Памяти звёзд

Пролог

Все истории имеют своё начало. Одни летописцы утверждают, что эта началась задолго до его рождения — там, где берут истоки все рассказы человечества. На крохотном голубом шаре, именуемом Землёй. Священной планете, что дала миру Праматерь, явление которой ознаменовало новую золотую эпоху в истории людей. Другие же считают, что всё началось гораздо позже, когда воспоминания о былом величии угасли. Когда Земля превратилась в миф, а Иггдрасиль был поделен между девятью домами Старшей Крови. Когда в столицу Империи Асов прибыла неожиданная гостья.

Асгард — вечно сияющая звезда Империи Асов! Так величественно описывают столицу могущественного царства те, кому посчастливилось ступить на эту священную землю.

Планета окутана покровом бескрайних лесов, раскинувшихся по её поверхности словно живой, дышащий организм. По легендам, многие деревья были привезены с самой Земли, и потому Асгард несёт в себе нерушимую связь с колыбелью человечества. Могучие стволы деревьев, чьи кроны теряются в облаках, кажутся хранителями древних тайн, а их ветви, покачиваясь на ветру, шепчут истории далёкого прошлого. Некоторые деревья достигают такой высоты, что их вершины сливаются с небесами, а корни, пронизывая толщу почвы, уходят в самое сердце планеты.

Лазурные моря Асгарда — одно из самых поразительных чудес этого мира. Их вода так прозрачна, что кажется, будто сквозь неё можно заглянуть в саму глубину вселенной. Под светом далёких звёзд они сверкают, зачаровывая каждого, кто осмелится взглянуть на их необъятные просторы. Волнение волн напоминает дыхание самой планеты — размеренное, но исполненное скрытой мощи. А ночью, когда светило исчезает за горизонтом, моря загораются мягким фосфоресцентным свечением.

Небеса столицы рассекают вороны. Эти древние создания, рожденные мастерством легендарного Мимира, не были обычными птицами. Чернокрылые стражи — глаза и уши Империи — несли свой вечный надзор над Асгардом. Их проницательные взгляды следили за каждым движением его обитателей, но особенно много их кружило над дворцом императора.

Белоснежные стены дворца сияли, словно сам лунный свет обрёл форму, материализовавшись в грандиозное строение. Фасады, украшенные рубиново-красными кристаллами, переливались оттенками крови и золота. Сквозь лёгкие облака башни и шпили устремлялись к звёздам, а лестницы, выкованные из лунного серебра, извивались, словно тропы, ведущие на небеса. От них стекали потоки призрачного света, придавая всему дворцу иллюзорный, почти неземной облик.

Дворцовая площадь, выложенная сверкающим обсидианом и прозрачным кварцем, отражала небесное сияние, создавая иллюзию, будто земля и небо слились воедино. В самом центре возвышался монумент, увенчанный статуей Одина. Его взгляд был устремлён в бесконечность космоса, к древней Земле — прародине человечества. В руке Великий сжимал копьё Гунгнир, символ власти и справедливости, с которым он покорил дикие просторы вселенной, позже названные Иггдрасилем.

Вдоль краёв площади выстроились величественные колонны, каждая из которых украшена искусной резьбой, повествующей о подвигах великих Наследников Крови прошлого. Эти колонны поддерживали арочные галереи, по которым можно было прогуливаться, наслаждаясь видом на горные просторы, уходящие за горизонт. Свет, проникая сквозь хрустальные витражи, окрашивал их в мерцающие оттенки синего и серебра.

Под пристальными взглядами крылатых валькирий по площади степенно двигались представители домов Младшей Крови. Их облачения — великолепные мантии, расшитые золотыми и серебряными нитями, — струились по обсидиановым плитам, издавая едва слышный, шелестящий звук. Голоса Младших звучали тихо, перетекая в мелодию, доносящуюся издалека, из-под арок галерей. В их лицах читалась гордость за принадлежность к древним родам, а в сдержанных движениях — уважение к святыне, где они находились. Некоторые останавливались у подножия статуи Одина, склоняя головы в почтении и шепча слова древних молитв.

