Пари на секс

Глава 1. Давний друг лучше новых двух

10 августа, суббота

Я никогда не дружила с девчонками. Ну, может, только в садике, но это было давно и неправда. С первого класса школы у меня было два закадычных друга: Андрей и Андрей. Нас даже называли святой троицей. Ну, такой себе святой, ибо во всех шалостях я участвовала наравне с пацанами. Мама как-то пыталась меня воспитывать, прививать чувство прекрасного и заставляла общаться со сверстницами, но вскоре махнула рукой и переключилась на младшую сестру. Вот та всегда была девочка-девочка — макияж, каблучки, юбочки-цветочки, сплетни, походы в ТЦ с подружками и всё такое сопутствующее…

— Ну? Как тебе?

Я глянула через зеркало на Женьку. Сестра валялась на кровати — моей кровати! — в обнимку с кошкой — моей кошкой! — и делала вид, что усиленно помогает мне с выбором наряда для вечера встречи выпускников. На самом деле эта зараза листала свежий выпуск «Сплетника» и фапала на платьишки Рудковской. Пришлось призвать её к ответу:

— Евгения! На меня смотри! Так пойдёт?

Женька вскинула глаза и скорчила странную гримасу. Вроде и нормально, но что-то не айс. И покрутила головой:

— Не, сними юбку. Без неё тебе лучше.

— Я слабо представляю себе, как пойду на выпускной в одной блузке и чулках, — проворчала, скидывая с облегчением мини-юбочку с оборками.

— Джинсы надень, — сестра плохо понимала юмор, когда дело касалось одежды.

— Джинсы это на каждый день, а тут всё же праздник…

— Ой, сказанула! Праздник — это бухнуть с двумя бестами, а не видеть этих идиётов, которые ещё в школе всех достали!

Махнув рукой, я принялась копаться в гардеробе. Правда, что я парюсь? Во-первых, встреча неофициальная, не в школе, учителей не будет. Во-вторых, сидеть там долго я не собираюсь, просто выпью бокал за школьные годы чудесные и домой. А в-третьих… Да и в-третьих не надо, достаточно и первых двух причин.

Натянув на задницу дорогие джинсы-скинни от известного бренда, а к ним топик с открытой спиной, я сделала последнюю попытку привлечь сестру к помощи, взвесила в одной руке босоножки на шпильке, в другой — конверсы со звездой:

— Женюль, что обуть?

Брошенного мельком взгляда Женьке хватило, чтобы с уверенностью ткнуть в босоножки. Кто бы сомневался?

— Спасибо за ценные советы и всяческую моральную поддержку, дорогая моя сестричка, — язвительным тоном сказала я этой заразе и швырнула в неё конверсами: — Теперь вали, пожалуйста, в свою комнату, я буду краситься.

— Ну вот, — принялась бурчать Женюха, сползая с кровати вместе с кошкой, — то помоги, то вали… Бессовестная ты, неблагодарная!

— Иди, иди, — пробормотала я, подталкивая её в спину. Мне ещё накраситься надо, причёску изобразить, сумочку собрать… Тут мне сестра не нужна.

К восьми часам вечера я уже подходила к кафешке, где организаторы забронировали половину зала. Машину оставила дома, добиралась на метро, потому что в программе значились кальян и шоты. Таксисты озолотятся этой ночью.

В кафешке hi-tech для нашей компании сдвинули столики, за которыми уже сидели многие из тех, которых видеть мне не особенно хотелось. Но, раз согласилась, терпи, Юляша.

Ко мне метнулась Варя — наша бессменная заводила и организаторша всего — и завопила дурниной:

— Юлька-а-а! Божечки, красуля какая! Дюха, глянь, какая у нас Юлька стала!

— Да ладно тебе, — попыталась отбиться я от Вари. — На себя посмотри! Глянь, блондинка! А ведь была рыжей…

— Это чтобы оправдать собственную бестолковость, — захихикала польщённая Варя. — Так, давай, садись между Андрюхами, как раз и желание загадаешь!

Андрюхи почти синхронно вскинули руки, чтобы я случайно не заблудилась в трёх столиках, и улыбка моя достигла своего апогея. О эти двое! Валеты при даме червей! Мушкетёры королевы и Чип с Дейлом при Гаечке…

— Привет, мальчики, — я плюхнулась на фиолетовое кресло по левую руку от Кузьмина и по правую от Мирановича. — Смотрю, вы не изменились совсем! Ну, тебя, Кузя, я вижу регулярно, а ты, Мирусь, всё такой же толстый и ехидный!

— Никто тут не толстый! — пробасил Миранович, светясь от радости. — У меня просто кость широкая.

— А-а-а, мальчики, как я рада вас видеть обоих!

— Глинская, выбирай аперитив давай! — вякнула над ухом Варька. — Пиши на листочке и поставь крестик, что ты там хочешь — роллы, бургер или пасту! Мне надо на кухню сдать заказ!

— Твою дивизию, — я взяла в руки меню и пробежалась взглядом. — Варвара, ты убийца моей фигуры!

— Нормальная у тебя фигура, Юльк! — встрял Кузьмин. — Небось, и в выпускное платье влезешь без проблем! Оно у тебя с корсетом, что ли, было? Десять лет мучусь вопросом!

— Фу на тебя!

Теперь уже я была польщена. Кузя помнит фасон моего выпускного платья! Впрочем, мы же вальс с ним танцевали… Может, физическое ощущение, в руках? Нет, глупости это всё! Кузя друг, не больше.

Я выбрала аперитив на егермейстере, черкнула галочку — из чистого бунтарства — напротив сета роллов и сунула листок в руки Варваре:

— А караоке будет?

— Всё будет, мать! Вот только выпьем первую партию бухла, и всё будет!

— Тю, я б и без бухла спела…

— Э нет, подруга! Всего пару дней как солнечная погода, а ты нам дождь нагонишь! — с серьёзным выражением моськи забеспокоился Кузя. Пришлось шлёпнуть его по тёмной макушке — вспомнить, так сказать, детство золотое — на что мне ответили мультяшным писком. Андрей всегда был штатным клоуном, и на душе у меня словно расцвела огромная душистая роза. Как славно вернуться хоть на короткий миг в те дни, когда не надо было думать о квартплате, ипотеке и что купить на обед!

— Прекратите драться, дети мои, а ты, Юльяна, рассказывай, чем занимаешься по жизни, — развёл нас по углам вечный рефери Мирусь.

— Я-то? Я медсекретарь, а где — не скажу, это военная тайна! — подмигнула я Мирановичу.

— В стоматологическом холдинге она работает, — фыркнул Кузя. — Глянь на её зубы!

— Ты выдал военную тайну, Кузя, — грустно сказала я и вздохнула: — Теперь мне придётся вас обоих убить.

Глава 2. Секс в гостинице. Завтрак включён

11 августа, воскресенье

Утром неожиданно случилось воскресенье.

Я встретила его в своей постели с тяжёлой головой и опухшими веками. То ли кальян был лишним, то ли танцы плохо помогли. Похмельем я никогда особо не мучилась, поэтому опрометчиво решила встать и попить водички на кухне. Но по пути пришлось срочно свернуть в туалет, чтобы освободить несчастный желудок от остатков алкоголя.

Ох нет…

Умывшись, я всё же добралась до кухни и припала к носику чайника. Вода была тёплой — Женька уже побывала тут и заваривала свой вонючий чай для похудения. Пришлось пить водичку из-под крана, забив на возможное отравление всеми находящимися там микробами. Ничего, говорят, алкоголь дезинфицирует…

Потом бросила взгляд на мобильник. Там светилась иконка сообщения. С утра пораньше, блин… Но часы показали одиннадцать утра. Зато выспалась! Ладно, кому я там понадобилась?

Сообщение было с Кузиного номера и гласило: «В девять в Харатсе форма одежды секси». Чего-о-о? Что за Харатс? Почему секси? Кузя съехал с катушек?

Ой.

Походу, с катушек съехала я, потому что у нас с ним секс-марафон на спор. Вчера у меня куда-то потерялась голова, а сегодня мне придётся нести за это ответственность. С Кузей… С Кузей, подумать только! При мысли о нём всё тело будто пронзил электрический разряд — родился в животе и томно умер, разлившись по рукам и ногам. Как давно у меня не было секса, чтобы возбудиться на лучшего друга? Это должно быть запрещено законом вообще-то! Это как инцестом заниматься, ведь Кузя мне как брат! Хотя у меня никогда не было брата, откуда мне знать… Нет, выбросить надо идиотские мысли из головы и пойти в ванную. Интересно, куда этот безбашенный меня поведёт? Стоп, что такое Харатс?

Через пять минут я уже изучала вдоль и поперёк сайт ирландского паба на Невском. Опять пить? Не, не пойдёть! Пить не буду. А вообще это в Кузином стиле — пригласить меня в ирландский паб… Что же будет после паба? Ноги надо брить? Письку депилировать? В салон идти? Или самой, дома?

— Господи, какая я дура!

Встала, запустила пальцы в волосы и застонала. Ответом мне было Женькино:

— О, самокритика утром это прелестно! Ну, как вечер провела?

— Не спрашивай, — отмахнулась я. — Где твой крем для депиляции? Мне надо!

— Который? — наморщила лоб сестра, размышляя. — Что ты собралась депилировать?

— Бикини! — рявкнула я. — Дай всё, что есть! Мне ещё на ноги надо!

— Ю-у-уля-а-а!

На лице сестрицы отразилось неподдельное изумление. Она осмотрела меня с ног до головы, потом ещё раз, словно первый результат её не удовлетворил, а потом спросила с видом заправской сплетницы:

— На свидание идёшь? С кем?

— Не твоё дело! Дай крем и ещё духи одолжи, ну те, с цветочным ароматом!

— А-а-а-а! Кто этот счастливчик?! А всё, я поняла! Ты с бывшим одноклассником сошлась! С кем? Ну расскажи!

Я только со стоном уронила голову на руки. Бли-ин… Главное, не говорить Женьке про секс-марафон! Она ж меня со свету сживёт потом. Будет постоянно намекать, что меня невозможно полюбить, только трахать можно… Ладно, придумаю ей сказочку про поклонника, который водит меня по ресторанам и театрам!

