Пекло. Дороги

Глава 1

Глава 1

​

​

Расслабленный ритм жизни Зарянки с утра неожиданно сменился активностью персонала. По слухам, они ждали приезда хозяина, построившего экодеревню. Тот пожелал уединиться от тягот предпринимательской деятельности в своем детище. Как водится, уединение и расслабление обещалось только владельцу, персоналу же светили только лишние заботы.

— Аглая. — Марина окликнула администратора деревни, бегающую с озабоченным видом. — У нас важный гость?

— Да, это Александр Сергеевич, наш руководитель. На вас его появление никак не скажется. Может быть, только в лучшую сторону. Он очень любит Зарянку. — Ответила Аглая, хозяйски пробежав глазами по широкому столу с остатками посуды, оставшимися от обеда. — Лукерья, ты уснула? Почему посуда до сих пор на столе стоит?

— Аглая, ты же меня в погреб отправила, клюкву замочить в капусте? — Девушка с косой в льняном платье с красным орнаментом, показалась из дверей.

— Да чего ее там мочить, высыпь и прикрой капустой. Иди сюда. — Строго приказала администратор.

Лукерья, урожденная Ларисой, притопнула ножкой и нервно отбросила косу в сторону. Закрыла тяжелую дубовую дверь в погреб и направилась к терему, где проходили совместные принятия пиши гостями деревни.

— Вам, Марина, еще чего-нибудь нужно? — Не очень любезно поинтересовалась Аглая.

— Давайте я помогу вам убрать. — Предложила Марина, сжалившись над Лукерьей.

— Нельзя. Вы на отдыхе, а мы на работе. Для сударынь на данный час есть два занятия, вышивание крестиком на рушниках и катание свечек. Если желаете, можете потратить свое время на них. — Предложила администратор, с трудом оставаясь любезной.

— Ой, я так хорошо поела, что любая работа окончательно вгонит меня в сон. — Марина зевнула. — Пойду, поваляюсь на печи. А баня у нас вечером будет?

— Да. Если вы хотите попасть к Гордею, то на сегодня у него уже все расписано.

— Нет, спасибо. Я не хочу, чтобы голую меня хлопал чужой голый мужик.

— Он в полотенце. Я не проверяла, конечно, всегда ли он его носит, но никто из гостей не жаловался.

— Ну, дамы умеют хранить такие секреты.

На второй этаж поднялась Лукерья и принялась собирать посуду. У Аглаи беззвучно завибрировал телефон. Она посмотрела на экран.

— Черт. — Выругалась администратор и приняла звонок. — Александр Сергеевич, рада слышать… — сбежала вниз, чтобы другие не слышали разговора.

— Хозяин едет. — Пояснила Лукерья.

— Я уже в курсе. Видно невооруженным глазом, что у вас начался аврал. Я сама от этого сбежала из Москвы. — Марина собрала грязную посуду на краю стола, чтобы облегчить работу Лукерье.

— А вы кем работаете? — Поинтересовалась девушка.

— Архитектором. — Марина вздохнула. — Не понаслышке знаю, что такое проверка начальства. У нас они обязательно случаются по два раза на месяц и один самый гадкий раз под новый год.

— У нас такого почти не бывает. Мы уже сами приспособились к определенному распорядку, но вот визит хозяина его полностью расстроил. Аглая сама не своя, нервничает, носится, как угорелая и другим покоя не дает. Мужики от нее в поле сбежали, делают вид, что сено косят, а на самом деле косят от работы.

— Я их понимаю, тяжело находиться в атмосфере постоянного нервного напряжения.

— Да, мне не удалось отсидеться в погребе

Марину рассмешило ее признание.

— А ты не в курсе, куда мужчины ушли после обеда. Что-то мой благоверный молчком куда-то испарился. — Она с высоты второго этажа осмотрела округу.

— Предполагаю. — Тихо произнесла Лукерья. — Аглая приказала списать два кега пива, по срокам подошли. Я видела, как Гурьян что-то вывозил телегой, прикрытое сеном. Думаю, он собрал мужиков, которым можно доверять и они под видом сенокоса, поехали на речку, опорожнять бочонки. Но я тебе этого не говорила. — Лукерье стало неудобно, что она проболталась.

