Отвернувшаяся

Глава первая

Будильник зазвонил ровно в шесть. Он всегда звенит в это время, неизменно. Я открыла глаза, осознавая где я и кто я. Поднявшись с постели, подошла к окну и раздвинула плотные шторы. Город тонул в молочных сумерках. Я распахнула окно и вдохнула пыльный тёплый воздух. Моё любимое время, пограничное состояние между ночью и днём, противостояние солнца и луны. Добра и зла. Жизни и смерти.

Слегка мучила жажда и царапало в горле после сна. Я включила телефон и проверила входящую почту. От Криса новостей не было. Вот уже три дня нет ни писем, ни звонков, ни сообщений. Я набрала его номер, но в ответ услышала одно и то же за все время безмолвия : телефон отключён. Я начинала смутно беспокоиться не случилось бы чего, так пропадать - это несвойственно Крису. Нужно поехать к нему и убедиться, что все в порядке. Иначе я пропаду без него.
Приняв душ, я поставила чайник для кофе. Мне ещё нравится кофе. Его аромат будоражит сознание, проникая через ноздри в мозг и вызывает давно забытые ощущения и ассоциации.
Я предпочитаю варить настоящий кофе в турке, следя за пенкой и добавлять щепотку соли для раскрытия вкуса. 
Поставив чашку с напитком остужаться на столе, ещё раз набрала Криса, но результат оказался прежним. Я сделала глоток. Горячая чёрная жидкость обожгла язык и пролилась в горло, обволакивая его горечью и смягчая царапанье.
Сумерки становились гуще, словно патока, спешащие прохожие вязли в них, словно мухи в мёду. Из распахнутого окна доносились людские голоса и шелест автомобильных колес по асфальту. Я побарабанила пальцами по столу и одним глотком опрокинула в себя остатки кофе.

В этот момент мой телефон зазвонил.

Номер был незнакомый и я не стала отвечать. Кольнуло беспокойное предчувствие чего-то не слишком хорошего. Телефон умолк, а через минут пять позвонил снова, но на этот раз номер был скрыт.

Я заволновалась, одним движением влетела в джинсы и натянула футболку. Прикрыла окно, оставив небольшую щель. Я живу на четвёртом этаже в панельной пятиэтажке и бояться, что ко мне кто-нибудь может забраться, считаю бессмысленным. Тем более, что бояться иногда нужно меня. Беспокойство росло и я, кажется, находила его причину в этих странных звонках и исчезновении Кристофера.

Накинув кожаную куртку и прихватив небольшую сумочку, я прислушалась в прихожей возле входной двери. Снаружи все было тихо и спокойно, на пятом этаже у пожилой соседки работал телевизор. Я заперла дверь на все замки и поспешила на улицу.

Лето не спеша сдавало позиции и вечера становились прохладнее.

Крис жил на другом конце города, в самом неблагополучном районе. Но ему нравилось, так как он считал, что там проще быть незаметным и не привлекать к себе лишнего внимания. А оно ему ни к чему, как, впрочем, и мне.

На город опустилась ночь, свет от уличных фонарей разбавлял темноту над дорогой. Я завела свою старенькую нексию. Немного подумав, вытащила из телефона сим-карту и переломила её надвое. Размахнулась и швырнула ставший бесполезным телефон подальше в кусты. Я знаю, что можно отследить объект по сим-карте и imei коду телефона, а мне лишние проблемы не нужны. Хотя я могла опоздать и, возможно, меня уже засекли, а мне никак не хочется, чтобы это случилось. И светить своё теперешнее место жительства я не горю желанием. Обругав себя последними словами за медлительность, я нажала на педаль газа и выехала на дорогу.

Возле дома Кристофера не горело ни одного фонаря. Сам дом глядел в окружающую темноту чёрными провалами окон. Крис снимал отдельный одноэтажный дом из четырёх комнат, гостиной и кухни. Вокруг дома рос яблоневый сад размером с хорошее футбольное поле, имелся бассейн и парковка. Я оставила машину в ста метрах от дома и пошла пешком, оглядываясь через плечо, так как меня охватило ощущение будто за мной наблюдают и это мне не понравилось. Уже тридцать лет я живу в страхе, страхе разоблачения и последующего за ним наказания. Иногда я боюсь собственной тени и стараюсь лишний раз не выбираться из дома. Крис приносил мне еду и читал нотации, что так жить нельзя. Что мне совершенно нечего бояться, что я свободна в своём выборе и зря не желаю видеть те перспективы, что открываются передо мной. Мы часто ругались, я кричала на него и злилась, обвиняла, что он во всем виноват. В последнюю нашу встречу мы снова разругались. И когда Крис не появился через день и не позвонил, я даже сначала обрадовалась, что он наконец оставил меня в покое. Но когда он не объявился ещё через пару дней, я заволновалась и поняла, что без его помощи мне не справиться.