Без десяти девять я припарковала свой местами покоцанный Матиз на площади Восстания и потопала по Невскому туда, где по мнению Яндекс-навигатора располагался паб Харатс. В глубине души зрела надежда, что Кузя пошутил. Или заранее сдался. Но надежда померла собственной смертью в мучительной агонии — Кузя ждал меня перед пабом, пританцовывая от нетерпения, и оглядывался по сторонам, то и дело заботливо поправляя пошлый целлофан на букете цветов.

Боже! Он купил цветы!

От такого финта я чуть было не пала замертво рядом с надеждой, но всё-таки нашла силы подойти к другу:

— Ну, ты прямо как на настоящее свидание припёрся, Кузя!

— Ты всё-таки язва, Юлька, у нас и есть настоящее свидание, — пробормотал он, а потом, когда я потянулась к нему для привычного чмока в щёку, извернулся и чмокнул в губы. Я замерла и спросила неуверенно:

— Кузя, это ты промахнулся, да? Твои губы скользнули мимо…

Вместо колкого ответа он просто обнял меня за плечи и очень уверенно поцеловал снова, но на этот раз по-настоящему. Я даже глаза забыла закрыть от неожиданности, так и пялилась на него, пробуя на вкус мягкие губы, которые ласкали мой рот осторожно, чуть прикусывая, будто проверяя реакцию. Реакции не последовало. Точнее, то, что её не последовало, и было реакцией. Ибо в другой момент я бы уже стукнула Кузю по дурной башке и обругала дураком. А сейчас что-то растерялась…

Поэтому, когда его губы оторвались от моих, пробормотала:

— Ну, если ты и сейчас промахнулся, то ты рукожоп!

— Губошлёп, — рассмеялся Кузя, но я сразу поняла, что и ему не по себе.

В пабе мне не понравилось. Не люблю шумные места, не люблю торчать за столиком в толпе, просто не люблю. Зато Кузя чувствовал там себя, как рыба в воде.

— Выпьем пива и пойдём? — предложил он, заметив мою неловкость.

— Пей ты, а я не буду, вчера хватило на полгода вперёд, — я мотнула головой и чуть было не задела соседа — бородача в татухах.

— Ладно, тогда я с собой возьму, — подмигнул Кузя и протиснулся к барной стойке. Через пару минут он получил в руку большой стакан с крышкой, как в Макдональдсе, и кивнул мне: — Пошли, тут недалеко.

Оказалось, идти и правда несколько шагов. Буквально в соседнем доме на стене светилась вывеска «Отель», и Кузя галантно открыл дверь, пропустив меня вперёд. Увидев девушку в униформе за стойкой, я чуть было не попятилась, но друг подхватил меня под локоть и мило улыбнулся:

— Добрый вечер ещё раз, мы в номер.

И потащил за собой по коридору. По ковровой дорожке из ГУМа. Мимо одинаковых дверей с номерками. А я шла за ним с видом сбежавшей с уроков школьницы — только бы мама не узнала, где я… Боже, что я делаю!

Кузя открыл дверь карточкой и впихнул меня в комнату. Щёлкнул выключателем, и я огляделась.

Глава 3. Обычный рабочий день

12 августа, понедельник

Будильник прозвенел, как гром с ясного неба. Чужой и непривычный. А я вздрогнула, зашарила под подушкой, пытаясь найти и обезвредить его. И злилась, что не нахожу. Зато наткнулась на голое мужское плечо.

Вспомнить всё, как в том фильме…

Кузя схватил мобильник и тыкнул в экран, отключив назойливый рингтон. Повозил башкой по подушке и хрипло констатировал:

— Пять тридцать, блин… Глинская, ты садистка.

— Чё сразу Глинская, — обиделась я. — В душ надо? Позавтракать надо? А потом ещё выехать отсюда, ты в курсе, что есть такое явление, как пробки?

— Э, перестань, ты начала говорить, как моя бывшая, — Кузя приподнялся на локте и удивлённо глянул на меня.

— Блин… А знаешь что?

— Что?

— Давай больше не спать вместе.

— В смысле? — раскорячил глаза Кузя, а я рассмеялась:

— Нет, уговор остаётся в силе, но ночевать в одной кровати мы больше не будем. Вот это точно противоестественно!

— А-а-а, ты в том смысле… Ну, да, согласен… Не хочу, чтобы с тобой получилось, как с моей бывшей.

— Во, трахнулись, разбежались!

— Договорились, — и он протянул мне руку. Я пожала тёплую сухую ладонь и вздохнула:

— А теперь надо как-то вставать…

— У меня есть отличный метод!

Прежде чем я успела высказать долю сомнения в успешности отличного метода, Кузя навалился на меня и ткнул пальцами подмышки, завозил ими, щекоча. Я завизжала, пытаясь выбраться из-под этого агрессора, но мне зажали рот поцелуем. Задохнувшись от неожиданности и умиления, я на пару секунд расслабилась, поддалась, но потом решительно оттолкнула Кузю в сторону:

— Не, не пойдёть! Пора вставать! Завтрак организуешь ты, а я иду в душ первой, ибо яжедевочка!

— Феминистка, — пробурчал друг. — Смотри, я же и в душ к тебе приду!

— Только попробуй, — я пригрозила ему кулаком и встала.

Мы по очереди помылись и почистили зубы одноразовыми щётками, потом нашли столовку, где нам сервировали по чашке кофе и по бутерброду, и наконец выползли из отеля на утреннюю улицу. Кузя поёжился:

— Ну вот, кажется, дождик начинается…

— Ной не ныл, и ты не Ной, — весело ответила я. — Тебя подвезти?

— На метро быстрее, а то есть такое явление, как пробки, — съязвил этот негодяй. — Всё, Глинская, до вечера. Жди смску.

— Кузя…

Я замялась. Говорить или нет? Да походу уже можно всё, мы и раньше были откровенны друг с другом, а теперь, после дружеского секса, и тем более.

Он смотрел на меня с улыбкой, и от этой улыбки у меня дрожь пробежала по телу — этакий отголосок прошедшей ночи, воспоминание о шершавых пальцах на моих сосках и волосатых ногах, трущихся о ноги.

— В общем, это было… Годно, — выдавила я очередную банальность, получив за неё чмок в щёку.

— Юлька, ты тоже клёвая! Я побежал.

Мы разошлись в разные стороны, как две машины на пустой трассе. Я отправилась к себе на Ваську — переодеться и сразу же ехать на работу. Всё тело приятно ныло от вчерашних экзерсисов, а на душе совершенно неожиданно было легко и весело. Давненько я не просыпалась в таком бодром настрое!

За десять лет у меня случилось всего два серьёзных романа. Один с интерном, когда я после медколледжа пришла работать во вторую городскую, а другой — с педиатром, там же, но три года спустя. Интерн уехал стажироваться в Москву, и наша любовь угасла в тот момент, когда я узнала, что он не собирается возвращаться, а уже нашёл себе там новую пассию, на месте, так сказать. Педиатр же после шести месяцев безоблачного счастья, когда я уже стала задумываться о ребёнке и декретном отпуске, нашёл во мне изъяны, несовместимые с совместной жизнью — например, я не умела жарить блинчики так же божественно, как его мама. Учиться жарить блинчики мне было некогда, ибо после смены в больнице я бегала с уколами по пациентам, пытаясь отложить на собственную машину.

А потом болезнь победила казавшуюся непобедимой маму, и мне пришлось оформить опекунство над тогда ещё несовершеннолетней Женькой, получив в придачу полквартиры и пугливую кошку. Тогда же закончились и мои романы, потому что стало банально некогда. У сестры начался период бунтарства, а на носу маячил ЕГЭ и поступление ещё неизвестно куда. Я сменила работу, сев за стойку стоматологического центра, и купила, наконец, долгожданный Матиз. В кредит. Но на замужество и романы махнула рукой. Нет так нет.

Когда я влетела в прихожую квартиры, Женька уже тащилась из туалета на кухню. Вид у сестрицы был сонный, и мне пришлось её подвинуть с дороги, чтобы взять в ванной комнате постиранный халат. Пока дева в пижаме заваривала кофе, я включила утюг и понеслась причёсываться и краситься. А когда вернулась на кухню, меня встретил вопрос, заданный с естественным любопытством:

— Ну, и кто это был?

— Спросила бы лучше, как прошло моё свидание, — буркнула я, раскладывая халат на гладильной доске.

— Чё тут спрашивать, и так видно, что прекрасно прошло.

— Это по каким таким признакам?

— У тебя вид Мухи, слопавшей две котлеты!

Муха материализовалась на кухне и вопросительно мяукнула. Я почесала кошку за ухом и ответила ей:

— Нет, котлет нету, это Женька прикалывается так.

Кошка возмущённо фыркнула и уплыла обратно в комнату. А я отмахнулась от сестры:

— Ну тебя. Лучше скажи, ты к тёте Оле собираешься?

— Ой, что там делать в этой глуши?

— Закрутки на зиму ей помочь сделать! Коза! Ты чем там собралась заниматься? Соблазнять тракториста Колю?

— Закру-у-утки, — уныло протянула Женька. — А чего сама не поможешь?

— Когда мне, пардон? Отпуск в сентябре, а там уже огурцы сгниют!

— А на кавалеров есть время…

— Евгения! — я повысила голос и пшикнула на халат водой из пульверизатора. — Не зарывайся!

Сестра фыркнула и, демонстративно задрав нос, удалилась из кухни, не забыв, впрочем, прихватить чашку кофе. Я только глаза закатила, но ничего не сказала. Халат погладить и лететь ласточкой на работу. У нас не любят опозданий.

Глава 4. Машина дана человеку, не только чтобы на ней ездить

12 августа, понедельник

Одежды посвободнее в моём шкафу было как говна. В смысле, завались! Но только в плане штанов. Я прекрасно понимала посыл Кузи — сегодня мы в гостиницу не пойдём. Периодически, собираясь, я вспоминала об этом, и мои нервишки заходились нервным хихиканьем от этой мысли. Успокоить их было невозможно, только если выпить, а мне за руль, поэтому я милостиво позволила электрическому скату периодически возбуждаться разрядами.