— Понятно, мужики могут сбежать в Зарянку, но сами от себя убежать не могут. — Хмыкнула Марина. — Ладно, пойду вышивать крестиком и ждать возвращения любимого.

— Только не проболтайтесь, пожалуйста. — Снова попросила Лукерья.

— Ни за что. Только бы пиво не оказалось по-настоящему просроченным, иначе отпуск может оказаться испорченным. — Марина рассмеялась.

— Не окажется, наши уже много раз так делали. — Лукерья смутилась, даже щеки раскраснелись. — Все выболтала. — Ее взгляд упал на дорогу, по которой в сторону городища приближался пыльный след. — А это кого черти несут? — Удивилась она.

К воротам подъехал мотоцикл с ездоком в форме службы доставки еды. Тарахтящий аппарат и сам водитель смотрелись инородно на фоне деревянных сооружений и льняных одежд. Аглая моментально выскочила и побежала к курьеру.

— Тебе кто разрешил сюда приезжать? — Громко поинтересовалась она.

— Кто надо. — Дерзко ответил парень. — Вы же телефоны у людей забрали, а их разыскивают. У меня сообщение для Васильевых Петра и Марины. — Он показала сложенный лист бумаги. — Лично в руки.

Марина, услышав свою фамилию, слетела по лестнице вниз и через несколько секунд оказалась рядом с курьером. Она сразу решила, что с сыном произошла беда.

— Что там? — Спросила она, выхватив трясущимися руками свернутый лист бумаги.

— Я не читал. Мне заплатили три тыщи, чтобы я распечатал текст и передал его вам. — Ответил курьер. — Если это вы Васильева, то я поехал?

— Да, я Васильева. — Марина отошла в сторону, развернула бумагу и прочитала послание.

Оно было с работы. Вначале текста ее с мужем отчитывали за то, что они недоступны, далее перечислялись причины, по которым им стоило срочно возвращаться в Москву, доделывать оставленную на потом работу. От сердца отлегло. Главное, чтобы ни с сыном, ни с отцом не произошло ничего страшного. Отпуска оставалось еще три полных дня, и ими можно было пожертвовать. Марина свернула бумагу и задумчиво уставилась в сторону.

— Что-то серьезное? — Заботливо поинтересовалась Аглая. — У нас впервые такое, чтобы курьером доставляли записки.

Глава 2

Глава 2

​

​

Матвей, Александр и Геннадий, без Макарки на этот раз, стояли у края разлома. Вернее, на перешейке между окончанием одного разлома и обрывистым краем другого. Точно такой же перешеек имелся по диагонали на противоположной стороне в пятнадцати километрах на юго-восток. Таким образом, Екатеринославка и Можайкино не оказались внутри затерянного мира, очерченного разломами земной поверхности, но вход и выход отсюда надо было еще поискать. Жители сел посчитали это хорошим знаком. Они боялись банд, которые непременно появятся и станут обирать беззащитных крестьян.

Но разломы таили и неприятные моменты. В пяти километрах от Екатеринославки, строго на север со дна бездонной расщелины доносились пугающие звуки вулканической активности, и временами поднимался едкий черный дым. В некоторые моменты активность становилась такой сильной, что начинала дрожать земля. Скотина в штольне поднимала панику, рвалась с привязи, пытаясь выбежать на улицу. Этого допускать никак не следовало. Одна из женщин не справилась с обезумившей коровой. Напуганное животное выскочило наружу и с ходу влетело в грязевой вулкан. Ее смогли вытащить, но спасти уже не получилось. В тот день было много вареной говядины.

— Трещина растет. — Заметил Матвей. — Я в прошлый раз ставил заметку на краю, ее уже нет. Метров пятьдесят прироста за неделю. Такими темпами через год разлом соединится и у нас останется только один проход во внешний мир.

— Так ты же все равно собрался уходить. — Напомнил Геннадий.

— Я думаю пока, но точно еще не решил. Если Тимоха перестанет скучать по родителям, то можно и остаться. Шансов выжить здесь в тысячу раз больше, чем по дороге. — Матвей бросил в бездну камень.

