Пари на новенькую

Глава 1

Аня

— Тебе непременно понравится в новой школе, — утешает мама. — Я все перепроверила, прежде чем подавать документы. Дети здесь приличные, спокойные, несчастных случаев не было.

— А драки?

В моем голосе наверняка сквозит надежда. Прошлую школу, в которую меня определила мама, я ненавидела. Она была похожа на какой-то монастырь, где учатся исключительно прилежные божьи дети. И учителя были какими-то пришибленными. А мне так хотелось в обычную школу.

— Драк нет, — улыбается мама. — Я хочу верить, что школа ничего не скрывает, иначе придется искать новую.

— Не скрывает, Зина, все в порядке. Мой сын там учился. Отличником выпустился, между прочим. В порядке все будет, не переживай. Нам, кстати, пора уже, если не хочешь опоздать на работу, — подгоняет маму мой новоиспеченный отчим.

Мама кивает и начинает суетиться. Подкрашивает губы помадой, поправляет блузку и, улыбнувшись, идет к выходу. Я с рюкзаком плетусь следом.

С Борисом мама познакомилась несколько лет назад. Они долго вели переписку в сети, общались по телефону и тайком от меня встречались. Полгода назад мама объявила, что завела новые отношения, а в начале лета они поженились. Все произошло быстро, но я не была против. Борис производил приятное впечатление. Был спокойным и надежным, но что главное — он нравился моей маме и рядом с ним она расцвела. Папа умер пять лет назад, и я считала, что мама достаточно настрадалась и наплакалась. Ей просто были необходимы новые отношения, в которых она смогла бы раствориться.

Маму мы высаживаем первой. Фирма, в которой она работает, находится совсем близко к дому, но Борис всегда ее подвозит. Напоследок он желает ей хорошего дня, целует в щеку и провожает восторженным взглядом. Я восхищаюсь тем, как он к ней относится и любит.

Борис забирается в машину и заводит двигатель. Везет меня в школу. Первое, что я вижу, когда машина останавливается — большие кованые ворота и длинный забор, за которым виднеются высокие туи. Дальше — пятиэтажное каменное здание, выкрашенное в угрюмый серый цвет. Я кривлюсь. Из машины выходить не хочется, но я все-таки придвигаюсь ближе к двери и тяну на себя ручку.

— Аня, — окликает меня Борис.

Я поворачиваюсь. Смотрю на отчима вопросительно.

— Школа обычная, ее не мама проверяла, а я, — он мне подмигивает, а я улыбаюсь, чувствуя, как отметка шкалы моего настроения стремительно летит вверх. — Только пусть это останется нашим секретом, ладно? Если будут проблемы — приходи сначала ко мне, а не к Зине. Не будем ее волновать.

— Конечно! — восторженно отвечаю я. — Спасибо вам… то есть тебе!

— Не за что пока. Деньги у тебя есть?

Я киваю.

— Удачи в школе.

Я машу Борису на прощание и, развернувшись, шагаю к воротам. Мимо проходит толпа других ребят. Многие из них на меня даже не смотрят. Кто-то увлеченно говорит друг с другом, кто-то листает ленту Инсты, а кто-то делает селфи на газоне, прямо рядом с зеленой подстриженной туей. Присоединиться к ним, что ли? Фотографий на таком фоне у меня еще нет. Пора разнообразить свою инстаграмную ленту.

Я делаю шаг в сторону и тут же натыкаюсь на что-то твердое и теплое, а потом, не удержавшись, норовлю упасть. Это что-то, точнее, кто-то, чертыхается и удерживает меня. Хватает за руку, чуть выше локтя, тянет на себя, а потом басит:

— Под ноги смотри, а то прешь, как танк!

Ошарашенная грубостью, я нащупываю почву под ногами и вырываю руку из крепкого захвата. Поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза этому наглецу и высказать все, что я думаю о его поведении.

Господи, лучше бы я этого не делала!

Где там мои божьи дети из прошлой школы?

Желание высказаться куда-то резко пропадает, стоит мне встретиться с холодным взглядом того, на кого я наткнулась. Широкая грудь и плечи, облаченные в белую рубашку, закатанную до локтей, руки с бицепсами, которые несмотря на свободный фасон одежды, все равно прослеживаются, и злое, но безумно привлекательное лицо. Моя зрительная память тут же откладывает этот образ. Запоминает его до мельчайших подробностей. Даже жаль, что она у меня так хорошо развита.

— И? Что встала? Пройти дашь? — говорит он, пока я на него пялюсь.

Господи, какой стыд! Нет чтобы сделать вид, что мне он совершенно неинтересен, так я стою и запоминаю его. Особенно взгляд, которым он меня сканирует — холодный, равнодушный, даже презрительный.

— Хам, — вырывается у меня.

Он хмурится, наклоняет голову набок, будто пытаясь рассмотреть меня получше, а потом едко улыбается.

— Ты новенькая, да?

— А тебе-то что? — фыркаю и поправляю тяжелый рюкзак на плече.

— Ничего, — парень пожимает плечами, а затем наклоняется ко мне и говорит тихо, но отчетливо: — Будь осторожна в словах, которые говоришь незнакомым людям.

— А то что? — кричу ему уже вслед, потому что он обходит меня и идет ко входу.

Естественно, мне не отвечают! Какой там! Такое самомнение, видимо, не позволяет ему нормально разговаривать с людьми. Зуб даю, тяжко ему жить в этом мире.

Глава 2

“11-А” мне помогает найти Полина. Мы с ней познакомились два месяца назад. Случайно столкнулись на улице. Выяснилось, что она живет в соседнем с нами доме и ходит в одну и ту же школу. Только класс другой.

— Удачи тебе, Аньк, — тараторит она. — Первый день в новой школе всегда сложный. Ты еще и к “ашкам” пошла.

Ашками Полина называет учеников “11-А”. Что они не поделили, она не признается, но все параллельные классы не жалуют наш, хотя и боятся.

— Ты на Огнева внимание обрати, Аньк. Он придет сегодня. Должен. Я вчера узнала, что они с семьей уже вернулись из-за границы, так что он по-любому будет.

— А это кто? — спрашиваю у нее.

— Как кто? Я тебе все лето рассказывала про Кира.

— А, да? Не помню.

— Он тебе понравится, Аньк. Он всем нравится.

Я киваю, чтобы не обидеть Полю и машу ей на прощание. Если этот Огнев нравится всем, то мне точно не понравится. Никогда еще не было такого, чтобы звезда школы привлек мое внимание.

Дальше все происходит как-то слишком быстро и словно в тумане. Я захожу в класс, приковываю к себе взгляды всех присутствующих, здороваюсь и останавливаюсь, как вкопанная. Куда садится-то? Я решаю подождать. Поправляю сползающий с плеча рюкзак и подхожу к единственной девчонке, которая одиноко сидит за партой. Все остальные собрались небольшими группами и о чем-то шушукаются.

За годы смены школ я усвоила простое правило: знакомиться надо с одиночками. Все, кто уже состоит в группах неохотно принимают к себе новеньких.

— Привет, — говорю ей и протягиваю руку. — Я Аня. Буду учиться с вами.

Девушка поднимает голову и удивленно на меня смотрит, затем оглядывается, будто ищет того, к кому я действительно могу обращаться и только потом тихо, почти шепотом, спрашивает:

— Ты мне?

— Тебе конечно. А что? С тобой нельзя разговаривать?

— Можно, но обычно никто этого не делает.

Она краснеет, а мне становится неудобно за всех своих одноклассников. Со мной такое случается. Я часто ощущаю стыд или неудобство за проступки других. Это не лечится.

— А мне захотелось познакомиться. Тебя как зовут?

— Элла, но все зовут меня Эля.

— Мне тоже можно?

— Д-д-да… — произносит она, запнувшись.

Эля прикольная. Со смешной копной рыжих вьющихся волос, с веснушками на щеках, большими глазами и открытой искренней улыбкой. Она определенно мне нравится, несмотря на то, что другие предпочитают с ней не разговаривать.

— Не подскажешь, первая парта свободная?

— Вообще-то да, но… туда никто не садится.

— Это почему же?

— Это место принадлежит Тине, — говорит Эля шепотом.

— Ты же сказала, парта свободна.

— Тина за ней не сидит. Точнее, редко сидит. И поэтому его никто не занимает.

— Ты серьезно? — искренне удивляюсь. — За первой партой никто не сидит, потому что туда изредка садится некая Тина?

— Тш-ш-ш-ш, — шипит Эля. — Тише, услышат ведь. Садись со мной лучше, туда нельзя.

Я фыркаю. Еще чего! По состоянию моего зрения мне показано сидеть за первой партой в центре. Она свободна, значит, я могу ее занять, невзирая на негласные правила, установленные в классе.

Это я и делаю. Бросаю свой рюкзак на стул, а сама прислоняюсь пятой точкой к первой парте. На меня смотрят. Кто-то удивленно, кто-то странно, другие сочувствующе. Я уже понимаю, что сделала что-то не так, но отступать поздно. К тому же, я уверена, что с этой самой Тиной мы обязательно найдем общий язык. Я объясню, что мне обязательно нужно здесь сидеть. Не совсем же она двинутая.

— Зря ты тут села, — ко мне подходит девчонка из группы, стоявшей у последней парты. — Тут Романова сидит.

— Мне сказали, она тут не сидит.

— Но место ее, — настаивает она.

— А сама Романова где?

— Ко второму уроку будет.

— Значит, первый спокойно отсижу.

Я отворачиваюсь, давая понять, что разговор продолжать не собираюсь. Одноклассница уходит, но смотреть на меня они не прекращают, еще и шушукаются, и это, честно говоря, раздражает.

Спасительная трель звонка заставляет меня выдохнуть и заняться делом, а именно — достать из рюкзака все необходимое для урока.

— Доброе утро, — в класс заходит учительница.

Пожилая женщина со строгим пучком на голове. Она осматривает всех, останавливает взгляд на мне и кивает.

— Хочу представить вам Анну Ледовскую, нашу новую ученицу. Встань, Анечка.

Я поднимаюсь, поворачиваюсь к классу, неуверенно машу рукой. Вся боевая готовность разом улетучилась, стоило мне посмотреть на недоброжелательные взгляды девчонок. Парни смотрели заинтересованно, но не дружить же только с ними, в конце концов.

— Приступим к уроку.

Глава 3

Веселье начинается после окончания первого урока. Я успеваю собрать книги и тетради в рюкзак, когда ко мне подходит высокая стройная блондинка.

— Это место в классе никто не занимает, — говорит она, сложив руки на груди.

— Ты Тина, да? Я Аня, — тяну ей руку.

Она смотрит на мою ладонь, кривится и возвращается взглядом ко мне.

— Это место моё. Забрала шмотки и свалила.

— Я не уйду. Мне по медицинским показаниям важно сидеть на первой парте именно центрального ряда. Так уж вышло, что эта парта свободна.

— Она не свободна.

— Здесь никого не было, когда я пришла. И ты сидишь в другом месте, разве нет?

— Я сказала, это место моё!

— Романова! — слышу голос нашей классной. — Сбавь обороты. Место свободное, Ледовская может его занять. У нее действительно медицинские показания.

— Виктория Андреевна, — Тина делает максимально доброжелательное лицо. — Вы же знаете, что место мое. Его никто не занимал никогда.

— Это было раньше.

— Но Виктория А…

— Всё, Романова! Это место тебе не принадлежит! Разговор окончен.

Классная руководительница теряет всякий интерес ко мне и Тине. Утыкается в тетради и на нас больше не смотрит. Я же вижу, как лицо Романовой покрывается красными пятнами. Она недовольна таким развитием событий, но а я что? Я могу и пересесть, но некуда. Еще одной парты в центре здесь нет.

— Ты пожалеешь! — шипит Тина так, чтобы не услышала классная.

Я пожимаю плечами. Школа удивляет. Я, конечно, хотела нормальную, но не думала, что в первый же день заведу себе врагов. Я вообще конфликтов не хотела! А судя по тому, как удивленно и настороженно смотрит на меня класс, именно это мне и грозит.

Ничего, прорвемся!

С этими мыслями я выхожу из класса, чтобы встретиться с Полей. Она поджидает меня у двери и сразу, как видит, хватает под руку.

— Рассказывай! — требует восторженно. — Как тебе Огнев? Я видела, что он был! Вышел одним из первых.

— Мудак твой Огнев, — бурчу раздраженно. — Это с ним я утром столкнулась на улице.

— Офигеть! — бормочет Поля. — Это он тебе нахамил?

— Он, — киваю. — И в классе добавил.

Я коротко рассказываю подруге о случившемся. Не забываю упомянуть и о Тине.

— Ты бы пересела, — со знанием дела изрекает она. — Романова будет мстить. Она у нас звезда школы, ее все боятся.

— Ой, что она мне сделает! — отмахиваюсь.

— Ну не знаю, я бы на твоем месте одна домой не возвращалась.

— Ой всё, Полина. Еще я ее не боялась!

Мне, конечно, страшно. Я не привыкла к такому к себе отношению. В прошлой школе у нас спокойный тихий класс был. Там даже не хамил никто друг другу. Здесь всё иначе.

Следующие уроки проходят спокойно. Меня никто не трогает. Ни Романова, ни Огнев. Последний, кстати, после четвертого взял рюкзак и куда-то свалил. Видимо, самому популярному парню школы разрешается посещать не все уроки. Может, и в школу он ходить будет не каждый день?

Кажется, обо мне забывают. Романова увлечена своими подругами и сплетнями, другие ученики на меня тоже не смотрят. Привыкли, видимо. Я расслабляюсь, но с Полей мы все же договариваемся пойти домой вместе. Так спокойнее.

На обеде тоже все нормально. С одноклассниками я не общаюсь. Даже имен многих так и не знаю. Нас не представляли друг другу, а самостоятельно ко мне никто не подходит. Боятся, что когда Романова начнет мстить, их заденет рикошетом.

Трусы.

Последний урок заканчивается. Я выхожу одной из первых. Быстро иду в туалет. Закрываюсь в кабинке. За мной кто-то заходит, и я вспоминаю слова Поли о том, что Романова будет мстить.

Тут же их отбрасываю. Здесь везде камеры. В туалете их нет, конечно, но в коридоре точно были. Когда заходила, я видела.

Слышу стук двери соседней кабинки, затем щелчок. Кто-то просто зашел в туалет, а я разнервничалась. Решительно открываю дверцу и выхожу наружу. Дальше — темнота. Мне что-то надевают на голову.

Я ни закричать, ни пошевелиться не могу. В ступор впадаю. С меня стаскивают пиджак, юбку, рвут блузку. Я слышу треск ткани. Кто-то больно тянет за волосы. Все делают тихо. Когда все заканчивается, меня толкают на пол и сдавливают веревку на шее.

Когда я стаскиваю мешок с головы, в туалете уже пусто, а дверь заперта. Меня снаружи закрыли, и я не могу выйти.

