Отвергнутая Князьями, или Хозяйка таверны "Жареная цыпочка" - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Мята Мятная (самиздат)

Глава 1. Ко-ко-ко в Древней Руси

— Господь милостивый! — завизжала я не своим голосом, резко проснувшись от ледяной… воды?

Что в моей постели, ради всего святого делала ледяная вода? И почему это я не могла пошевелиться?! Нервно разлепила сначала один глаз, затем второй. По подбородку стекала живительная водица.

Двигаться получалось с трудом, но я справлялась с этой задачей, хоть и с большим треском. Еще и голова болела… очевидно, что меня серьезно где-то носило.

— Ох, княгиня, наконец-то вы очнулися! — выдохнула с облегчением девочка. Совсем молодая.

Ее русые волосы выбились петухами из собранной прически. Голубые глаза блестели от слез. Румяная мордашка покрылась испариной. Какая красивая девочка! И откуда она взялась?

Постойте, что она сказала? Княгиня? Проснуться-то я проснулась, но, походу не до конца. Может, я все еще спала? И все происходящее плод моего больного воображения?

— Ну-к, давайте, потихоньку, помаленьку! — поторопила меня девочка, одетая как служанка. — Ваш лекарь скороль придет, а вы в неглиже валяетесь!

Она помогла мне приподняться. И ощущения были странные. Тело ломило. Я нахмурилась. Опустила голову.

Разрази меня гром!

А валялась я и правда в интересном убранье. На мне было платье точно по мотивам славянских изяществ. Белоснежная вышитая рубашка, длинная и пышная алая юбка. На шее красовались красно-белые бусы.

Это не моя одежда. И тело… оно изменилось?

Осиная талия… тонкие и стройные ноги. Идеальная и гладкая кожа на руках. Ни морщинки! Ни растяжек!

Хренотень какая-то.

А еще комната. Она была совсем не похожа на мою спальню! Вся сделанная из дерева, скудно обставленная. Единственное окно в свет и то было прикрыто шторой. Я сиротливо лежала на койке и остановилась на зеркале, которое висело над комодом.

Только в отражении была не я, а какая-то другая девушка.

На меня смотрела совсем юное и милейшее создание около восемнадцати лет. Длинные рыжие волосы струились по стройному телу аж до пояса. Синие глаза, цвета морской волны, привлекали своей красотой.

Я поспешно потрогала влажные пряди волос и отражение повторило действия.

Епервый театр…

Это – я?!

Не может быть…

Я – Валерия тридцатилетняя брюнетка, эффектная бизнесвумен. С твердой троечкой вверху и округлыми бедрами внизу. Главный шеф-повар элитного московского ресторана. Замужем. Детей нет, не дано иметь, к сожалению.

И я понятия не имею, как оказалась в этом теле!

— Ну, чогось же вы вытаращились на себя, наче впервые увидели?! — страдальчески захныкала девочка.

Может, потому что я и правда впервые себя видела? Что здесь творилось-то вообще?!

Не успела я это спросить, как дверь в комнату резко распахнул дядька. Я встала. Кровать подо мной жалобно скрипнула.

— О, милостивый Перун! Очнулась девонька княжеская… — радостно защебетал очень счастливый старик.

Да так громко, что у меня в ушах зазвенело.

Я его эмоций не разделяла, и попридержала коней с приветствиями. Мало ли, кто он такой и откуда взялся. Или это он тот самый лекарь? Похож скорее на батюшку.

— Ты, — он указал на девочку и за вздрогнула, — пошла прочь! Нам с княгинею побеседовать надобно.

И девочка поспешно смылась. Зато притопали другие дамы. Они были похожи между собой внешне, но различались по возрасту. Мама с дочкой?

— Вы эт мне бросьте! Чтоб глаза мои не видели, что княжну в могилу сводите. Головы нам не снести, коли дорогое не убережем…

— Сознанье ты ей подлатал? — волнительно зашептала женщина постарше, сминая руками подол юбки.

— Абы как, да подлатал, Оленька. Коли бы лишнего не притер… — недовольно забурчал он.

— Смотри мне, муженек! Не должна эта клятая девица всю князю выложить… а коли выложит, то доказательств быть не должно!

— Ба-а-атюшка! — всхлипнула девочка помладше голоском звонким, как колокольчик. — Эта потная курица должна была окочуриться. Ты же мне клятвочку-то дал!

— Девонька моя, светик мой ясный, дык рано еще курочке нашей того… понесла б для начала, а там уже и…

Прозвучал звук хруста. Еще и движения руками соответствующее. Да уж, не хотелось бы оказаться на месте той самой курочки.

— Ну, па! — задиристо топнула ножкой дочка. А он какой-то староватый для папани. Я думала, может дед.

— Настасья, будет тебе! Угомонися, Перуна ради! Иль очи твои тебя подводят? Батяня и без того, по уши в… делах твоих добрых, — сварливо заключила, видимо, Оля.

Та, что интересовалась у лекаря про память.

— На заборе тоже написано! — с обидой засопела Настасья.

Я нахмурилась. Чего это у них речь такая странная? Моя бабушка в деревне и того молодежнее выражалась, а ей, помниться, сотка бахнула. Ух!

— Ой ли! Тебе б только молву молвить, мамуся.

Ну вот, я ж говорила, что Оля ее мамка!

— А я в девках засиделась! Замуж за князя поди пойду. Папенька, ты ж обещал мне свадьбу с князем! Я уж тут извелась вся. Вдарила тяжелым княгине по головушке и отправила в курятник, чтоб копытца кривенькие нашей курицы оп – и переломились!

Княгиней звали меня, вроде? Я со смятением прощупала голову. В затылок предупреждающе стрельнуло. Ой-ей, тысяча чертей…

Так потная курица – это я, что ли?!

И выходило, что эта шмакодявка отметелила меня по головушке и отправила в курятник? А тут я как оказалась? Неужто та девочка принесла на своих двоих в комнатку?

— У нее соображалка-то работала хоть? — Оля, подняв рукой подол, подошла ко мне.

Я сглотнула и моргнула, но не успела ничего сказать, как эта мадама взяла и отвесила мне звонкую пощечину.

— Ко…ко… — лишь выдала я.

Охренеть. А голос куда подевался?!

Глава 2. Это вам не ежик чхнул

Это что за проверка связи у нее такая.

Я сразу протестующе замычала. Убить решили, что ли?!

— Тьху! Жива твоя курица. Только кудахтать начала чагось… Ай, ладно. Лишь бы языком не трепалась.

Я от возмущения даже воздухом поперхнулась. Да как она вообще посмела меня называть курицей?! Совсем, что ли, страх потеряла? А вообще. И правда! Куда делся мой голосок?!

— Ха! А я говорила, что место тебе в курятнике, — захохотала Настасья.

Я бы сказала «с курами жить, по-куриному кокать», да только смысловой нагрузки блондиночка не поймет. Лопнет же в головушке единственная извилина.

— Ты аппетиты-то свои поубавь, шишка еловая! Ишь чего наворотила. Коли князья узнают, так не сносить нам головы. Дельце непростое. Тонкое. Поди сначала выуди, от чего повелись хлопчики на деревенщину. После и окочурим…

— Вы это мне дело бросьте! — прикрикнул ее папенька. — Девица князю родить должна. Мальца. А то в шею нас погонят с вашим балаганом… Кувыркайся с князем молча, да дело свое знай.

— Замуж хочу, папенька! — взвыла снова Настасья. — Ишь чего удумал! Да через мой труп Варя понесет от князя! До того надо было котелком варить! Негоже незамужнюю приглашать в постельные утехи… маменька говорила, что таких парубки добрые под венец не поведут. А меня поведут! Навороти делов, папенька.

— Калитку-то захлопни! Мало я тебя в детстве мудохала! Запамятовала то, шо не надо! — заверезжала Оля, начав тягать дочь за патлы.

Боже упаси, что же они сцепились. Не удивительно, что их батяня головой слегка того… поехал. Я бы с таким балаганом давно с кукухой отлетела.

— Почтенный лекарь! Почтенный лекарь! — в дверь забарабанили с сумасшедшей силой.

Я только успела повернуться к дверям, как услышала, как по ним вновь загрохотали.

— Вы там чагось, слышите меня?! Почтенный лекарь! — визгливый голос пробивался сквозь тяжелое дерево, требуя внимания и вызывая легкий трепет.

Это была служанка, и голос ее уже был мне знаком. М-да, тут дурдом какой-то творился.

Лекарь, Оля и Настасья обменялись быстрыми взглядами, явно чем-то обеспокоенные. Затем Оля, та самая женщина, которая совсем недавно смотрела на меня, чуть прищурив глаза, резко повернулась ко мне и прошипела:

— Варя! Даже не смей донести на мою дочурку, иначе... — ее голос начал предательски дрожать, выдавая целый вихрь эмоций, которые скрывались за внешней холодностью и праведным гневом.

Так-так-так. Значит, эти каракатицы, что-то там начудили и мне не следовало это знать, поэтому память подтерли.

— Ты услышала меня, клятая деревенщина?!

Только сейчас я могла по-настоящему разглядеть их наряды.

У Оли и Настасьи были длинные, вышитые бисером и тонкой нитью платья-рубашки, словно сошедшие с экрана в том самом фильме про дракона и княжескую дочь.

Яркие орнаменты и мельчайшие детали в вышивке так и манили взгляд. На шее у каждой красовались бусы красного и белого цвета. Поверх головы каждой из них лежала простая, но изящная тиара из свежих полевых цветов, которая удерживала волосы, заплетенные в сложные прически.

«Что это за странный сериал, в который я попала?» — подумала я, окинув взглядом лекаря, его жену и дочь, будто они вырвались из какого-то древнего сказания.

— Так, отлепилися от княгини быренько, — скомандовал он, переместив свой тяжелый взгляд с меня на дочь и жену, словно собираясь собственноручно распутывать всю эту невероятную паутину.

Ну, ясное дело. Это вам не ежик чхнул.

Правильно-правильно. Порешай, дедуль. Мне требовалось знать больше информации, чтобы понимать, что делать. То ли молчать, то ли кому-то взрослому нажаловаться.

Служанка за дверью, должно быть, потеряла терпение, потому что ее крики снова эхом разнеслись по комнате:

— Почтенный лекарь!

Она кричала громче, чем прежде, явно раздраженная и нетерпеливая. Какая бойкая девица! А мне такие нравятся.

— Да чегось тебе, несносная?! — взвыл лекарь, не выдержав и окончательно утратив свое спокойствие.

Боже мой, как же они его довели, эти женщины, да и вся ситуация в целом. Он выглядел так, словно ему нужно было срочно глотнуть воздуха и на несколько минут остаться в одиночестве.

Мне б тоже, если честно. А то придурастый сон не собирался заканчиваться.

Служанка на секунду притихла, затем, повысив голос, ответила:

— Князь милостивый кличет повидаться с женой! Чегось вы там возитесь? — ее голос звучал настойчиво, даже требовательно. Ну и ну! Так здесь и князь имеется?

Это хорошо. Посмотрим, что там за фрукт... или овощ. Точно такой же полоумный с мозгами трехлетки, как эта Настя или чутка умнее.

— Чего встали и уши развесили? Жопы подняли и отнесли княгиню к князю! — гаркнул лекарь.

Представлю вам наших героев!) Чего тут стесняться))

Всеволод (наш Князь!)
Кстати, у него есть татушки... но это потом!
Решили не одевать его в побрякушки Руси :с чего скрывать красоту.

ой, обнаженка..

Варвара (она же Валерия) - попаданка)
Мы не смогли определиться, какие ее фото лучше, поэтому выбирайте вы! (можно несколько)

Глава 3. Жоп… то есть, беда не приходит одна…

— Ма, а че эт я должна эту смердячку на своих плечах тащить? Она ж в курятнике валялась!

Ля, сама смердячка. Заварила кашу, пускай теперь и расхлебывает.

— Еще и уродина… — добавила ее мать.

— А еще она воняет… — Настасья поморщила симпатичный носик. — Па-а-а!

— Ну-к, рот закрыли и взялись!

Я вытянула руки, показывая, чтоб никто не двигался. Тут одна дурнее второй. Лучше я сама потопаю, чем с их помощью. Тем более, такую встречу с князем нельзя было пропустить!

Я опустила голову, вставая с кровати. Мышцы как-то разом оживились. Я бы даже сказала, что могла побежать с такой скоростью, с которой бежала еще в восемнадцать! Жаль только, что такая красивенная одежда была испорчена.

— Что пожрешь, то и посеешь, — высокомерно заключила Настасья, окинув меня взглядом победительницы.

Да уж, народная мудрость так и лилась с ее уст. Смешались кони и пони. Не на ту-то ты напала, дорогуша.

А ведь даже не боялась, что я что-то скажу или сделаю. Ну-с, сейчас покажу тебе силушку хлеще той, что на Руси.

Подожди, доберусь только для князя.

— От и славно, девоньки! Глядите, княгиня и сама пойти могет. А теперь подорвались и побежали, пока князь тут нас всех не отмудохал.

Лекарь поспешно отворил дверь, впуская служанку. Она сразу же округлила глаза в удивлении.

— Княгиня так пойдет? — и красочно уставилась на мой наряд.

И то верно.

Тут у меня было дело государственной важности, которое хотелось оценить с лихвой и прикинуть, как бы быстро я разрулила неприглядное положение своей скромной персоны.

А неприглядное оно почему… да потому, что я в навозе!

— Ой ли, что там князь не видел… так пойдет!

Да я смотрю они тут все охренели. Видать, это все совсем не сон. Прикосновения были настоящие. Унижения тоже. И тело ощущалось, как свое! Дела… куда ж это я попала?

Я только успела сделать шаг за порог, как все начали шустро собираться, покидать скромно обставленную комнату и направляться к князю.

Подобное суматошное движение не предвещало ничего хорошего, но, зная свое положение, бежать было бы глупо. Нужно было сперва разведать обстановку, понять, что здесь происходит, и кто все эти люди. А там уже и план можно будет строить. К тому же, если уж честно, у меня был только один насущный вопрос — кто я и как сюда попала?!

Коридор, по которому мы шагали, был величественным, обставленным в старинном стиле — словно я оказалась в каком-то древнем дворце, напоминающем те, что могли бы быть на Киевской Руси.

