Пекарня злодейки

Глава 1

– Тетя, какой ужас! Королева что же на самом деле… злодейка? И она действительно решила убить Белоснежку?

Испуганный вскрик четырехлетней племянницы заставил меня остановиться.

Я закрыла книгу со сказками, отложила на диван и посмотрела в испуганные серые глазки малышки. Сестра с мужем сегодня празднуют юбилей – пятилетие со дня свадьбы, естественно Кира и Глеб отправились в ресторан. С маленькой непоседой Аришей – они попросили посидеть меня.

– Алевтина, Привет. Можешь говорить?

– Привет. Могу.

– Завтра суббота, а по выходным ты постоянно свободна. Сама нам с Глебом об этом постоянно твердишь, - произнесла в трубку Кира вчера поздно вечером. – Так вот, я что звоню – посидишь завтра с Аришкой? Мы хотим отметить юбилей в ресторане.

Вздохнув, тихонько ответила:

– Посижу.

– И в воскресенье тоже. После ресторана поедем с мужем в отель, развлечемся. Рано не ждите. Вернемся вечером.

– Ладно. В каком часу приезжать?

– К пяти. Целую. Пока.

Сестра отключилась, а я еще некоторое время смотрела в одну точку немигающим взглядом. Все правильно, выходные с некоторых пор я провожу в одиночестве. Полгода назад бывший муж встретил «любовь всей своей жизни», незамедлительно подал на развод, собрал вещи и ушел. После этого мы виделись всего один раз – на процедуре расторжения брака. Никиту сопровождала пышногрудая блондинка, к тому же она была беременна. Я не стала с ним разговаривать, забрала свидетельство и ушла. Он больше не мой. Лучшее, что я могу сделать – это начать жизнь с начала. Вот только это очень непросто, особенно если живешь в небольшом провинциальном городке, где из развлечений только детские площадки и супермаркеты.

– Тетя Аля, тетя Аля, - выкарабкавшись из мыслей, я поняла, что племянница уже минуту тормошит меня за рукав. – Ты чего? Задумалась?

– Немного. – Улыбнулась и наигранно ахнула. – Гляди! Уже десять часов! Тебе давно пора в постель. Ух, узнает твоя мама, мне влетит.

Ариша рассмеялась.

– Не узнает. Мы ей не скажем.

Я заговорщически подмигнула.

– Договорились. Немы как рыбы?

– Угу.

– Пойдем.

– А как же сказка? – Ариша насупилась.

– Завтра дочитаем. Начнем прямо за завтраком.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ура! – Малышка радостно захлопала в ладошки и широко зевнула.

– Ты уже носом клюёшь. Чистим зубы, переодеваемся и в кровать, - строго велела.

Через десять минут, уложив племянницу в постель и накрыв пуховым одеялом, я включила телевизор, убавив звук, и поплелась на кухню – заварить себе чай. В голове крутилась сказка о Белоснежке.

Злодейка. Как точно подмечено. Ариша – умница. Жаль она мне только племянница. А еще очень жаль, что я не была злодейкой для бывшего-предателя. Тихо – мирно развелась, и очень зря. Никита не заслужил такой жертвенности от той, кого дважды обманул, а после бросил.

Вздохнув, я засыпала заварку в стеклянный чайник. Чего уж теперь? Прошлого не воротить. Неожиданно, сбивая с мыслей, издалека донесся грубый мужской голос с ноткой насмешливости:

– И дальше будете молчать, Ваша Светлость?

Я насторожилась.

Это еще что такое?

– Не советую. Говорите, каким именно веществом вы пыталась отравить наследника? Кто ваши сообщники? Одна бы вы этого сделать не сумели. Во Дворце всюду маячки и прочная кровная защита. Отвечайте! Или сломаю вам оставшиеся восемь пальцев!

Я повертелась по сторонам. Тихая вечерняя кухня. От чайника на плите исходит пар. Это по телевизору что-то показывают?

– Бесполезно, Дебон. Мерзавка под заклятием. А еще я вижу на ней печать молчания.

– Любые пытки разрывают даже самые крепкие печати молчания, поверь моему опыту, - произносит все тот же жуткий низкий бас. – Последнее предупреждение, или вы начинаете сотрудничать, или пойдете в пыточное подземелье.

Мертвая тишина. А потом я ощущаю жесткую пощечину. Подскакиваю и хватаюсь за губы. Они разбиты! Из них хлещет горячая кровь.

– Ты прав. Хватит нежничать. Тащи Ее Светлость в пыточную. Когда Бревен с ней закончит, она нам всё выложит. Как миленькая.

Ясное сознание без причины мутится. В глазах темнеет. Я чувствую, как пальцы слабеют, стеклянный чайник падает на пол. Тело мне больше не подчиняется. Колени ослабли, горло оплело жгучей удавкой. Вдох, второй. Кухня сестры меркнет, расплывается на мутные пятна. Когда я вновь прихожу в искалеченное страшной болью сознание, то застываю от смеси ужаса, непонимания и изумления.

Вокруг мрачное затхлое подземелье как из фильмов про дремучую инквизицию. Каменные шершавые стены покрыты плесенью и каплями влаги. В скобах чадят самые настоящие факелы, отовсюду доносятся стоны, крики и мольбы о пощаде. Где-то поблизости с ужасными скрипами работают какие-то механизмы. Я толком не успела прийти в себя – возле меня возникают трое злых как демоны мужчин в черных бесформенных балахонах. Тот, что в середине зло усмехается:

– Очнулась, дрянь?

Я хотела огрызнуться, чтоб не смел обращаться ко мне в таком тоне, но с ужасом поняла, что не в состоянии шевельнуться. Сижу, привязанная к металлическому стулу тяжелыми ледяными цепями. Все тело страшно болит, словно минуту назад меня переехал каток. Ног и рук я не чувствую. Пальцев тоже. Из носа тонкой струйкой течет кровь. Правый глаз заплыл. Я вижу только левым. Но этого достаточно, чтобы понять – вокруг творится какой-то безумный кошмар.

– Нора, вы слышите? – Жуткий тип наседает. – Если да, кивните два раза.

Что за черт? Кто эти небритые, грубые мужики. Почему мне так плохо?

К горлу подкатывает горький комок. Меня приняли за другую, выкрали из квартиры, заволокли в какой-то подвал и избили?

– Нора, кивните два раза, - настойчиво повторил один из троих. Немолодой, сутулый, с неприятным шрамом в половину лица.

Кивнула.

– Хорошо. – Он довольно облизнул сухие губы. – Итак, вернемся к попытке отправления сына Его императорского Величества. Где вы раздобыли ингредиенты для ядовитого зелья? Кто вам их передал и когда? Нам нужны имена.

Глава 2

В следующий раз пробуждение отдавало сильной болью в висках, горечью во рту и полным бессилием. Место, где я находилась, было темным и затхлым. Подвал? Нет. Я монотонно покачиваюсь, часто подскакиваю на кочках и от этого затылок бился о что-то твердое, с острым углом.

Несколько минут я не двигалась, пытаясь разобраться – как себя чувствую? Плохо. Всё тело болит. В голове – липкий туман, горло саднит, мучают жажда, голод и одновременно тошнота.

