Паук и Ворон. Книга 2

Пролог

— Эй, Мэв, ты здесь? — девочка аккуратно ступает в амбар, стараясь двигаться так тихо, как это только возможно. Кто знает, что с ней сделает матушка, если девочка по своей неаккуратности разбудит свиней раньше времени? Конечно, сейчас уже утро и им скоро пора будет просыпаться, но такие объяснения вряд ли устроят матушку. Поэтому девочка практически крадется по старому сырому амбару, который понемногу начинают прорезать лучи яркого утреннего солнца.

Она еще раз зовет Мэв и делает это даже тише, чем в первый раз. А все потому, что несколько свиней, лежащий поближе к лучам света уже начинают похрюкивать и ворочаться. Скоро они запищат, запыхтят и станут топтать копытами, голосисто возвещая о том, что пришло время кормить их огромный выводок. Тогда матушка пошлет своих девочек открывать загоны и высыпать еду в корыто. Девочке тоже придется выполнять эту непростую обязанность, но не сейчас. У нее еще есть время встретиться с этой восхитительной и пугающей незнакомкой, которая совсем недавно остановилась на их удаленной ферме.

Матушка была категорически против, но после того как Мэв поговорила с ней в закрытой комнате, откуда ничего не было слышно, матушка разрешила незнакомке остаться. Вот уже несколько дней Мэв живет здесь, в амбаре. Днем она играет с девочками и веселит их странными рассказами о больших городах и невероятных приключениях. Девочка считает, что Мэв все выдумала, но все равно не может никак отказать себе в удовольствие каждый день с изумлением слушать ее рассказы. Матушка хотела было запретить ей проводить время с дочками, но потом махнула рукой — ведь ничего дурного нежданная гостья не делала.

Ранним утром и по вечерам Мэв уходила в лес и возвращалась видимо тогда, когда все девочки уже ложились спать. А с утра выходила из вот этого самого амбара, где, видимо, спала остаток ночи. В дом матушка ее не пускала, хотя места там было предостаточно.

— Мэв? — девочка аккуратно поднялась наверх, по скрипучей и шаткой лестнице, моля каждый свой шаг быть как можно тише. Наверху, на небольшой планке, под самой крышей амбара, хранилось немного сена, какие-то старые коробки, тюки и остатки картошки, которые подходили разве что на корм свиньям. За этим амбаром на самом деле никто не ухаживал и наверх не поднимался. Девочка не помнила, чтобы матушка хоть раз просила их залезать сюда. Она забралась наверх в поисках Мэв, потому что не нашла ее внизу. Хоть в амбаре и было все еще темно — частые лучи света давали необходимое освещение, чтобы разглядеть фигуру, лежащую в стоге примятого сена.

Девушка укрывалась накидкой и закопалась в сено так, чтобы не замерзнуть. На дворе стояла глубокая осень и, хоть ветра еще не стали морозными и зимними — теплым этот период назвать было нельзя. Девочки, под руководством матушки, уже начали заготавливать пропитание для себя и для многочисленных животных жителей фермы на зиму. Это дело было кропотливое и сложное, поэтому рассказы Мэв оказались как нельзя кстати — можно было отдохнуть и послушать что-то интересное, уносясь мечтами далеко-далеко в невероятные города, о которых говорила девушка, и не задумываться о тяжелой, изматывающей работе, которую им приходилось выполнять день за днем. Жизнь с матушкой была не сахар, но они научились привыкать к ее задачам и мириться с поведением родителя. Девочки никогда не думали о жизни, которая могла бы быть вне фермы. До того самого момента, пока к ним не пришла Мэв.

Кромкий зевок, от которого тут же заворчали свиньи, а девочка, испугавшись, невольно вскрикнула. Мэв вытянула вверх руки и ноги, потягиваясь, изгибаясь всем телом, из-под черной накидки, которой укрывалась. Тела еще не было видно, но по длинным изящным рукам и ногам, по манере оттопыривать пальцы и по интонации зевка, который больше походил на сладостный стон, девочка догадалась — это действительно Мэв. Свиньи зашлись привычным хрюканьем, просыпаясь и начиная ворочаться, законно требуя покормить себя.