Тяжелые деревянные двери, резные колонны, украшенные орнаментами стены. Это все придавало месту какой-то тяжеловесный, могучий вид. А мой спутник — лекарь с женой Олей и дочерью Настасьей — выглядели как неотъемлемая часть этого величественного, но мрачноватого антуража.

За моей спиной я услышала, как Настасья, словно змея, зашипела:

— Ма, почем князюшке моему с этим отродием видеться?!

Скрестив руки, она, видимо, надеялась, что ее слова нанесут мне какой-то особый вред. Я же, стиснув зубы, мысленно пожелала ей поотшибать себе все зубы, прежде чем она умудрится что-то еще сказать.

Если бы не подобные манеры, я бы, может, и сдержалась, но в какой-то момент поймала себя на мысли, что вполне способна задать ей трепку, если так пойдет и дальше.

Нервы у меня, конечно, не железные, но хватка — как у стального капкана.

— Да пушто... убедиться хотит, шо страшна она, как голод, — с насмешкой произнесла Оля, бросив на меня короткий, брезгливый взгляд.

— Да шо там убеждаться… мертвенно бледна, ишо и воняла как сотня вояков!

Я молча подняла бровь.

Ну ничего себе заявление! На себя они давно в зеркало смотрели?

Тоже мне, Нефертити нашлись.

В этих своих народных нарядах они скорее походили на какую-то народную самодеятельность. Да и вообще, как можно было судить о человеке по внешности, не разобравшись в сути дела?

Лекарь шел впереди вместе со служанкой, что увела нас к князю.

По всей видимости, она была не просто прислугой, а чем-то вроде доверенного лица. Как бы то ни было, она шла уверенно, не оборачиваясь и ни на кого не смотря.

Я, воспользовавшись моментом, незаметно прибавила шагу и поравнялась с ней.

— Княгиня? — служанка удивленно моргнула, оглянувшись на меня.

Видимо, она заметила мое присутствие рядом и слегка оторопела от внезапного интереса.

— Вы чагось хотели?

Ну, наконец-то! Интересно, что она скажет?

Если я вдруг спрошу у нее что-то не совсем обычное, не выдаст ли она меня? Хотя интуиция подсказывала, что это умная девочка.

Не зря она сразу привлекла мое внимание. В этот момент я не удержалась и произнесла с легким нажимом:

— Слушай, а как меня звать? Да и тебя как звать вообще? И чегось здесь происходило?

Сказать, что служка выпала в осадок, это ничего не сказать.

Княжество!

Покажем вам красоты, которые нас ждут!)

Замок Князя Всеволода

Хотим еще спросить про нашу будущую таверну...
Что думаете, какая лучше?

2 или 3

Глава 4. Не на ту напали, ироды!

— Вы эт чего, госпожа-а-а! — испуганно бормотала служанка, понизив голос. — Эт они вам память так подтерли, что все на свете забыли, что ль?

Я неоднозначно повела бровью. Даже не знаю, как ей сказать. Задумчиво почесала затылок.

Мое молчание служанка восприняла по-своему.

— Я Лана, ваша личная служанка. А вы княгиня Варвара. Недавно стали женой нашего великого князя Всеволода.

Вот те на. Разрази меня гром! Я стала неожиданно княгиней. Варварой. А недавно еще меня величали потной курицей. Поднялась так поднялась!

— А вон те две мымры это кто?

На «мымрах» Лана неожиданно зависла. Ну, а что она хотела. Не называть же их ласково «красно девицы»? Особенно после того, как одна меня чуть не угробила, а вторая треснула так, что шея хрустнула. А про кококанье свое, я и вовсе молчу!

Кабы не помереть тут на радостях.

— А это…

И только Лана открыла рот, как сзади меня кто-то жестко схватил за руку и толкнул куда-то. Я, как мешок картошки полетела с деревянного пола прямиком за борт. Не корабля, слава богу, авось не утопят.

Но жопой плюхнулась явно во что-то недоброе. Подо мной все шмякнуло.

В нос ударило что-то до одури смердящее.

Навоз. Я упала в куриный навоз. Я зажмурилась, внутренне закипая от злости, пока славная вещица смешивалась с грязью.

Как я поняла, что он куриный? Да потому что тут носились куры, как угорелые. И от моего падения разбежались в разные стороны, будто метеорит свалился.

— Ха-ха! Вот неуклюжая свинья! Упала в удобреньице от своих курочек любимых! — высокомерно заявила Оля. — И куды ее к князю вести?

Я нервно скрипнула зубами и медленно начала вставать с той лужи, куда села. Одежда беспощадно прилипла к телу и пахла… пахла весной. Да такой, что захотелось резко кого-то окунуть сюда же головой.

За весеннее настроение, так сказать.

— Нас там князь ждет, Перун милостивый! — воскликнула Лана, скуля чуть ли не со слезами на глазах.

Она беспомощно разводила руками, переводя взгляд с мена на лекаря с Олькой и дочкой.

— И шо ты вылупилась на нас?! — заверещала Оля, закрывая собой Настасью. — Ходи подними оце недоразумение природы.

Лана поджала губы, кивнула и поспешно убежала. И я осталась наедине с дурдомом на выезде. Блеск.

— Батюшки! — вскрикнул лекарь, как только убежала Лана. — Опоздаем и не сносить нам головы из-за клятой бабищи. Князя! Князя покличу. Ка бы беды не было.

И лекарь смылся, поспешно хватая свои длинные многочисленные рубахи. Видать, тоже не схотел оставаться с курятником. А мне не привыкать, знаете ли.

— Ах, гляди чего удумала, лыбу давит, деревенщина! Насмехается, падла косматая! Ну, я тебе сейчас задам… — и кинула в меня яйцо, которое стояло в отдельной корзинке возле высоченного выступа, с которого я упала.

Я не успела увернуться, поэтому желток красиво растекся на рыжей макушке.

— Настасья, прекрати, — зашипела на нее Оля. — Не престало приличной деве бросаться на… деревенское отродье. И продукты переводишь!

— Ну, она первая начала, ма! — с обидой засопела Настасья, поворачиваясь ко мне спиной. А с уступа свисала ткань платья.

Я мысленно потерла ручки и медленно. Вот так. Бочком-бочком начала подбираться к торчащей ткани. Еще немножко. Буквально миллиметр и…

— Увести хочет миленького мое… эй, ты что…

И Настасья также смачно свалилась в навоз, не забыв обляпать всю округу.

— Ах ты, тварь! Что ты сделала?! — завопила Настасья, с ужасом смотря на «новый писк моды» в виде куриного помета.

Не успела я нарадоваться, как случилось непредвиденное.

— Вот именно, Варвара! Что ты сделала?! — прозвучал опасно низкий и незнакомый голос над головой.

Я сглотнула. Подняла голову вверх и увидела его.

Да чтоб меня зажарили! Аж сердечко закололо.

— Ах, Князь Всеволод, — сладостно вздохнула Настасья.

И я бы вздохнула точно также, если б не курочкино счастье. Египетская сила! Вот это мужики тут…

Не удивительно, что у Наськи мозги набекрень повело. Если они там были, конечно. Знали девоньки, какого парубка себе хряпать надо.

Стоя на «веранде», возвышался крепкий и мускулистый князь. Всеволод был на две головы выше меня и шире. Он казался еще больше, когда смотрел сверху вниз, будто на букашку.

Эдакий шкаф два на два. Прямо ярчайший образец величия. Его б в музей…

Такой высокий мужчина не мог не будоражить кровь. Его длинные темно-каштановые волосы спадали на лицо, делая черты лица заостренными.

Черные глаза смотрели прицельно, пожирая своей яростью.

Я сглотнула, опуская взгляд ниже на перекатывающиеся мышцы под белоснежной хлопковой рубашкой, которая стягивалась поясом на бедрах. Князь был хорошо развит и атлетически сложен. Уверена, что он мог бы любого в этой комнате переломить руками, словно тростинку.

— Повторяю вопрос: Варвара, что ты натворила на этот раз?! — брови Всеволода съехали к переносице.

Я было открыла рот, чтоб выдать блондинку с потрохами, но тут же захлопнула. В жизни всякое бывало, но куриный даже в современном мире никто не знал. Без толку кукарекать.

Поэтому я лишь молча хлопала глазами.

— Дык Варя твоя… — разинула сразу рот Настасья.

И я сразу же кинулась к ней с обнимашками.

— Эй, что ты…

Глаза любовницы расширились от удивления, и она даже не успела отклониться в сторону. А нечего тут свои рты открывать. Команду «фас» никто не давал.

Она заголосила раненным зверем и принялась во всю убирать мои ладони, дабы вырваться. Но моя хватка была, как стальной капкан.

За спиной Настасьи все застыли в ужасе. Даже князь лишь успевал открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба. Ну, ясен пень! Я и сама никогда бы не подумала, что буду обжиматься с такой девицей посредь помета.

Не жизнь, а сказка!

— Вот, князь-батюшка, а вы говорили, что бабы дружбу не заведут… глядите, как обнимаются! Кабы Настасья от счастья не треснула! — довольно загалдел папаня дочурки.

Глава 5. Не на ту напали, ироды!

Что тут за жизнь была у Варвары, что она в курятнике спала? Аж в дрожь бросало от их команды дурачков. Всеволодушка, ты хоть не тупи. Или веришь в рассказы блондинки с мозгом трехлетки?

— Как ты посмела устраивать это под моим носом?

Сексуальное лицо князя, казалось, потемнело и вопросительно вытянулось. Глаза он сузил, став похожим на дикого зверя, который загнал в угол жертву. И слегка оскалился. Неприветливо так.

Я тоже оскалилась. Нервно. Зря я понадеялась на просветления князя.

— Что молву не молвишь, коли князь спрашивал тебя?! — вцепилась мне в рубашку Настасья, с гневом тягая за волосы.

Из глаз брызнули слезы. Да что ж такое! Чего она пристала ко мне!

— Пусти! — крикнула я.

— Еще че! Ах ты, клятая бабища! Вырываться надумала!

И повалились мы в помет, будто сумоисты.

— Да спи с этим падлой сама! Не нужен он мне!

— Стоять! — рявкнул князь.

И тут все резко замерло. Даже Настасья остановилась, отпуская мои густые волосы. Ой-ей. Кажись, не к добру все это.

— Падла, говоришь, жена? — низкий и рокочущий тон князя раздался эхом по улице.

Даже птички передумали чирикать, а курицы замерли в оцепенении.

— Ты-ы-ы! Ах, клятая бабища! — сразу же разогналась с воплями Настасья, вознамерившись кинуться на меня с кулаками.

Всеволод, заметив своевольничество любовницы, сразу же осадил ее:

— Не лезь, — прорычал.

Хух. Авось пронесло. Отвлекся бы он на блондинку, да дал мне со спокойной душой ноги унести. Так сказать, повторил на практике тему размножения. Не нравилось мне здесь.

— Язык проглотила, м? — продолжал надвигаться этот деспот, явно желая отыграться на мне по полной.

Он даже вниз спрыгнул! Но аккуратненько так. Не задев курочкино счастье.

— Пф, дык она небось-таки и привыкла с курами лясы точить! Ты глазоньки-то открой, Всеволодушка, совсем же Варенька ополоумела. Извалялась в курином помете и к батяне нагрянула.

Я фыркнула и закатила глаза. Вот, мелкая! Совсем уже страх потеряла. Ну, и что же на это ответит достопочтенный и прозорливый князь?

— Ты что здесь утроила, Варя? — черные глаза метали молнии. — Подумала, раз я тебя с курятника забрал и в люди привел, то ты разведешь курятник здесь?!

Я театрально захлопала глазами и указала на курицу, которая прямо сейчас принялась любезно клевать ботинок Всеволода.

— Ко-ко? — о, а вот это уже по-нашинскому.

Даже курочка отреагировала, вопросительно подняв и повернув голову. Ты не отвлекайся, дорогая. Я не тебе. Продырявь лучше этому засранцу обувь, чтоб мало не показалось.

— Ха-ха-ха! Вот лоха лободырная! — залилась смехом Настя. — Славно бабка наворотила дел, правильный дала отвар…

И тут же захлопнула рот ладошками, совершенно позабыв о том, что она была в курочником счастье. А вот с моментом про бабку, пожалуйста, подробнее.

— Что ты сделала с ее речью, Настасья? И о какой бабке идет речь?

Князь начал наконец-то задавать правильный вопросы. Ну, слава пельмешкам! Еще пару слов растерявшей все извилины любовницы и я…

— Дык, Царь-батюшка, — Гавриил перестал изображать статуи и вклинился в разговор.

Хух, что-то у меня под лопаткой засосало. Вряд ли от вони, конечно. Неладное что-то старик навешает.

Пока мужчины переговаривались, я отходила к калитке. Заприметила ненароком, пока с курицами и в горе, и в радости.

— Варюшка-то ваша не без грешка, — продолжил он, стреляя глазами. — Все хотит снадобья выторговать, шоб не понести богатыря великого. Вам бы ее… того.

Ой-ей. Уж не знаю, чего воротила тут Варя, но Валерии пора драть когти. Да и совсем не хотелось знать, что там было за «того».

Всеволод, заметив мое мельтешение, сразу же отреагировал.

— Куда собралась? Стоять! — приказал он. — Иди-ка сюда, я закрою тебя в темнице, чтобы ты подумала о своем поведении и никому не навредила.

Это что за меры воспитания такие у него были?!

Нервное хихиканье как-то само по себе сорвалось с губ. Совсем мужик обалдел, раз подумал, что я стану с ним идти в темницу. Не на ту напал, ирод проклятый!

Поэтому, я схватила курицу и помчала, куда глаза глядят. С такой подружкой пройдешь огонь, воду и медные трубы.

Я спешно выбралась из помета и побежала к калитке, перепрыгнув ее. Бежать было сложно. Под лопаткой засосало, а дыхалка уже переставала работать. Но я гнала, что были мощи!

Вот-вот и выберусь из отвратной ситуации.

И тут возле уха просвистела стрела. Я с ужасом обернулась назад. Всеволод натягивал тетиву и… пулял в меня стрелу! Убить решил, что ли?!

Князь лишь ухмыльнулся мне. Ах он, мерзкий тип! И выпустил очередную стрелу. Я прибавила ходу.

И мой подол зацепился за что. Я упала на пол, ударившись копчиком. Какое-то неудачное приземление получилось.

