Отверженная. Поиски на выживание

Пролог. Голову с плеч

— За многочисленные привороты и попытку призвать демона в наш мир ты приговариваешься…

Какие, чёрт возьми, привороты? Какие демоны? Я что, по их мнению, настолько неадекватная?! Да за подобное голова слетает с плеч мгновенно! И это я ещё молчу про последствия такого тёмного колдовства…

— Я ничего этого не совершала! — воскликнула я, вскинув голову.

— У нас есть свидетели, — недобро усмехнулся глава клана, а в глазах его не было ни капли человеческих эмоций, только вечная мерзлота. — Отто Кьяргос, который под действием чёрной магии воспылал к тебе страстью…

И ничего не под действием магии! Этот кобель ни одной юбки в селении не пропускает, а приворотами занимаюсь я? Я, которая оставила у него под глазом красивый и до сих пор светящий на весь клан фингал, когда он только посмел ко мне полезть?!

— И Даир Торн видел, как в полнолуние ты танцевала в непристойном виде на капище и распевала заклинания для призыва потусторонних тварей, — продолжал перечислять не мои грехи глава. — Будешь спорить с тем, что поведали мне уважаемые люди?

Он тот, кто должен нести справедливость, а слушает!..

Слушает того, кто оскорбился, когда его послали к жене домой, а потом приласкали, но совсем не так, как он ожидал, и того, кто уже лет десять как выжил из ума. И это у него “уважаемые люди”?

— Не было такого!

— Деточка, кто тебе, безродной, поверит? — снисходительно улыбнулся главный жрец. — Ты — тёмное пятно клана, которое надо выжечь светом наших богов-покровителей, о чём я так давно говорю, — древний старик бросил выразительный взгляд на главу. — Слушал бы меня кто ещё…

— Так вот и слушаем, — усмехнулся старший сын и преемник главы клана. — За всё то тёмное колдовство, которое ты творила на земле нашего клана, навлекая на нас гнев наших богов, ты приговариваешься к смерти.

Серьёзно? Мне даже попытаться оправдаться не дадут?

— Голову с плеч, — зло оскалился будущий глава, вытащил из ножен клинок и замахнулся, явно готовясь тут же привести приговор в исполнение.

Не дадут…

Глава 1. Не такие уж большие проблемы

СатанейБезродная

В небольшом котелке медленно закипала болотная вода, с каждой минутой всё больше и больше раскрывая «прекрасный» аромат тины, и наполняя его влажным запахом всё пространство моей маленькой тёмной избушки.

Не фимиам, прямо скажем. Но ничего не поделаешь, приходится терпеть, иначе нужное мне зелье было не сварить. А нет зелья — нет денег, нет денег — нет еды... словом, выбора не было. Мне же здесь никто не поможет, кроме меня самой, скорее — совсем наоборот, добить попробуют, если оступлюсь и упаду. И, скорее всего, даже преуспеют в этом: я ведь была одна, а их, таких недобрых, много.

Так что нельзя давать местным такой чудесный повод для развлечений за мой счёт. Обойдутся.

Я, не глядя, нащупала на столе пучок колдун-травы и, отщипнув пару сухих шероховатых листьев, бросила их в видавшую виды ступку.

Говорят, она мне от папы еще осталась...

Я, правда, не видела его никогда: колдуна изгнали из клана еще задолго до моего рождения, а дом, в котором он жил, заколотили... до поры. Стоило только во мне заиграть магии, как я тут же оказалась на выселках — никто же в здравом уме колдуна не станет селить среди нормальных жителей клана, и ведьму тоже.

А я и даром, и его силой в отца пошла... и науку его потом освоила. Собственно, по его рецептам я сейчас и работала, где-то добавляя что-то своё, где-то пробуя новые сочетания, но за основу всегда брала только то, что я почерпнула из его тетрадей и книг.

А было там много всего.

Пробежавшись пальцами по потемневшей от времени и пролитых зелий столешнице, я, не глядя, взяла идеально отполированный за долгие годы использования пест и привычными движениями принялась перетирать нужный ингредиент.

