, накануне поездки нашел с кем заняться сексом, с тем расчетом, чтобы сейчас не испытывать такую сильную потребность.

За грудиной все жмет, в паху под грубыми штанами пульсирует, а подавленные социальными нормами инстинкты рвутся наружу с неукротимой силой, грозя смести все барьеры приличия.

Лиза, бесспорно, обладает яркой притягательной внешностью. Молодость, скромность, некоторая наивность, создают вокруг нее ауру чистоты и невинности, напоминая образы прерафаэлитских мадонн.

Ее высокий рост контрастирует с хрупкой фигурой, подобной тонкой тростинке, что придает Лизе особую уязвимость, вызывая почти параноидальный страх повредить эту тонкую изысканную конституцию неосторожным прикосновением.

Длинные светлые волосы, большие голубые глаза, миловидные черты лица – все это формирует образ пленительной недостижимой красоты, перед которой я бессилен.

Только человек, лишенный эстетического чутья или физически слепой, не смог бы оценить такую утонченную красоту.

Мой интерес возник к Лизе не спонтанно, а формировался постепенно.

Я мимолетно изучал ее во время приходов к моей дочери.

Вся коммуникация со стороны Лизы сводилась к формальному вежливому приветствию, что, впрочем, вполне логично и понятно.

С ее точки зрения, я – фигура нейтральная, отец ее подруги, сейчас работодатель, не более того. И меня это полностью устраивало – восхищаться девчонкой молча со стороны… учитывая нашу разницу в возрасте.

И ее комплименты о том, какой я хороший отец, не дают расслабиться. Они отлично приземляют. Как бетонная плита сверху. Напоминая, кем меня видит Лиза.

Я даже на работу ее взял, чтобы мелькала перед глазами почаще, ей даже не обязательно что-то готовить, я готов оплачивать просто ее присутствие. Хотя Лиза и правда вкусно готовит.

Еще полчаса назад я спокойно рыбачил и думал что со мной все хорошо, а потом Лиза провалилась ногой под лед…

Ловлю себя на том, что соскальзываю кончиками пальцев на внутреннюю поверхность ее бедра и уже не растираю ногу, а глажу. Нежно, деликатно.

Не как мужчина, который хочет помочь, а как мужчина, который просто хочет…

Лиза слегка прогибается в спине, вонзается ноготками в одеяло.

А я едва не теряю здравый рассудок, замечая на розовом хлопке ее трусов небольшое влажное пятнышко. Мне хочется продолжать ее гладить и не только.

Я давно вышел из пубертата и умею себя контролировать, но попроси Лиза сейчас поцеловать ее, я бы это сделал. Это и не только.

Но она не просит.

Наваливаюсь грудью на топчан, чтобы стать еще ближе к девчонке.

— Тебе уже лучше? — спрашиваю, понимая, что и мой голос уже звучит не как у мужчины, который хочет помочь.

Я уже об этом жалею.

— Д-да… — бормочет она нерешительно.

И я ощущаю, как дрогнула ее нога, когда я слегка ее приобнял. Давно я не обнимал женские ноги.

Разум затуманивается вожделением.

Я словно пьяный, вроде бы понимаю все, но не чувствую границы дозволенного. Пожалуй, это одна из самых трудных задач – оставаться хладнокровным, когда с тобой один на один привлекательная девушка.

Изоляция, проклятый домик посреди тайги, розовые влажные трусики – все работает против меня!

Еще немного и я начну тереться щекой об ее колено, пусть и железно уверенный в том, что когда этот морок сумасшедшего пройдет, я буду сожалеть.

Я действительно думал, что со мной все хорошо. Обычно я не такой вообще. Женщины обижаются на меня, называя сухарем.

А здесь...

Черт его разбери.

— Владислав Александрович… — Лиза шепчет негромко, но ее голос словно оглушает, — а с вами все в порядке?

И это ее обращение действует на меня как ушат ледяной воды.

Еще никто в постели не называл меня официально Владислав Александрович. Да они и не говорят, стонут только.

И я осознаю, что едва не переступил черту. Еще немного и точка невозврата была бы пройдена.

Лиза — всего лишь юная неопытная девушка.

И я почти этим воспользовался, поддавшись минутной слабости. Да, Лиза восхитительная, я не отрицаю, с эгоистичной точки зрения ее прекрасное тело, доброжелательный характер — это соблазн. Рядом с ней я чувствую себя иначе.

Особенно сегодня. Особенно минуту назад.

Но Лизе нужны ровесники, люди ее возраста, с ее интересами. Связь с мужчиной, как я, обречена на провал, на несовместимость. Я это осознаю.

И именно Лиза невольно спасла меня от неразумного поступка. Спасибо ей за это.

Медленно, словно прощаясь, я убираю руки от ее ноги, создавая дистанцию.

Чувствую себя изрядно разбитым, как после сильного запоя. Похмелье, но не алкогольное.

Нужно привести мысли в порядок. Освежиться! Выветрить из головы остаточную хмель. Черт бы побрал эту тайгу…

— Со мной тоже порядок, — прохрипев, встаю на ноги. Отворачиваюсь. — Вернусь на озеро за вещами.

Мороз отрезвляюще бьет в лицо – то, что надо.

Не сразу накидываю куртку и надеваю шапку, давая возможность телу немного промерзнуть.

Еще никогда тайга не действовала на меня настолько противоречиво.

Раньше я рвался сюда как на спасительный от городской суеты оазис, теперь считаю, что нужно поскорее вернуться в деловую среду. Там внимание все-таки рассеивается на разные дела, а пока я здесь концентрация только на девчонке.

Но можно же найти и другие занятия? Можно, конечно. Но сложно. Одна рыбалка чего стоила!

Глава 6

К моменту, когда я возвращаюсь в домик, похмелье вызванное близостью с Лизой окончательно рассеивается.

На смену ему приходит чувство разочарования.

Не в ней, нет, в себе самом.

За то, что позволил себе лишнего. Чуть не залез на девчонку, совершив непоправимую глупость. Больше такого не повторится никогда.

Бросив у порога рыбацкий инвентарь и пакет с рыбой, я все же вынужден встретиться взглядом с Лизой.

Она уже переоделась в запасные штаны, а ее мокрые вещи сушатся на проволоке. Лиза молчит, но ее взгляд… он изменился.

Она смотрит на меня дольше обычного. Ее и без того выразительные глаза сейчас слегка округлены.

Что это? Удивление? Страх? Непонимание? Возможно, все вместе. И этом моя вина, я это полностью признаю. Именно я нарушил негласные границы, создал неловкую ситуацию.

— Кхм… как твоя нога? — кашлянув в кулак, спрашиваю, разрывая давящую тишину в домике.

— Нормально, — кивает Лиза. — Нет… не так… замечательно. Мне уже гораздо лучше и спасибо вам за это!

Лучше? «За это»? Интересно…

— Рад, что тебе лучше.

Девчонка снова прожигает меня взглядом. Да что же такое?

— Вы… рыбу принесли, Владислав Александрович? — теперь она разрывает тишину. — Можно приготовить бульон и пожарить.

— Да, было бы неплохо…

— Тогда я берусь за работу, да? Я же все-таки ваш повар… вы мой начальник…

Спасибо, что напомнила.

— Я тогда ее разделаю.

— Что вы? — ахает. — Нет, нет. Я все сделаю сама. Это моя обязанность. К тому же вы и та… — замолкает на полуслове.

— Я, что? – переспрашиваю чуть на взводе.

Замечаю, как у Лизы краснеют щеки, хотя, возможно, оттого что она близко стоит у печи.

— Оказали мне большую услугу. Спасли. От обморожения.

Каждое неуверенное ее слово, как искра в бочку с керосином. Нет, она либо и правда, безнадежно наивная, либо это скрытый полунамек. С эгоистичной стороны, конечно, хотелось бы второго.

Молча прохожу мимо и беру большой нож. Взяв пакет с рыбой, выхожу на улицу. С недавних пор здесь мне стало комфортнее, чем в теплом домике…

В плане готовки все, за что бы ни бралась эта девчонка, выходит изумительно. И я периодически говорю ей об этом, причем с беспристрастной точки зрения, но Лиза неохотно принимает мою похвалу, стесняется.

Даже удивительно, что в наше время еще остались такие девушки.

— Владислав Александрович… — с осторожностью говорит, забирая мою тарелку со стола, после того как я поел, — я не знаю, насколько это реализуемо в наших обстоятельствах…

— В наших? Что ты имеешь в виду? — провожаю ее взглядом, пока она отвернулась.

— В таежных обстоятельствах. Я бы хотела помыться.

Призадумываюсь лишь на мгновенье.

— Не вопрос. Организую. Но не ванна с пеной будет, разумеется.

— Да мне и не надо ванну, а так… как-то хотя бы.

Встаю из-за стола.

Конечно, я понимаю, что девчонке здесь не место. Подобного рода отдых походит мужчинам, и то, далеко не всем, а закаленным к жестким условиям.

Если бы я знал, что так будет, не сажал бы Лизу в свою машину, а отправил с дочерью и зятем. На базу, где все обустроено для личностей понежнее.

Но по моим прогнозам: за нами выехали еще сутки назад, но если здесь еще никого нет, то дело только в развилке. Не в ту сторону свернули, объезжая по крюку и проверяя домики, где нас нет. Сегодня в ночь, максимум завтра под вечер машина доедет и до нас. С железной вероятностью.

Чтобы Лиза могла помыться, я растапливаю для нее свежевыпавший снег. В тайге он достаточно чистый.

— Скажешь, когда я могу войти? — Набросив на плечи куртку, снова выхожу на улицу.

Вечереет.

Побродив немного вокруг домика, присаживаюсь на корточки у стены, запрокинув голову и уперевшись затылком в брус.

Сконцентрироваться на чем-то другом невозможно. Мысли все время возвращаются к тому, что сейчас происходит за этой тонкой дверью. Лиза моется…

И перед глазами, как навязчивая мелодия, вспыхивают ее обнаженные образы, позы, изгибы тела. Это мучительное искушение, жгущее изнутри.

Хочется, безумно хочется приоткрыть дверь и убедиться, что фантазии совпадают с реальностью. Эта мысль пульсирует в висках.

Раздраженно сжимаю пальцами переносицу.

По возвращении в город неплохо было бы завести себе постоянную сексуальную партнершу, чтобы было на ком сбрасывать пар. Лет так тридцати или постарше. Приемлемый вариант, да.

В последнее время я по шею погряз в работе. Интриги со шлюхами меня не интересовали.

В принципе, меня все устраивало, пока мои пальцы не прикоснулись к Лизиной ступне.

Меня одолевают эмоции.

Что-то подобное я испытывал лишь однажды с Ольгой, моей первой и единственной женой, матерью Инны. Но у нас с ней не сложилось. Она нашла себе иностранца и уехала к нему в Германию. Хотела забрать с собой дочь, но я не позволил.

Тогда, конечно, я болезненно переживал наш разрыв и, как многие в такой ситуации, искал забвения в череде бессмысленных связей. Возможно, пытаясь отомстить Ольге, которая теперь с комично-фальшивым акцентом называет себя Хельгой.

А потом… как-то перегорело.

В один день, словно кто-то щелкнул выключателем, и все чувства исчезли.

Мне стало все равно.

Сейчас мы поддерживаем связь с бывшей, хотя и ограниченную. Общаемся только по вопросам, касающимся Инны.

Изредка она приезжает в наш город, чтобы повидаться с дочерью. Зовет Инну к себе в Германию, но та ни разу не согласилась, даже став взрослой. Видимо, детская обида слишком глубока. Что ж, ее право.

Пытаюсь снова сравнить то, что чувствую сейчас, с тем, что было в прошлом с Ольгой, и понимаю – это совершенно разные вещи.

Прежние эмоции, по сравнению с сегодняшними, кажутся блеклой имитацией, сделанной через копировальную бумагу.

А то, что я испытываю сейчас… на грани.

Невольно сжимаю кулаки, когда слышу, как в домике звякнуло ведро.

Глава 7

Лиза
Вновь и вновь вспоминаю прикосновения Владислава Александровича.

Они до сих пор горят на моей коже. Ах, эти приятные тактильные воспоминания о его ладонях, скользящих по бедру, вызывают смесь возбуждения и тревоги. А взгляд, пронизывающий, почти хищный, такой, что хотелось покорно склонить голову.

И я отзывалась на него неброско… тайно, сгорая от ощущения, будто под кожей разливается жидкое пламя. Владислав Александрович никогда прежде не смотрел на меня так выразительно.

И его голос… обычно грубый, с едва уловимой хрипотцой, в тот момент казался бархатным, обволакивающим.

Каждое прикосновение его длинных пальцев к внутренней поверхности моего бедра было настолько деликатным, но я была на грани… на грани потери контроля, утопая в мечтах.

Но что, если это всего лишь мои фантазии? Что, если я выдаю желаемое за действительное? Что, если я дорисовала детали, которых на самом деле не было? Может, мне просто все это почудилось?

Разве такая, как я, может заинтересовать Титова? Это бред.

Я думаю, такого мужчину привлекают лощеные женщины изумительной красоты, с роскошными формами и в дорогих нарядах.

А я тощая скромная повариха.

Но в моем сердце будто распускается чудесный цветок и становится тепло и даже слегка щекотно от этих фантазий. Пусть хотя бы они у меня останутся.

— Владислав Александрович, сегодня могу я поспать на полу, — предлагаю, расстилая одеяло.

— Что? — оборачивается хмуро. — Не говори ерунду, Лиза.

Его недовольный тон махом опускает меня с небес на землю. Но я просто хотела поступить по-честному. Мне неловко, что Титов всю ночь сидит на полу. Это же жутко неудобно!

— Я сочла, что у нас демократия…

— Не выдумывай! — бросает на пол одеяло. — И никогда больше не предлагай мне такого.

— А что в этом плохого? — искренне недоумеваю. — Я всего лишь хотела, чтобы и вам было комфортно. Потому что, кажется, доставлю вам хлопот. Мы попали в такие условия, где меня незаметно стало много. Вас это напрягает.

— Ты не забугорная пропаганда, чтобы тебя стало незаметно много. Ложись спи.

Когда Титов сурово приказывает, ни у кого не остается шансов оспаривать его слова. Трусливо вжав голову в плечи, юркаю под одеяло.

Уже глубокая ночь, а я все никак на могу заснуть.

Рассматриваю очертания руки Владислава Александровича в лунном свете, которую он вытянул на краю топчана.

Его пальцы наравне с моей грудью, очень близко. Я могу разглядеть каждую черточку. Титов уже уснул, а я рискую прямо сейчас потерять работу… потому как осторожно прикладываю кончик своего указательного пальца к запястью Владислава Александровича, надеясь, что этого не почувствует.

Для чего я это делаю? Сама не знаю.

Но, как под гипнозом, веду пальцем вниз, ощущая тепло кожи Титова и его волоски.

И это кажется мне опасным занятием, просто ух! Я чувствую себя рискованной. Авантюристкой какой-то. Но ничего не могу с собой поделать. Да и Титов никак не реагирует.

Снова веду пальцем вверх, и вдруг картинка перед глазами ярко вспыхивает, словно молния.

Испугавшись, вздрагиваю и одергиваю руку.

Яркий холодный свет, бьющий в окно, не исчезает. Я не понимаю, что происходит, мне страшно.

— Владислав Александрович, — зову, уже не с тем настроением прикасаясь к его плечу. — Так что-то светится…

Титов открывает глаза. Медлит всего секунду и встает.

— Ну наконец-то, — говорит, шагая к двери.

Я сажусь, когда он распахивает ее. И лишь сейчас понимаю, что тот странный свет — от фар автомобиля. Слышу хлопок дверцы, скрипучие шаги по снегу.

— Я тебя уже заждался, Кац! — бодро, как будто даже не спал, заявляет Титов.

И через мгновение я вижу появившуюся на пороге крепкую высокую фигуру. Игоря Каца я знаю — он давний друг Владислава Александровича и тоже собирался с нами на базу отдыха.

— Свернул не в ту сторону на развилке. Много времени потерял в пути.

— Я так и подумал, — хлопает его по плечу Титов.

Мужчины стоят и еще о чем-то переговариваются, но уже тише. Я вдруг слышу еще чьи-то торопливые шаги по снегу.

— Пап! Папа, у вас все хорошо? — взволнованно спрашивает Инна, подойдя к домику.

— А ты что здесь делаешь? — хмыкает Титов. Поворачивается к Игорю. — Зачем ты ее взял? А вдруг бы у вас тоже что-то в дороге случилось?

— Ты же знаешь свою дочь, Титов.

— Я вообще-то очень о тебе переживала, папа! — возмущенно восклицает Инна и поверх его плеча взглядом находит меня. — А за Лизу не переживала почти, потому что она в надежных руках! — сообщает гордо и заходит в домик. — Да уж, атмосферненько здесь у вас…

— Привет! — вытянув руки, спешу обнять подругу. — И почему это ты не переживала?

