Пансионат "Айвотер"

Глава 1. Могильные сосны

Согласно статистике, два из пяти браков в США заканчиваются разводом.

Согласно этой же самой статистике, почти десять процентов убитых женщин являются жертвами собственных мужей или любовников.

Интересно, в какой именно момент жертва понимает, что рядом с ней спит, ест, смотрит телевизор и разговаривает человек, который задумал ее убить? Задолго до? Или за пару секунд перед смертельным ударом? И если первое, то почему остается со своим потенциальным убийцей до конца, не пытаясь предотвратить неизбежное?

– Смотри, куда прешь, урод! – Голос отца резко выдернул Нолу из ее размышлений. Ремень безопасности ощутимо вдавился в грудь, удерживая ее на месте, но голова девушки все равно по инерции мотнулась вперед, когда машина резко затормозила.

– Папа! – раздался справа возмущенный голос Стейси.

С трудом восстанавливая сбившееся дыхание, Нола посмотрела на сестру. Та, согнувшись в три погибели, шарила у себя под ногами, куда, судя по не особо сдержанным в выражениях комментариям, только что улетел ее мобильный.

– Он меня подрезал! Этот сукин сын меня подрезал! Я так и знал! Он еще на заправке на меня странно косился.

– Это был не он, Гарри, – со вздохом проговорила мать семейства, сидевшая в пассажирском кресле рядом с водителем. – У того был темно-зеленый кроссовер, а этот пыльно-оливковый.

Ноле была хорошо знакома эта обреченная интонация: мама всегда так реагировала на эмоциональные всплески отца. Терпеливо и сдержанно, с полным осознанием того, что он едва ли успокоится и что ничто не помешает ему вспылить по любому другому поводу спустя пять минут.

Вот эта женщина точно не думала ни о какой статистике, когда выходила замуж – хотя, по глубокому убеждению Нолу, ей стоило бы. Потому что за убийство нервных клеток своей семьи Гарри Хадсену давно пора было впаять пожизненное.

– Как по мне, оба они зеленые, – меж тем проворчал тот, снова прибавляя ходу. – Надо было номера записать.

– Зачем? – все тем же упадническим тоном поинтересовалась мать.

– Ты не понимаешь, Карина, – раздраженно покачал головой он. – Такие люди просто опасны на дорогах. Сегодня он подрезал меня, но я-то, слава богу, водить умею. И реагирую быстро. А завтра он влезет перед какой-нибудь дурой, которая будет красить ногти за рулем, и тогда без аварии точно не обойдется. Нет, таких ублюдков нужно держать в поле зрения и время от времени проводить с ними воспитательные беседы. Просто для профилактики.

– Вот полиции-то делать нечего, кроме как воспитательные беседы проводить, – влезла в разговор родителей Стейси, наконец отыскавшая свой телефон под сиденьем.

– А не помешало бы! – повысил голос отец, бросая назад короткий взгляд через зеркало заднего вида. – Некоторым придуркам нужно по многу раз вдалбливать одно и то же, чтобы они усвоили наконец. Хотя… вот лично в твоем случае я не уверен, что и это помогло бы.

Та только цыкнула, закатив глаза, но ничего отвечать не стала, и Нола мысленно поблагодарила ее за это.

Стейси с отцом часто ругались – до пены у рта и сорванных голосов. Один всегда вспыхивал за пару секунд, а вторая, казалось, просто физически не могла удержать собственное ценное мнение при себе. Его до белого каления раздражало, что семнадцатилетка смеет с ним спорить или тем более поучать, а ее выводил из себя тот факт, что он не воспринимает ее всерьез.

Мать в их споры обычно не встревала. Когда начинался скандал, она просто уходила на веранду их дома и сидела там, один за другим просматривая тиктоки по кулинарии. Иногда добавляла какие-то особенно ее впечатлившие рецепты в закладки, но так ни разу и не попыталась что-то по ним приготовить.

Нола тоже обычно старалась держаться от разгорающихся скандалов подальше. Конфликты – даже чужие – морально ее изматывали. А когда девушка к тому же не могла однозначно занять чью-то сторону, а то и вовсе рисковала попасть под горячую руку, наслушавшись гадостей и от отца, и от сестры, все становилось особенно сложно. Поэтому она, как и ее мать, предпочитала от происходящего ограждаться, уходя гулять на целый вечер или запираясь в комнате.

Вот и сейчас, хотя буря, кажется, миновала, Нола на всякий случай все же надела наушники и принялась пальцем двигать ползунок по полосе прокрутки, пытаясь вспомнить, на каком именно моменте видео начала клевать носом в прошлый раз.