Мэв же скинула накидку и поднялась одним рывком. Так получилось, что выпрыгнув из сена, она оказалась в центре сразу нескольких широких солнечных лучей, которые почти отражались от ее тела, окутывая мягким, теплым светом. Девочка ахнула, прикрывая рот руками. Не потому, что Мэв была полностью нагой, а из-за того, какой красивой была девушка. Никогда в своей жизни, девочка не видела никого настолько прекрасного. Мэв носила мешковатые одежды путешественника, а также длинный черный плащ, полностью скрывающий ее фигуру. А еще смешную шапку с огромными полями и нелепым, загибающимся колпаком сверху. Ее лицо было красивым, игривым, молодым и пылающим жизнью. Глаза всегда сохраняли небольшой прищур, словно снисходительно оценивая каждого человека, которого она встречала. Будто они были не людьми, а забавными веселыми созданиями, рядом с которыми Мэв любила находиться рядом и играть, но никогда не считала их всерьез живыми. Равными себе. Сейчас девочка видела ее такой, какой Мэв была создана по природе. Совершенной женщиной с подтянутым, безупречным телом и кожей такого волшебного оттенка, что казалось, будто она светится серебряным блеском. Длинные волосы цвета черной ночи и темные глаза, скрывающие миллионы тайн, о которых лучше не знать, если хочешь прожить долгую, счастливую жизнь. Девочка смотрела на нее завороженно, забывая о том, что нужно продолжать дышать. В конце концов воздуха не осталось и она закашлялась, а Мэв взглянула на нее и улыбнулась. У нее была особенная улыбка, только с одной стороны лица губы чуть удлинялись и сгибались в улыбку, которая поднимала чуть вверх щеку девушки и образовывала небольшую игривую ямочку на коже.

— Привет! Не заметила тебя здесь, матушка послала?

Девочка не могла ответить так быстро, поэтому просто закивала, а потом закачала головой что было сил. Мэв рассмеялась своим особенным звонким, раскатистым смехом, который при всей своей громкости оставался утонченным и милым. Свиньи внизу зашлись хрюканьем не на шутку, но Мэв как будто их не замечала. Она отсмеялась и только потом начала одеваться, коротко бросив девочке через плечо:

Глава 1

День 82ой зимнего круга 214 года Р.С.
Блаттенбург

Идти по темным, узким улочкам было одним большим разочарованием. Не раз она злилась и недовольно сжимала кулаки, стараясь протиснуться между очередных грязных домов и не испачкать свою роскошную волчью шубу. Широкополая шляпа с длинным согнувшимся колпаком — совсем не помогала в передвижении. Все эти старые северные города, построенные во времена, когда о градостроительстве ничего не знали и ставили дома друг рядом с другом так, чтобы поместилось побольше — они ей совсем не нравились. Запахи гниения дерева, гарь и грязь, застывшие на стенах домов — все это совершенно точно указывало на старинный город. Но Блаттенбург считался городом Нового Севера. После Войны он был восстановлен, перенаселен и туда шагнул прогресс, раскрывая жителям новые возможности и облегчая жизнь. Теперь зимы были не такими холодными, а еда не такой противной. Но все же он оставался древним.

Пройдет еще сотня лет, перед тем, как эти старые дома снесут, людей выставят на улицы, а позже отстроят современные жилища, преимущественно из камня или, быть может, из кирпича. А пока она вынуждена протискиваться между этих устаревших деревянных строений, которых беспощадный зимний ветер продувает и раскачивает, будто сам старается разрушить, разломать и погрести под вечными снегами Великого Севера. Хорошо хоть холод был для нее не помехой, иначе она бы никогда не согласилась на это рискованное предприятие. Посещать Блаттенбург вообще было делом не из приятных, но долг заставил ее отправиться сюда из далеких восточных земель. Здесь происходило что-то из ряда вон выходящие и необходимо было разобраться с правящими семьями. Блаттенбург был одним из городов, которые последнее время вдруг посчитали себя выше законов, установленных в старые времена. Перестали отвечать на письма и поддерживать обязательный контакт. Все это пахло еще хуже, чем гниющие сваи грязных домов. И именно для решения этой проблемы девушка с пламенным взглядом прибыла в одну из самых северных точек Нового Мира.

Ее путешествие сквозь лес прохудившихся домов прошлого века наконец подошло к концу, она вышла на подобие площади, на которой людей было не так уж и много. Парочка пьяниц, валяющихся в тенях подворотен, да стражник, уснувший на посту, закутавшись в теплые одежды. Она не стала удостаивать его внимания и подошла к костру, расположенному посреди площади. Стихия была покорена и заточена в большой каркас, служивший огню убежищем. Так в Блаттенбурге разогревали главные улицы. Устанавливали костры, закрытые в большие железные колбы. Туда, время от времени, стражники подбрасывали дрова, а каркас служил защитой от ветра и снега. Девушка подошла к костру и достала карту. Блеклого, рвущегося света огня было недостаточно, но ей все же пришлось присмотреться внимательно и убедиться, что она пришла туда, куда следует. Взглянула через плечо, оглядывая площадь, и нашла дом с покосившейся вывеской "У Рыжего Эрла". То самое место, куда ей нужно было отправиться в первую очередь. Девушка аккуратно спрятала карту и направилась к цели. У дверей она замерла и прислушалась — внутри проходила обычная для этого места попойка. Девушка поморщилась — она терпеть не могла находиться в обществе простолюдинов, тем более пьяниц и бандитов. Но, иногда даже ей приходилось спускаться так низко, ради высшей цели. Она развернулась и щелкнула пальцами, затянутыми в искусно сшитые черные перчатки, подходившие ее наряду. На плечо тут же бесшумно опустился черный могучий ворон. Птица сложила крылья и наклонила голову, приветствуя госпожу.

