Палач. По краю твоего греха.

Глава 1

- Ты не можешь так поступить, Тения, опомнись! Твой отец меня казнит! Ты ведь знаешь, как он жесток!

- Именно поэтому мне и приходится бежать из собственного дома, Силви, прости…- Кидаю в холщовую сумку все, что попадается под руки, отчаянно пытаясь сдержать слезы, готовые пролиться из глаз.

- Он найдет тебя, и тогда не сносить тебе головы, моя девочка, - взмолилась она, еще надеясь вразумить меня, но недавняя ссора с отцом не оставила мне выбора. - Прими свою судьбу. Лучиано никогда бы не пожелал тебе плохого!

Упрямо стискиваю зубы, не глядя в глаза женщине, которая вырастила меня с пеленок.

В свои двадцать лет я заключенная в четырёх стенах! Мне не позволено ровным счётом ничего! Ни дружить с кем – либо, ни учиться, как все нормальные дети после школы, ни тем более куда – либо выходить!

Под запретом все!

Я не поступила учиться, потому что не положено в моем статусе!!! За всю жизнь я не имела ни одной подруги, да что говорить, я даже не разговаривала со своими сверстниками!

Самые именитые учителя приходили к нам домой и занимались со мной и братьями! Все самое лучшее, но только под ненавистным контролем! Под жёсткой усиленной охраной!

Я задыхалась от мысли, что меня отдадут какому- то старому напыщенному индюку в жены, и жизнь моя закончится, так и не успев начаться! А вчера, как только с визитом пожаловал посыльный клана Каморры, я захотела умереть, поскольку это могло значить только одно – отец отдаст меня в жены сыну дона Каморры, ужасному несносному, психически неуравновешенному извращенцу, припомнила я все, что говорили о нем братья, и тогда у меня созрел план на побег. Переговоры велись уже довольно давно, но отец, не давал конкретного согласия, а сегодня мне прислали цветы, от Антонио де Ла Торре, с запиской о том, что скоро они станут мужем и женой.

- Я не за что не выйду замуж за сына дона Каморры, Силви, лучше смерть!

- Пресвятая дева Мария!!!- Сильвия, моя любимая гувернантка осенила себя крестом, с опаской глядя по сторонам. На ее смуглом круглом лице обильно выступил пот. – Упаси твою голову от подобных мыслей! Куда ж ты подашься? Комнатный цветок!

-Мне плевать, Силви, лучше смерть под мостом, чем невыносимый Антонио Ла Торре! Гастон говорит, что он весит тонну, у него отвратительный характер, и его просто напросто не переваривают в собственной семье! От него шарахаются все! Он уродлив, как наш старый потрепанный жизнью Лацио, у него кривые зубы, и… Словом, ни за что! Если отец решил избавится от меня таким способом, то лучше я сразу пойду и утоплюсь!

Послушай, моя девочка, - Сильвия схватила мою руку в попытке удержать. – Ты не понимаешь, что ждет тебя за этими стенами. Сейчас не простое время, идет война между кланами, отец всегда относился к тебе, как к сокровищу, берег и никому не позволял даже взглянуть на свою дочь, а теперь стоит им только увидеть тебя, начнется страшное! Тебя насильно заберут в другой клан, и если ты будешь обесчещена, дорога домой будет для тебя закрыта! – Прорыдала Сильвия. – Это если тебя не изнасилуют, а потом не убьют.

-Передай отцу, что я как истинная дочь своего отца, достойно приму смерть, умру свободным человеком, я не позволю отдать меня, как какую – то ненужную вещь толстосуму, который будет снова мне приказывать, как жить, что делать и когда дышать, Сильвия, прости!

Выдрав руку, я быстро покинула комнату, и сбежала по ступеням вниз. Отец с братьями улетели во Францию, и должны вернуться только завтра утром. Этого времени должно хватить, чтобы попытаться скрыться.

Во дворе слышны были голоса охраны отца, и я тенью метнулась в сад, укравшись за хвойным колким кустом. Подождала, пока Армандо, папин цепной пес, пройдет мимо, и просканирует пространство вокруг. Вот его шаги прошелестели мимо, и только тогда я выдохнула с облегчением. Быстро перебралась через забор, больно ободрав коленку. Жизнь с братьями многому меня научила, как и лазать по деревьям, так и прицельно бить кулаком в нос, ну лил в глаз, куда попадет.

