Отомстить изменнику, или Невеста (не) того дракона

1

Утро встречает меня ясным небом и ярким солнцем. Птички весело щебечут, и вся природа рада наступлению тепла. Погода словно издевается. Еще вчера и позавчера лили дожди, вода не успевала уходить, образуя реки на дорогах, а сегодня словно и не было стихии.

С силой захлопываю окно, лучше находиться в духоте, чем слышать, как все на свете радуется жизни. Я это настроение еще долго не смогу поддержать, боюсь, что, возможно, никогда.

Перед глазами встает некрасивая сцена. Мой жених лежит на кушетке в кабинете своего брата, а сверху на нем красивая белокурая девица. Я не знаю, как ее зовут, нас не успели познакомить, но, может, это к лучшему.

– Георг, что ты делаешь? – воскликнула я тогда. – Как, как ты мог? Мы ведь, у нас ведь помолвка проходит прямо здесь, внизу!

Я была крайне шокирована увиденным, к такому повороту на занятиях по этикету не готовили.

– Именно что внизу, моя дорогая невеста, – ответил мне жених, с неохотой отодвигая девицу. – Что ты забыла на втором этаже поместья?

Не знаю, что произвело на меня большее впечатление – поступок Георга или его реакция на разоблачение, но я буквально потеряла дар речи на несколько минут. Не могла вымолвить ни слова и просто молча смотрела на жениха и его подругу.

Спасибо девице, она–то и вернула мне способность разговаривать.

– Милый, тебе предрекли какую–то глупую истинную, – произнесла она, ухмыляясь, – она смотрит на нас и ничего не понимает. Ты прав, зря я переживала, мы могли быть вместе на самом приеме, девчонка бы нас благословила.

– Сама ты глупая! – воскликнула я, мгновенно разозлившись. – Георг, это прямое неуважение к твоей невесте, ты не собираешься ничего с этим делать?!

Я пыталась как–то воздействовать на дракона, во мне еще теплилась надежда на то, что произошло недоразумение. Что он сейчас встанет, поставит девицу на место и вернется со мной обратно на прием.

Ох, какая же я наивная, раз искренне верила в подобное развитие событий.

– Мэри, не дразни Бель, ей еще мне наследника вынашивать, – произнес с ленцой Георг. – Ты же знаешь, драконам приходится жениться на истинных, иначе никак.

– Леди Бель, к вам посетитель, – чопорно произносит вошедший в кабинет слуга, от чего я вздрагиваю, выныривая из воспоминаний.

– Кто там, Джон? Я не планировала сегодня ни с кем общаться.

А если откровенно, я не планировала ни с кем общаться как минимум год. Благо, в нашем обществе считается нормальным не спешить со свадьбой после помолвки. К сожалению, у моего жениха другое мнение на этот счет, иначе он бы не присылал письмо с требованием присутствовать на приеме у графини Дижо уже в следующие выходные.

– Герцог Бомон, миледи, – отвечает Джон, а у меня начинает нервно дергаться левый глаз, – старший брат вашего жениха, – добавляет слуга, и к левому глазу присоединяется и правый.

– Что ж, – произношу, делая глубокий вдох, – полагаю, я не могу ему отказать. Зови, Джон.

Успеваю поменять позу несколько раз в ожидании брата Георга, истинного герцога Бомона, а не его жалкой копии, за которую я обязана выйти замуж по недоразумению высших сил и излишней опеке моих почивших родителей. В итоге, снова подхожу к окну. Буду искать поддержку в позитивном пейзаже.

– Приветствую, Бель, – Бомон заходит в кабинет и слегка кланяется, – вы как всегда прекрасны.

Губы герцога расплываются в дружелюбной улыбке, сам он проходит вперед и занимает кресло у окна, прямо напротив меня.

– Благодарю, Адам, вы тоже хорошо выглядите, – буквально заставляю свой язык шевелиться, чтобы произнести ответную любезность.

Наглость и сила этого дракона несравнима с аурой его брата. Тот –изменник, но никак не природный лидер и господин.

Да и с комплиментом я не покривила душой. Адам весьма и весьма хорош собой. Впрочем, его брат тоже.

Слегка качаю головой. Проклятые драконы, обладают природной грацией и привлекательностью, специально дурманят девицам мозги.

– Что–то не так, Бель? – спрашивает герцог, внимательно наблюдая за мной. – Я еще ничего не предложил, а вы уже качаете головой.

Мои щеки моментально краснеют, неужели мой жест был настолько заметен?! Но в следующую секунду я замечаю смешинки в глубине глаз дракона. Да он издевается надо мной!

– Напитки? Или, может, желаете перекусить?

Я хотела сказать иное, но вбитое с детства воспитание и мое безвыходное положение не дают. Даже скорее второе. Родительское воспитание я бы смогла побороть. Оставшись одной, всем приходится быстро взрослеть и пересматривать прежнее мировоззрение.

– Как любезно с вашей стороны, Бель. Я–то ожидал более пламенного приема, – говорит Бомон с усмешкой на губах.

Делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на природу за окном.

– Предлагаете кричать на вас, как получилось на приеме?

Мне удается задать вопрос спокойным тоном, мысленно хвалю себя.

– В вас тогда действительно было много экспрессии, – боковым зрением вижу, как дракон кивает, – хорошо, что мимо проходил я, а не одна из главных сплетниц королевства.

Помимо воли у меня снова перед глазами возникает картинка злосчастного вечера.

– То есть так, да? – я сорвалась тогда на крик. – То есть ты меня рассматриваешь только как сосуд для наследника?! И в свободное время собираешься в открытую вытирать об меня ноги?

– Мы уединились в кабинете моего брата, чего еще тебе надо, женщина? – Георг тоже повысил голос.

Он ни капли не чувствовал себя виноватым. Мне хотелось кинуть в него и его девицу чем–нибудь, ударить, завизжать, выплеснуть эмоции, всю ту боль от унижения, что я ощутила в себе, увидев жениха в объятиях другой.

– Я вас вовремя остановил, и вы злились не на меня, – Адам возвращает меня в настоящее.

– Да, – делаю глубокий вдох, – все верно, не на вас. Вы пришли обсудить сроки заключения брака? – смело поворачиваюсь всем корпусом к герцогу. – Я не настолько наивна, как могла показаться на приеме, я прекрасно осознаю, что деваться мне некуда. И ваш брат уже прислал письмо с приказом сопровождать его в выходные. Можно было не утруждать себя и не приходить, никуда я не сбегу.

2

Смотрю в его завораживающие глаза и не могу отвести взгляд. В голове не в первый раз возникает закономерный вопрос: «Почему я предназначена не этому брату?».

Очень опасный вопрос, если так подумать. И раньше я всегда гнала его от себя подальше.

– А вы не оставляете мне лазеек для спасения без вашей помощи, – произношу вмиг охрипшим голосом.

Торопливо облизываю губы в попытке вернуть влагу пересохшему горлу. Мой жест не укрывается от дракона, его глаза мгновенно темнеют, и у меня возникает ощущение, что и он испытывает трудности с отводом взгляда в сторону.

– Мне не выгодны подобные лазейки, не находите? – произносит он низким голосом. – Ведь тогда вы перестанете во мне нуждаться.

– Вам так важно, чтобы я нуждалась в вас?

Еще один очень опасный вопрос. Как и дорожка, на которую мы ступили с Бомоном, находясь слишком близко друг от друга.

Обычно нам удавалось избегать подобных ситуаций, но раньше я никогда с ним не была наедине, всегда присутствовал Георг. И, что странно, рядом с ним, моим предсказанным истинным, я подобных проблем не испытывала.

– Я бы, конечно, мог обойтись и без этого, но не хотел бы, – Адам качает головой, прерывая наш зрительный контакт. – Да и, Бель, согласитесь, мое предложение гораздо лучше того, что собирается дать вам Георг.

Делаю шаг назад, возвращая себе личное пространство. Что бы я не ощущала рядом с герцогом, не стоит на этом концентрироваться. В конце концов, это может быть воздействие банального драконьего притяжения.

Как я уже не раз подмечала, у Георга аура слабее, от того я лучше держу себя в руках вблизи него.

– Насколько я поняла на вечере помолвки, он планирует осеменить меня и дальше наслаждаться жизнью в объятиях многих. И что–то было еще, подождите, – делаю вид, что пытаюсь вспомнить, – ах да, самым главным бонусом, я полагаю, будет являться мой статус официальной драконьей супруги.

– Вы произнесли это как ругательство, – усмехается Адам.

– Уж как есть, – развожу руками. – Но с Георгом все более менее понятно, а вот с вами, – замолкаю. – Ваше предложение звучит красиво и заманчиво, но что оно в итоге подразумевает?

– Месть, сохранение репутации и выполнение обязательств по договору, заключенному вашими родителями с моей семьей, а в конечном счете свободу, – с легкостью перечисляет Бомон.

– Свободу? – скептически прищуриваюсь. – Разве девушкам в нашем мире позволена свобода?

– Бель, я вас сделаю фиктивной невестой, не настоящей. Если вам нужен официальный статус, это к моему брату, – произносит Адам снисходительным тоном.

Статус – это прекрасно. Мои родители с детства внушали мне, что нет ничего важнее замужества. Не поскупились отправиться к потомственной ведьме, чтобы та предрекла мне истинного. Тот самый способ, при котором девушке не остаться на свободе без статуса.

– Мы позаботились о тебе, доченька, – говорили они, – ты не останешься одна. Брак с истинным, да еще и с драконом, о большем нашему роду не стоит и мечтать!

Лучше бы не заботились, честное слово.

– Нет, герцог, – произношу уверенно, вздергивая подбородок, – больше никаких официальных статусов в моей жизни. Я принимаю ваше предложение.

3

Протягиваю руку дракону для устного закрепления договоренности. Он коротко пожимает ее и торопливо отстраняется.

Не привык к подобным жестам со стороны девушек?

– Я оставлю вам копию договора, мой юрист ночью изменил его, подправил под наши с вами нужды, – дракон вытаскивает из папки бумаги и кладет на стол. – Полагаю, вам хватит получаса, чтобы ознакомиться и подписать. Через шестьдесят минут меня ждут на семейном собрании, было бы хорошо, имей я при себе правильный документ.

Подхожу к столу, скрывая свое смятение.

– Вы были уверены, что я соглашусь? Заставить кого–то работать ночью, – произношу, качая головой.

– Юрист получает достойное жалование, Бель. Не стоит о нем беспокоиться. И будет лучше, если мы перейдем на ты. Я против сложившихся вековых устоев нашего общества, моя цель – нести прогресс в массы, – поясняет Адам.

– Что ж, ладно, – быстро пробегаюсь глазами по хорошо знакомому мне тексту и в конце размашисто подписываю договор. – Держите, я справилась за пять минут, у вас еще осталось время на чай. Велить Джону подать?

– Я предпочитаю кофе, Бель. И держи, не держиТЕ, – усмехается он, убирая бумаги обратно в папку. – Моего брата игнорируй, я сам с ним разберусь. К мадам Дижо буду сопровождать тебя уже я. И запрети слуге пускать к тебе кого бы то ни было, кроме меня, – отдает Бомон приказы.

– Прости, но ты не перегибаешь палку?

– Нет, – коротко отвечает дракон, не обращая внимание на мой сарказм. – Через пару дней зайду, жди.

После этого он разворачивается и выходит из кабинета, даже не смотря на меня.

– Понимать мужчин мне явно не дано, – бормочу себе под нос, торопясь следом за ним, – или дело в драконах.

– Дело в твоем небольшом жизненном опыте, Бель, – отвечает Адам, не оглядываясь. – У драконов прекрасный слух, – произносит он до того, как я успеваю удивиться, – у некоторых сильных, по крайней мере.

Эта информация что–то будоражит во мне внутри, как будто это и есть подсказка, которую я давно ждала, чтобы собрать головоломку.

– Это вы приказали отдать мне записку, чтобы я отправилась на второй этаж, якобы мой жених ждет меня там! И как я сразу не догадалась, – восклицаю я.

Вечер помолвки был очень сумбурным, неудивительно, что очевидное не сразу пришло мне в голову.

– Еще скажи, что именно я отправил Георга с той девицей в кабинет, – усмехается дракон. – Подстроил крах твоих надежд, чтобы потом использовать в своих целях.

Его слова звучат цинично, а я думаю, не зря ли столь быстро ввязалась в авантюру. Этот брат гораздо опаснее своего младшего родственника. И так ли он честен в своих планах относительно меня, как показывает?

– Не знаю, – медленно качаю головой, – я сейчас понимаю, что абсолютно ничего не знаю о драконах и ваших целях в жизни.

Адам останавливается и резко поворачивается ко мне.

– Еще успеешь узнать, Бель, – он проводит пальцем по моей щеке, вызывая внутреннюю дрожь. – И ты права, у меня есть время на кофе. Вели Джону подать в гостиную. Уютно тут, мне нравится.

Бомон бросает благодушный взгляд на помещение и занимает кресло в самом центре.

– Х–хорошо, сейчас все будет, – киваю, не сразу успевая за переменчивым настроением дракона.

Пользуюсь поводом выйти из гостиной и прикладываю руку к полыхающей щеке. Нужно было возмутиться на его жест, а не сбегать и судорожно тереть лицо.

Что творится с моей скучной размеренной жизнью? Я всего–то должна была стать женой через время, чтобы и дальше наслаждаться скучной размеренной жизнью.

Джону не требуется много времени, чтобы нас обслужить. Он заходит в гостиную вскоре после того, как я возвращаюсь в нее и занимаю кресло рядом с герцогом. Смотрю на него во все глаза, гадая, как вести себя дальше, а он как будто не замечает этого.

– У тебя мало прислуги, Бель? – спрашивает он вдруг. – Почему всюду Джон? Дела идут плохо после того, как ты осталась одна, да?

Я моментально вспыхиваю. Его наглость переходит все границы, Свет явно обделил драконов чувством такта.

– У вас осталось десять минут, герцог, – холодно произношу, – семейная встреча не будет ждать.

– О нет, – говорит он, делая глоток, – они будут ждать, им некуда деваться. И зови меня Адам, мы ведь помолвлены как никак.

Губы дракона растягиваются в улыбке. Мои против воли тоже. Рядом с ним мое настроение меняется с бешеной скоростью.

– Эта помолвка мне понравилась гораздо больше первой, Адам.

Несмотря на все странность ситуации, это правда.

4

Гость ушел несколько часов назад, а я никак не могу перестать думать о нем. Магии во мне практически нет, но интуиция хорошо развита. Рокировка женихами произведет большой резонанс в обществе и станет для меня судьбоносной. Впрочем, это можно предположить и без развитой интуиции.

Страшно представить, как все отреагируют, когда у мадам Дижо я появлюсь с другим женихом под руку. И это всего лишь спустя неделю после официальной помолвки с младшим Бомоном. С тем самым, с которым я должна связать судьбу по велению родителей и звезд.

Впрочем, мое положение в городе всегда зависело от внешних факторов. Сначала от влияния родителей, потом от их отсутствия, а теперь наличием жениха. Я никому не интересна, как личность, людей заботят ярлыки. Так что я просто получу очередной в свою коллекцию, не критично. Наверное.

Следующие несколько дней провожу в ожидании справедливого возмущения от Георга. Пусть я считаю себя обиженной стороной, по законам общества он вправе прийти ко мне за ответами. Но удивительная тишина настораживает, меня никто не беспокоит. Даже не приходится просить Джона лгать посетителям про мое отсутствие, поскольку к нам все равно никто не приходит.

Но на четвертый день мое везение заканчивается.

– К вам гость, госпожа, – объявляет Джон. – Его светлость ожидает вас в гостиной.

Так нарушается мое уединение. Уверенность слуги в том, что я приму посетителя не ускользает от меня.

– Спасибо.

Я не спорю, ведь старшего Бомона я бы и впрямь приняла, а в том, что это он я не сомневаюсь. После того, как мы с Джоном остались одни, слуга часто проявляет инициативу, опекая меня. Я не всегда вижу логику в его действиях, но стараюсь не спорить. Он моя единственная связь с ушедшим детством.

– Бель, – приветствует меня дракон, поднимаясь на ноги, – рад видеть. Джон принесет нам напитки, присаживайся.

И снова ведет себя, как хозяин.

– Что–то случилось? – решаю не реагировать на наглость. – Ко мне никто не приходил, Георг даже не писал. Признаться, я удивлена. На вечере помолвки он мне показался заинтересованным в браке.

– Я ведь сказал, что все улажу, – машет рукой Адам. – Не бери в голову, все хорошо.

– Как он отреагировал? Как прошел ваш разговор? – спрашиваю озабоченно.

Несмотря на измену Георга и его явное обещание пренебрегать верностью в дальнейшем, я и себя ощущаю в некотором роде предательницей. С младшим Бомоном мы были связаны с детства, несколько раз виделись, общались. Родители хотели, чтобы я узнала жениха до вступления в брак.

Столько усилий, а я перечеркнула их одним росчерком пера, согласившись на авантюру герцога, с которым лишь несколько раз здоровалась до вечера официальной помолвки.

– Семейная встреча прошла ожидаемо и привычно, – отвечает дракон. – Ты лучше поешь, нам надо поехать выбрать тебе платье. Спасибо, Джон, я сам поухаживаю за Бель, – говорит слуге и берет в руки кофейник.

С любопытством наблюдаю за действиями герцога. Он ловко орудует посудой, в конце подкладывая мне на тарелку воздушное пирожное.

– Зашел в кондитерскую перед тем, как прийти к тебе, очень хвалили профитроли с заварным кремом, попробуй, – кивает на сладкое.

– Спасибо за заботу, – киваю. – Не думала, что высшие драконы занимаются подобными мелочами.

– Я говорил в прошлый раз, моя жизненная цель – ломать устои общества. И нет ничего сложного в прогулке до кондитерской и обслуживании за столом, – серьезным тоном произносит Адам.

– Это очень мило, – произношу, не зная, как правильно реагировать.

Не влюбиться бы в настолько идеального мужчину, а то мои якори сейчас сильно пошатнулись, не держат в привычном курсе. А нырять в омут с головой – это не для незамужней леди.

– И не в моих привычках ходить в гости с пустыми руками, не хочу объедать сироту, – говорит Адам, и весь флер «идеального мужчины» моментально рассеивается.

– Не стоит переживать за меня, – кладу пирожное на тарелку, аппетит пропал, – у меня все хорошо, не голодаю. А даже если бы это было не так, то это не ваше дело.

– В ближайшее время как раз мое, Бель, – Адам обратно пододвигает ко мне тарелку. – Ты моя невеста, пусть и фиктивная.

Смотрю в глаза дракону и думаю, как можно быть одновременно таким притягательным и отталкивающим.

– Ах да, мы перешли на ты, – произношу с сарказмом. – Тогда и вопросы можно неудобные задавать, я полагаю. Зачем пришел? Накормить меня сладким? – иронично выгибаю бровь. – Стройная невеста – слишком просто для общества? Не нарушает его устоев, с коими ты борешься?

– Не только, – спокойно реагирует Адам. – Наряд тебе поедем приобретем, я же сказал уже.

– Полагаешь, у бедной сироты все платья настолько износились, что нельзя в них и в люди выйти? – спрашиваю насмешливо. – Поверь, я предпочитаю проводить время в поместье отнюдь не из–за недостатка приличных нарядов.

