Отсутствие меры. Страсть Сатарова

ГЛАВА 1.1

— Василина, ты ещё долго? — наблюдая за моими действиями, младший братик успевает корчить рожи перед зеркалом.

— Долго.

— Ну и глазища. Полный отстой, — не унимается Демид, комментируя мой мейкап.

— Ты должен понимать, малыш, — ставлю ударение на согласных, — нравится тебе или нет, мне плевать, — мычу в нос, стараясь вывести идеальную стрелку.

— Ты похожа на Малефисенту. Она злая и страшная, — он вытаращивает глаза и жутко кривит рот, кого-то явно пародируя. Или, может, пытается продемонстрировать максимальную схожесть с героиней фильма.

— Чёрт, какой-то трэш, — не удерживаюсь от ругательства.

Подводка съезжает на нижнее веко, так как мелкий резким движением задевает мой локоть. Капец. Уже битый час пытаюсь накраситься. Раздражение растёт, и хочется сорваться на братике, но короткий стук в дверь не даёт вырваться гневной тираде.

— Василина, дом полон гостей. Марианна уже спустилась. А ты до сих пор не готова?! — вопрос риторический, но констатирующий факт. Это один из моих недостатков, над которым я усердно работаю, но пока безуспешно. Мы встречаемся глазами, и она сводит брови к переносице, понимая, время, данное на сборы, потрачено впустую.

— Мам, можно мне остаться в комнате? — и, подобно актрисе, вкладываю в просьбу жалобные ноты и щенячий взгляд.

— Ну, как ты думаешь? — напряжённая мимика точёного лица довольно красноречива.

— Ясно, — выдыхаю обречённо.

— Что случилось? — допытывается она.

— Голова разболелась, — конечно, я вру и переключаю взгляд на косметику, усердно собирая мелочь в органайзер.

— Этот номер не пройдёт, дорогая. Умойся и спускайся в холл. Наша семья тем и отличается — гостеприимством. Поторапливайся, — хозяйка дома непреклонна. — Демид, на выход, — звучит твёрдо, но у мамули всегда мягкая интонация в голосе, как бы она ни старалась навеять страх на домочадцев.

— Мам, я выгляжу словно общипанная мокрая курица.

— Курица… Общипанная курица, — передразнивает младший брат.

— Сынок, подобные высказывания не красят мужчину. Марш вниз. Я видела, как Дашенька приехала с родителями.

— Ееее, ееее, — малой вылетает пробкой из комнаты.

Оборачиваюсь и смотрю умоляющими глазами на эффектную блондинку.

Она всегда выглядит отпадно. Вся такая утончённая и статная. Ей не требовалось стоять у зеркала часами, чтобы выглядеть шикарно. Она — само совершенство.

Я восхищаюсь её красотой.

А иногда сетую на несправедливость, потому как идеальные гены передались только Марианне.

Демид не в счёт — он точная копия папы.

— Ты мне доверяешь? — зелёные глаза удерживают мой взгляд и слепят блеском.

— Ну, допустим.

— Ну, тогда уверяю тебя, ты выглядишь прекрасно. А без боевого раскраса так вообще потрясно, — с этими словами захлопывается дверь, а через секунду вновь открывается. — И да, Василина, актёрская игра слабовата, — роняет с ноткой иронии.

И так постоянно.

В любом споре, разговоре последнее слово остаётся за этой невероятной женщиной — она упрямица и мастер убеждения. Ей отец уступает, а он авторитет и крепкий орешек. Оставшись в комнате, ещё какое-то время смотрюсь в зеркало.

Никакая косметика не замаскирует россыпь мелких веснушек, которые отчётливо демонстрирует белоснежная кожа.

Их немного, и всё же…

Ничего не остаётся, как двинуться в ванную.

В охватившем отчаянии смываю неудавшийся макияж. Тщательно ополаскиваю лицо, затем обтираю бумажным полотенцем, под роем беспорядочных мыслей.

Бесконечные банкеты, слёты городской элиты и бизнес-партнёров в последние месяцы проходят в нашем доме довольно часто и изрядно утомляют. Физически и морально.

Конечно, официально причина столь массовых приёмов не озвучена, но я догадываюсь, что папа зондирует почву заблаговременно.

Через год он планирует баллотироваться в депутаты, и уже вовсю началась подготовка к предвыборной кампании.

Боюсь представить, что будет дальше.

А сейчас мне хочется тишины.

Бегло и скептически вновь изучаю себя — вся какая-то несуразная.

Покрасневшие глаза, распахнутые на пол-лица, и широкие брови вразлёт выделяются широкими пятнами, мне их словно Брежнев одолжил. Царствие ему небесное.