Бегу к рюкзаку, проверяю карманы. Телефона нет.

Моя одежда валяется ворохом в умывальнике. Мокрая и изрезанная. Юбка напрочь испорчена, пиджак тоже. Блузку немного повредили, сильно рвать не стали, но как теперь идти домой не знаю. Рядом с вещами валяется записка:

“Делай выводы, новенькая”

Глава 4

Я несколько раз стучу в дверь кулаками, кричу, чтобы выпустили.

По ту сторону тишина. Уроки закончились, в этой части здания классов нет.

Остается надежда на уборщицу, но время идет, а она все не приходит. Ну не могут же они оставить туалет без уборки? Или могут?!

Я устаю стучать и кричать. Сижу у двери, плачу.

Со мной никогда прежде такого не было. Меня не запирали, вообще никогда не трогали. Да и не оскорбляли. Я училась в скучной школе и мне всегда хотелось в обычную.

Видимо, пересмотрела сериалов про школы, где разрешены тусовки, танцы, дискотеки и даже вечеринки. В моей этого не было, но сейчас, сидя на холодном полу, я бы вернулась назад. К черту эти вечеринки, куда хуже быть униженной.

Я утираю слезы со щек и со злостью ударяю ногой в дверь. Конечно, та не поддается, но я слышу шорох, а потом ручку резко дергают.

— Выпустите меня! — кричу. — Пожалуйста, меня тут заперли.

— Не могу открыть, — слышу голос Огнева. — Заперто на ключ. Я найду кого-то, чтобы открыли, — говорит он.

— Стой! — кричу. — Ты можешь… выбить дверь?

Повисает пауза. Я тяжело дышу, чувствую, как сильно колотится сердце. Сейчас от парня по ту сторону зависит моя судьба. Если кто-то из администрации увидит меня здесь, то узнает вся школа.

Будут обсуждать, смеяться, а виновных, я уверена, не найдут и не накажут. Я не видела никого и не слышала. Догадываюсь, что это Тина, но кто мне на слово поверит?

— Не надо никому говорить, пожалуйста.

— Ладно, — вздыхает Огнев. — Отойди от двери.

— А ты глаза закрой, когда зайдешь.

— Это зачем? — интересуется со смешком.

— Кирилл… — я впервые называю его по имени. — Пожалуйста.

— Ладно.

Веры ему нет, поэтому я закрываюсь в кабинке. Жду, пока он дверь выбьет. Когда слышу стуки, думаю о том, что зря я попросила об этом. Дверь-то деревянная, замок вроде прочный. После череды глухих ударов слышу стук.

Выхожу из кабинки.

— Ты там? — спрашивает Огнев, запыхавшись.

— Да.

— Не выходит. Ты подождешь меня? Я схожу за помощью.

— Не надо, — скулю жалобно. — Я как-то так… выберусь.

— Так… — он вздыхает, но говорит после решительно. — Вещи свои собери и в кабинке закройся. Я никому не скажу, что ты там, ладно? Просто молча сиди, что бы не случилось. Я приду за тобой. Паролем будут стуки, вот такие, — Огнев стучит по двери “тук… тук-тук”. — В таком порядке, поняла?

— Да.

— Жди. И сделай, что я сказал.

Я быстро достаю из умывальника одежду, выжимаю ее и запихиваю в рюкзак. Книжки и тетрадки, конечно, намокнут, но не выбрасывать же форму здесь.

Запираюсь в кабинке и жду. Чем больше времени проходит, тем сильнее я себя накручиваю. Что если Огнев приведет друзей, чтобы поржать? С него станется поиздеваться после того, как я огрызнулась в классе.

От нервов выхожу из кабинки, подхожу к окну. Второй этаж, прыгать слишком рискованно. Не убьюсь, конечно, но сломать руку или ногу могу. Еще и опозорюсь.

— Открыть сможешь? — слышу голос за дверью.

Дергаюсь. Бегу в кабинку, закрываюсь.

— Зачем?

— Тарасов, дверь вскрой, а? Вопросы я тебя не просил задавать.

— Тут камеры, так-то… нас накажут.

— Тебя я накажу, если ты сейчас замок не откроешь, ясно? Наказание тебе не понравится, поверь.

Больше я ничего не слышу. То ли парни молчат, то ли ушли. Выйти не решаюсь. Жду.

— Всё.

— Молодец, Тарасов. Свободен.

Дверь открыта, голоса теперь слышу совсем близко.

— Войти дашь? Руки помыть.

— Иди мой. И проваливай.

Я слышу шаги, затем шум воды. Почти не дышу и сердце колотится на разрыв. Уверена, если приложить пальцы к вене на шее и посчитать количество ударов сердца в минуту, то этот показатель превысит все допустимые отметки.

— Иди уже, Тарасов.

Я снова слышу шаги, затем закрывается дверь. Я дрожу. Понятно ведь, что никого, кроме Огнева, в туалете больше нет. Но он все равно стучит. Так, как и сказал.

“Тук… тук-тук”

В другую кабинку, не в мою.

Я отвечаю ему стуком и тихо шепчу:

— Я выйду сама, хорошо? Ты уходи.

Огнев дергает дверь в мою кабинку, я с перепугу пячусь назад и падаю на унитаз. Не могу удержаться на ногах.

— Эй, новенькая. Ты там жива?

— Жива. Уходи.

— Что они тебе сделали?

— Ничего.

— Тогда выходи.

— Нет.

Глава 5

Его спортивный костюм в несколько раз больше меня. Я надеваю кофту и понимаю, что она доходит мне до колен. Все же Огнев высокий парень, широкоплечий. А я мелкая, худая. Смотрю на себя в зеркало. Похожа на бомжиху, хотя костюм у Кирилла классный. Видно, что брендовый.

— Ты что тут делаешь?!

Я аж подпрыгиваю от неожиданного вопроса уборщицы. Она смотрит на меня во все глаза, а я не отвожу взгляда от нее.

— Задержалась на дополнительных, — вру.

— Еще и голая, — она цокает языком и смотрит на меня укоризненно.

Пожимаю плечами. Закрываюсь в кабинке, натягиваю штаны. Хорошо есть завязки, по дороге не упадут до колен.

Когда выхожу, уборщица смотрит на меня еще раз. Имя не спрашивает, и на том спасибо. В фойе бросаю взгляд на часы — половина пятого. У меня нет телефона, его забрали. Мама, наверное, места себе не находит. Я должна была вернуться еще два часа назад.

Быстро иду к дому, по пути пытаясь придумать правдоподобное объяснение того, почему на мне мужская одежда и где моя форма. Пока в голову ничего не приходит, но свои вещи я выбрасываю в мусорку по дороге. Объяснить маме, почему они мокрые и порезанные будет еще сложнее. Придется говорить правду, а это повлечет за собой немедленную смену школы.

Ну уж нет!

Я не могу уйти сейчас. После случившегося — точно нет. Это признать свое поражение. А я этого делать не собираюсь.

— Аня?! Ты где была?!

Я не замечаю, как прихожу домой. Объяснения все еще нет, но мама, кажется, даже внимания не обращает на мой прикид. Хватает меня, прижимает к себе. Всхлипывает.

— Я телефон потеряла, — говорю. — И у нас дополнительные были еще. Я не смогла предупредить.

— Я извелась вся! Пришла домой, а тебя — нет.

— Ты в порядке? — а это уже отчим.

Он смотрит на меня внимательно. Явно видит чужой спортивный, но молчит. И маму отвлекает разговором, чтобы я могла просочиться в свою спальню и переодеться. Я сразу же закрываюсь на замок, сбрасываю с себя спортивный, блузку, надеваю привычные домашние штаны и футболку.

Сразу же слышу стук. Мама. Она просто так это не оставит, конечно.

Прячу спортивный, открываю ей.

— Аня! — она снова меня обнимает, затем хватает за лицо, поворачивает его в стороны. Осматривает. — Я сегодня же заберу твои документы из этой школы!

— Зачем?! — ошарашенно спрашиваю.

— Телефона у тебя нет, явилась ты поздно, глаза красные. Что они там с тобой сделали?

— Мам… — я тяну ее на кровать. Успокаиваю.

Пытаюсь объяснить, что никто и ничего со мной не делал. Что я была на дополнительном, а телефон потеряла после третьего урока на физкультуре. Найти не смогли. Мама, конечно, скептик. Не верит. Ей во всем мерещится заговор и то, что меня пытаются обидеть. Сейчас она права, но я не собираюсь уходить из школы.

— Зина, отстань от девочки! — в комнату заходит Борис. — Иди давай, тебе готовится надо. Гости вот-вот придут.

— Гости?! — спрашиваю с интересом.

— Друг мой с семьей придет. Все лето не виделись, они с семьей улетали.

— Понятно, — киваю. — Я вам мешать не буду. Мне уроков все равно много задали.

— Ты нам не помешаешь! — встревает мама. — С нами посидишь.

Отказываться не решаюсь. Маме сейчас важно знать, что со мной все в порядке, что я рядом, поэтому киваю. Получив мой ответ, мама тут же уходит собираться, а отчим смотрит подозрительно.

— Все в порядке, Аня?

— Да.

— А форма где?

— Это долгая история. Спасибо, что маму отвлекли.

— Да не за что, но если тебя обижают, ты только скажи.

— Все в порядке, Борис, правда, — я улыбаюсь.

Объясняться с ним я, конечно, не намерена. Мы вообще не очень близки. Он обо мне финансово заботится, поддерживает, волнуется, но вести с ним задушевные беседы я никогда не стану. Он мне не отец. Чужой человек, по сути.

— Если снова такое повторится — ты мне сообщи, хорошо?

— Обещаю.

— Телефон я тебе куплю. Новый. Там вроде бы как раз модель новая вышла. Тебе понравится.

— Дорогой не надо, — спохватываюсь.

Я тогда вообще себе не прощу, если с ним что-то случится, а я почему-то уверена, что такие, как Тина, могут и дорогой телефон забрать. С них станется. Их безнаказанность расслабляет.

— Это уже мне решать. Ты отдыхай пока. К семи спускайся.

К этому времени я успеваю принять душ и сделать математику и химию. Остается биология и русский, но времени нет. Уже начало восьмого. Я слышу голоса на первом этаже. Гости приехали, а значит, пора выходить.

Глава 6

Меня не предупредили о необходимости быть нарядной, поэтому спускаюсь в привычной одежде — в спортивном широком костюме. Своем, разумеется. Тот, который отдал мне Огнев, я аккуратно сложила в пакет и запихнула под кровать. Ночью, когда мама уснет, закину в стирку, а утром отдам Кириллу.

— А это доченька моя, — хвастает Борис, когда я захожу в кухню.

Взгляды двух пар глаз тут же устремляются в мою сторону. Изучают. Я неловко улыбаюсь, здороваюсь и прохожу к столу. Не люблю, когда на меня так смотрят, хотя друзья у Бориса приятные.

— Всегда о дочери мечтал. Ты же знаешь, — говорит он другу. — С Зиной меня судьба свела.

— Это Лариса, Анечка, — говорит мама. — А это ее муж Тимофей.

— Приятно познакомиться, Аня.

Я смотрю на семейную пару. Улыбающиеся и счастливые. Женщина безумно красивая, ухоженная, стильная, выглядит очень молодо, на лице ни одной морщинки нет. Ее рыжие волосы копной падают к плечам, а губы растягиваются в искренней улыбке.

Ее муж тоже симпатичный, но видно, что одного с Борисом возраста. Хотя Тимофей, конечно, более подтянут, спортивен. И одет в пиджак и рубашку, хотя это вроде бы обычный ужин. Борис, например, натянул футболку и джинсы. Да и мама не стала наряжаться, хотя подкрасилась и сменила халат на платье.

Спросив как у меня дела, они теряют ко мне интерес. Разговаривают между собой, шутят. Телефона у меня нет, поэтому занимаю себя вилкой и салатом. Ковыряю фету, разбивая ее на кусочки.

— А ты в каком классе учишься, Аня? — спрашивает Лариса.

— В одиннадцатом, — тихо отвечаю. — Сегодня первый день в школе.

— В той самой, кстати, куда Дима с Вадимом ходили, — дополняет Борис.

Дима это его сын. Он год назад закончил университет и уже работает на хорошей должности. Мама всё время ставит его мне в пример и говорит, что я должна хорошо учиться. Вадим, видимо, сын наших гостей.

— Так и Кирилл сейчас там учится, — замечает Тимофей. — Мы забрали его с прошлой школы. Слишком там наворочено. Вы не одноклассники случайно?

Все взгляды снова устремляются на меня. Я чувствую, как начинают гореть щеки. Кирилл у нас в классе один, поэтому сейчас я молюсь о том, чтобы он оказался в параллельном.

— Он в “А” классе, — говорит Лариса.

— И Аня наша в “А”, — смеется мама. — Надо же, совпадение.

От разговора нас отвлекает гулкий рев, который мы слышим с улицы. А затем сигнал клаксона. Я даже не успеваю охренеть от новости, которую услышала.

— А вот и Кирилл, — говорит Лариса.

Отчим идет открывать ворота, а я… я думаю, какую причину придумать, чтобы сбежать.

— Снова мотоцикл достал, — недовольно хмурится Тимофей. — Я ему говорил не трогать.

— Тим, — Лариса смотрит на него с улыбкой, кладет руку ему на плечо. — Давай не в гостях. К тому же тут ехать две минуты.

— Ему восемнадцати нет, — возражает Тимофей.

Они спорят, я хаотично генерирую идеи, но мозг отказывается работать. Не убегать же спонтанно, в конце концов.

— Мы уже и не надеялись, — говорит Лариса, когда Борис заходит вместе с их сыном. С Кириллом, конечно. Огневым. — Спасибо, что приехал.

— Мотоцикл зачем взял? — недовольно спрашивает его отец.

— Тимофей! — осаждает его Лариса. — Прекрати!

Пока они препираются, взгляд Огнева шарит по кухне и натыкается на меня. Замирает, а затем ухмыляется. Я же чувствую, как пылают мои щеки.

— Вы уже познакомились? — спрашивает Лариса. — Подружились?

— Ты даже не представляешь, как близко, мам, — хмыкает Кирилл и…

О боже, нет! Он идет прямиком ко мне! Неужели собирается сесть рядом?

— Так хорошо, что вы учитесь вместе, — щебечет Лариса, восторженно переводя взгляд со своего сына на меня.

— Очень хорошо, — поддерживает ее моя мама. — Я так за Анечку переживала, а теперь вот — будет кому присмотреть.

Я чувствую себя под микроскопом. Ощущение, что во мне сейчас выискивают малейший намек на ложь или неискренность, хотя взгляды всех за столом дружелюбные.

Почти всех. Кирилл смотрит на меня явно без радости, хотя и уселся зачем-то рядом. Бок о бок. Раздражает невыносимо.

— Хорошо, — соглашается отец Кирилла. — Теперь я хотя бы смогу узнать правду о его поведении и успеваемости!

