Отвергнутая жена, или Гостевой дом "Драконья нора"

Пролог

- Как долго она будет умирать? - властный голос ни с чем не спутать. Звучит не как вопрос, а как требование. Эммет Ингвион оправился и выглядит куда лучше, чем я запомнила его на дне нашей свадьбы. Сейчас его плечи будто стали шире, скинув тяжёлый груз, лицо помолодело, а выправка говорила о воинской доблести, о которой я наслышана от дорогой мачехи.

- Дело в том, что этого никто не знает.

Невысокий лысоватый доктор в очках заискивающе смотрит крейту в глаза.

- Может, есть какие-то методы? - понижает голос Эммет, и мне становится не по себе. - Я в долгу не останусь.

Он даже не удосужился озаботиться тем, чтобы я не слышала этого разговора! Насколько ему плевать на всех, кроме себя! Хотя, нет. Есть одна хорошенькая витесса, которую он притащил в день свадьбы в дом, чтобы сполна насладиться брачной ночью. Не с женой, которой являюсь я, боже меня упаси от такого события. Хотя уже какая разница, потому что скоро я умру.

И пока я исходила болью, которую никто не был намерен унять, потому как проклятие должно было сжечь меня дотла, чтобы выполнить предначертанное, до моих ушей всё же доносился смех и вздохи. Кажется, витесса переигрывала, но крейт принимал всё за чистую монету, потому как потом ещё и довольно громко обсуждал это всё со своим камердинером.

Чувствую на себе могильную плиту, потому что тяжело шевелиться, говорить и даже дышать, будто вся тяжесть мира навалилась в один миг. Это чудовище настолько бездушно, что требует помочь мне уйти. Бросаю взгляд на тумбочку около кровати. Кухарка забыла нож. Если бы я только могла встать и схватить его, чтобы проткнуть чёрное сердце дракона, я бы сделала это, но вместо этого издаю стон. Не для того, чтобы меня пожелал этот дьявол во плоти, а потому, что мне невыносимо больно.

- Крейт Ингвион, - в дверь просовывается толстая физиономия его юриста, с которым мне уже приходилось встречаться. - Кое-что произошло.

Эммет делает несколько шагов в сторону Роаля Нотлинга, намереваясь увести его в свой кабинет.

Я слишком мало времени провела здесь, чтобы знать расположение комнат, но знаю, что кабинет на первом этаже.

- Дело в том, что это касается вашей жены, - кажется, Роаль быстрее моргает, боясь, как бы не него не обрушился гнев Ингвиона.

Эммет бросает в мою сторону презрительный взгляд, будто я ему настолько противна, что одно упоминание вызывает ненависть.

- Говори скорее, у меня важные дела.

Вижу, что за спиной Нотлинга маячит молоденькая витесса, которая одного возраста со мной. Только теперь я старуха, выпитая магией до дна, а она хороша и прелестна настолько, что сам Эммет Ингвион хочет сделать её своей второй женой. Конечно, после того, как я освобожу это место.

Даже не думала, что моя жизнь оборвётся так быстро и мучительно.

- Дело в том, что тётушка креймы Вероники, леди Леканта Пэрроль, скоропостижно скончалась, оставив в наследство племяннице некоторые владения.

Эммета коробит от того, что на короткий срок я получила титул креймы. Об этом говорят бумаги и свидетели, присутствующие на церемонии. Но интерес в глазах Эммета зажёгся в ту же минуту,когда были сказаны слова про наследство, потому он по этому поводу промолчал.

Кажется, теперь моя смерть несла двойную нагрузку. И он мог вернуть приличную сумму, выданную моей мачехе.

- Что за владения? - Эммет облокотился о стену камина, сложив руки на груди, и внимательно рассматривал Роаля, который принялся искать нужное в бумагах. Розовые рюши подошли вплотную к двери, и я видела белокурые витые локоны в просвет дверного проёма. Насколько же ей не терпится стать здесь кем-то большим, нежели любовница.

Когда-то так умирали короли. Они лежали на подушках, поджидая смерти, пока остальные делали вид, что скорбят. Чтобы тут же произнести: король умер, да здравствует новый король.

Сейчас никто не выражает сожаления. А я здесь лишь жертва, за которую всё решили.

- Вот, - Нотлинг чуть отдаляет от себя бумагу, принимаясь читать. - Альме Веронии Даэрон достаётся гостевой дом "Драконья нора" со всеми прилегающими к нему постройками.

- Какова прибыль этого места? - дракон подпирает подбородок рукой, надеясь услышать сумму, которая его порадует. Но Роаль отвечает.

- Дом заброшен. Последние три года им никто не занимался, а потому он почти ничего не стоит.

Эммет шумно выдыхает, смотря с презрением в мою сторону.

- Впрочем, как и его нынешняя хозяйка.

Он намерен уйти, но тут же останавливается и поворачивается в мою сторону.

- Знаете что? - внезапно просияло его лицо. - Сегодня же альма Верония отправиться в свои владения. - Он намеренно называет мой прежний титул, чтобы показать, насколько у нас разные статусы, и что мне никогда не стать креймой.

Литмоб "Попаданка_под_прицелом"

Представьте, что однажды вы оказываетесь в другом мире. Причины разные - итог один.

Незнакомое место, порядки, традиции, еда, люди, единороги.

Добавьте к этому не совсем приятных персонажей, которые попытаются от вас избавиться... Свекрови, мужья, любовницы, любовники, соседи, люди в чёрном. Список внушительный.

Не теряем веру в себя.

Задач несколько

Заинтригованы?

10 авторов расскажут вам интересные эксклюзивные истории, в которых добро обязательно одержит победу.

Добро пожаловать в мир, где царит магия и уютная атмосфера, которую мы создадим вместе

Визуалы: Верония, Эммет Ингвион, Беатрина

Верония Даэрон - она же Юлия Колоскова

Провела 17 лет в нашем мире. Всё дело в матери, которая пыталась уберечь ребёнка от ... Спойлер. Читайте, так интереснее)

Эммет Ингвион

Крейт, его Светлость. Богат и эгоистичен. Готов ценой чужой жизни спасти свою. Однажды поплатился за слишком свободные манеры. Теперь же носит проклятие, которое намерен передать первой жене

Беатрина Виталь

Любовница Эммета, находящаяся на нижней ступени титулов. Хорошенькая и молодая. Умеет жеманничать, подслушивать и ублажать чужого мужа

Глава 1

Проживая жизнь, будьте уверены, что она ваша

Слова автора

Четырьмя днями ранее

- Если ты её убил, я не заплачу! - первое, что я услышала, приходя в себя. Инстинкт заставил держать глаза закрытыми до поры, чтобы подслушать больше. Старалась не дрожать веками, и бог знает, как это удалось.

- Ритуал выполнен верно, могу ручаться за это...

- Ты говоришь это уже в третий раз, - властный женский голос фыркнул, выражая презрение. - Неужели так сложно сделать всё, как полагается? Если на этот раз не сработает...

- Терпение, альма Талирика, - спокойный размеренный мужской голос пытался успокоить заказчицу, но я совершенно не понимала, кто эта женщина и отчего надо мной шипят чьи-то голоса.

Каких-то пару минут назад я слушала довольно скучную лекцию, мечтая о чашке вкусного кофе, и, кажется, уснула. Только отчего-то ощущаю, как по телу бегут мурашки, потому что в помещении довольно прохладно.

- Добро пожаловать, - снова звучит мужской голос почти над самым ухом, и я понимаю, что притворяться дальше не выйдет. Распахиваю глаза.

Первое, что вижу: узорчатый круг на сводчатом потолке, изготовленный каким-то умельцем. Детали настолько реалистичные, что удивляюсь, насколько порою бывают качественными сны.

- Верония? - заглядывает ко мне в лицо полноватая некрасивая женщина, и я хмурю брови, пытаясь прийти в себя.

- Видите, я же говорил, - вступает в разговор сухопарый высокий мужчина с редкими черными волосами, убранными в хвост. Маленькие глазки слишком близко посажены, а крючковатый нос роднит с хищной птицей. - Она вернулась.

Перевожу взгляд с одного на другую, совершено не понимая, о чём идёт речь. Одежда определено странная. Высокие брюки на мужчине убраны в сапоги, белая рубашка покрыта вычурным жакетом. Женщина будто намерена отправиться на бал, судя по её платью и причёске.

- Погодите, - мужчина тут же делает несколько больших шагов долговязыми ногами и принимается копаться в саквояже. Затем возвращается с небольшим ручным зеркалом с ручкой. Такие я встречала только в музеях, а потому с интересом рассматриваю серебряный предмет с тремя голубыми камнями, размещенными по вертикали на задней его части. Долговязый будто нарочно притягивает моё внимание вещицей, а потом резко поворачивает ко мне зеркальной стороной.

То, что я там вижу, заставляет испытать неимоверный страх, и я невольно касаюсь лица, чтобы удостовериться, что внутрь не вложена картинка.

Глаза цвета черники распахиваются вслед за моими, когда я смотрю изумлённо на отражение, повторяющее за мной каждый жест. Поворачиваю голову, и снова отражение играет со мной ужасную шутку. Лицо красивое я но совершенно не моё!

Бросаю ошарашенный взгляд на этих двоих, надеясь, что сейчас декорации изменятся, или меня разбудит Ленка Сычёва, увидев, что я уснула.

Вместо этого долговязый расползается в довольной улыбке, а полноватая женщина внимательно вглядывается в меня, снова называя непривычным именем.

Я молчу. Просто считаю в уме цифры, надеясь, что сон завершится, потому что второе предположение с сумасшествием мне совершенно не нравится.

- Идём, - резко хватает меня за руку женщина, и я чуть не падаю с каменной плиты, которая больше напоминает могильную. Делаю за уводящей несколько шагов, путаясь в платье, и оборачиваюсь. Постойте. Это что, склеп? Но тётка уже вытаскивает меня на улицу и я невольно закрываюсь свободной рукой от яркого солнца.

- У неё же теперь есть дар? - снова обращается она к долговязому.

- Он пока ещё слаб, но со временем...

- У нас его нет, Анхель! - чуть ли не кричит ненормальная, и её пухлые пальцы впиваются в моё запястье. Надо же, какие реальные сны! Мне больно! - Завтра Эммет Ингвион начинает подыскивать себе подходящую невесту, мы должны быть среди первых!

- Вы хотели сказать жертву, - напоминает ей крючконосый, косясь в мою сторону, и я понимаю, что речь обо мне. Сглатываю комок в горле, дёргая на себя руку, но тут скорее её проще отрезать, нежели вытащить из цепких пальцев пышногрудой. Как он её назвал? Паприка?

Будто подслушав мои мысли, Анхель снова обращается к моему конвоиру.

- Альма Талирика, вам следует немного Tz8SKQbV подождать, иначе практики не смогут распознать её дар. Она просто покажется им пустышкой. А потому приоритет отдадут девушке с более слабой аурой, и, как понимаете, деньги тоже.

Тётка поджимает губы, смотря на меня с ненавистью, а я всё силюсь понять, как мне следует вести себя, потому что сон уж слишком походит на реальность.

- Хорошо, - нехотя соглашается, бросая на меня презрительный взгляд. - Мы поедем туда чуть позже. Эммет Ингвион объявлял о трёх днях и сдержит слово. А сегодня я запру тебя вместе с ней в башне.

Глава 2

Смотрю на крючконосого, который задумчиво рассматривает что-то в маленьком окошке нашей с ним темницы. Пока меня вели сюда, я сбилась со счёта ступеней, хотя была намерена узнать, сколько их до верха, и на каком этаже нас разместят. Прыгать отсюда было бы глупо, всё же не меньше, чем четвёртый. Даже во сне страшно. Только и в окно невозможно протиснуться, потому что оно подойдёт больше для небольшого ребёнка.

Из обстановки довольно скудно, и совершенно нечем защищаться. Здесь только кровать, несколько стульев и небольшой столик с зеркалом, в котором мельком я видела своё голубое платье и длинные каштановые волосы. Даже если это парик и меня переодели, то фокуса с подменой лица я пока не разгадала. Пока рядом кто-то, не стану себя рассматривать.

- Итак, - поворачивается долговязый, а я вжимаюсь в каменную кладку стены, надеясь быть как можно незаметней. Несмотря на то, что отступила в самое тёмное место, он прекрасно меня видит. - Как тебя зовут?

- Юля, - называю настоящее имя. Может, сейчас всё закончится, и я проснусь?

- Так вот, Юля, - он вздыхает отчего-то слишком тяжко, что мне становится не по себе. - Дело в том, что на самом деле тебя зовут Верония, и родилась ты в замке Даэронов двадцать один год тому назад.

Смотрю на него, как на идиота, надеясь, что сейчас он начнёт смеяться, а потом скажет, что это шутка. Но нет, долговязый продолжает, а я боюсь его всё больше, потому как он явно не в себе. Может, это вообще маньяк.

- Ты обладаешь редкой силой магии, которую следует пробудить, как можно скорее, чтобы уважаемая альма Талирика получила желаемое.

- Вот тут хотелось бы уточнить, - решаю перебить. - А что хочет получить истеричная пышка?

Отчего-то именно этот вопрос заинтересовал меня среди всех остальных. Хотя нет, после того, как Анхель отвечает, что благодаря моему дару семья сможет поправить дела и подыскать моей сестре Гвиане, у которой совершенно нет преимуществ, хорошую партию, я задаю следующий вопрос.

- О каком даре речь?

Если он имеет ввиду мои блюда, то я только познаю азы кухонного дела. Меня хвалили друзья, но пока это хобби, которое, кто знает, может перерастёт в нечто большее. Только птичник говорит о другом.

- Я не могу утверждать, что именно скрывается внутри тебя, но потоки, которые ощущаю, довольно мощные. Будто необузданная сила воды, сметающая всё на своём пути.

- Вода? - не могу понять. О чём говорит этот странный человек?

- Будто сила земли произрастает в тебе, - снова загадка, но тут я его останавливаю.

- Вы из какой психиатрической клиники?

Теперь мне всё ясно. Он просто болен. Но вспоминаю пухлую женщину, чуть не оторвавшую мне руку, и мужчину, который не дал сбежать. Он так пристально смотрел на меня, что стало страшно. Высокий, молодой и сильный с волосами цвета вороньего крыла.

- Понимаю, ты напугана и не веришь в мои слова, - тем временем продолжает мужчина. - Но тебе придется принять эту реальность, потому что обратно дороги нет. Круг замкнулся.

- Ясно, - кивнула я, косясь в сторону двери. Что если биться о неё и просить о помощи? Может, в этом доме есть кто-то более вменяемый?

- Ты - альма Верония. И восемнадцать лет назад твоя мать провела ритуал, чтобы спасти тебя.

- Мама? - совершенно не понимаю, о чём он. - Ольга Колоскова? - решаю уточнить.

- Аманда Даэрон, - звучит ответ.

- Не знаю такую, - пожимаю плечами. Надо отдать должное. Сочиняет он на ходу. Я так не умею. И причём говорит, будто сам верит в сказанное.

За последний час, что я здесь, по ощущениям прошло примерно минут шестьдесят, я успела решить, что это сон. Потом, что чья -то шутка, какой-то эксперимент. И ни на секунду не поверила в правду.

- Аманда провела обряд, отправив тебя из нашего мира в другой.

- Из какого вашего? - не понимаю. - Мир он один, - удивлённо смотрю на долговязого, но он неторопливо качает головой.

- Ты переместилась в девочку, которой суждено было умереть. А она заняла твоё тело.

- Кто? - не понимаю.

- Та, что жила в твоём теле все эти годы.

- Да бред какой-то, не находите? Какие-то умирающие дети, дары земли и воды, сумасшедшие тётки.

- Стой, - он тормозит тираду, вырывающуюся из моего рта, и копается в саквояже. Но на этот раз достаёт не зеркало. Это небольшой стеклянный шар, который помещается в ладони, и Анхель кладёт мне его в руку.

- Попробуй пропустить через себя поток энергии и преобразуй её в магический сгусток.

- Чего? - не понимаю совершенно, о чём просит.

Глава 3

Даже после сна ничего не изменилось. Я всё ещё в башне, правда на сей раз в одиночестве, потому что коршун ушёл, оставив меня в замешательстве.

Если верить сказанному, до трёх лет я жила с родителями в замке, но потом моя мать сошла с ума и отправила меня бог знает куда.

До недавнего времени об этом никто не знал, но теперь меня вернули, чтобы осчастливить браком с одним из богатейших крейтов империи, который в данный момент занят поиском подходящей невесты.

- Вы говорили про жертву, - напоминаю Анхелю, и он сжимает зубы, раздумывая над тем, насколько следует меня вводить в курс дела.

- Дело в том, - принимается мямлить, - дело в том, - повторил снова, - что его светлость нуждается в некой помощи, которую может оказать ему невеста.

Кажется, он говорил явно не о прямых обязанностях, как явить наследника на свет, иначе, судя по регалиям Эммета, он выбрал бы себе девушку по статусу.

Я плохо разбиралась во всех этих титулах, но выяснила, что альма, которой являлась я, куда ниже, чем высокородный крейт.

Добиться истинной причины, для чего особа низшего круга благородному дракону, так и не смогла, как и не получила вразумительного ответа, как ему удалось поменять нас телами.

Признаться, это совершенно не укладывалось в голове, но сон или эксперимент никак не заканчивался, и мне пришлось принимать правила игры.

