Паноптикум Зельмана

Глава 1

Вам знакомо это чувство, когда казалось бы, ты вроде окружен людьми, у тебя куча друзей, знакомых, коллег, родных и со всеми у тебя прекрасные отношения, но ты, всё равно, изо дня в день, тонешь в ледяном, сковывающим по рукам и ногам, одиночестве? Болтаешься как колосок на ветру, и вокруг тебя тысячи таких же как ты, но облокотиться не на кого, ты просто колышешься под каждым порывом ветра и ищешь опору везде, где она только может померещиться?

Наверное, многие испытывали подобное. Вот и я однажды испытал это чувство на собственной шкуре. У меня была хорошая работа, деньги, жена, куча приятелей, а так же лучший друг, с которым я с удовольствием проводил время. Я наслаждался жизнью, пока в ней не появилась Она. Одним своим появлением Она толкнула меня с обрыва, утопив в бездонном море одиночества. В один день, свет в моей жизни погас, оставив меня в бесконечной темноте, в вакууме, в котором не было ничего, кроме боли и холода.

Однажды мой лучший друг Денис, встретил женщину, с которой у них завязались отношения. Большая, сильная, красивая любовь, родившаяся между ними, разрезала мою жизнь на до и после. Когда я увидел эту женщину, почти моментально понял, что пропал. Любовь с первого взгляда, в которую я никогда не верил, отправила меня в нокаут своей безапелляционной безответностью.

Я помню это чувство, когда впервые увидел её и сердце пропустило один удар, затем второй, а потом наоборот забилось как птичка в клетке, затрепыхалось, пытаясь вырваться из плена моей грудной клетки. Ему будто не хватало там места, оно рвалось куда-то, учащая пульс и лишая возможности нормально дышать. В голове зашумело, как будто от недостатка кислорода, но я отчаянно делал вид, что ничего такого не произошло со мной. Словно мне всё равно, до лампочки.

Каждый раз, когда они появлялись вместе, я умирал от ревности и боли, которая острыми жалами пронзала душу насквозь. Если бы она могла кровоточить, то давно была бы полностью обескровлена, потому что этой саднящей, ноющей в груди боли, не было конца, словно внутри что-то не просто умирало, а буквально разлагалось. Каждый день приносил мне только страдания и ничего кроме. Я не чувствовал облегчения даже по ночам, потому что Она бесконечно терзала моё сознание, приходя ко мне во снах. Мне грезилось, будто это я нахожусь на месте Дэна, будто это я ласкаю её ночами, что это меня, а не его, она целует в губы.

Я полюбил её так сильно, что почти ненавидел и это придавало мне сил прятать от неё свои чувства. Я ненавидел её за то, что она с ним, а не со мной. За то, что не замечает меня, за то, что я ей безразличен. При редком общении, я срывался на грубости и часто обижал её, говоря гадости. Я защищался от своих эмоций как мог. Как умел прятал их, делал всё, чтобы она не узнала о том, как сильно я её люблю. Как хочу, хотя бы, иметь возможность каждый день видеть её. Каждую нашу встречу, я доводил себя до исступления, украдкой вдыхая аромат её парфюма и мечтая хотя бы на мгновение коснуться её волос. Этих прекрасных шелковистых локонов, которые доходили до нижней части её спины.

Я много фантазировал и представлял, что она вдруг обратила на меня внимание, как мальчик краснея от своих собственных мыслей. Я представлял как мы проводим время вместе, и этими мечтами лишь подливал масла в огонь, в котором ежедневно горела моя душа.

Я так тщательно скрывал свои эмоции, пряча их за агрессией, что однажды она высказала мне свою обиду, со слезами на глазах, упрекая меня в грубости по отношению к ней. Этим она надломила мою оборону от собственных чувств. Я мгновенно сдулся и не понимал как вести себя дальше.

В её прекрасных глазах заблестели слёзы, при виде которых мне захотелось сдохнуть. Она спросила за что я её ненавижу, а я ощутил острое желание воскликнуть: "Я люблю тебя, дура!", но на деле просто растерялся и спрятал взгляд в тарелке, в которой лежала какая-то ватная еда.