– Верю. Но моя невеста должна носить лучшее. Хочу, чтобы ты затмила всех на вечере у Дижо. С твоими природными данными это вполне возможно, я лишь немного помогу с внешней оберткой.

– А как же попрание устоям, герцог? – усмехаюсь. – Гораздо более провокационно будет смотреться мешок из–под картошки вместо вечернего платья, не находите?

5

– Ты на карете? – спрашиваю удивленно, выходя на улицу. – Хотя какая я глупая, конечно, на карете. Расстояние от города до моего поместья еще преодолеть надо. Я ведь живу в настоящей глуши по сравнению с центром.

Я нервничаю после своего неуместного проявления эмоций, от того постоянно путаюсь в том, как мне обращаться к герцогу. Да и не такая я на самом деле уверенная в себе, скорее избалованная любящими родителями девица, которая внезапно осталась одна и не имеет понятия, за какой ориентир ей цепляться, чтобы вернуть себе безопасную жизнь.

– В центре я действительно прогулялся за пирожными, – отвечает буднично Адам, не замечая моих метаний, – я бы и до тебя дошел пешком, полезное это дело, знаешь ли. Но решил позаботиться о твоих ножках.

Он договаривает и смотрит на мои ступни. Платье длинное, открыты только лодыжки, но я почему–то смущаюсь. Взгляд дракона темнеет, зрачки занимают практически все пространство, это одновременно завораживает и гипнотизирует.

Со стороны мы точно представляем собой любопытную картину. Оба замерли, герцог смотрит на мои ноги так, словно это лучшее, что он видел в своей жизни, а я наблюдаю за ним, не в силах отвести взгляд. И воздух между нами, он электризуется, я явственно это ощущаю.

– Госпожа, вас не ждать раньше ужина?

Верный Джон спасает. Он выглядывает в окно и разряжает обстановку своим вопросом.

– Д–да, конечно, – с трудом киваю и ощущаю прилив крови к лицу, – я полагаю, его светлость привезет меня обратно к этому времени.

Как долго Джон наблюдал за нами, пока не задал вопрос? Сколько вообще мы простояли как каменные изваяния, занятые перекрестными гляделками?

Стыдно и ужасно неловко. А нам еще в одной карете ехать!

– Не волнуйся, Джон, – произносит Адам, с легкостью беря меня под локоть, – я обязательно верну твою хозяйку вовремя.

Он плотоядно улыбается и ведет меня к карете. А я впервые задумываюсь о различиях между простыми людьми и драконами, имеющими две ипостаси. Слишком уж Бомон сейчас выглядит, как хищник.

– Кхм, уютная карета, – говорю уже в пути, чувствуя себя обязанной наладить непринужденную беседу.

Здесь нет Джона, а возница едва ли придет мне на помощь, даже если герцог позволит себе лишнего.

Нет, он ведет себя как истинный джентльмен, но его взгляды, некоторые жесты и это постоянное сгущение воздуха между нами. Так и до проблем со здоровьем недалеко. Тяжесть в дыхании и сумбур в голове – неприятные симптомы.

– Думаешь? – Адам насмешливо выгибает бровь. – Как по мне, обычная. Зато здесь можно открыть окошко, ты выглядишь так, словно тебе срочно нужен свежий воздух.

Снова краснею. Мое состояние настолько заметно, или он издевается?

– Да, спасибо, можно и открыть, – стараюсь звучать уверенно и тянусь левой рукой к створке.

Я только одно не учла, герцог проделывает тоже самое правой рукой. Наши кисти закономерно сталкиваются друг с другом, и у меня возникает вопрос – где гром и молнии? Мы явно создали мощный заряд.

– Лучше вы открывайте, не хочу что–то испортить ненароком, – испуганно убираю руку и отсаживаюсь в противоположный угол.

– Здесь сложно что–то испортить, но да, лучше я сам, пожалуй, – произносит Адам, выглядя озадаченным.

Неужели он почувствовал тоже, что и я? Значит, мне не померещилось, и это не проявление односторонней нездоровой влюбленности в красивого дракона, какой часто страдают молоденькие девушки моего возраста.

– Расслабься, Бель, я не кусаюсь, – говорит Бомон, возвращаясь на место.

– Драконы умеют читать мысли? – подозрительно прищуриваюсь.

– Нет, к сожалению или к счастью, этого мы не умеем, – он усмехается.

– Это радует.

Вскоре карета останавливается. Я с любопытством выглядываю наружу, предвкушаю прогулку с герцогом под руку. Наверняка мы увидим кого-то, и мне любопытно, как эти кто-то будут реагировать на рокировку моих женихов.

А ведь официально Георг меня прилюдно не унижал, не в последнюю очередь благодаря Адаму. Из-за его вмешательства на мои крики не сбежались все гости, приглашенные на прием. Но земля слухами полнится, как говорится. И наверняка все те светские дамы, кто предпочитает проводить вечера в обществе, а не за книгой, как я, давно были в курсе, что мой жених весьма любвеобилен.

Стискиваю зубы от злости при мысли об этом. Я давно являюсь посмешищем для города, не стоит чувствовать себя предательницей.

Гордо поднимаю подбородок и выхожу из кареты. Окидываю улицу взглядом, полным превосходства, и…

В следующее мгновение оказываюсь буквально впихнута в магазинчик, возле которого остановилась карета.

– Вы что делаете? – справедливо возмущаюсь. – У меня синяки останутся после вашего захвата.

– Я вам дам особую мазь, пройдут до субботы, – произносит Бомон, оглядываясь назад на улицу.

– Мы снова на «вы»?

– Пока да, – говорит он и подталкивает меня вперед, – ни к чему нервировать публику.

Снова какие–то странности. Но я отвлекаюсь от мыслей о поведении герцога, едва обратив внимание на стоящие вокруг наряды.

6

Наступает суббота. Мои волнения по поводу людской молвы полностью улеглись.

Не знаю, что я буду делать со своей свободой, но я все равно на пути к ней, постепенно разберусь. Вариант вернуться под крыло к Георгу однозначно не рассматривается.

Не могу дождаться вечера и с обеда примеряю платье. Оно сидит идеально, как и новые туфли с сумочкой к нему.

В придачу к вечернему наряду в моем гардеробе появились также новые повседневные платья. Каждое со шляпкой и тонкими перчатками в тон. Даже примерно не хочу подсчитывать, сколько потратил на меня герцог. Я просто поймала момент и воспользовалась выдавшейся возможностью.

Родители всегда осуждали содержанок, не раз говорили мне о том, какая незавидная судьба у таких женщин, ведь их успех недолговечен. Через время только и остается, что наслаждаться подарками от бывших поклонников. Официальные узы брака всегда надёжнее временного статуса.

Но я не содержанка. И точно не собираюсь ею становится. Не знаю почему, но в порядочности герцога я уверена. Так что почему бы мне просто не насладиться его подарками без всяких угрызений совести. Ничего плохого я не делала и не упрашивала тратить на меня маленькое состояние.

– Госпожа, к вам пожаловал его светлость, – произносит Джон с другой стороны двери, – настаивает на немедленной встрече.

Бросаю взгляд на настенные часы, до вечера еще уйма времени, чего он так рано?

– Хорошо, Джон, скажи, что я сейчас переоденусь и выйду, – кричу в ответ верному слуге.

– Не нужно переодеваться, наоборот, это прекрасно, что ты уже оделась, Бель.

В мою комнату буквально врывается герцог Бомон, отталкивая назад Джона.

– Что вы себе позволяете! – испуганно вскрикиваю и, наверное, впервые в жизни осознаю, как беззащитна в собственном доме. – Я могла быть не одета!

– Извините, ваша светлость, но я вынужден настойчиво просить вас выйти, – между нами становится Джон и смотрит на дракона весьма решительно, сжимая в правой руке кочергу.

«Должно быть, прочищал камин, когда герцог пожаловал, мой защитник», – думаю с нежностью о Джоне.

И как жалко, должно быть, мы выглядим со стороны. Стремительно беднеющая сирота и ее единственный слуга стоят бок о бок посреди былого фамильного великолепия.

Боль и грусть сковывают мое сердце. Интересно, кто–нибудь купит у меня новые наряды, если я не буду их надевать? С сожалением смотрю на гардеробную, ведь гораздо разумнее будет продать шедевры мадам Элизабет, нежели носить самой.

– Я не причиню твоей хозяйке вред, не переживай, – произносит Адам, возвращая меня в настоящее. – Я рад, что она уже в вечернем наряде, потому что нам надо спешить. Я только из–за этого ворвался в покои, чтобы она не переодевалась, ничего плохого не было в моих мыслях.

Голос дракона действует успокаивающе и, кажется, не только на меня.

Если подумать, при желании он мог бы отпихнуть Джона и никакая кочерга не помогла бы. Но он разговаривает с нами терпеливо и уважительно, это подкупает.

– Но еще слишком рано, чтобы отправляться к мадам Дижо, – хмурюсь, возвращаясь к насущному, – и у меня волосы не уложены в прическу. Сейчас никто не ходит с распущенными до плеч волнами. Я не могу отправиться в таком виде, иначе ваш замысел сделать из меня первую красавицу вечера провалится.

– Поверь, Бель, ты выглядишь идеально, – говорит Адам проникновенно и протягивает мне ладонь. – Нам, правда, нужно спешить.

Смотрю несколько секунд на руку дракона и кладу поверх свою. Я могу чего–то не знать, может, нам нужно на семейную встречу до приема, стоит довериться и не спорить.

– Я полагаю, все нормально, Джон, – мягко произношу, – спасибо.

– Да, огромное спасибо за смелость, – добавляет Бомон. – И советую запереть за нами все двери и не реагировать на других гостей. Пусть считают, что поместье пусто, все ушли.

– Каких других гостей? – я снова ничего не понимаю, а дракон уже тащит меня на выход. – Я никого не жду.

– Я знаю, Бель, я знаю. Может, дашь Джону выходной? Ни к чему ему сидеть одному в четырех стенах в такой хороший день, – говорит Бомон.

– Если откровенно, госпожа, я бы воспользовался предложением его светлости, моя двоюродная сестра совсем плоха, племянник присылал на неделе письмо, просил навестить, – произносит сзади Джон.

– Конечно, иди, какие вопросы, – отвечаю ему. – Мне жаль твою сестру, зря ты мне раньше не сказал, я бы, возможно, могла чем–то помочь.

– Там уже ничем не поможешь, не расстраивайтесь. Повеселитесь на приеме.

– Я постараюсь, – киваю слуге и шагаю вслед за драконом.

– Отлично, вот все и решилось! – радостно говорит Адам, вытаскивая меня на улицу. – Только уходи, Джон, сразу, не мешкай, – кричит он, оборачиваясь назад.

Оглядываюсь, чтобы нормально попрощаться со слугой, но уже в следующее мгновение оказываюсь в карете.

– Трогай, Митч, – приказывает Адам, на ходу закрывая за нами дверь.

7

С изумлением смотрю, как мы быстро удаляемся от поместья и Джона. К чему скорость?

– Здесь не стоит так ездить, это вам не идеальные дороги в городе! – восклицаю в панике, ощутив, как карета подпрыгнула на случайном камне.

– Ты права, Бель, не бойся. Митч, сейчас будет потише ехать, только сначала за угол заедет, – произносит Адам успокаивающе.

Сам он выглядывает в окно и напряженно смотрит назад.

Что за чертовщина. Происходящее все любопытнее и любопытнее.

– Вы от кого–то бежите, герцог? Украли что–то? – из меня вырывается нервный смешок.

Тут карета наконец–то заворачивает за угол, и Митч и впрямь снижает скорость до безопасной и комфортной, а Бомон расслабленно откидывается на сидение.

– Бель, сегодня мы шокируем общество, и ты моя невеста, не забывай. Не нужно мне выкать, – говорит он вместо ответа на мой вопрос.

– Ладно, как скажешь, – пожимаю плечами, – я успела запутаться, когда мы шокируем публику, а когда бережем. Твои указания меняются на ходу. Так к чему спешка? Мадам Дижо решила устроить прием днем, не прислав письмо с уточнением времени? На нее непохоже, родители всегда отзывались о ней, как об очень обязательной и ответственной особе.

– О, нет–нет, – машет рукой Адам, – до начала вечера еще четыре часа, а нам с тобой и вовсе стоит опоздать для эффектного появления. Так что часов пять в запасе у нас есть.

– И зачем тогда было вытаскивать меня из дома? За столько времени я платье успею помять. И чем мы будем заниматься? Сидеть в карете, спрятавшись в кустах у дома мадам Дижо? Извини, но это очень странно. И я не уверена, что подобное времяпровождение полезно в нашем деле. Было бы разумней не компрометировать лишний раз друг друга, если помолвка фиктивная.

Смотрю на Бомона взглядом, полным сомнений. Он точно здоров? Может, не стоило уходить от Джона, или нужно было хотя бы забрать с собой кочергу.

– Кусты – это прекрасно, но мы, пожалуй, ограничимся живописным холмом. Тебе понравится вид оттуда, уверяю. И за платье с репутацией не переживай, у меня с собой полно магических спреев для приведения вещей в порядок. И обществом позволено допускать свидания с официальным женихом.

– Хм, что ж, ладно, – согласно киваю, принимая разумность слов герцога. – Тогда, получается, у нас будет свидание? Зачем оно нам? Для поддержания легенды достаточно посещений приемов. Или у вас какие–то дела на том холме? И вы боялись не успеть заехать за мной до приема?

– Ты боялся, – поправляет меня Бомон. – Можно сказать, что дела, ты права, – кивает он, а у меня возникает стойкое ощущение, что он согласился с моей версией просто, чтобы я отстала.

Все же с этими драконами стоит носить с собой средство защиты. Кочерга слишком большая и тяжелая, к тому же я банально испачкаю наряд, если буду ходить с ней повсюду. Но о чем–то маленьком, но эффективном и помещающемся в сумочку стоит всерьез задуматься.

Карета сворачивает на незнакомую дорогу и начинает буквально взбираться на холм. С опасением выглядываю в окно, не перевернемся ли мы сейчас.

– Нет, не перевернемся, здесь небольшой угол, карета справится, а долго идти в гору пешком неразумная идея, – произносит Бомон, снова словно читая мои мысли. – У тебя на лице все написано, Бель, – добавляет, когда я поворачиваюсь к нему с немым вопросом.

Может, и написано, но внимательнее изучить литературу про способности одаренных драконов не помешает. Заодно, может, еще что-то про предсказание истинности узнаю, последняя статья увлекла и заставила отвлечься от драконов, но так и не объяснила нашей ситуации с Георгом. У меня в голове не укладывается, как в истинных парах кто–то может изменять. Что–то явно идет не так.

– Приехали, – объявляет Бомон и открывает передо мной дверь. – Прошу.

Выглядываю наружу и буквально замираю от удивления.

8

– Вы взяли меня на свое свидание, герцог? – выгибаю бровь и поворачиваюсь к нему. – Я вполне могла бы посидеть дома с Джоном, а не становиться третьей лишней. Если переживаете за нашу легенду о помолвке, то зря. Я бы подтвердила любую вашу версию.

– И снова вы, – качает головой Бомон, – Бель, ты неисправима.

Делаю несколько шагов, осматривая поближе романтическое гнездышко, сооруженное на холме явно по приказу герцога. Умеют же некоторые ухаживать за дамами, даже завидно немного.

С момента заключения родителями договора я не питала иллюзий по поводу романтического настроя Георга. Да он и не обязан был звать меня на свидания, обе семьи устаивало скупое общение в поместье под присмотром родственников. Но хотя бы раз прогуляться без никого за руку женихом и посидеть несколько минут в беседке, подобной той, что я вижу перед собой сейчас, я бы не отказалась.

А тут еще и красиво оформленный стол, изящные стулья и еда. Много еды. А я как раз не успела как следует поесть. Эх.

– Присаживайся, Бель, все еще теплое. И вид изумительный открывается, если ты взглянешь немного вперед, – произносит дракон с улыбкой.

Невольно краснею. Так засмотрелась на антураж для романтического свидания, что забыла оценить природу. А она здесь поистине великолепна.

– Нет–нет, мне неудобно. Как я присяду, здесь только два стула. Да и если бы был третий, неважно, лишней не хочу быть. Зря вы, то есть ты, меня сюда привез.

– Да, Бель, их два. Нас же двое, – медленно произносит Адам, – ты, – он указывает рукой на меня, – и я.

Он меня за дурочку держит?

– Верно, – в таком же тоне отвечаю. – Вот только кто–то сказал, что у него здесь дела. Я–то подумала, что дела рабочие, но кто будет обсуждать официальное в подобном антураже, – обвожу руками организованный пикник. – это слишком даже для дружеской встречи.

– Неужели? – Адам снова веселится. – А для какой тогда встречи не слишком? Расскажи, пожалуйста, раз я оказался настолько неопытен, что неправильно все организовал.

Недовольно прищуриваюсь, но более никак не выказываю своего раздражения на откровенное издевательство дракона. Делаю глубокий вдох и отвечаю ему максимально спокойным голосом.

– Очевидно, что для романтического свидания не слишком. И давайте не будем, герцог, прошу. Ах да, на ты. Лучше скажи, куда мне спрятаться, пока ты тут будешь общаться. Только тарелочку одну я у вас украду, заслужила. Сам меня вытащил рано, не предупредив о своих планах.

– А–хах, – Бомон смеется в голос, – не могу остановиться, прости, это невежливо, но ты такая забавная, точнее, твои рассуждения. И ведь на полном серьезе веришь в сделанные выводы.

– Что не так? – скрещиваю руки на груди и хмуро смотрю на дракона.

– Мы здесь вдвоем, Бель, как я уже и сказал, никого больше не будет. И я не думал, что беседка излишне романтично смотрится, но тут ты, наверное, права. Сообщу своему помощнику, что кружева – это перебор. Правда, до тебя никто не критиковал убранство.

До меня медленно доходит смысл слов герцога. И сразу становится очень стыдно. Впрочем, не нужно ему этого показывать. Его семья постоянно ставит меня в неудобное положение, больше я им этого не позволю.

– Да, перебор, – спокойно отвечаю и занимаю один из стульев, выпрямляя спину и гордо задрав подбородок, – сильный перебор. Присаживайся, давай перекусим, хватит болтать. Еда, кстати, тоже навевает не о тех мыслях, но выглядит вкусно, спасибо.

– Пожалуйста, – весело ухмыляется дракон и занимает свое место.

9

Чувствую себя некоторое время неловко, а потом вспоминаю, что не напрашивалась на обед в столь экстравагантном месте, и расслабляюсь, полностью отдавшись трапезе и замечательным видам вокруг.

У всех аристократов есть свои владения, у кого–то большие, у кого–то меньшие, но как бы там ни было личным кусочком природы обладают многие. Но то, что сейчас вижу я, это нечто особенное. Не думаю, что подобными видами может кто–то похвастаться у себя в поместье хотя бы потому, что на холме не выгодно обустраивать семейное гнездышко, все обычно предпочитают равнину.

Люди, по крайней мере.

– Скажите, то есть скажи, – быстро поправляю себя, – а почему вы не селитесь где–нибудь в горах? Вы же можете летать, да? У драконов ведь не исчезла вторая ипостась?

Спрашиваю и чувствую себя максимально неловко. Большей дурочкой я давно не была. Всего–то надо было дочитать книгу про драконов, но меня так увлекла статья про истинность, что я забыла все на свете.

– У некоторых да, Бель, – отвечает Бомон, тщательно пряча улыбку, – но не у всех.