— Пап, — возражает Кирилл, явно напрягаясь.

Я же… я мысленно расплываюсь в улыбке, прощупывая рычаг давления на Огнева. Мы ведь с ним можем взаимовыгодное сотрудничество заключить.

— А что пап? Твои оценки хороши и за поведение не жалуются, но я не особо верю. Да и друзья твои… подхалимы.

— Они говорят правду, — возражает Кирилл.

Я ухмыляюсь. Об учебе, возможно, но поведение… я бы поспорила.

— Вон Аня явно так не думает, — замечает Тимофей и смотрит прямо на меня.

Они оба смотрят.

Глава 7

Кирилл

— Я тебе что сказал? Мозги вообще работают?

Отец хватает меня за грудки, затем резко отталкивает. Я пошатываюсь, но на ногах стою крепко. Держу руки в карманах, сжатые в кулаки до побелевших костяшек. И смотрю на него исподлобья. Не люблю, когда он так делает. Вообще терпеть не могу, когда он позволяет себе ко мне прикасаться. А тут еще на людях, не за закрытой дверью. Сволочь.

— Он не виноват! — спешит вступиться за меня новенькая.

— Он запугал тебя, что ли? — спрашивает отец у нее, а взгляда не отводит от меня.

Развернуться и уйти, что ли, прямо сейчас?

— Я от него убежала. И заблудилась, — оправдывается она.

Искренне так, правдиво. Даже я верю. Актриса будущая растет. Большого театра.

Отец меня больше не трогает. Ко мне вообще теряют интерес, успокаивают новенькую, хотя она успокоилась еще по дороге сюда. Она вообще только кивает и отвечает “да”, “нет”, “все в порядке”. И на меня смотрит. Так, словно волнуется. Говорю же — актриса.

— Домой идем, — отец снова ко мне прикасается.

Трогает за куртку и разворачивает в сторону дома. Думает, что я забыл, где тот находится?

Они прощаются с Борисом и его новой женой, желают удачи новенькой, отец даже извиняется перед ней за меня. Она снова повторяет, что виновата сама. Молодец, конечно, но я уже понимаю, что это не поможет. Отец решил, что виноват я, значит, сегодняшней стычки не избежать.

Я иду впереди, родители сзади, когда слышу, как новенькая меня зовет:

— Кирилл…

Я останавливаюсь, оборачиваюсь.

— Можно тебя на пару слов?

Смотрю на отца. Меня самого это бесит, но отец годами учил меня ждать его разрешения. Это уже привычка, въевшаяся с корнями. Он кивает, типа, можно.

Обхожу родителей, иду к новенькой. Мама с отцом меня, конечно же, не ждут. Вдруг отец отвлечется и сегодня никаких воспитательных мер не будет?

— Чего тебе?

— Я поблагодарить еще раз хотела, — тихо говорит она.

Ее родители ушли в дом, но она все равно шепчет.

— За что?

— За то, что нашел. И что помог сегодня. Я верну завтра костюм.

— Оставь себе. В подарок. Я его все равно не надену.

— Тебе обязательно быть таким придурком?

Она смешно злится. В этот момент она хмурит брови, сужает глаза и чуть дует губы, от чего они у нее становятся пухлее. Черт, я что, правда пялюсь на ее губы? Возвращаю нахальный взгляд ей в глаза.

— Я такой всегда, новенькая.

— Неправда.

А она упрямая. И проницательная. Иногда мою бездушную сволочь внутри замещает человек и я начинаю испытывать хорошие человеческие чувства: сострадание, жалость, страх. За сегодня этих чувств переизбыток. Днем в туалете я ее пожалел, вечером, пока ее искал, откуда-то взялся страх. Нафиг, пора завязывать такие контакты.

— Ты все сказала?

— Я спросить хотела… тебе точно ничего не будет за то, что меня искали?

— О чем ты?

Я изображаю равнодушие, хотя внутри начинает неприятно тянуть. Я сосредотачиваюсь на другом. На ее карих глазах, на длинных ресницах, которые видно даже в тусклом освещении, на светлых длинных волосах, которые задевает ветер. На ее лице, в общем.

— Об отце. Мне показалось он… жестокий.

— Тебе показалось. Детективы смотреть перестань.

— Я просто видела, как он…

— Слушай, — теряю терпение. — Отвали, а? Я тебя послал — ты ушла, все логично. Чего ты переживаешь?

— Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы, — шепчет, опуская взгляд куда-то на мои кроссовки.

— Тогда свали со школы, — предлагаю.

— Что? — ее взгляд гневно сверкает, когда она вскидывает голову и смотрит на меня.

Вот так привычней. Терпеть не могу, когда меня жалеют.

— Что слышала. Забери документы, найди другую школу.

— Нет.

— Порешали тогда.

Я разворачиваюсь и, ударив ногой по небольшому камню, шагаю вперед. Новенькая меня зовет снова, но я уже не оборачиваюсь. Делаю вид, что ее не слышу. И не оборачиваюсь. Поймет, что я не буду снова к ней подходить и зайдет в дом.

Расстояние к нашему коттеджу преодолеваю за какие-то минуты. Итак растягиваю возвращение, как могу, но расстояние между нашими домами, какие-то десять-двадцать метров.

На первом этаже тихо. Есть шанс, что я спокойно доберусь до своей комнаты, но на втором этаже, когда я поднимаюсь по лестнице и прохожу кабинет отца, слышу недовольное:

— Сюда иди!

Засунув руки в карманы, иду к нему в кабинет. Останавливаюсь в центре и высокомерно смотрю на отца. Я не нарываюсь, просто уже знаю, что будет, так хоть не чувствовать себя бесхарактерным чмом.

Глава 8

Кирилл

Мое обычное утро начинается в пять утра. Я подрываюсь с кровати, отжимаюсь пятьдесят раз от пола, качаю пресс и руки, приседаю. Дальше — наспех делаю уроки.

Мой мозг устроен так, что работать над уроками я могу только по утрам. Никогда домашнее задание по вечерам не выполнял, хотя отец пытался переучить, когда узнал. Ему не нравилось, что я все делаю утром. Это, типа, влияет на мою успеваемость, хотя учился я всегда на отлично.

Феноменальная память. Кому-то нужны были репетиторы, кто-то просил учителя повторить еще раз, а я все запоминал и на второй половине урока мне становилось скучно. Все старательно трудятся, а я сижу и ничего не делаю, потому что все понял и уже сделал.

До начала уроков остается час, когда я собираю тетради и книги в небольшой рюкзак, натягиваю джинсы, футболку и выхожу из дома. Родители выйдут завтракать через десять минут. Мира, наша домработница, обязательно зайдет, чтобы позвать и меня, но я буду уже далеко. Возможно, отец разозлится, но мне уже плевать. Не хочу, чтобы мама видела синяк на правой скуле.

— Офигеть, бро, кто тебя так?! — спрашивает Леша, когда мы встречаемся в сквере недалеко от школы.

Здесь наше любимое место для сборов. Небольшой участок в деревьях мы обнаружили случайно и с тех пор всегда тусовались на этой лужайке. Нас, конечно, без проблем можно было найти по разговорам, но обычно, никто не тревожил шумных подростков. Хотя полиция один раз заглянула. Увидела, что ни косяков, ни алкоголя у нас нет, и ушла, оставив в покое.

— Да вчера подрался. Какой-то идиот докопался.

— Тебе кто-то смог врезать? — смеется Костя.

— Не смог. Я неудачно зацепился за его ногу и влетел в столб. Забейте, короче, заживет. Где, кстати, Чиж?

— Пишет, что уже подходит, — Костян вертит телефоном. — Ждем.

Я, Костя, Богдан, он же Чиж, и Леха — друзья с пятого класса. Как только сформировали наш “5-А”, так мы и подружились. С тех пор — не разлей вода. Новеньких в свой отряд не принимаем, между собой не ссоримся.

Богдан приходит как раз тогда, когда мы теряем терпение. Чижов вообще любитель опаздывать. При виде меня, он тут же начинает “о главном”.

— Эй, Огнев, новенькую видел? — скалится Богдан. — Офигенная, скажи?

Я знал, что так будет. Как только увидел ее на улице у школы, понял, что захотят спор. На нее.

— Ее не трогаем, — говорю хмуро.

— Чего? — непонимающе переспрашивает. — Она особенная, что ли?

— Не особенная, — огрызаюсь. — Бесит сильно.

Не говорить же им, в самом деле, что мне теперь ее защищать полагается? Хотя бы оградить от Романовой. Сделать так, чтобы ее не трогали. Вот уж участвовать в споре на ее соблазнение нет никакого желания.

— Мы последний год учимся. Нельзя пропускать такое веселье. Ее унижение должно быть грандиозным. Твое имя войдет в историю.

— Мой кулак войдет в твой нос. Я сказал — не трогаем. С ней — не играем.

Какие игры вообще? Новенькая — не дура, еще и проницательная сильно. Я не хочу в этом участвовать. Не только с ней, вообще. После последнего спора вся эта затея какой-то ахинеей кажется. Ребячеством.

— Сокол с тобой не согласится, — отвечает Бодя. — И сыграет вместо тебя!

Про Соколова я как-то забыл. Вчера его не было, и я решил, что он ушел из школы. Мало ли, вдруг его богатый папаша решил, что ему не место в нашей нищебродской школе. Ну или последний спор сильно по нему ударил. Хотелось надеяться, что в нем хоть что-то человеческое осталось. Хотя… во мне его тоже мало.

Вообще, с Соколом мы одно время общались. С него ведь и начались эти споры. Ни одну новенькую не пропустили. Только если слишком страшная, или жирная. Вся школа об этом знала, ставки делали на меня или на него. У нас поэтому из новеньких только парни приживаются. Девки сбегают, как только все вскрывается.

— С Соколом я поговорю. Найдем другую жертву.

Парни мое решение заметно не одобряют. Вчера успели рассмотреть новенькую, понравилась. Да и кому бы не понравилась? Я и сам вчера залип с интересом. Особенно на губах.

Фак, снова не о том думаю.

С Соколовым и правда поговорить надо. Последний спор хреново закончился. И Ева, между прочим, единственная, кто остался в школе. Я когда ее увидел вчера, офигел. Глазам не верил, что после всего она не сбежала. Нет, сидела за первой партой, как ни в чем не бывало, гордо вскинув голову.

Соколов в нее влюбился. Я поначалу думал, что гон это все. Ну какая любовь нафиг от Сокола, но нет, Жене и правда Ева нравилась. Я тогда игру предложил остановить и объявить ничью. Он не согласился. Стал победителем. Ева узнала все, конечно. Прекратила любые контакты и со мной, и с ним. Но из школы не ушла, хотя и держалась особняком. Ни с кем не общалась, потому что никому не доверяла.

В этот раз я не хотел спорить. Уж точно не на новенькую. Да и вообще пора было завязывать. Хотя я прекрасно понимаю, о чем парни говорят. Вся школа ждет грандиозного завершения наших игр. Идиотизм, говорю же.

На первом уроке Сокол не появляется, зато Тина с подругами на месте.

Глава 9

Кирилл

На уроке договариваюсь с Чижом, чтобы пересел. Он, конечно, не в восторге, но я несу какую-то ахинею про то, что хочу быть рядом с Тиной. Не хочу, конечно. Нафиг она вообще мне сдалась на уроках. Но он пересаживается, освобождает место недалеко от меня, которое сразу же занимает Тина. Теперь она весь урок будет меня отвлекать.

— Тина, так вечеринка в силе? — спрашивает Чиж у Романовой.

— В силе, Чижов.

— А Сокол будет?

— Все наши будут. Еще вопросы?

— Ладно, понял.

Чиж отчаливает, а Тина переводит взгляд на меня.

— Ты же не против, что я Соколова позвала? Он по соседству живет, наши родители дружить начали.

— Без проблем.

Я даже рад. Там и поговорю с ним на счет пари. Пора с ним завязывать, приоритеты другие. В этом году ЕГЭ сдавать.

— Можешь новенькую взять, — тянет Тина.

— Зачем?

— Ну, тебе вроде как за ней присматривать поручили.

— Не нянчить же. Прекращай, Тина, мне реально ровно до нее.

— Ладно, проверка засчитана, — Романова улыбается и отворачивается, начиная щебетать с Катей.

Остаток уроков проходит относительно спокойно. Все обсуждают предстоящую тусовку у Романовой, в классе оживлено. Тренировок сегодня нет. Это плохо. Обычно я сбегаю с уроков, чтобы заниматься, а сегодня приходится сидеть.

Когда заканчивается последний, я выдыхаю, забрасываю книги в рюкзак и выхожу из класса. По пути забегаю в спортзал, чтобы уточнить время тренировки на завтра. Парни должны ждать меня на улице.

Ждут. Стоят, что-то обсуждают и ржут.

— Что, идем? — спрашиваю у них.

— Идем. У Романовой в восемь сегодня, да?

— Да, — киваю.

— Кирилл…

Сзади доносится едва слышный мягкий голос. Все останавливаются и мне приходится. Новенькая, чтоб ее. Какого черта вообще она меня зовет?

— Можно тебя… на минутку?

Парни начинают шептаться, кто-то даже одобрительно хлопает по плечу и подталкивает. Иди, мол, шанс твой.

— Чего тебе? — бросаю грубо.

Нужно сделать так, чтобы не нужно было к ней подходить.

— Нужно что-то спросить. Я не займу много времени.

Тупая, она что ли? Намеков не понимает. Или не хочет понимать. Под одобрительные возгласы парней иду. Странно будет, если я вдруг пошлю ее и пойду дальше. Я обычно девчонок не посылаю. Тем более, когда они сами меня зовут.

— Идите парни, я догоню.

— Да, шяс, — скалится Богдан. — Я постою тут. Мы все… постоим.

— Свалили, — говорю серьезно.

Чижу это, конечно, не по душе, но он забирает парней. Они отходят, и только тогда я подхожу к новенькой.

— Чего тебе надо?

— Спасибо за телефон.

— Да ладно, даже не скажешь, что я виноват?

— Я знаю, что ты не виноват.

— Это откуда же?

— Чувствую.

Простая такая, как два рубля. И наивная до жути. Надеюсь, Сокол согласится не устраивать пари, иначе и месяца не пройдет, как кто-то из нас его выиграет. Он, конечно, потому что я участвовать не буду. Во-первых, со мной новенькая встречаться не станет, а во-вторых, мне она даже не нравится.

— Могла бы и не звать, — бросаю. — Мне вообще плевать на твою благодарность.

— Это он, да?

Прежде чем я успеваю что-либо понять, она касается пальцами моей скулы и легонько проводит по синяку подушечками. Они у нее мягкие, но холодные. И совсем не хочется, чтобы она переставала.

В себя прихожу, когда слышу гогот парней неподалеку.

— Руки убери! — рычу, отпихивая ее ладонь от своего лица. — Тебе кто трогать меня разрешил?