Мне хочется улыбаться и шутить. Я очень рада видеть подругу. И рада, что нас нашли.

Мне не придется больше мыться в ведре и готовить на печке-буржуйке, спать на топчане и много чего еще. Но я испытываю и легкую грусть.

Потому что тот, с кем я вынужденно оказалась в одном домике, одним своим присутствием превосходно скрашивал бытовые неудобства.

— А что за тебя переживать? — широко улыбаясь, поглядывает на отца. — Ты в надежных руках!

Да, в очень надежных.

Инна только со стороны может показаться зазнавшейся мажоркой.

На самом она очень добрая, порядочная и сострадательная девушка. Она не боится крови и может оказать первую помощь. Умеет ездить верхом на лошади, разжигать костры без спичек и сможет смастерить удочку из подручных средств.

У Инны еще много скрытых талантов, о которых непосвященные люди не догадываются.

А все благодаря Владиславу Александровичу. Это он ее всему научил. Он не откупался от дочери деньгами, всегда уделял ей внимание, спешил на помощь.

— Как что скажешь… — бухчу я смущенно и отворачиваюсь к печке.

А руки у Титова и правда надежные…

На сборы нам понадобилось минут пять. И то я задержалась — не сразу нашла свою резинку для волос.

Глава 8

— Па-а-ап, — Инна наваливается на переднее пассажирское кресло, обнимая отца за шею. — А Лизка сильно испугалась, когда вы застряли в лесу? — шутливо хихикает. — Наверное, у нее была паника? Лиза всегда такая трусишка, а в таких ситуациях…

Не то чтобы я испугалась, но, помню, застыла, будто парализованная.

Правда, ступор быстро прошел.

— Ни капли не испугалась, — неожиданно заявляет Титов так уверенно, что я сама готова в это поверить. — Она очень умная и смелая девушка.

— Да ладно?! Не верится! — восклицает Инна и тут же оглядывается, сквасив виноватую мордашку. —Лиз, я в самом хорошем смысле слова!

Я только отмахиваюсь. Конечно, я понимаю, что Инна не со зла.

— Именно так. Лиза прекрасно ориентируется в непредвиденных обстоятельствах.

На мгновение и Владислав Александрович оглядывается. Он почти всю дорогу проболтал с Кацем, а я жадно ловила каждый его вдох, каждый взмах ресниц. Мне хотелось впитать каждое его движение.

А сейчас между нами что-то вибрирует. Это похоже на электрический ток, такой... чувственный и горячий.

И я снова не могу наглядеться на этого мужчину. Это какое-то наваждение, сладкое и мучительное одновременно.

Но пусть это останется моей маленькой тайной. Секретом, который я бережно храню ото всех, даже от самого Владислава Александровича.

— А вот теперь мне интересно, — Титов мастерски решил перевести тему, — с какой стати твой любимый отпустил тебя одну в тайгу с Кацем?

На этих словах Игорь хмуро и немного изумленно поворачивает голову к Титову.

— Влад, я не... — начинает он говорить, но Владислав Александрович жестом останавливает его.

— Ой, а у нас не тирания! Или как там это называется? — делано возмущается подруга. — Тем более, уж простите, Игорь, но вы даже как собеседник безынициативный. Поэтому у Егора нет повода для беспокойства!

— Может быть, это потому, что я глубоко женат и меня не интересуют девушки вроде тебя? — хмыкает Кац, не сводя взгляда с дороги.

Инна дует губы и поворачивается ко мне, ища поддержки. Я улыбаюсь и ободряюще обнимаю подругу, но в разговор не вмешиваюсь. Подтягиваю Инну к себе и кладу голову на ее плечо.

Из охотничьего домики мы выехали ночью, а до базы добираемся уже ближе к обеду. Кац проезжает через распахнутые кованые ворота, и мы оказываемся на ее территории — просторной, расчищенной от снега.

Тут стоят две припаркованные машины, шесть красивых двухэтажных коттеджей из лакированного дерева с резными балконами, беседка, баня и большая купель.

— О-о! Ну наконец-то вы приехали! — Из беседки нам навстречу выходит Егор. Приветствует меня кивком головы, а Титову протягивает руку. — Серьезная поломка?

— Нет, но нужна одна деталь, — отвечает Владислав Александрович.

— Завтра решим, — обещает Хорзов. — А пока вам нужно хорошо отдохнуть после двух суток в неприспособленном для жилья домике.

— Ну это как сказать неприспособленный, — непривычно для себя вмешиваюсь в разговор. — Кажется, Владислав Александрович способен адаптировать даже ледяную пещеру под номер люкс.

— Ничего себе как молвила... — удивленно таращится на меня Инна.
И я прикусываю щеку изнутри.

— Спасибо, Лиза, — с легкой улыбкой и еле заметным удивлением говорит Титов. — Неожиданно слышать от тебя такое. И приятно.

Любопытно устроен механизм гастрономических предпочтений Владислава Александровича: на базе отдыха он предпочитает есть еду не из ресторана, а приготовленную мной.

Лестно чувствовать себя наравне, а то и выше именитых шеф-поваров в его личной иерархии вкуса. Однако это льстит до того момента, как осознаешь груз ответственности. Но сегодня Титов дает мне отгул, чтобы я могла отдохнуть.

Инна уходит в свой домик к мужу.

Моя комната располагается на первом этаже под лестницей в домике Титова рядом с кухней — так мне удобнее.

Я и не рассчитывала, что для поварихи снимут отдельный домишко. Но мне моя комната нравится! Кровать большая, интерьер из дерева, с нежными лавандовыми акцентами.

Сажусь на кровать и провожу ладонью по пушистому пледу.

Слышу стук в дверь.

— Дорогая, — заглядывает ко мне Инна в банной шапочке на голове, — Егор для вас растопил баню.

— Для нас? Кого «нас»?

— Ну для тебя и папы…

Меня бросает в жар.

— Не понимаю…

— В смысле, он пойдет отдельно, а ты со мной, — показывает березовый веник. — Так что, идешь париться?

Глава 9

Мне кажется, я могу простудиться… пока спешу по улице за Инной, обмотанная в одно лишь банное полотенце, в такой же, как у подруги шапочке и в резиновых шлепанцах.

Боковым зрением замечаю поодаль разожженный мангал и мужчин, обступивших огонь.

Знаю, что все они из нашей компании, но специально не поворачиваюсь к ним, не пялюсь.

Хотя мне очень... просто невыносимо как хочется узнать, есть ли среди них Владислав Александрович. Наверняка есть… что бы ему одному в домике сидеть?

— Баню там не застужайте! — строго, но по-доброму, кричит Егор Инне.

— А ты опять растопил ее так, что кожа лоскутами слезать будет? — деловито отвечает. — Знал же, что с Лизкой пойду!

— Все нормально, Ин, — спешу закончить их легкий супружеский спор. — Я не против...

— Тогда ладно, — кивает подруга.

Фух, какая же здесь жара!

Признаться, я не люблю особо париться, предпочитая больше умеренные температуры.

Но после охотничьего домика есть желание хорошенько отскоблить себя жесткой мочалкой.

А вот Инна, в отличие от меня, чувствует себя в этой парильне превосходно — развалилась на верхней полке словно римская патрицианка в термах. Вся в отца. Владислав Александрович тоже любитель банного пекла.

Я же примостилась на нижней лавке. Провожу мыльной мочалкой по плечу, и снова и снова проваливаюсь в ловушку мыслей.

Одна особенно настойчиво закрепилась в моей голове — я здесь. Голая. Моюсь. И Титов тоже здесь. В нескольких метрах от меня. И разделяет нас только деревянная стена.

— Ой, что-то пить хочется, — Инна встает с полка. — Тебе принести что-нибудь?

— Да, я бы тоже чего нибудь глотнула...

— Я скоро!

Инна выходит, а я вглядываюсь в мутное стекло в окошке, пытаясь рассмотреть, что происходит на улице.

Эх, ничего не видно...

— Дорогая! — как-то помпезно заявляет Инна, возвращаясь с двумя запотевшими бутылками пива. Одну протягивает мне. — Ледяное. Самое то в баньке!

— Алкоголь в парилке... — вздыхаю. — Инна, ты, конечно, рискованная штучка, а вот мне, между прочим, рано вставать на работу. Я должна приготовить завтрак твоему отцу. Кстати, и тебе с Егором могу тоже.

— А хочешь, я попрошу отца, и он завтра тебе отгул даст? Как тебе идея?

— Я и так третьи сутки толком не работала... какой может быть отгул?

— Так была уважительная причина, вообще-то!

— Спасибо за пиво. Я его выпью, — забираю холодную бутылку. — Но больше не буду. Мне и правда нужно будет завтра с утра готовить! Уже без всяких отмазок. Не хочу, чтобы Владислав Александрович подумал что я лентяйка.

— Ты и лентяйка? — ахнув, Инна садится рядом со мной на лавку. — Кого-кого, а тебя точно так не назвать...

Выпиваю глоток... другой. Пиво хорошее, дорогое с приятным послевкусием на языке. Но я бы все же хотела бы выпить травяного чая с мятой. Но второй раз подругу гонять не буду, да и сама не пойду.

Допиваю бутылочку.

Казалось бы немного совсем и вроде бы все хорошо, даже приятно как-то стало, мышцы окончательно расслабились. Но едва пробую встать, как мир вокруг будто завертелся как в калейдоскопе. Перед глазами плывет.

Так, спокойно, Лиза, только без паники!

Я же алкоголь почти не пью, мой организм к таким вещам не очень-то приспособлен. А здесь видимо на жаре... опьянела.

Ох, как некстати! Инка засмеет!

По-доброму конечно, но мне бы все равно не хотелось бы показаться подруге в таком состоянии.Стараясь выглядеть невозмутимо, встаю.

— Спасибо дорогая, — благодарю не спеша, чтобы выговаривать каждое слово. — Но мне и правда надо выспаться.

— А в купель со мной не пойдешь, что ли? — разочарованно стонет.

— Не сегодня... — выровняв осанку, шагаю к двери парилки.

— Э-э-э, Лиз! — голосом задерживает меня подруга. — А с тобой точно все нормально?

— Да, порядок, — оглянувшись,, слегка улыбаюсь.

— Тогда, может, хотя бы полотенцем прикроешься? Но если тебе принципиально пройтись по улице голой, то я все пойму. — Смотрит на меня с лукавыми чертиками в глазах и мирно приподнимает ладони. — Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне...

Вот же...

— Оу, да... полотенце, — снимаю его с гвоздя.

— Знаешь, я хотела посидеть еще, но все-таки мне больше хочется тебя проводить!

Выходим вместе с Инной на улицу. Оглядываюсь по сторонам — зрение двоится, но понять обстановку все же можно. Титов все еще здесь...

Он стоит в стороне от мангала с Игорем. Кац что-то ему говорит, но все внимание Владислава Александровича полностью устремлено на меня. Смотрит так прямо, едва ли не сверля. Глаза в глаза...

Ах!

Мне хочется застыть в этом моменте.

Я даже холода совсем не чувствую. И почему-то именно сейчас мне бы хотелось подойти к Титову и признаться, насколько мне нравятся его невероятные зеленые глаза... а еще улыбка... каждая морщинка на суровом лице... аромат парфюма...

— Подруга, ты что зависла? — пихает под спину Инна. — Двигай бедрами, а то простынешь. Зима все-таки...

И я иду, точнее, чисто на автомате перебираю ногами.

Я должна... должна признаться Титову хотя бы в том, что... мне нравится аромат его парфюма, к примеру!

В этом же нет ничего предосудительного. Я могу сделать комплимент, а заодно поинтересоваться брендом аромата. Так это не будет выглядеть, как будто я соблазняю отца Инны. И мне, может быть, немного на душе полегчает.

Потому что скрывать столько много восхищения одним человеком оказывается очень тяжело...

— Особенно после пива, да? — слышу насмешливое Инны.

Вздрагиваю на пороге домика Титова. Ошарашенно оборачиваюсь. Подруга научилась читать мои мысли и теперь осуждает?..

— П-прости... что? — осторожно уточняю.

— Ну состояние после пива такое расслабленное.

— А-а... ты об этом...

Глава 10

Кажется, я краснею.

Хотя даже не кажется!

Я очень отчетливо ощущаю жар, обжегший мои щеки.

Ни о чем не подозревающая подружка широко улыбается.

- Судя по всему, ты и правда собираешься отдыхать и не пойдешь больше париться с пивом. Ну как знаешь!

Подмигнув, Инна разворачивается и шагает обратно по двору. Захожу в свою комнату и опускаюсь на кровать. Прикладываю ладони к горящим щекам.

Почему? Почему из миллионов мужчин, из всей этой огромной вселенной людей, почему именно он понравился мне? Владислав Александрович...

Это какая-то жестокая изощренная насмешка судьбы, злая шутка, которая заставляет меня чувствовать себя потерянной.

Еще полгода назад все было понятно и просто. Мои мысли текли размеренно, а сегодня внутри бушует ураган.

И началось все так внезапно, стремительно, буквально за один день, точнее, вечер. Банкет... Титов обнял меня так, будто хотел защитить от всего мира! И я почувствовала его сильную надежную руку на своем теле.

В этот миг что-то внутри меня перевернулось, сломалось, словно тонкая струна лопнула под невыносимым напряжением.

И теперь этот огонь вспыхнувший тогда, горит во мне не переставая. И что мне теперь делать? Куда бежать от этих чувств, которые захлестывают меня с головой? Я понимаю, что это неправильно, запретно, невозможно...

Но как остановить этот безумный водоворот эмоций, как заставить свое сердце замолчать? Я не знаю... я просто не знаю...

Сбросив полотенце на пол, достаю из сумки хлопковый лонгслив и штаны - неброская удобная одежда.

Подсушив феном волосы, собираю их в высокий хвост.

Скрестив руки на груди, прохожусь по первому этажу домика. З

аглядываю в кухню. Ух, ты!

Светлая, окна от пола до потолка, открывающие потрясающий вид на зимний лес. Мебель деревянная лаконичных форм, при этом стильная и функциональная. Интерьер экологичный. Нажимаю кнопочку на чайнике.

Нужно заварить чашку крепкого зеленого чая, чтобы освежить голову! Одна из причин, почему я редко пью - как раз то, что происходит сегодня. Столько странных идей лезет в голову! Пока жду когда закипит чайник, шагаю к окну.

Если прижаться к стеклу сбоку то отсюда можно увидеть что происходит около мангала и бани. Во дворе мужчин уже нет...

Вздрагиваю, когда слышу хлопок двери нашего домика. Торопливо и на цыпочках отбегаю от окна.

В домик входит Владислав Александрович.

- Чего нибудь желаете? - приосаниваюсь.

- Да, - Титов задерживает в проходе кухни и устремляет на меня внимательный взгляд. Не моргает, ни на секунду не сводит с меня глаз, будто пытается проникнуть в самые потаенные уголки моего сознания. - А впрочем... нет. Ничего не нужно. Сегодня у тебя еще отгул. Приступаешь к обязанностям с завтрашнего дня.

Владислав Александрович проходит мимо меня к лестнице.

Провожаю его взглядом. Выдвигаю стул, сажусь. Может быть сейчас сделать комплимент отцу Инны? И тогда мне станет легче. Но сердце колотится чаще от вида мощной фигуры Титова, отделяющейся от меня с каждой ступенькой.

Спускается Владислав Александрович через минут пятнадцать. На нем уже только спортивные шорты. Верх обнажен.

Резко тяну ноздрями воздух, чувствуя, как перехватывает дыхание. Рельефные мышцы играют под загорелой кожей…

От этого зрелища кружится голова, а дерзкая мысль пульсирует в висках: “Боже, какой мужчина…” Конечно такое я врядли решусь сказать Владиславу Александровичу, но похвалить парфюм - могу насмелиться.

Едва Титов закрывает за собой дверь, я подкрадываюсь к панорамному окну.

Эх, опять не решилась. Но ничего. Вечер еще не окончен.

Владислав Александрович заходит в баню, а я сажусь рядом со стеклом. Интересно, когда-нибудь Титов думал обо мне не только как о подруге своей дочери и поваре?

Наблюдаю из-за стекла за мужчинами. Как они отдыхают, выскакивают разгоряченные из парилки и ныряют в снег. Как общаются между собой и смеются.

Особенно внимательно смотрю на Владислава Александровича. Мне нравится на него смотреть и кажется никогда не надоест!

Сгибаю ноги в коленях и облокачиваюсь на них для удобства.

В какой-то момент Титов снова шагает в домик и от этого по всему моему телу словно расползается электрический ток. Пора! Сейчас или никогда… Я просто скажу этому мужчине какие классные у него духи. И все!

Хлопок двери. Подскакиваю на ноги. Видимо, Титову что-то понадобилось в своей спальне, потому как он снова идет к лестнице.