Избу тут же наполнил чуть горьковатый аромат сушеных листьев, тихо поскрипывающих в ступке, а голову — нерадостные мысли. За таким монотонным процессом внимание разворачивалось снаружи внутрь, внешнее уходило на второй план, а то, что на самом деле беспокоило — на первый.

Я всегда знала, что мне никогда не быть своей в этом клане. Уйти нельзя — как только во мне взыграла ведьмовская сила, жрецы тут же обратились к богам и их силой привязали меня к клану, так что с тех пор эта привязка крепко держала меня на коротком поводке, не позволяя уйти дальше нескольких сотен шагов за границы поселения. Жить нормально у меня тут тоже как-то... не получалось: люди боялись всего непонятного, а я для них была как раз такой. Непонятной и непредсказуемой. Кто знает, чего ожидать от ведьмы в следующий момент? Никто. Вдруг я решу проклясть весь клан, а потом буду злобно хохотать, глядя на то, как в муках умирают “бедные” и “милые” люди?

Разумеется, я этого не сделаю — та же привязка не позволит, очень уж хорошо она оберегает всех этих людишек от справедливой расправы, — но об этом знали только жрецы. Знали и предпочитали умалчивать, лишь подогревая ненависть ко мне и страх среди всего остального необразованного населения.

О, сколько раз я слышала от этих служителей богов, что мне не место среди людей, а как они постоянно призывали своих творцов избавить клан от скверны... в смысле, от меня, забывая о том, что почему-то, когда кто-то сляжет с лютой хворью, бегут все сразу ко мне, а не биться лбом о землю перед резными каменными идолами и оставлять им богатые подношения.

Но великим злом тут была, разумеется, я. И как только моя помощь перестаёт быть нужной, людские мольбы и просьбы о помощи стихают, и снова в их взглядах появляется страх и презрение.

И ладно бы только посторонние так ко мне относились, к этому я привыкла давно, но... я совсем не ожидала, что в итоге я останусь совсем одна. Мама, которую так долго чурались из-за её связи с колдуном, в итоге всё-таки вышла замуж за вдовца с тремя детьми. И вот вроде радоваться надо за неё, да? А не получается.

Особенно после того, как она вчера сказала, что лучше бы мне к ним пока не приходить, не рады мне в их доме, вдруг накличу беду, а там дети малые. Она уж как-нибудь потом сама заглянет...

Но что-то мне подсказывало, что это были просто слова. Ведь не зайдёт, найдёт тысячу причин, чтобы снова и снова откладывать встречу, побоявшись потерять расположение мужа. Он же её порченую взял, ещё и родившую ведьмовское отродье...

Вот почему так? Почему эта её новая семья, куда её взяли скорее в качестве вечно обязанной и должной прислуги и няньки, чем любимой жены, дороже меня? И почему она поддержала своего мужа, когда тот, поначалу вроде бы даже с благодарностью принимающий мою помощь его больной дочери, перестал быть гостеприимным и вежливым сразу же, как только его кроха поправилась?

Утёрла злую слезу. Такого ингредиента в зелье точно не предполагается, не стоит рисковать и проверять, каких свойств вареву добавит столь заряженная эмоциями частичка меня.

Было слишком больно. И я до сих пор поверить не могла, что женщина, которая меня родила, которая столько лет была рядом, вдруг от меня отказалась.

Все эти люди одинаковые. Я вечно им должна, а в ответ получаю лишь плевки и презрение. Ведьма же, какое ко мне может быть нормальное отношение? Ещё вопрос, как они до сих пор мой дом не попытались подпалить в ночи...

А уж с учётом того, что в клане уже несколько человек подхватили странную, невиданную ранее хворь, я удивлена, что жрецы ещё не стали продвигать в народ идею о том, что это им божественная кара за то, что в клане есть тёмное отродье.

Я.

Ну правда, это было очень странно. То они меня обвиняют чуть ли не во всех мелких происшествиях, то забывают о моём существовании, когда появляется реальная угроза жизням многих... странные они какие-то.

Впрочем, мне же лучше, раз меня не трогают. Пока про меня не вспоминают, я спокойно могу своими делами заниматься.

Прямо как сейчас.

Высыпав перетёртый порошок колдун-травы в котелок, я тут же потянулась за веткой плач-дерева, лежавшей чуть в стороне для того, чтобы уберечь её подсохшие листья от периодически вылетающих брызг зелья и огня, горящего под котлом.

