Печать Тьмы

Часть первая: «Тени над столицей»

Великий город Виндхольм тонул в предрассветном тумане, будто огромный корабль, севший на мель. Башни Цитадели Света пробивали пелену, как мачты призрачного фрегата, а внизу, в каналах, тускло поблескивали отражения газовых фонарей. Мост Семи Звёзд, по которому шагал Годфри, дышал сыростью - его древние каменные перила были покрыты лишайником и выщерблены временем

Годфри ван Хельсинг, Верховный магистр Ордена Пылающего Клинка, стоял на мосту Семи Звёзд, сжимая в руке донесение. Пергамент был помечен печатью императорской канцелярии – кроваво-чёрным воском, как для похоронных указов.

«Его Величество скончался этой ночью. Причина неизвестна. Наследник исчез. В городе замечены символы культа Тьмы».

Годфри сжал пергамент в руке, и воск печати впился в ладонь как укор. "Опять. После всех этих лет". В носу стоял знакомый запах - смесь ладана и гниющей плоти, тот самый, что преследовал его после резни в Эльфийском ущелье. Двадцать лет он верил, что покончил с этим. Двадцать лет оказались пшиком.

Годфри смял пергамент.

— Они осмелились.

Его голос прозвучал глухо, словно ударившись о каменные стены канала. За спиной замерли двое паладинов из эскорта. Они знали – когда магистр говорит тихо, гнев его страшнее бури.

— В штаб. Немедленно.

***

Главный зал Цитадели утопал в полумраке. Высокие стрельчатые окна пропускали лишь жалкие лучи рассвета, которые дробились на витраже с изображением Первого Императора, окрашивая собрание в кровавые оттенки. Тяжелые дубовые скамьи, испещренные поколениями мечей и посохов, стояли полукругом, как старые воины на совете

Цитадель Света встретила их молчанием. В главном зале, под витражом с изображением Первого Императора, уже собрались магистры и епископы. На их лицах Годфри прочёл то, чего не было в донесении: страх.

Годфри ударил кулаком по дубовому столу, заставив дрожать кубки с вином.

— Кто осмелился поднять руку на помазанника? Где его тело?

Элрик потёр переносицу, оставляя на бледной коже красноватый след.

— В часовне, ваша светлость. Но... — его голос дрогнул, — даже ветераны теряли рассудок, взглянув на это.

Годфри медленно обвёл собравшихся ледяным взглядом.

— Двадцать лет назад я выжигал культ Тьмы калёным железом. Вы действительно думаете, что сейчас испугаюсь?

Часовня пахла ладаном и смертью. Сотни восковых свечей, оплывших за ночь, бросали трепетные тени на стены, покрытые фресками великих битв. Тело императора лежало на саркофаге из черного мрамора - том самом, что веками хранился в подземельях для особых случаев.

Тело лежало на мраморном столе, покрытое серебряной парчой. Когда Годфри откинул ткань, кто-то за спиной сдавленно ахнул.

"Так вот как ты выглядишь, когда умираешь по-настоящему", - мелькнуло в голове, когда Годфри откидывал парчу. Он видел сотни смертей - от меча, от яда, от старости. Но эти чёрные узоры... Они шевелились. Как тогда. В деревне у Чёрных болот, где дети плакали, пока их кожа не начала слезать лоскутами.

Кожа императора была исписана.

Тонкие, как паутина, чёрные линии складывались в знакомые символы – руны древнего эльфийского проклятия. Те же знаки Годфри видел двадцать лет назад, в деревне, где культисты принесли в жертву детей.

— Культ Чёрных Лепестков, — прошипел он. — Они вернулись.

Пальцы сами сжались в кулак. "Лепесток. Всегда лепесток". В последний раз он видел этот знак на груди умирающего друга - брата по оружию, который вдруг начал смеяться, пока из его глаз не полезли черви. Тот смех снился ему десять лет.

— Но как? — Элрик нервно сжал посох. — Мы уничтожили их лидеров, сожгли гримуары…

— Очевидно, кого-то упустили.

Где-то в городе пробили колокола. Годфри вздрогнул – звук был слишком похож на погребальный звон.

— Наследник. Где он?

— Не знаем. Во дворце нашли только это.

Элрик протянул обгоревший клочок пергамента. На нём угадывались три слова:

«Виндгард ждёт наследника».

Годфри почувствовал, как Каратель на его спине дрогнул, будто почуяв близость Тьмы.

— Допросы. Обыски. Всем командирам – удвоить патрули.

— А Виндгард? — спросил молодой паладин у дверей.

— Виндгард – ловушка, — Годфри бросил пергамент в жаровню. Бумага вспыхнула синим пламенем. — Но если наследник там…

Он не договорил. В проёме окна мелькнула тень – слишком быстрая для человека.