— Конечно, разделенная семья, где родные не знают о судьбе друг друга, трагедия. Я бы с ума сошел, если бы не знал, что с моей женой и детьми. Думал бы всякую хрень и распалял себя. По совести, надо бы вернуть внука родителям, но по логике, это может не получиться. Как ты и сказал, пришло время принимать тяжелые решения, а мы отвыкли от этого. — Геннадий вздохнул. — Спасибо тебе, Господи, что у меня нет таких проблем.

— Наверное, ты хороший человек, раз тебя не заставляют принимать сложные решения. — Предположил Матвей Леонидович.

— А может, слабый. — Хмыкнул Геннадий. — Ладно, не будем гадать, надо возвращаться. Игнат сказал, что сегодня будем сеять озимую пшеницу. Поздновато, конечно, но я уверен, что зима в этом году задержится.

— Если зима выдастся снежной и теплой, посевы могут выпреть. — Предположил Матвей. — Хотя, если плесени на зерне не будет, то и не выпреет. В общем, делать надо, а как получится, увидим.

— Вот именно, прогнозировать бесполезно, всё впервые происходит. Будем учиться на своих ошибках. — Задумчиво произнес Александр.

За неполный месяц, что прошел со дня того самого землетрясения, многое перевернулось в сознании жителей деревни. Никто уже и не вспоминал про интернет, электричество, автомобили. Сходить пешком в Можайкино и обратно уже не казалось безумной затеей. Обмен шел регулярно, и приходилось не просто идти налегке, но и переть на себе груз. Очевидность преимущества обмена над сокрытием реальных сохранившихся активов стала понятна вскоре. Екатеринославцы сохранили крупный рогатый скот, овец, коз, и зерна годного для посева у них оказалось намного больше, чем у соседей. Рожь, озимая и яровая пшеница, кукуруза и подсолнечник дали неплохую всхожесть. Зерно с очевидными признаками термического воздействия пустили на фураж и сами употребляли в пищу. Не стопило списывать со счетов и припасы Матвея Леонидовича. Каждая семечка из его овощей и фруктов шла в семенной фонд.

Можайкинские, благодаря овощехранилищу, спасли картофель, морковь, лук, свеклу. Каким-то неведомым чутьем они успели вовремя спасти приличное поголовье кур и уток. Половина всех снесенных яиц шла на восстановление популяции. Жителям деревень привыкшим покупать готовых птенцов на птицефабриках пришлось заново вспоминать, как разводить домашнюю птицу. В трудах и заботах дни шли за днями, становясь обыденностью, похожей на жизнь предков тысячу и более лет назад.

Екатеринославка и Можайкино превратились в два центра мира, связанные между собой экономическими, хозяйственными и родственными отношениями. В первом главой с огромным нежеланием со стороны избираемого, был выбран Харинский Игнат. Он совершенно не желал брать на себя ответственность и пытался сбагрить её на Матвея Леонидовича, будто бы тот сторонний человек и будет беспристрастен по отношению к деревенским. Только все знали, что Матвей с внуком готовы в любой подходящий момент уйти. Такого временного руководителя не желал никто. Пытались избрать инженера Александра, но он категорически не согласился и сказал, что уйдет с Матвеем, если на него станут наседать. Пришлось стать главой Игнату без всякого желания, но смирившись, и приняв выбор односельчан, он начал проводить ту политику, которую от него ждали.

Игнат начал координировать людей, определять какие работы необходимо производить сейчас, какие отложить и чем заинтересовать соседнее село, чтобы выгодно обменяться. Он постоянно курсировал между своей деревней и Можайкино. Впрочем, Вера Петровна, глава соседнего села, появлялась в Екатеринославке не реже.

Матвей Леонидович добровольно попал в бригаду из трех человек, которая занималась сбором годного строительного материала, с помощью которого можно было перегородить в штольне жилые уголки. Тачка Марии Алексеевны пригодилась для этих работ как нельзя кстати, перевозя за один прием по полтора центнера груза. Матвей перестал различать один день от другого, помня только натоптанную дорогу между очередными развалинами и дорогой к штольне. Он с сожалением смотрел на собственную обувь, с каждым днем становящуюся все обветшалее.

