Отражение

1

ГЛАВА 1

«… он открыл глаза, такие странные, абсолютно чёрные, я больше ни у кого таких не видела, без зрачков, будто там жил кто-то совсем другой, в хрустале, холоде, вечной ночи, не жаловался, а думал, как захватить мир.»

Ники Кален «Арена»

Москва 2003 г.

Трое высоких взрослых мужчин и одна девочка лет тринадцати, не переговариваясь, не глядя друг на друга, напряженно наблюдали, как двое коренастых работников кладбища закапывают могилу женщины, которую каждый из скорбящих любил по-своему, но глубоко и искренне. Их было всего четверо здесь, в этот страшный час. Трое мужчин и девочка, объединенные, пригвожденные болью, которая стирала слезы прошлых обид и невидимые стены отчуждений и недосказанности. И все они, дети разных миров, готовы были пролить слезы о той, что ушла внезапно, и не прощаясь.

— Я не знал, Макс. Ты веришь мне? — солидный брюнет средних лет тронул за плечо молодого человека, уткнувшегося носом в воротник модного пальто. — Макс, скажи что-нибудь. Ты уже сутки молчишь. Мне тоже больно. Я очень любил твою мать. Она сама ушла от нас, чтобы вернуться в эту богадельню.

— Не сейчас, папа, — прошелестел охрипший голос молодого человека.

Он не шевелился, не поднимал глаз, и, кажется, даже не дышал, и только белое облачко пара над воротником пальто выдавало в нем живого человека.

— Не будь таким сейчас, Макс. Не отдаляйся от меня, словно я виноват в том, что твоя мать сбежала к любовнику.

Девочка, которая все это время стояла в сторонке, держась особняком от остальных, вздрогнула, вскинув светлые глаза на человека, бросившего такое странное для нее слово «любовник». Вторая фигура зашевелилась, пробуждаясь.

— А кто виноват, пап? Я? — все тем же безжизненным простуженным голосом ответил тот, кого называли Максом. — Или она? — он ткнул пальцем в девочку, которая задрожала еще сильнее. Третий присутствующий решил тоже принять участие. Он встал за спиной перепуганной девочки, положив ладони ей на плечи. Но она не приняла поддержку, шарахнулась в сторону.

— Что вы тут устраиваете, Эдвард? Моя сестра, и ваша жена отмучилась и все ее грехи упокоились вместе с ней. Имейте уважение. Хотя бы в этот день, — мужчина провел рукой по небритому подбородку, невольно задержавшись взглядом на дорогом кожаном плаще лощеного Эдварда Эванса, своего бывшего богатого родственника.

— Что ты знаешь об уважении, Степа? Ты, когда последний раз трезвый был? Не помнишь? — Эдвард с презрением смерил родственничка брезгливым взглядом, — Небось, и любовничка сестры тоже ты споил и на тот свет отправил.

Двое мужчин, принадлежащих разным социальным слоям и странам, воинственно уставились друг на друга, готовые сцепиться.

Их остановила не совесть, не человеческая мораль и не уважение к усопшей, а девочка, внезапно потерявшая сознание.

Макс бросился к упавшему, как сломанная кукла, ребенку. Из носа девчонки пошла кровь, смешиваясь с грязным снегом. Какое фееричное завершение безумного спектакля. Несостоявшаяся драка и голодный обморок.

Два бизнесмена из Англии, алкоголик и девочка сирота. Почти как в стихах. Ночь. Точнее, надвигающийся вечер. Улица. Фонарь. Аптека.

Макс отлично помнил расположение улиц. Спустя столько лет. И аптеку нашел сразу. Родители увезли его из Москвы двадцать лет назад. И он не собирался возвращаться, если бы не похороны матери, так и не сумевшей обрести себя в Лондоне. Она оставила семью и уехала обратно в Россию семь лет назад. А отец не последовал за ней, и сына не пустил.

Все просто. До банальности просто. Именно так рушатся семьи и умирают непрочитанными сочинения «о самом близком человеке».

***

— Мне нужно срочно вылетать в Лондон. Звонил Джей. Дела не терпят промедления. Горят несколько контрактов. Необходимо мое личное присутствие, — расхаживая по номеру гостинцы со стаканом виски в руке, сообщил сыну Эдвард Эванс.

Макс сидел на кожаном диване. В пальто, не сняв ботинки. Глиняные грязные отпечатки остались на белом ковре. Темноволосая голова откинута назад, очерченные скулы напряжены, а взгляд темно—синих глаз витает где-то за пределами потолка.

— Черт, да посмотри ты на меня! Хватит, Макс. Ты все время залипаешь, когда нужно собраться и решить проблему.

— У меня умерла мать. Я имею право на скорбь, — пожал плечами Макс. — Что за сироту пригрела мама?

— Дочка Лехи Собинова. Это тот, который помер от рака полгода назад. Последний воздыхатель Сони. Она еще просила у нас перевод на похороны.

— София, пап. Зови ее София. Соня — чужое имя. Моя мать была Софией. И она была лучшей на Земле, — с грустной теплотой в голосе произнес Макс, — Почему дядя и эта девочка живут в квартире мамы?

— Откуда мне знать? — раздраженно спросил Эдвард, — Что за глупые вопросы? Ты хоть слышал, что я говорил? Я уезжаю завтра. Ты со мной? Или останешься до девятого дня?

— Я не могу остаться. Мне здесь холодно.

2

ГЛАВА 2

«Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид".

Жан де Лабрюйер.

2008 г. Лондон.

— Что снова случилось, Энжи? — спросил Эдвард Эванс, выходя из кабинета директора колледжа. Девушка ждала его в коридоре, кусая губы. Нервным движением она убрала прядь темных волос со лба, потупила взгляд. Святая невинность, иначе не скажешь. Эдвард тяжело вздохнул. Если бы ее характер соответствовал внешности….

— Прости, дядя Эд, — прошептала она, сделав шаг навстречу, — Я плохо нахожу общий язык со сверстниками. Анжелика Собинова в колледже для золотых английских деток! Они ненавидят русских.

— Это не так, милая, — мягко обнимая девушку за хрупкие плечи, произнес Эдвард, — Ты должна быть добрее к людям. Нельзя все слова принимать буквально. Зачем ты ударила Нелли Браун?

— Она была груба, дядя Эд, — проговорила Анжелика, поднимая на мужчину огромные серые глаза.

— Драка не решит твоих проблем. Что было бы, позвони мистер Харрис не мне, а Максимилиану? Ты хочешь, чтобы он снова лишил тебя карманных денег?

— Нет, и поэтому в анкете указала твой номер. Ты всегда добр ко мне, дядя Эд.

— Эдвард, мы же договаривались. Ты уже взрослая, чтобы называть меня так, — тепло улыбнулся мужчина. — Обещай, что я в последний раз краснел за тебя.

— Да... Эдвард. Я обещаю, — белозубая искренняя улыбка преобразила личико девушки. И Эванс окончательно оттаял. Анжелика была славной девочкой, доброй и искренней, но слишком импульсивной. Лучик живого света среди замороженных лицемерных улыбок. Он теперь прекрасно понимал причины любви Софии к падчерице. И тоже не остался равнодушным к открытой и ранимой одинокой девочке. Чего нельзя сказать о Максимилиане. Да, он принял Анжелику в свой дом, он обеспечил ее всеми необходимыми удобствами, устроил в хорошую школу, а сейчас оплачивал дорогостоящую учебу в колледже, но так и не принял в свое сердце, не смог полюбить, как сестру. Макс относился к ней, как к обузе, навязанной последней просьбой матери, как к досадному недоразумению, капризному ребенку. И был чересчур предвзят, и порой откровенно несправедлив. Любая мелкая оплошность со стороны Анжелики наказывалась, как страшное преступление. Эдвард, как мог, сглаживал углы, но он не всегда был рядом. Сын и Анжелика жили в отдельном доме на соседней улице, и когда становилось невмоготу, Энжи прибегала к нему, чтобы выплакаться и поделиться обидой. А Макс злился еще сильнее, уже на обоих.

— Ты подумала, как хочешь отметить свой восемнадцатый день рождения? — выводя девушку на улицу, спросил Эдвард. Они сели в его машину, и он повез ее домой.

— Я не хочу ничего праздновать. У меня почти нет друзей, а Макс снова будет весь вечер ходить надутый, как индюк. Мы могли сходить с тобой в кафе, или просто поехать на пикник к озеру.

— Так не хорошо. Я говорил с сыном. Он намеревается снять ресторан, и позвать кучу народа. Не нужно снова огорчать его.

— Макс делает это не для меня, — покачала головой Энжи. Ее улыбка вышла вялой, вымученной. — Соберутся его гости и будут говорить о бизнесе, забыв о причине праздника.

— Ну и что. Зато я буду говорить только о тебе. Ты подаришь свой первый взрослый танец старику?

— Ты не старик, дядя Эд, — засмеялась Энжи.

— Но чувствую себя им, когда ты меня так называешь.

— Хорошо. Я забылась. Эдвард, я подарю тебе свой первый танец, — торжественно пообещала девушка.

— Подумай, кого еще ты хочешь видеть на своей вечеринке. Не верю, что у тебя совсем нет подружек.

— Разве что Мила Кравченко. Мы учимся на одном курсе. Ее отец украинец, но давно живет в Англии.

— А парни? — хитро прищурившись, спросил Эдвард. — Тебе, наверное, уже нравятся мальчики?

— Мальчики мне нравились в садике, — со смехом ответила Энжи, — У Милы есть старший брат. Позову и его, пожалуй.

— Симпатичный?

— Да, — Кивнула девушка.

— Сколько ему лет?

— Двадцать три.

— Слишком взрослый.

— Я не собираюсь за него замуж, Эдвард.

— Это-то и пугает меня, малышка. Взрослые парни умеют… ну, как это сказать…

— Нет, Ник не такой.

— Ник?

— Никита. Его так зовут.

— Ну, конечно, Никита не такой, — многозначительно сказал Эдвард Эванс, — Будь осторожна, милая.

— Скажите это своему сыну, — нахмурилась Энжи. — У него каждую неделю новая подружка. И все, непременно, желают со мной подружиться. Некоторые даже называют сестренкой. Представляешь?

3

Анжелика сняла наушники, бросила плеер на кровать, и, накинув на пижаму, шелковый халат, подошла к окну. Удивленно нахмурилась, заметив припаркованную у дома машину Макса. Взглянула на часы. Пятнадцать минут первого ночи. Она не слышала, как он приехал. С каждым днем Макс возвращался все позднее, а, если случалось вовремя, то он всегда был не один. Дом как будто тяготил его. Анжелика догадывалась, что дело в ней. Это ее Макс не хочет видеть. И, если раньше, он хотя бы делал вид, что выносит ее общество, то теперь стал просто невыносимым. Ей было обидно подобное отношение, потому что сама Анжелика не испытывала к нему неприязни. И она искренне пыталась наладить отношения, пропуская мимо ушей колкие замечания и бесконечные придирки. Но, видимо, его предубеждения сильнее и глубже, чем она могла представить. Что ж, осталось недолго. Через год она сможет перевестись в университет и уедет из этого дома. Навсегда. Подальше от Максимилиана Эванса, перевернувшего ее жизнь. Никогда больше не видеть холодной неприязни в его глазах, не слышать едких замечаний. И не пытаться делать вид, что ей не больно. Не улыбаться сквозь слезы. Да, так будет лучше. И они оба обретут свободу. И смогут стать счастливыми.

Печально вздохнув, Анжелика запахнула халат и вышла из комнаты. В горле пересохло, и она спустилась в кухню, чтобы выпить сока. Щелкнув выключателем, она вздрогнула от неожиданности и испуга, услышав поток брани в свой адрес. Макс сидел за кухонным столом, на котором стояла бутылка виски и полупустой стакан.

— Какого черта ты шляешься полуголая среди ночи? Тебе не спиться? Или снова шпионишь за мной? — он поднял на нее покрасневшие глаза, лицо исказила гримаса недовольства.

— Я просто захотела попить. Я не думала, что ты здесь. Свет не горел, — заплетающимся языком начала оправдываться Анжелика.

— Ты должна спать в такое время. Я могу хотя бы час посидеть в собственном доме в одиночестве? — яростно спросил он.

— Ты пьян, и вымещаешь на мне свою злость, — взяв себя в руки, спокойно ответила девушка.

— Я не был зол, пока ты не явилась. Пей и уходи.

— У тебя что-то случилось, Макс? Проблемы на работе? — стараясь быть вежливой, спросила Анжелика. Он грубо рассмеялся.

— А тебе не наплевать, сестренка? — ядовитым тоном спросил он, выплевывая слова.

— Нет. Мне не наплевать, — тихо ответила девушка. — Я не хочу ругаться. Нет повода.

— Ты так считаешь? — он скользнул по ней изучающим взглядом. — Тихоня, мать твою. Как мне надоели твои фальшивые улыбочки. Я раздражаю тебя не меньше, чем ты меня. Не надо притворяться. Ты только усугубляешь и без того непростые отношения.

— Ты делаешь их такими. Не я, — возразила Анжелика, обхватив себя руками, защищаясь от жестоких пьяных глаз. — И ты не раздражаешь меня, Макс. Можешь, сколько угодно презирать меня, выливать свою злобу и яд, но я никогда не забуду, как много ты сделал для меня. Не думаю, что дома меня ждало бы другое отношение, а если прибавить еще и нищету, то ты мой спаситель. А руку дарящего не осуждают.

— Боже, как она заговорила. Святая невинность, ангел во плоти! — усмехнулся Макс, но раздражение постепенно отпускало его. И Энжи уже знала, что так и будет. Максимилиан вспыхивал бурно и непредсказуемо, и быстро остывал. За его гневом и агрессией скрывалась боль, и, проведя с ним под одной крышей четыре года, она научилась понимать отдельные черты характера Макса. Они были с ним похожи в этом. Ярость — не лучший помощник в борьбе с болью и одиночеством, но отличная ширма для тех, кто не хочет делиться.

— Сядь, — рявкнул он, и, схватив за запястье, с силой посадил рядом с собой. Подвинул пустой стакан и плеснул виски. — Пей.

— Мне завтра в колледж, — попыталась отказаться Анжелика. Он остановил на ней свой тяжелый взгляд. И она взяла стакан, сделала маленький глоток, закашлялась.

— Соплячка, — усмехнулся он, сунув ей в руку кружок лимона. — Закуси, а то упадешь. Тебе пора взрослеть. Хватит безвылазно сидеть за учебниками. Заведи парня, ходи на свидания, совершай глупости. Приходи домой пьяная в блузке на левую сторону. А то мне как-то тошно от собственной испорченности.

Анжелика изумленно уставилась на Макса, чуть не подавившись лимоном.

— Ты здорово перебрал, наверное, — придя в себя от шока, произнесла она. — В последний раз, когда я пришла после десяти, ты устроил мне взбучку на глазах своей очередной девицы, а потом посадил под домашний арест на целый месяц.

— Тебе было шестнадцать, —пожал плечами Макс. — Сейчас ты почти совершеннолетняя, а через три дня я официально освобождаю тебя от своей опеки. Делай, что хочешь.

— Все-все? — уточнила она, все еще не веря своим ушам. Он кивнул, осушив свой стакан.

— Значит, ты не будешь против, если я приглашу на день рождения своего парня? — спросила Анжелика. Он уставился на нее неподвижным непроницаемым взглядом.

— Кто он? — равнодушно спросил Макс.

— Брат моей подруги Милы. Ты видел ее недавно. Она заходила ко мне за книгой, — пояснила девушка.

4

— Значит, он разрешил? — Никита Кравченко притормозил у ворот дома Эвансов и, повернувшись всем корпусом, изучающе посмотрел на девушку, которая сидела слева от него.

— Да, — без особого оптимизма ответила Анжелика.

Она отвела взгляд, не выдержав пристальной атаки молодого человека. Ник заметил, что сегодня его подруга выглядела подавленной и грустной, лицо бледное, под глазами тени. В такие моменты он всем сердцем желал надрать задницу ее братцу, или кем он там ей приходится. Если Лика плакала и выглядела вот так, как сейчас, причина обычно была одна. Максимилиан Эванс. Смазливый баловень судьбы. Гаденыш. Он выбрал Анжелику объектом для своих бесконечных издевок.

— Опять устроил взбучку? — мягко взяв руку девушки, спросил Никита. — Что на этот раз? Неужели из-за меня?

— Не придумывай. Максу не нужна причина, чтобы очередной раз унизить меня. Я совсем его не понимаю, — покачала головой девушка. Ник откинулся на спинку сиденья, глядя перед собой, руки нервно легли на руль.

— Меня бесит, что я не могу вмешаться, — с раздражением признается Никита. — Лик, ты не можешь и дальше терепть его нападки.

— Он оплачивает мое обучение, кормит и одевает меня. Я зависима от Макса полностью, — тихо отозвалась Анжелика. Она посмотрела на напряженный профиль своего темноволосого друга.