- Владислав Александрович, у вас изумительный аромат духов, - нерешительно бубню ему в спину, а потом случается то, чего я не хотела, но видимо мой мозг настолько устал за все эти дни от моих скромных тайных фантазий, что решил жестко подставить меня, брякнув неосознанное: вы можете меня поцеловать?

Глава 11

Слова срываются с моих губ сами собой, словно они вырвались из клетки, в которой долго томились. Я и сама не ожидала, что осмелюсь попросить о поцелуе. Звук собственного голоса будто эхом отзывается в тишине.

Титов замирает в полушаге от первой ступени. Он стоит ко мне спиной, его лица не видно, но я чувствую его эмоции и напряжение, затаившееся в воздухе.

И спина Владислава Александровича тоже напрягается, плечи застывают. Не нужно видеть его глаза, чтобы понять, как он отреагировал.

Тишина повисшая между нами, словно предвкушение чего-то невероятного. И я будто чувствую взгляд Титова, кожа начинает гореть.

Владислав Александрович все расслышал... понял.

И я испытываю ужас от своей смелости и ликующую радость от того, что наконец-то избавилась от невыносимого напряжения. Мое сердце колотится, как безумное, когда Титов медленно оглядывается.

Сглатываю пересохшим горлом. Божечки! Божечки!

Просьба о поцелуе повисла в воздухе, и мне так тяжело и неловко. Да, я хотела попробовать вкус его губ, снова ощутить тепло его кожи, его прикосновения на себе… Но, эх… Титов — недостижимая мечта! Которая так останется мечтой, и от этого мне грустно.

— Я забыл куда шел, Лиза…

Изумленно округляю глаза. Меня вдруг ведет в сторону от шквала чувств, но я успеваю придержаться за столешницу.

Титов разворачивается ко мне полностью, а я застываю, пытаясь не слишком откровенно пялиться на обнаженную мощную грудь Владислава Александровича.

— Что ты сказала? — звучит его вопрос, как удар горячего хлыста.

— М-м... — Прячу поледеневшие влажные ладони за спину. Нужно срочно перевести тему! Срочно! В то русло по которому я хотела плыть изначально! Иначе... Иначе я не знаю что будет! — Мне понравился ваш парфюм. Что за бренд?

Титов вздергивает бровь:

— Не помню. Инна дарила. Спроси у нее.

— Ах, Инна! — ахаю с деланой улыбкой, наверняка идиотской, потому что не знаю, как еще разрядить накалившуюся обстановку, которую Титов своим неотрывным сверлящим взглядом разжигает еще больше. — Хорошо, я обязательно у нее спрошу.

— Но зачем тебе? — приподнимает уголок губ в улыбке.

— Не спрашивайте... — Вдохнув, стыдливо отвожу взгляд.

— Я тебя понял. И да, уточни у Инны, если тебе это важно.

Он снова шагает к выходу из домика. Фу-ф! Так даже лучше! Но я почему-то ощущаю тихую грусть, потому что Владислав Александрович тактично «не услышал» моей просьбы и блестяще перевел тему в более безопасное для нас двоих русло.

— Чуть не забыл, — уже открыв дверь, останавливается он на пороге домика. — Завтрак подашь не позже девяти.

— Хорошо, Владислав Александрович.

Титов прищуривается с доброй насмешкой.

— Приготовишь для меня завтрак, но прежде скинешь свою обнаженку.

— Да, я поняла! Сделаю! — конечно же, соглашаюсь, и до меня с запозданием доходит смысл того, что имел в виду Титов!

Хлопок двери.

Владислав Александрович выходит на улицу.

Я застываю как вкопанная посреди домика, переваривая его слова.

Обнаженка? Обнаженка?! Он серьезно? Или мой мозг снова пытается подложить мне свинью?!

Или Титов принял мой душевный порыв за какую-то игру и согласился играть по моим правилам?

Нет, больше всего на свете мне бы не хотелось, чтобы Владислав Александрович воспринимал мои слова как что-то несерьезное, ведь я не… лгу!

Но, кажется, это не обман воображения...

Потому как я как завороженная отхожу к окну и наблюдаю за тем, что происходит на улице. Еще несколько раз мы скрещиваемся взглядами с Владиславом Александровичем. Он смотрит на меня гораздо дольше, чем всегда, но его отвлекают приятели.

Еще полчаса я стою у окна, но потом все же заставляю себя от него отойти. Подальше. Еще дальше, чтобы Титов не видел меня, когда вернется после бани в номер. Так будет лучше.

Я ухожу в свою комнату, прикрываю дверь и ложусь на кровать. Переворачиваюсь на бок, стискиваю в кулаке край подушки.

Невидящим взглядом смотрю в стену напротив, потеряв счет времени и задремав, потому не сразу понимаю, холодное зимнее солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрасив все вокруг в ало-серые оттенки, и что в комнате не одна.

Чувствую, как матрас проседает под весом мощного тела. Сильнее зажмуриваю глаза и напряженно вонзаю ногти в подушку.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, Лиза?

Глава 12

Низкий бархатный голос Владислава Александровича обволакивает, заставляя замереть. Я растеряна и не знаю, что делать, куда деваться от этого неожиданного волнующего момента.

В комнате такая тишина, что я отчетливо слышу прерывистое дыхание Титова, как оно учащается, когда он ближе склоняется надо мной.

— Лиза... — шепчет он, и мое имя, сорвавшееся с его губ, звучит для меня приятнее любой музыки.

Забываю дышать, крепко жмурюсь, когда его пальцы осторожно убирают прядь волос с моего лица.

— Я мог бы тебя поцеловать.

Не вижу, но чувствую, что его губы сейчас в ничтожных миллиметрах от моих губ. А еще чувствую жар его распаренной кожи. Слышу свежий древесный аромат и нотки крепкого алкоголя.

— Ты все еще хочешь этого... Лиза?

Он правда собирается меня поцеловать? Или я неправильно поняла?

Нет, все так! Он здесь, надо мной, и ждет моего ответа.

Столько раз я представляла этот первый поцелуй — в сотне разных фантазий. В каждой из которых было до дрожи приятно, волнующе, захватывающе.

Но реальность... реальность оказывается совсем другой. Вместо сладкого предвкушения — жуткая ошеломляющая неуверенность.

Я просто не верю, что Владислав Александрович сам заговорил о поцелуе, сам пришел. Поэтому и каменею, теряюсь, не знаю, как себя вести, что сказать, как дышать. Мое тело словно парализовало от неожиданности, от счастья, смешанного со страхом.

И это не тот волнующий поцелуй из моих фантазий, а нечто большее, нечто нереальное, нечто... страшное в своей непостижимой близости. Кажется, Владислав Александрович думает, что я уснула.

— Какая же ты...

Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что еще мгновенье — и Титов меня поцелует. И я не набрасываюсь на него с объятиями и жаждой до его губ, но и не отталкиваю.

Я просто лежу и притворяюсь, что не осознаю происходящее. Пусть будет так! Это безопасно. Ведь можно оправдаться сном.

Холодная капелька воды падает с головы Титова мне на щеку так неожиданно, что я вздрагиваю.

— Ой… — шепчу на автомате, но глаза не открываю.

И вдруг… больше не чувствую горячего прерывистого дыхания Владислава Александровича на своем лице. Матрас подо мной отпружинивает — Титов встает с постели.

И лишь теперь я подглядываю за ним из-под ресниц — Владислав Александрович молча выходит из комнаты. Лежу в постели, ворочаюсь с боку на бок. Сна нет. Теперь все мои мысли подчинены ему — Титову.

За окном уже глубокая ночь. Вероятно, компания уже разошлась по своим домикам. Осторожно встаю и крадусь из комнаты. На цыпочках поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Туда, где располагается спальня Владислава Александровича.

Зачем? Сама не знаю. Но это непреодолимое желание увидеть его граничит почти с физической потребностью. Но увидеть так, чтобы он меня не заметил. Чтобы это было мое тайное наблюдение.

Бесшумно приоткрываю дверь в его спальню.

Владислав Александрович здесь. Лежит в постели. Лунный свет мягко очерчивает контуры его сильной мускулистой фигуры. Он великолепен. Есть в нем какая-то первозданная животная сила, притягивающая меня. На Титова можно смотреть бесконечно, и никогда не надоест.

***

Каждое рабочее утро мне приходится заводить будильник, чтобы встать пораньше. В будние дни я живу в особняке Титова, а в выходные уезжаю домой к маме и младшему брату.

И пока готовлю ему завтрак, мятая после сна, Титов спускается бодрым, наполненным жизнью. Пары минут общения с ним хватает, чтобы зарядиться энергией.

Так было всегда. Но сегодня я уже заканчиваю готовить салат и берусь за омлет, а Владислава Александровича все еще почему-то нет.

И я даже начинаю волноваться. И уже хочу пойти проверить, все ли в порядке, как он выходит сам. Недовольный, хмурый. Его редко можно его застать в таком расположении духа. Мне кажется, дело в коньяке, которым пахло вчера от Титова.

— Доброе утро, Лиза, — хрипло говорит он, тяжело приземляясь за стол.

— Здравствуйте, — отвечаю, давя внезапную улыбку.

Она появляется от воспоминаний о поцелуе, который мог бы случиться. Мог! Да, наверное, причиной прихода Титова в мою комнату был алкоголь. Но все же он пришел! Значит, что-то натолкнуло его на этот поступок. Какие-то мысли.

— Ммм... Владислав Александрович, — зову, отвернувшись к тумбам, — вам омлет с грибами или с сыром делать?

— Без разницы.

Изо всех сил сжимаю кухонную лопатку. Сердце едва не выпрыгивает из груди от волнения и адреналина, подогревающего кровь.

Осмелившись, говорю тише и быстрее, почти как скороговорку:

— А обнаженку вам куда скидывать?

Глава 13

Титов

«А обнаженку вам куда скидывать?»

Так! Что я собирался сделать? Проклятье… Все махом вылетело из головы! Хм… да, кажется, я пил кофе, глоток которого сейчас застрял поперек горла. Проглатываю, с трудом не поперхнувшись.

— Что ты сказала? — хрипло переспрашиваю.

Лиза молчит, но ее молчание громче любых слов.

В голове молниеносно формируются новые мыслительные цепочки о том, какие варианты обнаженных снимков может показать мне эта девушка. Восхитительная, надо сказать.

Не понимаю, почему с такими внешними данными Лиза не нарасхват у модельных агентств? Есть же на свете глупцы!

— Я говорю, — тихо отвечает, — куда обожженку скидывать?.

— Обо… что? — вздергиваю я бровь.

— Обожженку, — Лиза оборачивается, показывая на лопатке кусочек какого-то пригоревшего продукта. — Прошу прощения, Владислав Александрович, я еще плохо ориентируюсь в новом доме.

— Слово-то какое, — хмурюсь.

Я был уверен, что Лиза сказала другое. И у меня нет слуховых галлюцинаций и, в принципе со слухом все в порядке.

— В смысле, подгоревшее. Не сразу вспомнила слово.

— Полагаю, что в мусорное ведро.

На секунду Лиза оглядывается. Мне показалось, или она улыбнулась, а затем смущенно отвела глаза?

Слишком много «странностей» восприятия за одно утро.

Или девчонка все же захотела со мной поиграть?

Если отбросить все моральные устои, то с природной точки зрения я только за! Вся моя суть беззвучно орет об этом.

И я все еще помню тот осторожный шорох двери, когда Лиза заглянула ко мне в комнату прошлой ночью. Потому что я не спал. Я могу быть ей интересен? Ох, черт. Когда думаю об этом, во рту скапливается слюна. Мне нужен еще один глоток кофе.

Лиза выбрасывает что-то подгоревшее в урну. Но прежде у нее никогда ничего не подгорало. Она изумительно готовит! Хотя я об этом уже говорил. Но могу повторить.

Мне хочется проверить, верны ли мои догадки. Но как только собираюсь встать, вдруг вспоминаю одного своего хорошего друга Бражникова и наши дискуссии по поводу отношений с малолетками.

У него жена двадцатилетняя, а для меня это дикость в каком-то смысле. Но теперь, прокручивая в голове снова и снова прошлую ночь, я думаю, что у меня большие проблемы.

Я не был смертельно пьян, но зашел к Лизе. Алкоголь — всего лишь предлог? Крохотная искра, которой было вполне достаточно, чтобы бочка с керосином вспыхнула.

Я хотел губы Лизы. И ее хотел. Очень.

Встаю из-за стола. Шагаю к плите, на которой Лиза готовит. Молча останавливаюсь за ее спиной, и девчонка замирает.

А у меня нутро горит… Чертов керосин. Я делаю еще полшага, сокращая между нами расстояние практически до нуля, оставляя лишь пару сантиметров.

Волосы Лизы пахнут пьяняще. Чем-то сладким, фруктовым и таким приятным, что хочется уткнуться носом в ее макушку и глубоко вдохнуть.

Я перебарываю в себе этот импульс с трудом, но комплимент… нет. Очень сложно держать все под контролем в этой ситуации.

— Хороша… очень хороша… — севшим от возбуждения голом рычу, дыша девчонке в макушку.

— Хор-роша? — ее голос дрожит. — Кто?

— Глазунья, которую ты жаришь.

— Это омлет.

— Да без разницы.

Мне не нужен был стакан, стоящий здесь же, на тумбе, но я тянусь за ним через девчонку, напирая своим телом на ее, и во мне зарождается какая-то сумасшедшая химия.

Я уже и не помню, когда испытывал что-то подобное, но… мне нравится это состояние! Слегка задеваю бедром бедро Лизы…

— Папуль! — звонкий голос дочери бритвой режет по оголенным нервам.

Резко отпрянув от Лизы, машинально поправляю на себе одежду. Бросаю мимолетный взгляд на девчонку — она поправляет волосы.

— Доброе утро, дочь.

— Я знала, что вы уже не спите, — лучезарно растекается Инна в улыбке. — М-м,. как пахнет… Что это? Гриль?

— Ах, подгорело! — спохватывается Лиза.

— Да ну? — ухмыляюсь я.

— Теперь действительно. Но я все быстро переделаю!

— Оставь, — жестом притормаживаю засуетившуюся девчонку. — С этим завтраком уже все понятно. Поедим в ресторане.

— А что у вас тут происходит? — удивленно приподнимает брови Инна. — Лиз, у тебя — и подгорело?

— Мой повар не так давно пережила две ночи в охотничьем домике. Что ты от нее хочешь? — Отвечаю прежде, чем Лиза открывает рот. — Ничего страшного.

— Ну я же не против, — дочь тут же примирительно поднимает ладони. — Я вот зачем пришла — Егор заказал прогулку на снегоходах. Это же круто! Пап, я знаю, что ты пойдешь, но я бы хотела, чтобы ты Лизу отпустил с нами.

— Это совсем необязательно, — отключив плиту, Лиза разворачивается к нам, но опускает голову, не смотрит в глаза ни мне, ни Инне.

— Я думаю, можно отпустить покататься и Лизу, — киваю.

— Владислав Александрович, мне и так неудобно за испорченный завтрак.

— Неудобно, подруга, — хохочет Инна, — трусы через голову надевать! Пользуйся, пока папа в добром расположении духа! С ним это бывает редко.

И дочь права. У меня жесткий бескомпромиссный характер. Не каждый способен его выдержать. Но когда я вижу это кукольное личико в обрамлении светлых волос, сам не свой становлюсь. Почему-то…

Через час я выхожу из домика. Зять, дочь, Кац, Лиза и еще трое моих давних приятелей по зимним походам уже стоят за территорией базы.

— Я водить не умею… — Лиза испуганно посматривает на снегоход.

А я на ее оранжевую куртку, ярким пятном выделяющуюся на фоне спокойных красок зимнего пейзажа. Слишком контрастная. Режет глаза, но…

— Не бойся, трусишка, — смеется Инна. — С папой поедешь! С ним можешь ничего не бояться!

…но в принципе не так уж и сильно режет глаза. Кажется, мне даже стал нравиться оранжевый цвет. Есть в нем что-то такое.

— Или со мной! — добавляет Инна. — Я водитель со стажем.

— Да прям! — тут же притягивает ее за талию Егор. — Это тебе не «Мерседес». Не пущу вас вместе на снегоходе.

Глава 14

— Да, Лиза поедет со мной!

Спустя пару секунд тишины дочь одобрительно кивает:

— Ну, тогда мне не о чем волноваться. — Берет мужа за руку. — Идем к нашему снегоходу.

Мы остается с Лизой вдвоем. Было бы приятно тоже взять ее за руку и отвести, но у нас не та ситуация. Да, мысленно с девчонкой можно проживать много интересных моментов, но только мысленно.

— Идем, — сунув руки в карманы куртки, киваю на снегоход. Лиза медлит, и я шагаю первым. Перебросив ногу через сиденье, сажусь. — Ну же! — поторапливаю. — Мы ведь договорились, что со мной ты можешь ничего не бояться.

Помявшись, Лиза робко садится позади. Мои руки сами рефлекторно сжимаются на руле, нервы напрягаются. А через секунду я ощущаю, как Лиза нерешительно, почти невесомо касается моего пояса.