– Вы гарантируете, что герцогиня отныне не сможет использовать родовую магию? – Раздался в темноте недовольный низкий голос.

Затаилась. Я не одна?

– Гарантирую. Ее магия полностью заблокирована. Снять блок могут только два человека в Империи, главный инквизитор и сам Император. Девица «пустышка». С ней все понятно. Сдохнет где-нибудь в подворотне.

– Очевидно, вы правы, нор Вертел. Столько шуму из одной глупой влюбленной бабы.

– Отнюдь. Герцогиня не глупа. Иначе бы уже болталась на виселице.

– Я бы с этим поспорил. Но вам виднее. Кстати, вы не находите странным, что любовник даже не вступился за нее? Не поинтересовался, где она, какая судьба её ждет? Не пожелал вытащить из тюремных застенок? Герцог Ланкрафт видел, как нору Бертран арестовывают. Она кричала тогда, звала его на помощь. А он повернулся и затерялся среди гостей.

– Помню. Я был на том приеме. Что тут сказать. Ланкрафт использовал влюбленную в него выпускницу Академии на всю катушку. Именно в стенах учебного заведения, будучи деканом кафедры прикладной магии, он узнал о редком даре последней в роду Бертранов и соблазнил неопытную студентку. Клялся в любви, обещал развестись с супругой и жениться на ней. И заодно убеждал в собственных взглядах на правление Императора. Не сомневаюсь, именно он был инициатором отравления наследника. Он убедил ее пронести отраву во Дворец и незаметно добавить в напиток ребенка. Тогда она еще была вхожа в императорские покои, поскольку дружила с племянницей Его Величества. Ее не досматривали.

– Серьезное упущение.

– Абсолютно верно. Ланкрафт свято верил, что всё получится. Наследник умрет. Наступит смутное время и можно устроить переворот. Он не учел один немаловажный факт. Впрочем, и не мог. Об этой тайне знают только члены императорской семьи и несколько приближенных. Кровь правителей нейтрализует яд.

– Любой?

– Практически, да.

– Поразительно.

– Рад, что смог вас удивить. Боюсь, теперь буду вынужден поставить на вас печать молчания.

– Переживу. – Пауза и усмешка: – Чего не скажешь о герцогине.

– Вы правы. Ей уже все равно. Вряд ли мы еще хоть раз услышим имя Айлин Бертран.

– Да, пожалуй.

Нудные голоса оборвались.

Я, кажется, ненадолго провалилась в беспамятство – очень уж плохо себя чувствовала, постоянно мутило, и страшно болела голова. Вновь пришла в сознание от резкого толчка. Карета остановилась. Оказывается, все это время меня куда-то везли. Дверца распахнулась, чужие грубые руки подхватили подмышки и за колени и поволокли в холодный мрак.

– Взяли? Вытаскиваем.

Я не успела толком сообразить – рухнула на что-то твердое и липкое. От боли помутилось в голове. В нос ударили отвратительные ароматы гнили, испражнений, помойки и алкоголя. Совсем рядом слышался смех, звон бокалов и заводная мелодия. Поблизости развлекались и веселились.

Я чуть слышно застонала, и это привело мучителей в холодную ярость. Надо мной сначала застыли, а затем зло прохрипели:

– Приходит в себя?

– Да. Уезжаем.

Послышался топот, легкая дверца кареты тихо хлопнула. В туманной серой мгле раздался цокот копыт. Я с трудом приоткрыла глаза.

Лежу на грязной уличной мостовой, под самым фундаментом обветшалого здания. Сил нет, будто их выпили. Ресницы слиплись то ли от слез, то ли от крови. Казалось, я тону в ледяном вязком болоте. Было мерзко и гадко, хотелось подняться, смыть с себя всю вонь вместе с кожей, остаться легкой воздушной оболочкой, но вместо этого я продолжала лежать лицом вниз на холодном щербатом камне и не могла пошевелиться от слабости.

Мимо прокатился экипаж. Старинный, с огромными высокими колёсами на рессорах. Низкие свинцовые облака брызнули холодными каплями.

Я неохотно подтянула руку к лицу, ощупала лоб, нос, щеки, припухшие губы.

Это не сон. И не воспаленная фантазия обморочного состояния. Я попала в чудовищное средневековье с инквизицией, пытками, дознавателями, колдунами. Но в памяти на удивление было пусто.

Поморщилась.

Надо сосредоточиться. Они говорили, что подправят воспоминания. И в наказание – заблокируют магию. Кажется, выжженная на запястье метка и есть тот самый блок. Механизм его работы совершенно непонятен. Зато я прекрасно сообразила, что каким-то неведомым образом попала в тело незнакомой девушки. Внешность не моя! Я со студенчества не ношу длинные волосы, а у нее они густые, до самой талии. Кожа нежная, цвета фарфора. Руки ухоженные. По крайней мере, совсем недавно девушку считали первой красавицей Империи. А сейчас я даже в зеркало боюсь посмотреть.

Стоп. Они обвинили ее в предательстве и отравлении принца.

Кто они?

И кто я?

Сглотнув подкативший к горлу комок, сделала над собой усилие, оттолкнулась от мощенной камнем дороги и прислонилась к шершавому камню спиной. В голове гулял туман. Мысли текли неспешно и напоминали кисель.

Ариша! Любимая племянница. Я оставила ее в квартире совсем одну и исчезла. Бедная малышка. Как же так? Куда я попала?

Мутный после насильственного усыпления взгляд блуждал по темной безлюдной улице. Мрачные дома – похожие один на другой – возведены из серо-синего камня. Черепичные крыши местами прохудились и зияли большими дырами. Из закопченных труб клубился тонкий дымок. На окнах одинаковые серые наличники. Изредка с той стороны белели занавески. Все вокруг вообще выглядело серым, тусклым, грязным; по дороге ветер гонял обрывки газет и тряпье.

Помассировала виски пальцами.

Глава 3

– Пекарня принадлежала норе Фелиции Иствуд, - словно прочтя мои мысли, ответило пламя. – Норе она перешла по наследству от тетки, но кулинарными талантами госпожа Иствуд никогда не блистала и через полгода бросила лавку и уехала на другой конец Империи.

Задумчиво поскребла подбородок. «Бросила», это хорошо. С другой стороны, вдруг некая Фелиция Иствуд одумается и вернётся?

– Не вернётся, - прошелестели под ухом, - нора Иствуд год назад умерла.

С прищуром уставилась на талые огненные языки.

– Откуда знаешь?

– Мы, духи, привязываемся к хозяевам и становимся их неотъемлемой частью. Нора Иствуд, пока владела пекарней, изредка «кормила» меня, между нами установилась крепкая связь. Год назад связь оборвалась. Я стал свободен, а еще я безумно голодный.

Огненная стихия вновь взвилась под потолок, напугав до чертиков, затем приняла горизонтальное положение и потянулась к моей окровавленной ладони.

– Ну, покорми. Я буду верно служить, госпожа-хозяйка.

Эм… я хозяйка пекарни? Оглядела жуткий упадок вокруг: закопченные стены, растрескавшийся потолок, пыль, грязь, паутины. Нет, маловероятно.