Ему повезло, на разборе очередного дома Матвей наткнулся на подпол, в котором чудом сохранились кирзовые сапоги, обильно покрытые ваксой с белым налетом, следами перенесенного жара. На белой петельке, пришитой к голенищу с внутренней стороны, стояла печать с датой, указывающей, что они были произведены еще в стародавние советские времена. Наверное, хозяин дома забыл о них. Сапоги пришлись впору.

Глава 3

Глава 3

​

​

Петр двигал курсором по экрану элементы конструкции, но мыслями был далеко от выполнения работы. Если бы не бдящие камеры «оупен офиса», не строгий надзор бродящего между рядами рабочих мест начальника отдела, не контролирующий взгляд Марины, знающей его слишком хорошо, он уже давно забрался бы в телефон и предался притягательному безделью.

Петр не был лодырем, но яд иного образа жизни, попавший в вены во время отдыха, кардинально поменял его систему ценностей. Он уже не смотрел на работу в конторе, как на очевидную цель важного жизненного этапа. Созерцательный образ жизни и отдых помогли мозгу перезагрузиться и увидеть мир иначе. Вся современная жизнь была заточена под гонку за деньгами, через рекламу, через кредиты, через управление смыслами. Приняв эту гонку и встроившись в механизм остановиться уже было нельзя, как и нельзя было осознать того, что тебя используют. Только полный выход из системы показал ему истинную суть вещей.

Хозяин Зарянки верно и сам не понимал, что его детище обладает подобным эффектом. Являясь богатым человеком и эксплуатируя других, он был не заинтересован в том, чтобы люди избавлялись от наваждения. При этом Петр был благодарен ему за откровенный опыт. Он ощутил значимость простой жизни, наслаждение достаточным. За весь отпуск у него не появилось желания сесть за руль, полазить в интернете, выпить перед сном с устатка. Петр закрыл глаза и вспомнил запах знойного дня, аромат нагревшегося сена, приятную усталость от физической работы. Даже сарай, в который на ночь загоняли коров, чтобы подоить, вспоминался как благоухающее парным молоком место.

Петр открыл глаза и наткнулся на суровый взгляд Марины. Она выставилась на него, мысленно упрекая в том, что муж не отдается работе, как должно. Петр вздохнул, зацепил мышкой конструкцию на объемном чертеже и переставил в другое место. День прошел, как в тумане, если не считать обеденного перерыва. Во время него к ним с Мариной подсел коллега Игорь. Его, как и их, выдернули из отпуска.

— Привет, кислые рожи. — Поздоровался он, ставя поднос на стол. — Что, не догуляли?

— А ты чего светишься? Тебя с тещиного огорода выдернули? — Поддел его Петр.

— Типа того. С тещиного ремонта. Как я был благодарен этому звонку. Правда, мои дамы не догадались об этом. Я был очень артистичен. — Игорь вынул телефон и положил его на стол. — Видали, что сегодня в мире творится?

— Нет, а что? — Удивилась Марина.

— Да уж, еще пять лет в этом офисе и в вас не останется ничего человеческого. — Усмехнулся коллега.

— Не сыпь нам соль на раны. — Попросил Петр. — Чего ты хотел показать?

— Землю пучит. — Игорь включил ролик. — Земля реально поднимается.

В ролике показывался момент, озвученный темпераментной ведущей, эмоциональной скороговоркой комментирующей на испанском выпячивание поверхности в небольшом населенном пункте. Вначале все происходило довольно медленно и больше походило на обычное землетрясение. Камера дрожала, машины останавливались, люди отходили от домов. Так продолжалось пару минут, но потом произошло невероятное, земля начала горбиться и подниматься вверх. Дорожное полотно и электрические провода рвались на части. Ведущая позволила себя испуганный вопль. А было от чего вскрикнуть. На глазах людей несколько близлежащих домов рассыпались в прах, подняв облака пыли. И самое пугающее, что в места выпячивания начали бить молнии.

Оператор успел снять перспективу, на которой было видно, что процесс поднятия поверхности был не просто локальным. Землю пучило насколько хватало разрешения оптики. Было такое ощущение, что из-под земли плашмя лезет наружу огромная труба. Микрофон охрип, не имея физической возможности передать непрекращающийся гром. А затем ведущей и оператору стало страшно и они вместе с толпой побежали прочь от пугающего природного явления. Игорь выключил ролик.