Стоп, стопоньки! Не думать пока о сегодняшнем вечере! Искать свободную одежду. Может, у Женьки найдётся подходящее что-нибудь?

— Женьк! У тебя есть длинная широкая юбка?

На мой вопль приползла сонная Муха, осмотрела шкаф и прыгнула на полку, чтобы потоптаться на вещах. Согнав её, я закрыла шкаф и снова рявкнула:

— Евгения!

— Да иду я, иду, — с ворчанием Женька вплыла в мою комнату и зевнула: — Что тебе надо, злыдня?

— Длинную. Широкую. Юбку.

— Она на тебя не налезет.

— Налезет, тащи!

— Порвёшь — урою!

Я только фыркнула в ответ. Женька несла юбку долго. Ну очень долго. Наверное, жалела и к груди прижимала по пути, орошая слезами. Но всё же донесла. Длинный клёш в шотландскую клетку, синий с серым, прямо то, что доктор прописал! К ней я натянула самую простую маечку с пуговицами-заклёпками из плотного трикотажа — чтобы соски не торчали. А на ноги — мои любимые чёрные сникерсы на липучках.

Посмотрев на меня, сестра скептически хмыкнула:

— Красотка. А куда ты опять собралась? На свидание?

— Ага. Опять и на свидание.

— Ты когда мне его покажешь? Интересно же!

— Дай подумать… М-м-м… Никогда!

— Ну, не будь заразой, — проныла Женька. — Ну, мне же надо знать, за кого ты замуж выйдешь!

— Кто тебе сказал, что я выйду замуж? — я завязала волосы в хвост на затылке и критически посмотрела в зеркало. Красотка или нет, а по-моему, нормально.

— Ты меня троллишь, — огорчилась сестра и ушла к себе.

А я пожала плечами и, схватив сумку, вышла из квартиры. Нет, ну не могу же я ей сказать, что это просто секс для здоровья! Я старшая, я должна давать положительный пример. Так что пусть думает, что я её троллю.

До площади Пролетарской Диктатуры я добралась относительно быстро — всего за полчаса, учитывая вечерние пробки. Где искать Кузю, интересно? Припарковавшись на свободное место, взяла телефон и набрала смску: «Я на площади. Ты где?» Через пять секунд в окошко стукнули, и я разблокировала дверцы. Кузя ввалился в машину на переднее сиденье и критически огляделся:

— Слушай, Глинская, ты не могла купить тачку побольше?

— Кузя, не нервируй меня, — буркнула, снимая Матиз с ручника. — Куда едем? А, да. Привет.

Вместо ответа он наклонился и запечатлел на моих губах долгий поцелуй, пахнущий мятной жвачкой. Я запаниковала:

— Кузя, у меня задний ход горит!

— Пусть себе горит, — беспечно ответил он, но я резво пресекла всякие попытки обнять меня и нервно повторила:

— Куда едем?

— Какая ты сегодня строгая, — восхитился Кузя. — Давай через Неву, а там сразу направо после моста, а потом покажу.

Прикинув в уме карту города, я озадачилась:

— Куда ты меня везёшь?

— На месте увидишь, — загадочно ответил этот засранец.

Через мост и направо, а потом Кузя сказал:

— Сворачивай. Давай под мост.

— Кузьмин, что за план?

— Глинская, не трепись за рулём!

Ишь…

Под мост так под мост, ладно. А потом?

— Кузя, куда?

— Щас, момент… Направо… Эй, не туда! Надо было вон там направо, дальше!

— Блин, я тебя убью! Я же теперь не могу вернуться! Надо опять на мост, бли-и-ин…

— Упс, — только и сказал Кузя. — Прости.

— Бог простит, — проворчала я, сворачивая после моста на развязку. — Буду брать с тебя за бензин.

— Коза ты, Юлька!

— Не мы такие, жизнь такая…

— Ладно, теперь не ошибёшься.

— Да уж не ошибусь.

Я не ошиблась. Свернула туда, куда надо было, доехала почти до петли, и Кузя вякнул:

— Сюда!

Куда сюда? Машинально я воткнула Матиз в маленький тупичок носом к опоре моста и глянула на Кузю:

— И что?

— И ничего, — рассмеялся он. — Профит.

— Только не говори мне, что мы будем делать это в машине!

— Глинская, ты никогда не делала этого в машине? — крутя ручку радиостанций спросил Кузя. После долгих поисков зазвучала Ностальжи.

— Никогда, — хмыкнула я. — Машина дана человеку, чтобы на ней ездить.

— Глупости. Ты много потеряла, но сегодня мы исправим этот пробел! Давай, на заднее сиденье!

— Ого, — сказала я и открыла дверь. Внутри всё сжалось так сладко, что я даже испугалась. Да я же извращенка! Мне это всё дико нравится! Вот сейчас сяду на заднее сиденье и…

Кузя плюхнулся рядом, захлопнув дверцу, и потянулся ко мне.

— Увидят же!

— Кто увидит, Юльк? С трассы не видно, а тут никто не ездит по вечерам…

Его рука накрыла мою грудь, а меня накрыло такое возбуждение, что стало жарко. Я сама потянулась к его губам, поцеловала, скользнув языком между зубов. Мятный вкус… Мягкие губы, нежные, но такие уверенные… Таю…

Уверенными были не только губы, но и руки, которые привлекли меня и заставили оседлать спутника. Я послушно подчинилась, наверное, из любопытства — как мы сделаем это в моём крохотном Матизе, где даже ноги некуда деть! Впрочем, у кого-то было много опыта, полагаю. Прямо в поцелуе Кузя начал задирать мою юбку, поглаживая колени, бёдра, талию. А потом оторвался от моих губ и с каким-то детским восхищением обличил:

— Глинская-а-а! Ты трусы дома забыла!

— Не забыла, а намеренно… не надела… — задыхаясь от возбуждения, ответила я. — А ты?

— Я очень правильный, можно даже сказать пуританский мальчик, — обиделся Кузя и полез куда-то между моих ног, по пути обстоятельно обследовав уже влажные губы лона. Скат в моём животе ударил хвостом, а меня пронзил разряд желания, которое требовало немедленной сатисфакции! И пусть в машине, всё равно, пусть даже видят… Хочу сразу, сейчас, без прелюдий! Хотя нет, хочу с поцелуем, хочу-хочу-хочу… Боже, Кузя, что ты сделал с правильной, можно даже сказать, пуританской девочкой Юлей?

Глава 5. Как я люблю свою семью, когда она далеко!

13 августа, вторник

Меня разбудил не будильник, как обычно, а звонок в дверь. Правда, спросонья я этого не поняла и принялась искать мобильник, чтобы отключить назойливый звук. Нашла, глянула на экран, узрела время. Пять восемнадцать утра… До будильника еще почти час. Прислушалась. Тишина. Приснилось, что ли?

Возможно… Мы вчера с Кузей после секса в «консервной банке», как он изящно изволил выразиться о моей машинке, поехали в «Чебурум» и наелись чебуреков, запивая их пивом, кто тёмным, кто безалкогольным. А потом я отвезла друга домой и поехала к себе.

Взбив подушку, я снова улеглась — досыпать. Но тут же вскинулась, потому что в дверь снова позвонили. И вот кто это может быть в такую рань? Кого принесло, может, мы топим соседей?

Со вздохом я поднялась, накинула халатик и поплелась к двери. Глянула в глазок. Удивилась. На лестничной клетке стояли две женщины — постарше и помладше — нагруженные баулами. Щёлкнув замком, я открыла дверь и спросила сонно:

— Вы кого-то ищете?

— Ну наконец-то! — сказала та, что постарше. — ЗвОним и звОним, уж думали, вы уехали куда-нибудь в Турцию отдыхать!

— Не уехали, — на всякий случай я решила всё отрицать.

— Ну и хорошо! А то ж ведь некуда нам больше в Питере идти-то!

Женщина подхватила чемодан и кивнула на дверь:

— Ну, что ж в дом не приглашаешь? На пороге держать будешь?

— А вы кто? — наконец проснулась я. Чё я, дура, что ли, чтоб пускать в дом непонятно кого… Особенно в пять утра.

— Здрасьте! Не признала! — женщин обернулась к своей спутнице. — Ну ты глянь, Галь! Родню не признала!

— Из Любани мы, — передвинув жвачку из-за одной щеки за другую, ответила младшая.

— Точно. Я бати твоего сестра, значит, тебе тётя Лена, а она вот дочка моя, Галя.

— Тётя Лена… — растерянно пробормотала я. Да, что-то такое припоминаю… — Знаете, я вас не видела лет двадцать!

— Ну так щас видишь, — тётка нетерпеливо отодвинула меня с пути и протиснулась в коридор. — У нас поезд ночной, в четыре прибыли, спали чёрти-как, в общем, кофейку нам завари, будь ласка, и где помыться с дороги?

Я зависла на несколько секунд, перезагружая мозги, а потом пожала плечами. Не иначе как не проснулась ещё. Потом закрыла дверь и перелезла через баулы, сказала:

— Кофе сейчас сделаю. Ванная здесь.

И попёрлась к Женьке. Та посапывала, свернувшись в клубочек, а на голове у неё спала Муха. Могнав кошку, я потрясла сестру за плечо:

— Жень! Женька! У тебя есть папин телефон?

Она приоткрыла один глаз, который сразу не сфокусировался, потом разлепила второй, посмотрела на меня и снова закрыла, проваливаясь в сон. Да блин!

— Евгения! Я серьёзно спрашиваю!

Сестра повернулась на бок, потянулась и спросила, словно вату жевала:

— Сколько времени?

— Пять утра. Телефон есть?

— Зачем тебе папин телефон в пять утра?

— Позвонить, балда, зачем же ещё!

— В это время он тебя пошлёт лесом! Или полем…

— Да, точно… Слушай, ты помнишь тётю Лену?