– Меня зовут Алевтина, - начала по привычке и оборвалась. Стоп, я не дома. Нельзя ни с кем делиться собственным земным происхождением. Я заняла тело герцогини и, пока не разберусь, что тут и как, и можно ли вернуться домой, буду герцогиней. – То есть, я Айлин Бертран. И я…

Запнулась, не представляя, что добавить и как теперь себя вести. Злодейка она и есть злодейка. Бесполезно пытаться исправить ошибки той норы Айлин. Но сразу отмахнулась от тяжких мыслей и протянула ладонь к огню. Живое пламя с жадностью впитало в себе несколько капель.

– Мало. Дай еще.

Надо же, прожорливый. Вздохнув, зажмурилась и, терпя жгучую боль, сжала ладонь, заставив кровь из ранки течь обильней.

Пламя причмокивало, трещало и наливалось яркими красками. Бледное и тоненькое – оно вдруг разрослось до небольшого огненного смерча, вновь напугав до остановки дыхания. Я отпрыгнула к стене, прижала руку к груди, с тревогой наблюдая за метаморфозами духа.

Он резко ужался до костерка, осыпал пространство брызгами и прямо на глазах преобразил старое захламлённое помещение. Обшарпанные стены стали гладкими и чистенькими; полы и потолки тоже. Бытовая магия духа стелилась по помещению зеленоватым туманом, превращая давно покинутое здание в свежее, отделанное с иголочки. Грязные очаги изменись, став чистыми.

Разбитые стекла вновь были целыми, на окнах возникли вполне материальные накрахмаленные занавески в синий цветочек. Мебель из старой преобразилась в новую, обитую бархатом. Еще минуту назад разбитая разбросанная посуда теперь занимала кухонные полки и блистала чистыми краями. Пекарня ожила. Будто и не было многолетнего забвенья, и помещение оставили всего на час, отлучившись по делам.

С изумлением оглядев светлую, уютную кухню, освещенную магическими светильниками, холодильным и духовочным шкафами, рухнула на крепкий добротный стул. Под боком на накрытом белоснежной скатертью столе стоял ваза с цветами. От них исходил сладкий опьяняющий аромат.

– Это ты сделал? – Шепнула, глядя в огонь.

Пламя оформилось головой, растягивая огненные губы в улыбке.

– Ты накормила меня. А когда мы сыты, то способны и горы свернуть.

Да уж, не поспоришь.

Стянув с кухонной ручки тонкое полотенце, обмотала порезанную ладонь. Будь у меня магия, вылечила бы себя за минуту. Но магия заблокирована по приказу Императора, а значит, возрождать крошечную пекарню во Вдовьих Землях придется по старинке: трудом и упорством.

– Кстати, - налив из графина воды в стакан (да, они тоже появились на столе), поинтересовалась, - почему эти земли называются Вдовьими?

Огонь издал шумный вздох.

– Очень давно, во времена правления деда нынешнего Императора в окрестностях Тьерена добывали редкую аламитовую руду, из какой впоследствии в столице изготавливали защитные артефакты. В шахтах за городом всегда было полно рабочих из бедных слоев, они работали не покладая рук. Очень часто случались обрушения, нетитулованные гибли. С тех пор за этими землями закрепилась дурная слава.

Я с пониманием кивнула, отпивая из стакана воды.

– Сейчас шахты закрыты?

– Закрыты, хозяйка. Уже лет пятьдесят, но присказка Вдовьи осталась.

Было непривычно слышать от духа «хозяйка». Я внимательно осмотрела преобразившуюся кухню. Если подумать здраво – идти мне некуда, а тут чисто, тепло, сухо и дух, который ответит на все вопросы.

Поболтала полупустым стаканом, сделала новый глоток. Вот как поступим. Назовусь дальней родственницей Фелиции Иствуд. Скажу, сбежала сюда от мужа-тирана. Поверят ли? Какая разница. Выбора нет. Решено – остаюсь.

Я выпрямилась с желанием обследовать соседние комнаты и заглянуть на верхний этаж, но почувствовала себя нехорошо. В глазах потемнело, колени ослабли. К горлу подкатил горький тошнотворный комок. Я в последний момент успела метнуться к раковине, согнулась пополам, и меня вывернуло.

– Хозяйка, ты чего? – Шипяще-шелестящий голос прорвался в моё затуманенное болевым спазмом сознание.

Господи, как плохо-то. Мутит. В голове жутко грохочет. От слабости едва держусь на ногах.

Сделала вдох, распрямилась, но сразу согнулась над раковиной повторно. Ужас. Даже в пыточной мне было легче, чем сейчас. Желудок горит, все внутренности как будто сплющило.

– Не знаю, - вытерев рот, включила кран и ополоснула лицо прохладной водой; благо, после магических преобразований в пекарне появились водопровод и электроэнергия.

– Подхватила, какую заразную болезнь? – Предположил дух-хранитель.

Скривилась. Учитывая, что герцогиню пытали грязными инструментами и вообще, в пыточных вряд ли царит стерильная чистота, ослабшее тело девушки вполне могло подцепить любую инфекцию. Еще не хватало.

– Тебе бы прилечь, отдохнуть.

– Да, пожалуй, - буркнула тихо. Еще раз умылась, закрыла вентиль и, чувствуя, что на сегодня сил не осталось, кое-как, опираясь на перила, поднялась на верхний этаж.

Глава 4

Быть внезапно застигнутой врасплох всегда до ужаса неприятно. Горожане сверлили меня своими недоверчивыми взглядами, а дама с сумочкой кривила тонкие сухие губы.

– Воровка, ага?

– Добрый день. Не знала, что во Вдовьих Землях принято голословно обвинять, - едко заметила я, складывая руки на груди.

Незваные гости обменялись озадаченными взглядами. У ног одного крутился пес-фамильяр из синеватого сумрака, у которого вместо лап струился дымок.

– Если не воровка, то кто? – Вопросил немолодой мужчина с тяжелыми надбровными дугами, лысым черепом, мощными ладонями и лицом изъеденным рытвинами. Явно бывший труженик рудников.

– Мое имя Айлин Иствуд, я… дальняя родственница норы Фелиции, - отчеканила первое, что пришло в пустую голову после неспокойного сна и продолжительной голодовки. – К несчастью троюродная тетушка некоторое время назад скончалась. Пекарня осталась бесхозной. Брак не задался, и я, не задумываясь, оставила мужа и переехала сюда.

Незваные визитёры заволновались.

– И документы на пекарню у вас имеются?

Черт!

– Разумеется, - ответила как можно спокойней, хотя внутри всё заледенело и перевернулось вверх дном. Вчера я была слишком вымотана и опустошена, чтобы продумать логичную легенду, а сегодня у меня попросту не хватило на это времени.

Хвала местным богам, требовать документы незамедлительно никто не стал. Горожане пошептались, настороженные лица многих расслабились, и успокоились.

– Если так, это хорошая новость. Столько лет моя аптека соседствовала с заброшенным зданием, а это сами понимаете, нора Иствуд, продажам не способствует. Теперь, надеюсь, торговля наладится.

– Да. Мы даже детям запрещаем ходить на эту улицу, - поддержала мужчину молодая рыжеволосая женщина. – Мало ли кто мог облюбовать пекарню в качестве удобной ночлежки. Преступников и воров во Вдовьих Землях хватает.

М-да, успокоили.