– Ясно, – коротко киваю и перевожу взгляд обратно на природу.

– У меня есть вторая ипостась, если тебе интересно, – продолжает герцог, делая вид, что не заметил моей неловкости, – а у Георга нет. Собственно, потому мы и живем на равнине, все же мы общаемся в основном с людьми.

Резко поворачиваюсь обратно к Адаму.

– А почему у тебя есть, а у него нет? Это как–то связано и с твоим усиленным слухом, да? Ты очень сильный, наверняка, очень, – качаю головой. – С Георгом все ясно, не может быть кто–то с низкими моральными принципами быть сильным, потому он и не способен превращаться.

– Не совсем так, Бель, ты слишком идеализируешь все вокруг себя. Должно быть, в силу возраста так происходит, – Бомон хмурится. – Но я не понимаю, почему ты ничего о нас не знаешь? Твои родители видели, за кого отдают дочку замуж, они же и были инициаторами вашего с Георгом знакомства. Немногие пары, выбранные родителями, знакомятся заранее и проводят вместе столько времени, как вы с Георгом.

– Да не так много на самом деле, – машу рукой, – с тобой мы уже гораздо больше времени провели вместе. А не знаю почему, – я на миг замолкаю, не уверенная, что стоит откровенничать, – это странно, ты прав. Тем более в нашем королевстве, где драконы не являются мифическим недоступным кланом. Держу пари, каждая девица, достигшая возраста посещения приемов, знает о вас чуть ли не больше, чем вы сами. Вы выгодно отличаетесь от человеческих мужчин, чего уж скрывать.

– Спасибо за комплимент, – герцог усмехается. – Так все–таки, отчего ты не знаешь всю нашу подноготную? Настолько нелюбопытна? Или тебя на приемы не пускали?

– Не пускали, – согласно киваю, – но причина не в этом.

– Серьезно? – искренне удивляется Бомон. – За что с тобой так? Участь юной человеческой девушки и без того не очень завидна. Большинство родителей стараются дать своим дочерям хотя б краткий миг свободы и веселой жизни. Ведь пройдет так мало времени, и девицам придется идти замуж. А там многое зависит от супруга. И даже окажись избранник достойным, все равно так не развлечешься на приеме, как во время беззаботной свободы.

– Ни за что, все со мной хорошо. И меня все устраивало, – упрямо отвечаю, а самой почему–то становится обидно.

Родители никогда не описывали светские приемы, как праздник. Они их скорее ругали, называли скучными и бесполезными, а иногда даже опасными. И я туда не просилась, безоговорочно доверяя им.

Но теперь мне кажется, что причина моего заточения дома заключалась в уже имеющейся договоренности о браке. Они попросту боялись, что я увлекусь кем–нибудь еще или полюблю свободную жизнь, или и вовсе узнаю о любвеобильности Георга слишком рано.

Грустно.

– Ладно, не будем о приемах, – медленно произносит Адам. – Тем более что твой, получается, первый, в честь собственной помолвки, явно оставил неизгладимый след.

– Ты не думай, я умею себя вести в обществе, этикет мне преподавали, как и всем остальным, – тороплюсь сказать, – я не опозорю тебя.

– Я не думаю, что ты меня опозоришь, Бель. Я лишь хочу знать, почему ты ничего не знаешь о драконах?

Он смотрит пытливо, и я не выдерживаю, отвожу взгляд.

– На самом деле на неделе я открыла одну книгу, очень ты меня заинтересовал своим отличным слухом. Но потом я увидела статью про истинность и отвлеклась. А раньше я не изучала ничего про вас, потому что все книги про драконов и истинность были под запретом в нашем доме, – тихо произношу. – Я не знаю подробностей, но по обрывкам объяснений я догадалась, что в семье произошла какая–то неприятная история с моей прабабкой и драконом. Вроде как она настолько была очарована вашим видом, что сбежала с первым встречным драконом, наплевав на законного супруга и детей.

– Н–да, – произносит Адам спустя несколько секунд, – это, конечно, объясняет запрет на изучение и посещение приемов, чтобы юные девы не могли очароваться. Но совсем непонятно, почему тебе, предназначенной согласно предсказанию дракону, не дали достаточно информации.

– Не знаю, – пожимаю плечами, – я только сейчас начинаю понимать, что родители мне многого не рассказали. Они ушли так внезапно, возможно, думали, что еще есть время. А я, оставшись одна, училась жить в одиночестве. Да я и сейчас еще активно учусь жить. Тут, знаешь ли, не до изучения драконов, – невесело усмехаюсь.

10

Его жест мимолетен, и его легко можно списать на простой дружеский, или даже совсем ничего незначащий жест элементарной человеческой поддержки. Это как когда я увидела в городе плачущую женщину, что потеряла мешочек с монетами и не могла купить хлеба. Я тогда подошла к ней, сжала ее локоть в попытке успокоить и дала деньги.

Ощутили ли мы с ней в тот момент какую–то общность друг с другом? Определенно да. Но стали ли мы с той женщиной впоследствии друзьями? Нет. Мы и не виделись больше ни разу.

Так и герцог сейчас просто оказал мне мимолётную поддержку, потому что он хоть и дракон, но ничего человеческое ему не чуждо.

Но почему тогда моя ладонь до сих пор горит от недавнего прикосновения? И само это прикосновение, оно было уж очень обжигающим для обычного участливого. Оно словно резко разбудило во мне что–то древнее, глубоко дремавшее. Я раньше совершенно точно никогда не испытывала подобные ощущения и не уверена, хочу ли испытать еще раз. Потому что элементарно страшно бросаться в неизвестность. Она может привести к плохим последствиям.

Интересно, дракон тоже почувствовал нечто такое?

– А ты сейчас, – начинаю свой вопрос и резко замолкаю. Нет, опозориться я не готова, еще решит, что я что–то себе придумала или еще хуже, влюбилась. Наверняка Адам думает, что мне немного надо, раз я настолько дикая, что не посещала приемы, значит, и с людьми толком не общалась. – Нет, ничего. Природа здесь прекрасная, хотела сказать. Замечательное место, спасибо, что пригласил. И беседка тоже хороша, не надо ничего в ней менять.

Мне кажется, или дракон вздыхает с облегчением? Все–таки тоже что–то странное почувствовал, и ему неловко это обсуждать?

– Спасибо, я рад, что тебе понравилось, – произносит он искренне. – Но все же не стоит, не отказывайся от своих слов. Кружева для деловых встреч действительно слишком. Хорошо, что у нас не деловая встреча.

– А какая тогда? – цепляюсь за его слова. – И ты так и не объяснил, зачем было меня вытаскивать из дома за несколько часов до приема.

– Ох, какая, – он на секунду теряется, – хороший вопрос. Приятельская? Два создания, связанные общей авантюрой должны стать по меньшей мере приятелями, не находишь?

– Да, пожалуй, – осторожно киваю, – но ты до сих пор не ответил на второй вопрос.

Дракон небрежно поправляет свои часы на запястье и как бы невзначай, но очень вовремя восклицает.

– Сколько времени! За хорошей едой в приятной компании часы идут незаметно, а нам меж тем уже пора отправляться на прием.

– Ладно, как скажешь, – не настаиваю, но подозрительность во мне достигает новых масштабов.

Я никак не комментирую и крайне медленный спуск вниз, и лишний крюк на дороге. Может, я и не часто выбираюсь в свет, но все наши окрестные дороги мне хорошо известны, ведь наше с Джоном тайное развлечение – неспешные поездки поздними вечерами, когда меньше шансов кого-то встретить. А потому мне доподлинно известно, что Бомон снова зачем-то выбрал странный путь.

Герцог сидит все это время с нечитаемым выражением лица и не обращает на меня никакого внимания. Всячески делает вид, что наша удлиненная сверх меры дорога логична.

Но когда я уже готова высказать свои наблюдения, не боясь выставить себя дурочкой, потому что доехать до мадам Дижо уже можно было из противоположного конца города, Адам, наконец, поворачивается ко мне.

– Мы приехали. И, кстати, ты зря переживала за платье, оно ни капельки не помялось, – заговаривает он, мгновенно превращаясь в светского аристократа, – а твоя прическа идеальна от природы. Прекрасно выглядишь, и я это говорю совершенно искренне, а не только потому, что ты моя пара.

– Хм, – смущаюсь от такого откровенного проявления внимания, – спасибо. Если тебя интересует мое мнение, то ты всегда идеально выглядишь, независимо от одежды.

Ой, и снова неловко. Почему его комплимент прозвучал без двойного подтекста, а мой им словно пропитан насквозь. Лучше молчать, сойду за более разумную.

– Замечательно, – улыбается герцог и подает мне руку, – значит, мы готовы блистать.

Мы выбираемся наружу и бодро шагаем к дому мадам Дижо. Во дворе стоят кареты других гостей, все–таки Бомон добился своего, и мы приехали с опозданием.

– И, Бель, – произносит он, внезапно останавливаясь у самых дверей, – не реагируй слишком бурно на происходящее, хорошо? Ты девушка эмоциональная, я заметил, но не стоит устраивать сцену на людях. Лучше наедине выплеснешь на меня свои эмоции.

Я не успеваю понять, что он этим хочет сказать, как мы заходим внутрь, слуга громко объявляет о нашем приходе, и в просторном бальном зале наступает тишина.

Мне неуютно. И неожиданно резко начинает чесаться левая нога. Более глупой ситуации сложно представить.

Но не успеваю я шепотом спросить у герцога, что такое со всеми гостями, как мой взгляд натыкается на Георга. А его на меня. Он выглядит шокированным, как и остальные в зале, но уже через несколько секунд мой бывший жених становится очень злым.

– Это еще что за новость?! Бель, ты в своем уме меня прилюдно позорить? Ты моя невеста, а не брата! – произносит он, размашисто шагая в нашу сторону.

И тут–то я понимаю, к чему было предупреждение герцога о том, чтобы я сохраняла спокойствие. И зачем надо было тянуть время, теперь тоже кристально ясно.

11

Слова Георга эхом отражаются от стен бального зала. Акустика в подобных помещениях, как правило, отличная. Все делается для лучшего звучания музыкантов.

Но сейчас в полной тишине вместо музыки прозвучали слова младшего Бомона. А лучше бы их что–нибудь заглушило, вот честное слово. Наверное, каждая мышь в поместье мадам Дижо теперь в курсе скандала, в который я оказалась вовлечена. Хотелось бы сказать, что вовлечена против своей воли, но волю я как раз проявила. Я никогда не перекладывала свою вину на чужие плечи, не стану и сейчас.

Георг быстро подходит к нам и резко останавливается, оставляя между нами меньше метра. Его злой взгляд мечется между мной и Адамом, но мне внимания достается все–таки немного больше, от чего я неосознанно делаю крошечный шаг назад и инстинктивно жмусь к герцогу.

Хотя с чего бы мне искать у него защиты, если происходящее целиком и полностью его заслуга. Его и моей наивности, и эмоционального максимализма. И я делаю шаг в сторону от Адама. Впрочем, он не дает мне создать дистанцию между нами и властно притягивает меня обратно к себе, что не укрывается от внимания Георга.

Немая сцена затягивается. Я благоразумно молчу. Конечно, мой характер настоятельно требует громко возмущаться, но надо ведь когда–то учиться вести себя сдержанно. Я не дома, где никто не увидит некрасивую истерику.

– И? – нарушает молчание Адам. Украдкой кошу на него взгляд, как я и думала, он доволен происходящим. – Долго будешь буравить нас взглядом, брат? Может, уже поздравишь и отойдешь в сторону? Смотри, сколько присутствующих желают нас с Бель поздравить.

Растерянно всматриваюсь в людей. Герцог явно снова шутит, юмор у него специфический и масштабный. Гости нас не поздравить хотят, а разобрать на сувениры в качестве новой сплетни. Уверена, мы с Адамом и Георгом будем самой обсуждаемой темой за чаем еще не одну неделю, а, быть может, и месяц.

– Ладно, понимаю, ты слишком счастлив за меня, чтобы поздравлять прямо сейчас, – снова произносит Адам, не дождавшись реакции Георга, следующую фразу он говорит, понизив голос, – заедешь на неделе в поместье, тогда и выскажешь свою радость. Или я заеду к вам с матушкой, тебе ведь теперь совершенно необязательно переезжать в город.

Мой бывший жених теперь резко бледнеет. Если честно, снова испытываю муки совести по отношению к нему. Станет плохо, а я косвенно виновата. Хотя причина смены эмоций Георга, кажется, уже не наша с Адамом помолвка, тут что–то гораздо глубже. Семейные дрязги.

Без братьев и сестер, может, и одиноко жить, но явно безопаснее. Ничего делить ни с кем не надо. Правда, и обратиться за помощью в случае стремительного исчезновения средств тоже не к кому.

– Я вас поздравляю, – цедит сквозь зубы Георг, а потом добавляет тихо, – но я этого так просто не оставлю, имей ввиду.

– Ты про поместье или про Бель? – невинным шепотом интересуется Адам. – Я старший, если ты не помнишь.

– Нет, я не про поместье, – с трудом выдавливает из себя Георг, потом бросает на меня уничижительный взгляд и отходит от нас.

И словно по команде вокруг включаются звуки. Гости разом начинают переговариваться, имитируя огромный жужжащий улей. И даже музыканты вспоминают, зачем они здесь находятся.

Наверняка мадам Дижо приказала им прекратить играть на время нашего разговора, а ведь могли бы на себя внимание отвлечь. Но это все ерунда, что произошло, то произошло. А вот как я буду находиться в поместье, где только я и Джон? Кочергой разъяренного дракона точно не остановишь. И мы слишком далеко от центра города, чтобы обратиться за помощью к стражникам. Они на окраине не бывают. А Георг захочет выплеснуть злость и, возможно, отомстить. Мне, как гораздо более слабой единице нежели Адам, точно достанется.

И хотелось бы мне винить и в этом старшего Бомона, ругаться на него, возмущаться и совершать тому подобные вещи, но, как я уже решила, я тоже причастна к тому, к чему пришла. С удивительной легкостью доверилась дракону. Как всегда была под действием своих глупых эмоций. А подумать головой о далеко идущих последствиях – это мне несвойственно, к сожалению.

Я фиктивная невеста Адама, если я пропаду, ему даже лучше. Вот во что я вляпалась.

– Не нужно изображать траур на лице, Бель, – произносит сбоку герцог, – нас уже третья пара поздравляет с помолвкой, а ты молчишь. Хотя бы улыбнись, пожалуйста.

– Интересно, с чего бы? – едко спрашиваю, разворачиваясь к нему. – Вы это затеяли, вы и разбирайтесь. А мне нужно подумать, как защитить свой дом. И знаете, – мне приходит дельная мысль в голову, – сами принимайте поздравления. Мне нужно поговорить с молоденькими модницами, может быть, кто–то из них согласится приобрести пару нарядов от мадам Элизабет. Тогда я смогу оплатить магическую защиту поместья. Та, что ставили родители, исчезла вместе с ними.

Отворачиваюсь от дракона и пытаюсь вырвать руку из его захвата, увидев в противоположном углу избалованных сестер Гранц. У нас с ними схожая комплекция, им должны подойти платья. И девушек очень любят их родители, есть шанс, что потратят деньги.

Ох, я кого–то называю избалованным, а сама как будто давно перестала быть такой. Стыдно.

– Не спеши, милая, и не надо мне выкать. Между нами ничего не изменилось. Неужели ты всерьез думаешь, что я оставлю тебя без защиты? Нет. Ты переедешь ко мне. Или я к тебе. Подумаем после приема.

12

«Нас снова хотят поздравить», – передергиваю фразу дракона про себя, но вслух не произношу ни слова. Поворачиваюсь к подошедшим с ослепительной улыбкой на лице. Адам хотел красивую куклу, он ее получит. Только никто не обещал, что кукла будет говорить то, что нужно ее владельцу.

– Поздравляем вас, ваша светлость, немного неожиданная рокировка, да еще такая громкая, – подхихикивает женщина, чьего имени я не знаю.

Минус вечного сидения дома – я абсолютно не знакома с обществом, в котором мне нужно вращаться. Еще обращусь к кому–нибудь неподобающе его или ее статусу. Впрочем, пусть подобный конфуз волнует герцога. Он ради собственной потехи организовал представление, которое не скоро забудут. Что там мое неправильное обращение к кому-то из гостей, это ерунда. Я тут женихов путаю.

– Ой, неожиданная, не то слово, – тоже принимаюсь подхихикивать с подошедшей, – герцог Бомон такой затейник, вы даже не представляете.

Супружеская пара смотрит на меня с преувеличенным интересом в ожидании новой сплетни, а вот Адам напрягается. Его рука на моей талии предупреждающе сжимается.

О нет, я ведь не понимаю намеков.

– Он как–то по-особенному сделал вам предложение, моя дорогая? – задает наводящий вопрос женщина.

– Герцог пошел дальше, – машу рукой, – он не делал предложения! Просто пришел ко мне после вечера помолвки с его братом, где я застала Георга в объятиях какой–то девицы, и благородно предложил поменять недостойного жениха на достойного. Он мой спаситель, – завершаю с придыханием, прижимая руку к сердцу.

Вокруг нас с Бомоном и без того оставались любопытные зеваки, а тут еще и я ни капли не сдерживала громкость. В общем, почему бы достопочтенным жителям нашего города не знать все подробности личной жизни семьи Бомон.

– Да вы что, – восклицает моя благодарная слушательница, а другие уже подходят ближе, не стесняясь.

– Бедняжка, – вступает в диалог еще одна дама, – сколько вы пережили. Гибель родителей, предательство жениха, – она качает головой, а мне что–то становится невесело после упоминания мамы с папой. – Спасибо, герцог благородно вас пожалел, взял под свое крыло. Надолго ли, вопрос, – притворно вздыхает она.

Намекает, что я теперь так и буду переходящим бракованным призом? Может, и буду. Помолвка–то фиктивная.

– Мадам Линжери, если у вас не сложилась судьба, и на вас женились лишь с десятого раза, да и то под принуждением и угрозами, это не значит, что у Бель должно быть также, – холодно произносит герцог. – У нас с Бель заключен договор, все официально, а не пустые обещания, порочащие девушку, – на этой фразе зеваки вокруг нас бросают насмешливые взгляды на невежливую мадам. – А теперь прошу нас простить, но мы устали.

Адам ставит точку в разговоре и уверенным шагом ведет меня вглубь зала подальше от толпы.

– Спасибо, – тихо бормочу, зная, что дракон все равно услышит. – Не люблю, когда упоминают гибель родителей. Их притворная жалость ужасна.

– Так вот за что спасибо, – дракон выгибает бровь, – а я–то думал, что ты меня благодаришь за спасенную репутацию.

– И за это спасибо, конечно, но ведь мы все равно рано или поздно расстанемся. И они снова будут думать, что я кто–то вроде мадам Линжери. Это неизбежно. Хм, забавно, я и не знала, что у нее была бурная личная жизнь до вступления в брак.

– Ты даже не всех их по именам знаешь, Бель, а пытаешься играть в их игры, – говорит Адам, намекая на мой рассказ о помолвке, – больше не стоит, мой тебе совет.

– Наверное, ты прав, я не должна была. Я абсолютно не приспособлена к светской жизни, и о чем только думали мои родители, – качаю головой.

– Они всего лишь хотели оградить своего ребенка от грязи и лжи. Да и настоящая версия нашей помолвки не так плоха, мы оба в ней выглядим хорошо, в отличие от Георга. Ничего плохого в том, что ты им рассказала, – говорит Адам. – Так что выше нос, Бель, все идет, как надо.

