Пансионат (не)благородных девиц. Часть 2. Только моя

Глава 1

Это просто не может быть правдой! Кэрри повторяла снова и снова, будто от этого что-то могло измениться. Первым делом она подошла к окну, за которым раскинулся большой сад. Идеально подстриженная трава, большие валуны, живописно разбросанные то тут, то там, журчащий ручеёк, пересекающий зелёную поляну, через него — изящно изогнутый деревянный мостик. На противоположной стороне сада виднелись длинные одноэтажные постройки с изогнутыми вверх крышами. Ни разу не доводилось бывать в Японии, но сейчас Кэрри была уверена, что всё это определённо оттуда. Нахмурившись, она провела ладонью по лицу, стиснула виски и яростно их потёрла. Как она сюда попала?

Отойдя от окна, она осмотрелась: комната не выглядела ни роскошными покоями, ни каморкой прислуги. Деревянные полы, решетчатые перегородки вместо дверей, низкая кровать с жестким матрасом и высокое зеркало в пол за ширмой. К нему и понесли ноги: хотелось посмотреть на себя, вдруг это всё ещё сон? Нет, Кэрри была прежней: яркая брюнетка с серыми глазами, немного испуганная, слегка исхудавшая — на лице выступили острые скулы — но всё ещё она. Из одежды на ней была лишь белая рубашка до колен, волосы спутались и отчаянно просили расчёску. Проведя по ним рукой, Кэрри нахмурилась: и что теперь? Куда идти, чего вообще ждать? К кому обратиться за помощью?

Осознание собственного одиночества, наступившего так резко, нахлынуло, выбивая воздух из лёгких. Ноги сами подогнулись, и, подтянув к подбородку колени, Кэрри горько всхлипнула, ловя своё отражение. Одна, навсегда, без друзей, без будущего. Кто она теперь, и как жить дальше? Можно было сколько угодно представлять своё будущее в пансионате, в окружении подруг, в привычном мире. Но реальность слишком отличалась от воображения. Она пугала.

Постепенно, Кэрри успокоилась. И перед глазами тут же замелькали картинки последних суток пребывания в пансионате. Тони, его безумие, его грубость и похоть. Тело полностью излечилось, но сердце всё ещё сковывал страх, а воспоминание о беспомощности вызвало приступ паники. Здесь её никто не защитит, не спасёт. В груди стало тесно, будто воздух резко закончился. Испуганно распахнув глаза, Кэрри тяжело задышала, пытаясь справиться с накатившим страхом. Поднесла запястья к глазам — нет, никаких следов от ремней, но почему тогда они всё ещё чувствуются на коже? Неужели у Тони получилось, он действительно перенёс её сюда?.. Последнее, что Кэрри помнила — его лицо и обещание вернуться. А после всё расплывалось, как в наркотическом тумане.

— Госпожа?

Кэрри испуганно отшатнулась от невысокой молоденькой девушки — едва ли старше шестнадцати — которая склонилась перед ней в низком поклоне.

— Ты кто? — голос зазвучал хрипло, пришлось прокашляться, чтобы продолжать. — Где я?

— Господин принёс вас неделю назад, госпожа, — девушка снова склонилась, не смея посмотреть на Кэрри. — Сказал, чтобы мы ухаживали за вами, и отбыл по делам.

— Господин? — Кэрри рвано вздохнула. Тони усыпил, чтобы не сбежала? Или чтобы прошло больше времени в пансионате и никто не хватился? У кого узнать правду? Служанка явно ему предана.

— Меня зовут Юми, госпожа. — Девушка всё же выпрямила спину, но по-прежнему отводила взгляд. — Уверена, господин будет рад услышать, что вы пришли в себя.

— Вы же сказали, он отбыл по делам.

— Мы поддерживаем связь. — Юми слабо улыбнулась, и Кэрри почудилось, что она насмехается. Да какого чёрта? У них тут есть интернет, смартфоны, телевидение, или они голубей шлют и радуются, если их никто не сбил по пути? Проглотив так некстати подкатившую злость, Кэрри кивнула, будто всё поняла, и попросила проводить её в ванную. Должны же здесь быть элементарные удобства?
Позже, переодевшись в жутко неудобное, хоть и красивое, розовое кимоно, Кэрри медленно прогуливалась по саду. До любви к созерцанию природы ей всегда было далеко, а сейчас на душе слишком неспокойно, чтобы любоваться рыбками, играющими в прозрачном ручье. Вокруг было тихо. Не считая природы и редких, почти неслышных разговоров прислуги, двор и дом словно спали. После насыщенных, ярких, хоть временами и сложных, недель, проведённых в пансионате эта тишина давила на уши. «Вот оно, моё чудовище, похитило и утащило в свой безлюдный замок, чтобы теперь медленно съесть», — невесело подумалось Кэрри.

Шорох гравия отчётливо прозвучал за спиной, но Кэрри не стала оборачиваться. Кто бы это ни был, он не сможет успокоить, привести подруг или вернуть домой.