— Каково? — Поинтересовался он с видом, будто сам его снял.

— В нашу эпоху развитого ИИ, это может оказаться хорошо сфабрикованной уткой. — Ответил Петр.

— Нет, это не утка ИИ, в новостях уже подтвердили, что в Колумбии случилось уникальное явление с поднятием земной поверхности, сопровождающееся сильными всплесками электромагнитной активности. — Игорь многозначительно посмотрел на коллег. — Ребята, мы накануне большой беды.

— Ой, ну хватит, Игорь. Не превращайся в ведущего дешевого шоу. Нам не страшно. — Отмахнулась Марина.

— Слушайте, я кое-что знаю и каждому не стану рассказывать, чтобы меня не посчитали брехуном. — Игорь перешел на шепот. — У подруги моей жены муж работает в РАН и он сказал, что вот уже два года идет нарастающая тектоническая активность и возмущение магнитного поля Земли. Они сделали прогностическую модель, и она показала, что накапливающиеся процессы должны вылиться в мегаземлетрясение. Судя по этому репортажу, до него осталось совсем немного. Я подумал, хорошо, что мои в деревне. Если в Москве тряхнет хотя бы на пять баллов, наша башня сложится как карточный домик. Но вы и сами все знаете, это же вы проектировали.

— В Москве не может быть таких землетрясений. — Ответила Марина.

— А как же вчерашнее? — Напомнил Игорь.

— Это афтешоки, эхо далеких толчков.

— Расскажи это людям, провалившимся под землю. — Напомнил Петр.

— Как знаете, ребята. — Игорь ожидал большего понимания. — Но мой вам совет, держите документы наготове и заранее продумывайте, как будете покидать нашу контору или свою ночлежку.

— Мы так и сделаем. — Пообещал Петр. — У меня отторжение к работе такое, словно мне тут экскрементами помазано. Думаю, неспроста. — Признался Петр. — Если начнет трясти, лифты могут остановиться, и тогда вообще не выберемся. Марин, как бы тебе не хотелось побыть ломовой лошадью, давай договоримся, как только начнет трясти, я хватаю тебя, и мы несемся по лестнице вниз. Судя по ролику, у нас будет две минуты на эвакуацию. Лучше ошибиться и получить нагоняй от начальства, чем погибнуть в завалах.

Глава 4

Глава 4

​

​

Очень быстро стало понятно, что напарники по дороге становятся обузой. Даша с трудом сдерживала эмоции, когда взрослые мужики начинали вести себя, как капризные дети. Да, голод, усталость и непрекращающиеся дожди доконали всех. Одежда не успевала просыхать. Казалось, что уже нигде в мире нет сухого места. Вещи в рюкзаках начали тухнуть и источать зловоние, обувь расклеивалась. А с каждым днем утра становились все свежее и свежее.

Рисунок карты, даже завернутый в пленку, впитал влагу. Контуры потекли, надписи смазались. Теперь быть уверенным, что перед тобой именно тот населенный пункт, нанесенный на карту, уже не получалось. В выборе пути появилась неопределенность, мешающая достижению цели к определенному сроку.

— Надо было лучше подготовиться. Я не знаю, запаять края пакета или хотя бы скотчем заклеить. — Поучительно произнес Аркадий Семенович, главный возмутитель спокойствия.

Он каждое утро перематывал себе ступни, полопавшиеся от трудной дороги и сахарного диабета. Процесс выглядел максимально отталкивающе, но он намеренно делал это на публике, чтобы она проявила к нему сочувствие. Аркадий являлся самым слабым звеном в компании людей, двигающихся в одном направлении. Раньше всех уставал, позже всех был готов к выходу. Во время вооруженного нападения, из-за собственной неловкости он остался на другой стороне дороге и кричал нападавшим, что у людей, с которыми шел, полно продуктов. Отбиться удалось, Максим точной стрельбой из автомата здорово охладил пыл людям, палившим из дробовиков. Аркадий, поняв, что поторопился с результатами боя, ответил, что кричал, не помня себя от страха. Наверняка, так оно и было.

— Послушай гений, ты уже достал нас своими замечаниями. — Пригрозил ему Максим.