13

Дальше прием проходит скучно и уныло. По крайней мере, для меня. Остальные неплохо проводят время, если судить по их довольным улыбкам.

На меня же нападает апатия и настоящая хандра. В голове роятся тысячи вопросов из разряда «кто мы, зачем и почему».

Кто я для драконов? Кто мы друг другу с Бомоном? Зачем я здесь? И почему очередной мужчина меня использует?

Знаю, нужно искать положительные моменты в происходящем, они ведь есть. Точно есть, всегда бывают. Но сейчас мне все видится если не в черном, то глубоком темно–синем цвете.

– Я думаю, можно отправляться домой, Бель, – произносит Адам, вырывая меня из печальных мыслей.

– Серьезно? Ты так думаешь? Что ж, тогда не смею перечить, – в тоне моего голоса сквозит сарказм, но я ничего не могу с этим поделать.

– Снова твои эмоции, – Адам морщится, как от зубной боли, – и постоянно выплескиваешь их на меня. Я же чувствую все!

На несколько секунд молча подвисаю. Это он сейчас в прямом смысле?

Бомон пользуется заминкой и ведет нас к выходу. А гостей все еще много, кажется, мы не только позже всех пришли, но и раньше всех уйдем.

– Это еще одна особенность драконов, да? – догадываюсь я наконец. – Сегодня же дочитаю книгу по вашему виду.

– Не очень вежливо прозвучало, словно зверей изучаешь, – ворчит недовольно Бомон.

– Почему словно? – задаю риторический вопрос и сажусь в карету. – В некотором роде так и есть. Митч, отвези меня, пожалуйста, домой.

– Да, Митч, к нам в поместье, – вторит Бомон.

– Нет, я не поеду к вам, мне нужно к себе. Я помню, ты благородно собирался спасать меня от своего брата, но я в этом не нуждаюсь. Поэтому если вы не хотите несчастного случая с девицей, выпрыгнувшей на ходу из кареты, то везите меня обратно. К Джону, – произношу флегматично и отворачиваюсь к окну.

Дракон некоторое время молчит, и Митч не трогает с места.

– Ты же понимаешь, что моих сил хватит, не дать тебе натворить глупости, – произносит наконец вкрадчиво Бомон, на что я лишь равнодушно пожимаю плечами, а ему приходится продолжить. – Но твое настроение, – дракон сокрушенно качает головой. – Митч, трогай, мы едем к Бель.

– Спасибо за очередное благородное решение, – сарказм снова сочится из меня. – Когда наш договор можно будет посчитать выполненным? Боюсь, меня не хватит на работу над всеми последствиями твоих решений, Адам.

– Хватит. Ничего с тобой не случится, не переживай, ведь я буду рядом. Я теперь буду рядом всегда. В твоем поместье достаточно комнат, чтобы поселить меня и Митча, – говорит дракон невозмутимо, я же смотрю на него с удивлением. – Почему такая реакция? Я ведь сказал на приеме, что не позволю своему брату причинить тебе вред. И мы теперь будем жить под одной крышей. Раз под моей не хочешь, будем под твоей, не страшно. Я не капризный.

– Ты сейчас серьезно? Мы с Джоном очень скромно живем. И ему будет сложно. Я как–то не думала, что твою фразу про защиту на приеме стоило принимать за чистую монету. Я уже один раз поверила в то, что ты все уладил с Георгом, и моя репутация никак не пострадает, поскольку скандала не будет. Но если ты будешь в моем поместье и ночью, репутация точно пострадает. Так никто не делает.

– Бель, – тяжело вздыхает Адам, – просто давай доедем и ляжем спать. А утром снова поговорим, хорошо? Я ужасно устал. Твое раздражение мной вызывает мигрень, – он трет виски, – прошу, пожалей меня на сегодня, завтра будешь мучить.

Естественно, у меня в голове тут же возникает целый список новых вопросов и претензий к Адаму. Но я его не озвучиваю. Самой непонятно, как дальше жить в устроенном Бомоном балагане. Но дело сделано, назад пути нет. Остается надеяться, что никто в городе не прознает, как мы провели эту ночь.

14

– Доброе утро, Джон, – захожу в столовую в отличном расположении духа. После хорошего сна любая проблема кажется мелочью. – Как родственница? Лучше не стало? Ого, у нас такой шикарный завтрак. Разве мы можем себе позволить столько блюд за раз?

В моей голове тут же включается счетовод, а он из меня пока еще никудышный, но даже я понимаю, что бюджет сегодняшнего завтрака перекрывает недельный обычных приемов пищи. А, может, и двухнедельный.

Хорошее настроение стремительно улетучивается, его активно выгоняют мысли, приправленные паникой на тему «как дальше жить, если никто не купит гардероб от мадам Элизабет».

– Мы, нет, госпожа, но герцог, очевидно, может, – спокойно отвечает Джон. – А родственнице и впрямь стало лучше, спасибо, что интересуетесь. У ее семьи снова появилась надежда.

– Это замечательно, – дарю слуге искреннюю улыбку. – А про нашего гостя я успела подзабыть, хм.

– Гостей, госпожа. У нас уже несколько гостей. Не считая Митча, в вашем поместье теперь есть повар, экономка, служанка, чтобы мне не одному поддерживать чистоту и порядок в доме. А еще появилась компаньонка, мисс Дженифер. Приятная пожилая женщина в летах, я успел отнести ей в комнату теплое молоко с корицей, она его очень любит. Я так понимаю, мисс Дженифер здесь для вашего морального и общественного комфорта, поэтому советую лично познакомиться после завтрака. Могу проводить.

– Да, спасибо, Джон, буду благодарна, – растерянно отвечаю, отламывая кусочек от свежей булочки. – Сколько новшеств всего за одну ночь, да?

– И не говорите, госпожа, я сам был весьма удивлен. Но, полагаю, не все перемены ведут к чему–то плохому, верно? У вас уже были печальные перемены в жизни, теперь настал черед хороших.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Джон, но не внушает доверие тот, кто организовывает происходящее вокруг, – произношу задумчиво. – Кстати, где он? Тоже попросил завтрак к себе? Видимо, я одна долго сплю сегодня.

– Нет, его светлость ничего не просил. Я не видел, чтобы он покидал покои. Помочь его найти?

– Не стоит.

Смущаюсь, представляя, как мы с Джоном заходим в спальню Адама, а он там спит, практически неприкрытый простыней. Эта картинка что–то будоражит во мне. Мне почти хочется встать и отправиться на поиски Бомона, чтобы фантазия стала явью.

– Сегодня у тебя очень приятные эмоции, прямо–таки будоражат с утра пораньше, если ты понимаешь, о чем я, – произносит Адам, невесть откуда взявшийся в столовой, весело подмигивает мне и присаживается за стол. – Что у нас вкусного? О, любишь булочки? А я больше бекон с утра предпочитаю.

– Приятного аппетита, – говорит Джон и уходит, оставляя нас одних.

– Стесняюсь спросить, но как понимать твои рассуждения про мои эмоции? Ты их действительно чувствуешь? – мой голос звучит очень жалобно, от нового приступа паники меня отделяет всего ничего. – Когда ты вчера говорил про раздражение, вызывающее у тебя мигрень, это нужно было понимать буквально? Ты физически ощущал то же, что и я, а не просто догадался по моему поведению и словам?

– Да, Бель, все верно, – отвечает Адам. – Подай, пожалуйста, булочку. Ты с таким остервенением отщипываешь от нее куски, что хочется спасти остальные от подобной участи.

Но я не обращаю внимания на еду, меня волнует гораздо более важный вопрос. Между нами с Бомоном сформировалась некая связь? Все дело в заключенном договоре? Но я ничего нового не ощущаю, и Георг не сообщал о подобном феномене.

Адам какой–то неправильный дракон? Или у нас формируется какая–то неправильная связь?

– Не стоит нервничать, все ведь было хорошо, – произносит Бомон, как будто снова подслушав мои эмоции. – И я все еще жду булочку.

Поднимаю на него глаза. Дракон едва сдерживает довольную ухмылку.

Не может он ощущать мои эмоции, это невозможно. Всего лишь пользуется тем, что мое лицо как открытая книга.

– Держи все, – поднимаюсь на ноги и ставлю блюдо с выпечкой прямо перед драконом, – я не голодна, аппетит пропал. Но ты ведь это уже и так почувствовал, да?

Не знаю, что бы на это ответил Адам, но наш животрепещущий разговор об эмоциях прерывают.

– Прошу прощения, – снова появляется Джон, – но там господин Георг Бомон. Митчу пока удается его не пускать, но, боюсь, молодой дракон очень настойчив.

Резко присаживаюсь обратно и некультурно хватаю бекон с тарелки Адама и одну из булочек, которые подсунула ему.

– Приглашай, Джон. Когда как не за завтраком решать все скопившееся проблемы. Тем более рядом мой дорогой защитник, верно, герцог? – приторно улыбаюсь дракону.

15

Герцог под моим пристальным взглядом давится, с трудом проталкивая в себя пищу.

– Ты опасная девушка, Бель, – говорит он, откашлявшись и сделав глоток сока, – страшно с тобой завтракать.

– С тобой тоже страшно. Причем не только завтракать, – моментально парирую.

Дальше наш увлекательный диалог приходится прервать. На пороге столовой появляется Георг. А я вдруг думаю, что, наверное, еще никогда раньше моя жизнь не была столь интересной. Так много событий за короткий промежуток времени – это нечто.

Хотя общение с драконами чем–то напоминает сцены из книжного романа. Как–то у нас получается все слишком. Слишком странно, слишком громко, слишком наигранно.

Не пускали меня родители общаться с живыми людьми, оставляя в компании книг, теперь я строю отношения как в книгах. Было бы еще более увлекательно и забавно, если бы и последствия решались легко, как в книгах. А так я фактически не знаю, куда нас троих сейчас выведет кривая.

А младший брат Адама меж тем уже входит в столовую. Настроение за ночь у него не улучшилось ни на грамм, а жаль. Еще и все молчат, буравят друг друга недовольными взглядами.

– Георг, приветствую, – нервы у меня хуже, чем у драконов, первая нарушаю звенящую тишину, – позавтракаете с нами?

На окончании слова «позавтракаете» я спотыкаюсь. Как я теперь должна обращаться к Георгу?

– Все приличные люди уже давно поели, на часах скоро полдень, – цедит младший Бомон сквозь зубы.

– Ясно, – киваю, ничуть не обидевшись, – тогда хорошо, что мы не люди, верно, Адам? Невеста дракона тоже в некотором роде дракон, да? Я читала с утра такую версию в одной книге.

– Занятная у тебя литература, Бель, я бы взглянул. Поделишься, когда дочитаешь, – с легкой полуулыбкой произносит герцог. – Ты что–то хотел, брат? Немного рановато для родственного посещения, не находишь? Я очень плохо спал на новом месте, давай закончим с делами побыстрее.

Георг при упоминании сна аж багровеет. Мне кажется, у него явные проблемы с гневом, я читала про подобное в одном лекарском труде. Хорошо, что я больше не привязана к Георгу, а то его измены могли бы стать меньшей из моих проблем, ведь жены до сих пор являются одними из самых незащищенных прослоек общества.

– Хотя бы мигрень прошла? – спрашиваю сочувствующе и как бы невзначай кладу свою ладонь поверх запястья Адама, параллельно наблюдая за реакцией Георга.

– Да что такое! – восклицает он, эмоционально замахивается, от чего я инстинктивно отклоняюсь назад, кладет руки на спинку стула и с противным звуком отодвигает его от стола. – Давайте поедим, пожалуй, родственнички дорогие.

Георг с силой садится на стул и снова с противным звуком пододвигает его к столу. Я не знаю, как выдерживает моя мебель, но древесина не зря подбиралась для кухонного гарнитура самая крепкая. Она не только способна прожить очень долго, сохранив свой первозданный вид, но и выдержать напор неуравновешенного дракона. Я почти почувствовала, как стулу было больно, когда его спинку сжимали ручища Георга.

Но несмотря на сигналы инстинкта самосохранения я–таки не могу промолчать. Такие случаи, где я молчу, вообще можно пересчитать по пальцам, и этот в него не войдет.

– Простите, – начинаю, воинственно подавшись вперед, – но этот стул гораздо старше вас, попрошу относиться к нему с большим уважением.

– Да? – усмехается Георг. – И насколько же? У меня на следующей неделе первый серьезный юбилей, сто лет по вашим людским меркам. Наша семья не так давно записалась в лояльные к недраконам, горожане нас знают какой–то жалкий десяток-другой лет.

Бросаю быстрый взгляд на Адама, кажется, ему не нравится, что Георг заговорил о настоящем возрасте драконов, ведь если он старший, то ему больше сотни лет. А мне?

А я еще даже не вошла в возраст, когда человеческая девушка получает шанс почувствовать своего истинного безо всяких предсказаний. Я так хотела не заключать помолвку до этого срока, хотела проверить правдивость слов ведьмы, но родители решили, что девятнадцать уже поздно, ни к чему ждать, а ведь девятнадцать мне уже в этом году.

И, кстати, почему-то не только мои родители предпочитают не давать шанса найти свою вторую половинку по внутреннему наитию. Любопытно, почему? Не доверяют наитию? Боятся, что оно приведет дочерей к неподходящим кандидатам? Или и вовсе не верят в существование того самого наития?

Надо будет обязательно серьезнее подумать об этом как-нибудь, но сейчас у меня более насущные вопросы.

Ох, это ж колоссальная разница в возрасте между мной и Адамом. Впрочем, как и между мной и Георгом. Но старший Бомон возится со мной, терпеливо возится. Правда, ему самому все это нужно, вопрос только зачем.

Одни вопросы вокруг. Когда же уже будут ответы.

– Солидный возраст, – медленно произношу, взвешивая каждое свое слово, – красивый. Юбилеи всегда несут в себе звучные цифры. Но стулу, на котором вы сидите, в два раза больше. Этот кухонный гарнитур еще моя прабабушка получила в подарок, кстати, от дракона, и он уже тогда был не новым. Что-то вроде семейной реликвии, как я поняла. Наверное, вы не единственный из своего вида, у кого проблемы с контролем гнева.

16

В столовой снова воцаряется тишина. Оба дракона не торопятся отвечать, а я перевожу взгляд с одного на другого в ожидании.

– А–хах, – в итоге раздается смех Георга, – повезло нам с тобой с невестой, да, братец? Эдакая святая простота, задающая правильные вопросы. К счастью, не всегда. Большинство времени она ничем не отличается от своих глупых сородичей.

Следующее движение Адам производит так быстро, что я вижу только результат.

– Я предупреждал, – говорит он низким голосом, схватив Георга за ворот рубашки, – ты больше никогда не будешь отзываться о Бель в подобном тоне.

Глаза Адама темнеют, и сам он весь как будто становится больше в размерах. Интересно, драконы могут непроизвольно поменять свою ипостась из–за сильных эмоций?

– Адам, все хорошо, не стоит, он все же твой брат, – произношу, обеспокоенная происходящим, – он больше не будет.

Георг бросает на меня раздраженный взгляд, но видно, что поведение Адама вызывает тревогу и у него.

– Я не буду, – произносит он сквозь зубы, преодолевая свой характер.

– Видишь, он не будет! – обрадованно восклицаю я, решившись положить руку на плечо герцога. – Конфликт исчерпан, ни к чему нам всем ругаться, мы ведь родственники, почти.

Последняя фраза была однозначно лишняя. Какие мы тут все к черту родственники. Где я, и где эти сверхличности.

– Ты зачем пришел, Георг? – Адам делает глубокий вдох и мгновенно снова становится привычным цивилизованным аристократом, и отпускает брата. – У нас с Бель официальный договор, он составлен компетентным юристом, ты не сможешь оспорить помолвку. На поместье у тебя также никаких прав, возвращайся к матери, даже не думай о переезде.

После этого он устало трет лицо и с наслаждением опирается на спинку стула. Это все еще можно списать на недосып из–за самопровозглашенного переезда, но крошечная капелька пота, медленно стекающая по виску дракона. Почему–то она вызывает у меня тревогу.

– Ваш договор почитаем в суде, – произносит самодовольно Георг, как будто тоже подметив усталый вид брата. – А по поводу поместья - правила нас рассудят после того, как я опротестую вашу помолвку. Не забывай, Бель предназначена мне, не тебе.

– Это всего лишь суеверное предсказание, оно ничего не значит, – выпрямляется Адам, вновь выглядя сильным и уверенным, – ты прекрасно знаешь, ведьма могла и ошибиться. Такое встречается сплошь и рядом, я не помню ни одной подтвержденной пары за последнее десятилетие. Что, кстати, лишний раз доказывает, что истинность, как обязательная часть нашего общества, устарела. Больше не работает. Древняя магия, соединяющая по наитию две идеально подходящие друг другу половинки, попросту ушла из нашего мира.

– Ты это своему отражению в зеркале скажи, – усмехается Георг, – ведь мне не так важна идеальная половинка, у меня нет второй ипостаси. Мне подойдет и предсказанная. Она вполне способна дать мне семейное поместье и наследников. Не девушка – подарок, – он нагло подмигивает мне.

– Хватит, – Адам недовольно кривится, – разговор окончен. Уходи сейчас же.

Георг с довольной улыбкой поднимается на ноги, а я интуитивно понимаю, что старший Бомон не хочет, чтобы откровенный разговор между братьями продолжился. И не хочет он этого вовсе не из–за неуважения Георга ко мне, он обеспокоен открывшейся мне информацией. Понятия не имею, почему герцога это тревожит, весь их разговор получился весьма занятным.

Жду, пока бывший жених скроется с глаз, и только после этого заговариваю.

– Что только что произошло? Я рассчитывала на что угодно, но точно не на это. Готовилась за Дженифер посылать, чтобы доказывать, что все в рамках приличий. А между нами разыгралась явно не предназначенная для посторонних семейная беседа, – откровенно выражаю свои мысли.

– Дженифер нам понадобится на заседании суда, – говорит дракон, – главное, что я организовал ночью все так, чтобы на тебя не упала даже крошечная тень.

– Спасибо. Правда, не стоило жертвовать своим сном. Ты сегодня выглядишь слишком как простой человек, – произношу, хмурясь.

– Твои формулировки, Бель, бесподобны, – отвечает Адам с улыбкой и поднимается из–за стола. – Пойду я. Дела.

Коротко говорит, делает шаг, а уже в следующее мгновение его ноги резко подкашиваются, и он падает на пол.

17

– Адам, – испуганно вскрикиваю и подбегаю к дракону, роняя тарелку на пол, – Адам, что с тобой, – шепчу, прикладывая руки к лицу герцога в попытке привести его в чувства.

Почему–то мне становится очень страшно в этот момент. По спине пробегают холодные мурашки, пальцы немеют, еще немного, и я сама упаду в обморок, лягу как раз рядом с Бомоном.

Эта мысль отрезвляет.

– Джон, – зову верного слугу, – ты мне нужен.

Молюсь про себя, чтобы больше никто не пришел вместе с ним в столовую, хоть это и нелогично. Наш дом давно не был столь заселен, как сейчас, и нам с Джоном не помешала бы помощь, поскольку Адам после падения не уменьшился вдвое, но почему–то мне кажется важным сохранить произошедшее втайне.