— О, это че эт там, княгиня? — прозвучало возле меня.

Я и заметить не успела, как оказалась на пути выхода из поместья князя. И остановилась возле кареты богатой леди.

— Смотри, куда прешь, дура лопоухая, — не очень-то дружелюбно высказалась ее служанка, выйдя из кареты. — Переехали б тебя!

— Фу, да в чем ты вымазалалась?! — сидящая в карете дама, скривилась.

— Эт че, стрела торчит? — служанка склонилась надо мной. — Ты сбежала от князя, что ль? О, а вон и он идет. С цепью.

С чем-чем? С цепью? Я испуганно обернулась назад, видя, как Всеволод решительно приближался, держа в руке что-то вроде… собачьего намордника. Железненького такого.

Мамочки.

Не, ну мужик явно поверил в себя. Он там что, смелого воздуха надышался, пока цепь искал?! Даже курочка взволнованно кудахкнула. Ну-ну, малая, и не из таких передряг вылазили.

Я осмотрелась. Та-а-ак. Служанки есть. Какая-то расфуфыренная тетка тоже имелась. Даже карета причалила. Видать, кто-то из бояр или иных богатеев? Пускай так оно и будет.

— Чай княже не с той ноги встал? — испуганно перекрестилась служанка.

Глава 6. Его очередная любимица, чтоб им пусто было

Я сидела в грязи, чувствуя, как холодный ил прилипает к моим рукам. Подол моего платья давно потерял форму, пропитанный мокрой землей, и служанка, словно издеваясь, не убирала свою ногу.

Она стояла, опираясь на меня, как на ненужный предмет, и даже не смотрела в мою сторону.

Глаза ее были устремлены на карету, где восседала любимица князя — изящная, с идеально уложенными волосами и таким видом, будто она родилась, чтобы царствовать.

В этот момент я услышала шаги. Его шаги. Всеволод.

Он вышел из-за деревьев, статный и уверенный в себе, с тем холодным взглядом, которым обычно одаривал меня — не с любовью, не с нежностью, а с презрением.

Я отвела взгляд, лишь мельком заметив, как его глаза задержались на карете.

Он смотрел туда так, будто забыл обо всем остальном мире, включая меня.

— Ты не моя любимица, Маруся, — произнес он, и его голос был едва слышен, но каждая буква словно резала меня по живому.

Я подняла голову, чтобы увидеть, как уголок его губ изгибается в том самом выражении, которое он всегда сохранял для нее.

Голодный взгляд, почти звериный. Он смотрел на нее так, как никогда не смотрел на меня, даже в первые дни нашего брака.

Сердце больно сжалось, но я не позволила себе выдать ни единой эмоции.

Он обошел меня, словно я была частью грязи, в которой сидела, и не посчитал нужным даже сделать шаг в сторону. Каблук его сапога врезался в мой подол, и я услышала, как ткань разорвалась.

Служанка, кажется, даже улыбнулась краешком губ, как будто наслаждалась этой унизительной сценой.

Маруся из кареты смотрела на него так, будто только она существовала для него в этом мире.

А он? Он тоже не мог отвести от нее глаз. Его слова, его жесты, даже легкий наклон головы — все в нем кричало о том, что он желал быть с ней.

— Езжай в замок, — произнес он, чуть склонив голову. — Я скоро приду. Разберусь только с... женой.

Последнее слово он выплюнул, как будто оно было оскорблением, как будто я была пятном на его жизни, которое он хотел стереть.

Его взгляд скользнул ко мне, и я встретила его глазами, изогнув губы в кривую усмешку. Я не собиралась показывать слабость.

Пусть думает, что я тоже смеюсь над этой ситуацией.

Маруся в карете кивнула, едва заметно, и всадник щелкнул поводьями. Колеса кареты закрутились, унося ее прочь.

Вместе с ней уехала и служанка, которая, наконец, убрала свою ногу с моего подола, словно перед уходом решила проявить милость.

Всеволод провел их долгим и напряженным взглядом. Он скрестил руки на груди, показывая мне волевой подбородок и мощную шею с нервно дергающимся кадыком. Ох, что за мужчина.

— Долго лежать будешь? Поднимайся, — кинул князь, переступив через меня.

Что за мужчина, говорила я? Падла он. А не мужчина!

Я аж захлебнулась от возмущения. Ты посмотри на него. Переступает он. Еще и сапогами своими сверкает. Надо было дать Любке продырявить тебе обувь. Сейчас бы ходил дыркой сверкал.

Да, курицу я решила Любой назвать. Почему бы и нет? Славная же!

— А руку ты жене подать не хочешь? — с вызовом произнесла я, вытягивая ладонь.

Всеволод обернулся. Полностью проигнорировал вытянутую руку. Красноречиво прошелся по вымазанной одежде, в которую я все еще была одета. По его вине, вообще-то! И…

— Нет, — нахмурившись, бросил он. Еще и скривился напоследок, чтобы я точно понимала причины его отказа.

Ах ты, говнюк!

А я еще хвалить его начала. Рано обрадовалась, что мужик мозгов набрался, пока бежал за женой по коридорам. Тьфу ты.

Иди ежиков паси, павлин местный!

— Что ты сказала? — Всеволод обернулся, сузив глаза. — Каких еще ежиков?

Я поморщилась. Ну, твою ж… дивизию.

Черт. Дело было дрянь. Я лихорадочно забегала глазами по территории, где мы были, пытаясь придумать хоть что-то под зверским взглядом князя.

— Ты забыла свое место, девка? — прошипел Всеволод, надвигаясь на меня. Зыркнул по сторонам, найдя какой-то странный, изогнутый предмет.

Что еще за палку он взял?

Стало по-настоящему страшно. У меня встали дыбом волосы на голове. Не хватало еще, чтобы он применил палку-ковырялку, которую все еще придерживал в руках.

— Ничего, раз забыла, то я напом…

— ВАШЕ СИЯТЕЛЬСТВО!

Пылкую речь князя прервали. Прискорбно, но плакать из-за этого я, конечно, не буду. Ибо этот рослый мужик и правда вызывал страх своей маниакальной жестокостью. Любка даже голову в перья запрятала. Запугал девочку мою.

Да я и сама, кажется, поседела.

Или почернела, учитывая количество грязи, в которой я валялась. Даже в свои лучшие годы жизни я не испытывала такого унижения. Валяться в грязи с порванным платьем и не иметь возможности встать благодаря князюшке.

— В-ваше Сиятельство, — впопыхах выпалила Лана. Моя служанка, которая, видимо, потеряла меня из виду, когда я убегала с курицей.

Румяная мордашка покрылась испариной. Торопилась, бедная. Совсем ирод патлатый загнал девочек простых. Лучше б занялся воспитанием бояр.

— О, помилуй Перун, вы нашлися! — радостно хлопнула в ладони она, а после, заметив закипающего князя, замерла.

И упала в ноги.

— Смилуйтесь, князь-батюшка! Не доглядела счастячко ваше!

Всеволод мигом потерял всякое любопытство к моей персоне и развернулся всем корпусом к девушке. Слава тапкам! Тяжко было бы изворачиваться и выдумывать причины, почему павлину ежиков пасти полезно.

— Так это ты личная служка княгини? Почему не привела ее ко мне, как полагалось?

Всеволод окинул ее изучающим взглядом и ударил палкой по раскрытой ладони. Мы со служкой заворожено вздрогнули.

— Убейте меня, князь-батюшка! — сразу кинулась она в истерику.

О, а мы с ней поладим. Я и тогда при разговоре поняла, что она не пальцем деланная, а сейчас – тем более. Сразу видно – девочка не промах, а такие нам всегда пригодятся.

Княже что-то серьезно задумался о предложении служки. С дуба рухнул? Лучше б разобрался с Настасьей. Да и с мамкой ее… да и папку б не повредило… тоже мне… сборище сбоя эволюции. А может и прогресс – говорящие одноклеточные.

Глава 7. Курица меня укусила!

Ужин?! Я возмущенно открыла рот, чтобы сказать пару ласковых князю, но решила попридержать словарный запас для более удобного случая. Сейчас спасать Любку надо.

А то служка, глядите, уже культяпки свои тянула. Я увернулась от нее и прошла мимо Всеволода. Развернулась, дерзко вздернула подбородок и погладила курицу.

— Приготовь себе какой-то другой ужин, — любезно посоветовала я. — Служка, отведи меня в покои, где я приму ванну и смогу переодеться, чтобы предстать перед князем, как должно.

Служанка уже не знала, что и делать. Металась испуганным взглядом от меня к Всеволоду и ожидала команды.

— Вот, как ты заговорила, сбежать надумала? А была такой молчаливой. Да какая муха тебя…

— Курица меня укусила, ты хотел сказать? — резко я перебила князя. — Вот эта.

И шевельнула уже задремавшей Любой. Господи, бедная птичка. Жила себе в курятнике и никого не трогала, пока чей-то больной мозг не придумал приложить по голове чем-то тяжелым и отправить в курятник.

— Ну, так что? Можно мне уже хоть куда-нибудь пойти?

Недоверие лишь не секунду промелькнуло в глазах князя, но быстро сменилось равнодушием. И чего он так беспокоился? Ну, сбегу и сбегу. Всеволоду от этого не должно быть ни жарко, ни холодно.

Что-то явно было не так.

— Лана, будьте так любезны. Отведи мою княгиню в купальню.

Князь развернулся в противоположную сторону и пошел обратно в свое поместье. Хух, выторговала себе наконец-то место приличнее курятника. Служка послушно кивнула и пошла вперед.

Я тоже кое-как встала с грязи и потопала за ней. С княгинями тут обращались, мягко говоря, не очень. Зато Лана пока что не задавала лишних вопросов.

Она была, как в воду опущенная, грустная и испуганная. Иногда кидала на меня вопросительные и загадочные взгляды.

Не удивительно.

Уверена, при виде меня, у всех возникла бы тьма вопросов. Княгиня шествовала по дворцу в сарафане и рубашке (вряд ли это парадное одеяние местных вельмож, учитывая то, как были одеты все остальные), измазанная и плохо пахнущая. В оперении, на минуточку.

Ну, а про курицу я вообще молчу.

Коридор сменился лестницей, ведущей куда-то вниз. На улицу!

Я с любопытством ребенка разглядывала каменные коридоры и арки, из которых были видны сады с фонтанами. Обалдеть! Не-е-ет. Это точно не Киевская Русь. Слишком роскошно.

Елки зеленые. Куда ж это меня занесло…

Когда мы прошли коридор и поднялись по лестнице на второй этаж, служка развернулась ко мне.

— Заходите, княгиня Варвара. Я сию минуту наберу вам ванну и помогу ее принять.

Я кивнула. Уже мысленно представляя, как буду нежиться в теплой водице.

Купальня была обширной. В ней находилось множество ван, каждая из которых была ограждена ширмой. Также был и большой бассейн. Видимо, это какая-то общая зона для принятия водных процедур. Странно, разве княгине было по статусу мыться в общей купальне?

Не то, чтобы я нос воротила. Никак нет. Диву просто даюсь, какую репутацию имела Варвара.

Большие окна были занавешены увесистыми шторами. Около них стояли продолговатые, узкие столы, на которые любезно расположили едва ли знакомые растения.

Н-да, с местной флорой следовало ознакомиться поближе. Раз уж сбегать собралась, то нужно пораскинуть мозгами, в каких условиях дальше выживать.

Любка заинтересованно кокнула. Понимаю, родная. И самой кокнуть охота, да надобно статус поднимать, чтоб не вздумали более окунать в грязь лицом. Пока помоемся, как дано.

— Ваше Сиятельство, а… курица с вами нежиться будет, али мне ее…

— Со мной, — с нажимом сказала я.

А то надумает еще на кухню отнести и подать ужин. Лана дама умная, но и князя может послушаться. Все-таки, у него авторитет. Мало того, что мужчина, так еще такой важный, как стадо гусей на прогулке.

— Тады изволю наполнить ванну, — служка поклонилась и направилась к одной из ширм.

Я пошла следом за ней, от чего она опасливо покосилась и громко сглотнула. Вроде и доверенное лицо Варвары. Моя личная служанка. А шарахалась, будто призрака увидела.

— Ты меня что ли боишься? — не поверив, спросила я.

— Будет вам, Ваше Сиятельство! Н-нет, к-конечно, — заикаясь, ответила она.

И глазки в пол опустила. Боялась. Ума не приложу, каких дел наворотила тут Варвара, но поднимать ее репутацию – гиблое дело. Жизни ж не хватит!

Я тяжело вздохнула, не зная, как подступиться к служке. Девочка она хорошая, да и уши свои во дворце пригодились бы. Ладно, сначала водные процедуры – после наполеоновские планы.

— Спасибо, Лана, можешь идти.

Лана подняла на меня перепуганный взгляд и упала на колени.

— Помилуйте, княжна! Не гоните прочь!

Я от испуга схватилась за сердце.

— Да кто ж тебя гонит-то. Пережди за дверью, пока я обмоюсь. Не сидеть же тебе здесь…

— Я буду! — в слезах взмолилась она. — Все силушки приложу! Смилуйтесь надо мной! Не губите жизнюшку свою!

— Да кто ж губить-то ее будет. Помоюсь и выйду, чего это ты надумала?

Лана шмыгнула и заревела на весь голос.

— У прошлый раз оставила вас… а как вернулась… не дышали! Под водою лежали…

Глава 8. О том, как попасть в тюрьму

О-о-о. Дело пахло жареным. Видать, совсем добили девочку, раз она решила пойти на крайние меры. Надо бы разузнать, чем довели.

— Ну-ну, будет тебе сырость разводить, — я склонилась над Ланой и погладила ее по спине. — Прекращай на полу валяться, а то застудишься еще.

Лана коротко кивнула, вытирая слезы.

— Не гоните?

— Не гоню, не гоню… давай помогай, коли надо.

— Н-но… — служка принялась было уже придумывать аргументы, но тут же радостно засияла. — Сию секунду!

— Ну, чего стоим и глазками хлопаем? Рассказывай, чего уж тут делать надо.

— Ой, для начала вам бы снять… одеяния ваши прелестные… не в одежде ж скакать.

Я устало закатила глаза. Ее фиг переспоришь. Но она определенно была права.

