Пелагея и прочие недоразумения

1. Разные

Черный, белый, полосатый

1. Разные

– Совершенное безумство! – воскликнула Пелагея и звонко рассмеялась. Ей в голову пришла неожиданная затея – уплыть из страны Желтых Полей и отправиться на поиски поэта, который разучился писать стихи.

Точно такая же затея пришла в голову Юлиане из страны Зеленых Лесов.

– Не обращай внимания, – сказала себе Юлиана. – Сумасбродные идеи приходят и уходят, а мы остаемся. Ведь правда, Пирог?

Маленький черный пёс по кличке Пирог тявкнул и стал передними лапами на юбку Юлианы. Другой пёс – белый мохнатый Кекс – сонно выполз из-под кресла-качалки и потянулся.

Больше никаких кексов и пирогов в доме у Юлианы не водилось. Она соблюдала строгую диету, чтобы влезть в свою любимую походную юбку, когда представится случай. И вот случай, похоже, представился. Сумасбродная идея не спешила уходить.

– Ну что особенного в этом поэте? – сказала Юлиана и шумно вздохнула.

А надо заметить, что бедолага поэт некогда славился острыми словами и меткими рифмами. Люди возносили его талант до небес и повсюду гонялись за ним, умоляя поставить автограф. А потом поэта покинула муза. Эта муза терпеть не могла славу. Гораздо легче и приятнее ей бы работалось в тишине и покое, под каким-нибудь старым деревом на краю села. Но поэт выбрал бурное веселье, богатство и восторги публики, за что вскоре поплатился. Когда муза внезапно пропала – пропал и он сам. Вернее, его прогнали за то, что он разучился сочинять.

С той поры никто о поэте не слыхал. Правда, сплетники поговаривали, будто он стал чудной и уехал на край света.

Мысль о крае света не давала покоя ни Юлиане, ни Пелагее. В один и тот же день они вышли из дома – каждая на берег своего моря. У берегов страны Желтых Полей море дышало еле-еле. Зато у скалистого берега страны Зеленых Лесов волны катились злые и пенистые.

– Пойдем скорее, Мягколапа! – позвала Пелагея. Она поправила длинную юбку с оборками и надела вверх ногами белую шляпу-цилиндр. В стране Желтых Полей росло много цветов. Они отлично помещались в шляпе, когда их надоедало нести в руках.

Мягколапа – серая кошка с черными полосками на спине – поравнялась с хозяйкой.

– Мяу! – сказала кошка. И было ясно, что она совсем не прочь поплавать по Глубокому Морю.

– Как же неохота плыть на край света! – сказала Юлиана своей лодке. – Но раз уж Пирог с Кексом настаивают, ничего не поделаешь.

Черный ушастый Пирог и не менее ушастый белый Кекс скромно топтались в сторонке. И по ним было не очень заметно, чтобы они хоть раз на чем-нибудь настаивали.

Плот Пелагеи ждал в низких зарослях. Он был составлен без единого гвоздя. А в центре плота колыхался парус, сделанный из кухонной занавески.

– Поэт наверняка обрадуется, когда нас увидит, – сказала кошке Пелагея. – Лишь бы добраться до края света.

На Юлиану и ее собачью компанию Глубокое Море отчего-то взъелось. Оно вымочило шерстку Кекса и чуть не утопило Пирога, хотя Пирог отменно плавал и даже умел нырять. Юлиана ворчала на погоду. Ее скромная лодка с веслами никак не могла преодолеть широкую полосу прибоя. Волнами лодку постоянно отшвыривало к берегу.

Зато плот Пелагеи Глубокое Море приняло, как старого доброго друга. Чайки носились над головой и дразнили Мягколапу. Но Мягколапа нанюхалась цветов, которые хранились в шляпе, поэтому сейчас ей не было дела до птиц.

Лодка Юлианы и плот Пелагеи почти одновременно вышли в открытое море, оставив позади опасные рифы. Пелагея мирно перебирала коллекцию карманных часов. А Юлиана отжимала подол походной юбки и мрачно вглядывалась в горизонт.

