P.S.: Я свободна

Глава 1

Когда я вспоминаю её имя, на губах появляется солёный вкус моря, а в воздухе витает такой же всепроникающий аромат, словно меня заточили в банку, наполненную песком с морского дна, пропитанного тысячелетней тоской соли. Всерьёз хочется облизать сухие, обветренные и трескающиеся от промерзшего ветра Лондона губы, чтобы удостовериться, что соль всё же на них присутствует, но какими-то мистическими силами я удерживаю этот порыв.

Мэрилин…

Я сто раз могу произнести это имя и не переставать ощущать всю прелесть его созвучия. Как песнь сирены, как нечто невыразимо прекрасное, что можно слушать ночи напролёт и не переставать находить в нём всё новые, скрытые от глаз случайных слушателей сокровища. Оно моё, я в буквальном смысле ощущаю его одним целым с моей плотью. Это имя проросло сквозь меня, хотя моё имя звучит совершенно иначе.

Сотканное из миллионов водяных пузырьков, лопающихся на языке нежным шёпотом, Мэрилин способно напрочь сокрушить всю мою волю.

И вот сейчас мне приходится сжимать в руке только что купленную пачку хороших сигарет и быстро перебегать через проезжую часть Бейкер-стрит.

Мне в спину летят десятки раздражённых голосов с чуть приоткрытых окон проезжающих машин. Все они ругательные, совсем неприемлемые для моего уровня жизни выражения, но я терплю и смотрю на красные огоньки, тонущие в утреннем тумане осеннего Лондона. Терплю, оттого что эта самая ничтожная боль может вернуть меня в жизнь и заставить задуматься хоть над чем-нибудь ещё, кроме соленого привкуса утраты на губах.

Это даже не боль… так… пощечина от случайного, безразличного зрителя моей душевной драмы. Не бурные овации и признание, а презрительная пощечина, надменная и говорящая лишь о том, что мой спектакль — полное дерьмо.

Ощущение финала дебютной сцены внезапно обрывается, и я снова на Бейкер-стрит. За моей спиной не край сцены, а за ним вовсе не пустые кресла драмтеатра. Оборачиваюсь и вижу своё отражение в зеркальной витрине дорогого магазина, вспоминая, какой же роскошью было раньше купить в этом бутике костюм. Тогда я был юным и отчасти глупым работником “Jurby WaterTech International”, хотя и занимал хороший пост начальника внедрения услуг по очистке сточных вод. И как же я заблуждался, полагая, что моя жизнь чище, чем те воды, которые проходят через наши очистительные сооружения…

На миг я проваливаюсь в то время, когда я бессмысленно прожигал жизнь в офисе с тугим, запотевшим от моего присутствия воздухом, а топил тоску в очередном бокале бренди в баре за углом. Вздрагиваю от клаксона проезжающего автомобиля за моей спиной и вновь смотрю в полузеркальную гладь витрины.

Немые манекены, завернутые в брендовые плащи, смотрят на меня свысока, как на изгоя, которому не по карману даже прикоснуться к дверной ручке этого магазина.

Но нет! Они ошибаются. Я имел достаточно большое состояние, неплохой пентхаус в хорошем доме района Хемпстед, который раньше был для меня ярлыком успеха, даже символом превосходства над многими жителями серого Лондона, а теперь это ничто, кроме нескольких пустых, потерявших всяческий окрас стен. Всё, что я имею, превратилось в пустые слова, в прах и ненужную роскошь.

Открываю дверь магазина. Колокольчик приветствует меня звоном и тут же умолкает, дверь за мной закрывается автоматически, словно подталкивая вперёд. Мол, говоря мне “Заходи, не стесняйся!”

И я без стеснений топаю к дальним рядам, где огромными буквами сияет надпись “Мужчинам”.

Задумывались ли вы, почему подобные магазины устроены таким образом, что по пути в отдел мужской одежды ты непременно столкнёшься с кучей, просто невероятной массой женского белья, колготок, блуз и всего прочего? Может, дело вовсе не в этом, но мне кажется, что эти вешалки с кучей платьев как ехидные горгульи, которые тешатся над моей болью, над моими воспоминаниями. А они, в свою очередь, тут как тут.

Мэрилин…. Совсем как Мэрилин Бернс, та, что сыграла в “Техасская резня бензопилой”. Тогда в 1974 эта блондинка была одной из самых желанных секс-символов киноэкрана, но моя Мэрилин не была сексапильной актрисой восьмидесятых.

Даже не знаю, почему она напомнила мне Бернс, наверное, всё дело в том, что обе они обладали невероятной притягательностью. И дело не в похоти, не в желании сексуальной близости (хотя насчёт Бернс я не уверен), а в чем-то живом, как блеск в глазах и радость в голосе:

— Привет, — слышу я, словно наяву, эту трель миллионов колокольчиков, и внутри меня кто-то перерезает тросы, обрывая связь с разумом.

Всё становится таким тягучим и расплавленным, даже мои мозги в черепной коробке вот-вот вскипят от этого чудесного тепла, которое разливается по телу от звука её голоса.