От затылка вниз по позвоночнику разливается будоражащее тепло. Не могу не признать — мне это нравится. Даже очень.

Напряжение, которое было секунду назад, начинает спадать, заменяясь чем-то другим… более приятным.

— Держись крепче, — предупреждаю.

Голос звучит суховато, но это от того, что я все еще успешно держу контроль над собой, стараясь оставаться в своем уме и не наделать ошибок, о которых потом буду жалеть. Хотя сам же и иду на рожон, изматывая себя тесной близостью с Лизой!

Но она послушно прижимается ко мне. Ближе. Еще ближе. Завожу мотор. Его грохот и вибрация немного заглушают бешеное биение моего сердца.

Снегоход срывается с места. А я будто чувствую тепло девчонки даже через зимнюю экипировку и ее дыхание на спине. И это тепло проникает глубже, чем я готов признать.

Лес сгущается, деревья смыкаются над нами, образуя свод заснеженных ветвей. Спереди и позади двигаются наши.

Вообще, мужчины однозадачные, но я сейчас пытаюсь делать два дела сразу — концентрируюсь на дороге и на руках Лизы, обнимающей меня. Непросто. Черт возьми, непросто. Любая потеря концентрации здесь может стоить очень дорого, а со мной слишком ценный пассажир.

Лиза взвизгивает, когда снегоход подпрыгивает на небольшом бугре, и прижимается щекой к моей спине. Что ж… если так, я готов собрать еще не один ухаб. Только бы она не слетела!

Да, это несерьезно. Так, шальные мысли. Получать расположение женщин таким способом не в моем стиле. Хотя Лиза даже не женщина, а девчонка. Наивная, пугливая. Но в этом есть свое очарование.

— Не волнуйся, это всего лишь кочка! — на мгновенье оборачиваюсь к ней.

— Все в порядке! — отвечает удивительно бодро. — Мне нравится!

— Да что ты говоришь, — усмехаюсь я.

— Это так захватывающе! Ого, какой вид! — взмахивает рукой в сторону, но тут же возвращает ее на мою поясницу и снова прижимается ко мне как-то… чувственно.

Чувственно по большей степени для меня, конечно же.

— Мы можем подъехать ближе и посмотреть, — предлагаю.

Она говорит об обрыве у того самого озера, где мы рыбачили. И я согласен с Лизой — с него отрывает потрясающий вид на заснеженную тайгу.

— Я бы хотела, но если это не помешает вашей прогулке…

— Вашей? А то есть ты в ней не участвуешь? — сбавляю скорость.

— Участвую, но как бы просто…

— Ну вот и все.

Решительно сворачиваю.

Когда я под кого подстраивался? Хотя…

Что сейчас происходит?

Глушу снегоход недалеко от обрыва. Но нет, не подстраиваюсь. Думаю, я тоже хотел этой остановки. Лиза спрыгивает со снегохода.

Поправляет курточку и сразу же отворачивается к завораживающему красотой пейзажу. Я сижу еще несколько секунд, отмечая, что с Лизой эта невероятная природная красота заиграла новыми красками.

— Как же мне нравится! — ахает Лиза.

— Мне тоже. Нравится, — сдавленного говорю, не сводя взгляда с ее спины.

Да что же это я? Тоже встаю. Неторопливо шагаю к Лизе, останавливаюсь в полуметре от нее.

— Это место навеивает странные желания… — говорит тише, обернувшись.

— И какие же? — После моего вопроса Лиза опускает взгляд, а я замечаю, как у нее краснеют щеки. — Не переживай. Ты можешь мне довериться. Не первый год знакомы все-таки.

— Если я признаюсь, в лучшем случае вы меня уволите.

— Да ладно? Неужели ты обо мне такого мнения?

— Дело не в вас, а во мне. То, что мне хочется сейчас…

— Чего тебе хочется?

Я делаю шаг и встаю рядом с Лизой. Воздух звенит, но не от холода. Хотя мороз сегодня крепкий. Это другое.

Между нами с Лизой будто искрит. Горячая энергия, непонятно откуда взявшаяся, прорезает этот ледяной вакуум. Чувствую это почти физически.

Словно невидимая струна натянута между нами. Хрупкая, тонкая, как паутина. Один неверный шаг, одно неловкое слово — и все прервется.

Поэтому я и «хожу на цыпочках», взвешивая каждое слово и действие, чтобы не спугнуть что-то невероятно ценное, как мне кажется. Эмоции, которые бурлят во мне сейчас, завораживают и убивают одновременно.

Глава 15

Лиза сжимается, переступает с ноги на ногу.

Избегает моего внимательного взгляда, но я вижу, как ее глаза все время возвращаются ко мне, цепляются за мои губы на мгновенье, и Лиза снова отводит взгляд в сторону.

И я понимаю, что сейчас она думает о поцелуе. Поцелуе со мной. И от одной этой мысли внутри меня все закипает.

Нутро пылает, как раскаленный добела металл. И я тоже смотрю на ее губы, ощущая бешеный прилив желания, набирающий силу.

Проклятье! С любой другой я бы уже давно проявил инициативу. Но с Лизой все иначе, все гораздо сложнее, чем просто физическое влечение.

— Ну же… скажи, — прошу мягко.

Хотя и знаю, но мне бы хотелось услышать это от нее.

Лиза вздыхает, неотрывно смотря вдаль. Скрещивает руки на груди — защитная реакция, я понимаю. А потом горько усмехается.

— Узнать… — шепчет еле слышно, но ее тихий голосок меня оглушает.

— Узнать что?

Чуть склоняюсь к ней. Прикрывает глаза, слегка нахмурившись.

— Какой на вкус…

Лава внутри меня становится почти нестерпимой. Мне захотелось содрать с себя куртку и занырнуть с головой в сугроб.

— Продолжай.

— Ваш…

— Мой?..

Лиза рвано выдыхает. Я смотрю, как она переживает, боится, стесняется, и понимаю, как ей сейчас нелегко.

«Поцелуй».

Вслух она это не говорит, но я читаю по ее губам. Господи, от одной мысли, что Лиза хочет меня поцеловать, сносит крышу.

Смотрю на нее. Ничего красивее в жизни не видел.

Молоденькая, свежая… Девчонка, совсем девчонка!

Конечно, в ее возрасте самое время экспериментировать, испытывать, познавать…

И я тоже неимоверно хочу впиться в ее губы, ласкать языком, попробовать на вкус ее сладкий рот. Не просто хочу, а до дрожи, до ломки, до полного абсолютного безумия.

Но как я могу? Я взрослый серьезный человек, а она — подруга моей дочери! Да даже если бы Лиза не была подругой. Такая разница в возрасте…

Лиза медленно разворачивается ко мне и, прикрыв глаза, робко поднимает лицо мне навстречу, а я просто сжираю взглядом ее нежные розовые губы. Сглатываю. И снова. Во рту образуется столько слюны, что я скоро ею истеку, если не исполню скромную просьбу Лизы.

Но проходит секунда, другая. Третья уже образовывает гнетущую тишину, нависающую над нами из-за моего бездействия.

У меня зудят ладони от того, как сильно мне хочется взять в них пылающие щеки Лизы, погладить их большими пальцами, приподнять ее лицо еще выше и показать девочке, как целует настоящий мужчина.

Но вместо этого я, сжав до боли кулаки, прячу руки в карманы куртки, ни на мгновенье не отводя от Лизы взгляда.

— Ах! Ну что же я? — разочарованно с нотами стыда стонет. — Я не должна была… простите. Ради всего святого, простите!

Ее затрясло. Испуганно пятится, а я тут же делаю шаг к ней.

— Все в порядке, — заверяю смутившуюся девчонку.

— Нет, не в порядке… вообще не в порядке! — мотает она головой, и я замечаю в ее глазах слезы. — Я не должна была говорить!

— Ты была искренна со мной. И это прекрасно. Здесь нет ничего крамольного, поверь!

— Но я не смогу больше смотреть вам в глаза!

— Сможешь. .

— Нет!

— Если ты переживаешь о том, что я думаю после этого, то скажу прямо: у меня никогда не было и сейчас нет поводов сомневаться в твоей порядочности.

Лиза всхлипывает и продолжает отстраняться от меня. Не верит. Но я тоже искренен как никогда, пожалуй. Меня нисколько не задело ее признание. Напротив. Все стало гораздо интереснее!

— И я ни сколько не спятила, если что! Просто у меня богатая фантазия, — сбивчиво оправдывается. Но спасибо за поддержку. Вы так сказали, чтобы я не разревелась и не раздражала вас?

— Я так сказал, потому что действительно не вижу в этом ничего осудительного… — заминаюсь, замерев на секунду. — Мне было приятно услышать, что такая красивая милая девушка хочет узнать вкус моего поцелуя.

— Ох! — Лиза тоже останавливается, пряча в ладонях лицо. — Боже, как я жалею. Лучше бы я прикусила язык!

Ее слова едва ли не срывают с орбиты мою планету, переворачивая все внутри. Нет. Ни в коем случае она не должна жалеть! Разрушающие чувства… Лиза не заслуживает этого разрушения, самобичевания.

Выражать свои чувства — нормально, естественно! Лиза не должна замыкаться в себе. Ничего такого не произошло, чтобы она себя грызла и терзалась.

— Даже не вздумай!

В два шага я сокращаю между нами расстояние практически до нуля. Обхватываю ее запястья, и Лиза вздрагивает, подняв на меня ошеломленный взгляд.

Не отпуская ее, отвожу вниз ее руки. Склоняюсь и не думая ни о чем задерживаю свои губы на холодном кончике ее носа.

Еще несколько минут назад меня распирало от жажды большего, но сейчас мне достаточно даже этого невинного прикосновения, чтобы испытать ни с чем несравнимое удовольствие. Рваный выдох срывается с губ Лизы, и я жадно ловлю его губами.

Сталкиваю нас лбами.

— Из нас двоих подонок я, договорились, — утвердительно заявляю.

— Не нужно о себе так… — пытается она оправдать.

Но я тут же добавляю:

— И во всем всегда виноват я.

— Ах, Владислав Александрович. — Ее голос оттаивает, а на губах появляется легкая улыбка.

Это то, что и было мне нужно. Теперь я могу и отойти, хотя делать этого совершенно не хочется.

— Если ты боишься, что твое признание как-то повлияет на наше общение и твою работу, то уверяю: все нормально. Мы просто сделаем вид, что ничего не было. Ты согласна?

Лиза тут же кивает.

Что ж… я дал ей слово, что мы будем делать вид. И, в принципе, его сдержал. Все остальные дни на базе отдыха я старался проводить, соответствуя обещанию. Хотя делать это было очень непросто.

Глава 16

Лиза

Неделю спустя

Владислав Александрович идеальный. Серьезно, я никогда прежде не встречала таких мужчин. И раньше я им восхищалась, а сейчас это совсем другое чувство.

Тогда, на берегу, я была в смятении, досадовала на себя, а потом он губами нежно прикоснулся к кончику моего носа.

Это было так неожиданно и трепетно, что я едва не потеряла почву под ногами. Не могу описать словами, насколько это было ошеломительно и приятно.

Я и подумать не могла, что нежность Титова настолько легкая, не пошлая, изумительная. И я восхищаюсь этим мужчиной. Я решилась обнажить перед ним душу.

И хотя и не сказала вслух слово «поцелуй», Владислав Александрович все понял. И не воспользовался моей импульсивностью.

Сейчас, когда буря эмоций улеглась, я понимаю, что это к лучшему. А тогда я совершенно растерялась. Но, наверное, если бы он тогда поцеловал меня в губы, это выглядело бы так, будто я выпросила его ласку. А я так совсем не хотела. Не хотела чувствовать себя попрошайкой.

Все же Титов поцеловал меня… только по-своему. А потом сделал все, чтобы я не чувствовала себя неловко, не испытывала морального дискомфорта.

Он общался со мной легко, приветливо. Ни намека на сальный взгляд, ни единого двусмысленного предложения. Только его теплые пронзительные глаза смотрели на меня немного дольше, чем обычно. И от этого у меня замирало сердце.

Мы еще несколько раз выбирались на прогулки с компанией, и я держалась рядом с Инной.

Домой тоже возвращалась с ней и Егором — подружка неистово хотела болтать со мной всю дорогу. Но даже после возвращения в город отношение Владислава Александровича осталось таким же тактичным и сдержанным. И с работы он меня не уволил! Фух…

У этого мужчины всего один недостаток — он уже пять дней в Екатеринбурге по работе. А я пока вернулась в свою квартиру к маме и младшему брату Мишке. У меня отпуск. Оплачиваемый.

Но, к сожалению, у нас с Владиславом Александровичем совсем не осталось тем для общения. Раньше мы переписывались в мессенджере ежедневно, хотя и исключительно по работе, а сейчас тишина. Нет поводов.

Я же не могу спросить у Владислава Александровича «как дела?» — это слишком панибратски. Но я скучаю по нему. Как никогда прежде скучаю…

Эти запретные чувства к отцу подруги сводят с ума. Вынуждают снова и снова открывать мессенджер и замирать, увидев около аватарки Титова горящую зеленую точку «онлайн».

Хочется написать ему и получить долгожданный ответ. Я постоянно прокручиваю в голове воспоминания о нашей поездке, каждый диалог, каждый взгляд, каждое прикосновение. И… нашу легкую игру с «обнаженкой».

Кажется, я и правда свихнулась, потому что вчера все-таки сделала такой снимок. Но на нем голая не я, а моя тень. Я встала полубоком, чтобы было видно соски и изгиб бедра.

Мне понравилась фотография. Конечно, я никогда в жизни не решусь отправить ее Титову! Но щекочу себе нервы, поднимаю адреналин в крови, когда прикрепляю эту фотографию в мессенджер, воображаю, что отправляю ее, а потом удаляю.

И от этого кровь в жилах бурлит! Мне нравится представлять, как Титов рассматривает этот снимок и сходит с ума от моей красоты.

Господи, и откуда во мне столько дерзости? В нашей небольшой компании я всегда считалась тихоней, а здесь как подменили. И я не знаю, что с этим делать! Сама не своя будто…

— О! Ну здорово, подруга!

Громкий голос Мишки в тишине квартиры заставляет меня вздрогнуть и дернуться.

— Привет, капитан! — раздается следом бойкий голос Инны.

— А Егор где?

— Сейчас зайдет.

У нас трехкомнатная квартира в пятиэтажке хрущевского типа.

Некоторое время назад я сопровождала маму в поездке в другой город. Мишка ходил в школу, и Инна согласилась приглядеть за ним, а заодно поменять обстановку: для нее быт небогатых людей — экзотика.

Она жила в нашей квартире, и вот тогда и познакомилась со своим будущим мужем, а Мишка в этом активно участвовал. С тех пор эти трое и подружились. Особенно сильно Мишка тянется к Егору. Хорзов для моего брата — пример для подражания, потому отца у него нет.

Слышу шаги и машинально опускаю взгляд на экран телефона.

И меня в эту же секунду будто бьет молнией — дернувшись, я случайно нажала кнопку «отправить», и мой снимок улетел адресату.

Меня с головой захлестывает волной жгучего стыдливого жара. Лихорадочно пытаюсь удалить фотографию. Ах, лучше бы у меня был кнопочный телефон, честное слово! Тогда бы не было возможности творить всякую дурь! Боже! Боже! Как так?

На голову будто надевают железную бочку и со всей силы бьют по ней огромным молотком, когда я, не успев удалить, замечаю две синие галочки. Прочитано.

У меня звенит в ушах, а пальцы на руках леденеют. Я хотела немного адреналина в свою жизнь? Что ж, теперь у меня его полно. Больше некуда…

— Привет, дорогая. — Инна открывает дверь моей комнаты.

— П-привет… — бормочу, отшвыривая в сторону телефон, будто он за секунду раскалился донельзя.

Я только что отправила свою голую тень ее отцу. Меня трясет.

— Что с тобой? — непонимающе хмурится подруга.

— А что?

Дзынь! Сообщение в мессенджере. Скорее всего, мне ответил Владислав Александрович… На секунду я слепну и глохну.

— Ты выглядишь странной. — Инна подходит ко мне и садится на край кровати. — Красная, дрожишь… Ты в порядке?

— У меня повысилось давление, кажется.

И я не вру. Сейчас оно зашкаливает, и пульс, наверное, под двести…

— Почему? Что-то случилось? С мамой все нормально?

— Да, она ухала на ярмарку Алтайского меда…

Вскоре в комнате появляется и здоровяк Хорзов. Когда я вижу еще и зятя Владислава Александровича, жар захлестывает меня вдвойне. В другой ситуации я бы встала и поздоровалась с Егором, но сейчас только выжимаю из себя кривую улыбку.

Дзынь! Еще одно сообщение…

Глава 17

— А я ведь говорил, что заходить без предупреждения в гости невежливо, — хмурится Егор, внимательно глядя на меня. — Или у нее начинается инсульт? Лиз, ты что?