Выбежав через улочку на проспект, я растерялась, решая куда податься, и где будет проще затеряться. Конечно, отец с братьями землю перевернут, но я так же знаю, что они всегда недооценивали меня, считая никчемной кисейной барышней, ни на что не способной.

Пересчитала имеющиеся у меня евро, и приуныла. Не густо, но на какую – то комнатенку сгодиться. Нужно подобрать район поскромнее, такой, в каком меня не просто будет найти.

Принялась перебирать в голове, то, что знала. На свою беду, когда сеньор Бенедикт так рьяно рассказывал о районах Неаполя, я злилась на братьев из – за их отказа взять меня с собой на яхту в честь дня рождения Гастона, старшего брата. И теперь попыталась припомнить, хоть что – то с сожалением вздохнула, и села в первый попавшийся автобус.

Через сорок минут, салон опустел, я сидела, не решаясь выйти хоть на какой - нибудь остановке. Только когда водитель со злостью обернулся мне пришлось выйти. Потом меня прострелила жуткая догадка, что он может опознать меня, когда отец начнет трусить всех водителей, чьи остановки находятся возле нашего дома.

Легкие свело спазмом, и я повернулась и побрела в обратном направлении, держать темных улочек, вздрагивая от каждого шороха.

Сколько я по времени шла? Час? Два? Моим окаменевшим ногам, казалось, что вечность. Наконец – то я обессилено упала на лавочку, в каком – то дворе. Едва вытянула ноги, и перевела дыхание, как надо мной нависла чья – то тень.

Глава 2

-Зачем ты позволил ей посещать университет? – Альберто впился гневным взглядом в лицо отца. – Ты понимаешь, что ты только что сделал?

-А что мне оставалось делать? Тени уже двадцать! Это чудо, что ее еще так долго прятали! А если ей в голову взбредет еще какая – нибудь мысль и она снова сбежит? Я едва инфаркт не схватил, нет уж, пойдем по другому пути.

-Ты должен пристрелить Армандо за то, что проморгал ее! – Злобно стукнул кулаком по столу Альберто. – Не для того мы столько лет прятали девчонку, чтобы просрать все в один момент!

-Успокойся, сынок, все под контролем…

-Не успокаивай меня, отец, - выплюнул Альберто презрительно глядя на отца, - потому что, блядь, ни хуя не под контролем. Ты прекрасно знаешь, как Тени действует на мужчин, и отправляешь ее в логово разврата. Теперь нашей цели будет добиться гораздо сложнее.

-Я правильно воспитывал свою дочь! – Прошипел Лучиано, покрываясь багровыми пятнами.

-Твою дочь? – Цинично процедил Альберто. – Скажи – ка, отец, зачем ты заложил ее земли? Ты что совсем мозгами тронулся? Ты хоть представляешь, что с нами сделает Де ла Торе, если узнает об этом? Он сотрет нас в порошок. – По слогам отчеканил Альберто.

-Он не узнает об этом. Я отправляю Тени в университет, чтобы она повстречалась там…

-Кого, блядь, повстречала? Ты хоть раз думал на два шага вперед? – Альберто скривился, словно от зубной боли.

- Именно таким образом я и думал. У меня был запасной план. Как сделать так, чтобы наследство Тени осталось в семье.

- А как же Де ла Торе?! Ты уверен, что сможешь выстоять против него?

-У него и без того проблем хватает. Весь его трафик попал под облаву.

-Только не говори, что ты приложил к этому руку? – Голос Альберто упал на несколько октав ниже. – Ты спятил… Ты… - Альберто отошел к бару, налил в стакан себе виски и залпом осушил его. – Когда это вскроется, консильери тебя сдадут с потрохами. Тогда на твое место встану я.

Лучиано отвернулся, потирая виски. В последнее время голова раскалывалась так, словно в ней поселился целый оркестр. Он действительно устал. Устал от бесконечных попыток удержать наследство дочери в своих руках, от грязных сделок, от страха, который преследовал его всю жизнь. Он просыпался ежедневно с проклятиями на устах в адрес своей покойной тещи. Она возненавидела его сразу же как увидела, и поклялась курва, что Лучиано не получит ни копейки из ее денег. И слово свое сдержала. Остается один год, чтобы провернуть задуманное.