Империя Эрцаг, в которой проживали по большей части драконы, была довольно молодой по меркам остальных, окружающих её государств, но более могущественной. Драконы довольно воинственны по своей сути, к тому же имеют ряд преимуществ.

- Драконы? - переспрашиваю у Анхеля. - Это такие крылатые ящерицы?

Не знаю, что более неправдоподобно: моё якобы перемещение, нитки золота, вырывающиеся из ладоней или история про мир драконов.

- О, да, - кивает маг, тут же показывая фокусы с огненный цветком, поддающимся из его ладоней. - Драконы - удивительные. Только не вздумайте называть их рептилиями или не дай бог ящерицами. Они очень обидчивы.

- И вы тоже дракон? - смотрю с неверием, и Анхель качает головой.

- Увы, я просто человек.

- Но как же это? - указываю на цветок.

- Это магия, - мужчина крутит ладонью, и вслед за ним роза повторяет движения.

- Значит, есть драконы и люди? И у всех магия?

Кажется, разговор настолько увлекает, что я уже не настолько скептична. Это немыслимо и необъяснимо, но всё же чувствую запахи, вкус, слышу голоса и задаю именно те вопросы, на которые хочу получить ответы.

- Нет, - качает головой маг. - Только небольшой процент обладает даром. Твоей сестре силы не досталось, зато у тебя такой, которого бы хватило на несколько альм.

- Но я ничего не умею! - тут же отнекиваюсь. - А эти ваши фокусы с шаром можно объяснить.

- Ты просто не знаешь, на что способна, - отчего-то кажется, что он даже добр ко мне. А, может, это часть плана, чтобы я не причиняла им беспокойство? В конце концов, если судить по его общению, Анхель даже располагает.

После продолжительной беседы, он устраивает меня на кровати, принимаясь обкладывать такими же стеклянными шарами, один из которых разбит в центре башни.

Убеждаю себя, что я нужна Паприке, потому что иначе меня бы уже связали и сделали всё, что следовало.

- А та девушка, что ещё недавно была здесь, теперь где?

- Вернулась обратно. В свой мир. Так даже лучше, правда? Наконец, мать узрит собственное дитя.

Вспоминаю про маму и тут же жжёт в носу. Она лучшая на земле... Или во всех мирах? Как теперь следует говорить подобную фразу? Именно благодаря ей я добилась того, что у меня есть. Выходит, всё это время я проживала чужую жизнь?

Анхель просит закрыть глаза и расслабиться, а я напряжена, потому что он всё же мужчина, хоть и не проявлял ко мне никакого любовного интереса.

- Как только ты сможешь убрать все мысли, магия освободиться. Сейчас твоё тело заключено в плотную оболочку, которая не даёт выхода магии. Она будто спит и не знает, что её хозяйка вернулась. Когда тебя переместили, способности запечатались, и другая, занявшая твоё место, была пустышкой, не способной использовать то, что ей не принадлежит. Учитывая, что Даэроны из обедневших, участь обеих сестёр была незавидной. Каждая могла рассчитывать только на лавочника или другого мелкого работника. А сейчас у тебя есть возможность стать креймой!

Только он так и не сказал мне главного, о чём я узнала значительно позже: что на кону моя жизнь.

- Времени мало, - перебил сам себя Анхель, заканчивая приготовления. Он захлопнул саквояж, оставляя его около кровати, и отошёл на несколько шагов, держа ладони прислоненёнными к своему лицу. - Просто почувствуй то, что всегда принадлежало тебе.

Глава 4

Руки служанки умело летали над причёской, сооружая на моей голове какое-то подобие птичьего гнезда. Талирика придирчиво осматривала меня со всех сторон, и на её лице застыла маска недовольства. Кажется, ей было не по нраву, что сейчас происходило. А я просто не вмешивалась. Кто знает, какая у них тут мода.

Надо признать, что внешность Вероние досталась приятная, и после того, как меня всё же оставили одну в башне, я внимательно оглядела себя в зеркало.

Черничные глаза, пожалуй, были главной изюминкой на лице. Добавьте к этому черные брови, длинные загнутые ресницы, немного курносый нос, еле приметную россыпь веснушек и каштановые вьющиеся волосы почти до самого пола. Раньше я была уверена, что такое просто не может вырасти на чьей-то голове, а теперь понимала, что они настоящие! И принадлежат мне!

С собой удалось договориться не сходить с ума, а просто влиться в события и действовать по ситуации. И вот через сутки мне позволили спуститься вниз, чтобы преподать несколько уроков этикета, касательно нахождения за столом и поведения при встрече. Конечно, моя предшественница всё это умела, я же не знала, как следует сидеть, что брать, с кем говорить и как делать кникенс.

Мне запретили рассказывать прислуге о случившемся. Для них я должна была оставаться той же Веронией, с которой они знакомы. Только оказалось, что альму прекрасно знают не только потому, что она госпожа. А потому что она была здесь наряду с остальной прислугой.

- Ничего себе, как теперь перед тобой носится Талирика, - зашептала мне жарко молодая симпатичная горничная, кажется, я слышала, как её называли Лейма. - Говорят, у тебя, наконец, открылся дар, - сыпала сплетнями, и тут же захотела, что называется, услышать из первых уст. - Это правда, Ния?

Она с таким интересом уставилась на меня, что я не могла просто от неё отмахнуться, а потому кивнула.

- Это ужасно, - тут же округлила она глаза, - потому что крейт...

Но договорить ей не дали. Талирика бросила полный ненависти взгляд на служанку и взяла меня под локоток, строя из себя близкую подругу.

- Модистка почти подъехала, - шептала мачеха, - она перекроит на тебя одно из платьев Гвианы. Уверена, ты покоришь Эммета, - подарила приторную улыбку, отчего мне тут же захотелось сбежать. К чему мне вообще кого-то покорять?

Я совершенно не собиралась замуж, тем более за какого-то незнакомца, тем более за того, о ком шепчутся по углам служанки. Если он богат, то обязательно стар и уродлив!

Это негласное правило должно было стать бесспорной истиной.

- А где мои платья? - решила я уточнить, потому что, если мы с Гвианой сёстры, то отчего у неё имеется целый гардероб, а у меня нет ничего приличного, чтобы выйти в свет?

Горничная бросила на меня изумлённый взгляд, делая вид, что занимается уборкой, а я поняла, что спросила какую-то глупость.

- А вот и модистка, - не стала отвечать на мой вопрос Талирика, отправляясь встречать якобы подоспевшую гостью.

- Ты нарочно её дразнишь? - шепнула Лейма, пытаясь удержаться от смеха. - Представляю тебя в кружевом платье со щёткой для камина.

А вот и довольно грустный факт: мою предшественницу заставляли здесь работать, ущемляя права альмы. Будто в сказке про Золушку. Правда, там были две вредные и противные сестрицы. У меня же одна обычная серая мышь.

- Где мой отец? - так же шёпотом спрашиваю у служанки.

- Кажется, ему стало ещё хуже, - вижу скорбь на красивом лице и сожаление. Значит, всеми делами здесь заправляет злая мачеха. Интересно, он в курсе, что я якобы вернулась?

На ум приходят слова Анхеля про то, что Юля должна была умереть, и вспоминаю странное совпадение. Мне было три года, когда я неудачно упала. Кома длилась чуть больше недели, прежде чем я пришла в себя, и врачи называли это чудом.

Помню об этом лишь со слов матери, она не любила рассказывать, считая, что даже моя память отторгает такие подробности. Теперь оказывается, что на самом деле мне нечего помнить. А те странные сны, о которых я рассказывала, на самом деле правда?

Округляю глаза, потому что вспоминаю зелёную комнату с тяжёлыми портьерами, массивный письменный стол, где я пряталась, и хрупкую женщину, которая что-то шептала мне на ухо, пока за дверью раздавались чьи-то голоса. Конечно, слова забылись, но образы остались до сих пор. И теперь, когда я стою в гостиной с вычурной лепниной на стенах, портретами неизвестных мне людей и канделябрами на каминной полке, я начинаю испытывать дежавю.

- Дорогая, - Талирика вырывает из задумчивости, утягивая в соседнюю комнату, и начинается примерка, где модистка принимается работать на мне. Удивительно, но ни разу не задевает иглой или булавкой, а я пытаюсь сосредоточиться на деталях.

- Кх-кх, - вырывает она меня из задумчивости, показывая а сторону ножниц и отрезов, которые плавают по воздуху. Но я смотрю на неё с непониманием, а на предметы с удивлением.

Глава 5

За недолгое время, которое я провела на новом месте, настолько прониклась мачехой, что хотелось бежать от неё без оглядки. И сейчас, стоя перед большими резными двустворчатыми дверьми замка Ингвиона, испытывала испанский стыд за Талирику.

- Это немыслимо! - кричала она, привлекая к себе внимание. Как оказалось, смотрины закончились раньше, поскольку претенденток на роль невесты было не так много, и практики определились с выбором.

- Доложите его светлости, что мою девочку должны посмотреть!

Надо же, она назвала меня своей девочкой, хотя, как только стала леди Даэрон, сразу же принялась выполнять роль мачехи, которая терпеть не может падчерицу. Об этом поведала Лейма, когда мы остались наедине. Я же решила ни о чём ей не рассказывать, зато узнала, что отец прикован к постели уже около десяти лет. После того, как лошадь на охоте понесла, и он напоролся спиной на сук.

Даже в магическом мире такое было не подвластно лекарям. Или же не нашёлся тот, кто способен исцелить Сайроса Даэрона. Как бы то ни было, после смерти матери он снова женился через два года, но никогда не был счастлив. Опять же по наблюдениям прислуги.

Я позволяла им выговориться, впитывая каждое слово, потому что чувствовала: всё же имею отношение к этому миру.

Что касается смерти Аманды Даэрон, моей матери, версии разнились. Одни говорили, якобы она сама сбросилась с утёса, что расположен неподалёку, и её обнаружил отец. Другие утверждали, что именно альм виновен в её гибели. Третьи, что она поплатилась за связь с любовником, который её отравил.

Как бы то ни было, все мнения сходились в одном: леди Аманда была мертва уже довольно давно.

Мачеха продолжает концерт около дома одного из влиятельный драконов Эрцага, а я рассматриваю невзрачный сад, который пришёл в запустение. Деревья давно никто не подстригал, оттого крона выглядела неухоженный, с торчащими в разные стороны ветвями, садовые дорожки поросли травой, пробивающейся между небольшими жёлтыми булыжниками. Часть кустов погибла, являя собой жалкую картину на фоне цветущих собратьев, и тянула в голубое безоблачное небо деревянные руки, напоминая о том, что у всего есть конец.

Эммет Ингвион мог позволить себе десяток садовников, тем не менее, он превратил сад в парк уныния. Значит, дело тут было в другом.

- Говорят, он проклят! - делилась сплетнями накануне Лейма. - А всё потому, что чересчур заносчив. Вот что бывает, когда считаешь других ниже себя.

- Проклят? - я не верила в порчи и сглазы, только посмотрите, где я теперь!

- Кажется, это старая ведьма, - продолжает она шептать, когда на кухню входит Гвиана.

- Твоё дело мыть котлы, - холодно замечает сестра, и Лейма тут же отвернулась, хватая тарелки и включая воду. - И это была фейри, - надменно говорит мышь, гордо подняв подбородок.

Если перекрасить её блёклые волосы, сделать татуаж бровей, увеличить губы при помощи помады, она бы не выглядела такой невзрачной. Рост можно было бы скорректировать каблуками. Но мир моды там, а она здесь. И внешность прекрасно отражала характер.

Её руки складываются на уровне живота.

- Глупая маленькая выскочка эта фейри, ну совсем, как ты, - указывает она пальцем в мою сторону, отчего я поднимаю брови в изумлении. Я - выскочка?

- Надеюсь, её казнят, - добавляет тут же. - Всё же драконы - высшая из рас!

Смотрю, как она исходит ядом. Надо же, какая заносчивая и отвратительная.

- Неужто думаешь, что я поверю в твоё перерождение? - задаёт вопрос, неизвестно кому, а Лейма застывает, вбирая каждой клеточкой слова Гвианы. - А знаешь, я даже рада, что у тебя пробудился дар, потому что совершенно не жалко, если Эммет выберет тебя!

- Гвиана! - мачеха грозно рычит в её сторону, останавливая тираду, а я совершенно этому рада. Что хотела сказать мышь? Почему ей должно быть жалко хоть кого-то? Это же крейт! Первый после императора. Завидный жених и всё такое.

Видимо, я права, и он слишком стар и уродлив.

Но к моему удивлению, когда нас всё же пускают в замок, решив, что мачеха отправится по улицам города поносить имя его светлости, я вижу, что жених довольно молод и красив. Он сидит в кресле, уложив ногу на ногу, и его лицо слишком бледно в полумрачной комнате, когда на улице вовсю светит солнце.

- Эта альма уверяет, что вы обязаны оценить её дочь по достоинству! - уведомляет его камердинер, когда мы входим в комнату.

Хозяин бросает на меня мимолётный взгляд, будто ему совершенно безразлично, как будет выглядеть его будущая невеста, и машет кому-то рукой. Тотчас от стены отделяется до этого момента незамеченный человек и, ухватив меня за руку, бесцеремонно вытаскивает на центр большой неуютной комнаты. Отпустив, наконец, он раздувает ноздри, будто принюхиваясь к чему-то, и принимается обходить меня по кругу. Затем подносит ладони настолько близко, что ненароком касается спины, отчего я вздрагиваю. Он совершенно не ронравился мне. Анхель, прежде чем что-то делать, объяснял прописные истины. Этот же был больше похож на умалишённого, но, кажется, Эммета его поведение нисколько не смущает.

Глава 6

Я справилась. Только, если бы знала полные условия сделки, лучше бы получила удар пресс-папье. Так хотя бы оставался шанс выжить.

Предыдущая девушка с заплаканными глазами бросила на меня грустный взгляд, отчего стало не по себе. Я ожидала ненависть в глазах, недовольство от того, что её отсылают обратно, а вместо этого видела сожаление. Красивая незнакомка жалела меня, потому внутри разливался страх.

Перед тем, как уйти с щедрой оплатой, Талирика подошла, якобы попрощаться. На самом деле ей хотелось сказать другое.

- Не смей опозорить фамилию! - зашипела мне на ухо, прижимая к груди, а потом всплакнула, будто её каменное сердце могло что-то чувствовать, и ушла, прижимая к себе располневшую сумочку, даже не пытаясь скрыть, что она счастлива.

Комната, в которую меня поместили, была мало похожа на обжитое помещение, и я поняла, что гостям тут не рады. Удивительно, что крейт не удосужился подготовить покои для своей невесты, вместо этого мне досталась небольшая кровать, столик с зеркалом и старый шкаф в углу. Я никак не могла отделаться от навязчивой идеи забраться в него, чтобы посмотреть, нет ли там входа в Нарнию. Увы.

К великому сожалению, сбежать отсюда можно было лишь через дверь, которую предупредительно закрыли на ключ, чтобы не подвергать меня соблазну расхаживать по замку. Служанку, приставленную ко мне, звали Терла. Она выглядела так, будто проглотила жердь. Высокая, с тонкой ниткой губ и недостающим зубом, отчего, полагаю, не любила улыбаться. К тому же атмосфера замка не располагала к радости. Складывалось ощущение, что всё здесь носит печать скорби, будто и дом пострадал от того же, что и хозяин.

На мои вопросы отвечать никто не был намерен, а потому пришлось томиться в ожидании, пока я на себе не испытаю всего, на что меня толкнула алчность Талирики.

Ждать, пока меня принесут в жертву, я не была намерена. Но сбежать от Даэронов не удалось. Теперь мне предстояло попробовать это здесь.

Магия, заключённая внутри, была хаотичной, и я не понимала, как управлять ею. К тому же не знала, на что способна. Но, когда практик говорил обо мне Эммету, после того, как я погасила выпущенный в меня огненный шар, он был доволен.

- Вы даже не представляете, насколько вам повезло! - шепнул он его светлости на ухо так громко, что услышали все присутствующие. - Она куда больше подходит, нежели та, на которой мы решили остановить выбор! Её магия троична, и...

Но крейт остановил Праста, приказывая слугам вывести нас, и я снова разочарованно вздохнула, потому что информацию приходилось собирать по крупицам.

Оставшись в комнате одна, пробовала делать пасы руками, пыталась выломать решетки, за которыми была свобода, но не понимала до конца, что следует делать. А волшебных кнопок не было. И вошедшая беззвучно Терла предостерегла от глупостей, потому как хозяин довольно строг в наказаниях.

Эммет Ингвион удосужил меня мимолётным вниманием, зайдя в комнату спустя пару часов после моего заключения здесь. Скорее всего ему уже доложили о том, что я упражняюсь в магии.

Ужин был подан в мою маленькую тюрьму, был довольно неплох, особенно десерт. Будто повар намеревался подсластить напоследок моё заключение.

- Думаю, ты знаешь, кто я, - дракон припадал на одну ногу, и я не могла сказать: это врождённое, или же последствия проклятия. Разбирало любопытство уточнить, в чём же, собственно, оно заключалось, но с не решилась.

Лицо Эммета выглядело усталым и будто старше, чем когда он сидел в кресле. Наверное, разница в освещении и количестве шагов между нами. Сейчас он стоял слишком близко в тесной комнате, и я ощущала нарастающее волнение от этой близости. Не потому, что он мне нравился, наоборот. Несмотря на то, что драконы - дети огня, от него сквозило каким-то могильным холодом. Совсем, как в склепе моей матери, откуда я начала свой путь альмы Веронии.