Ветер так сильно надувал парус плота, что тот несся по водной глади на всех парах. И плот столкнулся с лодкой, когда этого никто не ожидал. Юлиану, Кекса и Пирога тут же выбросило за борт. А плот накрыло ленивой волной. И если бы Пелагея срочно не убрала все свои часы в шляпу, коллекции пришел бы конец. Мягколапа вцепилась в брусья плота и издала душераздирающее «Мяу!».

– Вот тебе раз! – воскликнула Пелагея. – Неужели авария?

Мягколапе стало ужасно стыдно, что она испугалась какой-то волны. Она разогналась – и перепрыгнула в лодку, посмотреть, с кем это они столкнулись.

Первым из воды показался Кекс.

– Белый, – презрительно прошипела кошка.

Следом вынырнул Пирог. С его остреньких ушек стекали струйки воды.

– Черный, – выгнулась дугой Мягколапа.

Юлиана выплыла последней. Она недовольно отфыркивалась и отплевывалась.

– Полосатая, – процедила она, заметив кошку.

Юлиана забралась в лодку и выловила из моря черный цилиндр. Вытряхнула оттуда красного пучеглазого краба, после чего надела цилиндр на голову. Только не вверх ногами, а как полагается.

– Поразительно! – всплеснула руками Пелагея. – Ты носишь шляпы прямо как жители страны Зеленых Лесов!

– А я и есть жительница этой страны, – буркнула Юлиана. – У нас все ведут себя правильно. Не то что некоторые...

2. Акулий корм

Пирог и Кекс проголодались, а горячий шоколад в термосе закончился давным-давно. Но Юлиана не растерялась. Она достала удочку и забросила в воду крючок с наживкой. Удочка считалась лучшей из тех, что продавались в рыболовном магазине. На ней зелеными буквами было написано: «Рыболов – Повелитель Удачи». А леска вполне могла бы выдержать Пирога и Кекса вместе взятых.

Юлиана гневно обернулась, когда услышала смех. На плоту позади веселилась Пелагея. Она хохотала, держась рукой за живот, и пускала мыльные пузыри. Кошка смотрела на них словно завороженная.

– Эй! Ты мне всю рыбу распугаешь! – крикнула Юлиана.

– Ничего подобного! – со смехом возразила Пелагея. – Морские обитатели народ любопытный. Если смеяться и пускать блестящие пузыри, рыба поднимается на поверхность. И тогда я ловлю ее сачком.

В подтверждение своих слов Пелагея схватила сачок и окунула его в воду. В сачок сразу же угодила большая рыбина с серебристой чешуей.

Юлиана отвернулась в полном недоумении. Вот, теперь эта чудачка Пелагея будет объедаться рыбой, а они с Кексом и Пирогом – только смотреть да облизываться. Но не успела Юлиана додумать свою грустную мысль, как услыхала нечто еще более нелепое, чем смех.

– Спасибо, рыбка! – сказала Пелагея и отпустила добычу в море.

– Что ты делаешь?! – воскликнула Юлиана. – Из нее получилась бы отличная уха!

– Ничего не имею против ухи, – ответила Пелагея. – Но, по сравнению с рыбьими гостинцами, уха не такая уж и вкусная.

Она показала Юлиане маленький полотняный мешочек с затейливой вышивкой и бросила ей в руки.

– Возьми, подкрепись. И пёсики пусть попробуют. А я еще порыбачу.

Пирог откусил кусочек рыбьего гостинца – и у него потекли слюнки.

– Почему только наша хозяйка ничего не смыслит в рыбе? – сказал Кекс, почесывая лапой за ухом. – Если приманка – червяки, то и рыба будет мелкая да голодная. А у Пелагеи рыбка – любопытная. Улавливаешь?

– Улавливаю, – ответил Пирог. – А наша удочка не улавливает. Бесполезная штуковина.

Юлиана зыркнула на псов исподлобья, пнула удочку и отправилась на другой конец лодки.

А любопытного морского народа тем временем всё прибывало. Разве устоишь перед искушением поглазеть на мыльные пузыри из сачка? Это ведь гораздо увлекательней, чем любоваться ими из морских глубин. А чтобы откупиться, когда поймают, каждая рыба несла с собой гостинец.

