Отель "Каменная роза"

Глава 1

Смуглый таксист с не поддающимся определению акцентом увлеченно рассказывает историю, которая приключилась с другим его пассажиром в прошлом месяце. Кажется, происшествие довольно забавное, однако Шервуд не слушает. Молча дремлет, время от времени приоткрывая глаза. Три бокала вина, выпитые на фуршете после церемонии награждения, навевают сон. Собственно говоря, давно пора лечь спать, уже второй час ночи. Шервуду очень хочется поскорей вытряхнуть из памяти недавние события вместе с разочарованиями, смыть их остатки под горячим душем и рухнуть в постель.

Наконец машина останавливается перед отелем "Каменная роза". Таксист получает оплату и отчаливает на поиски новых пассажиров, а Шервуд поднимается по мраморным ступеням крыльца. При свете фонарей едва можно разглядеть внушительную дубовую дверь и высеченную слева от нее на стене гигантскую розу. Сквозь фигурные балясины, поддерживающие навес над крыльцом, тянутся ветки клена. Они едва заметно раскачиваются, хотя ветра нет. Впрочем, это наверняка лишь мерещится Шервуду. Он нажимает кнопку домофона. Дождавшись ответного сигнала, тянет на себя тяжёлую дверь.

В холле царит тишина, весь отель давно погрузился в мирный сон. Ночной портье с лёгким укором смотрит на припозднившегося постояльца и снова утыкается в толстый журнал, чтением которого скрашивает скучные часы своего дежурства.

Шервуд поднимается на лифте. Стараясь не шуметь, шагает по длинному коридору третьего этажа, слабо освещенному лампами из матового стекла. Добирается до своего номера и уже вставляет ключ в замочную скважину, когда раздается пронзительный женский крик, полный такого ужаса и отчаянья, будто с его обладательницы живьём сдирают кожу. В первые секунды трудно даже понять, откуда этот крик долетает. Он взрывает воздух вокруг, льется с потолка, просачивается сквозь стены. Только потом до Шервуда доходит, что кричат где-то наверху, возможно, этажом выше. Да, скорее всего, именно там. Шервуд добегает до лифта, давит на кнопку, однако лифт, который буквально только что исправно работал, не реагирует.

Проще найти источник крика и выяснить, что происходит, чем оставаться в неведении и дальше слушать истошный вой, разрывающий мозг. Шервуд кидается в сторону лестницы, случайно пропускает поворот на площадку, умудряется попасть в какой-то темный тупик. Вроде бы, раньше здесь ничего подобного не было. Окончательно запутавшись, возвращается к лифту, добегает до другой лестницы в дальнем конце коридора. Во время этих бестолковых метаний крик резко обрывается, сменяясь визгливыми всхлипами. Они не прекращаются, но уже не так сильно пугают и давят на голову, их вполне можно выдержать. Однако не возвращаться же теперь обратно.

Ноги будто сами выносят Шервуда на просторную площадку четвертого этажа. Наверняка именно отсюда все и началось. Электрическое освещение уже не приглушенное, а ослепительно яркое. Здесь столпилось человек пятнадцать. Явно только что вскочили с постелей, накинули на себя подвернувшуюся под руку одежду и выбежали в коридор. Лишь один из присутствующих одет в деловой костюм с фирменным бейджиком и вышитой на нагрудном кармане розой — символом отеля. Прическа безупречна, ботинки сияют. Это, конечно, дежурный администратор. Он, как и все остальные уставился на сидящую прямо на полу девушку, которая отчаянно рыдает. Ее длинные волосы свесились до пояса, лицо закрыто ладонями, на запястьях поблескивают металлические браслеты. Ноги в ажурных чулках раздвинуты, пожалуй, чересчур широко. Рядом валяется маленькая красная сумка, а чуть подальше — чья-то отрезанная (или отрубленная, наверняка ведь так сразу не разберешь) голова. От обрубка шеи на полу уже расплылось кровавое кольцо.

Оторваться от этого зрелища сложно, но Шервуд все же искоса поглядывает на людей, молча стоящих поблизости. Например, на красивую молодую пару. Особенно бросается в глаза мужчина — стройный брюнет с тонкими чертами лица, обнимающий хрупкую миниатюрную шатенку, которая испуганно прижимается к нему.

Полуседой человек средних лет осторожно подходит к рыдающей девушке, кладет руку ей на плечо:

— Успокойтесь, все обойдется. Вы в безопасности…

Она вздрагивает, дёргает плечом и кричит:

— Не трогайте меня!

Тот отступает, пробормотав:

— Я хотел как лучше.

Ещё один незнакомец — довольно высокий, поджарый, с квадратным подбородком — обращается к молодому мужчине, на которого раньше уже обратил внимание Шервуд:

— Майкл, тебе ни к чему на это смотреть. Возвращайся в номер и постарайся уснуть. Снотворное выпей.

— Да, милый, — поддакивает спутница Майкла, с беспокойством заглядывая ему в глаза. — Пойдем…

Однако тут вмешивается администратор:

— Извините, полиция велела всем свидетелям оставаться на местах.

— Каким свидетелям?! — вскидывается незнакомец. — Мы же не видели, что тут у вас стряслось! Все выскочили в коридор на вопли этой истерички. Голова уже валялась на полу. Мы не будем торчать здесь до утра, пока полиция изволит приехать!

— Тэд, хватит… — примирительно говорит Майкл, однако без особого результата.

— Почему "хватит"? Я ещё и не начинал!

По всей видимости, большинство присутствующих разделяют точку зрения Тэда.

После непродолжительных переговоров и звонков все, кто уже достаточно налюбовались диким, отвратительным, хоть и по-своему притягательным зрелищем, расходятся по номерам, а администратор отмечает их в своем телефоне. Остаётся не так уж много желающих досмотреть странное шоу до финала — четверо, если не считать администратора, девушки, которая теперь уже просто плачет, и отрезанной головы. В числе четырех — сердобольный мужчина, пытавшийся успокоить девушку, суровая на вид широкоплечая дама в застегнутом до самого горла синем халате, щуплый длинноносый очкарик и Шервуд. Он твердо решил не покидать места событий, сон все равно уже бесследно испарился. Шервуд и правда готов ждать до утра, однако таких жертв с его стороны не требуется.

Двое заспанных полицейских приезжают минут через двадцать. Судя по их виду, они всю дорогу надеялись, что вызов ложный. А сейчас наступило разочарование, и близится фаза принятия: с этим придется что-то делать.

Глава 2

Почти десять часов утра. Портьеры чуть шевелятся от лёгкого ветерка, залетающего с балкона. Гостиная просторного номера обставлена старинной мебелью, стены украшают гравюры, запечатлевшие достопримечательности Розевиля. Из общего стиля немного выбивается лишь странная картина, написанная маслом — молочно-белое небо, на котором мерцают черные звёзды. Намеренный перевёртыш, устроенный художником, наводит на размышления… Впрочем, картина висит в глубине гостиной и не бросается в глаза.

На кожаном диване лежит Майкл, он уже полностью одет, но вовсе не торопится с новыми силами начать очередной распрекрасный, наполненный позитивом день. Кэтрин устроилась в кресле, что-то читает на экране телефона.

Слева, из смежной с гостиной спальни выходит только что проснувшийся Тэд.

— О, вы уже встали... Как настроение?

От Майкла никакого ответа, Кэтрин на секунду поднимает голову:

— Доброе утро.

— Майкл, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тэд. — Может, отменить сегодняшнюю лекцию?

— Не надо. Со мной все в порядке.

— Точно?

— Да. Но вообще это кошмар. Стоило тащиться через океан, чтобы нарваться на такую сцену!

— Кто же мог предвидеть. Хотя в Америке каждый день кого-нибудь убивают.

— В тихом университетском городке тоже?

— Тоже случается, как выяснилось. Ладно, давайте выкинем все это из головы. Не наше дело, пускай сами разбираются.

Кэтрин снова вступает в разговор:

— Послушайте, я подумала… Почему бы не написать голову Иоанна Крестителя не как обычно?.. На картине не будет мрачных теней и запекшейся крови. Лицо повернуто к зрителям. Красивое молодое лицо с сияющим взглядом. В рамке из алых роз, которая парит в светло-голубом небе. Крови будет совсем немного, только на кончиках листьев. Никакой скорби и тревожности, лишь ожидание вечного счастья…

— Отличная идея, — отзывается Тэд. — Я сейчас в душ, и потом пойдём завтракать.

— Мне не хочется, — говорит Майкл.

— Нет уж, пожалуйста, без голодовок. Если лень спускаться в ресторан, завтрак сюда принесут.

Тэд удаляется в ванную комнату, а гостиную снова обволакивает тишина. Однако ненадолго, ведь вскоре раздается деликатный стук в дверь.

— Войдите, — бросает Майкл, и на пороге возникает мужчина лет под сорок, выше среднего роста, в темном лонгсливе и джинсах.

— Доброе утро. Мистер Кроссвуд?

— Да.

— Моя фамилия Домби. Сильвер Марк Домби. Я детектив здешней полиции. Вы позволите?

— Конечно, заходите.

— Хотел бы задать несколько вопросов о прискорбных ночных событиях. Если вы не против.

Майкл садится на диване, детектив удобно располагается в кресле напротив, кладет на журнальный столик увесистую кожаную папку с молнией.

— Это не займет много времени. Обычный рутинный опрос. Очень жаль, что вы попали в Розевиль в такой драматический момент. Обычно у нас все тихо и спокойно. И люди на редкость доброжелательные. А какая тут поучительная история! — продолжает он голосом заправского гида: — Конечно, нет таких древностей, как в Европе. Но всё-таки город основан в середине семнадцатого века. Тоже довольно давно. Сохранилось множество удивительных легенд…

— У вас замечательный город, — соглашается Майкл, надо же как-то отреагировать.

Домби вытаскивает из папки большой блокнот и ручку.

— Ну, приступим, если никто не возражает.

Он дружелюбно улыбается одновременно и Майклу, и Кэтрин, которая всё-таки оторвалась от своих мечтаний о будущем полотне, явно навеянных ночным эпизодом с отрезанной головой, и украдкой наблюдает за гостем.

— Мисс Аллингем, если не ошибаюсь?

Она кивает.

— Очень приятно. Итак, сегодня ночью вы вышли из номера в коридор. Вероятно, услышали крик снаружи? Можете уточнить, в какое время это произошло?

Майкл пожимает плечами.

— Мы не смотрели на часы.

— Ничего страшного, я только уточнил на всякий случай. Вы уже спали?

— Да.

— И сразу вышли из номера?

— Ну… наверное, через пару минут или чуть больше. Мы даже не сразу поняли, где кричат, и что вообще происходит.

— Этот крик… он был просто ужасным, — добавляет Кэтрин.

— А как вам показалось, кричал один человек?

— Да… женский голос. Там ведь эта девушка была. Откуда ещё один голос?

— Возможны разные варианты. Значит, кричала только она?

— Скорее всего.

— Прекрасно. Когда вы оказались в коридоре, там…

— Там уже собрались люди. Тоже выбежали из своих номеров.

— Вы запомнили, кто именно, мистер Кроссвуд?

— Можно просто Майкл. Честно говоря, нет. Все происходило так быстро…

— Понятно. Я лишь стараюсь восстановить общую картину. Все видели одно и тоже, но для точности нужно рассмотреть ситуацию со всех ракурсов.

Домби улыбается, на щеках появляются ямочки и вообще становится заметно, что он очень даже симпатичный мужчина. Детектив Домби задаёт ещё несколько рутинных вопросов, делает пометки в блокноте. Между тем из ванной выходит Тэд в халате, на ходу вытирая волосы полотенцем. Тэда детектив тоже опрашивает. Чисто формально. Показания всех троих обитателей номера полностью совпадают. Видимо, общение закончено. Нет особого смысла тратить время дальше, и Домби уже готов приподняться с кресла, однако притормаживает:

— У меня к вам огромная просьба, Майкл, — Снова открывает папку, кажется, сейчас вытащит из нее некую важную улику. Но это всего лишь книга, стильный черный томик с абстрактным узором на обложке. — Вы не могли бы подписать свой роман? Для моей соседки, она ваша поклонница. Все ваши романы знает наизусть. Ей пятнадцать.

— Все мои романы — в пятнадцать? — слегка ошарашенно переспрашивает Майкл. — Не рановато ли?

— Нет-нет, в самый раз. Джейн очень необычная девочка. По интеллекту намного опережает ровесников. Жаль, что бедняжка не выходит из дома и почти ни с кем не общается. Она парализована много лет. Вот и читает с утра до вечера. Так вы поставите автограф?

— Конечно.

Майкл раскрывает книгу и на пустой странице после обложки пишет:

Глава 3

За круглым столом в библиотеке отеля собрались трое — полуседой мужчина по фамилии Джонсон, суровая дама Мелинда Томб (сейчас на ней строгий темно-серый костюм с блузкой, причем оба предмета одежды застегнуты на все пуговицы) и Шервуд. Безымянный молодой очкарик не явился. То ли забыл, то ли передумал встречаться со случайными свидетелями ночных событий. Впрочем, и те, кто пришли, вовсе не уверены, что от этой встречи будет какой-то толк… Однако пытаются восстановить точную картину, раз уж так получилось и судьба их зачем-то свела.

— Когда я выглянул в коридор, — говорит Джонсон, — там уже было двое или трое человек. Да, трое. Один из них — довольно пожилой мужчина, мой ближайший сосед. Между нашими номерами только стена. Потом мы все вместе добрались до лестничной площадки, откуда доносился крик.

— А вы, миссис Томб? — интересуется Шервуд.

— Мисс, — низким суровым голосом уточняет она.

— О, простите.

— Мы даже толком и не познакомились, — вставляет Джонсон. — Кстати, меня зовут Франклин. Для друзей — просто Фрэнк. В Розевиль приехал по делам. У меня собственный бизнес по реставрации старинных зданий. Планирую открыть здесь филиал. — Он вынимает из кармана и выкладывает на стол несколько визиток. — Пока присматриваюсь. А вы, мисс Томб?

— Я тоже здесь не ради развлечений. Приехала на цикл семинаров для энтомологов.

— То есть вы изучаете… эээ, всяких насекомых?

— Специализируюсь на чешуекрылых.

— Это ведь… бабочки?

— Да, если вам так проще запомнить.

— Это очень… увлекательно, мисс Томб.

— Безусловно.

В библиотеку вылетает взъерошенный очкарик.

— Извиняюсь, проспал. Вы, наверное, уже все обсудили?

— Присаживайтесь, — добродушно говорит Джонсон. — Мы пока ещё только познакомились.

Он подталкивает пальцем свою визитку, и та скользит по гладкой поверхности стола к очкарику, который тоже представляется:

— Меня зовут Саймон Вудс. Приехал на консультацию к профессору Расселу, с исторического факультета. Я пишу одно исследование о критских находках и…

— О, ещё один учёный. Мисс Томб тоже, хотя и по другой части. Только мы тут с Шервудом — люди простые, похоже. Кстати, Шервуд, вы чем занимаетесь, если не секрет?

— Я сценарист, — не очень охотно признается Шервуд. — В Розевиле проездом.