Поэтому мы со служкой подошли ближе к ванной. Она была деревянной и напоминала, скорее, небольшой бассейн, чем то, к чему я привыкла в своем мире. Я поставила Любку на пол, чтобы Лана помогла мне снять грязную одежду.

Лана сразу же принялась торопливо снимать с меня одежды.

— Тока от не губите себя…

Да куда там. Я и не собиралась заниматься этим. Здесь столько всего происходило, что я не успела следить за событиями. Странная семейка, которая подтерла Варваре память. Князь со своими причудами и небольшим (или большим) гаремом из любовниц. Фиг протолкнешься!

Еще и прибить, небось, захотят. Варвара ж каким-то макаром им всем мешала. Не просто так выплясывали все эти танцы с бубном.

— Княгиня? — испугано обратилась ко мне служка.

Я сглотнула. Надо держать себя в руках… может, это все шоу какое-то и никто меня в итоге не кокнет?

— Ась?

— Не губите себя, княжна, — зашептала Лана, прикручивая воду, — бач, какая вы красавица.

Я даже уже отрицать не стала. Девушка, смотревшая на меня в зеркало, там в комнате, не имела ничего общего со мной из прошлой жизни.

Там я – жгучая брюнетка с большой грудью и широкими бедрами. Потом и кровью создавала собственную фигуру. А возраст-то! Мне тридцать годков стукнуло…

А Варвара тростиночка. Худенькая, миловидная, прямо рыжий ангел с небес. Еще и молоденькая совсем. Молоко на губах еще не обсохло даже! Не удивительно, что с ней здесь обходились как попало.

— Ну и что, что княже гулящий попался… таких мужиков у нас полно.

Знала бы ты, как мне глубоко и с высокой колокольни плевать, с кем князь гулял. Лишь бы ручки свои загребущие на меня не распространял. А то без культяпок останется.

— А вот княгинь мало. Вы, вообще-то, единственная.

Единственная? Странно. От чего ж князья не поспешали связывать себя узами брака. Али девушек мало? Надо бы разузнать, что за мир у них такой.

Ладно уж, придется слегка смириться с их устоями.

— Ань, поможешь? — я неуклюже принялась распутывать волосы. Пора бы уже было воспользоваться мирскими благами.

— Ужо! Ну-к, давайте… — она умело принялась смазывать мои волосы всякими пахучими средствами.

Господи, на какие страдания раньше шли девушки… и все ради красоты, мать ее!

— А от чего княгиня всего одна-то?

— Ой, чай не моего ума дело, княгиня. Мы, девки простые, есть работа – славно. Нема – худо.

И то верно. Чего себе голову лишним забивать.

— Тады, давай приводить меня в порядок, чего уж молчать.

Аня со знанием кивнула. Хух, вроде бы пронесло. Тут главное не спалиться, чтобы не вызывать подозрений и лишних вопросов. Все-таки, Варвара была темной лошадкой. Вела себя странно (иначе, чего ее за идиотку принимают?), сгубить жизнь собственную хотела, да еще и замуж за дебила вышла.

Последнее было совсем уж грустным фактом.

Когда с одеждой было покончено, также, как и с волосами, то Лана спешно взяла черпак и добавила горячей воды с кастрюльки, которая стояла рядом с ванной и начала спрашивать:

— Вам чего налить… малинки иль клубнички?

Я глубоко задумалась, рассматривая два предложенных флакона. Как славно, что тут придумали ароматы для женских тел. И помыться можно, и пахнуть славно.

— А есть чего свежего?

— Мяты? — недолго думая, ответила служка.

— А давай.

— Тока она не здеся… сейчас прибегу, никуда не уходите. И не топитесь!

Не, ну а что? Могу себе позволить!

— И не топитесь! — напоследок бросила Лана и выбежала из ванной.

Ну, скажем, топиться мне не хотелось. А вот окунуться сам бог велел!

И опустилась в воду аж до самого подбородка. Ой, как хорошо. Вытянула ноги для полного расслабления и голову положила на бортик. Сейчас бы вздремнуть часок-другой… глаза сами по себе закрылись.

Но мой покой длился недолго.

Внезапно снаружи раздались торопливые шаги. Громкие. Тяжелые. Вряд ли это Лана возвращалась с ароматной мятой.

Я не успела даже удивиться, как в воздухе разнесся громогласный голос:

— Княгиня Варвара, вы арестованы!

От неожиданности я резко распахнула глаза и инстинктивно прикрылась руками, хотя вода и так скрывала все, что не должно было быть увидено. Несколько мужчин выглядывали из-за ширмы, будто сговорились заглянуть в женскую купальню.

Ля! Что они тут делали?! И главное — за какие-такие заслуги меня вздумали арестовать?

— Выйдете... сейчас же, — заговорила я тонким голосом, медленно погружаясь в воду.

— Мы не смеем! — поспешно ответил один из них, но не убрал взгляда.

В смысле не смеете?! Уж извольте!

— Это приказ самого князя! Покиньте помещение вместе с нами!

Ля, что за наглые мужланы!

— Да я без одежды! Кто, к лешему, производит аресты, когда девушка моется?!

Но дружинники даже не шелохнулись, только упрямо сжали губы.

— Приказ, княгиня Варвара. Выходите из ванны, иначе мы будем вынуждены…

А затем его глаза округлились.

— В-вы что делаете?! — вдруг запнулся тот, что стоял ближе всех.

А я делала то, что была обязана сделать в такой ситуации.

Схватила первый попавшийся флакон и, не задумываясь, замахнулась на говорившего!

Глава 9. Я очень злая карманная собачка!

Я шустро натянула полотенце, пока те идиоты стояли за ширмой. Еще не хватало голышом бегать среди мужчин. Особенно таких невежественных!

Резко, едва не перевернув воду, я рванулась к краю ванны, но крепкие руки схватили меня за плечи. Плевать, что я была мокрой, плевать, что скользила — они сжимали меня, как капкан!

— Да пустите, варвары! — заорала я, пытаясь отбиваться, но их было много, а я… ну, не в лучшей боевой форме.

Один ухитрился ухватить меня за запястье, другой — за плечо, третий вообще попытался завернуть меня в простыню, чтобы утащить из воды без лишних проблем.

Да чтоб вас всех!!!

Изо всех сил вывернулась и со всей злости наступила на ногу тому, кто держал меня крепче всех. Он взвыл, но хватку не ослабил.

— Вы что, бессмертные?! — рявкнула я, дергаясь в их хватке, но силы уже не хватало.

— Княгиня, сопротивление бесполезно, — пробубнил тот, кого я ударила флаконом.

Они вынесли меня из ванны и не слишком аккуратно завернули в ткань, сжимая так, что я едва могла пошевелиться. Вода капала с меня прямо на пол, но им было все равно.

В дверях стояла Лана. С раскрытым ртом. В руках она сжимала ту самую несчастную мяту, за которой бегала.

— Княгиня! — выдохнула она.

Я только мрачно посмотрела на нее из-под мокрых волос.

Отлично. Просто идеально.

Меня арестовали прямо в ванне. Лучше и быть не может! Просто красота! Ни помыться спокойно, ни сбежать, и побыть в гордом одиночестве, чтобы привести мозги в благословенный порядок.

Меня тащили.

Тащили нагло, грубо, беспардонно – прямо по коридорам этого проклятого поместья/дворца/здания, который теперь, видимо, был моим домом. Впереди шагали стражники, а позади, едва не сбивая ногти о каменный пол, бежала Лана.

— Как же так! Это же княгиня! Не смейте ее так волочь! — ее голос звучал визгливо и отчаянно, будто она до последнего надеялась, что эти дуболомы проявят хоть каплю уважения.

Как бы не так.

Один из стражников резко развернулся к ней, блеснул злым прищуром и процедил:

— Будешь много орать — вырву язык.

Вот так вот. Ни «простите», ни «помолчи». Просто угроза.

Я тихо выдохнула, крепче сжимая зубы. Запомнила я тебя, бородатый уродец. Найду момент — сама тебе пару зубов выбью, чтоб неповадно было так обращаться с теми, кто мне верен.

Но сейчас у меня были другие проблемы.

Меня волокли по коридорам, и чем дальше мы шли, тем больше народу нас замечало.

Слуги, бояре (или кто они тут такие? Разодетые богатеи с надменными лицами), торговцы, какие-то вельможи — все останавливались, переглядывались, перешептывались.

Кое-кто из них даже пальцем тыкал в мою сторону, указывая на неподобающий вид.

Ага, конечно! Вот я прям сама выбрала гулять по дворцу завернутая в мокрую ткань!

— Как же так… княгиню вот так волокут…

— Да бесполезная она, небось… даже наследника породить на свет не способная.

— Али в этом дело? Мож нарушила что-то? Или просто в немилость впала?

— Давно пора, слишком дерзкая!

Чудесно. Теперь я еще и местная сенсация. Или это уже было до моих приключений?

Все закончилось, когда меня доволокли до огромного зала с высоким потолком и массивными колоннами.

Там, в самом центре, восседал он.

Князь Всеволод.

Мой муж. Чтоб ему в жопу клюнул жареный петух.

Меня бросили перед ним, как мешок с мусором.

Я зашипела от боли, потому что нежная кожа ободралась о каменный пол, но даже скривиться не успела, как раздался его голос :

— Как ты посмела задержаться, если я велел тебе прийти немедленно?

О-о-о, ну началось!

Я подняла голову, посмотрела на него. И в ответ развела руками, указывая на свой наряд, точнее — его отсутствие. По-моему, тут и белочке с маразмом все понятно.

— Я хотела прийти… в более надлежащем виде. Как я уж говорила раннее.

Он мрачно сузил глаза.

— Ты должна почитать мужа! Слушаться каждого моего слова! И бежать, как только я тебя позвал!

Я едва не расхохоталась.

Не, ну он вообще берега попутал? Кем он себя возомнил вообще, раз такие требования выдвигал?! Мне, женщине, из современного мира, так и без того сложно встать в такие варварские условия.

— Я что, карманная собачка? — раздраженно буркнула я. Хотя, я уже была близка к тому, чтобы стать очень злой карманной собачкой. Не клади палец – откушу.

Видимо, не стоило этого говорить.

Всеволод взревел, как раненый зверь:

— Молчать!

Я вздрогнула от его тона. Не от страха, а скорее от резкости.

В зале повисла тишина.

Я почувствовала, как тело покрывается мурашками – то ли от холода, то ли от его взгляда. Жесткого, темного, угрожающего. Наверное, если бы тут не было свидетелей, то он бы без проблем раздавил меня.

— Ты знаешь, за что тебя арестовали? — лениво спросил он, словно ему даже неинтересно, что я скажу.

Я моргнула, чувствуя себя полной дурой. Провалиться бы сквозь землю сейчас. Господи, чем я заслужила это вопиющие унижение?!

— Я жду твоего ответа.

Всеволод заскрипел зубами, показывая, что его терпение не бесконечно. Мое, вообще-то, тоже! Но я ж отчего-то молчала и показывала покорность, как он хотел.

И тут меня пробило.

— Так ты уж уточняй, князь. То ли мне молчать, то ли говорить. Сам же велел рот закрыть.

Ой-ой-ой.

Это было не самое лучшее, что можно было сказать в этой ситуации.

Гробовая тишина стала еще громче. Понятия не имею, как это стало возможным, но стало!

Я даже успела заметить, как один из бояр прикрыл рот, будто не знал, смеяться ему или ужасаться.

А у Всеволода дернулась щека. И глаз. Бедняга, совсем нервную систему поломала ему.

Он медленно встал со своего трона и выплюнул сквозь зубы:

— Ты дерзить вздумала? Деревенская девчонка. Да я тебя из-под забора забрал…

Опа.

Значит, вот оно что?

Я щурюсь ,чувствуя, как в груди закипает ярость.

Глава 10. Фтоять! Не дфигаться! Лаботает мыф!

ЧТО?!

— Не трогайте меня, варвары! — заорала я, когда дружинники снова схватили меня за руки.

Но меня уже не слушали.

Меня тащили прочь, а я разрывалась от бешенства.

Ну погоди, князь Всеволод.

Ты за это заплатишь. Заплатишь сразу, как только я найду выход. И найду сковородку, чтобы приложить тебе по голове.

Долго ли, коротко ли, но дотащили они меня-таки до темницы.

Я шла сама, но дружинники вели меня, словно скотину на убой, не давая ни шага ступить в сторону. Каменные стены становились все темнее, воздух тяжелее, пахло сыростью и каким-то непонятным смрадом.

Чудесное местечко. Самое то для отпуска, который я планировала, когда была еще в своем мире.

Как только мы дошли до камеры, один из стражников поморщился и фыркнул:

— Фу, вроде мылась, а так воняешь.

Я вскинула бровь.

— Она с курами спит. Точно не ромашками пахнуть будет, — протянул второй, лениво переглядываясь с первым.

Ля, врали и не краснели!

Я даже рот приоткрыла от такой наглости. Куры, значит?! Вообще-то, меня туда по чистой приходи девичьей скинули.

— Да вы от своей вони уже мое благоухание не чуете! — задиристо отрезала я и гордо шагнула в камеру, которую для меня так любезно открыли.

Но едва я переступила порог, как за спиной раздался разъяренный рык:

— Ах ты, курва такая!

Опа.

Резкий поворот, и я увидела, как один из воеватых мужланов занес руку, явно намереваясь врезать мне по лицу.

Вот уж нет!

Но прежде, чем он успел довести свое грязное дело до конца, его дернули за плечо.

— Эй-эй, угомонися! Потом князь нам яйца оторвет за свою женушку, — остановил его другой стражник, отодвигая разъяренного дуболома.

Тот еще пыхтел, но опустил кулак.

— И то верно. Нечего о всякую деревенскую челядь руки марать, — согласился он, кидая на меня пренебрежительный взгляд.

Ой ли.

Нашли тут хлопцы рукастые.

Вот дай бы им по шее сковородкой, сразу бы поняли, кто тут главный в деревне. А точнее — в княжестве.

Но, как говорится, не время, не место.

Хотя... Надо бы узнать хоть что-то, пока меня не заперли тут насовсем.

Где я вообще?

И какой сейчас век на дворе?

Но расспрашивать этих дуболомов было бессмысленно.

— И курицу свою вонючую забери, — недовольно бросил мне дружинник, кинув орущую Любу прямо в руки. И откуда он ее достал вообще?!