Горожане еще некоторое время шумели, затем накидали в панамку местным ночным стражам, сообщив, что те в последнее время совсем не хотят патрулировать улицы и поддерживать в Землях порядок и разошлись. Возле крыльца остался только тощий мужчина в черном костюме. Не зря он не понравился мне с первого взгляда. Этот явно представлял местный закон и, судя по его задумчивому оценивающему взору, явился сюда не от праздного любопытства.

– Нора Иствуд. Рад познакомиться. Мое имя Эжен Трефоне, я представляю интересы филиала императорского банка, - сообщил четко поставленным голосом.

Я на силу сдержалась от желания закатить глаза. Ну, конечно. Кто бы сомневался? Не успела пекарня «ожить» - банкиры явились взыскать некую задолженность.

Он прочистил горло, достал из папки бумагу и протянул.

– Это депозит вашей родственницы. Фелиция Иствуд открыла его много лет назад с пометкой «хранить до востребования». Поскольку сама Фелиция давно покинула Вдовьи Земли и за вкладом не пришла, банк счел возможным передать его ближайшим родственникам. В данный момент кроме вас о родственниках норы Иствуд нам неизвестно.

Я, не веря ушам, взяла гербовую бумагу.

– Депозит?

– Совершенно верно. На сумму двести тысяч штергов.

Я пробежалась глазами по мелкому тексту. Алфавитная вязь отдаленно напоминала скандинавские руны, совершенно нечитаемые для некоренной жительницы Империи, но вот что странно, через мгновение буквы подернулись туманом, и в следующий момент я легко прочла ровные строчки, начертанные каллиграфическим почерком. Навыки и знания Айлин остались со мной. Разве только память и дар заблокированы. Сердце в груди заколотилось быстрее. А значит, вопреки всему – я смогу выжить в чужом неприветливом мире магии и беспощадных законов.

– … получить основную сумму депозита только по предъявленным документам, однако, проценты в размере сорока тысяч штергов вы можете снять незамедлительно, - монотонный голос служащего банка вернул в реальность.

Я уставилась на несимпатичного клерка, ища в его словах или мимике подвох. Но нет. Трефоне смотрел чуть устало, лениво и нетерпеливо притопывал мыском ботинка.

– Ваше решение?

Нахмурилась, прикидывая, что запустить производство горячей выпечки с нуля будет непросто. Опыт работы в ресторанном бизнесе у меня неплохой, пусть сама я финансами и продвижением занималась только вскользь, но многое знаю и понимаю. Первое, что потребуется – это приличные финансовые вливания.

– Да, я сниму проценты, нор Трефоне. Куда идти?

– Никуда, - снисходительно покачав головой, он предложил оставить отпечаток большого пальца на протянутом мне сине-белом кристалле.

Едва это проделала, в воздухе возникло туманное женское лицо. Оно ожило, веки распахнулись, губы зашевелились.

– Сорок тысяч штергов, выданы под расписку норе Айлин Иствуд, - донесся противный механический голос. – Слепок ауры и отпечаток пальца получательницы сохранены в общей базе Императорского банка.

Не успела я толком ничего осмыслить – мужчина вложил мне в руки увесистую стопку векселей.

– Прошу.

Как только я забрала деньги, точнее штерги, Трефоне отвесил поклон, пожелал хорошего дня и исчез за углом. А я еще несколько минут стояла на добротном деревянном крыльце, сжимая проценты, и глупо хлопала ресницами. Что-что они сделали – сняли слепок моей ауры и заодно отпечаток большого пальца? Черт! А заранее нельзя было об этом предупредить?

* * *

– Хозяйка очень глупо светить магическим следом, - прорычала огненная стихия, когда я, сообщив о визите банковского служащего, положила штерги на кухонный стол. – Этим легко могут воспользоваться твои недоброжелатели.

– Уже поняла, - тяжко вздохнула, гадая радоваться мне приобретению внушительной суммы денег или печалиться из-за того, что слила кому не надо собственные «данные».

Кстати, я всё еще не дала имя духу.

– Уголёк, - пробормотала, изучая реакцию пламени в очаге. – Назову тебя так.

– Воля твоя, - хитрый огонь взвился вверх и потянулся навстречу, - я голодный, покормишь меня?

Глава 5

– Уголёк? – Вбежав в пекарню, вместо тусклого пламени в очаге я обнаружила на кухонном столе большого рыжего кота.

Огненный дух игриво выгнул спину дугой, пошевелил ушами и сел, обвив передние лапки хвостом.

– Ты долго, хозяйка. Я скучал.

Его ярко оранжевая шерсть вспыхнула крошечными пламенными язычками, на мгновение превращая хранителя в открытое пламя.

Поставив пакет с продуктами на полку, с изумлением оглядела симпатичного зверя.

– Духи умеют принимать облик животных?

– Только когда сыты и хозяева нас почитают.

Интересно.

Прищурив глаза, села за стол, подперев голову кулаком. Изучила животное, попутно интересуясь, почему именно «кот»?

– Вчера ночью я коснулся твоего разума. Ты любишь животных. А еще ты – не злодейка, как шепчут тени Астрала. Тебя подставили. Человек, которому ты доверяла. И слепо любила.

– А он?

– Его сердце чернее тьмы и холоднее льдов на пиках Шарданских гор. Он никогда тебя не любил. И не полюбит. Остерегайся его, хозяйка. Ты вычеркнула его из жизни. Но он тебя не забыл.

Я с нехорошим предчувствием помассировала виски. Неприятное открытие. Ведь Он отец ребенка Айлин. Само собой, лорд никогда не узнает о наследнике. С другой стороны – целительница Флавия сказала, ребенку нужны оба родителя. И магию, заблокированную по воле Императора, желательно разблокировать. Но как обойти магический запрет и сорвать с себя запирающие родовой дар печати?!

Сегодня слишком много новостей и неожиданных открытий, чтобы решать еще и проблемы – решила я. Смерть от голода, спасибо гостеприимной хозяйке бакалейной лавки, мне не грозит; разложу продукты по полкам и холодильным шкафам – да, такие в пекарне тоже есть, подпитываются от артефактов-накопителей, а потом займусь списком рецептов.

Периодически подогревая травяной целебный чай на огне и подкармливая Уголька каплями крови, я до позднего вечера воспроизводила по памяти рецепты выпечки, сладостей, сдобы и всего того, чем можно заполнить витрины и полки. Спустя время устало отклонилась на спинку стула, изучая сотни листков, рассыпанных по белой скатерти. Экзотические яства с добавлением пряных специй, шафрана, цитрусовых, шоколада, ванили и засахаренных фруктов соседствовали с традиционной старинной выпечкой наших прабабушек.

Поразмыслив, я решила добавить в продажу багеты, круассаны, пончики, а также сладкие напитки и обычную воду.

Ну, начинаем.

Следующие несколько недель затянули меня в водоворот знакомств, встреч и проведения переговоров с поставщиками продуктов. То ли во Вдовьих Землях не интересовались политикой, то ли внешность герцогини Айлин благодаря переселению моей души слегка изменилась – никто из новых знакомых не упрекнул меня в недавно содеянном преступлении.