Еда всегда казалось мне безвкусной, когда её приходилось есть в её присутствии. Всё вокруг становилось каким-то ненастоящим, словно нарисованным, когда она находилась рядом. Всё меркло: звуки, краски, весь окружающий мир переставал существовать в нормальном режиме. Я словно попадал в какую-то другую вселенную, где нет ничего, кроме звука её голоса и аромата её волос, от которых, почему-то всегда пахло клубникой. Из-за этого мне всегда было сложно толком соображать, когда она была рядом. Я превращался в идиота.

Вот и тогда, когда она спросила за что я её ненавижу, я попытался как-то объясниться, хотел успокоить её, сказать что-то толковое, но в результате начал мямлить что-то невразумительное, принялся нести всякую ерунду, а потом и вовсе нахамил в очередной раз.

Я искал выход в алкоголе, в запретных веществах, но легче не становилось. Я даже пробовал забыть Её в объятиях другой женщины, но добился лишь того, что о моей измене узнала жена и подала на развод. Я совсем не расстроился из-за этого, мне было уже невыносимо жить с женщиной, которую я не люблю, поэтому когда она сказала, что хочет уйти от меня, я лишь обрадовался.

Но когда я осознал, что натворил своей изменой, плюсом к мукам от неразделённой любви, на меня навалилось ещё и чувство вины перед женой, ведь она была не виновата в том, что я её не люблю. Нельзя было просто тащить в постель первую встречную, которой оказалась ещё и общей нашей знакомой. Я должен был поговорить с женой и честно признаться ей, что больше не хочу с ней жить. Но я выбрал поступить как мудак, абсолютно не заботясь о чувствах женщины, которая вообще-то являлась законной супругой, которую я сам когда-то выбрал. Нет, я никогда не любил её. Когда-то давно, в моменте, мне показалось, что люблю, но нет, это была не любовь и я был слишком молод, чтобы это понять. Поторопившись, я сделал предложение и оказался женатым на нелюбимой, а потом, всю жизнь изменял ей.

Глава 2

В моей голове никогда не возникало глупого вопроса: "За что мне всё это?". Я всегда знал за что вселенная наказывает меня.

Я продажный мент, который защищает закон, одновременно его нарушая. Столько дерьма, сколько совершаю и продолжаю совершать я, многие даже представить себе не смогут. Взятки, крышевание наркотрафика, оружие и многое другое... Если кому-то кажется, что органы полиции, это место, где в приоритете правопорядок, то это совершенно не так. В приоритете там выслуга, галочки, погоня за статистикой, которая добывается любым доступным способом и бабки. Это клоака, в которой ты сможешь задержаться только в том случае, если приспособишься к этим условиям и станешь куском дерьма. Я стал. Моральные компасы тут давно у всех сбиты, а у большинства их и вовсе никогда не было и в помине.

Трахнуть шлюху на рабочем месте? Легко. Их полно и они являются частыми гостьями нашего отдела. Нужно поднять раскрываемость? Легко. Ищем дурака, который попался с весом в один грамм метадона, пришиваем ему по максимуму всё, что только можно, и вот уже тебе до конца года можно в ус не дуть. Дурачок едет по этапу за сбыт в особо крупных размерах, плюс за хранение и попытку сбыть огнестрельное оружие и ещё кучу всего, а у тебя всё в шоколаде. Ты молодец и повысил раскрываемость, тебе положена премия и благоволение начальства.

Мучает ли меня совесть? Нет. Меня не заботит то, насколько плохо я поступаю с какими-то полукриминальными личностями. Я никогда не шил дело против совершенно невиновного человека. Это всегда были люди так или иначе связанные с криминалом. Эти люди должны понимать в каких кругах они крутятся и чем это чревато.