Заботиться о ней.…Переживает… Хочет защитить… Может быть, влюблен…. Какие непривычные чувства и отношения. Она не умела так, была не готова. С тех пор, как умерла единственная мать, которую она знала и любила, мир не был к ней благодушен и доброжелателен. Люди жестоки к таким, как она. Пользуются беспомощностью слабого, упиваются его болью и своей властью. Она не помнила, когда разучилась любить людей. Два или три года назад, после очередного перевода в новую школу. Русская девочка с холодными серыми глазами и черными прямыми волосами, бледная и худая, немногословная, прилежная, плохо владеющая английским языком, везде была не ко двору в городе туманов и бессердечных снобов. Все знали, что она сиротка, живущая на обеспечении преуспевающего молодого бизнесмена. Бедная родственница из России. Обуза. Печальная слава шла за ней, куда бы она ни переводилась, словно кто-то специально распускал слухи еще до того, как преподаватель называл ее имя. И ни один человек, кроме Эдварда Эванса не проявлял к ней сочувствия и понимания. Уже в колледже, полгода назад, девушка познакомилась с украинкой Милой Кравченко, а та свела ее со своим братом. И все чудесным образом изменилось. Анжелика почувствовала, что начинает жить, ее сердце пело от радости, ей хотелось снова улыбаться серому дождливому городу, и его холодным обитателям. Она шла навстречу новому дню, не ощущая больше пустоты и одиночества.

Быть одной…. Это невыносимо в семнадцать лет. Невыносимо — в любом возрасте. В огромном мире, большом городе, и в собственном доме не иметь никого, кто сказал бы вечером «Как прошел твой день?», «Спокойной ночи», или «Хочешь, завтра вместе посмотрим телевизор?». Такая мелочь, банальность, для кого-то ежедневная рутина. «Доброе утро». «Хорошо выглядишь». Будничные ничего не значащие слова. А для Анжелики они могли стать праздником, но не стали. Эдвард, конечно, был мягче и добрее своего сына, но иногда его покровительство обходилось ей боком. Макс наказывал ее еще и за привязанность отца.

— Ты поступишь в университет, получишь стипендию, и сможешь освободиться от Эвансов. Переедешь в общежитие, и забудешь о Максе, как о страшном сне, — Ник снова взял руку Анжелики, потянул к себе и обнял за хрупкие плечи.

— Ты не понимаешь… — горько улыбнулась девушка, глядя в голубые глаза молодого человека. — Все гораздо сложнее. Я обязана Максу всем, что имею. И мне никогда не расплатиться с ним. И даже осуждая его, я испытываю стыд. Мне ли жаловаться на Эвансов. Я вряд ли смогу получить стипендию, а без нее мое обучение снова будет оплачивать Макс. Он хочет купить мне квартиру, в течение года. Сроки уточнять неудобно, сам понимаешь, а до этого я буду жить в его доме, до того, как получу очередную подачку. Я, как нищенка на попечении принца. Все, что у меня есть — это милостыня, которую мне дает Макс. А он вовсе не обязан это делать. Никто бы не заставил его, на самом деле. Меня просто отдали бы в интернат, или, хуже, оставили бы с дядей Степаном. Ты не знаешь, как я жила. Представить не можешь. Мама лежала в больнице три месяца. Три долгих месяца наедине с ее вечно пьяным братом и его дружками. Я убегала из дома, и сидела на ступенях больницы, если та закрывалась для посещений. Я ночевала по подругам, а потом дядя бил меня за это. Я больше всего боялась остаться с ним после смерти мамы. Но приехал Макс и спас меня. Из двух зол выбирают лучшее. По сравнению со Степой, Максим Эванс — пусть не ангел, но на лучшее, что могло случится в моей ситуации.

— Лика, милая, я и не знал, как тебе досталось, — с нежностью и сочувствием прошептал Никита, прижимаясь теплыми губами к ее виску. И Анжелика вздрогнула от неожиданности, но не отпрянула. Как давно никто не прикасался к ней так. Последней была мама. Мама Максима Эванса, и именно этого он не мог простить Анжелике. Его мать целовала, любила, заботилась о чужой девочке… не о нем.

Но что он мог знать об отношениях Софии и ее падчерицы? О той связи, духовной и эмоциональной, появившейся в первую встречу. Анжелика догадывалась, что София вышла за ее отца, потому что полюбила его дочь. Не его самого. Сердце женщины всегда принадлежало тому, кого она оставила в Лондоне, в чужой ей стране, которую София так и не смогла назвать домом. Но она никогда, никогда не говорила о своем сыне. Словно воспоминания о нем были для нее мучительными и тяжелыми.

5

ГЛАВА 3

«Мой мир — это маленький островок боли, плавающий в океане равнодушия.»

З.Фрейд.

А платье оказалось очень красивым. Если не сказать, волшебным. Эксклюзивная модель. Безумно дорого, в меру откровенно и элегантно. Кремово-розоватый шелк, расшитый серебряными нитями. Под цвет ее глаз. Макс снял этикетки, но Лика сразу узнала работу Веры Вонг. Ее свадебные платья известны на весь мир, и Лика одна из поклонниц таланта именитого модельера. Подол в пол, красивый глубокий вырез на спине, обнаженные руки. Село идеально, мгновенно превратив Анжелику в воздушную фею. Так не похоже на приевшиеся платья для выпускниц и подружек невесты. Анжелика с сожалением взглянула на свое отражение. Жаль, что она не сможет его надеть. Нужно держать обещания, данные самой себе. Самодисциплина важна, необходима. Чтобы не затеял Эванс, она не позволит ему испортить свой день рождения. Пусть подавиться своей злобой. А мог бы любоваться….

В последний раз скользнув руками по нежной поверхности ткани, струящейся по телу, девушка уверенно сняла шикарный наряд, и отправилась в душ. Завтра они пойдут с Милой по магазинам и купят другое платье, пусть не такое красивое и изысканное, но она выберет его сама. А еще туфли, сумочку и красивое белье.

Никита позвонил, как и обещал. Они проболтали не меньше часа, и могли бы говорить всю ночь, если бы не доклад по истории. Настроение резко скакнуло вверх. И пожелание добрых снов от Ника Кравченко бальзамом легло на юное, взволнованное его вниманием и участием сердце девушки.

***

Эдвард Эванс без стука вошел в просторный светлый конференц-зал. Как обычно, в это время шло собрание во главе с его сыном. Эдвард редко присутствовал, как и другие учредители, он руководил другим центром ответственности и проводил собственные конференции, но не упускал возможности нагрянуть с неожиданным визитом.

Макс изучал очередной отчет в присутствии руководителей подразделений. Обсуждался план продаж на текущий период. Шумно. Энергично. Коллективно. Заметив появление основного держателя акций холдинга, коллеги выстроились по стойке смирно, разом поприветствовав Эдварда Эванса.

— Как успехи?

— Прирост прибыли за прошлый месяц превысил плановые показатели на двенадцать процентов, — радостно сообщила Джина Дуглас, руководитель отдела планирования. Красивая холеная блондинка в костюме от Прада. Ноги от ушей и мозги на месте. Макс умел выбирать толковых людей, готовых работать в команде и терпеть его дрянной характер.

— А затраты, наоборот, удалось сократить на три процента в связи с заключением выгодного контракта с новым поставщиком, — сообщила Аманда Томас, начальник отдела снабжения. Еще одна блондинка, чуть постарше, но тоже хороша, и не глупа. Закончила Гарвард год назад.

— Кто постарался? — налюбовавшись смазливыми сотрудницами компании, спросил Эдвард.

— Все вместе, — сухо ответил Макс, выходя из-за стола и пожимая руку отца. — Какими судьбами?

— Привез своего аудитора. Решил проверить филиалы. — Улыбнулся Эдвард.

— Правильно. Давно пора, — одобрил Макс. — Я выслал тебе результаты работы за прошлый период. Ты смотрел?

— Да, все здорово. Девушки, можете идти. Спасибо, что работаете с нами, — Эдвард Эванс благосклонно улыбнулся блондинке с длинными ногами. — Так держать, девочки.

— Собираешься открыть новый филиал? — спросил Макс, когда коллеги оставили его наедине с отцом. — Присаживайся. Кофе?

— Нет, спасибо. Я ненадолго. — Отказался Эдвард.

Мужчины сели напротив друг друга.

— Ты угадал. Я действительно решил собрать данные по прибыли всех филиалов, проанализировать их и принять окончательное решение.

— Нью-Йорк уже наш. Что дальше?

— Россия, — широко улыбнулся Эдвард. Макс с минуту обдумывал его слова.

— Ты давно хотел, но я не уверен, — Медленно произнес он, — Слишком сложно. И затраты неимоверные.

— Наши программы и технологии пользуются спросом в Штатах и на Западе. Следующая — Россия.

— Москва, как я понимаю.

— Да. Сначала. Потом Казань и Питер.

— Я не поеду, — сразу внес ясность Макс. — И своих людей не дам.

— Я и не прошу. В моем офисе полно смышленых парней. Это ты у нас спец по бабам. Я больше доверяю сильной половине человечества.

— Но я делаю большую прибыль, — с улыбкой заметил Макс. Эдвард кивнул. С гордостью признав, что сын превзошел отца. Молодая энергия способна творить чудеса.

— Сначала я отправлю в Москву ведущего маркетолога, пусть пронюхает почву, а там посмотрим. Я не так давно говорил с Анжеликой насчет ее планов на будущее….

— Стоп, я причем тут она? — оборвал отца Макс, резко переменившись в лице. Колючий взгляд неподвижно замер на лице Эдварда.

6

— Ну, вы даете, Лик. Целый час на телефоне. О чем можно столько разговаривать? — подмигнув подруге, спросила Мила Кравченко. Они двигались по длинному коридору колледжа в сторону выхода. Последняя пара занятий закончилась, и девушки спешили отправиться по магазинам, как и планировала Анжелика. Ник, наверное, уже ждал их на парковке. От этой мимолетной мысли на душе девушки потеплело. Она улыбнулась спокойно, непринужденно.

— Не знаю, Мил, — смущенно пожала плечами, прижимая к груди сумку с учебниками. Одинаковые юбки студенток с серо-белую полоску колыхались при каждом шаге, демонстрируя стройные ножки, обутые в классические черные туфли. Блузки и жакеты тоже были идентичными. Но Мила даже в студенческой форме выглядела шикарно и привлекала взгляды мужской половины студентов. Виной тому распущенные по плечам вьющиеся длинные огненно-рыжие волосы и большие голубые глаза. А еще грудь, которую трудно было спрятать за безликой одеждой. Но, не смотря на обилие знаков внимания, у Милы до сих пор не было постоянного молодого человека.

— И что, у вас все серьезно? — продолжила допрос Мила, игриво улыбнувшись парню, проходящему мимо, заинтересованно скользнувшему по ней взглядом.

— Не знаю, Мил, — еще больше сконфузилась Лика, потому что со смазливого личика подружки высокий блондин перевел взгляд на нее, и задержал дольше обычного.

— Ник только о тебе и говорит. Он точно влюбился. А ты? Если скажешь «не знаю, Мил», я тебя побью, — замедлив шаг, девушка повернулась к подруге. — Будет здорово, если вы поженитесь.

— Об этом рано говорить. Мы пока не на той стадии, — улыбнулась Анжелика.

— Смотри, подружка, не профукай свое счастье, — Мила многозначительно улыбнулась. — Парни не любят долго ждать. Если ты не уверена, то не пудри моему брату мозги.

— Я не хочу спешить, Мил, — ответила Анжелика. — Он мне очень нравится. А любовь это или нет, покажет время.

— Ты зануда, Лик, — фыркнула Кравченко, и, взяв подругу под руку, потащила за собой. — Шевелись уже. Спишь на ходу. Как твой доклад?

— Высший бал, — не без гордости ответила Лика, едва поспевая за Милой.

Они вышли на улицу. Впервые за последнюю хмурую дождливую неделю выглянуло солнце. Ударило по глазам. Лика прищурилась с непривычки.

Девушки бодро сбежали по ступенькам и направились к парковке. Остановились, высматривая Никиту и его синий Порше. Тут и там, разбившись на небольшие группы, болтали и хихикали студенты, не спеша разъезжаться по домам. Анжелика заметила Нелли, с которой подралась накануне. Девушки встретились взглядами, Нелли скривила презрительно губы и демонстративно отвернулась. Лика последовала ее примеру. Обычно Нелли не позволяла Анжелике пройти мимо, отпуская в ее адрес едкие шуточки. Но этот раз она промолчала, а, значит, немного рукоприкладства пошло ей на пользу. Нет, Лика вовсе не гордилась своим поведением, Нелли вывела ее из себя. Видит Бог, она очень старалась. Вот и получила.

— Упс, — удивленно выдохнула Мила, дернув Лику за рукав блузки. — Смотри-ка туда…

Анжелика проследила за взглядом подруги…. Оцепенела. Знакомый озноб прошелся по спине. Судорожно втянула воздух, закрыла глаза, надеясь, что, когда откроет, мираж рассеется.

Не тут-то было. Лика сделала еще одну попытку. Она глянула по сторонам, пошарила взглядам по лицам студентов, которые стояли ближе, чем они с Милой. Может, все-таки не к ней….

Но Максимилиан Эванс смотрел на нее. Сомнений не осталось. Даже темные очки, скрывающие синие глаза, не скрывали его намерений. Нужно подойти, спросить, что ему понадобилось, но ноги не слушались. Она стояла, как вкопанная, глядя на своего опекуна с неприкрытым ужасом. И одна половина студентов наблюдала в этот момент за ней, другая пялилась на Макса.

Инопланетянин. А еще ее упрекал….

Макс Эванс стоял, небрежно прислонившись спиной к своему красному спорткару с откидным верхом. Растрепанные черные волосы и темные очки, самоуверенное нагловатое выражение лица, ленивая улыбка. Высокий, стройный. Стильный распахнутый пиджак, темно—синяя рубашка без галстука, черные брендовые джинсы…. Девушка неосознанно подмечала все эти детали, упрямо оттягивая момент контакта.

Неудивительно, что его появление вызвало фурор. Богатый неженатый красавец. Его слава плейбоя-миллионера бежала впереди. Краем глаза Лика заметила, что даже Нелли не сводит с Макса жадного взгляда. Наивные дурочки. Знали бы они, что за красивой оболочкой нет ничего, кроме аналитического ума, дурного характера и душевной пустоты.

И все же… Все же на него было сложно не смотреть. Анжелика сглотнула образовавшийся в горле комок, стиснула зубы и пошла к нему. Наверное, на эшафот подняться было бы легче, чем вот так, на глазах всего колледжа подойти к Максу Эвансу. Мила семенила за ней. Подруга тоже пребывала в недоумении.

Эванс впервые посетил территорию колледжа.

Анжелика заметила немного правее от спортивного автомобиля Макса скромный Порше Ника. Он тоже вышел из машины, и хмуро наблюдал за своей подружкой и ее нежданным посетителем. От разочарования и обиды хотелось расплакаться. Этот день должен был стать другим. Солнечным, светлым, радостным и веселым….

7

— Ты едешь? — Никита Кравченко вопросительно взглянул на сестру. Мила заметно расстроилась из-за внезапного отъезда подруги. Еще больше расстроился сам Ник. Но в данной ситуации вмешательство могло только усугубить положение Анжелики. А ее жизнь с этим наглым ублюдком и так невыносима. Ник мог только предполагать, чем мотивировалось необоснованно жестокое отношение Эванса к сводной сестре. Избалованный богатенький мальчик, с детства привыкший, что все его капризы и пожелания исполняются по мановению пальца. Ник встречал таких парней. Сначала мучают кошек, потом людей. И получают удовольствие от угнетения слабого. Но сегодняшний спектакль, разыгранный специально для него, Ника, в чем он, ни на йоту не сомневался, всерьез встревожил молодого человека. Никита боялся, что Эванс способен от морального угнетения перейти к физическому. С его-то славой бабника. Эта пугающая мысль прочно засела в голове Ника, отравляя кровь яростью. Нельзя допустить, чтобы Лика пострадала от грязных лап этого мерзавца, уверенного, что любая гнусность сойдет ему с рук.

— Никит, ты в порядке? — мягко спросила сестра, заметив напряженное выражение на его лице. Он рассеяно кивнул.

— Да. Просто меня бесит Макс Эванс, — ответил Ник сквозь зубы. — Ей нужно бежать от него, пока не поздно.

— Я с тобой полностью согласна, — озабоченно ответила Мила. — Давай поговорим с родителями. У нас есть свободная комната. Ты неплохо зарабатываешь. А, как назначат на должность управляющего, вы сможете снять отдельное жилье.

— Мы говорили об этом с Ликой. Но она не хочет торопить события.

— Она передумает, — уверенно сказала девушка, положив ладонь на плечо брата. — Ты заметил, как Анжелика расцвела? Такая красивая стала. Я даже ревную немного. Она влюбилась. Влюбленные девушки всегда преображаются

— Хотелось бы верить, — вздохнул Ник. — Ладно, посмотрим, что получится. Так ты со мной?

— Нет, пойду прогуляюсь. Погода замечательная. Может, вместе?

— В другой раз. Ладно, пока, — Ник чмокнул сестру в щеку. — Долго не гуляй.

— Ага, — мелькнула белозубая улыбка на смазливом личике, — Предкам скажешь, что я задержусь.

Мила развернулась и быстро пошла в сторону парка, по дороге набирая чей-то номер.