— Что тебе удалось увидеть? — девушка взглянула на ворона, а потом потянула носом воздух, закрыв при этом глаза. От птицы потянуло черным, почти прозрачным дымом. Дым затейливо извивался, тянулся и дергался, направляясь прямиком в раздутые ноздри девушки. Она вдохнула черный дым и какое-то время продолжала стоять с закрытыми глазами, переваривая видения, что послал ей ворон. — Замечательно, хотя бы это место верное. Мне уже надоело скитаться по этому грязному городу. Лети и передай братьям, пусть ищут следующую цель.

Ворон отчетливо кивнул и сорвался с плеча госпожи так же бесшумно, как приземлился. Девушка проводила взглядом птицу и какое-то время раздумывала над увиденным. Ее цель была здесь, в подвале "У Рыжего Эрла". Она может пройти туда тихо, может пробиться с боем, может попробовать договориться. Как лучше поступить? Ей хотелось сохранять свой визит в тайне настолько долго, насколько это было возможным. Хотя скрывать долго свое появление в Блаттенбурге она не сможет. Стоит просто позволить судьбе сделать выбор? Начать разговор с хозяином заведения и там уже решить, что делать дальше? Так она и поступит, решила девушка кивая собственным мыслям и открывая дверь в заведение.

К ее изумлению — на нее никто не обратил внимания. Кто-то лишь поморщился от дуновения ветра, которое последовало с ее появлением. Она поспешила закрыть дверь, стараясь не провоцировать посетителей. Обычно на нее обращали внимание, все замолкали вокруг и старались восстановить дыхание, после лицезрения такой неземной красоты. По крайне мере, к такому она привыкла. Но этим людям, в большинстве своем мужчинам, кажется было попросту наплевать. Девушка разочарованно пожала плечами, но решила не задумываться об этом слишком долго, направляясь к барной стойке, где стоял довольный бармен и разливал напитки своим постоянным гостям. Судя по тому, что это был здоровый рыжий детина, почти без зубов и с подбитым глазом — именно он и был тем самым Рыжим Эрлом.

— Вам что-то налить, мисс? — бармен спросил сразу же, как она подошла к стойке. Мужики, сидевшие рядом, смерили ее безразличными взглядами и тут же вернулись к своим оживленным обсуждениям, будто ее тут и не было.

— Вы, Рыжий Эрл? — спросила она, стараясь подтвердить свои выводы. Мужчина улыбаясь кивнул.

Глава 2

День 83ий зимнего круга 214 года Р.С.
Блаттенбург

Мэв сидела, положив ногу на ногу, рассматривая утонченную чашечку кофе. Из хрупкого фарфора, украшенная затейливой золотой змейкой, которая извивалась по всей окружности чашки, в конце концов доходя до краешка и изгибалась хвостом так, что образовывалась удобная ручка. Таких чашечек было сделано всего тринадцать штук и пользовались ими только приближенные главы ковена Блаттенбурга. Так сказала ей девушка, что сейчас сидела напротив и пила кофе вместе с Мэв, поднимая чашечку дрожащими руками. Кофе, кстати, был терпким и приправленным северными травами, которые давали ему сильный, цветочный привкус, разительно отличающийся от того кофе, к которому Мэв привыкла у себя на востоке. Многие северяне предпочитали чай или крепкую медовуху этому прогрессивному современному напитку. Достать хороший кофе в северных землях было делом почти невозможным, а потому его часто смешивали с ягодами и травами, стараясь оттеснить кисловатый, острый вкус. Мэв этот вкус показался интересным, но чужим и слишком приторным. Все же, из вежливости, она допила кофе до конца, с фарфоровым звоном поставив чашечку на блюдце и уставилась на девушку.

— Когда она соизволит проснуться? Я не из тех, кто привык долго ждать, — в ее тоне было поровну высокомерия и заслуженной авторитарности. Мэв точно знала, как следует общаться с другими ведьмами, по праву считая большинство из них своими подчиненными. Не сестрами и уж тем более не дочерьми. Все они солдаты на войне, цель которой знали только Мэв и ее настоящие сестры. Разменные фигуры на огромном поле мирового господства. И сейчас она стремилась как можно скорее разобраться с участком поля, который должен был стать одним из необходимых для абсолютной победы. С Блаттенбургом.