- Отсюда не выбраться, - предупредил он, чтобы я оставила попытки сбежать.

- Завтра нас ждёт церемония, и на ней ты должна выглядеть превосходно. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь альм или уфер говорил, что я поскупился на торжество.

Он развернулся, чтобы выйти, когда его остановил мой вопрос.

- И что дальше? - во рту пересохло. Я чувствовала себя птицей в золотой клетке, из которой не было возможности выбраться.

- Дальше? - в его голосе звучала усмешка. - После того, как ты станешь женой крейта? - такое чувство, что он издевался надо мной. Смеялся в лицо невинной жертве, которая даже не могла предположить, что её ждёт. По лицу скользнула хищная улыбка, будто то, что он дальше произнесёт, его радует. - Ты умрёшь.

Глава 7

Даже не могла себе представить, что моя первая и единственная свадьба станет последним событием в жизни.

Бежать не вышло. Я плохо понимала, как верно распределять магию, к тому со слов того же Эммета комната была непростой. Он предполагал, что его невеста не будет пребывать в восторге от того, что ей предначертано, ведь приходили сюда только люди с алчными сердцами, намереваясь оставить ни в чём не повинную девушку и унести оплату за неё. Признаться, я бы никогда не смогла толкнуть человека на подобную жертву, спокойно отправившись домой с деньгами. Да, Талирика печётся за лучшее будущее своей дочери. Но не такой же ценой!

Сон то приходил, то я снова просыпалась, чувствуя, как предрассветные лучи давят на меня своим присутствием. И чем сильнее свет наполнял маленькую комнату, казавшуюся вчера неуютной из-за его отсутствия, тем больше мне становилось не по себе. Я прислушивалась к двери, не идёт ли мой палач. И, когда раздались шаги и поворот ключа, поднялась, встречая служанку с гордо поднятой головой.

- Зря вы не спали, - худосочная служанка направилась ко мне, зевая и поправляя своё платье. И я невольно отпрянула. – Через несколько часов ваша свадьба, надо торопиться.

Она ухватила меня за платье, бесцеремонно повернула спиной к себе и принялась растягивать шнуровку. Кажется, вчера она этим совершенно не озаботилась, и потому мне пришлось провести эту ночь, сдавленной корсетом. Красота требовала жертв повсеместно: что в этом мире, что в том, где я провела почти всю свою жизнь.

Как же хотелось узнать, что заставило мать отправить меня отсюда подальше, но сейчас предстояло что-то придумать, чтобы попытаться сбежать.

- Как вас зовут? – слегка повернула я голову, обращаясь к служанке, потому что напрочь забыла её имя.

- Терла, - дёргала она верёвки так, что меня постоянно трясло. Она ведёт себя, будто не боится, что я доложу о её отношении хозяину. Или у прислуги в этом доме заведено относится к гостям подобным образом? Нет, я не сноб, но когда тебя треплют, будто вытряхивают скатерть, хочется какой-то справедливости. Часть платья сползла, оголяя плечи и зону декольте.

- Не могла бы ты быть осторожнее, Терла, - я резко повернулась, встречаясь с ней взглядом. Возможно, она ждала безропотную овечку, которая всё стерпит. Раз уж сегодня её не станет, она не будет жаловаться по поводу отношения.

- Конечно, альма, - едкая улыбка пробежала по её губам, и я поняла, что между нами натянулась струна неприязни. В дверях показалась тележка с большой кадкой, которую катил рослый парень, и я тут же закрылась руками, чувствуя себя голой, хотя всё ещё стояла в платье.

Кажется, сейчас меня ждёт местная ванная. Но почему настолько бесцеремонно ко мне относятся?

- Хилль, сюда, - указала Терла на место посредине комнаты, хотя другого здесь и не было, чтобы разместить такую большую кадку. Подняла с кровати покрывало и набросила на мои оголённые плечи.

Я знала одного мужчину, и даже любила его, когда между нами случилась близость. Потом поняла, что причина не только годы, потому что он был куда старше, но и его жена, о которой я на тот момент не знала. Так вышло, что я стала любовницей поневоле, слушая сладкую ложь.

Что досталось настоящей Юле, которая сейчас вернулась обратно? Может, она что-то помнит из своей жизни? Если за пару дней моего пребывания здесь Талирика насолила мне так, что я теперь одной ногой в могиле, как же портила она жизнь бедной девочке.

Хилль, стараясь не бросать в мою сторону взгляды, стащил с тележки кадку и установил её на полу. Его руки напряглись, и я оценила мышцы его тела. Сильное и крепкое.

- Иди уже, - прикрикнула на него Терла, чувствуя свою власть над парнем, - и принеси пятнадцать вёдер воды, да поживей.

Ухватившись за ручки тачки, он бросил всё же на меня взгляд, и меня поразили его серые, отливающие сталью, глаза.

- Кто он? – задала вопрос служанке, как только парень вышел из комнаты.

- Такой же безродный, как все мы, - ответила на то. – Капилл, - принялась рассказывать, - а для многих мы просто сброд. Вот и вас, - хотела продолжить, но тут же прикусила язык, будто вспомнила, что нельзя быть слишком откровенной. – Сейчас этот негодник принесёт воды, и я хорошенько тебя вымою перед святым обетом.

- Каким обедом?

Она зыркнула в мою сторону, скривившись, будто я нарочно исказила слово, но только спустя пару мгновений поняла, что она имеет ввиду.

- Вы принесёте друг другу клятвы верности, обмениваясь кровью, - будто сжалилась, понимая, что это, возможно, наш последний разговор. – И станете мужем и женой перед Матерью всех богов, дарующей единую сущность.

- И тогда я умру? – голос не дрогнул, потому что я вложила в него максимум самообладания.

- Так говорят, - пожала она плечами, и я увидела каплю жалости в её недобрых глазах. – А теперь давайте скорее приводить вас в порядок, потому что скоро следует подгонять платье.

Глава 8

Эммет Ингвион явился в сопровождении розового рюша и пары слуг, шествующих за ним, готовых в любой момент подхватить умирающего жениха. Он даже надел подобающий костюм, чтобы соблюсти обычай семьи, и я понимала: золото, отливающее то тут, то там в зале, относилось к роду Ингвионов.

Мельвел откашлялся в кулак, призывая всех к тишине, как только крейт ступил на невысокий деревянный постамент для церемонии. Скрип половиц прорезал почти гробовую тишину, ибо все замерли, ожидая дальнейшего развития событий. Меня мучил вопрос, упаду ли я здесь замертво сразу, как только закончится ритуал, или же смогу добраться до замка, где меня уложат в постель? Оставалась надежда, что мы снова поменяемся местами с Юлей, и жизнь встанет на известную колею.

Умирать не страшно. Страшно находиться рядом с тем, кто прожигает взглядом чёрных глаз через прозрачную белую накидку. И становится настолько душно, что кружится голова, и сознанье норовит покинуть меня.

- Перед лицом Белой Драконьей Матери, источника всей жизни и мудрости, - вещает мельвел, и я слышу его слова через пелену, - крейт Эммет Ингвион, его светлость, род которого идёт от первых драконов…

И далее что-то там по списку, только я тянусь к корсету, который, кажется, стал ещё сильнее душить. Эммет не сводит с меня взгляда, будто пытается запомнить, как выглядит его первая жена в день свадьбы. Фотографии здесь не в ходу, наверное, ещё не изобрели подобный аппарат, а, может, и вовсе не изобретут.

Губы жениха двигаются, произнося что-то, но в моих ушах стоит звон.

- Альма Верония, - обращается ко мне мельвел, и я не сразу слышу его. – Повторяйте за мной. Я, Верония Даэрон, связываю свою судьбу нерушимыми узами с крейтом Эмметом Ингвионом.

Он подбадривающе кивает, будто именно от его просьбы зависит: произнесу я слова или нет.

- Скорее, - шипит жених, не желая находиться здесь больше положенного.

- Но она должна, - пытается защищаться мельвел, и я слышу гневный рык будущего мужа. Как же ему не терпится покончить с этим ненавистным представлением и унести отсюда своё стареющее на глазах тело.

- Скажите, - будто умолял меня служитель, и я повторила слово в слово.

- Когда горе взойдёт на порог, - говорил нараспев, но Эммет остановил его речи, щёлкая пальцами, и тут же молодой мальчишка поднёс футляр, в котором скрывался кривой кинжал с золотой ручкой, украшенный драгоценными камнями.

- Но там ещё про воспитание детей в духе верности и преданности, - возроптал мельвел, но крейт всунул в его руку орудие, призывая закончить ритуал. Я видела, как служитель сжал зубы, дабы не вступить с крейтом в дальнейшие препирания, и договорился со своей совестью, напоминая о золотых браслетах.

- Конечно, - слегка склонил голову Эммет, - у моей жены будет только самое лучшее.

Второй слуга откинул крышку небольшой шкатулки, демонстрируя произведения искусства: широкий ажурный браслет, поражающий своим великолепием. Рассмотреть, как следует, мне его не удалось, но с уверенностью могу сказать, что прежде такого я даже не видела.

Мельвел принялся читать что-то на неизвестном языке, поочерёдно совершая манипуляции с украшением. Сперва он посыпал его серым порошком, и я не могла с уверенностью сказать, что это. Больше было похоже на золу. Позже, мне сказали, что это пепел предка рода, который якобы посмертно благословлял союз.

Затем мельвел капнул несколько капель светло-зелёной жидкости, сока драконьего дерева, на браслеты, отчего их цвет стал более приглушённым. А затем протянул один за другим их Эммету, и я не сразу поняла, что тому не с первого раза удалось создать огонь в своих ладонях. Пламя прошло сквозь полусферу браслета, и он тут же вспыхнул так ярко, что я невольно зажмурилась.

- Альма Верония, позвольте, - за Эммета говорил мельвел, и я увидела протянутую ко мне ладонь, желающую надеть на запястье браслет. Понимая, что я не горю желанием, Ингвион схватился за мою руку, дёргая на себя так, что я чуть не упала, и тут же почувствовала боль, с удивлением смотря, как большой на первый взгляд браслет обхватил запястье, тут же затягиваясь на нём в цельное полотно и впиваясь острой игрой в кожу.

Первая капля брызнула на платье, оставляя алую отметину, и Эммет хищно улыбнулся, протягивая мне второе украшение. Мне следовало надеть его на руку жениха, и в этот раз я не стала мешкать. Браслет проделал то же самое с запястьем ненавистного мужа, и он тут же протянул свою ладонь мельвелу, сделавшему надрез на внутренней стороне руки.

- Ваш черёд, - ласково произнёс служитель, и я подчинилась, потому что уже ничего не имело смысла. Эммет схватил мою ладонь, проходя гребёнкой через пальцы, и я ощутила, как его кровь впитывается через кожу, перемещаясь жаром всё выше и выше, пока тепло не достигло сердца.

Я так надеялась, что на драконьих свадьбах не принят поцелуй в губы, потому не ожидала ощутить мерзкий вкус Эммета, которому, казалось, я уже была не так противна. Потому что вместо легковесного прикосновения, он жадно целовал меня, а я стояла, затаив дыхание и считая цифры. Это было ровно 6,5 секунд, и, отстранившись, будто позабыв, где на самом деле находится, Эммет бросил взгляд на розовые рюши, надувшие губки.

Глава 9

Мягкий, приглушенный свет свечей танцевал на полированных поверхностях старинного буфета, отбрасывая причудливые тени на стены, увешанные семейными портретами. Столовая, словно погруженная в сон, хранила в себе атмосферу покоя. Тяжелые бархатные портьеры не пропускали ни лучика дневного света, окутывая все вокруг таинственной полутьмой, будто напоминая мне, что скоро наступит конец.

Застолья не было. Вместо торжества с гостями, которые в нашем мире празднуют вместе с новобрачными знаменательный день, длинный стол в затемнённой столовой, где Эммет сидел по одну сторону, а я по другую так, что между нами можно выставить порядка двадцати тарелок.

И могло бы показаться, что муж решил провести с женой наедине этот вечер, если бы не розовые рюши по левую руку от него. Беатрина Люмьетта восседала на массивном стуле из тёмного дерева, у которого спинка изогнулась в форме арфы с семью струнами, и держала спину стрелой, грациозно уложив руки на край стола. Она покосилась в мою сторону, осуждая поставленные на столешницу локти. Но дело было не в том, что я не знала ничего об этикете. Талирика бегло рассказала, что следует делать за столом, а чего не следует.

Я просто не видела смысла в этом, а потому, присмотрев аппетитные куски мяса, от которых исходил ароматный дух, ткнула в одну из пластинок вилкой, утаскивая к себе в тарелку.

Слуги переглянулись, удивившись моей наглости, потому что начинать трапезу до хозяина дома – было верхом неприличия. Только к чему мне это приличие, когда меня скоро не станет? Краем глаза увидела распахнувшиеся и без того огромные глаза будущей жены своего мужа и исказившееся злобой лицо Эммета.

- Приятного аппетита, - произнесла, будто забыла сущую малость, и, не намереваясь использовать нож, вонзила в мясную мякоть белые зубы. Надо отдать должное и поблагодарить предыдущую хозяйку, что содержала моё тело в хорошем состоянии. Что касается другого, в котором я провела семнадцать лет, два года как я бегала, занималась плаванием и отказалась от красного мяса. Всё благодаря маме, которая познала йогу и чувствовала себя куда лучше прежнего.

Сейчас я с желанием откусила большой кусок, принимаясь жевать его с наслаждением, пока меня прожигали две пары глаз с противоположной стороны стола.

- Передайте тому, кто готовил мясо, что оно чудесно, - решила я похвалить повара, встречаясь взглядом с одной из служанок, которая попыталась спрятать улыбку, легко кивая.

Терять было нечего. Так почему я должна до последнего быть леди, которой меня желает видеть ненавистный Эммет Ингвион? А не насладиться сполна уходящими часами.

На столе, покрытом белоснежной скатертью, было немыслимое количество блюд для троих. Блестящий гарнитур из серебра соседствовал с фарфоровым, дополняя картину роскоши и изобилия. В центре стола разместилась большая чаша с половником, в которой бог знает что было налито. Рядом с ней в хрустальных вазах красовались букеты свежих цветов, источающие едва уловимый аромат. И я понимала, что их поставили не для меня, потому что к волосам Беатрины были приколоты такие же.

Студень, прозрачный и сверкающий, как лед, был украшен тонкими ломтиками моркови и зеленью петрушки. Заливное из рыбы, нежно розовое и упругое, покоилось на ложе из свежих огурцов. Мясные рулеты, фаршированные грибами и яйцами, источали аппетитный аромат. Рядом с ними расположились запеченные куры, румяные и сочные, с хрустящей корочкой.

В серебряных мисках дымился тушеный картофель с грибами, а в фарфоровых горшочках томилось ароматные рагу, добираясь ароматом до моих ноздрей.

Десерт был настоящим произведением искусства. Многоярусный торт, покрытый белоснежной глазурью и украшенный сахарными цветами, вызывал восхищение. Нежные пирожные, фруктовые салаты, конфеты ручной работы - все это изобилие создавало праздничную атмосферу.

На блюдах из фаянса высились горки солений: хрустящие огурцы, маринованные грибы, сладкие помидоры. Икра, синяя и красная, покоилась на маленьких тостах, украшенных зеленью. Постойте, ничего не путаю? Синяя?

Вытянув шею, всматривалась в необычные цветные горошины, пытаясь понять, не покрасили ли их чем-тот.

- Когтистый зубастый синёнчик, - подсказала служанка, с которой, кажется, мы быстро бы нашли общий язык, выдай её мне в распоряжение хозяин дома.

- Кто? – переспросила я, потому что название было незнакомым.

Беатрина хмыкнула, будто не быть в курсе о каком-то там синем нёнчике было дурным тоном. А Эммет слегка кивнул, не обращая внимания на мой вопрос. И тут же слуга, ухватив серебряный кувшин с длинным элегантным носиком, подскочил к нему, принимаясь наливать желтоватую жидкость в кубок с изображением дракона.

После того, как его посуда была наполнена, слуга направился ко мне, и я заметила, как ладонь Беатрины тронула руку моего мужа, будто пыталась напомнить, что очерёдность обслуживания должна быть иной. Только Эммет качнул головой, не отводя от меня хищных глаз, и мой кубок принялся золотиться изнутри.

Визуализация браслетов

А вот так по мнению нейросети выглядят браслеты, которыми обменялись Верония и Эммет

Глава 10

Силы слишком быстро уходили, а лицо и руки превращались в стариковские, будто кто-то невидимый пил меня изнутри. И через пять дней мне было сложно подниматься с постели. Но я пыталась бороться!

Оказавшись одна в комнате в день свадьбы, первым делом попробовала снять злополучный браслет, только он будто сросся с кожей, уходя шипастым боком куда-то в руку. Разомкнуть его не удалось. Кажется, драконье золото было куда прочнее того, из чего раньше в нашем мире делали украшения. Настоящий метал без примесей очень мягкий и легко ломается. Здесь же, несмотря на золотистый цвет, он был настолько прочен, что легче было отрубить руку, нежели снять его.