В нелепом сарафане фигура кажется угловатой, а грудь третьего размера смотрится неестественно.

Высокий лоб, этот курносый нос, чётко выраженные скулы — как по мне, ничего примечательного во внешности.

К тому же родинка над губой дико бесит. А эти губы — отдельная история, Анджелина Джоли ещё не догадывается, что её переплюнули.

Да, я жутко недовольна внешними данными, вопреки толпе ухажёров.

Единственным утешением служат волосы — длинные и волнистые.

Мама говорит, что тут вмешался её генофонд. Как-то выборочно он сработал, согласитесь.

А вот Марианна выиграла джекпот — моя старшая сестра, эталон красоты и женственности.

Словно скульптор кропотливо отработал каждый штрих её красивого лица, молчу уже про фигуру и грациозность.

К тому же она умна, честолюбива, а чертовски бешеная харизма сносит наповал.

Ведь не зря французский бренд косметики заключает с ней долгосрочный контракт.

Безусловно, я ухаживаю за собой — спа-салоны, спорт, медитации, принятие благ и тому подобное. Но от себя не сбежать, и никакие процедуры не спрячут истинной личности.

Пересилив внутреннее сопротивление и тяжело вздохнув, выхожу из спальни и медленно спускаюсь в холл.

Из гостиной доносятся разговоры и смех в сопровождении классического джаза.

Звуки становятся громче, и вот уже видны очертания нарядно одетых людей.

Кто-то лениво потягивает вино, другие оживлённо беседуют, образуя небольшие группы.

Мама, как всегда, в центре внимания. Она умеет располагать к себе людей и создавать атмосферу непринуждённости.

У папы много влиятельных друзей, коллег, и на политической арене они обладают хорошими связями, которые активно укрепляет отец.

ГЛАВА 1.2

Пальцы с силой смыкаются на периллах — ответ не требуется ждать, он обрушивается на меня лавиной.

Мой слух, подобно сонару, мгновенно улавливает знакомый голос из общего гула.

Он здесь.

И сердце пропускает удар, бешено трепыхаясь под ребрами.

Вся комната вращается, перед глазами красочная карусель.

Из помещения будто кислород выкачивают; глотки воздуха тяжелые, и вентиляция в легких прекращается.

— Боже, — шепчу себе под нос.

Внутри взрывается вулкан — палящий жар обдает кожу.

А кровь, подобно раскаленной лаве, стремительно течет по венам — бурлит от насыщения эмоциями.

Я горю в самом прямом смысле.

Горю чувствами уже много лет, но каждая встреча, как первый раз — выбивает из колеи, как щепку в океане швыряет из стороны в сторону.

Преодолеваю пролет лестницы на всех скоростях, хотя ног совсем не чувствую.

Взлетаю в гостиную, забыв об этикете и нормах приличия. Готова броситься в его объятия, но тело не слушается, а ступни прирастают к паркету.

В нескольких шагах от него останавливаюсь.

Все мои точки и полюса сконцентрированы на Акиме Артуровиче. Весь мой мир сужается до этого мужчины.

Я не видела его больше двух лет, и наконец он вернулся из длительной командировки.

Он, как маяк во тьме, выделяется среди толпы, и выцепить взглядом Сатарова несложно.

Замираю в восхищении. Сбивчивое дыхание выровнять пытаюсь.

Внушительный. Высокий. Стильно одетый. И невероятно недосягаемый.

Он стоит в профиль, и мне удается полюбоваться выразительными чертами лица и крепким телосложением.

Дух захватывает от мощи и исходящей силы, от безусловной уверенности.

Тяжелый подбородок, прямой нос и широкий лоб — всё до боли любимое.

Глубоко посаженные глаза и губы в кривой усмешке, как расстрел, вышибают мозги напрочь.

Его косые плечи и мышцы, спрятанные под свободной футболкой, играют при малейшем движении — на это можно смотреть вечность.

Загорелые руки держат бокал, и подушечки пальцев зудят от желания прикоснуться к узорам вздувшихся вен.

У него новая стрижка, черты лица приобрели большую резкость.

Для восприятия немного непривычно, но изменения только к лучшему — подчеркивают силу воли и мужественность.

Губкой впитываю мужской образ, потому как понятия не имею, когда удастся встретиться с ним снова.

Объект моего обожания ведет диалог с жутким незнакомцем.

Мужчины одного роста, массивной комплекции, и это устрашающее комбо давит звериной энергетикой.

Я вижу мистера Икс впервые — человек явно другого круга общения.

Какого? Напрашивается логичный вопрос.

В светских кругах об этом вслух не говорят, и я убеждена, мои домыслы не ошибочны.

Я никогда не придавала значения статусам, регалиям нашей семьи и не чувствовала над остальными превосходства. Вообще плевать.