Глава 2. Слабоумие и отвага

— За многочисленные привороты и попытку призвать демона в наш мир ты приговариваешься...

Какие, чёрт возьми, привороты? Какие демоны? Я что, по их мнению, настолько неадекватная?! Да за подобное голова слетает с плеч мгновенно! И это я ещё молчу про последствия такого тёмного колдовства...

— Я ничего этого не совершала! — воскликнула я, вскинув голову.

— У нас есть свидетели, — недобро усмехнулся глава клана, а в глазах его не было ни капли человеческих эмоций, только вечная мерзлота. — Отто Кьяргос, который под действием чёрной магии воспылал к тебе страстью...

И ничего не под действием магии! Этот кобель ни одной юбки в селении — За многочисленные привороты и попытку призвать демона в наш мир ты приговариваешься...

Какие, чёрт возьми, привороты? Какие демоны? Я что, по их мнению, настолько неадекватная?! Да за подобное голова слетает с плеч мгновенно! И это я ещё молчу про последствия такого тёмного колдовства...

— Я ничего этого не совершала! — воскликнула я, вскинув голову.

— У нас есть свидетели, — недобро усмехнулся глава клана, а в глазах его не было ни капли человеческих эмоций, только вечная мерзлота. — Отто Кьяргос, который под действием чёрной магии воспылал к тебе страстью...

И ничего не под действием магии! Этот кобель ни одной юбки в селении не пропускает, а приворотами занимаюсь я? Я, которая оставила у него под глазом красивый и до сих пор светящий на весь клан фингал, когда он только посмел ко мне полезть?!

— И Даир Торн видел, как в полнолуние ты танцевала в непристойном виде на капище и распевала заклинания для призыва потусторонних тварей, — продолжал перечислять не мои грехи глава. — Будешь спорить с тем, что поведали мне уважаемые люди?

Он тот, кто должен нести справедливость, а слушает!..

Слушает того, кто оскорбился, когда его послали к жене домой, а потом приласкали, но совсем не так, как он ожидал, и того, кто уже лет десять как выжил из ума. И это у него “уважаемые люди”?

— Не было такого!

— Деточка, кто тебе, безродной, поверит? — снисходительно улыбнулся главный жрец. — Ты — тёмное пятно клана, которое надо выжечь светом наших богов-покровителей, о чём я так давно говорю, — древний старик бросил выразительный взгляд на главу. — Слушал бы меня кто ещё...

— Так вот и слушаем, — усмехнулся старший сын и преемник главы клана. — За всё то тёмное колдовство, которое ты творила на земле нашего клана, навлекая на нас гнев наших богов, ты приговариваешься к смерти.

Серьёзно? Мне даже попытаться оправдаться не дадут?

— Голову с плеч, — зло оскалился будущий глава, вытащил из ножен клинок и замахнулся, явно готовясь тут же привести приговор в исполнение.

Не дадут...

Но руку вершителя моей судьбы в последний момент перехватил оказавшийся рядом младший сын Богарта.

— Прекрасти, — мрачно глянул он на старшего брата.

Они были такие разные по поведению и образу жизни, что если бы не общие черты во внешности, можно было бы подумать, что младшего подменили в младенчестве. Оба высокие, плечистые — телосложением они явно удались в отца, — и такие же темноволосые, вот только в карих глазах старшего не было ничего человеческого, в то время как в тёмно-серых глазах младшего я видела... как будто бы даже каплю сочувствия к презренной мне.

— Тебе жаль это отродье? — презрительно скривился будущий глава клана, но на лице у него явно читалось недоумение.

Как же так, столь редко появляющийся на землях клана и ещё реже вмешивающийся во все внутренние дела, не касающиеся войны, Эдгар, лучший воин этих земель, вдруг подал голос там, где от него совсем не ждали.

Никто не ждал, кстати. И я исключением не была.

— Ты про девушку говоришь, Адгар, — поморщился он.

Вот только кто и когда мог переубедить его старшего брата? Говорят, даже у главы клана получалось это через раз, и то в основном он своим авторитетом и прямым запретом или приказом давил.