Признаюсь, подобная мысль меня посетила, но я тут же отметила её. Во-первых, необходимого инструмента у меня не было, во-вторых, даже не могу представить, как бы я смогла сделать подобное. В-третьих, меня постоянно сбивали томные вздохи Беатрины, которая так благородно предложила подменить меня на брачном ложе.

Магия, заключённая в моё тело, не действовала. То ли я делала что-то не так, то ли браслет забирал всю энергию, и промаявшись до утра без результата, всё же легла на кровать, чтобы немного поспать.

Очнулась от того, что чьи-то руки пытались нащупать мой пульс.

- Вы ещё живы? – безрадостно уточнила Терла, тут же отстраняясь от меня и отправляясь открывать тяжёлые бархатные портьеры.

- Могли бы вложить в слова хоть чуточку сожаления, - не знаю, зачем я это сказала. Последнее, что мне было нужно от этой женщины – сочувствие.

- Завтрак принесу, из комнаты не выходить, - выдала распоряжение то ли от себя, то ли от хозяина дома, выбираясь в коридор и тут же запирая меня на ключ. Моя тюрьма была всё так же мала и неуютна, и муж не озаботился о том, чтобы хоть что-то исправить.

Я подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть метаморфозы. В том, что они есть, сомневаться не приходилось. И по тому, как выглядел сам Эммет, когда я его впервые увидела, и по теперешним ощущениям.

Глаза, яркие и бездонные, словно два глубоких озера, теперь казались тусклыми, в уголках залегли едва заметные морщинки.

Рот, очерченный чётким контуром, слегка обвис, уголки опустились вниз. Казалось, он хранит в себе тысячи невысказанных слов, которые так и остались не произнесенными. Губы, когда-то мягкие и чувственные, потеряли свою полноту.

Кожа, ещё вчера гладкая и бархатистая, теперь покрылась тонкой сетью морщин. Только не тех, что рассказывают о смехе, слезах, солнечных днях и зимних холодах. Не тех, что служат штрихами к портрету жизни, прожитой в полной мере. У меня крали годы здесь и сейчас.

Провожу рукой по щеке, ощущая шероховатость кожи. Всего лишь день, а уже вижу, как быстро меняется моё тело. У Эммета всё было не так стремительно, видимо сейчас процесс настолько быстротечен, что у меня в запасе лишь несколько дней.

Снова пробую избавиться от решётки на окне, когда возвращается Терла. Делает вид, что ничего не заметила, хотя застала меня за делом. Устанавливает поднос с чайником чая, белоснежной чашкой с золотой каёмкой, такой же тарелкой, где лежит хлеб и сыр, небольшой креманкой с клубничным вареньем, а потом выходит, не забыв обязанности ключника.

Принюхиваюсь к еде, боясь, что её могли отравить, но мне никак не учуять яда, даже если он здесь имеется. На всякий случай не притрагиваюсь к съестному, хотя неимоверно хочется пить.

Браслет сидит, как влитой. Единственное, что меняется, когда пытаюсь его сломать, мой рукав окрашивается алым и запястье начинает немыслимо гореть.

Выходит, или я убью себя сама, пытаясь снять чудовищное украшение. Или оно убьёт меня.

В течение дня слышу голоса за дверью. Кто-то ходит, смеётся, а я в тюрьме ожидаю своего смертного часа. И так все последующие дни.

Когда на пятое утро Терла заходит в мою комнату, обнаруживая, что мне тяжело даже дышать, слышу, как вырывается: «наконец-то», и она помогает мне устроиться поудобнее. Платье больше не стягивает мою грудь. Вместо этого лишь белая свободная рубаха до пят и немыслимое количество тех, кто ждёт моей смерти.

Лекарь появляется спустя пару часов, чтобы оценить моё состояние, и вот тогда хозяин дома и моей жизни, наконец, решается навестить свою первую жену.

Не было секретом, что он чудовище, но требовать, чтобы я поскорее умерла, - немыслимо! Узнаю, что помогать мне в отправке на небеса нельзя, иначе проклятье вернётся к дорогому Эммету. И даже убей я себя, чтобы попытаться спасти мир от ужасного дракона, он найдёт себе другую, которую будет мучить.

Размышляю, что теперь больше не увижу ни солнца, заливающего лужайку, ни реки, серебрящей свои воды. А мне так хотелось вдохнуть ароматы цветов и насладиться шумом листвы, ласкаемой ветром. Только неожиданно выясняется, что у меня была тётушка, оставившая в наследство какие-то земли, и дракон решает выдворить меня из дома, чтобы я не мешала ему наслаждаться жизнью и порокам.

Глава 11

Карету неимоверно раскачивало из стороны в сторону, а меня мутило и от поездки, и от дороги, и от кривого лица Терлы, которая сидела напротив. Вместе с экипажем и парой тряпок, мне выдали служанку, которая должна была присматривать за мной оставшееся время, а потом подготовить к похоронам.

Я гнала прочь от себя ужасные мысли, только порой они сами приходили, потому что состояние было настолько плохим, что я мечтала, чтобы этот ужас, наконец, закончился.

Лежачего места не было, всё же не плацкарт, потому пришлось разместиться полусидя, надеясь преодолеть часть пути в дрёме.

- Терла, скажи, - я смотрела на неё спокойно, пока моё тело сотрясалось от кочек, - почему ты меня ненавидишь?

Она на секунду замерла, смотря куда-то в окно, и перестала теребить подол платья.

- У меня больная дочь, которой требуется помощь. И вместо того, чтобы быть с ней, я нянчусь с вами, - она бросила на меня такой гневный взгляд, что мне сделалось страшно.

- Я никого не держу.

- Вы вообще в этой жизни ничего не решаете, - напомнила она мне моё бедственное положение. – И я тоже.

- Ты можешь просто уйти с работы.

- Эммет Ингвион хорошо платит, другого такого не найти. И отчего-то он решил, что именно я отправлюсь с вами в это богом забытое место. Там, наверное, пыльно, грязно и полчища крыс! – сказала с возмущением, будто я и впрямь была виновата во всех смертных грехах.

Только я даже не представляла, куда мы едем.

«Драконья нора» когда-то блистала великолепием, это единственное, что я услышала, когда слуги обсуждали моё наследство за дверьми.

Остановившись у кованных чугунных ворот с острыми пиками, кучер спрыгнул с козел, отправляясь решать проблему с большим навесным замком, закусившим ржавую цепь.

- Требуется ключ, - донеслось до моего слуха, и я из последних сил добралась до дверцы, выглядывая из кареты. Терла, теряя терпение, потеснила меня, выбираясь наружу. Быстро огляделась, поднимая с земли большой камень, и в два сч ёта оказалась около преграды. Размахнувшись, приложила его к замку, который тут же дёрнулся, но выдержал. Остервенело впечатывая булыжник в металл, она выплёскивала злобу, накопившуюся за эти месяцы, а потом бросила в пыль камень, отворачиваясь, чтобы я или кучер не видели её. Мне казалось, она плакала от бессилия.

Ворота утопали в зелени плюща. Прежняя хозяйка, видимо, любила растения, а потому впереди нас ждала аллея из кипарисов, просматривающихся через прутья. Кучер нашёл палку, вставляя её в зазор замка и используя, как рычаг. Его лицо покраснело от натуги, а металл никак не желал поддаваться. Ветка хрустнула, оставаясь в его руках коротким штыком.

- Помогите мне выйти, - попросила его, и он тут же оставил занятие, оказываясь рядом. Протянул чуть полноватую большую ладонь, и в его глазах было столько тепла и нежности, что я улыбнулась. Насколько бывают разными люди. Одни ждут твоей кончины, другие смотрят в самую душу, сопереживая. И это было видно без слов.

- Осторожно, крейма, - подхватил меня за талию, помогая спуститься. Он годился мне в отцы, только сейчас я выглядела куда старше него.

- Зови меня просто Верония, - выдохнула я, чувствуя одышку. Ничего не сделала, а дыхание уже сбилось.

Оказавшись при помощи мужчины у ворот, протянула руку к замку, надеясь, что мне хватит магии убрать его с дороги.

Глава 12

Терла недоверчиво смотрела в мою сторону, не веря в то, то я вообще на что-то способна. Но как только моя ладонь ощутила прохладу металла, он тут же отвалился. Изумление застыло на лице служанки, а кучер, подхватив меня, тут же принёс к карете, усаживая внутрь.

Не знаю, как я смогла избавиться от замка’, ведь даже не приложила никаких усилий. Он будто ждал, когда его коснусь, и тут же разомкнул упругое кольцо. Терла забралась внутрь, закрывая дверь, и экипаж тронулся.

Через пару минут мы оказались на просторной поляне, усыпанной мелким светлым камнем. В центре, перед фасадом старинной гостиницы, словно застывшая мелодия, возвышался фонтан. Когда-то он был украшением поместья, центром притяжения в жаркие летние дни. По крайней мере мне так думалось. Теперь же, опутанный паутиной времени, он являл собой печальное зрелище.

В центре фонтана, на мраморном постаменте, стояла фигура девушки, раскинув руки. Платье разлетелось в движении, создавая легковесность скульптуре. Насколько надо было быть искусным мастером, чтобы сотворить такое!

Ее изящная форма была покрыта трещинами, а лицо, некогда выражавшее безмятежность, теперь казалось искаженным от времени. Она словно застыла в танце, протягивая руки к тонкой лейке.

Чаши фонтана, когда-то наполненные водой, теперь зияли пустотой. Мелкие осколки мрамора были разбросаны вокруг, напоминая о былом великолепии. Бортики, украшенные витиеватой резьбой, покрылись мхом и лишайником.

Неподалёку запущенные кусты, как траурный покров, склонили свои ветви над облупившейся скамейкой.

Весь этот ансамбль – девушка, фонтан, сад – создавали впечатление застывшего момента, словно время остановилось в тот самый миг, когда фонтан перестал петь свою мелодию.

Старинный гостиничный комплекс, подобно измученному великану, расположился прямо за скульптурой. Когда-то его фасад сверкал белизной, а окна были полны жизни, и я с удивлением распахнула глаза, вспоминая трёхэтажное здание из своих снов. Теперь же оно казалось изможденным, словно уставший актер, сошедший со сцены.

Осыпавшаяся штукатурка обнажила кирпичную кладку, прорисованную временем в причудливые узоры. Высокие окна, некоторые из которых были заколочены досками, напоминали пустые глазницы, лишенные света. Деревянные резные наличники, когда-то украшавшие окна, теперь потемнели и обветшали, словно застывшие в вечном молчании.

Крыша, пробитая местами провалами, была покрыта мхом и лишайником, придавая зданию вид древнего замка, затерянного в дебрях леса. Внутри, сквозь проломы в крыше, пробивались лучи солнца, освещая пыльные комнаты, где когда-то звучала музыка и смех.

В заросшем парке, окружавшем гостиницу, стояли покосившиеся беседки и полуразрушенные фонтанчики. Старые деревья, словно печальные свидетели былого величия, раскинули свои ветви над запущенными аллеями.

- Какая дыра, - первой прервала молчание Терла, оценивая состояние поместья.

- Нора’, - поправила я её, улыбаясь, потому что моё сердце радостно забилось от предвкушения чего-то доброго.

В одном из окон заметила движение и пристально вгляделась в помутневшее стекло. Наверное, показалось.

- Скоро стемнеет, нам следует где-то расположиться, - приняла служанка на себя роль хозяйки. – Альдрик, - позвала кучера. – Проверь дом, вдруг там поселился гоблин или орк. Не удивлюсь, если оба сразу.

- Их тут отродясь не было, - усмехнулся тот, отправляясь по мощённой дорожке прямиком к дому, а я застыла, держась за экипаж, потому что ощущала присутствие кого-то неподалёку.

Глава 13

Гостевой дом, словно призрак прошлого, стоял на краю времени, напоминая о былой роскоши и великолепии. Но теперь он был лишь печальным свидетелем неумолимого хода истории, говоря о том, что даже самые прочные здания превращаются в руины.

Я вошла последней через резные двери, которые требовали хозяйской руки, и очутилась в просторном пыльном холле с огромной дырой вместе крыши, откуда проходило достаточно света. Нет, это не атриум, это время, которое не щадит. Бросила взгляд на свою дряблую кожу, чувствуя, как чьи-то заботливые руки усаживают на банкетку. Конечно, это Альдрик.

В двух шагах принялась чихать Терла, будто пыталась побить рекорд. Я насчитала целых восемь «апчхи», не зная, в какой момент вставить пожелания здоровья. И надо ли вообще.

Лучи солнца выхватывали из полумрака призрачные очертания колонн, когда-то поддерживавших величественный свод. Пыль, словно пелена времени, окутала все вокруг, придавая руинам таинственный и печальный облик. Фрагменты лепнины, когда-то украшавшие стены, местами сохранились, остатки валялись на полу. Казалось, стены хранят в себе эхо некогда оживленных разговоров, звуков музыки и смеха.

Пол из темного дерева, испещренный трещинами, скрипел под ногами, словно протестуя против вторжения в его покой. В центре мозайка сохранилась, и мне даже стало удивительно видеть здесь хоть что-тот целое.

Ковер, когда-то мягкий и пушистый, теперь превратился в груду грязных лохмотьев. Стены, обитые тяжелыми тканями, потемнели и местами отстали от основания, обнажив кирпичную кладку.

Старинные кресла, с высокими спинками и мягкими подушками, стояли в беспорядке, словно участники застывшего танца. Их обивка местами была порвана, а у некоторых пружины проглядывали наружу. В углу, подле запыленного рояля, разместился высокий резной шкаф, его дверцы были плотно закрыты, храня тайны прошлого.

Рояль? Ничего себе. Белоснежный и изящный, как невеста, он придавал этому месту очарование.

Сквозь высокие окна проникал тусклый свет, освещая клубы пыли, танцующие в воздухе после нашего вторжения. Пахло сыростью, старой мебелью и застоявшимся воздухом. Казалось, что время остановилось в этом зале, и он навсегда остался застывшим в том самом мгновении, когда гости покинули его в последний раз.

- Что здесь произошло? – еле слышно спросила, не до конца веря в то, что получу ответ.

- Ураган, - вздохнул Альдрик, осматривая помещение.

- Просто не следует укрывать беглых преступников, - прогундосила Терла, принимаясь сморкаться в большой бежевый платок.

- Преступников? – переспросила я.

- Так говорят, - отчего-то захотелось ей поделиться сведениями. – Хозяйка была свободных нравов, и тут всегда крутилось множество мужчин! Оттого императорская стража навестила этот бордель, - прорычала она букву «р» в последнем слове.

Она явно ненавидела всех на свете. Надеюсь, хотя б дочь достойна её любви.

- Не говори ерунды! – вступился за честь моей тётушки кучер, и я мысленно его поблагодарила. Пусть я и не знала её, но думать о почившей женщине плохо, не хотелось. Тем более, что она вспомнила обо мне в своём завещании, и теперь я владелица всего, что здесь есть.

- Какая разруха, - не могла успокоиться Терла, упирая руки в бока. – И где прикажите размещаться?

Она повернулась ко мне, будто я могла ей вообще что-либо подсказать, а я смотрела на лестницу, ведущую вверх. Массивная, широкая, она уводила на второй этаж к комнатам. Возможно, именно там найдётся что-то подходящее для сна.

Удивительно, но отчего-то я всё ещё сидела здесь, хотя в замке Ингвиона могла лишь лежать. Потратив последние силы на поездку, ожидала, что вскоре упаду в обморок, но этого не произошло. И будто даже в пыльном непригодном для проживания здании дышится куда легче, чем рядом с драконом.

- Пойду посмотрю, есть ли там приличные кровати.

Терла скривилась, делая шаг за шагом к мраморной лестнице с чугунным ограждением, а я ощутила на плече чужую ладонь.

- Всё наладится, крейма, вот увидите, - пытался подбодрить меня Альдрик.

Коснувшись стены, закрыла глаза, будто пыталась призвать память вспомнить хоть что-то. Если верить Анхелю, то я могла приезжать сюда вместе с матерью. Только сколько бы я не силилась нарисовать картины, ничего во мне не отзывалось. Кажется, я даже задремала, потому что, услышав окрик Терлы, вздрогнула.

- Поднимайтесь, придётся разместиться в двух комнатах по разные стороны коридора.

Кучер помог мне встать, и мы вдвоём поднялись по лестнице. Делая шаг за шагом, я скользила ладонью по холодному металлу, понимая, что теперь уже силы на исходе. Каково это получить наследство и тут же потерять его, потому что время на исходе? Могла ли я представить себе, что стану полноправной хозяйкой целого поместья? Нет. Как и даже не помышляла о том, что окажусь в другом мире.

Визуалы разрушенной гостиницы

Хочу представить вашему вниманию Гостевой двор

"Драконья нора"

Да, он сейчас в упадке. То ли ураган пронёсся по землям Леканты Пэрроль, тётушки Веронии, то ли императорская стража искала здесь беглого преступника. Кто знает...

Но здание выгдядит величественным исполином, стоящим на краю времени

А вот так выглядит главный холл Гостевого двора с лестницей

Зрелище печальное...

И ещё немного комнат

Глава 14

Комната, которую для меня подобрала Терла, была куда уютнее той, где мне пришлось провести последнюю неделю. Несмотря на беспорядок и пыль, она не казалась тюрьмой или последним пристанищем. Здесь будто появилась надежда на то, что всё наладится. Служанка дёрнула покрывало, снова чихая, и я последовала за ней, потому что и до моих ноздрей добралась пыль.