Только сейчас идет разительный контраст — незнакомец не вписывается в раут, в общую картину, как, собственно, и в окружение приглашенных.

От него веет хищным холодом и опасностью.

Хочется всем телом съёжиться в комок.

И Сатаров с ним близок, это заметно невооруженным глазом.

Честно говоря, я бы предпочла избегать единого пространства с мрачным типом.

Ледяной взгляд подобен острию бритвы — живьем пускает на ремни.

В ленивых жестах и стойке улавливается порода, доминирование.

И Аким Артурович шлифует загадочный дуэт — властью и немыслимым притяжением.

Что может связывать Сатарова с матерым уголовником?

В том, что мистер Икс из тех самых далеких мест, я не сомневаюсь.

Но мой анализ обрывается.

Внезапно появляется роскошная брюнетка в ядовито-красном дизайнерском платье.

Оно подобно победоносному знамени и дерзкому вызову.

Макияж, укладка, драгоценности, сладкий аромат духов — подобных ей причисляют к тяжелому люксу и непомерной роскоши.

Как по мне, девушка приторная и яркая. Аж в глазах рябит.

Модель по-хозяйски обвивает ладонью локоть Акима.

Кто она такая?

Хотя на периферии сознания идет догадка, но я ее трусливо отметаю, как и похоронный звон над моими надеждами.

Колени пружинят, тело мурашит, а я, пригвожденная к полу, стою с липкой испариной, покрывшей позвоночник, и холодом, гуляющим меж лопаток.

Внутри разворачивается шторм, эмоции шквалируют — они как неудержимая волна, вовсю сносит, и катастрофически не хватает воздуха.

Первое, что хочется сделать — сорвать ее конечности, чтобы не смела касаться мужчины.

Второе — взять незнакомку за чертовски длинные волосы и выкинуть из нашего дома.

Только земля уходит из-под ног от Его реакции.

Мой возлюбленный притягивает девушку за талию и поцелуем в висок отправляет в горящий ад.

Сердце падает в желудок тяжелым камнем, и болезненные спазмы разносятся по всему телу, проламывая самый центр ложбинки.

В меня словно вливают кислоту, и каждая клетка расщепляется — от меня ничего не остаётся.

Я словно опустошенный сосуд, из которого высасывают жизнь.

Упорно смотрю перед собой и не верю происходящему.

Смотрю и отказываюсь принимать реальность.

А ком колючий такой противный в гортани разрастается и рвется наружу.

В глазах печет от бессилия, от режущей боли внутри, от паники, что нарастает с каждой секундой.

Маска приличия вот-вот треснет от натиска ревности.

В одно мгновение мир рушится на миллион осколков, каждый из которых вонзается в мое несчастное сердце.

ГЛАВА 2

— Селина, с тобой всё хорошо? — выводит из прострации мамин голос.

— Угу, — звук выдавить не удаётся, язык прилипает к нёбу от образовавшейся сухости во рту.

Прежде я не желала допускать мысли, что у него бывают дамы.

Даже ничего не значащие, даже если для здоровья.

А сегодня впервые он пришёл в компании женщины, да ещё такой шикарной.

Мадам ухоженная, утончённая, будто сошла с обложки, и это как удар в солнечное сплетение.

Между мной и Акимом всегда существовала связь.

Ментальная, вербальная, эмоциональная, какая именно, пока не разобралась.

Но я её чувствовала и наивно полагала, что она никогда не оборвётся.

А сейчас вся картина — какой-то кошмар.

Самый худший в моей жизни.

Она причиняет неимоверные страдания, и я не способна справляться с собой.

Слишком много сбивчивых мыслей и глушащих эмоций.

Боже. Мне даже думать больно.

— Тогда поздоровайся с гостями, — кивком указывает на толпу. — О тебе уже спрашивали, и не забудь к отцу подойти, — махая рукой, мамуля привлекает внимание троицы. Жуткий мистер Икс поспешно удаляется, а вот Сатаров и его спутница надвигаются.

— М-мам, послушай меня, — утягиваю женщину за рукав платья.

— Что, дорогая?

— Я на самом деле неважно себя чувствую. Мне действительно плохо. С утра живот крутит, и голова болит. Похоже, у меня ПМС, — на коротком выдохе выпаливаю. И это не наглый обман. В глазах темнеет от боли, она переполняет, и я задыхаюсь.

— Лидия? Нам пора уходить. Хотел попрощаться, — вкрадчивый голос останавливает мой монолог.

— Уже? Вечеринка в самом разгаре, Аким.

— Много дел, ты же знаешь, — плечи, спина каменеют.

— Очень жаль. Мы ведь не успели пообщаться.