Я открыла калитку и вошла во двор дома. Кристофер никогда не запирал дверь, он считал себя бесстрашным и сильным.

В горле пересохло от волнения. Я поднялась на крыльцо и тронула ручку двери. Убедившись, что дверь в дом не заперта, я осторожно шагнула внутрь. В доме пахло пеплом и любимым парфюмом Криса. Нашарив выключатель, я щёлкнула им в надежде, что загорится свет, но надежда не оправдалась. В принципе я хорошо видела в темноте.

- Крис, ты здесь? Это я, - мой голос прозвучал немного хрипло и жалобно.

Ответа не последовало. Скорей всего Кристофер отсутствовал и тогда я запаниковала. Обошла все комнаты и ни в одной Криса не было. В гостиной на полу возле дивана что-то блеснуло. Я наклонилась, чтоб посмотреть что это и почувствовала как у меня на затылке зашевелились волосы от ужаса. На паркете поблескивала цепочка с медальоном. Платиновая цепочка Криса с медальоном, в котором хранилась фотография его матери и прядь её волос. Это была самая важная и дорогая вещь для Криса, и тот факт, что она валялась на полу и нигде не присутствовали следы её владельца был пугающ и отвратителен. Крис никогда не расставался с цепочкой. Моя интуиция уже вовсю кричала об опасности.

- А вот и подружка пожаловала, - раздался довольный голос.

Я резко схватила цепочку и обернулась. Голос принадлежал высокому мужчине в тёмной куртке, который стоял возле стены, в руках он держал пистолет, направленный на меня.

Глава вторая

Меня слегка пошатывало, как пьяную. Голова кружилась, сердце бешено колотилось в груди. Ах, да! У меня же ведь нет сердца… Я – вампир и сердца у меня быть не должно или оно обязано быть мертвым и уж точно не биться как бешеное о мои тонкие ребра. Перед глазами стелился кровавый туман или пелена, кому как нравится, мозги туманились как после стакана крепкого виски. Я выпила слишком много живой горячей человеческой крови, не разбавленной цитратом натрия, как консервированная, которой я питаюсь практически всю свою вампирскую жизнь. Мне нельзя убивать, да я бы и не смогла оборвать, чью либо жизнь ввиду своего слабого характера. Мне нельзя пить за раз столько настоящей свежей крови. Охотника я тоже оставила в живых, хотя забрала у него около литра. Я должна была выпить его полностью, но не смогла. Проклятая слабость! В ипостаси вампира я существую всего, ничего – каких то 30 лет и все никак не могу к этому привыкнуть.

Нексию я бросила там, где оставила и поспешила домой на своих двоих. То, что за мной могут следить, я не сомневалась. Ночь медленно таяла, обращаясь в рассвет. Мне нужно было спешить, осталось не так много времени пока встанет солнце. Улицы радовали пустынностью и тишиной. Я бы не выдержала, если бы мне на пути кто-нибудь встретился, слишком много потрясений за одну ночь. У меня точно случилась бы истерика.

Я легко взобралась по стене дома в свое окно. Задержалась на подоконнике и прислушалась к звукам в квартире – никого. Спрыгнув на пол, я захлопнула окно и резким движением закрыла шторы. Небо медленно окрашивалось розовым. Кажется, я успела вовремя.

Снимая на ходу грязную одежду, я залезла под душ и включила горячую воду. Я могла бы спокойно помыться и холодной, ибо не чувствовала температуру ни воздуха, ни воды, но еще слишком многое во мне осталось от человека.

Страх накатывал до тошноты, до мушек перед глазами, до звона в ушах. Кто считает, что вампиры не чувствуют, тот заблуждается. Я знала, что существуют охотники, которые уничтожают нас, но еще я знала, что существует Альянс вампиров и они ищут меня, чтобы уничтожить, и это пугало еще сильнее. Нужно дождаться вечера и бежать, бежать как можно дальше, чтобы они не нашли меня. Теперь, когда Криса нет, я предоставлена сама себе и это ужасает меня и делает беззащитной, но я должна справиться, должна выбраться, должна выжить. Я закрыла глаза и подставила лицо под горячие струи воды, предаваясь воспоминаниям прошлого.

…Мне было двадцать пять, когда я разочаровалась в жизни и в людях. Я училась в медицинском на шестом курсе и уже устала от своей профессии. Меня угнетали больные, раздражали сокурсники и злили преподаватели. Слишком многого требовали и слишком мало давали знаний. Бесило, что я пишу конспекты, а однокурсники переписывают их у меня, успевая посетить все бары и ночные клубы города. Больные вызывали брезгливость и тошноту своим видом, видом своих выделений и их запахом, цветом и консистенцией, раздражали их стоны и слезы. Два месяца беспросветной практики в гнойной хирургии и ожоговом центре. Шесть лет не в том месте, двадцать пять лет не в то время.