— Прямо настоящий сценарист? Я почему-то подумал, вы тоже предприниматель. Надо же. А можно узнать…

— Собственно говоря, я не часто пишу сценарии фильмов. У меня выходили документальные проекты, ещё как-то работал в сценарной комнате… над одним сериалом… не очень известным…

— Все равно это замечательно, — отзывается Саймон. — Может, потом даже напишете сценарий по мотивам этого происшествия.

Кстати, недурная идея. Сколько триллеров и детективов выходит каждый год и все равно многие из них привлекают внимание публики и критиков. А некоторые так и вовсе взлетают до небес. Вдруг это действительно знак свыше? Шанс, который кинематографические боги решили подарить лично Шервуду? Шансы выпадали и раньше… сколько раз ему казалось, что он уже поймал удачу, будто райскую птицу за хвост! Но в последний момент надежда, почти уверенность оборачивалась полным фиаско. Взять хотя бы произошедшее за три с половиной часа до того, как Шервуд увидел отрезанную голову на лестничной площадке отеля. Нет, лучше начисто забыть очередной провал и начать все с чистого листа… Шервуд не успевает как следует обдумать этот жизнеутверждающий план, потому что тяжёлая дверь библиотеки открывается, и на пороге возникает незнакомец. То есть незнакомец для собравшихся здесь. А остальные, уже опрошенные свидетели по делу, сразу узнали бы детектива Домби. Он лучезарно улыбается.

— Так вот вы где, господа. Как чудесно, что я вас наконец-то отыскал…

Глава 4

Кэтрин уже готова к выходу. У художницы на сегодня грандиозные творческие планы. Впрочем, как и обычно в последнее время. Она снова намерена провести первую половину дня у Стены, местной достопримечательности примерно в сорока минутах ходьбы от отеля. Вчера Кэтрин не только успела сделать подмалевок, но уже довольно далеко продвинулась в работе над совершенно новой картиной. И вот теперь ей не терпится продолжить этот увлекательный процесс.

— Подожди полчаса, вместе поедем, — предлагает Тэд. — Я сначала завезу тебя к Стене, а потом Майкла в университет.

— Нет, лучше прогуляюсь. Погода расчудесная. Дорогу я отлично запомнила.

Кэтрин вешает на плечо полотняную сумку и берет под мышку сложенный мольберт.

— Давайте поедем прямо сейчас, — говорит Майкл. — Зачем тебе тащить такой груз?

— Он лёгкий, — весело отвечает Кэтрин. — Я с удовольствием пройдусь.

Мимолётно целует Майкла в висок, с порога посылает воздушный поцелуй Тэду и тут же исчезает, будто бесплотный дух. В таких случаях пытаться удерживать ее не имеет ни малейшего смысла.

*****

На стенах просторной университетской аудитории мерцают солнечные блики. За огромными распахнутыми окнами теплый ветер резвится в кронах мощных тюльпанных деревьев*, окружающих здание. Блестящие листья на свету отливают серебром, будто на них падают не солнечные лучи, а лунные, мелкие тени играют на паркетном полу. Чудесный июньский день, наполненный умиротворением и гармонией. Впрочем, в Розевиле такие дни считаются довольно обычными.

Майкл, как и его слушатели, увлекается лекцией. Приятно, когда тебя слушают до такой степени внимательно, затаив дыхание. Он встаёт из-за стола и подходит к доске, мелом небрежно набрасывает пояснения к давним литературным событиям, которые что только что упомянул… Сложные творческие и околотворческие отношения легко получается уложить в простую схему.

Среди слушателей мелькают знакомые девичьи мордашки. В принципе, их здесь быть не должно, эти студентки с другого потока и уже успели побывать на предыдущей лекции, посвященной другой теме. Но если чего-то очень хочется, то мелкие преграды не становятся помехой. Девушки просочились и сюда, поэтому в аудитории тесновато, некоторым приходится сидеть не по двое, а по трое. Несколько человек устроились на стульях у дальней стены, парочка парней примостилась на подоконнике. Майкл окидывает взглядом второй ряд и цепенеет. Там с краю стола сидит хрупкая блондинка. До чего же похожа на… Почему только раньше не заметил?..

По всему телу Майкла пробегает холодок. Вдруг накатывает такая дурнота, что темнеет в глазах.

Делая над собой усилие, Майкл отходит от доски. Несколько шагов между двумя рядами… Не прерывая лекции, медленно приближается к столу, за которым сидит та, что мгновенно разрушила его спокойствие. Он машинально продолжает что-то говорить, и вроде бы все в порядке, хотя в эти секунды его мысли очень далеки от Диккенса и других столпов британской литературы девятнадцатого века. К счастью, наваждение длится совсем недолго, хотя Майклу кажется иначе.

Можно с облегчением перевести дух. Естественно, это ложная тревога. Да иначе и быть не могло. Девушка, рядом с которой Майкл сейчас находится, не имеет ни малейшего отношения к Диане. Совсем юная, светлоглазая, с милыми веснушками на нежном полудетском личике.

Майкл останавливается возле ее стола. Рядом втиснулись ещё две девушки, но эта сидит с самого края, совсем близко. Их взгляды встречаются, она восторженно смотрит на него. Может сложиться впечатление, что Майкл сейчас обращается к ней одной.

Внимание аудитории сейчас сосредоточено не только на Майкле, но и на этой случайной студентке. Майкл быстро успокаивается, легко стряхивает временное оцепенение и непринужденно продолжает лекцию.

В ответ на какую-то его остроту девушка улыбается, доверчивая, широкая улыбка открывает брекеты на верхних зубах. В следующую секунду, вероятно, осознает, что Майкл сейчас смотрит лишь на нее одну. Щеки заливаются густым румянцем, и веснушки становятся совсем незаметными. Остальные студенты тоже охотно улыбаются, словно забавная игра слов ещё больше объединяет их всех.

Майкл возвращается на свое место, и лекция продолжается.

Все в порядке, ничего странного и дикого просто не может произойти. Между событиями из прошлого и настоящим днём лежит бездонный океан…

*****

Серебристый кабриолет, арендованный Тэдом, уже поджидает возле высокого университетского крыльца с обветренными каменными ступенями. Майкл легко запрыгивает в салон, усаживается рядом с Тэдом. У Майкла уже отличное настроение. Он оживлённо делится своими впечатлениями о слушателях.

— Так странно, совсем недавно мы были такими же. А теперь они кажутся почти детьми.

— Время летит, — отзывается Тэд. — Но до почтенного возраста нам ещё далеко. Так что рано сентиментальничать.

Машина трогается с места и не спеша катит по залитой солнцем улице. Майкл беззаботно бросает:

— Представляешь, мне сегодня померещилось: среди студентов сидит Диана.

— Что?!

— Ну, просто похожая на нее девушка. Меня чуть не стошнило.

— А это точно была не она?

— Разумеется. Прическа такая же и даже черты лица чуть похожи. Но это только сначала бросилось в глаза…

— Черт, я все больше жалею, что нас сюда занесло! Только этого не хватало. Моя вина. Хотелось показать вам с Кэти красивый городок.

Тэд ещё в юности три года проучился в Америке и заодно исколесил тогда чуть ли не всю страну. В Розевиле тоже в те времена побывал. Это и сыграло решающую роль в том, что они посетили глухую провинцию. Правда, Розевиль славен своей архитектурой и литературными традициями, связанными с местным университетом, однако при тех же условиях гости вряд ли бы сюда наведались.

— Тэд, брось. Банальное совпадение, ничего страшного. Ты молодец, что затеял эту поездку. Столько впечатлений.

— Да уж. Впечатлений хоть отбавляй. Ладно, сейчас заберём Кэти, если она ещё рисует, и поедем в отель отдыхать от впечатлений.

Глава 5

После обеда в номере отеля царит сущая идиллия. Майкл, которого Тэд чуть ли не силком заставил выпить две таблетки успокоительного, сидит в кресле, расслабленно откинувшись на его спинку, и слушает, как Кэтрин делится своими впечатлениями по поводу Белого замка и окрестных пейзажей. Оказывается, вчера она познакомилась с другой приезжей художницей, которая посоветовала туда наведаться. Сегодня на полпути к Стене Кэтрин вспомнила о совете и решила поменять маршрут. Место и правда потрясающее, настоящий источник вдохновения. Белый песчаник так гармонично сочетается с зелёными вьюнками, одичавшими розами, опустевшими, заброшенными помещениями внутри замка, которыми можно полюбоваться, заглянув в окна… Кэтрин беззаботно щебечет о новых картинах, которые планирует написать, ее голосок убаюкивает, на Майкла снисходит самое что ни на есть умиротворенное состояние.

Тэд листает документы на экране ноутбука и время от времени удовлетворённо окидывает взглядом подопечную творческую пару. Хотя Тэд ненамного старше, но сейчас испытывает прямо натуральные отеческие чувства. Все на месте, все целы и невредимы, можно со спокойной душой расслабиться.

— Здесь удивительно много цветов, — продолжает восхищаться красотами Розевиля Кэтрин, — Я нигде не видела столько. Кроме… — тут она замолкает, не желая упоминать другой городок, точно так же переполненный цветами. — Интересно, кто построил Белый замок? Жаль, что сейчас там никто не живёт…

Тэд отрывается от экрана.

— Я раньше Белый замок не видел, но в курсе его истории. Хотите послушать?

— Конечно!

— Ладно, раз тебе так интересно, Кэти…

КТО ПОСТРОИЛ БЕЛЫЙ ЗАМОК

Можно подумать, что это очень древнее здание, но на самом деле не совсем так. Всего лишь середина восемнадцатого века. Большинство знаменитых особняков Розевиля к тому времени уже было построено. В городе успела сложиться своя элита. Дамы и господа поддерживали связи с аристократией Старого света и не считали себя провинциалами. В городе проживало достаточно знатных и богатых семей. Светская жизнь в узком кругу била ключом. На свой лад Розевиль был хорошо известен ещё тогда. И вот сюда прикатил один молодой англичанин. Звали его Генри Блоссом. Непонятно каким образом, слухи о нем просочились почти сразу. Хотя ничего удивительного, слухи и сплетни быстро распространяются на всех материках. Поговаривали, что его фамилия фальшивая. Вернее, некий захудалый дворянин получил распоряжение дать Генри свою фамилию. На самом деле тот был побочным сыном некого вельможи, фаворита самого короля. Настоящий папаша не признал отпрыска официально, однако денег на его содержание и образование не жалел. Вот только молодой человек этого не ценил и бесконечно попадал во всякие скверные истории. Поэтому было решено отправить его с глаз долой, за океан. Он уже успел объехать полконтинента, нигде долго не задерживаясь. Лишь в Розевиле прожил гораздо дольше. Чем-то городок его зацепил.

Молодой человек был хорош собой, любезен, отличался изящными манерами. Денег у него было полно. Он снял лучший номер в гостинице (не в "Каменной розе", в другой) и быстро перезнакомился с местным обществом. Двери лучших домов Розевиля для него были открыты. Он участвовал во всех развлечениях, каждый день принимал приглашения в гости. Устраивал веселые приемы в своем временном жилище… Щедро жертвовал на благотворительность, которая тогда была в большой моде у розевильских дам. Многие удивлялись первоначальным дурным слухам о таком милом молодом человеке. Ведь он проявлял себя исключительно с приятной стороны. В итоге сделали вывод, что слухи о неких темных историях — результат чьей-то зависти. Разумеется, особенно нравился он родителям девиц на выданье. Несмотря на сомнительное происхождение, Генри все же числился дворянином. Плюс имелись веские надежды на то, что покровитель его не забудет упомянуть в завещании. Раз уж опекает и обеспечивает с самого рождения. Короче говоря, все потенциальные невесты строили планы на этого перспективного жениха. Все, кроме одной. Только ей Генри Блоссом не понравился с первого взгляда. Больше того, она чувствовала к нему какое-то инстинктивное отвращение и страх. Девушка, ее звали Агнес, всячески избегала Генри. Старалась не смотреть на него и не разговаривать. Однако именно она привлекла особое внимание этого типа. Может, из чувства противоречия, может просто благодаря своей красоте. Генри часто встречался с девушкой на всяких светских мероприятиях, в гостях. Он был вхож в дом ее родителей и очень быстро стал там своим человеком. Через некоторое время было очевидно: у него самые серьезные намерения. Наконец сделал предложение. В те времена не очень-то заморачивались насчёт всяких там чувств. Обязанность родителей — найти жениха, который их устраивает, обязанность дочери — с благодарностью принять предложение. И все же Агнес сопротивлялась, как могла. Плакала, упрашивала. Все было мимо. В семье только удивлялись, почему она против такого достойного жениха. В конечном итоге девушка сдалась, помолвка состоялась. Подруги искренне завидовали. Свадьба пока откладывалась. Ведь счастливый жених собрался построить собственный замок, чтобы приготовить достойное жилище для своей прекрасной невесты. Он купил большой участок, который в те времена находился на границе города. Дальше тянулись лиственные леса. И строительство закипело.

Когда денег куры не клюют, даже самый грандиозный проект продвигается быстро. Достаточно лишь щедро платить. Для строительства выбрали местный песчаник, очень светлый, практически белый. При умелой обработке он даже мог сойти за мрамор, если особо не присматриваться. Фасад получился великолепный. Башенки, арочные окна… Эдакая белая готика, хотя тогда это определение ещё не придумали. По случаю завершения строительства Генри закатил великолепный прием. Были приглашены все сливки местного общества. И, разумеется, семья невесты. Теперь совсем недолго оставалось до свадьбы. Комнаты уже обставлены изящной мебелью. Парк вокруг замка разбит, клумбы засажены, прислуга нанята. Перед обедом гости прогуливались по зелёной лужайке, любовались замком, пёстрыми бабочками, порхавшими над цветами, наслаждались чудесным летним днём.

Глава 6

Золотой июньский день потихоньку клонится к закату. И трудовые будни детектива Домби теперь уже завершены. Можно спокойно провести вечер дома. Нынче точно ничего не случится. Одно экстравагантное преступление для такого городка, как Розевиль — уникальное событие, которое едва ли повторится в ближайшие лет сто.

Домби открывает калитку изгороди, окружающей небольшой участок, посреди которого стоит скромный двухэтажный коттедж. В отличие от очень многих городских зданий, жилище, где обитает детектив, не отличается интересной архитектурой и яркой историей. Чисто функциональное строение, безо всяких изысков. Ему максимум пара десятков лет. Некоторый шарм придают лишь плети дикого винограда, вьющиеся по стенам. Подобных коттеджей несколько на тихой непарадной улице.

Домби проходит по замощенной дорожке, пересекающей более-менее ухоженный газон. Поднимается на крыльцо, заходит внутрь. Ещё на крыльце можно было уловить запах еды. А теперь тот наполняет все пространство вокруг. Вместо того, чтобы подняться по лестнице на свою половину, Домби распахивает еще одну дверь на первом этаже. В маленькой прихожей благоухает жареным мясом, картошкой с овощами и пряностями. К аппетитному букету примешивается ещё запах растопленного шоколада. Значит, десерт тоже готовится. Все эти ароматы долетают из кухни, где на плите что-то бурлит, шипит и пузырится.

Из распахнутой кухонной двери навстречу Домби выглядывает миловидная женщина лет тридцати пяти в коротком домашнем платье и фартуке.

— Привет, Мэгги.

Она прижимается к Домби, стараясь не касаться его испачканными в растительном масле руками, смачно целует.