— Она ведьма, нарушившая закон! — Адгар был на редкость твердолоб.

— И что, уже и не человек? — иронично уточнил мой заступник.

А… за меня тут что, правда заступились что ли? И не просто какой-то мимо проходящий, а сам младший сын Богарта Великого, Эдгар ир Обирр, лучший воин клана, герой множества походов и...

— Эдгар, — глава “приласкал” младшего сына недобрым взглядом. — Ты у нас военным делом вроде как занимаешься? Ну вот и занимайся, а во внутренние проблемы клана не лезь.

Тот только выразительно глянул на родителя, но руку старшего брата не выпустил.

Удивительно даже... удивительно и непонятно.

— Адгар, убери меч, — всё-таки велел и своему преемнику глава, судя по всему, поняв, что младший на уступки не пойдёт.

Главный жрец недовольно зыркнул на правителя — он явно надеялся, что со мной вот-вот расправятся, — а старший сын главы с ещё более недовольным видом подчинился отцу.

— Когда уже наш клан очистят от этой скверны? — проворчал себе под нос верховный жрец. — Эта хворь, что пришла в клан — кара за её дрянную кровь!

— А когда та же зараза пришла двадцать пять лет назад, там тоже за неё кара была? — усмехнулся один из старых воинов.

Это был очень интересный вопрос, особенно с учётом того, что двадцать пять лет назад меня на этом свете просто не было. И я очень бы хотела услышать ответ... если бы стояла на ногах наравне с ними, а не на коленях, терзаемая жгущим шею арканом божественной силы.

— За её отца! — не желал сдаваться жрец.

— Так он же нам тогда и остановил это... — пробормотал кто-то из воинов.

Что, простите?..

Я первый раз слышу вообще о таком.

— Но она-то — нет! — фанатичный старик торжествующе и с каким-то странным превосходством смотрел на всех остальных. — Наверняка ещё и помогает этой хвори распространиться!

Какое... восхитительное умозаключение. Они тут точно правильно великое зло определили?

Я-то обычно существо почти мирное, почти никого ничем не проклинающее и редко когда кому зла желающее — и не надо говорить о том, что я несколько минут назад от души пожелала всякого матери и её мужу, — чего не могу сказать про этого неадекватного старика. Но меня, кажется, с самого начала уничтожить хочет особо жестоким способом.

Глава 3. Справятся или нет?

Эдгар ир Обирр

— А я говорил, что не стоит на ведьму так давить, — заметил я, когда за худенькой девчонкой с тёмно-медного цвета волосами закрылась дверь кайяршата.

Кто бы ещё меня слушал только. Зачем, правда? Я же ничего, кроме военного дела, не смыслю...

В конце концов, все мы, даже жрецы, понимали, что ведьма на самом деле ничего не сделала из того, в чём её обвиняли, а отец просто повод нашёл, чтобы в очередной раз утвердить свою власть, в которой и так никто никогда не сомневался. Неправильно только как-то он это делал, за счёт зависимой маленькой девчонки, за которую даже заступиться было некому.

А ведь правда было некому: отца у неё не было, мужа тоже — она была сама за себя. Я поэтому и остановил слишком горячего и резкого Адгара, когда он оба раза за меч хватался.

— Ты меня разочаровал, — недовольно бросил мне отец.

Я вот как-то даже не сомневался в том, что это услышу.

Как же, я ведь не только поддержал ведьмовское отродье, но ещё и заступиться за неё посмел! Но вот как можно было иначе?

И хотя с Сатаней я раньше не пересекался особо — как-то больше по походам мотался уже лет… пятнадцать последних, наверное, а если и оказывался надолго в клане, то предпочитал проводить время среди тех, с кем обычно и пропадал по далёким чужим землям, с такими же воинами, как и я, которых тут не держала семья, — и помощью ведьмы мне пользоваться пока ещё не приходилось, всё-таки я имел представление об отношении в наших землях к ведьмам и колдунам.

И меня оно несколько удивляло. Чего бояться этих тёмных? Навредить особо сильно они не могли, боги хранили нас от этого, а вот помочь — запросто, нужно только попросить. Если уж бояться кого, то таких, как я. Мы ведь и в своих-то кланах пользовались часто правом сильнейшего, забирая то, что хотели, то что уж говорить про земли, куда мы доходили за добычей? А до нашего клана порой чужаки тоже добирались... о чём, почему-то, забывают практически все.