Еще утром она загрузила себе на телефон большой подкаст про пансионат «Айвотер» – то самое место, куда они сейчас ехали, – но из-за того, что ночью девушка толком не спала, в дороге ее сморило, и она не смогла дослушать подкаст до конца. Кажется, сдалась где-то после истории про рощу так называемых могильных сосен, которую первый хозяин «Айвотера» высадил у себя на побережье.

«Можете сказать, что я притягиваю за уши, но, как по мне, место, окруженное деревьями с таким названием, просто обязано было рано или поздно оправдать это мрачное соседство, – с усмешкой отметил ведущий. – Именно для того, чтобы кто-нибудь вроде меня потом обыграл этот факт на превью к своему видео. И не смейте опять мне писать, что это был кликбейт! Да, Лариса Флоранс пропала спустя шестьдесят лет после основания «Айвотера», но то, что это случилось в роще могильных сосен, ни вы, ни я отрицать не можем, так?»

Вот примерно на этом месте Нола в прошлый раз и нажала на паузу, поняв, что окончательно проваливается в сон и толком уже не понимает, что ей говорят.

Глава 2. Вендинговый автомат

Рано утром, поднятая из постели зовом природы, Нола обнаружила, что ее сестра пропала из номера. Заметила девушка это не сразу – уже когда вышла из ванной и собралась лечь обратно, чтобы подремать до завтрака. Солнце только недавно поднялось над серебристой водной гладью, воздух был прохладный, неподвижный и пах солью и соснами.

Кровать Стейси была наскоро прикрыта одеялом, но не заправлена полностью, и создавалось впечатление, что девушка ушла уже давно – может быть, еще ночью. В голове у старшей Хадсен вдруг ярко встала картинка, как ее сестра крадется в полумраке пустых коридоров на первый этаж пансионата, воровато озираясь по сторонам. Садится за руль отцовского автомобиля, а потом, настежь открыв окна и вдарив по газам, мчится вдоль побережья навстречу новой жизни.

На этом месте в фантазиях Нолы уже начал проступать образ таинственного поклонника из инстаграма, который все-таки сумел покорить неприступную красавицу, но прежде чем она успела дорисовать ему черты очевидного сталкера и маньяка, про которых каждую неделю слушала в подкастах, ее внимание привлекло движение на балконе. И в следующую же секунду вся драматичная версия с побегом рассыпалась в прах.

Стейси, как обычно, что-то записывала, держа телефон на уровне лица и иногда водя им из стороны в сторону. Говорила она достаточно тихо, и ее голос, сливавшийся с шумом прибоя, из комнаты был почти не слышен.

Испытав странную смесь облегчения и легкого разочарования, Нола улеглась обратно. А потом совершенно спонтанно взяла с тумбочки полностью зарядившийся телефон и вставила в одно ухо наушник.

Найти трансляцию сестры оказалось несложно – ее профиль был открытым для всех. И прямо сейчас вместе со старшей Хадсен прямой эфир Стейси смотрело еще целых пятьсот с лишним человек. Пятьсот человек со всех уголков мира отложили свои дела для того, чтобы послушать, чем именно недовольна девочка-подросток с Восточного побережья.

С ума сойти.

– …так что понятия не имею, чем буду заниматься в этой богадельне, – закончила та какую-то свою фразу. – Фотографироваться с каждой сосной по очереди? – Делая вид, что всерьез обдумывает эту идею, девушка небрежно постучала подушечкой пальца по своей нижней губе. Жест был невинным, как будто совершенно естественным, но Нола была уверена, что сестра делает это осознанно. Дует губы, хлопает ресницами и застенчиво улыбается, получая восторженные комплименты о том, какая она красивая в лучах утреннего солнца.

Слишком уж разительно это отличалось от того, с каким лицом она просматривала свой телефон, когда камера была выключена. И от того, как вела себя с семьей, перед которой ей не было нужды изображать из себя трогательное невинное создание.

Не став досматривать трансляцию до конца, Нола отключилась и положила телефон обратно на тумбочку. Раз сестра никуда не делась и поисковая миссия отменяется, стоило придумать себе другие планы на день.

После завтрака можно было бы сходить на пляж – погреться на солнышке, искупаться и заодно посмотреть на башенку Ларисы снизу. Потом, когда станет совсем жарко, вернуться в пансионат или, может быть, прогуляться по территории, держась в тени сосен. И хотя «Айвотер» предлагал достаточно много вариантов досуга, включая уроки кулинарии, лепку из глины, рисование, йогу и даже конные прогулки, Нола пока не была уверена, что готова с головой погрузиться в бурную социальную жизнь.

Перебивая ее размышления, заурчал живот. Вчера девушка так ничего и не съела с дороги и сразу завалилась спать, оттого и неудивительно, что, окончательно проснувшись, ее организм напоминал о необходимости закрыть все базовые потребности.

Правда, как довольно скоро выяснилось, с этим могли возникнуть определенные сложности.

– Ты серьезно? – не веря своим ушам, переспросила Нола. – Сиси, это просто глупо.

– Я, кажется, не спрашивала твоего мнения, – равнодушно отозвалась та. – Но можешь им передать, что к завтраку я не спущусь.

– Я? – неверяще повторила за ней сестра. – Я могу им передать? А сама отцу в лицо не хочешь это сказать?

– Не-а, – пожала плечами она, принимаясь расчесывать растрепавшиеся на ветру волосы.

Нола несколько секунд молчала, усмиряя всколыхнувшееся раздражение. Ну вот разве обязательно было начинать их каникулы с очередного скандала и перетягивания одеяла? Кто уступит первым и прогнется под другого – любимая игра Гарри Хадсена и его младшей дочери. Что характерно, обычно в нее проигрывали те, кто вообще не подписывался на участие.

– И… что ты планируешь делать? – все же заставив себя сбавить тон, спросила девушка.

– Что-нибудь придумаю, – не смутилась Стейси. – Как всегда.

– Как всегда, – сухо констатировала ее сестра, пожевав губами. – Ладно, делай, что хочешь, меня это не касается.

На это та уже ничего не ответила, и Нола, решив, что разговор окончен, принялась собираться. Закрывшись в ванной, переоделась в купальник на случай, если все-таки решит поплавать в океане, а сверху надела короткие джинсовые шорты и свою любимую футболку с принтом в виде девушки в позе лотоса и многозначительной фразы над ее головой: «Let that shit go». Потом, не планируя возвращаться после завтрака в номер, сложила в свой связанный из джута рюкзак темные очки, солнцезащитный крем, телефон и кошелек.

– Да, это Стейси Хадсен из номера 3F, – уже обуваясь, она услышала позади себя голос сестры. – Я хотела бы узнать, возможно ли оплачивать доставку еды сразу наличными или переводом. Не включая в общий счет. Да, это принципиальный момент. Да, хорошо. Да, я посмотрю меню у вас на сайте и перезвоню.

Глава 3. Дверь без ключа

Уилл сидел на толстом корне сосны, врастающем в острые скалы обрыва, и сосредоточенно вчитывался в текст электронного письма.

«Мистер О’Коннелл, спешу сообщить, что ознакомился с Вашей работой и, к сожалению, вынужден счесть ее несостоятельной.

Макроэкономическая теория, которую Вы выдвигаете, не только не нова, но еще содержит в своей основе марксистский подход…»

– Какой же ты идиот, – цыкнул парень, пролистывая абзац, в котором назначенный ему куратор распинался о нереалистичности данного метода, а еще крайней пагубности одной лишь попытки его воплощения для любого демократического государства, в том числе Соединенных Штатов Америки.

Далее следовала излишне подробная историческая сводка, которая пересказывала экономические предпосылки краха Советского Союза, а также неудачный опыт других государств, пытавшихся переосмыслить так называемый золотой стандарт, но не отказаться от него как от пережитка прошлого. Что вообще к работе Уилла не имело никакого отношения.

Затем следовал целый манифест в пользу фидуциарных валют, который в конечном итоге сводился к очевидному:

«Как Ваш куратор, я бы посоветовал Вам пересмотреть свой подход к вопросу и выполнить проект заново. В противном случае я буду вынужден доложить ректору о Вашей неуспеваемости, что может обернуться неблагоприятными последствиями.

С уважением, профессор Ст.А. Лэнг».

Уилл погасил экран и, откинувшись на ствол дерева, устремил задумчивый взгляд к горизонту.

Чертового Ст.А. Лэнга он даже в глаза ни разу не видел, но уже искренне считал его безмозглым, зашоренным сибаритом, уютно пригревшимся на своей должности и дующим в общую дудку с мейнстримовой повесткой государства-банкрота. А еще готовым огульно обвинять каждого, кто раскритикует Бреттон-Вудскую систему, в приверженности философии марксистов. С какой, собственно, стати? Какая между одним и другим была связь вообще? Причем ведь в заключении своей работы Уилл отдельно проговорил, что совершенно не настаивает именно на золоте как на инструменте обеспечения денег, и варианты тут могут быть разные, соответствующие эпохе – главное, деньги обеспечить! Но тот кретин, видимо, заключения даже не читал…

Впрочем, может, и хорошо, что очно с профессором Лэнгом они знакомы не были, потому что парень наверняка бы вступил в полемику, разозлился и высказал идиоту все, что о нем думает – и вот тогда его песенка как студента Вортонской школы Университета Пенсильвании точно была бы спета.

И мама бы очень расстроилась. Ведь там и так сделали ему большую поблажку, позволив продолжить заочное обучение даже после окончания локдауна.

К сожалению, ковид бронхиальной астме Уилла на пользу не пошел, и в общей сложности парень проходил на занятия как нормальный человек всего один семестр. А дальше – вернулся в «Айвотер», к соснам и соленому воздуху, от которых так надеялся сбежать в предыдущие два года до поступления.

Но теперь уже ничего не поделать. После развившейся острой пневмонии, экстренной госпитализации, аппарата ИВЛ и всех вылезших побочек дорога в большой и опасный мир ему была закрыта. Ведь там царствовали физические нагрузки, вероятность переохлаждения, стрессы, аллергены, пыль, респираторные инфекции и, самое ужасное, парфюмерия и аэрозоли.

Зазвонил телефон, и Уилл, мельком взглянув на экран, протяжно вздохнул:

– Папку «спам» проверила?

– Откуда ты… – удивилась Эстер, но потом цыкнула. – Нет, сейчас гляну.

Уилл промолчал, ожидая, что вот сейчас она просмотрит кучу рекламных писем и коммерческих предложений, а потом все-таки скажет, что нашла.

– Господи, сколько же здесь рекламы… Ищи тебя среди всего этого. Когда ты уже корпоративную почту себе сделаешь? Что за дебильный ник?.. О, нашла!

Парень удовлетворенно кивнул:

– Не настолько мы крупная корпорация, чтобы делать себе отдельную почту. Кто тебе, кроме меня, вообще отчеты шлет?

– Нимбусплазмотрон, блин… – задумчиво протянула Эстер. – Кухня. Кухня шлет отчеты.

– По заветренным сосискам? Не смеши меня.

Но, судя по голосу, та и не собиралась шутить:

– Из этих заветренных сосисок потом составляется списание, которое ты в том числе обрабатываешь. Я серьезно, Уилл, смени почту, не позорь нас. Тебе же счета шлют!

Парень расплылся в плутовской улыбке:

– Если я сменю почту, Эстер, счета перестанут до меня доходить. Очевидно же.

Озадаченное молчание женщины длилось всего пару секунд:

– Ой, иди в жопу, короче… – И она бросила трубку.

Парень выразительно вздохнул, погасил телефон и убрал его обратно в карман джинсов:

– И тебе хорошего дня.

Бухгалтерию пансионата Уилл вел чуть больше двух лет – с тех самых пор, как вернулся в «Айвотер» и понял, что больше сидеть на шее матери не имеет никакого морального права. И будь он хоть дважды студентом университета из «Лиги плюща» – но на удаленке, да еще и без всякой перспективы добраться не то что до Уолл-Стрит, но даже до финотдела самой захудалой конторки в Портленде, – парню все же стоило спуститься с небес на землю и начать работать там, где есть. Даже несмотря на то, что работа эта была не более чем досадной растратой его умственного потенциала.

Глава 4. Человек с сигаретой

На пляж вела длинная деревянная лестница, надежно огражденная с двух сторон перилами. Спускаясь с одной скалы на другую, она по пути несколько раз изгибалась и поворачивала, а в одном месте становилась такой крутой, что перед этим участком даже была привинчена предупреждающая табличка, советующая гостям крепче держаться за поручни. На туристических агрегаторах, которые Нола штудировала еще дома, именно эта лестница была многими отмечена как главный минус всего пансионата: даже спуск по ней требовал времени, сил и осторожности, не говоря уже о подъеме обратно.

Может, именно поэтому, когда девушка наконец добралась до пляжа, сделав по пути две остановки, чтобы поснимать на телефон открывавшиеся виды, там практически никого не было. Два стоявших рядом шезлонга были заняты немолодой парой, чуть подальше устроилась семья с детьми, а почти у самой воды сидела девушка в соломенной шляпке с широкими полями. Впрочем, существовало и другое объяснение такому скромному количеству посетителей: время было послеобеденное, и большинство гостей сейчас либо отдыхали в своих номерах, либо занимались какими-то другими делами, не подразумевавшими пребывание на самом солнцепеке.

У Нолы же весь день пошел наперекосяк – начиная с завтрака и заканчивая «гениальной» идеей тайком осмотреть башенку Ларисы Флоранс. Теперь девушка отлично понимала, почему Дилан назвал караулящего вендинговые автоматы парня Пивзом – тот и правда появился словно из ниоткуда. Но не мог же он за ней следить, в самом деле? Значит, совпадение? Или, может, он, как и положено вредным призракам, просто охранял местные тайны от чересчур любопытных искателей правды? И каждый раз, когда кто-то подбирался слишком близко, верный страж выступал из тени и популярно объяснял, почему им стоило повернуть назад прямо сейчас. В конце концов, некоторым вопросам стоило оставаться без ответа на благо всего человечества.

Не на шутку разыгравшееся воображение Нолы зачем-то добавило в образ парня белую простыню с прорезью для глаз и зловеще позвякивающие цепи на запястьях и щиколотках. А еще покачивающийся фонарь на длинной палке и замогильно тоскливый вой, сопровождающий его бессрочное бдение в стенах «Айвотера».

Нет, это, пожалуй, уже был перебор. Девушка печально вздохнула, не без некоторого сожаления отказываясь от своего – весьма логичного, между прочим – объяснения произошедшего. Видимо, действительно просто дурацкое совпадение.

Черт, а ведь она до сих пор понятия не имела даже, как его зовут.

В любом случае Дилан оказался прав: дверь в номер была наглухо заварена и производила впечатление непреодолимого препятствия. К тому же, судя по сплетенной в одном из ее углов густой паутине, ее точно не могли открывать вчера ночью. И если так, то… что? Ей привиделся тот человек с сигаретой в окне?

Нола нахмурилась, старательно воспроизводя у себя в голове увиденное прошлой ночью. Возможно ли, что глаза ее обманули? Что тот красный огонек, который она приняла за тлеющий кончик сигареты, был на самом деле каким-то отблеском огней с пляжа или вроде того? Прямо сейчас, когда все вокруг было залито ярким солнечным светом, девушка уже ни в чем не была уверена. В конце концов, она очень устала с дороги, еще Стейси, как всегда, подлила масла в огонь своими выходками, а фантазия у Нолы еще во время прослушивания подкаста разыгралась не на шутку. Так, может, все-таки…

Девушка досадливо застонала, поняв, что в своих размышлениях продолжает ходить по кругу и без новой информации так и не сдвинется с мертвой точки, а потому, плюхнувшись на один из многочисленных свободных шезлонгов в тени большого пляжного зонта, полезла за телефоном и открыла сайт пансионата, сразу перейдя в раздел истории.

Итак, знаменитая башенка Ларисы Флоранс изначально не входила в проект «Айвотера» и была построена дополнительно после того, как в конце шестидесятых прибрежный ураган буквально подчистую снес дальний левый угол здания. Бывший на этом месте номер 4А лишился двух стен и половины пола и требовал основательной реконструкции, однако вместо того, чтобы просто восстановить все, как было, Митчелл Флоранс распорядился построить на этом месте ту самую башенку. Таким образом, сам 4А превратился в лестничный пролет, а над ним была построена новая комната.

Сверив даты, Нола почувствовала, как сердце у нее застучало быстрее, и торопливо перешла в заметки, чтобы проверить свои подозрения. Да, так и есть. Все это произошло вскоре после его свадьбы с Ларисой, а значит, это место изначально могло строиться именно для нее, а не для гостей или, например, повышения узнаваемости «Айвотера» на страницах туристических каталогов.

Естественно, на самом сайте пансионата об этом ничего сказано не было – информация там давалась кратко и сухо и в основном касалась технических особенностей строительства. И пусть Нола не была уверена, что эти сведения ей чем-то помогут, она все равно на всякий случай пробежала их глазами.

Оказалось, что башенки такого типа назывались турелями. В средние века их использовали как часть фортификационной архитектуры замков, потому что те давали максимальный угол обзора для ведения огня по противнику. В городской же застройке они выполняли исключительно декоративную функцию и в чистом виде встречались довольно редко. К фасаду такие башенки крепились, как правило, с помощью консолей – своего рода подпорок, не позволяющих выступающим частям турели обвалиться под собственным весом.

Дочитав до этого момента, Нола выглянула из-под пляжного зонта, соотнося прочитанное с реальностью. Башенка Ларисы Флоранс в самом деле выступала за пределы остальной части здания, и те самые поддерживающие ее консоли, о которых шла речь в статье, располагались примерно на уровне бывших окон номера 4А. Однако теперь, приглядевшись повнимательнее, девушка поймала себя на мысли, что вся конструкция в целом выглядит как-то неестественно. Но чтобы разобраться в причинах возникшего у нее чувства неправильности, ей понадобилось еще минут пять скрупулезного сравнения башенки «Айвотера» с аналогичными архитектурными решениями.