- Невыносимо, - сказала в нос, сворачивая постельное бельё и уходя куда-то прочь. – А ты, бездельник, - послышался её голос, - распряги лошадей.

- Мне велено ехать обратно! – пытался возразить Альдрик.

- А как прикажешь мне добираться потом? Здесь на много миль нет ни одной живой души! А судя по словам хозяина, девчонка долго не протянет. Так что задержись на несколько дней.

- Оттого тебя Боги и наказали, что нет в твоём сердце тепла, Терла, - послышался горький вздох. - Хоть и жалко мне Хольту, да лучше бы с тобой такое случилось.

Женское аханье, и голоса стихли, а я села на краешек массивной кровати с балдахином, обитым тканью золотистого оттенка. Мягкие изгибы изголовья и изножья кровати придавали ей элегантный и уютный вид. Резные узорчатые балясины выглядели добротно. Если заняться уборкой, то всё будет выглядеть куда лучше.

Над кроватью нависала крупная хрустальная люстра, вокруг которой расходилась богатая лепнина, а в центре роспись, изображающая хвойный лес с озером. Паук обосновался тут давно, потому что успел украсить своим рукоделием часть потолка.

Цветовая гамма комнаты была выдержана в теплых, пастельных тонах: преобладали оттенки золотистого, бежевого и белого, что создавало ощущение тепла, уюта и спокойствия.

С обеих сторон кровати расположились изящные тумбочки, украшенные инкрустацией и позолотой. На них стоят настольные лампы с абажурами из тонкого шелка, покрытые слоем пыли. Рядом с кроватью - изящная банкетка, обитая той же тканью, что и балдахин.

В глубине комнаты, у окна, нашли приют два кресла и небольшой столик с изогнутыми ножками. Сквозь большие окна, драпированные тяжелыми портьерами, проникал солнечный свет, играя бликами на полированной мебели и создавая уютную атмосферу даже сейчас. Если здесь приложить хозяйскую руку, комната станет невероятно красивой.

Каждая деталь интерьера продумана до мелочей и создавала неповторимую атмосферу изысканности и элегантности.

Звук с улицы привлёк моё внимание, и я поднялась, чтобы увидеть причину. Терла остервенело выбивала простынь будто та была в чём-то повинна. Внезапно она остановилась, прижала ткань к лицу, и её плечи несколько раз содрогнулись, говоря о том, что она плачет.

Если бы можно было растопить сердце той, кто жесток. Боюсь, у меня нет на это ни времени, ни сил. Как и у самой Терлы желания, потому что она мечтает видеть меня бездыханной.

Отвернувшись от окна, намеревалась отправиться к массивному дубовому шкафу, чтобы посмотреть его содержимое, когда в стекло кто-то стукнул. Я обернулась, предполагая, что это служанка бросила камешек, но, к моему удивлению, увидела чёрного ворона, внимательно смотрящего мне прямо на меня. Не в силах пошевелиться, я не отводила взгляда от внимательных блестящих бусин его глаз. Он снова стукнул в окно, и я сделала робкий шаг в его сторону.

С виду – обычная птица, только отчего-то кажется, будто я его где-то уже видела. Дёргаю ручку деревянного окна на себя, но она не поддаётся. Повторяю ещё несколько раз, когда на меня обращает внимание Терла. Прикладывает руку козырьком к глазам из-за солнца над её головой, пытаясь рассмотреть, чем я занята. А мне всё же удаётся распахнуть створки.

- Вот и падальщики слетаться стали, - еле слышу её голос, потому что несмотря на второй этаж высота здесь приличная, куда больше наших обычных панелек. – Конец близок.

Ворон делает шаг в мою стороны, оказываясь на подоконнике в комнате, а я недоверчиво и испуганно смотрю на птицу, которая меня совершенно не боится. Я ещё живая! Я не хочу умирать!

Веки ворона прикрываются, будто он о чём-то задумался, а я ощущаю внутри невероятное тепло.

Что это? Нарастающий жар? Страх? Агония?

Отступаю назад, чуть не падая на кресло, подвернувшееся под ноги, а птица спрыгивает на пол. Важно прохаживается, но за моей спиной звучит голос Альдрика.

- Крейма, если вы пожелаете, я останусь. Так много следует сделать, что я не знаю, как бросить вас здесь одних.

Поворачиваюсь к кучеру.

- Твой хозяин будет вне себя от гнева, - напоминаю ему.

- Да, - соглашается, - но моя совесть не позволит быть спокойным, пока вы не обретёте достойное вас жильё.

Улыбаюсь ему, понимая, что сейчас он видит лишь старуху, которой я стала. Но его доброта рождает в душе тёплые чувства.

Вспоминаю про ворона, от которого было физически жарко, и оборачиваюсь. Порыв ветра колышет мои волосы, но в комнате только мы с Альдриком.

Глава 15

Мы перекусили тем, что привезли с собой, и я легла в кровать ещё задолго до того, как село солнце.

Увижу ли я его завтра снова, или же придёт мой час?

Эммет знал, что снять браслет не удастся. За эту неделю он будто сделал мою руку ещё тоньше и вросся в плоть. Да и я сама понимала: избавление от него ничего не изменит, обратной дороги нет.

Среди ночи ощутила чьё-то присутствие, и открыла глаза, испуганно озираясь по комнате, залитой лунным светом. За столько короткое пребывание это было уже моё третье пристанище.

Щелчок заставил сердце задрожать внутри, и я заметила маленькую фигуру, приближающуюся ко мне. Собрав последние силы, села в кровати, принимаясь тянуться к тумбочке. Что я собиралась там найти?

- Верония, - зашелестел голос, и у меня пересохло во рту, хотя, кажется, там уже было сухо и до того.

- Кто здесь?

Моя магия, которой я была наделена, не желала подчиняться. Но я чувствовала, что именно благодаря ей ещё жива, и сердце не перестаёт биться.

Лёгкий скрип кровати, и ощущение чьей-то тяжести около ног. Хочется закричать, но меня просят этого не делать.

- Ты вернулась, - звучит ласковый голос, и я удивлённо всматриваюсь в расплывчатое пятно. Дуновение ветра, и лампа рядом начинает излучать свет. Сколько я до этого не пыталась её включить – ничего не выходило. Прижимаю к себе одеяло, будто оно может защитить от любых бед.

Это дедушка, только раза в три меньше, чем обычный человек. Тёмные волосы и небольшая борода, внимательные чёрные глаза. Одет странно даже для этого мира, будто его одежда скроена много столетий назад. Если бы Эммет Ингвион надел подобные штаны, он бы смотрелся нелепо. Представляю дракона в просторных брюках и тут же прячу улыбку. Длинное пальто или плащ. До конца не понимаю. Свет не такой яркий, но хотя бы что-то видно.

- Я – Эльмо, - прикладывает руку к груди, пока я силюсь вспомнить, только память не даёт никакой подсказки. Он внезапно вскакивает на ноги с прытью, не характерной для его возраста, и подпрыгивает на месте, а опускается на покрывало уже птица. Что? Как такое вообще возможно?

Правда, после того как я перестала быть Юлей Колосковой, следует перестать удивляться. Только всё равно это так необычно, что рот открывается от изумления.

Щиплю себя под одеялом, обращаясь к Богу, которого в этом мире не существует. Только я больше не знаю других молитв.

Ворон щёлкает клювом, растопыривает крылья и кланяется, а я не могу осознать до конца: сон это или явь.

Из-за двери раздаётся страшный звук, и я вздрагиваю, смотря в сторону выхода. Через пару секунд понимаю, что это храп. Учитывая, что Альдрик обосновался в другом крыле, грешить приходилось только на Терлу. Бедная служанка, которая жаловалась на то, что не сможет сомкнуть глаз в этом ужасном месте. Завтра встанет совершенно разбитой.

Птица снова принимает облик старика, и мне удаётся выяснить, что мы с Эльмо связаны. Он подсаживается ближе, касаясь моей руки, и, увидев золотое проклятие, тут же недоумённо смотрит на меня.

- Почему это здесь? – коснувшись тёплого металла, напоённого моей кровью, он кривится, будто трогает нечто отвратительное. Выслушав мой рассказ, уверяется, что несмотря на красоту, браслету тут не место. Только снять его по силам лишь нескольким магам: его прежнему хозяину – Бернаду Лафорду, Корэну Ольдригу и мне.

- Мне? – удивлённо переспрашиваю. Я не понимаю, кого он назвал до меня. Наверное, это сильнейшие волшебники этого мира. Но как в список попало моё имя?

- Есть и другие, - шепчет он, стараясь не разбудить Терлу. Но, кажется, лишь пушка способна на это. – Но я не знаю кто они.

- Ты сказал, что я могу избавиться от браслета.

- Конечно, - согласно кивает. – Ты – триэль. Маг, способный управлять тремя стихиями. Даже драконы не способны на такое, хотя и считаются могущественными.

Вспоминаю, как остановила перед своим лицом пресс-папье, и хмурю брови. Наверное, речь идёт о ветре. Отправленный в меня Эмметом огненный шар затух, встретившись с водой. Я не понимала, что именно делаю, но, кажется, моё тело вспоминало за меня. Но что третье?

Закрываю обессиленно глаза. Проклятье пьёт последние соки. Как бы мне не хотелось расспросить обо всём у нового друга, понимаю, что следует отдохнуть, и Эльмо подбирается ближе, укладываясь головой мне на грудь. Он маленький и тёплый, и я чувствую себя рядом с ним этаким великаном. Только отчего-то настолько хорошо, что я обнимаю его, будто мягкую игрушку.

- Но у меня нет никакой силы, - последнее, что говорю, отправляясь в дрёму, и чувствую, будто теперь обрела себя окончательно.

Визуалы Эльмо

Дорогие читатели.

Хотела показать, как выглядит дободушный Эльмо, который поможет вспомнить многое нашей героине, а так же научит премудростям бытовой магии.

Вот так он выглядит в облике человека. Не правда ли похож на ласкового дедушку?

А вот здесь он преобразился в птицу. Ворон - старый и мудрый. Живёт на свете долгие годы. Служит верой и правдой своим хозяевам. Прежним был могущественный маг - Бернад Лафорд.

Но не станем раскрывать все карты. Чуть позже вы узнаете, кто он.

Глава 16

Просыпаюсь от того, что кто-то пытается нащупать мой пульс.

Распахиваю глаза, обнаруживая Терлу, держащую моё запястье.

- Вы прокляты, - выдыхает она, поджимая губы и отпуская меня. Только я это знаю и без неё. Благодарность следуе6т выдать крейту Эммету.

– Даже Морочный Аспид не хочет забирать вас в Гиану, - продолжает она.

Вспомнив про Эльмо, касаюсь груди, на которой ещё недавно лежала его голова, и осматриваюсь. Но на кровати никого нет, кроме меня.

Служанка подходит к окну и раздвигает шторы. Обернувшись, застывает, как вкопанная, смотря в мою сторону, и хмурит брови, будто что-то в моём облике её совершенно не устраивает. А потом молча выходит, хлопнув дверью, а я поднимаюсь, касаясь босыми ногами пола, и быстро подбегаю к зеркалу.

В поступи ощущается некая лёгкость, будто сегодня куда проще передвигаться.

Завтра мы будем старше, чем сегодня.

Кажется, в этом мире всё с ног на голову, и фраза для меня должна звучать наоборот. Завтра я буду моложе, чем сегодня.

С волнением смотрю на своё лицо, понимая, что оно стало другим. Будто всё пошло вспять, и причиной тому был, конечно же, Эльмо. Иного не дано. Именно он каким-от образом изменил всё. Касаюсь первостепенно прохладного зеркала, проверяя, что это не обман. Затем трогаю кожу. Конечно, я не двадцатилетняя девушка, только у меня появилась надежда!

Браслет всё ещё стягивает моё запястье, и я снова пытаюсь его снять. Тщетно.

- Эльмо, - негромко прошу его отозваться, озираясь по сторонам. Ищу или старичка, или птицу. Может, это всё мне приснилось?

Снова поворачиваюсь к зеркалу. Нет, сейчас я точно не такая, как вчера. Это ощущается даже в самочувствии. Хватаю халат и спешу на выход, но тут же понимаю, что ноги до сих пор босы. Возвращаюсь к кровати, обнаруживая под ней тапочки. Будто именно меня и ждали.

Одышка заставляет ухватиться за балясину кровати и отдышаться. Я пока не восстановилась полностью, но это лишь вопрос времени. Растягиваю улыбку, намереваясь отыскать странного старика. Даже не узнала, кто он такой, и откуда вообще меня знает!

- Эльмо, - выглядываю из комнаты, прислушиваясь к звукам.

- Доброе утро, - приветствует мене Альдрик с другой стороны лестницы, и я понимаю, что по меркам нового мира, я неприлично одета.

- Доброе, - киваю, тут же скрываясь в своей комнате. Я не могу перенимать то, к чему привыкла, и щеголять перед слугами в неглиже, потому что теперь моя жизнь иная. И я – Верония Ингвион, крейма Эммета Ингвиона.

Пытаюсь справиться с платьем, но оно так устроено, что требуется кто-то ещё. Спешу к шкафу, который оказывается пуст с одной стороны, а за другой дверцей обнаруживаю несколько платьев. Выбираю простое светлое, которое легко можно надеть самостоятельно. Возможно, осталось от прислуги, но перед кем мне наряжаться в полуразрушенном здании?

Облачаюсь в новый наряд, который, на удивление, садится по фигуре, и заплетаю косу, укладывая её на бок, а потом снова выбираюсь из комнаты, намереваясь отыскать ворона.

Следую по мраморному полу к лестнице, ведущей вниз, снова скользя ладонью по холодному металлу перил, поверх которых прибита деревянная рейка. Не верится, что всё здесь принадлежит мне!

Медленно схожу по ступеням, пытаясь дотянуться до противоположного края лестницы. Широкая и массивная. Нужен ещё человек или два, чтобы коснуться края. Откуда-то слева слышатся звуки, и я переступаю через отколотые куски плитки, отбитую лепнину и доски, чтобы добраться до желаемого.

Вчера я успела рассмотреть только огромный холл с колоннами, уходящими под самый свод на три этажа. Задрав голову, с интересом рассматриваю большую дыру. Раньше здесь была крыша, теперь же там много света, что он заливает всё вокруг. Если вместо черепицы покрыть её прочным стеклом, гостиница лишь выиграет.

Громкий удар металла о металл и сетования Терлы вырвали из задумчивости. Спешу через холл, преодолевая его шаг за шагом, пока не вижу перед собой распахнутые двери, за которыми хозяйничает служанка.

- Нашли кухарку, - она пинает ногой большую чугунную сковородку, держа другую поменьше в руке. – Терла помоги надеть платье, - передразнивает кого-то, и я понимаю, что это Беатрина. – Терла, натри столовое серебро, - продолжает негодовать, подходя к огромной печи, которых я отродясь не видела раньше. Или видела?

Не могу оторвать взгляда от закопченных белых камней, на которых примостилась различная утварь. И половники: от маленького, больше походящего на ложку, до огромного, в котором поместится кастрюля жидкости. Несколько дымоходов, уходящих куда-то в потолок, длинные столы, на которых осталась глиняная, фарфоровая и жестяная посуда, лари, сундуки, банки, туеса. Свисающие с потолка связки сушеных трав и кореньев, которым я и названия не знаю. Касаюсь пальцами ароматных веток, притягивая их к себе ближе, и вдыхаю пряный запах.

Глава 17

Гостиница была довольно большой, а потому найти здесь кого-то, особенно, если он хорошо прятался или вообще улетел куда-то, было делом тяжёлым.

Выбираюсь из кухни, отправляясь налево. Застываю перед некогда белоснежными дверьми с витиеватыми золотыми узорами. Трогаю массивные ручки, тяну обе двери на себя, оказываясь в просторном светлом зале со множеством столов и стульев. Под потолком те же хрустальные люстры.

Столовая.

Кое-где мебель перевёрнута, и, кажется, гости покидали помещение в большой спешке. Что же здесь всё-таки случилось?

На мой зов Эльмо снова не выходит, а потому отправляюсь исследовать комнаты далее. По другую сторону от кухонной зоны и ресторанной обнаруживается зона отдыха. Увядшие растения в кадках являют собой жалкое зрелище. Небольшие диванчики, маленькие столики, мягкие ковры, которые следует почистить. Войдя в соседний зал, онемеваю, потому что передо мной вытягивается бассейн. Чего уж я не ожидала здесь увидеть, так это выложенное мелкой плиткой, водяное чудо. Ничего себе моя тётя устроилась!

Правее от бассейна размещается небольшой коридор, в котором я обнаруживаю несколько кабинетов, принадлежащих, по всей видимости, администрации гостиницы. Признаться, я бывала в подобных заведениях лишь однажды, когда мы с мамой ездили в столицу, а потому не знала, что тут и как устроено. Принцип всех кабинетов похож, только отчего-то один из них не открывается, будто заперт изнутри. Дёргаю ручку, намереваясь попасть внутрь. Тщетно. Потратив силы, возвращаюсь в свою комнату, чувствуя, что следует отдохнуть.

Терла приносит несколько жареных яиц, хлеб, сыр и чай. И, позавтракав, проваливаюсь в дрёму.