Юлиана сунула в рот остатки гостинца и зажмурилась. Вкуснятина! Нет. Вкуснотища! Права была Пелагея. Морским дарам уха и в подметки не годится.

«Спасибо, рыбка! Спасибо, рыбка! Спасибо, рыбка!» – до самого вечера доносилось с плота. Пирог и Кекс осоловело наблюдали за тем, как Пелагея работает сачком и каждый раз с новой интонацией благодарит очередную рыбку.

К вечеру гостинцев на плоту набралось столько, что хватило бы прокормить целую ораву Кексов, Пирогов и Мягколап. Правда, Мягколапа предпочитала сырую рыбу. Она вылавливала еду острыми когтями и лакомилась, не сходя с места.

– Зачем тебе столько вкуснятины? – спросила Юлиана. – В меня уже не лезет. Собаки скоро лопнут. Выбрасывай ты эти дары и ложись спать!

А надо сказать, что из-за количества даров на плоту негде было и яблоку упасть. Пелагея сидела с кошкой на самом краю, у рулевого весла, и клевала носом.

– Нет, погоди, – сонно проговорила она. – Еще не время.

Юлиана дёрнула плечами и скорчила презрительную гримасу. Приглашать Пелагею к себе она даже не собиралась.

– Жадность до добра не доводит, – бросила Юлиана напоследок и улеглась на дно лодки.

Но не успела она заснуть, как и плот, и лодку окружили акулы. Их темные тела с острым плавником на спине казались самим воплощением бездны. Пирог опасливо глянул за борт.

– Караул, – сипло сказал он. – Чую, меня акулы съедят в первую очередь.

– А меня – во вторую, – подхватил Кекс и поскреб когтями по деревянному днищу. – Спета наша песенка.

Мягколапа тоже заметила акул. Она выгнула полосатую спину и угрожающе зашипела. Хищных тварей было много, но кошка была готова защищать хозяйку до самого конца.

– Не спета ваша песенка, – обнадежила друзей Пелагея. – Положитесь на меня.

Она встала и поглядела на акул. А те поглядели на нее и разинули зубастые рты.

– А ну, плывите-ка сюда! – крикнула им Пелагея. – Здесь раздают угощения!

Она швырнула мешочек с рыбьими гостинцами в первый попавшийся рот, и рот захлопнулся, точно капкан. Потом подоспели другие акулы. И вскоре стало ясно, что ни Кекса, ни Пирога они есть не станут.

– Добавки! Добавки! – требовали они чуть ли не хором. И Пелагея без устали швыряла в их пасти мешочки с дарами моря.

Акулы наелись раньше, чем закончились припасы. И остатки Пелагея приберегла на завтра. А потом без сил повалилась спать.

Во время кормежки акул Юлиана лежала, затаив дыхание, и старалась не шевелиться. Когда они уплыли, сон еще долго бродил вокруг и вздыхал холодным ветром. А Юлиана смотрела на звезды и думала о том, что людей с причудами никогда не стоит презирать.

3. Конец света

На рассвете Пелагея обнаружила, что тщательно укрыта одеялом, а ее плот покорно тянется за лодкой на канате. Будильники тихонько позванивали в цилиндре, призывая на утреннюю пробежку. Им было невдомек, что по морю особо не побегаешь. Парус из кухонной занавески был заботливо спущен и шуршал на ветру.

– Эй, Мягколапа! Ты где? – позвала Пелагея.

Кошка выглянула из кладовки и раздраженно чихнула. Она наотрез отказалась приближаться, пока на плоту находится это ужасное одеяло. По ее словам, оно невозможно воняло псиной.

– Интересно, кто привязал плот, пока я спала? – громко сказала Пелагея.

Пирог с Кексом внимательно глядели из лодки глазками-бусинками и помалкивали, как настоящие заговорщики. А Юлиана кашлянула в кулак, пряча улыбку.

– Давайте причаливать! – сказала она. – Остров прямо по курсу.

Яркое оранжевое солнце вставало над морем, и тонкие облака растворялись в небе одно за другим. Остров без единого холма зеленел в бриллиантовой дымке. На берегу, крепясь к тонким ножкам, висел большой плакат-полоска.