— Ты очнулась. Я рад.

От звука знакомого голоса тело будто молнией прошило. Кэрри резко обернулась и посмотрела на Сакумо, волна невыразимого облегчения прокатилась под кожей.

В тёмно-синем кимоно, с волосами, завязанными в пучок на затылке, с рукоятями двух мечей, торчащих за спиной он выглядел таким гармоничным посреди этого сада, что на миг показалось, будто Кэрри попала в фильм. Да уж, его белая рубашка и узкие чёрные брюки смотрелись бы здесь совершенно неуместно. Всё это промелькнуло в голове и тут же скрылось, поглощённое отчаянием.

— Почему я здесь? Ты меня украл?

— Украл? — Сакумо нахмурился и сделал шаг к ней, но остановился, заметив испуг на дне серых глаз. — С чего ты взяла? Я ведь говорил, что хочу забрать тебя к себе.

— Ты говорил, что я должна завершить обучение. А ещё — что не решил до конца. И теперь вдруг приступ альтруизма?

— Я забрал тебя, потому что посчитал твоё обучение законченным, — в голосе Сакумо зазвучало раздражение.

— И поэтому даже не дал попрощаться с подругами?

— Ты была не в состоянии прощаться с кем бы то ни было. Или тебя надо было оставить у Энтони? Прости, что не разобрался, — ядовито ответил он.

— Выходит, мне стоит поблагодарить тебя за то, что спас? — Кэрри горько усмехнулась. — Забрал у одного повёрнутого на власти и сексе и привёз сюда, к другому?

Глава 2

Опустошение — единственное, что сейчас чувствовала Кэрри. А ещё — дикую усталость от происходящего в её жизни. Казалось, она просто утратила способность удивляться и теперь просто медленно плыла по течению, ударяясь о камни снова и снова. То, что Сакумо оказался женат, стало последней каплей. Ей в очередной раз указали на место в чужой жизни, унизительное, жалкое, но ведь никто не обещал, что Сакумо вдруг станет носить на руках. Да и этого от него Кэрри явно не ждала. Зато ждала доверия, наивно, но надеялась, что они смогут найти общий язык и прожить этот год нормально. Год. Кэрри остановилась посреди коридора, не обратив внимание на Юми, тут же замершую за спиной. Кто сказал, что она пробудет здесь год, ведь договорённость с пансионатом явно больше ничего не значит. Может, он захочет, чтобы она осталась здесь навечно? Завёл ручную зверушку, которую теперь будет призывать к себе при каждом удобном случае. На глаза навернулись слёзы, но Кэрри зло моргнула, прогоняя их — показывать свою слабость перед женой Сакумо она не собиралась.

Вскоре перед Кэрри распахнулись раздвижные двери, зелёный сад ослепил красками после полумрака дома. Она заметила её сразу — яркую, словно тропическая бабочка, ошеломляюще красивую. Отчего-то Кэрри думала, что она будет похожа на самого Сакумо, черноволосая, черноглазая, с белоснежной фарфоровой кожей. Но увиденное ошеломило. Женщина, прогуливающаяся вдоль прозрачного ручья с карпами, была пленительной блондинкой с лёгким бронзовым загаром и тёплыми, янтарными глазами. Заметив Кэрри, она приподняла точёную бровь и, не скрываясь, прошлась внимательным взглядом от макушки до пяток. На ней было тонкое, полупрозрачное платье цвета песка на закате, тонкие запястья перехватывали витые браслеты, волосы свободно лежали на спине, почти касаясь поясницы. В до жути неудобном кимоно, с непонятной причёской Кэрри почувствовала себя попрошайкой, заглянувшей в окно богатой леди.

— Так вот ты какая, — голос оказался под стать хозяйке: мелодичный, мягкий, с тонкими нотками насмешки. — Подойди, хочу разглядеть тебя получше.

Ноги сами понесли навстречу, Кэрри даже не успела удивиться. В воздухе неуловимо витал аромат жасмина, казалось, что всё вокруг искрится и дрожит. Хотелось улыбаться и выполнять любое желание прекрасной незнакомки, только бы она продолжала смотреть, говорить, позволила стоять рядом. Сделав несколько шагов, Кэрри заставила себя остановиться: глупо, в самом деле, что за мысли? Какая-то девица решила, что может ей приказывать? Пока Сакумо лично не скажет, что она должна её слушаться, Кэрри и не подумает. Наваждение рассеялось резко, по телу волной прошёл приятный холодок, покалывая на кончиках пальцев, будто кровь возвращалась в затёкшие мысли. Приподняв подбородок, Кэрри одарила её таким же внимательным взглядом, вызывав удивлённую, задумчивую улыбку.

— Я Линн. Сакумо не говорил обо мне, не так ли?

— Нет. — Кэрри не видела причин лгать. — Я не знала, что он женат.