Очнувшись после обеда, продолжаю осваиваться в новом месте, только Эльмо на глаза так и не попадается, будто его и вовсе нет. Альдрик всё же уехал, потому что дорожил местом. И я благодарна, что первый день он провёл здесь со мной.

Второй и третий этажи отведены под комнаты, и я сбилась со счёта, сколько же их тут всего. Удивительным было и то, что тётка никогда не имела детей. Иначе, к чему ей завещать всё племяннице? Пока что у меня было больше вопросов, нежели ответов, и любопытство следовало удовлетворить.

Дождавшись ночи, прислушиваюсь к каждому шороху, надеясь, что старик снова навестит меня. Когда уже отчаиваюсь, в окно что-то стучит, и я бросаюсь открывать створки.

- Где ты был и почему…, - накидываюсь с вопросами на ворона, только он перебивает.

- Прежде мы избавимся от этого.

Смотрю на свою руку, ту, где разместился браслет, и киваю. Мне и самой он успел порядком надоесть.

Садимся на кровати, лицом к лицу, и берёмся за руки. Его маленькие ладошки прохладные, будто за окном зима, а не первый летний месяц, и я обхватываю их своими, намереваясь согреть.

- Закрой глаза, - звучит голос: такой добрый и родной, что мне кажется, будто я уже слышала его прежде.

Подчинившись, жду дальнейших указаний, когда ощущаю, как по венам разливается какое-то тепло. Оно идёт от ладоней, сосредотачиваясь на металле, который, накалившись, принимается жечь запястье. Сцепляю зубы и терплю, потому что понимаю: просто не будет. И, когда уже молчать нет сил, хочу разомкнуть наше кольцо, только Эльмо делает это первым.

Распахиваю глаза, видя, как бледен старичок, а лоб его покрылся испариной. Бросаю взгляд на руку: ничего не изменилось, и браслет так и остался здесь.

- Ты просто забыла, кто ты, - смотрит он в мои глаза, а я не понимаю, о чём говорит ворон. – Тебе следует вспомнить, и тогда сила разомкнёт оковы.

- О чём ты? - пожимаю плечами.

- Эльмо, - прикладывает он руку к своей груди. – Ну же, малышка, вспомни!

Просит меня о чём-то непостижимом, и мне так хочется выполнить его просьбу, только не знаю как. Мои воспоминания связаны с другим миром, который я всегда считала своим. Только первостепенно Анхель, а теперь уже и Эльмо уверяют, что я могу что-то вспомнить.

- Иди за мной, - он неспешно сползает с кровати, хотя до этого забрался на неё достаточно споро, и я понимаю, что наши упражнения влияют на него. Будто он забирает мою усталость, даруя заряд бодрости. Но как это ему удаётся? Наверное, даже спустя годы я не перестану удивляться тому, как устроен этот мир.

Мы пробираемся мимо комнаты Терлы, из которой доносится тихий храп. Больше беспокоить здесь некого, в огромном здании нас лишь трое. Эльмо достаёт что-то из кармана, используя, как фонарик, и я вытягиваю шею, чтобы разглядеть получше небольшую палочку с набалдашником на конце, который отчего-то светится. Батарейки?

Будто читая мои мысли, Эльмо поясняет, что это световой артефакт, а я всё равно до конца не понимаю, что это.

- В нашем мире все делятся на драконов, магов и пустых, - начинает пояснять. – У пустых нет магии – но они могут использовать артефакты.

Глава 18

Мои надежды на то, что Эльмо расскажет хоть что-то о тётушке, осыпаются карточным домиком. Он помнит её лишь из прошлого.

- Семнадцать лет сна? – я удивлённо смотрю на уютное гнездо в шкафу, где провёл последние годы ворон. Нижний ярус выстлан подобием ваты, обрамлённой мягкой корзиной с невысокими бортами. Чем-то напоминает лежанки собак или котов. Именно сюда он и вернулся после того, как вчера напитал меня силой. Снова уснул, дабы зарядиться энергией.

- Это – зло, - указывает на мой браслет, - и оно тянет из тебя жизнь.

Только я и без него знаю об этом.

По словам Эльмо, моя мать и эйра Леканта Пэроль, то есть тётка, провели обряд, благодаря которому наши души с Юлей обменялись. И было мне три года от роду. Именно так и рассказывал Анхель.

- Но зачем?

Кажется, перестала дышать, ожидая услышать то, что объяснит мне поступок родных.

Ворон кивает на небольшой высокий диванчик, рядом с которым стоит подножка, по ней он и взбирается наверх. Так и хочется помочь ему подняться, но он может расценить это, как ущемление собственного достоинства. По его одежде понятно, что он не Емеля из сказки, а благородный… Как он там сказал. Фамильяр?

Мы устраиваемся рядом, и кабинет утопает в сумраке. Только над нашей головой мягко мерцает большой бежевый шар, чем-то напоминающий одуванчик. Снова бытовая магия.

- Пожалуй, начну сначала, - вздыхает, потирая несколько раз маленькие коленки, и на секунду задумывается. – До твоего рождения я служил верой и правдой Бернаду Лафорду. Великому из магов, слава о силе которого гремела на весь Эрцаг. Он был одним из основателей школы стихийников, что помогала одарённым детям справиться со своим даром, и совершил главную в своей жизни ошибку.

Эльмо повернулся, будто сожалея о том, что сделал его хозяин, а я не могла даже предположить, что сейчас услышу.

- Влюбился, - пожал ворон плечами, будто это действительно было верхом глупости. – Девушка была молода и красива. Шоколадный каскад волос лился по плечам широким водопадом, медовые глаза, которые она то и дело отводила, когда Бернад смотрел на неё, щёки, каждый раз наливающиеся румянцем, когда она слышала его голос.

- Студентка? – догадалась я.

- Она пришла юной девушкой, как только ей исполнилось восемнадцать. Школа была известна ещё и тем, что при материальных трудностях семьи шла навстречу. И это был тот случай. Родители мечтали найти более выгодную партию дочке, а у той и была то маленькая частица магии. Бытовичка. Но она настолько упорно занималась, что её ставили многим в пример. Так и попался профессор Лафорд.

Эльмо будто рассказывает жутко интересную сказку, и я чуть съезжаю, укладывая голову на подлокотник диванчика. Становится настолько уютно, будто рядом мама. Та, что помню, из другого мира: с пшеничными волосами, которые снова стали редеть, потому что болезнь возвращалась.

- Он норовил столкнуться с ней, - продолжал рассказ ворон, - выделить личное занятие, коснуться. И всё чаще не брал меня с собой, хотя мы были всегда неразлучны. Прекрасно помню, как Берни совершал свои первые опыты с землёй, - Эльмо усмехнулся, смотря куда-то на тёмную стену, - он загубил не одно семечко, прежде чем понял, что такое жизнь. Я научил его этому, - голова старичка повернулась в мою сторону, будто он ждал одобрения.

- Что было потом? – спрашивал он у самого себя. – Приехала карета, и барышню увезли. Направление было известным: замуж. Зачастую одни продавали дочерей, другие брали их в жёны. Простой расчёт. И насколько благоприятным был договор – оставалось догадываться.

Ужасные нравы, ничего не скажешь. И грустная история любви. Запястье под браслетом чешется, и я пытаюсь пробраться через драконов, чтобы добраться до кожи. Вспоминаю того, кому продали меня. Только разница между мной и той девушкой, что в моей истории нет любимого.

Глава 19

Эльмо ёрзает на месте и усаживается поудобнее, а затем продолжает.

- Мы с Лафордом на тот момент были в отъезде. Помогали справляться с лесными пожарами в Предместье Ларриса. Гнусных оборотней-поджигателей поймали, ничего святого, - снова вставил он ремарку, - но лес было не спасти. Нам предстояло и потом восстанавливать деревья, потому что Бенрад был кватром. Единственным в ту пору, о ком знал Великий Совет. Магом, которому были подвластны все четыре стихии. Даже драконам этого не дано!

Видно было, что Эльмо гордится знакомством с этим профессором, а я слушала дальше.

- Вернулись мы поздно. Прошло уже несколько дней, как его любовь принадлежала другому. Лафорд валился с ног, но, как только узнал, что студентку забрали, бросился снова в дорогу. И это были ужасные два дня моей жизни. Лафорд требовал отчёт у родителей, только кем он был? Преподавателем, который радеет за студентку? Они даже пытались всучить ему мешок с серебряными эрцами, грешным делом решив, что ему нужны деньги. Немного по моим подсчётам, но каждый из нас прекрасно понимал, что это плата за девушку новоиспечённым мужем.

История выходила грустная, пожалуй, настолько, что внутри меня всё сжалось от сожаления, хоть я и не знала лично ни любимую с медовыми глазами, ни самого профессора.

- А дальше? – поторопила Эльмо, который, казалось, погрузился в воспоминания настолько, что мир вокруг перестал существовать.

- Крах, - выдохнул короткое слово. – А я предупреждал, что всё может закончиться именно так, - будто снимал с себя всякую ответственность. – Он желал её выкупить у мужа, говоря, что барышня должна продолжить учёбу. Только любому была видна истинная причина его бледности и нежелания отступиться.

Эйтлер Гроуз, его друг, ставший заклятым врагом из-за того, что устал жить в тени великого мага, на тот момент пробрался в Великий Совет. Стал Магистром. Многое решают связи, да и Бернада звали занять почётное место, только он предпочёл свою школу. Ему было скучно решать дела государства, потому он предоставил их другим.

Настал апогей истории. Чувствую, что сопереживаю незнакомому герою, и, учитывая, что теперь Эльмо со мной, с профессором что-то случилось.

- Сайрос, муж девушки, знал, куда обратиться, и уж Эйтлер ухватился за пикантные подробности о связи бывшей студентки и преподавателя. Он поставил вопрос на одном из собраний совета, очернив Лафорда, и большинством голосов было принято решение лишить его возможности заниматься любимым делом.

Так и подмывает спросить, была ли связь между этим Бернадом и девушкой? Но как-то неловко уточнять такое у старика. Вспоминаю своего мужчину. Он тоже был старше, и я понимаю ту, кого пленил опыт и возраст.

- Школу намеревались закрыть, но студенты встали грудью на защиту. Измученный бессонными ночами Лафорд пытался защитить своё детище, был схвачен солдатами императора и отправлен в самую удалённую часть Эрцага – Чёрную пустошь. Там, глубоко под землёй, находится тюрьма для особо опасных магов. И она стала моим пристанищем и Бернада.

- Но ты здесь! – говорю. И, если Эльмо удалось выбраться, значит, профессор тоже жив?

- Как видишь, - кивает на это. – Я провёл в подземелье целый год, не желая покидать хозяина. Он разорвал наш договор, но я всё равно решил остаться.

- Его помиловали?

- Нет, - ворон устало качает головой. – И никогда бы не выпустили, но ему помогли бежать.

Распахиваю глаза. Целое приключение!

- Кто?

- Этого я так и не узнал.

Остаётся надеяться, что всё удалось. Только снова вспоминаю, что ворон здесь без своего хозяина.

- Думаешь, он покинул империю? – задаёт вопрос.

Только мне кажется, я знаю ответ. Ему захотелось спасти эту девушку.

- Он пришёл к ней, и увидел, что она уже мать. Маленькая девочка сидела у неё на руках. Слёзы брызнули из глаз, когда она поняла, что Лафорд вернулся за ней. Он смотрел на ребёнка, чувствуя рядом с собой стихийника, а барышня не переставала рыдать. Только слуги доложили хозяину, и последнее, что я видел, как Бернад пытается спасти свою жизнь.

- И что потом?

- Профессор связал меня с ребёнком, и я не мог последовать за ним. С того времени мне следовало снова стать учителем, потому что сила в ней начинала пробуждаться, и, кто знает, чем это могло бы закончиться, не определи он ребёнку фамильяра.

- Кто такой фамильяр? – не до конца понимаю.

- Наставник, помощник. Тот, через которого маг черпает силы, чтобы стать сильнее.

Вспоминаю, как проснулась в бодрой, когда Эльмо лежал на моей груди. И он говорил, что фамиляр. А ещё, что спал семнадцать лет.

Догадка на поверхности, и я округляю глаза.

Глава 20

Я лежала в своей комнате, измождённая и усталая. Занимался рассвет, только мысли не могли успокоиться, бурля в голове.

Получается, спасать меня пришлось от Сайроса Даэрона, фамилию которого до недавнего времени носила Верония. Он всегда подозревал, что ребёнок не имеет к нему отношения, но доказательства появились только спустя год, когда у меня стали проявляться магические силы.

От бытовички и пустого не могла родиться стихийница, вернее, такие чудеса случались, только настолько редко, что это из ряда вон. А тут не просто майна, а в кубе!

Он приглядывался к ребёнку, пока злые языки шептались за его спиной, а Эльмо пытался всячески помочь прятать магию. И какое-то время у него выходило, пока я росла. Но к трём годам в довесок к ветру пришла земля. Сильное начало, которое ему удавалось прятать с трудом, и однажды Сайрос увидел, как ребёнок играет с растениями, выращивая их из маленького семечка в большую ботву. Будь это проявлением его магии, любой отец бы порадовался, но здесь был вопрос в достоинстве и чести.

- Я видел его глаза, - делился со мной ворон. – И твоя мать, испугавшись, что теперь он точно что-то сделает с тобой, бежала в тот же день сюда, в «Драконью нору».

Эльмо замолкает, а я вновь осматриваю полутёмные стены, которые мне должны быть знакомы. Но ничего не ёкает внутри.

- Ты вспомнишь, - ласково говорит ворон, укладывая свою ладонь на мою, и я улыбаюсь. Первый, кто добр ко мне в этом мире. – Идём, - он спрыгивает с дивана, хватая световой артефакт, и выходит из кабинета, а я тороплюсь за ним, боясь потеряться в тёмных неуютных коридорах. Кажется, из-за каждого угла за нами наблюдают призраки, но я уговариваю себя не трусить, и совсем скоро мы оказываемся в тупике с невысокой дверцей.

Снова незнакомое помещение, но как только оказываюсь перед столом, застываю в недоумении. Каменная столешница чем-то напоминает саркофаг в склепе матери, и я касаюсь холодного мрамора, покрывшегося мелкими трещинами. Эльмо становится рядом, касаясь моей руки, и будто запускает фильм.

«Мамочка, я не хочу!» - всплывает в сознании.

«Рони», - в глазах молодой женщины стоят слёзы. – «Я верну тебя, как только пойму, что опасность миновала. Тебя не обидят». – Она бросает взгляд на другую женщину, и я понимаю, что вижу перед собой тётушку. Они очень похожи друг на друга, и любому понятно, что между ними - родственная связь.

Резкий удар, будто тараном вышибли дверь, и мать прижимает меня к себе.

«Ты просто знай, что я всегда рядом, хорошо?» - её голос дрожит.

«Мамочка», - жмусь к хрупкому худому телу, но чужие руки оттягивают.

«Аманда, нужно торопиться, если не передумала».

Она быстро кивает, и я вижу человека перед собой: темноволосого мужчину, которому больше тридцати.

«Бернад, поклянись, что не оставишь нашу дочь!» - требует она у мужчины, и я внимательно рассматриваю высокий лоб и грустные глаза на красивом лице. Мой отец был рядом. Именно он совершил обряд, пытаясь укрыть меня от того, кого считали отцом все остальные.

Браслет раскаляется настолько сильно, что я невольно дёргаю руку, и образы исчезают. Ноги подкашиваются, и Эльмо пытается удержать меня, только он слишком мал, чтобы стать подспорьем. Опускаюсь на пол, чувствуя небывалую усталость.

- Я видела их, - тихо шепчу новоиспечённому другу, - моих настоящих родителей.

- И я тоже там был, - кивает он согласием, усаживаясь рядом. К моему прискорбию, их поймали, но ритуал уже был проведён, и я почувствовал небывалое желание уснуть.

- Потому что связь была разорвана?

- Увы, мне не удалось перейти в другой мир, потому что он слишком прагматичен и не имеет магии. Твоя тётушка сделала для меня тайное место, и я больше не видел ни её, ни своего доброго друга Лафорда, ни твою мать.

- Мне так и не сказали, что стало причиной её гибели.

- Мне тоже неведомо это, - пожал он плечами. – А теперь отправляйся в постель. Я чувствую, что твои магические силы на исходе.

- И так будет всегда?

- Нет. Как только ты избавишься от браслета, он перестанет пить их, и твои способности проявятся в полной мере.

- И когда я смогу снять эту жуткую вещь? – задала вопрос, понимая, что Эммет меня в покое не оставит. Но иначе, как ещё бороться за свою жизнь?

- Это зависит только от тебя. Когда ты осознаешь, что на своём месте.

Эльмо помог мне добраться до комнаты, и я смотрю на восходящее солнце, веря в то, что я у меня всё получится.

Глава 21

Мне всю ночь снились кошмары.

Кажется, будто память стала возвращать детские воспоминания, и меня кружило между мирами, показывая калейдоскоп из картинок. Проснувшись, долго не могла прийти в себя и понять, что из них происходило на самом деле.

- Если всё будет идти подобным образом, - услышав голос Терлы, резко повернула голову вбок, - мне придётся доложить об этом крейту Ингвиону.

- Предлагаешь мне умереть, чтобы не навлечь на себя гнев Эммета? – сажусь на кровати, облокачиваясь о подушку, и чувствую, как здесь я обрела какую-то внутреннюю уверенность. Будто даже стены помогают мне быть сильнее не только физически. – Добрый совет от хорошего человека.