Некоторые из представителей Младшей Крови вели за собой детей — юных наследников, с трепетом и восхищением смотрящих на всё происходящее. Их взгляды были прикованы к валькириям, и в этих детских глазах уже пылала мечта — однажды стать достойными защитниками Асгарда, чтобы заслужить право войти в Вальгаллу, обитель крылатых воительниц и вечный рай для храбрых воинов.

Высоко в небе, среди парящих воронов, один из них замер, устремив свой взгляд вниз. Его чёрные глаза зацепились за мужчину, уверенно шагавшего по площади. Он был облачён в зелёные доспехи, украшенные золотом. В тот же миг площадь погрузилась в тишину — все разговоры стихли, а собравшиеся Младшие преклонили головы перед ним.

Явился последний из Дома Ётунов, известный не только в стране асов, но и далеко за её пределами. Локи II, Повелитель Теней.

***

В просторной зале, залитой мягким светом, возвышалось огромное зеркало. Почти вровень с потолком, четырёхметровое зеркало с трёхметровой шириной казалось древним молчаливым стражем. Перед ним, внимательно всматриваясь в своё отражение, стоял мужчина. Его белоснежные одежды, украшенные тонкими узорами из золота и серебра, были сотканы из паутины джиджунского паука — ткани столь прочной, что могла выдержать удар клинка, и столь лёгкой, что струилась при малейшем движении. На поясе, инкрустированном драгоценными камнями, покоился кинжал. С виду простое, даже скромное оружие, в его руках оно превращалось в инструмент безупречного смертоносного искусства.

Серебряные волосы мужчины были аккуратно зачёсаны назад, придавая его облику аристократическое изящество и налёт древней эпохи. Лицо, несмотря на резкие, суровые черты, сохраняло удивительную молодость — словно время не властно над ним. Однако глаза... Чёрные, как бездонные омуты, а их белые зрачки, едва различимые, почти не реагировали на свет.

Глава 1

Под мириадами угасающих звёзд, на безмолвных просторах древней равнины, лежали руины некогда величественного города. В своём расцвете этот город сиял небывалым великолепием, его высеченные из камня башни устремлялись к небесам, а улицы тянулись до самого горизонта, словно бесконечные руки, обнимающие мир. Время и разрушение, хоть и опустошили его, не смогли стереть память о былом величии. Даже разрушенный, он внушал трепет и благоговение тем немногим, кто осмеливался прийти сюда.

Здесь не шептал ветер, не пел дождь, и даже облака, обычно господствующие над небесами, обходили это место стороной, не смеясь скрывать звёздный свет. Ночь, как вечный страж, неустанно хранила руины, погружая их в глухую тишину. Тени прошлого властвовали здесь беспрекословно, их сила была абсолютна, а их имена забыты, как и само название города, канувшего в безвестность. Если кто-то и помнил его, то предпочитал молчать, словно произнесение этого имени могло пробудить древнее нечто, дремлющее в глубинах времени.

Здесь люди были лишь незваными гостями, приходившими по прихоти судьбы или проклятием, которые нельзя было избежать. Те, кто оказывался в этих местах, редко возвращались с рассудком: ночное небо с его невыносимо яркими звёздами, давящая тишина и подавляющая пустота разрушали разум, превращая путников в бестелесные тени, растворённые в безвременье. Однако в последнее время здесь появился гость, который, казалось, противостоял силе этого места.

Этой ночью он вновь ступил на заброшенные улицы, словно возвращался домой. Его шаги, глухо раздававшиеся среди разрушенных стен, нарушали мрачное спокойствие древних кварталов, пробуждая забытые эхо далёких времён. Воздух, казалось, дрожал под его шагами, но тишина, несмотря на свой зловещий гнев, не могла изгнать его. Он приходил сюда снова и снова, облачённый в грубый шерстяной плащ, который скрывал его лицо и фигуру. Зачем он пришёл? Что искал среди руин? Эти вопросы оставались без ответа — даже для него самого. Память ускользала, как тени среди камней, а чувство знакомого преследовало его, как забытая мелодия, которую невозможно вспомнить до конца.