— В следующий раз.

— Что ж, была рада вас увидеть. Приходите почаще.

— Обязательно. Заскочу как-нибудь. Я так понимаю, эта молодая особа — Василина? — низкий голос вибрирует в перепонках, и бешеной циркуляцией кровь бьёт по щекам. Сердце по новой заводится.

— Да, Аким. Это наша Лина.

—Приятно удивлён. И поражен, — механически поворачиваю голову, откуда исходит тембр. Горло сдавливает щупальцами от изучающего взгляда и неприкрытого интереса. Я проваливаюсь в синеву его глаз и барахтаюсь в их глубине. Они же подобны океану — рокочущему и необъятному.—Здравствуй, Василина, — он протягивает руку для пожатия, а я фактически парализована и ослеплена. Хотелось одного — покинуть злосчастный праздник.

—Здравствуйте, — отвечаю машинально пожатием. От прикосновения шершавой ладони пронзает током, и мелкий импульс разносится по коже. Он вскидывает брови, но лишь на секунду.

— Ты сильно изменилась за два года. На улице я бы наверняка тебя не узнал. Красавица, — надеюсь, он действительно так думает, а не вещает банальный словесный вброс. Меня разглядывают откровенно, словно я музейный экспонат. — Если не ошибаюсь, тебе скоро двадцать один исполнится?!

— Верно. Через неделю, — мямлю, что есть силы. Брюнетка скучающим видом проезжается по мне сверху вниз, а правая щека горит под прицелом мамы.

— Славный возраст. Он знаменует перемены, определяющие жизнь. И выбор. Как же быстро летит время, — но для меня ничего не изменилось — я по-прежнему влюблена в тебя.

— Друзья, есть предложение, — обращается к парочке мама, и я натягиваюсь до предела жилистыми струнами, догадываясь, какой последует речитатив. — От лица нашей семьи приглашаем вас в следующую субботу на празднование дня рождения Василины, — мама, видно, решила забить последний гвоздь в мой гроб. — Мы будем вас ждать.

— Мы не против, — отвечает выскочка, и волна гнева бьет ударной волной по голове. Да как она смеет? — Правда, дорогой?

Дорогой?

Аббревиатура служит ледяным ушатом, и из заторможенного состояния перехожу в атаку. Мне невыносимо находиться здесь! Я не могу смотреть! Не хочу видеть то, что вижу!

— Мам?! — Вспыхиваю вся. Горю, как папирусная бумага. Подчистую. Мозг искрит от бешенства, и контроль, считай, потерян. — Вообще, это мой праздник, и только мне решать, кого на него приглашать, а посторонним на нём не место, — огрызаюсь подстегиваемая яростью.

— Селина?! — Мама в недоумении и с распахнутыми глазами, видимо, пытается понять, какая муха меня укусила. Адель её зовут.

— Лидия, всё в порядке, — вступается Аким. Чем больше злит, типа он добродетель. — Василина права.

—Ничего не в порядке. Ясно?! — Парирую дерзостью.

— Что на тебя нашло? — хозяйка дома в явном шоке.

— Я же сказала — это мой праздник.

— Зайди к себе и ни шагу из комнаты. После мы поговорим, — строго отсекает женщина.

— С превеликим удовольствием, — не остаюсь в долгу.

Дважды говорить нет надобности, я покидаю помещение с обрывистым дыханием и сквозняком в груди.

Мне настолько больно, что хочется сбежать и напиться до беспамятства, впасть в кому, что угодно, только бы забыться.

С силой хлопаю дверью, оказавшись в своей спальне.

Здесь мой маленький мир, уголок, где можно обнажить свои чувства.

Включаю стерео и, уставившись в стену, пытаюсь привести дыхание в порядок.

Чёрт подери.

Не выходит.

Ощущение, что вся тяжесть мира медленно ложится на мои плечи.

И сложно двигаться. Сложно дышать.

Взяв айпад, стараюсь абстрагироваться, пролистывая ленту эскизов.

Я ни капли не жалею о сказанном. Да, простит меня мама.

Стилусом делаю наброски верхней одежды, но затем удаляю файлы, так как кажется всё ужасным и безвкусным.

Перед глазами стоит убивающая картина — он и она.

Я представляю их вместе.

Их утренние совместные завтраки. Походы по магазинам и кино.

И наверняка каждую ночь они занимаются нежным сексом. А затем изнеможденные ласками засыпают в обнимку.

Нет. Нет. Нестерпимо. Неправильно. Встряхиваю волосами. В моей голове им не быть вместе.

Пишу образ, который никогда не покидает мои мысли.