Всем известно, что в нашей стране почти все уголовные дела заканчиваются обвинительным приговорами. Но это вовсе не значит, что половина из заключённых присели ни за что. Все немного иначе. Приблизительно половина сидит за дело, а ещё пятьдесят процентов сидит за то, чего они не совершали, однако совершили при этом что-то другое. Например, человек попался на краже, а я могу подкинуть ему оружие и пришить дополнительную статью, потому что начальник пришёл и сказал, что кровь из носу, жопой об асфальт, нужна срочно раскрываемость по двести двадцать второй статье.

Жаль ли мне того, кому я подбросил пистолет Макарова? Нет, не жаль. Сидел бы дома, ходил на работу, никто бы его не тронул. Циничен ли я? Да. Мне плевать на всех, кроме себя и своего благополучия. Только я, в отличии от некоторых, не боюсь в этом признаться самому себе.

Я мерзкий человек и все мои страдания и сложившееся обстоятельства, являются последствием образа моей жизни. Так что неудивительно, что такому куску дерьма как я, перепала неразделённая любовь и кромешный ад, в котором я утонул окончательно и бесповоротно.

Моя возлюбленная забыла обо мне как только хлопнула дверцей моей Шкоды, когда выходила из неё и шла к Дэну. А я остался корчиться в муках.

С той ночи я ощущал себя мёртвым внутри, потому что больше не мог выбраться из болота страданий и упорного самокопания, вперемешку с безуспешными попытками подавить в себе чувства к чужой женщине.

Я столько раз открывал мессенджер и просто пялился в фотографию её профиля, что если бы мне платили за каждый из них по рублю, я бы уже находился в списке Форбс. Синяя точечка внизу её аватара, обозначающая значок онлайна, каждый раз, будто выстрелом в голову, прошибала сознание насквозь, заставляя сердце пропускать удары.

Каждый раз мне нестерпимо хотелось написать ей. Я сам не знал что именно я хотел бы сказать. Мне просто адски хотелось хоть как-то с ней взаимодействовать. Пусть даже в переписке. Но я лишь пялился на пустой диалог и бесконечно листал загруженные в её профиль фотографии.

Вот она одна, на фоне пшеничного поля, держит в руках бутылку минералки и смущённо смотрит куда-то в сторону оператора. Кажется её сфоткали внезапно. А вот в кадре она с Роном. Улыбается и показывает "козу", крепко держа в другой руке поводок.

Бесконечная, щемящая боль в груди, настолько вымотала мой организм, что я уже не мог справиться с этим напряжением, постепенно возвращаясь к алкогольно-наркотическому наркозу и скатываясь в откровенный алкоголизм.

Когда мне оставался один шаг до рехаба, Дэн засобирался в отпуск на море с моей возлюбленной. Они оставили мне пса на время своего отъезда и мне пришлось бросить употреблять, так как я был вынужден заботиться о его шерстяной жопе.

На самом деле этот мохнозадый засранец, довольно здорово сумел подлатать мои душевные раны. С его появлением мне стало некогда страдать, так как нужно было успевать и кормить его, и ходить на работу, и выгуливать и ещё много с ним общаться. Он не говорил мне ни слова, но как будто понимал всё, что я говорил ему. Когда я жаловался на то, что влюблён в его хозяйку, он всегда подходил и утешал меня, тыкаясь мокрым носом мне в руки или облизывая моё лицо.

Когда они вернулись из отпуска, я даже не очень-то и хотел возвращать Рона. Я так к нему привык за эти две недели, что уже не представлял как можно жить без этого рыжего засранца. Но вернуть пса всё же пришлось и тогда ко мне снова вернулась моя подруга боль, которая временно потеряла надо мной власть, пока в моей квартире обитал хвостатый разбойник семейства псовых.

Оставшись в одиночестве, я снова погрузился в свой персональный ад. Я ходил на службу, брал больше дел в работу, и часто оставался ночевать в кабинете, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру, где совсем недавно, меня чуть не соблазнила моя возлюбленная.