— Нет, ну это надо же — поддержать ведьму! — вторил отцу мой старший брат. — Как ты вообще додумался до такого?

Как-как... по-человечески. Жалко её стало, ни за что ведь обвинили и хотели казнить.

— А я предлагал отдать её нам… — завёл старую песню верховный жрец.

И ох неспроста он так цепляется к ведьме. Не верил я, что это только из-за её тёмной крови — к её отцу он куда спокойнее относился в своё время, и я помнил это, хотя тогда, когда Шендар ушёл из клана, был совсем мальчишкой, — как не верил я и в то, что это он от старости стал сдавать и видеть тёмное колдовство там, где его нет.

Хотя фанатичный огонёк в его выцветших от времени глазах с каждым годом разгорался всё ярче,но всё равно, к Сатаней он испытывал слишком сильную... ненависть я бы сказал.

— Посмотрите на это с другой стороны, — один из старших воинов перебил полубезумного старика, обращаясь к моему отцу. — Эдгар сейчас вступился за ведьму, так она к нему будет куда лояльнее относиться, чем если бы вы, глава, отправили с ней кого-то другого. Меньше окусываться будет и, возможно, даже доверять.

И в его словах была капля истины и весомая доля разумности.

— Этот дикий зверёк? Не уверен, Тар, — покачал головой отец. — А вот Эдгар, кажется, единственный, кто не захочет убить её в первые сутки совместного времяпрепровождения. Он всегда у нас был… слишком спокойный.

Прозвучало это, правда, не слишком приятно. Умел он какие-то совершенно простые вещи обернуть так, чтобы уязвить и поддеть, этого у него не отнять.

Хотя лучше бы безопасностью клана побольше занимался...

— Ага, он просто спокойно молча крошит врагов в капустку, — проворчал мой учитель, который тоже был здесь и который лучше всех остальных меня знал.

Ну… было дело, да. А чего кричать, когда мечом машешь? Вряд ли кого из воинов другой стороны напугаешь, а вот отвлечься и словить нож под ребро — это запросто, так что лучше быть молчаливым, больше шансов выжить и вернуться домой целым.

— Тем удивительнее, что наш молчун сегодня подал голос, — Адгар скривился и потёр колено, которым, видимо, ушибся сильнее всего, когда растянулся по моей вине на полу. Впрочем, жалко его мне не было: не надо было махать мечом попусту, ещё и на девушку.

Я едва заметно поморщился. Говорят обо мне, как о собаке...

— Думаете, ведьма сможет найти своего отца? — спросил мой учитель, возвращаясь к важной теме.

— Если она не сможет, то никто этого не сделает, — едва заметно поморщился отец. — Шендар же не оставил координат, где его искать, так что справиться с этим сможет только та, в ком течёт его дряная кровь.

— Вы его изгнали, ему нет хода на земли клана, — заметил другой воин. — А его жену запугали и не дали уйти вместе с ним. С чего бы ему давать информацию о своём местоположении и ждать нас с просьбами о помощи?

А это очень хороший вопрос, кстати. Интересно, что в ответ услышит?

Но — ожидаемо — ничего. Отец предпочел не обратить внимания на это замечание. Это же очень удобно — не слышать того, что тебе не нравится.

Проблемы только это не решало почему-то, о чём отец постоянно забывал.

— Я очень надеюсь, что их кровное родство поможет ей найти Шендара. Говорят, это тёмное отродье чует друг друга, особенно — когда между ними такая крепкая связь, — продолжил он.

Вот только насколько эти слухи правдивы? Мы же не знаем о колдунах практически ничего, так почему он так уверенно об этом говорит? Вряд ли Шендар сам с ним такой информацией поделился…

— А если они не попадут в нужный мир? — задал кто-то ещё один интересный вопрос.

Тоже, кстати, правильный. Что нам делать в таком случае?

Правда, отца не сильно заботили эти проблемы:

— Перейдут в другой, — не терпящим возражений тоном отозвался глава клана.

Как у него всё легко и просто… а я вот, например, ногами только по земле ходить умею! В другие миры как-то не научился добираться, не было раньше такой нужды.