ГЛАВА 3

— С днём рождения тебя. С днём рождения, Василина. Будь счастлива и здорова, успешна и весела, — напеваю импровизированную песню под нос, переворачивая последний блин.

Настроение на высоте.

Хочется обнять мир, дарить заботу каждому и улыбаться всему, что происходит.

Хотя основное празднование дня рождения намечено к приезду Марианны, я все равно нахожусь в предвкушении тёплых поздравлений и подарков.

Я проснулась на удивление рано, в пять утра. Жаворонком я никогда не была.

Успела сделать пробежку. В качестве эксперимента затонировала волосы в розовый цвет и приняла бодрящий душ.

Сегодня мне не хочется тратить ни одной минуты в пустую.

Более того, я планирую устроить детокс от социальных сетей и максимально воздержаться от мессенджеров.

Да, все очень серьёзно — двадцать один год исполняется однажды.

В данную минуту я готовлю завтрак для всех членов семьи.

Аромат на кухне стоит невероятный. Стол ломится от изобилия блюд — я учла предпочтения каждого.

Шакшука с сочными томатами, моцареллой и душистой зеленью, так любимая папой.

Для Демида нажарила пышные панкейки под соусом тоффи и фруктовой сальсой, а мамуле приготовила блины креп-сюзетт в апельсиновым фреше и кофейным мороженым.

Она еще злится на меня за учинённую выходку на пикнике, но лед постепенно трогается — по крайней мере я работаю над нашим примирением.

Неделю назад Марианна улетела на пробные съёмки рекламы и должна в ближайшие дни вернуться.

Потому камерой телефона фиксирую содержимое стола и отправляю кадры в наш чат.

Ответ получаю незамедлительно.

Марианна: «Не ожидала от тебя такой жестокости».

Я: «Кто бы говорил. Это тебе за чёрное платье».

Марианна: «С тебя причитается. Хочу Наполеон в твоём исполнении, и будет тебе платье».

Я: «Подумаю».

Марианна: «С днем рождения, Sister. Подарок вручу по приезду».

Ставлю реакцию на сообщение и выключаю гаджет.

Ждать родню к завтраку времени нет, забегаю в спальню и в спешке собираюсь.

Волосы оставляю распущенными, фиксируя на макушке тонким ободком, инкрустированным мелкими камнями.

Надеваю розовую юбку в складку, белую блузку, гетры и мои незаменимые бессмертные кроссовки.

На крыльце главной парадной меня ожидает чёрный «Мерседес» и личный водитель. Ярослав приветствует, учтиво открывая заднюю дверь, и я плюхаюсь на кожаное сидение.

Ярик плавно выруливает со двора, и уже через три минуты мы оказываемся за пределами резиденции.

С завистью наблюдаю, как мужчина умело лавирует по трассе, и одолевает желание почувствовать тяжесть махины, взяв власть в свои руки, и проникнуться урчанием мотора.

Это моя мечта — получить права и водить машину.

— С днём рождения, Василина Багировна, — мягкий голос нарушает тишину салона.

— Спасибо, Ярик. Кстати, ты первый, кто меня поздравил.

— Этого не может быть.

— Это чистая правда, — вздыхаю шумно, ну конечно я лукавлю. — И поэтому настроение нет, — начинаю издалека, ведь в голове мелькает идея.

— Сейчас только утро, к вечеру вы утомитесь от поздравлений.

— Это будет вечером.

— Возможно, есть вариант, чтобы поднять вам настроение, только вы запамятовали..

— Как знать, — и вновь тяжелый вздох. — Ярослав, как долго ты у нас работаешь?

— Пять лет практически, — говорит с гордостью.

— Нормально так.

— Согласен.

— Ты профессионал, — теперь умасливаю.

— Я не сразу им стал.

— Главное, что стремился.

— Просто не было выбора.

— Ярослав, я поняла, что может мне поднять настроение, — щёлкаю двумя пальцами, поддаваясь вперед с азартом.

— Я весь во внимании.

— У меня к тебе деликатная просьба, — моргаю ресничками.

— Я вас слушаю.

— Можно мне за руль? — перехожу к сути, — жуть как хочется попробовать, ты даже не представляешь.

— Исключено, Василина Багировна. Нельзя.

— Пожалуйста…. Ну, прошу тебя? Плизззз, — тяну слова, складывая ладони в мольбе.

— Нет.

— У меня сегодня день рождения, а отказывать именинникам категорически противопоказано, тем более с удручающим настроением.

— Это манипуляция, смекаете?!

— Манипуляция — это заранее обдуманный сценарий развития ситуации. А моя просьба спонтанная и совсем невинная. Ярослав, пожалуйста… Ну, пожалуйста.