— Э-эх, молодежь, не хотите слушать старших, потому и проблемы наживаете, которые можно было избежать. — Не унимался Аркадий Семёнович.

— Это у тебя проблемы. Если бы не жрал, как не в себя, то и ноги остались бы целыми, и не пыхтел как паровоз на каждом пригорке. — Сорвался Илья. — Ты чего сделал, чтобы пойти в поход? Оружие добыл, продукты? Ты прилип к нам, как паразит, как прилипала, бесполезный слизняк, готовый предать при первых признаках опасности.

— Илюш, нам не надо ссориться. Мы одна команда. — Даша обняла Илью, желая его успокоить.

— Мы команда, а это паразит. — Илья презрительно сплюнул на землю.

— Такие молодые, а нервы ни к черту. — Произнесла женщина, поддерживающая сторону Аркадия.

Случилась странное моральное разделение команды. Образовалось два центра с разным видением ситуации и мотивационными посылами. Первое ядро, это Илья, Макс, Даша и Гуля. У них было оружие и продукты, они понимали свои обязанности и всегда были готовы действовать. Второе ядро, семь человек. Все они были старше представителей первого и имели одну общую схожесть, не умели брать на себя ответственность и любили советовать. Но на предложение самостоятельно осуществить то, что предложили, компаньоны в ужасе отказывались. При этом у них не возникало никакого диссонанса. Они были свято убеждены в правильности своих советов и их неосуществимости. Видно было, что большую часть жизни они варились в информационной среде потакающей подобным взглядам.

А еще было то, что молодую часть команды раздражало в них больше всего. Это полное отсутствие жалости к другим, и вызывание жалости к себе. Как только выдавался привал, они наперебой начинали жаловаться на то, как устали, как им тяжело, не вспоминая про то, что видели на дороге убитых людей. Жертвы разбоя их не трогали, даже в некотором смысле радовали, потому что не повезло убитым, а не им. Причем черты людей активно трансформировались в процессе движения. Выходили они в самом начале похода не такими. Но в некоторой изоляции от остального общества и под влиянием друг друга, а так же, как противовес тем, кто умел брать на себя ответственность, они очень быстро теряли моральные качества. Точно так же люди быстро привыкали убивать, относясь к жертвам, как к неодушевленным предметам. Катастрофа как будто упростила многообразие человеческих психотипов, оставив лишь самые яркие, чтобы скорее разрешить спор между теми, кто должен остаться жить, а кто нет.

Максим отозвал Илью в сторону. Аркадий заметил это и подозрительно уставился в их сторону.

— Слушай, сил нет тащить их на себе. Мы бы делали переходы в день в два раза больше, а приходиться с ними нянчится и еще выслушивать, какие мы тупые. — Тихо произнес Макс.

— Я бы оставил им еду и одно ружье, но Дашка моя очень человеколюбивая. Она есть и спать не сможет, если будет знать, что мы оставили людей на погибель. — Ответил Илья.

— А они сдохнут быстро. — Согласился друг. — Но с ними мы до морозов никуда не дойдем. До Энгельса точно не дотянем.

— Да, туда мы точно не доберемся в этом году. Придется зимовать в той деревне, в которой нас застанут морозы. — Илья бросил взгляд в сторону Аркадия, не сводящего с него глаз. — Упырь боится, что мы их бросим.

— Я бы с таким удовольствием это сделал, и ни одна молекула души не дрогнула бы совестливым уколом. — Признался Макс.

— Это изначально неправильное решение идти большой компанией. Я вчера перед сном думал про нашу ситуацию и мне пришла мысль, что катастрофа привела нас к тому, что люди, которые ничего из себя не представляют, типа балласта или наполнителя, должны исчезнуть. Каждый выживший должен стать кем-то в большом смысле. Природа должна видеть в нем задел на будущее. Что может дать будущему этот Аркаша с гниющими ногами? Или его подруги? Они типичный балласт, пустое место с глазами. — Илья вздохнул. — Гуманнее было бы их расстрелять, чем бросать умирать от голода.

Кажется, Аркадий прочитал его последние слова по губам и побледнел.

— Ребята, я чего подумал, давайте вам паек сделаем больше. Вы же добытчики, у вас и калорий больше уходит на работу. — Предложил он внезапно, заглядывая в глаза парням.