— Странно, — Мишка озадаченно прожигает меня округлившимися карими глазами, — еще час назад она нормальная была…

Мотаю головой, стряхивая наваждение.

— Все хорошо! — утвердительно заявляю. — Уже хорошо!

Дзынь!

Еле сдерживаюсь, чтобы не скосить взгляд на телефон.

— Точно скорую не надо? — волнуется Инна.

— Да, — борясь с дрожью, решительно встаю с кровати. — Пойдемте пить чай!

Мне очень интересно узнать, что написал Титов, и в то же время очень страшно. Я оставляю телефон в комнате, потому что не знаю, какая у меня будет реакция на сообщения.

Но в кухню мы входим только с Инной, потому что Мишка, соскучившись, утягивает Хорзова играть, и тот, конечно же, не отказывает своему мелкому другу.

Включаю чайник, бросаю в кружки чайные пакетики.

— Вижу, тебе действительно лучше, — говорит Инна, приземляясь на табуретку рядом со столом.

— Я еще и сонная была…

Врать ей, отвернувшись спиной, оказывается не так уж сложно. Но я не хочу обманывать подругу, ведь раньше у нас друг от друга не было секретов. И я бы обязательно поделилась своими душевными терзаниями с Инной, если бы их виновником не был ее отец. Я думаю, Инна просто не поймет меня! И я пойму ее негодование.

— Есть еще печенье, — говорю я, ставя перед подругой кружку с чаем.

— Нет, я на диете, — отмахивается. — Знаешь, а я ведь решила посадить на нашем участке розы…

Приземляюсь напротив подруги.

Она что-то увлеченно рассказывает, но ее слова воспринимаются мной как белый шум. Я изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться на том, что говорит Инна, но у меня не получается! Мыслями я в своей комнате, проверяю телефон.

Только киваю и, делая вид, что увлечена, поддакиваю. Впрочем, я так в основном слушаю, а Инна говорит. Поэтому, по ее мнению, я прекрасный собеседник.

Кажется, мы проболтали так почти час.

Под конец приходит Хорзов, буквально на ходу глотнув свой остывший чай, зовет Инну на выход.

Заперев за друзьями дверь, я шагаю в свою комнату, попутно проверяя взглядом, где Мишка. Этот пройдоха любит иногда притворяться шпионом и следить за мной, чего бы мне сейчас не хотелось. Брат в своей комнате играет в компьютер — отлично.

Но едва перешагиваю порог своей комнаты и прикрываю дверь, поджилки трясутся! Настороженно крадусь к кровати, словно не телефон там лежит, а опасный бешеный зверь дремлет.

Дрожащей рукой беру, и у меня замирает сердце…

Да, так и есть — несколько сообщений от Титова.

Колени подгибаются, и я плюхаюсь на кровать. Открываю мессенджер онемевшим пальцем.

«Очень неожиданно, Лиза».

«Изумительной красоты фотография».

«Я правда не ожидал, если честно».

«У тебя такие утонченные изгибы. Ничего прекраснее в жизни не видел».

«Прошу прощения, но я не могу сейчас ответить тебе взаимно. У меня деловая встреча».

«Но я сейчас что-нибудь придумаю».

И в самом низу фотография…

Золотой браслет часов на широком запястье. Белая манжета рукава, виднеющаяся из-под темно-синего пиджака. Но самое главное — кисть руки, которая лежит на столе. Пальцы сжаты в большой кулак, и эти вены…

Я смотрю на экран, раскрыв рот, и не верю!

Я просто в шоке, ступоре… Невообразимом!

Может быть, я сплю, а это все мне просто снится? Как можно поверить в то, что Владислав Александрович ответил взаимностью? Я могла бы допустить любой другой вариант, но не этот.

Но это правда! Я вижу сообщения собственными глазами и фотографию.

Во мне теперь клокочет просто сумасшедшая буря эмоций!

Я как сидела, так и заваливаюсь на бок на кровать. Невероятно…

И… что теперь делать?

Я понятия не имею.

Растеряна.

Но не испытываю отторжения от этого всего.

Экран потухает, а я так продолжаю лежать, вглядываясь в его черноту. Теряю счет времени.

— Дочка, с тобой все в порядке? — Вздрагиваю, лишь когда в комнату входит мама. — Миша сказал, тебе нездоровилось.

— Все хорошо, не переживай, — очнувшись, откладываю телефон. — Я здорова. Меня сонной застали, вот и все.

— Ага, сонной, — корчится брат. — Сидела со стеклянными глазами.

— Ты фантазер! — раздражаюсь я. — Не выдумывай ерунду и не пугай маму. Ты же знаешь, что у нее сердце.

— Сама дура!

— Мое сердце болит, только когда вы ссоритесь, — вздыхает мама. — Всё. Прекращайте! Идите давайте ужинать, сейчас накрою на стол.

Жижка из маминого борща словно превращается в камни, когда я ее глотаю. Горло протестующе сжимается. Не хочу есть. Вообще. Какой может быть аппетит? Я взволнована.

Кое-как ополовиниваю тарелку, убедив маму, что успела перекусить и не голодна. А сразу после — душ. Я надеялась, что горячая вода приведет меня в чувства. Как бы ни так! Напротив. Когда закрываю глаза, вижу перед собой образ Титова.

А я ведь так и не ответила на его сообщения. Я просто не знаю, какой ответ может быть уместным.

В одиннадцать вечера ложусь спать. Сна тоже нет, конечно. И других сообщений от Владислава Александровича. Я пытаюсь отвлечь себя тем, что листаю новостную ленту.

Дзынь!

Едва не теряю сознание.

Он. Снова. Написал.

Затаив дыхание, открываю сообщение.

«Не хотел опошлить, но боюсь, моя тень не будет такой же изящной, как твоя».

И фотография. Из ванной номера отеля. Снимок в зеркало. Часть шеи без лица, ключица, немного широкой груди и торса. Обнаженное мускулистое плечо, мощный бицепс даже в расслабленном состоянии руки, предплечье, опутанное сеткой вен, и снова эта невероятно-притягательная кисть, пальцы…

И край белого полотенца, намотанного на бедрах…

Глава 18

Титов

Получить такой снимок от Лизы было настоящей неожиданностью. Я очертил для себя границы, и эта командировка в Красноярск — превентивная мера, направленная на поддержание рационального контроля!

Но теперь кровь снова кипит! И сильнее, чем когда-либо прежде. Ее безупречный силуэт на фоне светлой стены такой четкий, что по нему легко воссоздать реальный образ Лизы. И как же он мне нравится, как манит, как срывает тормоза…

Просто эстетически выверенная композиция, вызывающая не только порывы желания, но и осознанное восхищение совершенством.

Результат: активация либидо, превышающая все допустимые параметры!

Как еще объяснить то, что я сделал сейчас? Никогда в жизни подобным не занимался. Но разве я имел право не ответить взаимностью такой девушке?

Не сводя взгляда с экрана смартфона, выхожу из ванной. Падаю на постель.

Лиза не торопится с ответом. Возможно, мой снимок был слишком откровенный для девушки с такой хрупкой душевной организацией? Не знаю.

Но с задержкой сообщение все же приходит.

«Очень впечатляюще».

Хм… неплохо. Да.

Пишу ей: «С твоей эстетикой не сравнить. Но я быстро осваиваю новые навыки. Дай мне время».

Чувствую, как этим сообщением будто хватаю девчонку в свои лапы. Но что поделать? После этой утонченной тени я сам не свой. Но еще чувствую, как будто Лиза, отправив эту фотографию, доверилась мне немного больше, чем раньше. И я просто обязан ее поддержать. Как по-другому?

«Я бы хотел увидеть тебя. Еще. Но не тенью».

«Мне сфотографировать себя... м…»

«Конечно не голой! — отвечаю молниеносно. — Не подумай, что я извращенец».

Хотя… но лучше ей об этом не знать.

«А как мне сфотографироваться?»

«Как посчитаешь нужным».

Проходит несколько минут, и я успеваю поудобнее развалиться на постели, прежде чем прилетает новый снимок. Красивая нежная девичья кисть с тонкими длинными пальцами и аккуратным бесцветным маникюром.

Я как бы и раньше отмечал привлекательность Лизы, но не думал, что мне захочется разглядывать ее пальцы так долго и с особой пристальной внимательностью.

Увлекаюсь так, что забываю о времени. И меня возвращает в реальность лишь новое сообщение от Лизы:

«Я сделала что-то не так?»

У нас же переписка. Прежде я общался в онлайн исключительно по работе, за редким исключением. Я предпочитаю звонки, потому что меня раздражает печатать на маленьких сенсорных кнопках — у меня слишком большие пальцы.

«Я засмотрелся».

Снова долгое молчание.

«Когда-то один парень мне сказал, что у меня уродливые руки. Потому что пальцы слишком длинные…»

Хмурюсь.

«И кто этот несчастный? Я уже его ненавижу».

Только дай знать…

«Неважно. Это было давно».

Но запомнила ведь эту ложь.

«Даже не забивай голову такой чушью! У тебя красивые руки… мне они очень нравятся. Я правда засмотрелся и, кажется, пишу уже лишнее!»

«Нет, все в порядке! У меня к этому иммунитет».

«К чему?»

«В смысле, к хамству, а не к вашим чувствам, конечно же».

И смайлик.

Ухмыляюсь.

«Ну спасибо, что уточнила!»

***

На следующее утро

— Ты как будто помолодел, Титов! — усмехается через приоткрытое автомобильное стекло Демид, когда я выхожу из отеля на парковку.

— Сарказм засчитан, мне неинтересно сегодня с тобой дискутировать. Не спал долго. — Сажусь на переднее сиденье заниженного спортивного седана. — Что за модель ты арендовал?

— Решил попробовать что-то новое. Понимаю, конечно, твою страсть к огромным внедорожникам, но жизнь на то и дана, чтобы постоянно экспериментировать, а не залипать на старых привычках.

— Молодая жена тебя портит, — оскаливаюсь. — Сказал, как будто не пессимист. Я тебя не узнаю, Бражников.

— А говоришь, что дискутировать не хочешь!

И жмет по газам, выруливая на дорогу.

Мы подбираем место для открытия второго филиала клуба-ресторана «Платинум». У меня помимо первого совместного есть еще два собственных ресторана, у Бражникова ночной клуб. В нашем городе не осталось рентабельных мест, а расширяться надо.

— Кстати, об Алисии, — Демид прижимается к обочине. — Забыл ей написать, что приземлился. Эта женская тревожность порой убивает. Минуту, Влад.

Бражников сосредоточенно утыкается в смартфон. Подождав немного, я достаю свой, вспоминая о Лизе. Конечно, я о ней и не забывал, но мне захотелось деликатно прощупать ее личные границы.

«Доброе утро, красавица».

Конкретно к ней я никогда так не обращался. Какая будет реакция?

«Красивых и без меня полно».

А вот это уже интересно.

«Но как же мне тебя называть, если это чистая правда?»

«А вы знали, что я люблю выдумывать разные прозвища людям?»

«Откуда бы? И как бы ты меня назвала?»

«Я бы назвала вас… Марс! Я думаю, вам такой псевдоним отлично бы подошел. Вы не против, если я так запишу вас в телефоне?»

Дурачество, конечно, но… в принципе, ее действительно невероятная красота и привлекательность сглаживает этот момент.

«А мне тебя как назвать? Венера?»

«Вы действительно так бы меня подписали?»

«Почему бы и нет?»

— Влад, твоя улыбка слепит, — отвлекает от переписки Демид. — У тебя наконец-то появилась женщина?

— Это по работе, — отвечаю сухо, зажав смартфон в ладони. — Мне иногда смешно от тупости некоторых людей, но как сотрудники они великолепны. Такой вот парадокс.

Смартфон снова вибрирует, и я увлеченно опускаю взгляд на экран, но вместо «Венеры» высвечивается «Бывшая супруга».

«Владислав, через неделю собираюсь прилететь к вам! Соскучилась по Инне».

История Демида и Алисии https://litnet.com/shrt/uhtM и https://litnet.com/shrt/uhVM . Дилогия. Первая часть бесплатная!

Глава 19

Лиза

— А что это за Марс тебе пишет? — любопытно подглядывает на вспыхнувший экран моего телефона Алисия.

Тут же хватаю телефон со стола, невольно посмотрев на Инну. В мессенджере у Титова на аватарке фотография, где он стоит спиной. Лица не видно. Алисия его не узнает, а вот дочь…

Кафе, где мы сидим, достаточно тихое, но сейчас весь мир для меня словно гудит — должно быть, от подскочившего давления шумит в ушах. Меня бросает в жар.

Такое чувство, что прямо сейчас я хожу по тонкому льду и в любой момент могу провалиться в холодное черное море разочарования Инны во мне как в подруге. Вряд ли она примет такую связь… Мою и ее отца…

Но я ничего не могу с собой поделать! Прошло уже три дня с тех пор, как мы с Титовым стали переписываться, и я очень прикипела к нашему общению. Я нетерпеливо жду каждое его сообщение, но первая никогда пишу!

— А ты чего раскраснелась, Лизок? — усмехнувшись, Инна вздергивает бровь. — У тебя появился парень, раз ты придумала ему такое горячее прозвище? Почему мы не в курсе?

— Не то чтобы парень… — бормочу я, опуская взгляд, потому что своим взглядом Инна меня едва ли не просверливает насквозь. — Мы просто переписываемся.

— И откуда же он?

Вариант на ум приходит быстро.

— С сайта знакомств…

Да, это первое, что я смогла придумать, потому что девочки активно пользовались этим вариантом общения до того, как встретили свои вторые половинки.

— Ух ты! Здорово! — Алисия облокачивается на стол и немного подтягивается ко мне. — Симпатичный? Фотография есть?

— Пока нет.

Инна прищуривается.

— Женатик?

— Разведен. Давно…

— А сколько ему лет?

— Ну… чуть постарше меня… — пожимаю плечами. — На самом деле мы не так давно общаемся. Вот я и не стала вам говорить. Не знаю, серьезно ли вообще…

— Тогда держи нас в курсе! — почти хором заявляют.

— Конечно! — киваю, уже сгорая от интереса, что же все-таки написал мне Владислав Александрович. — Извините, отойду в туалет.

Едва уединившись, тут же открываю мессенджер. Наверное, это уже не норма, потому что я как будто начинаю испытывать какую-то необъяснимую зависимость от этого мужчины.

«Чем занимаешься, Венера?»

Ах, ему это интересно? Правда? Мне до сих пор кажется, что я сплю, а это все мне снится. Но даже если это просто сон… я не хочу просыпаться!

«Пьем кофе с Алисией и Инной».

«Понятно. Ты когда освободишься?»

«Не знаю… не могу сказать».

«Сформулирую по-другому: в какой час ты точно будешь дома?»

Зачем ему это? Понятия не имею, но отвечаю так же быстро и честно, как добросовестный подчиненный своему начальнику. А впрочем, он и есть мой босс! Но пока Владислав Александрович в Красноярске, я начала забываться.

«К восьми должна вернуться».

«Понял. Тогда до вечера».

Хм… сейчас я как никогда хорошо узнаю прежнего Титова. Такой же конкретный.

***

Мы проболтали с девочками еще час, и я пыталась перевести тему с Марса на другую планету! Лишь с трудом мне это удалось! Когда разговор касается любви и мужчин, любопытству подруг нет предела. Но я не осуждаю их, потому что сама бываю пытливой. Это же так интересно — обсуждать отношения и чувства!

Наверное, если бы я застряла в пробке по пути домой, то в одночасье бы обрела навык телепортации, чтобы вернуться домой в срок, как и обещала Титову. Но я приезжаю на час раньше.

Но вот стрелки переваливают за восемь… и ничего не происходит.

Я думала, Владислав Александрович мне что-то напишет, но от него тишина. Так странно. Хотя о чем это я? Он все-таки деловой человек. У него серьезный бизнес. Занят, должно быть.

Это я пока в отпуске и не обременена особыми заботами. Да и на работе мои обязанности не очень-то сложные.

С боссом мне повезло. Что бы я ни приготовила — ему все вкусно. А когда я только-только устраивалась в его дом, то сильно переживала. Я думала, что рестораторы очень привередливы и мои способности не будут соответствовать утонченному вкусу.

А может, я просто себя недооцениваю?

— Какая еще Венера, вы о чем? — удивленный возглас мамы выдергивает меня из размышлений.

Настороженно встаю с кровати. Венера?..

Бесшумно выхожу из своей комнаты и выглядываю в коридор. У распахнутой входной двери стоит мама, а на площадке мужчина в курьерской форме.

Ошарашенно округляю глаза, открываю рот… потому что курьер держит огромную охапку белых роз. Просто необъятную!

Сколько там цветов? Больше сотни точно! Мое сердце пропускает удар… Я знаю, кто прислал этот роскошный букет. Ведь они… для Венеры.