Пелагея прищурилась и прочитала:

– Ко-нец све-та. Какое забавное название для вечеринки!

– С чего ты взяла, что это вечеринка? – сказала Юлиана и уперла руки в бока.

– А тогда зачем столько воздушных шариков? Вон, смотри! Они повсюду!

Воздушные шарики, и правда, висели везде, куда ни глянь. Желтые, синие, зеленые – они с глухим «пам!» ударялись друг о дружку. И если бы не камни, которые держали их у земли, шарики непременно бы улетели.

– Слушай, а может, «конец света» – это название острова? – предположила Пелагея. – Почти как «край света».

– Конец света и край света, – задумчиво повторила Юлиана. – Кто знает, всё может быть.

– Тогда нужно высадиться и проверить! – прохрипел Пирог. Он всегда хрипел, когда пытался командовать.

Лодка села на мель – и Юлиана спрыгнула в воду, приподняв походную юбку. Только сейчас Пелагея заметила, какая эта юбка красивая. Она блестела и переливалась темно-зеленым цветом, как панцирь жука.

– А вы, малявки, поплавайте, – властно распорядилась Юлиана. Схватила за шкирку Пирога с Кексом и бросила в воду. Те живо загребли лапами. Там, где они очутились, было довольно глубоко для двух маленьких псов.

Мягколапа тем временем запрыгнула Пелагее на плечо. Ей не очень-то нравилось плавать.

Море шелестело и шепталось, слизывая песок с пологого берега. Когда путешественники вышли на сушу, Юлиана поделилась страшной тайной.

– В стране Зеленых Лесов я слыву отчаянной и храброй, – сказала она. – Но на самом деле есть одна вещь, которой я ужасно боюсь.

– Ну да, – усмехнулась Пелагея. – Ты боишься акул.

– Нет, еще кое-чего. Похуже акул, – пробормотала Юлиана и замерла. У нее на пути завис малиновый воздушный шарик.

Пелагея вытаращила глаза.

– Кто бы мог подумать! – воскликнула она. – В стране Желтых Полей шариков боится каждый второй!

– Терпеть не могу, когда они лопаются без предупреждения, – призналась Юлиана и вынула из волос острую шпильку. – Я предпочитаю взрывать их до того, как они взорвутся сами.

Она проткнула воздушный шарик – и тот со свистом заметался у нее перед носом.

– Предсмертные конвульсии, – довольно мяукнула Мягколапа.

Уже через минуту шарик покорно упал на камень. Первый враг был сражён. И похоже, Юлиану ничуть не смущало оставшееся разноцветное «воинство». Она ходила от одного шарика к другому с зажатой в кулаке шпилькой – и шарики погибали в неравном бою, издавая трагичное «Бамц!».

– Последний, – с облегчением вздохнула Юлиана и проколола зеленый шарик.

Пелагея подпрыгнула и захлопала в ладоши. Мягколапа заурчала. А Пирог и Кекс принялись носиться вокруг победительницы с заливистым лаем.

И вдруг остров накрыла тьма. Плакат со словами «Конец света», песок и цветные остатки шариков – всё внезапно сделалось таким же черным, как шерстка Пирога.

– Вот вам и конец света, – нервно рассмеялась Юлиана. – Неужели это из-за меня?!

– Очень странно, – проговорила Пелагея. – Давай повернем назад.

– Какое «назад»? Вперед и только вперед! Надо выяснить, куда подевался весь свет.

Юлиана порылась в сумке и вынула оттуда свечу. Эта свечка не раз выручала, когда в домашней лампе выгорало всё масло.

– Сейчас мы добудем немного огня, – сказала она и чиркнула спичкой. Но спичка не зажглась, а испустила лишь едкий дымок.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Юлиана. – Неужели коробок отсырел?

– Тогда, может, попробуем светлячков? – предложила Пелагея и вынула из рюкзака банку с дырявой крышкой. В банке жужжали жуки. Они сталкивались друг с другом, ударялись о стеклянные стенки и мигали, точно маленькие неисправные лампочки. А под конец погасли совсем.

– Никакой от вас пользы, – вздохнула Пелагея. Она открутила крышку – и светлячки роем вылетели в густую тьму.

