Отвергнутая драконом или Хозяйка таверны с причудами

Глава 1

─ Объявляю вас мужем и женой! ─ звенит странная фраза в моих ушах.

Вот это приложил меня братец сковородкой, аж всякий бред начал мерещиться!

Ох, дожили, ничего не скажешь. Из-за наследства бабушки он родную сестру решил в расход пустить! А я ведь с ним с самого детства возилась, пеленки меняла, гуляла с ним, пока остальные ребята беззаботно играли во дворе…

Да что там с детства? Я до сих пор с ним маялась! Обстирывала его, одевала и кормила на свои же кровные, пока он место свое в жизни искал. Жалко ж его было, родной все-таки.

И вот она ─ благодарность…

Ну, погоди, подлец! Я тебе устрою сладкую жизнь! Очухаюсь только…

Но очухаться не получается. Тяжелые веки отказываются подниматься, руки и ноги не шевелятся.

─ Невесте плохо! Лекаря сюда, живо! И воды! Воды!

Так, ну я определенно слышу голоса где-то поблизости, а не в своей голове. Странно. Телевизора-то у нас нет, брат его давно уже продал. А теперь и за квартиру решил взяться ─ продать единственное наше жилье. Игроман проклятый!

Откуда тогда такие странные речи, если не из фильма?

Чувствую сильную тряску, а затем хлесткие пощечины обжигают кожу.

Одумался, негодяй?! Понял, какую глупость чуть не совершил?

Наконец мне удается приоткрыть глаза. Но вместо брата я вижу морщинистого и весьма уродливого старика.

─ Очнулась, моя красавица! ─ радостно восклицает он и расплывается в счастливой и беззубой улыбке.

Хотя нет, зубы у него все же есть, целых два! И оба гнилые, почти черные, что сразу их и не заметишь.

А волосин на его голове немногим больше, чем зубов. И все они прилизаны на один бок. Лучше б уж совсем состриг, ей богу.

Но кто это вообще такой? Сосед что ли на крики прибежал меня спасать? Но я этого старика в нашем подъезде раньше не видела…

Меня подхватывают под руки и насильно ставят на ноги, и устоять мне удается с большим трудом. Тело почти не слушается, голова словно свинцовая, а перед глазами все плывет.

Да что ж вы делаете? Дайте хоть в чувства прийти!

─ Кхм… Что ж, продолжим, ─ снова раздается голос, который я слышала дважды за последние минуты.

С усилием фокусирую взгляд перед собой и вижу мужчину в рясе, который тут же продолжает:

─ Целуйте уже невесту, господин Фэранс.

─ Иди сюда, моя птичка, ─ шершавая ладонь прижимается к моей щеке и настойчиво разворачивает мою голову.

И вновь передо мной этот уродливый старик, который настойчиво тянется ко мне сложенными в трубочку губами.

И только сейчас до меня доходит…

Невеста ─ это я? А этот старикашка… мой жених?!

Господи, что за чушь несусветная?

Не без серьезных последствий прошел удар, раз такой бред мне чудится. А сковородка-то добротная была, чугунная, еще из бабушкиной молодости.

В голову резко бьет нестерпимая боль, и меня кидает в сторону, а губы старика, жаждущего поцелуя, мажут по моей щеке.

«Повезло» ─ подумала бы я, если б не было так больно.

Зажмуриваю глаза и крепко прикусываю губу. Не понимаю, что происходит, но думать и что-либо делать я сейчас просто не в состоянии. Да и с закрытыми глазами как-то лучше ─ не вижу тот бред, что сочинил мой поврежденный разум.

─ Устроила тут представление, негодяйка! ─ звучит противный девичий голос, от которого боль в голове лишь усиливается. ─ Ее от смерти спасли, а она еще смеет несчастную из себя корчить. Какой позор!

─ Умолкни, Леанора, ─ следом раздается стальной голос, от которого в груди все трепещет и леденеет одновременно.

Необъяснимо, но этот голос порождает во мне целый спектр эмоций от любви до страха. С чего бы, если я слышу его впервые?

─ Простите, мой господин, ─ теперь голос девушки звучит покорно, но по-прежнему вызывает у меня отвращение.

─ Господин Фэранс, отправляйтесь в карету, она ожидает вас у выхода, ─ холодный голос мужчины звучит совсем близко, и моя кожа становится гусиной. ─ А с вашей женой мне нужно поговорить напоследок с глазу на глаз.

─ Но, господин Рейнар, ─ скрипучим голосом возражает старик. ─ Не пристало замужней женщине… ─ он резко обрывается, не закончив фразу, и добавляет торопливо: ─ Конечно, как вы прикажете.

Похоже, не у меня одной этот господин Рейнар вызывает чувство страха.

Шарканье ног разлетается эхом вокруг, а затем наступает долгожданная тишина.

Ну, слава богу, галлюцинации отступили. Осталось дождаться, когда отпустит головная боль.

─ Мари, посмотри на меня, ─ требует ледяной голос мужчины, вновь врываясь в мое сознание.

Отчего-то подчиняюсь, невзирая на не унимающуюся головную боль. И тут же столбенею, глядя на красавца перед собой.

Необыкновенный! Я таких в своей жизни не видела даже по телевизору.

Необычайная красота переплетена со строгими, даже немного резкими чертами. Длинные серебряные волосы струятся словно лунный свет, а голубые глаза сияют будто ледяное пламя.

Вот такие галлюцинации мне нравятся определенно больше, чем прежние!

─ Ты должна быть благодарной, что за гнусное предательство ты получила замужество вместо виселицы, ─ продолжает мужчина с серебряными волосами, а я даже не моргаю, уставившись на него. ─ Даже не смей сделать какую-то глупость и опозорить меня еще больше. Иначе в следующий раз тебя точно будет ждать казнь.

Красавчик бредит. Какое предательство? Какая казнь?!

Все, мне окончательно перестало это нравиться. Выключайте!

________________

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в мою историю!

Будет нелегко, эмоционально, но обязательно с ХЭ!

Не забудьте добавить книгу в свою библиотеку, чтобы не потерять ее.

Желаю вам приятного чтения!

Глава 2

Замужество вместо виселицы…

Эти слова так и крутятся в голове, а мой взгляд начинает судорожно бегать по сторонам, будто в поиске ответа. И только сейчас я замечаю, что красавчик передо мной одет в средневековый камзол, расшитый золотыми нитями.

Ох, все слишком странно. Даже не понимаю, как мой разум вообще мог сочинить такое.

В следующий миг, словно привидение, из-за спины мужчины выплывает девица с бледной кожей, розовыми пухлыми губами и пушистыми черными ресницами. На ней тоже средневековый наряд ─ темно-алое платье с невероятно пышной юбкой и черными кружевами. Ее темные и густые волосы уложены в идеальные упругие завитки.

─ Мой господин, ─ слащавым голоском произносит она и опускает тонкие пальчики на плечо мужчины. ─ Давайте поскорее уедем из этой жуткой дыры и вернемся в столицу, мне здесь не по себе. Да и с этой предательницей вам не пристало водить разговоры.

Гордо вздернув подбородок, она зыркает на меня стервозным взглядом, и ее губы расплываются в победной ухмылке. Ведет себя так, будто ненавидит всей душой!

─ Леанора, ─ рявкает на нее мужчина так, что мы обе вздрагиваем, а рука девицы тут же сваливается с мужского плеча. ─ Не смей мне указывать, что делать. Веди себя достойно, соответствуй своему статусу, если он тебе дорог. И вместо пустой болтовни лучше попрощайся с кузиной.

Кузина? Вот так новости! Ну уж нет, спасибо, не нужно мне таких родственничков даже в видениях. Неуправляемого брата в реальности предостаточно!

Девица фыркает, открыто демонстрируя мне свое пренебрежение, но под давящим взглядом мужчины все же открывает рот:

─ Как прикажете, мой дракон.

Тю-ю-ю! Так тут не только у меня одной крыша-то поехала! Девица тоже с прибабахом, мужчину драконом называет.

Это новый тип прозвища? Обычно мужчин называют котиками, зайчиками, ну или козликами, если заслужили. А тут целый дракон! Неплохо. Далеко девка пойдет с такими замашками!

Ой, стойте-ка! Это ж все я сама придумала!

─ Прощай, сестрица, ─ замогильным голосом отзывается девушка, кривя розовые губки. ─ Надеюсь, ты сможешь искупить свои грехи и будешь помнить до конца жизни великодушие господина Рейнара. Жаль, конечно, что не увидишь нашей с ним свадьбы, она будет шикарная. Должна же ты знать, чего по своей же воле лишилась сама.

─ Довольно, ─ грубо осекает ее мужчина, испепеляя взглядом. ─ Немедленно отправляйся в карету и жди меня там!

Девица покорно кивает и уходит прочь. Но напоследок не забывает вновь одарить меня своим коронным взглядом, в котором читается безграничное превосходство. А меня от этой мадам аж передергивает.

Фу такой быть!

Все кажется таким реальным, что я начинаю сомневаться в том, что у меня галлюцинации. Может, это чудаковатый розыгрыш братца? Наверное, отвез меня в какой-то театр, пока я была без сознания. Только зачем ему это?

Возвращаю взгляд на мужчину и без особых раздумий протягиваю руку к его лицу. Надо, так сказать, прощупать почву, чтобы наверняка понять, реально ли происходящее.

─ Не смей, ─ рычит он и перехватывает мою руку, грубо отбрасывая ее в сторону. ─ Прикасаться теперь будешь к своему мужу. Только этого ты теперь и достойна после того, что сделала.

Да что ж я сделала-то? Хоть бы сказали для полноты картины.

Но теперь сомнений у меня нет. Прикосновение было совершенно реальным. Остается лишь один вариант…

« Ну все, хватит меня разыгрывать!» ─ хочу произнести, но губы будто слиплись, а язык даже не шевелится.

Что за чертовщина?!

Рот будто онемел, и я не могу произнести ни слова. Губы не шевелятся, а язык прилип к небу и не хочет отлипать.

─ Стража, отведите ее в карету к мужу! ─ распоряжается строгий красавец, и справа от меня появляются двое мужчин в доспехах и с мечами.

Розыгрыш или нет, но выглядят они настолько серьезно и пугающе, что я поддаюсь инстинкту самосохранения и тут же бросаюсь прочь, не отдавая себе отчета в том, зачем и куда я побегу.

Мгновение, и сильная рука смыкается на моем запястье, останавливая от побега.

─ Что ты творишь? ─ рычит мужчина, резко притянув к себе, и я впечатываюсь лицом в его широкую грудь.

Запах его парфюма заполняет легкие, и головная боль вмиг отступает. Но вот мысли начинают путаться, заполняясь обрывками странных воспоминаний.

Они размытые и невнятные, но я совершенно уверена, что таких событий в моей жизни не было прежде. Ведь в этих обрывках я вижу и господина Рейнара, и Леанору. Выходит, мы встречаемся не впервые?

─ Последнее предупреждение, Мари, ─ шипит красавец у меня над ухом и грубо отталкивает.

Меня тут же хватают под руки стражники и бесцеремонно волокут куда-то. И это слишком уж грубо для розыгрыша. Я окончательно перестаю понимать, что здесь происходит.

Брыкаюсь, пытаюсь кричать, но выходит лишь жалкое мычание. Ну, уже хоть что-то, даже язык потихоньку начинает шевелиться.

Поворачиваю голову и бросаю умоляющий взгляд на холодного мужчину. Где-то в глубине души я чувствую, что он может помочь мне. Но вместо помощи он просто смотрит, прожигая душу ледяным взглядом.

Мне даже зябко становится. Но через мгновение я понимаю, что не холодный взгляд тому причина, а порыв свежего ветра и промокшие ноги.

Отворачиваюсь от того, кто не желает внимать к моим немым мольбам, и тут же замечаю, что меня волокут по размытой дождем деревенской улочке. Кругом стоят маленькие и перекошенные деревянные домики, а в нескольких метрах от нас красуется роскошная карета с изображением золотого дракона. И она совершенно не вписывается в местный антураж.

Ноги утопают в вязкой грязи, и я продолжаю двигаться вперед лишь усилиями стражников.

Меня насильно заталкивают в карету, и я плюхаюсь на колени, едва не утыкаясь лицом в засаленные штаны старика.

Дверь за спиной громко захлопывается, щелкает замок.

─ Разве можно так? ─ возмущается старик, протягивая мне руку, и тут же слащаво улыбается: ─ Садись рядышком, моя птичка. Мне уже не терпится попробовать на вкус твои медовые губки.

Визаулы

Давайте познакомимся с нашими героями немного поближе. Вернее, посмотрим на их визуализацию.

Итак, наша попаданка и она же юная девушка Мари, которую, очевидно, подставили.

Бывший жених, красавец-дракон, который обрек Мари на печальную участь за предательство, которого она не совершала. Кто же все подстоил? Может, сам дракон, чтобы избавиться от невесты? Или это сделал кто-то еще?

Фэранс - супруг Мари.

И, наконец, кузина Мари - Леанора

Глава 3

От собственного отражения меня накрывает немой шок. Немой ─ потому что и слова вымолвить не могу, а иначе зашлась бы тут в крике.

Нет, ну а как еще можно реагировать на подобное? Кто бы на моем месте остался спокойным?!

Из отражения на меня смотрит совсем молоденькая девушка с огромными невинными глазами, пухленькими губками и аккуратным, чуть вздернутым носиком.

Тянусь дрожащими руками к своему лицу, касаюсь прохладными пальцами щек, и девушка в отражении окна делает в точности так же.

Нет, это невозможно! Как такое может быть?!

В оцепенении я не моргаю и даже забываю, как дышать. Сердце гулко стучит в груди, а шум крови в ушах заглушает прочие звуки.

Я в теле другой девушки? В другом времени? Разве такое бывает?

Карета резко трогается, и меня отбрасывает назад. Падаю на сиденье напротив старика и не шевелюсь, окончательно впадая в шок от осознания происходящего.

Все это не галлюцинация, не дурацкий розыгрыш. Все происходит по-настоящему. И теперь я понимаю, откуда эти обрывки странных воспоминаний. Они действительно принадлежат не мне, а той несчастной, в теле которой я оказалась.

─ Что-то ты не выглядишь счастливой, дорогая жена, ─ хмыкает старикашка, вырывая меня из собственных мыслей. ─ Ну, ничего, после сегодняшней ночи ты запорхаешь, словно бабочка, и улыбка засияет на твоем лице.

Перевожу взгляд на старика и таращу на него огромные от изумления глаза.

Ты совсем обезумел, старый? Рассчитываешь на брачную ночь со мной?!

Высказать бы ему все, что о нем думаю, но приходится говорить лишь взглядом. И по скуксившейся физиономии старика сразу становится ясно, что он мой настрой уловил.

─ У-ух, а ты горячая, ─ не унимается он, видимо, все же не понял моего посыла. ─ Мне нравятся такие строптивые. Это будет даже интереснее, чем я думал.

Вот же больной! И откуда у тебя такой боевой настрой в твоем возрасте?

Жена-женой, но адекватность-то должна присутствовать? Тем более что моего разрешения никто не спрашивал.

Прислушиваюсь к отголоскам сознания бывшей владелицы этого тела. А ее-то ведь тоже никто не спрашивал, хочет ли она миловаться с беззубым старикашкой. Ее просто вынудили выйти замуж, поставив перед потрясающим выбором: либо она соглашается, либо отправляется на виселицу.

Я не знаю подробностей того, что предшествовало событию, в котором я оказалась. Но знаю точно ─ Мари была невиновна! Но при этом чувствовала полную безвыходность ситуации, раз согласилась на брак.

Видимо, все факты были против нее. Подставили, или еще что случилось ─ я не знаю. Но бедняжка просто не выдержала такого удара. Еще бы! Она ведь явно не подозревала, что ее мужем станет такое беззубое и лысое чудо.

Но меня таким не испугать. И раз уж на месте Мари оказалась я, то придется брать все в свои руки. У меня и имя почти такое же ─ Мария. Мари Я. Вот и сложилось. Видимо, одной буковки в имени бывшей хозяйке тела и не хватало, чтобы отстаивать свои права и бороться за светлое будущее.

Причина, по которой Мари оказалась в немилости, мне неизвестна, но теперь уже не так уж и важна. Это мне никак не помешает начать новую жизнь.

Со старикашкой только что делать? Его похотливый взгляд, прикованный ко мне, говорит о том, что мой отказ от супружеского долга он так просто не примет.

Может, сковородка его вразумит? Главное, не перестараться, как сделал мой братец. Это ведь по его милости я здесь оказалась.

Даже интересно, осознал ли он, какой кошмар натворил? Или радуется сейчас тому, что сможет все имущество продать и на игру спустить?

Ох, ну его. Даже не хочу больше думать об этом гаденыше. У меня теперь есть проблемы поважнее.

В круговороте насущных проблем из головы никак не выходит этот мужчина по имени Рейнар. Мари ведь так сильно его любила, а он… Неужели он так просто поверил в ее провинность и наградил незавидной участью? Или все это было его изначальным планом?

А кузина… Чтоб ее! По одному только взгляду понятно ─ мерзавка! Подлая змеюка, гадина. Не по счастливой же случайности она стала невестой Рейнара вместо Мари. Слабо мне верится в такое совпадение. Без козней Леаноры точно не обошлось, я уверена!

И мне так обидно становится за Мари! Вернее, уже за саму себя. Не должны невинные люди так страдать только потому, что стали кому-то неугодными и неудобными! Довели девочку до смерти, а теперь радуются.