— Дорогая, — Линн мягко рассмеялась, словно зазвенели хрупкие хрустальные колокольчики. Но в этот раз её магия продержалась не дольше секунды. — Не волнуйся, я не собираюсь устраивать скандал от того, что муж привёл другую. — Она подошла и хотела было коснуться щеки Кэрри, но та отшатнулась. — С норовом, значит? — протянула Линн. — Не думала, что Сакумо нравится объезжать лошадей.

Кэрри молчала, прекрасно понимая, что злить Линн, не узнав как следует о собственном положении и будущем, не стоит. Она может стать как врагом, так и другом, хотя, и в этом Кэрри была уверена практически на сто процентов, друзей из них не выйдет.

— Или ты уже покорная девочка? — Линн усмехнулась, склонив голову набок. Её словно ореолом окутывало облако золотых волос, подсвеченных солнцем. Но в янтарных глазах не было и намёка на теплоту или участие. — Хм, послушай, а может, ты из Земли? Он нашёл тебя в том пансионате, да? Земная шлюшка, решившая замахнуться на чужое могущество?

— Мне не нужно могущество, — спокойно ответила Кэрри.

— Надо же, ты умеешь говорить. Что ж, хотя бы не немая. Если честно, я бы не удивилась, если бы Сакумо выбрал немую и глухую, может, даже слепую, чтобы не могла рассмотреть его жалкие попытки выглядеть настоящим мужчиной. Что же он в тебе нашёл?

Линн приподняла Кэрри за подбородок, ухватила двумя пальцами и заставила повернуть голову сначала в одну, потом в другую сторону. Не выдержав, Кэрри вырвалась из захвата и отступила.

— Да ты дикарка, — снова рассмеялась Линн. — Раньше Сакумо не любил женщин, имеющих собственное мнение. Впрочем, именно из-за этого мы и расстались, о чём я ни на секунду не пожалела. На Зельдаре полно других развлечений, кроме как торчать здесь и изображать верную жену.

— У тебя никогда это и не получалось, Линн.

Сакумо остановился за спиной Кэрри, она могла почувствовать жар, исходящий от его тела. Но оборачиваться не стала, так и застыла, глядя прямо перед собой. Какие бы отношения с женой его не связывали, он мог хотя бы рассказать. Впрочем, когда он стал бы это делать? В пансионате? Бред. Здесь? Но они не успели и десятком слов перекинуться, да ещё и на повышенных тонах. Не самый лучший момент для подобных признаний.

— Думала, ты уехал к Сету. — Линн, поначалу растерявшаяся, моментально взяла себя в руки. Повела плечом, отчего грудь, едва прикрытая прозрачной тканью, призывно колыхнулась. — Примчался защитить свою игрушку?

— Что ты здесь забыла? — голос Сакумо осыпался сухим льдом под ноги, вызывая желание оказаться как можно дальше отсюда.

— Ну, ты же не настолько глуп, чтобы не понять — её появление в твоей резиденции вызвало повышенный интерес.

— Который я уже удовлетворил в Пантеоне. Ещё вчера.

— Ну, одно дело рассказать и совсем другое — увидеть. — Линн кокетливо хлопнула ресницами и вновь посмотрела на Кэрри, застывшую соляным столпом между ними. — Так что в ней такого, Сакумо, раз ты решил прервать своё вечное одиночество? Не думаю, что дело в сексе, он никогда особо тебя не привлекал. Может, ты влюбился?

Глава 3

Кэрри давно затихла, успокоилась, и сейчас боялась пошевелиться — вдруг Сакумо тут же оттолкнёт? Стоять так, прижавшись крепко-крепко, вдыхать лёгкий аромат озона, исходящий от его кожи. Сакумо пах грозой и был похож на грозу: неминуемую, заходящую с края горизонта и грозящую вот-вот накрыть с головой. Открыв глаза, Кэрри смотрела на его ключицы, покрытые едва заметной тонкой сеткой. Тоже шрамы? Сколько их у него? Бог войны наверняка был ранен сотни, а может, тысячи раз, и Кэрри поймала себя на мысли, что хотела бы узнать о нём больше. От ладони, лежавшей на её затылке, было тепло, тонкие пальцы неспешно перебирали волосы, вторая рука на спине непрерывно поглаживала, но больше он не делал никаких попыток к близости. Благодарность, робкая, трепетная, охватила всё существо. Отчего-то хотелось ему верить. Верить, что не даст в обиду, хотя бы в ближайший год. Неловко пошевелившись, Кэрри подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

— Спасибо. Не знаю, что на меня нашло.

— Всё в порядке, — сухо ответил Сакумо. Его тонкие губы едва шевелились при разговоре, прямые чёрные пряди упали на лицо, скрывая глаза, оставляя только призрачный тёмный блеск. — Приведи себя в порядок, я пришлю Юми.