Горожане, кажется, вообще не имели понятия, что перед ними изгнанная и лишенная всех привилегий дочь легендарного генерала Империи. Единственное, что Корона оставила мне в наличие – отцовский титул. Земли, родовое поместье, банковские счета, драгоценности были отобраны в счет компенсации морального вреда Его Высочеству и отошли во владения Императора.

Только однажды, на третью неделю, сестра викария, столкнувшись со мной в аптечной лавке, неожиданно поджала губы и зло прошипела: «Проклятая душегубка. Гори в Преисподней».

Я оглянулась.

Женщина в черном деревенском платье косилась через плечо, глядя вроде бы на меня и одновременно куда-то в сторону. Могла ли она узнать в приветливой норе Айлин Иствуд обвиненную и приговоренную к изгнанию жестокую герцогиню Бертран? Вполне возможно. Правда, меня это почти не тронуло.

Холодные осенние дни летели один за другим; пекарня недавно открылась, привлекая к себе восхитительными ароматами свежего хлеба с пряными специями. Ко мне заглядывали всё смелей и активней, сначала дети, потом родители. Дальше осмелели соседи, владельцы богатых домов и даже ночные стражи-патрульные.

Казалось бы, жизнь налаживается? Ни черта.

Мир без дара выглядел незнакомым, непонятным и смертельно опасным. Я постоянно беспокоилась за ребенка, думала о его отце и лихорадочно искала способы вернуть себе магию рода Бертран.

* * *

Дурное самочувствие преследовало меня вплоть до открытия торгового зала, где последние две недели стеллажи и витрины ломились от изобилия булочек, пышек, пончиков, сдобы с хрустящей корочкой, воздушных вафлей, кексов, печатных пряников и множества другой сладкой выпечки.

Промокнув рот бумажной салфеткой, разогнулась и снова склонилась над клозетом, скрученная рвотным позывом. С началом новой недели тошнота тревожит меня не только по утрам, но даже днем и поздней ночью. Мощная магическая печать, блокирующая дар, жжёт запястье калёным железом.

В круговерти заключения контрактов с поставщиками мучных изделий, масла, яиц, молока, а так же угля, дров и всего того, без чего невозможна работа пекарни, я ни на минуту не забываю об опасности для малыша.

Печать необходимо сорвать. Как можно быстрей.

Ребенок нуждается в магической подпитке от матери. От отца – в идеале тоже, но без него вполне можно обойтись, а вот без энергетического обмена с магией мамы ребенок сначала потеряет резерв, потом перестанет развиваться и вскоре погибнет. Именно так описала нелестное будущее целительница Флавия.

Вздрогнув от одной только мысли, что могу потерять своё сокровище, открыла воду, ополоснула лицо и распрямилась. Взгляд поймал отражение в зеркале над белоснежной раковиной. Я глухо выругалась. Бессонные ночи, постоянное недомогание и отсутствие магии не добавили норе Айлин свежих красок. Бледная кожа истончилась. Темные круги под глазами приобрели стойкий фиолетовый цвет, бескровные губы напоминали сухую бумагу. Волосы потускнели.

От тяжких мыслей отвлек тусклый огонек свечи, преобразившийся в пылающего кота.

– Булочки с изюмом и сухофруктами испеклись, хозяйка. Коржи для тортов дожидаются в противне. Опара поспела, надо бы убрать подальше от источника тепла.

Глава 6

– Нора Айлин Иствуд, хозяйка пекарни, полагаю?

В теплый торговый зал, стряхивая с плотного воротника плаща дождевые капли, вошла немолодая дама с компактным саквояжем. Покрытые проседью темные волосы были собраны в тугую прическу. Под плащом я заметила строгую блузку с фамильной брошью под горло и простую черную юбку. Не титулованная, самая обычная горожанка. За несколько недель жизни во Вдовьих Землях, я уже безошибочно определяла статус гостей.

Спящий в кресле у витрины Уголёк навострил уши и поднял рыжую мордочку. Густая шерсть духа хранителя вспыхнула искрами.

– Вы правы, я хозяйка. – Вытерев руки о передник, кивнула. – Чем могу быть полезна?

Дама внимательно изучила внутреннюю отделку стен, потолка, перехватила саквояж.

– Моё имя Зои Сандер. Слышала, вам требуется помощница?

На днях, превозмогая разбитое состояние, с каким в последнее время приходится мириться почти ежедневно, я посетила редакцию местной газеты, а затем заглянула на почтовую станцию, где без особого энтузиазма приклеила к столбу еще одно объявление о найме сотрудников. Три дня мертвой тишины. Надежды рухнули и вдруг… первая и единственная желающая.

– Совершенно верно, требуется.

Женщина приоткрыла парадную дверь и впустила в пекарню молодого человека не старше шестнадцати.

– Знакомьтесь. Это мой племянник, Дайон. – Она сделала паузу, тяжко вздохнув. – Мальчик родился без капли магического дара, родители не перенесли такого удара и планировали отправить сына в приют. К счастью, я вовремя вмешалась и не позволила им совершить самую страшную в жизни ошибку. Нам с племянником пришлось покинуть столицу и перебраться в более спокойное место. Там мы прожили долгих четырнадцать лет. К сожалению, поместье моей прабабки было отобрано в пользу Короны. Мы некоторое время скитались по северо-западу и осели здесь, на самом краю. Мы готовы работать у вас, нора Иствуд. Дайон крепкий и сгодится в качестве грузчика или разнорабочего. Касательно моих способностей. Я слабый бытовой маг с кулинарным образованием. Вот рекомендации с прежних мест, если хотите, ознакомьтесь.

Я взяла протянутые бумаги.

Уголёк, вспыхнув ярким оранжевым заревом, спрыгнул на пол и сел, обвив лапы хвостом, напоминая частичку открытого пламени.

Рекомендаций было три. Одна из дорогого столичного ресторана, где нора Сандер исполняла обязанности второго помощника шеф-повара. Вторую выдал секретарь некого графа, в доме которого женщина трудилась кухаркой семь лет подряд. И последнее письмо оттеняла простенькая печать кухни постоялого двора, расположенного где-то в пригороде Сан-Ривана.

Не доверять рекомендательным письмам с виду милой ответственной женщины причины не было. Вернув их владелице, решив, что прежде чем делать выводы, надо узнать работницу в деле, я приветливо улыбнулась напряженным Зои и Дайону.

– Вы приняты с испытательным сроком на месяц. Это Уголёк, дух-хранитель пекарни. Мое имя вам известно. Идёмте, покажу вашу спальню. Она расположена в южной части пекарни, неподалеку от общей кухни. Служебная ванная комната там же. Я живу на втором этаже, там только мои покои. Просьба без лишней необходимости меня не беспокоить.

– Конечно, нора Айлин. – Женщина с пониманием кивнула, свернув вслед за мной в широкий холл. – Я и племянник не доставим вам неудобств.

Оставив наёмных работников обживаться в гостевой комнате: просторной, с двумя кроватями, комодом, шкафом, столиком и мягкими креслами, я вернулась за прилавок, где уже успел столпиться народ. Свежие сочные беляши с мясом только поспели. Рядом на расписанных глазурью блюдах красовались пончики, посыпанные сахарной пудрой, расстегаи, ватрушки с творогом, чесночные булки и фаршированные рубленой капустой пирожки.