— Господи, Юль, тебе что, кошмар приснился? — застонала Женька, пытаясь спрятаться под одеялом, но я решительно сдёрнула его:

— Это не кошмар, а реальность. На кухне сидит тётка с дочкой и говорит, что приехала из Любани. Давай, пошли.

— А я вам там зачем? — отбирая одеяло, удивилась Женька. — Я спать хочу!

— И я хочу, но блин!

Женька застонала, как будто я гнала её на эшафот, и поднялась, похожая на сомнамбулу. Потрясла головой, отгоняя ластящуюся кошку, и потянулась за халатом:

— Ладно, пошли смотреть на тётю Лену.

Но, когда мы подошли к дверям на кухню, застыли в них двумя каменными изваяниями. Тётка хозяйничала вовсю — поставила чайник на плиту и рылась в верхнем шкафчике. Её дочка сидела, втыкая в телефон, за столом и зевала так душераздирающе, что меня опять потянуло спать. Женька поджала губы и протянула:

— О, приехали. Сто лет в обед не видели вас, а тут сразу обе.

— Женюха, племяшка! — обрадовалась тётка. — Как выросла-то! Больше моей кобылы!

— Мам! — обиженно вякнула Галя, а Женька фыркнула:

— У меня размер сорок два, между прочим!

— Ой, всё. Так, где у вас кофе-то, найти не могу!

С каким удовольствием я выставила бы её обратно на площадку, но… Ноблесс оближ, точнее, семья оближ. Всё же папина сестра… Хоть мы с папой и не виделись давно, так не делается. Я шагнула на кухню и мягко потеснила тётку к диванчику:

— Я сделаю. А что к папе не поехали?

Ой, грубовато… Но в пять утра ожидать куртуазности глупо. Поэтому я постаралась сделать невыразительное лицо и включила кофеварку. А тётка словно не заметила и охотно ответила:

— Так у него пятеро в двух комнатах! Братики ваши, между прочим, ты же знала, Юлька, что у папки вашего трое пацанов?

Женька скривилась, а я внутренне вскипела, как тот чайник. Между прочим, папка наш нас бросил в две тыщи седьмом году. Мне было пятнадцать, Женьке — пять. Сестру он иногда забирал на выходные, ей было радостно, а я сразу отказалась ходить к нему. Мне было неприятно, что он снял квартиру вместе с другой женщиной, и эту другую женщину видеть мне не хотелось.

— Знала, — процедила я сквозь зубы. — А вы надолго?

И прямо-таки услышала, как Женька у себя в голове думает: «Что, даже и чаю не попьёте?» Мысленно хихикнула, но тут дорогие родственнички закивали в унисон. Тётка села напротив дочки, ожидая свой кофе, и ответила:

— Так Галка же поступила в институт, теперь вот приехали узнать, как чё с общежитием, а то, может, пока у вас поживём. В общем, оглядеться надо.

— Вообще-то я работаю… — протянула в надежде, что тётка тут же соберёт баулы и отправится к брату, но ничего подобного не случилось. Галка оторвалась от телефона и солидно ответила:

— Работай себе, а мы с мамулей посмотрим город сами.

— Нам бы вот только в Пассаж выбраться. Ну и что тут ещё есть?

— Гостиный двор, — подсказала Галя.

Глава 6. Главное – не стонать слишком громко!

Женьки дома не было. Блин, всё-таки свалила в голубую даль! Хорошо, что папин телефон оставила…

Зато дома торчали две любаньские гостьи. Галя в моей комнате красила когти в ярко-красный цвет новым лаком, видимо, купленным сегодня, а тётя Лена хозяйничала на кухне. Когда я вошла, она обернулась и фыркнула на прядь волос, которая упала ей на лицо из-под кухонного полотенца, обвязанного вокруг головы:

— Поздно ты домой приходишь, Юленька. Ужин подогревать придётся.

— А я не собиралась ужинать, и вообще, я ухожу сейчас.

— Как это? Ужинать надо дома, что у вас в городе за привычки такие?

— Вот такие привычки, — вздохнула я, сдерживаясь, чтобы не ответить колкостью.

Меня уже давно никто не учил, как надо жить. И начинать не стоит. Оглядев кухню, я успокоилась. Вроде всё на месте, ничего не сломано. На плите кипит суп, в духовке тоже что-то запекается. Пахнет вкусно, но меня пригласили в ресторан на Добролюбова шесть. Поэтому душ, одеваться и вперёд.

— А где Женя? — спросила я, включив кофеварку.

— Убежала куда-то ещё с утра и даже не сказала, когда вернётся, — обиженным тоном ответила тётка. — Я ж хотела, чтоб она нас в метро провела, показала, так нет. Пришлось самим, всё самим.

— Видимо, по делам.

Пожав плечами, я внутренне обругала сестру. Правильно, делать закрутки у тёти Оли в глухомани ей показалось приятнее, чем сидеть с любаньскими гостьями. Зато теперь сидеть придётся мне. Ну как сидеть… Вот сейчас я уйду и буду весь вечер думать, что тут и как.

— А сейчас ещё и ты куда-то идёшь… Вот куда идёшь, Юль?

— На свидание.

Какое ваше дело, блин?

— Богатый жених, да? Вот бы Галке такого найти… Слушай, а возьми Галочку с собой, а? Может, у твоего жениха есть брат?

Ага, щас, два раза. Возьму, и даже прям Кузе её представлю и впихну в объятья!

— Брата нет, да и никакой он не богатый, — поспешно сказала я. Ох, слишком поспешно. Надо как-то тоньше. — Просто сисадмин.

— Это что за хрень такая? — испугалась тётка.

— Сисадмин ну… с интернетом работает, с сетями.

— А-а-а, ну ладно, такой нам не надо. Эти задроты вечно торчат в компьютерах…

Вот и славно, вот и хорошо! А мне надо в душ.

Я допила кофе и улыбнулась как можно слаще:

— Ну, вы меня не ждите, ложитесь спать! А Женька, наверное, завтра приедет.

Тётка уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но я сбежала из кухни. Болтать не хотелось, да и Кузя ждёт к девяти. А мне ещё одеться с шиком! Джинсы. Или всё-таки платье? Есть у меня одно… Маленькое чёрное. Но для ресторана оно мне кажется слишком мрачным. Не, джинсы. Простенько и со вкусом. Решено!

Такси я вызвала на восемь сорок, чтобы прийти заранее. К этому времени оделась, накрасилась не слишком броско и, схватив сумочку, вышла к парадной. Несколько раз пробовала набрать папин номер, но никто не отвечал. А потом и вовсе сбрасывать начали. Поэтому к ресторану на Добролюбова я подъехала злая, как собака. Ну вот на что мне нужен такой отец, интересно, которого никогда нет, даже когда без него не обойтись?

Кузя ждал меня у входа. На этот раз без цветов, поэтому я удивилась:

— А что, у нас уже не свидание?

— Свидание, а что? — он притянул меня к себе и поцеловал в губы. Я смутилась:

— Ну, чего на людях-то?

— Коза ты, Глинская! Нам что, надо кого-то бояться? Или стесняться?

— Ты будто напоказ это делаешь, — неуверенно сказала я, беря его под локоть. — Кстати, одет ты вполне шикарно!

Мой временный любовник и давний друг выглядел городским денди. Чёрная рубашка, чёрные джинсы и свитер, накинутый на плечи. Прямо мальчик с обложки. Мордаха, правда, подкачала — с такой не фотографируют в журнал, но в остальном красавчик. И хорошо, что я не надела маленькое чёрное платье. Интуиция меня не подвела, а то бы смотрелись оба, как на похоронах.

— Спасибо, солнце! Пошли, у нас столик заказан, между прочим!

Под ручку мы вошли в ресторан. Он был полупустой, и Кузя подмигнул мне, шепнул на ухо:

— Отлично, людей мало, всё тип-топ.

— Что ты задумал, Кузьмин?

— Увидишь, если ещё не догадалась.

Мы сели за столик у окна, и к нам подошла официантка, подала меню:

— Добрый вечер, что будете пить?

— Глинская, заказывай. А мне джин-тоник, пожалуйста.

— Ух, соблазняешь… Мне кир-рояль.

Когда официантка ушла, я спросила тихо:

— Ты что, собрался это делать в туалете?

— Глинская! Только скажи мне, что ты ни разу не делала этого в туалете! — притворно изумился Кузя.

— Туалеты предназначены, чтобы в них… — прыснула я. А потом наморщила нос: — В туалете ни разу, только в подсобке!

— Подсобка будет в другой раз, — загадочно ответил Кузя. А у меня снова в животе ожил скат, ах как вовремя! Уймись, животное! В туалете я ничего делать не собираюсь!

— Подожди, ты что, всё продумал? — сомлевшим тоном, пытаясь усмирить нарастающее возбуждение, спросила я. — Ты план составил?

— Есть ли у вас план, мистер Фикс? — подмигнул мне друг. — И вообще, не выведывай военные тайны!

— Ты же мою тайну выдал Мирусю… Кстати, что он говорит про видео?

— Под угрозой смерти поклялся не выкладывать их в тырнеты. Впрочем, даже если выложит, я уберу. Сначала видосики, потом Мируся.

Со смехом я приняла от официантки бокал с коктейлем приятного светло-бордового цвета, покрытым слоем дроблёного льда. Кузя подал девушке меню и сказал:

— Мы будем пиццу, да, Глинская? Мне шоризо с добавкой сыра.

— Четыре сыра, пожалуйста.

— Вино? — спросила официантка, тыкая стилусом в машинку для заказа.

— На выбор сомелье.

— Хорошо, время ожидания примерно двадцать минут, — сообщила девушка и ушла. А Кузя пихнул меня ногой под столом:

— Слышала? У нас двадцать минут!

— Может, не надо так сразу? — всполошилась я. — Может, поедим, а потом…

— Никаких потом! Сразу надо! Пей!