– Звали, госпожа? – заходит в столовую Джон. – Ох, благородный Свет, что произошло? Все–таки не стоило пускать Георга, – принимается причитать он.

– Это не Георг, – произношу неуверенно, – во всяком случае не факт, что он. Скорее помоги мне его донести до покоев.

– Может, позовем кого–нибудь? Митч сильный мужчина.

– Нет, никакого Митча, – быстро отказываюсь и поднимаюсь на ноги. – Давай же, мы сами справимся.

На деле мой запал быстро угасает. Слишком разные у нас с Адамом весовые категории, с этим не поспоришь.

– Где герцог пожелал остановиться? – спрашиваю у Джона, тяжело дыша.

– В восточном крыле, госпожа, – ему ничуть не лучше, чем мне, а, быть может, и хуже, возраст все–таки.

– Моя комната за поворотом, отнесем его туда, – мгновенно принимаю решение.

– Хм, что ж, ладно, – Джон оставляет при себе справедливые возражения, и я ему очень благодарна за это.

Еще немного усилий, и Адам попадает–таки на кровать, по–прежнему не приходя в себя, вот что крайне настораживает и заставляет меня снова испытывать иррациональный страх. Мне кажется, мои эмоции были более контролируемы, когда я потеряла родителей, а тут буквально панический ужас вот-вот накроет с головой.

– П–принеси мне воды, льда, нюхательную соль, трав, – заикаясь, заставляю себя действовать, – будем приводить его светлость в чувство.

– Сами? – неуверенно произносит Джон. – Может, нужно.

– Не нужно. Я сама, – в мой голос возвращается твердость. – Все будет хорошо, Джон, я чувствую, что никто не должен об этом знать. Просто поверь мне, пожалуйста.

Пытаюсь сумбурно выразить свои внутренние ощущения, но получается не очень. Правда, Джон все–таки соглашается и уходит. А я беру платок со стола и выливаю на него чуть ли не весь графин с водой, за которой можно было и не посылать, она всегда стоит в покоях.

– Итак, попробуем вернуть тебя к нам, – произношу вслух, пытаясь звуком собственного голоса успокоить вновь стремительно подкрадывающуюся панику. – Нервным дамам обычно помогает, да и когда душно, знаешь ведь, свежий воздух всем необходим. Вот у меня всегда открыто окно в покоях, чтобы дышалось легче. Интересно, а как у тебя?

Бормочу первое, что приходит в голову, пытаясь сдержать дрожь в пальцах. И тут изо рта герцога вырывается приглушенный стон.

– Помогает, – восклицаю радостно.

Но Адам снова не шевелится, а его дыхание становится прерывистым, как у больного человека при жаре. Но он совершенно точно не болен, не был с утра. Да и на ощупь совсем не горячий.

Тогда я решаю расстегнуть верхние пуговицы на рубашке дракона, отгоняя от себя мысли, навеянные пуританскими устоями общества. Ему плохо, нужно спасать, а не зацикливаться на том, что юной девушке не пристало раздевать мужчину, даже собственного жениха.

Впрочем, ей не пристало и в собственных покоях его располагать, а я это уже сделала. Так что правила пусть катятся вместе с Георгом.

– Хм, грудь не горячая, она, наоборот, холодная, – озадаченно хмурюсь, перебирая пальцами по телу Адама.

Идеальному и такому притягательному телу. А ведь сейчас передо мной практически ожившая картинка из мимолетной утренней грезы, как мы с Джоном заходим в покои Бомона и будим его. Вот только Джона сейчас со мной рядом нет, да и зачем он здесь нужен? Я, кажется, его отправила куда–то, принести что–то важное. Вот только что?

Я словно впадаю в транс, продолжая рассеянно водить пальцами по груди Адама, а потом перевожу взгляд на его лицо. Он как будто спит, и несомненно ему снится что–то хорошее, по–другому и быть не может. Ведь он так красив…

Взгляд падает на четко очерченные губы дракона. Они вдруг захватывают все мое внимание, словно на свете нет ничего важнее. И прямо сейчас я просто обязана их поцеловать.

Медленно наклоняюсь и послушно выполняю навеянное трансом. При соприкосновении наших с Адамом губ что–то вспыхивает на краю моего сознания, я вспоминаю, что Бомону стало плохо, и я должна приводить его в чувства, а не пытаться поцеловать. Но уже в следующее мгновение это становится неважным, ведь губы дракона вдруг поддаются навстречу моим…

18

Первое, что я чувствую – это жар. Очень сильный жар, сосредоточенный в районе солнечного сплетения. Я кучу раз читала в книгах момент поцелуя между главными героями. И там обычно описывались порхающие ощущения внизу живота.

И, наверное, только я могу сравнивать поцелуй с книжными аналогами в процессе самого действа. Если верить тем же романам, девушки в момент поцелуя вообще ни о чем не думают, их мысли благополучно улетучиваются, полностью отдаваясь на волю ощущениям.

И ведь их можно понять. То, что я чувствую сейчас, едва ли можно с чем–то сравнить. И те самые пресловутые трепыхания крыльев бабочек в самом низу живота тоже успели добавиться, пока я концентрировалась на жаре.

Я вся в своих мыслях и эмоциях, буквально плыву по течению, а герцог решает взять инициативу в свои руки. Его ладонь ложится мне на талию и заставляет прогнуться к нему, не оставляя между нами ни малейшего расстояния. А другая рука успешно фиксирует мой затылок. Видимо, чтобы не прервала поцелуй раньше времени.

Жар в солнечном сплетении немного спадает, и ко мне возвращается способность мыслить шире, не концентрируясь на нем. И я мгновенно определяю самую главную странность нашего с Бомоном поцелуя. Это сам Бомон.

– Герцог! – восклицаю, с силой оттолкнувшись от его груди и тем самым разорвав губительный контакт. – Что вы себе позволяете?! Вы были без сознания, не приходили в чувство!

– И поэтому ты меня поцеловала. Мне нравится твой подход к оказанию первой помощи, но будет лучше, если этот способ ты оставишь только для меня, хорошо? – произносит Адам, усмехаясь.

Я часто моргаю, пытаясь до конца осознать произошедшее. Кажется, это была действительно я. Я прикоснулась к его губам своими первая.

– Вы очень быстро перехватили инициативу, я точно не планировала заходить так далеко, – отвечаю, хмурясь.

Но как я вообще додумалась до подобного?

Ох, я еще и под рубашку к нему полезла.

Смотрю на голую грудь дракона в полном ужасе от своих действий. И хотелось бы мне все списать на странный транс, вдруг охвативший меня, но ведь дракон был в отключке. Он никак не мог ментально влиять на меня.

Или мог? Если драконы вообще обладают подобными талантами. Ведь даже среди самых сильных магов способности к ментальным воздействиям крайне редки.

Но тогда по всему выходит, что это я во всем виновата. Я начала.

– Не стоит винить себя, Бель, мне не нравится ход твоих эмоций, – хмурится Адам. – Главное, ты мне помогла, и я тебе очень благодарен.

– Снова вы со своими эмоциями. И почему вы упали в обморок? Разве драконы падают в обмороки? Вы безнадежно больны? Хотите успеть воспитать брата до того, как встретитесь со своими предками? – закидываю дракона вопросами. – Я являюсь одним из этих воспитательных моментов? Но почему мой поцелуй привел вас в чувство? Или это простое совпадение? Да, наверняка совпадение, – пытаюсь объяснить произошедшее, вписав его в привычную для меня мировоззренческую логику.

– Сколько вопросов, ты очень любознательная девушка, Бель, – произносит Адам с улыбкой. – Тебе бы учиться, а не замуж выходить.

– Домашние учителя говорили тоже самое моим родителям. Вскоре после этого ко мне перестали ходить учителя. Но вы уходите от ответа.

– А ты снова мне выкаешь. Настолько смутила разница в возрасте? – спрашивает дракон с грустинкой в голосе.

– Разница колоссальная, она не может не смутить, но только нас нельзя сравнивать, мы разных видов. Если бы ты был человеком, то был бы глубоко почтенным старцем на данный момент, если бы вообще дожил до столь преклонного возраста, в чем я искренне сомневаюсь. Хотя маги могут, но я обычный человек, с ними и разумно проводить сравнение. И судя по твоему внешнему виду тебе слегка за тридцать по человеческим меркам.

– Какое у тебя живое мышление, Бель.

– Но ты снова заговариваешь мне зубы. Заметил уже, как я люблю рассуждать о том, что меня искренне заинтересовало. Я не собираюсь и дальше покупаться на это. Что с тобой? Ты болен? Или Георг каким–то образом воздействовал на тебя, когда ты схватил его?

– Не здоров, определенно, – говорит Адам, отводя взгляд. – Нет, это точно не Георг.

С полминуты жду продолжение объяснений, но Бомон молчит.

– Все? Ничего больше не собираешься мне рассказать?

В этот момент в покои входит Джон.

– Я все принес, госпожа, еле нашел. Нам надо сходить в аптекарскую лавку, обновить запас трав. Ой, а вашей светлости уже лучше, да? Это радует.

– Да, Джон, спасибо, – отвечает ему Адам с широкой улыбкой на губах. – Вода и волшебное присутствие Бель творят чудеса.

В этот момент мне становится кристально ясно, что Бомон не собирается откровенничать со мной ни сейчас, ни потом. И я поступаю так, как привыкла – иду на поводу эмоций.

– И все же последи за его состоянием, Джон, – прошу слугу. – А я вас оставлю.

Быстро выхожу из покоев и тороплюсь на свежий воздух. Мой дом совершенно точно перестал быть лично моим.

19

В смешанных чувствах выбегаю за пределы поместья и торопливо закрываю за собой ворота. Еще не хватало столкнуться с Митчем, который наверняка поинтересовался бы, куда я так стремлюсь.

Вот, правильно я подумала, мое поместье уже не совсем мое. Тошно.

Заворачиваю за угол дороги и сбавляю скорость. С этой стороны меня никто с территории не увидит, можно не торопиться. А в моем случае нужна неспешная прогулка, а не забег ради спасения жизни от дикого зверя.

Забавно, как много в последнее время в моей голове аналогий с живой природой. Наверняка общество одного известного дракона так влияет на образ моего мышления.

Эх, дракон–то известный, а его тайны совсем неизвестные. Что логично, ведь тогда бы они перестали быть тайной.

Обнимаю себя руками и пытаюсь собрать в голове кусочки мозаики в единое целое. Пока что удается не очень. Такое чувство, словно в моем сознании уже имеются все детали, но их слишком много, и они раскиданы по огромному пространству, и в итоге я никак не справлюсь со склеиванием их в одно целое.

А реальную картину мне жизненно необходимо получить, ведь я в самом эпицентре тайн драконов. И из этого мне никак не выбраться, меня уже прочно засосало в воронку.

Плохо то, что при всей своей способности задавать правильные вопросы, я ни на сантиметр не приблизилась к ответам. А еще мне говорили, что в правильно заданном вопросе уже содержится часть ответа. Но не в этом случае.

Применительно к Бомонам я интуитивно чувствую, что пытаюсь пользоваться привычной логикой для объяснения происходящего, но она здесь не подходит. Жаль, во мне не проснулась магическая искра, тогда бы родителям пришлось отправить меня на учебу, и мой кругозор был бы в разы шире, чем сейчас.

Но что имеем, то имеем.

Незаметно я дохожу до города. Зря Адам переживал, что я не выдержку прогулку пешком к мадам Элизабет, я к подобным нагрузкам привычна. Мы с Джоном не только в карете по вечерам разъезжали, но своими ножками гуляли.

Ах, хорошее время было, хотя и омрачалось потерей родителей. И тем не менее все вокруг было понятным. Теперь же…

Внезапно мне на глаза попадается знакомый дом. Тут живет та самая ведьма, зарабатывающая на жизнь предсказаниями истинности и не только. Правда, к ней запись чуть ли не за полгода. Тем не менее я поддаюсь порыву и уже забегаю на крыльцо, чтобы постучать в красивую резную дверь. Заношу руку над головой, но в последнее мгновение останавливаюсь.

Что я ей скажу? Что она, кажется, неправа?

Но я и сама ни в чем не уверена.

В смешанных чувствах спускаюсь с крыльца и присаживаюсь на нижнюю ступеньку. Вот так запросто, по–свойски. В этой части города я могу себе это позволить, ведь здесь практически никого не бывает. Боятся, наверное, то ли за свои кошельки, местные подворотни выглядят многообещающе даже при свете дня, то ли за жизни, так как ведьмам подвластны и проклятия. Угораздило меня выбрать маршрут для прогулки, прямо как муху на мед притянуло.

Роняю лицо на ладони. Что я здесь делаю?

– Девушка, миленькая, помоги, а? – внезапно меня кто–то тянет за руку. – Помоги. Не сиди тут.

Поднимаю глаза и вижу перед собой мальчика лет десяти.

– В чем ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – хмурюсь, пытаясь определить, тот ли это случай, из–за которого большинство горожан обходит эту часть города стороной. – У меня нет с собой денег. И украшения я не ношу, ты же видишь.

– Да нет, я не из этих. Там мой питомец, он застрял, а никто не идет, все боятся, – ребенок продолжает меня тянуть куда–то.

– Питомец? – от удивления поднимаюсь на ноги. – Где твои родители? – оглядываюсь вокруг. – Тебе не стоило убегать от них вместе с питомцем.

Правильное воспитание требует помочь мальчику, а интуиция говорит уходить от него подальше и как можно скорее.

– Помоги, они придут, – продолжает канючить ребенок.

А я стою, как вкопанная, не зная, что делать, какую часть себя послушать.

В итоге побеждает иррациональная. Я слушаюсь интуицию, успокаивая себя тем, что, если увижу по пути кого–нибудь, обязательно направлю сюда к мальчику.

– Прости, – говорю и отворачиваюсь, чтобы уйти, но поздно.

20

Вместо одного маленького мальчика рядом со мной оказывается двое взрослых мужчин и один ребенок. Растерянно моргаю, пытаясь осознать происходящее. А интуиция уже буквально вопит о том, что мне нужно отсюда уходить. Вот только как?

– Господа, – киваю с благожелательной улыбкой, а в следующее мгновение резко ныряю между ними и бегу, что есть мочи.

Пожалуйста, пусть я буду выглядеть глупо, пусть эти мужчины окажутся случайными прохожими, которые пришли за мальчиком, не за мной. А я всего лишь получу незапланированную пробежку в домашнем платье и туфельках на виду у изумленной публики. Хорошо еще, что не в парадном виде вышла проветрить голову. В этом случае мой шанс на успешный уход от погони сразу равнялся бы нулю.

К сожалению, и в данный момент мои шансы невелики. Ступни в обуви так и норовят подвернуться, а длинный подол мешает быстро бежать. А я пока что психологически не готова оголить ноги перед незнакомцами, чтобы успешнее от них уходить.

Оборачиваюсь на секунду, чтобы оценить обстановку. Может быть, стоит успокоиться, никому я не нужна, и привидевшаяся опасность является следствием впечатлительности от загадок драконов?

Но нет, к сожалению, интуиция сработала, как надо.

– Держите ее, – приказывает один из троицы, а двое других успешно догоняют меня.

Помнится, в моей голове на днях мелькала мысль, что моя жизнь никогда еще не была настолько насыщена событиями, как после близкого знакомства со старшим Бомоном. Так вот, я уже совсем не рада этому. Мне даже в голову не могло прийти, что в ведьминском районе посреди белого дня может кто–то за кем–то гнаться. Все те ужасы, какими пугают друг друга горожане случаются в темное время суток, но никогда не при свете солнца. Кроме разве что воровства, но я уверена, что мужчин сзади интересует не содержимое моих отсутствующих карманов.

Пожалуй, я достаточно созрела психологически, чтобы немного приподнять платье для более быстрого бега. К сожалению, это все равно не помогает. Один из незнакомцев догоняет меня и хватает за локоть.

– Отпусти! – верещу со всей силы и отталкиваю его тем самым захваченным локтем. – Помогите! Кто–нибудь! – добавляю следом. – Пожар!

Огонь опасен для всех, отличный ход – попытаться испугать им окружающих, и он мог бы вполне себе считаться удачным, если бы не одно «но». Я не замечаю неровность на дороге, спотыкаюсь и падаю со всей силы на колени и вторую руку.

Боль от падения буквально ослепляет и оглушает меня на несколько секунд. Ох, да я в детстве никогда так сильно не падала, как сейчас. Но главная моя проблема, конечно, не разбитые до крови коленки с локтем.

– Поднимайся, красавица, тебя нам целую и невредимую заказали, – произносит сзади один из моих преследователей, – позже отдохнешь.

С его помощью я–таки встаю на ноги и едва ли не падаю обратно.

– Тихо–тихо, не стоит калечиться сильнее, чем уже есть. И кричать больше не получится, – говорит он, а затем подзывает своего подельника. – Арман, веревки.

Они вдвоем быстро затыкают мне кляпом рот и связывают руки. Я и пискнуть не успеваю, да и не вижу в этом смысла, если честно. От жилых домов мы уже на приличном расстоянии, кто меня здесь услышит?

Сбегать в таком плачевном состоянии, как сейчас, откровенно безрассудно. Я уже натворила сегодня поступков, руководствуясь эмоциональным импульсом, пока приторможу.

Вот только что этим гадам от меня нужно? И как понимать их фразу, что меня им заказали? Они не могли знать, что я появлюсь сегодня здесь в это время. Я и сама не знала.

Ох! Меня пронзает догадка – они меня с кем–то спутали! Произошла чудовищная ошибка! Отчаянно мычу, желая сказать об этом похитителям, но меня сразу одергивают.

– Хорош, красавица, не надоедай, а то ведь мы и тронуть можем, – говорит один из мужчин и как–то очень неприятно ухмыляется.

Я испуганно сглатываю, проклиная про себя свое «книжное» везение, и думаю с тоской, как хорошо мне жилось раньше.

21

Адам

Смотрю вслед удаляющейся Бель и испытываю горькую досаду. Все идет не по плану.

– Может быть, вызвать лекаря, ваша светлость? – мои мысли прерывает Джон. – Госпожа настаивала на том, чтобы о вашем обмороке никто не узнал, но я не уверен, что это разумно. Проблемы со здоровьем лучше решать сразу, я по себе знаю.

– Бель не хотела, чтобы кто–то знал? Хм, – происходящее все любопытнее и любопытнее, впрочем, с Бель не может быть по–другому, – она правильно рассудила. Обычный лекарь мне не поможет, кратковременный недуг связан с моей второй ипостасью. И этот недуг вполне контролируем, не переживай, Джон, я не покину вас, не в ближайшую сотню лет точно.

– Шутить изволите, герцог, – скованно улыбается слуга, – я–то покину госпожу за столь длинный промежуток времени.

– Значит, нужно сделать так, чтобы у нее был кто–то еще рядом, верно, Джон? – по–доброму усмехаюсь и встаю с кровати.

Слабости нет, голова не кружится. Я бы даже решил, что мое самочувствие лучше, чем обычно. Хоть сейчас готов отправляться покорять вершины. Поцелуй Бель помог?

Да нет, слишком невероятно. Если это окажется правдой, всю мою тщательно выверенную концепцию можно будет утилизировать, ведь получится, что я жестко ошибался.

– Вы куда? Может, еще полежите на всякий случай? Но уже в своих покоях, разумеется, вы ведь все равно встали. Присутствие мисс Дженифер не оправдывает столь пикантные ситуации.

Останавливаюсь на полпути к двери.

