Пельменная для эльфов

Глава 1. Не тот кофе

Последние две недели я провела в состоянии перманентного полусна, «приклеенная» к стулу перед монитором. Дедлайн первого этапа по проекту «Создание и внедрение системы прогнозирования нагрузок на городскую инфраструктуру» благополучно наступил вчера в 23:59. После отправки финального отчета я отползла от компьютера с ощущением, что мой мозг представляет собой одну большую «404 ошибку». Из последних сил я убрала ноутбук в сумку, умылась и завалилась спать.

︵‿︵‿︵‿︵‿︵

Меня зовут Пелагея Лаврова. Мне двадцать девять лет, я программист, живу в Санкт-Петербурге и снимаю неплохую однушку на Васильевском. Моя жизнь — это код, кофе и редкие вылазки в кино с такими же, как я, технарями. Внешне я вполне стандартный продукт своей профессии: рост метр семьдесят пять, что для девушки немало, стройное телосложение, которое я поддерживаю скорее не спортом, а постоянным нервным напряжением и пропуском обедов и ужинов во время работы. Волосы темные, коротко стриженные — практично, не мешают. Глаза голубые, усталые. Нет, обычно они блестят и «улыбаются», но последнее время в них в основном читалась усталость. Моя рабочая «униформа» — потертые джинсы, серая футболка с каким-нибудь затертым принтом (сегодня это был потрепанный пиксельный единорог) и разношенные кроссовки.

В то утро был один из моментов, когда городской воздух, обычно пахнущий сыростью, выхлопами и сладким ароматом ванили из ближайшей кондитерской, казался особенно густым и тяжелым. Я совершенно не выспалась, потому что всю ночь мне снились черные строки кода на белом экране. Я отлаживала и отлаживала программу. Перед глазами мелькали ошибки. Я несколько раз просыпалась и засыпала снова, но мозг продолжал ловить «жучков». Утром я с трудом открыла глаза. Голова гудела, глаза слипались, но внутри бушевала странная, лихорадочная бодрость — эйфория после свершившегося. Организм требовал награды. Награда, по моему разумению, заключалась в большой чашке крепкого кофе и сырников с вареньем где-нибудь, где не пахло бы остывшей пиццей и перегретым процессором. Я еще успевала позавтракать где-нибудь в приличном кафе.

Я шла по своему привычному маршруту от дома к офису, но на этот раз свернула в короткий переулок, который обычно игнорировала. И вот там я и увидела ее вывеску. Новая кофейня «Остроух и Остроглаз». Совершенно дикое название! Выглядела она странно уютной и немного не от мира сего. Окна в мелких переплетах, мутноватое стекло, из-за которого тепло светили фонарики. Меня завлек сам факт ее существования в этом месте, где я помнила только глухую стену какого-то склада.

Дверь издала мелодичный скрип, когда я толкнула ее. Внутри пахло не просто кофе, а целой симфонией ароматов: свежемолотые зерна, корица, ваниль, имбирь и легкий запах молочной пенки. Воздух был теплым и обволакивающим. Освещение приглушенное, от нескольких медных ламп под потолком и множества свечей в подсвечниках на подоконниках и столиках. Стены были отделаны темным деревом, на полках стояли вазы с цветами и стеклянные банки с разноцветной карамелью. Никаких привычных столиков из светлого дерева и стульев-крабов. Вместо них — массивные дубовые столы, кресла с высокими спинками, обитые потертым бархатом, и даже пара кресел-качалок в углу. Музыки не было, лишь звук, напоминающий тихое потрескивание поленьев в камине.

За стойкой никого не было. Я постояла секунду, ощущая легкое недоумение. Обычно в таких местах сразу появляется улыбчивый официант или бариста за стойкой. Я уже собралась было уйти, решив, что это какая-то закрытая приватная лавочка, как из-за занавески в глубине появилась женщина.

Она была невысокой, одета в простое платье цвета хаки, подпоясанное широким кожаным ремнем. Светлые волосы были заплетены в сложную косу, обвивавшую голову словно корона. Но больше всего меня поразили ее глаза — огромные, миндалевидные, цвета старого золота. Они смотрели на меня с бездонным, спокойным любопытством.

— Чем могу помочь? — ее голос был низким и мелодичным.