В один из дней, похожих друг на друга, Дэн сообщил, что уезжает в командировку. По началу я никак не отреагировал на эту информацию, пока в моей голове не зажглось предательское осознание того, что Она останется одна на эти дни.

Глава 3

В очередной раз я попытался забыться в объятиях другой женщины, но у меня опять ничего не вышло. Даже глубокий горловой, в исполнении опытной жрицы любви, не смог отвлечь меня от мыслей о любимой.

Придерживая рукой волосы проститутки, я словно со стороны наблюдал за тем, как она исполняет свою короночку, склонившись над моим пахом. Её белокурая головка старательно поднималась и опускалась между рулём Октавии и мной, а я задумчиво поглаживал её голое плечико, мыслями находясь совершенно не здесь. Я думал о том как мне жить дальше в этой грязи, в одиночестве, среди шлюх и бесконечных мучений от неразделённой любви. Неужели вся моя жизнь пройдёт вот так? В объятиях шалав и наркотических трипов?

Мои мысли прервал неожиданный оргазм, который угодил шлюхе прямо в глотку. Я запустил пальцы в её белокурые локоны и сказал:

- Ты лучшая, детка.

- Ты же врёшь. - обиженно произнесла она, вытирая красивые губки тыльной стороной ладони. - Ты вообще сегодня где-то далеко. Я думала ты никогда не кончишь.

- Прости, милая. Ты права, я сегодня не здесь.

Я пытался вспомнить как её зовут, но так и не смог, поэтому снова назвал её стандартным, уменьшительно-ласкательным прилагательным.

Она уселась на пассажирском сидении поудобнее и закусила губку.

- Что-то случилось у тебя?

- Да. - почему-то решил быть с ней откровенным я. - Я влюбился в женщину своего друга.

- Ты про Дениса?

- Угу.

- Это та рыженькая что-ли? Я её видела. Губа не дура у тебя. - подытожила шалава.

- Дура. Ещё какая дура. Я бы лучше в тебя влюбился, чем вот так. Сегодня ездил к ней, теперь вот страдаю. Дэн в командировке, а я у него за спиной езжу к его бабе.

- Так вот почему ты кончить никак не мог. Ты уже натрахался.

- Да нет. Не было ничего. Я бы и не стал. Дэн мне как брат. Да и она... Зачем ей это? Она его любит.

Она почесала кончик носа длинным нарощенным ногтем и сказала:

- Не знаю, Андрей. Я бы на её месте сразу тебе дала.

Я засмеялся.

- Ты и так мне даёшь. Ты проститутка. Не сравнивай жопу с пальцем.

Она повернулась ко мне лицом и дождавшись моего встречного взгляда, сказала:

- Обязательно вечно тыкать меня носом в это? Я знаю, что я проститутка. Зачем ты вечно об этом говоришь?

Я удивился.

- А что такого? Это же правда. Я обидел тебя правдой что-ли? Такая у тебя работа, чего уж там?

- А если бы я была, допустим, учительницей младших классов?

Я откровенно заржал.

- Ты? Учительница младших классов?! - немного просмеявшись я закончил мысль. - Тогда ты была бы мечтой всей моей жизни. Училка, умеющая делать такой отсос... Ммм... Шикардос.

- А если серьёзно?

- Что? - не понял я.

- Ну, если бы я не была проституткой, ты бы рассматривал отношения со мной?

Я окинул её взглядом с ног до головы и повернулся к ней всем корпусом. Протянув правую руку, я погладил её по щеке большим пальцем и наклонившись к розовому ушку, шепнул:

- Вопрос с подвохом, зайка. Чтобы ответить на него, слишком многое нужно убрать за скобки.

Она обхватила моё запястье пальцами и слегка повернула голову. Теперь я дышал в её щеку, которая пахла каким-то дорогим парфюмом.

- Ну, давай уберём всё за скобки. - сказала она.

Она явно ждала поцелуя, но я не собирался целовать её. Я нежно скользнул губами по её щеке обратно к ушку и поглаживая пальцами её шею, снова прошептал:

- Если совсем всё за скобки убрать, то возможно. Только зачем тебе это? Зачем тебе я? Ты меня совсем не знаешь. Я плохой. Ты даже не представляешь насколько.