– Ты смелый человек, Джон, – оборачиваюсь к нему, – и самоотверженно заботишься о своей госпоже.

– Как может быть иначе, ваша светлость. Девочка осталась совсем одна.

– Одна, – повторяю эхом. Почему–то это слово вызывает во мне смутную тревогу. – Где она, кстати? Куда отправилась?

– Да кто ж ее разберет, – пожилой слуга пожимает плечами. – Когда ее родители были с нами, юная госпожа много времени проводила в библиотеке, своих покоях и саду.

– Покои мы заняли, посмотрю в библиотеке. Не удивлюсь, если она захотела разгадать очередную тайну. Я пока мало знаю твою хозяйку, но кое–что успел понять о ней, – говорю и выхожу в холл.

Представляю, сколько вопросов сейчас роится в прелестной головке Бель. А сколько разнообразных теорий она сможет нафантазировать – страшно подумать.

Но что действительно страшно, так это то, куда она отправилась? Ведь библиотека пуста.

Со все усиливающейся тревогой иду в сад. Торопливо осматриваю окрестности, попутно окликаю Митча, не видел ли он Бель. А ее самой нет. И никто ее не видел.

Тревожный червячок внутри меня норовит превратиться в хорошую такую змею, наполненную первородным животным страхом. Не замечал раньше за собой подобной эмоциональности и склонности к панике. Не нравится мне все это, ой, как не нравится. Слишком много совпадений за сегодня.

Но где же Бель? Где ее носит? Интуитивно чувствую, что стоит мне ее увидеть, и тревожная змея–червяк исчезнут. А я снова превращусь во взвешенного рассудительного дракона, коим и являюсь.

Но девчонки нигде нет. В прятки она решила поиграть?

Внезапно раздается скрип калитки, он вырывает меня из круговорота мыслей. Подхожу, как завороженный, к воротам и чувствую едва слышный аромат. Так пахнет Бель. Она точно здесь проходила недавно.

А паническая змея внутри меня злорадно шипит и подливает масла в огонь.

– Нет, – произношу сокрушенно, – и где мне ее теперь искать?

22

Бель

Мои похитители приводят меня в какое–то полузаброшенное здание. Кажется, когда–то здесь был амбар, а потом какое–то время держали коз. У одного фермера были большие планы на это место, но что–то не срослось, и здание вновь стало никому не нужным.

Я тут ни разу не была. Самостоятельные прогулки с ребятами из народа, шаставшими по подобным интересным с точки зрения детского возраста местам, были мне недоступны. Но городские газеты с лихвой помогали мне узнать город.

– Вот тебе, красавица, стул, – один из незнакомцев ставит передо мной пыльное нечто на трех ножках, – располагайся с комфортом.

Он буквально швыряет меня на него, и мне стоит больших усилий не завалиться тут же на бок. Но я удерживаюсь и даже пытаюсь расслабиться. Набраться сил мне было бы не лишним.

– А мы что будем делать? Когда придет твой заказчик с деньгами? – канючит другой мужчина. – Мы хоть точно ту девку схватили? А то эти благородные могут столько визгу поднять, придется не только из города убираться, но и из королевства.

Я на этой фразе начинаю отчаянно мычать. Я уверена, что они должны были схватить не меня, ошиблись. Ситуацию еще можно исправить и отпустить меня.

– Цыц! – говорит мне первый, он явно главный среди них, Арман, кажется. Или Арман второй? – Если эта девка не та, придется искать другие возможности подзаработать на ней. Отпускать мы тебя не будем в любом случае, красавица, даже не мечтай, – заканчивает он и так неприятно под конец ухмыляется, что мне становится откровенно не по себе, и я перестаю мычать.

Внезапно запрет родителей на одинокие прогулки видится мне не таким уж и несправедливым проявлением заботы. Или все дело в моем феноменальном везении, внезапно активировавшемся при близком общении с драконами? Чуть ли не впервые на прогулке в полном одиночестве и уже сижу в компании сомнительных личностей с кляпом во рту и завязанными руками.

Интересно, меня кто–нибудь хватился в поместье? Если только Джон, но у него столько дел по дому. Помощников у нас стало больше, но и гостей прибавилось.

Хм, если верить в теорию истинности, то две предначертанные друг другу половинки должны чувствовать друг друга даже на расстоянии, когда попадают в беду. Я бы не отказалась сейчас от того, чтобы Георг меня почувствовал. Он, конечно, обижен, но он бы меня спас от этих. Наверное.

Может, стоит мысленно позвать его?

Делаю глубокий вдох, закрываю глаза и принимаюсь мысленно кричать: «Георг, найди меня, пожалуйста! Я в беде! В заброшенном амбаре, где коз держали. Георг! Услышь меня, прошу!».

– Что это с ней? В обморок решила грохнуться запоздало? Приведи ее в чувство.

Мои мысленные речи наглым образом прерывают неприятным тычком в плечо. С трудом не падаю с шаткого стула, открываю глаза и кидаю злобные взгляды на мужчину.

– Да нет, она в порядке, отдохнуть решила, видимо. Или на нас смотреть не может, благородные, они такие.

– А на сколько она благородная? – настораживается другой. – Ты вроде говорил о какой–то полупростой девке, которую сразу не хватятся. Я не зря запрещаю своим аристократов трогать, только подворовывать разрешаю. Они опасны своей жаждой отмщения, и что хуже, возможностью этого самого мщения.

– Ее не хватятся, потому что она сирота, – спокойно отвечает другой. Неужели им все–таки я нужна? – Отомстить она в любом случае не сможет, не волнуйся. Заказчик организует ей магическую потерю памяти. Только задерживается он что–то, не нравится мне это. Задаток оставил маленький, а проблем у нас может быть много.

– Ты еще и с магом связался?! И почему я об этом узнаю только сейчас?

О, не все спокойно в их группировке, это может оказаться мне на руку.

– Да какая тебе разница, кто заказчик, главное, деньги. А у нас давно не было крупного улова, жалкими горстками монет перебивались.

– Но почему он ее сам не схватил? Магам же легко это сделать, – продолжает допытываться первый.

– Откуда я знаю?! Я должен, по–твоему, в душу каждому, кто мне предлагает горстку золотых монет, заглядывать? Да и не маг он вовсе, как я понял. Просто владеет деньгами и знает нужных людей, которые могут воздействовать на девчонку. Ее появление в нужном проулке в нужное время он же организовал. Так что и память ей сотрут, я уверен.

Хм, я, выходит, не просто так сюда отправилась? Ноги несли под воздействием навеянного транса?

А немного ранее нечто странное заставило меня поцеловать Адама. Он же и виновник остального? Но зачем? Он и так может сделать со мной что угодно в моем доме. Я даже пискнуть не успею.

А еще к нам заходил Георг. Может, пока они ругались с братом, он подсыпал нам обоим что–то в еду? У него мотив навредить мне имеется. Но все равно, какая странная и сложная схема. И эти болтуны в качестве исполнителей, они же все рассказали. Дело за малым - подумать на Георга.

Остается еще вариант с кем–то третьим в качестве заказчика и вариант с перепутанной девушкой. И не такие чудовищные совпадения случаются порой.

Тут раздается резкий стук в железную дверь, отдающий эхом от стен. Я испуганно вздрагиваю, а мои похитители напрягаются.

23

Адам

Выхожу за пределы поместья и снова принюхиваюсь. Сложно при этом не чувствовать себя глупо. Мой абсолютный слух проявляется сам по себе, независимо от того, хочу я его использовать в данный момент или нет. А тут по полной пытаюсь использовать повадки зверя.

Все–таки хотя вторая ипостась у меня, а не Георга, больше стремлюсь слиться с людьми именно я. Не забывая, впрочем, пользоваться природным драконьим обаянием.

А меж тем брат прав, для моей сущности гораздо важнее принимать правила зверя. Но они противоречат моим приобретенным на равнине принципам, вот я и чувствую себя сейчас дурак дураком, не желая принюхаться как следует и определить–таки сторону, в которой исчезла Бель. А девушке может быть плохо в данный момент, если довериться моему бешено колотящемуся сердцу, резво разгоняющую панику, приправленную кровью, по венам.

«И Бель смогла довериться инстинктам, приводя меня в чувство».

Эта нехитрая мысль отрезвляет. Она как пощечина, призванная взять себя в руки, отринуть ненужные рассуждения и отдаться на волю тому, от чего я успешно отказывался последние лет десять точно.

Резко поворачиваю и уже бегу, не просто иду, по следу, не замечая ничего вокруг. Останавливаюсь только у дома ведьмы.

Трясу головой, изгоняя остатки разума зверя, и бросаю взгляд на себя и по сторонам. Хорошо, что я вышел из поместья прилично одетый и обутый, а то, отдавшись на волю обонянию, я не замечал ничего вокруг. Но снова я думаю не о том.

Сокрушенно качаю головой, попутно размышляя, что я, кажется, сам начал запутываться в собственной философии, которую выстраивал не один год и стремился сделать не похожей ни на общепринятую людскую, ни на драконью. И теперь в шаге от успеха я начинаю сомневаться.

– Стоп. Она не заходила внутрь, след обрывается, – произношу вслух, так и не постучав в дверь.

Озадаченный, спускаюсь по ступенькам и присаживаюсь на последнюю из них. И тут ко мне подбегает мальчик, и начинает говорить что–то про потерянного питомца, с которым ему непременно нужно помочь.

– Стоять, – произношу строго и хватаю мальца за руку. – От тебя пахнет ею. Где она?

Я почти уверен, что выгляжу сейчас довольно устрашающе, ведь я слишком хорошо знаю такое свое состояние. И зрачки наверняка стали вертикальными, что обычно сильно пугает людей. Мальчик не является исключением.

– Мистер, не надо, отпустите, не ешьте меня. Вот ваши монеты, – жалобно скулит ребенок и свободной рукой протягивает мне мой же мешочек с деньгами.

От удивления моргаю, возвращая глазам привычный человеческий вид.

– Ты когда успел? – забираю монеты, но мальчика не отпускаю.

– У меня больше ничего нет, честно. Я больше не брал. Отпустите меня! – канючит малец.

– И как только ведьма позволяет тебе промышлять возле ее дома, – бормочу озадаченно, но быстро возвращаю строгий тон. – Девушка. Здесь была девушка, и ты к ней подходил, причем на этом самом месте. От тебя несет ею. Где она? Куда дальше пошла?

Мой вопрос мальчишку почему–то приводит в еще больший ужас, чем когда он решил, что я могу его съесть из–за воровства.

– Б–была, да, сэр, – лепечет он, заикаясь, – н–но я не могу вам сказать, куда она ушла. Ее забрали они. Они с меня шкуру спустят, если я их сдам.

– Так–так, – чувствую, как подобрался наконец–то к развязке, – с этого момента поподробнее. И, надеюсь, тебе не нужно объяснять, что если что–то утаишь, я буду крайне недоволен, – угрожающе сверкаю вертикальными зрачками и удлинившимися клыками, – так что твоя шкура в любом случае в опасности.

24

Мальчик в полной мере проникается моим изменившимся видом. Зря я отказался от использования второй ипостаси на равнине, очень даже зря. Прошло всего минут десять, не больше, а я уже испытываю ни с чем не сравнимую эйфорию внутри себя. Как будто только что познал значение слова «свобода». Истинное значение, а не те жалкие подобия, что придумывают для себя в мире людей.

И ведь я прибегнул лишь к частичной трансформации, да и то, в самом ее слабом проявлении. А что будет, если я освобожу зверя полностью?

– Нам сюда, сэр, – тихо произносит мальчишка, вырывая меня из соблазнительных мыслей о второй ипостаси. – Они используют заброшенный амбар для больших дел.

Бегло осматриваю местами помятое железное строение и возвращаю взгляд мальчишке.

– Это тебе, – сую ему в руки мешочек с монетами, которые он успел у меня украсть ранее, – используй их с умом.

– Спасибо, сэр, – искренне произносит мальчишка, а уже в следующее мгновение исчезает так быстро, словно обладает тайной силой.

– Некоторым не нужно быть волшебными существами, чтобы быстро скрываться, – бормочу себе под нос.

А потом мое внимание приковывают звуки внутри склада. Благодаря своему слуху я могу услышать даже знакомое прерывистое дыхание, от чего мои кулаки непроизвольно сжимаются, когда я улавливаю суть разговора двух незнакомцев.

Они жаждут получить награду за свое преступное деяние, они ее получат. Я организую.

Со всей силы стучу в железную дверь и громко произношу.

– Открывайте, олухи, если хотите получить свои монеты.

Изнутри раздаются нервные восклицания, невнятное копошение, а потом один человек быстро подходит к двери и резко открывает ее.

– Здравствуй, – произношу, зловеще улыбаясь, и хватаю его за шкирку, – не проводишь внутрь? – обнажаю заостренные клыки и совсем не сдерживаю рвущиеся наружу жесткие крылья.

Минус один комплект одежды, но что такое одежда по сравнение со свободой? Вот именно, ерунда.

– Н–нам туда, – заикаясь, произносит встретивший меня и указывает рукой вглубь помещения.

– Вы пришли с деньгами? – раздается другой голос. – Мы вас заждались, – перевожу взгляд на говорящего. – Но вы не он, – произносит похититель испуганно и хватает Бель. – Девчонку не отдам. Если хотите, чтобы она не пострадала, ничего нам с Арманом не сделаете.

– Эт–то не тот, да? Д–другой? – снова заикаясь, спрашивает мужчина, которого я держу. – Я так и знал, что нельзя браться за это дело, нам не поздоровится.

– Успокойся, ты слишком всего боишься, – одергивает своего напарника второй, – у нас его пташка, он не посмеет ничего нам сделать, если не хочет лишиться ее.

Он договаривает и прижимает к себе Бель. В его руках блестит лезвие кинжала, острие которого слишком близко приставлено к подбородку девушки. А она сама…

– Ох, – произношу ошеломленный.

Я впервые смотрю на Бель измененным драконьим зрением. Истинным своим зрением, если попрать мою придуманную философию и обратиться к знаниям предков. И то, что я вижу вертикальными зрачками, искренне поражает меня.

Бель не изменилась за тот маленький срок, что мы не виделись, она все такая же. Изменилось мое восприятие.

Я с изумлением смотрю на миловидное лицо в обрамлении густых волос. Ее глаза сияют на фоне молочной кожи и транслируют мне свое беспокойство. Беспокойство за меня, не за себя.

Это хрупкое создание, прекраснейшее из всех, кого я когда–либо видел, переживает за меня. Сколько новых открытий за короткий промежуток времени.

– Так что, кто бы ты ни был, отпускаешь нас или хочешь увидеть, как на лице твоей голубки появится несколько шрамов? – усмехается похититель Бель.

Я мгновенно напрягаюсь, и второй, который по–прежнему у меня в руках, чувствует смену моего настроения.

– Н–не надо, н–не дразни его. Ты разве н-не видишь, кто перед нами, – он пытается образумить своего друга.

– Да мне все равно. У меня в руках его девчонка, и верный кинжал, направленный на нее, не даст ему ничего сделать. Я волен сделать с ней все, что хочу, – он некрасиво лапает Бель, вызывая в той отвращение и злость.

И человеческое во мне окончательно исчезает, уступая драконьему, так долго сдерживаемому внутри.

– Моя парр–ра, – рычу, – не смей трр–рогать.

25

Бель

Один из похитителей подходит к двери, а я в ужасе наблюдаю за ним. Что будет дальше? Что сделает злодей с моей памятью? И Георг не идет, связь истинных пар – не более чем ерунда для впечатлительных дурочек. Сказка, которой очаровывают малолетних дочерей, чтобы им было легче свыкнуться с навеленным родителями выбором.

Но то, что я вижу дальше, заставляет в очередной раз пошатнуться мое мировоззрение.

За дверью оказывается Адам. И нет, конечно, не он заказчик, пожелавший похитить меня с неизвестной целью. Он спаситель.

Да, вот так неожиданно, ждала одного дракона, а пришел другой, да еще и в очень экстравагантном виде! Никогда раньше не видела вертикальные зрачки на человеческой лице. Они смотрятся необычно и безумно идут Адаму. А ведь он и раньше был красивым мужчиной, но теперь он именно что дракон. По-другому его не охарактеризуешь.

Происходящее следом только подтверждает правильность моих суждений. У Бомона из лопаток вылезают самые настоящие острые крылья. И как только ему не больно? Они ведь огромные. И совсем без перьев, Адам не птичка какая–нибудь.

Любопытно, это вся трансформация? Он в настоящего огромного дракона не превратится? Он ведь не просто зверь, он еще и человек. Должно быть, с течением эволюции вторая ипостась приняла такую форму.

Но мое восхищенное изучение Бомона приходится прервать. Оставшийся рядом со мной похититель грубо хватает меня и прижимает к себе, больно сдавливая за талию. А уже в следующую секунду я чувствую прикосновение холодного клинка к своей шее. Но страшно мне не за себя, за Адама. Как он справится со всем?

И я получаю ответ практически сразу же. А вскоре и ответы по трансформации драконов.

– Моя парр–ра, – натурально рычит Адам, а я не могу отвести от него взгляд, настолько он меня восхищает в этот момент, – не смей трр–рогать.

Бомон с силой швыряет на пол Армана и делает резкий скачок в нашу со вторым похитителем сторону. И при этом увеличивается в размерах, все больше становясь похожим на огромного огнедышащего ящера с крыльями.

Я, как завороженная, смотрю на Бомона, он вызывает во мне неподдельное восхищение, любовалась бы и любовалась, вот честно. Он как эстетическая картина талантливого художника, от которой невозможно оторвать взгляд. Только он еще и живой, и его можно потрогать.

Испытываю непреодолимое желание прямо сейчас прикоснуться к дракону, обвить его могучую шею руками, пробежаться пальчиками по торсу, понять, какого это - ощущать кожу рептилии. Мои руки даже неосознанно тянутся к нему, но они связаны, мне никак ими не воспользоваться.

А Адам тем временем окончательно теряет человеческий облик и как пушинку отбрасывает от меня второго похитителя. Бросает на меня быстрый взгляд и подлетает сначала к одному, а потом и ко второму мужчине.

– Мой герой, моя пара, – произношу с придыханием таким голосом, словно это не я, а кто-то внутри меня, и смысл слов не сразу осознается мной.

Стоп. Часто моргаю, пытаясь осознать сказанное и взглянуть на происходящее трезвым взглядом. Я назвала Адама парой, смотря на него влюбленными глазами, а до этого он поступил таким же образом. Правда, его взгляд был не влюбленным, а грозным, и предназначался не мне.

Какой вывод напрашивается из происходящего?

– Стой! – кричу, только сейчас осознав, что именно творит дракон, пока я тут привожу в порядок свои мысли. – Они ведь могут сказать, кто их заказчик! – но я поздно вступила в диалог с разумом. – Могли сказать, а теперь эта загадка останется неразгаданной. Нам остаются только предположения.

Адам медленно оборачивается ко мне, и в первый момент его взгляд сверкает недобро, я неосознанно пячусь назад.

– Парр–ра, – утробно рычит дракон голосом Бомона, меняя взгляд на теплый и ласкающий, – не бойсс–ся. Я н–не обижу. Я долго жж–ждал тебя.

«Да я и не боюсь», – хочу произнести я, но не успеваю, дракон подскакивает ко мне и берет меня в свои лапы. А потом просто взлетает и пробивает высокую крышу амбара своим телом, напоследок пуская струю огня на строение, где мы только что находились.