Испугалась, бедненькая. Вся дрожит и жмется ко мне. Вот ироды проклятые! Запугали девочку мою. Она еще сама в купальне сидела, дожидалась, когда мы с Ланой придем.

Они, видимо, посчитали свой долг выполненным, потому что, бросив на меня напоследок парочку косых взглядов, захлопнули решетку и ушли.

Я вздохнула и огляделась.

Темница была небольшая, каменная, с единственным узким окном под самым потолком, откуда едва пробивался свет.

Но, как оказалось, я тут была не одна. Ну, не считая Любки.

В камерах по соседству сидели другие лиходеи, но никто ко мне не обращался.

Да и глазами пересечься не могли, потому что каждая камера была ограждена стенами, а решетки стояли только со стороны выхода.

Вот так вот.

Значит, разговорчивых соседей у меня не намечается. Я тяжело вздохнула, закуталась плотнее в полотенце и простыню. Так себе наряд для посиделок в тюрьме, но выбирать мне никто не дал.

Скривившись, присела на сено, подтянула колени к груди и прикрыла глаза. Любка прилегла рядышком. Засунула голову под крыло.

И вот тут накатило.

Стало очень грустно.

Как сбежать отсюда? Мысли путались и тревожными лошадьми бегали в голове. Долго мучить я себя не могла, поэтому задремала.

— Эй, дефка…

Кто-то настойчиво ткнул меня в щеку. Я замычала в отрицании, отвернувшись. Закалупали, даже во сне сна не дают отдохнуть!

— Аллье-е-е-е, уфафаемая! — заорали прямо в ухо.

Я резко открыла глаза и подскочила. Рядом с моим лицом стояла летучая мышь. Разодетая в галстук и сапожки, а на носу были микроскопические очки.

— Уфелен, тебе интерефна уфнать, фто прафиходит? — заговорила она странной речью. — Меня фасут Ма…

— А-А-А! Мышь! — заорала я, хватая в руки жменю соломы и поспешно прихлопнула неопознанный летающий объект.

— МЫФ??? Где м…

Послышался крик и глухой удар о пол.

Курица с ором отбежала в другой конец тюрьмы, к выходу.

Упс. Сказала ж, что доведу Любку до белого колена.

И где там мышка? Ой, мама. Надеюсь, не сильно огрела бедолагу.

Что-то я разогналась со скоропостижным наказанием для тех, кто заставал приличных дам в тюрьме… а приличные дамы точно в тюряге сидели?!

Я поправила простынь с полотенцем и сглотнула.

— Люб, доложи обстановку, — скомандовала я верной подруге.

Та с рвением настоящего воина подбежала и заглянула за край соломы. Ну, моя ж умничка. Зря ее на ужин пустить хотели. Такой же экземпляр!

— Эй, мышка, ты еще там? — я осторожно посмотрела туда, куда и Люба.

На полу были кусочки сена. Чьи-то плевки. Фу, какая мерзость. И никакой мыши. Во чудо! Может, я сошла с ума и мне все привиделось?

— Че смотриф? — прозвучало у самого уха.

Я заорала и смахнула рукой незваного гостя. В этот раз мышь поспешно улетела, с осуждением посмотрев на меня.

— Фто ты такая дефкая, как пуля рефкая, — обиженно засопела черная малявка.

Глава 11. Рецепт: как попасть в другой мир

Ля, как пить дать. Точно летучая мышь. Милая такая… с маленькими глазками-кнопочками. Еще и в таком костюмчике глуповатом. Присела на краю моей, скажем так, кровати. Лежбища. Как еще назвать это недоразумение? И дружелюбно улыбнулась.

А я сощурилась.

И осторожно двинулась к палке, которая сиротливо валялась около кровати. Вот дотянуться немножко и будет незамысловатое оружие. Авось пригодится…

— Фтоять! Не дфигаться!

— А то что? — с вызовом спросила я, готовясь к настоящей схватке с крохоткой летучей мышью.

— А то нифиго не уфнаеф! — вздернув тоненький носик, произнесла мышь.

«Ничего не узнаешь» меня не устраивало, поэтому я с опаской покосилась на неожиданного гостя.

— И не фтыдно молодефе нападать на беффафитную мыф? — укоризненно поинтересовалась она.

Стыдно стало. И даже очень. Курицу, значит, Лерка, ты стремилась защитить, а вот летучую мышь подвергла насилию.

Несправедливо получается. Угусь.

— То-то фе!

— И зачем ты прилетела? Была против того, чтобы потная курица спала в курятнике, поскольку место мышиное занимала?

Местный житель протестовал против незваных гостей, так сказать.

— Фто-о-о? Страфные фсе-таки фы фуфества люди. И, фапсе-то, я муфина.

Мужчина? Я с подозрением уставилось на худощавое тело местного, выходит, извращенца. Да уж, расшифровать его речь целое искусство.

— Мафистофусклафисский, к вафым услугам.

Мафи че? Кажется, я сломала язык и мозг, пытаясь запомнить его имя. Ладно, буду звать его Маффин.

— Тогда, какого старого бабушкиного…

— Не троф бабуфку! — махнул лапкой он. — Грефница, тьфу! Фапсе-то, меня напрафил сюда бог.

Бог русского языка…

Выходит, посланник божий – это летучая мышь? Как-то слабоват кадровый набор на небесах. Тяжко им там приходится… или платят столько, что только на мышь и хватило.

Смотрели «Как женить холостяка», где снимался Киану Ривз? Вот там бюджета только на него и хватило. Так и здесь… у меня…

— И я плифол, фтобы сообфить тебе фазную новость!

Лучше бы он облегчил мне задачу и не загадывал речевые кроссворды.

— А что у тебя с речью? — осторожно поинтересовалась я.

Как-то не хотелось обидеть посланника божьего, а то еще донесет свыше, что я не достойна помощи. И спать мне в погребе до конца дней своих.

— А фто не так с моей рефью? — с угрозой спросила мышь, сместив очки на кончик носа.

Ладно. Хрен с ним. Зато мозги разомну.

— Н-ничего, продолжай… — не стала я сыпать соль на рану Маффину.

— Стланные людифки… — покачала головой мышь и достала из воздуха блокнот.

С внимательным выражением лица, Маффин перелистнул страницу, смочив указательный палец слюной.

— Фы с Варварой поменялиф телами, — начал говорить он. Странно, что имя произнес нормально. Видать, сбой в матрице.

— А можно это как-то обратно вернуть? А? Мне как-то и в моем теле жилось отлично.

— Баюф, это нефазмофна. Тебя убили в своем мире.

— Умерла? — осипшим голосом переспросила. — Как это умерла?

Комок тошноты подкатил к горлу, сжав его тугим спазмом. Глаза начало жечь, а в уголках наворачивались слезы.

Это просто невозможно. Хотите сказать, что жизнь тридцатилетней Валерии оборвалась и не подлежала восстановлению?! Стоп-стоп, это просто невозможно. Куда тогда подевалась Варя?

— Разве Варвара не заняла место в моем теле? — толика надежды все еще теплилась в сердце. Должен же быть какой-то выход!

— Ни ф коем слуфае! — заверил меня Маффин, ударив себе микроскопическим кулачком в грудь. — На фто твоему хахалю такое накафание… Хотя, я бы пофмотлел на это шоу.

— На какое еще шоу? Что с моим мужем-то дальше? Мы жили столько лет душа в душу, должно быть он горевал! Ой, как горевал. А как же Пушок? Мой милый маленький лысый котик?!

Когда мы с мужем только начали встречаться, то я узнала, что у него аллергия на шерсть. Поэтому мы купили сфинкса. И ему радость, и мне счастье.

— А ты ничего не помниф? — удивленно почесал затылок посланник.

Я на минутку задумалась. Нет, я помнила, как пришла домой и сготовила ужин. Даже пригубила вина с бокала, чтобы слегка расслабиться перед приходом мужа. А дальше… пустота.

— Н-нет.

— Фтоф, видимо Гавфиил перефталался, когда тебе память стифал… — злостно пробормотал Маффин, озадачившись.

Ну, про этого деда я уже знала. Редкостная падла. Мало того, что доченьку родную вместе с мамашей подкладывал под князя, так еще и из Варвары делал полную дуру.

Была б моя воля – я б ему из бороды повыдирала волосы. И обязательно бы разломила пополам, чтоб загадать желание.

Трах-тибидох-тибидох, как говорилось!

— И что же мне делать с браком…

— Фабудь, — пожал плечами Маффин. — Муж тебя уже фабыл.

— Как забыл?! — удивленно захлопала я ресницами, а в сердце больно кольнула.

То есть, я тут даже в другом измерении про него вспомнила и даже в совершенно другом теле, еще и с новым мужем, а он и забыл про меня?!

— Конефна, уже как года два фабыл, — печально вздохнул он.

— Это как? — не поняла я, начиная закипать от злости.

— Ну, помниф, ты наняла убофщицу, чтобы фа домом она следила. Твой муж подафок оценил. Та Фетка фяла и…

Я хлопнула ресницами. Маффин говорил про Свету, которую я взяла на работу горничной, чтобы та следила за порядком. Я-то видела, что она пару раз глазки строила мужу, но… ах, она крашенная…

— Фот она — оп и подлила тебе яд лыбы Фугу. Ты упала и умерла. Так и достафся фесь дом, Пуфок и муж какой-то бабе.

Визуалы Маффина

Вот такой у нас Мыф!

Глава 12. Какой же фамильяр из Любки?!

Вот тварина последняя. Я, значит, приняла ее в дом. Приютила бедняжку с детьми, которая бежала от мужика-тирана, а она взяла и грохнула меня. Просто потрясающе! И как теперь верить людям?

Ну, погодите, приду к вами в обличии призрака и буду до конца дней преследовать, пока не доведу до сердечного приступа! Или того хуже… Любку пошлю. Пусть с выпученными глазами каждую ночь сидит напротив кровати…

Кстати, о вере в божьих тварей.

— А почему Гавриил мне память стирал, напомни-ка? — щелкнула я пальцами, совершенно упустив важную деталь.

Маффин подмигнул тонкими бровями. Офигеть, даже у летучей мыши были брови…

— А это ты должна фпомнить фама!

Я надулась.

— Ну, что ты за посланник такой, что помощи никакой не даешь простым смертным?

Маффин обиженно засопел:

— Как это не даю? Фот, пожалуйфта, фамильяра тебе выбфал, — он крошечной лапкой указал на Любу.

Я захлопала глазами. Она тоже. Искра. Буря. Безумие.

— Любка мой фамильяр?!

— Канефна. Ты могла фыблать любого, но фзяла Любку. Фиг поймешь эту женфкую логику…

— Ты женскую логику мне не приписывай, — с угрозой махнула я указательным пальцем. — И вообще, что это за фамильяр такой?

— А фо, не нравится? Ну да… фыбрала ты себе, канефна… ни лыба, ни мяфо.

Вполне себе мясо, вообще-то. Любка с укором посмотрела на меня, прищурив глазки. Ой-ей, еще не хватало среди ночи проснуться с выколотым оком.

— Бог с тобой, Маффин, — отмахнулась я. — Ты про Любку мне такого не говори, а то на костре зажарю.

Я с угрозой двинулась на него. А он в знак капитуляции поднял лапки и даже блокнот уронил. То-то же. Нечего нас с Любой лбами сталкивать.

— А я фо? А я ничего, — посланник перекрестился на всякий случай.

На бога надейся, а сам не плошай!

— Ладно, отдам это на усмотрение Любке. Если вымолишь у нее прощения – пускай. А коли нет, то…

И я показала не очень приличный жест рукой. От чего Маффин даже как-то приуныл. Хотя, он скорее расстроился, что будет вынужден общаться с прозорливой курицей. От ее очей уж ни один комар не укроется.

— Так, кто такой фамильяр вообще? — уже нервно начала я. Закидали новыми словами, а ты возьми и разберись без словарика.

— А, точна, — Маффин стукнул себя по лбу, — ты ф попаданка!

Попа че? Это новое слово, которое измеряло глубину жопы, в которой я оказалась? В таком случае они были правы. Дно уже было пробито.

— Смотфи, — начал медленно говорить он, поправив очки, — фамильяры помогают попаданкам в разных жизненных ситуациях. Магией, словесно или делом. Мало того, что у тебя буду я, так еще и Люба.

О, у него даже речь нормальной стала. Или он включил местную Википедию?

Да и славно, на самом-то деле. Разгадывать его кроссворды та еще задачка. Хорошо хоть, что с телом переместились и мои мозги, а то судя по тому, что наворотила тут Варя, то она бы из этого попаданства б не выбралась.

— Раз уж Люба мой фамильяр, то мы с ней можем общаться?

— Уфум, — кивнул Маффин. — Бефи Любу за лапу, скефим ваши уфы.

Я с недоверием покосилась на мышь. Надеюсь, он ничего не напортачит. Я тяжело вздохнула и подошла к курице. Люба молча протянула лапу и издала странный звук, вроде урчания.

Оу-у-у, она такая милаха.

— Фластью данной мне… мною…

Он, что, женить нас собрался что ли? Ладно уж, всяко лучше, чем с безмозглым князем.

Голову прострелила резкая боль. Я поморщилась. Мама родная, что ж у них за процедуры-то такие! Без мозгов же оставят…

— Оце я накуролесила вдосталь… — прозвучало нервно от Любы, — мало того, что у суп чуть не потрапила, дык еще и терь следи за девицей-красавицей.

Офигеть. Хотите сказать, что я сейчас слышала, как говорила курица? Не, батенька, походу мне надо в комнату с мягкими стенами… это уже попахивало перебором.

— Ну, и шо она беньки вылупила на меня? Кабы к бабке-то не пошла заговоры свои заговаривать, как оця бедолашная девонька Варюша. Ой, досталося же ей…

— Что-что Варя сделала? — испуганно выпучила глаза я, притягивая Любку ближе. — Куда-куда она ходила?! К какой еще бабке и за какими заговорами?

Кажется, курица от такого напора прибалдела. Выпучила глаза и моргнула. Потом резко развернулась к не менее шокированному Маффину.

— Ты шо це, окаянный, не сказав мне, шо слышит все девчушка, а?

Чуть ли не плюясь слюной, заявила Любка.

— Я ф не фнаф! — испуганно пикнул Маффин.

Да я и сама не знала, что понимать резко стала. Читал и читал свои слова посланник, а потом – бац!