— Поужинаешь с нами?

— С удовольствием. Только сначала загляну…

— Ладно. Скоро на стол накрою, позову тогда.

Он идёт дальше по коридору, сворачивает направо и оказывается в квадратной комнате, значительную часть которой занимает кровать. По стенам здесь много полок, набитых книгами и журналами. А на одной полке выстроилась коллекция кукол. Все они вполне стандартные, из обычного пластика. Зато одна явно сделана в единственном экземпляре руками талантливого мастера. И, похоже, очень дорогая. Это фея в синем шелковом одеянии, расшитом бисером. Красивая головка слегка запрокинута, темные локоны (волосы наверняка натуральные) разбросаны по плечам, за спиной — серебристые крылья.

В дальнем углу комнаты — инвалидная коляска, а на кровати, прислонившись спиной к подушкам, полусидит девочка-подросток. Худенькая, с нечеткими, словно размытыми чертами лица и довольно коротко стриженными, чуть волнистыми рыжеватыми волосами.

— Привет Джейн, — весело говорит Домби. — Как дела?

Она открывает взгляд от тонкого журнала, который читала.

— Вот, изучаю издания для нормальных подростков. Такой примитив. Знаешь, мне даже не очень-то хотелось бы стать нормальной.

— Опять проторчала весь день в комнате?

— А что в этом плохого?

— Ничего. Но погода чудесная. Хотя бы после ужина вывезу тебя в сад.

— Сад это слишком громко сказано. Какая разница? Мне вполне достаточно и открытого окна.

— Ладно, посмотрим... А у меня для тебя кое-что есть. Лови!

Домби вынимает из папки и бросает на кровать черный томик. Джейн успевает выпустить из рук журнал и ловко хватает книжку.

— Он подписал?

— Можешь проверить. Автограф специально для тебя.

— Ты настоящий друг!

— Сделаешь кое-что в качестве благодарности?

— Конечно! Что угодно…

Джейн торопливо раскрывает книгу, любуется изящным, уверенным почерком Майкла. Ее светло-голубые глаза, только что казавшиеся тусклыми и почти бесцветными, теперь сияют.

Домби кладет на одеяло обычный лист офисной бумаги. Это какая-то ксерокопия.

— Хочу, чтобы ты взглянула вот на это… Надеюсь, поможешь мне разобраться, что к чему.

Глава 7

Встреча с местными любителями литературы проходит вполне приятно, хотя Майкл слегка скучает от неизбежной предсказуемости. Да, ещё одна рутинная встреча, бесконечные улыбки, обязательный ритуал с раздачей автографов, однотипные вопросы… Он уже заранее знает, о чем его спросят в следующую секунду, стоит только одному восторженному читателю или читательнице открыть рот. А ответы произносятся автоматически, Майкл многократно ловил себя на этом. Но раз уж обстоятельства и агентская фантазия Тэда занесли в Розевиль — почему бы не выполнить всю программу. Ведь перед ним читатели — настоящие, живые, а не просто ники в комментариях на экране. Фанатки, которые довольно часто попадаются Майклу на глаза в Лондоне — в основном молодые женщины. Конечно, не только они, но по большей части так. А здесь, в другой стране, картина иная, что даже любопытно. Седовласые дамы с тщательно уложенными пышными прическами, респектабельные ровесники дам — эта категория читателей никуда не спешит, их досуг ограничен лишь годами, которые осталось прожить или дожить… Старшее поколение общается долго и с удовольствием. Те участники местного клуба, что помоложе, не настолько вальяжны. У некоторых горят глаза, и по этому признаку легко догадаться: они и сами что-то пишут в стол. Тайно или зачитывая порой свои рукописи друзьям, родственникам. Может, ещё и на встречах того же клуба. Время от времени рассылают файлы по редакциям и мучительно ждут ответа… Майкл украдкой бросает взгляд на часы. Время, отведенное для встречи, уже истекает, пора распрощаться и вернуться в гостиницу…

***

Он выходит на террасу старинного особняка (а какие особняки не старинные в этом дивном городке? Сплошной архитектурный музей под открытым небом). Облокачивается на резные каменные перила. Тэд должен подъехать и забрать его с минуты на минуту. Майклу удалось очень удачно избежать продолжения встречи в узком кругу, на которое явно рассчитывала местная клубная элита. Наверняка в этом маленьком сообществе свои интриги, мини-группировки и споры. Однако все обошлось. Правда, в коридоре его нагнал некий человек с горящим взором и просьбой почитать рукопись, которая пишется вот уже девять лет. Увесистая распечатка была извлечена на свет божий, но Майкл без проблем убедил провинциального автора отправить файл по электронной почте. Сколько же их ему присылают… одной больше, одной меньше, какая разница…

Тэд все ещё не появляется, и тут вдруг оживает маленький серый “шевроле”, припаркованный поблизости от здания. Водительская дверца приоткрывается. Наружу неловко выбирается девушка в голубых джинсах и белой майке с каким-то невнятным принтом. В этот раз при взгляде на нее Майкла уже не корежит, он отчётливо понимает, что к навсегда сгинувшей Диане эта милая студентка не имеет никакого отношения. Девушка тем временем поднимается по ступенькам…

— Мистер Кроссвуд!

Он молча улыбается и кивает.

Голосок у нее приятный, нежный, по-девичьи звонкий.

— Добрый день… я проезжала мимо… то есть вчера слышала, что вы будете здесь, — она окончательно смущается, снова краснеет, как накануне. Потом решается и предлагает: — Вас подвезти? И… если захотите, могу показать вам город. У нас очень много интересных мест…

Майкл отключает телефон. В конце концов, почему бы не доставить девочке такое удовольствие, раз ей хочется пообщаться? А Тэд в следующий раз пусть приезжает вовремя, неизвестно, где его носит. Это ещё надо умудриться опоздать к назначенному часу в крошечном городке, на улицах которого не бывает пробок.

— Спасибо.

В салоне тесновато, в отличие от авто, к которым привык Майкл, но это даже мило. В теплой тесноте водитель и пассажир находятся совсем близко друг от друга. Серые глаза девушки оживлённо блестят. Сквозь искусственный клубнично-медовый аромат отчётливо улавливается естественное благоухание свежести и юности, напоминающее то ли запах весенней травы, то ли зелёного яблока…

— Мистер Кроссвуд…

— Просто Майкл. А вас как зовут?

— Долорес.

Странно, но ей подходит это имя, хотя у нежной блондиночки нет абсолютно ничего от скорбного образа из знойных краев, наполненных страстью и печалью. Хотя ведь у имени есть ещё одна сторона — тоже не очень-то счастливая, зато светлая, солнечная и румяная. Пушистые пепельные ресницы, карамельные губы, бархатистая кожа… Да как он мог вчера спутать эту девочку с Дианой, которая хоть и сменила облик, обрезав и перекрасив темно-каштановую гриву, но осталась прежней. Поставить их рядом, все равно что смешать угрюмые осенние сумерки и ясное летнее утро. Ничего общего, и это уже замечательно…

Они приезжают мимо большого жёлтого особняка с колоннами, когда Долорес вспоминает об обещанной экскурсии по городу.

— В подвале этого дома жило рогатое чудовище. Наполовину человек, наполовину бык.

— Местный Минотавр?

— Ага, наверно так правильно его назвать. Но не такой огромный и опасный. Просто несчастный уродец. Его отец в молодости торговал скотом, Однажды влез в конфликт с другим скотопромышленником. Тот был метисом, сыном индианки из рода вождей. Короче, метис владел какой-то древней магией. С ним никто не связывался, только один торговец не побоялся. И метис наслал проклятье. Сказал: ты разбогатеешь, но твой потомок будет похож на тех, кого ты продаешь и покупаешь. Так и случилось. Торговец заработал целое состояние и ушел на покой. Поселился в Розевиле, купил дом, женился. Но его сына никто не видел кроме самых близких. Говорили, что это ужасное зрелище, которое не забудешь до самой смерти… А вот этот особняк… видите, на фасаде девять гипсовых лилий? — Долорес притормаживает, чтобы Майкл мог рассмотреть ещё одно здание. — Тут в позапрошлом веке жил на редкость красивый и сильный мужчина. Он был очень… очень любил женщин, изменял жене направо и налево. Говорил, что женщины похожи на цветки лилий и он не успокоится, пока не сорвет каждую. Такая уж у него была натура. Жена жутко ревновала, но помалкивала. Она очень любила его, а ему было все равно. И тогда она начала мстить. Изводила его любовниц медленным ядом. Они все принадлежали к одному кругу, были знакомы между собой. Часто встречались в гостях. Потом отравила и мужа. Но не до смерти. Его парализовало, он оказался полностью во власти обманутой жены. Теперь принадлежал только ей, как она и мечтала. Никто не знал, что происходило в доме… Думаю, ничего хорошего. А над входом в дом жена приказала закрепить барельеф с лилиями. Видите, они кажутся такими роскошными на первый взгляд. Но у одной стебель надломлен, у другой оторван лепесток. Каждая с каким-то изъяном. В общем, это символ совершенной мести.

Глава 8

Вскоре после завтрака Кэтрин, ничего не подозревающая о вчерашних не слишком радостных для нее новостях, снова упархивает на пленэр, в очередной раз пообещав не игнорировать звонки. Батарея на ее телефоне полностью заряжена. В глазах художницы Белый замок не утратил своего очарования из-за мрачной истории, скорее, наоборот.

Оставшись вдвоем, Майкл с Тэдом лениво переговариваются о делах, которые ожидают их в Лондоне. Совсем скоро ведь уже возвращаться… Долгий перелет через океан, потом привычная обстановка примет в свои цепкие объятия. Впереди насыщенные планы, надо готовиться к предстоящему книжному сезону. Раскрутка швейцарского романа Майкла, дописанного зимой, продолжается. По всем прогнозам, это станет одним из самых удачных проектов. Тэд тонко намекает на то, что после летнего отдыха можно будет подумать и о чем-то новом… Пока идей на эту тему нет, но что-то обязательно должно появиться… А солнечные и немного странные деньки в провинциальном Розевиле ещё в аэропорту отойдут на задний план, окончательно вылетят из памяти через несколько дней…

Майкл прерывает разговор, чтобы ответить на звонок.

— Да, хорошо. Я сейчас в отеле.

— Кто звонил? — спрашивает Тэд, после того как Майкл, окончив разговор, бросает телефон на диван.

— Этот местный детектив… Домби.

— Чего ему опять понадобилось?

Майкл пожимает плечами.

— Хочет зайти, чтобы задать пару вопросов.

Гость не заставляет себя долго ждать, появляется совсем скоро, минут через семь.

— Тысяча извинений. Надеюсь, не помешал? Просто открылись некоторые новые обстоятельства. Было бы просто великолепно узнать ваше мнение, Майкл.

Как и в прошлый раз Домби усаживается в кресле напротив Майкла и так же тянет за молнию свою увесистую кожаную папку. Кладет на журнальный столик файл, внутри которого — печатный лист.

— Вот, взгляните, пожалуйста.

— Что это?

Майкл берет в руки файл. За тонким прозрачным пластиком — книжная страница. Поблекшая, с местами нечитаемыми буквами и целыми строчками. Будто бы специально измятая, а потом аккуратно разглаженная.

— Это ведь из вашего романа, мистер Кроссвуд? — невинным голосом интересуется Домби. — Изданного, но практически никому не известного?

У Майкла на секунду перехватывает дыхание, однако он старается ответить спокойным тоном:

— Верно. Но как он к ВАМ попал?

— Откровенно говоря, к нам попала только одна страница. Кто-то запихнул ее в рот убитому. Поэтому бумага так помялась. Ну, то есть в рот отрезанной голове. Или ещё до того, как тому человеку отрезали голову. Наш эксперт пока не определился с ответом.

Сообщение настолько шокирующее, что даже Тэд не вмешивается. Под прикрытием ноутбука молча прислушивается к диалогу.

Майкл кладет злополучную страницу обратно на столешницу.

— Я понятия не имею, как это произошло.

— Естественно, как бы вы могли знать, — любезно отзывается Домби. — Вы же ни малейшего отношения к убийству не имеете… Но раз уж вскрылся такой факт, я должен уточнить все детали… Это моя обязанность. Надеюсь на понимание.

— Да, я понимаю.

— Мои коллеги почему-то не нашли ни одного экземпляра вашего романа. Из которого вырвана страница. В Лондоне и вообще нигде…

— Потому что романа не существует. Весь тираж уничтожен.

— Но почему?

— Там было много опечаток, — Майкл произносит эту фразу резко. Слишком резко. Да он и не пытается скрыть, что разговор ему неприятен. Хотя “неприятен” это чересчур мягко сказано.

Домби остаётся невозмутим.

— Около трёх тысяч экземпляров?

— В любом случае, тиража нет. Я вам гарантирую. Если какой-то экземпляр существует, то он последний.

— А тот экземпляр, с которым связана некая история? В прошлом году, на открытии лондонской выставки…

— Откуда вы узнали?!

— Полиция трудится без отдыха, — со скромной гордостью сообщает Домби. — И мы держим связь с европейскими коллегами.

— Понятно. Тот экземпляр был предпоследним. Раз вы в курсе, должны знать, что он сгорел дотла.

— Простите за сугубо личный вопрос, Майкл. Тогда ведь было какое-то происшествие с вашей бывшей женой? Что вы можете о ней сказать?

— Она сумасшедшая.

Нависает довольно долгая пауза, которую наконец прерывает Майкл:

— Я уже сказал все, что знал. И давайте на этом остановимся. Пожалуйста…

Домби словно лишь в это мгновение замечает, как побледнел его собеседник и как судорожно вцепился в подлокотники кресла.

— Вам нехорошо?

— Да.

— Что ж, тогда закончим. Извините, что доставил неприятности. Огромное спасибо за ответы.

Домби поднимается с места и направляется к двери. Однако не исчезает сразу.

— Майкл, ещё одна просьба. Знаю, что вы уже планировали отъезд. Но не могли бы задержаться на некоторое время? Пока не прояснятся все странности, связанные с происшествием?

— Хорошо, я останусь.

— Надеюсь, вам и вашим спутникам это не оставит особых неудобств. А городок у нас очень гостеприимный. Вы не пожалеете, что остались.

Детектив аккуратно закрывает за собой дверь. Тэд бросает взгляд на Майкла, лицо которого буквально побелело.

— Я сейчас вернусь!

Хлопает дверь номера.

Тэд нагоняет Домби перед поворотом коридора.

— Подождите!

Тот охотно останавливается и с самым доброжелательным видом смотрит на Тэда, который настроен совсем не дружелюбно.

— Послушайте, Майкл не так давно перенес тяжёлую болезнь. Если у него начнется рецидив из-за ваших идиотских подозрений, то…

— Ну что вы, Тэд! Какие же подозрения? Я всего лишь хочу докопаться до истины. Она витает где-то рядом. А я уточняю детали.

Домби лучезарно улыбается. Ни дать, ни взять ангел, спустившийся с небес, сменивший каноничную прическу и одежду и временно сдавший крылья в камеру хранения.

— Совершенно не о чем беспокоиться. Но хорошо, что вы предупредили. Я всегда осторожен. А теперь буду осторожен вдвойне.