— Это отец твой сделал? За то, что я ушла?

— Ты совсем дура? Я подрался, ясно?

— Когда? — тут же уточняет, но я ей не отвечаю.

Разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Ни с кем ты вчера не дрался, — говорит упрямо. — Я видела, как ты в дом зашел.

— Слушай и запоминай, — подхожу к ней ближе. — Отвали от меня нафиг, поняла? Чтобы я больше тебя не слышал, иначе вес наш уговор аннулируется. Тебя снова запрут в туалете, а мне будет пофиг, усекла?

Она не отвечает. Молчит и борется со слезами, собравшимися в ее больших голубых глазах. Пофиг вообще. Это не мои проблемы. Она сама полезла. А я в сочувствии не нуждаюсь.

Глава 10

Аня

— Отвали от меня нафиг, поняла? Чтобы я больше тебя не слышал, иначе вес наш уговор аннулируется. Тебя снова запрут в туалете, а мне будет пофиг, усекла?

Его обидные слова жалят сильнее укуса пчелы. А у меня, между прочим, на них еще и аллергия. Анафилактический шок возникает практически мгновенно. Сейчас же мне просто хочется плакать. Слезы скапливаются в глазах, но я их сдерживаю.

Не могу я просто взять и спокойно закрыть на все глаза. Вчера его отец еще при нас рукоприкладствовал. Я могу только представить, что он делал, когда остался с Кириллом наедине. Впрочем, что представлять, на лице Огнева все видно.

Кирилл от меня отворачивается, поправляет рюкзак на плече и намеревается уйти, но я хватаю его за руку. Почему он такой упрямый?

— Ты должен написать на него заявление.

Мои слова не производят нужного эффекта, хотя реакция все же есть. Я едва успеваю понять, как Кир разворачивается и вырывает руку из моего захвата. От резкости движения и неравных весовых категорий я падаю на землю. Приземляюсь прямо пятой точкой на асфальт и сдираю кожу до крови на ладони, мазнув рукой по земле в падении.

Из моего рюкзака вываливаются книги и тетради, но я не обращаю на них никакого внимания. Просто отмечаю этот факт, а сама смотрю на Кира. Шокированно смотрю, не верю, что он действительно это сделал.

Оттолкнул меня, и я упала.

Слезы непроизвольно скатываются по щекам. Я отворачиваюсь, чтобы их смахнуть, а когда возвращаю взгляд, чтобы посмотреть Кириллу в глаза, вижу только его спину.

Он идет к друзьям, которые смотрят на меня и смеются.

Я же настолько шокирована, что не сразу встаю. Лишь когда ко мне подбегает Полина, прихожу в себя. Начинаю собирать тетради и учебники в рюкзак и вру подруге, что зацепилась за что-то сама.

Всю дорогу до дома Полина что-то весело рассказывает, я же варюсь в собственных эмоциях. С одной стороны — хочется снова попытаться помочь Кириллу, а с другой — зачем он мне сдался? Он сегодня во всей красе показал себя настоящего. Озлобленного, грубого и жестокого. Я могу объяснить такое поведение тем, как с ним обращается отец, но это ведь не повод копировать его поведение.

— Ты меня слушаешь вообще? — спрашивает Поля.

— Если честно, не особо. Думаю об упражнении, которое нам домой задали.

— Да забей ты! Скажи лучше, на вечеринку пойдешь?

— Куда?

— Я что, зря тут распинаюсь? У одноклассника моего вечеринка сегодня. Он все четыре старших класса пригласил, прикинь?

— Ничего себе, — говорю без особого энтузиазма.

— Идем со мной, Соколов неплохой парень. Перешел, к тому же, от ашек к нам.

— А во сколько вечеринка? И что надевать? Мне еще уроки надо успеть сделать.

— А я могу к тебе в гости прийти? — спрашивает Поля. — Мы бы и уроки вместе сделали, и я наряд помогла тебе выбрать. Задают-то нам все равно одно и то же.

— Да, пошли, — радостно говорю я.

На вечеринку идти не сильно хочется, но в сложившейся ситуации лучше все же пойти. Что толку сидеть дома и вариться в собственной жалости к себе? Уж лучше отвлечься от мыслей о случившемся среди других, да и в коллектив мне не помешало бы влиться. Та же Тина сегодня меня не доставала.

— Как здесь клёво! — восторженно бормочет Поля.

Ничего офигенного я пока не нашла. Обычный дом, громкая музыка, куча алкоголя, хотя я пить вообще не собираюсь, ну и гости, которых я не знаю. Некоторые, конечно, знакомые, но остальные…

Зато Поля знает многих, знакомит меня с Олей, Викой, Леней. Я запоминаю только имена, да и то половину забываю сразу же.

— Пунш будешь? — протягивает Полина стаканчик.

— Нет.

— Он безалкогольный.

— Тогда давай.

Я беру с ее рук пластиковый стаканчик и отпиваю сладкую жидкость. Вначале с опаской, мало ли что туда добавили. Когда не чувствую алкоголя, делаю еще несколько глотков. Ни Тины, ни Огнева здесь нет, поэтому я позволяю себе расслабиться и потанцевать вместе с Полиной. Этим все и занимаются. Кто-то сидит пьет на диванах, другие разговаривают, но танцующих очень много.

— Ты права, — говорю Полине. — Тут и правда круто.

Музыка заводная настолько, что хочется танцевать и танцевать, не останавливаясь. Странно, что многие девчонки сидят. Разве им не хочется отвлечься?

— Ты классно двигаешься, — хвалит Поля.

— Занималась в бальном.

— Правда?

— Ага. Давно, правда, но практику не пропьешь.

Я бросила несколько лет назад. В какой-то момент поняла, что это не моя мечта, а мамина. Я больше десяти лет посвятила себя этому, подавала хорошие надежды, но не захотела. На одном из выступлений просто сбежала, а потом мне было стыдно появиться перед мамой. Я почему-то была уверена, что она меня не поймет. Осудит. Но мама меня поддержала, сказала, что нужно было сказать раньше и не заниматься тем, что мне не нравится.

Глава 11

Идти с Полей домой оказывается тем еще испытанием. Подруга навеселе, ее немного шатает из стороны в сторону, а я устала после школы, уроков и танцев. Зеваю и тащу подругу, которая все рвется вернуться обратно к Орлову. И что ее так там зацепило, понятия не имею. Не выдержав, спрашиваю:

— Чем Орлов так понравился?

Подруга оживает, даже идти начинает ровно и сама. Восхищенно открывает рот и произносит:

— Орлов не похож ни на кого из всех тех, кто был на празднике.

— Ну это я уже слышала.

— Ты не понимаешь, — возражает она. — Орлова у нас вообще не любят, но все боятся. Димка “О, какой!”.

Чтобы показать, какой именно Димка, подруга широко разводит руки и поднимает их над своей головой.

— Шкаф? — подсказываю ей, прыская со смеху.

— Сама ты шкаф! Он широкоплечий, высокий и сильно спортивный. Даже больше твоего Соколова.

— Он не мой! — все мое естество противиться ее словам.

С чего это вдруг Соколов мой вообще?

— Я образно, — отмахивается Поля. — Я не договорила. Короче, боятся его все, понимаешь? Он к нам пришел пару лет назад. Его травить пытались, а он тогда Кривоносову нос сломал, прикинь? Сказал, теперь фамилия твоя будет оправдана. Трогать его больше не стали, он особняком держится, дружит со студентами преимущественно.

Подругу я не перебиваю, слушаю вполуха и ничего сверхъестественного пока не вижу. Понятно, что парень не из тех, кого легко обидеть, сильнее многих еще, это да. И ее восхищение им понятно. Среди наших пацанов никто не заступится за девушку. Упадет — руку не подадут. Я считала Огнева другим после того случая в туалете. Думала, что он из тех, кто может подать руку помощи при необходимости, а оказалось, что я ошиблась.

— Мы с ним сегодня буквально минут десять посидели, поговорили. Кажется, я влюбилась, — мечтательно тянет Полина.

— За десять минут? — уточняю скептически.

— А много ли надо? — она отмахивается. — Ты на него посмотришь — очаруешся.

— Ты про Огнева так же говорила и что? Не впечатлил!

От разговора нас отвлекает сигнал клаксона подъезжающего автомобиля. Мы обе поворачиваемся. Я ровно, а Полинку немного заносит, но мне удается ее удержать.

— Девочки, что ж вы не сказали, я бы вас подвез, — из авто выходит Женя Соколов.

Я удивленно смотрю за тем, как он направляется к нам размашистыми шагами.

— Давайте, довезу.

Поля с радостью соглашается, а я дергаю ее за руку и твердо произношу:

— Тут идти совсем чуть-чуть, мы сами, но спасибо.

Женя показался мне неплохим парнем, но дело в том, что я не очень-то доверяю школьникам, разъезжающим на машине. Прав нет, а он катается! Страшно… я вообще сильно аварий боюсь.

— Ты чего? — пихает Полька в бок.

— Я не поеду с несовершеннолетним в машине, — шикаю на нее и тяну пойти пешком.

— Он совершеннолетний уже, у него права есть, пошли.

Приходит моя очередь ошарашенно смотреть на парня. Совершеннолетний? Вот с Огневым я бы в это поверила, но Соколов… не тянет. Ростом он чуть выше меня, худенький такой, хотя я все больше убеждаюсь, что внешние параметры не важны. Мне самой в конце учебного года восемнадцать. Сомневаюсь, что я сильно вырасту и как-то внешне изменюсь к этому времени.

— Полина права, — говорит Соколов. — Права и паспорт в машине, я покажу.

Пока я стою, не зная, что делать, Полина уже закрывает за собой пассажирскую дверь. Вот и как ее оставить в таком состоянии? Иду следом, правда, на заднем сидении места мне нет. Там Поля разлеглась и уснула.

— Садись спереди. Я не вру, правда права есть.

Я киваю и все же сажусь на переднее сидение. Женя тут же дает мне документы, и я их просматриваю. Не привыкла верить людям на слово.

— Я давно езжу, стаж у меня года два, но за пределы поселка я не выезжаю. Мама переживает, да и я пока не освоился. Можешь не переживать, я здесь каждую ямку на дороге знаю и аварий у нас почти не бывает.

— Сильно заметно, что я боюсь?

— Вообще-то ты вцепилась в ремень безопасности.

С ужасом понимаю, что так и есть. Ослабляю хватку и заставляю себя расслабиться, хотя получается плохо. Выходит только тогда, когда я вижу, как спокойно и уверенно Женя ведет авто, будто едет на велосипеде, честное слово. Это успокаивает, да и правил дорожного движения он не нарушает, хотя машин здесь сейчас мало.

Первую мы отвозим Полину. Я помогаю ей дойти до двери дома и виновато объясняю ее маме, что Поля слишком интенсивно танцевала, поэтому едва держится на ногах. Не говорить же ей, что виной всему пунш, хотя думаю, Полинина мама и так все поймет.

В машине меня ждет Женя. Он услужливо открывает мне дверцу, которую я тут же перехватываю и забираюсь в салон. Здесь приятно пахнет, но несмотря на это, хочется поскорее очутиться дома, забраться в свою постель и уснуть. Я устала, а ведь придется еще и часть уроков делать. Кажется, информатику мы с Полей оставили “на потом”.

Глава 12

Сбежать не попрощавшись я не могу, поэтому жду, пока Женя последует за мной. Он ведь должен выйти из машины? Я не ошибаюсь. Через минуту дверь с его стороны открывается, и я вижу его светлые волосы.

Женя подходит ко мне ближе, останавливается в метре, виновато смотрит. Я же в это время рассматриваю его. В доме было темно, я почти ничего разглядеть не успела. Зато сейчас, под освещением уличного фонаря, делаю это беспрепятственно.

Женя довольно привлекателен, с правильными чертами лица, без хищного оскала, как у того же Огнева, и с дружелюбной улыбкой и взглядом карих глаз. А еще у него милые ямочки на щеках, которые появляются, когда он улыбается. И волосы у него длинные. Не как мои, разумеется, но челка падает ему на лоб и достигает бровей. Прическа у него вообще смешная: растрепанная в разные стороны. Эффект небрежности, но ему очень идет.

— Извини, я поторопился, — говорит Женя, виновато опуская голову. — Ты мне понравилась очень, и я… ну в общем.

— Мир? — тяну ему маленький пальчик.

Он протягивает свой и мы встряхиваем руками. По-детски и глупо, но зато стирает возникшую между нами неловкость.

— Если ты не против, я бы пригласил тебя погулять. В пятницу вечером можно.

— А в субботу днем?

Мы еще плохо знаем друг друга, чтобы гулять вечером, но я ему об этом, разумеется, не скажу.

— Можно. В двенадцать будет нормально? Ты же недавно приехала? Я могу тебе город показать.

— Я тут раньше жила, — улыбаюсь. — Просто в другом районе. Но погулять все равно буду рада.

— Тогда договорились.

— Мне пора, — киваю на дом, в окнах которого горит свет.

Мама точно меня ждет. Спать не ляжет, пока я не вернусь домой.

— Пока.

Соколов все же подходит ко мне и обнимает. Поцеловать больше не пытается, но в объятиях держит дольше положенного. Я неловко освобождаюсь, машу ему на прощание и иду домой.

Мама, как я и думала, ждет меня в гостинной. Оценивает своим профессиональным взглядом и, убедившись, что я не пила, желает мне спокойной ночи. Когда в гостинной выключается телевизор я как раз успеваю доделать домашку и забираюсь в кровать, чтобы почитать. Беру в руки любимую книгу и погружаюсь в чтение.

Не знаю, сколько проходит времени. Во время чтения я обычно никогда за ним не слежу, настолько погруженная в героев. От книги меня отвлекает какой-то стук. Я аж подпрыгиваю на кровати, а затем он повторяется. Я даже не сразу понимаю, что стук приходится мне в балконную дверь, а когда до меня доходит, она распахивается и в комнату заходит Огнев.

Вот говорила мне мама запирать дверь изнутри, но я же всегда лучше знаю и делаю по-своему.

— Эй, новенькая, не пугайся это я, — шепчет он, а затем натыкается на меня взглядом. — Тьфу ты… я уже приготовился к тому, что меня огреют чем-то тяжелым.

— Тише ты, — шиплю на него. — У нас стены тонкие, а мама только легла. Что ты вообще здесь делаешь?

— Поговорить пришел.

— Проникнув ко мне в комнату? Ты с ума сошел?!

— Тише ты, — шикает теперь на меня. — Разговор не терпел отсрочки.

— Чего тебе надо?

Я принимаю стойку: скрещиваю руки на груди и смотрю на парня с вызовом. Дверь изнутри я закрыла, поэтому сбежать отсюда можно разве что через балкон, но комната так-то на втором этаже. Довольно затруднительно для моей комплекции прыгать из окон.

— Ты смотри, а Соколу руку протягивала и улыбалась, — язвительно произносит Огнев.