4. Странные звери

Пелагея шлепнулась на мягкий мох лицом вниз – да так и застыла. Ее тотчас окружили Кекс, Пирог и Юлиана. А кошка приходила в себя поблизости. Такое головокружительное падение она пережила впервые.

– Ты в порядке? – крикнула Юлиана Пелагее на ухо. Но та не двигалась и не отвечала.

– Может, ее облизать? – предложил Кекс.

– Я бы укусил, – сказал Пирог и завилял хвостиком.

Пелагея шевельнулась и шумно втянула носом воздух.

– Мо-о-ох! – проговорила она. – Теплый мох, зеленый мох. Вдох и выдох. Выдох – вдох!

– Она соскучилась по мху, – скупо пояснила Мягколапа.

– С этими стихами одна беда, – вздохнула Юлиана. – От рифмоплетов добра не жди.

Внезапно Пелагея вскочила на ноги и повертела головой.

– Сколько света! – поразилась она.

– Видно, лето

не кончалось никогда.

А вот вода!

Юлиана глянула на бегущий у ног тонкий ручеек.

– А вон береза! – воскликнула Пелагея и сломя голову помчалась к высокой березе на пригорке. Она уже собралась обнять ее с криком «Деревце мое ненаглядное!». Но Юлиана успела оттащить ее за шиворот и повернуть кругом. За березой пряталось чудище. Издалека оно было похоже на обычное корявое бревно. Но потом бревно замигало крохотными глазками и пару раз похлопало челюстями.

– Назад! – скомандовала Юлиана.

Чудище только чудом не отхватило Пелагее ногу.

– Береза, – всхлипнула она и замолкла.

– Что там рифмуется с березой? Грозы? Грёзы? – съехидничал Пирог.

– Угроза, – уверенно заявила Мягколапа. – Я повсюду чую угрозу. Надо быть настороже.

– Пойдемте искать поэта, – сказала Юлиана. – Он точно где-то неподалеку.

Она поглубже надела черный цилиндр и смело направилась в заросли. Зеленая юбка зашелестела, распугивая ползучих козявок.

– Колодец глубок – и под ним много света!

В подземном краю мы отыщем поэта! – нараспев проговорила Пелагея.

Кекс чихнул от внезапной догадки.

– Край света, – тявкнул он. – Похоже, мы свалились куда надо.

– Никогда бы не подумал, что край света спрятан под землей, – сказал Пирог. – Эй, Пелагея, ты не могла бы кое-что прояснить?

Но Пелагея не слушала. Она сорвала большой пахучий цветок и бросилась догонять Юлиану.

А Юлиана тем временем уже успела попасть в переделку. Огромный и страшно голодный удав напал из-за куста. Вместо головы у него оказалась печатная машинка, но это не помешало удаву опутать жертву толстыми кольцами.

– Вот зараза! – процедила Юлиана сквозь зубы. Над нею прожорливо нависала печатная машинка, и оттуда прямо на белый воротник капали чернила. – Слопать меня вздумал? А вот не выйдет! Ты, приятель, обречен вечно голодать. Только вот кто же тебя на такое обрек?..

Пелагея примчалась, словно вихрь.

– Гляди, какой цветок! Оранжевый, как сок! – похвасталась она и помахала цветком перед носом Юлианы.

– Почему именно как сок? – мрачно поинтересовалась та и пнула удава. – А ну, пусти, зараза! Не то хуже будет.

Но удав только туже сжал свои кольца.

– Сделай хоть что-нибудь, – попросила Юлиана. Пелагея не растерялась – подсунула пахучий цветок печатной машинке.

И вдруг удав разразился таким сильным чиханием, что его с лязгом и треском отнесло к ближайшим деревьям, а Юлиана завертелась волчком. Как раз в это время подоспели Пирог, Кекс и Мягколапа.

– Что тут у вас творится? – спросил Пирог.

– А ты сам посмотри, – хмуро сказала Юлиана.

Все разом уставились в ту сторону, куда только что отлетел удав. Печатная машинка, насаженная на змеиное тело какой-то неведомой магией, вздрогнула и заглотила широкий лист магнолии.

– Строчит, – промурлыкала Мягколапа.