— Ты хочешь меня споить, чтобы совратить в туалете? — прыснула я, пробуя коктейль. Он оказался приятно кисленьким, одновременно сладким и пузыристым. Мне понравилось, поэтому я сделала ещё один большой глоток, а Кузя отхлебнул половину из своего бокала и кивнул:

Глава 7. Мелочи жизни

14 августа, среда

Утром я проснулась в таком отличном настроении, что впору было резать его на кусочки и продавать в интернете. Вчера мы с Кузей успешно забыли снять в туалете видео для арбитра, поэтому после пиццы пришлось возвращаться всё так же украдкой и снимать наши ноги в окружении кафеля. Выходили по одному и короткими перебежками. Впрочем, мне показалось, что официантка просекла наши манёвры, хотя и ничего не сказала. А мы, как десятиклассники, хихикали за столиком, пока заказывали тирамису на десерт.

Потянувшись, я охнула. Всё тело болело. Блин и блин со сметаной! Я и забыла, что отдала свою кровать с чудесным ортопедическим матрасом Гале, которая на нём храпит, наверное, ещё сейчас. А мне вставать… Придётся сделать парочку упражнений, чтобы спину размять. А потом на кухню, за кофейком! И сегодня я выпью целых две чашки! Мне надо.

Вчера мы с Кузей неплохо выпили, но похмелье ничем не проявляло себя. Наверное, потому что мы пили культурно. Так и надо продолжать. Ну, потратилась на такси, ничего страшного. Зато расслабилась, почти не думая о том, что ждёт меня дома.

После комплекса гимнастики для мышц спины, я вышла в коридор и почти на цыпочках прошла мимо своей комнаты, из которой даже через закрытую дверь доносился богатырский храп, а потом мимо гостиной, где тётя Лена, отдалив от глаз телефон, читала что-то с экрана.

— Доброе утро, — сказала вежливо, и получила в ответ:

— Доброе, очень поздно возвращаешься, Юлечка!

Мысленно закатив глаза, я дошла до кухни и на автомате тыкнула пальцем в кнопку включения кофеварки. Подождала привычного фырчанья и, не дождавшись, разлепила сонные очи. Проснулась в один момент, потому что машина споласкиваться не желала! Ой!

Минут десять я танцевала вокруг несчастной машинки, пытаясь найти причину болезни: бак для зерна был полон, бокал для воды тоже, бачок для отработанного жмыха пуст… Но, когда я хотела вставить этот бачок на место, он отказался задвигаться. Что-то мешало и не пускало. Включив фонарик на мобильнике, я посветила, но ничего найти не смогла. Не мотор же упал, в конце концов! Страшная догадка осенила меня, и я быстрым шагом пошла в гостиную:

— Тётя Лена, вы пили кофе вечером?

— А что? — она даже не смутилась, но телефон отложила, глянула на меня сквозь очки, потом сняла их и добавила: — Ну, с Галкой по чашечке выпили. А что?

— А то, что машина не работает теперь! — с раздражением ответила и стиснула зубы, чтобы не материться на родственницу. Та пожала плечами:

— Вчера работала, ты что, Юлечка! Думаешь, это я сломала?

— Ничего я не думаю, — пробормотала, уверенная, что тётка не расколется даже под пытками. Блин, теперь кофе не попить… А ещё придётся кофеварку тащить в ремонт… За что мне эта родня послана богом? Может, это карма за получаемое уже третий день райское наслаждение с Кузей? Жила без мужика, и начинать не следовало… Тьфу, блин, сплошные расстройства с этой семейкой! И Женька свалила в голубую даль…

На фирменном сайте моей кофеварки были адреса и телефоны гарантийных сервисов, куда можно было отдать машинку в ремонт, и я принялась смотреть на карте города, который из них мне подходит по маршруту. Нашла один по пути на работу и решила завезти в обед. А пока придётся варить кофе в турке…

Тётя Лена выползла в кухню, когда я уже плевалась крупинками гущи, которые всё никак не хотели оседать. Укорила:

— Что ж ты мне не сварила? Слушай, мне нужен столик в залу, где его лучше покупать?

— Откуда я знаю, — буркнула я. — На интернете.

— Ой, я в этих интернетах ничего не понимаю, — отмахнулась тётка. — Ладно, поедем с Галкой в Пассаж, посмотрим. Ты мне ключи-то дай, а то как мы вернёмся?

— Вы узнали про общежитие?

— Та не было времени ещё! Вот и туда надо сегодня съездить! Ох, заботы-хлопоты…

Я пошла в прихожую и сняла с крючка запасные ключи. Мне хотелось швырнуть ими в тётку, но я сдержалась, просто положила на стол:

— Закрывайте на верхний замок, вот этот ключ. Если что, звоните.

В результате я вышла из дома с десятиминутным опозданием и нагруженная кофеваркой. Надо спешить, а то не успею к началу рабочего дня!

Как назло, сегодня весь город словно решил строить мне козни. Для начала я попала в пробку на выезде с Васьки. Потом, сразу перед Невским, с большим трудом объехала аварию. Результатом было совершенно ожидаемое опоздание. Я припарковалась и бегом бросилась в клинику. Ведь там не объяснишь, что у меня родственники и сломанная кофеварка! Однако на входе меня остановил омоновец, преградив дорогу:

— Не положено. Медцентр закрыт.

— А что случилось? — запаниковала я, пытаясь заглянуть поверх широких плеч в помещение.

— Проверка.

— Господи, какая ещё проверка, я там работаю, мне надо…

— Девушка, — строго сказал мужчина, а потом оглянулся и тише добавил: — Идите домой, ещё спасибо скажете потом.

У-у-у, как всё плохо! Ну ладно. Раз уж так повезло, силой прорываться не буду. Отбрешусь как-нибудь. Мало ли, что случилось… Поеду прямо с утречка сдам машинку в ремонт, быстрее готова будет.

Интересно, из-за чего у нас такая проверка случилась? Прямо с ОМОНом и «не положено»…

Мастер в сервисном центре повертел мою машинку во все стороны, пытаясь расспросить, что я сделала не так, но я не могла ему ответить, что родня сломала кофеварку, поэтому просто сказала, что та «вдруг» перестала работать. Парень вставил вилку в розетку и щёлкнул переключателем на задней панели машины. Та включилась, осветив нас экраном, но работать всё ещё не хотела. Я с надеждой глянула на мастера:

— Это можно починить?

— Можно, чего ж нельзя, — он пожал плечами, выключая машину. — Сейчас заполним бумагу, я посмотрю в течение нескольких дней. Как только будет готово, я вам позвоню.

— Блин, как мне жить несколько дней без кофе? — вздохнула, вытаскивая из сумки чек и гарантийный талон.

— Купите капельную кофеварку! — фыркнул парень от смеха. Хорошо, что он смеялся, если бы серьёзно сказал мне такое, я бы его убила на месте! После кофе из моей машины любой другой, кроме эспрессо из кофейни, кажется кошачьей мочой!

Глава 8. Секс в подсобке с полотенцами

14 августа, среда

Я пила чай из кружки с вишенками и слушала, как папа рассказывает о своих сыновьях. Мальчишка, с которым я столкнулась в дверях, был средним, десятилеткой. По словам родителя — очень способный, но слишком увлечённый футболом. Старший, которому исполнилось тринадцать, учился в Суворовском и дома появлялся только на каникулах. А младший, пяти лет, сейчас играл в своей комнате, появившись лишь раз, чтобы взять пачку печенья.

— Вот такие у меня мальчики, твои братики, — с гордостью завершил рассказ папа. — Ну, а вы с Женечкой как живёте?

— Я работаю, Женька поступила в институт на экономический. Собственно… А где твоя жена?

Спросила, и мне стало неловко. Помню, когда-то я эту женщину терпеть не могла. Она увела папу от нас и от мамы… А теперь… Ну, как-то всё равно стало. Мы и без него неплохо выросли.

— Ната… Она ушла, — горестно ответил папа. — Бросила нас.

— Как это? — удивилась.

— Вот так. Я думаю, это мне расплата за всё, что я сделал в жизни.

Лёгкий пафос никак не вязался с папиным пивным животиком, обтянутым майкой-алкоголичкой, и с лысиной, блестящей в последнем августовском солнце. Но, надо отдать должное родителю, он выглядел не смирившимся с судьбой. Он был настроен решительно, чтобы бороться и плыть против течения, как любой уважающий себя лосось.

— А почему она ушла? — пытаясь отогнать видение храброго лосося, спросила я.

— Сказала — это не то, о чём она мечтала.

Папа обвёл растерянным взглядом кухню, задержавшись на плите, по которой полз одинокий усатый таракан. Один меткий удар тапком — и незваный гость упал на линолеум, дрыгая лапками в агонии. Чай запросился наружу, а мне захотелось сбежать и долго отряхиваться на лестнице, но я сдержалась усилием воли. Мне нужно спихнуть сюда тётку с дочуркой! Долго я эту сладкую парочку не выдержу, тем более без Женьки!

— Понятно, — ответила.

Я бы тоже так сказала… Ну да ладно. Перейдём к главному вопросу. И не надо мямлить, говорим уверенно и громко.

— Ко мне приехала тётя Лена, твоя сестра, с дочкой. Я и подумала, может лучше будет, если они поселятся у тебя?

— Так у меня негде, Юлечка! — папа подхватился, пихая тапком трупик таракана под плиту. — У меня же всего две комнаты! В маленькой мальчики, в большой, в которой зал, я. У тебя-то квартирка побольше моей. А Ленка, наверное, всё равно скоро уедет, так что ты не волнуйся!

— Это же твоя сестра! — я попыталась возмутиться, уже чувствуя, что ничего не получится. Папа только жалобно развёл руками:

— Мы давно не общались. Вот с того момента, когда Петька родился, так и…

Блин! Неудача. Родню придётся изгонять самой и как-то живенько. Или терпеть, стиснув зубы, пока уедут по доброй воле.

Я встала и сказала:

— Ладно, спасибо, мне пора.

— Ну как же? Может, посидишь ещё? Я бы тебя обедом накормил!

— Спасибо, но у меня дела.