— Привет, — запинаясь, отвечаю я и жмурюсь, а потом вновь оказываюсь в магазине меж рядов с женскими платьями, опечаленный тем, что это было всего лишь мимолётное видение.

Глава 2

На протяжении всего пути мы шли молча. Девушка была беззаботно очаровательна. Я бы даже сказал очень беззаботно, что мне вспомнилась Алиса, следовавшая за сумасшедшим Шляпником в своей стране чудес. Но, увы, я вовсе не был Шляпником, а наш мир точно не походил на страну чудес. Меня немного настораживало то, что такая юная леди не боится случайных встреч в метро. Казалось, ей было абсолютно все равно, кем я был и куда вел её.

Тем временем мой телефон упорно разрывался от звонков босса, который явно потерял терпение. Не думая, я выключил его. Это было скорее рефлексом, чем осознанным решением. Однако вдуматься в последствия я не мог. Всё моё внимание принадлежало девушке, идущей рядом. Она игриво перепрыгивала через лужицы, словно маленькая фея порхала по островкам суши. Но под этой невинной непосредственностью читалась глубокая, всеобъемлющая сексуальность.

Мне пришлось взять себя в руки и подавить внезапно вспыхнувшее желание — подобное побуждение было для меня непривычным. Не то чтобы в моей жизни давно не было близости: совсем недавно я провел бурную ночь с новой ассистенткой, Кейли. Но то, что я испытывал сейчас, было за гранью моего понимания. Казалось, будто какая-то необъяснимая сила ворвалась в мои желания, управляя ими против моей воли.

Я бросил нерешительный взгляд на входную дверь крошечного кафетерия и обернулся, ожидая не увидеть за спиной никого, но нет. Девчонка всё еще стояла за мной и смотрела в упор, с насмешливым блеском в глазах.

— Ну и? — протянула она с легкой требовательностью в голосе. Я в замешательстве прищурился, а она лишь вновь насмешливо улыбнулась. — Ты мне двери откроешь или так и будешь стоять, как статуя?

— Ах, да, — я очнулся от оцепенения и поспешно распахнул двери кафе. — Простите…

«И почему я разговариваю с ней на «Вы», а она нет?»

Сам этот факт начал раздражать. Но это чувство быстро исчезло. Почему-то в её присутствии я был абсолютно не способен злиться. По крайней мере, открыто. И я не припомню случая, когда испытывал подобную беспомощность рядом с девушкой. К примеру, на работе я мог вполне жестко обратиться к сотрудникам. Помню, однажды я даже довел женщину до слез, конечно, не намеренно. Я и понятия не имел, что Элли Макфест — настолько ранимая особа.

Так вот, все пару минут, шествуя до столика, я переваривал это чувство раздражения, которое не могло выплеснуться наружу, оставаясь внутри меня и грызущим самую макушку моего головного мозга.

А ещё я, не прекращая, думал, что новому поколению, а именно этой юной леди, несомненно, требуется изменить стиль воспитания. И я имею в виду не психологические компьютерные игры «Помоги своим ближним» или другие социальные программы по росту и развитию подростка. Современным детям совсем не помешала бы хорошенькая порка, чтобы научиться уважать взрослых.

И она была явно моложе меня, хотя её взгляд…. Этот многозначительный взгляд зелёных глаз подсказывал, что за этим юным личиком скрывается нечто такое, что заставляет меня сомневаться в её возрасте. Но всё же… Я уже взрослый, состоявшийся мужчина и предпочитаю, чтобы со мной разговаривали в вежливом тоне, а не как с бездомным котёнком, которого только что подобрали на улице. Но именно им я себя и ощущал.

Я следовал за девушкой, как маленький слепой питомец, пока та не остановилась у столика в самом углу заведения, в тихом и укромном местечке, а-ля «только ты и я», что меня, конечно, пугало, которое обычно выбирают школьники для поцелуев. Мне показалось, что она выбрала это место не случайно. По крайней мере, чувство опасности начало бурную жизнь внутри моих лёгких.

Я закашлялся.

— Простыл? — по хозяйски спросила моя спутница, словно мы были знакомы целую вечность, а то и больше. Я отрицательно замотал головой, как китайский болванчик, а девушка звонко цокнула губами. — Тебе бы потеплее одеваться. Зима на дворе…

Она сунула мне своё толстое пальто и уселась в мягкое кресло.

Не знаю, что было приятнее: то, что эта юная особа проявляет некую мимолетную материнскую заботу ко мне, человеку, которого видит впервые, или появление юного официанта, который разбавил моё напряжение.

— Добрый день! Ваше меню, пожалуйста, — он положил на столик несколько тонких книжиц в кожаном переплёте, цвета жжёного кофе. — Может, хотите заказать что-то сразу?

— Да, конечно, — она одарила официанта скромной улыбкой, которую, я даже могу поспорить, дарит всем подряд из вежливости. — Два двойных капучино без сахара.

— Сироп?

— Ага, — кивнула она и сделала задумчивый вид. — Мне карамель, пожалуйста.

Официант сделал запись в маленьком блокноте, пока я стоял с её пальто и наблюдал эту поразительную картину в ошеломлённом состоянии, словно меня только что встряхнули, и мои мозги не могут перестать биться о стенки черепа.