– Небось, за плохое поведение извиняется, – предположил Кекс.

Машинка прострекотала, выплюнула послание и затихла. Мягколапа подкралась и аккуратно забрала исписанный лист.

– Ну-ка, что там? – от нетерпения подпрыгивал Пирог.

– Прошу прощения, – прочитала Юлиана и ухмыльнулась. – Мне жаль за доставленные вам неудобства. Чтобы встретиться с моим создателем, ступайте к башне.

– Вот и подсказка, – сказал Кекс. – Почему бы не отправиться к башне и не повидать этого создателя? Мало кто способен на такие гнусные злодейства.

Пелагея и Юлиана с сожалением посмотрели на удава. Его голова теперь годилась разве что для марания бумаги. Съесть даже самого маленького зверька ему было не под силу.

Да, создателя обязательно нужно было навестить. Хотя бы затем, чтобы сказать ему, какой он живодер.

Башня грозно и угрюмо возвышалась впереди. Пробираясь сквозь заросли, Пирог умудрился насобирать на шерсть целые гроздья колючек. А Кекс где-то поранил лапу о шип и прихрамывал всю оставшуюся дорогу.

5. Коварная рифма

В зарослях, за башней, всё было по-прежнему. Вечно голодный удав с печатной машинкой вместо головы (Пирог прозвал его печатным удавом) нашел очередную жертву. Он обвился вокруг енота с деревянным животом и теперь капал чернилами на него. Поэт прошел мимо, даже не обратив внимания на печатного удава. Он был занят тем, что сочинял оду новой музе. Некоторые строфы он выразительно читал вслух, из-за чего у Пелагеи краснели уши, а Юлиана одобрительно кивала.

– Мы оказали обществу неоценимую услугу, – сказал Кекс и важно повел носом. – Вернули поэта и восстановили равновесие на острове.

– Теперь там наверняка светло, – подхватила Мягколапа.

– Ну, это еще нужно проверить, – заметил Пирог и остановился.

Они вышли из зарослей и поглядели наверх, где должно было синеть небо. Но вместо неба наверху чернела сырая земля с мелкими корешками, свисающими то тут, то там.

– О! А вон и дыра из-под колодца! – Юлиана встала на цыпочки. – Высоко, не дотянуться. Да и лестница вряд ли поможет. Как же быть? Слышишь, Пелагея?

Но Пелагея опять не слушала. Ее, словно магнитом, тянуло к уже знакомому пригорку, где тихо шелестела береза и обитало бревно с хваткими челюстями.

– Березка, родимая! – воскликнула Пелагея. Она крепко прижалась к стволу, как будто береза была ее сестренкой, вернувшейся из дальних странствий. Внутри ствола неспешно текли и журчали соки.

– А ты, крокодилище, сиди смирно, – велела Пелагея. Бревно виновато моргнуло глазками и захлопнуло клыкастую пасть. Оно так и не научилось подкрадываться без шума.

Иной раз Юлиана любила повозмущаться. Она сложила руки крестом на груди и произнесла обличительную речь.

– Ну вот, снова за старое! Знаете, с ней это постоянно, – объяснила она поэту. – Не понимаю, почему она так реагирует на обычные деревья. В стране Зеленых Лесов их пруд пруди!

– Чего не скажешь о стране Желтых Полей, – заметила Мягколапа. – У нас деревья большая редкость.

– Ничего вы не понимаете! – крикнула Пелагея с пригорка. – Береза, если ее как следует попросить, за ночь может вырасти до небес.

Она задрала голову и поправилась:

– То есть до земли!

Пелагея поставила ногу на сук и забралась на нижнюю ветку. Подтянулась – и очутилась на следующей. А спустя несколько минут уже устраивалась у верхушки, на последних ветках, способных ее выдержать.

Следом ловко вскарабкалась Мягколапа. Лазать по деревьям было ее самым любимым занятием после заточки когтей.

– Ну и кто поверит в эту ерунду? – взвинтилась Юлиана. – Ни одно дерево не может вымахать высотой с небоскреб. Тем более за ночь.