— Нет, все верно, — хмыкает курьер, посмотрев в бланк. — Адрес ваш.

— Я вам что, Венера? — недоверчиво и возмущенно заявляет мама. — Отнесите тому, кто отправил! Обратно. Ишь! — Захлопнув дверь, оборачивается и замечает меня. — Видела мошенника? Ходят по квартирам, цветы навязывают. А потом деньги потребуют. Сколько такой букетище стоит? Тысяч десять?

— Да больше уже, мам… — тихонько вздыхаю я.

— Кошмар! Завтра к участковому пойду.

Еще что-то бормоча, мама уходит в кухню, а я снова в свою комнату.

Дзынь!

Вздрагиваю. Сообщение от Титова.

«Что не так с букетом, Венера?»

Ах! Все так. Такая красота и нежность. Мне никогда в жизни не дарили подобного…

«Мама открыла дверь. Я не смогла ничего сделать. Простите».

Я испугалась признаться, что букет был мне. Тогда бы на меня посыпались вопросы, а я к ним совершенно не готова. Я даже не могу представить реакцию мамы, если она узнает, что я флиртую с Владиславом Александровичем. Она может не понять…

«Я что-нибудь придумаю».

Написав это сообщение, Титов выходит из мессенджера. Еще какое-то время я его жду, но, кажется, он снова занят.

Решаю перед сном почитать книгу. Мне всегда нравилось читать любовные романы. Увлекаюсь сюжетом, как неожиданно слышу тихий стук в окно…

Глава 20

Приятный шок сменяется озадаченностью. Что мне теперь делать с этими цветами? Трусливо выкинуть обратно в окно из-за страха перед мамой я их уже не смогу. Не имею никакого морального права!

Растеряно окидываю комнату взглядом, останавливаясь на закутке между кроватью и шкафом. Если поставить букет туда, то с порога не будет заметно.

А сверху прикрыть пледом…

Конечно, я понимаю, что затея так себе, долго моя хитрость не просуществует, но сейчас других вариантов просто не представляю! А еще нужна вода и тара, куда можно воткнуть стебли. Но ни в одну вазу, которая у нас есть, такой букетище не влезет.

Оставив цветы на полу, выхожу из комнаты. Иду не спеша, стараясь не выдавать волнение. В ванной беру ведро, наливаю в него воду и шагаю в комнату.

Наверное, если уж взялся делать что-то странное на ночь глядя, то делать это необходимо с невозмутимым видом!

Именно с таким видом я и прохожу мимо гостиной, где на диване лежит мама и смотрит телевизор. Даже не обернулась. Фух!

Дзынь!

Наверняка написал Титов, но я пока занята погружением букета в воду.

— Ма-ам! — дергаюсь от голоса Мишки и ошарашенно оглядываюсь. — Иди скорее сюда! Ты тако-о-ое в комнате Лизки увидишь!

Ах черт… Вот же мелкий говнюк! Мимо него ни одна муха не пролетит.

По спине струится пот, когда в комнату входит мама и удивленно таращится на розы.

— Как?! — ахает.

Только бы она не переволновалась. Ну Мишка…

— Эти розы не от мошенников, а от Инны! — напряженно говорю, шатко вставая с колен.

В любой непонятной ситуации я привыкла прятаться за спину подруги, зная, что она всегда меня выручит.

— Инны?

— Но ты же знаешь ее любовь к красивым жестам…

Те, кто плохо знаком с моей подругой, могут принять ее за дерзкую взбалмошную гуляку, но на самом деле она чуткой души человек. Очень тактичная, благодарная и щедрая.

Не было еще ни одного моего дня рождения с момента нашего знакомства, на который Инна не подарила бы моей маме цветы за то, что родила меня. Те букеты были прекрасные, но не такие большие, да и у меня сегодня не день рождения.

— Инна? — прищуривается мама. — Ну, позвони ей тогда сейчас же.

— Поздно уже… вдруг спит?

— Звони и поставь на громкую связь, чтобы я слышала.

Заметив, как ухмыльнулся брат, у меня возникает непреодолимое желание пнуть его под зад! Если бы не мама, у нас бы снова случилась эпическая битва!

От волнения поджимаю губы, когда из динамика раздаются гудки.

— Да, дорогая! — бодро отвечает подруга.

— Ин, тут такое дело, — мнусь я. — Ты прислала белые розы, а мама не верит, что они от тебя…

— Эм… да-да, конечно! Эта милая композиция с уважением для Елены Петровны! — подхватывает на лету.

— Милая композиция? — недоумевает мама. — Целая гора цветов!

— Да? Ну, я вас о-очень уважаю! — отвечает Инна.

— А за что букет?

— Ох, м… — запинается. — Лиз, ты тут?

— Да-да!

— Может быть, ты тогда признаешься маме, за что цветы?

Машинально вытираю вспотевшую ладонь об футболку.

— Инна планировала весной посадить розы у себя на участке, а я вызвалась помочь…

— Именно так! — говорит Инна. — Я расчувствовалась и решила поблагодарить вас за такую отзывчивую дочь.

— Не нужно было… — мама смущается, но все еще выглядит хмурой. — Но, Инна, дочка, а почему я Венера? Я аж опешила, когда доставщик это сказал.

— Венера? — кажется, Инна тоже опешила. — Я… я решила соригинальничать, видимо, зря. Не буду в следующий раз. Но вы же такая расчудесная! Прямо как богиня!

— Спасибо моя хорошая, — удивляется от неожиданных комплиментов. — Но цветы такие дарить не нужно. К чему большие траты? — сетует. — Но я не поняла, как они снова оказались у нас в квартире?

— Инна наняла манипулятор, — говорю я, потому что подруга вряд ли бы так быстро нашла ответ. — Ей все-таки хотелось, чтобы цветы оказались у нас.

— Все верно! — поддакивает Инна.

— Ладно… Но зачем было так усложнять? Сказала бы, что от тебя, — мама вроде бы сдается. И я отключаю звонок. — Тогда уж в гостиную неси, чтобы все видели. А Миша тебе поможет.

Мама выходит из комнаты, а брат, прищурившись, скрещивает руки на груди.

— Ну и фантазерки вы с Инной.

— А ты стукач! — фыркаю.

— Это тебе за то, что отказалась идти на родительское собрание вместо мамы. Мне от нее влетело.

— Я работала!

— А я сегодня честный с мамой! Ты же только вчера заявляла, что я не должен обманывать тебя и маму. Я послушный. По твоим нравоучениям.

В ответ лишь корчу ему рожу. Вытаскиваем с Мишкой ведро с розами и ставим возле телевизора. Мама хоть и не привыкшая к таким щедрым замашкам, но по ее взгляду заметно, что ей тоже приятно любоваться на эту нежность.

Едва разойдясь по комнатам, хватаюсь за телефон.

«Все в порядке, Венера? Новая доставка тебя не напугала?»

Сердце, которое не так давно колотилось от испуга, вдруг обволакивает приятным теплом. Я улыбаюсь.

Мне захотелось как-то оригинально отблагодарить Владислава Александровича за этот неожиданный и прекрасный жест.

Повертев головой, замечаю несколько опавших белых лепестков.

Поднимаю один.

Ложусь на кровать.

Немного задираю футболку, обнажая полоску кожи на животе, кладу на него лепесток. Фотографирую. Закусываю от волнения губу, когда отправляю снимок Титову.

Он не отвечает сразу, а внимательно рассматривает снимок. Я это уже знаю. Он каждую мою фотографию так рассматривает.

«Как красиво, Венера, ты умеешь себя преподать. У тебя талант фотографа».

Дзынь!

Он тоже присылает в ответ фотографию. Титов лежит в постели, все, что ниже пояса, скрыто под белоснежным одеялом, а сверху…

Боже… это нереально.

Как будто скульптор высекал его из гранита. Каждый мускул, каждая линия его торса — совершенство. Четкие жесткие кубики на прессе. И кожа идеальная, ровная. Только один тонкий шрам на боку. Он едва заметен, но делает Титова еще более привлекательным, что ли.

Глава 21

Следующей ночью

«Какая же ты все-таки соблазнительная…»

Три моих фотографии. Три образа. В красном, черном и бежевом платье.

«А какой из трех образов вам больше всего понравился?»

«Я бы не хотел выбирать. Мне бы хотелось попробовать на вкус каждый из этих образов».

Взволнованно сжимаю телефон.

«Вы все-таки умеете грамотно отвечать! Убеждаюсь в который раз. Мне было бы грустно, если бы вы выбрали только один образ. И да, мне никогда вас не переиграть…»

Я пытаюсь найти изъян в Титове, хотя бы малейшую зацепку в том, где бы я могла в нем разочароваться. Я просто не верю, что такой безумно красивый и приятный мужчина мог всерьез заинтересоваться мной. Но у меня ничего не выходит!

«Нельзя взять совершенство, разделить его на части и выбрать что-то одно! Совершенство всегда целостно и неделимо».

«Ах! Что же вы со мной делаете?!»

«Рассматриваю! И не видел ничего прекраснее. Эта женская красота не перестает сводить с ума».

«Спасибо, мне очень приятно».

Время за полночь, но я не чувствую усталости. Адреналин кипит в крови. Настроение окрыленное. Мне так хорошо, что даже страшно. Почему-то не покидает ощущение, что не может быть все настолько гладко. Что-то непременно должно случиться…

Дзынь!

«Уже поздно. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя разбитой утром из-за меня. Я делаю тебе спокойной ночи, Венера!»

И следом еще одно сообщение:

«Желаю. Т9».

Улыбаюсь во весь рот, а затем тихонько хихикаю. Подшутить над ним, что ли? Надеюсь, после этого он меня не уволит. Хотя мы общаемся уже далеко не как босс и подчиненная.

«А я-то думала, что делал… Но пожелание тоже нормально!»

В ответ тишина. Достаточно долгая, чтобы я начала переживать и сожалеть из-за спонтанной шутки…

«Ну в принципе, оба варианта меня устраивают…»

На моих щеках будто вспыхивает огонь. Ладошки увлажняются. Роняю телефон на матрас и поднимаю снова, внимательно вчитываясь в последнее сообщение. Не причудилось…

Затаив дыхание, отправляю сообщение.

«И как бы вы это сделали?»

«Ты серьезно хочешь об этом поговорить?»

Теряюсь с ответом. Кажется, я начинаю переходить личные границы Владислава Александровича. Растворяюсь в переписке. Теряю голову. Нужно попытаться мыслить холодно и…

«Ну, для начала я бы подхватил тебя на руки и положил на кровать в своей комнате».

Облегченно выдыхаю, потому что Титов сам разорвал эту гнетущую паузу и вновь сгораю от жара всем теле от того, что он пишет…

«Я бы тебя целовал, обводил руками изящные формы твоего тела. Медленно тебя раздевал, стягивал трусики с твоих изумительных ножек. Чтобы ты наконец предстала передо мной в своем лучшем виде».

Дрожащим пальцем пишу, еле попадая в буквы:

«У меня сейчас два варианта. Какой выбирать?»

«Задействуй воображение. Ни в чем себе не отказывай».

Сглатываю пересохшим горлом.

«Тогда вы будете делать мне спокойной ночи. Обнимете за бедра и склонитесь лицом между моих разведенных ног. Поцелуете меня… там».

Я точно чокнулась.

«Да, и сделаю это нежно и страстно одновременно. Чувствуя запах твоего тела. Погружаясь в самые сокровенные места. Мне бы понравилось делать тебе приятно».

Смахиваю со лба испарину.

«Да… похоже, вы делаете это потрясающе, но хватит. Простите за прямоту, но у меня реально могут намокнуть трусы».

«А почему бы и нет?»

«Но это странно».

«Мы лишь довольствуемся возможностью. Дальнейшее развитие событий зависит только от нас».

Сбивчиво выдуваю ртом воздух.

«Значит… быть?»

«Быть, — немедля отвечает Титов. — И чтобы ты знала — я вообще все сорок лет до тебя ни с кем не вел долгие переписки. Тем более такие. Это для меня еще больше ново, чем для тебя».

«Вы за что ни беретесь, все делаете идеально».

«Стараюсь держать марку. Особая собеседница все-таки».

Прекратить сейчас? Или уже поздно? Я же сама это все начала…

«Тогда я шире развожу ноги, нежно кладу ладонь на ваш затылок и глажу волосы. С деликатным намеком слегка давлю на голову, чтобы вы делали мне приятно еще немножко глубже…»

«И я подчиняюсь твоему усилию. Облизываю клитор, ввожу в тебя два пальца, продвигая их с каждым разом все глубже и глубже…»

У меня реально задрожали колени! Ёрзаю, не нахожу себе места.

«Я думаю, вы тот мужчина, кто точно знает, где у женщины точка G».

«Да».

Господи!

Ладно…

«Мне нравятся ваши пальцы… особенно, когда они осторожно задевают ту самую точку… кажется, это очень приятно. Я бы могла… на ваши пальцы».

«Это будет твой первый оргазм, потому что второй ты получишь от проникновения моего члена».

По телу прокатывается электрическая волна. Зажимаю между ног одеяло. Я не в себе…

Не могу больше ничего писать.

Дзынь!

«Я восхищен. Ты настолько чувственна. Мне очень приятно, что я смог доставить тебе удовольствие».

Глава 22

«Даже фотография твоих пальцев на кружке не оставляет меня равнодушным. А уж в розовом купальнике…»

«Это боди».

«Я даже захотел тебя больше, чем себя».

Ох уж эта его ирония. Если бы не наша переписка я бы даже не догадывалась, каким легким на общение может быть Титов.

Да он и сам, как признается, не догадывался. Говорит, будто я легко и играючи сдернула с него панцирь.

И мне очень приятно это знать!

А еще… вчера… мы перешли на «ты»! Так непривычно было по началу. Но пока мы в мессенджере, я совсем не чувствую нашу разницу в возрасте. Мы общаемся на равных!

«Да ладно? Ну, ничего себе? Мне лестно это знать!» - пишу и смеюсь. Это лучшее утро, что может быть. – «Благодарю. Это огромная честь для меня. Такая самореклама от тебя».

«Да. И я гарантирую тебе лучшие прикосновения. У тебя, наверное, много красивого белья?».

Нет, не много. Я это боди только вчера купила.

«Эта информация распространяется только по подписке» - и добавляю смайлик.

Дзынь!

Фото.

Зеркало. Сосредоточенное лицо. Идеальное сильное мужское тело. И одни лишь спортивные шорты…

«Не слишком?»

«Не слишком» - тут же отвечаю я.

«Боюсь тебя испортить».

«Мне очень травятся твои фото».

«Взамен?»

«Что? Только не говори, что мне нужно снять свою пижаму!»

«Пожалуй, да».

Ах!

Я снимаю нижнюю часть.

Остаюсь в рубашке, расстегнув две верхних пуговицы. Отправляю.

«Непростительно красиво, Венера…»

Закусив губу, набираю ответ, но меня вдруг выбрасывает из мессенжера.

Пробую зайти снова – выдает какую-то ошибку. Что за ерунда? Дзынь! Это уже обычное сообщение на телефон, которыми сто лет почти никто не пользуется. Непонятный код в сообщении, который нужно ввести, чтобы заново войти в мессенджер. Странно.

Еще и приписка «Никому не сообщайте код». Я решаю не торопиться, возможно, это просто баг? Я ничего буду вводить…

Слышится дверной звонок.

- Елена Петровна дома? – вкрадчивый голос Инны.

- Нет, – лениво зевает Мишка. – А ты чего в такую рань приперлась? Воскресенье, вообще-то.

- Нету ее? Тогда сдрисни с прохода, я не в настроении!

Громко топая, подруга без стука залетает в мою комнату, и сначала на мою кровать летит с размаха ее сумка. Хорошо, что не в меня!

Я застываю как вкопанная.

Сердце грохочет разом и в груди, и в горле, и в ушах. У Инны такой разгневанный взгляд, что мне кажется, она сейчас сожжет меня им. Мне страшно, потому что я думаю, она о каким-то образом догадалась о моей онлайн-связи с ее отцом и сейчас придушит меня.

Судя по ее взбешенному виду.

- Дорогая, это пипец! – цокает и через секунду опускается ко мне на кровать.

Выдыхаю.

- Что случилось?

Слава богу, что суть не в наших отношениях с Титовым… Иначе бы!..

- Мать прилетает. Сегодня, - сжимает кулаки, уставившись в одну точку.

- Да? А во сколько?

- Егор уже поехал за ней в аэропорт. Вот зачем она каждый год прилетает?

- Ну… наверное, скучает…

- А я по ней нет! – рявкнув, вдруг расслабляет нахмуренные брови. Выражение лица становится задумчивым. – Хотя ты знаешь, в этот раз у нее был такой голос. Грустный, что ли. Еще никогда она так со мной не разговаривала.

- Может, у нее что-то случилось? - Понятия не имею, - вдыхает. – Но ничего не поделать. Надо будет ее встречать. Папа возвращается только…

- Послезавтра, - бормочу и тут же прикусываю губу, поймав на себя удивленный взгляд Инны.