— Ты что, следил за мной?

— Больно надо. Как раз тоже вернулся домой. Я же сказал тебе, чтобы ты с ним не общалась.

— И что? — пожимаю плечами. — Ты мне никто, чтобы тебя слушать, а он, между прочим, такой внимательный. И совсем не грубиян, как некоторые.

— Он тебя пережует и выплюнет. Ты что, правда думаешь, что понравилась ему?

Его слова больно ранят. Настолько, что я обхватываю себя руками и растираю руки ладонями. Зачем он это мне говорит? Неужели правда считает меня настолько страшной? Разве я никому не могу понравится? Я ведь симпатичная…

— Это не твое дело, Кирилл, — говорю ледяным голосом. — Ты мне никто, сам же говорил.

— Меня ударил отец, — вдруг говорит он, склоняя голову на бок.

Взгляд при этом у него серьезный, челюсти крепко сжаты. Я впервые так близко рассматриваю Огнева. У него действительно агрессивная внешность. Он выглядит куда старше своих сверстников. С прямым острым подбородком, с прищуром хищных глаз, с четко выраженными скулами. А еще я замечаю небольшой шрам на его брови. Интересно, это у него от чего? Неужели подарок от отца? Куда вообще смотрит его мать в таком случае?

— Мне так жаль, — выдавливаю из себя.

Не знаю, что мною движет, но я подхожу к Огневу и сочувствующе кладу руку ему на плечо. Несмотря на хищный взгляд и недовольно сжатые губы, я не могу ему не сочувствовать. Даже не представляю, что чувствовала, если бы папа или мама меня били. Насилие в нашей семье всегда было под запретом. Да и Борис к нему не прибегает, чему я несказанно рада.

Глава 13

Кирилл

К Соколову на вечеринку мы попадаем как-то неожиданно. У Тины становится тухловато, все понеслись к Жеке, поэтому многие из тех, кто пришел, решают переместиться. Да и сама Тина тоже. Я не понимаю , почему он устроил вечеринку одновременно с Тиной, ведь она его пригласила, но решаю пойти со всеми, поговорить с Соколовым мне прямо необходимо.

Его я нахожу быстро, но хуже, что с ним новенькая. Стоит, лыбится ему, смеется над его тупыми шутками. Она, конечно, наивняк сплошной, но я думал, хоть немного аккуратной будет после того, что с ней в первый день сделали.

— Разговор есть, — подхожу к Соколу, когда тот остается один.

Его доброжелательность куда-то исчезает. Теперь он ухмыляется нехорошо так и произносит:

— Я тебя ждал. Новое пари определенно состоится…

Мне кажется, будь он котом, он еще и облизнулся бы, и лапу облизал. У него такое выражение лица, будто только что ему показали будущий кулинарный шедевр и пообещали, что он его съест. В предвкушении Соколов, в общем-то.

— Я как раз хотел поговорить. Место потише есть?

Мы уходим на второй этаж. Соколов проводит меня в кабинет своего отца. Закрывает дверь на ключ и складывает руки на груди.

— Я не буду участвовать в пари.

Соколов и глазом не ведет. Смотрит на меня спокойно, будто я ничего не сказал. Бесит… Раньше нравилось, а за лето я то ли потому что не общался ни с кем, то ли просто повзрослел, но эти игры… не хочу больше.

— Ставки уже делают. Если ты не будешь участвовать, выиграю я.

— Если я официально откажусь, никакой игры не будет.

Женя вначале будто поникает, но через минуту усмехается.

— Есть у меня на примете кое-кто для пари. Есть предположения?

— Собираешься сменить меня?

— А что делать? Ты сам отказываешься…

— И кто же будет участвовать?

— Орлов.

Я присвистываю. Хрена с два у Сокола получится привлечь Орлова. Он сам себе на уме. И в этом говне участвовать не будет.

— Он должен мне. Так что если потребуется — составит мне компанию на играх.

— И проиграет.

— Естественно, — улыбается Сокол. — А если серьезно — какая муха тебя укусила? Парни сказали, ты с утра сам не свой был и запретил трогать новенькую. Дорога она тебе, что ли?

— Не твоего ума дело.

— Фу, как грубо, Огнев. А ведь мы друзьями были.

— Никогда мы друзьями не были, — спускаю его с небес на землю. — Я в пари не участвую.

Когда иду к выходу, задеваю Сокола плечом. Он хилый, сразу отшатывается, а затем бросает мне в спину:

— Расскажешь новенькой про пари и твоя мать узнает, со сколькими бабами спит ее муж.

Я останавливаюсь. Мне секунда нужда, чтобы развернуться и впечатать Сокола в стену. Он смотрит на меня с превосходством. Скалится. Откуда-то узнал про девок отца. И про маму упомянул не зря. Знает же, что она едва не покончила с собой, когда ей сказали, что у отца кто-то есть. Об этом все наши знают. Но никто никогда на этом не играл.

Я еще больше отца ненавижу за то, что он не может по-нормальному. Не может ей не изменять. Она ведь у меня ранимая, хрупкая. Что ему стоит беречь ее покой, но нет… он упрямо продолжает спать со своими секретаршами, помощницами и девками легкого поведения. Просто потому, что это в его характере.

— Одно слово ей и ты труп, Сокол. Я слов на ветер не бросаю, за мать убить готов, понял?

В его глазах наконец-то прорезается страх. Я понимаю, что он меня крепко прижал. После нашего разговора была мысль пойти к новенькой и всё рассказать. Теперь я не могу этого сделать. Этот ублюдок связал меня по рукам и ногам.

— Я рад, что ты меня понял, Огнев. Из игры ты выбыл, совсем скоро огласят новых участников.

— Ей ведь может и кто-то другой рассказать, — говорю, вспоминая, что у новенькой появилась подружка из его класса.

— Кто? Думаешь, Полинка расскажет? Она ни слова не скажет, если ее Орлов попросит. А он, как ты понимаешь, это сделает. Так что, Кирюша, без вариантов. Если она узнает — твоей маме все станет известно.

Я отталкиваю от себя Соколова и выхожу из комнаты, громко хлопнув дверью. Я зол так сильно, что даже алкоголь не прельщает. Вообще ничего не хочу и пораньше сбегаю с вечеринки. Домой идти тоже не хочется, и я сижу на улице.

А потом вижу, как мою соседку привозит Сокол. Черт, она что, совсем тупая? Неужели так сложно просто с ним не разговаривать. Я ведь предупредил, чтобы держалась от него подальше. Она меня не послушала, стоит, улыбается ему, руку протягивает. Мне отсюда почти ничего не видно, но стоят они слишком близко, а потом Женя ее еще и обнимает…

Мне вообще до этого не должно быть никакого дела. Я за бортом. Теперь играют совершенно другие люди, и я ни при чем. Я даже ставок не делаю, но чувство вины не спрашивает, нужно ли ему появляться. Оно просто есть и всё. Я его чувствую. Оно пожирает меня изнутри. Я все знаю и не могу ей сказать, но ведь поговорить с новенькой и попытаться достучаться можно?

Глава 14

Аня

Следующий учебный день начинается с моего опоздания. Из-за бессонной ночи я заснула аж под утро и проснулась только после третьего звонка будильника. Лететь пришлось на всех парах, но все равно пришла не вовремя.

— Опаздываем, Ледовская… — хмуро прокомментировала наша математичка, но кивнула мне на мое место.

Я ловко обхожу несколько парт и иду к своей, правда, спокойно пройти мне не дают. Я лечу на пол, едва успев выставить вперед руки. Первые пару секунд я лежу пластом и не могу понять, что произошло. Я только что шла к парте и вот уже лежу на полу. Через мгновения, когда до меня доносится гогот, понимаю, что мне кто-то поставил подножку.

— Что же это… — причитает математичка и бросается ко мне.

Встаю я раньше, чем она успевает мне помочь, бросаю взгляд назад и вижу ехидные ухмылки одноклассников.

— Рябов, — зло произносит Жанна Тимофеевна. — К директору сегодня зайдешь.

— А я что? — фыркает он. — Она сама упала.

— Дурочку из меня не делай. И из класса вон. Поставлю тебе н.

— Жанна Тимофеевна!

— Скажи спасибо, что не два! — математичка пресекает любые попытки возмущаться и спрашивает, не нужно ли мне в медпункт.

— Нет, все в порядке, спасибо.

Гордо вскинув голову, иду к своей парте. По пути приказываю себе не плакать, потому что слезы так и подступают к глазам. Ехидные улыбки, направленные в мою сторону, больно ударяют по самолюбию. Звери здесь учатся, что ли?

Интересно, это Огнев? Он всем сказал, что теперь меня можно трогать? Или это просто совпадение? Почему-то я думаю, что нет. Он сделал это специально, чтобы я поняла, кто здесь главный. От этого становится еще хуже. Я к нему со всей душой, помочь хотела, а он… совсем не боится, что все узнают о его отце? Я ведь и в другую школу перейти могу, а он?

Хотя кого я обманываю? Не смогу я ничего сказать. Меня не так воспитывали.

***

Насмешки надо мной продолжаются до конца недели. Одноклассники со мной не общаются. Даже Эля, которая показалась мне вполне дружелюбной, настроена ко мне равнодушно. Я пыталась завести с ней разговор, но она от меня отмахнулась и отвернулась в другую сторону.

В пятницу становится совсем нестерпимо. Мой рюкзак, все тетради и книжки оказываются облиты сладким чаем. Все это я отмечаю, когда возвращаюсь из столовой. Домой приходится уйти пораньше. Полине я отправляю смс и иду на выход из класса. Понятия не имею, как буду все восстанавливать. Тетради, конечно, можно завести новые, а книги… мне поверят, что они испорчены не по моей вине?

По пути сталкиваюсь с нашей классной руководительницей и решаюсь спросить у нее, что делать в таком случае.

— Как что?! — восклицает. — К директору идти, конечно. Такое нужно пресекать.

— А маму вызывать нужно?

— Зачем? Я думаю, мы и без этого разберемся. Учителям поручим за тобой присматривать! Странно, что ты столкнулась в нашей школе с таким отношением. Никогда прежде ничего подобного у нас не было.

Учебники мне выдают новые, тетради я сменю. Директор обещает обязательно принять меры и я спокойно иду домой. Рюкзак, правда, испорчен. Попробую его помыть, но думаю, это не поможет.

Уже у дома вдруг сталкиваюсь с Огневым. Его сегодня в школе не было. Я иду к своему дому, он выходит из калитки. Я ускоряю шаг, чтобы не пришлось с ним здороваться, но он меня замечает и окликает:

— Аня!

Я упрямо иду дальше. Не собираюсь я останавливаться!

— Аня, подожди!

К сожалению, он меня догоняет, хватает за руку и разворачивает к себе.

— Что надо? — спрашиваю с вызовом. — Решил посмотреть на плоды угроз своими глазами? На смотри!

Я тычу ему рюкзаком в грудь, он непонимающе его перехватывает, а затем задает удивительный вопрос:

— Почему он мокрый?

— Может, потому что твои дружки залили его чаем?

— Совсем свихнулась? Меня даже в школе не было, — он пихает рюкзак обратно мне в руки.

Я замолкаю. И правда глупо получилось. У меня нет доказательств, а я его обвиняю.

— Ко мне цепляться стали после того, как ты покинул мою комнату, — объясняю. — Ты сам видел, как поставили мне подножку.

— Видел, — он кивает. — Но Рябов ведь больше тебя не трогал?

— Его в школе не было и нашлись другие. Кирилл… — я вздыхаю. — Может, прекратим эту войну? Я просто хочу доучиться…

***

Мое раннее возвращение домой осталось незамеченным. Ни мамы ни Бориса дома нет, поэтому я спокойно захожу в дом и иду в свою комнату. Как я и думала, после мытья, рюкзаку легче не стало, а поэтому вечером придется сообщить маме о необходимости купить новый.

Отбросив испорченный рюкзак, приступаю за выполнение уроков. Откладывать их выполнение не хочется, лучше провести выходные за любимой книгой или просмотром сериала. Ближе к вечеру на телефон приходит сообщение от Жени. Простое и лаконичное:

Глава 15

Я делаю вид, что ничего не слышала, сажусь за стол, вопросительно смотрю на маму.

— У нас будут гости? — киваю на лишний прибор.

— Я как раз к тебе хотела идти, — бубнит мама, бросая недовольные взгляды на Бориса. — Тут такое дело… у наших соседей был пожар. Он успешно потушен, но сейчас там воняет гарью. Тимофей и Лариса попросили на недельку приютить их сына Кирилла.

— Понятно, — киваю, пожав плечами.

— Ты ведь не против?

— Да нет.

Конечно, я против, что вообще за вопросы? Но разве меня кто-то будет спрашивать? Они же все решили, даже если я скажу, что категорически против и гордо уйду в свою комнату, Кирилл все равно к нам переедет, а я выставлю себя истеричкой.

— Ну и отлично, — говорит Борис. — Кир где-то на подходе.

Я встаю из-за стола, понимая, что ужин немного переносится. Мама не достает блюдо из духовки, не раскладывает его по тарелкам. Мы все ждем прихода Огнева.

Он заявляется минут через пять. С небольшим рюкзаком и сумкой в руках. Старается выглядеть дружелюбно и даже улыбаться пытается, но я вижу, что он недоволен.

— Кирилл, Зина ужин приготовила, мы всей семьей собираемся. Составишь нам компанию?

— А это обязательно?

— Обязательно, — кивает моя мама. — У нас такая традиция. Пошли.

Борис поджимает губы, видимо, не планировал продавливать Кирилла, но возражать маме не пытается. Я же злюсь на Огнева. Ну что ему стоит побыть человеком в чужом доме? Корона с него, что ли, свалится.

Мы молча следуем на кухню, мама впереди, следом Кирилл. Мы с Борисом идем позади.

— Аня, можно тебя попросить? — говорит шепотом. — Постарайся проявить к Кириллу сочувствие и подружиться. Он сложный парень, но у них в семье сейчас проблемы. Ему нужна поддержка.

— Постараюсь, — бурчу в ответ.

Еще бы ему была нужна поддержка от меня, я бы точно преуспела, но судя по тому, как негативно он настроен, я ему не сдалась.

Ужин проходит в полной тишине. Мама пытается как-то разрядить обстановку, ее подхватывает Борис, но мы молчим. Я понятия не имею, что говорить, Кирилл же просто ест. Ощущение, что ему и вовсе фиолетово, что здесь происходит и что мои родители стараются. Никакой благодарности я от него не услышала, да и мама тоже.

Правда, по окончанию ужина он все же говорит спасибо. И даже добавляет, что было вкусно.

— Идем, я покажу тебе твою комнату, — говорит Борис Кириллу.