Глава 9

В уютном сквере неподалеку от отеля царят покой и умиротворение. Шервуд блаженствует, расположившись на скамейке напротив большой клумбы. Цветов там целая коллекция, вероятно, подобранная не просто так, а с каким-то эстетским замыслом. Преобладают лиловые, темно-розовые, бордовые оттенки, слегка разбавленные белым. Названия и сорта Шервуду неведомы. Впрочем, какая разница, главное, есть чем полюбоваться. По обеим сторонам от скамейки тянутся кусты роз, опять-таки преимущественно бордовые. Над соцветиями порхают жёлтые бабочки, время от времени садятся на нагретую солнцем скамейку, одна даже опускается на плечо Шервуда. В нескольких шагах от него журчит причудливый фонтанчик, от которого веет освежающей прохладой. Благодать… И ни одного человека вокруг, что тоже важно и добавляет плюсов в общую картину. Все портит телефонный звонок, на который так не хочется откликаться. Однако приходится, ведь Чарли Войцеховски не из тех людей, которые легко отстают. Будет звонить долго и настырно, пока ему не ответят. Он слишком ценит свое время, чтобы перезванивать позднее. Да и в любом случае необходимо поддерживать постоянный контакт с собственным агентом.

— Привет, Чарли.

— Как дела? Слушай, не расстраивайся так уж сильно из-за того конкурса. Ты же знаешь, это лотерея…

— Чарли, церемония прошла три дня назад! Я уже сто раз мог повеситься с горя.

— Так не повесился же. Я хотел раньше позвонить, просто закрутился как-то, дел полно. Да ведь тебе не привыкать. Не первый конкурс и не последний…

— Спасибо за поддержку, конечно.

Очередной провал, воспоминание о котором уже слегка потускнело и подернулось дымкой благодаря недавним событиям в отеле, снова выскакивает на передний план. Разве такое забудешь, особенно, когда находятся желающие обсудить неудачу!

— Честно говоря, я даже надеялся, что хоть в этот раз повезет, — не слезает с темы Чарли. — Всё-таки шорт-лист в кои-то веки… Да и с темой идеальное попадание. Досадно. На гран-при или первое место было бы глупо рассчитывать, но на второе-третье вполне. Ну, не судьба... А что за клуша получила гран-при?

— Я ее первый раз видел.

— Вот-вот, темная лошадка.

Перед глазами Шервуда нарисовывается соответствующая картина: неизвестная дама, победившая в сценарном конкурсе, встаёт из-за своего столика и движется к сцене, неуклюже переступая на высоких каблуках и придерживая длинный подол серебристого вечернего платья. Неуклюже, но довольно уверенно. Темная лошадка… Скорее, рыжая кобыла. Сухопарая, мосластая, длинноногая. Даже в искусственном освещении были заметны крупные веснушки на спине в глубоком вырезе платья… Почему именно эта женщина победила? Никому не известная… Вряд ли она спит с кем-то из учредителей конкурса. Хотя вкусы могут быть разными. Наверняка победа досталась ей не просто так… Когда объявляли третье и второе места, Шервуд даже не особо волновался. Но потом… первое место… долгая пауза… Он почувствовал на себе пытливые взгляды конкурентов по шорт-листу и просто знакомых. Во взглядах явственно читалось ожидание. Многие верили, что он наконец-то победит, черт возьми! И снова грандиозный облом… Слишком жестоко со стороны Чарли напоминать.

— Ты мог бы тоже приехать сюда, — вставляет Шервуд. — Делить радости и провалы вместе со сценаристом — разве это не долг истинного агента? Тогда мне было бы не так тоскливо и одиноко.

— Ты же знаешь, я не успевал. — У Чарли как обычно, нашлись неотложные дела. Что ж, тут не хватит совести его попрекать. С такими клиентами, как Шервуд, впору обанкротиться. Чарли пытается продвигать ещё нескольких сценаристов-неудачников, и пока не слишком успешно. — А ты где сейчас? — интересуется Чарли. — Ещё ведь не вернулся?

— Я в Розевиле.

— И что ты там делаешь, интересно?

У Шервуда чешется язык рассказать о загадочном убийстве с отсечением головы, свидетелем которого стал. Однако боязно спугнуть призрачный шанс написать сногсшибательную историю по горячим следам. Может, это из-за Чарли все вечно идёт наперекосяк? Хотя, если честно, Чарли уже далеко не первый его агент. Видимо, дело в самом Шервуде, как бы ни было досадно это признать.

— Просто решил немного отдохнуть. Здесь чудесный городок. Повезло в какой-то степени, что финал конкурса был именно здесь.

— А, понятно. Между прочим, есть возможность подключиться к сценарной комнате. Мне намекнули, что один из сценаристов собирается уходить.

— Сериал?

— Да.

— Какой?

— Ну, не особо шикарный, но все же лучше чем ничего. “Яичные берега”.

— Ясно.

— Если место освободится, тебя точно возьмут. Это недели через две-три. Я просто предупреждаю заранее.

— Хорошо, спасибо. К тому времени я, конечно, вернусь.

Сериал отстойный, но хоть какие-то деньги и строчка в титрах.

Голос Чарли вдруг становится вкрадчивым:

— Кстати, Шервуд, раз ты все равно в Розевиле… Мне одна сорока на хвосте принесла… — Шервуд напрягается. Неужели новость о происшествии в тихом городке уже распространилась? Однако Чарли интересует нечто другое: — У вас там сейчас проездом Майкл Кроссвуд… Ну, слышал, наверняка. Известный писатель из Европы.

— Может и слышал, но сейчас не припомню.

— Погугли. Он в одном отеле с тобой остановился. Ты не мог бы познакомиться и как-нибудь ненавязчиво предложить мои услуги?

— В смысле?

— Вдруг он пока ни с кем не подписывал контракт. Или ещё какие-то варианты возможны. Я бы и сам попробовал, но точно не смогу выбраться. А ты все равно здесь. Это шанс. Объясни, что я очень крутой агент и мог бы представлять его интересы в США.

Крутой? Шервуд мысленно усмехается.

— И как ты себе это представляешь? С какой стати он меня послушает?

— А ты постарайся. Личное общение, глаза в глаза, всегда эффективней. Ты же обаятельный, убеждать умеешь. Моя благодарность будет безграничной, клянусь.

— Ну-ну.

— Ладно, тут сейчас питчинг уже начинается. Созвонимся потом. Не забудь о моей просьбе…

Глава 10

Шервуд и Саймон проскальзывают в полутемный коридор. Саймон, похоже, уже отлично ориентируется в служебных помещениях отеля, уверенно находит дорогу. В одиночку Шервуд непременно запутался бы и вернулся обратно.

— Кстати, насчёт той девушки, которая нашла отрезанную голову, — вспоминает Шервуд. — что-нибудь прояснилось?

— Пока нет. Но в отеле она не жила. По крайней мере, ее никто не видел раньше. Мне кажется, она местная.

— Как же ее найти? Надо было спросить у того детектива.

— Да, мы растерялись тогда во время опроса.

— Обидно!

— Ничего. Можно ведь позвонить ему. Скажем: вспомнили кое-что, а сами вытянем из него подробности. Похоже, он любит поболтать.

Шервуд настроен не настолько оптимистично.

— Думаете, так легко обвести вокруг пальца профессионального сыщика? Домби хоть и провинциал, но себе на уме. Прикидывается жизнерадостным простаком. Это все чисто внешне.

— Ну, может быть, — соглашается Саймон. — Но почему бы не попробовать?

— И под каким предлогом? Мы ведь уже рассказали все, что видели.

— Придумаем чего-нибудь. Ещё с Фрэнком обсудим.

А вот и Фрэнк, лёгок на помине. Бросается им навстречу.

— Наконец-то! Давайте быстрей, пока полицейские не прикатили. Пройдем через заднюю дверь склада. Сейчас там никого нет…

Они сворачивают в следующий коридор. Здание, конечно, большое, однако Шервуд и не подозревал раньше, что на первом этаже такая мешанина из помещений.

— Откуда вы знаете дорогу?

— Я же архитектор. Специализируюсь именно на старинных зданиях. Принципы проектирования примерно понятны… Тише! — он предостерегающе прижимает палец к губам, прислушиваясь к долетающим из-за стены неясным голосам. К счастью, те вскоре затихают, и троица начинающих детективов движется дальше. Собственно говоря, они уже пришли. Фрэнк плечом толкает неприметную дверь, успев предупредить:

— Ничего здесь не трогайте.

Они оказываются в квадратном помещении, действительно напоминающем склад. Какие-то картонные коробки на полу и на полках, стеллажи… Дверь в противоположной стене распахнута настежь. На одном из стеллажей висит тело. Шервуд невольно делает шаг назад. Он впервые видит висельника, если не считать сцены из фильмов. Но в реальности — это совершенно другое. Лицо довольно молодого ещё покойника не сильно искажено, не посинело и не побагровело от удушья, как можно было бы ожидать. Загорелое лицо, полуприкрытые глаза, короткая стрижка. На покойном форменная одежда — бордовые хлопковые штаны и рубашка с короткими рукавами, фартук немного другого оттенка, с нагрудником. Из правого нагрудного кармана фартука торчит свёрнутый трубкой бумажный листок.

— Наверное, это повар, — шепчет Саймон. — Или какой-то подсобник на кухне.

— Наверняка.

— Посмотрим, что в кармане?

— У кого-то есть с собой стерильные перчатки? — спрашивает Фрэнк. Вопрос, само собой, риторический.

— Да, я бы не рискнул его трогать без перчаток, — говорит Шервуд. — Можно ведь наследить, а сейчас сразу делают анализ ДНК.

— Какая ерунда! Мы же не собираемся оставлять на бумаге капли своей крови, — Саймон, видимо, весь горит от любопытства. — И волосы тоже. И отпечатки…

— Уверены, что какой-нибудь волосок уже не упал на пол? — парирует Фрэнк. — Вы что, тру-крайм никогда не смотрели?

— Зачем тогда мы вообще сюда пришли, если ничего не можем сделать?

— Хотя бы осмотреться…

— А нас не сцапают? Заднюю дверь точно проверят.

— Если что, каждый из нас подтвердит алиби другого. Но все равно лучше не светиться, я считаю. — Фрэнк подходит вплотную к повешенному… — Его же зарезали сначала!

Да, на близком расстоянии можно разглядеть небольшое пятно, расплывшееся на левом кармане, пустом. Освещение в комнате довольно яркое, но кровь сливается с бордовой тканью и поэтому плохо заметна.

— Так отчего он умер, всё-таки?!

Обсудить этот животрепещущий вопрос они не успевают — вдалеке, со стороны распахнутой двери доносятся голоса и шаги.

— Сваливаем!

Троица быстро и бесшумно скрывается за другой дверью и устремляется дальше по коридору.

***

В номере на четвертом этаже обстановка умиротворяющая. Майкл уже взял себя в руки и успокоился после беседы с детективом Домби, смотрит китайский фэнтези-сериал на ноутбуке. Тэд закопался в распечатки, шуршит бумажными листами и время от времени что-то в них отмечает карандашом. Кэтрин пока не вернулась.

— Когда нам выезжать? — спрашивает Майкл, на секунду отрываясь от экрана.

— Времени ещё полно. Часа через три.

— А, ну хорошо…

Майкл отодвигает ноутбук и случайно задевает стеклянную вазу, стоящую на столе. То есть, стоявшую. Теперь осколки валяются на ковре, роскошные кремовые розы там же, среди осколков.

— Вот же черт!

— Ты не порезался? — заботливо спрашивает Тэд, сама доброта.

— Нет.

— Тогда все в порядке.

Он звонит администратору и просит прислать горничную, чтобы убрать это безобразие на полу. Девушка появляется уже скоро.

— Ничего страшного, сейчас все уберу.

Она принимается старательно собирать осколки в пакет. Самые мелкие кусочки стекла, наверное, удобней было бы убрать с помощью пылесоса. Однако горничная берет их голыми руками. И, похоже, никуда не спешит. Сидит прямо на ковре, юбка натянулась, открывает не только колени, но и бедра. Вообще, если приглядеться, эта девушка вполне может поразить своей экзотической красотой. Гибкое, гармонично сложенное тело, узкое удлиненное лицо с огромными темно-карими глазами, высокими скулами и чувственным ртом. Густые черные волосы, жёсткие даже на ощупь… Поклонники вестернов сразу учуяли бы в ней индейскую кровь. В соответствующей одежде эта девушка идеально подошла бы на роль какой-нибудь прекрасной дочери вождя племени. Однако вестерны давно утратили былую популярность, а двое мужчин, находящихся сейчас в номере, привыкли не замечать обслуживающий персонал. Может, в другое время Майкл и обратил бы внимание на смуглую красотку, которая смотрит на него не отрываясь, выбирая осколки из пушистого ворса ковра буквально наощупь. Но после вчерашнего эпизода Майкл твердо решил встать на путь истинный и больше не сворачивать налево. Возможно, этого зарока хватит на довольно продолжительное время. А пока местная красавица совершенно напрасно демонстрирует свою соблазнительную фигуру и бросает восторженные взгляды на Майкла. Синеглазый стройный мужчина из Европы, такой элегантный, с такими холеными изящными руками для нее тоже своего рода экзотика…

Глава 11

— Только не надо никого звать, — едва слышно отвечает Майкл. — Я в порядке…

— Да-да, конечно. В полном порядке.

Тэд не мечется по комнате и не задаёт бессмысленных вопросов, наподобие: “Что с тобой?”, “Тебе плохо?”. Молча помогает Майклу дойти до дивана, укладывает, приносит из спальни подушку.

— Дать обезболивающее?

— Не нужно. У меня просто вдруг в глазах потемнело… и сейчас такая слабость…

Тэд идёт в свою спальню, вытаскивает из чемодана маленький пластиковый контейнер, где хранится целая коллекция лекарств. На всякий случай звонит лондонскому врачу Майкла. Впрочем, и без консультации Тэд отлично ориентируется. На пару с Кэтрин усвоил море информации о таблетках, уколах и капельницах. Сначала теоретически, пока Майкл находился в лондонской клинике и швейцарском санатории, а потом на практике, когда тот вернулся домой. Правда, вот уже больше полугода, как эта информация остается невостребованной. Ведь здоровье Майкла, который раньше плотно сидел на антидепрессантах и других лекарствах, постепенно восстановилось. Ещё молодой и относительно крепкий организм справился, в последнее месяцы все было отлично. Но достаточно недавних событий, и хрупкое равновесие, кажется, вот-вот рухнет. Из-за этой мысли Тэд и сам бы сейчас впал в депрессию, не будь он от природы таким непрошибаемым.

Он возвращается в гостиную, даёт Майклу таблетку и стакан воды.

— Если Домби опять заявится со своими идиотским допросами, я спущу его с лестницы.

— Тэд, не валяй дурака. Это его обязанность.

— Какая-то провокация. Не понимаю, откуда взялись страницы. Книжка ведь сгорела. Больше экземпляров нет.

— Ты забыл просто, я же говорил, — отвечает Майкл. — Один экземпляр остался… и как раз в Америке. Я тогда подарил книжку приятелю… молодому художнику. Он уехал с ней и исчез.

— Теперь, вроде, припоминаю. Но все равно это чья-то злая шутка, скорее всего.