— Э-э… Кофе, пожалуйста, — выдавила я, чувствуя себя нелепо.

— Большой. Очень большой. Крепкий. Чтобы сразу ожить. И, может, у вас есть сырники?

Женщина улыбнулась уголками губ.

— Один момент. Проходите пока, присаживайтесь.

Я прошла к столику недалеко от стойки. Она повернулась к стене, уставленной медными кружками, странными кувшинчиками и стеклянными колбами, и принялась что-то готовить. Ее движения были плавными, точными, почти ритуальными. Она не молола зерна в кофемолке, а растирала в каменной ступе какие-то темные бобы, смешивая их с щепотками сушеных трав из банок. Потом насыпала смесь в небольшой медный котелок, стоявший на плитке, налила туда воды из глиняного кувшина и начала помешивать деревянной ложкой.

Я наблюдала за этим, все больше чувствуя себя героиней какого-то странного артхаусного фильма. Мое рациональное программистское сознание пыталось найти логичное объяснение: тематическое кафе, очень детализированное. Но атмосфера была слишком… настоящей. Воздух звенел тишиной, нарушаемой лишь потрескиванием огня и мягким шуршанием платья женщины.

Через несколько минут она сняла котелок с плиты, процедила жидкость через металлическое ситечко в большую фарфоровую чашку нежного кремового цвета.

— Ваш напиток, — она подошла ко мне и поставила чашку на стол.

Я взяла чашку. Она была приятно теплой. Но это был не кофе. Точнее, не совсем кофе. Жидкость была темной, почти черной, но сквозь ее толщу пробивались крошечные искорки. От нее исходил густой пар, который завивался причудливыми кольцами и спиралями, медленно растворяясь в воздухе. Пахло невероятно: горьковатый шоколад, дубовая кора, жженый сахар и кофе, конечно.

Глава 2. Кровь и наследство

Мои новые знакомые, эльфы, помогли мне подняться. Я автоматически закинула свой рюкзак на плечи. Ноги все еще оставались «ватными», голова кружилась, но от их прикосновений исходила какая-то странная, успокаивающая энергия. Они не тащили меня силой, а скорее мягко направляли, поддерживая под локти. Их пальцы были длинными и изящными, кожа прохладной на ощупь.

Высокий эльф, тот, что заговорил первым, казался мужчиной постарше. Его светлые волосы были собраны в низкий хвост, открывая высокий лоб и заостренные кончики ушей. Второй эльф, как мне показалось, был помоложе. Его темные волосы были заплетены в сложную косу. Они обменивались краткими фразами на своем мелодичном языке, время от времени бросая на меня быстрые, изучающие взгляды, полные того же самого живого интереса, с каким я, наверное, разглядывала бы инопланетянина.

Мы быстро вышли из рощи на хорошо ровную дорогу, выложенную гладким, отполированным временем камнем. Дорога вилась между пологими холмами, заросшими высоким лесом. Вдоль дороги с обеих сторон широкой полосой тянулись обочины с густой зеленой травой. То тут, то там в траве встречались вкрапления цветов похожих на лаванду, от которых исходил тонкий, пряный аромат. Поначалу я с интересом разглядывала местность, но вскоре меня одолела жуткая усталость. Ноги отказывались идти, я практически повисла на руках, поддерживающих меня спутников. И без того мой не слишком бодрый мой замедлился. Солнце припекало все сильнее, и в какой-то момент я почувствовала, что вот-вот свалюсь в обморок. Я остановилась, тяжело дыша.

— Куда вы вообще меня ведете? — просипела я.

— Далеко нам еще? Если что, то просто убейте меня тут и прикопайте вон под теми цветочками.

Я кивнула головой на «лаванду». Эльфы послушно проследили взглядами путь от нас до цветочков. Потом переглянулись. Тот, что постарше, что-то напевно сказал младшему. Он кивнул. И протянул к моей голове свободную руку. Накрыл ладонью лоб.

— Ей, ты чего? — дернулась я.

И в этот момент в меня словно влили живительную энергию. Да, не словно, а точно влили. Дурнота стремительно прошла, я почувствовала, что смогу осилить этот тягостный марафон по неспортивной ходьбе.

— Допинг, что надо, — пробормотала я и сделала шаг вперед.