Я не хотела оставаться в этой захламленной квартире ни минуты больше. Да, поступаю, как свинья, всё-таки отец, всё-таки двенадцать лет не виделись, но как-то противно. Зря я вообще пришла к нему…

Выскочив из подъезда, я почти бегом бросилась к машине, разблокировала дверцы и плюхнулась на сиденье. Ощущение было гадкое, и не понять от чего именно. От того ли, что папа оказался таким жалким? От того ли, что не помог с родственничками? От того ли, что я уже забыла, каково это — выживать без помощи?

Встряхнись, Юлька!

Я посмотрелась в зеркальце и натянуто улыбнулась себе. У меня есть работа, машина, есть Женька, есть кошка! Есть, в конце концов, Кузя с его секс-марафоном! Моя жизнь по моим правилам, которую я выбрала сама и ни о чём не жалею. А папа… Ну, он тоже выбрал эту свою жизнь.

Кстати.

Кузя пока еще не скинул смску! Насколько я понимаю, секс у нас теперь будет всё больше в общественных местах, и при мысли об этом мне снова стало жарко. Что он придумает на этот раз? Скат защекотал в животе, просыпаясь, и я снова улыбнулась зеркальцу, но уже загадочно и понимающе. Нет, даже угадывать не хочу! Пусть будет сюрприз. А пока… Времени у меня навалом, чуть позже позвоню на работу, чтобы узнать, как там проверка, а до этого съезжу в салон. Я заслужила немножечко отдыха. Пусть меня сделают красивой, помассируют, займутся ногтями и лицом. О, и депиляцию качественную попробую заодно.

Сообщение на телефон пришло, когда я сидела на педикюре. Схватив мобильник, я прочитала с любопытством: «Сегодня в восемь тридцать в Столовке номер 1 у Казанского, одевайся в тёмное!» Ого! В тёмное… Мы что, как ниндзи, прокрадёмся в туалет Столовки номер один? Так, стоп, туалет уже был. Мирусь сказал — повторяться нельзя. Значит… Я даже не знаю, что это значит. Но в тёмное оденусь и в столовку приду.

Я провела день в праздном ничегонеделанье. После звонка на работу, где раздражённая Нина Аркадьевна уверила меня, что завтра медцентр работает по обычному графику, я пообедала в кафе и прошвырнулась по магазинам на Невском. Результатом была покупка чёрных свободных штанов-палаццо и чёрного же топика к ним. Домой ехать не хотелось, и в восемь я уже сидела в Столовке номер 1, что у Казанского собора, уплетая суп-лапшу и ожидая заказанный шницель с пюрешкой. Интересно, Кузя придёт с букетом или без?

Он пришёл с шоколадкой. Подсел и толкнул локтем, косясь на шницель. Потом спросил:

— Ты долго есть будешь?

Я молча откромсала половину шницеля и подвинула на сторону тарелки. Кузя совершенно неприлично схватил пальцами кусок мяса и слопал его в две минуты.

— Фу! Кто тебя только воспитывал, скажи, пожалуйста!

— Когда папа Карло, а когда никто, — с набитым ртом прочавкал этот засранец, а потом поторопил: — Давай, доедай, у меня всего час свободный, потом стажёр припрётся со своими кодами!

— Кузя, что ты задумал, бандит? — рассмеялась я невольно, но шницель доела, пюрешку вымазала хлебом и встала: — Пошли, мне не терпится узнать сегодняшнее место!

Глава 9. Кошка – лучший друг человека

15 августа, четверг

Этот день начался настолько хорошо, что я думала — лучший день в моей жизни. На работе почти не было запары, потому что вчера начальство перестраховалось и велело перенести все рандеву примерно на неделю. Принимали сегодня только срочных больных и тех, кто решил позвонить сегодня. Ну, вот так людям повезло. По поводу вчерашней проверки никто ничего не говорил, и я решила не спрашивать, заручившись лишь обещанием заведующей — если центр расформируют, нас предупредят заранее.

От Кузи пришло уже ставшее привычным СМС: «В семь у Радуги». Чего это вдруг так рано? Ужинать не будем? Или меня пригласят в забегаловку типа Макдака?

Да и пофиг!

С лёгким сердцем я бежала домой, в мыслях уже примеривая на себя половину гардероба. Бриджи как раз снова в моде, эластичные, нормально. Маечку-топ тоже можно. Кроссовочки… Эх, стирку надо было запустить… Обычно Женька ответственная за стиралку, так слиняла, зараза мелкая!

Но, когда я вошла в квартиру, машинка уже крутилась — слышно было уже из прихожей. Тётя Галя запустила, что ли? А то у меня в стирке лежало? Ой блин, Женькина юбка!

В ужасе я ринулась в ванную, даже не сбросив туфли. Глянула на табло — шестьдесят градусов! Блин, блин, блин! Сварится шерсть! А Женька меня просто удавит!

На лету нажала кнопку выключения, подпрыгивая в ожидании, пока пройдёт положенное время, потом снова включила и рубанула на отжим. В отчаянье уставилась в окошко дверцы…

А что это за полосатая одёжка? Вроде леопарда у меня не было… Женька тоже такую пошлость не носит… Леопардового в нашем доме была только одна штука — кошка Муха…

Непечатными словами я отметила этот факт и снова вырубила машинку. Если Муха утонула, мне не жить. Но сначала я урою тех, кто стиралку включил и не проверил, где кошка! Как воду-то слить? Раньше никогда не приходилось. А, тут вроде есть шланг… Где фильтр… Я оттуда Женькино колечко доставала один раз. Только надо посудину низкую…

Я бросилась на кухню, где, ожидаемо, торчала за плитой тётка, жаря котлеты. Господи, это фарш из морозилки? Нам с Женькой килограмма на месяц хватает! А она его вбухала в один раз! Ладно, потом… Я схватила тазик и метнулась в ванную. Тётка потащилась за мной:

— Юлька, приветик! Юль, ты чего не отвечаешь? Я вона котлеток нажарила, голодная, небось?

— Где кошка? — спросила я, вытаскивая шланг из-за маленькой дверцы в низу машины.

— Та почём я знаю? Ныкается где-то…

— Ага, ныкается… В стиралке! Блин!

Вода хлынула в тазик со звоном, а я изогнулась, чтобы следить за уровнем мыльной пены и не упустить скользкий шланг. Господи, бедная моя Муха… Хоть бы не задохнулась! Да выливайся же уже побыстрее, чёртова вода!

Наконец, последние капли упали в тазик, я рванула дверцу, злясь, и она открылась с третьего раза. Руками разгребая тяжёлые вещи, нащупала мокрую шерсть и аккуратно потянула на себя. Господи, только бы дышала, только бы не умерла! Тётка охала где-то сзади, а я её не слушала, ощупывая бока кошки. Ну дыши же, Мушенька, дыши, заразочка! Я тебя фаршем кормить буду! Каждый божий день! Ну дыши!

Муха фыркнула, закашлявшись, и у меня от сердца отлегло. Маленькая моя… Схватив полотенце, аккуратненько завернула в него кошку и встала. Тётка причитала:

— Ой-ой, разве ж я знала! Ой-ой, бедная кошечка! Ой-ой…

Отодвинув её плечом, я выбежала из квартиры. Хорошо, что ветклиника буквально в двух шагах — то есть через две улицы. Хорошо, что я не сняла туфли! Хорошо, что врачи у нас отзывчивые! Бегом я бежала, прижимая вялую и хрипящую Муху к груди, фурией ворвалась в клинику и заорала:

— У меня кошка в машинке постиралась!

Надо отдать должное — сидевшие в приёмной пациенты с хозяевами против не были, а симпатичный вет Коля схватил кошку в полотенце и сразу унёс в смотровую. А я повалилась на стульчик и закрыла глаза. Господи, Колечка, оживи Муху, а?

— Ты зачем кошку в машинку сунула?

Я глянула на бабку с болонкой, сидевшую справа и с осуждением смотревшую на меня. Мотнула головой:

— Это не я.

— Расска-а-азывай! Небось, нассала в тапки, ты её и в машинку!

— Завянь! — рявкнула я.

— Моложёш-ш-ш, — прошипела бабка почище гремучей змеи, но в покое меня оставила. А я снова закрыла глаза, молясь про себя. Коля хороший вет, у него даже самые злобные кошки мурчат котятами и когти прячут, а уж выздоравливают прямо на глазах! И Муха выздоровеет.

Минут через пятнадцать из смотровой крикнули:

— Мухина хозяйка?

— Я! — подхватилась и бросилась туда. Моя кошечка лежала всё в том же полотенце с капельницей в лапке и смотрела на всех затравленным взглядом. Я принялась гладить её по мокрой головушке, чувствуя все косточки позвонков.

— Ну что, мама девушки Мухи, — веско начал Коля. — Спрашивать, как девушка оказалась в стиралке, я не стану. Воду откачали, порошка вроде не наглоталась, но пусть сегодня останется под капельницей. Заберёшь завтра. Гематомы пройдут, лапы и хвост не сломаны — и то хорошо. На первое время напишу диету. Всё понятно?

— Понятно, спасибо, Коля! Спасибо! Только это не я! Это тётка моя не углядела!

— Да бывает. Кошары, они такие мадамы, любят то в шкаф, то в стиралку… Не беспокойся, выздоровеет наша Муха!

— Есть не беспокоиться, — выдохнула я.

Из клиники я вышла твёрдым шагом и с неумолимым решением удавить тётку. Вот так возьму заразу за горло и буду душить, как задыхалась моя Мушка в стиралке… Но уже у дома телефон зазвонил в кармане. Оказалось, Кузя. Блин, уже семь, а я опаздываю! Нет, никуда не пойду.

— Кузя, привет! Сегодня ничего не получится, у меня кошка в машинке постиралась, она в клинике, — выпалила я в трубку.

— Глинская! Мы отлично погуляем в Тае за твой счёт! — отозвался друг.

— Сдурел, да? Это форс-мажор!

— Жить будет?

— Врач сказал, что будет.

— С ней надо сидеть?

— Нет, она на ночь там осталась.

— Тогда прыгай в машину и приезжай, я тебя жду.