- Ну, и что? - тоже шепотом ответила она, сжимая моё запястье в своих тоненьких пальчиках. - Ты такой нежный. Любая захотела бы стать твоей.

Она снова повернула голову так, что мои губы оказались совсем близко от её рта. Я переместил руку и погладил большим пальцем ямочку под её нижней губой, затем подул в уголок её губ и сказал:

- Прости, милая, но я не буду тебя целовать. Ты пересосала столько залуп, что даже представить страшно.

Она разочарованно вздохнула и отвернулась от меня к окну. Я тоже отстранился и сел ровно.

Я прекрасно понимал, что обидел, но я должен был отрезвить её.

- Ты настолько же нежный, насколько грубый. Как в тебе это сочетается вообще? - обижено поджав пухлые губки, сказала она, продолжая смотреть в боковое окно.

Я погладил руль и сказал задумчиво:

- Почему, когда говоришь правду, всем сразу кажется, что ты какое-то хамло?

- Не знаю, Андрей. Может не всякую правду нужно обязательно озвучивать?

- Слушай, ты спросила, я ответил. Ты хотела поцелуя, я сказал почему не хочу этого делать. В чём проблема?

- Не знаю... Ты мне нравишься. Очень. Но иногда ты просто невыносим. - сказала она, снова поворачиваясь ко мне.

Я улыбнулся ей и погладил по руке, которая лежала на её бедре. Сжав наманикюренные пальчики, я сказал:

- Я тебе нравлюсь потому что однажды поступил как рыцарь и ты составила неверное впечатление обо мне. Я не такой.

- А какой?

- Плохой. Я ужасный. Я даже не помню как тебя зовут.

Она пожала плечами.

- Я догадывалась. Ты всё время называешь меня странно.

- Напомни. - попросил я.

Глава 4

Приехав на место, мы с Антоном поднялись на третий этаж торгового центра и прошли к нужному месту. Торговая точка действительно была закрыта, а вывеска небрежно валялась за стойкой прямо на полу.

- Ну, и дела. - удивился Антон.

- Ну, что? Надо звонить Дмитриевскому. Будем разбираться. - сказал я, доставая телефон.

Набрав нужный номер и дождавшись ответа, я сказал:

- Борис Николаевич, есть время подъехать на вашу точку?

- Да, конечно. Сейчас буду. Вы на месте?

- Да. Ждём вас. Расскажете что по чём, какой хоккей с мячом. Чтобы как-то решить вопрос, мне нужна информация. - ответил я.

- Через десять минут буду. - сказал Дмитриевский и отключился.

Я прошел к соседней торговой точке и заказав нам с Антоном по гамбургеру и напитку, нашел свободный столик. Мы уселись и стали ждать заказ. Через несколько минут Антон забрал наш незамысловатый обед и мы с ним быстро перекусили, ожидая когда появится наш "клиент".

Он появился ещё минут через пять и присел к нам за стол.

- Доброго дня, мужики. - сказал он, глядя почему-то на меня.

- Здравствуйте. - сдержанно ответил я и откинувшись на спинку стула, спросил: - И кто же у нас такой безмозглый, сунулся на наш фудкорт?

- Я хуй знает. - ответил Дмитриевский. - Какой-то хмырь из Питера. Здешних порядков не знает, хотя я пытался ему объяснить, что у него будут проблемы.

- А что сказал собственник? Почему он вообще пошёл на эту сделку? Не верю, что только из-за денег. Он же должен понимать, по каким правилам мы все тут играем.

- Он не стал даже разговаривать со мной. - ответил Дмитриевский, нервно теребя пальцами рукав своего пиджака.

- Не ссыте, Павел Дмитриевич. Сейчас всё порешаем. - успокоил его я.