Я до сих пор чувствую отголоски жгучей боли, разливающейся в груди. Это ее боль, не моя. Вот только мне теперь с ней жить и мне ее помнить. И если когда-нибудь мне предоставится шанс отплатить обидчикам Мари, то я непременно это сделаю. Не должно зло оставаться безнаказанным.

Всю дорогу старикашка так и пожирает меня похотливыми глазенками, утирая слюни замызганным носовым платком. И никакие мои угрожающие взгляды его не останавливают!

Все же сковородку ты выбрал, дорогой муженек. Ну и ладненько. Только не жалуйся потом, сам меня вынудил!

Хотя предупреждающий можно начать и с чего-нибудь более легкого, скалки, например. У меня ведь нет цели его покалечить, только припугнуть. Глядишь, мозги у него встанут на место, и он больше не будет посягать на мою честь.

Карета останавливается. Старикашка выглядывает в окно, одергивает свой старый латаный-перелатаный пиджачок и выпрямляет горбатую спину.

─ Вот мы и дома, дорогая жена, ─ горделиво произносит он, будто привез меня в мраморный дворец, а затем добавляет угрожающим тоном: ─ Будешь со мной ласковой и покорной, и жизнь твоя превратится в сказку. А нет ─ вернешься в столицу болтаться на виселице!

Вот и показал себя старик во всей красе, уже угрозами сыплет.

И что мне теперь делать? Чего-чего, а на виселицу я уж точно не хочу!

Глава 4

Как только мы покидаем карету, лошади тут же срываются с места под гнетом звонкого хлыста, а из-под скрипучих колес на мое платье грязевым фейерверком летят брызги.

Ох, надеюсь, тут хотя бы есть где помыться. Но если с этим проблем не будет, то с одеждой точно возникнут трудности. Постирать-то я ее постираю руками, но во что переодеваться? Приданого мне не вручили. Или старикашка позаботился об этом?

Ох, кого я обманываю? Он и сам ходит в оборванном тряпье, на котором живого места нет. А мне в лучшем случае выдаст простынку, пока одежда будет сохнуть.

Хотя… Если судить по его намерениям, которые не чище моей одежды, то и простынка мне не светит.

Ладно, придумаю что-нибудь.

Двухэтажный дом, возле которого нас высадили, освещает лишь одинокий тусклый фонарь, забитый пылью и дохлой мошкарой. Над входом на цепях висит деревянная табличка с надписью: «Таверна с п…»

А вот что там после буквы «п» прочесть никак не удается, потому что буквы размыты и совершенно нечитаемы.

─ А вот и наше гнездышко, ─ мурлычет старик, топая по скрипучим ступеням, и распахивает передо мной дверь.

Только успеваю шагнуть внутрь, как старик звонко шлепает меня по бедрам, отзываясь во мне приливом раздражения и неприязни.

Ах ты нахал старый!

Без раздумий разворачиваюсь, замахиваясь рукой для смачной пощечины, но каким-то чудом муженек ловит меня за запястье, останавливая от возмездия. Слишком уж он проворный для своих лет.

─ Я тебя уже предупредил, ─ с присвистом рычит он. ─ Еще одна такая выходка, и тебя точно вздернут!

Снова пытаюсь вымолвить хоть слово, но губы по-прежнему не слушаются. Получается лишь хмыкнуть и вырвать руку из захвата старика.

Да буду я благодарной, буду! Я и есть буду готовить, и убирать, и стирать… Стану самой лучшей хозяйкой! Ты только не домогайся меня!

Шумно выдыхаю через нос и оглядываю просторное помещение с деревянными столами в жире и засохших пятнах, кривыми и грязными лавками и каменной печью в копоти. Вид у всего этого настолько удручающий, что выть хочется.

Как можно было до такого довести свое же заведение? И как сюда кто-то еще осмеливается приходить?

Вот и та самая сказка, которую мне обещал старик. Да тут и крысы жить не захотят, не говоря уже о людях!

Ну а чего я еще ожидала?

─ У меня еще есть отдельная кухня, ─ с такой гордостью произносит старикашка, будто это что-то потрясающее, но по здешним меркам, может, так оно и есть. ─ Еще подвал имеется, там я храню продукты. А на втором этаже комнаты для гостей. И одна, самая большая, моя собственная. Вернее, теперь уж наша с тобой. Туда мы сейчас и отправимся.

Ехидно ухмыльнувшись, старикашка достает из внутреннего кармана пиджака маленькую склянку с красной жидкостью, откупоривает ее и залпом выпивает.

Кривится, как от кислого лимона, причмокивает и прячет пустую склянку обратно в карман. А затем переводит хищный взгляд на меня. Хищник, конечно, из него так себе, но легче мне от этого не становится.

─ Иди ко мне, ─ заговорщицки шепчет он и тянет ко мне грязные ручонки.

─ Нет! ─ выкрикиваю, неожиданно для самой себя, и отпрыгиваю назад.

Кажется, речь ко мне вернулась. Это же прекрасно!

─ Вы же пожилой мужчина, а я молодая девушка, ─ продолжаю я, отступая назад. ─ Ну какая брачная ночь, а? Это же нелепо! Да и потом, зачем оно вам? Я в хозяйстве вам пригожусь, а эти глупости…

─ Не заговаривай мне зубы, чертовка, ─ выплевывает старик, брызжа слюной, и наступает на меня. ─ Для всего ты сгодишься! И для хозяйства, и для постели!

Так, по-хорошему договориться не получилось. Значит, переходим к методу скалки.

Судорожно оглядываюсь по сторонам в поиске какого-нибудь увесистого предмета. Но, как назло, ничего подходящего в поле зрения нет, а замахнуться лавкой мне точно не под силу.

─ Фэранс, что тут за шум?! ─ со стороны лестницы раздается возмущенный мужской бас. ─ Я же сплю! Где твое уважение к гостям?

Поворачиваю голову и вижу высокого и толстого, как бочка, мужика, который едва умещается в узком проеме лестницы.

─ Жену я привел, не видишь? ─ недовольно скрипит старик. ─ Проваливай к себе, Джеральд. Или ищи себе место получше, если мое гостеприимство тебя не устраивает. Не мешай нам тут делом заниматься!

─ А-а, жену привел, ─ понимающе протягивает толстяк и лыбится. ─ Ну, тогда ладно. Тогда не стану…

Не успевает он договорить, как вдруг старик падает на пол и хватается за сердце, скрючившись от боли.

─ Что с вами? ─ спрашиваю я настороженно.

Не то чтобы я сильно переживала за старика после всего, что он наговорил и пытался со мной сделать, но быть безучастной к чужим страданиям я не привыкла.

─ А ты сама не видишь?! ─ восклицает толстяк, шустро переваливаясь по ступенькам. ─ Плохо ему! Беги за лекарем!

─ За лекарем? ─ теряюсь я. ─ А где его искать, лекаря этого вашего?

─ Через три дома по улице направо, ─ отмахивается толстяк и с трудом склоняется над Фэрансом. ─ Ты это, держись давай. Скоро помощь будет.

Делать нечего, и я выбегаю из дома. Темную улицу освещает лишь свет луны, и я, особо не различая дороги, бегу вперед, звонко шлепая по грязи.

Ох и выдался день, ничего не скажешь. То одна беда, то другая. Когда ж это все закончится?

На секунду меня посещает мысль позвать лекаря, а потом бежать куда глаза глядят. Вот только куда бежать? У меня ничего нет, да и мира этого совсем не знаю.

Приютит ли кто меня? А черт его знает. Может, так и умру на улице с голоду. А в худшем случае старик пожалуется на меня, и буду я отвисать на какой-нибудь площади на потеху кузине. Нет уж, такой вариант меня точно не устраивает.

Что ж, остается надеяться, что недуг новоиспеченного супруга заставит его сохранять половой покой. Он-то и так вряд ли на что-то способен, раз прибегнул к какому-то сомнительному напитку. Вот и получил результат! Сердечко стукануло от такой нагрузки.

Глава 5

─ Пожалуйста, помогите! Старику Фэрансу плохо с сердцем! ─ кричу я возле дома, указанного толстяком, когда попытка достучаться не увенчалась успехом. ─ Вы меня вообще слышите? Он ведь и умереть может!

Собственная фраза приводит к удивительной мысли. А ведь, и правда, если старик умрет, то мне уже не придется беспокоиться из-за его домогательств. Да и мало ли, какие он еще сюрпризы мне уготовил.

Но тут же я вытряхиваю эту гадкую мысль из головы.

Нет, так нельзя. Нельзя желать смерти человеку, если он доставляет тебе неприятности. С Мари ведь именно так и поступили, разве это хорошо? Вот и Фэрансу я не могу желать смерти, даже если она принесет мне облегчение.

─ Господин лекарь, помогите же! Это ведь ваш долг!

С последним моим возгласом в доме зажигается свет. Следом раздаются гулкие шаги, и дверь отпирается.

─ Что случилось? ─ заспанным голосом спрашивает мужчина в длинной ночной рубахе.

─ Старику Фэрансу стало плохо с сердцем! ─ повторяю то, что уже прокричала. ─ Он сейчас в своей таверне лежит на полу и корчится от боли! Вы должны что-то сделать!

─ Да что б его демоны разодрали, ─ ругается мужчина, бодро шагая вглубь дома, и через минуту выходит на порог все в той же рубахе и с чемоданом. ─ В такой час удумал помирать. Не мог с утра?

Да уж. Медицина тут, скажем мягко, очень не очень.

Как можно ругать человека за то, что ему стало плохо ночью? Разве кто-то выбирает время для недуга?

Но в случае со стариком можно еще поспорить. Не решил бы он посреди ночи прибегнуть к непонятной настойке, и было бы с ним все в порядке.

─ Что конкретно с ним произошло? ─ интересуется лекарь, пока мы быстрым шагом направляемся к таверне. ─ И кто ты такая? Я тебя впервые здесь вижу.

─ Я жена господина Фэранса, ─ стыдливо отвечаю я.

Все равно это скоро станет всем известно, нет смысла скрывать.

─ Мы только поженились, ─ продолжаю более уверенно, замечая ухмылку на лице лекаря. ─ Прибыли в таверну, и мой муж выпил какую-то красную настойку, после чего ему и поплохело.

─ Вот же старый проныра, ─ усмехается лекарь. ─ Решил на старости лет позабавиться!

─ Но здоровье ему уже не позволяет, ─ поддакиваю я, подводя разговор к нужной мне теме. ─ Вы вразумите его, пожалуйста. Объясните, что такие вещи ему категорически противопоказаны, если он хочет жить. А я вас отблагодарю обязательно. Только вразумите!

─ Раз отблагодаришь, то вразумлю, конечно, ─ довольно приговаривает мужик, почесывая бороду.

Вот и чудесно! Главная проблема, можно сказать, решена. Ну а с остальными трудностями я и сама справлюсь.

Распахиваю дверь и вижу старика на прежнем месте, а у его ног сидит толстяк и глушит какое-то пойло прямо из бутылки.

─ Опоздали вы, ─ с тяжелым вздохом произносит он и утирает влажные губы засаленным рукавом. ─ Испустил дух наш Фэранс. Нет больше нашего товарища! Как же мы теперь без него?

Заунывно всхлипнув, толстяк осушает бутыль до дна, отшвыривает ее в сторону и роняет голову на колено. Выглядит очень драматично, но что-то мне слабо верится, что он убит горем. Скорее всего, просто рад, что смог дорваться до хозяйской бутылки и не платить.

Смотрю на тело старика, нервно кусая ногти, и поверить не могу, что еще десять минут назад он был в добром здравии и явно не собирался умирать. Ухмылялся и пускал пошлые фразочки в мой адрес.

Как же так? Только был человек, и нет его больше…

Страшно это. И не имеет уже никакого значения, каким он был при жизни и какие проблемы мог мне сулить. Его жизнь навсегда оборвалась, и ее уже никак не вернуть.

И одна лишь эта мысль навевает страшную тоску и тревогу. Ты можешь иметь грандиозные планы на жизнь, но в один момент просто ЩЕЛК! И нет тебя больше…

Со мной ведь сегодня то же самое произошло по милости брата. Вот только я не умерла насовсем, а каким-то чудом оказалась в другом мире и в другом теле.

А, может, это и есть та самая жизнь после смерти, вокруг которой строится куча теорий с раем и адом? Может, существует бесконечное множество миров, и каждый человек, умирая в своем мире, попадает в другой? И в новом мире получает такую судьбу, какую заслужил при прошлой жизни.

Хотя… Не совсем работает моя теория. Я ведь вроде не грешила так по-крупному, чтобы на мою голову свалился подобный кошмар. Неужели я именно это и заслужила?

М-да… даже страшно представить, что за жизнь после смерти будет ожидать моего брата с его-то грехами.

Из глубоких размышлений меня вырывает щелчок замка. Лекарь достает маленькое зеркальце из своего чемодана и, склонившись, подносит его к лицу обездвиженного старика.

И, правда, я ведь еще не слышала заключения лекаря, а мысленно уже похоронила старика, полагаясь лишь на слова напившегося Джеральда.

И в глубине души я желаю, чтобы старик оказался жив. Может, это глупо и неправильно, но не могу я желать смерти своим обидчикам. Вот бумеранга за их действия вполне могу пожелать. Но не смерти.

А еще я понятия не имею, что будет со мной, если старик все же отдаст богу душу. Смогу ли я иметь права на его таверну, жить здесь и работать? Или же меня просто выставят на улицу? Местных законов я ведь совсем не знаю.

Ну что за напасть? Только мне показалось, что дела начинают налаживаться, как все снова переворачивается с ног на голову!

Глава 6

─ Сожалею, ─ с тяжелым вздохом произносит лекарь, распрямляет спину и подхватывает свой чемодан. ─ Не успела ты замужем побыть, как уже овдовела.

Его слова как удар поддых. Они сбивают с ног и выбивают весь воздух из легких.

Но еще больше меня шокирует то, что лекарь просто разворачивается и шагает к двери.

─ Подождите. Вы куда? ─ изумленно бормочу я.

─ Домой, ─ невозмутимо отвечает он и разводит руками. ─ Здесь я уже ничем не смогу помочь.

─ А как же… Как же тело? ─ искоса смотрю на старика. ─ Он вот так и останется тут лежать?!

─ Ну, накрой его простынкой, ─ хмыкает лекарь и отпирает дверь.

─ Да подождите же вы! ─ возмущенно выкрикиваю я и нагоняю мужчину, выскочив следом за ним на улицу. ─ Его же похоронить надо! А я даже понятия не имею, к кому здесь обращаться по такому вопросу.

─ Ладно, ─ снисходительно отвечает он. ─ Завтра утром пришлю в таверну человека, решишь с ним все вопросы.

─ Спасибо, ─ облегченно выдыхаю и готовлюсь уже распрощаться с лекарем, но он уже не спешит уходить и выжидающе на меня смотрит.

─ Что? ─ задаю резонный вопрос, вздернув бровь.

─ Так за помощь отблагодарить бы стоило, ─ как бы нехотя протягивает он в ответ. ─ Да и за работу тоже…

─ За какую работу? ─ изумляюсь я, возмущенная такой наглостью. ─ Вы ведь ничего не сделали, только смерть констатировали.

─ Что сделал?

─ Смерть, говорю, установили, ─ вздыхаю тяжко. ─ Старику-то вы никак не помогли, так за что я должна платить?

От моего ответа лекарь даже теряется. Хотел легкой наживы и явно не ожидал такого смелого отказа от молодой дурехи, выскочившей замуж за старика.

Вероятно, мой ответ прозвучал слишком резко, но уж лучше я буду иметь в здешних местах репутацию нахалки, чем бестолковой мямли, которую все будут пытаться надурить.

─ А вот когда человека за телом Фэранса для захоронения пришлете, ─ продолжаю я, ─ тогда и благодарность за свою помощь получите.

Ну а как еще? Деньги утром, а стулья вечером ─ не мой вариант.

Так ничего и не ответив, лекарь машет на меня рукой и уходит прочь, звонко шлепая по грязи.

Надеюсь, он исполнит свое обещание. А если нет, то сама уж что-нибудь придумаю, найду нужных мне людей.

Шумно вздохнув, я опускаюсь на скрипучие и грязные ступени возле таверны. Платье все равно уже перепачкано, можно его не беречь.

Прохладный ветерок остужает мой пыл и уносит с собой жужжащие в голове мысли. А безмолвная тишина привносит немного покоя и умиротворения, которых мне сейчас так не хватает.

Я готова бороться за благополучную жизнь в этом мире, но неизвестность все равно пугает. И хотелось бы мне как-то вернуться к прежней жизни и в свой мир… Да вот только я понимаю, что это невозможно.

Марии Лапшиной больше нет, это я знаю точно. Есть только Мари, и лишь ее жизнь я смогу теперь прожить.

У меня теперь куча дел, чтобы разобраться и устроиться в новом для меня мире. А вот сил почти нет ─ вереница сегодняшних событий меня истощила не только морально, но и физически. И сейчас мне хочется просто лечь и забыться сном. А уж завтра разбираться со всем, что навалилось.

Поднимаюсь со ступенек, намереваясь пойти в одну из спален в таверне, но тут же замираю.

Чувствую, что кто-то стоит за моей спиной, хотя дверь таверны точно не открывалась, и оттуда никто не выходил. И от этого осознания липкий ужас скользит по позвоночнику.