— Извините, вы не могли бы мне помочь? — спросил мелодичный приятный женский голос. Ник оторвался от созерцания удаляющейся сестры и перевел взгляд на высокую стройную блондинку в двух шагах от него. Откуда она взялась? Скользнул вниз по точеной фигуре. Талия, грудь, длинные ноги. Полный комплект. Черная юбка-карандаш, блузка с жабо и строгий жакет. На искательницу приключений не похожа. Еще полгода назад он назвал бы девушку шикарной. А сейчас: холеная сучка. Яркие голубые глаза смотрели прямо на него. С мольбой. Словно только он один мог ее спасти. А заодно и весь мир. Мужчины любят подобные взгляды. Они будят в них защитника, героя. И мужчины часто влюбляются в женщин, способных смотреть так, но не отдают себе отчета в том, что, прежде всего, любят не саму женщину, а свое отражение в глазах.

— Что у вас случилось? — вежливо спросил Ник.

Блондинка пленительно улыбнулась, заставив парня озадаченно нахмуриться.

— Маленькая неприятность. Я приехала сюда на такси, чтобы передать кое-что своей младшей сестре, отпустила машину, а сестра, оказывается, сегодня прогуляла. Мне нужно срочно вернуться на работу, а, я, как назло, оставила в офисе телефон и кошелек.

— Вы хотите, чтобы я вас подвез? — догадался Кравченко.

— Да, если не трудно. Я обязательно вас отблагодарю.

— Не нужно. Я подвезу. Куда вам?

Девушка назвала адрес. Ник открыл ей дверцу машины.

— Садитесь.

— Я сразу поняла, что вы добрый, — Улыбнулась блондинка. — У вас такое лицо приятное.

— Ладно вам. Нет никакого подвига в том, чтобы помочь женщине, — Смутился Ник, садясь за руль. Девушка кокетливо посмотрела на него.

— Вы не студент, так?

— Как вы догадались.

— Вы старше остальных. Ой, не в обиду. Я тоже не похожа на ученицу колледжа.

— Очень даже похожи.

— Вы джентльмен. Это такая редкость.

Ник понимал, что девушка флиртует с ним. Но не знал, как ее остановить. Раньше он бы воспользовался шансом, но сегодня его сердце и мысли были заняты другой девушкой.

— Я самый обыкновенный, — сухо ответил он.

— И грустный. Вас кто-то расстроил?

— Вам показалось.

— Хорошо. Вы тоже к кому-то приезжали?

— Да. Встречал свою девушку.

— И где она?

Никита не ответил, а блондинка сделала свои выводы.

— Не переживайте, все наладиться. Ей очень повезло с вами.

8

ГЛАВА 4

«Большинство людей в действительности не хотят свободы потому, что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит.»

З. Фрейд.

Анжелика прислушалась к словам Макса, и решила не будить «лихо». Она выбрала мир, призрачный и ненадежный. Фальшивый и шаткий.

обошли огромное количество бутиков. Потратили три часа и кучу денег. Лика не просила ни о чем. Почти все время молчала, чтобы снова не вступить в неприятную для обоих конфронтацию. Выбирал Макс. И, надо признаться, вкус у него отменный. Даже в области женской одежды и аксессуаров. Потрясающие кремовые туфли на шпильке от Гуччи, маленькая сумочка от Луи Виттона, и даже белье от Виктории Сикрет. Последний пункт заставил девушку сильно понервничать, а он только посмеялся над ее смущением. Пришлось сдаться. И позволить Максу купить ей все, что он посчитал подходящим и необходимым. Однако в ювелирном магазине она решительно отказалась от безумно дорогого комплекта из белого золота, инкрустированного брильянтами. Длинные серьги и ожерелье с подвеской в форме солнца с длинными лучами. Очень красивые. Замечтательные просто. Девушка смотрела на украшения, как голодная кошка на сметану, но нашла силы противостоять соблазну. Слишком велика цена для одного вечера. Макс сдаваться не желал, и купил копию понравившегося набора. Стразы вместо бриллиантов. Выглядит не хуже, но дешевле в десятки раз. Менеджер торгового зала проводил их удивленным взглядом. И, вообще, со стороны они производили странное впечатление. Девушка в форме колледжа с по-детски небрежно заплетенной косой и стильный взрослый мужчина, выбирающие колготки и нижнее белье, примеряющее туфли и украшения. Энжи, как книгу, читала выражение глаз последнего продавца, запаковывающего покупку Макса в бархатный футляр. И улыбалась. Как ангел.

— Он считает тебя сумасшедшей, — прокомментировал Макс Эванс, открывая перед ней дверь. На улице начало смеркаться. Они встали на тротуаре, вдыхая прохладный воздух. Макс тоже улыбался. Доволен собой.

— Поужинаем где-нибудь? — еще один неожиданный вопрос. Лика взглянула в невозмутимое удовлетворенное лицо. — Что ты так смотришь?

— Пытаюсь разгадать, что там, за синими стекляшками.

— Бесполезное дело. Там пусто. Ты сама мне не раз говорила об этом. Я просто устал и хочу есть. Только и всего.

— Ага, — усмехнулась она. — И тебе нужна моя компания?

— Может, я вежливый человек, — улыбнулся Эванс кончиками губ. Ох уж эти его улыбки. Несмотря на их неискренность, снисходительность и даже пренебрежение, они не могли не привлекать к себе внимания. И все-таки.… Все-таки Лика не осмелилась бы никогда сказать про Макса — «очаровательный мужчина», «обаятельный молодой человек». И никто бы не смог. Не потому что он был некрасив. Наоборот. Просто язык не поворачивался. Есть люди очень красивые, но они не нравятся, они не обаятельны и не очаровательны. Злая красота. Жестокая. Высокомерная. Холодная. На нее хочется смотреть, но нет желания потрогать. Королевская кобра тоже красива, но никто не спешит приобрести ее себе домой.

— Значит, я не вежливая, Макс, — покачала головой Анжелика. — Я еду домой, а ты можешь поужинать с одной из своих блондинок.

— Вы с отцом называете моих подруг одинаково, — Склонив голову набок, Эванс скользнул взглядом по лицу Энжи.

— Потому что они одинаковые, — пожала плечами она. — Но, не спорю, все красивые. У тебя хороший вкус.

— Это сейчас был комплимент?

— Вроде того.

— А как насчет благодарности? Ужин мог бы сгладить мое сожаление по потраченным деньгам.

— Мы можем поесть дома. Ни к чему снова тратиться. Я умею готовить.

Договорились, — кивнул Макс.

***

— Не могу поверить, что это происходит…, — вырвалось у Анжелики, когда Эванс передал ей тарелку с нарезанным хлебом. В гостиной-столовой горел приглушенный свет. Огромный круглый стол в центре, за которым только двое. Впервые в подобном составе за четыре года. Она никогда не видела, как он ест, или спит…. Или улыбается. Искренне, расслабленно, как сейчас. Даже рядом с отцом Макс носил свою маску снежного принца. Но была ли маска? Ей хотелось верить, что да. Что за маской скрывается другой Максимилиан Эванс. Почему? Вопрос смущал ее, не давал покоя. Так же, как отсутствие неприязни к нему, обоснованной. Страх — да, раздражение, иногда злость. И все-таки, если бы с ним случилось что-то ужасное, она плакала бы….

— А что происходит? — спросил Макс, заглядывая ей в глаза. Спокойный, любопытный взгляд. Небрежная, но не привычно-ироничная улыбка. Он плеснул вина в ее бокал. Взял свой, пригубил, смакуя букет. У него красивые губы. Весь красивый. Такие дети рождаются от большой любви. Но разве у детей, рожденных от большой любви, не должно быть большое любящее сердце?

— Мы ужинаем, разговариваем, пьем вино, ты купил мне кружевную комбинацию…

Макс рассмеялся, в уголках глаз появились лучики. Тонкая паутинка морщинок. Она не видела их раньше. Он умеет смеяться иначе. Ему скоро исполнится тридцать лет. Так много, по сравнению с ее — восемнадцатью. На одиннадцать лет больше опыта и знаний. Почему он никогда не пытался попробовать отбросить презрение и стать тем, кем должен? Другом, братом, советчиком….

9

— Эй, что с тобой? Снова не выспалась? — Мила несильно пихнула подругу в бок локтем. — Лекция пять минут, как закончилась.

— Что? А, да. Я не заметила, — Энжи ожила и начала поспешно собирать тетради в сумку.

— Ты молчишь весь день. ОН тебя обидел вчера?

Обе знали, чье имя скрывается за местоимением «он». Лика не смогла сдержать печальной улыбки. Ее забавляло, что Мила так недолюбливает Макса. Обычно у девушек и женщин, которые не знают его так хорошо, как сводная сестра, Эванс вызывает противоположные чувства. Солидарность подруги не могла не трогать.

— Или обиделась? — тихо спросила Мила. Лика удивленно подняла на нее глаза.

— Что ты. Нет, конечно.

— Мне не по себе, когда я его вижу. Неприятный тип.

— Я понимаю, — кивнула Анжелика. Встала и взяла подругу под руку. — Пойдем.

Девушки вышли из опустевшей аудитории.

— Вы все купили?

— Да, даже больше, чем необходимо. Но Макс зря потратил деньги.

— Почему? — недоумевая, спросила Мила.

— Я не надену ничего, из того, что он купил, — категорично заявила Энжи.

— Разозлится, — протянула Кравченко.

— Плевать. Я хотела сама купить платье, и все остальное. Но не успею. Вечеринка уже завтра. А вечером мы договорились с Ником. Пойдем в кино.

— Брось, Ник поймет. Хочешь, я ему позвоню? У вас будет завтрашний день. А сейчас мы поедем в один классный недорогой магазинчик, и я сама выберу тебе платье и куплю его. Это будет мой подарок.

Анжелика остановилась. Повернулась к Миле. Посмотрела в глаза. Слезы навернулись, сердце замерло. Такое новое чувство. Все меняется. У нее теперь есть люди, которые любят, заботятся, хотят помочь. Даже в дождливый день можно увидеть солнце, если постараться заглянуть за облака.

— Ты — настоящая подруга. Я так счастлива сейчас. Ты даже представить себе не можешь.

— Ну-ну, только не распускай нюни. Я тебя тоже люблю, но это просто платье.

Ник вышел из офиса с ощущением надвигающейся беды. На сердце было тяжело. Он был расстроен из-за отмененного свидания с Анжеликой. Видеть ее сейчас было жизненно необходимо. Просто смотреть с серебристые глаза, чистые, невинные, такие светлые, неземные, любоваться ее лицом. Тонким, хрупким, неброским. Слушать ее голос, тихий и мелодичный. Смеяться вместе с ней. Держать за руку. У нее самые красивые руки. Нежные, аккуратные, совсем еще детские. Длинные пальцы, розовые ноготки, ладони теплые, бархатистые, как кошачьи лапки. И кожа бледная, прозрачная. Фарфоровая куколка. Маленький ангелок.

Он ненавидел себя сейчас.

После того, что сделал, думать о любимой девушке, мечтать о близости с ней, было кощунственно. Но Ник находил спасение от собственной совести только в этих грезах. Она никогда не узнает. И когда они станут по-настоящему близки, Ник никогда не позволит себе подобного преступления.

Но то, что он сделал, было неправильно. Подло.

Изменить любимой еще до того, как она стала твоей. Омрачить волшебные моменты первых поцелуев и нежных ухаживаний запахом другой женщины на своем теле.

Отвратительно.

— Куда-то спешишь? — как гром среди ясного неба, раздался голос, который Ник надеялся никогда больше не услышать. Она стояла возле своей машины. Большой, черной, блестящей. Ее волосы казались снежно-белыми. Подумать только, они виделись всего три часа назад. А ему показалось, что он смотрит на нее впервые. Как вспышки камеры понеслись кадры, замедляясь, ускоряясь, разбивая остатки самоуважения вдребезги, изливаясь непролитыми слезами разочарования в грязные лужи под их ногами. Он не мог стереть ни один кадр. Как ни пытался. Вереница образов, как наваждение. Невинный обед в кафе, ее квартира, самый грязный и развратный секс в его жизни на алом ковре гостиной, потом на кухне, у стены, в душе. Ему еще не попадались такие безумные женщины. Она хотела все и сразу. Полностью владела своим телом, каждой мышцей. Способна довести любого до точки кипения. Он не предполагал, где находится его личный предел, теперь знал наверняка.

— Ты меня преследуешь? — голос не слушался. Никита смотрел на нее, испытывая неимоверные муки. Хотелось убить ее и трахнуть снова.

— Мне не понравилось, как мы расстались, — девушка шагнула к нему. Улыбнулась. Коварно. Красиво. Белые зубы, красные губы, голубые глаза. — Мне показалось, что ты сожалеешь.

— Это так. Нам не нужно больше встречаться, — отрывисто проговорил Никита. — У меня есть девушка. Я говорил.

— Да. Говорил, — утвердительно кивнула. — Но мы уже это сделали. И с завтрашнего дня ты можешь начать искупать свою вину. Сегодняшний день уже потерян. Так давай проведем его с пользой. Для нас обоих.

— Нет, — тряхнул головой Ник.

Она рассмеялась, откинув назад белокурую голову. Потом подошла к машине. Своей. Открыла заднюю дверь. Шагнула в сторону, дерзко и чувственно взглянула в напряженное лицо парня.

10

ГЛАВА 5

«Как много, однако, существует такого, в чем я не нуждаюсь.»
Сократ

Анжелика улыбалась, крутясь перед зеркалом в примерочной. Алое атласное платье-футляр сидело на ней, как перчатка, подчеркивая линии тела, о которых Энжи и не догадывалась. Грудь, талия, бедра. Оказывается, у нее все это есть, если умело подобрать одежду.

— Выходи уже. Я сейчас поседею от волнения, — позвала ее Мила.

Выход Лики вызвал триумф. Даже продавщица была потрясена.

— Боже, — восторженно выдохнула Мила, глядя на подругу. — Ты, как Кармен. Потрясающе.

Анжелика засветилась, чувствуя всеобщее одобрение. Ей тоже нравилось.

— Берем, — заявила Мила. — И туфли тоже. И вон ту сумочку.

— Но… — возразила Лика.

— Никаких «но». А теперь в салон. Стричься. Прическу я сделаю сама. Приду с утра и завью тебя, будешь у меня роковой красоткой. Слушай, возьми уже трубку.

Энжи, наконец, отошла от восторга, и услышала звонок своего мобильника. Взглянула на дисплей, перевела напряженный взгляд на Милу. Нахмурилась.

— Макс, — озадаченно сказала она. — Что ему надо?

— Так спроси у него. Я точно тебе не отвечу.

Лика поднесла телефон к уху, принимая вызов.

— Да.

— Да? — насмешливо переспросил Макс. — Я еще не задал вопрос, а ты уже согласилась. Так нельзя. Где тебя черти носят? И пришел пораньше, хотел обсудить наши планы на завтра.

— Ах, это….

— А ты решила, что я соскучился? — снова смех.

— Нет, конечно….

— Почему же? Я соскучился. Я зол. У меня был тяжелый день, и мне необходимо выплеснуть негатив. А тебя нет.

— Хм…

— Не тушуйся. Я пошутил. Ты долго? Я купил пиццу. Могу оставить, выпьем пива, посмотрим фильм.

— Ты спятил?

— У нас перемирие. Ты забыла?

— Нет, ничего я не забыла, — неразборчивое бормотание. — Я сейчас в салоне красоты. Как освобожусь, приеду.

— Салон красоты? Где? Я могу забрать тебя.

— Не надо, — испуганное возражение. Пауза на другом конце.

— Ты меня обманываешь. Ладно, дождусь дома. Подружке привет.

— Я с Милой.

— Я понял.

— Нет, я действительно с Милой.

— Почему ты оправдываешься? Я не твой ревнивый парень.

— Я вовсе не это имела в виду.

— Ладно, давай, пицца стынет, — он разъединился первым. Энжи какое-то время слушала гудки, потом отпустила руку с телефоном. Беспомощно взглянула на Милу. Та наблюдала за подругой с нескрываемым удивлением.

— Что за хрень между вами происходит? — в лоб спросила Мила. — Энжи, послушай, держись подальше от этого гавнюка.

— Мы живем вместе, — беспомощно проговорила Анжелика.

— Я знаю, но будь осторожна. Он мужик с нездоровой психикой, а ты юная девушка. И вы не родственники. Даже не друзья. Не забывай об этом.

— Ты же не думаешь…, — с ужасом и не доверием спросила Энжи.

— Боюсь даже думать. Макс — темная лошадка. Но он красив, богат. Уверен в себе. Бабы по нему с ума сходят. Я просто не хочу, чтобы ты страдала. Закрой для него свое сердце, заколоти гвоздями, если понадобится.

Анжелика вымученно улыбнулась, отводя взгляд. Она вернулась в примерочную. Посмотрела на свое бледное отражение. Красный цвет только подчеркивал белизну ее кожи.

«Где же ты была, Мила, со своими мудрыми советами, четыре года назад?»

«Он нес меня на руках с кладбища, залитую кровью и слезами. Я смотрела в холодную красоту его глаз и думала, что вот он человек, который перевернет мою жизнь. И хотела, чтобы он нес меня вечно».

«Но я не умела правильно формулировать желания».

«Вот и поплатилась».

Она не скажет этих слов подруге. Мила не поймет ее. Не сможет. Нужно пережить то, что пережила Лика. Потерять двух матерей и отца. Никого, кто мог бы утешить и разделить ее горе. Плакать вместе с ней. Рядом с ней. Пустота и боль. Она и жить-то не хотела. Человеку нужно любить кого-то, чтобы снова научиться смотреть в следующий день. Если она заколотит свое сердце гвоздями, то умрет.

В холле было темно. В большой гостиной тоже не горел свет. Бесшумно ступая по ламинату, Анжелика прошлась по комнатам. Никого.