Глава 4. Река между мирами

Сатаней Безродная

Я шарилась по полкам шкафов в своей тёмной избушке, пытаясь понять, что вообще из моих многочисленных запасов можно взять с собой в чужие неизведанные миры.

Ну не знала я, что может там понадобится! Я ведь даже на территории соседних кланов никогда не была — привязка просто не позволяла пересечь границу земель, подвластных Богарту, — так что уж говорить о других измерениях? Дальше болота местного и самого краешка леса я не заходила, да и то мне позволяли это делать исключительно ради того, чтобы я могла собрать нужные для колдовства коренья, травы и грибы…

И именно поэтому сейчас я металась в панике по дому.

Меня слишком сильно страшила неизвестность. Тут-то сволочи, но свои, а там… кто знает, что я там встречу? Кого я там встречу? Надеяться я могла только на себя.

И именно поэтому я сейчас выворачивала все шкафы, потрошила все заначки и пыталась впихнуть всё, что могло хоть сколько-нибудь оказаться полезным, в совсем не бездонную сумку, периодически проваливаясь в истерическое состояние.

Хотя и капелька предвкушения и азарта тоже была.

Это же был такой замечательный шанс найти отца… конечно, я не знала, насколько ему нужен уже взрослый ребёнок в моём лице, но… но я надеялась, что нужен. У меня-то потребность в близком человеке была!

И даже если в Шендаре не взыграют при виде меня отцовские чувства, то я хотя бы попробую напроситься к нему в ученики. Говорят, он был не местный, случайно оказавшийся в наших землях учёный чужак, попавший на долгие годы под действие божественной привязки, и я даже представить не могла, сколько всего он на самом деле знал и умел. Но те немногочисленные записи, оставшиеся после его ухода, которые я нещадно использовала, и пара его книг, очевидно, были лишь небольшой долей того, что он знал и на что на самом деле был способен. И я прекрасно понимала, что мне до мастерства родителя было очень, очень далеко, но я хотела урвать себе хотя бы частичку тех знаний, которыми он обладал.

Надеюсь, он мне в этой малости не откажет.

Меня не сильно заботило то, что я должна буду по требованию главы клана выклянчить у Шендара снадобье, которое остановит распространение той хвори, название и лечение которой я не знала, а вот возможность увидеть того, кого в моей жизни волею Богарта никогда не было… увидеть и попробовать найти в его лице хотя бы одного близкого — вот этого я на самом деле хотела. И даже желание обучиться новому в колдовском деле меркло перед моим стремлением обрести родного хотя бы в одном из многих тысяч миров, раз уж в этом не получилось…

— Ведьма, выходи! — вырвал меня из моих мыслей далёкий голос одного из младших жрецов.

И голос этот звучал откуда-то издалека…

Да этот служитель богов даже не осмелился подойти к калитке!

— Обождёшь, — крикнула в ответ я.

Без вещей и снадобий я никуда точно не пойду! Да и вообще, надо бы дом закрыть по-хорошему… нет, люди-то сюда не войдут и не разорят — мой заговор хорошо действовал и оберегал жилище от незваных гостей, — но вот стихия и дикие животные могли устроить тут настоящий погром.

И вот вроде бы не надо переживать по этому поводу: раз мне пообещали вольную, то я сюда ни за что не вернусь, вот только... а где гарантия, что Богарт сдержит своё слово? Он легко мог взять его обратно, воспользовавшись тем, что я тут была сама за себя и ничего не могла ему противопоставить, и лишив меня возможности уйти в другое место. И тогда я снова буду вынуждена тут налаживать свой быт, всё заново обустраивать и выметать отсюда непрошенных жильцов с их продуктами жизнедеятельности... нет уж, пусть лучше я сейчас потрачу время своё и ожидавших меня людей, но всё хорошенько спрячу и закрою, чем потом вернусь в обжитую мышами или крысами избу, ставшую полностью непригодной уже для моей жизни.

— Тебя ждёт сам главный жрец и глава клана, — продолжил подвывать молодой жрец. — Вам с Эдгаром Непобедимым пора отправляться в путь!

Что, уже?..