Глава 10. Невинные забавы шоппинга

15 августа, четверг

В торговом центре было много народа. Я начала догадываться, что собирается делать Кузя, и мне стало совсем не по себе. Туалет — детские игры по сравнению с примерочной кабинкой! Как он думает всё провернуть? Что он вообще себе думает? Заведет меня за шторку и там… того? А все будут подглядывать?

Нет, это исключено.

Я не порнозвезда, чтобы заниматься этим на людях!

Кузя подошёл сзади и закрыл глаза ладонями, а я вскрикнула от неожиданности. И, обернувшись, всё-таки стукнула его по макушке. Вся и так на пределе, а он дурью мается!

— Кузя, блин! Пожалей мои нервы!

— Глинская, ты чего такая дёрганая? Из-за кошки? — он обнял меня без лишних телодвижений, притянул к себе и поцеловал. И — удивительное дело — мне сразу перехотелось на него сердиться. Захотелось всего и сразу, как вчера, позавчера и третьего дня. Кузя словно почувствовал это, положил руку на талию и повёл внутрь огромного здания:

— Сегодня, мать, мы идём мерить всё, что попадётся нам под руку. Лично я желаю быть в курсе модных тенденций Парыжа и Ландона!

— Слышь, модник! Ты меня в бутик ведёшь, где сраный топик за тыщу у.е? Берега попутал?

Кузя оскорбился. От оскорбления он даже остановился и возмущённо вопросил:

— Как ты могла обо мне такое подумать? Ты, жена моя, мать моих детей!

— Чего-чего?

— Ой, чёт не то… Короче! Глинская, блин! Ты не права! В бутике, где сраные топики по тыще баксов, даже негде уединиться. А нам с тобой нужно уединение, чтобы примерить всё, что мы выберем!

— Да ты шалун, Кузенька! — я рассмеялась, оглядываясь, не слышит ли кто. Но все вокруг спешили по своим делам и на нас не обращали внимания. Мы шли по галерее, я рассматривала витрины, щурясь на ту или другую вещь. О, классные джинсы! И кофточка супер, цвет такой симпатичный, ржавый! Я б купила… Но Кузя провёл меня мимо бутика прямо к эскалатору, мы поехали на второй этаж и оказались перед входом во вполне себе демократичный магазин.

— Смотри, вот это тебе пойдёт, девчонка!

Я только головой покачала, глядя, как Кузя снимает со стоек вешалки с одеждой. Потом попыталась воспротивиться:

— Оставь это! Нам столько не нужно!

— Нужно, — шикнул Кузя. — Мы столько времени проведём в примерочной, что надо как-то оправдаться! О, как на мне будет сидеть этот пинжачок?

— Превосходно. Кузя, хватит вещей!

— Молчи и делай ненавязчивое лицо!

— Какое-какое?

— Ну такое…

Он изобразил из себя девочку-колокольчика с широко распахнутыми глазками и мимолётной улыбкой незамутнённого сознания. Я расхохоталась на весь магазин и получила охапку вещей в руки.

— Глинская! Пошли мерить!

— Вот это вот всё?

— Всё, — безапелляционно заявил Кузя. — Особенно я желаю видеть на тебе вот это.

И он сунул мне короткое платье в облипку. Я только глаза закатила, но послушно взяла и платье. Мы направились к указателю «Примерочные кабины», и Кузя ловко увлёк меня мимо череды разноцветных дверей к самому концу, к зеркалу, в котором отразились наши незамутнённые сознания на лицах.

— Слушай, тут двери! — сообразила я. У Кузи от уха до уха растянулась улыбка чеширского кота, и друг гордо заявил:

— Я же готовился!

— Готовился он, — хихикнула я. — Все магазины обошёл?

— У меня есть интернет и ТрипЭдвайзер! За-а-аходи!

Я зашла в распахнутую дверку кабинки и осмотрелась, обернувшись вокруг своей оси:

— Нормально тут. Даже очень прилично!

— А як жеж, мадам!

Кузя защёлкнул замок и отобрал у меня ворох вещей, бросил на скамейку. Вешалки возмутились с глухим стуком. Я повернулась к Кузе и попала в объятья сильных рук. Дыхание снова обожгло губы, а внутри защекотало возбуждение, подстёгнутое адреналином. Везде люди, везде слышны разговоры, в соседней кабинке шебуршание… А в нашей градус повысился, когда Кузя без разговоров стащил с меня кофточку и расстегнул лифчик.

— Какой хороший свет! — пробормотал он, глядя мне в глаза и пощипывая пальцами соски. Тёмные радужки затопило желание, но кроме него я увидела ещё что-то. Что-то пока не понятное. И пофиг! Пусть смотрит, я люблю, когда он на меня смотрит! Пусть ест меня глазами! И губами! И руками… Всем телом! Членом…

Я, кажется, даже начала постанывать от мягких ласк, которые совсем не были похожи на те, в туалете. Похоже, мы сегодня займёмся полной программой и закончим часика через два! Кузя закрыл мне рот губами, приглушив стоны, стаскивая брюки с моих бёдер. Извернувшись, я помогла ему, пытаясь сдержаться. Мать моя женщина, давай же, Кузенька, давай, действуй!

— Что ты думаешь об этом платье, Глинская?

— Какое к чёрту платье?

— Вот это вот, ты что, забыла?

— Плевать на платье!

— Не надо на него плевать, — тяжело дыша, Кузя чуть было не зарычал от вожделения, но протянул мне платье, уронив вешалку. — Надевай!

— Обалдел!

— Тебе что, жалко?

— Не жалко, — фыркнула я, закатив глаза. — Ты придурок!

— Не буди во мне зверя!

— Я уже говорила, не боюсь я твоего внутреннего хомячка!

Он буквально засунул меня в это идиотское платье, несмотря на мои протесты, и одёрнул его на бёдрах, а потом повернул лицом к зеркалу:

— Ну, смотри! Классное же, правда?

— Правда, — я разгладила плечики, сжала ладонями груди, чтобы сблизить их, и Кузя повторил этот жест поверх моих рук:

— Ты в нём шикарно смотришься! Нет, надо брать, серьёзно!

— Платье или меня? — фыркнула.

— Тебя, конечно! Платье ещё подумаем…

Мы думали. Мы очень усиленно думали над платьем, когда пробовали его на прочность, стягивая, растягивая и натягивая, расстёгивая пуговицы, теребя подол, чтобы он не мешал… Мы пробовали платье и спереди, и сзади, и эта последняя поза мне понравилась больше всего, потому что я упиралась ладонями в зеркало и видела Кузю, который откидывал голову, кайфуя, когда думал, что я не смотрю… И то, что я видела в зеркале, переполняло меня эмоцией, которую я никак не могла определить. Потом на досуге подумаю, что бы это могло быть…

Глава 11. Те же, но без работы

16 августа, пятница

На работу я ехала с лёгким чувством стыда.

Нет, всё прошло, как в сказке. После магазина мы поужинали в одном демократичном кафе, а потом купили в супермаркете бутылку вина и поехали к Кузе. Мама, с которой он жил, доживала последние дни отпуска на даче, поэтому никто не стал свидетелем моих эпичных стонов, нашего совместного мытья в душе и распития алкоголя голышом на кухне. И да, я познала счастье множественных оргазмов.

А утром Кузя порадовал меня диким воплем: «Мы опаздываем!»

Конечно, разоспались оба. Пришлось собираться как на пожар, и я даже оставила у него свои вещи, натянув предусмотрительно постиранные с вечера трусики и купленное вчера платье. Да, именно в платье я и поехала на работу. Халата у меня не было, но в шкафчике общей комнаты висел запасной. И то хорошо.

Я довезла Кузю до работы и свернула на Невский, к родимой стоматологии. И даже почти не опоздала! Ну как… Проходную я прошла в семь пятьдесят девять, значит, не опоздала. Но Нина Аркадьевна посмотрела на меня с такой жалостью, что мне стало страшно. Что опять произошло?

Работа началась, как обычно. Я обзвонила сегодняшних пациентов с напоминанием, потом сделала часть предварительных записей, а потом меня вызвали по внутренней связи к директору. И ведь ничего же не сделала, даже опоздала всего разочек, но это же не повод идти на ковёр!

Я постучалась в стекло двери, на котором была прилеплена табличка «Начмед Крымова А.М.», и мне ответили:

— Войдите.

Я вошла не без опаски:

— Здравствуйте, Анна Михайловна. Вызывали?

— Да, Юля, садись. Есть разговор.

— Если это из-за опоздания, то я же только на одну минуту, а так я вообще за пятнадцать минут всегда прихожу!

— Не из-за опоздания, — махнула рукой начмед. — Садись. Дело в том, что поступило указание сократить штат.

— О нет, только не это, — простонала я, понимая, что сопротивление бесполезно.

— Прости, Юлечка, дело не в тебе. Просто так получилось. Нам нужно было сократить двоих секретарей.

— Меня-то за что?

— Не за что, а почему.

— Почему?

— Потому что у других ипотеки и дети. А у тебя и Веры есть собственное жильё, детей нет, да и вы молодые девочки, отличные специалисты. Найти новую работу для вас не составит труда.

Начмед говорила усталым тоном, потом сняла очки и потёрла переносицу. Впору её пожалеть, но кто пожалеет меня?

— Сегодня отрабатывай последний день, закончи текущие дела и передай их одному из секретарей, а вечером получишь расчёт. Выходное пособие и компенсацию за отпуск вместе с зарплатой.

— И никак нельзя пересмотреть решение? — с надеждой в голосе спросила я, хотя на что тут надеяться.

— Прости, Юль, мы и так вчера голову сломали. Пришёл приказ сверху, и делай что хочешь…

Со вздохом я встала:

— Ладно, спасибо хоть за пособие.

— В октябре откроют новую частную клинику на Петроградке, я дам тебе номер телефона главврача, — начмед достала записную книжку и принялась листать страницы. — Ты позвони прямо завтра, скажи, что от Крымовой. А я ему тоже звякну, замолвлю словечко за тебя.

— Спасибо, — уныло ответила я, записывая номер в смартфон.

Когда я вышла в приёмную, девочки уже ждали, бросая на меня вопросительные взгляды. Я пожала плечами, ответив сразу всем:

— Я уволена.