- Не сомневаюсь. Я плачу вам, чтобы спокойно вести бизнес. Уж уладьте этот вопрос. Со мной в одностороннем порядке разорвали договор аренды, пнув под зад. Как-то некрасиво получается.

- Согласен. - кивнул я. - Получается не слишком хорошо. Но я здесь, чтобы решить вашу проблему. Так что оставьте это мне. Я разберусь. А прямо сейчас вы можете вешать свою вывеску обратно.

- Хорошо.

- Далеко не пропадайте, Павел Дмитриевич. Вам скоро позвонят. - сказал я, поднимаясь.

Мы попрощались, я снова достал телефон и полистав контакты, нашел владельца фудкорта. Спускаясь по эскалатору, я набрал его номер и услышал голос по ту сторону:

- Алло.

- День добрый, Александр Владимирович. Как ваше самочувствие?

- День добрый, Андрей.

- Давидович. - поправил я. - Мы с вами на одном поле не срали и баранов не пасли, чтобы вы так ко мне обращались. Ещё раз. Как вы чувствуете себя?

- А в чём дело? Нормально я себя чувствую.

- Да я просто подумал, может вам голову напекло или давление скакануло. Должна же быть какая-то причина, что вы пнули под зад нашего человека.

- Дмитриевского что-ли? Я как раз хотел об этом поговорить.

- Правда? Вы как-то припозднились с этим. Ну, да ладно. Давайте встретимся. У меня есть пара вопросов к вам.

- Хорошо, когда вам удобно?

- Сейчас. - отрезал я. - У меня нет времени бегать за вами.

- Где?

- А вот давайте прямо перед торговым центром. Жду вас на парковке. Машину мою вы знаете. Поторопитесь, у меня мало времени. - сказал я и отключился.

- Думаешь он снюхался с кем-то повыше? - спросил Антон.

- Нет. Если бы у него были такие длинные руки, Прохор бы об этом сразу узнал и не возникал. Тут какая-то другая причина.

- Может он просто идиот?

- Тоже не похоже. - усомнился я. - Не первый год его знаю. Первый раз он сотворил такую дичь.

- Ладно, посмотрим что он скажет.

Владелец фудкорта появился через 20 минут и сев на заднее сиденье, тут же затараторил:

- Мужики, он такие бабки мне занёс, я с вами поделюсь, если надо. Плюс он обещал платить гораздо больше, чем Дмитриевский. Я имею в виду вам, не мне. Я так сразу и поду...

- Так, стоп. - перебил его я и вышел из машины.

Я пересел к нему на заднее сиденье, за водительским креслом и не глядя на него, заговорил:

- Я сейчас правильно понял? То есть к вам пришёл какой-то хуеплёт, который просто дал овердохуя денег и вы разорвали договор аренды с Дмитриевским, потому что так сочли нужным?

- Ну, да. Он же и мусорам... То есть вам, обещал платить больше. Я подумал, что вы только рады будете.

Я повернулся к нему.

- О, да. Я так счастлив... - с улыбкой произнёс я. - Просто не передать словами... Вы серьёзно?

Он молча хлопал глазами, в которых наконец зашевелилось осознание, что моя улыбка не имеет ничего общего с доброжелательностью и что он сделал что-то неправильно.

Я вздохнул и покачал головой.

- Я думал, что вы взрослый и серьёзный человек, Александр Владимирович и как же я ошибался... В общем так... Гоните в шею этого хуеплёта сейчас же.

- Но... Он мне уже заплатил и мы оформили бумаги... Вам что, не нужны деньги? Он же будет платить больше.

- Вы в своём уме? Какие деньги? - поморщился я. - Вы вообще понимаете, что выставили нас, и Прохорова в частности, олухами, которые не могут постоять за людей, которые нам платят? Что в любой момент может появиться какой-то богатый хуй и вышвырнуть их с торговой точки? Я не пойму, у вас скоропостижная деменция случилась что-ли? Я не ясно сказал? Гоните этого питерского гуся туда, откуда он припёрся и не доводите свой бизнес до банкротства, который я с лёгкостью вам обеспечу.