Папина дочка

Папина дочка

Папина дочка

Мне исполнилось двадцать один. Вчера. И я решила поехать на море, сама без родителей и телохранителей. Тем более родители мне такое обещали, и не один раз. Слова звучали так. Вот исполнится двадцать один и будешь кататься где захочешь, хоть и сама.

Утро. Шесть утра. Проснулась. Вышла во двор.

Да, я забыла рассказать о себе.

Имя мне придумал папа, он мне рассказал, что всегда хотел девочку. Вот просто до истерики. И когда на УЗИ они увидели меня. Он кинулся подбирать всякие пеленки с розовыми рюшками, панталончики. И складывать в виртуальную корзину. Мама с бабушками запретили покупать что-либо до моего рождения.

Я об имени. Папа придумал мне имя Ангела.

Что он выслушал от мамы с бабушками.

Страшно представить.

Он настоял на своем. Сказал, что я Ангел, спустившийся с небес, но Ангел мужское имя, поэтому будет Ангела.

Сколько я натерпелась в школе от этого имени. Но постепенно все утряслось.

Но я не об этом.

Утром я вышла во двор.

В бассейне плавают цветные шарики, надувные круги. На шпалерах качаются гирлянды из цветов и бумажной мишуры. На полянке стоит автомобиль небесно-голубого цвета, перевязанный оранжевой лентой с огромным бантом на крыше.

Папа обещал мне подарить автомобиль на настоящее совершеннолетие, промежуточное, меня только огорчило. Оказалось, что в восемнадцать лет много чего нельзя. Но я очень терпеливая.

В двадцать один я, наконец, получила вожделенные подарки.

«Акура» монстроподобный дизайн, но так папа представляет красоту.

А бог с ним. Я точно знаю, он умеет выбирать красивые вещи, ему для меня ничего не жаль.

Я, когда стала повзрослее и поумнее поняла, хорошо, что мама родила сына. Иначе они бы развелись.

Ой, я забыла описать свою внешность. Предполагается, что с таким именем и таким воспитанием, я должна, как минимум родиться блондинкой. Ничего подобного, я брюнетка, правда волосы почти до пояса, да такая коса до пояса, рост тоже подкачал, я всего метр шестьдесят пять, правда ноги хоть и не от плеч, но зато стройные. Я вообще пропорционально сложена, пусть что хотят, то о обо мне думают. Я люблю себя.

Кто-то сказал: «Любовь к себе. Это начало романа на всю жизнь». С этим высказыванием полностью согласна.

Но автомобиль автомобилем. Самый главный подарок должен лежать в бардачке автомобиля. Я потому и не пустила никого из друзей в машину. Сказала, всех прокачу через неделю, когда освоюсь. Я солгала. В мой автомобиль никто из них не сядет. Это моя территория. Как и моя комната. Я туда пускаю только когда хочу и кого хочу.

И да, характер у меня не ангельский.

А какой он может у меня быть, если меня папа начал баловать еще родильном зале.

Правда, я его всегда слушаюсь, можно сказать боготворю. И да, мы договорились, что я буду выполнять правила, и он в ответ станет поступать так же.

Середина августа. Жара поднимается. Красота. Люблю жару, чтобы до ломоты в теле. Но в шесть утра терпимо.

Срываюсь с места, несусь в кухню.

Папа готовит мне смузи. Утром он кофе не пьет, только ближе к обеду, одну чашку и мне тоже не разрешает. А мне и не надо.

– Пойдем заложим круг другой, пока не жарко, – предлагает папа пробежаться.

– Переоденусь и побежим, – соглашаюсь я.

Мы с ним за здоровый образ жизни.

Вернее, он, а я не против.

Похмелья нет. Никто не пьет и не курит. Нет запретов, мы так живем.

Скажите, меня в семье подавили.

Может и подавили.

Только вот когда меня один раз похитили, мне тогда исполнилось четырнадцать лет. Я хорошо помню, свою беспомощность.

Кто-то подошел сзади и приложил тряпочку к лицу. Очнулась я в автомобиле.

Вот эта беспомощность в первые минуты. А потом вспомнила, как учил папа, что сдаваться никогда нельзя. И силу показывать прежде времени нельзя. Самое главное терпение и умение анализировать.

Мне это помогло. И я сбежала. Улучила момент и сбежала. Я не металась по дачному поселку, где меня закрыли в какой-то развалюхе. Я точно ориентировалась по местности и быстрым шагом пришла куда надо и сделала все для спасения. Эти уроды решили, что я легкая добыча и мой папа миллионер сейчас отвалит им денег.

Замкнули в комнате, руки развязали думали куда я денусь. Избалованный ребенок. Думали, я буду в туалет проситься или угрожать. Нет, я молча сканировала пространство. А когда поняла, что в комнате, где они меня закрыли и окна предварительно заколотили, уроды. Не обратили внимания на доски на полу, они оказались слабоватыми и домик на сваях. Ночью гвоздики вынула, расколупав, прогнившее дерево и была такова.

К утру их уже всех упаковали.

Думаете, полиция? Нет. Я знала, что полиция в таких делах не помощник.

Охрана моего отца. Проще боевики.

Как они их били. Смертным боем. Отец просил меня уйти, но я не могла уйти. Я смотрела и мысленно повторяла каждый удар ногой, рукой, и мне не было страшно. Но я поняла, мне не хочется прикасаться к телам подлецов. Мне хочется расправляться с ними на расстоянии.

– Папа, научи меня стрелять. Я не хочу учиться драться, – обратилась я с просьбой к отцу.

– Хорошо, – дал согласие отец.

И я занималась в тире, наравне с его боевиками и бегала кросс, и училась прыгать с вышки в воду, и стреляла по тарелочкам, ориентироваться по местности. Но больше всего я любила охоту на кабана или лося. На охоту меня отец брал чуть ли не в пеленках. Это помогло мне сбежать, тогда.

И не надо мне рассказывать о любви к животным. Я люблю своего кота. Остальные звери, добыча.

Знаете, чего больше всего испугался отец. Он побоялся, что меня изнасиловали. Но похоже в планы похитителей такое не входило.

Как дрожали его руки, когда он начал со мной беседу.

– Ангелочек, мой, солнышко, ударь меня ногой в лицо, бей, убивай, я позволил, чтобы с тобой такое случилось. Скажи они к тебе не прикоснулись? – и отец замолчал, опустив глаза.