Стоило ему отстраниться, и Кэрри тут же стало холодно, несмотря на тёплый ветерок, залетавший в распахнутое окно. Шелест кимоно, и вот лишь запах грозы напоминал о том, что он только что стоял здесь. Сложный. Кэрри вздохнула и подошла к окну. Сакумо был слишком сложным, закрытым и отстранённым, а она к таким не привыкла. В прошлом рядом были беспечные, богатые парни, прожигавшие состояния и собственную жизнь с такой лёгкостью, что захватывало дух. Улыбки, пьяные откровения, пошлые шутки и, частенько, полное отсутствие интеллекта. Вспоминая о них, хотелось скривиться — неужели у неё была настолько занижена планка? В пансионате её окружили другие мужчины — чужие, таинственные, но, по большей части, улыбчивые и доброжелательные. Даже Тони поначалу казался сошедшим с экрана актёром, который на самом деле открытый, добрый и умеющий любить. Теперь она принадлежала Сакумо, чья душа была закрыта на тысячу замков, в глазах не отражалось ни одной эмоции, а голосом порой можно было порезаться. Застывшая во времени красота, за которой так приятно наблюдать со стороны, и которую так страшно видеть рядом день за днём.

— Госпожа? — тихий голос Юми вырвал из размышлений. — Позвольте проводить вас в купальню, всё уже готово.

Кэрри кивнула, подумав, что стоит наладить с этой девушкой контакт, всё же она сейчас единственное живое существо, с которым она может поговорить помимо Сакумо. Да и узнать об обычаях, принятых в этом странном доме, живущем по правилам тысячелетней давности, точно надо.

Ванная комната, или купальня, как назвала её Юми, действительно обнаружилась за одной из перегородок. Точнее, перегородка скрывала узкий коридорчик, ведущий туда. Помещение оказалось не слишком большим, но очень уютным. Пахло, как в сауне, прогретым деревом, влажным ароматным паром. В центре стояла большая круглая деревянная ванна, справа скамейка перед зеркалом, рядом — набор мочалок. Прямоугольное углубление в полу было наполнено прозрачной водой — для того, чтобы смыть пену, как пояснила Юми. Кэрри пыталась найти душ, но его не оказалось, что добавило расстройства к мыслям об отсутствии цивилизации.

Юми помогла снять кимоно и, не обращая внимание на наготу госпожи, усадила на скамейку и тут же разделась сама. Кэрри приподняла бровь, но промолчала, чтобы не выглядеть совсем уж глупой. Видимо, в обязанности слуг входит и помощь с мытьём, интересно, а Сакумо она тоже моет? Ловкими движениями Юми распустила её волосы, потянулась к деревянному ковшику с длинной ручкой, зачерпнула воды и медленно полила на макушку. Минута, и Кэрри невольно прикрыла глаза, отдаваясь приятным ощущениям. В последний раз голову ей мыла мама, это было лет пятнадцать назад, а может, и больше, и сейчас она буквально перенеслась в детство.

Вскоре волосы начали поскрипывать под чужими пальцами, и Юми помогла подняться и забраться в ванну. Под шею она положила скрученное полотенце и, обернувшись длинной простынёй, вышла, сказав напоследок, что придёт за госпожой позже. Кэрри никогда не любила париться, привыкла принимать душ и редко, крайне редко позволяла себе полежать в ванной — считала это пустой тратой времени. А здесь хотелось расслабиться и не думать ни о чём.

Отдохнувшая, посвежевшая, Кэрри вернулась в спальню спустя полчаса, но Юми, робко улыбнувшись, тут же поманила в новую комнату, две стены которой занимали полки с длинными узкими коробками. У другой стены стояло зеркало в полный рост, перед ним — небольшой столик, заставленный баночками и флаконами, и низкий табурет, на который девушка усадила завёрнутую в простыню Кэрри.

— Какую причёску вам сделать, госпожа?

— Причёску? — Кэрри пожала плечами. Как тут принято ходить? Её волос явно не хватит, чтобы изобразить что-то из фильмов про гейш, да и сама она на искусительницу с цветами в волосах не похожа. — А что любит господин?

— Не знаю, — вздохнула Юми, опустив глаза. — Он никогда не приводил сюда женщин.

— Ты с ним давно?

— Всю жизнь! — Юми ответила так быстро, что Кэрри невольно улыбнулась, разглядев румянец, вспыхнувший на щеках.

— Он тебе нравится?

— Мы все очень любим господина Сакумо, — серьёзно ответила Юми, поймав её взгляд в зеркале. — А значит, любим и госпожу.

— Не надо меня любить просто потому что это чужой выбор. — Кэрри ответила с той же серьёзностью, не сводя глаз с отражения Юми. Стоит ли ей говорить, что через год никакой госпожи в доме не останется? Навряд ли эта информация касается слуг. Хотя они наверняка знают, кто такие сете-паи. — Просто сделай так, как хочешь ты, — она коснулась волос, давая понять, что разговор вновь вернулся к причёске.