Затаив дыхание, я медленно поворачиваю голову и тут же вскрикиваю в ужасе, отскакивая в сторону.

─ Так вы живой? ─ ахаю я и прижимаю ладонь к колотящемуся сердцу.

Передо мной не кто иной, как мой муженек, в смерти которого меня заверил лекарь.

Живехонький, старый хрыч! А если будет так пугать, то и меня переживет!

Старик медленно переводит на меня взгляд и смотрит с таким удивлением, будто впервые встретил.

─ Ты что, меня видишь?! ─ в его хриплом голосе слышится искреннее недоумение.

─ Вижу, конечно, ─ теперь уже и я недоумеваю от его странного вопроса. ─ А что, не должна?

─ Не должна, ─ хмыкает он. ─ Я же умер. Из-за тебя, между прочим! Чертовка!

С перекошенным лицом я таращусь на старика и пытаюсь понять, у кого из нас поехала крыша. И выбор определенно в мою пользу. Это ведь я сегодня вижу всякие странности.

Еще несколько секунд раздумий, и я шагаю вперед. Отворяю дверь таверны, чтобы окончательно развеять свои сомнения и… вижу тело старика на полу. На том же месте и в той же позе.

Ну все. Победа среди умалишенных теперь точно за мной.

Снова оборачиваюсь в надежде, что увижу лишь пустоту, а образ старика окажется плодом моего пострадавшего разума. Но еще один Фэранс по-прежнему стоит рядом со мной и выглядит вполне живым.

─ Ну, убедилась? ─ раздраженно хмыкает он. ─ Умер я. У-умер!

─ Да что за чушь? ─ фыркаю я и рефлекторно пихаю старика в плечо, но пальцы просто проходят сквозь него.

Невероятно! Этот мир вообще перестанет меня удивлять?

─ Так вы что, теперь призрак? ─ спрашиваю почти шепотом и продолжаю водить ладонью сквозь старика.

─ Ну-ну! Хватит во мне копошиться! ─ бурчит он и отступает назад. ─ Призрак я, призрак! Только вот почему ТЫ меня видишь?

─ А так быть не должно, да? ─ с моих губ срывается нервный смешок.

Нет, ну а что? Вдруг в этом мире все могут видеть призраков?

─ Прежде я о таком не слыхал, ─ пожимает Фэранс плечами, а через мгновение сквозь него начинает виднеться улица.

Теперь он больше похож на призрака. Ну или, по крайней мере, больше соответствует моему представлению о том, как должны выглядеть призраки.

Глава 7

─ Мне жаль, что вы умерли, ─ нахожусь я со словами сочувствия. ─ Но уверена, что жизнь после смерти вас еще обязательно порадует!

На самом деле я вообще не уверена в этом. Но Фэрансу наверняка сейчас нелегко дается расставание с мирской жизнью. Нужно его хоть как-то подбодрить.

─ Мне тоже жаль, ─ хмыкает он, скрестив руки на груди, и с вызовом смотрит на меня. ─ Жаль, что согласился взять тебя в жены! Если бы не ты, то был бы я сейчас живее всех живых!

Вот же нахал! Я его тут приободрить пытаюсь, а он еще меня крайней выставляет?!

─ Не смейте меня обвинять в своей смерти, ─ с вызовом отвечаю ему. ─ Я вообще не горела желанием выходить за вас замуж, меня вынудили! А уж если бы вы вели себя подобающе своему возрасту, а не пили всякую дрянь ради любовных утех с той, кто вам во внучки годится, то и были бы живее всех живых! Так что вся ответственность на вас!

─ Ладно-ладно, угомонись, ─ отмахивается он, но, кажется, вполне согласен с моей правотой. ─ А ты везучая, девчонка! Только замуж выскочила, а уже наследство нехилое отхватила.

─ В каком смысле? ─ свожу брови к переносице.

─ А в таком! Теперь ведь моя родненькая таверна тебе достанется!

Значит, права наследования здесь такие, какими я их знаю.

Фу-ух! Точно повезло, раз даже сам старик говорит, что таверна теперь будет принадлежать мне.

─ Ты уж следи за ней, чтоб не зачахла, ─ наставительно произносит старик, с каждым мгновением теряя свои краски. ─ В порядок ее приведи, работай старательно, чтобы люди почаще заглядывали. Хочу, чтобы мое имя еще долго добрым словом поминали!

Сложно, конечно, не дать зачахнуть тому, что уже давно не цветет и не пахнет. Но вслух я этого не говорю, чтобы не злить старика. А то мало ли, на что способны злобные призраки?

К тому же я намерена все взять в свои руки и поставить таверну на ноги, как бы комично это ни звучало. Поэтому я с чистой совестью заверяю старика:

─ Обязательно буду следить за вашей таверной, даже не сомневайтесь!

─ Ох, чуть не забыл! ─ спохватывается старик, а я уже едва различаю его силуэт, растворяющийся в воздухе. ─ Ты ж мне похороны пышные организуй, каких в нашей деревне еще не видывали. И не скупись, слышишь? А то я тебе покоя-то не дам. Раз уж ты, чертовка, меня видишь, то буду каждую ночь к тебе наведываться!

А вот такие угрозы мне не нравятся. Если с живыми еще можно как-то сладить, или приструнить их, то как быть с призраками? От них и не отмахнешься.

─ Не надо наведываться. Я все обязательно организую, ─ обещаю Фэрансу. ─ Но только где ж мне денег взять на пышные похороны? У меня ведь совсем ничего нет.

─ Да отложил я на похороны, не дурак же, ─ хмыкает Фэранс. ─ Найдешь все сбережения в моей комнате под матрасом, а ключик от комнаты у меня в кармане. Там, кстати, еще и мешочек монет на твое содержание, что дал мне дракон. Но тебе они ни к чему, так что их на помин пустишь.

Что ж такое! Опять этого голубоглазого называют драконом! И ладно вертихвостка Леанора дала ему такое прозвище, но старику-то с чего вдруг его так называть? Может, я чего-то не знаю?

─ А почему вы… ─ собираюсь задать насущный вопрос, но вижу перед собой лишь пустоту.

Растворился Фэранс в воздухе, будто его здесь и не бывало. Но не могла же я придумать его себе?

Сомнения в здравости моего ума не оставляют. Но это ведь нормально в моей ситуации? Было бы гораздо страннее, если я все происходящее со спокойной душой принимала бы за чистую монету.

Что ж, у меня есть возможность убедиться в том, говорила ли я с призраком, или сказался стресс.

Вхожу в таверну и приближаюсь к телу старика, намереваясь проверить его карманы. Но рядом с ним замираю, с ужасом осознавая, что мне придется прикасаться к трупу.

Я не неженка, конечно, но есть вещи, которые не всякий человек может сделать без колебаний. Так уж вышло, что живые боятся мертвых. Скорбь обычно притупляет это чувство, но вот мне не по ком сейчас особо скорбеть, так что страх я чувствую неподдельный.

Кажется, даже призрак Фэранса у меня не вызывал таких чувств, как его безжизненное тело.

Так, ну все, надо брать себя в руки. Если я буду дрейфить перед каждой проблемой и всяким страхом, то выжить мне в этом мире не удастся.

Расхрабрившись и сцепив зубы, я переворачиваю старика на спину. Ужасно, конечно, что все просто бросили его здесь, будто ненужную вещь. Но мне не под силу его куда-то перенести, так что хотя бы уложу его по-человечески. Будет казаться, что он просто спит.

Уложив старика как подобает, я без особого энтузиазма лезу к нему в карманы и нахожу ключ от комнаты, влажный носовой платок и пустую колбу из-под настоя. А вот обещанного мешочка с монетами нигде нет.

Раз ключ есть, то и разговор с призраком мне не почудился. Но где же мешочек? Не поверю, что Фэранс его где-то потерял.

Он, конечно, был сильно озабочен другим вопросом, но при своем состоянии на грани нищеты точно не отнесся бы халатно к деньгам, которые получил за меня.

Даже любопытно, сколько там было? В какую стоимость оценил меня голубоглазый мерзавец?

Но, может, и не мерзавец он. Он ведь благородно избавил Мари от казни, сменив одно наказание на другое, по его мнению, более снисходительное.

Знать бы, кто подставил Мари… Голубоглазый, или кто-то еще? Вот тогда бы я и поняла наверняка, мерзавцем ли был бывший жених Мари, или нет. Но даже если сама Мари об этом знала, то от меня эта информация скрыта.

Да и бог с ним, с этим голубоглазым по прозвищу «дракон». Думы о нем мне теперь уж точно не помогут.

Так, на чем я остановилась?

Ах, да, мешочек с монетами! И куда он мог запропаститься?

Глава 8

Нет нигде мешка с деньгами! Весь пол обыскала, под каждую лавку заглянула на всякий случай. Даже на ступенях у таверны и в грязи поискала ─ нет его, и все тут!

Не мог же старик просто выдумать этот мешок? Или мог?

И тут в голову мне ударяет мысль: а ведь толстяк оставался наедине с умирающим Фэрансом! Что если он и обокрал старика, пока меня не было?

Может, я и ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что моя догадка верна, и надо бы как-то проверить ее, обыскать толстого прохиндея.

Поднимаюсь на второй этаж и слышу храп, от которого стены трясутся. Точно Джеральд разрывается храпом, даже сомнений нет. Напился как свинья, вот теперь и хрюкает звонко.

Но мне это даже на руку. Раз крепко спит, то и не проснется от моего появления, и я спокойно смогу осуществить задуманное.

Хотя это как-то… низко и неправильно. Копошиться в чужих вещах только потому, что я не нашла у старика деньги?

Но, похоже, мне придется поступиться принципами и моралью. Выживать ведь как-то надо в новом мире. Хотя честь и достоинство все же хотелось бы сохранить…

Ладно, буду потом корить себя за недостойное поведение, если не найду мешочек у толстяка. А вот если найду… Ух, покажу я тогда этому негодяю!

Вот только как я справлюсь-то с таким боровом? Силой его не возьмешь, но можно хитростью. Я ведь теперь хозяйка в таверне, значит, и еду для гостей готовить мне.

Ну, подумаешь, подпорчу блюдо для Джеральда? Добавлю ему что-нибудь такое, отчего он неделю с туалетом распрощаться не сможет.

Месть надо подавать холодной? Как бы не так! Ее нужно подавать пересоленной, пережаренной, переперченной и желательно с душком!

Решившись на отчаянный поступок, вспотевшей от волнения ладонью я сжимаю ручку двери, из-за которой раздается храп, дергаю и… понимаю, что дверь заперта.

Ну вот, все мои метания и самоедство оказались напрасными. Без ключа мне внутрь не попасть.

Что ж такое-то? Только решилась побыть в роли бесчестной злодейки, и все обломилось.

Обычно в гостиницах, по крайней мере современных, на ресепшен всегда есть запасные ключи от номеров. Но имеются ли они у Фэранса? Понятия не имею, надо искать. Этим мне, похоже, и придется сейчас заняться.

Но для начала я решаю все же попытать удачу и вставляю в замочную скважину ключ от комнаты старика. Мало ли, вдруг он универсальный?

Естественно, ключ не подходит. Даже не знаю, на какую удачу я надеялась. Судя по сегодняшнему дню, она явно меня помахала мне ручкой и не обещала возвращаться.

Тяжело вздохнув, я иду дальше по коридору и к каждой двери примеряю ключ, чтобы найти комнату своего почившего мужа.

Наконец, отворяю нужную дверь, которая издает приветственный скрип. В нос тут же бьет кислый и затхлый запашок, вызывающий желание задержать дыхание и поскорее открыть окно для проветривания ─ окно, которого попросту здесь нет…

Спотыкаюсь о пустые бутыли, которые со звоном тут же падают и бьются друг о друга. Старик явно любил пригубить, притом до поросячьего визга.

На полу и тумбе валяются рыбные и куриные косточки, шелуха от семечек и засохшие корки хлеба. А в углу разрослось какое-то заплесневелое нечто, и я даже не берусь распознать, что это именно.

При виде всего этого у меня лишь одно желание ─ убраться здесь поскорее. Хотя нет, есть еще одно ─ убраться отсюда самой и, желательно, куда-нибудь подальше.

Кровать застелена жутко грязным и пожелтевшим бельем, что и прикасаться не хочется. Похоже, что Фэранс никогда белья и не менял, а в постель ложился немытым в уличной одежде. Интересно, в гостевых комнатах творится такое же?

Глаза б мои не видели этот мрак! Это же настоящая помойка, а не спальня!

До тошноты омерзительно. А ведь человек в этой помойке жил. Ну как же так можно? Самому вообще приятно было?

Стараюсь абстрагироваться от окружающего меня ужаса и сделать лишь то, для чего я сюда и пришла. Резко сдергиваю простынь, поднимаю матрас и сразу же хватаю замеченный мешочек.

От омерзения тело невольно передергивает. Ох, похоже, слишком я брезгливая для этого мира. Вернее, для той среды, в которой оказалась.

Ну ничего, уж как-нибудь приведу это место в человеческий вид. Когда меня останавливали трудности? Фронт работ внушительный, конечно, но я справлюсь. Вот только старика похороню и сразу займусь делами.

Прячу мешок в карман своего платья и без особого энтузиазма осматриваю комнату на предмет чего-то полезного.

В тумбе нахожу связку ключей, к каждому из которых прикреплена бирка с номером.

Отлично. Ключи от комнат у меня есть. Может, смогу найти что-то поприличнее, чем спальня Фэранса, чтобы переночевать эту ночь. А заодно и наведаюсь к толстяку.

В узком шкафу обнаруживаю стопку тряпья, в которой нахожу женское платье. Старенькое и местами рваное, но зато чистое. Отличный вариант на время, пока не постираю и не просушу свое платье.

За одно беру простынь, чтобы накрыть старика. Дырявая, конечно, но за неимением лучшего подойдет. И она чистая, кстати, хоть и прохудившаяся. У Фэранса явно было чем перестелить свою постель. Желания не было.

Со своими находками я спешно покидаю комнату, от которой меня уже тошнит в прямом смысле этого слова. Запираю ее на ключ и отправляюсь на первый этаж.

Здесь прямо веет смертельным холодом, аж мурашки по коже. Логично, конечно, что весь теплый воздух идет на верх, вот и теплее в спальнях. Но тут еще внутреннее ощущение играет роль, от которого моментально становится не по себе.

От вида покойного старика колючие мурашки бегут по коже. Бледная кожа уже начала покрываться трупными пятнами, лицо стало неузнаваемым. Жуть. На спящего он теперь совсем не походит…

Становиться вдовой неприятно. Но и быть женой похотливого старика тоже то еще удовольствие. Хорошо, что не мне самой пришлось выбирать из двух зол…

Накрываю Фэранса простыней и быстро ухожу прочь. Останавливаюсь напротив комнаты толстяка и перебираю связку ключей в поиске номера три.

Глава 9

Кажется, я только успела заснуть, как вдруг металлический звон бьет по ушам и заставляет меня вскочить с постели. Голова чугунная и не соображает, сонные глаза не разлипаются. А тут еще и этот мерзкий звук непонятно откуда!

Шум затихает, но даже выдохнуть не успеваю и окончательно продрать глаза, как следом звучит чей-то приглушенный и протяжный голос:

─ Хозяйка-а-а! Я прише-е-ел!

И снова этот проклятый звон, будто по тазику молотят ложкой. Да что же это такое?!

Растираю лицо ладонями, чтобы прийти в чувства, спускаю ноги на пол, открываю глаза и… Нет, лучше бы не открывала.

За ночь чуда не случилось, и я по-прежнему в этом ужасном месте под названием «Таверна с п…»

Что за «п» такое, интересно? Пиво? Плюшки? Парная? Или, может, постели?

Нет, скорее, помои. Это наиболее верное определение этому месту.

Так и запишем: «Таверна с помоями».

─ Хозяйка! ─ кричат уже настойчивее, и я беру себя в руки.

Это ж, наверное, посыльные от лекаря пришли за Фэрансом. Ой, а я тут рассиживаю и думы думаю!

Бегло расправив складки на юбке, я влетаю ногами в башмаки и мчусь вниз, чтобы поскорее прекратить этот жуткий звон.

Я почти не ошиблась. Щуплый, но высокий мужичок стоит посреди таверны и лупит кочергой по ведру.

─ О-о-о, а вот и вы! ─ радостно восклицает он. ─ Доброго утречка!

─ Да уж доброе, ─ хмыкаю я, недовольно глядя на предметы моего пробуждения.

Слишком уж мужчина веселый для того, который занимается похоронами. Хотя… Для него это наверняка уже что-то такое же естественное, как сварить кашу на завтрак.

Мужичок неловко улыбается и откладывает кочергу с ведром в сторону.

─ Прошу меня извинить, иначе вас было не дозваться.

─ Да нормально все, ─ отмахиваюсь я и спускаюсь к нему по скрипучим ступеням.

За окнами уже светло, так что глупо злиться на мужчину. Он, можно сказать, одолжение мне сделал, потому что после вчерашнего дня с обильной нервотрепкой я и до обеда могла проспать без задних ног. А дел у меня, между прочим, о-го-го и еще маленькая тележка!

─ Вы ведь насчет похорон пришли, верно? ─ уточняю я.

А то мало ли, вдруг посетитель какой наведался.

─ Ага, ─ он снова улыбается, а затем переводит взгляд на тело старика, прикрытое простыней. ─ Это ж наш клиент? Или еще кто-то завалялся?

Смеется в голос от собственной шутки, а я удивленно таращу глаза. Мне бы столько оптимизма, как у него.