Я как-то не думала, что вот так скоро придётся покидать привычный и такой обыденный, хотя и полный презрения ко мне, мир. И… всё же, это было страшно.

Хотя и уйти за пределы земель клана хотелось безумно. И вот это вот любопытство вместе со страхом неизвестности образовывало такую бурную смесь эмоций и мыслей, в которой я сама не могла разобраться.

— Пока я вещи не соберу, я никуда не отправлюсь! — позволила себе наглость я.

И это была чистая правда. Без меня не начнут, так что… так что пусть ждут! Я “голая”, в смысле — без хоть какой-то гарантии выживания никуда не пойду. А так как я ничего особо не могла противопоставить чужой агрессивной реальности, то для меня гарантией моей собственной выживаемости могли быть только мои же снадобья. Никто же не знает, что там растёт в этих чужих мирах, из чего мне там зелья делать, случись какая оказия?

А неприятности за мной ходили по пятам… так что нет, я точно не рискну просто так соваться в чужую реальность.

И даже пришедшие через пару часов к моему дому и, к их большому удивлению, не сумевшие пересечь границу заговорённого участка глава клана, оба его сына и верховный жрец со своим бесконечным ворчанием и призывом очередной божественной кары на мою несчастную тёмную голову, не смогли заставить меня выйти из дома раньше, чем я полностью упаковала всё то, что посчитала необходимым взять с собой. Зелья, травы, порошки… одежда. Да, немного, да, только самое необходимое на смену и собранное исходя из допущения, что погода в других измерениях будет примерно такая же, как у нас здесь, что уже с самого начала было ошибкой, но ничем иным я руководствоваться не могла.

В итоге я кое-как уместила всё в единственную свою сумку, не радующую бездонностью, и, нацепив кожаную куртку, на которой специально для защиты от какой-нибудь шальной стрелы воинов из соседнего клана были нашиты мелкие металлические пластинки, издалека казавшиеся похожими на чешую, всё-таки выползла из избушки, плотно прикрыв за собой тяжёлую дверь и заперев её на замок.

Глава 5. Сатана

Межмирье было… странным.

Всё кругом такое тёмное, словно непроглядная темнота ночи в конце лета, и только сама река, по факту куда больше похожая на парящую в воздухе и причудливо извитую неподвижную струю жидкости, чем на реку в привычном нам понимании, искрилась тысячами разноцветных огней. Тут не было видно ни нашего родного мира, ни какого-либо ещё, хотя согласно поверьям их. этих иных миров, были тысячи тысяч, но… мы не видели ни одного. Была только бесконечная пустота, пронизанная такой же бесконечной рекой.

— Намерение, — напомнил мне Эдгар.

Ах, ну да. Точно. Это же мне надо было воззвать к своей “дряной” крови и создать намерение…

Знать бы ещё, как именно это сделать. Никто же объяснить не соизволил, так что придётся по наитию тыкаться слепым котёнком в этой бесконечной вселенной.

Зато Эдгар не собирался полагаться на одну только магию и молча достал со дна лодки вёсла, приготовившись грести — сами мы никуда не двигались, ведь река почему-то была неподвижна.

Интересно, в какую сторону он собрался грести? Мы же не знали направления, а карту межмирья нам почему-то выдать забыли.

И это означало, что вся надежда была только на меня.

Вздохнув, я прикрыла глаза и потянулась к своей силе.

Темнота сразу же всколыхнулась внутри, мгновенно отзываясь, и тёплой волной прошлась по всему телу. В ней не было ни враждебности, ни желания причинить мне боль… и так ли плоха тьма, если она в этом была полной противоположностью божественному свету? Как будто бы люди поклоняются не тому…

Родная сила просыпалась по моему зову, привычно концентрируясь в ладонях, в горле и в самом центре груди. Сердце, руки, голос — три главных инструмента ведьмы, три главных центра тьмы в каждом из тех, кто нёс в себе частицу тьмы. Мы могли заклинать и заговаривать, проклинать, лечить руками и этими же руками свести в могилу, ими мы творили зелья и яды, но всё это было ничтожно, если не шло от сердца. Только намерение, желание помочь или навредить было главным во всём колдовстве, и именно намерение должно мне помочь сейчас проложить путь к нужному миру.