26

– Ты что! – кричу в ужасе. – Огонь на другие здания перекинется, а они не виноваты!

– Виноваты, – утробно произносит дракон. В таком его состоянии мне становится сложнее ассоциировать ящера с привычным герцогом Адамом Бомоном. – Моя парр–ра пострадала, они всс–се виноваты.

И снова это определение, «пара». Мой мозг каждый раз подвисает, когда слышит это слово, произнесенное Адамом с особой интонацией. Но сейчас не время идти на поводу инстинктов, а то, что это именно они, я не сомневаюсь. Невинные люди могут пострадать из–за искаженного чувства справедливости у одного конкретного дракона.

– Ты наказал виновных, – произношу строго, – остальные не причем. Спаси их, пожалуйста.

Я решаю, что не стоит добавлять, что я буду очень расстроена, зла или разочарована. Я пока совсем не понимаю, как мы с Адамом в ипостаси дракона влияем друг на друга, и я не хочу рисковать тем тонким мостиком, проложенным между нами. Интуиция говорит, что Бомон не способен причинить мне вред, даже в подобном смертоносном обличии, но разум, привыкший мыслить привычными категориями, советует ни в коем случае не злить дракона.

– Хорошо, – тяжело вздыхает гигантский ящер и разворачивается назад.

Мы зависаем прямо над горящим зданием, а потом дракон просто втягивает в себя огонь, и лишь дым и почерневшие материалы амбара говорят о том, что только что здесь был пожар.

– Я сс–сделал это. Дальше я рр–решаю, – произносит гигантский ящер и резко взмывает в небо.

Но мне по-прежнему ни капельки не страшно. Ведь, кажется, я все–таки смогла призвать на помощь своего истинного дракона, вот только им оказался не Георг. И вместо разумного опасения за свою жизнь, какое было бы уместно у каждого человека, пролетающего высоко над землей, в моей голове роятся тысячи вопросов о второй ипостаси Бомона.

Но я решаю, что будет совсем неразумно начать задавать вопросы в небе. Все же мне не хочется случайно выпасть из лап задумавшегося дракона. И я просто смотрю вниз, и наслаждаюсь невероятными видами, доступными лишь птицам. И ловлю себя на мысли, что не виню пернатых, когда они предпочитают проводить больше времени в воздухе нежели на земле, ведь полет – это прекрасно.

Но наконец мы приближаемся к высокой горе, на которую почти невозможно взобраться обычному человеку, да и магу трудно придется. Но для дракона не существует подобных преград.

Мой личный ящер осторожно приземляется и ставит меня на твердую землю с тонким слоем травы ярко–зеленого цвета. А потом делает шаг назад и садится на задние лапы, и смотрит на меня с умилением во взгляде. Или умиление дорисовывает мой возбужденный мозг?

Интересно, уместно ли называть нынешние конечности Бомона лапами? Ведь передо мной все еще герцог. Или уже не совсем?

– Сс–спрашивай, я кожей чувсс–ствую твое нетерпение, – произносит дракон, пока я разглядываю его, как неведомую зверюшку.

– Прости, я не должна так откровенно пялиться, – опускаю глаза на землю, но лишь на секунду. Он прав, я больше не в силах сдерживаться. – Это просто невероятно! Передо мной настоящий дракон! Настоящий полноразмерный дракон! И он, то есть ты, спас меня! Ты моя истинная пара, – я выдыхаюсь и говорю последнюю фразу тише и не так активно жестикулируя руками.

– Парр–ра, – довольно урчит гигантский ящер, лаская меня глазами.

И я снова чувствую это, невероятную силу притяжения. Как будто в целом мире есть лишь он один, магнит для меня. А я для него. И нет ничего важнее этой связи.

Так просто и в то же самое время очень сложно. И ни одна книга, из прочитанных мной, не смогла описать притяжение истинных пар. Такое невозможно описать, только прочувствовать на себе.

– Хм, – хмурюсь, вспоминая кое–что, – мне еще нет девятнадцати, но я осознаю тебя своей парой. Почему?

– Потому что я дракон, – отвечает ящер и замолкает, не утруждая себя объяснениями.

– Ты ведь еще Адам, да? Или уже нет? – задаю самый интригующий и самый страшный вопрос.

Потому что инструкции, как сбежать от дракона, если он откажется признавать в себе человеческое начало, я не находила.

– Да, я это он, а он это я, – произносит ящер.

– Просто вы не очень–то похожи, – из меня вырывается нервный смешок при осознании абсурдности произнесенных слов. – Я имею ввиду не только внешне. Хоть Адам и обещал мне когда–нибудь показать свою вторую ипостась, не думала, что это произойдет так быстро и станет настолько обескураживающим событием.

– Он и не сс–собирался. Я сс–сам вырвался. А он позволил, потому что ты была в опасс–сности. Парр–ра – это всс–се для нас.

Хм, очень интересно. Герцог доверился инстинктам, чтобы спасти меня.

– А он осознавал, что я его пара? То есть ваша пара, твоя, – путаюсь я в определениях.

– Нет, – отвечает лаконично ящер. – Он отрицал тебя и меня. Не выпусс–скал на волю, сс–сопротивлялся. И мы стали слишком разными. Но ради тебя он осс–слабил вожжи. Подсознательно сделал все ради твоего сс-спасения.

У Адама проблемы с внутренним «я»? Если можно охарактеризовать вторую ипостась подобным образом. Впрочем, я не удивлена. Мне кажется, у всей их семейки проблемы. Хотя я до сих пор не видела мать Георга и Адама. И почему–то мне не хочется ее видеть.

27

Я не сразу приняла слова дракона всерьез, а зря. Потому уже третий день я живу, как самая настоящая принцесса из сказок, в пещере дракона. В его логове, обустроенном за одну ночь, но настолько ему подходящем, что у меня создается впечатление, будто мы здесь не несколько дней, а несколько недель, или даже месяцев и лет.

Еще одно откровение, открывшееся мне в этих местах, дракон действительно способен позаботиться о человеке. Более того, мне кажется, он единственный, кто справился бы с поддержанием жизни в подобном диком уголке природы.

– Спасибо, – благодарю в очередной раз обескураженная грубым на вид, но очень нежным внутри, мясом. – Знаешь, я ведь и растительную пищу употребляю, не только разнообразных животных и дичь. И я не хочу знать, что мы едим сегодня, – добавляю торопливо, – оставь подробности при себе, я все–таки не дракон.

– Но наш ребенок им будет, а у тебя появится часть драконьей силы во время вынашивания, и она не исчезнет после родов, – невозмутимо отвечает огромный ящер.

Хм, ребенок, да я до конца не могу свыкнуться с мыслью об истинной паре, а он уже о детях рассуждает. Было слишком легко представлять себя предначертанной Георгу, все мои фантазии и сводились к большой и чистой любви. Потом казалось весьма практичным воспользоваться предложением Адама, чтобы обрести свою независимость от навязанных уз. Но то, что происходит сейчас…

– Я не чувствую себя настолько связанной, чтобы хотеть от тебя детей, – произношу свои мысли вслух.

Если откровенно, мне надоело опасаться. Если я что–то и поняла за эти дни, так это то, что дракон не причинит мне вреда, даже если я буду кричать и кидаться в него камнями. Лично проверяла. А потому, к чему светские разговоры ни о чем, если передо мной сейчас гигантский ящер, а не хитрый аристократ, который неизвестно еще, вернется на поверхность или нет.

– Это пройдет. Люди устроены по–другому. К тому же мы должны были ждать твоего девятнадцатилетия, прежде чем обнародовать связь. Тогда бы мое человеческое эго не смогло воспротивиться, как и твое. Но мы начали раньше из–за твоего мира, полного опасностей.

– В каком мире не полно опасностей? Ты так говоришь, как будто такой существует, – криво усмехаюсь.

Невозможно по–настоящему спорить с этим существом, я уже скучаю по Адаму, хоть и неимоверно злюсь на него и всю его семью. Но с ним по крайней мере можно было спорить, хоть он делал все по–своему. Прямо как ящер передо мной. И эта простая мысль пронзает меня своим откровением.

– Ты сейчас в таком мире, – отвечает дракон, не подозревая о том, что творится в моей голове.

Очень хорошо, что вторая ипостась герцога тоже способна различать лишь мои эмоции, не мысли.

– Верно, в таком, – с легкостью соглашаюсь, позабыв о первоначальном споре. – Ты чудесно заботишься обо мне, но ты не способен сделать все, что нужно нам обоим в этом обличии. Скажи, Адам еще внутри тебя, верно? С вами не случилось какого–нибудь расщепления, или еще чего–то в этом роде? Я читала однажды один околонаучный трактат о подобном феномене. Было одновременно страшно и впечатляюще.

– Я способен удовлетворить твою жажду знаний, ни к чему прибегать к помощи моего человеческого эго. Оно слишком нестабильно, слишком далеко ушло от истоков в своем стремлении к независимости от любых уз.

Все же у Адама большие проблемы с собственным «я», и, боюсь, даже квалифицированный целитель не поможет ему, во всяком случае за один раз.

– Нет, дело не в жажде знаний, дело в ребенке. Я точно не высижу кладку яиц.

Мои слова звучат грубо, но мне ужасно надоел камень вместо стен и звездное небо вместо окон со шторами.

– Ты хочешь произвести на свет наследника?

В голосе дракона слышатся изумленные нотки, и я с внутренним триумфом осознаю, что смогла–таки пробить брешь в невозмутимом ящере.

– Да, – стараюсь вложить в свой голос как можно больше уверенности, чтобы дракон не раскусил меня раньше времени, – хочу. Но это возможно лишь с твоей второй ипостасью. Так что возвращай мне привычного Адама, а я в свою очередь заставлю его выпускать тебя на волю. Глядишь, помиритесь постепенно.

Ох, Свет, что за бред я несу.

– Хорошо, как пожелаешь, – доносится в ответ.

И я с удивлением понимаю, что мой бред срабатывает, фигура дракона подергивается призрачной дымкой, а уже через мгновение на его месте стоит Адам. Столь же прекрасный в своем человеческом обличии, как и всегда. А еще герцог абсолютно обнажен.

28

Да, кхм. Вышло пикантнее, чем я ожидала. Но снова довольно познавательно. В родительской библиотеке не найти годных книг по строению человека, мужчины. А тут живое пособие во всей красе.

– Скромной воспитанной деве негоже рассматривать обнаженного человека, – раздается недовольное от «пособия», – юная дева должна отвернуться со смущенным писком.

– Ой, – театрально восклицаю, прикрывая рот ладошкой, – что же это я в самом деле, – издевательски медленно отворачиваюсь, – видимо, не выучила эту главу в огромном талмуде по этикету.

– Видимо. Что странно, учитывая, как ты любишь книги. А что мне надеть?! Здесь же ничего нет! – нервно вскрикивает герцог.

– Да, ты знаешь, одежду ткать дракон пока не начал, только пещеру нам благоустроил. Но зато остался вкусный обед. Хочешь? – протягиваю зажаренный кусок. – Я его еще не кусала.

– Тарелок нет, ты ешь руками, – продолжает брюзжать Бомон.

– Милый, ты сам нас сюда перенес, я не понимаю твоего недовольства. Лучше скажи спасибо, что я придумала, как вернуть тебе твой человеческий вид, а то бы до сих пор бегал большим ящером.

– Спасибо! – резко произносит Адам, его недовольство только усиливается. – Я не могу обмотаться этим гигантским листом, он не держится на бедрах!

Поворачиваюсь обратно к нему, кладя мясо на импровизированную тарелку из жестких листьев.

– Давай я сниму верхнюю юбку, мы ее разорвем, и будет ткань, чтобы повязаться, все лучше, чем ничего. Она впервые мне пригодилась, хорошо, что по привычке ее надевала. А то все никак не могла понять, зачем на домашнем платье аристократки две юбки, ведь я все равно не занимаюсь домом, чтобы пачкаться, – предлагаю миролюбиво.

– Ты снова на меня смотришь!

– А ты ведешь себя, как истеричная девица, впервые вижу тебя таким, – произношу строго. – Я была лучшего о тебе мнения. Твой дракон с нездоровой тягой к размножению куда приятнее.

– Извини, – моя отповедь немного остужает пыл Бомона, – просто впервые за свою долгую жизнь я не контролирую происходящее. Частичная трансформация сделала меня сильнее, а вот полная заставила выглядеть обнаженным дураком перед тобой.

– Нет, ты не дурак, – спешу его успокоить, – ты просто не в ладах со своим внутренним «я», бывает. К тому же ты спасал меня, когда попал в эту ситуацию, и я очень благодарна тебе, правда. А обнаженный ты очень красив, но все же советую взять мою ткань. Ты можешь ее повязать как тогу. Когда–то была распространена подобная одежда среди мужчин, я читала.

– Все–то ты читала, – бухтит герцог, – давай уже свою ткань, я даже присесть на траву не могу в таком виде.

– Ох, держи, – капризы Бомона начинают мне надоедать, уже немного скучаю по уверенному ящеру, – приводи себя в порядок и давай думать, как нам отсюда спускаться на равнину.

– Ого, вот это высота, – восклицает Адам, видимо, подойдя к краю обрыва. – А ты не могла сначала попросить дракона спустить нас вниз, а потом уже стимулировать вернуть меня?!

– А ты не мог бы превратиться во взрослого взвешенного мужчину, каким был когда–то? Сейчас ты хуже своего брата, честное слово, уже жалею, что застряла здесь с тобой. Мы тут из–за твоих проблем с собственной ипостасью, а не из–за меня!

На минуту между нами воцаряется молчание.

– Ладно, ты права, – Бомон подходит ко мне и осторожно кладет руку на плечо, – прости. Я не должен был так вести себя. Сравнение с Георгом было обидным, но справедливым.

– Буду знать на будущее, как привести тебя в порядок, нужно лишь упомянуть твоего брата в разговоре, – отвечаю с легкой улыбкой.

– Да, это отличный способ, – смущенно произносит Адам. – Просто я действительно не знаю, как нам с тобой спуститься на равнину, не вызывая дракона, с которым я не в ладах.

– Но ведь есть еще частичная трансформация. Ты сказал, она тебе понравилась, сделала сильнее, да и в таком твоем состоянии балом все еще правит твое человеческое начало.

– Да, так и есть. Но в прошлый раз получилось все как–то само собой, я был в ярости от того, что тебя похитили, ты была в опасности.

– О, опасность я тебе сейчас легко организую, – поднимаюсь на ноги, – недалеко от нашей пещеры обосновались горные львы, я просто пойду, кину им мяса, чтобы привлечь внимание, – договариваю и срываюсь с места с практически обглоданной костью в руке.

– Стой! Ты что! – доносится мне вслед, но я уже сворачиваю за угол и попадаю к большим и агрессивным кошкам.

29

И уже в следующую секунду я понимаю, что нужно завязывать действовать импульсивно. А то чревато подобное поведение, мои здоровьем чревато. Решила помочь Адаму снова стать настоящим мужчиной, а не невнятной копией Георга, а о себе–то не подумала.

– Хах, здравствуйте, – лепечу настороженно смотрящим на меня зверям, – а я тут поворотом, кажется, ошиблась. И раз такое дело, держите кости, специально для вас припасла, – кидаю объедки и пячусь назад, не рискуя повернуться ко львам спиной и побежать. – А дракон, он здесь, вы не думайте, я не одна, – внезапно врезаюсь во что–то. – Ой.

– Конечно, не одна. Не только большой ящер способен защитить свою женщину, истинному мужчине это тоже по силам, – раздается голос Бомона.

Это в него я, оказывается, врезалась.

– Ого, ты в тоге, – бросаю на него взгляд, – тебе идет, хорошо повязал, мастерски. Как будто часто практиковался.

– Спасибо. Это прекрасная одежда для кого–то с крыльями, – герцог усмехается, расправляя свое кожаное богатство за спиной. – Попрощайся с друзьями, Бель, мы улетаем, – говорит он и напоследок сверкает вертикальными зрачками в сторону львов, которые остаются все такими же настороженными при виде нового существа, а потом подхватывает меня, как пушинку, и взмывает в небо.

– А я в тебя верила, – произношу с облегчением в голосе, – да и очень мне не хотелось объяснять горным львам, что я не добавка к скудному угощению.

– Я так и понял, – отзывается флегматично Адам, – только в следующий раз, пожалуйста, не беги на встречу опасности, хорошо? Я способен осуществить частичную трансформацию, вызывая в голове воспоминание твоей глупости.

– Это не глупость, а желание помочь, – естественно, тут же возмущаюсь я, – если бы не моя помощь, остались бы мы ночевать в пещере. Мне–то привычно, не спорю, но с большим сильным драконом, согревающим своим горячим телом, было комфортнее, – только договорив, осознаю, что мои слова прозвучали двусмысленно.

Я закономерно смущаюсь и краснею, но Адам, кажется, не замечает этого, все его внимание сосредоточено на полете.

– Может, не стоило меня вызывать, осталась бы в пещере с идеальным драконом, – раздраженно произносит он.

– Вообще–то ты и есть этот дракон, – справедливо замечаю. – Я не виновата, что ты настолько не в ладах со своей второй сущностью, что вы оба норовите подавить друг друга.

– Да, ты права, претензия неоправданна. К тому же я помню, что вы делали эти дни, но все как будто со стороны, словно я был не непосредственным участником, а наблюдателем.

– А сейчас ты больше человек или дракон? – тут же любопытствую я.

– Человек. В данный момент мое сознание полностью под моим контролем.

– Лететь тяжело, держа меня, да? Как человек ты, должно быть, слабее. Это логично, – произношу безо всякой задней мысли, о которой стоило бы подумать.

– Я в любом своем состоянии гораздо сильнее всех, кого ты знаешь, – следует недовольный ответ Бомона, – и всех, кого не знаешь, тоже. Наш вид по определению совершеннее людей.

– Да, кажется, я где–то уже слышала, а также задавала справедливый вопрос, зачем вам человек в качестве истинной пары, – тяну задумчиво. – И, кстати, никакого трепета во мне слово «пара» сейчас не вызывает, а с твоей второй сущностью мозг сразу отключался.

– Потому что до твоих девятнадцати лет мы сможем сохранить рассудок хотя бы пока я не дракон. А человек нам нужен потому, что жить и продолжать свой род хочется всем, – произносит Адам и замолкает. Я его не тороплю, терпеливо ожидаю продолжение откровения, и не зря, он снова говорит. – Драконницы очень редко рождаются, да и сам наш род уже не столь силен, как раньше. Слишком во многих из нас стало гораздо больше от человека, чем от зверя. Потому мы и спустились на равнину.

В этот раз пауза затягивается, у меня складывается ощущение, что Бомон не собирается продолжать, но мне надоели недомолвки.

– И истинная пара, пусть даже и человек, способна дать вам потомство, – больше утверждаю, чем спрашиваю.

– Да, верно. Причем, я не удивлюсь, если ты подходишь не только мне, но и Георгу. Мне–то, конечно, абсолютно, а ему просто на допустимом уровне.

– И что это значит? Собираешься отдать меня обратно брату? – не могу сдержать тон своего голоса и перехожу на визг под конец фразы.

– Нет, конечно, зачем. У нас с тобой договор, мой дракон в восторге от тебя, какой уж отдать. Нам стоит узнать, кто организовал твое похищение, была ли у них какая–то своя цель, или кому–то просто очень хотелось пробудить во мне вторую ипостась.

