Память курганов: в поисках Золотого человека

Пролог. Шаман

Степь тянулась до самого горизонта, без конца и края. Вечернее солнце медленно клонилось к закату, окрашивая травы в медь, и казалось, словно сама земля дышит золотым светом. Воздух был тяжелым, сухим, пах пеплом костров и горькой полынью. Обычно эта бескрайняя тишина приносила покой, но сегодня она давила, как груз, будто прятала в себе тревожный секрет.

Я шел по дороге к кургану, и с каждым шагом тяжесть в груди становилась все сильнее. Земля под ногами стонала, будто жаловалась. Птицы умолкли, а ветер рвался порывами — короткими, неровными, как дыхание больного. Я знал: равновесие нарушено. Золотой Человек исчез. Его сияние больше не охраняло курган, и степь осталась без защиты.

У подножия я остановился. Курган возвышался темным силуэтом на фоне заката, словно хранил в себе взгляд веков. Я опустился на колени, развел костер из сухих ветвей и трав. Пламя взметнулось резко, словно узнало о грядущем. Разложил вокруг камни, положил на них корни и пучки трав, что должны были открыть путь духам.

Сняв с плеча бубен, я провел пальцами по тугой коже, и она ответила низким гулом. Я ударил сильнее — степь отозвалась эхом. Костер вытянулся, огонь забился, как зверь в клетке, стремящийся вырваться в небо. Я бормотал молитвы, вплетал в них древние имена, звал тех, кто жил в земле до нас.

Дым поднялся столбом, завихрился, и в его клубах явилось видение.

Рука — тонкая, бледная, чужая. Не дитя степи. Она взяла амулет с крылатым зверем, и в тот миг все содрогнулось. Пламя хлестнуло вверх и треснуло, трава пригнулась к земле, как от удара невидимой силы.

Я вскинул глаза в огонь — и увидел его.

Золотой Человек. В сияющих доспехах, с золотым шлемом, в котором отражались первые звезды. Его взгляд был тяжелым, полным гнева и скорби. Я протянул руки, хотел удержать его, но он растворился в дыме, словно никогда и не существовал.

Остался только я — с костром, гулом крови в ушах и холодом в груди. Хранитель ушел. Мир остался без стража.

Я опустил бубен к земле, и слова сорвались сами:
— Кто тронул запретное, тот пусть явится сюда. Пусть ответит за содеянное.

Пламя взвилось, дым стал густым и вязким. Он тянулся к небу, но не рассеивался, а клубился, словно ждал. Я почувствовал: зов услышан.

Чужак в пути…