Моим спутникам потребовалось еще дважды «освежать» меня магическим способом, прежде чем впереди, в долине, показался город.

Никаких средневековый замков из моих фантазий, никаких каменных домов с черепичными крышами. Здания казались выращенными, а не построенными. Стены были сплетены из стволов деревьев, перевитых лозами, с окнами-арками, в которые были вставлены не стекла, а какие-то прозрачные, переливающиеся радужными бликами пластины, напоминающие крылья стрекоз. Крыши были густо покрыты мхом. Между особенно высокими домами висели изящные мостики, соединяющие здания на разных уровнях. Городок был полон света и зелени, но при этом в нем чувствовался строгий, порядок.

Мы вошли в город через широкую арку, увитую цветущими лианами. Нас сразу же встретили взгляды немногочисленных прохожих. Эльфы в простой и элегантной одежде останавливались и смотрели на нашу маленькую процессию с нескрываемым любопытством. Дети с такими же заостренными ушками как у взрослых замирали, уставившись на меня широко открытыми глазами. Я чувствовала себя как обезьяна в зоопарке, на которую через стекло вытаращились посетители всех возрастов. Роль обезьяны исполняла я и, как мне кажется, у меня получалось. Мой потертый рюкзак, массивные кроссовки и футболка с единорогом смотрелись здесь дико. Тем более, что одежда моих спутников почти не помялась, а я выглядела и пахла как пыльное потное чучело. Раз десять за время пути, я сказала «спасибо» самой себе, что люблю удобную одежду и обувь. Если бы я ходила на работу как Ленка Попова в юбке и туфлях на каблуке, эльфам пришлось бы меня нести… или все же прикопать где-то у дороги.

Меня привели к одному из самых больших зданий в центре города. Оно было круглым, с высоким куполом. У входа нас встретила эльфийка в более «официальном» одеянии — длинном платье глубокого синего цвета с вышитыми на груди серебряными символами, напоминающими звездную карту. Она перекинулась с моими провожатыми парой фраз, кивнула и жестом пригласила следовать за ней.

Внутри оказалось просто и светло. Воздух был прохладным, пахнущим старым деревом и сушеными травами. Стены из темного полированного дерева. Мы прошли по длинному коридору и оказались в круглом зале с высоким потолком. В центре стоял массивный стол из цельного куска дерева, за которым сидели несколько эльфов. Все, кроме одного, были старше тех, кого я видела на улице. Их лица были испещрены сетью тонких морщин, а в глазах светилась мудрость и спокойная, безмятежная усталость. Я подумала, что это какой-то местный аналог управляющего совета. Здание я сразу окрестила как мэрию. Мои мысли текли лениво, то ли от шока, то ли от смены миров. Пока мы шли, я убедилась, что это не сон, и пришла к выводу, что я теперь — попаданка.

Один из старейшин, эльф с короткой седой бородкой и пронзительными голубыми глазами, поднялся. Элронд! Нет, серьезно, это было первое имя, которое пришло мне в голову. Позже я узнала, что его настоящее имя было куда сложнее для произношения.

Он внимательно меня оглядел. Затем произнес длинную фразу. Как только дыхания хватило?

— Кто ты, дитя, и как ты оказалась в наших краях? — продолжил он.

И о чудо, я его понимала! Понимала каждое слово.

Глава 3. Ключ от пустоты

Церемония вручения ключа прошла с той же неспешной, торжественной простотой, что и все в этом мире. После оглашения вердикта совета один из младших писцов, эльф с серьезным лицом, удалился в ахив и вернулся с небольшим деревянным ларечком, покрытым изящной резьбой. «Элронд» открыл его и извлек оттуда единственный предмет.

Это был ключ. Далеко не волшебный, не сияющий и не сделанный из хрусталя. Самый обыкновенный, кованый железный ключ, длинный, тяжелый и старомодный. Он был темным, покрытым тонкими царапинами и слегка потускневшим от времени. На его массивном круглом навершии был выбит простой геометрический узор — переплетающиеся круги. Он выглядел так, словно им можно было бы открыть дверь в заброшенный чердак где-нибудь в старой питерской коммуналке, а не в эльфийское наследство.

— Ключ от владения Лариона, — произнес «Элронд», протягивая его мне.