— Вряд ли… — Майкл поворачивается на бок. Лицо у него уже не настолько бледное, но все равно выглядит он неважно. — Кажется, мне немного получше. Может, всё-таки поедем в мэрию? А то неудобно, они же готовились.

— Перебьются. Ничего страшного, я позвоню им сейчас. А ты отдыхай.

Тэд снова выходит в свою спальню, переговаривается по телефону с представителем мэрии, потом возвращается, садится в кресло возле дивана.

— Надеюсь, мы завтра или послезавтра смотаемся из этого чудесного городка. И вообще пора домой.

— Ты чего? Теперь уж точно придется остаться.

— С какой стати? Домби нечего тебе предъявить. К убийствам ты никакого отношения не имеешь. Спокойно улетаем и выкидываем здешние кошмары из головы. Старый добрый Лондон ждет.

— Да как ты не понимаешь?! — Майкл приподнимается на локте, но тут же снова кладет голову на подушку. — Я не должен это все тут бросить. Из-за меня ведь…

— Жить надоело? И с чего вдруг такая ответственность?

— Жутко, конечно… Тэд, неужели все начинается заново…

Тэд помалкивает, всем своим видом выражая недовольство. Проходит минут пять затянувшейся тишины, и Майкл примирительно произносит:

— Тэд, не злись. Я знаю, что ты за меня переживаешь. Но совсем уж свинством будет вот так сбежать. Тэд? — Тишина в ответ. — Не молчи, пожалуйста. И так тоскливо… расскажи лучше что-нибудь.

— Что именно? — все же разлепляет поджатые губы Тэд.

— Что хочешь. Например, какую-то здешнюю историю.

— Так они все мрачные. Только тебе ещё больше настроение портить.

— Нет, мне так лучше. Главное, отвлечься…

— Ладно, уговорил. Вот, например о том, почему Розевиль так назвали.

— Хорошо.

— Майкл, ты как ребенок. Готов слушать любую страшилку, лишь бы отвлечься от собственных неприятностей, — слегка улыбается Тэд. — Короче говоря, когда-то на месте Розевиля стоял безымянный поселок колонистов. То есть все его называли как в голову взбредёт. Белые так, индейцы сяк. Ни одно название не прижилось. Он находился в довольно бойком тогда месте, где пересекались дороги. Поэтому были все предпосылки, что со временем разрастется и будет развиваться. Но есть ещё предыстория.

Первые английские колонисты прикатили в эти края ещё в самом начале семнадцатого века…

— Так рано? Ты ничего не путаешь?

— Нет, точно запомнил. Похоже, с этого штата и начиналась колонизация. Потом корабли из Старого света прибывали уже довольно часто. Люди искали лучшей доли. Кто-то мечтал разбогатеть на новом месте, кто-то искал приключений. Кто-то бедствовал дома и надеялся как-нибудь устроиться за океаном. На одном корабле ехала семья — супруги и их дочка, лет десяти. За пару дней до того, как корабль зашёл в порт, глава семьи скоропостижно умер. Вдова схоронила его на берегу и тронулась в путь уже по суше. Возвращаться было некуда. Да и денег на обратную дорогу не хватало. Некоторое время она вместе с дочкой скиталась по диким краям, по временным колониям. Потом сошлась с другим иммигрантом. Вскоре они обвенчались и решили осесть в поселении, которое показалось им привлекательным. Молодожены за бесценок купили большой деревянный сарай. Слегка подновили и открыли что-то вроде трактира. Там проезжие могли переночевать и покормить лошадей. Дело пошло, хозяева вполне сносно существовали вместе с дочерью. Со временем расширили строение, устроили внутри маленькие комнаты. Девочка была рада после кочевой жизни устроиться в своем уголке. Родители, конечно, не спрашивали ее мнения, когда собрались в Америку и продали свой скромный домик. Зато разрешили взять отросток плетистой розы, которая росла под окном. Девочка, ее звали Джудит, нянчилась с розой, как с любимой куклой. Во время морского путешествия делилась своей порцией питьевой воды, оборачивала стебель и корни мокрыми тряпками. И потом во время долгих скитаний сумела сохранить. Теперь она высадила многострадальный цветок на заднем дворе. Роза прижилась и разрослась.

Годы шли, Джудит превратилась в красивую юную девушку. Отчим уже давно не давал ей проходу. Возможно, сразу положил на нее глаз, поэтому и женился на матери. Мамаша, у которой девушка пыталась искать защиты, делала вид, что ей не верит. Боялась пойти против мужа. Ну, обычная практика.

Глава 12

— В общем, местные жители считают, что Джудит и Морис нашли последний приют именно здесь. Розы вокруг гостиницы особенно роскошные. Это прямо бросается в глаза… Майкл, ты спишь? А я тут распинаюсь. Но это хорошо, спи…

Последнюю фразу Тэд произносит шепотом и уже встаёт с кресла, чтобы тихонько уйти, однако Майкл открывает глаза.

— Знаешь, эта история немного похожа на одну эдервильскую легенду… — Он впервые за долгое время спокойно, словно невзначай упоминает родной город. — Там тоже была влюбленная пара — молодой рыбак и речная дева. Их погубил жестокий проповедник, а его потом задушили “золотые кружева”. Это такие цветы с гибкими стеблями. Растут только в наших краях, нигде больше их нет.

— Ну, наверное. Легенды повторяются. Архетипы, бродячие сюжеты и все такое…

— Нет, сюжет другой, конечно, но что-то общее есть. Эдервильская легенда совсем древняя. Там тогда ещё толком не распространилось христианство.

***

Одноместный номер Шервуда на третьем этаже, конечно, не сравнится с шикарно обставленными комнатами этажом выше, где остановились лондонские гости. Однако и он достаточно просторный. Кроме хозяина здесь без проблем разместились ещё и трое посетителей. Помимо Фрэнка и Саймона, с которыми он вместе осматривал труп висельника, присутствует мисс Мелинда Томб собственной персоной. Ее пригласили из вежливости, даже не рассчитывая, что она присоединится к обсуждению сегодняшних событий. Но дама-энтомолог неожиданно приняла приглашение. Сейчас она восседает в единственном кресле и осуждающе смотрит на мужчин, которые не только обсуждают недавние события, но ещё и распивают бутылку виски. Виски, пластиковые рюмки и чипсы притащил Фрэнк, а упаковка соленого арахиса, которым угощается мисс Томб, нашлась в тумбочке. Фрэнк и очкарик Саймон сидят на кровати, Шервуд расхаживает по комнате из угла в угол.

— Нет, надо было посмотреть, что у него в кармане! — возбуждённо говорит Шервуд. — Может, всё-таки предсмертная записка? Тот парень мог ударить себя ножом, а потом повеситься. Чтобы уж наверняка.

Предположение звучит совсем не убедительно, однако даже дурацкая версия имеет право на существование.

— Но это был какой-то печатный листок, — отзывается Саймон. — Не похоже на вырванный из блокнота, например.

— Да, мне тоже так показалось. Зря мы струсили. Вполне могли взглянуть. Как раз успели бы. И никто бы нас не заподозрил.

— Возможно, я перестраховался, — вынужден согласиться Фрэнк. — Теперь уж не вернёшь. Ладно, в следующий раз будем умнее.

— В следующий раз? — вопрошает мисс Томб. — Думаете, это уже система?

— Смотрите сами, дорогая Мелинда, — В ответ на такую фамильярность она слегка приподнимает бровь, однако не протестует и не перебивает Фрэнка, который явно увлечен своей гипотезой: — После первого убийства прошло всего два дня. А это, естественно, убийство. Не сам же человек отрезал себе голову! И вот уже снова… Я потихоньку расспросил портье. Персонал в шоке. Говорят, у помощника повара не было никаких проблем, с утра он шутил и собирался вечером в развлекательный центр вместе с невестой. С какой стати ему вешаться на складе? Два убийства за такое короткое время в маленьком городке, в одной гостинице… Совпадение? Вряд ли.

— Да-ааа-а, — соглашается Шервуд. — Для совпадения это уже перебор. Надо всё-таки как-то втереться в доверие к Домби. Вытряхнуть из него информацию. Вот только под каким предлогом? Никто пока не придумал?

Раздается негромкий стук в дверь. Присутствующие переглядываются.

— Вы кого-то ждете? — спрашивает Фрэнк.

— Нет, — встревоженно отвечает Шервуд и идёт открывать.

Пропускает в номер лёгкого на помине детектива Домби, который, как обычно, очень мило и доброжелательно улыбается.

— Добрый вечер всем. Прошу прощения, я не надолго. У меня только один вопрос: зачем вы проникли на склад, где был обнаружен труп?

***

Майкл просыпается среди ночи. В номере совсем темно, портьеры плотно задернуты. Но постепенно глаза привыкают к темноте, и он замечает Кэтрин, свернувшуюся клубочком в кресле напротив дивана. Места на сиденье как раз хватило для миниатюрной женщины. Майкл откидывает плед, которым был укрыт, обнаруживает, что на нём пижама. А он даже не почувствовал, когда его переодели, настолько крепким, оглушающим был навалившийся сон. Но сейчас спать уже совершенно не хочется. Он встает с дивана, на руках относит Кэтрин в спальню, осторожно укладывает на широкую кровать. Кэтрин не открывает глаза, только потягивается, словно кошка, которая слишком долго спала в одной и той же позе. Майкл на цыпочках возвращается в гостиную, выходит на балкон, облокачивается на каменные перила.

Из окон номера виден обширный сад. Когда они заселялись, выбрали именно такое расположение, правда, до сих пор в сад не удосужились выбраться. И совершено зря, это удивительно красивое местечко даже для Розевиля, который весь утопает в цветах. Несмотря на то, что сейчас глубокая ночь и пространство освещается лишь звёздами да довольно тусклыми фонарями, вполне можно залюбоваться царящей вокруг красотой. Ажурные решетки, беседка, дорожки, высокая изгородь — все увито великолепными плетистыми розами. В таком освещении толком не разглядеть цветов и оттенков лепестков, но понятно, что они разные, от самых светлых до темных. А сладкий аромат роз ночью наверняка чувствуется ещё сильнее, чем днём. Он наполняет воздух, поднимается вверх, распространяясь повсюду сладкими, слегка дурманящими волнами. От этого аромата кружится голова, и в мыслях невольно всплывают давние истории… Конечно, в первую очередь история несчастных возлюбленных, которые похоронены где-то здесь. Может, под окнами гостиницы, может, ближе к изгороди. Они могли найти приют где угодно… Иногда вставать из могилы и бродить рука об руку по извилистым дорожкам, раздвигая колючие плети, усыпанные благоухающими цветами. От раскрытых цветов и бутонов поднимается ароматный туман, становится все гуще, поднимается выше. Он манит и притягивает Майкла, который завороженно смотрит на прозрачные тени в саду и игру цветочных бликов. Ему безумно хочется оказаться внизу, навсегда обрести покой под покровом тумана, среди розовых лепестков, стать частью мирной и гармоничной картины… Больше никакой суеты, никаких угрызений совести и кошмаров. Нет сил бороться с этим искушением. Забраться на широкие перила балкона, а потом шагнуть вниз... Ещё немного, и Майкл так и сделает и плевать на последствия… Останавливает его лишь единственная трезвая мысль: это всего четвертый этаж, а под балконом даже не замощенная площадка, а мягкая почва. Так что соблазнительные обещания цветочного тумана обманчивы, едва ли получится сразу присоединиться к обитающим здесь теням. Майкл пытается освободиться от наваждения, глубоко вздыхает, проводит рукой по шершавой каменной поверхности. Внизу, в глубине тумана, захватившего цветочные заросли и переплетения ветвей, явственно чувствуется движение, мелькает чья-то тень. Среди ночной тишины раздается незнакомый голос:

Глава 13

Странный голос в ночи столь же притягателен, как темный сад, наполненный розами и призраками. Властно манит, не даёт сопротивляться, кажется потусторонним... Майкл уже готов запрыгнуть на перила и шагнуть вниз, однако слышит:

— Извините, я тут заметил вас... Все равно собирался встретиться днём. Но раз мы оба не спим, то какая разница, верно?

Наваждение спадает, и картина быстро проясняется. Разумеется, никакому потустороннему созданию этот нетрезвый голос, не может принадлежать. Из туманного облака на дорожку выходит незнакомый человек и энергично машет рукой.

— Привет! Меня зовут Шервуд, я сценарист и…

Он делает шаг назад, запинается о камешек и едва не падает, но все же кое-как удерживается в вертикальном положении.

— Что вам нужно? — не слишком доброжелательно спрашивает Майкл. Вроде бы, стоит радоваться: реальность победила, пугающий призрачный мир рассыпался в один миг и наваждение оказалось ложным… Но почему-то накатывает смутная досада из-за того, что этого призрачного мира вокруг больше не существует. Прекрасные тени прошлого бесследно растворились в темном воздухе. Остался только некий подозрительный тип (ещё и пьяный, судя по тому, что он слегка покачивается).

— Понимаете, мистер Кроссвуд… А можно — просто Майкл? — продолжает Шервуд. — Мой агент давно мечтает сотрудничать с вами. Представлять ваши интересы у нас… Вы не смотрите, что у меня самого успехи хреновые. Зато у вас с Чарли все срастётся! Он такой пробивной. Майкл, вы подпишете контракт?..

— Такими вопросами занимается мой агент, — ледяным тоном отвечает Майкл. — Но, насколько мне известно, все запланированные контракты уже подписаны. Спокойной ночи.

В следующую секунду его уже нет на балконе. Громко хлопает балконная дверь, и Шервуд остаётся в саду в полном одиночестве, зато в окружении разочарованно поникших на своих опорах плетистых роз. Кажется, он все испортил и вел себя как идиот. Нет, не кажется. Подвыпивший идиот. Однако Шервуд не виноват, это все обстоятельства...

Днем обсуждение случившегося в гостинице затянулось, потом началась долгая задушевная беседа с детективом Домби, а когда детектив удалился — завертелось бесконечное обсуждение этой беседы с Фрэнком и Саймоном… День плавно перетек в вечер... мисс Мелинда Томб покинула гостиничный номер… вторая бутылка виски, возникшая неизвестно откуда, кажется, прямо из воздуха… абсурдные версии преступления, жаркие споры… Потом небольшой провал в памяти, вслед за которым Шервуд обнаружил себя на первом этаже, перед дверью, ведущей в сад. Интересно, куда подевались Саймон и Фрэнк? Но в любом случае подышать свежим воздухом на ночь глядя — отличное решение, и Шервуд уверенно толкнул дверь. Похоже, довольно долго бродил по извилистым дорожкам, путался кроссовками в траве и беседовал с небольшой скульптурой, изображавшей то ли эльфа, то ли некое местное божество. А потом Шервуд внезапно оказался перед стеной гостиницы и увидел на балконе четвертого этажа Майкла, который пристально смотрел вниз. Чрезвычайно удачный момент, возможность завязать деловой разговор в непринужденной, даже в какой-то степени романтичной обстановке. Жаль, разговор не удался. Но Шервуд ведь хотел как лучше… В любом случае Чарли должен быть ему благодарен хотя бы за попытку.