- Ах, да, - она снова расслабляется. – Конечно ты в курсе, работаешь на него все-таки. Но я приехала попросить тебя, выйти раньше. Кого-то другого кроме тебя, кто сможет приготовить поесть, в его доме нет.

- Да, без проблем! – киваю я. – А кому готовить?

- Маман, разумеется! – всплескивает она руками. – Остановится в папином особняке, как всегда.

Если минуту назад я относилась к прилету Ольги нейтрально, то сейчас меня внутри будто начинает подтачивать червячок.

Что это? Ревность? Я совсем ненормальная.

- Ты не рассказывала, что твоя мама живет с Владиславом Александровичем во время прилетов…

- Ой, - отмахивается. – Это потому что у отца огромный дом. Они там неделями могут не сталкиваться. Раньше она жила там из-за меня, теперь я переехала, но не хочу приглашать ее к себе…

Так странно. А почему нельзя, например, пожить в отеле или снять квартиру? Никто же из этих троих не бедствует. Не понимаю. Но впрочем, не мое дело, это же их семья. А там лишь работаю, по сути. Эх, ну вот…

Инна снова невольно возвратила меня в трезвую реальность

. - Когда нужно приступать к обязанностям?- отбросив одеяло, встаю.

- Уже сейчас, если сможешь, - пытается улыбнуться подруга. – Я, собственно, за тобой и заехала… - Дай мне минут пятнадцать, хорошо?

- Да, конечно! – Инна тоже встает и тактично шагает из моей комнаты. – Эй, Михаил, налей своей «мамаше» кофейка!

- Не дай бог такую мамашу! – бурчит брат.

- Давай-давай, шевели бедрами. Покажи, какой ты гостеприимный!

Пока брат с подругой подшучивают друг над другом в кухне, я снова хватаюсь за телефон.

Фух!

Так и знала, был какой-то временный баг! Уже все в порядке, я вошла в мессенджер. Покидав нужные вещи в спортивную сумку, фотографию ее и отправляю Титову.

Я живу в его особняке с понедельника по пятницу. В пятницу самый тяжелый день – готовлю сразу и на выходные. Субботу и воскресенье живу у себя.

«И куда ты собралась, Венера? Если ко мне, то я готов оплатить для тебя частный перелет».

«К тебе…»

Тишина.

Дзынь!

«Если ты решилась, то я звоню в аэрокомпанию. Я серьезно».

Улыбаюсь.

Из-за дел по бизнесу Титов не может покинуть Красноярск, но одно мое слово… и я буду у него.

Но я не лечу, а все время перевожу тему или отшучиваюсь. Если честно, мне страшно.

Просто онлайн – это одно. Здесь безопасно и можно притвориться гораздо более дерзкой, чем есть на самом деле. А что будет потом? Когда думаю об этом, невольно дрожу от волнения.

Глава 23

Титов

«До возвращения хозяина»…

Знала бы она, как этот самый хозяин хочет оказаться сейчас рядом с ней! Его всего аж распирает от одной только мысли, и кровь закипает в венах.

Только эта девчонка смогла меня так возбудить. Настолько заинтересовала… я бы сейчас всю ее…

Мне с каждым днем все сложнее и сложнее себя контролировать. Спасает лишь расстояние в несколько тысяч километров от нее.

Но так подогревает мысль, что дел в Красноярске остается лишь на пару дней.

Если на отдыхе я еще как-то мог отвлекаться, видя Лизу исключительно в повседневной одежде или пуховике, то после ее фотографий у меня просто не остается шансов. Я не железный. И я в первую очередь мужчина, а уже потом босс и отец ее подруги.

Набираю Лизе ответ, как вдруг на экране смартфона высвечивается входящий вызов. Звонит Кац — владелец крупного охранного предприятия. И по совместительству мой давний друг. Под его ответственностью все мои рестораны и моя частная жизнь. Когда бизнес выходит в масштабы, то прибавляется много разных проблем.

— Здравствуй, Игорь, — свернув приложение, отвечаю на звонок.

— Странная ситуация, Влад.

— Что случилось? — ухмыляюсь я, хоть и понимаю, что Кац звонит по делу, судя по его сухому тону. Но это утро настолько прекрасное, что его ничто не может испортить. — Кто-то разнес ресторан?

— Нет.

— Тогда что?

— Это личное.

Непонимающе хмурюсь, но продолжаю улыбаться, вставая с постели.

— Когда ты был интриганом, Кац? Так издалека заходишь.

— Лучше тебе самому увидеть. Не отключайся.

Ставлю звонок в режим громкой связи и захожу в приложение, которое было создано исключительно для клиентов охранной фирмы «Сармат».

Кац присылает мне скриншоты.

«Как бы ты хотела, чтобы я прикоснулся к тебе, Венера?»

«Будь сегодня нежный».

«Я нежно целую тебя и провожу рукой по твоему голому телу. Как же долго я об этом мечтал».

«Мм…»

«Скольжу рукой ниже, обвожу твои соски. Еще ниже. Я между твоих ног. Раздвинь их, Венера. Я так хочу проникнуть в тебя».

«Ах, Марс… хорошо».

«Я ласкаю твою нежную плоть, слегка углубляясь двумя пальцами. Твой тихий стон вибрацией отдается в мои губы».

«Да-а…»

«Я ощущаю твою дрожь. Проникаю глубже. Подчинись, впусти меня. Я так хочу, чтобы тебе было приятно».

«Как же мне горячо, Марс! Я царапаю твою обнаженную спину».

«От твоего прикосновения я завожусь сильнее. Я хочу лечь на тебя сверху».

«Да…»

«Тогда раздвинь ножки еще шире, моя Венера! Я хочу тебя. Как же это заводит. Направь мой член внутрь себя».

«Я осторожно беру его и направляю…»

«Как же ты нежна и прекрасна. Я проталкиваюсь в тебя».

«Какой же ты твердый и горячий. Мне нравится, потому что это делаешь именно ты!»

«Теперь вынимаю член, получив порцию смазки, и вновь проникаю в тебя».

«Кажется, это очень приятно».

«Да, это очень приятно. Хочешь, я вылижу тебя, Венера?»

Это скриншоты одной из последней нашей переписки с Лизой, сделанные с ее аккаунта.

Что, блядь, происходит?

Конечно, я напрягаюсь.

— Ты еще здесь? — говорит Кац.

— Как эта переписка попала к тебе?

— Посредством оперативной работы моих спецов, которые охраняют твою частную жизнь и не допускают негативную информацию о тебе в интернете. Пять минут назад они перехватили посты о тебе и успели подчистить паблики до того, как скрины увидела общественность.

— Кто их опубликовал? Чей из аккаунтов был взломан?

Кац не знал о наших онлайн-отношениях с Лизой, разумеется. Но теперь я просто не вижу смысла это скрывать.

— С аккаунта Елизаветы.

— Ее взломали?

— С ее смартфона. Как будто не взлом.

Теперь я вообще ничего не понимаю.

— Не может такого быть, — озадаченно сжимаю пальцами переносицу. — Хорошо. Пусть так. Мне есть смысл подчищать переписку?

— Думаю, уже нет. Но есть смысл спросить, почему твоя кухарка пыталась опубликовать вашу интимную переписку.

— Да, я выясню.

— Мы тоже в свою очередь еще все хорошо перепроверим. Хотя…

— Что?

— Ты вообще уверен в этой девушке?

— Я знаю ее три года.

— Я бы на твоем месте повнимательнее к ней пригляделся.

— О чем ты, Кац? — хмурюсь. — Она просто девчонка. И я убежден, что к утечке Лиза непричастна.

— Я был бы этому только рад. Но все же пока ничего ей не говори. Я буду держать тебя в курсе.

— Естественно!

Кац сбрасывает звонок. Спокойное безмятежное утро перед деловой встречей окрашивается уже другими оттенками.

Нет. Ерунда это все. Кто угодно, но не Лиза. Но я все равно теперь взвинчен. В принципе, переписка не так уж плоха с учетом того, что это моя первая проба пера в таком направлении…

Но все равно не хотелось бы выносить ее в широкие массы. И я по натуре терпеливый и спокойный человек, но могу дать такой сдачи, что мало не покажется. Меня лучше не трогать.

Кац посоветовал пока молчать, но меня просто разрывает от желания созвониться с Лизой. Услышать ее голос. Попытаться уловить ноты фальши, хотя я даже не сомневаюсь, что их не будет. Я все-таки набираю девчонке.

Гудок, еще один, следующий. Лиза долго не берет трубку. Я набираю снова, но она сбрасывает звонок.

Глава 24

Лиза

Трель моего телефона смешивается с ритмичной музыкой, звучащей в салоне «Мерседеса» Инны. Достаю, смотрю на экран, и меня с ног до головы обдает волной трусливого жара. Марс. Перевожу в режим вибрации. Вызов прекращается, но Титов тут же звонит опять. Странно. Он раньше никогда так не делал. Кошусь на Инну, которая хитро улыбается.

— А почему ты не берешь трубку? — смешливо интересуется. — Кто же это тебе так настойчиво звонит? Уж не тот самый загадочный Марс?

Торопливо сбрасываю звонок и снова прячу телефон в карман. Даже если Титов позвонит еще раз, вибрацию не будет слышно из-за работающей магнитолы.

— Нет… спам…

— Да? — обернувшись на мгновенье ко мне, Инна прищуривается. — Ну, хорошо. Кстати, ты до сих пор не рассказала подробности насчет того букета. Я ведь тебя спасла перед матерью. Хотя не понимаю зачем. Что такого в розах? Ты ведь уже взрослая девочка. Имеешь право на личную жизнь и все такое…

— Я не хотела лишних вопросов от мамы, — отворачиваюсь к боковому стеклу, потому что сейчас невозмутимо выносить пытливый взгляд Инны мне очень сложно.

— Думаешь, мама бы не обрадовалась, что у тебя появился бойфренд?

— Не в этом дело.

— А в чем? — интересуется, а я молчу. — Слушай, дорогая, в последнее время ты стала слишком скрытной. Мы с Алисией рассказываем тебе обо всех последних новостях, а из тебя клещами не вытянуть. Есть повод переживать?

Напряженно сцепляю пальцы в замок.

— Марс не бойфренд…

— А кто?

— Биг-бойфренд, наверное.

— Не поняла? — Притормозив на светофоре, подруга поворачивается ко мне и тормошит за плечо, чтобы я снова на нее посмотрела. — Что ты имеешь в виду?

— Он старше меня. Гораздо, — незаметно заламываю пальцы.

Такое чувство, что я по собственной воле сделала еще один шажок к той самой пропасти разочарования Инны во мне как в подруге.

— И? — приподнимает она бровь. — Ты нашла себе седовласого щедрого пердуна с пузом и теперь стыдишься этого?

Кажется, я краснею. Знала бы она, кого назвала старым пердуном. До встречи с Владиславом Александровичем я искренне считала, что есть три типа мужчин: те, кто возбуждают умом; те, кто возбуждают телом; и те, у кого нет ни того ни другого. В Титове есть все.

— Извини, но пока у нас все туманно, — отвечаю уклончиво.

Инна демонстративно вздыхает:

— Столько интриги создаешь вокруг этого Марса! Он вообще реальный? Хотя… цветы же прислал, значит реальный. Не думаю, что ты бы тратилась сама на розы, чтобы навести суету…

— Реальный.

— Но ты так тщательно оберегаешь его от нас. Даже фотографии не показываешь. Неужели ты ревнуешь своего большого парня к нам с Алисией? Мы ведь замужем, и нам он не нужен. Да и не стали бы...

— Всему свое время. Но я, конечно, вас познакомлю.

— Ну… ладно…

Подруга соглашается, но ее последний мимолетный взгляд в мою сторону был все-таки слегка настороженный, как будто Инна думает, что со мной не все в порядке. И я ее понимаю. На ее месте я бы тоже, наверное, так думала. Я ведь и правда очень изменилась.

Монументальный особняк из светлого камня в традиционном стиле. Большие окна, надежная парадная дверь, крыльцо из белого мрамора с колоннами по бокам. Сдержанная классика. Под стать своему владельцу. Именно здесь и живет Титов.

Пока Инна бойко топает впереди, я машу рукой садовнику, расчищающему дорожки от снега во дворе — мой коллега по обеспечению комфорта Владиславу Александровичу.

— Инна Владиславовна, доброе утро, — выходит встречать нас Ирина, отвечающая за чистоту особняка. — Хотите кофе?

— Нет, ничего в горло не лезет второй день, — фыркает и вдруг снова на меня смотрит. — Разве что ягодный Лизин чай. Ну, тот — с розмарином. Говорят, в ягоде много веществ, которые выводят токсины из организма. Хочу напиться заранее перед встречей с миссис Хельгой!

— Я мигом! — охотно киваю, с первой же секунды в этих стенах вживаясь в роль рабочей лошадки.

И, конечно, мне приятно угостить любимую подругу чаем. Я сделаю его с душой, как всегда! И еще это отличный повод перестать разговаривать об отношениях с противоположным полом!

Хотя выслушать Инну насчет Егора я готова всегда! О том, какой он «махровый семьянин», не приветствующий, чтобы жена работала, а занималась им и домом. Инне пока сложно, но у нее просто железный характер и терпение. Она справляется. Наверное, эти качества она унаследовала от отца.

— Guten Morgen, meine Liebe! — раздается из прихожей громкий раскатистый женский голос.

И сначала мне кажется, что кричит Инна, но она сидит на диване. А я как раз несла подруге чай, но так и застыла с подносом в руках на полпути, видя, как мимо меня проходит высокая женщина с густыми медовыми волосами и горящими янтарными глазами. Копия моей подруги, только старше, лишь мимолетно взглянувшая на меня.

Женщина в соболиной шубе, увешанная драгоценностями, как елка в Новый год, в полусапожках на высокой шпильке. Она врывается в особняк, словно вихрь, мгновенно заполняет своей энергетикой все пространство.

Да… заметная. Яркая. Такая, что у меня что-то больно царапает в сердце. Раньше ни Инна, ни Владислав Александрович почти не делились информацией об Ольге. И я представляла себе маму Инны несколько скромнее и страшнее, если честно.

Теперь же мне понятно, в кого Инна такая красавица и в кого когда-то был влюблен Титов… Неудивительно. Нужно быть слепым, чтобы пропустить такую. Я же как будто становлюсь блеклой на ее фоне, едва ли не сливаясь со стеной цвета слоновой кости.

Инна недовольно корчится, вставая с дивана.

— Хватит придуриваться, будто забыла родной язык! — скрещивает руки на груди.

Ольга же тянет свои к Инне. Ого… Я не могу сдержаться и удивленно приподнимаю бровь — у матери Инны на всех пальцах по кольцу, а где-то по два.

Я, конечно, понимаю любовь к роскоши, но чтобы до такой степени…

— Инночка, ну что же ты, как колючка?! Мамочка ведь по тебе так скучала! У меня сердечко болит за тебя каждый день! Ну же, малышка, маленькая моя доченька, обними свою мамочку!

Глава 25

Инна обхватывает маму за запястья и отлепляет от себя.

— Прекрати этот цирк!

— Ты слишком строга со мной, малышка…

Из прихожей доносится грохот. Оборачиваюсь и вижу Егора, закатывающего чемодан. И Инна, едва заметив своего мужа, выдыхает с облегчением.

— Любимый! — зовет она его громко и напряженно. Не помню, когда последний раз подруга говорила таким голосом. — Поехали домой, я жутко вымоталась!

Инна пробует обойти маму, но та снова впивается в ее локоть.

— Дочь, — произносит без тени елейности, — подожди. Нам надо поговорить.

Инна удивленно замирает, но уже через мгновенье хмурится.

— Завтра. Сегодня я уже с тобой достаточно пообщалась!

— Гельмут умер, — говорит она скорбно.

Я понятия не имею, кто такой Гельмут, но догадываюсь. Возможно, это тот мужчина, на которого когда-то Ольга променяла Владислава Александровича.

Несмотря на напряженные отношения с матерью, у Инны на лице отпечатывается шок.

— Как? — ахает.

Ольга грустно опускает голову.

— Неделю назад.

— И что с ним случилось? — выясняет Инна уже осторожнее.

— Подал на развод.

— И от этого умер?

— Именно так. Для меня. Отныне этот человек для меня мертв…

Инна непонимающе встряхивает головой.

— Ты меня запутала! Что значит отныне?

Ольга смахивает несуществующую слезинку.

— Этот неблагодарный предатель, оказывается, создал хитрый брачный договор, по которому после развода мне не остается ничего! Ну кроме того, что я могу на себе унести и поместить в одном чемоданчике, представляешь? Мой супруг, Гельмут, полюбил другую. Молодую! А меня выставил из нашего дома! Вот поэтому он для меня и умер. Инночка, крошечка моя, мама вернулась. К тебе. Насовсем!