Он был холодным и неожиданно тяжелым в моей ладони.

— Дом находится в начале Ивового Перекрестка. Мармендил проводит тебя.

Мармендил, тот самый рыжий эльф, что сидел с ним за столом, кивнул с почти незаметной улыбкой. Казалось, он получал от всей этой ситуации какое-то тихое, сдержанное удовольствие.

«Мармелад» — тут же переиначила я его имя про себя. Имя такое же яркое, как его шевелюра. Вообще, я не думала, что бывают рыжие эльфы.

Мы вышли из прохладного здания совета на залитые солнцем улицы. В кармане моих джинсов лежал холодный металлический ключ, и он казался мне единственной твердой и реальной вещью в круговерти этого безумного дня. Мой рюкзак с мертвым ноутбуком болтался за спиной, напоминая о другой, невозвратной жизни.

Мармендил шел чуть впереди меня легкой, бесшумной походкой. Он не пытался заговорить, что меня бесконечно устраивало. Мой мозг был перегружен до предела, и любая попытка вести светскую беседу закончилась бы истерикой. Мне оставалось только следовать за ним и пытаться сохранять остатки спокойствия.

Мы отходили все дальше от центра города. Здания здесь становились ниже, проще, расстояние между ними увеличивалось. Воздух пахнул уже не только цветами и травами, но и речной водой, и свежескошенной луговой травой. Наконец, Мармендил остановился перед одним из домов на узкой, мощенной булыжником улочке.

— Вот он, — сказал эльф просто.

Я посмотрела на свое наследство.

Дом… стоял. Он не был похож на дворец или на волшебный терем. Это был очень узкий, вытянутый вверх трехэтажный домик, притулившийся на краю улицы. Его фасад был из белесого дерева, узкие стволы словно выступали из стены, причудливо переплетаясь. В близи это было похоже на поверхность большой корзины, только ее «прутья» были переплетены очень плотно без зазоров, а некоторые срастались. Окна на первом этаже были широкими, а на втором и третьем небольшими, с частыми переплетами. Все они были сплошь затянуты изнутри плотным слоем пыли и паутины, так что разглядеть что-либо было невозможно. На крутой крыше густо разросся мох, свисая со всех сторон зеленными бородами. Он напоминал домик из какой-нибудь старой европейской сказки, такой же высокий, узкий, необычный, но не «пряничный», а «экологичный».

Перед домом был крошечный палисадник, давно превратившийся в непроходимые джунгли из сорняков, лопухов и каких-то вьющихся растений с ярко-оранжевыми ягодами.

Мармендил молча указал на тяжелую дубовую дверь, украшенную тем же узором из переплетающихся кругов, что и ключ. Я неуверенно подошла ближе. Замочная скважина выглядела древней. Удобно подглядывать и дует, наверное.

Я глубоко вздохнула, вытащила ключ и вставила его. Он вошел туго, с неприятным скрежещущим звуком. Пришлось нажать на него и повернуть изо всех сил. Раздался громкий, утробный щелчок, который, казалось, было слышно далеко по переулку.

Я толкнула дверь. Та поддалась неохотно, заскрипев на массивных, не смазанных годами петлях, и впустила меня внутрь вместе с облаком пыли, поднявшимся с пола.

Первое, что ударило в нос, — запах. Запах пустоты, старой пыли, затхлости и… дерева. Воздух был спертым и неподвижным, словно его не тревожили десятки лет.

Я замерла на пороге, вглядываясь в полумрак. Мармендил вежливо остался снаружи, скрестив руки на груди и наблюдая.

Прямо передо мной открывалось большое помещение, занимавшее, судя по всему, весь первый этаж. Высокий потолок поддерживали темные, массивные стволы, с которых свисали гирлянды толстой, седой паутины, колышимые сквозняком от открытой двери. Свет едва пробивался сквозь грязные окна, ложась на пол пыльными прямоугольниками. Пол был каменный, покрытый толстым, равномерным слоем серой пыли.