Передав последнему за прошедшие полчаса покупателю пакет с покупками, сгребла с отполированного до блеска дерева горсть медных монет - ринов, ссыпала в шкатулку и тут покачнулась. В глазах потемнело, вокруг горла колючей удавкой обвилось спазматическое удушье. Я попыталась ухватиться за прилавок, но промахнулась. В груди похолодело. Сейчас упаду. К счастью, в этот момент за локоть бережно поддержали.

– Дорогая, вам плохо?

Зои вовремя вышла из комнаты, очевидно, ради пары вопросов об оплате и расписании рабочего времени.

– Немного. Уже отпустило.

Нагло соврав – ничего меня не отпустило – от дурноты, накатывающей волнами, хотелось биться о стену головой и выть раненым зверем, я вдохнула полной грудью. За витринными окнами моросил мелкий дождь. Широкая пустынная улица медленно погружалась в вечерний мрак. Фасады зданий напротив тонули в изорванных клочьях тумана.

– И часто у вас случаются такие приступы? – Поинтересовалась Зои, когда я присела на твердый стул.

– Часто, нора Сандер. Я беременна.

Женщина охнула, а Уголёк, используя минутное затишье, с радостью заскочил на мои колени и, приглушив огненный шлейф, свернулся клубком и замурчал. Как самый настоящий домашний кот.

– Ваша магия, - в себя вернул встревоженный шепот наёмной помощницы. – Она…

Зоркие, несмотря на возраст, серые глаза просканировали мою ауру и магический фон, которого… не было.

– Да, заблокирована. – С грустью признала очевидную вещь. Пальцы тем временем прошлись по пушистой шерсти зверя, механически почесали за острыми ушками.

– Так чего же вы ждёте? Хотите потерять ребенка?

Возмутилась.

– Как вам такое в голову пришло?

– Тогда бегом к норе Гертруде, - повысила голос встревоженная женщина. – Она лучший медиум во Вдовьих Землях. Только она может помочь в вашей, мягко говоря, катастрофической ситуации.

Я прокрутила в памяти знакомые имена самых сильных магов местных земель, часть из каких успели стать постоянными клиентами пекарни, но норы Гертруды среди них не оказалось.

– Она не любит публичность, - сообщила Зои, сбегав на рабочую кухню и вернувшись со стаканом воды. – Я и Дайон случайно узнали о лавке на южной окраине Тьерена. После отъема поместья за долги я была не в себе от отчаяния, и последней надеждой стало завещание моего покойного мужа. Отто был небогат, однако успел скопить небольшую сумму денег. К несчастью, завещание пропало, как только он умер. Добрые люди посоветовали нору Гертруду. Едва мы сняли во Вдовьих Землях угол, я отправилась в лавку. Она проникла за Грань, воскресила воспоминания умершего духа и передала сведения мне.

Глава 7

Я молча кивнула.

Медиум ответила скупой улыбкой и пригласила пройти в комнату, полную блеска и аромата горящих свечей. Два мягких кресла стояли друг против друга. Окно было плотно зашторено. Между креслами виднелся столик с хрустальным шаром.

Сняв верхнюю одежду, заняла кресло, дождалась пока хозяйка лавки возьмет в руки шар с преломляющими тусклый свет гранями и поднесет к моему лбу. Через мгновение стеклянная внутренность окрасилась грязными бордовыми разводами.

Гертруда нахмурилась.

– Так я и думала. Очень сильный маг поставил на тебя не только запирающую печать, но и подправил воспоминания. Это он. Он один. Прежде чем снять магический блок, необходимо выяснить его имя, внешность, всё.

– Зачем?

Неприятно чувствовать себя глупенькой и беспомощной в мире сильных могущественных магов, охотно использующих собственный потенциал в достижении темных целей.

– Нам понадобится его кровь. – Сухо уведомила Гертруда.

Я впилась в нее требовательным взглядом.

– Кровь?

– Она является основным компонентом зелья нейтрализации. Извини, без нее печать снять не получится.

Шумно выдохнула.

– Ладно. Что еще мне следует знать, прежде чем приступим к активации памяти?

Медиум села напротив.

– Время играет против тебя. Если решишься, идем до конца. Назад пути не будет.

Сжав кулаки, расправила плечи.

Окунаться в грязные тайны главной злодейки Империи я желанием не горела.

Не хочу становиться ею даже на время. Не хочу погружаться в отвратительные воспоминания норы Айлин. Это правда. Я не стремилась пережить всё повторно. Но ради ребенка, каким бы подонком ни был его отец, и какую бы боль он не причинил влюбленной в него выпускнице Академии, я должна не просто рискнуть, я обязана выжить. Выжить и родить здорового малыша.

Выдохнув, оценила в руках медиума внушительный набор кристаллов, колец и браслетов-накопителей, позволила ей надеть украшения себе на пальцы и запястья, и разрешила:

– Приступаем.

Медиум велела откинуться на спинку кресла, расслабиться, и, досчитав до пяти, присоединила к моим вискам два парных кристалла. Кожу обожгло противным холодом. Последнее, что я увидела – это массивные старинные часы на темной стене. Секундная стрелка дернулась, второй раз и замерла.

… Ее эмоции захлестнули, буквально смяв, сплющив, сжав в тиски, выдавив из горла хриплый стон.

Мгновение я барахталась в чужой горькой памяти, словно обессиленный пловец в бушующем шторме и, наконец, осознала себя той, настоящей Айлин.

Кухня была отдела в мягких пастельных тонах. Над очагами плясал огонь. Где-то во дворе общались садовник и конюх. Вопреки заведенным в поместье правилам, вместо кухарки, обычно в это время готовившей обед, на кухне хозяйничала я сама.

Ледяное спокойствие юной герцогини ошеломило. Я стояла возле большого круглого стола из светлого дуба и без лишних движений, с чувством мрачного удовлетворения разминала пестиком мелкие черные горошинки в мраморной ступе.

«Измельчи ядра хорцуса до порошка, спрячь вот в этом кольце, внутри камня изготовлена полость, и когда войдешь завтра после обеда в императорскую резиденцию, подсыпь в напиток наследника». – Прозвучал в голове твердый настойчивый голос.

Перед глазами на мгновенье мелькнуло довольное мужское лицо. Герцог Ричард Ланкрафт. Главный организатор покушения и отец моего ребенка привлек меня к своей груди и нежно поцеловал.

«Будь осторожна, Айлин. Яд хорцуса смертельно опасен. Не сделай ошибки».

Продолжая разминать черные как смоль крупинки, я усмехнулась.

Не волнуйся, не сделаю.

Ее-мои чувства были подобны злому зимнему ветру в самую холодную январскую стужу. Жгли. Разрывали от боли. И одновременно приносили толику облегчения. Ненависть к Императору горела во мне столь же ярко, сколь тлело желание навредить маленькому ребенку.

За что?

Просто этого хочет мой милый Ричард.

Я люблю его и сделаю всё, чтобы порадовать будущего супруга.