— Мама очень слаба, поймите! — взмолилась девушка, выпуская из своих прекрасных зеленых глаз сразу несколько искрящихся ручейков слез. У нее была детская мордашка, усыпанная веснушками и непослушные волосы ячменного цвета. — Мои сестры стараются как могут, вдыхая в нее жизнь, но она столько всего потеряла. Чудо то, что она может изредка приходить в сознание.

— Это я уже поняла, — Мэв зевнула не сдерживая эмоций. Этикет тут был ни к чему. Она не находилась на официальной аудиенции, не восседала в шикарном дворце или подобающим статусу главы ковена особняке. Вместо этого она ютилась за небольшим столом в одном из заброшенных домов на востоке Блаттенбурга. В этой части города почти не осталось жителей. Только пустые дома, да пара пивных, в которых обитали отнюдь не сливки города. — Но если она не сможет спуститься и ответить на мои вопросы, отдуваться придется тебе.

— Я готова служить, госпожа, — девочка склонила голову и попыталась как можно ниже выгнуть спину и опустить руки, выражая смирение. Толку от этого было немного. Тот факт, что остатки ковена Блаттенбурга хранили верность Незримому Ковену было лестным, но большой разницы не делало. Они потеряли город, проиграли силам, к сражению с которыми попросту не были готовы. И, судя по всему, сами еле спаслись.

— Почему вы до сих пор не покинули Блаттенбург? Почему не искали помощи у Незримого Ковена? Почему хранили молчание? — Мэв еще раз осмотрелась вокруг, без какого-либо интереса. Дом был убогий, прохудившийся. Стены покосились и окна кое-где потрескались. На столе стояла старая, замасленная лампа, которая давала достаточно света, чтобы собеседники могли видеть лица друг друга, но не более. За окном бушевала привычная вьюга, которая то и дело залетала в комнату и старалась потушить лампу, но упрямый огонь отказывался подчиняться стихии.

— Ответ на этот вопрос кроется в одном существе. Той, что уничтожила наш ковен.

— Королева Фотт? — догадалась-спросила Мэв.

— Все верно, — девочка поморщилась, когда услышала это имя. — Она пришла, прося убежища вместе со своими сестрами. Мы приютили их, наивно полагая, что перед нами сестры-ведьмы. Но еще никогда мы так не ошибались. В ту же ночь они атаковали. Наш ковен был самым крупным на севере. Больше двухсот ведьм. И почти все мои сестры были убиты в ту ночь. Только те, кто оказался рядом с мамой, смогли выжить и убежать, — девушка уронила голову на руки и заплакала. Воспоминания давались ей нелегко, но на взгляд Мэв, она слишком близко к сердцу воспринимала гибель сестер.

— Тогда почему вы не покинули город? Раз эта Фотт так сильна, что даже глава ковена Блаттенбурга, высшая ведьма, не могла с ней совладать — логичнее всего отступление?

— Она не позволила. В Блаттенбург можно зайти безо всяких проблем. Но выйти уже не получится. Я не уверена, что даже вы, госпожа, способны на это, — девочка утерла слезы и грустно посмотрела, трясущимися руками допивая уже остывший кофе.

— В каком смысле?

— Вокруг города проклятый барьер, — Мэв услышала старческий голос, доносящийся сверху. Девочка заплакала и, спрыгнув со стула, побежала к небольшой лестнице, ведущей на второй этаж. Вскоре оттуда спустилась пожилая женщина, которую под руки вели две девочки. К недавней собеседнице присоединилась ее сестра, выглядившая почти так же, только волосы были не цвета ячменя, а скорее ярких осенних листьев. В остальном они были похожи как две капли воды.

Глава ковена Блаттенбурга выглядела плачевно. Ее замотали в плотные одежды, скрывающие фигуру, но Мэв сразу почувствовала — некогда могущественная высшая ведьма умирала. Силы покидали ее и даже простое движение доставляло неимоверную боль. Она не могла поддерживать молодую форму — одна из самых простых способностей, особенно для высшей ведьмы, а потому выглядела так, как и должна была. Старуха, чьи глаза уже не могли до конца раскрываться, поэтому она смотрела через маленькие, распухшие щелки. Седые волосы, обессиленные и редкие, тяжелые борозды морщин, исполосовавшие все лицо будто когти сказочного зверя. Нижняя челюсть, которая не могла больше закрываться до конца, оставляя рот в выражении постоянной горькой ухмылки, расплывшийся и оголившейся редкие желтые сточенные зубы.