Она все завещала Тении. Огромное состояние. Земли. Заводы. И в Неаполе, и в Сицилии, по всей Италии и даже в Нью – Йорке. Именно старая карга потребовала заключить союз его дочери с ненавистным сыном Де ла Торе, и ему ничего не оставалось, как подчиниться.

Но после ее смерти он пытался расторгнуть помолвку дочери, но Де ла Торе отказался.

Адвокаты Лучиано нашли лазейку, и он не мог упустить этот шанс.

Ведь, то в каком положении Лучиан оказался не знал никто, даже сыновья.

Тении придется подчиниться. У них нет выбора, как бы он не любил свою дочь.

-Я справлюсь. Надо только – то, чтобы на ее пути попался нужный человек.

***

Еще раз окинула себя нервным взглядом в зеркало пристально рассматривая свое отражение. Покойная мама много раз говорила, что я похожа на бабушку. Я не помнила ее, она умерла, когда я была совсем маленькой, но у мамы хранился ее портрет. Бабушка была англичанка. От нее мне достались пышные золотистые, вьющиеся волосы. Летом, под жарким итальянский солнцем они выгорали практически до белизны. Чуть вздернутый нос, точенные скулы и широкий рот, с чрезмерно пухлыми губами. В детстве братья изводили меня, дразня, что меня покусали пчелы, и я изо всех сил ненавидела свои губы.

Вообще, я не была эталоном женской красоты, как принято в Италии – хрупкий стан, миниатюрный рост, и черная грива до пояса. Мой рост был чуть выше среднего, пышная грудь, округлые бедра, и светлые волосы. Для братьев этот факт всегда выступал предметом насмешек, и однажды в детстве, я коротко остригла волосы кухонными ножницами, выкрасив их ваксой. Сильвия тогда упала в обморок.

Я улыбнулась, вспомнив, как сильно ругал ее отец, за то, что не досмотрела, и как потешались надо мной братья.

Еще раз окинув себя взглядом, я удовлетворенно выдохнула. Шелковая юбка прямого кроя, вишневого цвета блузка с коротким рукавом, туфли на каблуке, в общем своим видом я была довольна.

Подхватив сумку, я направилась вниз. Было оговорено, что в университет меня будет возить Альберто, ему по пути в офис, и забирать меня тоже будет он.

Черный внедорожник уже подогнали ко входу, и на пороге нервно расхаживал Альберто и отец.

-Привет, папочка! – Я поцеловала отца в щеку, замирая под пристальным взглядом родителя.

-Будь умницей. – С трудом выдавил, сжав мою ладонь. Альберто хмуро окинул меня с головы до ног, и не сказав ни слова, сел за руль.

Всю дорогу я отчаянно нервничала. Заканчивался сентябрь, группы учащихся уже давно сформированы, и было немного неуютно от того, что приходить вливаться таким образом в коллектив. Я выбрала специальность художественного направления. С детства я любила рисовать, и в долгом, жарком споре с братьями и отцом, я отвоевала себя возможность учиться рисованию и дальше. Я хотела, чтобы мир восхищался искусством так, как восхищаюсь им я.

Глава 3

Дальше… Видимо разум все – таки вернулся в мою взбалмошную голову, потому как в нем забрезжили крупицы рассудка, и я в полной мере осознала, что только что избила девушку, пусть наглую, но все же девушку. Даже отсюда было видно, как заплыл ее глаз, это же видел и парень, взявший в этот самый момент двумя пальцами ее подбородок, поднимая ее голову выше, оценивая причиненный его девушке ущерб.

А если вызовут ее отца? Или моего?

Если меня отчислят в первый же день учебы?

Холодок скользнул вдоль позвоночника, я прикусила губу, мелко задрожав. Чувство стыда накрыло с головой, я неотрывно смотрела на парочку на ступенях.

-Не смотри так! – Прошипела Оливия, хватая мою руку, разворачивая к себе. – Ты спятила?! Откуда ты вообще такая дремучая? – Посетовала она, утягивая меня в другую сторону. – В прошлом году Арман выколол глаза студенту, который дерзко рассматривал его, нагло ухмыляясь.

Бунтарский дух мгновенно ощетинился.

-Что значит не смотри?! – Шиплю ей в тон, вырывая руку, снова поворачивая голову в сторону парня. – Это что еще за средневековые замашки?