— Шо ты не знав, падла?! Дивы, как у нее глазки заблестели, ща ж нам головы пооткручивает! Да к бабке той побежит, что Варвару сгубила…

— Да жива Фаря фаша! Жива! — в сердцах воскликнул Маффин.

А потом, отдышавшись, поморщился:

— Ой… ну фсе, хана мыфу…

И два удивленных взгляда уже были направлены на него. Ну все, допрыгался посланник божий.

— Это что же делалось, люди добрые! — завыла с новой истерикой Люба. — Я же тебя личинкой-то еще знала, лиходей ты проклятый.

Маффин даже ушки к голове прижал. Мама родная, а Любка-то карательница, оказывается. Как бы под ее горячую ру… тьфу ты! Говорю, как бы под ее крыло не попасть.

А то потом ни себя, ни мыфа не соберу.

— Ну, чего ты сразу, Любка… — начала я осторожно, стараясь подбирать слова.

На мою речь курочка отреагировала мгновенно. Хохолок качнулся, а перышки встали дыбом.

Я сглотнула.

Тут дело было ювелирное. Каждая фраза на вес золота. Это вам не лягушка из лужи булькнула.

— Посмотри, какой помощник-то вырос. Ну, тупанул малость с волшебными словами, ничего ж страшного не получилось…

Глава 13. Баба ягодка опять!

— Ой, ну что вы, княгиня… — сразу же раскраснелась служка, потупив взгляд. — Не гожуся я на такие работы…

Ну, я бы сказала, что рановато она начала спину гнуть да при дворе пахать, как собака. Все-таки, работенка не из простых. Особенно потакать княжеским капризам. Тут у любого селезенка от нервов лопнет.

Вон на Любку б только посмотреть. Задала ей пару вопросов, а уже б клювом мне глаз выбила…

И бровью не повела б даже! Вот такая бойкая у меня подруга по несчастью.

— Шо там у тебя за мысли окаянные, га? — недобро прищурилась курочка, завидев мой взгляд.

Уносим ноги. И я сразу же потеряла интерес к Любе, повернувшись к Лане. Надо ж узнать, чего она пришла.

А то удумает еще от окаянных мыслей в святой воде вымочить и кадилом по голове пришлепнуть.

— Ухо принесла я вам всякого заморского и своего покушать, а то у вас небось и маковой соринки не было во рту, — сказала Лана, передавая мне из рукава какой-то потрясающий бутерброд.

Неплохой улов получился. Я благодарно ей кивнула, раздумывая, чего б такого попросить. Мне бы узнать про этот мир непосредственно и у человека начитанного и разумного.

Ну, точнее, у человека, знающего местную культуру. Или у книг…

— Слушай, а библиотека тут у нас имелась?

Лана пожала плечами.

— Имелась, отчего ж ей не иметься.

О, бинго!

— А принеси мне чего почитать… скучно в тюрьме сидеть.

Еще бы мне карандаш и план сего прекрасного места. Меня б тут уже через час не было бы! Выгрызла б себе путь на свободу. А то пороться как-то неправильно.

— Сию минуту, Ваше Сиятельство!

И служка поспешно упорхнула за двери. А вот Маффин что-то активно писал в своем блокноте. Я укусила бутерброд и расплылась от счастья. Наконец-то! Какие-то вкусности подоспели, а то совсем меня уморить голодом решили. Собаки такие, а!

— Увафаемая, — заговорил Маффин, поправив галстук.

И развернул ко мне свои каракули. Я прищурилась. Ну, подчерк у него был не фонтан, но все исправимо. Он же летучая мышь! Ему писать-то зачем сдалось?!

— Ну фто?

Я поморщилась.

— Ну-у-у, для начала неплохо, только непонятно нечего. А буквы очень красивые! — как можно мягче выразилась я, а то отобью еще у человека… ой, тьфу ты, у мыши все желание учиться.

— Фначит, ты не фнаешь мефного яфыка, — печально махнул головой мыф.

А, так проблема во мне?! Ах, вот как…

— Дык, непонятно ж ничего, что ты написал! — вспыхнула я.

— Конефна! Ты мефный яфык не учила! Фот, прочитай, Люба! — он кинул ей свой блокнот.

Курица вздернула бровь. Покачала головой. И печально вздохнула. Господи, тут у них еще и Любка читать умела!

— Ну-с, шо сказать… все очевядно! Он написал, что ты очами своими не бачиш ничерта.

Я хлопнула глазами.

Так-так. Вот и нарисовалась очередная микроскопическая проблема. Это как так вышло, что речь устную я понимала и даже отвечать могла по-умному, а вот читать не дано?

— А шо ты хотела, деревне ото ваше чтение не всралося. Варька была рада, шо мужика отхапала. Нашлися тут ученые попаданки… — недовольно пробурчала Люба.

Ой-ей, ка бы еще по голове не прилетело мне.

— Не боись, не прилетит. А от тебе, балда ты в галстуке, всякое прилететь может… —разошлась не на шутку Люба, обращаясь к Маффину, — неси жопку сюда, будемо учить попаданку нашу уму-разуму.

Мыф прилетел и уселся около Любки. Переступил с лапки на лапку. Что-то меня напрягало его молчание. Особенно учитывая то, на каком вопросе мы остановились.

— Ну кажи, шо воды у рот набрал?

Он поправил очки и сглотнул.

— Фаря фаша ф длугом миле. Ф длугом теле, потому фо тело Валерии не подошло. Мертво оно. И оживлению не подлежит.

В другом мире?! Да сколько же миров в этих мирах…

— И что она там делает?

— Живет и фофращаться не планирует. Так фо тело Фари тебе подарила богиня и дала фозмофнось на вторую жизнь. Новую. Ты мофеф отказаться и умереть или остаться здесь. И начать фсе сначала, как Варвара.

Вот так новости! Я плюхнулась на кровать. Матрас со скрипом подбросил бы меня слегка вверх, если бы это было не сено. Эх, славные и добрые пружины. А как по ним в детстве браво было прыгать до посинения, пока от мамки по шее не прилетало.

Дивное было время.

А сейчас стоял выбор между обретением себя в новом мире и смертью в прошлом.

— Шо ти ще роздумуеш, дитино!

Люба подбежала ко мне и взлетела на кровать, присев рядышком. Погладила крылом по ладони.

— Дивы, куда попала. Неужто в прошлом краше було? А тут у нас и скотинка своя, и огоды имеются.

— И фикаких ГМО! — кивнул Маффин.

Я с грустью улыбнулась. Сложно было расставаться с прошлой жизнью, где я уже и бизнес построила, и замуж вышла, и свою жилплощадь заимела.

А тут – бац. Молодое тело. Снова восемнадцать. Что ж, раз мне дали второй шанс, но я обязана не профукать его. Только вот беспокоил один вопросик.

— А богине это на кой сдалось?

Мыф серьезно задумался, почесав затылок. Да он там дырку себе скоро прочешет.

И правда! Зачем тратить столько сил, чтобы Варвару не просто кокнуть, как она сама того пожелала, а отправить куда-то жить?

При этом богиня запряглась, чтобы меня засунуть в мир беспредела. Чем дальше, тем чудесатее.

— С нами фаими планами богини не делятся, госпофа попаданка, — покачал головой Маффин. — Я фнаю, фто тебе делать дальфе, но…

Глава 14. Один анекдот, который начинался точно также

Про гусеницу решила промолчать. Не кидаться ж на Любку за то, что она биологических нюансов не знала. Ну, перепутала. С кем не бывает? Она же не ученый со степенью! То, что курица обладала какими-то знаниями уже само по себе было ого-го, какое достижение.

— Ты мне оце дело брось, голубушка, — кудакхнула она, — чай не девочка уже перед тобою. И думать забудь, шоб бабку искать. Вдосталь уже хватило на наши головушки несчастные.

И то верно. Даже мою головушку задело. Больно, вообще-то. Хорошо, что хоть не отмудохали до беспамятства. А плохо то, что в тюрьму посадили. Не по-людски это, товарищи.

Только, как разруливать сложившиеся обстоятельство – тот еще геморрой.

— Куда Варвара подевалась, скажите на милость, а?

Мои пернатые и крылатые друзья. Ах, с нас прям анекдот писать можно.

— А нам по чем знать, доця? — втянула голову в плечи Любка. — Слыхали мы, шо ходила нерадивая к бабке. Да не от тока для чего б… ничегошеньки мы не знали. И оце дело вапще не дело было.

Из клюва вылетела еще парочка особо ухищренных проклятий. Я на всякий случай записала. На случай важных переговоров, так сказать. А переговоры, стало быть, станут для меня частым явлением в этом мире.

— Откуда ж тогда наш ученый знает, что Варька жива, — озадачила я Любу новым вопросом.

Она тяжело вздохнула. Да уж, я сейчас была не лучше детей, которые из слезно придуманного родителями ответа, выдавала сразу же абсолютно новый вопрос. Не, ну она как думала? Пользуюсь возможностями фамильяра, пока могу!

— От у него и спрашувай, я тож послухаю на старости лет.

Мышь вздрогнул. Сидел себе, старательно не отсвечивая, бедолага.

— Маффин, — обратилась я, — где Варя? Я б хотела с ней побеседовать ради обмена информацией.

В свой мир вернуться не получится. Умерла ж. А вот носиться просто так в чужом теле без должного разрешения, ну… как-то это не по-людски. А мы люди из современного общества, вообще-то. Нам важно, чтоб все гладко да ровно было.

Мышь от моего вопроса лишь хлопнул глазками.

— Такое мне не дофтупно. Богиня помогает попаданкам, но не работает с ведьмами.

Худо наше дело, товарищи. Очень худо.

— А мне она зачем помогает? Попаданок мало что ли?

Мыф пожал крыльями.

— Пласти, — он понуро опустил голову, — богиня не говолит зафем и пофему. Я фыполял ее пликафы.

Я уже было опустила руки, похоронив всякую надежду, но он неожиданно выдал:

— Но я фнаю, где федьма!

Теперь уже вжалась я. Как-то не хотелось встречаться с той, которая такие незамысловатые трюки проделывала. И, ведь, у нее был свой мотив. Она меня переместила в тело Вари, дав шанс на продолжение жизнь. А ей, судя по всему, возможность избежать чего-то, раз свести счеты с жизнью не получилось.

Не просто так, топила себя молодая девочка в ванной.

Не просто так, князь не давал ей уйти из жизни.

Не просто все это…

Возможно, ведьма – мой единственный источник информации.

— И где же она?

Маффин задумчиво почесал подбородок, задорно ухмыльнулся и уже открыл рот, чтобы ответить. Но тут к камере подошла Настасья.

Она сморщила носик, а у меня все похолодело внутри. Мама… надеюсь, она не слышала хотя бы контекста нашего разговора.

— Ты сама с собой балакаешь? Ишо и с куркой обнимаешься…

Да, картина странная. Ничего не скажешь, но я и не ждала гостей в таком-то месте!

— Иль заболеть хотишь, шоб князь к тебе ласковее стал? — хитро стрельнула она глазками, гневно сжимая кулаки.

Господи, помоги и спаси! Я б того князя век еще не видывала. С его толпой любовниц… нам такого добра не надо!

— Чего говорить со мной не изволишь?

А я и не знала, что ответить, все еще смотря на испуганного Мыфа. Как бы… она их не видела и не слышала, что ли?

Мыф на мой вопросительный взгляд пожал плечами. Он в божественной конторе новенький, али как? Чего у него не спросишь, так ничего не знает.

Даже обидно как-то.

— Ну чого ты лупаешь на него оченятами, Варька? Не бачит нас оця жаба молодая! — высказалась Любка, не выдержав моего сомнения.

Хух. Как от сердца-то отлегло. Стоп, а я-то чего вижу? Потому что с ума сошла?

— Ядрен батон, — выругалась курочка, порядком устав от моих вопросов, — ну чего пялишься, как баран на новые ворота? Все у тебя добре с разумом. Работае.

А, ну и славно. Так, стоп. Я нахмурилась. Нет, ничего не славно. Она мысли мои слышит, что ли?

— Ты таки громко мыслишь, деточка, шо тебя уся земля русская слышит, а не тока я, — с осуждением протянула Любка.

Я обижена засопела. Уже и спросить нельзя… сразу рот затыкают.

— Ой, пошла ты в баню… я пришла сказать, что кормить тебя никто не будет! Поэтому помирай с голодухи скорее, нечего нас объедать!

Тьфу. Вот малолетка… повезло ей, что я в тюрьме стою. А то, как вмазала б подзатыльник пару раз – сразу бы поняла, что со мной себя так вести не стоило.

Настасья гордо вышла из темницы. И не возвращайся! Поговорить мне тут о жизни непростой не дают… а, вон уже и Лана прибежала.

— Госпожа!

И сразу в слезы.

— Госпо-о-ожа!

Я тяжело вздохнула. Чего ж они зачастили все бегать туда-сюда.

— Аки не добрая я вам стала, княгиня, коли вы не говорите со мной? — всхлипнула Лана, прижимая к себе какую-то одежду.

Что ж она говорит глупости!

— Ну-ну, будет тебе сырость разводить, — я подбежала к Лане, касаясь прутиков решетки. — Конечно, добра. И пригожа, и румяна, а какая помощница справная!

Глава 15. Хто унюхав, тот и набздюхав!

Я цокнула языком.

— Откуда ж мне все узнать-то? Может, из меня тут пушечное мясо делали, обидеть хотят в очередной раз.

— Ну, фто ты! Богиня не такая, она… она… — мышь закашлялся.

Что ж то за помощь такая, что ее нигде нет.

— Ты ото головастику нашему мозги не пудри, дочечка. Копытца еще откинет, что потом с ним делать? — с укором спросила Любаша. — Сама знаешь, посыльному мало чого доверяют силушки небесные.

Пу-пу-пу. Любаша правильно говорила. Да и Маффин вряд ли чего-то плохого желал. Вон, я его чуть не угробила своими закидонами явно чего-то пахнущего, а он и бровью не повел. Все равно взялся помогать.

— Краше спроси, чого тебе делать надобно. Усе у небесных божеств не с проста. План имелся, эт я те зуб даю.

Ну, положим, зуб мне Любкин без надобности, а вещи она говорила правильные.

— Хорошо, — кивнула я. — Говори, Маффин, какой у нас план действий?