— Совсем уж и не невинная. Василина Багировна, я головой отвечаю за вас, и ваша безопасность в приоритете. Нежели просьбы, основанные на подсознательных пожеланиях, — произносит твердо и монотонно.

— То есть соглашения нам не достичь?!

— Именно, — непреклонно отвечает, не отводя глаз от дороги. По крайней мере понятно, почему так долго он у нас работает.

— То есть ты отказываешь мне в просьбе?

— К сожалению.

— Ты уверен?

— Василина Багировна, если я позволю вам сесть за руль, то лишусь рабочего места — это в лучшем случае.

— Ок. Но имей в виду, в моем рейтинге кумиров с этого дня ты слетаешь на минус ноль уровень.

—Это больно слышать, юная леди. Огорчать вас я точно не хотел. И потому позволю себе надеется на реабилитацию, и у меня вновь получится возглавить список фаворитов, — он ещё и ёрничает.

— Ярослав, тебе известно, с чего нужно начинать. Но имей в виду, тебе не легко придется, — поворачиваю голову к окну, считая беседу оконченной.

— Я не сомневаюсь. Но возьму на заметку.

— Уж постарайся, — разочарованно кидаю.

Видимо, мама права — мои актерские данные слабоваты.

ГЛАВА 3.1

И принимаюсь наблюдать за уже ожившим городом.

Для каждого живущего он несет свои ассоциации – надежды, перспективы, любовь, успех.

Для меня – боль.

И сразу же приходят мысли о Нем.

В стране ли он? Чем занимается?

Я совру, если скажу, что не жду сообщения или звонка от Акима Артуровича.

Каждый год в мой день рождения я получаю от него пакет сладостей, цветы и теплые слова.

А сегодня впервые одолевают сомнения — несдержанный выпад мог оттолкнуть мужчину от меня.

Конечно, спустя несколько дней, на холодную голову я проанализировала свой поступок – поступок капризной девчонки.

И становилось не по себе. А еще немного стыдно.

Собственно говоря, еще и по этой причине телефон выключаю, чтобы не мусолить мобильный в ожидании.

До института доезжаем в полной тишине, и, не дожидаясь опального водителя, выпрыгиваю из автомобиля.

Василиса и Ульяна уже ожидают меня с цветами и шарами. Заметив мое приближение, жестикулируют руками.

— Привет, красота, — звонкие голоса едва не оглушают.

— Вау, розовый. Он божественен, Селина.

— Реально, смотришься необычно, — резюмируют подруги.

— На то и расчет, девочки, — цокаю, прокручиваясь осью на мысках кроссовок.

— Решила вообще нас оставить без мальчиков?

— Побойся Бога, Русанова, оставь и нам кого-нибудь.

— Не преувеличивайте, — в той же манере отвечаю. — Малыши мне неинтересны.

— Категоричное заявление. Значит, кто-то есть на примете? — прищуром включает детектива Васька.

— И кто-то постарше?!

— Только не говори, что это Ярослав?!

— Настоящий допрос, ей-богу, девочки, — отбиваюсь. — Не Ярослав, успокойтесь, пожалуйста. И на примете никого нет, — вполне смахивает на правду, пусть и частичную.

— Пусть так. Но ты явно что-то скрываешь, — замечает проницательно Васька. Порой мне кажется, что она не ту сферу деятельности выбрала. Ей в самые следователи идти, уж точно не в логистику. — С совершеннолетием, зай.

— Мы тебя любим, — добавляет Ульяна.

Девочки обнимают, целуют, говорят много хороших и искренних слов.

После осевших эмоций держим направление в учреждение.

На пороге однокурсники из параллели продолжают эстафету поздравлений.

— Ну как, сегодня всё в силе? Мы идем отрываться? – напоминает Уля о ранней договоренности.

— Конечно, — отвечаю, встречаясь глазами с Дмитрием.

Он, как и остальные, из параллельного потока и в этом году заканчивает магистратуру. Очередной воздыхатель, пожалуй, один из самых настойчивых. Но не навязчив.

Долго и упорно проявляет знаки внимания, но я также долго и упорно делаю вид, что ничего не замечаю.

Читаю в открытом взгляде полную решимость, с букетом белоснежных гипсофил и золотым конвертом.

Я, догадываясь о задумке молодого человека, значит, требуются кардинальные действия и бескомпромиссные.

Ну почему мужчины сами всё усложняют?

Эрудированный, лучший студент универа, высокий, симпатичный и ладно сложенный.

Одним словом, во всем прослеживается баланс.

— Лин, похоже, Дмитрий по твою душу стоит.

— Да, и это не очень хорошо, — шепчу под нос.

— Надо включить камеру, чтобы заснять видео, и залить в инсту, — не унимается Васька.