-Да какая разница, средневековые они или нет? – огрызнулась Оливия, уже откровенно злясь. – Просто не стоит нарываться, особенно в первый день. Этого парня лучше обходить стороной, и лучше сделаться тебе невидимкой, если ты не хочешь повторить судьбу Самаи. И вообще, давай лучше забудем об этом инциденте и пойдем уже на пару.

-Что это значит? – Насторожилась я, чувствуя, как неприятно покалывают кончики пальцев.

Я, конечно, понимала, что она права. Но внутри меня все вскипело. Ненавижу, когда мне указывают, что делать и как смотреть. Да и вообще, кто он такой, чтобы так себя вести? «Арман выколол глаза…». Господи боже…

-Самаи – девочка солнечной страны, ее кожа была похожа на черный бархат, красавица, единственная дочь вождя масаи. Каким ветром ее занесло в Италию не спрашивай, столько всякого рода слухов ходило, но девчонка умела держать язык за зубами. Не повезло бедняжке влюбиться в Армана… Она ходила за ним по пятам, словно преданная псина. Арман психовал, даже несколько раз жестко высмеивал ее. Прилюдно. Знаешь в один день он ей приказал ползти на коленях к нему и лаять, как собака, в доказательство ее любви. Может у масаи не было до конца понятия о нашем менталитете, и она не понимала, что таким образом он унижает ее, но она ползла и тявкала. Знаешь я когда смотрела это видео испытала шок. До того, это смотрелось мерзко. Ведь в ней чувствовалась королевская стать, что ли… И тут вдруг эта гордая черная пантера на коленях, заливисто тявкает…Потом, в один день, Самаи спрыгнула с крыши университета.

Диафрагму свело от ужаса и шока. Я продолжала смотреть на него не в силах отвести взгляд. Вспомнилось как он расправился с высоким детиной в долю секунды, и на спине выступил липкий ледяной пот.

Взгляд скользнул по толпе студентов невидящим взглядом. Слова Олии оглушили меня. Выращенная под родительским крылом я не сталкивалась с подобной бесчеловечностью и жестокостью. Я чувствовала себя потерянной и неуверенной. Как будто попала на другую планету, где все говорят на непонятном языке и живут по своим законам.

Сдаться очень просто. Я докажу всем, и себе в первую очередь, что я чего – то стою. Что я не просто изнеженная папина девочка, а личность, способная на многое. Я буду учиться, развиваться, и плевать я хотела на все эти средневековые замашки и правила. Пусть Арман выкалывает глаза кому хочет, а я буду смотреть туда, куда мне нравится.

- Ладно, – вздохнула я, стараясь успокоиться. – Пошли. Покажи мне, где тут библиотека и аудитория, где будет проходить следующая пара.

Следующие пары я просидела как на иголках, мысленно прокручивая в голове дальнейшие развитие событий, я совершенно не слушала лекцию о модернизме, пребывая настолько взвинченном состоянии, что как только занятие окончилось, я попрощалась с Оливией направилась быстрым шагом на парковку, где меня должен был забрать Альберто.

От волнения в голове шумело, перед глазами плыло, и когда я столкнулась с высоким и твердым препятствием на выходе из двора университета, в попытке удержаться на ногах, я выставила ногу и угодила куда – то в мягкое место, из – за чего это самое препятствие сместилось, и я оказалась на асфальте больно ободрав колени.

- Твою мать! Чтоб тебя, идиота…Чего встал фонарным столбом!? – Вырвалось у меня, и я зашипела, ерзая сбитыми коленями по асфальту, заливаясь краской от того в каком положении я оказалась на парне. Верхом. С широко расставленными ногами по обе стороны его тела. Шелковая юбка разошлась по шву, оголяя бедро, и его взгляд словно сотня кинжалов впился бедро, на кружево нижнего белья.

Он. Мелькает в сознании. И следом звучат слова Оливии о масаи – когда он был так близко, я вдруг поняла, как Арман действовал на противоположный пол.

Так близко… Слова благодарности замирают на кончике языка, я так не поблагодарила его за то, что защитил тогда, но натыкаюсь на его взгляд и все вылетает из головы.

Глаза у него не черные, а темно синие. Сейчас они стали светлее словно радужка выгорела, испепеляя меня яростью.

-Ты своей массой снесла бы даже и его! – Прорычал он, и я с трудом сглотнула ком, застрявший в горле. Краска снова предательски расползлась по лицу, от его скабрезного намека сердце со всего размаха ухнуло в пятки, вышибая дух.