11

***

А с утра сразу все пошло не так. Поддавшись влиянию слов Макса, Анжелика решила хорошенько выспаться и… проспала. Встала в час дня. Но у нее было наготове оправдание. Для самой себя, в первую очередь. Ночью ей позвонил Никита. Он был очень расстроен, все время пытался ей что-то сказать, но так и не сказал. Лика пыталась расшевелить и приободрить его, не вышло. Они разговаривали два часа. Ник постоянно твердил, как сильно она ему нравится. Как-то навязчиво, иногда не в тему, словно не слышал, что Лика ему говорила. В общем, каждый был на своей волне, которые так и не пересеклись. Уснула девушка с тяжелым сердцем. Ей было жаль, что она не смогла развеять его тревоги. Они договорились, что он не будет забирать ее из дома, а приедет сразу в «Новотэл».

В половину второго, когда именинница, приняв душ, и высушив волосы, принялась за макияж, позвонила Мила. Она сообщила, что задержится на полчаса. А где полчаса, там и час, и полтора. Мила взяла на себя ответственность за прическу Лики, но вряд ли успеет к четырем завить и уложить густые, длинные и непослушные волосы подруги. Не хотелось бы опаздывать на собственную вечеринку.

А еще Анжелика совершенно не умела краситься. Максимум, которым она владела — немного туши и блеск для губ. Мила же настояла, чтобы Лика сделала более яркий макияж. И девушка честно попыталась. Напугалась собственного отражения. Смыла все. Решила воспользоваться паузой и перекусить. Иначе первый же бокал шампанского выведет ее из строя.

Она спустилась в кухню. Пожарила яичницу, выпила кофе. Включила музыку. Настроение медленно, но уверено поползло вверх. В два часа курьер доставил ей огромный букет роз. Алых. От Ника. С красивой открыткой. Энжи улыбнулась, читая трогательные нежные слова. Нужно сказать ему, что она любит желтые розы. Красные напоминают о похоронах. Как гвоздики.

Мила почти не опоздала. Расцеловала подругу, потом отругала за отсутствие макияжа, и сразу взялась за дело. Они переиграли первоначальную идею с длинными распущенными локонами. И Лика не пожалела. Мила собрала волосы подруги на бок, закрепив шпильками, и они струились на правое плечо красивыми упругими завитками. Сверху она тоже что-то накрутила, приподняла. В итоге получилось шикарно.

Взглянув на себя в зеркало, Лика ахнула. Конечно, не Анжелина Джоли. И узнать в этой роковой брюнетке в отражении Анжелику Собинову можно без особого труда. Но теперь в лице девушки появился лоск, утонченность, загадка, которыми раньше и не пахло. Голубоватые тени скорректировали оттенок глаз, подводка подчеркнула их выразительность и глубину. Чуть подведены брови, губы. Ничего лишнего, но эффект потрясающий.

— Ты волшебница, — прошептала Лика. Глаза предательски заблестели. Мила стояла за ее спиной, обнимала за плечи.

— А ты красивая. Глаз не оторвать. Страшно представить, сколько сердец тебе предстоит сегодня разбить, — чмокнув подругу в щеку, сказала Мила. — Я побежала. Нужно еще переодеться. Увидимся там.

— Хорошо, — кивнула Лика, не в силах отвести взгляд от своего отражения.

— Уверена, что за тобой не нужно приезжать? Мне не трудно.

— Я сама. Макс обещал прислать лимузин.

— Вон оно что! Принцесса приедет на бал в настоящей карете, — усмехнулась по-доброму Мила. — Могли бы прокатиться вместе.

— Ой, прости, я даже не подумала. Приходи, конечно.

— Нет. Я пошутила. Не хочу пропустить момент, как все ахнут, когда ты выйдешь из лимузина. Мы с Ником разделим твою минуту славы, но по другую сторону. А потом и все вместе.

— Спасибо, Мил, — с чувством поблагодарила подругу Анжелика.

— Да не за что. Для такого человека, как ты, очень легко быть другом.

— Быть другом сложно, Мил, для любого человека, — серьезно возразила Лика. — Я тебя люблю.

— И я тебя. Не размажь косметику. Ты можешь, — хохотнула Мила напоследок. — Убегаю. Не провожай.

Анжелика повернулась, взглянув на два своих новых платья. Они висели на вешалках. Подошла, сняла чехлы, лаская пальцами поочередно шелк и атлас. Оба — невероятной красоты. Сложно сказать, которое нравится больше. Слишком разные. Первое — утонченное, женственное. Платье для принцессы. Хоть сейчас за Оскаром по красной дорожке. Второе — броское, сексуальное, чувственное. Для роковой красавицы.

Лика печально улыбнулась подарку Макса, словно извиняясь, что не может выбрать его. Хотя… Признаться, первое платье подошло бы больше. Девушка не чувствовала себя роковой красавицей. Возможно, ей будет поначалу неловко. Но решение уже принято. Она не позволит Максу диктовать ей условия даже в собственный праздник.

Анжелика последний раз прошлась пальцами по тончайшему кремовому шелку, наслаждаясь нежной текстурой. И взяла другое. Красное. Положила на кровать, задумчиво смотрела на него, пока надевала чулки.

Застегнуть молнию на узком платье без помощи Милы, удалось не сразу, но она извернулась, и последнее препятствие было преодолено. Скользнула в туфельки на высоком каблуке, повернулась к зеркалу. От волнения свело живот, Энжи прижала к нему ладони, не сводя глаз с высокой хрупкой брюнетки в алом коротком платье. Отражение незнакомки. Где та девочка с вечно растрепанной косичкой, в унылой форме? Куда делся потупленный взгляд и неуверенное выражение лица? Неужели это случилось? Она стала взрослой. Почти женщина, почти красива, почти не дрожит. И ладони почти не влажные от волнения. Захотелось расплакаться. Какая глупость. Слабость. Так по-детски. Снять все и спрятаться. Обратно в свою скорлупу. Снова стать маленькой девочкой, которой не нужно принимать решения. Не нужно сражаться и отстаивать свои желания. Не нужно бояться, что кто-то поймет не так. Не нужно ничего и никому доказывать. Быть во власти другого, сильного, уверенного, знающего все, управляющего ее жизнью. Было ли ей плохо здесь? Будет ли лучше в будущем? В угнетении и плену есть свои плюсы. Ты знаешь, что ничего не решаешь, от тебя не зависит твоя жизнь. А свобода… Она, как мечта, за которую нужно сражаться. И вряд ли есть в этом мире по-настоящему свободные люди. Все мы пленники. Так или иначе.

12

Вечер проходил, как в тумане. Начиная с появления именинницы в роскошном ресторане под руку с Максимилианом Эвансом, все пошло не так. Сотни незнакомых и смутно узнаваемых лиц мелькали перед девушкой, как в безумном калейдоскопе. Слова, улыбки, звон бокалов, смех, поздравления, вежливые чмоки в пустое пространство, гора подарков на специально выделенном столе, музыка, вышколенные официанты с подносами, блеск бриллиантов и роскошь нарядов, громоздкие речи в ее честь, смешанный аромат духов, дурманящий…. Мишура и блестки. Словно новогодняя елка, так себя чувствовала Анжелика на своей вечеринке. Выставленная напоказ, обнаженная и испуганная. Чужая, маленькая, неуместная. Все эти люди, так приторно улыбающиеся, откровенно разглядывающие каждый штрих в ее одежде, каждую эмоцию на бледном лице, каждое неловко оброненное слово, пришли не к ней. Ледяное любопытство — все, что она чувствовала и видела. Показное внимание. Глупые шутки. Наигранный смех. Маскарад, где каждый носит свою маску. А она забыла, у нее просто нет маски для подобного случая.

Лика задыхалась, ее тяготило царящее вокруг веселье, льющееся рекой вино и шампанское. Только три человека, три пары глаз среди толпы незнакомцев. Девушка была рада видеть, она искала их взглядом, и, находя, ощущала немую поддержку, придающую сил. Эдвард Эванс, Мила и Никита Кравченко. Энжи вырвалась, ускользнула от очередной парочки деловых партнеров Макса, примкнула к столику, где расположились Мила и ее брат. Она не помнила, успели ли они поздравить ее. Вроде, да, хотя неважно. Главное, видеть их, быть рядом. Обрести землю под ногами, почувствовать себя живой и настоящей. Вспомнить собственное имя.

— Ты сногсшибательная, — Произнес Ник, подавая ей бокал с шампанским. Пальцы дрожали, когда она брала его. Улыбка Никиты казалось немного печальной, отстраненной. Что-то не так….

— Потрясающе выглядишь, — подтвердила Мила, настороженно взглянула в растерянные серые глаза подруги. — Он все-таки заставил тебя, — констатировала она с затаенной тревогой. Ник быстро взглянул на сестру, вопросительно приподнял брови, — Забудь, — махнула рукой Мила. — Давайте выпьем. Ты посмотри на нее. Дрожит, как осиновый листок.

— Кто все эти люди? — спросил Ник, обращаясь к Анжелике. Она повела плечами, пригубила глоток шампанского.

— Не знаю. Коллеги Макса, как я понимаю.

— Ага, на твоей вечеринке, — усмехнулась Мила. — Этот перец в своем репертуаре. Мог бы хоть раз сделать исключение.

Никита раздраженно промолчал, взял Лику за руку.

— Я хотел бы украсть тебя сегодня, но не уверен, что получиться, — глядя на нее, произнес он. Видит бог, она хотела того же. Единственный шанс, не стать призом для другого.

— Ты такая красивая, дух захватывает, — прошептал, склонившись к ее уху.

— Давай попробуем, — одними губами произнесла девушка. Но он понял ее. Улыбнулся, широко, искренне и нежно. — Чуть позже, — добавила Лика.

— Я отвлеку гостей, — вызвалась в помощницы Мила. Она тоже сияла, вдохновленная общим замыслом. — У меня для тебя подарок, — достала из сумочки бархатный мешочек, вложила в руки имениннице, — Открой.

Энжи робко улыбнулась, облизала пересохшие губы. Потянула за шнурок. Перевернула. На ладонь выскользнула маленькая брошка в форме солнышка. Белое золото, украшенное стразами Сваровски. Подарок подходил к ожерелью и серьгам, которые заставил ее надеть Макс. Анжелика поцеловала Милу в щеку, прижимая украшение к груди.

— Буду носить ее всегда, — пообещала она. Мила мягко рассмеялась.

— Всегда не надо, но мне будет приятно видеть брошь на тебе в уместных случаях.

— Я тоже не с пустыми руками, — вмешался Ник, привлекая внимание девушек. На стол легла маленькая темно-синяя коробочка. Лика видела такие в кино. Напряглась. Испугалась. Открыла. Колечко с небольшим брильянтом. Скрыв облегчение, улыбнулась. Не обручальное. Вот дурочка! Надела на палец, нежно и благодарно коснулась губами щеки Ника.

— Спасибо.

— Ты заслуживаешь большего. И у тебя все будет. Просто подожди немного.

— Мой рыцарь, — прошептала Анжелика. Взгляды встретились…. Она ждала…. Волшебства, наваждения, томления, нежности и желания. Но испытывала неловкость от того, что не чувствует ничего, кроме благодарности и теплоты. И самой неловкости. Ей стало страшно. Анжелика по-прежнему улыбалась Никите, но внутри обмирало сердце. Она никогда его не полюбит так, как он того хочет. Можно попытаться, попробовать, заставить себя, обмануть собственные чувства. Он хороший, он достоин. Разве нужно что-то еще?

Потом к ним присоединился Эдвард Эванс с ослепительно-рыжей женщиной. Смеялся и шутил, выглядел счастливым. Он был на своем месте, в мире, к которому успел привыкнуть и не понимал, что кто-то может не хотеть там быть. Глядя на Эдварда, высокого и красиво стареющего мужчину, подтянутого, богато одетого, довольного собой и окружающими, Анжелика острее, чем обычно поняла, какие чужие они для нее. Блестящие, преуспевающие Эвансы. И оба — завидные женихи для алчущих их денег и внимания присутствующих женщин и девушек. Сейчас она отчетливо увидела причины, заставившие Софию уехать. Она чувствовала себя лишней, чужой на их празднике жизни. Два Марса и одна Венера. Тяжело, наверное, ей было и холодно.

13

Девушки вышли из-за столика и направились на поиски туалетов. Они никак не ожидали, что Макс последует за ними. Энжи обернулась только один раз, и, прочитав во взгляде Эванса отблеск жалости, осознала, что он не лжет. В груди стало холодно и пусто. В жизни случаются чудеса, но не с ней. Красивый и хороший парень, верный и преданный — это всегда чужой парень.

— Может, не пойдем? — шепнула Миле на ухо Лика. Она не хотела выглядеть дурой на глазах Эванса и лучшей подруги. Не хотела, чтобы Мила расстроилась из-за поведения Никиты. Брат, все-таки.

— Не смеши, Лик. Его там нет, — отмахнулась Кравченко.

Энжи шла за подругой на ватных ногах. И вот он — конечный пункт. Злосчастная дамская комната. Неподобающее место для интимных встреч. Мила повернулась к Максу, смерила его уничтожающим взглядом, ухмыльнулась и опустила ручку двери…. Не поддалась. Лика видела, как напряглись плечи подруги. Ей было жаль. Их обеих. И себя, и Милу…. Не нужно было начинать. Сидели бы себе.

— Заело, — пробормотала Мила. Снова дернула.

— Заперто, — уверенно заявил Макс. Энжи прислонилась спиной к стене, безучастно наблюдая за происходящим.

О чем она думала? Не о чем. Понимание придет позже.

Мила не хотела сдаваться. И теперь в ее попытках ворваться в туалет, было нечто комичное, жалкое и нелепое.

Дверь все-таки открылась. Минуты через две. Это была Фрея. Энжи вздрогнула, прикусив губу от неожиданности. Хоть Ник и ушел танцевать вместе с подружкой Макса, Лика не допускала мысли, что с ним в туалете может быть она. Как ей удалось? За несколько минут?

Мила тоже замерла, невольно отпрянув, глядя потрясенным взглядом на красивую блондинку, самодовольно улыбающуюся. Ни тени смущения. Она лишь поправила бретельку на платье.

— Простите, что создала очередь, — бросила Фрея, и, стуча каблучками, вернулась в зал ресторана.

Через несколько секунд вышел Ник. Он не заметил ни Макса, ни сестру. Его взгляд испуганно метнулся к лицу Анжелики. Она отвела глаза. Словно хотела себя заставить поверить в то, что это не он. И не она, стоит, как идиотка, под дверями туалета, подлавливая парня на измене. Зато Мила видела все. Она заметила небрежность в одежде и растрепанные волосы брата, но не нашла ни одного слова для него. Только с ужасом смотрела.

— Мы просто разговаривали, — краснея, обратился Ник к застывшей, как изваяние, Лике. Боль и отчаянье в голосе. Она знала, что он сожалеет. Но от этого не легче.

— Не смеши, Ник, — Лика выставила вперед руки, словно отгораживаясь от него. — Не звони мне больше.

И последовала примеру Фреи. Ушла. Быстро, не оглядываясь. Мила последовала за подругой.

— Идиот, — бросила на прощание брату.

А Макс остался, наблюдая за поникшим парнем Анжелики.

Ник какое-то время стоял, опустив голову, сунув руки в карманы брюк, переживая и осознавая масштабы случившегося.

— Я говорил Энжи, что ты ей не пара, — пожав плечами, небрежно сообщил Эванс. Ник вскинул голову. Голубые глаза посветлели от обуревавших его чувств. Чистая ярость. Макс ухмыльнулся. Поздно, мальчик. Дело сделано. Ты не у дел.

— Это ты… — сиплым голосом сдавленно проговорил Ник, сжимая руки в кулаки. — Ты подослал эту шлюху.

— Как грубо, — поморщился Макс. — Про даму, подарившей тебе массу удовольствия. Я-то знаю нехилые возможности и таланты Фреи. Ей трудно отказать. Я понимаю.

— Ты больной извращенец, — повысив тональность, крикнул Ник. Макс выглядел совершенно спокойно.

— Держи себя в руках. Если хочешь обвинить кого-то в своих грехах, посмотри в зеркало.

— Но у нас действительно ничего не было. Я просто пытался ей объяснить, что она мне не нравится.

— Сегодня, может, и не было. Но Энжи ты все равно ничего не докажешь. Фрея откровенна со мной. И я наслышан о вашем спонтанном романе.

— Не было никакого романа, — гневно заорал Ник.

— Мне пофиг. Честное слово. Пофиг на твою и ее нравственность. Ты обманул Энжи, и мне неприятно, но лично против тебя я ничего не имею.

— Ты подговорил Фрею. Она …

— Я устал от нашего бессмысленного разговора. Мы не в детском саду. Если даже, я попросил свою подругу, обратить на тебя внимание, то насильно с тебя штаны она точно не снимала. Ты поддался соблазну, значит, твои чувства к Анжелике не настолько сильны, как ты считаешь.

— Что ты можешь знать о чувствах…, — Ник, наконец, овладел собой, взял эмоции под контроль. — И ты понятия не имеешь, как страдает Энжи в твоем доме, как ненавидит тебя. Ты можешь выставить меня предателем и изменщиком, но ее отношение к тебе не измениться. Я не знаю, зачем тебе это нужно. Но запомни, что сегодня мы оба разбили ее сердце.