Ну уж нет, светиться в соцсетях — мое личное табу.

— Девочки, внимание. Сворачиваем направо. Прямо сейчас, — наша троица мгновенно меняет курс, оставляя однокурсника позади нас.

— Жесть, Лин. Так ведь нельзя с мальчиком. Ты бы видела его лицо?! – возмущенно стыдит Уля. — Он покраснел. Побледнел. Всеми красками радуги отсвечивал.

— И мне его жаль, бедный. Так можно и психологическую травму заработать.

— Серьезно?.. Выходит, по вашей логике, лучше тешить мальчика ложными надеждами? Жалеть? Растрачивать его и свое время? Верно?

— Не кипятись, зай.

— Просто он такой крутой. Половина института мечтают о нем.

— Флаг им в руки. Услышьте меня, да, он хороший человек и гордость учреждения, больше в нем я никого не вижу.

— Да поняли мы, что как парень он тебе неинтересен. И все же, обломать Волкова при всем институте — это жестоко.

— Кому сейчас легко? — но вопрос остается в воздухе, так как заходим в аудиторию и спор автоматически теряет актуальность.

Самое важное и приятное событие дня происходит вечером.

Все члены семьи собираются за праздничным ужином. Звучат отеческие напутствия, пожелания и, конечно же, вручают подарки.

Родители передают бумажный пакет, в котором находится черная коробка, перевязанная серебряным бантом.

— Что это? — аж голос дрожит в волнении.

— Открой после полуночи и узнаешь, — говорит папа кратко.

— Умеете вы навеять интригу, — произношу с улыбкой.

— Это подарок со смыслом, милая. Мы с папой уверены, наш посыл ты поймешь, как только распакуешь презент, — мягкая интонация обволакивает слух.

— Я умираю от любопытства, — шепчу в придыхании. — Мне очень приятно. Спасибо вам большое. Вы самые лучшие. Я вам признательна.

— Мы тебя любим, родная, — я слышу в словах не только признание, но и нежность, ее прощение.

— А вот от меня, — вставляет Демид и протягивает белый конверт, чему искренне изумляюсь. — Мой подарок можешь открыть сейчас.

— Как скажешь, — подарочный сертификат, а если точнее, путёвка в самый рай — океан, песок, шезлонг под палящим солнцем. Дата не стоит, а значит, она открытая, и я смогу лично подобрать удобный момент для отпуска. Это реально крутой подарок. — Неожиданно, — больше слов нет.

— Между прочим, я сам накопил денег, — с гордостью произносит малой, а затем наступает пауза, и беглый взгляд в сторону отца расставляет пазлы по местам. — Ну, правда, папа добавил немного деньжат, и все же я лишил себя сладостей. Очень и очень много, поэтому всего две недели отпуска тебе хватит.

— Довольно щедро. Спасибо, Демид.

— Определенно, крем для загара тебе понадобится, а то ты на бледную моль смахиваешь, — язвит засранец. И откуда он знает подобные вещи.

ГЛАВА 3.2

— Спасибо, ты очень внимателен.

— Пожалуйста. Всё в порядке?

— Да. Хочу сказать, что я счастлива иметь таких чудесных родителей. И прошу у вас прощение за все мои капризы и выходки. Впредь подобного не произойдёт. И единственное, чем я могу апеллировать – это оставаться вашей гордостью и неустанно благодарить.

— Мы рады, что подобные моменты не требуется озвучивать. И ты всё прекрасно понимаешь.

— Понимаю.

— Вы — самое бесценное, что есть у нас, Василина, — добавляет мама. — Отдельно хотелось прокомментировать завтрак. Вкусный, плотный, с любимыми предпочтениями — тебе удалось сгладить недавний конфликт не потому, что у тебя день рождения, а именно утреннему сюрпризу.

— Значит, мир?

— Мир.

— Мама права, у тебя золотые руки, и можно нас баловать намного чаще, не только раз в год.

— Полностью поддерживаю тебя, дорогой.

— Намек понятен. Я подумаю.

— Ну раз мы всё обсудили, можно приступить к ужину, я жутко проголодался.

— Пап, мам, я пойду вечером гулять. С девочками. И, возможно, приду позже обычного, — переключаю взгляд от одного к другому. Не потому, что мне требуется их одобрение, чтобы избежать лишних вопросов со стороны предков.

— Без проблем, родная. Ты же знаешь, мы тебе полностью доверяем. И всё же постарайся сильно не задерживаться. Моя супруга не сможет уснуть, пока не увидит своё дитя в постели, — добавляет отец, набирая очки перед мамой, и играет тонко. Конечно, я безмерно люблю и уважаю своих родителей, и это адекватное явление. Они не перестают удивлять — их воспитание, отношение к нам экологичное и утончённое.
Но порой складывается ощущение, что даже с нами папа ведёт свою политику.