─ Верно, это Фэранс, ─ с тяжелым вздохом киваю я и добавляю: ─ Он просил организовать для него достойные похороны, пышные, так сказать. Так что вы уж постарайтесь.

Мужик тут же перестает лыбиться, становится серьезным.

─ Это когда он успел попросить? Прямо на последнем издыхании, что ли?

Упс… Вот это я ляпнула, конечно. И ведь не скажешь, что говорила с его призраком. Глядишь, еще за сумасшедшую примут, или, того хуже, за ведьму, а потом сожгут.

─ Перед смертью, перед смертью, ─ тараторю я и киваю, как болванчик.

─ Любой каприз за ваши монетки, хозяюшка! ─ разводит мужик руками, и улыбка вновь озаряет его лицо. ─ Вас, кстати, как звать?

─ Мария, ─ бездумно отвечаю, но тут е исправляюсь: ─ В смысле, я Мари. А вы?

─ А я Марфус, но можно просто Марф. Как вам будет угодно!

Его глаза хитро прищуриваются и незатейливо бегают по моей фигуре.

Здрасти, пожалуйста! Я вдова, между прочим, а ты тут уже свои глазенки распускаешь!

Здесь все такие озабоченные?!

─ Кхм, кхм…Перейдем к делу, ─ строго произношу я и скрещиваю руки на груди, чтобы закрыть наглецу обзор. ─ Как скоро вы похороните Фэранса? И сколько я буду должна?

─ Так сегодня и похороним, ─ пожимает плечами. А стоить это будет…

Он вскидывает голову к потолку и с задумчивым видом шевелит губами, будто, и правда, что-то подсчитывает. Но наверняка он цифру и так знает, не впервые ж хоронит. Просто думает, на сколько меня можно надурить.

─ Обычно похороны обходятся в семь серебряных, ─ наконец, произносит он, и я уже жду скидку, как Марф добавляет: ─ Но раз Фэранс пожелал перед смертью чего-то особенного, то вам это обойдется в десять серебряных.

─ Десять? ─ изумленно протягиваю я и округляю глаза. ─ Целых десять?!

Понятия не имею, сколько это по местным меркам, но разыграть драму будет нелишним. Если это много, то мое удивление смутит Марфа, и он скинет цену.

─ Ну а вы как хотели, ─ хмыкает он и качает головой. ─ Либо как у всех, либо придется доплатить.

─ Но вы ведь с Фэрансом наверняка дружили, или хотя бы приятельствовали, ─ не унимаюсь я. ─ Уж по старой-то памяти можно цену не ломить? Хоть скидку сделайте какую.

─ Ладно, ─ вздыхает тяжко. ─ Так и быть, только из доброй памяти к Фэрансу возьму с вас восемь серебряных и пятьдесят медяков.

─ Восемь серебряных, ─ все еще пытаюсь торговаться. ─ Мне ведь и поминки нужно еще организовать.

─ Эх, черт с тобой! ─ всплескивает руками. ─ Давай восемь.

─ Отлично, ─ выдыхаю я и надеюсь, что сторговалась достаточно.

─ Я тогда его забираю, ─ снова бросает беглый взгляд на тело, ─ и жду вас на улице с деньгами.

Киваю и торопливо ухожу в комнату, где ночевала. Спросонья я-то и не подумала ее запереть, а вот сейчас понимаю, что стоило, когда сталкиваюсь с толстяком. Надеюсь, он не успел уже пошарить в моей комнате.

─ Доброго утречка, ─ басит он, зевая, и в нос ударяет зловонный запах перегара.

─ Доброго, ─ хмыкаю я и едва успеваю отшатнуться назад, когда толстяк начинает потягиваться, едва не зарядив мне локтем в нос.

─ Можно идти завтракать? Уже все готово?

─ Какой завтрак? ─ возмущаюсь я. ─ Фэранса надо хоронить, не завтраков сейчас!

─ Ой, точно! ─ спохватывается он, будто это какой-то пустяк, случайно вылетевший из головы. ─ А я-то думаю, что это мне с утра так плохо. Вот, знаешь, ─ берется за сердце и качает головой, ─ на душе прямо не по себе.

Ага, знаю я твой недуг. Похмелье называется!

Глава 10

Получив от меня деньги, Марф увозит тело Фэранса на старой телеге, которую с трудом тащит дряхлая лошадь. А толстяк, которого я отправила на помощь Марфу, куда-то смылся, пока я ходила за монетами. Вот и вся его любовь к доброму другу, которого он вчера оплакивал.

Пока таверна пустует, я отправляюсь в облюбованную мною комнату и беру связку ключей, чтобы все же попытать удачу. Сейчас самый лучший момент, чтобы проникнуть в комнату толстяка и не навлечь на себя беду.

Я и так особо не надеялась, а после четырех попыток совсем разочаровалась. Но на пятой попытке ключ внезапно проворачивается в замочной скважине, и дверь отворяется.

А ведь номер на ключе совсем другой!

Зря я вчера сетовала на удачу, она все же не оставила меня. А если и мешочек найду, так вообще будет чудесно!

Но на этом моя удача полностью иссякла. В захламленной комнате толстяка я ни в одном месте не нахожу мешочка, даже в самом отдаленном и укромном. Возможно, он просто забрал его с собой и уже транжирит мои монеты.

Но относительно комнаты толстяку надо отдать должное. Несмотря на бардак, у него здесь в разы чище, чем у Фэранса. Видимо, следит за порядком. Ну или просто живет здесь совсем недавно.

Кстати, нужно будет с ним побеседовать на тему проживания в таверне. Никаких соответствующих документов в комнате старика я не нашла, так что наверняка у них была устная договоренность.

И вот мне теперь нужно каким-то образом построить наш разговор так, чтобы у Джеральда не было шанса мне соврать. А то решит еще тут прописаться на годы, и я ничего с этим сделать не смогу.

После тщательного обследования комнаты я снова запираю ее, отношу связку к себе и спускаюсь на первый этаж. Мне бы очень хотелось сначала прибраться в этом гадюшнике, но ведь сегодня поминки! И мне надо успеть наготовить хоть какой-то еды.

Спускаюсь в подвал, где по словам Фэранса хранятся продуктовые запасы.

Что сказать? Атас! Здесь немногим лучше, чем в комнате моего покойного муженька.

А запасов этих, что кот наплакал: полмешка муки, пару горстей крупы, в которой уже завелись жучки, банки со смальцем и медом, немного приправ, пяток яиц и немного овощей, взявшихся плесенью.

Ума не приложу, что из этого готовить. Крупу надо замачивать, иначе до завтрашнего утра буду ее варить, а овощей так мало, что в лучшем случае выйдет четыре порции рагу.

Ну и как мне из этого сделать что-то съедобное, да еще и на много человек? Наверняка ведь вся деревня придет поминать Фэранса.

Но где наша не пропадала? Есть у меня одна идея…

С полным еды холодильником легко придумать, что приготовить. А вот когда под рукой толком ничего нет… И ведь не только что-то съедобное нужно сочинить, но еще и сытное! Так, чтоб на ораву точно хватило.

Первая мысль ─ приготовить клецки с картофелем и подать их с золотистым лучком в масле. М-м-м, какая же вкуснота! Помню, мне бабушка в детстве очень часто их готовила. Для меня это было лучшим блюдом в мире!

Я буквально ощущаю вкус этих клецок, и рот наполняется слюной, а в животе заунывно урчит.

И только сейчас я понимаю, что со вчерашнего дня ни крошки в рот не взяла, ни глотка воды. Вот даже и мыслей не было утолить голод или жажду. А теперь меня аж подташнивает, а руки потряхивает.

Ох, плохо дело, сахар упал. Я в таком состоянии долго не протяну, нужно с этим что-то делать.

А ведь что так легко поднимает сахар в крови и избавляет от голодного состояния? Правильно, углеводы! И муку я, конечно, не стану пригоршнями жевать, да и сахара почти нет, чтобы его на себя тратить.

Зато есть мед! А в нем углеводом не меньше чем в сахаре. Голод им, конечно, не утолить, но состояние улучшить точно можно.

И я зачерпываю добрую ложку меда, отправляю в рот. Приторная и вязкая сладость растекается во рту и заставляет слюну отделяться еще более активно.

На голодный желудок сладкое совсем не идет, хочется чего-то соленого, жирненького. Мяса, например. Но его я похоже, увижу еще нескоро.

Для пущего эффекта я через силу съедаю еще две ложки меда. И буквально через несколько минут я превращаюсь в активного кролика из одной старой и известной рекламы, в которого вставили батарейки. И уж теперь-то я готова работать, творить и вытворять.

Да, я ж про клецки думала. Идея-то неплохая, но их нужно очень много, чтобы все наелись, но вот картошки у меня четыре штуки, а луковица вообще одна. А с малым количеством картошки и почти без лука будет полная ерунда почти безвкусная.

Добротным ужином на пышных похоронах это даже и не пахнет. Старикашка-призрак мне этого точно не простит.

Но от идеи с клецками я все же не отказываюсь, а решаю приготовить их не как самостоятельное блюдо, а в похлебке. Ведь горячая жидкость здорово заполняет желудок и утоляет голод, хоть и ненадолго. Но в моем случае это отличный выход!

Но и одну похлебку ведь не подашь, нужно еще что-то… Что-то мучное, ведь муки у меня в избытке.

Точно, блины! У меня ведь и яйца есть.

Молока вот только, к сожалению, нет, как и кефира, соды и уж тем более газированной воды, так что блинчики будут не воздушными и нежными, а немного клеклыми, зато поджаристыми и хрустящими.

Не все такие любят, а вот я именно такие и предпочитаю. Правда, всегда с молоком их готовила… Но, уверена, без него тоже выйдет неплохо.

Переношу нужные мне запасы на кухню. И как же я рада увидеть здесь раковину с краном! Я уж думала, что придется искать колодец и таскать воду оттуда. А нет, зря переживала. Хоть какое-то удобство имеется.

И прежде, чем приступить к готовке, я бегу в комнату Фэранса, будь она неладна, нахожу там самую старенькую и дырявую простыню, рву на тряпки и возвращаюсь обратно на кухню. Надо ведь рабочее место подготовить, в порядок привести.

Смачиваю тряпку водой, хорошенько отжимаю и провожу ею по столу. Тряпка моментально становится черной от пыли и липкой от присохшего жира.

Но на генеральную уборку у меня времени нет, поэтому я быстренько соскребаю ножом самые большие масляные наросты с дерева, затем пять раз подряд протираю столешницу тряпкой, каждый раз смывая с нее кучу грязи, и вот мое рабочее место уже готово.

Глава 11

Хоть я и городская, но в детстве мы с соседскими ребятами частенько устраивали пикники и разжигали костры, чтобы испечь картошку. Так что в вопросе разведения огня я хоть какие-то представления имею.

В первую очередь я вычищаю печь от кучи золы. Она-то уж точно не будет гореть, а помешать может.

И меня прямо-таки зло берет из-за того, что Фэранс настолько не следил за своей кухней и даже элементарных вещей не выполнял. Я бы уже с ума сошла, если б пришлось постоянно работать в таких скверных условиях. А ему нормально было, похоже, раз пальцем о палец не ударял.

Следом я достаю дрова из связки, лежащей в углу. Благо они есть, и мне не придется искать где-то поленья и самой колоть их топором. Уж чего-чего, а с топором я совсем обращаться не умею.

Но, скорее всего, придется учиться и колоть, дров-то совсем мало, а продаются ли они где-то, я не знаю.

Да если и продаются, то я пока не могу их себе купить. Денег ведь совсем мало. К чему мне дрова, если на них нечего будет готовить?

Щепки от дров и кусочки сухой коры я выкладываю домиком в центре печи, как мы делали из палочек в детстве. А теперь самое интересное… Спички!

Но что-то мне подсказывает, что такого добра я здесь не найду. А чем еще разводить огонь я ума не приложу.

Вроде бы можно с помощью стекляшки или лупы поймать лучик солнца и направить на что-то легко воспламеняющееся. Но даже если я и найду что-то подходящее, то совсем не уверена, что смогу донести огонь в дом.

Что же еще было?

Ах да. Мальчишки говорили, что можно еще камень о камень ударить, чтобы высечь искру. И мы даже пробовали неоднократно так сделать, когда все отказывались бежать домой за спичками, опасаясь, что больше не выпустят гулять. Но вот результата никакого не было?

Может, просто детской силы не хватало для этого? Или способ все же нерабочий?

Останавливаюсь на мысли разжечь огонь с помощью стекла, но напоследок все же решаю детальнее изучить кухню и поискать что-то подходящее. Фэранс ведь как-то все время разводил огонь? И явно он не бегал на улицу ловить солнечные лучики.

Знать бы еще, что искать. Эх, надо было книжки читать про жизнь в средневековье. Но кто же знал, что я окажусь здесь?

И тут мой взгляд цепляется за темно-серый камень с острыми краями, а рядом с ним лежит металлическая пластина витиеватой формы, отдаленно напоминающая маленькую подкову.

Может, это то, что мне и нужно? А иначе я не представляю, зачем хранить камень на кухне. Хотя… Изучив таверну Фэранса, можно уже ничему не удивляться.

Несколько усердных движений, и яркая искра вылетает из-под камня.

Ура, получилось! Это оно!

Щепки и кора быстро разгораются от высеченной искры, а я едва не пищу от восторга. Вроде бы мелочь, но как приятно, что у меня получилось, и я справилась сама.

Потихоньку начинаю загружать в печь дрова, чтобы не потушить еще слабенькое пламя. Но вот беда: едкий дым клубом валит прямо в помещение.

Сухой кашель тут же вырывается из легких, и я отшатываюсь назад.

Нет, что-то здесь не так. Дым ведь должен уходить в трубу.

Может, Фэранс настолько не ухаживал за печью, что дымоход напрочь засорился? И плевать ему было, что при готовке в помещении стоит такая вонь, что и не вздохнуть.

Нет, не сходится что-то. Если бы моя теория была верна, то запах костра всегда бы присутствовал в таверне, а его нет. Вернее, не было до моих попыток разжечь огонь…

И я беглым взглядом начинаю изучать строение печи. Вдруг есть какие-то нюансы?

Хм-м-м… А что это за металлическая пластина с ручкой в дымоходе? Может, ее нужно убрать?

И как по волшебству, как только я вытаскиваю эту пластину, дым тут же перестает валить в кухню.

Да уж, все в мире кажется удивительным, если не знаешь элементарных вещей.

Стыдно из-за того, что не подумала об этом сразу? Да уж, есть такое. Но кто не ошибается? Всему ведь надо учиться, а делать это гораздо сложнее, когда все приходится делать по наитию.

Мужской руки все же не хватает… Здорово было бы, если б Фэранс оказался добропорядочным и мудрым стариком, который взял меня в жены лишь для того, чтобы у него была помощница по дому. Вот тогда бы у нас дело так чудно ладилось!

Ну что ж уж теперь об этом размышлять? Буду сама как-нибудь справляться. Одно плечо будет женским, а второе ─ мужским. Как бы странно это ни звучало.

И пока дрова разгораются, я, наконец, приступаю к готовке.

Котел наполняю водой и отправляю в него порубленный на кубики картофель и пару веточек сушеных пряных трав. Сразу же добавляю соль в воду, а то частенько грешу тем, что забываю вовремя посолить блюдо, и приходится его потом дольше готовить, чтобы соль разошлась.

На сковороду с длинной ручкой я выкладываю добрую порцию смальца. Мяса ведь нет, а со смальцем овощной суп станет чуточку сытнее и жирнее, так что жалеть его не стоит.

Хорошенько потушив лук и морковь для более яркого вкуса, я скидываю зажарку в котел и отправляю все это вариться в печь.

Затем приступаю к тесту для блинов. В медную миску разбиваю все яйца, насыпаю чуть сахара, щепотку соли и хорошенько их взбиваю до однородного состояния.

Немного яичной массы отливаю в чашку, чтобы потом использовать для клецок, а в миску подливаю немного подсолнечного масла.

Оно безумно душистое и так вкусно пахнет семечками, м-м-м! Вот только для блинов бы лучше рафинированное масло и без запаха, но уж какое имеется.

В смесь наливаю побольше воды и потихоньку ввожу муку, параллельно просеивая ее через сито. Стараюсь не торопиться, чтобы потом не пришлось тратить время и разбивать комочки.

И хоть печь блины мне еще нескоро, ведь супу еще надо хорошо провариться, но свободное время я лучше потрачу на что-то путевое, например, ототру от грязи обеденные столы. Так что неспешное введение муки ─ это не трата времени, а его экономия.

─ М-м-м! А что это у нас тут? ─ неожиданно раздается басистый голос толстяка за моей спиной, и я от неожиданности роняю ложку в тесто. ─ Меня ждет вкусный обед?

Глава 12

Разговор-то у меня к Джеральду есть, вот только начать его как? Да и что вообще сказать, чтобы не обернуть свои слова против себя же? К разговору-то я не успела подготовиться, не до этого мне было.

Толстяк смотрит на меня исподлобья, скрестив руки на груди. Мол, о чем нам вообще разговаривать?

Смотрю на него невозмутимо, ответно скрещиваю руки на груди и с легкой улыбкой произношу:

─ Фэранс мне говорил, что вы должны съехать на этой неделе. Но, к сожалению, не сообщил, в какой именно день. Уточните, когда вы планируете освободить комнату?