Он бродил по мёртвым улицам, среди рухнувших арок и башен, когда, наконец, увидел её. Она стояла посреди руин, словно всегда была частью этого забытого мира, и в её образе слились слава и трагедия давно почившего города. Её фигура выделялась на фоне звёздного неба, окутанная вуалью мрака и света.

Перед ним стояла женщина в пурпурном одеянии, неподвижно взирающая на звёздное небо. Её волосы, чёрные как бездна космоса, мягко спадали на обнажённые плечи, обрамляя лицо столь совершенное, что оно казалось творением искусного скульптора, вложившего в него всю свою душу. Её бледная кожа источала мистическое сияние, словно лунный свет, отражающийся на спокойной поверхности озера. Глаза её, глубокие и загадочные, напоминали драгоценные рубины, полные любви и печали, как будто перед ней стоял давно потерянный возлюбленный, вернувшийся после долгих лет разлуки. На её губах играла тёплая, но горьковатая улыбка.

Она указала на небо, и его взгляд медленно последовал за её жестом. В этом движении было что-то волшебное, как будто её тонкие пальцы чертили неведомые линии в самом воздухе. Но туман окутал его сознание, и он не мог ясно видеть — или, возможно, не хотел. Её шёпот напоминал едва слышную мелодию ветра, неуловимую и древнюю, но слова тонули в тишине, не достигая его сознания.

— Кто ты? — спросил он, хотя в глубине души знал ответ. Женщина кивнула, и её волосы колыхнулись, словно волны на тихом море. Она снова указала на небо; её пальцы, тонкие и изящные, казались сотканы из самого времени. Её лицо, одновременно близкое и недосягаемое, излучало бесконечную мудрость и глубокую печаль. И наконец она ответила. Её голос был подобен мелодии и эхом проникал в самые сокровенные уголки его души. В тот момент ему казалось, что он нашёл то, что искал всю жизнь, хотя не мог осознать, что именно. Их взгляды встретились, и время будто остановилось, оставив их наедине под вечным небом.

Гилл из Гамеша проснулся на рассвете и, осознав, что сон больше не вернётся, решил подняться с постели. За окном едва забрезжил свет, и, чтобы не потревожить отца, он тихо прокрался на кухню. Там он быстро сделал себе бутерброд, после чего, прихватив его, вышел во двор. Его сразу окутала прохлада раннего летнего утра. Ночное небо ещё не успело утратить свою безоблачную ясность, и звёзды продолжали мерцать, словно далекие маяки в пустоте. Вдали, на горизонте, можно было увидеть огни мегаполиса, а на небосводе оставались световые следы кораблей, рассекающих тёмные небеса, подобно светящимся кометам.

Во дворе всё было тихо. Империаллуры — большие животные, напоминающие помесь лошадей и рогатых драконов, — мирно спали в своём загоне. Однако Гилл знал, что вскоре они начнут пробуждаться и требовать свежей воды, тряся своими массивными гривами. Воздушные очистители неподалёку издавали монотонный скрип, напоминая звуки старых кораблей, покачивающихся на волнах моря. Их высокие, подобные кронам деревьев, конструкции в темноте казались обнажёнными стволами, тянущими свои ветвистые, металлические руки к звёздному небу.

Над сараем тускло мигала лампочка, едва цепляясь за жизнь, а рядом по округе патрулировали несколько роботов, гудя своими сервомоторами. В этот момент Гилл заметил два ярко-синих огонька, мелькнувших у амбара — это был шур'кати, хищный зверь, похожий на кошку, поймавший грызуна и стремительно скрывшийся в своём укрытии. Эти существа питались мелкими животными и крупными местными насекомыми, которые, в свою очередь, охотились на тех же грызунов. Отец Гилла сначала хотел прогнать шур'кати как вредителя, но передумал, заметив, как ловко он избавляется от вредных существ.