Декабрь в тот год ознаменовался не менее унылой погодой, вечно моросящей снежной крупкой, которая превращалась в серую грязь под ногами и застывала неровными буграми. И пробирающей до костей влажной стужей. У меня не было денег на теплое пальто, и я ходила в старом плаще, закутавшись в несколько шарфов. В последний месяц меня донимал кашель, он начинался внезапно и переходил в булькающий хрип, не приносящий облегчения. Я снимала комнату в общежитии и подрабатывала вечерами после учебы уборщицей в офисе неподалеку от своего жилья. Денег не хватало, но просить помощи было не у кого. Я не знала кто мои родители и где они. Рассчитывать приходилось только на себя и свои силы.

В личной жизни мне не везло также, парень, с которым я встречалась уже два года и думала, что в скором времени наши вялые отношения сдвинутся с мертвой точки, сказал как между прочим, когда мы делали перевязки больным в комбустиологии, что я отличный друг, но на большее не гожусь совершенно. Пожал плечами, швырнул окровавленный корнцанг в лоток и вышел за дверь, нервно снимая резиновые перчатки. Я осталась стоять с открытым ртом и вдыхать запах горелой плоти.

А поздно вечером я шла домой по мосту над дорогой, засунув озябшие руки в карманы и, закусив кусок шерстяного шарфа, плакала от бессилия и жалости к себе. На середине я остановилась и подошла ближе к перилам. Внизу проезжали машины, вспарывая снежную грязь и освещая дорогу светом мутных фар. Дорога внизу показалась уютным и логически правильным завершением моей никчемной жизни. Я перекинула одну ногу через решетку, как услышала голос:

-Я не советовал бы тебе этого делать.

Медленно обернувшись, я увидела высокого худого мужчину в длинном пальто с повязанным сверху кашне. Он стоял в тени фонаря, и его лицо пряталось в темноте.

-Почему? – спросила я, не убирая ногу.

-Потому что это будет некрасиво. Ты станешь трупом, который разобьется всмятку и твой мозг разбросает по всей дороге.

Голос незнакомца отдавал невозмутимостью, и было неясно шутит он или издевается.

Я перелезла обратно на мост и сделала два шага навстречу этому странному человеку.

-Здесь не так высоко, чтоб мой мозг при ударе о землю разлетелся по сторонам, - ответила я, - а вообще не ваше дело. Знаете, вам не следует лезть туда, куда вас не просят.

Я была готова поругаться с этим незнакомцем, чтоб выплеснуть на него весь свой негатив и обиду.

-Конечно, не так высоко, но все равно зрелище, что могло явиться моему взору, было бы не слишком лицеприятным, - не меняя тона, парировал незнакомец.

Я подошла ближе, независимо засунув руки обратно в карманы и посмотрела на него в упор.

Выше меня на две головы, темные прямые волосы короткие на затылке становятся чуть длиннее, переходя на лоб и виски ровными прядями Правильные черты лица, тонкий нос и узкие губы сложились во что-то наподобие усмешки. Мужчина стоял, заложив руки за спину, и снисходительно смотрел на меня, пока я разглядывала его.

Глава третья

Я сварила себе крепкий кофе и налила в чашку. Выключила на кухне свет и присела за стол, подвернув под себя полы пушистого банного халата. С мокрых волос капала вода, но я не чувствовала прикосновения холодных капель к своему телу. 
Сквозь плотные шторы рассеивался слабый солнечный свет. Я вяло подумала о том, что солнце, которое я любила прежде, способно уничтожить меня за считанные минуты, как оно испепелило Криса. 

Я отпила глоток кофе и поморщилась: после настоящей вкусной крови он показался мне противным горьким пойлом. Вылила остатки в раковину и задумалась о своей жизни, если ее можно так назвать. 
С того момента как я стала вампиром, многое для меня изменилось, причем радикально. Я сменила место жительства, переехав из комнатки в общежитии в просторную однокомнатную квартиру в центре на последнем двенадцатом этаже. Первое время мне очень нравилось с наступлением вечерних сумерек выбираться на крышу. Я подолгу стояла, запрокинув голову и глядя на звезды, и размышляла о том, как мне все-таки повезло встретить Кристофера. 

Едва только занимался рассвет, я мчалась домой, задергивала все имеющиеся занавески и шторы на окнах и пряталась под кровать, чтоб меня не коснулся ни один луч солнца. Прошло несколько лет, прежде чем я смогла погружаться в сон, лежа на кровати, а не под ней. 