— Не торопи события, друг мой. Я пока только планирую это сделать, — криво улыбнулся Макс, и, развернувшись на пятках, пошел прочь.

14

ГЛАВА 6

«Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги.»

Фрейд.

— Уже поздно, Лик, и бар закрывается, — тронув за плечо безучастную подругу, тихо сказала Мила. Анжелика вздрогнула, растерянно оглянулась по сторонам. Дешевая забегаловка совсем опустела. Сомнительный контингент разбрелся по домам на шатающихся ногах. Бармен смотрел настороженно и отчужденно. Она не помнила, как попала сюда.

Сбежала из ресторана и шла, куда глаза глядят, а верная подруга за ней. Видимо, по дороге они замерзли и зашли в этот кабак. Обычно говорят: с корабля на бал, а у нее вышло наоборот. Как нелепо они смотрелись. Две красивые девушки в дорогих нарядах в третьесортном заведении. К ним даже не приставали, остерегались…. Мила молчала, не докучая разговорами и ненужными утешениями. Милая, понимающая.

Верность и преданность…. Существуют ли пределы времени, способные их измерить? Лика познакомилась с Милой год назад, всего год, и обрела в ней близкого человека и хорошего друга. А Ник не продержался трех месяцев. Наверное, ей повезло…. Она узнала сейчас, как глупо доверять мужчинам. Внутреннее чутье не подвело Анжелику, когда она решила не спешить переводить отношения с Никитой на следующий уровень.

— Нам пора, — снова повторила Мила. Анжелика сфокусировала на подруге туманный взгляд. Кивнула. — Я бы очень хотела позвать тебя к себе. Но там Ник.

— Я понимаю, вернусь домой. Макс, наверное, будет веселиться до утра. Так что он мне не помешает заливать подушку слезами, — Лика встала, поправляя платье. — У меня есть немного денег. Давай, счет оплатим и такси поймаем. Страшно разгуливать ночью в этом районе.

— Хорошо. Рассчитайте нас, пожалуйста, — махнула бармену Мила. Мужчина раздраженно нахмурился, но подошел. Забрал деньги.

В такси у Анжелики сорвало клапан внутренних терзаний. Молчать и дальше не было сил.

— Я не злюсь на него, Мила, — шепотом сказала она, глядя в окно. Мелькающие огни, ночной праздно гуляющий город. Витрины, магазины, влюбленные парочки, хулиганы….

— А надо бы. Я убью его. Не знаю, что за черт вселился в Ника. Это так на него не похоже. Уверена, что у него есть свое объяснение.

— Меня не интересуют объяснения. Я не имею права устраивать истерики и бросаться обвинениями. Что между нами было? Пара ночных звонков, прогулки за руку и несколько целомудренных поцелуев. Может, он передумал, может, не захотел ждать. Мы еще не повзрослели, Мил. А для серьезных отношений нужно, чтобы оба партнера были взрослыми.

— А ты была ли ребенком-то? Посмотри на себя. Лика, ты самая взрослая на нашем курсе. Наивная — да, но не ребенок. Единственный твой недостаток — нехватка опыта, а это дело наживное.

— Теперь у меня есть опыт, — печально улыбнулась Анжелика.

— Не такого опыта я для тебя хотела, — Мила нежно сжала пальцы подруги, — Прости его, если можешь. Я не знаю, что сказать…

— Ничего не говори. Ник — замечательный, и обязательно будет счастлив. Видимо, я не та, которая нужна ему.

— Он влюблен, я знаю, что влюблен.

— Неважно. Все пройдет. Мы забудем о случившемся и останемся добрыми друзьями. Будем считать, что не сложилось. Мне обидно только от того, что он сделал это на моей вечеринке, и об этом узнали другие люди. Чувствую себя глупо.

— Я понимаю, — кивнула Мила. — Но мне не дает покоя одна мысль…. Почему Фрея? Зачем этой холеной сучке понадобился скромный, по ее меркам, парень. Как ей удалось увлечь его за пару минут?

— Красивая, образованная, перспективная, богатая и сексуальная девушка выказала Нику свою заинтересованность, а он поддался на ее чары. Закономерность, и только. Мало, кто смог бы устоять. Ты ее видела. Странно, что Макс так спокойно отреагировал.

— Слабо сказано. Он даже обрадовался. Вспомни, как он подталкивал нас пойти искать Ника и Фрею. Знал, где они.

Девушки переглянулись в сумраке салона такси. Лика почувствовала, как в груди защемило сердце, холодок прошелся по спине. Мила отчасти права. Странная ситуация. Какой-то парень уводит из-под носа Макса его подружку, а он и бровью не ведет, прикрываясь мнимой тревогой о своей сводной сестре.

— Похоже на сговор, — озвучила Мила мысли Анжелики.

— А смысл? Что от этого получает Макс?

— Ты мне скажи. Я чего-то не знаю? — напряженный взгляд остановился на лице Лики, которая отвела глаза в сторону. Тряхнула головой.

— Абсурд! Он же не псих.

— Ага, ты сама-то поняла, что сказала? Я не удивлюсь, если шизанутый на всю голову Эванс спланировал все заранее. Это ни в коей мере, не оправдывает поведение Ника. Но Макс способен на подобную подлость.

— Зачем?

15

Следующие дни прошли как в тумане. Приближался конец учебного года и вместе с ним итоговые экзамены. Курсовые проекты, контрольные и увеличившаяся нагрузка забирали все время и силы Анжелики. Она еще никогда так прилежно и старательно не училась. Даже преподаватели заметили, как всерьез девушка взялась за учебу. Лика уверенно шла на высшие баллы по всем предметам. Мила только разводила руками, когда на любые ее предложения погулять или сходить в кафе, Лика отвечала отказом, ссылаясь на подготовку к экзаменам. Иногда они готовились вместе. И Мила пыталась поговорить о Нике, рассказывала о его терзаниях и страданиях. Анжелика игнорировала подобные беседы, просто молчала в ответ. Ник все еще звонил ей, на что-то надеясь, встречал возле колледжа, шел за ней по пятам до самого дома. Лика ни разу не заговорила с ним, ни разу не взяла трубку.

Через месяц Никита смирился и оставил девушку в покое. А еще через месяц Анжелика окончила курс с отличием. Но на оглашении итогов года, она выглядела печальной и подавленной. Впереди маячили два месяца каникул. Шестьдесят долгих дней наедине с собой.

— Давай уедем, — предложила Мила. По случаю удачного окончания курса, ей удалось-таки заманить подругу в кафе. — В Италию, например. Отдохнем, погуляем по Риму, развеемся. Будем бездельничать и флиртовать с очаровательными итальянцами. Ничто так не лечит раненое сердце и уязвленную гордость, как курортный роман.

— Я подумаю, — без энтузиазма ответила Лика.

— Ты подумай, а я пока узнаю насчет путевок.

— Мне не хочется снова просить у Макса денег, — нахмурилась Анжелика.

— Но ты вроде говорила, что у вас перемирие. Он тебе звонит, даже забирает из колледжа.

— Два раза, Мил. Два раза Макс забирал меня. Мы не стали большими друзьями, если ты об этом. Просто научились выносить друг друга.

— Но он переводит тебе деньги на карту, — настаивала Мила.

— Их недостаточно, чтобы поехать в Рим. Юридически Эванс не обязан меня содержать и дальше. Было бы честнее, в каникулы, немного заработать денег.

— Если бы он не хотел тебя содержать, то не делал бы этого. Я терпеть не могу этого парня, но ясно одно — он никогда не будет делать что-то против своего желания. Меня немного смущают мотивы его щедрости, но это отдельный разговор.

— Я не могу. Хотела бы, Мил, но не могу. Извини. Ты поезжай. Не стоит отказывать себе в удовольствии ради меня. Я обижусь, если ты застрянешь в Лондоне на все каникулы.

— В кого ты такая упрямая? — печально улыбнулась Мила. — И гордая.

Девушки просидели в кафе до закрытия. Разъехались по домам ближе к полуночи. Анжелика убедила Милу поехать без нее, но ей потребовалось на это почти два часа. Поднимаясь по ступенькам к запасному входу, она планировала следующий день. Утром встанет пораньше и обратится к Эдварду Эвансу с просьбой найти ей работу на лето в своем офисе. Лика знала, что дядя Эдди не откажет, и даже обрадуется. Ей нужен опыт работы и практика. А крупный отраслевой холдинг «ЗЭМС Компани» — идеальное место для начала карьеры.

Приняв решение, Лика успокоилась, и впервые за много месяцев вошла в дом без привычного напряжения. В смежной с холлом «тихой» гостиной горел свет. Играла музыка, которую перекрывал женский смех. Анжелика скептически усмехнулась. Ей предстояло пройти мимо, чтобы дойти до лестницы. Не могли выбрать другую гостиную? Девушка сняла туфли, и попыталась прокрасться незамеченной. Но, как назло, именно в этот момент очередной подружке Макса приспичило поехать домой.

Разумеется, ее заметили.

— Привет, — взгляд Макса метнулся к ней. Он встал с дивана, застегивая рубашку. На полу пустые бокалы, тарелка с фруктами, две бутылки из-под шампанского. — Ты поздно.

— Посидели с Милой, — прижимая туфли к груди, ответила Лика. Подружка Макса широко ей улыбнулась, протянула изящную ладонь.

— А я Карла. Мы с Максом коллеги. Я уже ухожу.

— Здорово. Удачи. Я тоже ухожу. На чердак, — не очень-то вежливо ответила Лика. Хорошенькое личико блондинки испортила напряженная работа мысли.

— На чердак? — переспросила она, так и не разгадав для себя тайну мира.

— Ты у коллеги спроси, он пояснит, — кивнула на Макса, и, выпрямив спину, потопала к лестнице. Эванс усмехнувшись, смотрел ей вслед.

— Ты найдешь дорогу, Карла? — сухо спросил он, не глядя на гостью. Она удивилась, обиженно надула губки.

— Ты разве меня не отвезешь?

— Нет. Поймаешь такси. Ты меня вымотала, детка. Нет сил, — очаровательно улыбнулся.

— Ну, тогда ладно, — просияла блондинка, — До встречи в офисе, милый.

Анжелика только успела надеть халат, как в дверь комнаты постучали. Она раздраженно закатила глаза.

— Что тебе, Макс? — распахнув дверь, спросила она. Эванс подвинул ее плечом, и вошел.

— Слушай, почему у тебя всегда чисто, как в больнице? — бегло оглядевшись, бросил он. И не спросив разрешения, плюхнулся на ее кровать. Лика заскрежетала зубами, вымученно улыбнулась.

16

— Почему ты не купишь собственный самолет? Неужели еще не заработал? — сразу после команды стюардессы «пристегнуть ремни», Энжи заметно занервничала и начала болтать без умолку. Макс же выглядел собранным и невозмутимым.

— Представь, еще нет, — ухмыльнулся Эванс в ответ, выразительно посмотрев на ее барабанящие по подлокотнику пальчики. — К тому же я покупаю только ту, технику, которую создает наша с отцом компания. Не доверяю другим производителям.

— Ага, Бентли и Ягуар «3ЭМС Компании» выпустила для тебя подпольно? — иронично заметила Лика.

— Нет, но их протестировал наш технический отдел, прежде чем я оплатил покупку, — ответил Макс.— Самолеты даже самые лучшие мои инженеры не потянут. Не тот уровень компетенции.

— Понятно, — протянула девушка. — И что собираетесь продвигать в России?

— Медицинское оборудование.

— Какое именно?

— Тебе действительно интересно? — скептически спросил Макс.

— Стала бы я спрашивать, — Насупилась Лика.

—Хорошо. Кардиологическое направление. Новые экономичные материалы, отличное качество, новые технологии, доступные цены. Это кратко. Захочешь почитать бизнес-план, дай знать.

— Не уверена, что осилю и половину. Я давно хотела спросить….

— Валяй, раз уж тебе не сидится спокойно, а я добрый.

— Ты не добрый. Но я спрошу. Лейбл компании «3ЭМС», у него есть какая-нибудь расшифровка? Или просто набор букв и цифр.

— А ты подумай.

— Ну, какие-нибудь элементарные механические системы? — девушка неловко рассмеялась. Макс ее веселья не разделял. — Только причем тут цифра 3? Три направления? ИТ — технологии, мобильная техника и медицинская аппаратура.

— Все гораздо проще, Энжи, — отрицательно качнул головой Эванс. — Компания 3ЭМС создана моим отцом с нуля, и является семейным бизнесом. Конечно, теперь у нас есть акционеры и инвесторы, но контрольный пакет акций принадлежит нам с Эдвардом. ЭМС — это Эдвард, Максимилиан и София. 3 — количество владельцев.

— О… — выдохнула Анжелика, искоса взглянув на напряженный профиль Макса. Она не знала, что еще добавить. Семьи больше нет, а аббревиатура осталась.

— Чем собираешься заняться в Москве? — заполнил паузу в разговоре Эванс. Лика неосознанно скользила взглядом по чертам его лица, линии плеч и шеи. Он был одет в джинсы и спортивную толстовку. Выглядел моложе. Иначе. Совсем другой. Еще более привлекательный, спортивный. Сексуальный. Невозможно не замечать, как на него оглядываются женщины. Она их понимала.

— Не знаю пока, — пожала плечами. — Приведу в порядок квартиру. На полноценный ремонт времени не хватит, но кое-что успею подлатать….

— Все еще планируешь переехать? — оборвал ее Макс. — В Лондоне куда больше возможностей для карьеры и вообще…. Условия жизни, медицинская страховка, наконец.

— Там у меня ничего нет. А в Москве есть жилье. Неплохое начало. Многие только мечтают приобрести квартиру в Москве, всю жизнь копят или влезают в кредиты. А мне повезло.

— Тебе повезло, — сухо подтвердил Эванс. — Но в Лондоне у тебя есть я, и Эдвард. Мы поможем. Есть друзья, в конце концов. В Москве — никого.

— Друзья — дело наживное. Я не могу и дальше рассчитывать на вашу помощь, Максим.

— Я просил….— в голосе появились металлические нотки.

— Какая разница? Ладно, Макс. Вам не нужно беспокоиться обо мне. Я выучусь, встану на ноги, найду хорошую работу. Не обещаю, что сразу смогу расплатиться с вами, но я постараюсь.

— Похвальное желание, и мне нравятся твои планы. Честолюбивые, но абсолютно нереальные. К тому же, я не возьму с тебя ни цента. София хотела, чтобы я заботился о тебе. Я это сделал.

— Ты бы предпочел другой вариант, — покачала головой девушка. В голосе ее слышалась горечь. — Вариант, в котором меня бы не существовало в природе.

Они встретились взглядами. Синие глаза не хотели открывать истинные мысли. Как обычно. Стеклянные шоры, за которыми плескалась бездна пустоты. Но губы изогнула быстрая улыбка…. Умерла, так и не родившись, не коснувшись глаз.

— Зря ты так думаешь, — произнес он, отвернувшись. — Ты придаешь особую пикантность моей жизни. Мне нравится спорить с тобой. У тебя все эмоции и мысли на лице написаны. Так забавно наблюдать, как ты упрямо поджимаешь губы, но не смеешь дерзить мне. Иногда я специально злил тебя, чтобы понаблюдать за твоей реакцией. Естественность и честность — в моем окружении — большая редкость. Я и в офисе, на конференциях и собраниях занимаюсь тем же — наблюдаю за выражениями лиц моих оппонентов и коллег. Намеренно ставлю их в ступор, чтобы вывести на чистую воду. В бизнесе важно понимать истинные мотивы сотрудника или конкурента, их положительные и отрицательные стороны. Ну и границу терпения. Они меня ненавидят, считают тираном и самодуром. А я забавляюсь. Имею право. Как руководитель.

17

ГЛАВА 7

«Я вам не нужна; для вас я только шелуха, которую терпят ради зерна».

Ш. Бронте. «Джейн Эйр».

Москва.

Однако после двух часов мучений и нервного перенапряжения, Анжелика снова засомневалась в собственных выводах. Макс, проснувшись, вел себя обыденно, подчеркнуто вежливо и равнодушно. Неужели ему нравится мучить ее подобным образом. Лика порядком устала от длительной игры в кошки-мышки. После приступа внезапной откровенности Эванса, она уже знала, что ему доставляет удовольствие вводить людей в шокирующие непредвиденные ситуации, дабы оценить ответную реакцию. И, как, по его мнению, она должна была отреагировать? С самолета далеко не убежишь.

Что за бес вселился в Эванса? Что скрывается за сексуальными намеками? Ему блондинок мало? Каждую неделю новая, хотя нет, в последнее время реже. Или еще одно испытание придумал? Забавляется? Девушка не переставала думать об этом, едва поспевая за широкими и быстрыми шагами Макса. Они остановились у такси, Лика облегченно вздохнула, перевела дух. Служащие аэропорта загружали в багажник сумки и чемоданы. Один — Лики, два — Макса. Зачем ему столько вещей?

Еще час ехали по Москве. Родные столичные пробки. Лика с жадностью всматривалась в пейзажи за окном, неустанно повторяя, что Москва стала совсем другой. Столько домов выросло, людей заметно прибавилось, милиция на каждом шагу, вывески, рекламы. Так не похоже на Лондон. Анжелика улыбалась.

— Я дома, — шептала она, — Дома.

Макс не разделял ее радости, он мрачно хмурился, и просматривал почту в мобильнике.