Пирог и Кекс полностью ее поддерживали. Они невозмутимо уселись по обе стороны от хозяйки и замерли, словно статуи. Юлиана надеялась, что поэт тоже проявит благоразумие. Но, как водится, куда муза – туда и поэт. Он направился к березе и даже ни разу не оглянулся.

Юлиана вздохнула и поплелась за ним. Если все твои друзья решили переночевать на дереве, оставаться в стороне просто не имеет смысла. Она кое-как втащила Кекса и Пирога на толстую ветку, прислонилась к стволу и закрыла глаза. На сегодня больше никаких «подвигов» не предвиделось.

Пелагея тем временем что-то нашептывала березе. И листья таинственно шуршали ей в ответ. А потом дерево начало вытягиваться вверх. Оно росло всю ночь, навевая добрые сны. Пелагее снилось, что у нее вокруг дома появилось много берез. Юлиане – что она стала гораздо смелее, чем прежде. Поэту – что он сочинил стихи, которые покорили сердца людей. А Пирогу, Кексу и Мягколапе снились запутанные сны-лабиринты, из которых они сами искали выход.

К утру береза подняла над колодцем ветви и заботливо опустила путешественников на настоящую землю под настоящим солнцем. Пелагея с трудом разлепила глаза – и вокруг тотчас загремели хлопушки. На друзей посыпался серпантин и конфетти. Как и в прошлый раз, колодец обступили туземцы. Они громко хлопали в ладоши и смеялись. Среди них был и человек с хриплым голосом.

Поэт показал на него пальцем.

– Шаман?!

– Шаман, – сердито подтвердил тот. – А ты, надо полагать, похититель нашего света.

– Ничего я не похищал! – возмутился поэт. – Я всего лишь прыгнул в колодец. Кто же знал, что свет прыгнет за мной?!

Он украдкой посмотрел на Пелагею. Что если муза его осудит? Но у новоиспеченной музы имелись дела поважнее. Она вытрясла из белого цилиндра коллекцию часов и под взрывы хлопушек бросилась собирать серпантин.

Юлиана слезла с ветки и опасливо тронула пальцем воздушный шарик. Он качался прямо возле ее носа, на нитке, обмотанной вокруг камня. Вездесущие шарики окружали толпу туземцев, будто тоже были частью острова. Первыми поселенцами с большими пустыми головами.

– Ну и что тебе нужно? – спросила у шарика Юлиана и потянулась к заветной шпильке в волосах. Но потом вдруг опустила руку. – Если я проткну тебя, то проиграю. Если ты лопнешь, а я и глазом не моргну, тогда я победила. Выходит, я не должна делать резких движений.

Шаман подошел, звеня браслетами на руках, и расплылся в улыбке.

– Не смотрите так. На этот раз всё без обмана, – сказал он. – Никаких иллюзий, вот уж поверьте. Свет вернулся сразу после того, как вы прыгнули в колодец. И мы были так потрясены, что решили воздать вам почести.

1. Сюрприз за сюрпризом

Мокрое, очень мокрое приключение

1. Сюрприз за сюрпризом

Солнце поднялось рано, чтобы как следует осветить желтые поля и искупать свои лучи в волнах далекого прибоя. Стоял сухой знойный день. Но несмотря на жару, Пелагея выбралась из дома и принялась поливать из шланга клумбы. На клумбах чахли двухцветные розы, незабудки и карликовые подсолнухи. Одного подсолнуха Пелагея недосчиталась.

– Так-так, – строго сказала она. – И кто это без спросу рвет мои цветы?

Из-за миртового куста воровато выглянул белый лохматый Кекс. Он неуклюже почесал лапой за ухом – и скатился прямо Пелагее под ноги.

– Ну, сорвал, было дело, – честно признался он. – Юлиана попросила.

С другой стороны куста показался черный самоуверенный Пирог. Он пошевелил острыми ушками и объяснил:

– Юлиана захотела новое украшение в волосы. А самой с гамака вставать лень. Вот и отправила на задание своих верноподданных псов.

– А что это ты делаешь? – поинтересовался у Пелагеи Кекс.

Та пожала плечами.

– Поливаю. Засуха. Хоть бы дождинка капнула.

Пирог деловито притопал к шлангу и понюхал нагретую резину.