─ Чего?! ─ мое вежливое и тактичное обращение тут же сталкивается с возмущенным и наглым возгласом толстяка. ─ На какой неделе, девочка? Я Фэрансу заплатил на год вперед за проживание и кормежку. Ты что-то явно перепутала.

─ Я определенно точно ничего не перепутала, ─ отвечаю твердо и уверенно. ─ А вот вы сейчас пытаетесь наглым образом меня обмануть.

Естественно, я не в курсе истинных договоренностей толстяка с прежним владельцем. Но тут даже к бабке не надо ходить, что уловить откровенную ложь.

Кто вообще оплачивает проживание на год вперед? Бред же полнейший. Это удовольствие явно не копеечное, а у Джеральда больших денег явно не имеется. Иначе бы он жил в собственном доме, а не ошивался в таверне.

Словно грозовая туча, толстяк надвигается на меня, нахмурив густые черные брови.

─ Как ты смеешь обвинять меня во лжи? ─ его голос звучит еще ниже привычного.

Толстяк явно старается казаться еще более грозным и опасным.

─ А как вы смеете обращаться ко мне на «ты», да еще и утверждать, что я в чем-то ошиблась? ─ не пасую перед ним, но пару шагов назад все же делаю.

Не хочу уткнуться лицом в его грязное жирное пузо.

─ Я оплатил на год вперед и никуда отсюда не уйду! ─ грохочет он и бьет кулаком по столу, что аж миска вздрагивает, и из нее выплескивается жидкое тесто.

─ Предъявите мне документ, подтверждающий оплаченное годовое проживание, ─ победно заявляю я, вздернув бровь. ─ Если вы мне его не предоставите, то к концу недели я буду вынуждена выселить вас из своей таверны.

─ Какой еще документ? Что ты несешь? ─ Джеральд жутко негодует, оно и понятно.

Вряд ли Фэранс вел хоть какой-то документооборот, иначе я непременно нашла бы какие-то бумаги в таверне. Но это лишь еще один повод уличить Джеральда в обмане.

─ Слушай сюда, девчонка, ─ цедит толстяк сквозь зубы и тянет ко мне свои ручонки, но я ловко отпрыгиваю в сторону. ─ Ты мне зубы не заговаривай. Я заплатил Фэрансу и буду здесь жить до истечения года. Не мои проблемы, что он тебе не успел сообщить об этом.

─ Как же не успел, когда успел? ─ продолжаю напирать на него. ─ Он четко мне сказал: посетитель таверны освободит комнату на этой неделе. А поскольку кроме вас здесь посетителей и нет…

─ А-а-а! Так это он не про меня говорил, ─ толстяк заходится смехом. ─ Тут же еще жил этот, как его… Феликс, да. Вот он и должен был съехать. Как раз перед вашим с Фэрансом приездом и покинул таверну.

─ Речь шла о единственном проживающем, ─ я уже начинаю раздражаться от непробиваемой лжи этого наглеца. ─ Так что последний раз к вам обращаюсь по-хорошему: покиньте таверну в срок до конца недели. Иначе я буду вынуждена предать огласке ваше неблагочестивое поведение. Вот тогда нас и рассудят по закону. А закон, уверяю вас, будет на моей стороне.

─ Вы посмотрите-ка на нее, ─ нервно усмехается Джеральд, ─ о законе заговорила. А сама-то закона не боишься? После того, что сделала?

Это на что он намекает?

Ой, да что он вообще может знать обо мне? Вернее, о Мари. Это же просто чистой воды манипуляция! Пытается меня напугать.

─ Я перед законом чиста, ─ с мягкой улыбкой отвечаю ему.

─ Это так ты называешь убийство собственного мужа? ─ он обнажает зубы в кривой усмешке.

─ Да как вы можете обвинять меня в таком? Вы ведь сами видели, что ему стало плохо из-за снадобья! И лекарь подтвердил, что в этом и была причина его смерти. Так что…

─ А снадобье кто ему дал? ─ вскидывает бровь толстяк и ухмыляется. ─ Ты ему и дала. Я своими глазами это видел.

─ Что?! ─ ахаю я. ─ Это же откровенная ложь!

Толстяку все же удалось вывести меня из себя. Сейчас я уже готова к нему применить метод скалки, который так и не опробовала на Фэрансе.

─ А кому поверят? Тому, кого все в деревне знают, как приятеля Фэранса, или тебе ─ неизвестно откуда взявшейся жене, из-за которой Фэранс почил прямо в день свадьбы? Да тут и отвечать не надо, ты сама знаешь ответ.

─ Вам никто не поверит, ─ цежу я сквозь зубы.

─ Так давай это проверим! ─ с вызовом произносит он, и у меня внутри все холодеет от ужаса.

У Мари ведь скверная репутация. Один раз ее уже обвинили в предательстве жениха. И когда это всплывет, а это всплывет обязательно, если начнутся разбирательства из-за Фэранса, то быть беде. И правда останется на стороне Джеральда, а меня постигнет судьба, которую Мари удалось избежать благодаря замужеству…

─ Мои условия очень просты, ─ произносит толстяк, гордо выпрямив сутулую спину. ─ Ты не мешаешь жить мне здесь столько, сколько я и должен, а взамен я не стану никому сообщать о том, что это ты убила Фэранса.

Глава 13

У меня сейчас бешеное желание схватить миску с блинным тестом и надеть ее на голову этому мерзавцу Джеральду! Чтобы он стоял тут и обтекал в самом прямом смысле, а не заставлял делать это меня в фигуральном.

Нет, а что мне вообще остается делать, кроме как согласиться на его условия? Продолжать гнуть свою линию и рискнуть своей репутацией и свободой, а, может, и вовсе жизнью?!

Нет, так дело не пойдет. Я жить хочу, зря, что ли, мне подарили второй шанс в этом теле?

Самостоятельно мне сейчас толстяка никак отсюда не вытурить. Так что придется соглашаться с ним, сделать вид, что прогнулась и испугалась. А вот потом, когда я придумаю что-то получше, тогда уж и прогоню Джеральда насовсем.

И до тех пор, пока он здесь, я ему устрою сладкую жизнь. Глядишь, и сам сбежать решит.

─ Наверное, я слегка погорячилась и что-то перепутала, ─ театрально отыгрываю страх и обреченность. ─ Не стоит нам с вами обвинять друг друга в чем-либо, ведь нам с вами еще целый год жить под одной крышей. Лучше примириться.

─ То-то же, ─ самодовольно хмыкает толстяк и голодным взглядом окидывает кухню в поиске того, чем бы поживиться.

─ Хоть что-нибудь перекусить-то есть? ─ интонация его голоса моментально преображается до жалостливой. ─ Корка хлеба, может, завалялась где?

Вы посмотрите на него! Стащил у меня целый мешок монет и еще ходит тут, выпрашивает что-то. Вместо того, чтобы самому купить себе еды!

Жадный настолько, что даже на себя денег жалеет? Тогда для чего они ему вообще?

─ Увы, блюда будут готовы еще нескоро, ─ с тяжелым вздохом отвечаю я и бросаю взгляд на стакан с кефиром на краю стола.

Я бы даже сказала это уже следующая стадия кефира, которой не придумали названия. Вязкая субстанция, от которой неприятно пахнет. В пищу точно непригодно.

Я уже успела обнюхать стакан, надеялась добавить в блины, но отказалась от этой дурной мысли, когда попробовала капельку, макнув палец в кружку. Кислая горечь еще минут десять стояла во рту и даже водой не смывалась.

Но это для меня невкусно, а Джеральду, кажется, вполне сгодится. Он ведь заслужил? Естественно!

─ Есть только немного кефира, ─ невинным голоском протягиваю я и осторожно подталкиваю кружку к толстяку. ─ Я собиралась добавить его в блины, но если вы уж настолько голодны…

Даже договорить не успеваю, как толстяк хватает чашку своей огромной лапищей и залпом выпивает все содержимое.

─ А-ах! ─ всего секунду на его губах играет довольная ухмылка, а через мгновение его лицо перекашивает.

Да-да, обычно люди именно так и кривятся, когда съедают целую дольку лимона без сахара. Но по сравнению с содержимым кружки лимон покажется настоящей вкуснятиной.

─ Ты что мне подсунула?! ─ рявкает толстяк, высовывает язык, как собачонка, и обтирает его о грязный рукав своей рубахи.

Фу! Мерзость какая.

Он срывается с места и летит к раковине. Склоняется над ней и, включив воду, жадно ее пьет.

─ Я вам ничего не подсовывала, ─ произношу обиженно. ─ Этот кефир был в запасах Фэранса. Откуда я могла знать, что он невкусным окажется?

─ Невкусным? ─ вскидывает на меня перекошенное лицо. ─ Невкусным?! Да это же помои настоящие, а не кефир!

─ Вам виднее, ─ отвечаю ему, едва сдержав усмешку.

«Я-то помои не пробовала. А вы в них, похоже, разбираетесь» ─ это я уже позволяю себе произнести только в мыслях.

Глумиться надо осторожно, ненавязчиво, чтобы не выйти из невинного образа.

─ Зато благодаря вам ужин не будет испорчен, ─ продолжаю я, пока Джеральд все еще стоит у водопоя. ─ А то я, глупая, даже и не подозревала, что у Фэранса есть плохие продукты.

─ Тоже мне, хозяйка, ─ ворчит толстяк, шумно шагая прочь из кухни, и бросает напоследок: ─ Продуктов нормальных купи. Я голодать тут не собираюсь!

Слушаю и повинуюсь, Ваше Величество. Последние трусы отдам, но ради вас побегу покупать все самое лучшее.

Тьфу! Свалился же ты на мою голову!

Но хоть какая-то радость: скормила этому гаденышу испорченный кефир. Вечерний туалет ему точно обеспечен. И речь сейчас не о красивом наряде.

Избавившись от мерзавца, я, наконец, возвращаюсь к тесту для блинов и довожу его до нужной густоты. Отставляю в сторону и накрываю крышкой, пока доготавливается похлебка. А сама тем временем иду приводить в порядок обеденную в ускоренном режиме.

Сначала вооружаюсь метлой и, смачивая ее в воде, выметаю весь сор. На полу кроме крошек и кусочков засохшей еды буквально горстями земля лежит, будто ее сюда кто-то специально приносил.

Пол становится заметно чище. Обметаю углы от паутины и принимаюсь за мебель.

Вот уж земная химия мне бы сейчас не помешала. И она бы, конечно, с трудом справилась, а без нее вообще нереально привести тут что-то в порядок. Пыль я оттерла, но вот застаревшие пятна, въевшиеся в дерево, уже и не оттереть.

Мне бы сейчас рубанком вооружиться да стесать к чертовой бабушке весь верхний слой с лавок и столов. И у местных столяров наверняка должен иметься этот инструмент, или хотя бы что-то подобное. Так что позже обязательно постараюсь что-то раздобыть.

Это ведь не дело, принимать гостей с такой жуткой мебелью. В идеале бы вообще ее сменить, но стоить это будет недешево, поэтому сейчас я стараюсь мыслить в режиме максимальной экономии.

Но без сантиметровой пыли столы все равно выглядят почище, так что на сегодня сгодится. Хочется, конечно, сделать все и сразу, но работы слишком много. Чтобы преобразить это место, мне потребуется минимум неделя безостановочной уборки.

Ну все, с уборкой на сегодня окончено. Теперь будет не так стыдно принять здесь людей. Глядишь, посмотрят они, что в таверне и чище становится, и еда вкуснее, так и начнут захаживать почаще. И прибыли будет больше. Вернее, она вообще появится. Надеюсь…

Готовую похлебку я вытаскиваю из печи и принимаюсь за блины. Смазываю сковороду растительным маслом, прогреваю ее и приступаю к жарке.

Глава 14

После похорон, на которые сама я решила не ходить, люди стали стекаться в таверну. Все с печальными лицами, кто-то даже хлюпает носом и утирает глаза платочком.

И мне не узнать, по-настоящему ли люди скорбят по Фэрансу, или это просто депрессивный настрой после не самого веселого мероприятия. О старике узнать я почти ничего не успела, но то, как он вел себя, сложило у меня дурное впечатление. И что-то мне подсказывает, что и для остальных он открывался не в самом лучшем свете.

─ Соболезную, ─ как заученную фразу повторял мне каждый входящий в таверну, пока я провожала их за стол.

Накрыла я столы заранее, когда издалека увидела приближающуюся к таверне процессию. На каждый стол поставила по шесть тарелок похлебки, а в центре блюдо с блинчиками, свернутыми в треугольнички. И медом полила их заранее.

Сначала у меня была мысль поставить рядышком пиалы с медом, но, во-первых, мелкой посуды у Фэранса не нашлось, а, во-вторых, расход меда мог быть в этом случае слишком большим.

Пришедших в таверну оказывается куда больше, чем сидячих мест и, соответственно, налитых порций. И пока одни спокойно ужинают за столами и ведут беседы, другие стоят в сторонке, как неприкаянные.

─ Уважаемые, ─ призываю сидящих гостей к вниманию, но они вообще на меня не реагируют, не отрываясь от трапезы.

Что, так громко за ушами трещит, что меня совсем неслышно?

─ Уважаемые! ─ напрягаю связки, как только могу, но все равно выходит не так громко, как хотелось бы.

Голосок у Мари тонкий, тихий, благозвучный и просто не предназначен для ораторства.

И я вспоминаю свое утреннее пробуждение.

А что, хороший вариант. После такого пускай только попробуют меня проигнорировать!

Беру с кухни миску, половник, возвращаюсь в обеденную и что есть мочи луплю металлом о металл, морщась от дикого звона.

И эффект не заставляет себя долго ждать. Все тут же начинают оборачиваться на звук, кто-то даже уши прикрывает.

─ Уважаемые, ─ с мягкой улыбкой вновь произношу я. ─ Некоторым гостям не хватило места. Будьте любезны сесть покучнее.

И все сразу начинают трамбоваться по лавкам. То ли люди такие отзывчивые, когда все же слышат просьбу, то ли просто не хотят, чтобы я снова лупила половником. Но главное ─ это результат, а не причинно-следственная связь.

Пока оставшиеся гости рассаживаются на образовавшиеся места, я бегу на кухню и разливаю по тарелкам новые порции душистой похлебки. Сама удивлена, как чудесно она пахнет, хоть я и не добавила ничего особенного.

Благо посуды у Фэранса предостаточно, даже с излишком. А вот похлебки осталось совсем мало, и я очень надеюсь, что ко мне не наведается еще одна толпа.

─ Хозяйка, мне бы добавки, ─ просит здоровый мужик, когда я ставлю еще не поевшим гостям их порции. ─ Я такой вкуснотищи уже сто лет не ел. Стряпня Фэранса вашей и в подметки не годится. Золотые ручки у вас!

─ О покойных хорошо, или никак, ─ шипит на него бабуся, сидящая рядом.

─ А я разве про него что-то плохое сказал? ─ возмущается мужик. ─ Как человек-то он был… неплохой. А вот его кулинарные способности ─ это другое.

─ Но готовите вы, и правда, замечательно, ─ с искренней улыбкой произносит бабушка, вскинув на меня взгляд.

─ Благодарю, ─ с улыбкой отзываюсь я и забираю пустую тарелку у мужика.

Как-то неудобно отказывать в такой-то день. Но вместо целой порции я наливаю ему лишь половину, потому что предчувствую ─ он не последний, кто попросит добавки.

И чуйка меня не подводит. Один за другим просят еще и еще, а какой-то щуплый старичок еще и выкрикивает:

─ Хозяйка! Нам бы чего крепкого, чтоб Фэранса помянуть.

Ну да, ну да, о крепком я и не подумала. А есть ли оно вообще? Что-то я и не приметила.

Ничего не отвечая, я спешу в подвал, чтобы изучить его еще раз.

Здесь стоят две деревянные бочки, но я еще днем проверила их, и они пустые. Но отодвинув одну из них, а нахожу глубокую выемку в стене, в которой красуется стеклянная тара с мутной белесой жидкостью литров на десять.

Наверное, это и есть то самое крепкое. Не зря же Фэранс так припрятал.

Откупориваю бутыль, опускаю нос к горлышку и морщусь от резкого запаха, бьющего в нос.

Точно, оно.

Но всю тару к гостям я точно не понесу, иначе вылакают все без остатка. А мне бы неплохо еще потом и зарабатывать на этой мерзопакостной жиже.

Бегу в комнату к Фэрансу, где был целый склад небольших пустых бутылей, беру четыре штуки и возвращаюсь в подвал.

С большим трудом мне удается перелить жидкость в меньшую тару, потому что бутыль тяжеленная, и удержать ее одной рукой, наклонив, очень и очень сложно.

Гости тут же оживляются, когда я приношу бутыли и кучу стопок. Только сама я в стороне держусь, и сама же наполняю стопки, чтобы хватило всем. Иначе найдется тот, кто решит хлебать из горла, прямо как Джеральд.

Кстати, а где наш толстячок? Не видно его совсем, а ведь так хотел кушать. Неужели в комнате досуга посиживает?

─ Премного благодарен, но мы справимся сами, ─ с улыбкой произносит тот самый мужик, что первым попросил у меня добавки, и бесцеремонно уводит у меня из-под носа полную бутыль и несколько стопок.

Не хочется прилюдно показаться вздорной особой, которая решила учинить скандал на поминках мужа из-за спиртного. Поэтому я просто решаю промолчать.

И правда, черт с этим спиртным! Люди ему вон как радуются и уже вспоминают Фэранса добрым словом.