Остановились у гостиницы Метрополь. Какая шикарная! Лика никогда не жила в гостиницах и сейчас не видела в этом смысла.

— Я бы предпочла поехать в свою квартиру, — заявила она, когда Макс бесцеремонно подхватив ее за локоть, потащил внутрь. Перед ними распахнули дверь, приветливо поздоровались. Ух, а внутри как потрясно! Лика остолбенела. Не думала, что после огромного особняка Эванса, ее можно чем-то удивить.

— Макс, я не останусь здесь, — вспомнив, что он так и не ответил, снова заупрямилась Лика. Он отпустил ее перед стойкой рессепшн. Красивая блондинка(!) широко улыбнулась.

— Добрый день, мистер Эванс, — сказала она по-английски, — Ваш номер готов. Багаж уже на месте. Если возникнут вопросы или пожелания, пожалуйста, воспользуйтесь телефоном внутренней связи. Ресторан работает круглосуточно. На весь срок аренды за вами зарезервирован столик номер пятнадцать. Удачного отдыха. Вас проводить?

— Не нужно. Я уже останавливался здесь, знаю расположением номеров.

— Мы всегда рады вас видеть, мистер Эванс, — девушка произнесла дежурную фразу и протянула ключ, точнее карту. Одну! Лика хмуро взглянула на непроницаемый профиль Макса.

— Эй, ты не слышишь, что я говорю? — остановилась, решительно отказываясь идти дальше. Макс повернулся к ней, посмотрел, как на капризного надоедливого ребенка.

— Мы поднимемся в номер, и там поговорим, — спокойно ответил он. Лика потрясенно уставилась в холодные глаза. Двухчасовые страхи снова вернулись.

— Нет, — вздернула подбородок. На них начали оглядываться постояльцы и гости гостиницы.

— В твоей квартире работает бригада строителей. Ты хочешь после долгой дороги нанюхаться краски и отдохнуть под аккомпанемент дрели и отбойного молотка? — спросил он терпеливо-раздраженным тоном.

— Что? Какая бригада? — притихшим голосом спросила девушка.

— Ты говорила, что хочешь сделать ремонт. Я все устроил еще до отлета. Экономлю твое и мое время. Скажи спасибо.

— Я тебя не просила. Я даже не говорила…, — вспыхнула Анжелика.

— Это не спасибо, но я привык к твоей неблагодарности. Пошли, я устал, мне нужно в душ, и через час у меня важная встреча.

— Ты специально это подстроил, — подозрительно прошипела девушка. Макс выразительно закатил глаза, и снова схватив ее за руку, с силой потащил к лифтам.

— Конечно, ты права. Прислонившись к стенке зеркальной кабинки, — бросил Эванс. Лика беспомощно наблюдала за его отражением в четырех стенах. Зажмурила глаза. Невыносимо. Так много Макса, — я все делаю специально, и главное — назло, — продолжил он сухим тоном, — специально кормлю тебя, специально одеваю, оплачиваю обучение, пополняю карту, везу в отпуск тоже специально, и ремонт в твоей квартире мне нужен только для того, чтобы досадить тебе. Вот какой я тиран и извращенец. Да я зациклен на тебе, Энжи. Просто житья не даю. И мне удается… как ни странно. Ты постоянно и всем недовольна.

— Это не так, — оскорблено воскликнула Лика, — я ценю все, что ты делаешь.

— Ну-ну, — скептически усмехнулся.

Они исчерпали запас красноречия. Дорога вымотала обоих, желание и дальше пререкаться иссякло, выдохлось. Молча, шли по коридору. Макс впереди, Лика на полшага сзади. Как щенок за хозяином.

Остановился у двери номера, провел картой по замку, раздался характерный щелчок. Макс вошел. Лика осталась в коридоре. Он обернулся в дверях.

18

— Меня не покидает ощущение, Максим, что ваши мысли сегодня далеки от темы нашего разговора, — задумчиво поглядывая на молодого собеседника, с легкой улыбкой заметил седовласый солидный мужчина. За соседним столиком и на входе дежурили его телохранители, и Макс прекрасно понимал, что время этого влиятельного человека расписано по минутам.

— Максимилиан, — рискнул поправить Эванс. Мужчина снисходительно кивнул, и Макс чуть-чуть наклонился вперед, уверенно взглянул в глаза, — Игорь Владимирович, возможно, я озвучил предложение нашей компании недостаточно детально, но готов исправить первое впечатление. Завтра же на вашу почту будет выслан подробный отчет и видео-презентация по интересующему вас и нас вопросу. Если ваш интерес не угаснет, вы можете рассчитывать на мое сотрудничество.

— Мне нравится ваша дерзость, Максимилиан, — вскинув бровь, заявил Игорь Владимирович, — вы обаятельный и самонадеянный молодой человек. Вы не льстец и не лжец. Вы не оправдываетесь, но я знаю, что вы только что прилетели, и не успели отдохнуть. Вкладывать деньги в молодых и перспективных всегда выигрышно. Я бы на вас поставил. Но у меня есть последний вопрос.

— Слушаю, — кивнул Макс, откинувшись назад, заинтересованно, с тенью любопытства наблюдая за влиятельным московским миллионером.

— Ваша рассеянность и отвлеченность объясняется не только усталостью. Есть что-то еще. Вам не интересно? Личная неприязнь? Я немногим нравлюсь, поэтому можете не смущаться. На наших деловых отношениях ваш ответ не отразится, — мужчина хитро прищурился, усмехнулся, — если он мне понравится... этот ваш ответ.

Макс даже бровью не повел. Наоборот, в его взгляде мелькнуло нечто, напоминающее уважение. Он кивнул, принимая вызов.

— Вы хотите, чтобы я сказал правду? — спросил Эванс.

— Да, Максимилиан? Итак...

— Вы не вызываете у меня отрицательных эмоций. Да и мало, кто способен, — Макс неопределенно пожал плечами, — я так устроен, Игорь Владимирович. Меня интересует только результат, а вы могли бы мне помочь достичь желанного результата. Будем считать, что частично я ответил. И мне не может быть неинтересно обсуждать детали нашего возможного сотрудничества, так как, от него зависит все тот же пресловутый желанный результат. Моя рассеянность действительно связано с усталостью, но усталость — для нас с вами нормальное состояние. Привычное, я бы сказал. Дело в другом.

— В чем же? — заинтересованно склонился Игорь Владимирович, не скрывая нетерпения. Неужели будни успешных и богатых так тоскливы? Макс не был знаком с любопытством. Считал его напрасной тратой времени. Нужно информация — добудь ее. Вот и все.

— Я приехал в Москву не один.

— Вот как? — понимающе улыбнулся мужчина, поправив галстук, — Женщина? И вы оставили ее, чтобы встретится со мной?

— Да, разумеется, — кивнул Эванс. — Она давно не была в России, хотя родом отсюда. Когда я уходил, моя спутница была немного не в себе от переполнявших ее чувств. И я просто волнуюсь, как бы она чего не выкинула....

Макс замолчал и натянуто улыбнулся. А собеседник пристально наблюдал за ним, что-то прикидывая в уме.

— Что ж, понимаю. Женщины — такие взбалмошные, непредсказуемые создания. Вы ее еще не приручили?

Эванс прищурил глаза, личность Старостова Игоря Владимировича перестала быть загадочной. Последний вопрос очень многое о нем сказал.

— Отчего же? Она не проявляет признаков строптивости.

— Это очень хорошо. Может, на следующую встречу вы возьмете ее с собой? И у вас убавиться проблем. И девушка развлечется.

— Боюсь, она заскучает на наших переговорах. Это ни к чему.

— Бросьте, Эванс. Если вы взяли девушку с собой, значит, она ваша коллега. Постоянной любовницы у вас нет, жены тоже. Я проверил.

— Вы правы, — усмехнулся Макс, — Ни жены, ни любовницы. Но та, о которой я говорю, никогда не работала в нашем холдинге.

— И кто же она?

— Моя сестра. Вы должны знать и о ней тоже, раз узнали об отсутствии жены и любовницы.

— О...., — разочаровано протянул Старостов, — конечно, семейные связи — это замечательно, трогательно. Но сложно представить вас в роли заботливого брата.

— Мне тоже, — кивнул Эванс, в глазах мелькнула сталь. Игорь Старостов снова насторожился.

— Что ж, мое предложение меняется, — в глазах мужчины появилось непонятное выражение. Я приглашаю вас и вашу сестру завтра на вечеринку в приват клуб «Мэри». Стиль одежды вечерний, пропуска доставят утром.

— С удовольствием будем, — после непродолжительной паузы, ответил Макс.

Мужчины разошлись, пожав друг другу руки. Вся охрана Старостова вышла вместе с ним. Зал ресторана резко опустел. Макс встал, напряженные скулы заострились. Итог встречи получился не таким, как он планировал.

Но впереди Эванса ждал еще один неприятный сюрприз. Анжелики в номере не оказалось. Она не оставила записку, не прислала сообщение, и телефон с собой не взяла.

19

ГЛАВА 8

….и всё сложилось легко, как пасьянс; как пишут в романах: они были созданы друг для друга, потом мы начали укладываться спать, застревали в пледе, свисали с краёв; потом мне захотелось пить, потом ему в туалет; короче, заснули мы под утро, а в куполе медленно появлялось небо, космос; и я подумала на прощание с явью: «почему его оставили родители, такого нежного, надменного, слабого;

он ведь так и не вырос…»

Ники Кален. «Арена»

— Я слышу, как ты думаешь, — бросил Макс, легким движением снимая галстук, потом пиджак. Лика наблюдала, как он аккуратно вешает вещи во встроенный гардероб.

— Фраза из дешевого романа, — отозвалась девушка. Он разгладил невидимые складки на пиджаке, хлопнул дверцей шкафа. Улыбнулся мягко, терпеливо, не глядя на нее.

— Никогда не читал романы, тем более, дешевые. И ты тоже. Тебе нужно остыть, Энжи. Ты слишком напряжена и расстроена. Уверен, что горячий душ тебе поможет. А потом мы продолжим.

Последняя капля. Зубы девушки заскрежетали, перед глазами поплыли белые мухи. Может, обморок спасет?

— Иди ты знаешь куда!? Со своей гребаной заботой. Ты ненормальный, Макс. Абсолютно свихнувшийся! — закричала она.

Эванс медленно расстегивал пуговицы на рубашке, всем видом демонстрируя полнейшее равнодушие к ее словам.

— Ты ведешь себя некрасиво, Энжи. Кричишь, оскорбляешь меня.

— И это говоришь ты? После всего, что вывез мне в машине? Ты спятил, Макс Эванс. С чего ты взял, что я мечтаю о тебе? И, вообще, почему ты думаешь, что у меня до сих пор не было парней? Опоздал, мачо недоделанный, — девушка уперла руки в боки, и требовательно посмотрела в синие умиротворенные глаза. Макс снял рубашку. Зараза… черт бы побрал его божественный торс. Лика закусила губу от досады. Но не могла не смотреть. Конечно, он делал это намеренно. Шоу для одного зрителя, точнее, одной… идиотки.

— Первый вопрос — глупый. Даже отвечать лень. Начнем со второго, — Макс широко улыбнулся, блеснув зубами и ямочками на щеках. Ее взгляд запутался в его длинных ресницах. Дыхание перехватило, — Я знаком с твоим гинекологом.

— Что? — потрясенно выдохнула Лика, но привыкнув, ни чему уже не удивляться, быстро взяла себя в руки/ — Я не была у нее полгода.

— Полгода ты лила слезы по неверной подружке, — напомнил Макс.

— Благодаря тебе.

— Ты склонна заблуждаться, а я нет. Прекрати, это глупо. Мы уже все решили. Ты не сказала «нет», хотя я довольно давно тебя внимательно слушаю, — мужчина взялся за ремень на брюках. Лика шумно выдохнула, попятившись назад.

— Ты что это делаешь? — голос стих от напряжения. Эванс рассмеялся.

— Видела бы ты свое лицо, Энжи. Не пугайся ты так. Я же не маньяк, чтобы так сходу наброситься на невинную девушку.

— Я могу отказаться? — спросила она, стараясь не смотреть, как Эванс вытаскивает ремень из брюк. Он догола решил раздеться?

— Можешь, но не хочешь. Просто иди в душ, Энжи. Смой с себя кладбищенскую пыль и ненужную нам обоим скромность.

— Макс, это же шутка? Розыгрыш…, — в последней отчаянной надежде погасли непролитые слезы. — Я не в твоем вкусе. Я не блондинка. Я не такая, как они. И ты прав, все это глупо, и нелепо. Черт, ты даже не хочешь меня. Я же не слепая, Макс.

— Мне снять брюки, чтобы ты убедилась в обратном? — иронично поинтересовался Эванс. Жаркая краска обожгла щеки Анжелики, спустилась на шею. Она тряхнула головой, на ватных ногах ступив на свою «половину» номера. Почти вслепую нашарила в чемодане летний легкий шелковый халатик и чистую смену белья. Макс все это время спокойно наблюдал за ее неловкими манипуляциями и смущенным лицом. Он казался безучастным и собранным, словно ничего необычного не происходило. Словно все шло по плану. Еще одному извращенному плану Максимилиана Эванса. Он играл в знатока душ. Похолодев, девушка внезапно поняла, что все эти годы Макс знал правду. Разве не об этом говорили его слова и поступки….

Боже, какая дуреха! Наивная глупая гусыня. Мила сразу почувствовала неладное в поведении Макса, и только Лика продолжала строить песочные замки. Дождалась прилива! Идиотка.

Она закрылась в ванной комнате, включив душ. Прислонилась к холодной кафельной стене. Страх ушел, как ни странно. Да, и боялась ли она на самом деле? Холодная дрожь — не что иное, как волнение. Макс прав. Она не сказала «нет». Словно ждала чего-то подобного. В глубине души. И что теперь? Просто позволить ему сломать себя так же, как десятки других? А что потом?

— Энжи! — в дверь ванной комнаты постучали. Лика прижала к груди банное полотенце, глядя огромными испуганными глазами на собственное отражение в зеркале. Он же не войдет? Не посмеет?

— Энжи, мне нужно уйти. Срочное дело. Я недолго, — голос Макса звучал раздраженно. Его планы кто-то осмелился нарушить. Отсрочка. Лика выдохнула, выпрямилась в полный рост, встала под теплые струи душа.

20

— Чего тебе нужно? Неужели нельзя было подождать до завтра. Поздновато для визита вежливости.

Пожилая женщина с седыми волосами, спрятанными под цветастый платок в ярко-красном атласном халате, безмятежно улыбнулась, поставив перед гостем кружку с чаем. Мужчина даже не взглянул на предложенный напиток. Он сверлил взглядом худосочную старушку в нелепом одеянии, лишь иногда, как бы вскользь замечая окружающую их убогую обстановку.

— Визит вежливости, Максим, это когда ты меня приглашаешь в гости. А тут наоборот. Не брюзжи, надолго я тебя не задержу, — присаживаясь на скрипучий табурет, улыбнулась женщина.

— Как ты узнала, что я в Москве? — задал Эванс вопрос, который не давал ему покоя весь путь от центра в пригород.

— Случайно. Зашла проверить могилку дочери, а там прибрано, цветы, свежие. Я и подумала, что никак внучок приехал. Ты пей чай, не стесняйся.

— Марта, — Макс взглянул в мутные голубые глаза. — Мне казалось, что мы поняли друг друга много лет назад. Отец оплатил твое лечение, перечисляет ежемесячное пособие. И до сих пор тебя устраивали наши взаимоотношения.

— Отец настроил тебя против старой одинокой женщины. А я твоя бабушка, между прочим.

— Я узнал об этом, когда мне исполнилось восемь. И почти сразу ты снова исчезла. Мне не нужны проблемы. Если хочешь денег, я дам. Ты выглядишь неплохо, и, возможно, болезнь отступила, но я не намерен проверять на себе.

— Я здорова. И мне не нужны деньги, Максим. Я просто хотела увидеть, каким ты вырос, — в глазах мелькнули слезы.

— Они все ошибались, — женщина ласково улыбалась. — Ты не унаследовал ни мои гены, ни мое безумие.

— Марта, мне нужно идти. Я рад, что ты в порядке. И мне искренне жаль, что ты одинока. Я здесь проездом, ненадолго. Слишком поздно для возобновления семейных уз. Поздно и ненужно. Ни тебе, ни мне, — Макс Эванс встал. Взгляд его был холоден и неприступен, — Не нужно искать меня и звонить. Ничего личного. Извини.

— Подожди, а та девочка, которую удочерила Соня…. С ней все хорошо?

— Ее судьба тебя тоже не касается. До свидания, Марта.

Женщина поднялась, чтобы проводить гостя до дверей.

— Когда-то я была похожа на тебя. Гордая и неприступная. Думала, что справлюсь в одиночку. Решила не быть обузой, бросила всех, кого могла. И что теперь, Максим? Посмотри на меня. Нравится тебе такое отражение?

— Ты безумна, Марта, — Макс криво усмехнулся, протянул руку и пожал костлявую ладонь своей бабушки. — Мне очень жаль. Жаль, что ты не узнала об этом раньше. Нам нельзя иметь семью.

— Но моя дочь была здорова… — с болью в голосе произнесла Марта. На морщинистом лице отразилось глубокое страдание.

— Она просто оказалась носителем больных генов. Прошу, Марта, если тебе не безразличен я и ради памяти Софии, не напоминай мне о том, что я такое. И почему.