Глава 3

Прошло несколько месяцев с тех пор, как я впервые увидел её, и я почти поверил, что образ той случайной незнакомки в метро растворился в тумане прошлого. Возможно, виной тому работа, что, подобно спруту, сковала меня в своих щупальцах, лишая даже права на мимолетную мысль о девушке в красном берете. И мне не оставалось ничего, кроме как позволить этому ненасытному Молоху завладеть моим разумом, затуманивая воспоминания о той мимолетной встрече: девочке с глазами, словно осколки сапфиров, метро и отвратительном кофе.

И это, казалось, было единственно верным решением, ведь наша компания, наконец, вырвалась в лидеры мирового бизнеса в сфере очистки сточных вод в Англии. К этому я стремился всю свою жизнь, с самого первого дня работы в этой фирме. Я мечтал стать незаменимым винтиком в механизме, значимым для каждого: для босса, вечно занятых коллег, ветреных секретарш (меняющихся быстрее, чем носки у нашего программиста) и даже для милой уборщицы, едва ли понимающей, что такое дистиллятор. И вот, на пике карьеры, я достиг своей цели.

Справедливости ради, не скажу, что я прикладывал титанические усилия для развития фирмы – все работало как швейцарские часы: тик-так, тик-так.… И вот, мне «натекала» полугодовая премия, которую я спешил спустить в каком-нибудь злачном месте, например, в казино.

Подпольный притон Берти Скейлза, спрятанный в подвале одного из ночных кафе на окраине Лондона, гостеприимно распахнул свои, скрытые от любопытных глаз, врата в мир азарта. Прокуренные стены, обитые потертым красным бархатом, тусклая лампа с оранжевым абажуром над засаленным столом, стопки фишек, грязные пепельницы…. Но во всем этом царила особенная, манящая атмосфера, от которой сердце начинало биться чаще.

Не то чтобы я был алчным человеком или заядлым игроком, но посидеть с друзьями за стаканом хорошего виски и сигарами, раскидывая карты и фишки – было маленькой мечтой. Даже, скорее, микро-мечтой, без которой, не было бы пути к другим, более масштабным целям.

Вечер начался с неприятного сюрприза.

Круг моих знакомых, с момента нашей последней встречи, немного расширился. И я ожидал увидеть за карточным столом кого угодно, только не Спенсера Фергинса, бывшего заместителя нашего босса, чье место я занимаю по сей день. С каким трудом оно мне досталось после этого мерзавца!

Этот кумир фотомоделей, с внешностью молодого Аполлона, со светлыми кудрями, зализанными толстым слоем геля, уселся напротив меня с видом полнейшего превосходства. Две девушки, которых я не сразу заметил, прильнули к нему по обе стороны. Я равнодушно скользнул взглядом по их силуэтам, зная, что этот пижон всегда окружает себя красотками, которых, возможно, и не касался, но держал на коротком поводке, просто «чтобы были».

«Твою ж мать, Спенс! Неужели ты еще жив?!» — хотелось крикнуть мне ему в лицо, но вместо этого я лишь злобно кивнул.

Спенсер ухмыльнулся, затянулся сигарой и небрежно бросил:

— Здорово, Кас.

Кас? Кас? Этот лощеный идиот назвал меня "Кас"?

Я с такой силой сжал кулак, что выскользнувшая из пальцев фишка, только что розданная Заком, моим школьным приятелем, полетела прямиком в идеально выстроенную пирамиду фишек Бэна Слезли. Тот, разинув рот от изумления, попытался что-то крикнуть, но тут я почувствовал дружескую, теплую руку на своем плече.

— Эй, дружище, — услышал я голос Зака, который тут же плеснул мне в недопитый стакан виски, словно алкоголь мог залечить душевные раны. — Пей.

И я подчинился. Схватил стакан и залпом осушил терпкую жидкость, оставив лишь кубики льда. В этот момент раздался хриплый голос Спенсера, словно он страдал от туберкулеза.

— Давай забудем старые обиды, друг…

Я чувствую, как выпитое виски скатывается по горлу, оставляя огненный след от своей терпкости, и я, будто разъяренный дракон, выдыхаю пар, а потом слышу, как алкоголь плюхается в недра моего желудка.

— Посидим, выпьем, — вновь прохрипел он.

— Конечно, Спенс, — натянул я улыбку голодного крокодила, чуть оскалив клыки, — Как в старые добрые времена, да?

Он кивнул, уверенный, что стакан виски усмирил мои нервы. Как бы ни так! Я смотрел на его лицо, расплывшееся в самодовольной улыбке, и молил Бога, чтобы моя фишка вновь отскочила и застряла у него в глотке.

Если честно, я уже едва ли вспомню, что послужило причиной моей агрессии в адрес Спенсера Фергинса. С тех пор прошло много лет. Кажется, Спенсер неплохо подставил меня, прежде чем освободить теплое местечко под крылом босса. Вспоминается, как я чуть не сошел с ума, разгребая то дерьмо, что он оставил после себя. Возможно, он не хотел подставить лично меня, но так уж получилось.