А старик ведь именно этого хотел? Ну и пускай хоть все выпьют, зато его душа будет спокойна, а вместе с тем и моя.

Никто уже не просит добавки, все попивают первак и закусывают блинами. А я тем временем устраиваюсь на подоконнике с небольшой порцией похлебки и блинчиком.

Ем и сама удивляюсь, как вкусно получилось. Дома я бы и в жизнь не стала есть суп без мясного бульона, потому что всегда считала это невкусным. А, оказывается, можно и вкусно приготовить. Было бы желание и умелые руки.

Глава 15

Весь оставшийся вечер я не отвожу взгляда от окон. Какой-то подозрительный тип в черной мантии за мной следит, и мне это совершенно не нравится. Нужно быть начеку.

Вот мало мне было проблем, а тут еще одна нарисовалась. Когда все станет мирно и спокойно?

Но темный силуэт так больше и не появляется рядом с таверной. Позднее замечаю в окне только Джеральда. Он переваливается с ноги на ногу, будто под ним невидимая лошадь, и со страдальческим лицом держится за живот.

─ Ведьма, ─ с гортанным басом ревет толстяк, едва переступив порог, и испепеляет меня злобным взглядом. ─ Фэранса отравила, а теперь и за меня взялась?!

Люди за столами, которые уже успели позабыть повод сегодняшних сборов, тут же прекращают шумные разговоры и хохот, и воцаряется гробовая тишина.

Вот же подлец! Это так он уговоры сдерживает?

─ Что вы за ерунду городите?! ─ со всей строгостью и возмущением отвечаю толстяку.

─ Ты мне отраву подсунула, дрянь! Я чуть не умер! ─ орет толстяк и сгибается от боли в животе.

Я в жуткой растерянности, по спине бежит озноб. Но сейчас нельзя пасовать, нельзя показывать всем свой страх, иначе все решат, что я испугалась разоблачения.

─ Вы все свидетели, ─ жестом руки обвожу присутствующих. ─ Свидетели того, что этот человек пытается меня оклеветать!

─ Да как ты…

─ Эй-эй, Джеральд, полегче! ─ передо мной за секунду вырастает здоровый мужик по имени Барот, преграждая путь толстяку, пытающемуся на меня напасть. ─ Нельзя просто так обвинить человека в подобном. У тебя есть доказательства?

─ Да какие еще доказательства?! ─ возмущается Джеральд. ─ Она подсунула мне отраву, а я доверился ей и выпил!

─ Я вам ничего не подсовывала! ─ вклиниваюсь я, ведь если буду сейчас молчать и не пытаться себя защитить, то Джеральд меня просто потопит во лжи. ─ Вы хотели есть, и я вам ответила, что есть только старый кефир. Вы сами его выпили, а теперь меня еще в чем-то обвиняете!

─ Так ты злишься на девушку за то, что кишки прочистил? ─ усмехается мой защитник, и его смех подхватывают остальные. ─ Да не расстраивайся ты так, тебе только на пользу. А то твой живот уже в дверь не проходит!

─ Я тебе сейчас… ─ толстяк угрожающе машет Бароту кулаком, готовый уже наброситься на него, но вдруг резко скрючивается и со всех ног бежит из таверны под звук вырывающихся из него газов.

Народ окончательно взрывается смехом, и у меня от сердца тут же отлегло.

Слава богу, что все перевелось в смех, и никто не стал цепляться за фразу, что Фэранса тоже я отравила.

Вот только удочку он уже закинул, и нет никаких гарантий, что он снова попытается раздуть эту тему и подпортить мне жизнь.

Срочно надо от него избавляться. Но как? Мне теперь даже страшно оставаться с ним наедине в таверне.

─ Спасибо, что вступились за меня, ─ обращаюсь к Бароту и грустно улыбаюсь. ─ Джеральд обозлился на меня за то, что я напомнила ему о сроках выезда из таверны. Сказал, что будет жить здесь столько, сколько захочет, а иначе не даст спокойного житья.

Утираю скупую слезу, которую с трудом получается выдавить, и тяжело вздыхаю.

Я намеренно давлю на жалость в присутствии людей. Если таким образом я не смогу выжить толстяка из таверны, то хотя бы создам себе хоть какое-то алиби.

─ Это Фэранс смог бы с ним сладить, ─ продолжаю я и вспоминаю грустный фильм про собаку, чтобы слезы хлынули рукой. ─ А что взять с хрупкой девушки? Я не в силах дать ему отпор, и помочь мне некому. Я же совсем одна осталась! Денег нет, родных тоже нет, а теперь еще и муж…

Прячу лицо в ладонях и наигранно рыдаю. Что-то не выходит у меня толком выдавить слезы, а так я хотя бы могу создать видимость плача.

─ Ну что же ты, детка, не расстраивайся, ─ за спиной раздается голос бабули Томиты, и я ощущаю мягкое прикосновение ее рук к своим плечам. ─ Мы же здесь все как одна семья! Ну, или почти все, ─ добавляет с намеком на Джеральда, по всей видимости. ─ Мы тебя в обиду этому мерзавцу не дадим. Не дадим же?

─ Не-ет, ─ разрозненным хором звучат голоса моих гостей.

─ Когда, говоришь, он должен съехать из таверны? ─ уточняет бабушка.

Вот он ─ мой шанс. Шанс избавиться от толстого мерзавца.

Вот только деньги… Как мне вернуть мешочек, если толстяк отсюда съедет?

Ой, да и бог с этими деньгами! Заработаю еще, не пропаду. Главное сейчас ─ это обезопасить себя и спокойно работать, а не трястись вечно от мысли, что в любой момент Джеральд может меня оклеветать, обвинив в отравлении старика.

─ Завтра, ─ всхлипывая, тихо отвечаю я. ─ Завтра он должен был съехать…

─ Значит, завтра и съедет, ─ звучит уверенный голос Барота. ─ Утром я сам приду сюда и выпровожу Джеральда. И пускай только посмеет что-то возразить! Я этого борова своими руками за шкирку вытащу!

Уж кто-кто, а Барот точно с этим справится. Он плечистый и крепкий мужчина. Рост примерно, как у Джеральда, метра под два, только вместо кучи жира он состоит из груды мышц.

─ Спасибо вам, ─ с искренней благодарностью отвечаю я и отнимаю ладони от лица, утирая чуть влажные щеки. ─ Всех вас я от всей души благодарю за поддержку и помощь. И за то, что пришли сегодня почтить память Фэранса. Для меня это очень много значит.

И с сочувственной улыбкой бабуля лезет в карман, достает оттуда несколько медных монет и протягивает мне:

─ Держи, детка.

─ Нет-нет, что вы! Не нужно! ─ мотаю я головой, испытывая неловкость.

Только бы от толстяка избавиться, а подачки мне не нужны. Одно дело брать деньги за посещение таверны и совсем другое ─ просто так. Конечно, сегодня я всех накормила, но это ведь были поминки. За это люди не должны платить.

─ Бери-бери. Отказов не принимаю, ─ бабуля Тамита настойчиво вкладывает монеты и закрывает мою ладонь. ─ Такие хорошие похороны ты устроила для нашего Фэранса, он был бы доволен. И нас всех вкусно накормила. Хоть как-то тебя поддержать в трудную минуту.

Глава 16

Устроиться удобно в своей постели ─ это и есть настоящая награда после тяжелого дня. Пускай даже если постель не самая мягкая и удобная.

Закрыв глаза, я не овец считаю перед сном, а продумываю план действий назавтра. Дело это полезное, нужное, а усыпляет всегда на раз-два.

─ Кхм-кхм. Прощу прощения… ─ звучит настолько неожиданно, что я с визгом вскакиваю на постели.

Все что угодно может напугать, когда ты глубоко погружен в свои мысли. Особенно когда это что-то появляется в твоей комнате из ниоткуда и при запертой входной двери.

И ладно бы это был Фэранс. Вероятно, на его внезапное появление я бы уже отреагировала спокойнее, но… Передо мной какая-то бабулька в черном платке, и вид у нее очень-преочень строгий.

─ Вы кто? И что делаете в моей спальне? ─ весьма строго спрашиваю я, стараясь не показывать своего страха.

─ Фэренс нам рассказал, что ты видишь призраков, ─ скрипучим голосом отвечает бабуля и медленно приближается ко мне. ─ Вот я и решила первая проверить. Выходит, не обманул Фэранс! ─ уголки ее рта расплываются в кривой улыбке. ─ Так что я к тебе за помощью.

─ За помощью? ─ переспрашиваю я. ─ И что значит «первая решила проверить»?

Предчувствую что-то нехорошее, а именно ─ нашествие призраков.

─ За помощью, милочка, за помощью, ─ кивает бабуля. ─ Ну и я ж не одна, кому она нужна. Так что скоро и другие…

─ Стоп, ─ жестом останавливаю ее и мотаю головой. ─ Стоп-стоп-стоп. Вы о чем вообще? О призраках, да? И если речь о них, то при чем тут вообще я?

─ Ну так ты ж нас видишь! ─ по слогам произносит бабуля, будто так я наверняка пойму ее.

─ И? ─ вскидываю бровь. ─ Обычных людей я тоже вижу, но это не значит, что всем им я должна помогать.

Понимаю, мой отказ мог прозвучать немного грубо, но… Если я сейчас примусь помогать целой куче призраков, то когда мне таверной заниматься? Когда деньги зарабатывать на жизнь? Такими темпами я и сама совсем скоро призраком стану…

─ Фэранс говорил, что ты не особо сговорчивая, ─ хмыкает бабка, потряхивая головой. ─ Но я отсюда просто так не уйду, милочка. Так что выбирай: по-хорошему договоримся, или по-плохому?

Черт бы побрал этого Фэранса! Не успел он на этом свете достаточно жизнь мне отравить, так решил осуществить свой план на том?! Да еще и не собственноручно, а подключив к этому других.

─ По-хорошему, конечно, ─ с тяжелым вздохом соглашаюсь я, потому что варианта совсем отказаться не предусмотрено.

─ Прекрасно, ─ кивает бабуля, уперев руки в бока. ─ Тогда так: ты приводишь в порядок мою могилку, а я тебе помогу чем смогу.

─ Привести в порядок могилку? ─ переспрашиваю неуверенно.

Я ожидала что-то позаковыристее и потруднее. А бабулина просьба ─ сущие пустяки.

─ Да, ─ она страдальчески вздыхает. ─ Уехали все мои дети и внуки в город, меня не навещают, могилку не вычищают… И я ж их даже навестить не могу! Лежит сор тяжким грузом на моей могилке и не дает мне далеко уйти.

─ Хорошо, я помогу вам, ─ соглашаюсь тут же, и мне даже жаль становится бабушку.

Она ведь не из вредности пришла что-то требовать, не от нечего делать. Ей хочется повидаться со своими родными. И, на мой взгляд, это вполне веская причина, чтобы обратиться за помощью, притом единственно возможной.

И меня одолевает порыв сделать это совершенно бескорыстно и безвозмездно, просто по доброте душевной. Но бабуля сама задает вопрос, от которого меня буквально озаряет:

─ Спасибо, милочка. Я на тебя рассчитываю. А что бы ты хотела взамен? Может, напугать кого нужно? Есть кто-то, кто тебя обижает.

─ Есть, ─ уверенно киваю я. ─ Один мужчина жизнь мне пытается испортить, оклеветать меня хочет. Он тут живет, в таверне. А еще у меня мешок с деньгами пропал, и я почти уверена, что это он их украл. Вот только доказательств у меня нет, да и найти деньги в его комнате я не смогла.

─ Найду я твои деньги, и мужика припугну, ─ кивает бабуля, ─ как только ты мою просьбу исполнишь.

Но как быть, если Джеральда завтра должны выставить из таверны? Вместе с ним и деньги уйдут, и уже никакая помощь мне не поможет.

Ждать нельзя, нужно действовать сейчас.

─ Тогда я прямо сейчас и приступлю, ─ с усилием воли поднимаюсь с постели и на гудящих от усталости ногах бреду к стулу, где висит мое грязное платье ─ для уборки на кладбище оно как раз подойдет.

─ Так ночь же, ─ изумляется бабуля. ─ Зачем сейчас? Уж лучше поутру.

─ Нельзя мне ждать, бабушка, ─ вздыхаю я и принимаюсь переодеваться. ─ Мужчина этот завтра должен покинуть таверну. И уж после этого мне у него свои деньги никак не забрать.

─ Ох, ─ вздыхает она тяжко. ─ Выходит, я вовремя к тебе пришла, милочка.

─ Очень вовремя, ─ киваю, вымученно улыбаясь ей. ─ Ну все, я готова. Проводите меня к могилке?

Вместе с призраком бабули мы покидаем комнату. Это странно, но я уже ничему не удивляюсь. Да и пора мне, похоже, привыкать к такому. По наводке Фэранса призрачные гости будут у меня появляться теперь чаще, чем живые.

Вооружившись тряпкой, ведром и лопатой, я неспешно топаю на кладбище в сопровождении бабули. Хотела бы быстрее идти, чтобы и с делами поскорее покончить, только ноги почти не слушаются. И мысль, что полноценный отдых предвидится еще нескоро, тяготит меня еще сильнее.

─ Вот тут меня и захоронили, ─ произносит бабушка, остановившись почти на самом отшибе кладбища, и указывает пальцем на поросшую травой могилку, на которой даже памятника нет, только невзрачный крест.

Обматываю руку тряпкой и вырываю высокую траву, которая поддается с трудом. Складываю траву в сторонке, а затем вооружаюсь лопаткой и перекапываю верхний слой земли, выкорчевывая всю оставшуюся траву с корнем.

Ночь холодная, зябкая, а со лба и по спине ручьем течет пот. Как бы еще и не заболеть после такой ночной прогулки. Болезнь мне сейчас будет совсем не кстати.

Уработавшись до бессилия и дрожи в руках, я напоследок протираю тряпкой крест, смахивая пыль и паутину, а затем трамбую траву в ведро, чтобы выбросить ее потом где-нибудь в поле.

Глава 17

Мысли вереницей проносятся в голове, но цепляюсь я лишь за одну: если бы этот темный незнакомец желал мне физически навредить, то сделал бы это, пока я в ночном мраке и одиночестве ковырялась на кладбище.

А он лишь наблюдает…

И мне совсем непонятно, зачем он это делает. Какие у него причины для этого? Какие дальнейшие мотивы?

Чего-то хорошего от тайной слежки явно не стоит ожидать. Однако здравый смысл подсказывает мне, что куда-то убегать сейчас просто не имеет смысла.

А если еще и видимую храбрость с наглостью включить…

─ Эй ты! ─ выкрикиваю весьма пренебрежительную фразу, чтобы сразу обозначить свой настрой. ─ Да-да, ты! Тебе чего надо здесь? Уходи! Хватит меня преследовать! Иначе я сейчас буду кричать, что меня грабят и убивают! Тебя за это схватят и тут же вздернут!

Я и сейчас говорю достаточно громко, чтобы незнакомец, находящийся метрах в пяти от меня, точно все расслышал. И не только он, но и еще кто-нибудь в ближайших домах, но это уже вряд ли.

Но человек в черном не двигается с места и даже не моргает, просто бездвижно смотрит на меня.

И я стою, вылупив на него глаза, растерянная и напуганная.

И ведь больше всего пугает не факт преследования, не сам незнакомец, а его глаза. Они настолько странные, пугающие и будто в душу заглядывают, порождая в ней совершенно необъяснимые эмоции.

Может, это какой-то колдун? Или странный и опасный призрак?

Что-то с незнакомцем точно не так, потому что у нормальных людей глаза не светятся.

Игра в гляделки мне начинает порядком надоедать. Вернуться бы поскорее домой, лечь спать, а я тут ерундой какой-то занимаюсь!

─ Ну все, я предупреждала тебя! ─ срываюсь с места и бодро шагаю вперед. ─ Не хочешь по-хорошему? Ладно! Будет тогда по-плохому!

С каждым моим шагом паника нарастает. И чем короче становится дистанция между нами, тем громче и быстрее начинает биться мое сердце. Потому что незнакомец так и не сдвигается с места…

И что мне делать? Резко свернуть в сторону и отбежать, когда окажусь совсем рядом, взбежать по ступенькам и шмыгнуть в таверну? Или осмелиться поговорить с глазу на глаз со своим преследователем и взглянуть на его лицо?

Но принять одно из решений мне не приходится, потому что незнакомец резко разворачивается, взмахнув черным плащом, и за несколько быстрых и широких шагов скрывается в темноте.

Нет, туда я за ним точно не отправлюсь. Не дурочка же, чтобы самой заходить в ловушку.

Не мешкая больше ни секунды, я тут же забегаю в таверну и только успеваю закрыть ее на засов, как слышу истошный крик со второго этажа.

Сердце просто в пятки проваливается. Нервы и так натянуты до предела, а тут еще и этот душераздирающий крик Джеральда…

А чего он так орет-то?

Словно гром раздается грохот тяжелых и быстрых шагов, и толстяк с выпученными глазами бежит вниз по лестнице, спотыкается и плюхается на зад, оставшийся путь до первого этажа просто скатываясь по ступеням.

─ Т-т-т-там! ─ кричит, заикаясь, неуклюже и торопливо вскакивает с пола и мчится ко мне. ─ Ч-ч-чертовщина какая-то!

Словно маленький мальчик, здоровенный мужик останавливается возле входной двери и прячется за моей спиной, с ужасом глядя на лестницу.