— Но ты не обречен, — воскликнула старуха. Глаза ее болезненно заблестели.

— Я — бомба замедленного действия, Марта. И все, что я могу сделать — это оказаться, как можно дальше от близких мне людей, до того, как рванет.

— Мальчик мой, прости…, — женщина вцепилась в руку Макса, но он с силой освободился от ее пальцев и выбежал из квартиры.

Машина с личным водителем ждала у подъезда, но Максимилиан Эванс решил пройти несколько улиц пешком. Ему нужно остыть, привести мысли в порядок. Успокоиться. Встреча с Мартой напомнила ему о том, от чего бежала семья Эвансов в другую страну. Как пощечина из прошлого. И именно сейчас, когда он почти перестал ждать.

Глупо! Глупо! Как глупо! Самонадеянно! Нельзя спрятаться от реальности. Укрыться на другом конце мира и начать с белого листа. И все же эти годы… он почти поверил, что беда прошла мимо, врачи ошиблись. И чудовище никогда не проснется.

Но оно жило. Господи, оно жило внутри и сейчас там, царапает сердце и душу ржавыми когтями, кричит глухим голосом. Рвется наружу. Макс резко остановился у одной из московских неоновых витрин. Поймал взглядом свое отражение. В памяти всплыло лицо Марты, и еще одно… детское, невинное, красивое и такое безжалостное.

«Давай поиграем, Макс? Готов побегать от смерти?»

Мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Эй, босс, дождь начинается, — притормозив, окрикнул Макса водитель наемной машины, — может, ну его. Вы и так в прекрасной форме.

Эванс глянул на него так, словно впервые за вечер увидел по-настоящему.

— Да, Саш. Поехали.

21

Анжелика спала. Уснула. Кто бы мог подумать…. Ироничная улыбка скользнула по губам Макса. Не сбежала. Он знал, что она останется. Нашел взглядом стеклянный стакан с розой. Все женщины предсказуемы, а эта больше других. Наивная, романтичная. Кто он в ее глазах? И почему она готова принять его любым? Какая странная привязанность! И все же он не хочет отпустить ее, хотя должен. Обязан дать девушке свободу. Позволить быть счастливой и любимой. А с ним ее ждет только боль. Она не заслужила.

Макс стиснул зубы. Он тоже не заслужил.

Бог не спрашивает, кого карать, а кого нет. Почему он должен?

— Если меня ждет ад, я возьму тебя с собой, — тихо произнес Эванс, присаживаясь на краешек тахты. Конечно, Энжи не легла в его постель. Это было бы слишком для нее.

Он осторожно отбросил в сторону одеяло и, взяв девушку на руки, понес на свою половину номера. Энжи не проснулась. Сказался тяжелый день и сумасшедший вечер. Макс усмехнулся, вспомнив, как она растерялась в машине. Господи, какие огромные глаза у нее были, когда дурочка поняла, что ее время пришло. Но разве Энжи не об этом мечтала? У каждой девчонки есть свой кумир. Он не напрашивался. И в мыслях не было. Лика сама выбрала. Не заметить было невозможно. Макс и сам не мог поверить, что однажды что-то почувствует к угловатому подростку, и про себя посмеивался над ее влюбленностью. И она раздражала его безмерно. Щенячья преданность и робкие взгляды исподлобья. Он всегда ощущал неловкость, когда они были наедине. Все дело в ее глазах, которые, как зеркало отражали ее мысли. Он не говорил отцу, а тот не догадывался.

А потом Анжелика стала взрослеть. И уже не взгляд девочки-подростка, но женщины преследовал его. И ничего не меняло ее привязанности. Ни другие женщины, ни равнодушное отношение, ни откровенное пренебрежение. И эта игра затянула его. Он начал ждать. Она становилась старше. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…. Он находил причины, чтобы отсрочить, оттянуть момент. Безумие. Никто бы не понял его тяги к совсем юной девчонке. Даже, если ей исполнится двадцать пять, в глазах общества Макс Эванс останется ее опекуном. Но, когда Максу было дело до мнения общества?

Он положил ее на прохладные простыни. Она потянулась, повернулась на бок, поджав колени. Короткая шелковая сорочка обнажила длинные ноги до самых бедер. Темные волосы разметались по подушке. Макс сел рядом, изучающее скользнул по спящей девушке внимательным взглядом. Ее тело не было для него загадкой. Они жили в одном доме, купались в одном бассейне. Но одно дело смотреть, совсем другое — касаться. В самолете Энжи испугалась, отпрянула. И сейчас он не хотел тревожить ее умиротворенный сон. Пусть поспит. У них впереди много времени. Он долго ждал. Несколько часов ничего уже не изменят.

Макс разделся и лег рядом с девушкой, накрыв их обоих одеялом. Спустя минуту он уже спал.

Лика не сразу поняла, что ее наглым образом переместили, воспользовавшись крепким сном. Она мирно спала, вытянувшись на шелковых простынях, руки покоились под подушкой, одеяло, сбившись в комок, между ног. Ощущение источника тепла где-то совсем рядом, пробудило девушку. Она сонно моргнула, оглядываясь по сторонам. В темноте трудно было разобрать обстановку, тем более что в незнакомом месте. Лика хотела повернуться на другой бок и совершила роковую ошибку, потому что наткнулась на тот самый источник тепла, который ее смутил во сне. Не просто наткнулась, а прижалась спиной к безмятежно вздымающейся груди Макса Эванса. Никого другого, разумеется, в ее кровати, быть не могло. Хотя… Глаза привыкли к темноте, и теперь девушка разглядела, что находится в огромной постели Макса. Вздрогнув, как от ожога, девушка попыталась отпрянуть, но в этот самый момент на ее талию властно легла тяжелая рука мужчины, крепче прижимая к сильному горячему телу. Девушку бросило в жар, она лихорадочно пыталась придумать, как выйти из ситуации с минимальными потерями, но в тоже время тело ее наполнила предательская нега. Не хотелось ничего предпринимать. И какой смысл? Она уже дала свой ответ, оставшись здесь. Расслабиться, укутаться его теплом, плыть навстречу новым ощущениям. В темноте ее смущение останется незамеченным, но Лика чувствовала, как горит ее лицо. Тело покрылось испариной, от напряжения запульсировала кровь в висках. Она боялась дышать, боялась разбудить его и выдать свое бодрствование. Ладонь Макса лениво скользнула по ее животу, и вверх, накрыла грудь. Он прижался к ее бедрам, и девушка с ужасом поняла, что на нем совсем нет одежды. И одна часть его тела точно не спит. Точнее, две. Рука Макса мягко поглаживала грудь девушки сквозь тонкий шелк ночной рубашки. Лика лежала не шелохнувшись, оцепенев и почти ничего не чувствуя от испуга. Теплое равномерное дыхание Максимилиана шевелило волоски на затылке девушки. Спиной и ягодицами она ощущала всю мощь его сильного тела. Струйка пота стекла между лопаток. Слишком близко. Она дернулась, попыталась освободиться из крепких объятий. … Макс удержал ее. Губы прошлись по хрупкой девичьей шее.

— Куда собралась? — хрипло шепнул он ей в ухо, обдав горячим дыханием. Лика вздрогнула, напряглась, прикусила губу. Макс сжал пальцами ее сосок, губы поцеловали чувствительное местечко за ушком, — Расслабься, я тебя не съем. Будь послушной девочкой, и тебе все понравится. Договорились?

Лика не нашла храбрости для ответа и просто кивнула.

— Умница. Я знал, что мы договоримся. И не нужно меня стесняться, малыш. Мы оба знаем, что меня трудно удивить, — добавил Эванс. Его пальцы продолжали поглаживать ее сосок, сначала один, потом другой, губы нежно касались затылка и плеч девушки, свободно гуляли по линии шеи. Она все еще не видела его лица, и выражения глаз, но степень возрастающего интереса Макса выдавала определенная часть тела, прижимающая к ее попке все активнее. Грудь под умелыми ласками Эванса налилась, соски предательски затвердели, низ живота стянуло пульсирующей сладкой болью. Она сжала колени, но ощущения только усилились. Макс взял ее лицо за подбородок и, развернув к себе, впервые поцеловал. Глубокий горячий поцелуй, чувственный, страстный, проникновенный. Нежный, непристойно-интимный. Словно качели, возбуждение и адреналин, холодок под ложечкой. Лика ответила ему с не меньшим пылом, и почувствовала его улыбку на своих губах. Сердце затрепыхалось, как крошечная бабочка.

22

Утром Максу снова удалось покорить Лику своей заботой и внимательностью. Когда она проснулась, ее уже ждал завтрак в постели и еще одна желтая роза. Макс был в душе. Энжи слышала шум воды в ванной комнате. А потом он вышел…. В полотенце, с мокрыми волосами…. Капли воды стекали по его рельефным плечам и прессу, как у мужчин-моделей из рекламы трусов. Синие глаза безмятежно улыбались ей, особенно яркие после принятия водных процедур. Кусок бекона застрял в горле. Лика закашлялась и выпила воды, в смущении отводя взгляд. Она все это видела раньше. И тело, и глаза, и подтянутую задницу, но теперь ее реакция изменилась. Девушка вспомнила, что он делал с ней своим божественным телом этой ночью, и испытала мощный прилив сексуального желания. «Я схожу с ума, превращаюсь в одну из его озабоченных девиц» — испуганно пронеслась в голове шальная мысль, а, может, и не настолько шальная.

— Привет… — пробормотала Лика себе под нос. Макс сел рядом, сорвал виноградинку с ветки на подносе и бросил себе в рот. Подмигнул порозовевшей девушке.

— Привет. Два дня, — он лукаво улыбнулся.

— Зачем ты мне это говоришь? — нахмурилась Анжелика. Сделала еще глоток воды и поставила стакан на поднос. Завтрак был вкусным и сытным. Теперь снова захотелось спать.

— Тебя всегда выдают глаза и щеки, — Макс потянулся к ней, взял за подбородок и поцеловал в губы. Лика с ужасом услышала собственный стон, когда его язык проник в ее рот, — Вот теперь, привет, — Оторвавшись, сказал он. Лика с удовлетворением отметила, его неровное дыхание и потемневшие глаза. Поцелуй не оставил Макса равнодушным.

— Какие планы? — спросила она, надевая протянутый Максом шелковый халат.

— Поедем в город. Я отвезу тебя к врачу. Потом мы погуляем. Пообедаем. А вечером нам придется пойти на вечеринку. Мы оба приглашены. Отказаться я не мог. Очень важный клиент. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда марш в душ, собираться и краситься. На все у тебя полчаса.

— Подожди, что за врач? — не поняла Анжелика.

— Хороший женский врач, — пояснил Макс, — Посмотрит тебя, проверит, все ли хорошо. Выпишет таблетки. Кстати, вот. Выпей. Сейчас одну и через двенадцать часов еще одну, — Он взял из шкафчика блистер на две таблетки и протянул девушке. Она хмуро смотрела на него, но таблетки взяла, — Нам же не нужны проблемы. Правда?

— Конечно, — смущенно кивнула Лика и скрылась в ванной.

День прошел чудесно, если не считать визита к гинекологу, но и там, в принципе, все было не так плохо. Выписали противозачаточные таблетки, и Макс сразу выкупил на полгода вперед. Строго-настрого предупредил, чтобы Лика не забывала про них. Возможно, ей стоило поблагодарить его за подобное проявление участия к ее здоровью, но все равно на душе как-то кошки скребли.

А потом они гуляли по Москве. Чистые пруды. Красная площадь. Лика не узнавала родной город, и радостно вдыхала его далеко нечистый, но такой знакомый запах. Все-таки у нее были здесь счастливые моменты. Особенно, когда появилась София. Анжелике было девять, когда они увидели друг друга первый раз. Невозможно забыть этот момент. Как и другой…. Когда Лика увидела сына Софии. В день похорон своей матери. Анжелика считала ее настоящей матерью, потому что свою почти не помнила. София вернула в семью девочки радость, уют и тепло. Отец совсем бросил пить, взялся за ум, и все должно было длиться бесконечно. Но смерть не дает отсрочек. Сначала умер отец, потом болезнь съела Софию очень быстро. Какие-то полгода, и от прежнего семейного гнездышка остались только руины. Странно, что в такой солнечный и радостный день на Анжелику накатили столь печальные воспоминания. Макс держал ее за руку, небо голубело, теплый ветер гулял в волосах, но в душе таилась грусть. Девушка знала цену счастливым моментам. И знала, как неумолима судьба. Как один день, час, минута, могут изменить все, перевернуть мир с ног на голову, оставив пепел и дым. Макс заметил задумчивое меланхоличное состояние спутницы, но не лез к ней с вопросами, и Лика задавалась вопросом, когда он стал таким мудрым. Или всегда был таким. Для других…. Однако, странное объяснение собственного поведения, было предоставлено ей утром. Лика слабо верила, что Макс сам понимал, что двигало им раньше. Или она преувеличивает? И не было никаких издевок и придирок, а банальная забота и тревога? Какое это имеет значение теперь?

Они кормили крошками голубей на площади и ели гамбургеры с уличного лотка. Мимо шли люди, ехали машины, а Лика и Макс никуда не спешили. И девушке казалось, что она попала в сказочный мир. На один день. Тягучий, безмятежный, чарующе-теплый день.

— Я не хочу, чтобы ты менялся, — неожиданно серьезно произнесла Анжелика, когда Эванс аккуратно стер с ее губ капли соуса влажной салфеткой.

— Поверь, малыш. Я тоже этого не хочу, — не менее серьезно ответил Максимилиан. Он отвернулся, глядя на спокойную гладь Москвы-реки у них за спиной. — Нам пора возвращаться. В восемь нужно быть на вечеринке.

И они пошли, взявшись за руки. Лика улыбалась, прижимаясь щекой к его плечу. Все женщины Москвы сейчас завидовали ей.

***

— Что ты делаешь? — с любопытством спросила Анжелика, наблюдая, как Эванс сосредоточенно роется в ее шкафу. Девушка восседала на своей тахте, поджав под себя ноги, в махровом халате и с влажными волосами. Она пыталась сделать себе маникюр. В номере резко пахло химией.

23

ГЛАВА 9

—Так много людей, — Анжелика испуганно оглядывалась, вцепившись в локоть своего спутника. Знакомая волна паники накатила на девушку. Шумные вечеринки никогда ее не привлекали.

— Не волнуйся. Просто держись рядом. Ни с кем, не разговаривай, и постоянно находись в поле моего зрения, — напутствовал Макс, мягко расслабляя ее пальцы на своем локте. — Ты со мной. Тебя никто не тронет. Хочешь шампанского? — спросил Эванс, тревожно взглянув в ее бледное напряженное лицо, — Энжи, ничего плохого не случится. Тебя здесь никто не знает. Наверное, стоило оставить помаду. Ты очень бледна.

— Утешил, — нервно усмехнулась Лика, и благодарно кивнула, когда Макс подал ей бокал с шампанским, ловко поймав с подноса официанта. Ее взгляд невольно остановился на его губах, и она поспешно отвернулась, ощутив, как щеки снова ее предают.

— Тебе нужно чаще думать о сексе, — шепнул ей на ухо Макс. Лика чуть шампанским не поперхнулась и незаметно пихнула его локтем в бок.

Анжелика сразу заметила в толпе хозяина вечеринки, не смотря на отсутствие опыта посещения подобных заведений. Гости расступались перед высоким статным седоволосым мужчиной с опасным взглядом и неприступным выражением лица. Неопределенного возраста. Словно в пятьдесят ему сделали прививку от старости, но с тех пор он прожил еще лет двести. Только глаза выдают годы, проведенные в угоду себе любимому. Мужчине улыбались, провожали взглядами, шептались за его спиной. Лика сильнее прижалась к плечу Макса, заметив, что этот стареющий король вечеринок направился к ним.

— Макс Эванс, рад приветствовать тебя и твою спутницу, — мужчина вытянул губы в неприятной улыбке. Бледные мутные глаза болотного оттенка так же не придавали ему шарма.

Макс Эванс вежливо улыбнулся, но Лике показалось, что он напряжен не меньше, чем она. Просто успешнее скрывает неловкость или даже неприязнь.

— Игорь Владимирович, спасибо за приглашение. Чудесное место, — Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Вам оно понравится еще больше, если останетесь на заключительную часть, — мужчина впился своими жуткими глазами в лицо Макса Эванса. Анжелика ощутила, как неприятный холодок пробежал по спине.

— К сожалению, моя сестра слишком молода для взрослых развлечений, — Бесстрастно улыбнулся Эванс. Энжи выразительно взглянула на него, но промолчала, решив, что не стоит требовать объяснений перед этим странным типом.

— Значит, вы настаиваете…, — тихо проговорил мужчина, словно обращаясь к самому себе. Циничный изучающий взгляд детально прошелся по Анжелике, — Удачного вам вечера, друзья. Но ты мне еще понадобишься, Эванс. Хочу представить тебя важным людям. Они тебе очень пригодятся в будущем.

— Хорошо. Я пока найду наш с Анжеликой столик, — Ответил Макс.

— Вам помогут с радостью. Официанты тут очень расторопны. Рад был познакомиться, Анжелика. Чудное имя. Чудное.

У девушки волоски зашевелились на затылке, когда этот жуткий человек посмотрел ей прямо в глаза. И облегченно повисла на руке Макса, когда он ушел.