— Блин!

— За что?

— Не за что, а почему, как сказала начмед, — фыркнула я, садясь на своё место. — Сокращение. Нам с Верой не повезло…

— Ой, Юль, как мне тебя жалко, — протянула Алла. В её взгляде я увидела облегчение и удовлетворение. Мол, не её уволили, а другую, и это здорово! Ну и ладно. Пусть Алке и Светке будет хорошо. В конце концов… У меня есть номер новой клиники. Пособие дадут. Жить есть на что. Ну, не поеду в отпуск, бог с ним…

— А пошли обедать, девочки, — тряхнув головой, предложила я. — А то я проголодалась, как зверь!

— Да ты вообще в последнее время какая-то задорная, голодная и бодрая ходишь, — ответила Света с улыбкой. — Нашла трахаря?

— Фу как грубо! — я показала ей язык. Пусть думают, что хотят. Правды всё равно не узнают!

Обедать мы обычно ходили в блинную недалеко от работы. Девочки брали домашние обеды, в основном, «сытные», как и сейчас, а я взяла «экономичный». Пора начинать экономить, потому что в новую клинику на Петроградке меня могут и не взять! Гороховый суп оказался очень вкусным, а блинчик с ветчиной так и манил — съешь меня, съешь меня! Но на телефоне высветилась СМСка от Кузи. Обречённо я открыла и прочитала: «В девять у парка 300 лет. Прихвати плед»

Плед?

Прямо на травке?

Или на песочке пляжа?

Кузя офигел.

Я извинилась перед девчонками и отошла с телефоном к окну, набирая этого засранца. Кузя отозвался через несколько секунд:

— Глинская, что такое? Тебе не нравится место?

— Кузя, меня уволили.

— За что?

— И ты туда же? Не за что, а почему. У нас сокращение. Так что мне не до секс-марафона…

— Глупости. Секс-марафон уместен в любой ситуации.

Он гыкнул и добавил:

— К тому же, если тебя уволили, придётся брать кредит, чтобы оплатить нам обоим отдых в Тае. Подумай, тебе нужен кредит?

— Кузя-а-а, ты совсем уже… У меня голова забита другим теперь!

— Вот я тебе её и освобожу от дурных мыслей. Короче, в девять жду у парка.

— Может, завтра, а?

— Сегодня! И не забудь плед.

— Ты сумасшедший, — не удержалась я от улыбки.

— Ага, и именно поэтому ты меня любишь нежно, — самодовольно ответил друг. — Всё, пока, я работать.

— Говнюк, — с неожиданной нежностью пробормотала я, сбрасывая звонок.

Остаток рабочего дня я провела, подбивая долги и заканчивая текущие дела. Как же мне не хотелось уходить из клиники — никто не знал. Ведь три с половиной года провела здесь, на любимой работе, знала её от и до, выполняла с удовольствием! И вдруг — надо искать что-то другое, надо снова мельтешить и суетиться… Нет, правда, хорошо, что у меня нет ипотеки, иначе оставалось бы только повеситься. А так — дадут денег, которых хватит на первое время, за отпуск компенсацию, до октября с Женькой дотянем. Тёти Олины закрутки помогут…

Глава 12. Финский залив ночью прекрасен

16 августа, пятница

Перед выходом из дома я перекусила тем, что нашла в холодильнике. Приготовленное тёткой есть не хотелось. Я злилась на неё за кофеварку, за Муху, за то, что хозяйничает и не собирается выметаться. Пусть котлеты пропадут, а есть я их не буду.

В шортиках было прохладно, но я взяла с собой длинную тёплую шаль и бросила на заднее сиденье машины непромокаемый плед, который мама купила ещё в начале двухтысячных, когда мы выезжали на пикник все вместе. В душе теплилась надежда, что мы с Кузей не замёрзнем ни при каком раскладе — он сумеет меня отогреть! Но всё равно я ёжилась. В парке! В парке, блин, заниматься сексом! Это вам не машина! Это и загрести могут в полицию… А мне сейчас это совсем не надо. Ещё и работа… Точнее, её отсутствие.

Статус в контакте: всё сложно.

Кузя ждал меня перед воротами парка. Так мы и встретились — я с пледом, он с большой сумкой. Чмок в губы, и мой лучший друг увлёк меня в парк со словами:

— Ты с ума сошла, Глинская, замёрзнешь ведь!

Прыснув от смеха, я раскрыла ему тайны своих мыслей:

— Именно об этом я думала, когда ехала сюда. И остановилась на том, что ты мне не позволишь умереть от переохлаждения!

— Я, конечно, сделаю всё, что от меня зависит, но я же не бог, — фыркнул Кузя. — Ладно, на месте посмотрим.

— А куда мы идём?

— Туда, — обстоятельно объяснил он.

— Всё понятно, ага.

Мы прошлись по главной аллее мимо фонтанов, как двое романтичных влюблённых — под ручку, прижавшись друг к другу. Кузя рассказывал что-то про создание и концепцию парка, а я дрожала от возбуждения и предвкушения, представляя, что мы будем вытворять сегодня. А мы, конечно, будем, потому что Кузя не умеет по-другому!

— Где-то тут растут яблони, которые подарил Питеру город Хельсинки.

— Где?

— Где-то тут, — Кузя широко обвёл рукой парк. — Хочешь — поищем!

— Не-е, не будем мы ничего искать.

— Правильно, мы спросим!

Кузя оставил меня на полдороге и бросился к сотруднице парка, которая раздавала рекламные буклеты:

— Девушка! А скажите, где у вас яблони из Хельсинки?

— Декоративные яблони, молодой человек! Это подарок города побратима! Вот пойдёте по этой аллее до Камня Дружбы и там увидите яблони.

— О, спасибо, нам как раз в этом направлении надо!

Кузя вернулся ко мне и весело потащил в левую аллею:

— Так, резво, резво! Посмотрим на яблочки и заодно поближе к пляжу переберёмся!

— Кузя, ну разве можно на пляже?

— Можно, если осторожно. А мы будем очень-очень осторожно!

— Нас загребут в полицию!

— Паникёрша, — рассмеялся Кузя. — А как же адреналин вкупе с эндорфинами?

— Боже! Откуда у тебя в лексиконе такие слова?!

— Самообразовываюсь, Глинская. Пытаюсь тебе соответствовать! Ты ж у нас не хухры-мухры, а целый медицинский работник!

— Я секретарь, Кузя!

— Неважно, — отмахнулся он. — Смотри, вон Камень Дружбы. Пошли, может яблочко подберём?

— И немытое съедим, да?

— Не, на память оставим. Конечно, съедим, ты чего?

— А микробы?

Кузя глянул на меня искоса и помотал головой:

— Всё, я понял, песочек пляжа тоже придётся стерилизовать.

— Да ну тебя! — я со смехом шлёпнула его по плечу, а Кузя поймал мою ладонь и чмокнул смачно:

— Прям как приласкала!

Мы добрались до яблонь и несколько минут просто любовались на них. Яблоки уже созрели — маленькие, крепкие — но есть мы бы их всё равно не стали. Потом Кузя потянул меня дальше с самым загадочным видом, приговаривая:

— Сегодня ты поймёшь, что такое настоящий адреналин, детка! Сегодня будет мя-а-асо!

— Несчастный, нас загребут в полицию.

— Не загребут, не боись! Всё продумано.

— Что у тебя там продумано?

Кузя поднял сумку и легонечко потряс ею. Внутри что-то звякнуло.

— Алкоголь? Ну ты умник! За распитие спиртных напитков в общественном месте…

— Гранатовый сок, Юлька!

— Со-о-к? — разочарованно протянула я. — Сок — это неинтересно!

— Доверься профессионалу, — он подмигнул мне и кивнул на Финский залив. — Смотри, какая красота!

Красота и правда была неописуемая. Закат окрашивал редкие облака в нежный розовый цвет, где-то чуть палевый, а где-то почти бордовый. Волны неспешно катились к пляжу, как послушные барышни на прогулке, одна за другой. Машины бежали по эстакаде магистрали, мимо «Арены», равнодушные ко всей окружающей их красоте. Зато я выдохнула тихонечко:

— Как тут…

— Атмосферно? Спокойно? Холодно?

— Балда ты, Кузя! Классно тут!

— Вот и отлично!

Мы спустились по бетонным ступенькам на пляж, и Кузя бросил сумку под бетонную стену, отобрал у меня плед и одним ловким движением профессионального официанта расстелил на песке:

— Вуаля! Садись, раздевайся, наслаждайся!

— Придурок, — пробормотала я, усаживаясь на плед. Из сумки появились бутылка сока, два лонгдринка и пластиковый лоток. Кузя плюхнулся рядом и виртуозно налил в два бокала рубиновый напиток:

— Прошу!

— Благодарю! За что пьём этот прекрасный сок две тыщи девятнадцатого года разлива?

— За нас, конечно, мать, ты чего?

Мы чокнулись, потянули сок, глядя на залив. А потом меня нежно прислонили к бетону, поцеловали в губы и принялись ласкать, проникнув руками под футболку. Я попыталась протестовать, потому что испугалась — люди же ходят по набережной. Кузя шикнул:

— Не привлекай внимания, Глинская!

— Потому что ты не привлекаешь, нет!

— Я вообще ничего не делаю…

Его рука скользнула в мои шорты, неожиданно и быстро. Я замерла, с бьющимся сердцем и красными щеками. Несмотря на критичность ситуации, возбуждение охватило меня сразу и целиком. Таким сексом я ещё никогда не занималась! Как он хочет сделать это?

— Пуговку расстегни, солнце…

Я послушалась, и его пальцы достигли клитора. Скат в животе уже вовсю бил хвостом, посылая электрические разряды предвкушённого наслаждения. Лёгкие, но уверенные движения пальца, то нырявшего внутрь лона, то гладившего клитор, вводили меня в нирвану — пугливую и оттого ещё более сладкую. Кузя оставил мои губы постанывать беззвучно от экстаза и склонился к груди. Боже, у него и рот такой же, как пальцы — жадный, резкий, дерзкий… Как удержаться, как не стонать?