Глава 4

Взгляд Сакумо потяжелел, на шее запульсировала вена. Шумно выдохнув, он глубоко вдохнул и прижался к её губам.
Не ожидавшая этого Кэрри застыла на миг, но тут же откликнулась, обвила руками шею, приоткрыла губы, позволяя влажным, неистовым поцелуям захватить всё её сознание. Словно не целовалась сто лет, не меньше, словно скучала по нему и ждала именно этих прикосновений. Того, как переплетались их языки, встречаясь и вновь отступая; как жадно шарили по спине его руки, сминая кимоно; как сбивчиво, сладко звучало дыхание, смешиваясь, когда они отрывались друг от друга.

— Ты не сете-паи, — прерывисто прошептал Сакумо, упираясь лбом в её лоб. — Ты ведьма.

Кэрри мягко рассмеялась, чувствуя небывалую силу, свою силу перед этим мужчиной именно в этот момент. Потянулась за новым поцелуем, но Сакумо отпрянул, внезапно отпустил её и тут же переплёл их пальцы и повёл к выходу. Сёдзи тут же распахнулись, слуги склонили головы. Юми дёрнулась было следом, но Сакумо остановил одним коротким, властным жестом, заставляя остаться на месте.
Спальня оказалась гораздо ближе, чем думала Кэрри. Зашелестели, расходясь в стороны, перегородки, и тут же сомкнулись за их спинами. Желтые полосы света лились из прорезей ламп, падая на матрас и расчерчивая пол. Пахло ночными фиалками, нежно, невесомо — кто-то заранее зажёг ароматическую лампу у изголовья. По инерции Кэрри сделала несколько шагов, остановилась, и горячие ладони тут же легли на плечи, спустились к локтям и тут же поднялись обратно. Коротким рывком Сакумо повернул её к себе и снова потянулся к губам, прогоняя все мысли из головы. Кэрри впилась в тугой хвост на его затылке, вслепую нашарила тонкий кожаный ремешок, потянула, развязывая. Сжала его голову в ладонях, запуталась в волосах, не желая отрываться от его губ ни на секунду.

Это была потребность, голая, ничем не обоснованная потребность касаться, делиться теплом и забирать чужое. Почувствовать, что она здесь не одна, что есть кто-то близкий, настоящий. Кто-то, нуждающийся в её близости так же сильно, как она нуждалась в чужой. Этот бесконечный день, безнадёжность, страх и отчаяние — всё разом стало неважным, ведь именно сейчас Кэрри знала, кто она и почему здесь оказалась. Не секс — желание быть нужной, забыться, попытаться свести всё к привычному знаменателю. К тому, что она научилась делать лучше всего за последние несколько месяцев. Если днём Кэрри казалось, что земля уходит у неё из-под ног, а привычное встало с ног на голову, то сейчас она твёрдо стояла на земле, ступила на привычную почву.

Тело с готовностью откликалось на каждое его прикосновение, губы пульсировали, низ живота сжимался, разнося призрачные, многообещающие волны удовольствия. Втянув нижнюю губу, Сакумо провёл по ней языком и тут же отпустил, поцеловал подбородок, прихватывая кожу, шумно выдохнул на ухо. Выпрямился и тряхнул волосами, заставив рассыпаться по плечам иссиня-чёрные пряди.
Потянулся к её макушке и начал небрежно вытаскивать цветы, отбрасывая их на пол. Следом полетели шпильки, и Кэрри слабо застонала и прикрыла глаза, когда он растрепал пряди и мягко помассировал корни. Большие пальцы коснулись висков, заставляя посмотреть на него. Кэрри подчинилась, потянулась к нему, положила ладонь на грудь, чувствуя стук его сильного сердца. Зашелестела одежда, пояса одновременно скользнули вниз, следом — верхние, а затем нижние кимоно. Сакумо сделал шаг, опуская её на матрас, рассыпал ворох коротких обжигающих поцелуев по ключицам, шее, груди, снимая бюстгальтер. Обхватил острый сосок губами, нежно обвёл ореолу языком, пропустил второй сосок меж пальцев. Горячая, опаляющая страсть утихла, словно пламя прикрыли колпаком. Теперь движения Сакумо были осторожными, неспешными. Кэрри тяжело дышала, сквозь ресницы наблюдая за ним. За тем, как напрягаются мышцы на плечах и предплечьях, как выступают вены, когда он опирается на руки, нависая над ней.

Хотелось очертить каждую их них, изучить каждый тонкий шрам, белоснежные полосы, пересекающие грудь, тонкую сетку порезов, уходящих под боксеры. Кэрри понимала, что им совершенно некуда спешить, но её вдруг охватил страх, что сейчас всё закончится. Что Сакумо превратится в того, другого, и она вновь станет беспомощной игрушкой, связанной, униженной, одурманенной. Страх поднялся так резко, что горло сжалось, а спина выгнулась до хруста. Кэрри одеревенела, задышала часто-часто, ничего не видя перед собой. Миг, и тяжесть чужого тела исчезла, а следом пришло тепло.
Сакумо завернул её в одеяло, как в кокон, обвил руками и ногами, прижимая к груди. Его дыхание, всё ещё тяжелое, шумное, шевелило волосы на макушке, а сердце стучало так громко, что Кэрри с лёгкостью слышала этот звук.