Тот встает, я же проявляю энтузиазм помочь маме с уборкой и мытьем посуды. Все лучше, чем идти к себе в комнату и слушать, как Борис будет разговаривать с Киром. Я более чем уверена, что “его” комната будет располагаться рядом со мной. Смежная. Я вообще вот ни разу не рада такому раскладу.

— Это временно, — говорит мама. — Придется немного потерпеть.

— Хорошо, — киваю.

— Вы нормально ладите? Мне Кирилл показался грубоватым.

Я пожимаю плечами. От мамы ничего не утаить.

— Я пойду к себе. Устала.

— Так ничего о нем и не скажешь?

— Мы не сильно общаемся, — хмыкаю. — Он показался мне обычным.

Мама, кажется, удовлетворена моим ответом. По крайней мере, она не пытается расспрашивать меня дальше. Я сбегаю в свою комнату. Соседняя дверь плотно закрыта, чему я несказанно рада. Надеюсь, Кирилл там спит.

То, что он не спит, я понимаю, когда забираюсь на кровать, чтобы спокойно почитать. Вместо тишины я слышу музыку. Не на весь дом, разумеется, но родители ее точно не услышат, их спальня находится на противоположной стороне. Зато я прекрасно слышу эту раздражающую уши музыку. Кто такое вообще слушает? Ощущение, что там кого-то убивают.

Не выдерживаю я через полчаса. Я и страницы не смогла прочитать под этот ор. Решительно встаю с кровати и иду к своему соседу. Стучу в дверь громко, чтобы он услышал, но мне никто не открывает. Я дергаю ручку и она неожиданно поддается. Я тут же шагаю внутрь, не давая себе опомниться. Пусть выключит эту музыку.

Оказавшись внутри, осматриваюсь. Комната пуста, а источник звука — оставленная на кровати колонка. Отлично, и как выключается эта музыка? И где тогда Кирилл? Зачем оставлять колонку и уходить? Ему самому не нравится то, что играет?

Я быстро подхожу к кровати и хватаю колонку в руки, верчу ее в разные стороны, ищу кнопку, когда слышу за спиной:

— Положи на место и не смей трогать мои вещи.

От неожиданности я отбрасываю колонку на кровать и поворачиваюсь. Кирилл стоит в одних спортивных штанах. Через его плечо перекинуто полотенце, а лицо излучает угрозу.

— Что ты делаешь в моей комнате?

Музыка вдруг прекращается. Через мгновение я понимаю, что это Кирилл ее отключил. С телефона!

— Пришла попросить тебя отключить музыку. Я за стенкой, между прочим, сплю, и мне слишком громко. Читать мешает.

— И? Это повод врываться ко мне в комнату?

Глава 16

Аня

На завтрак утром я выхожу с опаской. Боюсь столкнуться с Огневым в коридоре, но его там не оказывается. Как и в кухне. Я здороваюсь с мамой и Борисом, сажусь за стол. Четвертого прибора нет, из чего я делаю вывод, что Кирилл есть отказался или уже ушел.

— Кирилл к обеду будет? — спрашивает мама у Бориса, подтверждая мою догадку, что Огнев ушел.

— Я не спрашивал.

Видно, что мама недовольна, но молчит, видимо, не хочет ссориться с Борисом. Им я еще не говорила, что меня пригласил парень погулять, да и не знаю, стоит ли. Мама может и не отпустить, если Женя за мной не заедет и она не увидит его лично, а он… Вдруг не согласится и уедет?

— Мам… Меня погулять сегодня в двенадцать позвали, отпустишь?

Я надеюсь, что она не спросит, кто, но это же мама.

— И кто пригласил?

Врать маме совсем не хочется, но я сглатываю и говорю, что Полинка. Чуть позже напишу Жене сообщение, чтобы к ней ехал.

— Иди, конечно, спрашиваешь! Полина девушка неплохая, культурная.

Я киваю. Хорошо, что она не видела эту культурную девушку на вечеринке, иначе бы сейчас пришлось говорить правду и знакомить маму с Женей.

На завтрак я уплетаю несколько круассанов с маслом и медом и большую кружку чая. Выхожу из кухни довольной, спокойно иду к себе, зная, что Огнева нет. Мне вообще не нравится то, что он здесь живет. Лучше бы его не было. Сочувствую, конечно, тому, что у них сгорела комната, но и нас стеснять тоже не вариант, могли бы как-то… не знаю, найти ему няню?

Через полчаса в дверь моей комнаты стучат. Так как мама обычно заходит без стука, я знаю, что увижу за дверью Бориса. Он аккуратно закрывает дверь и протягивает мне сложенную пополам купюру. Пять тысяч рублей. Я удивленно на него смотрю.

— Это на прогулку, у девушки всегда должны быть деньги. Скажешь, с кем идешь?

Вот никогда не привыкну к тому, что Бориса практически невозможно обвести вокруг пальца. Каждую мою ложь он сразу же распознает и, что мне больше нравится, не говорит маме. Мне стыдно, конечно, но не хочется ей все говорить.

— С мальчиком из параллельного класса. Мы просто погуляем.

— Надеюсь, — кивает он. — Я могу быть откровенным?

— Да, — растерянно произношу. — Думаю, да.

Борис берет стул, ставит его неподалеку от меня, садится. У нас с ним неплохие отношения, он всегда меня поддерживает и дает денег, когда мама об этом не знает. Но и близкими нас назвать сложно. С ним никогда не было таких откровенных разговоров, какие могут быть между отцом и дочерью.

— Я не знаю, говорила ли тебе Зина, но мальчики не всегда бывают хорошими.

Я хмыкаю. Взять хотя бы Огнева! Мама со мной о мальчиках не говорила, но я и сама прекрасно знаю, что люди могут быть разными. И не только мальчики, но и девочки. Та же Тина. Я привыкла к дружелюбию в школе, а здесь меня встретили кардинально противоположным образом.

— Я это к чему, Аня. Будь осторожной, не вступай с мальчиком в отношения, тем более итимные, если вы мало знакомы. Часто только этого им и нужно.

Я смущаюсь. Мы даже с мамой о таком не разговаривали, да я и не думала. У меня-то и парней ни разу не было, какой уж тут интим. Да и не собираюсь я! До института так точно. Не с кем, и я согласна с Борисом, что просто так вступать в связь с парнем неправильно. Его нужно хорошо знать и любить.

— Я и не думала.

— Отлично! — Борис встает, хлопнув себя ладонями по коленям.

Видно, что ему этот разговор тоже дался нелегко. У него дочери раньше не было, но он счел своим долгом меня предупредить. Я ему за это благодарна.

— Вы маме не скажете?

— Нет, конечно, — но подмигивает. — Унесу твои секреты с собой.

Когда Борис покидает мою комнату, я быстро достаю телефон и пишу Жене сообщение, чтобы забрал меня по другому адресу. Также предупреждаю Полинку, что приду к ней, а затем уеду. Она, конечно, расспрашивает, но я молчу. И так все узнает.

В половину двенадцатого рассматриваю себя в зеркале. Как и попросил Женя, я надела черный спортивный костюм. Мы только его купили, я еще ни разу его не носила. Да и у мамы подозрений не возникнет. Если бы Соколов сказал про платье, я бы голову сломала, как маме объяснить такую одежду, да и нет у меня платьев, я не очень их люблю.

Из дома я выхожу почти в двенадцать, хорошо, что до дома Полинки остается каких-то пару минут. Машина Жени уже стоит напротив ее двора, и я намеренно иду медленно. Пусть не думает, что ради него я стану бежать. Не особенный. Это я вспоминаю наставления Полинки. Она всегда говорила, что парню нельзя показывать свою в нем заинтересованность, иначе он быстро потеряет интерес.

К Жене я не чувствовала особенной заинтересованности, просто дома оставаться не хотелось, а с ним было не страшно. Его я не боялась, как Огнева. Казалось, что Соколов меня не обидит.

Глава 17

Аня

— Привет, — здоровается Женя с широкой улыбкой на лице.

— Привет.

— Готова ехать?

— Да. Только с подругой попрощаюсь.

Полинка стоит у ворот и недоуменно на нас смотрит. Когда я к ней подхожу, она тут же укоризненно произносит:

— А говорила, ко мне зайдешь. Я думала, мы посплетничаем, а ты сразу же уезжаешь!

— Прости-прости, — тараторю быстро. — Просто Женя меня погулять пригласил, а я, ты же знаешь, не могу маме признаться.

— Эх ты! Ну да ладно. Расскажешь потом, все, окей?

— Обязательно!

Я разворачиваюсь и иду к Жене.

— А ты там аккуратно с ней, понял? — кричит ему Поля. — Узнаю, что обидел, капец тебе, Соколов!

— Обижаешь, Дудкина! Буду беречь твою подругу, — Женя поднимает руки вверх, а затем начинает суетиться и открывает передо мной переднюю дверь.

Я быстро ныряю в салон автомобиля и тяну носом запах кожаного салона и едва уловимых цитрусов. Пахнет так божественно, что я даже глаза закрываю и улыбаюсь. Внутри у Жени очень красиво, ручка коробки передач из хромированной стали, приборная панель с идеально расположенными кнопочками, навигатор с широким экраном, кожаные сиденья и даже коврики под ногами.

У Бориса тоже классный автомобиль, но даже он не сравнится с машиной Жени.

Парень забирается в салон почти сразу после меня. Садится рядом, улыбается, а затем огорошивает меня просьбой:

— Можно я тебе глаза завяжу?

— Зачем? — осторожно спрашиваю.

— Хочу тебе сюрприз сделать.

— Сейчас завязать?

— Ну да… если боишься, я пойму, но мне бы хотелось, чтобы ты расслабилась в моем присутствии. Я ничего против твоей воли не сделаю.

Я киваю Жене и позволяю ему завязать ленточку у меня на глазах. Ничего не видно. Совсем. Женя защелкивает мой ремень безопасности и возвращается на свое место. Несколько минут мы просто сидим на месте, после чего Женя заводит автомобиль. Когда я уже хочу спросить, почему мы стоим, Соколов заводит машину, и мы трогаемся.

Я никогда не ездила с завязанными глазами и сейчас мне немного непривычно, но будоражаще, конечно. От того, что я ничего не вижу, не могу оценить скорость нашей езды и мне кажется, что мы мчимся по трассе, хотя я уверена, что Женя не станет нарушать правила. Я все же плохо знаю Соколова, но он создает впечатление парня, который не станет подвергать риску свою спутницу.

— Разговаривать можно, если что, — шутит Женя.

Я улыбаюсь. И правда, чего я замолкла? Женя как глаза мне завязал, так я словно дар речи потеряла.

— Не терпится увидеть твой сюрприз.

— Тебе понравится, — обещает Соколов. — Может, расскажешь о себе? Кроме того, что ты безумно красивая я о тебе почти ничего не знаю.

От его комплимента я смущаюсь. Чувствую, как щеки становятся горячими. Наверняка покраснели.

— Я жила и училась в другом районе и школе. Сюда мы переехали вместе с мамой, когда она вышла замуж за отчима. Теперь вот буду учиться с вами.

— Отличница?

— Да нет. Учусь, как и все. Обычно. На медаль никогда не шла, если ты об этом. Ну а ты? Отличник?

— Скорее, двоечник, — смеется Женя. — Мне нравится учиться, но я предпочитаю не поддаваться системе и развиваться немного в другой сфере.

— Это в какой же? — интересуюсь.

Ему уже восемнадцать, совершеннолетний, уже наверняка знает, чего хочет от жизни. И вот он заявляет, что учиться в школе ему не нравится и он хотел бы заниматься другим. Интересно, чем? Хотя, какая разница? Родители наверняка поддержат его, что бы он не начал делать. Вон, даже машину ему безумно дорогую купили.

— Я прогнозист, Аня. И уже неплохо зарабатываю. На этот автомобиль я, кстати, сам заработал! — гордо сообщает Соколов.

— Сам?! Но, как?!

У меня в голове не укладывается. Мне уже семнадцать и скоро я тоже буду совершеннолетней, но я в своей жизни ни дня не работала и, соответственно, ничего не зарабатывала. Единственный мой доход — те карманные деньги, которые мне Борис выделяет тайно от мамы. Вряд ли это можно назвать доходом.

— Говорю же, прогнозист. Прогнозы делаю на те или иные события. И выигрываю.

— Игрок? — уже не так восторженно говорю я.

Вспоминаю своего родного дядю, папиного брата. Одно время он постоянно к нам приезжал, привозил мне подарки и называл меня любимой племяшкой, а потом он просто исчез. Я не понимала, почему, все время спрашивала у мамы и папы, что случилось, но мне никогда не говорили. Я случайно подслушала разговор и узнала, что дядя Юра был игроком в казино или карты, я так и не разобрала. Узнала, что он крупно проигрался и сбежал из страны. Я тогда была маленькой совсем, еще ничего не понимала, а когда выросла, до меня дошло, что именно мама с папой имели в виду.

— Какой игрок, ты что? Нет конечно. Казино и всё, что с ним связано — зло. Я использую свой математический ум. Вообще, малыш, расслабься… тебе достаточно знать, что я самостоятельный и всегда смогу обеспечить свою девушку.

Глава 18

Аня

Всю дорогу мы болтаем, поэтому когда машина останавливается, я даже жалею, что мы уже приехали. Просто разговаривать с ним было очень интересно. Женя оказывается классным собеседником и внимательным парнем. Когда заговорили о профессии, он тут же увидел меня растерянную и поспешил перевести тему. Очень благодарна ему за это.

— Готова? — его голос звучит совсем рядом со мной.

— Смотря к чему.

— Сейчас увидишь. Маску не снимай.

Я киваю. Через мгновение Соколов покидает автомобиль и открывает дверцу с моей стороны. Он берет мою руку, переплетает наши пальцы и помогает выйти из машины. Чувствую предвкушение и интерес. А еще слышу рев моторов и крики людей. Мы пришли в людное место? На гонки? Кончики пальцев начинает покалывать от предвкушения.

Всю дорогу, пока мы идем, Соколов мной руководит. Говорит, когда нужно поднять ногу, куда повернуть. Он держит мою ладонь в одной руке, а другой обхватывает меня за талию. Это позволяет мне не упасть. Я иду за Женей, думая, куда мы приехали. Вокруг нас определенно есть люди, я слышу разговоры о ставках, победе. Мы на каких-то соревнованиях? Пришли на матч?

— Готова? — спрашивает Женя на ухо.

Я киваю.

Повязка слетает с моих глаз через мгновение. Я жмурюсь. Несколько раз моргаю, даю глазам привыкнуть к яркому свету, а затем, словно завороженная, наблюдаю за автодромом.

Мы пришли на гонки! Внизу стоит множество автомобилей. Они выстроены в ряд, рядом стоят гонщики. Я наблюдаю за всем с интересом. Впервые нахожусь в таком месте и мне безумно хочется узнать, что будет дальше и чем закончится, хотя я не могу отнести себя к людям, которые любят скорость.

— Нравится? — спрашивает Женя.

— Еще не поняла, но завораживает.