- Я предупредила, - она фыркнула, выбираясь из моей комнаты, а я не могу взять в толк, что она вообще тут делает?

Большая портьера была одёрнута, впуская поднимающееся солнце. Не привыкла вставать так рано. Мне почти всегда дома было ко второй паре, а тут ни свет, ни заря. Были бы петухи неподалёку, принялись горланить только спустя полчаса после того, как меня разбудила служанка, чтобы высказать своё «фи» касательно того, что я всё ещё жива. Хорошо, что ей не дали указаний помочь мне отправиться на тот свет. Она бы даже не стала дожидаться ночи, чтобы сделать всё тихо.

Может, осколок ей попал в сердце, и она стала вредной и мерзкой?

Эльмо снова не рядом, будто в течение дня его не существует. Может, это всё сон, и мне привиделся невысокий старик, у глаз которого лучами расходятся морщинки? Но зеркало не обманешь, и я улыбаюсь. Процесс идёт вспять, и не могу даже предположить, что станет теперь с ненавистным драконом. Сейчас он так же стар, когда я увидела его впервые? А что там с мужской силой? Беатрина не жалуется? Она так же кричит от удовольствия?

Останавливаю себя на этой мысли, потому что не должна представлять, как у них там это всё происходит. Трясу головой, усмехаясь собственному отражению.

- Доброе утро, - шепчу себе, будто вижу перед собой старую подругу. Касаюсь поверхности, и мне навстречу тянется такой же палец. – Доброе утро, - повторяю машинально, снова спеша облачиться с простое платье, в котором впору заняться уборкой. Браслет тяжело проходит сквозь рукав, но мне кажется, что сегодня его концы стали друг от друга куда дальше. Всовываю палец в пробел, понимая, что это правда. Что-то раздвигает его в стороны!

Что там говорил Эльмо?

Я должна осознать себя на своём месте!

Тороплюсь в кабинет тётушки, будто именно тут должна найти что-то важное. Быстро перебираю ногами, понимая, что силы ко мне вернулись, и неимоверно радуюсь тому, что приехала сюда. Не встреть я Эльмо, всё могло уже закончиться для меня не лучшим образом.

Кабинет снова закрыт, и я понимаю, что ворон мне не причудился. Он снова там, отдыхает, набираясь сил, а потому не хочу беспокоить и спешу к комнатке, где в последний раз видела мать. Как теперь узнать, что с ними дальше случилось?

Передо мной каменный стол, что видела вчера. При дневном свете различаю, что, по сути, больше здесь ничего и нет. Только лавка, прислонившаяся в стене, и место для ритуала. Вглядываюсь в нишу напротив. Какие-то огарки свечей в кованных подсвечниках, похожих на лодочки из лепестков, вороньи перья и несколько листов, исписанных странными символами и непонятными схемами. Пытаюсь понять, о чём хотя бы речь, но я не сильна в головоломках.

Прячу листы в карман своего платья. У служанок оно куда более функциональное хотя бы благодаря тому, что есть карманы. Почему нельзя и на других сделать? Разве нет у леди вещей, которые бы хотелось иметь при себе?

Сажусь на скамейку, пытаясь нагнать воспоминаний. Тщетно. Касаюсь стола, тоже ничего. Будто и не было вчера этой вспышки. Сажусь на прохладный камень, а потом укладываюсь, предполагая, что голова должна смотреть в сторону ниши. Ладони нащупывают какие-то шероховатости, и я провожу по ним пальцами, пытаясь понять, что это такое. Несколько неглубоких борозд, будто тут лежали чьи-то пальцы.

Усаживаюсь так, чтобы внимательно рассмотреть найденное. Да, похоже на то, что здесь была ладошка. Но она маленькая, такая, как у Эльмо.

Или у ребёнка.

Это ладонь маленькой Веронии!

Не веря своим глазам, прикладываю свою, повзрослевшую. Что надо было сделать, чтобы след отпечатался в камне? Снова ложусь на столешницу, вкладывая руки в небольшие пазы, и закрываю глаза.

Вспомни, пожалуйста, вспомни.

«Поторопитесь, моя дорогая», - человек с седыми волосами и большим носом картошкой стоит в дверях, обращаясь к кому-то в комнате. – «Я не смогу удерживать их вечно».

Кажется, это дедушка Малкорн, муж тётки, который годится ей в отцы. Добродушный и медленный, отчего я придумала ему прозвище: черепаха.

Профессор скидывает пиджак, оставаясь в жилете поверх белоснежной рубашки, и подходит ко мне.

Визуалы Аманды Даэрон и Бернада Лафорда

Перед вами 18-летняя студентка школы "Четыре стихии" - Аманда Даэрон, которая пленила преподавателя своим взглядом. Да-да, разница в возрасте у них приличная

А это профессор Бернад Лафорд - соучредитель школы "Четыре стихии", который захотел пойти против системы ради своей любви

Глава 22

Терла недовольно бурчит, что её пребывание здесь затягивается, а я предлагаю покинуть нору.

- Дыру! – поправляет меня, намекая на угнетённое состояние гостевого дома. Только красота в глазах смотрящего. Я вижу огромные площади, которые готовы блистать снова. Вычурные люстры и барельефы по стенам и потолку, изображающие львов, птиц и цветочные клумбы.

Я помогала маме на даче клеить обои, белить потолки и красить забор. Только это не идёт ни в какое сравнение с тем, что предстоит сделать здесь, если я всё же соберусь восстановить гостиницу. И внутри меня загорается такая уверенность в том, что я обязана это сделать, что не могу сдержать улыбки.

- Ты можешь отправиться к своей дочери, - продолжаю не замечать брюзжания прислуги, которая забыла, как ей стоит обращаться с представителями моего круга. – Я ничего не скажу Эммету, да и не думаю, что он приедет сюда. Потому что слишком занят розовыми рюшами.

Понимаю, что следовало назвать любовницу дракона по имени, но уже поздно. Терла на секунду задумывается, а потом усмехается. Надо же, ничто человеческое ей не чуждо. Она тоже имеет эмоции, отвечающие за смех.

Задумывается над моими словами, и я уверена, что ей очень хочется так и поступить, но место слишком хорошо.

- Я исполню свой долг, а затем поеду к дочери, - снова пытается меня похоронить. Ох уж эти средневековые замашки.

После обеда отправляюсь во двор: подышать воздухом и осмотреться. Гостиницу я успела исследовать и даже составила в голове карту. Первый этаж состоял из фойе, которое уводило направо в зону кухни с подсобными помещениями и ресторан. С правой стороны задняя часть относилась к административным кабинетам, где и жил Эльмо, большому бассейну и зоне отдыха. Второй и третий этажи различались по степени обустроенности. Второй, скорее всего, относился к среднему классу. Такому, как альмы, уферы и витессы. Здесь же размещались несколько комнат с инвентарём для уборки.

На третьем апартаменты были куда больше. Одна из комнат, казалось, не собиралась заканчиваться. И мне она напомнила дворцы в Санкт-Петербурге, с их вычурностью и размахом.

За зоной, где располагался портье, было с десяток небольших комнат, предположительно относящихся к обслуживающему персоналу.

Но такое количество людей не могло обеспечивать гостиницу всем необходимым! Только больше никаких помещений я не обнаружила.

Во дворе вдохнула полной грудью бесконечно вкусный воздух. Лето подходило к концу, и листья на деревьях начинали краснеть и желтеть, делая новую причёску стволам. Ещё немного, и облысеют грабы и вязы, устелят своей копной землю, замедляя свой рост, и будут терпеливо дожидаться весны.

Что будет со мной? Пока не явился дракон, который так просто в покое меня не оставит, я могу дышать спокойно. Но прекрасно понимаю, что наступит чёрный день, когда он взойдёт на порог этого благодатного места. И пусть гостевой дом имеет название «Драконья нора», я не желаю видеть здесь Эммета Ингвиона!

Шаги даются легко. И я бодро ступаю по мощёной дорожке, решая исследовать местность перед зданием. От фонтана отправляюсь вправо, обнаруживая поросшую травой ровную площадку. Некогда она имела форму круга, а теперь за несколько лет покрылась растительностью. Судя по трём экипажам, стоящим неподалёку, это местная парковка, на которой оставляли кареты. Тут же грустили конюшни, дожидаясь своего часа. И я внезапно вспоминаю, как сюда прибыло стразу несколько экипажей с гостями, и кони громко ржали, показывая представление.

Улыбаюсь воспоминаниям. Моя память ко мне возвращается. Неужели, я помню события, когда мне было немногим больше трёх лет? Удивительно! Но только в этом мире есть вещи куда более странные.

Территория довольно большая, и я не верю в то, что в данный момент являюсь полновластной хозяйкой всего, что тут имеется. Когда собираюсь уходить, различаю садовые деревья. Яблоки висят красными шарами, и я срываю первое попавшееся, быстро протирая его о подол платья. Бок начинает отливать перламутром, и я вдыхаю аромат свежесорванного плода. Так делала мама Оля. Теперь я.

Вгрызаюсь в мякоть зубами, чувствуя, насколько сочное яблоко, и невольно прикрываю глаза, разжёвывая. Сладко-кислое, как я люблю.

Смотрю на ряды деревьев, среди которых не только яблони. Тут немного груш, сливы, абрикосы и несколько видов, которые вижу впервые. Скорее всего это эндемики Эрцага.

Несколько яблок укладываю в карман передника, намереваясь угостить Эльмо. До этого момента даже не задумывалась, ест ли он человеческую пищу? Надо бы угостить его сегодня, когда встретимся. В том, что это произойдёт, я не сомневалась. И у меня к нему ещё столько вопросов, что он будет моей Шахерезадой из 1001 ночи.

Глава 23

Отправляюсь от фонтана в другую сторону, находя здесь небольшие красивые беседки, некогда бывшие белыми. Какой-то заросший участок и зоны для отдыха и променада. Насколько вглубь тянется лес, мне пока неясно. Устала, чтобы совершать подобные прогулки. Может быть потом. А сейчас намерена вернуться в дом, только пройдусь по дорожке до самих ворот.

Камешки чувствуются через тонкую подошву туфель. Теперь понятно, почему у слуг неаккуратная толстая накладка. Чтобы не ощущать боли при работе. А они постоянно в движении, чтобы исполнить желания хозяев.

Касаюсь решётки, как только оказываюсь на въезде у ворот. Сами они уже произведение искусства. Ещё шаг, и могу покинуть «Драконью нору», сбежав куда глаза глядят. Только что-то мне подсказывает, что тут я буду счастлива. Потому что чувствую себя дома.

Прислоняюсь лицом к решётке, задумчиво глядя вдаль. Дорога уходит прямиком к трассе, которую изредка пересекают экипажи. Терла говорила, что это ужасное место, из которого невозможно выбраться. Что ж, примерно в километре отсюда вижу деревья и неторопливо передвигающуюся повозку. Значит, здесь всё же можно найти людей. Да и не думаю, что сюда приезжали бы гости, будто дом на отшибе. Ведь дорога соединяет столицу с другими городами

Когда намереваюсь уйти, слышу робкий голос, и не сразу понимаю, кто говорит.

- Я могу вам пригодиться, - доносится до моего слуха. Кто это сказал?

Мальчишка: щуплый и грязный, смотрит на меня как-то жалобно, отчего становится неловко.

- Что ты говоришь? – интересуюсь, не спеша открывать калитку. Кто знает, что на уме у него. Может, где-то неподалёку спрятались грабители, норовя отнять не только мои украшения, но и честь. Уверена, отрубят руку, если посчитают, что браслет имеет куда больший вес, чем моя рука. А именно так они и решат.

- Я знал хозяйку дома, - тут же говорит то, что меня может заинтересовать. – Эйра Леканта была доброй и справедливой.

И мне приятно это слышать. Моя тётушка отличалась добрым нравом.

- У меня есть братья, и, если хотите, приведу их, чтобы чинить дом!

Он так уверенно озвучивал мои мысли, что я сперва пугаюсь. Откуда мальчишке знать, что я думала на этот счёт? Только мечты – это одно, а найти доходы на расходы – совершенно другое. Будь это трижды магический мир.

Мои стихии: ветер, земля и вода. Но из этого не сотворить монеты, которые можно вложить в ремонт гостиницы. И чем прикажете платить тем, кто будет помогать восстанавливать её? Где брать материалы?

- Вы же богаты, эйра. Я слышал, что вы племянница, получившая наследство. Значит, у вас есть деньги!

Надо же, как новости быстро разлетаются. Не успела приехать, как приходят и говорят, что ищут работу. И я бы с радостью приняла мальчишку, которому, кажется, не больше шестнадцати. А как тут с детским трудом? Это карается законом? Но он говорил о братьях, значит, его, как самого молодого, отправили на разведку.

Обещаю ему подумать над предложением и ответить через несколько недель.

- Завтра! – улыбается мальчишка. – Я буду ждать вас тут же в полдень, и вы дадите верный ответ.

Смотрю на нахала, который уходит восвояси. Надо же, какой прыткий. Такой не пропадёт. Возможно, Эльмо знает то, чего не знаю я. Неужели, кроме разрушенной гостиницы у тётушки ничего не было?

Возвращаюсь к зданию, смотря на недовольное лицо Терлы.

- Где вы были? – требует она у меня ответа.

- Гуляла.

- Но вам нужно лежать в постели!

- Я сама разберусь, что мне нужно делать. Понятно?

- Эммету Ингвиону…

Но договорить она не успевает. Мне настолько надоело её присутствие и постоянные пожелания смерти, что я негодую. Внутри поднимается ураган, и я сжимаю кулаки, чувствуя: ещё слово, и я двину ей в челюсть, что совсем не характерно крейме. Только я и не благородная дамочка!

Терла меняется в лице, а потом подбегает ко мне, и я немного удивлённо отстраняюсь, ожидая чего угодно, только не того, что она скажет.

- Как вы это сняли? – она трясёт браслетом у самого моего носа, и я удивлённо осматриваю свою руку. Кожа на внутренней стороне покрыта двумя длинными вертикальными шрамами, как раз по длине самого артефакта, но выглядят они затянувшимися, будто украшение сняли неделю или две назад.

- Мне следует доложить об этом крейту Ингвиону, - Терла суёт в передник улику, убегая обратно в дом, а я задумчиво рассматриваю запястье.

Я свободна?!

Только теперь у меня другая проблема: настырный дракон, который желает мне смерти.

Визуалы территории гостиницы

Это те самые ворота, через которые можно попасть на территорию Гостевого дома "Драконья нора"

А это место для карет, парковка))

Вот так выглядят зоны для отдыха на открытом воздухе, где можно совершить променад

Тот самый яблоневый сад с аппетитными яблоками

Глава 24

На следующее утро, когда поднялась с кровати, поняла, что одна. Не знаю, в какое время ушла Терла, но я испытала двоякое чувство. С одной стороны радость, что, наконец, не буду видеть её недовольное лицо каждый день, с другой, - беспокойство, потому что в скором времени сюда нагрянет дорогой супруг.

Мне пришлось самостоятельно искать запасы, чтобы сделать хоть какой-то завтрак, и к моей радости оставалось ещё немного хлеба, привезённого из дома Эммета, сыр, вяленое мясо и сладкие зелёные травяные кубики, чем-то напоминающие сахар. Предстояло озаботиться пополнением провизии, потому что это была одна из проблем, которую стоило решить.

После завтрака Эльмо принялся тренировать меня управлению магией, которая во многом бы облегчила пребывание здесь, пока я не обзаведусь слугами, потому что гостиница была огромной.

- Ты почувствуешь волну, стоит только постараться, - подбадривал он, держа мои ладони так, чтобы создать ветерок. Я прислушивалась к его учению, старательно выполняя наставления, и через несколько часов уже довольно сносно могла переставить стакан с водой с одного места на другое.

Неудачно опустив его на край стола, разочарованно посмотрела на разбитое стекло и разливающуюся лужу, чувствуя себя выжатой.

- Магия к тебе возвращается. Ты – триэль. А это значит, что со временем станешь только сильнее, и дар подчинится тебе. Знаешь, сколько маги учатся, чтобы делать всё безупречно? Годами, - тут же отвечает, не дожидаясь моего вопроса. – Ты – одарённая, ибо в твоих венах течёт кровь великого мага.

- Жаль, я не могу отремонтировать гостиницу, - говорю сокрушённо. – Она принадлежала моей тётушке, и я уверена, здесь останавливались люди разных мастей.

- Мы найдём способ.

- Ты знаешь, где тётушка хранила клад? – спрашиваю, уверенная в том, что получу отрицательный ответ.

- Даже если бы она спрятала давным-давно, уже бы использовала. А я слишком долго спал, чтобы знать о таких вещах.

Надежда растаяла без следа. Если были бы какие-то другие средства, поверенный бы мне обязательно сказал. А, может, и прибрал к рукам то, что можно было прибрать. Только что теперь говорит об этом.

Я могу здесь жить какое-то время, но мне требуются деньги на еду и одежду. И где предлагаете их найти?

- Расскажи мне об отце, - прошу ворона.

Я лежу на кровати, закрыв глаза, ожидая, когда Эльмо поведает новую сказку. Только желанию не суждено сбыться.

Распахиваю глаза, поднимаясь с постели, потому что слышу какой-то шум.