— Кто это? — чуть охрипшим голосом спросила она. Макс неопределенно махнул рукой.

— Старостов, местный денежный мешок и кладезь необходимых мне связей. Преотвратный тип, — пояснил Эванс. — Похоже, наш столик, — Отодвинул стул, приглашая свою даму сесть, опередив официанта. Все удивительнее и удивительнее.

— Почему ты соврал? — не могла не спросить Анжелика.

— О чем ты? — Макс не смотрел на нее, а наблюдал, как официант разливает вино по бокалам.

— Про сестру. Ты меня стесняешься?

— Что? — Эванс удивленно взглянул на нее. — У меня есть документальное подтверждение, что у нас одна мать.

— Я не о том спрашиваю. Ты намеренно уходишь от ответа.

Макс дождался, пока от столика отойдут лишние уши, и, протянув руку, практически вырвал у Лики из пальцев бокал с вином.

— Не пить. Ничего здесь не пить, если бутылка вскрыта не при тебе. Ясно? Если я отойду, ни куда с этого места не вставать. Можешь заказать воду в пластиковой бутылке, — Макс говорил серьезно, с раздраженной ноткой, словно она опять стала для него помехой и обузой. Лика почувствовала, как в груди нарастает обида.

— Может, ошейник мне купишь? Чтоб наверняка никуда не делась, — огрызнулась девушка. Макс больно сжал ее пальцы, заставив вскрикнуть от неожиданности.

— Послушай, дитя неразумное. Я не хотел говорить, но, видимо, придется, или ты точно устроишь мне чудный вечер. Если бы я мог послать Старостова, я бы это сделал, и никуда бы сегодня не пошел, тем более, с тобой. Но он мне нужен. Его связи и влияние. Я совершил глупость, сказав, что приехал не один. И получил приглашение на двоих. После нашей с ним встречи, я навел дополнительный справки, и кое-что узнал. Это опасный человек. Люди его достатка часто страдают от скуки и придумывают себе самые странные развлечения. Если ты будешь вести себя разумно и поддерживать легенду, то нам с тобой не грозит предложение стать частью очередного шоу Старостова. Как правило, жен и родственников они не трогают, если те сами не желают поучаствовать.

24

Анжелику разбудило солнце, проникшее жадными лучами в номер сквозь приоткрытые жалюзи … и обжигающее желание, поглотившее и подчинившее ее слабое тело. Может, ей приснился один из «этих» снов, или все дело в Максе, прижимающемся к ней своей никогда не спящей частью тела. В плену первобытных инстинктов она выгнула спину и потерлась об него. Его ладонь, спокойно отдыхающая на ее животе, проснулась и ожила, скользнула в крошечные трусики и узнала ее тайну.

— И тебе доброе утро, — хриплый смешок раздался над самым ее ухом. Он прижался пульсирующим членом к упругим ягодицам девушки, глухо застонав, — Ты совсем меня доконать хочешь? — спросил Макс, его пальцы скользнули во влажное лоно, раздвигая нежные лепестки. Он выругался, услышав, как она всхлипнула и часто задышала. Ведьма.

— Я могу, Макс…, — пробормотала она едва слышно. Но он понял. Его губы оставили влажный след на ее шее, взялись за мочку уха.

— Ты уверена? — спросил он, опытным движением руки лаская чувствительный бугорок. Свободная рука потянула вниз резинку ее трусиков, — Не будешь жаловаться потом?

— Нет.

Новый стон вырвался из ее горла. Руки Эванса дрожали, как и все его тело. Один день воздержания — немного, но рядом с такой чувственной и отзывчивой любовницей — настоящая пытка. Он наклонил ее вперед, зная, что в этой позе вероятность боли минимальна. Она была тугой и влажной, когда мужчина нетерпеливо вошел в нее одним уверенным толчком. Черт. Она так сильно сжимала его, ее мышцы просто неподражаемы, а вот его собственная выдержка готова была дать трещину. Сцепив челюсти, Макс продолжал двигаться, из-за всех сил пытаясь отсрочить кульминацию. Но ее стоны только подстегивали его. Боже, неужели вчера она была девственницей? Девушка выгибалась, встречая каждое его движение. Невероятно отзывчивая, хрупкая, нежная и страстная, как он сам. Макс почувствовал, когда волна напряжения прошла по ее телу, сердце забилось под его ладонью, она вцепилась в его бедро, сдерживая крик. Но закричал он, отдавшись, наконец, удовольствию в полную силу, погружаясь в нее до упора и изливаясь в тесные глубины.

— Ты просто чудо, Энжи, — прошептал Макс Эванс, пять минут спустя. Ровно столько ему понадобилось, чтобы обрести ясность мысли и дар речи. Он нежно провел пальцами вдоль линии ее скул, вглядываясь в черты лица. Она изменилась. Неужели он сделал ее такой? Анжелика сияла, светилась чувственностью. Ангел пропал. Его девочка стала женщиной. Прекрасной и обольстительной, как сам грех.

— Мне нужно позвонить, — неожиданно сообщил Макс, и перекатился на край кровати. Лика томно улыбалась, наблюдая за ним.

— Ты опоздал? — тихо спросила девушка. Эванс стоял у прикроватного столика, держа в руке свой айфон, обнаженный и великолепный. В лучах утреннего солнца. Адонис.

— Нет, я никуда не поеду, — буднично сообщил Макс. Лика удивленно свела брови, спустила ноги на пол, прижимая к груди одеяло.

Макс отошел к окну, и разговаривал по телефону, глядя на проснувшийся город. Анжелика скрылась в душе, воспользовавшись свободной минуткой. Ровно через три минуту в дверь ванной комнаты постучали. Не сложно было догадать, кто потревожил ее уединение.

— Потрешь мне спинку? — спросил Макс, широко улыбаясь, в темно-синих глазах плескалась жажда.

— Ты отменил встречу?

— Встречи. Все. Держись, малыш. Сегодня я весь твой. И мы не выйдем из этого номера до завтрашнего утра, — сексуальная ухмылка тронула чувственные губы Макса. Лика нервно сглотнула. Нет, она, конечно, не против…. Но целый день — слишком много для неопытной девушки.

оказалось, что возможности ее хрупкого тела просто неиссякаемы. Она сама не ожидала, что способна пережить нечто подобное. Анжелика читала в романах, про ураган страсти, так вот, ее ожидал не ураган, а буря, самая настоящая буря. С грозами и приливами. Цунами, не меньше. Все исчезло: стены, пол, потолок, даже постель, на которой соединились воедино два тела. Часы, минуты, день, ночь, утро. Ей казалось, что прошла вечность или миг. Каждый раз время растягивалось или ускорялось. Ни конца, ни края. Сумасшествие. Удовольствие через боль, безумное желание на грани истощения физических сил. Крики, вздохи, рычание, влажные простыни, горячие потные тела, запах секса, пропитавший замкнутое пространство.

Она не попросила пощады.

25

ГЛАВА 10

— Тебе, правда, все нравится?

— Я не верю, что это наша старая квартира, — Анжелика быстро перемещалась из комнаты в комнату, в кухню, в ванну и снова по кругу. Макс неподвижно стоял в небольшом светлом коридоре, с улыбкой наблюдая за ее перемещениями, и взлетающим подолом легкого летнего сарафанчика. Белый хлопок в мелкий черный кружок. Но, черт возьми, в нем она выглядела куда сексуальнее, чем высушенные блондинки в Прадо.

— Когда-то я тоже жил здесь, — зачем-то вспомнил он, и тут же поспешил сменить тему. Запах краски щекотал ноздри. Но он тоже был доволен, тем, как потрудились ремонтники и дизайнеры. — Цвет стен и мебель хорошо контрастируют. Мне кажется, что здесь стало просторнее, чем раньше.

Лика, наконец, остановилась. Посреди гостиной залы. Волосы разметались по плечам, светлые серебряные глаза горят. Она абсолютно счастлива.

— Я в восторге, Макс! Не верю, что на все это…, — девушка развела руками, не находя слов. — Всего за неделю. И как ты успел?

— Ну, я не только валялся в постели, — усмехнулся Эванс. Ее щеки порозовели. Забавно, после всего, что между ними было за последние семь дней, она продолжает смущаться. Мило. Макс почувствовал возбуждение. Снова. А ведь утром они занимались любовью. И ночью, и прошлым вечером, и еще позавчера целый день, и все предыдущие дни. Навязчивое, не проходящее чувство. Словно одержимый подросток.

— А, по-моему, мы оба не вылезали из постели, — улыбнулась Лика, наклонив голову набок, — И по глазам вижу, что ты снова не против.

Ее смех, нежные мурлыкающе звуки и шаловливая улыбка добили Эванса.

— Не обновить ли нам диван? — приподняв бровь, спросил он, надвигаясь на девушку.

— Обязательно, иначе развалится.

Теперь захохотал Макс. Он схватил Анжелику за тонкую талию, привлекая к себе, и смеялся, спрятав лицо у нее в волосах.

— Он быстрее развалится, если мы не сможем вовремя остановиться.

Лика фыркнула, пожав плечами. Ее ладони скользнули под футболку Макса, снимая ненужный элемент одежды.

— А когда мы могли? — спросила она, глядя на него своими фантастическими серебряными глазами.

***

Вечером они гуляли по городу, держась за руки. Приятная привычка. Теперь прикосновения друг к другу стали жизненной необходимость, а еще недавно Лика боялась их, боялась Макса. Хотя нет. Неправда. Она не боялась Макса, никогда. Страх вызывали чувства, которые он пробуждал в ней. Что-то изменилось, неуловимо, кардинально. Сложно объяснить словами, как развеялись прежние опасения, растаяли принципы. Она всегда любила его, но теперь не нужно было скрывать, не нужно искать себе оправданий, не нужно прятаться на чердаке и до боли кусать губы, встречая утром очередную блондинку. Вот она — свобода! Анжелика почувствовала себя свободной, открывшись, отдавшись ему во всех мыслимых и немыслимых смыслах этого слова. Он бился в ее сердце. Темный ангел, которого она придумала и полюбила четыре года назад.

— Нам придется вернуться в Лондон, — вспомнив о реальном мире, печально произнесла Лика. — И погода испортилась.

— У нас есть четыре дня в запасе, — Макс обнял девушку за плечи, согревая теплом своего тела, — Отец меня расстреляет. Я уже устал объяснять, почему до сих пор не наладил деловые связи. Вместо того чтобы продвигать семейный бизнес, я больше недели двигаюсь только в одном месте. — Он ласково чмокнул девушку в макушку, — но, признаться, это лучшие переговоры в моей жизни.

— А тот ужасный тип? Ты с ним не договорился? — спросила Анжелика. Она заглянула в лицо Максима, и сразу заметила, как он напрягся.

— Он все еще обдумывает наше предложение, — хмуро ответил Макс, — Кстати, он приглашает нас завтра к себе домой на семейный ужин.

— Это же замечательно! — воскликнула Лика, — Нам нужно обязательно пойти. Если ужин семейный, то мне точно ничего не грозит. Отличный шанс для тебя.

Макс задумчиво смотрел под ноги. Он не разделял восторга спутницы.

— Я ему не доверяю. И меня смущает его настойчивый интерес ко мне и к тебе.

— Может, он просто вежлив.

— Как его сын? — Макс взглянул Анжелике в глаза. Холодок прошелся по спине девушки. Он впервые вспомнил об эпизоде в клубе. И она была уверена, что причиной его странного поведения в тот злополучный вечер, стал именно сын Старостова, точнее, недолгий разговор Лики с парнем.

— А причем тут его сын? — как можно равнодушнее спросила Анжелика. Макс отвел глаза в сторону.

— Мне показалось, что он тебе понравился. Или ты была просто вежлива?

— Да, я была вежлива, и нет, он мне не понравился. Я была с тобой, Макс. Разве этого недостаточно? Я сейчас с тобой. Неужели ты думаешь, что мне нужен кто-то еще? Что у меня хватит сил на кого-то еще? — Лика нежно улыбнулась спутнику и тоже обняла его, — Неужели ты ревнивец, Макс Эванс?

26

Оставалось только найти Анжелику и прочь, прочь из пристанища больного на голову миллиардера. Красивый буйно цветущий сад разместился на заднем дворе. Приятный аромат щекотал ноздри. Кто сказал, что в аду полыхает пламя и горят грешники? Нет, там цветут розы и гуляют красивые люди в Прадо и бриллиантах.

Черт. Не так-то просто отыскать отпрыска Старостова и Лику среди разросшихся яблонь и вишен на трех-четырех сотнях квадратных метров. Макс шел аккуратно выложенными плиткой дорожками, петляя между деревьями. Настоящий лабиринт. Заблудиться не составит труда. Вечернее солнце бросало длинные розоватые тени, постепенно скрываясь за горизонтом. Макс нервно стиснул челюсти, стараясь сохранить контроль. Старостов вывел его и себя, и он потерял свое хваленое душевное равновесие и невозмутимость. Подобное мало кому удавалось. Теперь еще Анжелика куда-то запропастилась. Но больше всего бесило, что с ней этот слащавый блондинчик. Макс слабо верил, что сыночек сильно отличается от отца, и не мог не волноваться о безопасности девушки. Не нужно было позволять им уходить вместе. Не нужно было ехать в этот чертов бордель, тем более что с самого начала идея сотрудничества со Старостовым казалась ему шаткой и сомнительной. Чрезмерная самоуверенность и вера в собственное всесилие на этот раз подвела Макса Эванса. Он ненавидел, когда люди поступали не так, как он ожидал. Ненавидел играть по чужим правилам, что делал в исключительных, крайних случаях.

Совсем близко раздался заливистый смех. Эванс замер, вздрогнув от неожиданности. Смеялась Анжелика. Другой голос, приглушенный, что-то говорил, и она снова взрывалась от приступа веселья. Хохочут, значит. Развлекаются. Весело им. Пока он все ноги истоптал, пытаясь найти эту маленькую…. Макс осекся, осознав, что хотел назвать Анжелику очень некрасивым словом. Черт подери, ее наивность и доверчивость когда-нибудь им обоим выйдет боком.

Макс завернул за угол и очутился на небольшой аккуратно подстриженной лужайке. Лика и ее спутник сидели к нему спиной на скамейке с резными ножками перед переливающимся разными цветами радуги фонтаном со статуей стройной девушки в центре, и не могли увидеть, как он появился. Слишком близко. Парень наклонился к плечу девушки и тихо нашептывал очередную байку, а она и не думала уклоняться, благосклонно улыбаясь и без смущения глядя ему в лицо. На коленях Анжелики покоилась желтая роза, которую ей подарил ее весельчак—кавалер. Какая идиллия! Макса передернуло. И было отчего!

До него донеслись отголоски их разговора. Не стоило скрываться, как ревнивому подростку, но Эванс ничего не мог с собой поделать. В нем бились противоречивые чувства и эмоции. Раздражение, гнев и усталость. Адский коктейль. Захотелось выпить и выкурить сигарету. А еще уйти, оставив их здесь.

— Ты врешь, я не верю, — весело щебетала Лика, шутливо ударив Константина розой по руке, — И куда я его дену? А, если он меня съест?

— Не съест. Я много ему о тебе рассказывал. И малыш просто мечтает познакомиться с тобой.

— Мы видимся второй раз. Когда ты успел много обо мне рассказать. И, вообще, с животными не разговаривают.

— Не правда. Ты же разговариваешь со мной, — Старостов-младший снова наклонился в девушке и взял ее руку. Лика рассмеялась, но руки не убрала.

— Прекрати меня смешить, — почти с мольбой проговорила девушка, — Твоя сестра права, ты настоящий клоун.

— Я люблю, когда люди улыбаются. Но отца и сестру я раздражаю, — Почти с грустью сказал парень. Конечно, Лика поверила ему.

— Просто они тебя переросли. Я не считаю, что твои шутки могут обидеть кого-то. Всему свое время и место.

— Да. Но мне не шестнадцать, а двадцать два.

— Мужчины взрослеют медленнее. Так, что там с ягуаром? — лика улыбнулась, толкнув его плечом, словно они давние приятели.

— Я его тебе не отдам. Но обязательно познакомлю вас в следующий раз.

— Я же говорила, что ты врун, — Фыркнула Лика, — Значит, никакого ягуара нет.

— Есть. Приходи завтра, и сама убедишься.

— Не уверена, что это удобно…..

Макс заметил, что Энжи отпустила голову, плечи ее напряглись. Неужели от мысли о нем?

— Почему нет? Брат не отпустит?

— Нет, дело не в этом, — Лика посмотрела парню в глаза. Улыбка ее была грустной.

— А в чем? — Константин снова взял ее за руку и придвинулся ближе. Куда еще ближе? Этого Эванс вынести не мог. В два шага мужчина оказался перед воркующей парочкой, сверкая ледяными глазами. Но, не смотря на бурю внутри, внешне Макс выглядел собранно и спокойно.

— Дело в том, что я ей не брат. И ты это знаешь, — произнес уверенным голосом Эванс. Лика побледнела, резко встала, шагнула навстречу к Максимилиану. Розу она оставила на скамейке. Отвратительно признавать, но Анжелика и Константин Старостов отлично смотрятся вместе. Молодые и красивые. Явно симпатизирующие друг другу. Это больно… впервые ощутить себя лишним. Хотя, нет, не впервые. Он уже видел ее такой, светящейся…. Рядом с другим.

— Нам пора? — тихо спросила она, растерянно и виновато глядя на него.