– Сыну Императора только четыре, - проносится в памяти шепот кузины правителя, главной подруги Айлин. – Совсем еще малыш, а уже такой несчастный. Даже страшно представить – каково это расти без матери. Няньки и гувернеры не заменяет ему родную кровь. Дядя старается. Делает все, чтобы отвлечь сына от мыслей о маме, но он постоянно спрашивает, где она? Почему больше не приходит к нему перед сном? И дядя, - помню, как подруга нервно всплеснула руками и, взлетев с дивана, смерила гостиную шагом. – Он не знает, что ответить. Как? Как, скажи, сообщить наследнику, что его матери больше нет? Бедный дядя. Он держится, но без жены в последнее время очень сильно изменился. Стал черствым, что ли. Холодным, замкнутым. Он любил ее, Айлин. Очень любил. Как это всё несправедливо.

«Дура», подумала я.

«Избалованная безмозглая дура», которой всё досталось просто так.

Но дружба с ней очень выгодна и приносит немало пользы. И год за годом, из недели в неделю я навещаю кузину Императора ровно в три часа дня по полудню, чтобы просто с ней поболтать.

Ссыпав черный исходящий миндальным ароматом порошок в потайной кармашек серебряного колечка, вернула камень на место до щелчка и, бросив мимолетный взор на часы, крикнула горничную:

– Карла, вели Роджеру подготовить экипаж.

– Куда-то собираетесь, госпожа?

– Как обычно. Едем в Императорскую резиденцию.

Чужие эмоции закружились порывистым ветром; картинка смазалась, поплыла. Нечеткие обрывки видений соединились, выбросив меня в просторном роскошном коридоре Дворца. Пол и стены были облицованы мрамором и серебром, всюду виднелась лепнина, настенные светильники украшали кристаллы.

Приподняв простую темную юбку, я поспешила в детскую комнату, стараясь не попадаться на глаза магам-гвардейцам. День был в самом разгаре. Огромные окна в пол, выходившие во внутренний двор с аккуратно постриженными газонами, давали прекрасный обзор.

Глава 8

Перед глазами все размазалось, поплыло.

Я чувствовала ее полное бессилие, беспомощность, отчаяние.

Он дал мне слово… Клялся, что защитит. Не отдаст на растерзание имперским магам. Я верила ему. Вручила своё сердце, тешила себя надеждами, а он… Он молча развернулся и, игнорируя истошные крики о помощи, затерялся в разодетой в маскарадные костюмы толпе.

– Ричард! – От крика сорвался голос. Последние фразы я уже не кричала, едва говорила: - Не бросай меня! Я люблю тебя. Пожалуйста, помоги!

Я в последний раз увидела его макушку, чуть тронутую сединой. То, как он, извинившись, стремительно нырнул вглубь гостей, и взвыла от боли. Ушёл. Оставил. Использовал. Предал.

Руки сковали тяжелые подавляющие магию кандалы. Тело содрогнулось, выгнулось, выжатое блокирующим заклинанием, и мир рассыпался на блеклые искры.

В глубине подсознания я вновь ощутила себя сидящей в кресле лавки медиума. Ощутила, как виски холодят парные кристаллы памяти. На миг различала мерное тиканье настенных часов, монотонный шум дождя за плотно зашторенными окнами, вздрогнула от боли в ладонях. От напряжения я вогнала в них ногти.

Продолжать сеанс было неимоверно тяжело. Я не хотела знать, что Айлин ждёт дальше. Отчаянно сопротивлялась новому витку унизительного допроса и пыток, но прервать сеанс – значило разорвать ниточку между мной и бывшей хозяйкой этого тела. Второго шанса узнать правду не будет.

Делаю вдох, собираюсь с последними силами и ныряю в горькую память.

… Сознание выбросило куда-то в сырую, пропитанную вонью и парами раскаленного металла, темноту.

Настил подо мной был жестким и неудобным, солома колола обнаженную спину, плечи и щеку. Потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться в происходящем. Айлин долго и жестоко допрашивали. А потом измученную и истерзанную – бросили в одиночную камеру. Дорогое атласное платье превратилось в лохмотья, туфли я потеряла, чулки были порваны. Голова раскалывалась от боли, все тело болело. Из разбитых носа и губ струилась кровь.

Я с трудом пошевелилась. Разлепила ресницы.

Света мне не оставили. Где-то вдалеке слышались голоса, хлопали двери, но здесь – в подвале Городского управления дознания царила мёртвая тишина. Я попыталась приподняться на локте, но силы вновь отказали. В холодном тусклом зареве лунных лучей мои искромсанные раскаленными щипцами пальцы напоминали кровавое месиво.

Из горла вырвался истерический смех.

Ричард ловко подцепил меня на крючок, задурил голову обещаниями о браке и подтолкнул в бездонную пропасть. У следствия против герцога – ни единой улики. Что там сказал дознаватель – в этом деле я единственная подозреваемая. В моем фамильном кольце обнаружили остатки яда, его же крупицы эксперты нашли при обыске папиного поместья. Впрочем, яд – это всё, что в данный момент есть у следствия. Охрана Дворца сообщила о некой горничной, заходившей в покои принца незадолго до его отравления. Выяснить ее личность не удалось, по сведению отдела кадров – такая женщина во Дворце никогда не работала.

Дознаватель моментально сложил два и два и пришел к выводу – убийца использовал магию иллюзии.

Я – маг иллюзии, и в то самое время была во Дворце, навещала подругу. На этом всё. Прямых доказательств против меня не имелось. Дознаватель искренне стремился выбить из меня признательные показания. Чем он и Отдел инквизиции усердно занимались последние двое суток подряд. Но я не сломалась.

Не в силах больше лежать, приподнялась и сплюнула натекшую в рот кровь. Шнуровка платья была изорвана. Грудь обнажена. Кое-как дрожащими пальцами привела тугой лиф в порядок, отрешенно гадая, сколько законников успели поглазеть на полуголую герцогиню, пока та была без сознания.

Неподалеку от Городского управления часы на Кафедральной Башне пробили три долгих раза. Часто-часто заморгав, я с трудом сфокусировала затуманенный слезами взгляд на узком зарешеченном окне под потолком. Из него в холодную темную камеру втекали лунные отсветы.

Они не остановятся. Им нужны мои признательные показания. Понятия не имею, как долго я протяну, прежде чем умру от болевого шока. С ненавистью и яростью уронила голову на ладони. Вскрикнув от боли, тут же отдернула.

Ждать помощи неоткуда. Отравительнице наследника престола не предоставили ни защитника, ни даже поверенного. Открытого суда, скорее всего, тоже не будет. Прикончат под пытками и дело с концом.

Неожиданно в замочной скважине провернулся железный ключ.

Я напряглась.

Внутрь вошли двое молчаливых охранников и встали по бокам от дверного проёма, не спуская с меня настороженных глаз. Я уже решила, что опять поведут на допрос, но нет. Гулкие шаги вдалеке и тревожный низкий голос убедили в обратном.

– Мой господин, вам не обязательно лично говорить с подозреваемой. Господин… - Один мужчина явно следовал за другим. – Даю слово, мы выбьем из нее показания. Девица упряма. Но еще никто не уходил от правосудия Короны. Герцогиня понесет наказание.

Голос оборвался. Миг, и в камеру вошел высокий стройный мужчина с белыми как снег волосами. Я бросила на него внимательный взгляд. И внутренне похолодела. Император?

– Ваше Величество, - за первым невозмутимым гостем появился второй в темной форме дознавателя; растерянный и мрачный. Бросил на меня злобный взгляд, прочистил горло и фыркнул: - прошу, вам незачем марать об эту… свои руки. Вернитесь во Дворец. К сыну. Мы знаем свою работу.