— Так! — мгновенно оживился мышь, разворачивая свой блокнот. Кажется, это уже был второй по счету.

Он прямо дева по знаку зодиака. Все дела расписаны по блокнотам. А если потеряет блокнот, то у него есть блокнот для блокнотов?

— Фначала, тебе надо выфраться из дфорца, как мофно скорее, — принялся зачитывать он пункты, — ефли за тли дня не уплавифся, то тебя отравят и тогда уф никакая богиня не помофет.

Меня прошиб холодный пот. Вот так новости. Это что, операция «сдохни или умри»?!

— Боже правый… и левый…. За что девку с деревни-то травить?!

— А пушто князья решили жениться. От и хотят голубушку со света этого и того сжить, — сплюнула нервно Любка.

Выходит, у дочки да мамочки свои планы на княжеские престолы. Ну и плюс там еще какая-то любовница затесалась. Нет, я уже слышала о том, что она замуж за него хотела, но не предполагала, что все настолько серьезно.

— Вопсем, избегай их любыми спофобами, — посоветовал мышь.

— Не тронь г, не будет в, — сказала я очередную мудрую фразу своей бабули. Вот, знала же толк женщина! Не зря говорила слушать ее.

А трогать их и правда лучше не стоило. Там этот папаня – мутный тип. Память стирать умел. Что ж там такого увидела потняшка? Что нашей малышке даже пришлось подтереть память.

— Фот… а еще у тебя бабка, ну, того...

— Господи! Да что ж вокруг меня, что не убийца, так смертник, — я в ужасе перекрестилась.

— Да ты договаривай, дурбецело! — прикрикнула на него Любка. — Совсем ужо кровинушку запугать решил.

И уже спокойнее мне:

— Да жива она, жива. Человек бравый. Улепетала в другой город и хату тебе оставила. Свадебный подарок, так бы мовиты.

Опа. А вот и славные родственники нарисовались. Мало того, что жить не мешала молодому поколению, так еще и свой угол оставила. По-моему, отлично получилось. Осталось только выбраться из заточения.

— Вы предлагаете мне под каким-то предлогом смыться из дворца?

Мои товарищи кивнули.

— И каким образом? Вообще-то, князь бдит и вряд ли выпустил бы меня просто погулять по дворцу. Он же еще и заточил меня в темнице. Особенно после того, что натворила Настасья. Для чего-то Варя ж нужна живой и невредимой.

— Делай, фто хочеф, — Маффин махнул блокнотом. — Глафное – фыблаться фивой.

После чего Мыф задумчиво поправил очки на переносице и выдал:

— Сбеги! Фядли княфь уфтроит погоню.

Я вопросительно изогнула бровь. План надежный, как швейцарские часы.

Надо бы придумать что-то разумное. Бежать было бесполезно. Объявят в розыск и приведут обратно. Только теперь уж Всеволод бы точно запер меня в хлеву.

— Ты б ишо посоветовал голубушке нашей у окно шмыгнуть, пока охорона беньки прикрыла. И разбилася бы наша девочка в блинчик.

— Фечно фам женщинам фсе не нраица… — обижено засопел он и демонстративно повернулся к нам попой.

Ох, советчик из мыша, конечно, никакой. Но Любке и правда не стоило выражаться.

— Ты с ним мягче будь, что ль. Иль добро слова в твоем лексиконе не найдется? — по-доброму спросила я, пытаясь примирить товарищей.

— Отчего ж не найти… — с тяжелым вздохом и титаническим усилием произнесла Люба.

Разлад в команде приведет к краху всех! А нам это сейчас ни к селу ни к городу. Все-таки, это помощник богини. Вряд ли он разбирался в опасных вылазках, которые нарушали закон. Его дело направлять попаданку, а не придумывать изощренные способы попадания в жопу.

Ну, я так думала, по крайней мере.

И я более чем уверена, что побег – явно нарушение правил.

— Агов, мышь обиженная, — обратилась к нему Люба в своей привычной манере. — Давай кажи уже. Держать в себе вредно. Подорвешься ж. Комнату потом проветривай ишо…

Я тяжело вздохнула. Чего ж они вцепились. У нас были дела важнее, чем упражнение в язвительности.

— Хто унюхав, тот и набздюхав, — повернувшись, сказал Мыф.

Любке даже добавить было нечего. Она только открывала и закрывала клюв в лихорадочных попытках хоть что-то ответить.

— Ах ты, лиходей косматый… — наконец заговорила курочка, распушивая шею.

Еще и побежала к изголовью сена, где сидел Маффин. У того даже спина напряглась и покатилась капелька пота. Боялся поворачиваться к Любаше.

Спасать бедолагу надо.

— Так, всем оставаться на местах! — рявкнула я.

Еще не хватало, чтоб они тут бои без правил устроили.

— Ну-к, бросили мне это дело и помирились на мизинчиках!

Мышь и Любаша удивленно вытаращились на меня.

— Довели мы девку… уже на мизинцах каких-то мириться надобно…

Глава 16. Жрачка

Я пропустила комментарии курицы мимо ушей и включила кота Леопольда. Ничего, лучше жить дружно, а костылей отвесить врагам.

— А это я ефо не сказал, что ей к ведьме сходить надо… — печально протянул помощник и чхнул.

Любка поморщилась и выругалась.

— Что-о-о? К какой еще ведьме?! — перепугалась я счастливой новости.

А главное – зачем?

Положим, к ведьме мне совсем не хотелось. Тут и без того Варвару считали умалишенной, которая спала с курицами и питалась мошками, походу. А мне временно требовалось восстанавливать репутацию девчушки, а не ронять ее в грязь.

Я нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая ответа.

— Не томи, кажи вже! — напрягла его Любаша.

— Как зафем? — удивился моему вопросу мышь. — Фтоб уфнать, куда Варя пропала и пофему выбрали тебя.

А, хух. Как от сердца-то отлегло. Я уж было подумала, что чего-то ведьма от меня хотела. Она ж приложила руку к моему перемещению. Авось попросила б чего.

— Фабыла уфе что ли…

— Девичья память, ну чо пристал к моей девочке?! — сразу же встала на мою сторону Любка.

Вот она женская солидарность во всей красе. Ах, аж слезы навернулись. Давно за меня никто так рьяно не заступался.

— Доконают меня скофо… — недовольно бухтел Маффин.

Ля. Ну, вы посмотрите на него! Казалось бы – молодой паре… тьфу ты! Мышь! А кряхтел больше, чем мой прадед.

— Хто молодой? От этот шоле? Ха! — она тыкнула указательным пером (а как еще вы прикажите назвать его?) на ошалевшего Маффина.

Курочка залилась смехом и покатилась по одеялу на пол. Я прокашлялась. Ну, Маффин, конечно, упоминал про связь между мной и Любкой, но никто не говорил, что она мысли читала!

— Фофраст плоста цифла! — он залился румянцем. — И фапсе! Пликласай ржать!

За кроватью из сена послышались звуки умирающего тюленя, перетекающие в чайку. Люба и не думала прекращать.

Ладно. Про возраст дальше неприлично спрашивать. А вот про ведьму было бы полезно поговорить. Может быть, она бы помогла мне связаться с Варварой. Надо же как-то разобраться, чего князь удумал и на кой женился.

И самое главное – зачем она пожелала исчезнуть из этого мира?

Все эти и другие вопросы мы узнаем в следующих сериях, не переключайтесь!

— О-о-о, влемя-то скока! — театрально закатил глаза он, смотря на крыло без часов.

Смыться хотел, зараза.

— Так фто, фремя пошло, Варвара. Как сбежишь – пофофи меня, — мышь поклонился и исчез в воздухе.

И остались мы с Любкой наедине. Даже сказать ничего не дал!

— Вот ватрушка ушастая…

Я устало выдохнула, зачесав волосы назад. Н-да, столько дел разом навалилось, что и не разгрести одним днем.

— Ну, чого ты вздыхаешь? — объявилась помощница, взбираясь по кровати с помощью клюва и крыльев. — Иль судьбинушка тебя тревожила?

Тревожила – мягко сказано.

— Ну, знаешь ли, когда тебе надо резко ноги уносить под каким-то предлогом, чтоб не траванули, то это слегка напрягает.

И сбежать бы еще из тюрьмы. А то как-то не привыкла я сидеть и ждать с моря погоды. Все своим трудом всегда добивалась. И упрямством. Совсем немного.

— Не ссы, квакуха, болото будет наше! — ободряюще произнесла Люба.

Улыбка сама по себе появилась на лице. Все-таки, трудности с улыбкой встречать следовало. Как говорил котенок Гав: «Как это не идти к проблемам? Они же ждут!»

— А пожрать будет чего? — печально протянула Люба, сиротливо разглядывая пустынную камеру.

Мой желудок согласно заурчал. И где там служка потерялась…

И тут в глубины отчаяния (это я так тюрьму назвала) без стука (а куда было стучать, собственно?) завалилась Лана, не только с книгами, но с вкусностями.

— Ваше Сиятельство! Извольте не серчать… утащила вам с кухни всякого и книжек! — она принялась расставлять тарелки, которые чуть ли не подбородком держала. Прикрыла еще платком, на всякий случай.

Ну что за золотая девочка! Я от умиления даже слезу пустила.

— Жрачка! — восторженно заорала Люба и выхватила клювом кусок хлеба, который торчал из-под платка.

И мы сели поглощать кушанья. Лана накрыла настоящий пир. И стащила она не просто сладкие вкусности, но и шашлык! И как все уместила под платок. Мы еще и с заключенными поделились. Сидели, бедняги, ничего не ели. А посадили их в тюрьму за то, что они пытались прокормить семью. Беда-а-а.

Поэтому мы с Любой спокойно уплетали за обе щеки. Что у меня растущий организм, что у нее.

И, конечно же, мы успели обсудить много нового.

— Получается, что мы находились сейчас в Древлянском княжестве? — я оторвала глаза от книги и облизнула пальцы.

Лучше совмещать приятное с полезным, а то потом фиг узнаю.

— От вы даете, Ваше Сиятельство! Такое-то запамятовать, — засмеялась Лана, наблюдая за тем, как Люба уминала шашлык за обе щеки.

Лучше моему фамильяру не действовать на нервы, а то сожрет еще. Ну ее, от греха подальше.

— Оно и понятное дело. Князь Всеволод не шибко приветствовал иного управителя.

Иного? Это она про главного среди северян, я так понимаю.

— А чего эт?

— Бог его зна, княгиня, — Лана пожала плечами, собирая со стола пустые тарелки. Она складывала их горкой, звеня приборами.

Да что ж это за тайна-то такая за семью печатями. Не узнавать же мне все от князя, которого я видеть не желала. Станет еще вопросы задавать. Надумает, что у сельской девки извилины проклюнулись.

Изведет же, изверг!

— А соседами были северяне, — со знанием деле сказала служка. — Славные молодцы. Да тока нашинские невзлюбили их… больно парубки бравые.

Глава 17. Глава, в которой я трапезничала, а кто-то – жрал

О, северяне. Я открыла содержание книги и пробежала глазами по главам, где каждая была отведена под конкретное княжество. А было их, люди дорогие… море! Я поспешно пролистала страницы до Северянского княжества.

— А от чего наши не приняли их?

Лана пожала плечами.

— Такое простому люду не ведомо.

Опа. Кажись, я набрела на какой-то неизвестный конфликт. Авось схорониться там посчастливится, да и князь найти не смог бы, раз на иголках княжества были.

Мож Любка чего подсказала бы? Я перевела взгляд на курицу и вздрогнула. Она с фанатизмом поглощала уже пятый шашлык…

Голодная женщина – злая женщина. Это каждому повару известно. Сколько бы фразу н относили к мужикам, но девушки в голоде страшнее чумы. Пускай уже пузямбу набьет, а там и в бравый разговор авось выльется.

— Ну чого знов беньки вылупила? — проворчала на меня Любка, не отрываясь от кушанья.

Я с ужасом перевела взгляд на Лана. Услышит еще девочка, что куриц понимать стала, так еще умом тронется окончательно.

— Да не чуе она, — она разом сломила мои сомнения, — такое дано одаренным.

Хух, пронесло. А что это за одаренные еще?

— Вот сейчас как дам в лоб, — пригрозила мне ложкой Люба. — Варька девка была не простая. Потому князь и глаз свой окаянный положил. Тьфу на його, падла така!

Вот оно как. Значит, Варя владела какими-то магическими знаниями и нужна была для чего-то Всеволоду? Тогда неудивительно, что он держал ее во дворце. Такую-то возможность упускать!

«И что за магические силы такие у Варвары?» — спросила я мысленно.

Я ж не окончательно сошла с ума, чтоб Ланку пугать. Девка тут и без меня всякого натерпелась. Уверена, что наш пельмень напыщенный не только над Варькой измывался.

— Добрые, добрые. Эт она ватрушка неблагодарная, не смогла уберечь счастячко свое, — Любаша покачала головой.

И то верно. Варька в таком положении была, что скорее уж она могла вертеть князем. И не спать где-попало, а пользоваться благами мирскими.

«Кстати, чего там они с князем северным не поделили, а?»

Любка недовольно нахохлилась.

— Я тебе шо тут, справочник? И поесть не дадут… тьху ты… Ты мне глазки свои не строй. Ладно уж! Слухай да внимай, я те не попугай.

Ура! Наша взяла. Я навострила ушки.

— Головою там був Ярополк – князь Северянского княжества. Батько, коли живым был, меж хлопчиками распределил власть. Старшенькому досталося Древлянское, а младшенькому Северянское.

Вот оно что. Старая и добрая песня – братские конфликты и борьба за власть. Это и правда могло сыграть мне на руку. Ярополк точно не стал бы помогать брату, коли его задача, как и остальных князей – захватить больше власти. Туда-то и смыться можно.

Неожиданно к нам кто-то вломился в тюрягу. А мы тут уже сидели, как завсегдатые зеки. Мы синхронно развернулись к выходу. Кого ж там нелегкая принесла на ночь глядя.

Лана подскочила на своего места и тут же спрятала под юбку книги. Еду, к сожалению, фиг спрячешь.

— Ходи, челядь бестолковая, — Ольга ударила служку по щеке, от чего та упала на пол. — Нам с княгиней поговорить надобно.

У меня дернулся глаз. Нервно так, как у любого воспитанного человека, который вдруг понял, что окружающие – дикие варвары, с избытком свободных конечностей и отсутствием элементарной вежливости.