— Прости. — прошептала сдавленно. — Я… я сейчас приду в себя. Прости.

Он только вздохнул, крепче прижал к себе. Какие тут можно было подобрать слова? Брать женщину силой не входило в список его предпочтений, пользоваться кремами-стимуляторами тоже. Он не зря выбрал более старшие курсы, предпочитая девушек, отошедших от шока и полностью принявших свою судьбу. Покорившихся, покорных и отзывчиво реагирующих. Кэрри стала такой к их первой встрече, но при этом не потеряла характер и исправно показывала его. Сейчас она была прежней с виду, но что-то сломалось. И злость на Тони всколыхнулась с новой силой. К ней примешивалась болезненная неудовлетворённость, кровь, пульсирующая в паху. Стройное, горячее тело, прижимавшееся к нему, сводило с ума, и Сакумо с лёгкостью мог сломить любое сопротивление, где лаской, где силой. Она бы сдалась, но что было бы потом?

Наконец Кэрри заворочалась, подняла голову, поцеловала скулу. Тонкие пальцы потянулись вверх, обвели контур губ.

— Я не хочу, чтобы всё начиналось так, — прошептала она и вдруг нырнула второй ладонью под одеяло. Накрыла его член, провела по нему сверху-вниз сквозь ткань боксеров. Сакумо усмехнулся про себя — несмотря на приверженность к традициям, отказываться от удобного земного белья он не желал. Хорошо, что никто и никогда не пытался заглянуть под кимоно и узнать, что именно под ним надето.

Глава 5

Посмеиваясь, Линн покинула Замок поющей воды и, оказавшись за пределами барьера, переместилась к себе. Жемчужный рассвет, её резиденция, стоял на высоком утёсе прямо над лазурным морем. Белоснежные колонны подпирали треугольную крышу, по просторным, открытым покоям скользил морской бриз, приподнимая невесомые занавески. Линн любила свой дом, но были в нём несколько комнат, которые явно выбивались из общего стиля. Здесь были и современные угловые диваны, обитые плюшем, и барная стойка из светлого дерева. Холодильник, большой телевизор, по которому постоянно крутили местные и земные новости, телефон — Линн по праву гордилась своим «земным» уголком. Так ей казалось, что она всё ещё там, не забытая, а всеми любимая и почитаемая.
Промчавшись сквозь наполненные светом беломраморные покои, она хлопнула дверью и, подлетев к бару, плеснула белого вина в бокал. Залпом осушила и покосилась на телевизор, включившийся при её появлении.

«… уже неделю как будоражит Зельдар. Неужели Сакумо решил покончить с образом вечного отшельника и вернуться в свет? И кто же та таинственная девушка, что смогла покорить нашего мрачного бога войны?..»

Раздражённо выключив звук, Линн скривилась, прихватила бутылку и упала на диван. Сакумо давно не вызывал в её душе ни малейшего отклика. Когда-то она прельстилась его красотой и аурой грозного, не знающего пощады воителя. И каково же было разочарование легкомысленной богини юности, когда вместо воина она получила влюблённого мальчишку, готового на всё ради одной улыбки? Поначалу это льстило, потом начало раздражать, а после и вовсе вызывать злость. Линн намеренно грубила, капризничала и оскорбляла, а он терпел. Тогда она заскучала. Представив, что придётся провести вечность с этим унылым, влюблённым мужчиной, хотелось выть. Впрочем, развлечений всегда хватало даже не Земле, кто же знал, что Сакумо такой собственник? Линн не считала измену чем-то ужасным, тем более среди богов, но когда Сакумо внезапно показал свой характер и выставил за дверь, это даже возбудило. Ненадолго.

Они расстались, и на годы Линн и думать забыла о его существовании, кто же знал, что он превратится в самого беспощадного из всех богов войны в Пантеоне? Она даже пару раз пыталась намекнуть, что неплохо бы попробовать вновь жить вместе, но Сакумо дал понять, что их брак в прошлом. Линн не расстроилась, к тому же, впереди маячило переселение на Зельдар, а значит, новые знакомства и увлечения. А после Сакумо и Сет основали этот свой пансионат и вовсе исчезли. Но теперь какая-то дерзкая, наглая смертная вообразила, что сможет занять её, Линн, место! От одной только мысли о том, как над ней теперь будут смеяться, хотелось кричать. Конечно, она, одна из прекраснейших богинь, проиграла нахальной девчонке! Сакумо вдруг показался необычайно привлекательным, а его репутация, чёрным плащом тянувшаяся за спиной, вызывала неконтролируемую дрожь предвкушения. Да, Сакумо вырос, возмужал и изменился. Пожалуй, именно сейчас он стал тем мужчиной, которого она хотела видеть с самого начала.