Решив вернуться в номер и как следует выспаться, Шервуд принимается искать входную дверь. Она куда-то подевалась, хотя по логике вещей, должна располагаться в стене, а не где-то там ещё. Обшарив всю стену и безуспешно попытавшись вспомнить, с какой стороны он вышел в сад, Шервуд оставляет пустые попытки. Лучше ещё немного проветриться и прогуляться под звездным небом. Туманные облака рассеялись, чудесный сад снова располагает к приятным прогулкам. Побродив примерно полчаса и поразмышляв о том, кто же мог прикончить помощника повара, Шервуд присаживается на каменную скамью. Крупные звёзды по-прежнему светят ярко, словно огни на билборде очередного блокбастера. Когда-нибудь Шервуду будут светить огни собственного блокбастера… то есть снятого по его сценарию… Надо только взять себя в руки, стиснуть зубы и с головой нырнуть в работу. Успех обязательно придет, новый сценарий окажется гениальным… Только что он почти пообщался с европейской “звездой”... пусть не совсем удачно, однако начало положено. Кроссвуд наверняка его запомнит. И не так уж важно, негативная или позитивная ассоциация останется в его памяти. Да, начало положено, с застенчивостью и многочисленными комплексами покончено раз и навсегда. Главное — Шервуда заметили, он вышел из тени. Отныне будет шагать напролом и плевать, что о нем подумают… Шервуд откидывается на спинку скамьи и вытягивает ноги, задевает носком какой-то предмет… Не сразу осознает, что это. Впрочем, полминуты оказывается достаточно. У самого края дорожки, наполовину скрытое низко склонившимся ветвями кустарников, лежит неподвижное тело. Шервуда охватывает ужас. Наверное, это не просто тело, а… он сползает со скамьи и осторожно касается чьей-то холодной руки. Потом с отчаянным воплем мчится к зданию гостиницы. На сей раз дверь искать не нужно, она будто сама попадается ему на глаза. Вот только теперь дверь, отделяющая Шервуда от живых людей, заперта. Он отчаянно барабанит по ней кулаками и снова кричит-кричит-кричит на весь сад, распугивая затаившихся призраков…

Глава 14

Кэтрин снова упорхнула к Белому замку.

После рассказа Тэда о том, что там произошло много лет назад, эта достопримечательность стала для художницы ещё притягательней. На холсте появился силуэт в распахнутом окне замка, а на зеленой лужайке — призрачная женщина в белом одежде. Но это лишь набросок, Кэтрин теперь тянет на плэнер, чтобы точнее схватить атмосферу. Она планирует уже в Лондоне написать большую картину, копию с той, над которой работает сейчас.

А Майкл с Тэдом тем временем расслабляются в кафе на ближайшей к отелю улочке. Обстановка здесь самая умиротворяющая, стены до середины отделаны панелями из темной древесины, под потолком балки, под ногами плиточный пол. Пахнет кофейными зёрнами, корицей и карамелью. Кофе, пирожки с ежевикой и яблочный штрудель восхитительны. Словно гости кафе находятся не в мире фастфуда и высоких скоростей, а где-то в старой Европе и жизнь течет тихо и размеренно. Единственная нетипичная деталь — рисунок девушки в индейском наряде, поднявшейся на цыпочки и запрокинувшей голову. Но это изображение на стене не бросается в глаза и видно лишь с определенного ракурса. Час довольно ранний, и в уютном зале пока только двое посетителей. Майкл и Тэд лениво обсуждают не особо актуальный вопрос: согласиться перенести на послезавтра отмененный вчера прием в Ратуше (как просит мэр) или не стоит заморачиваться? У Майкла за ночь уже переменилось настроение, и теперь он хочет смотаться из чудесного городка как можно скорей. Если не сегодня вечером, то хотя бы завтра с утра. Тэд, в принципе, не возражает.

— Действительно, пора домой.

— Надеюсь, в ближайшее время больше ничего не случится.

Майкл едва успевает закончить фразу, как входная дверь открывается, и в зале появляется тот, кого не очень-то хотят видеть. Жаль, нет шансов сделать вид, что детектив Домби — это какая-то совершенно незнакомая, посторонняя личность. Остаётся лишь слабая надежда, что он просто заглянул сюда выпить кофейку перед службой.

Приветливо улыбаясь, Домби движется к столику у окна, за которым расположились двое посетителей.

— Доброе утро! Приятно снова встретиться. Вы не против, если я…

Он кладет руку на спинку свободного стула.

— Разумеется, не против, — выдавливает из себя Тэд. — Тоже решили перекусить?

Моментально появляется официант, Домби заказывает эспрессо и миндальные коржики. Когда официант исчезает, детектив отвечает на прозвучавший вопрос:

— Увы, не только это. Вы слышали, что стряслось в отеле ночью?

— О господи, что там опять? — спрашивает Майкл.

— Ну да, персонал ведь просили помалкивать. Не в их интересах пугать гостей. К сожалению, ночью в саду отеля нашли труп.

Собеседники Домби… то есть в данный момент они явно не желают поддерживать разговор. Оба безмолвствует. Однако он и не ждёт реакции:

— Да, печальное событие. Погибла горничная. Красивая молодая девушка. Такая жалость. Видимо, убийца рассчитывал, что тело найдут не сразу. В саду прогуливаются редко, а из окон тело вряд ли заметишь. Но как раз один из постояльцев прошлой ночью там оказался. Возможно, вы его раньше видели. Это мистер Шервуд с третьего этажа. Он и поднял тревогу. Кстати, вы не слышали крики?

Майкл по-прежнему молчит, а Тэд говорит:

— Нет, все было нормально.

— Ну, его потом попросили не шуметь. Вообще в этот раз все было уже… я бы сказал, буднично, без лишнего ажиотажа.

— Хотите сказать: теперь в отеле норма находить трупы?

— Надеюсь, не все так мрачно, — Домби дружелюбно кивает официанту, который принес его заказ. Снова оставшись наедине с Майклом и Тэдом, раскрывает черную кожаную папку, положенную на соседний столик. Достает оттуда два прозрачных файла, с уже знакомым кое-кому содержимым. — Майкл, вы узнаете эти страницы?

Естественно, Майклу хватает одного взгляда.

— Снова моя несчастная книга?

— Судя по тексту и бумаге, да. Вот эта страница лежала в кармане помощника повара, который повесился. То есть не повар повесился, а его помощник… Хотя вы ведь не в курсе…

— Мы уже случайно слышали, — отвечает Майкл.

— Да, слухи можно остановить только временно… Все равно информация просачивается. Вторую страницу обнаружили под майкой той несчастной горничной. Девушка была задушена. И вот что примечательно…

Детектив отпивает глоток и выдерживает недолгую паузу. — В обоих случаях удивительное совпадение с текстом. Вот, посмотрите: тут вы описываете, как героиня романа повесилась… А во втором случае героя задушил некий болотный дух. Правда, нет совпадения по гендеру. Вероятно, убийце не удалось в точности повторить. Но он все же старался. Помощника повара сначала убили ударом ножом прямо в сердце, а повесили уже мертвого. Налицо стремление следовать сюжету. Если я уловил логику, конечно. С учётом того, что в самом первом случае вы упоминаете какую-то летающую голову…

— Это из одной городской легенды, — неохотно отзывается Майкл. — В тексте иногда упоминаются местные легенды.

— Вот как? Понятно. Можно поподробней?

— Повесилась в финале главная героиня. А эпизод с болотным духом из середины книги. Это совсем незначительный сюжетный поворот.

— Спасибо, теперь картина проясняется. Майкл, у меня огромная просьба. Вы смогли бы все восстановить?

— Вы хотите, чтобы я написал целый роман заново?! Это невозможно.

— Понимаете…

— Стихи ещё реально восстановить по рифмам и ритму. Но прозу — нет. Полностью восстановить нельзя. Это будет другая книга.

— Ну что вы, до такой наглости полиция Розевиля не дойдет! — успокоительным тоном произносит Домби. — Конечно, мы не просим вас заново написать этот роман. Но хотя бы сюжет в целом. План какой-то, отдельные сцены. Все, что связано со смертями и убийствами. У вас там ещё много подобного?

— Вообще да, довольно много. Но… мистер Домби, мне было бы очень тяжело возвращаться к этому роману.

Тэд пока помалкивает, однако заметно, что ему хочется вмешаться в разговор, который становится довольно напряжённым. Впрочем, Домби его опережает:

Глава 15

Шервуд и Фрэнк шагают по залитой полуденным солнцем улице. У них исключительно важная миссия — встретиться со свидетельницей первого убийства. То есть они не уверены, что убийство произошло на ее глазах, все это только предстоит выяснить.

— У нас ещё есть время в запасе, — говорит Фрэнк. — Зайдем по дороге в один дом? Мне нужно пообщаться с заказчиком.

— Делаете там реставрацию?

— Пока даже не начали, но скоро приступим. Здание интересное.

— Да тут практически все здания такие.

— Согласен. Уникальный городок. Смесь готики, барокко, классики и ампира на такой небольшой территории.

Шервуд кивает. Городок и правда высший класс, хоть снимай на каждой улице и площади исторические фильмы и сериалы. Надо бы потом намекнуть некоторым знакомым, что существует такая незаюзанная шикарная площадка. Впрочем, некоторые кинобоги и сами в курсе. Не случайно ведь финал недавней премии провели именно здесь, в провинциальном Розевиле. Может, на этот городок уже разрабатываются грандиозные планы? Шервуд успел отвлечься от ночного происшествия, которое сначала так его потрясло. Конечно, сперва было по-настоящему жутко. Скорее даже не от самого факта, а от внезапности. Какое же счастье, что он практически сразу забежал обратно в помещение и попался на глаза лично хозяину отеля. Лысый толстяк как раз зачем-то спустился на первый этаж. А дальше все завертелось в том порядке, в каком и положено. Шервуд больше не находился в туманном ночном саду наедине с холодным трупом, он был среди людей, которые прекрасно знают, что требуется делать в подобных ситуациях. По крайней мере, превосходно притворяются и умеют вовремя напустить на себя деловой вид. При ярком электрическом освещении все становится немного другим, более приземленным, а не мистическим. Потом ещё и Домби появился. Даже не заспанный, свеженький и энергичный. Будто специально не ложился в ожидании, когда в отеле произойдет нечто из ряда вон выходящее. Персонал и полицейские на сей раз действовали слаженно и тихо, их появление даже не разбудило постояльцев. Весь отель мирно спал, пока фотографировали жуткую находку в саду и увозили труп. Никто посторонний не заметил вспышек камер в саду, не услышал приглушенные голоса и шорох шин по выложенной булыжником мостовой.

Они останавливаются перед серым трехэтажным особняком с помпезным каменным декором и грандиозно оформленной входной группой. Навес над крыльцом поддерживают статуи, их много, около десятка, выстроились в два ряда с каждой стороны двери. При первом взгляде Шервуду почему-то вспоминается знаменитая терракотовая армия, хотя в самих скульптурах нет ничего общего с мощными и суровыми азиатскими воинами. Наверное, такая мысль мелькнула из-за того, что эти белые статуи стоят вплотную друг к другу и кажется, будто за первыми двумя рядами есть ещё и следующие. А на самом деле там только внешняя стена здания. И сами статуи весьма напоминают античные, только более утонченные. Молодые мужчины и женщины лишь в набедренных повязках, которые плавными складками облекают стройные гибкие тела. Черты лица у всех правильные, у некоторых на губах застыли лукавые улыбки. Шервуд обращает внимание на мраморного юношу, который… да, выглядит странно. Такой же стройный как остальные, но живот у него очень выпуклый. И все равно с беременной женщиной его не перепутаешь, у женских скульптур рядом — античные округлые груди, а у него — ничего подобного. Да и лицо, хоть и красивое, с большими глазами и чувственными губами, но точно мужское.

— Вам не кажется, что эта скульптура… слегка странноватая? — спрашивает Шервуд. — Любопытно даже.

— А, это не просто так, — отзывается Фрэнк. — Не обошлось без местной легенды… — Он поднимается по мраморным ступеням. Возле двери закреплён звонок, который, видимо, служит ещё с начала прошлого века, однако Фрэнк вынимает из кармана причудливый ключ и отпирает тяжёлую обшарпанную дверь. Пропускает вперёд Шервуда. — Прошу!

Внутри, в просторном вестибюле, куда выходит кованая лестница, пахнет известкой, пылью и затхлостью. На мозаичном полу — мешки со строительной смесью, пластиковые ведра, рулоны пленки…

— Скоро тут работа закипит, когда мои отделочники приедут.

Сверху слышатся шаги, по лестнице спускается мужчина лет тридцати, в темных брюках, жилете и белоснежной рубашке с закатанными рукавами. На фоне предремонтного бардака и покрытых трещинами стен он выглядит будто гость из какого-нибудь стильного офиса.

— Привет, Фрэнк. Вот смета с нашими пометками, — И протягивает ему большой конверт из пластика.

— Отлично.

Совсем недолго, минут пять, Фрэнк обсуждает с заказчиком рабочие вопросы, а Шервуд пока осматривается вокруг. Когда-то здешняя обстановка была роскошной, можно не сомневаться… Лепнина на потолке, местами сохранившаяся роспись, витражи, богато украшенная коваными деталями лестница. Однако сейчас все до такой степени запущено, будто разрушалось в течение сотни лет. Чтобы восстановить интерьер, придется выложиться по полной программе.

Фрэнк прощается с заказчиком, и теперь можно выйти на свежий воздух…

Уже на улице Фрэнк вспоминает:

— Да, об этой легенде… если вам интересно… Она совсем древняя, индейская. Тысячи лет назад здесь обитало два больших племени, которые враждовали друг с другом. Война была жестокой. В конечном итоге не осталось вообще никого. Перебили не только воинов, а всех. Даже женщин, детей и стариков. Наступила долгожданная тишина. Природа не заметила исчезновения людей, вряд ли она в них нуждалась. Может, без них было гораздо лучше.

— Наверняка, — вставляет Шервуд. — Люди в целом не очень-то приятные создания.

— Тишина продолжалась недолго. Духи решили дать людям ещё один шанс. И вот на цветущей поляне появился прекрасный юноша. Он был совсем один, бродил среди деревьев, разговаривал с птицами и животными, плавал в озере. Но его беззаботная жизнь тоже была недолгой. Однажды он съел красный плод с сочной мякотью и скоро почувствовал, что его живот растет. Вскоре уже с трудом передвигался. Потом кожа на животе разошлась, и наружу выпало несколько десятков крошечных людей. Они были словно взрослые мужчины и женщины, просто очень мелкие. Через десять дней увеличились до обычного человеческого роста. Поселились поблизости, сами научились добывать пищу, разводить огонь и строить жилища. Однако духи на этом не угомонились. Вскоре их посланник выпил сладкого сока, стекавшего из ствола гигантского дерева и… снова так получилось. В первый раз юноша довольно быстро избавился от бремени, но теперь долго мучился. Люди разрывали его изнутри несколько дней. Когда наконец выбрались наружу, он умер.

Глава 16

При дневном свете сад не производит особого впечатления. Очень уж он маленький, да и крыша соседнего коттеджа портит вид. Но зато в этот поздний час тесные границы словно раздвигаются, территория ограничена лишь сверху — небом, на котором мерцают звезды. Воздух наполнен ароматами шиповника, душистого табака, фиалок, алиссума. Они смешиваются с запахом жареной картошки и красного перца. Большая упаковка чипсов разместилась на коленях у Джейн, которая сидит в своем инвалидном кресле. Рядышком, на складном стуле — Домби, привалился спиной к стене дома, тоже угощается чипсами.