И руки-то у них, видимо, совсем лишние, раз изволили их так бесконтрольно распускать. А раз так, то им срочно нужна помощь. Ну, например, освобождение от оных конечностей, дабы впредь не соблазнялись на подобное.

Но высказать эту гениальную мысль я не успела.

Потому что следом за краснощекой Ольгой, громыхая пышными юбками, вбежала Настасья – ее прелестная дочурка.

Видок у барышни был такой, будто она внезапно увидела в ванной комнате живого дракона или свекровь. Личико исказил дикий ужас, пальчик-обвинитель потянулся ко мне, и она, трагически воздев руки к потолку, возопила:

— Маменька! Она… она жрет!

Я замерла, держа куриную ножку у самого рта, застыв в этой эпичной сцене. Да, собственно, что такого криминального?

Да, сижу в камере. Да, кругом четыре стены, решетки и слегка потрепанный интерьер. Да, у меня тут есть курица, пирожки, даже чай имеется.

И, собственно, да, я ем. А что делать? С голоду умереть для эстетики картинки?

— Жрешь ты, девочка моя нерадивая, — спокойно отозвалась я, с достоинством похлопав ресницами. — А я, между прочим, трапезничаю. Чувствуешь разницу?

И чтобы уж совсем убить ее морально, я величаво оттопырила мизинчик и, игнорируя ее округлившиеся глаза, изящно отпила чайку из заботливо поданного Ланой фарфорового стаканчика.

Лана, к слову, все еще лежала на полу, судорожно прижимая ладонь к груди и пребывая в шоке.

Наблюдая эту картину из своей весьма уютной и гастрономически богатой темницы, я поняла, что ничем помочь ей, увы, не могу. Почти ничем. Но была у меня одна мысль – светлая и весьма многообещающая.

И звучала она так: «Дорогая моя Лана, я отомщу за тебя!»

— Да как ты смеешь, клятая деревенщина?! — Ольга вспыхнула, будто ее хорошенько окунули в кипящий котелок.

И ткнула пальцем, будто надеялась меня таким образом уничтожить.

Ага, напугала кота сосиской. Сейчас просто схоронюсь от страха и шока.

Глава 18. Дубинка

От ярости из ее рта полетели слюни, отчего вся картина получилась еще более впечатляющей.

Я даже прониклась уважением к такому яростному темпераменту. Наверное, у нее в прошлой жизни была весьма неудачная встреча с деревенщиной, раз теперь она это слово произносила с особым чувством и смыслом.

Или, она сама ею была? Кто знает…

— У вас словарный запас на «клятой деревенщине» закончился? — задумчиво уточнила я. — Или сбой эволюции случился именно в этом месте, и что-то новое придумать вы уже не способны?

Скрестив руки на груди, я придала себе максимально высокомерный вид, благо положение позволяло. Не бог весть какая высота, конечно, но моральное превосходство – уже неплохо.

Да и статус у меня был выше. Ну и что, что князь не миловал? Я же не грязь из-под ногтей, а живой человек. Княгиня!

Лицо Ольги перекосилось еще сильнее. Служанку пока поднимать не будем, а то отвесить люлей Ольге через решетку я не смогу. Вытерпеть же еще одно нелицеприятное поведение сей семейки будет крайне сложно без рукоприкладства.

Я мысленно поздравила себя с победой и спокойно продолжила грызть куриную ножку, будто ничего не произошло. Интересно, в каком веке я очутилась, раз тут настолько брутальные нравы и такая отчаянная нелюбовь к деревенским девушкам?

Настасья, унаследовавшая от матушки не только цветущий вид, но и голосовые связки, взвизгнула так, что у меня аж уши заложило:

— Маменька! Да Варя! Да Варя умом тронулась! Откуда она смелости-то понабралась?!

Я задумчиво облизнула пальцы и мысленно похвалила Лану: курочка удалась на славу. В отличие от гостей. Жаль, что у меня под рукой не оказалось рычага и отверстия в полу, как в сериале «Игра престолов». Скинула бы одним нажатием — и дело с концом.

— Ты забыла, где твое местечко, девочка? — внезапно протянула Ольга таким недобрым голосом, что я аж поперхнулась пирожком. С курочкой было покончено, поэтому я перешла на пирожок.

Девочка? Ах она ж змея старая… И как это я успела ей дорогу перейти? Вот вроде тихо, мирно в темнице сижу, никого не трогаю, курицу и пирожок ем, чайком запиваю – нет, обязательно заявится кто-то и начнет жизненные позиции выяснять.

— Дык я тебе сейчас напомню, — многообещающе улыбнулась Ольга и вытащила из-за пазухи какую-то подозрительную палку.

Я удивленно выгнула бровь. Это что еще такое? Чего это она там припасла? И когда успела?

Палка загадочно хрустнула, заискрилась и вдруг вспыхнула ярким пламенем. Меня окутало густое облако вонючего дыма.

Кашель раздирал горло, глаза заслезились.

Я уже готова была проститься со своей курочкой и чашкой, как закашлялась еще сильнее и прохрипела:

— Вы чего творите-то, изверги?!

Ольга зловеще улыбнулась и сделала шаг вперед. Я запоздало подумала, что гневить женщину с палкой, охваченной пламенем, было не лучшей моей идеей.

— Сейчас мы из тебя дурь-то деревенскую выбьем, Варвара, — проворчала она, размахивая своей огненной дубиной.

Я настороженно прищурилась. Ну ладно-ладно, раньше надо было предупреждать. Раз тут пошла такая пьянка, то и я не буду в стороне. Сжав зубы, я положила недоеденную куриную ножку обратно в тарелку, вытерла руки о полотенце и поднялась во весь свой небольшой, но гордый рост.

— Подходи, подходи, — приглашающе поманила я ее пальчиком. — Только имей в виду, тетушка Оля, я девочка деревенская. А мы в деревне знаешь какие суровые? У нас, если что, сковородка – оружие массового поражения. И я как раз сегодня еще не всех поприветствовала!

Ольга моргнула. Настасья растерянно посмотрела на мать, а Лана, кажется, тихо заскулила, зажав рот руками.

Но я только улыбнулась еще шире. И вытащила тарелку. Метательный арсенал, так сказать.

Палкой Ольга могла махать сколько душе угодно. Хоть хоровод ей водить, хоть борьбу с мельницами затевать — только бы подальше от моего носа. Но — не тут-то было.

С каждым взмахом ее огненной дубины воздух становился гуще, как суп у неумелой кухарки, забывшей, что между мукой и водой еще и здравый смысл нужен. Запах жженого лука, тухлых яиц и чьих-то прокисших намерений впился мне в ноздри так, что у меня в голове словно медведь на баяне заиграл.

Мне и правда дурно становилось.

Голова болела — словно там толпа кузнецов устроила вечеринку с наковальнями. Ноги подкашивались, будто я не княгиня, а пьяный козел на льду. В глазах двоилось. Я попыталась ухватиться за стену, но она, зараза, стояла не там, где я рассчитывала.

Тарелка с остатками царской курочки сама выпала из рук, глухо звякнув об пол. Я смотрела на нее как на последнюю подругу в этом дымном аду.

Горло начало сдавливать, будто туда поселился невидимый удав с амбициями. Я захрипела и осела на пол, как вареная репка, потерявшая весь дух.

— Что-то у тебя смелушки поубавилось, тварь? — торжественно заявила Ольга, размахивая своей дубинкой так, будто вручала себе орден за особую жестокость к ближним.

Я закашлялась. Глубоко, хрипло, как старый волынщик, которому в волынку насыпали стекла. И тут…

Из носа пошла кровь.

Она предательски капала на пол. Стекала горячей струей прямо на губы. Я приложила ладонь и зажала нос. Господи, как же дурно…

— Давай, блоха подзаборная, умоляй меня остановиться… Или ты умереть захотела? — расхохоталась она, будто услышала лучший анекдот года.

Я прищурилась.

Нет, ну правда, она себя в зеркало давно видела? У самой прическа, как у встревоженного вепря, глаза бешеные, слюни на подбородке — и это она меня блохой зовет?

Глава 19. Повесить захотел?! Очуметь!

— Да… хренушки тебе, — прохрипела я, вытирая кровь рукой.

В голосе у меня звучала вся боль нынешней жизни в теле деревенщины, утренней дойки и вечерних побоев судьбы.

— Я… тебе... не… не поддамся. Я тебе сейчас как... как...

И все. Дальше словарный запас сдуло, как сухую листву. Голова откинулась к стене, и перед глазами пошли огненные круги. Только не аура. Аура у меня была шикарная, золотистая и с запахом свежей выпечки.

Это же… угарная магия, мать ее.

Я уже почти отключилась, но в голове крутилась одна мысль:

«Вот это я, конечно, искупалась. Сначала ванна, потом темница, теперь вот — сауна с эффектом удушья».

Ольга, между тем, не унималась. Она топталась перед камерой, размахивала дубинкой так, что я боялась — та щас улетит, отскочит и вернется в виде катапульты.

— Глянь на нее! — визжала она. — Думает, если княгиня, так все дозволено! А вот фига тебе, с маком и без масла! Будешь у меня тут ползать, как…

Но договорить ей не дали. К моему удивлению – Настасья.

— Мамуся! Ты же деревенщину нашу добьешь совсем… — голос был визгливый, как у кота, которому на хвост наступили, но зато содержательный. — А папенька говорил, что она живая нам нужна, а не мертвая!

Настасья. Свет разума в семейной тьме. Иногда. Очень редко.

Ольга моргнула, как будто ее током ударили.

— Ой, увлеклась, дочечка, — пробормотала она, мигом превратившись из Жрицы Очищающего Огня обратно в маменьку с палкой.

И, демонстративно засопев, потушила свое орудие пыток в ведре с водой.

Шипение было как из сказки: злодей испаряется. А жаль, не до конца.

— Варя, — Ольга присела рядом со мной, и я заметила, как быстро у нее сменяются маски.

То ведьма с факелом, то тетка с чаем.

— Расскажи по-хорошему, зачем князь женился на тебе... или ты хочешь повторения? — при этом она угрожающе поднесла палку ближе, словно проверяя, насколько я ценю свои брови.

Так они еще и не знали, зачем он женился на Варваре. Занимательно. Этот вопрос я уже слышала, когда они говорили между собой. Но думала, что прикалываются. Молодежное такое словечко, да? Мне тоже нравится.

А, оказывается, никто не прикалывался.

Я, лежа на прохладных камнях, отшатнулась от нее, как от нечисти. Повторения я точно не хотела. Не потому, что слабая — просто я за здоровый позвоночник и минимализм в побоях. Тем более, пока у меня самой в арсенале палки не завелось, отбиваться сложновато.

— Говори, мерзкая девчонка! — уже не выдержала Настасья, взвизгнув так, что в ушах зазвенело.

Словно карающая флейта фальшивого бога. Да что ж они все время орали.

Я, мягко говоря, в шоке только хлопала глазами, потому что ну что это вообще за допрос на мокром месте?

— А я откуда знаю? — наконец выдавила я, схватившись за остатки достоинства. — Влюбился, может! Голову потерял!

И свела брови, чтобы было убедительнее. Хотя сама себе почти не верила. Ну, какая там любовь, когда у человека характер, как у вепря с похмелья, а гарем — как у императора во времена рассвета?

Хотя… с другой стороны, кто я такая, чтобы знать правду про чувства князя, если я и сама себе не до конца верю? Нахождение в чужом теле подкидывало приколы разной тяжести.

Настасья сделала такое лицо, будто я ей бочку с медом прокисшим подарила.

— В-влюбился?! — ее бровь дернулась вверх, а веки нервно затрепетали. — Да он любит меня! А не тебя!

И тут началось. Настасья завопила, как будто я украла ее крылья, избила ее любимого гнома и плюнула в закладку модного гримуара.

— Ну, женился же на мне, а не на тебе, — хмыкнула я и нажала туда, куда нельзя. По-самобольному.

Ольга выдохнула, Настасья задохнулась.

Я победно приподняла бровь. Вот и все. Финальный удар нанесен.

В голове, правда, уже звучали фанфары и барабанный бой, но на деле — я все еще лежала, полуразмазанная по каменному полу, как мокрая лепешка. Однако с выражением победительницы.

— Это… Это случайность! — захлебнулась Настасья. — Ты… Ты, должно быть, подлила ему чего! Или приворот какой навела! Или… или…

— Или я просто обаятельная, умная и с изюминкой? — подсказала я, кокетливо вскидывая ресницы, которые на деле были мокрыми, слипшимися и, судя по всему, имели персональное название «декоративная катастрофа».

Зато в душе я себя чувствовала на миллион!

— Изюминка у тебя в носу торчит! — взвизгнула Настасья, и я поняла, что человек на грани нервного срыва.

Что, в общем-то, радовало.

— А вы, барышня, угомонитесь! — Ольга встала и уже явно подумывала снова запалить палку, но теперь на собственной дочери.

Я потихоньку приподнялась, держась за стену. Тело болело, голова гудела, но я была жива, и, что важнее — не побежденная. Пусть мокрая, ободранная и с заложенным носом, зато с припасенным сарказмом и железной волей не сдаваться.

Ольга кинула на меня такой взгляд, что если бы он был чуть горячее, у меня бы ресницы вспыхнули, волосы бы завились без помощи щипцов, а я бы, не дожидаясь реплик, пеплом осыпалась прямо на пол.

— А ты рот свой закрой, безродная девка, — прошипела она, медленно, с нажимом, будто пробовала на вкус каждое слово, как особенно едкий яд.

Я на секунду даже подумала повиноваться, но потом вспомнила, что я, вообще-то, княгиня, пусть и слегка с отбитым лицом и подмоченной репутацией, и расслабляться рановато.

— Как женится, так и разведется… если ты раньше ласты не склеишь, — добавила Ольга, подарив мне улыбку, которую с уверенностью можно было бы показывать в музеях в разделе «Психиатрия и фольклор».

Я сглотнула.

Ласты? Склею? По их милости — да хоть сегодня.

Какие-то они тут все, мягко говоря, тю-тю. С налетом драмы, ведром истерики и полным отсутствием понятия о границах.

Бежать надо.

И чем дальше — тем лучше.

А лучше — в соседнее княжество, где хотя бы палками не машут по голове при каждом удобном случае.