─ Какая чертовщина? О чем это вы? ─ спрашиваю и тут же сама понимаю, что призрачная бабуля не бросила меня, а отправилась выполнять данное мне обещание, пока я заканчивала с уборкой на ее могилке.

Снова раздается грохот на втором этаже, и толстяк, подпрыгнув на месте, вдруг хватается за живот.

─ Ой-ой-ой. Опя-ять, ─ болезненно стонет он под урчание своего живота, открывает дверь и со всех ног бросается на улицу.

Хохотнув, я иду наверх и за распахнутой дверью комнаты Джеральда вижу бабулю.

─ Должок за должок, ─ с самодовольной ухмылкой произносит она. ─ Все сделала, как ты и просила. А мешочек с деньгами он вот здесь хранит, ─ и переводит взгляд на потрепанный пиджак, в котором Джеральд ходит все время.

Как я и думала, монеты всегда были при нем, поэтому я и не нашла заначек в его комнате.

И пока Джеральд внезапно не решил вернуться в свою спальню, я бросаюсь к пиджаку, шарю по карманам и нахожу заветный мешочек, о котором мне говорил Фэранс. Сшит он из синего бархата, на котором золотыми нитями вышита буква «Р».

─ Спасибо вам ог… ─ с улыбкой произношу я, обернувшись, но бабули уже и след простыл.

Ох уж эти призраки. Исчезают так же внезапно, как и появляются, даже не прощаясь.

Да и мне тоже нужно поскорее убираться отсюда. Вот только боюсь, Джеральд может заметить исчезновение денег и точно спокойно не уйдет из таверны. Сначала душу из меня вытрясет, скандал устроит, обвинит в том, что я его обокрала, или вовсе пристукнет. А мне уж очень хочется минимизировать возможные проблемы.

И в голову не приходит ничего лучше, кроме как сделать подмену одних монет на другие.

Бегу в свою комнату, высыпаю содержимое мешка на постель и, к своему счастью, вижу горсть серебряных монет.

Вот это замечательно. Просто прекрасно!

Может, в мешке было и больше, но уже нет смысла думать об убытках, которые никак не вернуть. Надо довольствоваться имеющимся.

Торопливо достаю из своего тайника медяки, закидываю горсть в мешок и бегу обратно в комнату Джеральда.

Прячу мешочек в карман пиджака и поджимаю пальцы на ногах, услышав, как хлопает входная дверь.

Я успею смыться отсюда, все хорошо. Главное ─ не стоять тут и дальше истуканом.

На носочках крадусь из комнаты толстяка в свою, прислушиваюсь к звукам, но не слышу ни шагов, ни вздохов, ни уж тем более возгласов.

А точно ли это вернулся Джеральд?

Глава 18

От мысли, что в дом пробрался тот жуткий тип в черной мантии заставляет тело невольно содрогнуться, а чувство страха неумолимо закрадывается под кожу.

Но можно позволить себе трястись от страха и тихонько отсиживаться в уголочке, когда рядом с тобой есть надежный защитник, на которого можно положиться. А у меня, увы, такого нет. Поэтому я просто вынуждена не поддаваться эмоциям и действовать незамедлительно.

Я предвидела, что рано или поздно мне может понадобиться защита под рукой. Правда, я думала, что придется защищаться от толстяка… Но какая разница? Увесистая сковородка, которую я днем принесла в свою комнату, сгодится на любую дурную голову.

Наперевес со сковородкой в руках я выскакиваю из своей комнаты и сразу же озираюсь по сторонам.

Никого.

Что ж, уже неплохо. Бороться с кем-то в тесном коридоре было бы куда затруднительнее, чем на первом этаже. Да и в случае непредвиденных обстоятельств там есть дверь на улицу, через которую можно сбежать и позвать на помощь.

Стиснув зубы, я начинаю тихонько красться по лестнице. Вот только моя тихая поступь никак не спасает от пронзительного скрипа деревянных ступеней.

Вынужденно я ускоряю шаг, а затем и вовсе перепрыгиваю через пять последних ступенек и без разбора машу сковородой, если вдруг негодяй внезапно выпрыгнет на меня из-за угла.

─ Э-эй! ─ голос толстяка, который я ни с чьим не перепутаю, звучит ровно в тот момент, когда между его лицом и чугунной поверхностью остается пара сантиметров.

Уж не знаю, как мне удалось вовремя остановиться. Но через секунду я даже жалею, что все же не зарядила ему. Хоть он и просто под руку попался, но смачный удар выпрашивал уже давно.

─ Вы чего так крадетесь?! ─ отчаянно вскрикиваю я, опуская предмет кухонной утвари. ─ Я уж думала… ─ хочу сказать о том таинственном незнакомце, которого видела прежде, но на руку мне сейчас будет совсем иной ответ, и я продолжаю: ─ думала, что тут монстр какой-то, еще и невидимый.

─ Ты тоже его слышала? ─ округляет глаза толстяк.

─ Ага, ─ корчу драматичное лицо, сведя брови к переносице. ─ Я теперь не знаю, как вообще здесь оставаться, да еще и спать. Страшно очень.

Джеральд туго сглатывает, и я впервые вижу кадык на его толстой шее.

Смотрим друг на друга совершенно испуганными глазами, но я с трудом сохраняю лицо, чтобы не улыбнуться, или даже не рассмеяться в голос. Уж очень смешно наблюдать за огромным мужиком, которого напугал призрак старенькой бабули.

И тут наверху что-то падает, заставляя нас обоих подпрыгнуть на месте от неожиданности.

─ От тебя одни беды, девчонка, ─ зло выплевывает Джеральд. ─ Фэранса не стало, теперь еще и чертовщина непонятная тут происходит. Как бы самому не сгинуть!

─ Звучит обидно, но вы правы, ─ шмыгнув носом, киваю я. ─ Здесь происходит что-то очень жуткое. Чувство такое, будто смерть стоит за спиной.

Несчастный Джеральд даже оглядывается, восприняв мои слова в буквальном смысле.

─ Знаешь, что… ─ качает он головой, поджав губы. ─ Не желаю оставаться в этой чертовой таверне большее ни минуты. Принеси мне мои вещи! ─ командует, будто я ему служанка какая-то, но через секунду выпаливает: ─ Нет, давай мне сюда сковородку, я сам заберу свои вещи! А то украдешь еще что-нибудь.

Ах ты жук навозный! Это я-то у тебя украду?!

Опомнился, что у него в пиджаке наворованное спрятано, вот и раздумал, чтобы я ему вещи приносила.

─ Нет уж, сковородку я вам не дам, ─ твердо отзываюсь я и воинственно обхватываю рукоять обеими руками. ─ Но подстраховать могу.

─ Ладно, пошли уже, ─ фыркает он, но с места не двигается, лишь злым взглядом меня сверлит. ─ Ну, чего стоишь? Иди вперед, раз страховать собралась.

Он не только навозный жук, а еще и жутко трусливый. Понимаю, страшно, когда происходит что-то необъяснимое, но ведь не до такой же степени! Я хрупкая девушка, да и то так не трушу перед всякими пугающими странностями.

И я поднимаюсь по лестнице, пряча от толстяка победную улыбку.

Вот и настал конец всем моим бедам! Все потихоньку налаживается: и монеты на первое время раздобыла, и от мерзкого толстяка почти избавилась. Остался только странный тип в черной мантии, но пока он никак не мешает мне жить, разве что в напряжении держит своей слежкой.

Озираясь по сторонам, толстяк накидывает свой пиджачок, прощупав карман с монетами (ох, и не ошиблась я, когда подменила серебряные на свои медные), затем быстро сгребает свои пожитки в охапку и как трусливый заяц бежит прочь из комнаты.

─ Прощайте! Счастливой дороги! ─ радостно выкрикиваю Джеральду вслед, когда этот колобок семенит ногами, быстро удаляясь от таверны.

И ведь даже не обернулся, ни слова на прощание не сказал.

Ну и бог бы с ним. Не больно-то и хотелось.

С улыбкой и чувством невероятного облегчения я прислоняюсь плечом к дверному косяку и полной грудью вдыхаю влажный и прохладный воздух.

Глаза слипаются, тело ноет от усталости, но на сон у меня уже не осталось времени ─ рассветное солнце поднимается из-за горизонта.

Ух, ну и ночка. Со мной уже столько всего произошло, что кажется, будто я в этом мире вечность, а не каких-то пару дней.

Сейчас бы чашечку бодрящего кофейку, да и снова браться за работу. Но за неимением подобного напитка придется бодриться прохладным душем во дворе.

А дальше буду завтрак готовить. Крупа есть, уже подготовленная, замоченная с ночи. Но без молока да масла она будет совсем уж пресная, таким блюдом я себе клиентов не заработаю.

Деньги есть, но теперь вопрос: где бы мне раздобыть продуктов?

Глава 19

После бодрящего холодного душа я быстренько стираю запачканное платье, в котором приехала сюда и вешаю сушиться. Дел и без того много, но надо все же расставлять приоритеты. Если буду постоянно откладывать стирку, то так и буду ходить в старом тряпье. А когда и его запачкаю, то не на что будет сменить.

Затем я иду на кухню, развожу огонь в печи, еще раз промываю ранее замоченную крупу, заливаю ее водой и ставлю готовиться. Немного боязно оставлять горящую печь без присмотра, но ведь ничего страшного не должно произойти в мое отсутствие?

В конце концов, пол в кухне каменный, и даже если шаловливый уголек захочет выпрыгнуть наружу, то загораться тут нечему.

Лишь бы только каша не успела выкипеть и пригореть, вот это, и правда, будет беда. Но тут уж выбирать: либо не успеть вовремя подать завтрак и ничего не заработать, либо рискнуть и просто быть порасторопнее.

Беру лишь часть имеющихся монет, а остальные прячу в укромное место и спешу покинуть таверну, запирая ее напоследок. И теперь мне главное ─ поскорее найти рынок, или что-то вроде него.

В деревнях обычно люди встают очень рано, но, видимо, настолько ранняя пташка только я, потому что ни одной живой души мне встретить не удается.

И мало того что спросить не у кого, куда мне стоит идти за продуктами, так может быть еще и вариант похуже: вдруг рынок открывается гораздо позднее?

Об этом я соизволила подумать только сейчас. Но мне простительно, ведь уже сутки не спала, и вполне естественно, что я теперь туго соображаю. Еще и голова от усталости начинает трещать.

Похоже, придется возвращаться в таверну и с пустыми руками и подавать на завтрак голую кашу на воде.

Разочарованно плетусь обратно. Поблизости раздается раздражающее мычание коровы, от которого головная боль только усиливается, и я ускоряю шаг, чтобы поскорее избавиться от неприятного моим ушам звука.

И тут в голову ударяет гениальная мысль, от которой настроение тут же поднимается, а ноги сами сворачивают обратно по тропе и ведут меня к забору, из-за которого раздавалось мычание.

Там, где есть коровы, есть и молоко! И, скорее всего, иные его производные.

А вот продают ли молоко владельцы коровы, или же только для себя используют ─ вопрос. Но сейчас я и узнаю ответ на него, а заодно расспрошу насчет рынка.

─ Доброе утро! ─ с улыбкой обращаюсь к хозяйке дома, застав ее за надоем. ─ Меня зовут Мари. Я ─ новая хозяйка таверны.

Наверное, не с того начала. Надо было сразу по делу говорить, а уж потом представляться… Ну да ладно.

─ Доброе, ─ женщина кивает мне в ответ, тыльной стороной ладони откидывает прядь волос, выбившуюся из-под косынки, и возвращается к делу. ─ Уже слышала про вас, рада познакомиться лично. Меня Аннет зовут. Чем могу помочь?

Надеюсь, слышала она обо мне хорошее, а не что-то на уровне сплетен Джеральда обвинительного характера? На поминках вчера я ее не видела, но присутствующие гости вроде бы отнестись ко мне хорошо, так что и гадостей про меня говорить не должны были.

─ Я хотела узнать, продаете ли вы молоко, масло, или еще что-то? Я бы купила, ─ вот теперь перехожу к сути и сразу же добавляю: ─ Я бы даже с радостью стала вашим постоянным покупателем, мне ведь не только для себя надо, а еще и людей кормить.

Женщина сразу приободряется, даже спину выпрямляет и прерывает дойку.

─ Продаю, конечно, ─ кивает она. ─ И молоко имеется, и масло. Правда, масла сейчас мало осталось, я все на рынке распродала, а новое еще не готовила.

─ К слову о рынке: он где находится и когда работает? А то мне и овощи нужны, и яйца, и мясо…

─ Далековато, ─ качает она головой. ─ С получаса езды, не меньше. И работает в будние дни, завтра только откроется.

─ Плохо, ─ вздыхаю я. ─ У меня и телеги-то своей нет, чтобы поехать туда. А самой много не принести.

─ Так я тебя с собой могу взять, ─ улыбается женщина и добавляет: ─ За скромную плату. Мы с мужем как раз завтра и поедем.

Договорившись о завтрашней поездке на рынок, а покупаю у Аннет кусок масла и бидон молока. В плату она берет тридцать пять медных, что не так уж и мало, исходя из моих общих сбережений. Боюсь, что после завтрашней закупки у меня толком ничего и не останется.

─ До завтра, Мари, ─ машет мне женщина рукой на прощание. ─ Бидон только вернуть не забудь. И в следующий раз приходи со своим!

─ Конечно. До завтра! И еще раз спасибо!

Ох и повезло мне, что тару для молока одолжили. А то пришлось бы бежать в таверну, искать что-нибудь. А времени-то совсем нет. Каша, небось, уже вся выкипела!

Впопыхах я прибегаю в таверну и сразу же к котлу с кашей. Перемешиваю ее половником, отковыривая уже приставшие ко дну зернышки, и вливаю молоко.

Молока не жалею, потому что сдуру взяла сразу много, а оно ведь и скиснуть может, если его только для каши использовать. Надеюсь, в подвале до завтрашнего утра еще простоит. А если нет, то будет у меня потом творог.

К моменту, когда блюдо хорошенько впитало в себя молоко, уже начинают появляться первые посетители.

Каша получилась душистая, разваристая. Не такая нежная, конечно, как из хлопьев, но тоже неплоха. И молочко пришлось очень даже кстати.

─ На завтрак молочная каша с маслом, ─ оповещаю каждого нового гостя и добавляю: ─ Вам с солью или медом? С солью пять медных, а с медом ─ шесть.

Надеюсь, я не продешевила. Все же у меня пока нет точных ориентиров себестоимости продуктов, в особенности крупы. Но даже если и продешевила, то нестрашно. Буду считать это способом завлечь клиентов на постоянку, а уж потом потихоньку буду цену поднимать.

И судя по тому, что большинство выбирает кашу с солью, то платить больше мои гости не готовы. А, может, просто сладкого с утра не хотят? Кто ж их знает…

За завтрак мне удается заработать аж целый серебряник! Не так много, но уже хоть что-то. На молоко с маслом я потратила всего треть от этого. Правда, я не знаю стоимость крупы, но думаю, что я все же в плюсе осталась.

Глава 20

Наедаюсь кашей досыта, и у меня будто второе дыхание открывается. Голова по-прежнему работает заторможенно от недосыпа, но по ощущениям я полна сил и готова к новым свершениям.

И я иду снова бродить по деревушке. Не просто так, конечно, а чтобы раздобыть нужные мне вещи. Раз уж поехать на рынок мне предстоит только завтра, то сегодня я могу заняться таверной. Про ужин тоже, конечно, не стоит забывать, но пока у меня совершенно никаких идей, что бы приготовить.

Второй раз ведь кашу не подашь?

─ Доброе утро, ─ басистый мужской голос звучит так неожиданно, что я аж дергаюсь, застыв на месте.

И только после этого замечаю Барота в паре метров от себя. А надо сказать, что не заметить такого высокого и крупного мужчину весьма сложно. Но сегодня я уж слишком рассеяна, что и динозавра бы не заметила, пока он бы меня не съел.

Все-таки надо спать по ночам…

─ Ой, прости, не хотел напугать, ─ виновато отзывается он и чешет огромной ручищей затылок, еще больше растрепывая темные и слегка кудрявые волосы.

И, судя по рукам, он явно занимается какой-то физически-тяжелой работой. Но одет он весьма опрятно, а не в засаленные шмотки, как Джеральд. И внешность у него очень даже приятная.

Думаю, человек он хороший, хоть и падкий на самогон.

─ Все в порядке, это я невнимательная просто, ─ нервно усмехаюсь и добавляю: ─ Доброго утра вам.

─ А я как раз к тебе путь держу, загостившегося жирдяя прогонять, ─ Он сразу приосанивается, даже улыбка на лице появляется.

Похоже, для Барота это просто забава, которой, увы и ах, я его не порадую.

─ Мне очень приятно, что вы не забыли о моей просьбе, ─ вежливо улыбаюсь ему в ответ. ─ Но, к счастью, Джеральд сегодня сам покинул таверну. Побоялся он неприятностей.

Пускай лучше расходится молва об этом, чем о том, что в моей таверне есть какая-то жуть, которой даже огромный мужик испугался.

─ Эх, жаль, ─ снова чешет затылок и добавляет тут же: ─ В смысле, хорошо, что он ушел. Жаль, что помочь не смог.

─ Но если вы так хотите мне помочь, то у меня есть еще несколько вопросов, которые нужно решить, ─ тут же нахожусь я, расплываясь в широкой улыбке, и кокетливо хлопаю ресницами, сминая в ладонях юбку своего платья.