– Хороший напор, – одобрил он. – А можно, я укушу?

Не дождавшись разрешения, он подскочил и с яростным «клац» попытался перекусить струю воды. Ничего у Пирога, разумеется, не вышло. И тогда к нему присоединился Кекс. Они прыгали, щелкали зубами и отряхивались, разбрызгивая воду по траве. Пелагея заливалась смехом.

Юлиана застала питомцев за этим неблаговидным занятием и нахмурила лоб.

– В стране Зеленых Лесов собакам не подобает так себя вести, – сказала она.

– Но ведь сейчас мы в стране Желтых Полей, – возразила Пелагея. Не прекращая хохотать, она направила струю воды на Юлиану. И та поскорее юркнула обратно в дом.

Высокий дом из толстых смоляных бревен пах лесом, о котором так мечтала Пелагея. Давным-давно она обнаружила этот сруб среди полей и поселилась в нем с полосатой кошкой по имени Мягколапа.

Как раз сейчас кошка была занята охотой на землероек. Но похоже, землеройки размякли от лени и спрятались глубоко в норах подальше от палящего солнца. Мягколапа не поймала ни одной. Зато обнаружила очень странные ростки с листиками в виде маленьких сердечек.

– Подозрительно, – мяукнула она и подозвала остальных.

– Какие крошечные! – всплеснула руками Пелагея.

– И сочные, – облизнулся Пирог. Он уже собрался откусить листочек, но Юлиана вовремя оттянула его за ошейник.

– Это ростки березы, – со знанием дела заявила она. – Если их сохранить, скоро рядом с домом вырастет роща.

Пелагея закачалась от восторга и чуть не упала.

– Целая роща! – благоговейно произнесла она. – Так надо бы полить наши деревца!

Она помчалась за шлангом и случайно опрокинула белый цилиндр. Этим сейчас же воспользовались садовые козявки. Они мигом растащили из шляпы остатки сладкого серпантина, который Пелагея привезла из морского путешествия.

– Скорее, скорее! – торопилась Пелагея. – Польём березки, пока они не завяли. Мягколапа, включай воду!

Кошка надавила на рычаг – но ничего не произошло. Юлиана озадаченно заглянула в шланг одним глазом.

– Пусто, – сказала она. – Проверим водокачку.

И друзья с надеждой бросились за ограду, где стояла ржавая колонка. Но там свежей водой даже близко не пахло. Пирог обнаружил только тухлую, застоявшуюся лужицу, над которой сердито жужжали осы.

– Безобразие, – проворчала Юлиана. – Крадут воду средь бела дня!

– Пойдемте в поле, – предложила Пелагея. – Рожь наверняка скосили. Значит, должны быть аисты.

Никто не стал спрашивать, зачем ей понадобились аисты. Юлиана лишь сбегала в дом за зонтиком от солнца. В черном цилиндре по такой жаре ей бы непременно напекло голову. А Пелагея надела белый цилиндр – как всегда вверх тормашками, чтобы собирать туда васильки.

На желтом поле с такими же желтыми стогами она сразу заметила аиста. Аист чинно ходил, сложив крылья на спине, и выискивал на земле хоть какую-нибудь живность. Но живность давно смекнула, что по жаре нечего и высовываться. Иначе тебя живо сцапают.

– Эй! – крикнула аисту Пелагея. – Э-ге-гей!

Она стала прыгать и размахивать руками. И Пирог с Кексом решили, что ее хватил солнечный удар. Разве можно подзывать аиста таким варварским способом?! Эдак он улетит куда подальше – и правильно сделает.

Но к удивлению Кекса и Пирога, аист поднялся в воздух вовсе не затем, чтобы улететь. Он опустился рядом с Пелагеей и уважительно склонил свой красный клюв.

– Добро пожаловать на желтые поля, – сказал он. – Что вас сюда привело?

– Нам бы тучку раздобыть, – попросила Пелагея. – Крохотную, но чтоб обязательно тучку.

– А бечевка у вас есть? – поинтересовался аист.

Пелагея тут же протянула ему на ладони швейную катушку. Юлиана взглянула на катушку – и вытаращила глаза. Она была совершенно пустой.