— Вот видишь, как тут классно, а ты опять хотела торчать в своей комнате.

— Ну да, нормально, — отзывается Джейн.

— Я перед тобой в неоплатном долгу. Если бы ты не распознала, что та страница из романа Кроссвуда…

Джейн пожимает плечами.

— Страница же книжная — а свидетель знаменитый писатель. Ты бы и сам догадался.

— Не факт. Это ты все его книжки знаешь назубок, уловила стиль. В любом случае, ты мой крутой литературный консультант.

— Обращайся, если что. Эх, хотела бы я тот его роман прочитать. А пока только три страницы есть…

— Прочитаешь и другие. Если не дай бог убийства продолжатся. Но я надеюсь, этого не случится.

— А мне так хочется насладиться чтением… — усмехается Джейн. — Ладно, я пошутила.

— Может, и насладишься. Не целой книжкой, но сюжет узнаешь.

— Тоже неплохо.

Некоторое время они хрустят чипсами, потом Джейн нарушает молчание:

— Марк, можно задать тебе вопрос? Личный.

— Ну, попробуй.

— У вас с мамой все серьезно? Вы поженитесь?

Нельзя сказать, что Домби очень рад вопросу:

— Видишь ли, Джейн…

— Отвечай прямо, не виляй. Мы же друзья? А друзьям не врут.

— Твоя мама замечательная, нам приятно общаться… Вообще с чего ты взяла… насчёт отношений?

— Зачем ты врешь? У меня только ноги парализованы. А глаза, уши и мозги нормально работают.

Домби вздыхает.

— Понимаешь, не так просто ответить честно. Ты сама-то хочешь, чтобы мы поженились?

— Не знаю. Вы ещё не старые, можете стать прям настоящей семьёй. Заведете нормального ребенка, не калеку.

— Хватит! Ты не калека. И если захочешь можешь жить полноценной жизнью.

— Кого ты обманываешь? Все вокруг такие добренькие и понимающие. Но я калека. Не повезло, бывает. Слушай, если мама к тебе привяжется всерьез, а ты ее бросишь… Ты же знаешь, мой папаша свалил сразу, как я родилась. И потом ещё один тип был… Я его помню. Тоже свалил. А ты в любой момент можешь вернуться в свой Нью-Йорк.

— Не собираюсь я возвращаться. Мне нравится Розевиль.

— Провинциальная дыра! И любовница с дочкой-калекой…

— Джейн, хватит мне мозги клевать! — обрывает ее Домби. — Ты не калека, и у тебя есть дом, любящая мать… Могла бы дружить с ровесниками, если бы захотела. Но ты не хочешь.

— Я же пробовала. Давно еще. Они тупые. И мне не нужна их жалость.

— Чего ты добиваешься от меня? Хотел посидеть спокойно, отдохнуть! Я устал сегодня, как собака! Ты вот всем недовольна, но ты жива, это главное. А прошлой ночью убили девушку, которая всего на семь лет тебя была старше. Ни за что убили…

— Я знаю.

— Нет, не знаешь! Потому что не стояла рядом, не смотрела на труп. У той красивой девчонки нормального дома не было, в отличие от тебя. Не дом, а притон. Родители алкоголики и наркоманы. В шестнадцать сбежала в Розевиль. Думала, здесь жизнь сложится по-человечески. Хотя всем было на нее плевать, только пользовались… Работала и жила где придется. Когда устроилась на работу в “Каменную розу”, светилась от счастья, говорят. И, говорят, была доброй и веселой. А ее кто-то задушил удавкой. Вот и все.

— Марк, прости, — говорит Джейн. — У меня характер просто паршивый.

На некоторое время воцаряется тишина, потом Джейн произносит:

— Если не трудно, принесешь куклу? Я забыла ее взять.

— Ладно, — Домби встает и исчезает за задней дверью коттеджа. Появляется буквально через пару минут. — Держи.

Джейн отдает ему наполовину опустевший, шуршащий пакет, а сама берет в руки куклу. Ту самую, которая сразу выделялась на полке, среди других семи. Маленькая крылатая фея в синем платье… Бисерный узор переливается на нежном шелке. Этот подарок сделала Джейн на пятый день рождения непутёвая одноклассница матери, они дружили в средней школе. Внезапно заявилась с поздравлением и так же внезапно сгинула. Теперь ее уже давно нет в живых, но кукла осталась. Никто тогда не понял, откуда гостья раздобыла такой дорогой подарок. Впрочем, Джейн и в пять лет не играла в куклы. Новенькая просто стояла много лет на полке вместе с остальными, обычными, в целости и сохранности. Но два года назад, когда Джейн вздумала сама прибраться в комнате и случайно уронила фею в синем платье…

Сейчас Джейн осторожно ставит куклу к себе на колени. Та улыбается, так что блестят крошечные зубки, расправляет серебристые крылья и поднимается в воздух. Набирает высоту, делает круг над садом. Домби и Джейн, задрав головы, наблюдают за полетом. Вскоре кукла исчезает из поля зрения, можно только заметить, что она направляется в сторону центра города.

Джейн говорит:

— Если кто-то увидит, подумает, что это фокус. Или глюк.

— Я до сих пор в шоке, если честно, — отзывается Домби. — Как такое может быть, и почему она оживает? Не боишься, что однажды улетит с концами?

— Она же всегда возвращается.

Таинственное очарование разрушает агрессивный роковый мотив, который становится все громче. Однако это просто Мэгги вышла в сад с надрывающимся телефоном в руке.

— Тебе звонят.

Домби берет телефон и, выслушав короткую фразу, отвечает:

— Что?! Да, я скоро буду.

***

В номере на четвертом этаже свет горит только в гостиной. Тэд и Кэтрин уже разошлись по спальням, но Майкл до сих пор сидит за ноутбуком. Хотя он и был уверен: в точности восстановить текст невозможно, однако процесс его затянул. Майкл сначала набросал план своего самого первого, давно сожженного романа, потом в памяти начали всплывать отдельные эпизоды, целые страницы и абзацы. Он уже не может оторваться, хотя чувствует, что каждым прикосновением кончиков пальцев к клавиатуре роет сам себе могилу. А ещё накатывает тягучее чувство вины, которое пожирает его изнутри. Наконец буквы начинают расплываться, превращаясь в черные пятна на экране. Майклу уже плохо не только морально, но и физически. Он закрывает ноутбук, сдавливает ладонями ноющие виски и опускает голову на стол. Надо бы встать и дойти до кровати в спальне или хотя бы до дивана, который совсем рядом. Но даже на это нет сил. Остаётся только ждать, когда Тэд или Кэтрин заглянут в гостиную и позаботятся о нем. За последнее время Майкл привык, что окружающие нянчатся с ним, как с больным ребенком. Порой это раздражает, хотя, похоже, без помощи снова не обойтись. Зря он надеялся, что наваждение уже закончилось, и прошлое навсегда отступило. Майкл устало опускает веки… А сквозь оконное стекло за ним внимательно наблюдает кукла с серебристыми крыльями. Ее глазки загораются синим огнем. Жаль, что совсем некому это заметить.

Глава 17

Обитатели номера на четвертом этаже сегодня не планируют выходить из отеля. Кэтрин сидит прямо на ковре в гостиной, разбирает бумажные листы с рисунками и набросками. Время от времени бросает взгляд на Майкла, который все ещё неважно себя чувствует и лежит на диване в гостиной. А Тэд расхаживает из угла в угол, благо площадь позволяет, комната просторная. Майкл, который долго лежал неподвижно, вдруг приподнимается и произносит:

— Тэд, дай мой ноутбук. Он на столе.

— Не дам. На тебя этот текст плохо влияет.

— Тэд, ПОЖАЛУЙСТА.

— С такой стати ты потакаешь этому наглому сыщику? На тебя уже смотреть страшно. Бледный, как привидение!

— Я и не прошу на меня смотреть! — Майкл оборачивается к Кэтрин: — Кэти, тебе не трудно?..

Она не двигается с места, только умоляюще складывает руки:

— Майкл, он ведь тебе добра желает. Не нужно…

— Похоже, вы сговорились, как всегда. Ладно, я сам встану.

— Лежи спокойно! — взрывается обычно невозмутимый Тэд.

Спор не успевает выйти на следующий уровень, потому что раздается деликатный, но отчётливый стук в дверь. Тэд объявляет:

— Даю голову на отсечение — это Домби! — И идёт открывать.

Разумеется, он прав на сто процентов.

— Очень рад вас всех снова видеть! — произносит детектив. — Извиняюсь, что без звонка, но тут такие события…

— Опять кого-то убили? — уточняет Тэд.

— А как вы догадались?

— Это было нетрудно.

— К сожалению так и есть. Сейчас все расскажу в подробностях… Майкл, вам нездоровится? Надеюсь, ничего серьезного? Если что, я могу пригласить знакомого врача.

— Нет-нет, спасибо, — поспешно отвечает Майкл. — Мне уже лучше. И что там насчёт убийства?

— Ужасающая история, прямо перебор для нашего тихого городка. Правда, в этот раз труп нашли довольно далеко от центра. Но это сути дела не меняет. Молодая женщина зверски убита, буквально все тело изрезано и исколото. Вообще она не отличалась особо моральным поведением. Культурно говоря, продавала себя за деньги. Наш эксперт считает, что орудие убийства — садовые ножницы. Жертву, похоже, не изнасиловали, но… простите, мисс Аллингем, — Домби слегка понижает голос. — Ей отрезали половые губы. И вообще изуродовали в интимных местах.

— Какой ужас, — говорит Кэтрин.

— Да уж. Все произошло вчера поздно вечером. Тело обнаружили быстро. Соседская собака забежала в переулок за домом жертвы и подняла лай. Возле тела — несколько цветков, сорванных в ближайшем сквере. Увы, по горячим следам убийцу задержать не удалось... И что ещё важно: убитая та самая свидетельница, которая первая увидела отрезанную голову. Ну, в ночь с четверга на пятницу, как вы, конечно же, помните.

Нависает короткая пауза, после чего Домби добавляет: — Майкл, какие-то подвижки есть в нашем деле? Насчёт книги… Сами понимаете, это серия преступлений. Мы очень надеемся, что с вашей помощью поймём логику убийцы.

— Да, я вчера написал подробный план. Некоторые эпизоды попробовал восстановить. И моменты, которые могут быть связаны со смертью. Хотел ещё сегодня перепроверить…

— Давайте посмотрим то, что уже есть. Всегда ведь можно потом дополнить.

— Хорошо. Только… обещайте, что никому не будете пересылать файл. И потом удалите, когда он уже не будет нужен.

— Даю слово, — безо всякого удивления, словно подобная просьба в порядке вещей, обещает Домби.

На этот раз Тэд уже не заставляет себя упрашивать. Сам подходит к дивану и кладет ноутбук Майклу на живот. Домби присаживается на край дивана так, чтобы было удобно видеть текст на экране. А вот текст…

— Где же файл? — растерянно бормочет Майкл. — Я точно его сохранял!

— Ты уверен? — спрашивает Тэд и опускается на колени рядом с диваном.

— Конечно. Ну… то есть я не мог его не сохранить…

Совместные поиски таинственно исчезнувшего файла не приносят результатов. Никакими способами не удается найти или восстановить утраченное.

— Какая-то мистика, — подводит итог Тэд. — Бывает иногда такое с техникой.

Майкл произносит:

— Мне так жаль, что я вас подвел…

— Ну, вы ведь не нарочно. Не переживайте, — великодушно отзывается Домби, касаясь запястья руки Майкла, безвольно лежащей поверх пледа. — Разумеется, нам бы очень пригодилась эта информация. Убийца где-то притаился, весь город в опасности. Каждый час на счету… Майкл, вы могли бы…

— Да, постараюсь сегодня заново написать.

— Буду вам бесконечно благодарен, — Домби набирает на экране адрес электронной почты. — И могу снова зайти. В общем, как вам удобней.

— Я напишу вам. Или позвоню.

— Договорились. — Домби встаёт с дивана. — Пора бежать. Рад был снова встретиться со всеми. Удачного дня.

С этими словами он исчезает из номера. Едва только закрывается дверь, как Майкл произносит:

— Кого же он напоминает? Никак не могу понять…

— Я тоже, — откликается Тэд. — Прямо крутится в голове… Кажется, тоже детектив, следователь или прокурор. Что-то подобное... Само лицемерие, вечно с улыбочками. Вроде как дружелюбный, а сам…

Они минут пять обсуждают личность детектива, не стесняясь в выражениях. Этим двоим он, мягко говоря, крайне несимпатичен. Но детектив ведь не подслушивает под дверью, да? Майкл наконец говорит:

— Домби будто плетет паутину. Мягко обволакивает, цепляет, навязывает чувство вины…

— Заметил, как он тебя за руку схватил? Явно пульс проверял. Чертов детектор лжи!

— Да, мне тоже показалось…

— Всё-таки, на кого он похож? Такая дурацкая манера общения… навязчивая, приторная. Никак не могу вспомнить! Не из фильма, а из книги… Может, в каком-то свежем бестселлере такой персонаж попадается?

— Нет, это точно из классики.

Их окололитературную беседу прерывает Кэтрин, которая громко говорит:

— Это Диана.

— Что?

— Я имела в виду — убийца Диана.

— С чего вдруг такие выводы?

— Убийца явно женщина. Изнасилования не было. Но жертву демонстративно изувечили. Это символ, понимаете? Майкл, ты помнишь легенду о вечно молодой цветочнице? В твоём романе она упоминалась?

Глава 18

Откровенно говоря, кое-кому эта догадка уже стучалась в мысли. Однако догадка настолько неприятная, что кое-кто послал ее подальше.

— Нет, это слишком. Не может такого быть.

— Вот именно. Слишком просто, — поддакивает Тэд.

— Чересчур очевидно.

— И неправдоподобно.

— Но почему? — не сдается Кэтрин.

— Может, потому, что Диана до сих пор в розыске?

— Ой, как будто люди не пересекают границу по поддельным документам! В наше время это тоже возможно. Вы совершенно зря мне не верите.

Майкл не согласен:

— Ты ошибаешься, Кэти. В этот раз точно не она. Я чувствую…

— Чувствуешь? У тебя с ней до сих пор какая-то ментальная связь?

— Не сходи с ума.

— По-моему — это ее почерк.

— Отрезанная голова тоже?

— Ну… Диана на многое способна, ты же знаешь. Сидела тихо больше года, а теперь…

Майкл, которому уже надоело лежать, садится и удобно устраивается в углу дивана, укрыв ноги пледом.

— Нет, Кэти. Она, конечно, сумасшедшая, но отпилить кому-то голову… плюс ещё затащить мужчину в петлю… Это чересчур, она бы даже физически не справилась. И у нее больше нет книги на руках.

— Она могла заранее вырвать некоторые страницы.

— Вряд ли. Мне кажется, это тот пропавший художник.

— С вами не соскучишься, — вклинивается в диалог Тэд. — Какой ещё художник?

— Я подарил ему один из авторских экземпляров. И он прихватил книгу в Нью-Йорк. Там сразу бесследно сгинул. Вот у него точно был последний экземпляр. Я же рассказывал, ты позабыл.

— И совсем ничего не известно?