— И будьте аккуратнее.

— Только есть просьба – никакой слежки и телохранителей.

— Василина, — да, я их подловила, но действую лишь их же методами.

— Вы говорите о доверии, и, надеюсь, оно стопроцентное, — обращаюсь к хозяевам дома.

После семейного ужина поднимаюсь в свою спальню. Она сейчас смахивает на оранжерею — пёстрые и нежные букеты заполняют половину комнаты. И аромат цветов настолько терпкий, что горло щекочет, и приходится распахнуть окно.

В каждую корзину вложены открытки, и только завтра удастся дать обратную связь отправителям.

Включаю телефон и ставлю на зарядку. Затем направляюсь в кабинку и под лейкой тугих струй смываю скопившееся напряжение за столь насыщенный день.

Вода бодрит, и тело дышит свежестью после контрастного душа.

Долго в ванной не вожусь, так как не терпится взять в руки айфон.

Соорудив на голове чалму и накинув шёлковый халат, усаживаюсь на кровать и с замиранием в сердце принимаюсь мониторить проМакс.

Шквал сообщений со смайликами и прочими эмодзи наваливается один за другим, но я жду того самого заветного, от которого собьётся ритм пульса под гулкими ударами сердца.

Только натыкаюсь на пустоту.

Поздравления от Сатарова отсутствуют.

Я захожу в наш чат, в нём тишина, и в сети Аким не находился два дня.

Сказать, что я расстроена, значит ничего не сказать. Мысли вперемешку атакуют, и единственное объяснение приходит в голову — я в опале.

Или, может, с ним что-то случилось?

Но родители молчат, обычно они в курсе всех происходящих событий в его жизни.

Настроение падает до критической отметки, накатывает апатия, и выходить из спальни нет желания, а гулять тем более.

Но так как заранее забронирован столик в клубе и дано обещание девочкам о тусовке, с трудом собираюсь.

Мой look состоит из кожаных коротких шорт и топа бандо, оголяющего плечи, линию пресса, а удлинённые сапоги на шпильках смотрятся провокационно.

Я давно достигла совершеннолетия, запоздала с его принятием, временем для провокаций и раскованности.

Но сегодня всё будет иначе. Я хочу перемен. Хочу познать всю прелесть взрослой жизни.

Соорудив высокий хвост и ограничившись лёгким макияжем, дополняю образ большими кольцами в ушах.

Пару пшиков парфюма на запястья, сумочка, телефон, и покидаю комнату, так и не посмотрев на роскошную корзину цветов, оставленную на журнальном столике.

— За Васелину, ик, — в очередной раз выкрикивает Васька. Ритмичная музыка призывает к танцам, и усидеть на месте проблематично.

— Да-да, оставайся такой же конфеткой, как сейчас, — присоединяется к тосту Ульяна.

— Прямо вот с перчинкой.

— И с изюминкой.

— Прямо вот с фишками стервозности.

— Капец. Я типа скучная?

— С ума сошла? Тебя точно такой не назовешь.

— Я постараюсь, девочки, соответствовать вашим пожеланиям. А теперь на счёт три пьём. Один, — и мы синхронно глотаем текилу. Алкоголь знатно дёрет гортань, и передергивает, несмотря на приятное тепло, растекающееся по телу. Нам не удаётся держать покерфейс, и мы морщимся, а затем падаем в хохот.

Какой шот по счёту идёт, не имею понятия, нам весело, и сознание в лёгком тумане.

Однако за спинами девочек замечаю стройную брюнетку.

Она приковывает моё внимание, и невольно напрягаюсь.

Это она. Имени не помню, в отличие от тонких черт лица.

Её ультракороткое и облегающее платье подчёркивает все достоинства фигуры.

Чёрт подери, как ни крути, но выглядит девушка эффектно, сексуально, особенно облокотившись на барную стойку, демонстрирует плавный изгиб поясницы.

Хотя для меня её наряд в ультрафиолете выглядит пятном и слишком раздражающим.

Да, я предвзята. Но справедливости ради, ревнивая девушка априори не может быть объективной.

Женщина с мозгами без сопровождения мужчины в откровенном наряде не выходит, а значит, есть вероятность нахождения Акима Артуровича в клубе.

Бегло осматриваю зал.

Я буквально ощущаю, как кровь бурлит. Всё внутри горит.

И ёрзаю на стуле, так как интуиция трубит о верности догадки.

Мне кажется, ноздри улавливают аромат Сатарова даже на расстоянии.

А когда натыкаюсь на его затылок, широкую спину, то стук сердца заглушает несмолкаемые биты.