- Что это? – удивлённо смотрю на Эльмо. Мы вместе спешим к окну, которое выходит в сторону дорожки, ведущей к гостинице, и видим, как перед ней переговариваются какие-то люди. Быстро пересчитываю, тыкая в каждого пальцем, насчитывая семь. И только сейчас замечаю вчерашнего мальчишку.

Каков наглец. Привёл сразу и остальных.

Конечно, проникнуть на территорию не составило труда. Ворота не запираются. Замок, который мне удалось каким-то образом отомкнуть, больше не годился для охраны. Предстояло подумать об этом тоже, и я мысленно создаю в своём списке ещё один пункт. Надо отдать должное, что люди, среди которых я не замечаю ни одну женщину, не спешат войти внутрь, а терпеливо ожидают, когда выйдут к ним.

- Ну что, - ласково улыбается мне Эльмо. – Поговори с ними.

- Но у меня совершенно нет денег, чтобы платить!

- Думаю, на первых порах они станут помогать и так.

Недоверчиво смотрю на него, будто он сказал самую невероятную глупость.

- Пока не поговоришь, не узнаешь: прав я или нет.

Выбираюсь на крыльцо, чувствуя лёгкую нервозность. Я не люблю выступать на публику. Даже в школе старалась не смотреть на одноклассников, когда отвечала у доски. А тут семь красивых мужчин, которые не сводят с меня глаз.

- Понимаю, что гостиница выглядит печально, - начинаю разговор, - и хотелось бы увидеть её в былом великолепии, только должна признаться, что мне нечем вам платить. К тому же не за что покупать материалы.

Парни переглядываются, будто решая какой-то немой вопрос между собой, а потом говорит блондин.

- Эйра Леканта была добра к нашей семье. Она часто рассказывала о вас, говорила, что однажды вы вернётесь.

Его слова звучали для меня особенно, имея другой смысл, в то время как для остальных, речь идёт о преодолении расстояния между городом и гостиницей.

- Мы хотим помочь, и я уверен, что со временем вы найдёте возможность нас отблагодарить.

Открыв рот, смотрю, как в мою сторону двинулась небольшая группа, обходя меня и приветливо здороваясь. А я отвечаю им, кивая головой, как болванчик то направо, то налево. Они точно знают, куда идут, потому что замешкавшись на крыльце, пытаясь обнаружить Эльмо, я следую в фойе гостиницы, понимая, что здесь нет ни одного человека, кроме меня.

Глава 25

Направляюсь в сторону ворот, потому что одинокое огромное здание гостиницы страшит. Была бы рада видеть даже Терлу, только не оставаться бы наедине со своими мыслями. Удивлённо застываю, смотря, что навстречу кто-то идёт. Эльмо узнаю сразу. Радуюсь, что он мне не привиделся. Рядом с ним невысокая фигура чуть выше него ростом, и даже отсюда вижу светлые волосы.

Ещё один фамильяр?

Солнечные лучи пробиваются сквозь плотную арку плюща, обвивающего прутья. И в тот момент, когда фигуры становятся ближе, а один из лучей выхватывает светом лицо, понимаю, что это мальчик. Ребёнок!

Я плохо разбираюсь в детях, у меня не было братьев и сестёр. Двоюродные только, с которыми мы почти не пересекались. Других я видела только в кафе, самолётах, когда они пинали спинку моего кресла, в школе, когда врезались со всего размаха прямо в грудную клетку. И, надо сказать, что совершенно их не жаловала.

И я не оставалась наедине с ребёнком, не ухаживала за ним.

Эльмо останавливается в паре шагов от меня, и я замечаю в его руках лист, а потом внимательно рассматриваю мальчика. И первый вопрос.

- Где его родители?

Эльмо вместо ответа протягивает мне сложенный вчетверо листок, и я не тороплюсь принять бумагу. Что всё это значит?

Мальчишка молчит, хлопая большими голубыми заплаканными глазами, а я отмечаю, что одет он довольно неплохо и совершенно не похож на того, кто приходил вчера. Кто вошёл сегодня в мой дом и растворился.

Оборачиваюсь в сторону гостиницы. На крыльце стоят двое, задрав головы вверх, и что-то обсуждают.

Но их же только что не было! Наваждение какое-то!

- Верония, - зовёт Эльмо, и я поворачиваюсь к нему. – Ты должна прочесть.

Лист довольно новый. Заломы были сделаны совсем недавно, значит, записка писалась в ближайшее время.

«Позаботься о Кайре. Когда придёт время, всё объясню».

Перечитываю несколько раз два предложения, а потом переворачиваю листок. Ни одной буквой больше.

- Это кто? – интересуюсь у Эльмо, который держит за руку ребёнка. Или тот держит ворона, неясно, потому что даже в сравнении с пятилетним мальчиком фамильяр выглядит меньше.

- Надо полагать Кайр, - отвечает спокойно.

- Где его родители?

- Этого я не знаю. Когда прилетел, он уже стоял около ворот, ожидая, что за ним придут.

- Кто придёт?

- Ты, Верония.

Не понимаю, как вообще могу быть связана я и неизвестный ребёнок. Да если я возьму его себе, придёт полиция, посадит меня в тюрьму! Обвинит, что я относилась к мальчику неправильно, и прочее прочее. Ну нет, тут бы с собой разобраться, а мне уже детей подкидывают.

- Отведи его на место, где нашёл. Ты же видишь, он напуган и хочет к матери.

Эльмо смотрит на меня, ожидая, когда я изменю своё мнение. А мне до чёртиков страшно брать вообще хоть какую-то ответственность. Мне всего двадцать, а в этом мире и того меньше. Вернее, я ничего о нём не знаю, ни в чём не смыслю.

Мальчик внимательно рассматривает меня, выпятив губу, и я вижу маленькую хрустальную слезинку, прорезающую покрасневшую щёку. Что-то внутри заставляет сесть на корточки, становясь с ним на одном уровне, и вытереть лицо ладонью. Платка у меня всё равно нет, а одноразовые салфетки здесь ещё не придумали. Кажется, не придумали, я ни в чём не уверена.

Он сильнее сжимает ладонь Эльмо, отчего тот крякает от неожиданности, и немного отстраняется от незнакомого человека, продолжая молчать. На ресницах блестят слёзы, и у меня снова сжимается сердце.

Очнувшись в другом мире, я долго плакала и звала маму, и мама Оля тоже плакала, радуясь тому, что я жива, и больно переживая мои выкрики, которые ей казались бредом. Она думала, я видела сны. Много странных снов, и убедила меня в этом. Но теперь я понимаю, что на самом деле она заблуждалась.

Одна мать заменила другую. И теперь мальчишка передо мной нуждался в любви и заботе.

- Ты уверен, что у него никого нет? – задаю вопрос Эльмо.

- Я уверен, что кто-то просил присмотреть за ним, и чувствую от него магию.

Протягиваю руку мальчишке, представляясь. Ума не приложу, что с ним делать. И веду в сторону гостиницы, а он следует так же молча. Немой?

Оказавшись в фойе, отправляюсь на кухню, чтобы дать ему перекусить. Нахожу несколько серебряных ложек, отдавая одному из парней, которые теперь будут заниматься ремонтом, и он отправляется в город, обменять их на припасы.

Оказывается, в гостинице есть ещё и подвал, в котором размещены комнаты для прислуги и рабочих. Именно туда дружно отправились мужчины, чтобы отнести инструменты и разместиться. Они работали на мою тётушку, они знают, как тут что устроено, и я рада, что теперь в большом здании звучат голоса.

Глава 26

Вот уже несколько дней жду, когда объявится карета. Кажется, Эммет не спешит навестить жену. Остаётся догадываться о причинах его задержки, но то, что он притащит сюда свой драконий зад – бесспорно. Если конечно…

Из вариантов: он умер. Не буду радоваться этому событию, а просто с облегчением выдохну.

Он при смерти. Проклятье вернулось, и теперь он, к его прискорбию, не Дориан Грей. Эммет слишком занят своей любовницей.

А вообще вариантов тьма, и я бы многое отдала, чтобы узнать, как есть на самом деле.

Мальчишка продолжает молчать. Я слышала, как он шепчет что-то себе под нос, разговаривая с игрушками, а вот со мной он не торопится подружиться. Что касается Эльмо, тот сразу нашёл с Кайром общий язык. Ну и хорошо, а мне предстоят другие заботы, и я отправляюсь в тётушкин кабинет, чтобы исследовать его на наличие сейфов или потайных ящиков.

Спустя два часа, когда, казалось, излазила уже всё, устало откидываюсь в кресле, смотря в потолок. И тут появляется Эльмо.

- Покажи, - просит мальчишку, который тут же уверенно идёт к стене с деревянными панелями, и ухватывается за выпуклую розу, отламывая у неё лепесток. Слышится щелчок, и я недоумённо смотрю, как Кайр подсовывает маленькие пальцы в неприметную прорезь, открывая небольшую нишу, в которой явно что-то скрыто.

Подхожу ближе, наклоняясь, чтобы заглянуть внутрь. На уровне моих коленей полость, где лежит шкатулка. Бросаю взгляд на мальчишку, продолжающего молчать. Но, если Эльмо привёл его сюда, значит, они как-то разговаривали.

Вытаскиваю довольно приличную шкатулку, которая, по весу, определённо тяжёлая. Откуда мальчишка знает, что здесь что-то есть?

- Его мать работала в гостинице, пока она не закрылась.

Теперь понятно. Значит, всё же разговаривает, только не со мной. Ладно, не настаиваю. Ещё понятно, почему его привели сюда. Только остаётся загадка: кто именно.

Ставлю на стол прохладный предмет, понимая, что он сделан из какого-то чёрного минерала. По крышке вырезаны листы и завитушки более крупные, чем по бокам. Но сразу видно, что делал умелец. Линии тонкие и ажурные.

Провожу пальцами, ощущая шероховатости. Что таит в себе шкатулка?

На конце крышки небольшой замок, который удаётся открыть легко, и я ахаю, видя содержимое, потому что передо мной множество украшений, принадлежавших, по всей видимости, моей тётушке.

Бросаю взгляд на мальчишку, который тут же оказывается рядом и тянется, будто точно знает, что ему здесь нужно.

Первым на свет вытаскиваю золотое ожерелье, выполненное из тонких листов золота, исчерченных мелкими прожилками. По всей видимости это листочки берёзы. Они настолько прекрасны, что походят на оригинал, и кажется, сейчас оторвутся и улетят, поднятые небольшим вихрем. Далее на столешнице оказывается подвеска в форме цветка с крупным центральным камнем насыщенного синего цвета. Думаю, это сапфир. Вокруг центрального камня раскинулись многочисленные мелкие камушки, в которых я признала бриллианты. Они образовали изящные лепестки цветка. Металлическая основа выполнена из золота розового оттенка, что придаёт украшению теплый и романтичный вид. Цепочка - изящная и тонкая имеет классическое плетение.

Я перешла к серьгам, переплетенные элементы которых напоминали ветви и цветы, создавая ажурный узор. Они были украшены множеством мелких бриллиантов, которые придавали им блеск и сияние.

Сглотнула от волнения, чувствуя, как в горле пересохло. Куда теперь деть такое сокровище? Подняла глаза на Эльмо. И он, по всей видимости, уже знал ответ. Знала его и я.

- Крейма Верония, - раздался голос издалека, и я испуганно подскочила на месте, намереваясь закрыть дверь на ключ. Эльмо поспешил к шкатулке, чтобы уложить в неё сокровища. – Это срочно, крейма Верония!

Я бросила взгляд на ворона, который позволительно кивнул, и вышла из кабинета, закрыв плотно дверь.

Это был Мегнон. Один из семи братьев, как они друг друга называли, хотя уверенности в том, что родились они от одной матери и отца, у меня не было.

- Что случилось?

Мы пересеклись в конце коридора, соединявшегося с холлом.

- Мы заметили, что карета свернула с дороги, направляясь в сторону гостевого двора.

Сердце упало в пятки, но я не должна показывать, что боюсь. Я, Юля Колоскова, Верония Даэрон, Верония Ингвион в одном лице. И да пребудет со мной сила триэля.

Визуалы шкатулки и украшений

Описание - одно, а вот как на самом деле выглядит шкатулка и украшения? Хочу поделиться с вами визуалыми, потому что сама люблю рассматривать картинки

А вот и первое украшение с листочками из чистого золота

А вот и кулон с сапфиром. По мне очень красиво

А это чудесные серьги

Глава 27

Оборачиваюсь назад, но Эльмо всё ещё занят. Надеюсь, он придёт, когда закончит.

- Видно ли герб на карете? – интересуют у Мегнона.

- Не разглядеть, - качает головой парень с пшеничными волосами. – Мы закрыли ворота, но я решил, что следует вам сказать о визитёре.

Конечно, стоит. Не пусти дракона через дверь, он перелетит и спалит тут всё дотла. Или по законам Эрцага подобное запрещено? Хотя, если судить, что по законам можно насильно отдавать в жёны с целью убийства. То мне не по нраву эта империя.

За последние дни я нашла целый ворох нарядов, которые мне подошли. Они преспокойно дожидались в комнате хозяйки, которой оказалась моя тётушка, и были мне в пору. Утром я выбрала приглушённую фуксию, понимая, что хозяйка должна выглядеть, как хозяйка, а не как служанка. И была рада своему выбору. Встретить зло, скорее всего двойное, следует во всеоружии.

- Спасибо, Мегнон, - благодарю его, отправляясь уверенными шагами в сторону выхода. Не желаю видеть Эммета Игнвиона, но и не могу скрываться от него. Потому следую по мощёной дорожке, но тут же возвращаюсь. Ещё я не бегала к нему! Если ему надо – пусть сам сюда идёт!

Карета беспрепятственно пересекает черту, за которой я была счастлива несколько дней, и останавливается у самого здания. Вижу, как дёрнулась шторка, оценивая ситуацию, и тут же показывается мой муж. С первого взгляда выглядит неплохо, и я даже огорчена, что проклятье не вернулось ему сторицей. Но затем понимаю, что самочувствие его неважно.

- Как ты посмела! – вместо приветствия прилетели его первые слова.

- Доброго дня, крейм, - нарочно делаю кникенс, не зная, как вообще здесь принято. – Как добрались?

- Ты думаешь, что это смешно?! – рычит он, и я уверена: ещё минута, изо рта пойдёт пламя.

- Не понимаю, о чём ты, - сохраняю беспристрастное лицо. – Я бы обязательно выслала тебе приглашение, как только закончу ремонтные работы, потому что сейчас принимать такого высокопоставленного гостя просто негде, - развожу руками.

Я видела, как несколько парней пытаются подавить улыбку, отворачивая лица. Конечно, они знают Ингвиона. Слишком богат, слишком знатен, слишком жесток и надменен, чтобы его имя не гремело на всю империю. Занавесь в карете снова покачнулась, и я вижу розовое облако фатина. Надо же, какое сопровождение. И снова в одном цвете, будто других на свете нет.

Удивлена?

Нисколько. Скорее удивилась бы, не будь здесь Беатрины.

Смотрю на Эммета сверху вниз, чувствуя, что даже это коробит знатного дракона, а потому он принимается подниматься по ступеням. Одна, две, три. Ещё несколько, и он достигнет меня. Стоит отбежать? Оцениваю ситуацию. Мегнон и другие не дадут меня в обиду. Или?

Пойдут ли они против закона, в котором жена – собственность мужа?

Слышится цоканье копыт, но карета стоит на месте. Это может говорить лишь об одном: сюда едет кто-то ещё! Пытаюсь не выдать испуга, перемещаю взгляд с приближающейся опасности, на экипаж, который показался на дорожке. Что придумал этот негодяй?

- Ты отправишься со мной, чтобы исполнить долг! – звучат его слова, и я делаю невольный шаг назад, потому что Эммет делает последний, оказываясь на крыльце рядом.

- Я ничего тебе не должна, - вкладываю в голос как можно больше уверенности. Только понимаю: это его не остановит.

- Деньги получены твоей семьёй, - напоминает, будто я могла забыть.

- Они – не моя семья! Ни одна мать не продаст своего ребёнка!

Хотя формально она мне не мать, но женщина, которая воспитывала все эти годы. Что-то должно было ёкнуть в груди?

- Мне всё равно, что ты говоришь. Главное – исполни то, ради чего я взял тебя в жёны.

Жёсткая хватка на руке, и лицо искажается злобой. Надо же, как красота может быть отвратительной. Холодная и колючая. Резкий рывок, и я делаю невольный шаг за драконом, увлекаемая вниз по лестнице. Нет! Не позволю ему обращаться так со мной.

Карета останавливается, и я быстрым взглядом выхватываю решётки. Это что? Тюремный экипаж? Он желает заключить меня туда, как преступницу?

- Мы совершим ритуал снова, - делится Эммет своими планами, в которых я не намерена участвовать. – А потом запру тебя в клетку.

Будто дикого зверя!

- Нет, - дёргаю руку, пытаясь от него избавиться, и тут же ощущаю, как начинает пылать щека. Машинально касаюсь места, на котором только что отпечаталась чужая пощёчина, и гляжу на монстра. Он косится по сторонам, понимая, что поступок не красит его в глазах остальных, но что сделано, то сделано.

Один из парней пытается бежать в мою сторону, но тут же его перехватывает охранник. Надо же. Целых два на одну меня привёз сюда Эммет. Боится? Крепкий коренастый мужчина касается груди мальчишки какой-то короткой палкой с набалдашником, и тут же бегущий падает на землю, как подкошенный.