Она снова тянется обниматься, но подруга ловко огибает ее и спешно шагает к Егору. Схватив его за рукав, молча вытягивает на улицу. Инна даже со мной забыла попрощаться, но я на нее не обижаюсь. Ей сейчас нелегко. И все из-за матери.

— Хм… — Ольга вопросительно вздергивает бровь. Буквально за секунду вся ее скорбь исчезает. — А ты кто такая? — спрашивает меня. — Что-то я тебя не помню.

— Я новый повар Владислава Александровича, — мягко улыбаюсь я.

— Ты?

— Да.

— Такая молодая и уже повар? Какую школу в этом направлении ты заканчивала?

— Я не училась на повара, но Владислав Александрович оплатил мне экспресс-курс. Плюс я стажировалась некоторое время в его ресторане, прежде чем приступить к обязанностям в доме.

Ольга вдруг тоже улыбается. Только не мягко, как я ей. На ее губах ядовитая усмешка, а подбородок горделиво поднимается выше.

— Влад у себя? — скрестив руки на груди, кивает на лестницу, ведущую на второй этаж.

Там у Титова спальня и кабинет.

— Владислав Александрович в командировке в Красноярске, — говорю доброжелательно, но червячок все же изнутри подтачивает, поэтому добавляю: — Но вы, я думаю, и так в курсе.

Не в курсе она. Иначе бы не спрашивала. А вот я знаю, где Титов и когда вернется. И мне следует ему позвонить. Как только освобожусь, тут же сделаю это! Ведь он несколько раз хотел со мной связаться!

— Из нас двоих думать умею только я, — вроде бы в шутку, но в то же время так самоуверенно заявляет Ольга. — Поэтому ты всего лишь повар.

Я не могу ей ничего ответить. Я не вправе.

Расправив стать, Ольга неторопливо дефилирует ко мне, цокая шпильками по мраморному полу. Останавливается. В глаза смотрит. А у меня легкий морозец пробегает по спине от ее невероятного сходства с Инной.

Мне даже мерещится, будто это сейчас передо мной стоит моя любимая подруга, только на двадцать лет старше и испорченная большими деньгами. Высокомерная такая.

— Что это? — кивает на чашку.

— Ягодный чай.

Ольга берет чашку, подносит к напомаженным губам и отпивает глоток, а затем морщится.

— Гадость какая. Фу. Убери это! — взмахивает рукой на уровне моего лица и демонстративно отворачивается.

Никогда еще мой чай не называли гадостью. Его даже Кац пьет с удовольствием, который в принципе до знакомства со мной последние лет десять пил только крепкий кофе. Он сам признавался, когда в очередной раз приезжал к Титову.

— Миссис Хельга, добро пожаловать! Как я рада, что вы наконец к нам вернулись! — щебечет помощница по дому Ирина таким теплым тоном, каким ни с кем другим не говорила. Даже с Владиславом Александровичем.

— Ах, дорогая, я тоже очень рада! — Ольга тоже преображается. Обнимает Ирину, как давнюю подругу. — Но только я теперь не Хельга, а снова Ольга Владимировна. Я собираюсь у вас задержаться.

— И надолго ли? — лицо Ирины озаряется улыбкой.

— В идеале — навсегда.

— Как же я об этом мечтала, вы себе не представляете! Столько лет особняк пустовал без своей хозяйки.

— Все поправимо, дорогая! Моя комната готова?

— Да, я приготовила для вас спальню на втором этаже.

— Отлично! А… чемодан?

— Не беспокойтесь. Сейчас позвоню охраннику, он принесет!

Еще о чем-то перешептываясь, женщины поднимаются по лестнице. Смотрю им вслед. Очень интересно! То есть Ольга собирается каким-то образом вновь вернуть себе любовь и доверие Титова? Мне очень неприятно и больно слышать об этом. Едва женщины скрываются из виду, шагаю в кухню и хватаюсь за телефон. Звоню Владиславу Александровичу. Гудок. Еще гудок.

— Здравствуй, Венера.

Фух! Мне даже дышать стало чуточку легче.

— Здравствуй, Марс. Что-то случилось? Ты звонил мне, но я не смогла ответить, потому что ехала в машине с Инной в твой особняк.

— Ты настолько боишься раскрывать наши отношения?

Стопорюсь.

— Но мы же обсуждали это. Скажем. Немного позже.

— То есть ты бы не хотела, чтобы кто-то узнал о нашей переписке?

— Нет… — бормочу неуверенно, вспоминая ее содержание. Особенно за последние дни. — Она ведь слишком интимная. Только наша. Зачем о ней кому-либо знать?

Глава 26

Титов

Два дня спустя

Аэропорт. Посадка. Бизнес-класс.

Еще несколько часов — и я наконец-то буду в своем городе. Как я этого жду! Никогда прежде не рвался так домой.

И да, я знаю причину. Высокую, хрупкую, с длинными светлыми локонами, большими небесными глазами и нежными сладкими губами. Когда думаю об этой «причине», волоски на руках встают дыбом. Хочу…

Черт возьми, как мальчишка! Слюна во рту скапливается, как у голодного волка при виде трепетной лани. Ослабляю галстук.

— Да, Венера, я уже сел в самолет. Скоро взлетаем.

— Ну хорошо. — А мне-то как. Потому что слышу ее голос. — Мм… ты знаешь, с тобой в этом доме будет гораздо лучше…

Мне показалось или все-таки я услышал ноты огорчения? Как будто Лиза что-то скрывает и не хочет признаваться.

Но я, к сожалению, не обладаю навыками телепатии. Да и интуицией, честно говоря, не блещу. Это все же больше женское. Мне бы конкретики и фактов.

— Точно все в порядке?

— Да. Я пока еще справляюсь. В свое время ты все же смог убедить меня, что я отличный повар. И моя еда действительно вкусная.

— Я и сейчас так считаю. Малышка, даже не сомневайся в этом!

— Главное, что ты доволен. Ведь так? — отвечает она нерешительно.

— Ну конечно!

— Уф… спасибо! Теперь мне дышать стало чуточку легче.

— А кто-то сомневается в твоем мастерстве?

Или к чему тогда эти сомнения?

— Значимые для меня люди — нет. И это тоже главное! — Теперь ее голос зарядился уверенностью. Лиза выдыхает и добавляет мягче: — А еще я очень волнуюсь. Почему-то.

— И что же стало причиной твоего волнения? — На губах сама собой растягивается улыбка.

— Кто.

— Да, кто?

— Эм… ты.

— Ты волнуешься перед встречей со мной?

— Да, — снова вздыхает.

Нужно ее поддержать.

— Я тоже волнуюсь. И это абсолютно нормально — испытывать такие эмоции. Не переживай. Все будет хорошо.

— Просто когда ты улетал…

— Когда я улетал, ты была для меня в другом статусе. Кто же знал, что так получится? Я — нет.

— Я тоже…

— Но мы сами создали эту ситуацию. И я предлагаю развивать ее.

Потому что уже слишком далеко зашло. Столько слов было сказано и написано. Столько фотографий сделано. И я все-таки сумел свихнуться, наплевав на жизненные принципы, которые формировались десятилетиями.

И если в первые пару дней я все же не хотел афишировать наши отношения с Лизой, то сейчас мне уже все равно. Кто там что скажет о разнице в возрасте, как посмотрит. Я смогу решить любую ситуацию. Настолько горю.

Только Лиза еще сомневается. И я все же не хочу давить на девочку. Вот такая дилемма. Но я что-нибудь придумаю. Как всегда. Безвыходных ситуаций нет. Для меня. И никогда не было.

— А ты знаешь, — говорит Лиза, — Хельга оказалась душкой. Правда, когда спит.

Легкость нашего общения тут же сменяется ощущением тяжести за грудиной. Я помнил, что бывшая супруга собиралась прилететь, но приоритетом это событие для меня не было. Она каждый год прилетала.

Да, останавливалась в моем особняке. Так было удобно, потому что там же жила и Инна, и мать с дочерью могли общаться. Я обычно в этом не участвовал. Уезжал на работу, когда они еще спали, возвращался, когда они уже спали. Или ночевал в отеле.

Неделя присутствия Ольги никак не влияла на мою жизнь и эмоциональный фон. Давно перегорело. Иначе и быть не может. У нее новый муж. Как его? Гельминт. Постоянно забываю его имя, а вот предательство — никогда. Я верен в отношениях и к себе хочу того же.

— У вас конфликт?

Неспроста ведь Лиза это сказала.

— Нет-нет, я просто…

— Если что-то случилось — говори.

— Да все нормально! Правда…

Поскольку Инна теперь не проживает в особняке, то и бывшей там делать нечего. Решу этот вопрос уже по возвращении. В Красноярске мне некогда было этим заниматься.

По громкой связи объявляют о начале полета.

— Хорошо, Венера, — вновь подыгрываю, называя выдуманный Лизой псевдоним, — мне пора отключаться. Но уже скоро мы встретимся. И я смогу тебя обнять.

— Ладно… Марс…

Да, она очень волнуется. И ее голос дрожит. Лиза такая искренняя и необычная. И это пробирает. Красивых девушек много.

И даже тех, кто согласился бы на отношения со мной, если бы я раньше плюнул на свои принципы, но ради заурядного я бы не стал это делать.

А эта зацепила.

В ней словно две личности.

Хорошая правильная девочка днем и… плохая ночью.

Думаю, хоть Лиза и молода, но у нее уже был как минимум один партнер, раз она так хорошо умеет излагать свои фантазии в словах. Но мне не хочется углубляться в этот вопрос, потому что сразу возникает желание найти того, кто с ней был, и расправиться с ним с особой жестокостью.

Чувство безумного собственника просыпается.

Раньше я за собой такого не замечал. Но эта девчонка каждый день открывает во мне что-то новое.

Дзынь!

Лиза пишет сообщение. Пора переводить смартфон в режим полета, но я просто не имею права не прочитать то, что она мне написала.

«Влад…»

О… Влад? Это мы так неожиданно перешили на новую ступень? Прежде она не звала меня так. Но мне нравится.

«Да, Лиза?» — тоже я называю ее настоящим именем.

Марс и Венера, конечно, интересно, но мне все-таки привычнее общаться по именам.

«Я так скучаю».

«Я знаю, милая, я тоже скучаю. Всего несколько часов, и я у тебя».

«И я хочу. Тебя».

Жар моментально приливает к паху. Я возбуждаюсь. А девочка осмелела. Я и раньше замечал, что Лизе пока проще раскрываться мне через переписку.

Конечно, ведь мы чаще общаемся сообщениями. Но все поправимо. А уж после безопасной проверки нашего мессенджера Кацем можно вообще расслабиться. Даже если кто-то взломал аккаунт Лизы, он больше не сможет в него войти. Кац дистанционно поменял пароль.

Лиза пока об этом не знает, ведь не выходит из своего аккаунта.

Глава 27

Лиза

— Ну, как я выгляжу? — взволнованно поправляет пышную укладку Хельга.

— Как всегда безукоризненно! — подпевает ей Ирина. — Эта красная блузка так подчеркивает ваши достоинства и скрывает недостатки!

Хельга недовольно выгибает острую бровь.

— Недостатки?

На полноватом лице Ирины проступает румянец.

— То есть я хотела сказать, что в вас нет ни одного изъяна… Вы безупречна!

— То-то же… — поджимает губы Хельга и на секунду задерживает на мне взгляд, полный какого-то превосходства вперемешку с презрением.

Госпожа Хельга меня недолюбливает.

Явно она этого не показывает, но вот в пассивной агрессии в виде придирок и колких замечаний, за что бы я ни взялась, она себе не отказывает.

Если вдруг на тарелке дольки овощей при подаче будут лежать на разном расстоянии друг от друга, Хельга обязательно выскажется.

По ее мнению, я никудышный повар-самоучка, которому не место в особняке такого высокопоставленного человека как Владислав Титов.

И в какой-то момент я даже начала сомневаться в своем умении готовить, но хорошо, что Марс напомнил, что со мной все в порядке…

— Помада не размазалась? — снова обращается к Ирине Хельга.

— Нет. Красивее вас нет на свете женщин!

Мы с садовником, который тоже зашел поздороваться с Титовым, стоим поодаль в гостиной и лишь наблюдаем за этой парочкой.

Как будто прямо сейчас на наших глазах разыгрывается пьеса под названием «Белоснежка», где злая королева допытывает зеркало-Иру вопросами «Я ль на свете всех милее»… А та, конечно, поддакивает.

Разве у нее есть выбор?

Инна рассказывала, что Ирина работает в особняке очень давно, сколько подруга себя помнит. И в годы, когда Хельга была законной женой Титова, и после.

Вот и сейчас Хельга не просто хочет, а вожделеет вернуться под надежное крыло бывшего мужа после неудачного брака с немцем. У нее уже целый план подготовлен. Но я все-таки надеюсь, что этого не случиться. Никогда.

Я стараюсь не общаться с Титовым насчет Хельги, чтобы он лишний раз о ней не вспоминал, хотя бывали моменты, когда мне очень хотелось пожаловаться. Особенно когда она восемь раз заставила переделывать ей зеленый чай: то слабый, то крепкий, то остывший, то с привкусом…

Но я молчала. Чтобы не доставлять Титову проблем.

И да, не напоминать ему о Хельге, лишь разок не сдержалась. Просто накипело! А это с учетом шуток подруг насчет моего черного пояса по терпению!

Вздрагиваю, когда слышу хлопок парадной двери.

Машинально вытираю мокрые ладошки друг о друга — очень волнуюсь.

Не описать как.

Внутри все дрожит и клокочет!

Я просто не представляю, как буду смотреть в глаза Владиславу Александровичу после всего, что между нами было!

В переписке. А там было почти все… что за гранью неприличия.

Я раскрепощалась так, как не смогла бы, наверное, никогда в жизни! Потому что на словах это гораздо легче и безопаснее. Но не менее чувственно…

Я теряла связь с реальностью в эти моменты. Была такой, какой меня другие люди осудили бы…

В ушах шумит!

Слышу лишь гул своего бешено колотящегося сердца!

Кажется, еще секунда — мои ноги подкосятся, и я рухну на пол! Сейчас в гостиную войдет не Марс… А Владислав Александрович.

И мне нужно всеми силами сохранить адекватность!

Торопливый шаг, другой…

Хельга приосанивается, выпячивая грудь. Улыбается.

Ирина стоит на шаг дальше за спиной хозяйки и почему-то нервно закусывает губу, тоже не сводя трепетного взгляда с дверного проема. Очень любопытно.

Никогда раньше я не замечала такой реакции помощницы на Титова. А может, не обращала внимания? Или мерещится… Но такое чувство, будто Ирина тоже очень скучала по Титову не как по своему боссу…

Да нет, это бред! Я от волнения себе напридумывала.

— Ах, Влад! — тишина в гостиной прерывается придыханием Хельги.

— Мимо, миссис Хельга, — шипит Инна и проносится возле матери вихрем.

— Милая моя дочечка, не называй меня так! Я же твоя мамочка!

Удивительно, как преображается Хельга, когда рядом появляется Инна. Сразу в такую добренькую превращается. Только нимба над головой не хватает…

— Как же я ждала папу… — шепчет Инна мне на ухо. — Он как Атлант. Без него все рухнет.

— Владислав Александрович должен скоро…

Не успеваю договорить — снова раздаются шаги.

Уже другие.

Уверенные. Четкие.

Короткий миг… и в проеме гостиной появляется высокий крепкий силуэт.

И у меня действительно подкашиваются ноги, перехватывает дыхание.

Качнувшись, еле сохраняю равновесие.

Божечки! Как дышать! Как?! Я разучилась это делать!

Меня колотит. Штормит!

В глазах то темнеет, то появляются ослепляющие яркие крапинки. Титов задерживается в проеме. Смотрит горящими глазами прямо в мои, а других как будто не замечает. А я смотрю на него.

— Ах, Влад! — повторяет Хельга почти так же сладко и со вздохом, как и в первый раз.

Делает шаг, тянет руки к Титову — хочет обнять. Но синхронно с ней Титов отмирает и идет прямиком ко мне.

Лишь раз отвлекается, потому что рядом со мной стоит Инна.

— Здравствуй, дочь, — быстро приобняв, мимолетно мажет губами по ее виску.

— Привет, папа! Я так…

Но больше он на нее смотрит, а неожиданно хватает мое запястье. Сжимает его своими сильными горячими пальцами.

— Елизавета, нам срочно нужно кое-что обсудить!

Тараном прет вперед, утягивая меня за собой. Я все еще в шоке, даже слова сказать не могу.

— Эй?! — кажется, это Инна удивленно кричит нам вслед.

Титов торопливо ведет меня к черному выходу из особняка. А едва мы оказываемся у двери, вдруг подхватывает на руки и закидывает к себе на плечо...

Друзья, опубликовала в своем телеграм канале визуалы Хельги, Ирины, Инны и Лизы! Заглядывайте.