Я очень хотела оказаться в мире, где след отца горел ярче всего.

И тихо надеялась, что главный жрец был прав и что отец именно там и окажется.

Но стоило только моей силе подхватить и проявить намерение, как неподвижная прежде вода вдруг всколыхнулась и, подхватив лодку, так резво понесла нас в бесконечную темноту, что я была вынуждена в борта лодки вцепиться. А они плохо обработанные были…

Я даже представить боюсь, сколько заноз придётся вытаскивать.

— Хорошая скорость, — заметил Эдгар. — Интересно, когда доберёмся?

Я только пожала плечами. Ответа на этот вопрос у меня точно не было, но хотелось бы побыстрее.

Найти отца, получить от него волшебное зелье, которым можно будет вылечить заболевших, получить вольную и — свобода!

— А ещё вот вопрос занятный, как искать Шендара в мирах, где на чужих языках разговаривают? Мы же не захватывать новые земли идём, а вроде как с мирным делом, с населением разговаривать придётся. Вряд ли мы сразу выйдем к дому колдуна, — продолжал вслух размышлять мой надсмотрщик, а я…

А я вытаращилась на него дикими глазами. Слишком уж неожиданным был вопрос, но… а ведь действительно, как?

Я как-то забыла уточнить этот момент, а никто другой не подумал сказать…

— Я не знаю, — вздохнула я. — Остаётся надеяться на удачное стечение обстоятельств, что мы окажемся сразу рядом с ним.

— Отец считает, что вы друг друга почувствуете сразу, — заметил Эдгар, осторожно убирая не пригодившиеся вёсла обратно на дно лодки.

Река же продолжала нас нести в одной ей ведомом направлении вреди этой бесконечной черноты, и лодке не нужна была помощь сидящих внутри, чтобы двигаться. Впрочем, я никак на это движение и не могла повлиять — больно уж страшила меня та скорость, с которой мы неслись в непроглядной темноте, и я просто не могла разжать пальцы и выпустить борта.

Страшно было… страшно выпасть на очередном резком повороте или изгибе. Кто знает, чем закончится для меня это путешествие, если я сейчас просто из лодки выпаду в… в пустоту? А даже если и в воду, то никто не скажет, куда она меня занесёт в итоге — и занесёт ли вообще, или я так и останусь здесь, замёрзнув в воде?

— С чего он это взял? — как-то даже немного агрессивно поинтересовалась я.

— Говорит, что ведьмы и колдуны друг друга чуют, особенно — когда есть кровная связь, — мужчина пожал плечами. — Не знаю, насколько это верно, просто передаю, что слышал от него.

А, ну да, Богарт же у нас так хорошо знает особенности колдунов, что может с уверенностью говорить о подобных вещах!

Хотя хорошо было бы, если он окажется прав — это сразу от стольких хлопот меня избавит! А время нашего совместного с Эдгаром пребывания в одной лодке как сократит, а свободу мою как приблизит…

Осталось всего ничего: найти отца в том мире, куда нас сейчас прине…

Бам!

Это лодка врезалась во что-то на полном ходу, а я, не удержавшись и окончательно ободрав все руки, влетела в сидящего передо мной Эдгара, который только и успел обхватить меня своими огромными ручищами до того, как наше транспортное средство вновь ударилось о невидимое огромное препятствие.

Вот как-то не так я себе представляла путешествия по мирам…

Справедливости ради, я вообще никак не представляла подобное — до недавнего времени просто нужды не было, — но чего я точно не ожидала, так это того, что придётся быть живым тараном для неизвестно чего! Да ещё и быть прижатой в этот момент к огромному мужику!

А держал Эдгар крепко…

И сам скалой был несдвигаемой — он не дрогнул ни разу, пока мы брали на таран то, что видеть не могли, — ни мне пострадать не дал.

А удары между тем всё продолжались и продолжались.

Три…

Пять…

Десять…

Но на пятнадцатом всё… нет, не закончилось. Только началось.

Вокруг словно лопнула толстая-толстая плёнка, ослепив непривычным светом, и мы на всей скорости влетели в яркое пространство, наполненное тысячами запахов, непривычной влажностью, шумом ветра, непривычными птичьими песнями и…