Я осматриваюсь. Здесь не сильно много народу, но все же шумно.

— Это законное мероприятие? — спрашиваю с подозрением.

Все же, я не вижу вокруг полицейских, пожарных, машин скорой. Они ведь должны присутствовать на подобных заездах? Если они легальны, конечно.

— Просто наслаждайся, — с улыбкой говорит Женя.

Наслаждаться? А если что-то случится. Если машина, допустим, перевернется и вспыхнет. Насколько я знаю, такое часто случается, но на экранах нам показывают тушение и экстренную медицинскую помощь, а здесь… что будет в этом случае? Хотя… может, я рано паникую и они не сильно гоняют… или тренируются!

— Будь здесь и никуда не отходи. Вернусь через пару минут.

Женя куда-то уходит, а я продолжаю наслаждаться происходящим. Стараюсь не обращать внимания на компанию с алкоголем, сидящую неподалеку. Они шумно спорят, но у меня почти получается их игнорировать. Я просто смотрю вперед и улыбаюсь. Аура мне нравится, а скоро мы сможем посмотреть на езду…

— Новенькая?

Знаете… всего мгновение часто разделяет нашу жизнь на “до” и “после”. Еще мгновение назад я стояла, радостно наблюдала за всем, что происходит внизу, а уже сейчас стою с прямой, натянутой струной спиной.

— Ты что здесь делаешь?

Мне даже поворачиваться не нужно, потому что Кирилл встает напротив. И смотрит мне прямо в глаза. Секунда — он кладет руки в перчатках мне на плечи и встряхивает.

— Как ты сюда попала?

Я открываю рот, но оттуда не вылетает ни единого звука.

— Огнев! Я тебя ищу везде, а ты тут…

Сзади Кирилла прямо к нам направляется Соколов. Он останавливается рядом, смотрит на нас.

— Готов к заезду?

— Ага. Ты бабки приготовил?

Я ничего не понимаю. Это Соколов спрашивает у Кирилла, готов ли тот к заезду?

— Готово все… твое дело — сделать этих сопляков.

— Когда я проигрывал, — Огнев усмехается, а затем бросает взгляд на меня. — Она тут что делает?

— Приехали развлечься, — отвечает Женя. — Болеть за тебя будем.

Кирилл снова кривится, а затем разворачивается и спускается по ступенькам вниз. Я же чувствую острую необходимость что-то сделать! Что угодно, господи! Броситься к нему и сказать, чтобы немедленно уходил домой. Я, конечно, мало что понимаю, но из многочисленных слов могу составить смысловое предложение. Огнев собирается участвовать в соревнованиях, а Соколов… он, по всей видимости, вот на этом зарабатывает!

— Малыш, расслабься, — Женя, видимо, замечает мое нервное состояние. — Ты чего?

— А если что-то случится?

— Мы сотни соревнований провели! О чем ты? Все будет зашибись, — Женя обнимает меня за плечи и тянет на себя.

В этот момент я ловлю на себе взгляд Огнева. Он смотрит снизу вверх, хмурится, а затем надевает шлем и забирается в машину. Может, позвонить в полицию? Я ведь даже не знаю, где мы. Набрать родителей? Еще хуже! Мама будет волноваться за меня, а я не смогу вернуться самостоятельно.

— Эй… — Женя трогает меня за плечо. — Если страшно, можем уйти.

— И все отменится?

Глава 19

Пока на старте рычат двигатели, я стою с замирающим сердцем. Даже сравнить не с чем то, что я сейчас ощущаю. Поверить не могу, что парни в возрасте Огнева могут водить машину и участвовать в гонках. Откуда у него опыт вообще?

— Жень, — тяну я. — А Кирилл он… умеет ездить?

— Конечно! Один из лучших. Я деньги, вообще-то, на него поставил. Так что он должен выиграть!

Один из лучших. Это означает, что он занимается этим часто? Впрочем, Огнев ведь сказал, что ни разу не проигрывал. Интересно, сколько всего у него было заездов? И когда он успел стать одним из лучших, пусть даже среди своего возраста?

Я слышу свистки, после которых все вокруг замирают. Тишина оглушает, и я смотрю вниз. Посреди машин стоит девушка с флагом. Она несет его вперед, поднимает и, замерев с поднятой рукой, словно Статуя Свободы, резко опускает фраг вниз. Машины тут же срываются с места, а толпа взрывается восторженным ревом.

— Круто! — кричит рядом Женя. — Вот это адреналин! Вот это да!

Я с ужасом понимаю, что гонки самые настоящие. Никто не движется, как черепаха, автомобили разгоняются практически со старта. Испуганная я даже не успела заметить, в какую машину сел Огнев.

— А Кирилл… где?

— Так первым идет, а хотя нет, его синий обогнал.

Я впиваюсь взглядом в белый автомобиль Огнева. Он идет вторым. Они успешно преодолевают половину трассы и движутся на второе кольцо. Огнев с кем-то на синем автомобиле едут впереди, все остальные заметно дальше от них. Отстают.

Я зажмуриваюсь, когда они залетают на крутой поворот, морщусь. Интересно, Соколов действительно считает подобные мероприятия крутыми? Он сказал, что вкладывает денег. На этом он заработал на машину? Я осматриваюсь. Людей здесь много, хоть и не забито. Наверное, каждый из них на кого-то поставил. Деньги тех, кто проиграет, уйдут тем, кто выиграл? Так ведь?

Пока я раздумывала и осматривала толпу, автомобиль Огнева вырвался вперед. Преодолел все препятствия и оторвался от своего соперника, хоть и не сильно. Соколов следит за происходящим с интересом, что-то кричит, когда синий едва не выходит вперед, но когда видит мое растерянное выражение лица, успокаивается.

Обнимает меня за плечи, жмет к себе. Когда Огнев финиширует первым, толпа взрывается, а Соколов обнимает меня и целует в щеку. Я ошарашенно отталкиваю от себя парня. Это что еще такое? Он меня погулять позвал, а не вот это вот все. Впрочем, ничего сказать Жене я не успеваю. Он уходит, говорит, чтобы стояла здесь и никуда не вздумала идти. Я киваю и как-то слишком растерянно слежу за тем, как Соколов спешит вниз.

Из автомобилей почти синхронно выбираются парни. Огнев стаскивает с себя шлем и тут же подходит к Соколову. Они пожимают друг другу руки, Соколов что-то ему говорит, при этом активно жестикулируя. Огнев же в это время бросает взгляд в толпу и мне почему-то кажется, что он смотрит на меня. Это, конечно, невозможно. Зачем ему я?

Я осматриваю остальных участников заезда. Отсюда мне довольно плохо видно, но я бы не сказала, что все они возраста Огнева. У одного на висках седина и борода такого же цвета. Господи, он что, лучший не среди юных водителей? Среди всех? Но как?

Проходит несколько минут, прежде чем Соколов идет снова ко мне.

— Ну как тебе? Понравилось?

Я бормочу что-то нечленораздельное. Понравилось? Ну уж нет!

— Идем, на сегодня программа еще не закончена.

Женя берет меня за руку, переплетает наши пальцы и ведет к выходу. Я едва за ним поспеваю, но все же стараюсь быстро перебирать ногами. А еще мне почему-то кажется, что мне в спину кто-то смотрит, потому что она отчаянно зудит.

Глупости, конечно.

Уже в машине позволяю себе перестать трястись и понимаю, что перенервничала. Не каждый день я наблюдаю за рискованными гонками, где в любой момент может случиться авария, а вокруг даже скорой помощи нет. И находимся мы, судя по тому, что вокруг нет ни единого кафе, за городом. Пока сюда скорая доедет, помощь оказывать будет некому. И в этом Огнев участвует? Ему что, совсем жить надоело?

— Готова ехать дальше?

— Второе место такое же? — спрашиваю.

— Нет. С адреналином на сегодня покончено. Поедем погулять и поесть мороженного. Я знаю, где продают самые вкусные фисташковые шарики.

Я киваю, хотя мысли то и дело возвращаются к Огневу. Как он там? В порядке ли? Даю себе обещание обязательно поговорить с ним. Может он и не задумывается об опасности таких гонок. Все же, парни такие парни. Часто лезут на рожон, не думая о последствиях.

Женя мне не врет. Мы действительно приезжаем в небольшое кафе. Соколов покупает мне несколько шариков ванильного и шоколадного мороженого, а себе берет фисташковое. Автомобиль он оставил на парковке неподалеку, а сам, взяв меня за руку, ведет в большой городской парк. Здесь куда спокойнее, чем на автодроме, никто не кричит, даже не разговаривает громко. От такого контраста я теряюсь, хотя мысленно прихожу в себя.

Сейчас, вдали от всего того ужаса, мне уже не кажется, что все так плохо. Может, там и была скорая, просто я ее не заметила? Не станут же они все рисковать своими жизнями. Ну ладно Огнев, он ведь проблемный парень, из семьи, в которой отец распускает руки, а остальные?

Глава 20

Мы долго гуляем. Я слушаю рассказы Жени, но почти ничего не запоминаю, потому большая часть информации пролетает словно мимо меня. Вскользь. Ничего не могу с этим поделать. Соколов совсем не изменился. Он все тот же парень со светлой копной волос, но очарование куда-то улетучилось.

— Ты меня слушаешь? — спрашивает с ухмылкой.

— Да, да, конечно слушаю.

Про себя думаю, лишь бы не спросил повторить то, что он сказал, потому что к своему стыду, я ничего не слышала. Думала о другом совершенно.

— Можем ехать домой, — предлагает Женя. — Если хочешь.

— Не хочу, но пора, — вру.

Домой я хочу. Сильно. Узнать, как там Огнев. Интересно, он приехал домой или еще нет? И в каком он состоянии после гонки? Мне стыдно за такие мысли во время прогулки с другим парнем, но и не думать об этом я не могу. То и дело возвращаюсь мыслями к Кириллу. К его заезду и взгляду, которым он на меня смотрел. Прожигающим.

В машине Женя тоже говорит, но мало. Следит за дорогой, а я вообще молчу. Темы для разговоров как-то резко исчезают. Вроде вот же… они только что были, а уже их нет.

Припарковав машину возле дома подруги, Женя хочет выйти, но я его останавливаю.

— Не стоит. Если мама увидит, ее инфаркт хватит.

— Мы ведь еще увидимся? — спрашивает Женя, с надеждой глядя на меня.

Я не умею отказывать людям, а Женя неплохой парень, несмотря на его увлечения. Огнев ведь тоже увлекается гонками, да еще и участвует, а о нем, несмотря ни на что, я переживаю. Списываю это на банальное сопереживание. У Соколова прекрасные родители, отец, который его не бьет, а вот Кирилл таким похвастаться не может, и естественно, что я отношусь к Огневу более лояльно.

— Можно тебя пригласить в субботу погулять? — спрашивает. — Обещаю, что не буду говорить про гонки и везти на них тоже не буду. Я понял, что тебе эта тема не нравится.

Отказать ему после того, как он признается, что понял мое осуждение гонок, сложно, поэтому я соглашаюсь. Говорю, что обязательно пойду с ним погулять, хотя надо было отказывать. Я ведь не глупая, вижу, как Женя на меня смотрит. Он уже совершеннолетний и ему наверняка хотелось бы со мной встречаться, а я… я совсем об этом не думаю и своим согласием даю ему надежду.

— До встречи, — прощается Женя.

Я мысленно благодарю его за то, что он не лезет ко мне с объятиями. Нарушать границы моего личного пространства уж точно ни к чему.

Осмотревшись по сторонам, иду к пешеходному переходу и перехожу дорогу, чтобы дойти к дому. Я прихожу как раз к ужину. Мама накрывает на стол, Борис ей помогает. Как всегда, все делают вместе. Глядя на них, хочется точно таких же отношений, когда вырасту. Борис внимательно относится к матери, очень нежно, во всем старается помочь. И ко мне внимателен, пытается предостеречь и защитить.

— Аня! — восклицает мама. — Переодевайся, мой руки и к столу.

— Хорошо, — соглашаюсь и поднимаюсь на второй этаж.

У двери в комнату Огнева останавливаюсь. Стучу несколько раз, но ответом мне служит тишина. Заходить внутрь самостоятельно не собираюсь. Хватило прошлого раза. Иду к себе, быстро переодеваюсь, выхожу. Снова стою у двери Огнева и стучу. Ну должен же он открыть, если дома.

— И что ты снова забыла в моей комнате?

От неожиданности я подпрыгиваю и резко разворачиваюсь. Огнев стоит у края лестницы, прислонившись плечом к стене.

— Адреналина на гонках не хватило? — щурится.

— Я поговорить хотела.

— О чем же?

— Можем зайти внутрь? — киваю на дверь его комнаты.

— Лучше в твою.

Он отлипает от стены и подталкивает меня к двери моей комнаты, открывает ее, запихивает меня в помещение и заходит следом. Я вовсе не планировала приводить его сюда. Мои вещи разбросаны по комнате, я не успела их собрать после того, как собиралась на прогулку с Женей.

— Ничего себе! — присвистывает Огнев, подходя к кровати, на которой горой лежит моя одежда. — Готовилась к встрече с Соколовым, что ли?

— Не твое дело! — огрызаюсь. — Я поговорить хотела.

— Говори! Рассматривание троих трусов не мешает мне слушать.

— Пошел вон! — говорю резко, но Кирилл продолжает стоять. — Выметайся! Сейчас же!

Когда он не двигается, я подхожу к нему сама, толкаю в плечо, чтобы отодвинуть от своей кровати. Румянец заливает щеки. Не стыдно ему рассматривать мое белье?

— Давай, чеши отсюда, — бурчу, толкая его к выходу.

Мои попытки не увенчались успехом, зато Кирилл напрягся, прищурился и мазнул по мне злым взглядом. Ему потребовалась секунда, чтобы сгрести меня в охапку и впечатать в шкаф.

— Ты перегибаешь, — его лицо оказывается совсем рядом с моим.

Кирилл красив. Даже очень. Дерзкий, самоуверенный, сломанный… Последнее больно режет по нервам, и я немного остываю. Может, мои прикосновения оживили в нем воспоминания об отце?

— Извини, — бормочу. — Я не хотела. Тебе, наверное, неприятно, когда кто-то так тебя толкает. Из-за отца.

Глава 21

Аня

— Рассказывай! — требует Поля, как только мы встречаемся на перемене после второго урока.

— Что рассказывать?

— Как погуляла вчера.

— Обычно.

— Вы же на гонки ездили? — спрашивает Поля.

— С чего ты взяла?

— Он туда всех девочек возит, — хохочет подруга. — Такой предсказуемый, не передать.

— Подожди. Ты знала о гонках?

— О них все знают. Огнев там всех рвет. Раньше еще Дима участвовал, но он завязал и теперь стало все предсказуемо и тухло.

— А с ним иначе было?

— Он был главным конкурентом Огневу.

— О как… представляю, как он злился.