Крис смеялся надо мной в открытую, его забавляла моя испуганная торопливость, боязнь солнца, неумелые попытки справиться с голодом. Крис… 
Комок паники подступил к горлу. Не то, чтобы я испытывала к нему какие-то чувства, скорее как восхищенная ученица перед маэстро, нежели влюбленная женщина перед возлюбленным. Но я понимала, что без его поддержки я пропаду. Я существовала на его деньги и благодаря его всесторонней поддержке.

Рано или поздно за мной придут из Альянса и попросту уничтожат, а я ничем не сумею противостоять им. Убегать и скрываться можно длительное время, но всему рано или поздно наступает конец. Это я также понимала, а еще понимала тот факт, что и Охотников не следует сбрасывать со счетов. Я знала, на что они способны, эти фанатики слепо бросались на уничтожение мне подобных. Целью всего их существования было истребление вампиров и чаще всего им это удавалось. 

Я высушила волосы и собрала их в тугой пучок. Мне необходимо поспать, иначе я не смогу контролировать жажду. Завела будильник на пять вечера. Как только проснусь, нужно будет сходить в банк, и снять деньги, заказать билет на ночной рейс и попросту сбежать отсюда туда, где можно спокойно поразмыслить о будущем. Пока я могла сбежать и, поэтому нужно было как можно быстрее приготовить себе пути к отступлению. У Криса имелось жилье и счета в банках практически во всех уголках планеты, а я знала, в какой банковской ячейке лежат эти самые ключи и номера пин-кодов карточек, к которым у меня также имелись дубликаты. Крис предусмотрел почти все, поэтому недостатка в средствах я не испытывала. Откуда у него такие богатства я не задумывалась и не хотела об этом думать. Кристофер был трехсотлетним вампиром и мог собрать свое состояние многим ранее, а уж, какими путями – это уже было не столь важно.

Засыпая, я думала о Крисе и о том, как началась моя новая жизнь. 

…В тот вечер он привел меня к себе домой. Большая квартира-студия на двадцать пятом этаже в новом районе на окраине города. Длинная, уходящая в небо башня посереди огромной площадки, заботливо расчищенной от снега. С высаженными по периметру здания голубыми елями, уютными скамейками с резными спинками и пустыми, припорошенными снегом фонтанами. Ярко горели фонари, освещая всю эту роскошь . Она так поразила меня, что я испугалась. Первой мыслью было бежать отсюда и от этого богатого странного мужчины без оглядки и как можно быстрее, но я не сделала этого. Я решила идти до конца, каким бы он ни был, ибо мне стало все равно, что произойдет со мной дальше. Такая отстраненность и равнодушие человека, принявшего решение свести счеты с жизнью. 

Крис снял пальто и прошествовал внутрь квартиры. Я отметила, что он был одет в обычные джинсы и белую рубашку. Темный шарф так и остался висеть у него на шее. 

-Алиса, - обратился он ко мне, - проходи, здесь, как ты видишь, я живу 

Он обвел помещение рукой. Я сняла ботинки и прямо в куртке прошла в комнату. Одну стену сплошь занимало огромное окно, закрытое плотными жалюзи. Крис подошел к нему и потянул шнур, открывая потрясающий вид на ночной город. Я подошла ближе. 

-Город блестит и переливается, будто новогодняя игрушка, - хрипло подала голос 

Крис усмехнулся и предложил: 

-Виски? Сигару? 

Я отрицательно помотала головой и огляделась. Паркетный пол теплого кофейного цвета с разводами на пару оттенков светлее. Посередине большая кровать, заправленная и прикрытая темным пушистым пледом. На полу воле кровати небольшой кусок шкуры какого-то пушного зверя. В одном углу удачно вписался темный кожаный диван и пара кресел со стеклянным журнальным столиком, на котором небрежно валялась парочка газет, а в другом углу находилось что-то вроде барной стойки, позади которой располагалась рабочая кухонная поверхность, отделанная наподобие черного мрамора. Ни холодильника, ни плиты я не увидела. 

Я сняла верхнюю одежду и положила ее на пол. 

-Что теперь? – задала вопрос 

- Расскажи о себе. 

Я усмехнулась 

- Алиса, двадцать пять, студентка медицинского, предположительно сирота, ибо не знаю кто мои родители и где они. Воспитывала бабушка. Подрабатываю тем, что мою полы в одной организации, живу в общаге. Пожалуй, все. 

-Я не это хотел узнать, - сказал этот странный мужчина, - расскажи о себе, чем ты живешь, о чем думаешь, что приносит тебе радость, а что боль. Что ты любишь и почему. 

Я посмотрела на Кристофера. Да, красив, немного бледен, тонкие правильные черты лица, стройная фигура. Он стоял, и вся его поза выражала благородство и аристократичность. 

-Я не живу, а выживаю и так сложились последние обстоятельства, что уже ничего не вызывает во мне радости, - с вызовом ответила я.