Вчера, увидев его впервые за долгое время, Линн с затаённой гордостью подумала о том, что её муж прекрасен. Холоден, надменен и просто сшибает с ног своей недоступностью. Хорошо бы заполучить его обратно, к тому же, слухи о том пансионате ходили самые разнообразные, а с девицами, которые выпускались оттуда и оказывались на Зельдаре, Линн удалось пообщаться, и не раз. Порой очень тесно пообщаться. И все они, как одна, говорили, что Сакумо — один из самых таинственных и вместе с тем желанных профессоров. Возможно, он и опыта успел набраться. Да, определённо, пора вернуться домой и занять законное место рядом с мужем. А уйти она всегда успеет. Но для начала стоит разузнать об этой девице как можно больше. Сет навряд ли будет болтать, всё-таки они с Сакумо друзья. А вот Тони, который, по слухам, тоже недавно вернулся на Зельдар, вполне подойдёт.
Линн помнила, как он смотрел на неё на приёмах. Этот жадный интерес не спутаешь ни с чем. Да и вдобавок вполне привлекателен: такие бирюзовые глаза ещё поискать надо! Осталось разузнать, где он живёт, и нанести визит. Кто знает, что интересного он сможет рассказать, если расспросить с пристрастием?.. Хищно улыбнувшись, Линн вытянула длинные ноги и задумчиво посмотрела на аккуратные пальчики. Мужчин, которые могли ей отказать, на Зельдаре почти не водилось. Да что там, только Сакумо и несносный Сет, который открыто высмеивал её попытки флиртовать и постоянно выставлял дурой. К Тони и подход искать не придётся. Задумчиво постучав кончиками пальцев по губам, Линн потянулась к телефону — главная сплетница Зеьлдара, Дита, наверняка в курсе, где сейчас Тони.

Дита появилась в Жемчужном рассвете спустя полчаса и бутылку вина, которую успела приговорить Линн. Прежде они были непримиримыми соперницами за людские сердца, теперь вспоминали о былой вражде с ностальгическими улыбками, ведь здесь великие богини были равны. Стройная, гибкая, с хитрым блеском больших серых глаз, Дита с лёгкостью находила общий язык с любым богом, играя образ сладкой дурочки с таким упоением, что Линн порой невольно завидовала. Никто и никогда не воспринимал Диту всерьёз, поэтому ей выбалтывали любые секреты, которые потом странным образом расползались по Зельдару.

— Так и знала, что ты захочешь поговорить! Милая, Сакумо всех поставил на уши, это такой фурор! Ты уже видела её? Что она из себя представляет?

— Ничего особенного. — Линн взмахнула рукой и слегка покачнулась, направляясь к бару и доставая новую бутылку вина. — Обычная смертная, симпатичная, ничего примечательного. — Не удержалась и зло добавила: — Понятия не имею, что он в ней нашёл!

— Я, кстати, видела Сакумо на днях в Пантеоне. Знаешь, если бы он так активно не отгораживался от светской жизни, давно покорил бы сердца всех свободных, да и не свободных тоже, женщин! Ладно, что уж греха таить, я бы сама с охотой покувыркалась бы с ним. Если ты не против, конечно, — Дита с насмешкой покосилась на Линн, разливавшую вино по бокалам. Конечно, одобрение ей не требовалось, все прекрасно знали, в каких отношениях состоять Линн и Сакумо. Но правила приличия никто не отменял.

Глава 6

Бесцельно бродя по дому, Кэрри почти не обращала внимание на окружающую красоту и строгость. Ничего лишнего, ровные геометрические линии, орхидеи в высоких вазах, запах воска, которым натирают полы, и едва заметный аромат благовоний — всё больше складывалось впечатление, что она в музее, а не в жилом доме. Кэрри пыталась представить, смогла бы она чувствовать себя по-настоящему своей, смогла бы привыкнуть к тишине, застывшей красоте и неумолчному шуму водопадов, звенящих где-то в зелёных зарослях? Здесь всё было чужим, и Кэрри чувствовала себя рыбкой, которую забрали из разноцветного кораллового рифа и посадили в пустой аквариум. Тоска усугублялась словами Линн, её открытым желанием вернуться к мужу и угрозами, завуалированными, но достаточно прозрачными, чтобы можно было просто так от них отмахнуться. С каким удовольствием Кэрри вернулась бы сейчас в пансионат! Пусть лучше уроки с Коксом и Коннором, чем сидеть здесь, глядя на идеальные линии сада, смотреть на то, как резвятся красные карпы в прозрачном ручье и чувствовать себя невероятно одинокой.

— Госпожа, может, вы желаете чем-нибудь заняться? Могу предложить вышивание, рисование, может, вы играете на каких-нибудь инструментах?

Вышивка и рисование, отлично. Это же просто мечта любой современной девушки, ещё бы почитать предложили! Кэрри подавила раздражённый вдох, подумав, что такими темпами она очень скоро превратится в призрак самой себя, унылый и молчаливый.