Нет, ну а что такого? Раз человек так горит желанием помочь мне, то почему бы не воспользоваться шансом?

─ И в чем же нужна помощь? ─ Барот нахмуривается и внимательно смотрит на меня темно-карими глазами.

─ Пустяки, ─ отмахиваюсь я. ─ Мне нужно где-то раздобыть инструменты, чтобы привести в порядок мебель в таверне, еще масло для дерева или воск и немного краски для вывески, ─ перечисляю я, загибая пальцы.

─ А-а, ну это ерунда, ─ отмахивается он. ─ Мне работать надо, но с этим точно уж помогу. Идем.

И он размашистыми шагами идет вперед. Для него это спокойная и неторопливая походка, а я едва поспеваю за ним и судорожно размышляю над тем, что мне еще нужно узнать.

Что мне еще может понадобиться? Может, еще что-то для таверны надо приобрести?

Да вообще много чего нужно не только почистить и обновить, но и купить. Но на все это нужны деньги, а мне в первую очередь надо закупить продукты и должный приток гостей обеспечить.

Пока что нужно быть поэкономнее и приобретать только самое необходимое. А то кто знает, удачно ли у меня пойдут дела, и смогу ли я окупить свои затраты? Запас в любом случае должен оставаться.

В первую очередь продукты, а потом уже и бытовые затраты. Белье и шторы я ведь потом не приготовлю в печи и не подам на стол.

Точно, печь! О продуктах я подумала, а о дровах? Их ведь совсем мало осталось!

─ Вспомнила! ─ выпаливаю я, хлопнув в ладоши, и Барот аж дергается от неожиданности. ─ Мне ведь дрова еще нужны. Их ведь можно где-то купить?

─ Можно и не покупать, ─ с лукавой ухмылкой Барот поигрывает бровями и хитро смотрит на меня. ─ Я ведь лесоруб.

Так… Это сейчас намек был какой-то? Предлагает бартер на еду? Или что посерьезнее?

─ Ох, спасибо за вашу доброту, но я подарки принимать не привыкла. Да и дрова мне нужны будут на постоянной основе, ─ кошу под дурочку, которая намеков не улавливает. ─ У меня есть деньги, я куплю. Вы и без того мне уже достаточно помогаете. Так во сколько мне обойдутся дрова?

Нет, я могу допустить, что Барот ухмылялся и играл бровями просто так, и хотел безвозмездно снабжать меня дровами, но… Не верится мне в такую безграничную щедрость. В любом случае я не хочу чувствовать себя обязанной кому-то.

─ Десять медных за связку, ─ разочарованно отвечает Барот.

Ого, не очень дешево…

─ Хорошо, ─ киваю я. ─ А, может, договоримся на обмен? Я вам завтрак, а вы мне…

─ Идет, ─ мой спутник сразу веселеет и, кажется, именно на такой обмен он и рассчитывал изначально. ─ Буду по утрам сразу с дровами к тебе приходить.

─ Вот и прекрасно. Но если вы не против, то я бы хотела получить пару связок вперед. А то завтрак уже завтра не на чем будет готовить.

─ Хорошо, ─ хохотнув, отвечает он. ─ Будут тебе вечером дрова.

Барот заводит меня в лавку к местному столяру, по-свойски о чем-то с ним беседует, и уже через пять минут у меня появляются и инструменты, которые нужно вернуть к завтрашнему утру, а также воск, краска и даже кисти. А вот цена этого добра оказывается совсем уж немалой ─ целый серебряный.

Вроде бы и не самая необходимая сейчас трата, но я уже настроилась привести столовую в порядок. Ведь обстановка играет совсем немаловажную роль в том, чтобы гости хотели возвращаться снова и снова.

Барот благородно помогает мне все это донести до таверны, хоть и приговаривает, что уже опаздывает и придется ему задержаться за работой подольше.

─ Спасибо, ─ благодарю я, когда мужчина ставит инструменты посреди обеденной. С меня сегодня ужин за вашу помощь. Но только сегодня.

─ Премного благодарен, ─ раскланивается, словно придворный, подхватывает мою руку и крепко прижимается губами. ─ До вечера, Мари.

Глава 21

Я думала, что работать рубанком будет гораздо проще. А нет, это дело требует много усилий, даже слишком! Боюсь не успеть закончить со всей мебелью за сегодня. Но инструменты нужно обязательно вернуть к завтрашнему утру, так что я просто вынуждена все успеть.

Рука устает сильно, но какое же это наслаждение ─ наблюдать, как почерневший от грязи верхний слой дерева скручивается в завиток и обнажает девственно-чистую древесину!

Чистый кайф, как бы сказала земная молодежь. Ведь так они выражаются? Или я уже отстала?

И вся эта древесная стружка, что выходит из-под инструмента, напоминает мне одну незатейливую, но такую важную и многими любимую вещь из моего мира ─ макароны!

И как я сразу не подумала про это блюдо? У меня ведь так много муки, можно наделать кучу лапши!

Ее можно и как самостоятельное блюдо подавать, и в супы добавлять. Не нужно замачивать, как крупу, только заготовить.

Кажется, я придумала, что приготовлю сегодня. Правда, в идеале бы заготовить много-много лапши, высушить ее и использовать по мере необходимости…

Но сегодня у меня нет столько времени на заготовку больших объемов, поэтому займусь этим в следующий раз, когда появится больше свободного времени, а сегодня сделаю лапши лишь на один ужин.

Было бы отлично к лапше сделать томатный соус, или сливочный… Но продукты у меня появятся только завтра, а значит, можно сегодня обойтись тем, что имеется.

Приготовлю молочный суп! Вот так!

Воодушевленная своей идеей, я тороплюсь закончить с начатым столом и лавками возле него. Приведу их в порядок, сделаю лапшу, чтобы она пока подсушилась к ужину, а затем возьмусь за остальную мебель.

Закончив со снятием верхнего слоя со стола и лавок, я перехожу к следующему этапу. Мебель уже достаточно преобразилась, но так оставлять нельзя, иначе за короткое время она снова примет непотребный вид.

Забиваю несколько новых гвоздей, укрепляя расшатавшиеся ножки, и перехожу к нанесению воска.

Открываю банку, и ноздри тут же заполняет приятный аромат пихты. Густая масса с трудом набирается на кисть, и я зачерпываю ее прямо так, рукой.

Наношу воск на деревянную поверхность. И медленными, но твердыми движениями распределяю его кистью вдоль древесных волокон.

Затем откладываю кисть в сторону и берусь за тряпку, аккуратно и неторопливо втираю воск в поверхность, полирую ее, чтобы дерево все хорошо впитало.

Воск ложится ровно и гладко, оставляя после себя блестящий след, что глаз начинает радоваться. Тщательно обрабатываю каждый сантиметр стола, уделяя особое внимание углам и краям. Постепенно стол начинает выглядеть более ухоженным и обновленным.

Затем я перехожу к лавкам и делаю все с той же точностью. И мне уже не терпится взглянуть, как будет выглядеть моя таверна, когда я сделаю то же самое со всей мебелью.

Закончив с полировкой, я беру сухую тряпку и вытираю излишки воска. Теперь стол и лавки выглядят так, будто они только что вышли из-под рук мастера. Они блестят и сияют, и даже не верится, что совсем недавно они выглядели так жутко, что без слез и чувства брезгливости не взглянешь.

Отхожу в сторону и любуюсь результатом собственных трудов.

Красота же! Просто слов нет!

Так радостно на душе, что у меня появляется очередной прилив энергии и готовность к новым делам.

Закрываю баночки и иду на кухню, чтобы приступить к готовке. Отмываю хорошенько руки, беру глубокую миску и иду за мукой. И уже предвкушаю, как удивится народ, когда попробует мою лапшичку. Наверняка они такого еще не ели!

Глава 22

Домашнюю лапшу раньше я готовила не очень часто, но очень ее любила. В современном мире нам ведь обычно не хватает времени на такие вещи, да и зачем все усложнять, когда можно просто пойти в магазин и купить готовые макароны, которые остается только отварить?

Но теперь мне уже выбирать не приходится.

Набрав муки, я возвращаюсь на кухню. Беру сито и просеиваю муку в пустую миску, чтобы она была более воздушной, без комочков и ненужных примесей. Затем я добавляю пару щепоток соли, перемешиваю все и начинаю медленно вливать воду, замешивая тесто. Оно должно получиться плотным, но при этом эластичным. Так что очень важно вовремя остановиться и не переборщить с мукой.

Было бы здорово еще яичек добавить, получилась бы отменная яичная лапша. Но на этот раз и так сгодится.

За готовкой я все чаще чувствую себя Вовкой из тридевятого царства, который говорил: «И так сойдет! Зажарится как-нибудь». Вот только он так говорил от лени, а я ─ от безвыходности.

Выкладываю уже загустевшее тесто на стол и продолжаю его месить руками, понемногу добавляя муки, пока оно не становится гладким и однородным. После этого я формирую из теста шар, накрываю его полотенцем, чтобы оно отдохнуло, а сама иду в столовую и возвращаюсь к реставрации мебели.

Надо же, даже тесто отдыхает. А я − нет!

Успеваю сострогать верхний слой еще с одного стола и двух лавок, а затем снова иду на кухню, как раз тесто уже успело вылежаться.

Эх, рабочий стол тоже выглядит плохо, надо бы успеть и его привести в порядок. А то и готовить на нем не очень приятно.

Вооружившись скалкой, я отрываю добрый кусок теста, сплющиваю его руками и стараюсь раскатать максимально тонко, но при этом не порвать. Страшного, конечно, ничего не произойдет, если появятся дырочки, но лучше обойтись без них.

Когда тесто становится достаточно тонким, я сворачиваю его в несколько раз, присыпая каждый слой мукой, а затем точными и уверенными движениями рублю тесто на тонкие полоски. Это и есть домашняя лапша!

Осталось только подсушить ее. Жаль, что нет никакого противня, было бы очень удобно, и я смогла бы вынести лапшу на жаркое солнышко для более быстрой сушки. Но в хорошей просушке сегодня и нет большой необходимости, ведь эту лапшу я не буду оставлять, а приготовлю всю сегодня.

Присыпав еще мукой, я разрыхляю руками лапшу, отклеивая ее от стола, и оставляю сушиться прямо здесь.

Можно сказать, что ужин наполовину готов. Останется лишь вскипятить молоко, закинуть в него лапшу и поварить несколько минут.

До прихода посетителей я решаю лишь ограничиться снятием старого слоя с поверхности мебели. Ведь время ужина все ближе, и слои воска попросту не успеют просохнуть и повредятся, да еще и гости могут испачкаться.

Молочная лапша готова, и посетители начинают быстро сходиться к ужину. Их даже больше, чем было на завтрак, что меня приятно радует. А Барот, как и обещал, приносит увесистую связку дров, которой мне на пару дней точно хватит.

И надо видеть изумленные лица моих гостей, когда я ставлю перед ними молочную лапшу. Они в замешательстве, кто-то даже поглядывает с подозрением на блюдо, и мне становится немного тревожно.

А вдруг им не понравится?

Но все мои опасения тут же рассеиваются, когда гости принимаются за еду и восторженно приговаривают: как же это вкусно и совершенно необычно.

И эта лучшая похвала, какую я могла получить за свои старания.

То ли еще будет, дорогие гости! Вот будут у меня продукты, я и таких вам блюд состряпаю, что пальчики не только оближите, но и съедите!

─ Золотые у тебя руки, хозяюшка, ─ ласково приговаривает Барот и подмигивает мне.

Кровь тут же приливает к лицу, и даже восторги прочих гостей меня не отвлекают от чувства неловкости.

Нельзя же так себя вести, еще и прилюдно. Что обо мне подумают? Только вдовой стала, а уже ухажера себе нашла?

Ужас.

Гостей становится все больше, и я отвлекаюсь на то, чтобы всех их уместить за столами.

Так не годится. Надо что-то придумать, дополнительными столами обзавестись. Можно даже на улице их поставить, пока тепло ─ будет эдакое уличное кафе. А когда холода настанут, то буду как-то выкручиваться, ставить столы в обеденной плотнее.

И, размышляя о будущем, которое теперь кажется гораздо светлее, чем несколько дней назад, и совершенно случайно перевожу взгляд в окно и снова замечаю темный силуэт, намозоливший глаза.

Ну все… Теперь ты от меня не убежишь. Я выясню, кто ты такой, и что тебе от меня нужно!

Глава 23

Бросаюсь к выходу из таверны, и ровно в этот момент навстречу мне заходит группа широкоплечих рабочих, оттесняющих меня назад, словно морская волна. И я будто мелкая рыбешка, которая отчаянно барахтается, но все равно возвращается назад. Волна бы, может, и расступилась, если бы с величины своего роста вообще заметила меня.

Да что же такое? Он ведь сейчас уйдет!

─ Господа, пропустите, прошу вас! ─ не сдаваясь, произношу я командным тоном и работаю локтями, пытаясь протиснуться между мужчинами. ─ Присаживайтесь скорее за столы, я скоро к вам подойду! Пять минут подождите!

И я будто по щелчку пальцев из невидимки превращаюсь в очень даже заметное создание, потому что мужчины тут же расступаются, устремив на меня свои изумленные взгляды.

Кажется, я начинаю вырабатывать волевой голос у Мари, и это хорошо. Ведь с таким маленьким росточком и хрупким телосложением только и остается надежда, что на голос.

Даже не представляю, как Мари раньше жила. Думается мне, что робкую бедняжку только и делали, что всю жизнь шпыняли. Иначе она бы и не оказалась в ситуации, которую теперь приходится расхлебывать мне.

Но, наверное, это не так уж и плохо для меня. Кто знает, что было бы со мной после нападения брата, если бы Мари выжила? Вдруг я оказалась бы в каком-то небытие?

А так у меня хотя бы появился второй шанс на жизнь. Да, непростую, я бы даже сказала тяжелую. Но все же жизнь. И она бесценна, какой бы ни была.

Выскакиваю на улицу и судорожно оглядываюсь по сторонам. Возле таверны непривычно людно.

Неужели сегодня столько людей решило пожаловать ко мне на ужин? Так у меня и еды может не хватить на всех!

Я уже и не надеюсь увидеть своего наблюдателя, наверняка снова сбежал. Но вдруг взгляд, наконец, цепляется за черную мантию, и сердце подпрыгивает в груди.

─ Эй ты! Стой! ─ кричу я и уверенной походкой иду вперед.

И неожиданно для меня самой, человек в черной мантии застывает на месте.

Божечки. Да неужели?

─ Да-да, ты понял, что речь о тебе, ─ приближаюсь к незнакомцу, и с каждым шагом внутри все тревожно съеживается. ─ Что ты делаешь возле моей таверны? Зачем следишь за мной?!

Мне бы обойти незнакомца, встать перед ним, но отчего-то я застываю у него за спиной и нервно кусаю губы, сжимаю кулаки.

Откуда взялся этот неподдельный страх? Почему в тот момент, когда я могу узнать правду, я внезапно так сильно этого начинаю бояться? Будто правда может причинить мне какой-то вред.

Правда нас не убивает, а делает сильнее. Вроде бы так ведь говорят?

Ну, вполне логично. Когда ты в чем-то осведомлен, то хотя бы имеешь представление о ситуации и понимаешь, что тебе нужно предпринимать, чтобы решить проблему, обезопасить себя и так далее.

Ну, это я так понимаю.

Стоп. Или в этой фразе вообще не было ничего про правду? Что-то я запуталась.

Поток мыслей бешеным пчелиным роем жужжит в моей голове, но в одночасье затихает, когда незнакомец начинает разворачиваться. Кажется, я даже перестаю слышать голоса людей поблизости. Они теряются за шумом крови в моих ушах и отголосках биения сердца.

Инстинкты берут верх, и за долю секунды я успеваю сделать шаг назад, даже не отдавая себе отчета в действиях.

У незнакомца ведь может быть нож, или еще что-то опасное. Лучше не находиться к нему слишком близко.

И в следующее мгновение из-под глубокого свисающего капюшона я снова вижу эти голубые сияющие глаза, тяжелый взгляд которых закрадывается прямо в душу. Они кричат об опасности, словно что-то ядовитое, окрашенное природой яркими и кричащими красками.

Жилистые руки обхватывают края капюшона, снимая его с головы, а я в этот момент даже дышать перестаю. А через секунду мое сердце и вовсе замирает, проваливаясь в пятки.

─ Здравствуй, Мари, ─ ледяной голос, что холоднее полярной ночи, заставляет кожу покрыться колючими мурашками, а тело невольно вздрагивает.

─ Г-господин Рейнар? ─ голос дрожит и звучит прерывисто, кажется, сейчас совсем пропадет.

Я бы давно забыла это имя, но чужое тело все же хранит свою память, даже если мне кажется иначе.

И этот испуг вперемежку с бесконечным трепетом перед мужчиной… Они принадлежат точно не мне, а самой Мари. Он будто поднимается из самых глубин души, прежде закрытых от меня и моего сознания. И хуже всего, что я не могу сейчас контролировать чувства, к которым никакого отношения не имею!

─ Что вы здесь делаете? ─ хмуро спрашиваю я, отчаянно стараясь придать себе хоть какой-то видимой уверенности.

На красивых губах мужчины появляется неприятная ухмылка:

─ А ты как сама думаешь?

_______________________________________

ПРОМО НА ДОП. СКИДКУ +30% ФЕСТ30

ПРОМО НА ДОП. СКИДКУ +20%: RUGRAM20