— Да нет, они нормально ладили. Вообще, раньше все дружили, но вот с прошлого года все изменилось.

— Что случилось? — спрашиваю с интересом.

Я здесь новенькая и почти ничего не знаю. Выведать удалось только то, что к Орлову и Соколову лучше не подходить, да и это вообще Огнев сказал, а ему верить нельзя.

— А они поспорили. Каждый год так делают, а в прошлом не поделили что-то. Соколов выиграл, но после они вообще общаться перестали. Правда, Кирилл общается с Чижом вот, Лешкой и Костей. А Сокола в их тусе больше нет.

— А на что поспорили?

— Так на Эльку же. Одноклассницу твою. Рыженькая такая.

Эльку я вспоминаю сразу. Она тихая, ни с кем не общается, но хорошо учится.

— Кирилл с Женей поспорили на нее, ну, кто первый затащит в постель и Женька выиграл. Правда, Кирилл в итоге сказал, что спор прекратился за несколько месяцев до выиграша, потому что Жека влюбился.

— Ничего себе! Правда влюбился?

— Вряд ли, — говорит Поля, понизив голос. — Он Эльку напоследок унизил. Фотки ее слил, ну… почти без одежды.

— И ты говорила, что он хороший?! — восклицаю.

— Я такого не говорила!

— Ну да, конечно, мне послышалось.

— Он сейчас нормальный, — спешит его выгородить Полина. — Как перестал с Кириллом связываться, другим человеком словно стал. С ним хоть поговорить можно, но ты, подруга, все равно держи ухо востро.

— А мне-то что?

— Они на новеньких спорят, а не просто так. У нас поэтому мальчиков в школе больше, чем девочек. Они приживаются, а девчонки нет. На них спорят и они с позором уходят. Кто-то через месяц, кто-то через два. Элька не ушла совсем. Я ей восхищаюсь, между прочим!

— А раньше ты мне сказать не могла? Я, между прочим, с Женей твоим каталась.

— Так споров нет.

— Откуда ты знаешь?

— Все знают! Мы ведь ставки делаем, а в этом году даже ставок нет. Чат-то удалили.

— Ставки, чаты, споры! Куда я попала? — задаю риторический вопрос как раз тогда, когда раздается звонок.

Мы расходимся по классам. Я сажусь на свою парту. Удивительно, но Романова спустила мне это с рук. Ну, если не считать того, что они устроили мне в туалете. Никаких претензий больше мне не выкатывали, да и вообще не обращали внимания. Я таким раскладом довольна. Мне год остался доучиться, я только рада провести его спокойно. Получить свои оценки, сдать экзамены и готовиться к поступлению.

Уроки заканчиваются позже обычного, потому что на последнем мы ведем себя отвратительно и классная руководительница оставляет нас на полчаса, чтобы провести воспитательную беседу. Когда пытка совестью заканчивается, мы все одновременно подрываемся и идем к выходу. Я не знаю почему, но сильно хочу домой. Обычно мне нравится в школе, я нахожу учебу интересной, но сегодня поскорее хочется домой.

Полинка стоит на крыльце и что-то просматривает в ленте. При виде меня отрывается от телефона и говорит:

— Ну, наконец-то! Вы чего так долго?

— Да просто Романова со своей сворой не могла успокоиться. Ржали весь урок, а наказали всех.

— Я уже думала уходить.

— Хорошо, что дождалась.

Мы спускаемся с крыльца по ступенькам. На середине меня кто-то толкает в плечо, и я лечу в прямиком на парня, который идет ниже. Он резко поворачивается и так получается, что я падаю прямиком ему в руки. Крепкие ладони обхватывают меня за талию и помогают почувствовать почву под ногами.

— Прости… меня толкнул кто-то, и я не удержалась.

— Нормально, — отвечает мне парень грубым голосом.

— О, Дима, — к нам подходит Поля. — Вот так встреча.

— Угу, — бросает он ей, а затем поворачивается ко мне. — Ты новенькая, да? Я раньше тебя здесь не видел.

— Да, в этом году поступила.

— Я Дима. А тебя как зовут?

— Аня.

— Приятно познакомиться, Аня. Увидимся.

Дима отходит, а Полинка тут же приближается ко мне и берет меня под руку, склоняется к уху, чтобы что-то сказать, но не успевает.

Глава 22

— И тебе привет, Кирилл.

Я поднимаюсь по лестнице и, обойдя Огнева боком, иду в свою комнату. Встреча не из приятных, поэтому я надеюсь, что его скорее отправят домой. Мама сказала, это на неделю, а может, и меньше, уж семь дней я как-то потерплю.

— Новенькая…

А, может, и не потерплю.

Подтянув рюкзак на плечо, оборачиваюсь к Огневу. Он стоит, прислонившись к стене. Хмурится. На нем белое поло и широкие серые спортивные штаны. Невольно цепляюсь взглядом за его фигуру: широкие плечи и грудь, массивные руки, узкие бедра. Ему бы в рекламе сниматься. Одежды там или белья, а он в смертельно опасных гонках участвует.

— Что? Извиняться будешь?

— Было бы за что — извинился.

— Ты меня оскорбил.

— Это была констатация факта.

— Пошел ты, Огнев, — я дергаю ручку двери и уже собираюсь войти внутрь, когда Кирилл меня останавливает.

— Подожди. Слушай…

— Слишком много фактов, Кирилл. Боюсь, я не так лояльна.

— Прекрати видеться с Женей и Димой.

Вот теперь я окончательно останавливаюсь. Даже оборачиваюсь к Огневу, хотя дверь не закрываю, а рукой удерживаю ручку, чтобы можно было сбежать.

— Это даже забавно, — говорю я. — Ты, может, влюбился?

Огнев сжимает челюсти до хруста и, отлипнув от стены, молча идет в свою комнату. Дверь закрывает с громким хлопком. Я даже подпрыгиваю от неожиданности и тоже решаю ретироваться к себе от греха подальше. И дверь на всякий случай закрываю. Мало ли, что Огневу в голову взбредет.

Переодевшись и разложив учебники, решаю совершить вылазку на кухню. Мама с работы еще не вернулась, так что обед придется готовить самостоятельно. Я, в общем-то умею, но когда открываю холодильник, решаю наспех сделать горячие бутерброды и чай. В холодильнике еще есть вчерашнее жаркое и фаршированные перцы, но я ни то ни другое есть не хочу.

Быстро нарезаю колбасу и натираю сыр, достаю хлеб. Полученные бутерброды раскладываю на тарелку и отправляю ту в микроволновку. Вместо чая делаю какао. Достаю готовый ужин и собираюсь пойти к себе, но меня останавливает раздражающий голос Огнева:

— А мне сделаешь?

— Ты взрослый мальчик, справишься…

Я быстро беру тарелку и какао и иду на выход из кухни. Мне почти удается пройти мимо Огнева и дойти до двери, когда там материализуется Борис.

— Привет, — здоровается со мной. — Приятного аппетита. Кирилла угостила?

Я останавливаюсь, как вкопанная. Господи, пожалуйста, пусть Огнев скажет, что отлично справится сам… ну, пожалуйста.

— Я вот просил, но Аня меня не услышала, наверное.

— И правда, — тут же вклиниваюсь я. — Извини, не услышала. Держи, — я протягиваю Огневу свою тарелку с бутербродами. — Какао, чай?

— А компот есть? — спрашивает с ухмылкой.

— Не наглей, — говорю так, чтобы услышал только он.

— Чай сделай, — бросает мне, забирает у меня тарелку и царственно следует к столу.

От такой наглости я на несколько мгновений теряю дар речи. Вспоминаю, что за нами наблюдает Борис и следую к чайнику, нажимаю кнопку, достаю чашку и спрашиваю с фальшивой улыбкой на лице:

— Какой чай?

— Ладно, оставлю вас. Я буду в кабинете, если что-то понадобится. Кстати… сегодня прекрасная погода, вы бы поплавали, пока тепло, а то жаркие осенние деньки, вы сами знаете, быстро заканчиваются.

— Спасибо, дядя Боря, — любезничает Кирилл.

Вот был бы он таким всегда, я относилась бы к нему иначе, а так…

— Ну что там, новенькая, чай скоро будет?

Ну вот, что я говорила… биполярка у человека. Минуту назад был любезным Кирюшей, а сейчас ненавистный Кир.

— Сам себе сделаешь.

Я подхожу к нему, чтобы отобрать тарелку с бутербродами, но он ее не отдает. Тянет на себя и на меня смотрит с превосходством.

— Ты их мне сделала.

— Я их себе сделала! — возражаю. — Это ты, вместо того, чтобы отказаться, решил их присвоить. Не стыдно?

— Не-а, — говорит Кирилл и быстро берет один бутерброд с тарелки и вгрызается в него зубами.

— Ах, вот как…

Я делаю то же самое. Мгновенно хватаю бутерброд и запихиваю его в рот. Огнев, конечно, пытался отобрать, но как только я откусываю, прекращает попытки и сникает.

— Фу, новенькая… жрать чужие бутерброды.

— Вижу, вы подружились, — мы с Огневым вздрагиваем, когда слышим реплику Бориса.

— Да, дядя Борис, — первым находится Кирилл. — Вот уговариваю Аню поплавать сходить.

— А что уговаривать? — искренне удивляется он. — Идите! Там так хорошо.

— Пойдем? — донимает меня Кирилл. — Пошли, и правда, когда еще будет возможность.

Под пристальным взглядом Бориса я не могу отказать Кириллу, поэтому соглашаюсь.

Глава 23

Кирилл

— Кирилл… Кир… Эй, ты слышишь вообще? Ну же…

Все эти слова я слышу словно через пелену и уже после того, как из мои легкие выбросили приличное количество воды.

— Ты чего орешь, новенькая?

Мой голос звучит как-то слишком хрипло и непривычно для собственного слуха. Хотя, может, это мне только кажется после того, как я едва не утонул в бассейне.

— Живой! — восклицает она и бросается на меня с объятиями.

Ее мокрое тело намертво прилипает к моему. К удивлению, оно горячее и это тепло передается и мне.

— Эй, хватит, — я аккуратно отстраняю новенькую от себя, и ее щеки тут же краснеют. Смешная такая, смущенная. Мокрые волосы падают ей на лицо, лезут в глаза, и Аня тут же их поправляет, собирает на одну сторону и выжимает воду.

— Ты плавать, что ли, не умеешь? — спрашивает, пристально глядя на меня.

— Не-а…

Плавать должна была Аня и, надо заметить, она неплохо с этим справлялась. Это потом что-то пошло не так.

— Ты совсем? — восклицает. — О таком у бассейна, вообще-то, предупреждать надо!

Она злиться. Ее взгляд сверкает опасным блеском, что вместе с покрасневшими щеками и мокрыми волосами, облепившими одну сторону лица, создает опасный эффект. Меня обдает горячим жаром, когда новенькая замахивается и ее ладонь со звоном опускается на мою щеку.

— Придурошный, — бурчит она и моментально пытается подняться, только вот я, несмотря на слабость, оказываюсь быстрее.

— Куда это?!

Перехватываю ее за руку и вынуждаю вернуться в прежнюю позу. Новенькая падает на колени, ее руки утыкаются мне в грудь, волосы влажной копной хлещут меня по лицу.

— Я случайно, — тут же тараторит Аня. — Случайно. Прости, слышишь?

Она неловко приподнимается, но ее руки все еще в захвате моих.

— Прости, я… я не должна была.

Я на автомате выпускаю ее руку, когда она ее освобождает и тянет к моему лицу. Гладит там, где всего минуту назад кожу обожгла своим ударом. Трогает, пробегает мягкими подушечками пальцев, из-за чего у меня дрожь по телу пробегает и жар сосредотачивается там, где совсем не должен. Моя реакция на нее алогична и непозволительна. В груди жжет с невыносимой силой от ее прикосновений.

— Прости… — снова повторяет.

Тянет руку выше, к моей скуле, где все еще видна рассеченная рана от неудачной стычки с отцом.

— Он часто… — она замолкает, словно не знает, стоит ли задавать вопросы. — Часто вот так… трогает тебя?

Я редко, читай никогда, не делюсь своими мыслями с кем бы то ни было. С друзьями, родственниками, мамой. Я все держу в себе, потому что последний такой откровенный разговор с мамой довел ее до нервного срыва. Очередного. Их столько на моей памяти было — не сосчитать.

Теперь, между прочим, ей снова плохо. Отец увез ее в клинику, предварительно сказав всем, что она улетела отдыхать на острова. Такие, знаете, с четырьмя мягкими стенами вокруг. Ненавижу отца за то, что он каждый раз обрекает маму на страдания. Сейчас остается только надеяться, что она выкарабкается быстрее, чем в прошлый раз, хотя здесь мне, откровенно, хорошо.

Борис меня воспитывать методами отца не пытается. То ли боится, что ему такое с рук не сойдет, то ли действительно правильный. На новенькой вон, ни единого синяка нет. Кожа чистая, белоснежная, с каплями от бассейна, дорожками стекающими вниз.

— Не твое дело! — отвечаю в своей обычной манере.

— Вот же оно, — она улыбается. — Биполярка.

— Чего? — не понимаю я сразу.

— Биполярка, — повторяет Аня. — Подозреваю, ты ею болеешь.

— Биполярное расстройство, новенькая, проявляется совсем иначе. И поверь мне, тебе бы не хотелось столкнуться с больным человеком.

Она хмурится, я совершенно серьезен. Из-за матери мне таких диагнозов насмотреться пришлось — врагу не пожелаешь.

Вы когда-нибудь встречали милую молодую девушку, на полном серьезе утверждающую, что она вазон и ее предназначение — расти и тянуться к свету? Нет? А я встречал. И пациентов в смирительных рубашках тоже видел. А еще вполне здоровых, на первый взгляд, людей. И только спустя время оказывается, что их единственное желание — всадить в тебя нож по самую рукоятку. Я многих видел. Отец — нет, а я — да. Поэтому зол на него за то, что он отправляет туда мать. Ей там не место, она совсем другая, не такая, как они. Ей нужна помощь, но тем, что он запирает ее в клинике, он не помогает, напротив — делает хуже.

— Пусти, — подает о себе знать новенькая. — Колени болят.

— Привыкай. Поза полезная.

— Придурок, — бурчит она.

Я не успеваю увернуться и приготовиться перед тем, как ее лоб влетает в мой нос. Больно, но не настолько, чтобы я ее отпустил.

— Это ты зря.

Через каких-то несколько секунд новенькая лежит на спине, а я нависаю сверху. Чтобы не получить коленом по стратегически важным местам, рассталкиваю ее ноги и размещаюсь между ними. Руки ее одной ладонью сжимаю над головой. Второй держу вес тела, чтобы не сильно соприкасаться с новенькой, все же, у меня нет желания прямого телесного контакта. Вдруг бешенство, которым горит ее взгляд, передается. Лишь бы не воздушно-капельным, иначе я уже заражен.