— Скажи, а почему госпожа не живёт здесь?

Юми смутилась, раздумывая, как ответить. Господин не запретил говорить о ней, но он вообще не ограничил тему общения с этой девушкой.

— Она не живёт с господином уже много лет, — осторожно заговорила Юми. — Когда-то давно они действительно были вместе, но их разрыв произошёл задолго до моего рождения. Простите, госпожа, но я не имею права повторять слухи, потому что не знаю, где в них правда, а где нет.

Но Кэрри этого было достаточно: значит, она верно угадала, когда поняла, что Линн хочет вернуться сюда, потому что привыкла считать Сакумо своей собственностью. И значит, он не хотел её вернуть посредством Кэрри. От этого на душе стало значительно легче, а ещё затрепетало что-то невесомое, воздушное: тогда по какой же причине он выбрал её? Если действительно никогда не приводил женщин, кроме Линн, в свой дом? Значит ли это, что она особенная, или же ему просто наскучило собственное одиночество, а Кэрри подвернулась под руку в удобный момент? Что-то подсказывало, что в ближайшее время Сакумо явно не станет обсуждать с ней причины. Но ей отчаянно хотелось докопаться до истины и попытаться узнать его получше.

— Юми, а в доме есть изображения господина из тех времён, когда он ещё жил на Земле?

— Конечно. — Юми поспешно кивнула, радуясь, что расспросов про Линн больше не было. — Я провожу вас. Правда, господин редко вспоминает о том времени. Наверное, ему больно об этом думать.

Если бы я была могущественным богом, а потом пришла в забвение, мне тоже было бы тяжело и больно вспоминать, — невольно подумала Кэрри, шагая за служанкой. Они прошли через внутренний двор, миновали сад и оказались на берегу озера, появившегося так внезапно, что Кэрри не смогла сдержать удивлённый вздох. Ровная гладь была покрыта крупными розовыми лотосами, и к центру озера уходил длинный мостик с резными перилами, заканчивавшийся беседкой с закруглённой крышей. Видно было, как трепещут белоснежные полотнища, скрывавшие внутреннее убранство беседки. Кэрри отчаянно захотелось оказаться там, но сейчас она послушно прошла за Юми к стене из зелёного, сочного бамбука, за которой угадывались очертания очередного дома.

Мощённая крупными гладкими камнями дорога вела прямо к нему, и вскоре зелень расступилась, открывая вид на строение, больше напоминавшее старинный храм. Дерево, из которого он был построен, потемнело от времени. Вдоль дороги, ведшей к ступеням, висели разноцветные фонарики и трепыхались ленты с неизвестными письменами, а прямо у входа стояла каменная чаша с водой.

— Я подожду вас здесь, госпожа, — тихо сказала Юми, поклонившись. Кэрри кивнула — странное, почти благоговейное чувство охватило всё её существо, перехватило дыхание. Она разулась и толкнула дверь, из храма потянуло вездесущими благовониями. Внутри царил полумрак, свет падал сквозь окна, расположенные под потолком и больше похожие на бойницы. Помещение было пустым, только алтарь в самом конце притягивал взгляд. Над ним возвышалась мраморная статуя воина, облачённого в малахитовые доспехи. В одной руке он держал меч, а вторая тянулась за спину за вторым, чья рукоять торчала из-за плеча. Мастерски выполненная фигура дышала силой и холодной яростью, от которой мурашки бежали по спине. Хотелось упасть перед ней на колени и молить о пощаде, и в то же время просить позволения коснуться носков сапог и мечтать об улыбке.

Проглотив внезапно выросший в горле комок, Кэрри с трудом отвела глаза от статуи Сакумо и едва не вскрикнула — он смотрел на неё из угла. Пара секунд ушла на то, чтобы осознать — это картина. Большая картина, занимающая почти всю стену. Ноги почти не слушались, превратившись в две деревяшки, когда Кэрри медленно подошла к ней, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Поле боя, кроваво-чёрное, и в центре — Сакумо. Его глаза сверкали и в них плясали багровые отсветы. Растрепавшиеся волосы шевелил ветер, пальцы крепко сжимали окровавленные мечи, а на губах играла холодная, торжествующая улыбка. Картина была такой реалистичной, что Кэрри казалось — прикоснись к его щеке и сможешь стереть капли чужой крови с белой кожи.

Только сейчас до неё начало доходить, что бог — это не пустой звук. Что это история, которая для него была реальностью. Что Сакумо на самом деле очень опасный и очень закрытый. И что когда-то его боялась половина мира, и боялась заслуженно. Насколько можно скучать по такому прошлому, как сильно нужно хотеть удержать его, хотя бы здесь, в воспоминаниях и небольшом клочке земли, на котором теперь стоит его дом?.. Сейчас Кэрри отчётливо осознала, что понимает его желание удержать привычное прошлое. Да, телевизор в подобном доме точно смотрелся бы дико, а интернет и вовсе был из другой эпохи.