Мне совсем не нравится, как Адам рассуждает обо мне, как о домашнем питомце, который нравится его родственникам, но сильно нужен ему самому, но вопрос о похищении сейчас важнее. И я концентрируюсь на нем.

– Кто–то соскучился по виду легендарных летающих ящериц, дышащих огнем? – высказываю абсурдное предположение, которое неожиданно попадает в цель.

– Вполне возможно, учитывая, что я не должен выпускать зверя на людях и крушить городское имущество по вашим законам, – герцог отвечает напряженно.

– Но ты ведь спасал меня! Свою истинную! В этом случае любой закон оправдает тебя, я знаю, я читала. Подобные пары состоят в особой категории.

30

Поскольку мои родители не привечали праздный образ жизни и считали, что девице, имеющей договор с женихом, не пристало появляться в обществе, я никогда и не видела это самое общество целиком, так сказать в своей общей массе. Прием в честь помолвки с Георгом и последующий вечер у мадам Дижо не в счет. Там количество народа было ограничено как минимум стенами, сейчас же такой проблемы нет.

– Ух ты, как много людей у нас живет, – бормочу растерянно, – я как–то раньше не задумывалась об их количестве.

– Я задумывался, но цифры в голове и наглядная демонстрация – совсем разные вещи, – говорит не менее растерянный Бомон.

– Наверное, стоило приземлиться в ближайшем лесу, а оттуда уже идти пешком, глядишь, были бы избавлены от всеобщего внимания, – запоздало придумываю «идеальный» план.

– Сомневаюсь. Ты пропала, я исчез, амбар сгорел и был потушен, да еще и дракона, взмывающего ввысь наверняка кто–то да видел. Мы породили кучу слухов и домыслов. Вернись мы тайно, и фантазия горожан разыгралась бы с утроенной силой. А так все будет контролируемо, по крайней мере, – мрачно произносит Адам.

– Да, нас просто контролируемо разберут на кусочки, чтобы поставить дома на каминную полку в качестве трофея.

Но, к счастью, я ошибаюсь. Разбирать нас точно никто не собирается, более того, кажется, Бомон вызывает суеверный страх среди горожан. Иначе никак не объяснить зону отчуждения, образовавшуюся вокруг нас, едва мы касаемся земли.

Взгляды, направленные на Адама, варьируются от настороженных и откровенно враждебных до восхищенных и наполненных интересом. Но даже последние не торопятся к нам подойти и что–то сказать.

Наш город очень зашорен, предпочитает существовать в своем мирке, и даже несмотря на наличие ведьмы, подавляющее большинство здесь обычные люди. Они за предсказаниями ни разу не ходили, никогда не сталкивались ни с чем необычным, выходящим за пределы нормальности. А все, кто рождается с магической искрой, уезжают на учебу и редко возвращаются в нашу провинцию.

Не тот город выбрали Бомоны, чтобы слиться с людьми, совсем не тот. Они делали ставку на покорение горожан своим природным обаянием, харизмой и кучей золота. Так и было до этого момента. Сейчас же люди видят перед собой неизвестность, а, значит, и потенциальную опасность.

– Герцог спас меня, это настоящее чудо! – произношу с фанатичным придыханием в голосе. – Злые люди похитили меня, но он пришел. Не побоялся. И Свет пробудил в нем высшую силу, дарованную при рождении, чтобы он смог взмыть в небо птицей со мной.

– Ты в порядке? Кислорода было мало наверху, помутился рассудок? – озабоченно спрашивает Адам мне на ухо.

– Я тебя спасаю. Снова, – отвечаю ему тихо и опять поворачиваюсь к горожанам. – А злоумышленник все еще среди нас, дорогие соседи. Кто–то, кто действовал не своими руками, и его нужно найти и обезвредить.

– А если это мой брат, что ты делаешь! – опять прерывает меня Бомон.

– Да никто никого не найдет, нужно их внимание отвлечь. И убери уже свои крылья. Эти люди не задумываются о помощи магии в своих домах, потому что она невидима и облегчает им жизнь. Они за нее платят монетами. А ты для них диковинка.

Но прежде, чем герцог успевает что–то ответить, наконец–то оживляются горожане. Они как–то все разом приходят в движение и начинают взбудоражено галдеть.

– Это чудо! Увидеть дракона в наше время редкость. И чудо.

– Это высшее благословение небес!

– Нашему городу повезло!

И так далее и тому подобное.

– Твои соседи совсем отстали от жизни, да? Я не единственный дракон с активной второй ипостасью, – спрашивает Адам встревоженно.

– Это и твои соседи тоже. Нужно было думать прежде, чем селиться в провинциальном городке. И, сдается мне, мое похищение было запланированной акцией против тебя. Кто–то очень хотел, чтобы ты явил свое второе лицо людям.

31

Мне удается направить мнение горожан в правильное русло, и мы уходим с площади, как национальные герои, а не как опасные объекты. Но все же сама ситуация мне не нравится. Кажется, что сейчас из–за угла выскочит на нас какой–то серьезный подвох.

– Тебе придется сильно постараться, чтобы снова стать человечнее в их глазах, – произношу задумчиво.

– Ха, нет, Бель, стараться не нужно. Всего лишь придется закатить прием–другой, потратить кучу золота на их развлечения, зайти к градоначальнику, предложить профинансировать замену испорченного амбара и все. Всего–то делов, – усмехается Адам, шагая рядом с таким достоинством, словно на нем не кусок ткани, а идеально сидящий камзол.

– А я смотрю, у тебя диссонанс личности не только с драконом, но и с человеческой стороной. Там, в горах, ты стеснялся собственного вида, сейчас же расхаживаешь ужасно уверенным в себе павлином.

– А я смотрю, наваждение мной у тебя совсем пропало. Больше не тянет поцеловать, чтобы спасти, или наследника подарить, конечно, тоже исключительно дабы спасти.

– Будем упражняться во взаимных оскорблениях? – тут же вспыхиваю я. – И на тебя тоже действовало притяжение пары, не отрицай. И раз в данный момент мы друг от друга не в восторге, то нам помогли испытать все те чувства. Я бы уже мчалась допрашивать твоего брата. После общения с ним у тебя случился приступ слабости. И если ты мне еще хоть раз припомнишь про наследника, то я вызову твоего дракона и больше не буду просить возвращать тебя.

– Прости, – произносит Адам вроде бы искренне. – снова я на тебя срываюсь. Со мной раньше такого не было, я всегда отлично держал себя в руках. Меня скорее обвиняли в равнодушии, нежели в горячности.

– Есть у меня и по этому поводу пара теорий, но я оставлю их при себе. Вступать с тобой в пустую полемику, когда у нас есть целый город проблем поважнее, не самое разумное.

– И снова ты права. Удивительно, меня наставляет на путь истинный восемнадцатилетнее человеческое создание. Кажется, мой мир рушится.

– Нет, просто кому–то нужно стряхнуть с себя пыль веков, – усмехаюсь.

– Да, нужно. Но мы это сделаем после того, как попадем к моему брату, – произносит Бомон и хватает меня, расправляя крылья и снова взмывая ввысь.

– Решил покрасоваться перед поклонницами? На тебе нет нижнего белья, вдруг ты забыл, – ехидно комментирую происходящее.

– Я помню, – спокойно отвечает Адам.

– И было бы неплохо в следующий раз предупредить меня о полете.

– Обязательно так и сделаю. Но Георг может ускользнуть, пока мы будем действовать согласно этикету.

Тут спорить не о чем. Сначала дело, потом уже все прочее.

– И я как раз в восторге от тебя, ты ошибаешься. Ушло навязывание, но мои–то личные чувства остались, – произносит дракон через некоторое время.

– Это радует, – лаконично отвечаю я, а у самой на лице расползается счастливая улыбка.

Вскоре перед моими глазами предстает уединенное поместье Бомонов. Совсем не то, в котором обитает Адам. Этот дом меньше, но как будто уютнее. Зелени и цветов здесь точно больше.

Герцог залетает на территорию и приземляется недалеко от входа. А к нам уже кто–то бежит.

– В–ваша светлость, – заикается парень, приблизившись достаточно, чтобы узнать своего господина. – А я не разобрал сразу, что это вы, из–звините.

– Ничего, Петер, – произносит Адам и невозмутимо стряхивает лист со своего одеяния, – со всеми бывает. Доложи моему брату и матушке, что я прибыл.

Ох ты ж, я совсем забыла о матери Бомона. Не так нужно представать перед матерью уже двоих своих женихов, совсем не так. В юности, когда мои родители организовывали наши встречи с Георгом, я никогда не видела леди Бомон, нас встречали и окружали слуги. Видимо, она не считала нужным знакомиться со мной лично.

– Не волнуйся, она тебя не съест, – говорит Адам, правильно определив причину моего эмоционального всплеска, – я не позволю.

Он берет меня за руку и ведет в дом. А я впервые после возвращения его в человеческий вид ощущаю себя под защитой и некоем невидимом коконе заботы, который я чувствовала все эти дни с гигантским ящером.

32

Нас встречает высокая статная женщина с россыпью морщинок в уголках глаз. Ее спина настолько идеально прямая, что рядом с ее обладательницей мне хочется подобраться и избавиться от своего неуместного домашнего платья, которое не менялось вот уже несколько дней. Почему–то этот факт обеспокоил меня только сейчас.

– Сын мой, чем обязана? – спрашивает нас хозяйка дома, даже не смотря в мою сторону и сверкая вертикальными зрачками.

Теперь понятно, почему она не изъявляла желания знакомиться со мной, я для нее никто. Что–то вроде земли под ногами – никуда от нее деться, пачкает обувь, но можно не уделять внимание.

– Я могу являться сюда безо всяких причин, мама. Но если тебе действительно интересно, то мне нужен Георг, – прохладно произносит Адам.

А с братом он гораздо более приветлив. Какие у них интересные внутрисемейные взаимоотношения.

– Его здесь нет. Он уехал в верхнюю резиденцию, – следует не менее прохладный ответ.

– Без крыльев? – усмехается Бомон. – Он же минимум две недели будет добираться.

– Сам–то только расправил свои, столько лет сопротивлялся своей сути и не посещал наш верхний дом. А Георг взял на себя эту ответственность.

– Сам взял? Или ты ее на него возложила? – Адам делает шаг вперед, его глаза сужаются, а ноздри, наоборот, расширяются от гнева. – И как раз после произошедшего со мной и Бель! Я начинаю думать, мама, что этот хорошо срежиссированный спектакль – твоих рук дело!

– Адам, – осторожно дергаю его за руку, – похитители говорили о заказчике–мужчине, к тому же маге.

– Послушай доставшуюся тебе от брата девчонку, она в кои–то–веки говорит что–то разумное.

– Простите, но вы меня совсем не знаете, чтобы так отзываться! – закономерно оскорбляюсь я.

– Ошибаешься, девочка, – мать Адама и Георга впервые бросает на меня прямой взгляд, – я тебя очень хорошо знаю. Следила за вашими прогулками с Георгом, пока твои родители приводили тебя к нам, как собачку на будущую случку.

– Мама! – восклицает герцог.

– Ничего страшного, милый, – одергиваю Адама за руку, буквально физически чувствуя, как подобное поведение злит его мать, – мадам герцогиня в чем–то права. Раньше ведь, в сущности, так оно и было, хорошо, что сейчас между нами все по–другому.

– Ничего не по–другому. Ты по–прежнему нужна для одной цели. И мне жаль, что по вашим людским законам на тебе обязательно жениться, – цедит сквозь зубы маман.

– А она тоже не в ладах со своим внутренним «я»? – совершенно невежливо тычу в герцогиню пальцем. – Просто хочу сказать, что твое состояние гораздо лучше, уверена, мы его поправим за пару сеансов. Но даже не знаю, стоит ли лечить твою мать.

– Ты что такое мелешь, девчонка! – гневно восклицает женщина, а ее руки буквально загораются как два подвижных факела.

– Ого, ты тоже так сумеешь, когда попрактикуешься? – жажда познания во мне полностью перекрывает инстинкт самосохранения.

– Нет, это только мамина особенность, она не совсем обычный дракон, вернее, совсем не дракон, – произносит Адам, а потом хватает меня за руку и буквально тащит к выходу. – Нам лучше уходить, ты можешь пострадать. Мне–то ничего не будет, а ты едва ли невосприимчива к огню. Георга здесь все равно нет, ждать нечего.

Мы отбегаем от крыльца и переводим дух.

– И каковы будут наши следующие действия? Полетим за Георгом? – спрашиваю, едва отдышавшись. – У него тоже есть какая–то скрытая способность вроде той, что мы только что увидели? И кто такая твоя мать?

– Огненная саламандра, а Георг, нет, он самый обычный из нас, такой, каким ты его всегда знала, – Адам качает головой. – И нет, за ним мы не полетим. Организатор представления мама, я в этом уверен. Если только действительно нет таинственного мага, о котором говорили твои похитители.

– Не нужно было их убивать, могли бы допросить, – тяжело вздыхаю.

– Уже не важно. Идем, – машет рукой Бомон, – нам стоит вернуться в привычную светскую жизнь, попробовать разобрать учиненный хаос. Да и твой слуга Джон наверняка очень сильно волнуется, не будем причинять ему еще большие неудобства.

Неожиданно слышать о Джоне от герцога, особенно, учитывая, что я сама о нем забыла к своему большому стыду. Неожиданно, но приятно, что Адам о нем вспомнил да еще и после столь «пламенного» приветствия его матери.

Теплый огонек нежности разгорается у меня внутри, и я чувствую, как еще одна тоненькая ниточка соединяет нас с Бомоном. А ведь изначально мы планировали расторгнуть помолвку и пойти каждый своей дорогой. Таков был план. Но что–то мне подсказывает, что с каждым днем мы отдаляемся от него все сильнее.

33

– Ты прекрасно выглядишь, – произносит Адам, заходя в мою комнату. – Платье идеально подчеркивает цвет твоих глаз, и волосы лежат красивыми волнами.

Он подходит ближе и поправляет выбившуюся прядку, от чего у меня перехватывает дыхание.

– Ты тоже, – говорю хрипло, – кхм, – прочищаю горло, – ты тоже отлично смотришься. Правда, я никогда бы не подумала, что сиреневое платье может как–то подчеркнуть цвет моих глаз.

Я пытаюсь перевести наш диалог в шутку, с юмором всегда легче, а нам с Бомоном не хватает легкости в последние дни. Такое ощущение, что стоило нам с ним окончательно вернуться домой и смыть с себя налет дороги, и наш иммунитет к восприятию истинной парности тоже смылся. Исчез вместе со стекающими каплями воды.

Но это неплохо. Наверное. А, может, и плохо. Я так и не поняла, как к этому относиться, не понял и Адам. Наверняка было бы легче, если бы мы поговорили, но что–то мы все никак не сподобились найти время на этот всенепременно важный разговор.

– И все–таки это так, – герцог тепло улыбается и нежно проводит подушечками пальцев по моей щеке. – Бе–ель, – тянет он, – тебе очень идет это имя, ты знала? Оно идеально подходит тебе, каждая его буковка звучит так, словно создана специально для тебя.

От прикосновения дракона по моему телу во все стороны разбегаются мурашки. Внутренне я млею и хочу еще, но снаружи я заставляю себя не давать слабину.

– Адам тоже очень красивое имя. Хотя, конечно, Бель гораздо лучше, – принимаю серьезный вид, но под конец не выдерживаю, фыркаю.

– Ты как всегда, – Бомон качает головой, еще больше согревая меня своим взглядом. – Я не хочу оставлять тебя. Не тогда, когда узнал. И дело вовсе не в нашей связи. Моя мать права, истинная парность не равно любовь. Но я что–то чувствую помимо связи, и эти чувства, они мои, не навязаны магией.

Вот. Этот разговор настал. Жаль, что мы его не запланировали заранее на более удобное время, чтобы я могла трусливо сбежать. Впрочем, не существует удобного времени для чего–то подобного. И сбегать тоже не выход.

– Это не похоже на признание любви по книжным канонам, но я понимаю, о чем ты говоришь. Я тоже что–то чувствую. И мне очень хочется верить, что это не только из–за образовавшейся связи. В конце концов, в последние дни ты человек, мы живем под одной крышей и неплохо узнали друг друга. Это действительно похоже на нечто независимое от сугубо биологических уз, – говорю я и не могу не добавить ехидное. – Когда твоя мать говорила о любви? Я помню лишь об отсутствии необходимости женитьбы, а также что–то про сравнение меня с собакой, привезенной на…

– Довольно, – перебивает меня Адам, – я понял тебя. Ты неподражаема, ты знала об этом?

– Во всяком случае догадывалась, – довольно усмехаюсь.

Между нами повисает молчание. Но я бы ни за что не назвала его неловким. Еще одно откровение этих дней – нам с Адамом очень уютно вдвоем в тишине.

– Кхм, – он прочищает горло, – тогда, быть может, отложим прежние договоренности? К чему они нам, если между нами зреет нечто более прекрасное.

– Отложим? – я озадачиваюсь формулировкой. – Это как? Пока не надоест новая роль?

– Нет–нет! – тут же испуганно восклицает герцог. Удивительно, каким неуверенным он может быть рядом со мной. – Я неправильно выразился. Не отложим, а забудем и полностью перечеркнем. Я уже не хочу доказывать обществу, что у его устои безнадежно устарели, поскольку некоторые из них, в частности, женитьба на прекрасном создании, к которому тянется душа, это в высшей степень правильный устой. Устой, кхм, такое слово существует ведь, да?

– Адам, – кладу ему на плечи руки, – ты отвлекаешься.

– Ах да, ты права, – смущенно улыбается он, а у меня от искренности этих эмоций буквально захватывает дух. Это так прекрасно. – И я не хочу доказывать, что истинность устарела и никому не нужна. Настоящая еще как нужна. Она помогает подходящим друг другу созданиям находить пару. Но то, что было у вас с Георгом благодаря предсказанию ведьмы, стоит уничтожать на корню. Только естественные проявления и никаких помолвок раньше девятнадцатилетия.

– Ты говорил, у нас Георгом тоже может быть связь, просто более слабая.

– Вот именно поэтому всем нужно давать шанс узнать друг друга. И вы с ним им уже воспользовались. Или ты скучаешь по моему брату? – хмурится Бомон.

– Ни в коем случае! – быстро отвечаю. – Я скучаю только по тебе. Каждую минуту и даже секунду, что мы проводим не вместе. И до того, как ты появился в моих покоях, я тоже скучала. Я согласна забыть про наши бывшие договоренности, ведь теперь слово «свобода» у меня вызывает совсем иные ассоциации. Но ты что–то говорил про женитьбу, как прекрасный устой, – возвращаю Адама в нужное русло.

– Да, – он широко улыбается, легко раскусив мой маневр, – говорил. Бель, – он внезапно опускается передо мной на одно колено и берет меня за руку, – ты окажешь мне честь стать моей супругой и матерью моих детей? В это раз по-настоящему. Ты та единственная, кого я вижу в этой роли. Ты та, с кем я хочу засыпать, и кого я хочу видеть каждое утро. Ты та, с кем мне нравится спорить, а потом мириться и с наслаждением ловить улыбку на твоем прекрасном лице. Ты моя единственная.

Его слова – это лучшее, что я когда–либо слышала в своей жизни. Я настолько увлекаюсь, смакуя каждое из них по отдельности и собирая обратно вместе, что не сразу замечаю на своей ладони кольцо с крупным изумрудом.