Несколько секунд царила невыносимая тишина, а потом Император холодно приказал:

– Оставьте нас.

Законники в недоумении переглянулись.

– Ваше… - начал было самый старший, но властный взмах крепкой кисти, унизанной кольцами-накопителями, оборвал любые попытки.

Я с вялым интересом рассмотрела мерцающие в золоте синие и белые камни. Слухи, гуляющие по Империи, будто Император обладает сразу несколькими подвидами магии, оказались правдивы. Но поразило даже не это, а то, что потомок темных магов из древней правящей династии обладал даром целительства – самым редким, могущественным и оберегаемым в Империи Наирвены.

Глава 9

Я не могла, не хотела верить в случившееся.

Он – враг. Мой враг. Враг Ричарда. И теперь после всех попыток изменить ход истории Наирвены, после стольких стараний и тайных встреч – я остаюсь в долгу у этого беспощадного жестокого человека? Судьба несправедлива.

– Надо было дать мне умереть, - прошипела сквозь зубы, сверля его исподлобья. Красота и мужественность, какой он, безусловно, обладал, ни капельки не тронули нашего с девушкой пропитанного ненавистью сердца.

Мужчина невозмутимо пожал плечом.

– Не сомневаюсь, у вас еще всё впереди.

Сорвав измятое изодранное платье с пола, прикрылась им.

– Что вы имеете в виду?

– Учитывая вашу несговорчивость и упрямство, герцогиня, вы можете застрять здесь очень надолго. Вряд ли сырость, плохая еда и отсутствие элементарных средств гигиены добавят вам красоты и долгих лет жизни. И кому вы такая будете потом нужны?

Я закусила губу, сдерживая рвущуюся из тела ярость и магию.

– На что вы намекаете?

Потемневшие карие глаза неотрывно следили за каждым моим движением. Четко очерченные твердые губы изогнула презрительная ухмылка.

– Сами не догадались? Думал, вы прозорливей.

– Куда мне до вас?

Мужчина неуловимо ухмыльнулся.

– Сегодня на обеде у графа Деборна одного нашего общего знакомого заметили в компании милой юной особы. Прошу заметить, это была не жена. И не сестра. Сдаётся, старый лис моментально променял одну сломавшуюся куклу на другую, более красивую и податливую.

В сердце с болезненным хрустом провернулся ржавый шип.

– Ложь!

– Отнюдь. – Что-то в голосе правителя заставило понять: он не лжет. – Полагаю, грязные заключенные девицы герцогу Ланкрафту не интересны.

Это стало последней каплей. К ладоням прихлынула злая магия, сформировалась на кончиках пальцах призрачными когтями. Зашипев дикой кошкой, наплевав на абсолютную наготу, я кинулась к Императору, умело вцепилась в его мускулистые плечи, оставляя на коже кровавые отметины, и повалила на пол.

В глубине души – настоящая я искренне поразилась. Айлин с виду хрупкая, тоненькая как веточка мимозы девушка обладала на редкость боевым характером и внутренней силой. Руки, окутанные облачными вихрями, как во сне потянулись к горлу Императора с желанием стиснуть, сдавить, заставить умолкнуть. Умолкнуть раз и навсегда! Меня даже не смутил тот факт, что я лежу на голом едва знакомом мужчине, вжимаюсь грудью в его твердый торс и чувствую низом живота все интересные выпуклости.

– Ричард любит меня. – Выкрикнула вне себя от отчаяния. – Любит! И вытащит из тюрьмы, а вы лжец и подле…

Договорить не успела.

Во враз почерневших мужских глазах сверкнуло пламя. Он ловко перекатился, опрокинув меня под себя, вжал крепким тренированным телом в ледяной каменный пол и легко, будто не прилагая усилий, оторвал мои руки от собственной шеи. Через мгновение запястье левой руки обожгла жуткая боль.

Забыв о мести, я не сдержала рваный вскрик. От белой кожи повалил едкий дымок и аромат горелого мяса.

– Вы ненормальная, Айлин, - прохрипел Император, выпуская моё запястье из цепких раскаленных как угли пальцев. – Впредь никакой магии, никакой силы. Иначе навредите или себе, или кому-то еще. Хватит с вас того, что уже натворили.

Оттолкнувшись от пола ладонями, он резко поднялся и, не изменяя равнодушной физиономии, натянул брюки, рубаху, камзол, обулся.

Я в ужасе поднесла запястье к глазам. На светлой коже темнело переплетение завитков. Магическая сила в крови вдруг яростно забурлила, ошпарила болью и пропала. Исчезла, растаяла, словно я никогда не была одарённой.

От лица отхлынула кровь. Из горла вырвался отчаянный стон. Запирающая метка? Император поставил на меня запирающую метку? Богиня. Без магии – в холодном темном подземелье – я долго не протяну. Он же сам только что вынес мне приговор!

Под ребрами будто провернулся тупой ржавый нож.

Иллюзия поплыла, очертания размазались из-за выступивших из глаз соленых слёз. Как в тумане я-она проследила за уходом Императора, вздрогнула от тяжелого скрипа железной двери и, оставшись в тишине пропахшей чужой кровью камеры, рухнула на грязный топчан.

Я – в мягком кресле до боли стиснула деревянные подлокотники.

Досматривать воспоминания девушки не было ни сил, ни желания. Я узнала, кто поставил на запястье запирающую печать. Узнала достаточно, чтобы, как и Айлин возненавидеть этого бессердечного властного мужчину с белоснежными волосами.

Парные кристаллы на висках накалились. Удерживать сознание в давно минувших днях становилось трудней.

Где-то в глубине души я поняла, что законники совместно с Отделом инквизиции держали герцогиню в тюрьме несколько унизительных недель. И при этом словно забыли о девушке: ни допросов, ни встреч. Они надеялись – она не выдержит нахождения в узкой темной камере со спертым воздухом, начнёт сходить с ума и сама выложит имя лидера заговорщиков. Отнюдь. Айлин держалась до последнего. Терпение Отдела инквизиции все-таки лопнуло. Спустя почти месяц они приволокли её на новый допрос, вот только не учли, что с заблокированной магией пыток она… не переживёт.

Айлин умерла.

В теле девушки очнулась я – обычный шеф повар средних лет.

Для мучителей эта подмена осталась тайной.

До мельчайших деталей вспомнив свое перемещение, жуткое подземелье, железный стул, болезненные путы на руках и ногах, треск факелов, грубые мужские голоса, я решительно оборвала воспоминания. Дальнейшая судьба Айлин была мне известна. Хватит страданий.

– Он более к тебе не приходил? – Из состояния полнейшего ступора выдернул мрачный голос норы Гертруды.

Я с трудом сделала вдох и прикрыла глаза, унимая сильную головную боль:

– Кто?

Тело было вялым и слабым, как бывает при большой кровопотере. Меня шатало, мутило. Перед мысленным взором плясали бурые пятна.

– Император, - раздался тихий ответ.

С трудом вспомнила, что нахожусь не в привычной уютной пекарне, где даже стены в последнее время помогают и подпитывают меня энергией, а все еще в гостях у местного медиума.