— Ну да. Он вполне мог попасть под влияние. Неизвестно что успел натворить тут. Если жив, ему сейчас тридцать пять… нет, тридцать шесть. Я даже частного детектива нанимал, но без толку. Америка такая огромная, человек растворился в ней…

После этих слов Тэд заявляет:

— Ладно, дети мои. Из отеля ни шагу. Неслучайно ведь вся жуть началась. Вообще надо поскорей сваливать из этой расчудесной страны. Нечего тут задерживаться.

— Я пока не вернусь в Лондон, — быстро отвечает Майкл.

— Жить надоело? Каждый день убийства происходят, между прочим! Прямо у нас под носом.

Кэтрин печально произносит:

— Опять сидеть в четырех стенах? Я хотела выбраться к фонтану на главной площади. Роскошный вид, так и просится на полотно!

— А сфотографировать ты не могла?

— Это совсем другое!

— Вспомни, что было в прошлом году. С точки зрения Дианы, ты перед ней виновата не меньше, чем Майкл. Поэтому…

— Хорошо, сегодня на улицу даже не выгляну. А ты расскажешь какую-нибудь здешнюю историю? В качестве компенсации за неудобства…

— Вам ещё не надоело? Разве мало ваших эдервильских ужастиков? Окей, слушайте… Там, где сейчас главная площадь, когда-то находилось озеро. Крошечное, метра четыре в диаметре. Но очень глубокое. То есть бездонное. Возникло в незапамятные времена. Здешние индейцы обходили его стороной. Хотя там плескались жирные разноцветные рыбины, их никто не ловил. А вот белые были не в курсе насчёт опасности. Когда на месте Розевиля появилось поселение, сразу несколько человек утонуло. Достаточно было подойти слишком близко, как озеро навсегда утягивало в глубину. Трупы не всплывали. Но в один прекрасный день бездонное озеро исчезло.

— Само собой?

— Да. Как по волшебству. Затянулось слоем земли и поросло травой. Через некоторое время, когда поселение выросло и стало городом, на том месте устроили площадь, замостили ее каменными плитами. Зато на соседней улице вдруг появилось пропавшее озеро. Прямо под окнами особняка мэра. И, конечно, в воду сразу угодил какой-то любопытный прохожий. Подошёл слишком близко. Разумеется, больше его никто не видел. А блуждающее озеро ещё лет двадцать возникало то там, то сям. Собрало свой урожай утопленников и исчезло уже навсегда. Но, говорят, что оно с любой момент может вернуться. Поэтому в Розевиле надо внимательно смотреть под ноги и не соваться в незнакомые водоемы.

— Это всё? — разочарованно спрашивает Кэтрин.

— Да. А чего ещё нужно?

— Какая-то слишком короткая история.

— Тогда послушайте другую. Я к ней даже имею некоторое отношение. Приключилась она в мой первый приезд в Розевиль…

Глава 19

— Вы же понимаете, что за правдивость этой истории я могу ручаться?

КТО В ПОДВАЛЕ ЖИВЕТ

Когда я учился в Америке, в первые каникулы решил поколесить по стране. Глупо было бы упускать такой шанс. У меня тогда осталось море впечатлений, но сейчас только об одном из них. Во время этого путешествия в Розевиль я попал не просто так, а по приглашению. Со мной учился один парень, Фил Роббинс. На нашем курсе он был на то чтобы изгоем, но ни с кем не дружил. Замкнутый и какой-то отстраненный. Только со мной почему-то более-менее нашел общий язык. И вот когда узнал о моих планах, предложил заехать сюда, погостить в доме его семьи. Почему бы и нет? Короче говоря, по пути я свернул в Розевиль. Особняк Роббинсов находился на одной из тихих респектабельных улиц. Мне там все понравилось — огромный трехэтажный дом с башенками, запущенный сад, огороженный высокой глухой изгородью… Соседние особняки выглядели примерно такими же чопорными и старыми. Будто время вокруг остановилось. Дом моего приятеля был даже слишком просторным для одной семьи. Родители Фила давно развелись, он жил только с матерью. Ещё у них была приходящая прислуга, которая готовила и время от времени прибиралась в комнатах. Ещё имелся садовник, но он, судя по состоянию сада, вообще ни хрена не делал. Раньше я не понимал, почему Фил не поступил в университет в родном городе. Но тут догадался, что он просто хотел улизнуть из дома, подальше от матери. Я ее видел только один раз, в день приезда. Но сразу понял, что отношения у них хуже некуда.

В своем одиночестве Фил мне был рад. Мы отлично проводили время: слонялись по городу, бездельничали, сидели в барах, болтали обо всем на свете. Ещё он любил рассказывать розевильские легенды, особенно, когда выпьет. Ну, теперь вы знаете, кто был мой источник информации… Как-то раз мы забрели в заброшенное крыло особняка. Там давно никто не жил, все затянулось паутиной и заросло пылью. Такой трехэтажный склад старинной мебели и ненужных вещей. Фил сказал, что на первом этаже обитал его прапрапрапрадед. Он лет в сорок фактически разошелся с женой, хотя формально продолжал жить с ней и детьми под одной крышей. Но на семью ему стало плевать. Он так увлекся то ли наукой, то ли мистикой, что вообще перестал выглядывать наружу. Оборудовал лабораторию, обложился книгами и с утра до ночи проводил эксперименты…

— Подозреваю, что он вскоре доэкспериментировался, — вставляет Майкл.

— А как ты догадался? Да, совершенно верно. Однажды утром единственный слуга, который решался проникать в эту научную берлогу, поднял крик на весь дом. Он принес хозяину завтрак, а завтрак уже не понадобился. Хозяин лежал мертвый на полу в своем кабинете, вокруг тела обвилась огромная змея. Слуга клялся, что у нее была человеческая голова. Он даже успел разглядеть, что это была голова красивой женщины. Сначала слуге не поверили. Когда остальные зашли в кабинет, никакой змеи не застали. Было установлено, что смерть хозяина дома наступила в результате удушения. Но в местных краях крупные змеи не водятся. И в окрестных лесах тоже. Короче говоря, тайна смерти осталась неразгаданной. А в бумагах покойного нашли записи о том… что он якобы создал самое восхитительное на свете существо — красавицу со змеиным телом. Интригующе?

Кэтрин слушает затаив дыхание. А вот Майклу, похоже, история не по душе.

— Бр-ррр-р, терпеть не могу змей!

— Прости, я забыл. Но все равно дослушайте… Вдвоем с Филом мы, конечно, сунулись и в лабораторию, и в кабинет. В одиночку Фил туда не заглядывал. Только раз в детстве и сразу быстро убежал. Но в компании все совсем по-другому воспринимается. Тогда история показалась нам прикольной. Не буду долго размазывать и описывать всякую готику и романтику. В целом, там было мрачно, хоть триллер снимай. Идеальная локация. Лаборатория больше походила на обиталище алхимика… И в кабинете тоже все в таком стиле. Стены обшиты деревянными панелями, на полках — ветхие фолианты. На покрытом слоем пыли столе — толстые тетради, которые никому не были нужны столько лет. А человек старался, что-то упорно искал, тратил уйму времени… Возле этого стола и нашли тогда труп… Мы уже собирались уходить, когда я их любопытства взял с полки самый толстый том. Но даже не успел его раскрыть, как стена вместе с полкой поехала в сторону. Нам открылся потайной ход. Узкая лесенка вела в подвал. Естественно, мы спустились. Включили фонарики на телефонах. Подвал был обширным под стать дому. Мы не боялись заблудиться, коридоры оказались прямыми. Плюс ещё местами откуда-то сверху проникал слабый свет. Сначала довольно долго продвигались вперед, но ничего особо интересного не находили. До тех пор, пока не заметили странный предмет на каменном возвышении. Сначала показалось, это очень толстый свёрнутый канат. Но он вдруг пошевелился… Это была огромная змея, свернувшаяся кольцами. Она подняла шею… и мы увидели прекрасное женское лицо. Большие глаза блестели даже в полутьме, темные волнистые волосы падали на открытую чешуйками шкуру. Напыщенно как-то звучит, но это и впрямь было красиво. И в то же время жутко. Ее губы приоткрылись, показались острые зубы…

— Тэд, неужели это правда?! — перебивает Кэтрин.

— Никогда лично я так быстро не бегал, — продолжает Тэд. — Ни до, ни после. Мы с Филом не стали там задерживаться. Опомнились уже наверху. Решили больше в подвал не соваться. Хотя, может, зря струсили, надо было ещё разок попробовать. Но слишком сильным оказалось впечатление.

— Получается этот прапрапра всё-таки создал женщину-змею?

— Получается да. А потом она придушила своего создателя. Неизвестно, как это получилось. Может, случайно, может, нет. Вообще, трахаться с гигантской змеёй — дело рискованное.

— Ты думаешь?..

Тэд пожимает плечами.

— Это только предположение. Но иначе зачем он создавал такое удивительно существо?

— В научных целях, например?

— Тоже вариант. Ну, это вряд ли уже кто узнает. А я через три дня распрощался с Розевилем и старым особняком. Продолжил свое путешествие.

Глава 20

Детектив Домби жует плюшку с какой-то подозрительной начинкой и одновременно просматривает архивные материалы на экране рабочего компьютера.

— Ну как, совпадает? — спрашивает сосед по кабинету, высокий крепкий блондин.

— Мне кажется, да. Молодец, что подсказал.

— Я думал, ты сам давно догадался. А потом до меня дошло: восемь лет назад тебя ещё тут не было.

— Вообще, я мог бы поискать информацию, поинтересоваться… Мой косяк.

— Ладно, я никому не скажу, — улыбается коллега.

— Слушай, а может, в самом первом случае тоже был пепел возле трупа?

Коллега разводит руками:

— Не исключено. Возможно, протупили и не заметили.

— Затоптали?

— Вполне могли. Сам знаешь, для Розевиля криминальные трупы — это сенсация. Легко растеряться.

— Ничего, привыкнем постепенно.

— Да не дай бог! В общем, возле головы второго трупа тогда нашли пепел. Совсем немного…

— Это я понял уже. Пепел сожженной страницы. Сразу решили, что убийца один и тот же?

— Даже ребенок догадался бы. В обоих случаях разрез на шее от уха до уха. Один и тот же почерк и оружие, скорее всего, одно и то же. Печальное зрелище. Прямо душераздирающее.

— Жертвы никак не связаны друг с другом?

— Абсолютно нет. Удивительно, в таком маленьком городке — у них даже общих знакомых не было. Никак не пересекались. Подросток и пожилая женщина. Найдены на противоположных концах города с разницей…

— В три дня?

— Точно. Я подзабыл уже некоторые детали. Столько времени прошло. Боялись, что серия началась. К счастью, обошлось. Скорее, это кто-то не местный. Тогда в город притащилось полно народу на научную конференцию. А мало ли среди учёных шизиков?

— Довольно спорная гипотеза. Хотя некоторые с тобой согласятся.

— Всех чужаков, конечно, проверили, но… зашли в тупик. А может, просто какой-то дальнобойщик накуролесил и тихо свалил. Больше-то убийств не было столько лет. Не хотелось бы думать, что в нашем милом городке живёт маньяк.

***

Кэтрин уже покинула номер. Спустилась на первый этаж, в библиотеку, где стены украшают весьма любопытные старинные гравюры. Художнице срочно захотелось сделать наброски. Такое стремление двигаться, а не сидеть на месте Кэтрин никогда не было свойственно. Да и желания копировать тоже почти никогда не возникало. Слишком много планов из мира собственных красочных грез, чтобы отвлекаться на чужое творчество и городские достопримечательности. Однако Розевиль так очаровал художницу, что здесь она изменила своему обыкновению. Даже привычная тревога за Майкла отступила на задний план. И недавняя уверенность в том, что убийства — дело рук одной известной особы, Кэтрин уже не волнует. Впрочем, сейчас нет повода для опасений. В библиотеке, уставленной тяжёлыми стеллажами из темной резной древесины, Кэтрин находится не в одиночестве. За одним из столов расположились симпатичная толстушка с маленьким сыном, за другим восседает мисс Мелинда Томб. Последняя обложилась толстыми справочниками и прекрасно сохранившимися иллюстрированными фолиантами. Библиотека отеля радует учёную даму богатым собранием книг, посвященным миру насекомых. Эту бесценную коллекцию завещал некий розевильский профессор деду нынешнего владельца “Каменного сердца”. И вот наконец появилась достойная читательница. Но главное, никто из троих присутствующих не имеет ничего общего с бывшей женой Майкла. В такой компании Кэтрин может чувствовать себя в безопасности, поэтому ей и удалось отпроситься.

А в номере на четвертом этаже тоже все тихо и спокойно.

Майкл сосредоточенно набирает текст на ноутбуке, стараясь воссоздать утраченный файл. Правда, со второй попытки он уже отказался от подробностей и целых абзацев текста. Уже просто печатает необходимый минимум слов по готовому плану. И всё-таки получается достаточно подробно. Тем временем Тэд вернулся к своему излюблённому занятию. С наслаждением просматривает и анализирует продажи нового романа Майкла и предыдущих изданий. Цифры внушают оптимизм. Довольный Тэд поднимает голову от своего ноутбука и уже раскрывает рот, чтобы поделиться приятной информацией, однако сразу становится не до продаж. А ведь буквально несколько секунд назад была абсолютная идиллия…

— Что опять?!

Майкл соскальзывает на пол, остается сидеть привалившись к креслу, на котором сидел только что. Сейчас на Майкла и правда страшно смотреть: глаза будто остекленели, с уголка губ стекает тонкая струйка крови, на шее отчётливо проступили потемневшие вены. Он хрипло произносит:

— Удали файл… пожалуйста…

Его голова запрокидывается…

Некогда переспрашивать и впадать в панику. Тэд хватает ноутбук Майкла, который тоже оказался на полу. Поспешно стирает текст, потом удаляет сам файл… потом уничтожает его ещё и в корзине… Как и чем способны помочь эти простые действия — непонятно. Вряд ли можно надеяться на лучшее. Однако уже секунд через десять Майкл с облегчением вздыхает.

— Спасибо…

— Как ты? Что это было…

— Какое-то наваждение, наверно.

Вид у Майкла почти нормальный, синие глаза снова прежние, живые, а не холодное синее стекло. Жуткие темные вены не видны. Он проводит рукой по подбородку, размазывая кровь, потом с удивлением смотрит на свои пальцы и поднимается. Тэд не успевает его остановить.

— Ты куда?!

— Сейчас вернусь.

Тэд не спорит, молча следует за ним в ванную, готовый подхватить, если понадобится. К счастью, в этом нет нужды, Майкл вполне уверенно держится на ногах. Если и пошатывается, то едва заметно. В ванной комнате умывается, споласкивает рот, моет руки. Потом долго рассматривает в зеркале свое лицо, опираясь о края раковины. Лицо как лицо, бледное, измученное, однако ничего пугающего или сверхъестественного в нем нет.

Майкл выходит из ванной. Напрашивается предположение, что после этого жуткого припадка он остаток дня пролежит пластом. И тем не менее, Майкл как ни в чем не бывало вновь усаживается в кресло. У Тэда просто нет слов, хотя обычно он не испытывает ни малейших проблем с выражением своих чувств. Всё-таки выдавливает из себя: