Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь!

Пролог

— Какой-то он страшный. Фу! — заявил тонкий девчачий голосочек с авторитетностью начальника отдела кадров. — Боюсь, нам не поверят.
— Нормальный вроде, —неуверенно протянул второй, мальчишеский голос с нотками: «Я эксперт, но вообще-то нет». — Мужик как мужик. Главное, магии нет. Если что, справимся. А ты на одежду глянь! Необычная, явно с Большой Земли. Сразу всем станет понятно: не местный, не наш, телепортировался, сбежал, свалился с небес — выбирай любой вариант.
— Кстати, а откуда он взялся? — подозрительно вмешался третий голос.
— Рём, я откуда знаю? Нашёл его утром на пляже. От деревни на нашем острове прилично, да и как Теон заметил — одежда странная какая-то. На обноски похоже… Может, рабом у пиратов был и сбежал? Кто его знает.
— Всё равно ручищи у него огромные, ничего общего с благородной кровью. Волосы короткие, аж до неприличия,— с ноткой брезгливости протянула девочка.Судя по голосу, маленькая, но с амбициями. — А глаза! Круглые и ненакрашенные! И пальцы! Здоровенные, в мозолях. На лютне такой точно не играет. Мама любит музыку, а он… он будто всю жизнь канаты тягал.
— Юми, ты же сама говорила, нам нужен кто-то, кто маму не будет доставать! — раздражённо воскликнул второй голос.
— Чисто на мой женский взгляд, нам всё равно не поверят, — упрямо заметила девочка.
— Поверят!
— Юми, забей на то, как он выглядит. Приведём в порядок, если что. Нам надо, чтобы от мамы всякие слизняки отстали... Как последний лорд-ледышка. Он такое про маму говорил…
— А что, кстати? — поинтересовалась девочка.
— Ничего. Тебе рано знать пока.
— Ну, Рё-ё-ём!
— Рём-Рём, я уже двадцать два года как Рём! Берём его или нет? Решаем быстро! Он вот-вот очнётся!
В этот момент кто-то невежливо ткнул меня ботинком под рёбра, от чего воздух из лёгких вышибло, и я открыл глаза. Над головой раскинулось небо. Голубое-голубое. Красивое такое. И верхушки изогнутых деревьев с необычными листьями…
А главное — прямо надо мной замерли четыре серьёзные мордочки с раскосыми глазами и одинаково упрямым выражением лиц.
Дети. Определённо,это были дети.
И пока я пытался понять, где я, кто они и, главное, чего от меня хотят, кто-то из них шёпотом, но очень выразительно сказал:
— Всё, очнулся. Теперь точно наш.

Глава 1. Лорд Таирен, письма и молитва Авроре

Киора

Лёгкий утренний туман стелился над гладью океана, скрывая линии горизонта, где сапфировые волны встречались с персиковым небом. Кабинет Киоры, отделанный драгоценной породой сакуры, выходил на восток — самую прекрасную часть острова. Увы, у драконицы не было времени насладиться живописной картиной. Она поднялась ещё до рассвета, чтобы разобраться со скопившейся корреспонденцией и придумать вежливо-витиеватые, как того требовал этикет, ответы знатным драконам. Она ставила печать из рисового клея на одно из писем, когда яростный крик разорвал утреннюю тишину:

— Киора, эти дети — твоя величайшая ошибка! Если они не исчадья Нижнего Мира, то я морской карась!

Лорд Таирен ворвался в рабочий кабинет, сыпля грязью и проклятиями. Хозяйка замка поморщилась. Как же некстати! У неё отчётность перед принцем, пираты, ужасающая по масштабам контрабанда в Горячем море… Она отложила печать и внимательно посмотрела на лорда Таирена.

Некогда роскошный шёлковый плащ висел на плечах мужчины грязными лохмотьями. Белоснежные волосы, ещё вчера гладко зачесанные и переливающиеся благородным платиновым блеском, спутались в жуткий колтун, на носу сияла коричневая клякса. Ничто в утреннем госте не напоминало сына великого рода Замёрзших Звёзд, который заявился к ней в замок накануне вечером, как шторм в безветренный день. Тогда с холодной учтивостью Таирен обслюнявил ей пальцы и заверил, что будет счастлив провести ритуал Слияния Жизни.

Чисто теоретически Киора была на всём Огненном Архипелаге одной из самых желанных и выгодных партий.

Чисто фактически…

Не очень желанной.

— Клянусь, я не переступлю порог твоего дома, пока эти… эти… так называемые дети не покинут это гнездо! По ним кипящий котёл плачет! — продолжал бесноваться лорд. Жидкая капля грязи соскользнула по его носу и капнула на пол. — Ни одно разумное существо не продержится рядом с этими отбросами!

— Хватит. Я поняла.

Киора рывком поднялась с кресла и встала напротив дракона, выдерживая его взгляд. Неслыханная дерзость, но, если бы не договорённости с Замёрзшими Звёздами, она бы ему ещё и многое высказала.

— Лорд Таирен, спасибо, что прилетели. Я приношу извинения за поведение детей. Они не со зла.

— Не со зла?! Да эти Мёртвые души…

— Вы забываетесь! И если вы не в состоянии провести пару часов с детьми, то я сомневаюсь, что вы заслуженно носите титул лорда. Говорить дальше о нашем браке не вижу смысла.

— Что-о-о?! — Некогда красивое мужское лицо побагровело. Кадык дёрнулся. — Ты ещё пожалеешь, Киора, и будешь на коленях умолять меня, чтобы я стал твоим мужем, — прошипел дракон. — Прилечу позднее. Очень надеюсь, что ты одумаешься и займёшься воспитанием своих уродцев! А если нет — то после брака я возьму всё в свои руки. Поняла?!

Не дожидаясь ответа, мужчина развернулся на каблуках и, громко цокая серебряными набойками, вышел прочь, оставляя грязные разводы за собой. Киора до последнего опасалась, что он передумает и вернётся, но, к счастью, этого не случилось. Стоило почувствовать вибрацию пола, свидетельствующую о том, что лорд Таирен обернулся и улетел с острова, как дышать стало легче.

Драконица мысленно потянулась к замку, прося привести в свой кабинет… Нет, не детей — Аянэ — единственного человека, который ещё не сбежал из замка от бурной деятельности несносных проказников.

— Да, госпожа, вы звали?

В раздвижных бумажных дверях появилась немолодая женщина с выцветшими светло-карими глазами и аккуратным пучком, в котором затесались жемчужные пряди. На ней было простое, но безупречно чистое рабочее кимоно с аккуратно завязанным поясом, а на руках — тонкие шрамы-ожоги. Аянэ склонила голову в почтительном жесте.

— Что натворили близнецы на этот раз? Почему лорд Таирен ворвался ко мне в таком виде? — устало спросила Киора. Получилось чуть жёстче, чем хотелось бы. От нервов, наверное.

— Ох, госпожа крылатая, вы уж извините, но мне кажется, что в этот раз Рёми и Сёми были гхм-м-м… не главными зачинщиками.

Изящные тёмные брови драконицы взлетели на лоб.

— Не близнецы? А кто же тогда? Только не говори, что Юми. У неё даже магия не проснулась! Вот уж не поверю, что лорд не справился с маленькой девочкой.

— Эм-м-м… нет, с её проказами он как раз справился. Она вчера вечером подложила змею ему в сапог. К счастью, господам крылатым её яд безвреден.

— Ясно…

Нехорошее предчувствие поселилось в груди. Резко стало душно. Если в этот раз напроказничали не близнецы и даже не младшая, то выбор оставался невелик. Старший приёмный сын — Теон — отличался тяжёлым характером, но обычно он был молчалив и послушен.

— Я видела, как с утра лорд сплёвывал землю. — Аянэ опустила взгляд в пол. — Не думаю, что он ел её по собственной воле.

Теон. Ну конечно же, в этот раз отличился Теон! Заставить пятисотлетнего дракона наесться земли мог только он.

В ушах резко зашумело, Киора приложила указательный и средний пальцы к вискам, стараясь унять головную боль. Только проблем с кланом Замёрзших Звёзд ей сейчас не хватает. Они управляют островами к северо-западу и являются основными поставщиками зерна. Если почувствуют себя оскорбленными, то голод её землям обеспечен.

— Ты расспросила, почему Теон так поступил?

— Пыталась, — горестно вздохнула Аянэ, — но вы же его знаете. Он отмалчивается и лишь хмуро говорит «так надо было».

— А няня? Куда она смотрела?! — Киоре хотелось застонать, но приличные драконицы таких звуков не издают.

— Последняя няня уволилась ещё на прошлой неделе, когда младшая госпожа изобразила собственную смерть. Нервы не выдержали. Бедняжка готовилась к казни… Больше никто из оборотней с Большой Земли не соглашается идти к нам работать. Все опасаются. А я, уж простите, слишком стара, не успеваю за ними, да и я простой человек лишь с каплей магии…

Женщина горестно вздохнула.

— Ты не виновата. — Киора поспешила дотронуться до плеча кухарки, чтобы утешить. Аянэ искренне считала, что обязана ей жизнью, и потому всё принимала близко к сердцу. Но драконица даже не предполагала, что пожилая кухарка будет так переживать из-за её сорванцов.

Глава 2. Ванька, ты попал!

Иван

— Я говорю, причесать его надо! А то выглядит как пугало.

— Да что там причёсывать-то? Волосы даже до ушей не достают.

— Ну-у-у… тогда напоить чем-нибудь эльфийским для роста волос и расчесать.

— А колючки на лице? Это же ужас!

— Юми, да что ты заладила? Найдём чего-нибудь на рынке рано или поздно, на крайний случай заказ купцам сделаем.

— Но ручищи… Рём, они у него огромные! Больше керамических банок для риса!

— Это да. Стандартное кимоно может треснуть по швам, придётся шить на заказ…

Разговор детей, как паровоз, неотвратимо врывался в моё сознание. Самой болтливой оказалась младшая девочка — Юми. На вид ей было лет пять-шесть, и выглядела она как миниатюрный профессор в розовом платьице: ровная чёлочка, огромные миндалевидные глаза и короткая стрижка-каре, придававшая одновременно очарование и строгость.

Двое мальчуганов постарше, на вид около десяти-двенадцати (я не силён в определении детского возраста — для меня они всегда были просто «мелкие»), явно являлись близнецами. Такие похожие, что казалось, будто кто-то скопировал одного и вставил его в реальность ещё раз, только слегка изменив выражение лица. Один из них, судя по обрывкам фраз, был Сём, другой — Рём. Я пытался понять, кто из них кто, но, клянусь, они менялись местами быстрее, чем я успевал моргнуть.

Четвертый — угрюмый подросток — топтался чуть в стороне, демонстрируя равнодушие, достойное уставшей от жизни статуи. Он отличался от остальных не только возрастом, высоким ростом, но и неожиданно длинными волосами с яркими синими прядями, которые старательно прятал под капюшон. Все мальчишки обладали ярко выраженной восточной внешностью и были одеты в штаны на завязках и забавные укороченные халаты. «Кимоно» всплыло в голове.

Голова, к слову, болела. Не слишком сильно, но стоило попытаться вспомнить, где я и почему, как мозг тут же начинал возмущённо стучать в черепную коробку, требуя немедленно прекратить это безобразие.

Я задумчиво почесал щетину. Девочка права, побриться не мешало бы. А вот бицепсами и физической формой я гордился. Зря, что ли, несколько лет подряд три раза в неделю в тренажёрный зал хожу? Так, стоп, не похоже, что тут есть тренажёрка… Стоило об этом подумать, как череп пронзила очередная болезненная молния. Тьфу ты!

— А что мы всё «он» да «он»? — вдруг выдал один из близнецов и решительно повернулся ко мне: — Привет. Я Сём. Это я тебя нашёл. — Он выпятил грудь, стараясь казаться крупнее. — А как тебя зовут?

— Иван, — ответил на автомате быстрее, чем успел подумать.

— Как-как? Йо-вано? — с сомнением переспросил его близнец.

— И-ван…

— Ифуан? — заинтересовалась девочка.

— Иван!

— О, ну всё же понятно, Ивэнь! — фыркнул стоящий поодаль красавец с синими прядями.

Мы немного поспорили, как меня зовут, но в итоге сошлись на версии «Ивен», правда, не у всех получалось произнести твёрдую «н», а «е» звучала ближе к «э».

— Ладно, Ивэнь, — подытожил Рём, внезапно прерывая фонетический спор. — У нас к тебе предложение.

— Предложение? — Я прищурился, подозрительно разглядывая эту пёструю компанию.

Внутренний голос, обычно дремлющий в отделе логики, слабо пытался отмахнуться: «Не ведись. Никаких предложений от детей в странных одеждах! Тебе вообще сейчас надо собраться, встать и осмотреться». Но в другом углу разума зловеще пульсировало: «Это всё, конечно, замечательно, но ты вообще помнишь, что вчера было, умник? Местность напоминает Азию. ХЗ, как ты здесь оказался, но об Азии ты знаешь только, как заказывать роллы в ближайшем ресторане на вынос».

Всё, что происходило сейчас, напоминало очень странный сон. Правда во снах обычно не ощущаешь, как песок скрипит на зубах, влажная одежда не очень приятно липнет к телу и солнце печёт лоб так, будто кто-то разогрел сковородку.

— Слушай внимательно! — продолжил Рём, не подозревая о блуждающих мыслях в моей голове. — С этого дня ты работаешь у нас нянем.

— Нянем? Чего?! — Я подавился воздухом.

Память ехидно подсказала, что близко с детьми я общался примерно никогда. Общение с детьми — это кивок на безопасном расстоянии и мысленный призыв «исчезните уже».

— Нянем, — терпеливо повторил Рём. — Ты следишь за нами, а мы делаем вид, что тебя слушаем.

— Нет, спасибо. Я не согласен. Извините, дети, но мне пора.

Как минимум надо выяснить, где здесь ближайший аэропорт и сколько стоит билет домой. Почему-то меня преследовала стойкая уверенность, что ещё вчера я засыпал в городе, где царила слякоть и шёл мокрый снег. А тут белый песочек, яркое солнышко и вон даже манговые деревья. Нет, как внезапный отпуск оно, конечно, прикольно, но провалы в памяти пугают.

На секунду на очаровательных мордашках нарисовалось изумление. Близнецы, не сговариваясь, синхронно почесали затылок, а затем старший — тот, который молчал всё это время, — вдруг выдал:

— Мы тебя нашли, значит, ты теперь наш. Это древний закон.

— Какой ещё закон?!

— Очень древний, — с умным видом кивнул подросток. — Только старики и учёные о нём знают.

И так он это уверенно сказал, что у меня аж между лопаток зачесалось. Нет, ну брешет… стопудово брешет!

— Меня, кстати, зовут Теон. Ивен, скажи, пожалуйста, почему бы тебе не остаться у нас поработать нянем?

И правда. Почему?

— Ты не понимаешь, как тебе повезло, — внезапно нахально заявила Юми. — У нас, между прочим, еда бесплатная и очень вкусная. Аянэ готовит так, что даже боги бы палочками не переставали махать.

— Ага. И крыша над головой, — добавил Рём. — У тебя будет своя комната. Если хочешь — две или даже три.

— И маме мы скажем, что ты сам вызвался, — поддакнул Сём. — Чтобы не влетело за то, что мы тебя притащили. И жалование у тебя будет отличное.

Деньги — это хорошо. В какой бы стране я ни оказался, деньги — это всегда прекрасно. И на билет до дома скопить как-то надо, а до этого момента тоже на что-то жить и чем-то питаться. Судя по тому, как прилипают джинсы к ногам, все банковские карточки остались в барсетке.

Глава 3. Деревня

Иван

Шутки шутками, но ноги уже намекали, что готовы подать заявление на увольнение.

Узкая тропинка извивалась как змея, и каждый шаг сопровождался душераздирающим хрустом камней. Кроссовки, промокшие до последней молекулы, скрипели так трагично, будто репетировали финальный монолог для театрального кружка. Я хмуро размышлял, что такими темпами придётся искать новую обувь и одежду быстрее, чем мы дойдём туда, куда ведут дети.

— Ну что, турист года, — пробормотал себе под нос, — сколько ещё шагов до того, как тебе присудят премию Дарвина? Где ты вообще оказался? Почему без денег и документов?

В голове беспорядочно крутились имена возможных виновников этого гениального приключения. Олег? Костик? Может, Мишка?

Злость брала на этих долбоящеров! Эти безумцы решили, что усыпить меня, запихнуть в чемодан (вру, вряд ли они бы стали так заморачиваться) и протащить через границу — отличный сценарий для их дружеского «прикола». Класс! Это что, месть за то, что я не пришёл на их последний «вечер мужской солидарности», где они полтора часа обсуждали, кто бы выжил в зомби-апокалипсисе? И хрен с тем, что эта шутка — прямое нарушение миграционного законодательства… Каким местом они думали, когда решились на такое?! Как я буду тут выкручиваться? Стопудово пересмотрели сериалов с выживанием на необитаемых островах.

Если эти гении мысли полагают, что я, как обычно, прикрою их задницы перед шефом, то у меня для них плохие новости. Ну не-е-ет, это уже не безобидный заскок уровня «торт со стриптизёршей в отделении на День полиции». Тут, судя по всему, планировалась целая операция «Как вырубить друга и доставить в неизвестность».

Когда я вернусь домой, им мало не покажется. И всё же: как им удалось всё это провернуть без моих документов? Или я их уже здесь посеял? И что за седативное они умудрились мне впарить?

На работе я пью исключительно воду из своей бутылки, а со всеми приятелями предпочитаю общаться в баре за кружкой пива. Но если снотворное шло вкупе с выпивкой, то я бы сейчас это точно почувствовал. Сушняк, раскалывающаяся голова, противное ощущение «вчерашнего дня» и прочие прелести возлияний никуда бы не делись. Голова и правда раскалывалась, но, что странно, как-то… выборочно. Только когда я пытался вспомнить, что же было сутки назад.

— Прекрасно, просто прекрасно, — процедил я. — Значит, в моём арсенале: трещащие кроссовки, память в режиме «файл не найден» и головная боль с функцией «по требованию».

Ситуация становилась ещё более абсурдной. Всё выглядело слишком реально, чтобы быть галлюцинацией, но слишком неправдоподобно, чтобы быть правдой.

— Эй, дети, а как называется место, где мы находимся?

— Морской Лотос, — с готовностью ответил, кажется, Сём. Или Рём. Я пока не научился их различать.

— Как-как? — Я опешил.

— Морской Лотос, — пропыхтела Юми позади. — Остров так называется. В честь нашего клана.

Ага, остров. Тогда понятно. У крохотных кусочков суши часто названия диковинные. Вон на Ладожском озере есть остров Одиноких Лебедей, а в Канаде — остров Пальцев Феи.

— А покрупнее если взять? Страна?

— Морской Лотос располагается в государстве драконов на Огненном Архипелаге, — с гордостью выпалил другой близнец.

Я застыл, занеся ногу над тропинкой, как памятник самому себе — «Турист, внезапно осознавший масштаб своей ошибки». Ну ладно, названия островов всегда страдали излишней пафосностью. Но Огненный Архипелаг?! Это что, ребрендинг местного туризма?

Дети тем временем продолжали шагать вперёд гуськом — сосредоточенные, серьёзные, как маленькие спецагенты на миссии. Я мысленно прикинул, что при случае обязательно проведу разъяснительную беседу с их горе-мамашей. В двенадцать лет дети уже, вообще-то, должны знать хотя бы название страны, в которой живут, а не выдумывать «Огненные Архипелаги» на ходу.

«Итак, где же я мог оказаться?» — принялся размышлять, сканируя взглядом пейзаж. Судя по природе — что-то между Японией и Кореей. Хотя, если честно, я в культуре восточных стран — так себе эксперт. Вот и гадай теперь, на чём спотыкаюсь — на японском бамбуке или корейском. Если бы был телефон, я бы уже нащёлкал миллион фотографий, налепил креативные подписи и открыл блог с виртуальными экскурсиями. Назвал бы что-то вроде «Потерянный, но позитивный». Представляю, как туристические агентства лопнули бы от зависти.

Причудливые деревья блестели на солнце лакированными листьями, местами встречались заросли бамбука, а вот под ногами — сюрприз — шелестела розовая трава. Я даже глаза протёр на всякий случай. У меня бы сейчас не хватило уверенности объяснить, как работает фотосинтез, но, кажется, у этой травы серьёзные проблемы с хлорофиллом. Или кто-то перепутал палитры.

Узкая дорожка внезапно расширилась, и мы вышли к рыбацкой деревне. Часть деревянных домов стояла на прочных сваях, часть располагалась на земле. Черепичные двускатные крыши изгибались краями вверх, словно крылья птиц, а там, где должны быть окна у домов, белоснежными квадратами сияли вставки из рисовой бумаги.

Я невольно разминал шею и крутил головой направо и налево, рассматривая многочисленные узкие лодки причудливой формы с острыми носами и тупой задней частью; разбросанные и натянутые то тут, то там сохнущие сети; рыбаков в коротких грубых кимоно, подпоясанных верёвками, сидящих на крупных гладких камнях и промывающих рыбу, и женщин, занятых чисткой и сортировкой улова по громоздким плетёным корзинам из светлого ротанга.

— Ну точно, Азия, — пробормотал я себе под нос. Вот только какая именно?

Внимание привлекла сидящая на шатких деревянных мостках девушка, которая играла на смешной крошечной гитаре с тремя струнами. Голос её был столь прекрасен, что все серьёзные мысли улетучились напрочь. Она пела тягучими мяукающе-переливчатыми звуками, от которых по телу пробежали такие вибрации, что мурашки выступили на коже. Заворожённый, я сделал шаг вперед, пытаясь разобрать слова песни.

Глава 4. Знакомство

Иван

Нет, я, конечно, предполагал по фразе «у тебя будет своя комната. Если хочешь — две или даже три», что детишки не из самой простой семьи, но всё равно слегка офонарел от открывшейся с холма картинки.

Перед глазами нарисовалась трёхэтажная терракотовая махина со всевозможными балкончиками, витиевато изогнутыми многоуровневыми крышами и фантастическими завитушками, декоративными панелями, резными штуками — ёшкин кот! Я понятия не имею, как это всё называется, — и красно-оранжевыми фонариками, фонариками, фонариками... Да, последних было очень много!

И почему-то этот роскошный исторический павильон для выставок, идеально подходящий для экскурсий или какой-нибудь сувенирной лавки, дети упорно называли за́мком. Но если я думал, что на сегодня сюрпризов достаточно, то судьба явно имела другие планы.

— Кураяма-дзё прекрасен, правда?! — не без восторга воскликнула Юми.

— Какой-какой курятник?! — вырвалось прежде, чем я успел сказать себе «стоп».

Юми смерила меня взглядом, слишком укоризненным для пятилетнего ребёнка.

— Не курятник, а Кураяма-дзё. За́мок Великой Горы.

— А, ну да. Замок… Великой… — протянул я, изучая изогнутые линии крыш. Они выглядели хрупкими. Один хороший ветерок — и вся эта средневековая конструкция превратится в груду лакированных зубочисток.

Спускаясь с холма, мы столкнулись с небольшой заминкой. Я обратил внимание, что к этому моменту у самого младшего члена нашей банды на лбу и висках выступили капельки пота. Юми заметно устала, но шла, высоко вскинув подбородок и не говоря братьям ни слова. «Ох, гордые девчонки!» — подумал я про себя и, не задумываясь, подхватил мелкую на руки. Она испуганно замерла, но почти сразу расслабилась.

— Эй, живо поставь её на место! — хором встрепенулись Рём и Сём.

— Зачем?

Я ловко перекинул малую на шею, чтобы было удобнее идти. И только сейчас задумался: а, собственно, какое расстояние пройти пешком вообще нормально для пятилетки? По-моему, даже то, что она уже преодолела, — подвиг.

— Ей удобно, она устала. Вы мальчики — постарше, а девочкам надо помогать.

Близнецы озадаченно переглянулись и посмотрели на Теона. Тот неуловимо пожал плечами. Юми… молчала.

— Ну и отличненько, раз возражений нет, тогда идём так. — Я развернулся с новой ношей и отправился к замку.

При ближайшем рассмотрении Курятник (Кура-Яма-Гора-Пропасть, или как там его) имел невысокое, но всё же какое-никакое каменное ограждение. За ним оказалась выстелена добротным белым щебнем площадка (правда, с одинокими гигантскими валунами), и стояли симпатичные, чисто символические красные воротца-арка. Уже издалека наблюдалось полное отсутствие охраны на вахтёрском месте.

— А где охрана?

— Так Кураяма-дзё охраняет, — донеслось слегка удивлённое сверху. — Вот через эти тории никто не может пройти внутрь без разрешения хозяев.

— Через что?

— Ну вот же! Тории! — Детская ручка уверенно указала на те самые декоративные деревянные ворота, выкрашенные в пылающе-алый цвет.

— И как же замок охраняет? — скептически уточнил я, ещё раз оглядывая всё сооружение.

Оставался, конечно, вариант, что эти тории — мощный металлодетектор, замаскированный под местный колорит, в стыках деревянных балок незаметно спрятаны глазки видеокамер последней домофонной системы, а охране приказано сидеть в какой-нибудь сторожке и не отсвечивать…

— Та-а-ак… магически.

М-м-м-да, определённо надо поговорить с хозяином всего этого великолепия и объяснить, что сказочки и вера в волшебство — это прекрасно, но с безопасностью не шутят!

Я поймал краем уха, как неприлично хрюкнул Рём и фыркнул Сём, явно потешаясь над моим незнанием названий местной архитектуры, обернулся, чтобы сделать выговор, но в этот момент на пороге замка возникла пожилая женщина. Она низко поклонилась, сложив руки ладонями друг к другу на уровне груди. Я машинально отзеркалил действие настолько, насколько позволял сидящий на плечах ребёнок.

— Приветствую гостя в замке Кураяма-дзё, — произнесла женщина. — Чем я могу помочь?

— Аянэ, привет! Так мы это… нашли нам няню! — радостно опередила меня малая.

***

Киора

Киора закончила отчёт для Олсандера Аккрийского и думала о том, в каком кимоно Хранительнице Морских Путей пристало явиться во дворец. Небрежность и случайность в выборе недопустимы, ведь драконица может не сказать ни слова, но наряд уже заявит о намерениях, положении дел и даже настроении. Показаться в неподобающем виде равносильно тяжкому оскорблению.

Каждый стежок, каждая деталь должны говорить о целях визита: чёрное бамбуковое волокно — для тех, кто идёт с тяжёлыми вестями; белый лён — для тех, кто ищет перемирия; золотой и алый шёлк, богато расшитый символами власти и искусными орнаментами, могут позволить себе только члены правящей династии. Традиционным цветом рода Морской Лотос являлся насыщенно-бирюзовый, но Киора терпеть его не могла просто потому, что он смотрелся слишком ярко. Да, она уже давно не в трауре по Родерику, но тем не менее синий казался драконице чересчур… радостным, что ли?

Бирюза всегда ассоциировалась у Киоры с безмятежностью, этот цвет раздражал одним своим видом. Он буквально кричал, что всё под контролем, вот только насмешка судьбы — её контроль ускользал словно вода между пальцев. Кимоно должно быть не только красивым, но и честным. А она, Киора, не заслужила носить бирюзу.

Подумав немного, драконица дотронулась до фиолетовой ткани парадного фурисодэ. Это тонкое кимоно было лучшим вариантом: уже не траур, но и не заставит на себе задержать лишний взгляд. Несмотря на поиски отца для детей, Киоре, как женщине, нравилось выглядеть неприступной. Благодаря этому цвету любой дракон ещё издалека поймёт, что она согласна на брак исключительно по договору и исполнять обязанности жены более, чем того требуют правила приличий, не собирается. И да, фиолетовый — это смешение синего и красного. Идеальный цвет. Сюда бы ещё алый пояс… Нет, не претензия на власть, отнюдь. А как символ поддержки рода Аккрийских. Принц Олсандер будет доволен. Решено.

Глава 5. Первый день в Курятнике

Иван

Просыпаться на полу — это вам не шутка. Хотя татами, конечно, мягче, чем паркет в офисе, но всё равно: бок затёк, шею заклинило, а правая рука словно принадлежит кому-то другому.

— Ну-с, с добрым утром, — пробормотал, разлепляя глаза и массируя затёкший локоть.

Сквозь бумажные перегородки просачивался мягкий утренний свет. Где-то вдали монотонно перекликались птицы, и, кажется, до меня доносились звуки океана. Я мысленно перебрал вчерашние воспоминания — они были относительно целыми, — а вот зачерпнуть «дальше» не получилось. Стоило попытаться, как всё плыло, а голова начала катастрофически раскалываться.

Даже фамилию и ту вспомнить не удалось! Зато откуда-то пришло ясное понимание, что мне недавно исполнилось двадцать восемь лет, я совершенно точно холост, у меня нет ни жены, ни детей, отношения с женщинами какие-то были, но несерьёзные и недолгие, так как всё время в прошлом съедала работа. Точное название профессии я не мог назвать, но был уверен, что делал что-то хорошее и гордился этим, а вот платили за это не много. Точнее, совсем мало, потому Ленка и бросила.

«Зарплата — гроши, романтики — ноль, зато мозг вечно всякой дрянью занят. Звонок среди ночи — и ты срываешься. Знаешь, я бы терпела и дальше, в конце концов, в постели у нас огонь, но норковая шуба сама себя не купит. А мне ещё деньги на реснички нужны, волосы, ноготочки, губки, опять же, на Сейшелы хочу. В общем, с тобой, конечно, хорошо, Вань, но мне нужен кто-то посолиднее», — как ржавый гвоздь по стеклу, звенел в воспоминаниях голос моей бывшей.

Впрочем, я тогда вроде бы не сильно расстроился. Или сильно? Чёрт, похоже на выборочную амнезию.

Надеюсь, дома не осталось собаки или кошки… А если остались, то приятели не изверги же какие-нибудь, должны позаботиться. Да и я по работе пропадал на несколько суток подряд точно, а значит, с этим всё должно быть в порядке.

На всякий случай я ощупал голову и убедился, что никаких шишек и ран на ней нет. Очень странно. Я был уверен: какое бы забористое снотворное ни подсыпали мои друзья-приколисты, через сутки-двое память должна начать возвращаться. Но не тут-то было!

Ладно, главное — без паники. У меня уже есть спальное место (сказал бы «койка», но вот её как раз нет) и какая-никакая оплачиваемая работа. Даже аванс выдали. План на ближайшее будущее примерно такой: осматриваюсь, обживаюсь, покупаю всё необходимое и коплю на авиабилет до дома. Параллельно надо бы выяснить, где здесь консульство, и восстановить документы. Сомнительно, что на небольшом острове построен аэропорт, но Киора вчера упомянула, что улетает, то есть частная вертолетная площадка имеется. Возможно, удастся договориться, чтобы меня пару раз подбросили по пути. На билетах на паром сэкономлю…

Всё эти мысли крутились в голове, пока я делал привычную утреннюю гимнастику: пятьдесят отжиманий, двести приседаний, стойка на руках, планка три минуты, лёгкая растяжка. Тело действовало само, и так привычно, что я очнулся от размышлений лишь тогда, когда не обнаружил турника. Надо будет повесить.

Сделав минимальный комплекс ежедневных упражнений, я отправился на поиски санузла. Дверей из моей «спальни» было четыре: одна вела в коридор, вторые — раздвижные — на балкон с чудесным видом на внутренний сад с декоративным прудом и горбатым мостиком, за третьей пряталась, по-видимому, гардеробная — сплошные громоздкие сундуки и расписные ширмы. А вот четвёртая была тем, что мне требовалось. Несмотря на минимализм в обстановке, санузел оказался неожиданно отличным. Просторный и сдержанный, как в пятизвездочном отеле. Здесь же располагалась оригинальная целая бамбуковая конструкция, из которой лилась вода. Эдакий душ-водопад.

— Ну, хотя бы сюда цивилизация заглянула, — пробормотал я, радуясь, что не придётся бегать к ближайшему водоёму с ковшом.

Однако радость продлилась ровно до того момента, как я повернул рычаг. Вода, словно вырвавшись из арктической пропасти, ударила в грудь ледяным потоком.

— О-о-о, твою дивизию! — от неожиданности завопил я, подпрыгнув на месте. Она из скважины? Почему настолько холодная?

Выключил.

Вдохнул. Выдохнул.

Попробовал снова, но уже с другим рычажком. Результат — тот же. Ледяной душ был бы чудесным решением после тренировки в жаркий день, но сейчас… Покрутив вентиль ещё раз и убедившись, что горячей воды не видать, я смирился.

После одного из самых быстрых приёмов душа в жизни я растёр кожу докрасна первой попавшейся хлопковой тканью, которая лежала у раковины, и вышел в спальню. Вот здесь ожидал первый подвох.

Джинсы я натянул почти не глядя, а футболку не смог найти. Нигде. Можно было бы подумать, что я закинул её куда-то и забыл, вот только отсутствие мебели и пустой пол говорили о том, что я чисто технически не мог никуда её подевать. Подозрение вкупе с лёгким чувством раздражения неприятно закралось под рёбра. И оно лишь укрепилось, стоило попытаться надеть кроссовки: шнурки оказались перевязаны между собой узлами и приклеены застывшей белой массой прямо к язычкам. Обуться представлялось невозможным. Злость вскипела в крови. Между прочим, это обалденная модель с анатомической стелькой и гелевыми вставками! Я очень сомневаюсь, что найду в этой стране брендовый магазин.

Кое-какие дети прямо-таки напрашиваются на хорошую порку! Брать и портить чужие вещи, а уж тем более для этого тайком проникать в помещение, пока спит человек, нельзя.

«Пока спит».

Я ошеломлённо запнулся на этой мысли, так и держа испоганенный кроссовок в руках. Вообще-то, я очень чутко сплю. Всегда! Какого чёрта вчера вырубило почти мгновенно, да ещё и на голодный желудок? Это на меня не похоже. И я не проснулся, когда похищали футболку и портили кроссовки! Бусы из монет, что характерно, ночные воришки не тронули.

Я осмотрелся. Складной матрас, постельные принадлежности, картина, стол, догоревшие благовония…

Подошел поближе, принюхался. Запах был очень странный, почти медицинский. Тут и ромашка, и ладан, и чёрт знает что ещё. Интуиция буквально била в набат, что кто-то вчера устроил диверсию с этими благовониями. И пока я говорил с Аянэ, свыкся с запахом, а балкон был закрыт… Я решительно взял курильницу и вытряхнул из неё всё содержимое. Терпеть не могу, когда на меня исподтишка всякой химией воздействуют.

Глава 6. Принц Олсандер Аккрийский

Киора

— Киора-сан, вы отвратительно справляетесь со своей работой. — Голос принца Олсандера Аккрийского был ровным, но резал не хуже наточенной катаны.

— Вы правы, ваше высочество, — смиренно ответила Киора, низко кланяясь.

Одно то, что Олсандер говорил с ней предельно прямо, а не традиционными витиеватыми фразами вида «лодка, которая плывёт без вёсел, вряд ли доберётся до берега», уже говорило о крайней степени раздражения принца.

Олсандер Аккрийский стремительными шагами мерил дворцовый кабинет. На высоких скулах бегали желваки, а ничем не скреплённые тёмные волосы то и дело взлетали вверх, стоило принцу резко остановиться и пойти в противоположную сторону. Олсандер был зол, и, судя по всему, не только на действия подданной, но и в целом на дела в драконьем государстве.

Киора вообразить себе не могла, как много ответственности ложится на плечи Олсандера. Вообще-то он был лишь вторым принцем Аккрийским, не наследным, но фактически она имела дела именно с ним. Разумеется, Катэль — наследный и правящий принц Аккрийский — тоже управлял страной, но он занимался глобальными вопросами развития и внешнеполитическими проблемами, в то время как внутренними кризисами занимался младший брат.

— Кораблекрушения в ваших водах продолжаются, Киора-сан, а расследования буксуют. Каждый пропавший торговец, каждое утонувшее судно ложится тенью на репутацию короны Аккрийских, — продолжал отчитывать её Олсандер.

Но драконица из рода Морского Лотоса являлась не только подчинённой и верной слугой. Когда-то давным-давно, ещё будучи детьми, Киора и Олс были добрыми друзьями, играли в камешки на море и ловили вместе стрекоз, а потому именно с ней, Киорой, принц привык общаться без масок.

— Ваше Высочество, я занимаюсь этими вопросами.

— От островов Туманной Вечности и Дыхания Заката поступили жалобы на гибель рыбы. Я пролетал там на днях. Состояние вод — ужасное. Это видно даже невооружённым взглядом!

— Я тоже там пролетала и уже всё выяснила, — ровно ответила драконица, уважительно склонив голову и наблюдая за мечущимся принцем из-под полуприкрытых ресниц. — На близлежащем берегу Большой Земли недавно возникло новое поселение людей, среди которых оказалось несколько магов-экспериментаторов. Они выливали отходы неудавшихся зелий в море, и течением это прибивало к юго-западным островам Огненного Архипелага. К счастью, я смогла договориться, что теперь они будут нейтрализовать результаты своих экспериментов. Надо дождаться, когда течение очистит воды, — и рыба вновь расплодится.

— Ох, Киора-сан, вы Хранительница Морских Путей или как?! Когда это произойдёт? Морепродукты подорожали втрое, эльфы уверены, что мы сделали это специально, у нас назревает международный конфликт! Катэль уже через предложение рычит огнём! Почему у меня складывается ощущение, что вы вечно даёте лишь одни обещания?!

— Простите, что разочаровала, ваше высочество, — прошептала драконица.

Вот это было жёстко.

Они оба знали, что с тех пор, как случился последний прорыв Мёртвых душ, множество драконов полегло. В том числе и муж Киоры и большая часть его подчинённых... Сейчас драконица из рода Морского Лотоса фактически в одиночку справлялась с тем объёмом задач, который раньше лежал на плечах целой группы опытных драконов, включая её погибшего мужа. Конечно, Киоре помогало несколько юных и совсем неопытных драконят, но, как Олсандер знал и сам: порой, чтобы обучить грамотных помощников, времени требуется даже больше, чем сделать всё самостоятельно.

— О-о-ох, это ты меня прости, Кио, — внезапно простонал Олсандер и буквально рухнул на низкое кресло, в бессилии откидываясь на спинку. — Я просто зол. Зол до дрожи! Вот и срываюсь на тебе… В бюджете дыра размером с китовый провал, рыба исчезла, словно её смыло приливом, на горизонте маячит конфликт с эльфами, а про засуху на Большой Земле вообще молчу. — Он тяжело вздохнул, будто пытался переварить собственные слова. — Катэль не пойми с какого перепугу наобещал оборотням, что мы им поможем!

Олсандер стиснул подлокотники кресла, будто те могли удержать его от того, чтобы разнести всё вокруг.

Этот переход на «ты» дал драконице понять, что больше они не принц и подчинённая, а старые друзья детства Олс и Кио, которые тайком летали по ночам на Коралловый Риф, чтобы посмотреть, как тот светится прямо под толщей воды. Киора выпрямилась, подошла к принцу и села на пол на ближайший футон. На долю секунды она задумалась, имеет ли право дотронуться до запястья мужчины, тем самым выразив моральную поддержку. Она даже подняла руку, но прикусила губу и тут же опустила её обратно.

Олсандер слыл при дворе самым любвеобильным из всех семи принцев Аккрийских. Высокий, статный, черноволосый, с чуть насмешливой улыбкой и глазами цвета ночи, он с лёгкостью очаровывал женщин одним лишь взглядом. Привыкший к женскому вниманию и неприкрытому восхищию, он совершенно точно не дёрнулся бы и не стал убирать руку, но… на один короткий миг Киоре показалось, что её жест мог бы быть истолкован неправильно, словно она и правда пытается затронуть нечто большее, чем просто рукав его кимоно.

Рисковать их отношениями драконица не хотела. Хватит уже и тех сплетен, которые о них витают по Огненному Архипелагу, ведь все в курсе, что Киора регулярно ночует во дворце по приказу Олсандера Аккрийского. Сам же принц не заметил ту небольшую заминку, которая возникла в движениях подруги детства.

— Тебе не за что извиняться, Олс, — произнесла Киора, вздохнув и переходя на короткое имя — такое, каким разрешалось пользоваться лишь самым близким. — Я действительно не справляюсь, хотя и дала тебе клятву служить верой и правдой. Обещаю, что буду стараться впредь не разочаровывать тебя.

Стоило этим словам сорваться с губ драконицы, как Олсандер нервно хрустнул суставами. Подруга детства всё сказала верно — она дала клятву ему. Не государству, наследному принцу Катэлю и даже не драконьему племени, а ему лично. И эта клятва была произнесена почти десять лет назад… после прорыва Мёртвых душ и смерти Родерика. Это была их общая тайна.

Глава 7. Живая Бухта, закупки и исэи

Иван

Не дети, а маленькие хитрые жучары!

Я оглянуться не успел, как был выдворен из Курятника. Юми заявила, что устала от вчерашней прогулки, у неё «болят ножки». Сём и Рём разнылись, что тоже хотят остаться в замке, раз это разрешено их сестре, и единственным, кого мне удалось прихватить с собой, был Теон. Парень тоже не горел желанием выбираться за пределы Курятника, но ввиду того, что был тем ещё молчуном, я принял решение за него. Должен же хоть кто-то мне помочь разобраться с местной валютой?

— Аянэ, вы же присмотрите несколько часов за младшими, пока мы сходим на рынок? — уточнил я у кокку, и та (со вздохом, надо отметить) заверила, что не спустит с них глаз.

Перед уходом я ещё раз взял слово с троих гордых представителей диванных войск, что, пока меня не будет, они никуда за пределы замка не выйдут, пауков и прочую ядовитую гадость таскать не станут и вообще будут вести себя как отличные примерные дети. Скорее всего, читать книги. Кстати, в то, что Юми будет читать, я поверил, а вот близнецам — ни на грош. Слишком уж подозрительно сияли их мордочки. С другой стороны, а что мне оставалось делать? Сходить на рынок за вещами первой необходимости так или иначе надо.

К моему неподдельному удивлению, в этот раз мы с Теоном отправились не в ту деревню, где успели поссориться с местными и Самураем Помидором, а совсем в другую сторону. Обошли Курятник по периметру справа, прошли чуть вдаль от моря и двинулись вверх по извилистой тропе. Затем по холму вниз. Теон уверенно вёл вперёд, изредка поглядывая через плечо, будто проверяя, не передумал ли я. Слово за слово мне всё же удалось разговорить угрюмого подростка.

Вчерашняя деревня, где рыбаки расставляли сети и промышляли ловлей всевозможных морских гадов, называлась Волнистый Берег в силу необычного ландшафта. Именно благодаря ему там скапливалось так много рыбы, как объяснил Теон. А деревня, в которую мы отправились за вещами, называлась Живая Бухта. На мой резонный вопрос, что в ней «живого», юноша пожал плечами.

— Ну-у-у… она живая, — пояснил он как само собой разумеющееся и уже привычным движением накинул капюшон.

«Понятно, разберёмся на месте», — решил я.

Дорога к рынку оказалась на удивление живописной. Узкая каменистая тропинка вилась среди зарослей густых тропических растений, из которых то и дело выскакивали многочисленные пёстрые птички. Их пронзительное чириканье сливалось в мелодичную трель, которая перекликалась с тихим стрекотанием скрытых в траве насекомых. Сворачивать с дороги и рассматривать последних я не рисковал, памятуя об утреннем «пушистике».

«Какая бы красивая природа ни была, всё незнакомое лучше обходить стороной», — проснулся во мне специалист по безопасности. Понятия не имею, почему я так окрестил внутренний голос, но именно он постоянно рекомендовал быть осторожнее и не отвлекаться. Складывалось такое ощущение, что в прошлом моя жизнь во многом зависела от наблюдательности и мелочей, которые нужно вовремя заметить, но чем больше я об этом думал, тем сильнее начинала болеть голова.

— Чёрт знает что, — со злостью проворчал я, ощущая пронзительную пульсирующую боль в левом виске. — Теон, а у вас аптека есть в Живой Бухте? Ну или вообще где-нибудь на острове?

— Что-что?

— Голова раскалывается со вчерашнего вечера. Я бы приобрел что-нибудь из лекарств.

— А-а-а, это тебе в дом исэи. Я отведу, там есть такой.

— Договорились, — ответил я, ничему не удивляясь. В этой маленькой экзотической стране, очевидно, всему придумали собственные странные слова.

Иногда путь преграждали огромные широколиственные растения, похожие на банановые пальмы, но с сиреневыми прожилками и цветами, напоминающими бумажных журавликов.

— Это… съедобное? — спросил я, тыкая пальцем в один из свисающих с ветки плодов — красный, круглый и покрытый тонкими шипами.

— Если не боишься трёх дней на горшке — то да, — спокойно ответил Теон, не оборачиваясь.

— Ясно. Пойдём дальше, — хмыкнул я, убирая руку.

Слева раскинулась долина, утопающая в тумане, а впереди виднелась деревня. В отличие от Волнистого Берега, здесь всё выглядело гораздо… живее. Во всех смыслах этого слова.

Дома стояли ровными рядочками, изогнутые крыши радостно блестели мелкой черепицей, словно рыбьей чешуёй. Народу было очень много, и, судя по колышущимся мачтам и парусам, не последнюю роль в «живости» поселения играли торговые корабли. Люди тут встречались самые разные: разного роста, с разной формой глаз и носов, и даже оттенки кожи варьировались от светло-оливкового до глубокого бронзового. Впервые я ощутил, что с моим европейским лицом и рыжей башкой выгляжу не таким уж инопланетянином.

Тропинки всюду тоже были выложены мелкими, гладкими и очень чистыми камнями.

— Тут… чище, — пробормотал я, поправляя ремень сумки на плече.

— Это официальный порт Морского Лотоса, — ответил Теон, щурясь на яркое солнце. — Здесь много кораблей и купцов. Пираты сюда не суются, потому что их быстро вычисляют и… — Он выразительно провёл пальцем по шее.

«Ну ничего себе, даже пираты водятся. Куда я только попал?» — хмуро подумал, мысленно отметив, что, увы, преступники есть в любом уголке мира. Жаль, сотрудников правопорядка пока не встречали… Что-то щёлкнуло в памяти, возникло ощущение, что вот сейчас я вспомню что-то важное, но в этот момент Теон отвлёк:

— Рынок слева. Более качественные товары обычно лежат в глубине лавок, надо заходить и спрашивать. И, конечно же, торговаться. Всё разделено по рядам: специи — вон там, ткани — вон там. Обувной мастер живёт отдельно и принимает на дому. Итак, с чего начнём? Со штанов?

— Это чуть ли не единственное, что меня устраивает, — искренне возмутился я, оглядывая свои слегка потрёпанные джинсы. Вот футболок и белья про запас надо, это факт. — А начать лучше со списка кокку.

— В таких штанах только нищие ходят, — дерзко фыркнул подросток.

Ярмарка встретила нас шумом, толкотнёй и таким диким коктейлем запахов, который способен отправить в нокаут даже опытного туриста. Специи, рыба, жареное мясо, что-то кислое, что-то сладкое, гниющее и тухнущее на солнце… И всё это вперемешку с зубодробительными ароматами благовоний, которые горели тут буквально на каждом углу. Я чихнул, моргнул и постарался сосредоточиться. Главное — не потерять Теона. Хорошо, что близнецы остались дома.