В дальнем конце комнаты располагался огромный очаг — настоящая монументальная конструкция из темного, почерневшего от копоти камня, с широким устьем и чугунной дверцей для поддувала. Рядом валялась старая кочерга, покрытая ржавчиной, и огромные щипцы. Над очагом висел кованый кронштейн для котла, но самого котла не было. Сбоку к очагу примыкала большая каменная плита — явно для готовки. Судя по масштабам, здесь могла быть пекарня или даже небольшая кузница. По стенам стояли пустые, пыльные стеллажи из темного дерева, а в углу валялась груда сломанных ящиков и какой-то рухляди.

Тишина была абсолютной, гнетущей. Она давила на уши, нарушаемая лишь шелестом моих шагов по пыли и отдаленным гулом с улицы.

Я медленно прошлась по помещению. Каждый шаг поднимал новые клубы пыли, заставляя меня чихать. В углу я заметила узкую, крутую деревянную лестницу, ведущую наверх. Ступени пружинили под моим весом, и я думала, провалится какая-нибудь под моим весом, или они тоже выращенные.

Глава 4. Голодное утро и трудовой подвиг

Солнце еще только собиралось подниматься над крышами Ивового Перекрестка, а я уже проснулась. Вернее, меня разбудила мышцы моего тела, возмущенно протестующие против ночи, проведенной на деревянном полу. Я лежала на боку и поначалу не могла понять, где нахожусь. Потом до меня дошло. На полу. В пыли. В доме, доставшемся по наследству от эльфийского прадеда, а не в своей уютной съемной квартирке с ортопедическим матрасом.

Я медленно, со стоном, встала и разогнулась. Спина болела, шея затекла, а бедро, на котором я лежала, онемело. Но, к своему удивлению, я не замерзла. В доме была комфортная температура. Почти тепло, не так холодно, как вчера вечером. Воздух внутри успел прогреться за ночь, или, может, этот мир просто добрее питерского в плане ночных температур? Может здесь есть какой-то аналог отопления, и оно включилось, когда дом открыли? Потом, все потом.

Сейчас мне очень нужно было в туалет и умыться. Прямо сейчас. Я побрела по скрипучим половицам второго этажа, вглядываясь в двери. Одна из них, расположенная между двумя пустыми спальнями, оказалась именно тем, что мне было нужно.

Я толкнула ее и замерла на пороге. Я почему-то ожидала увидеть нечто вроде скворечника над ямой в земле или, на худой конец, ночной горшок фарфоровой красоты. Но реальность превзошла все ожидания.

Это была ванная комната. Пусть и с налетом пыли и забвения, но абсолютно узнаваемая. В углу стоял фаянсовый унитаз — белый, с высоким бачком под потолком и цепочкой с фарфоровой ручкой вместо кнопки. Напротив него — раковина на изящной кованой подставке, с двумя латунными кранами-рыбками, из пастей которых должна была литься вода. И главный аттракцион — огромная, глубокая ванна на четырех бронзовых львиных лапах. На всем этом лежал плотный слой пыли, а в углу раковины вилась очередная паутина, но сомнений не было: передо мной был очаг цивилизации.

Я рванулась к унитазу. Механизм, к счастью, работал. Вода из бачка хлынула с оглушительным грохотом, который в тишине дома прозвучал как взрыв бомбы. Я вздрогнула, но на душе стало легче. Первый кризис был преодолен.

Потом я покрутила кран у раковины. Он подался со скрипом, плюнул в меня ржавой водой, которая с шипением утекла в слив, а затем из него полилась чистая, прозрачная струя. Я с жадностью подставила под нее руки, умыла лицо. Вода была холодной, освежающей. Пить хотелось дико. Я сложила ладони лодочкой, набрала воды и рискнула сделать глоток. Пахло… ничем. Абсолютно чистой водой. На вкус она была вполне минеральной, как хорошая столовая вода из бутылки. Сделав еще несколько жадных глотков, я вздохнула с облегчением. От жажды я не умру. Это был плюс.

Но тут же мой желудок громко и требовательно напомнил о себе. От голода умереть было куда более реальной перспективой.

Я решила еще раз осмотреть дом при дневном свете. Надежда, как известно, умирает последней. Может, я вчера что-то пропустила? При свете нового дня пустота, грязь и разруха выглядели еще печальнее. Пыль лежала ровным, бархатистым слоем повсюду, контрастируя с каждым оставленным мною следом. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь грязные стекла, освещали миллионы пылинок, кружащих в воздухе, как в гигантском снежном шаре.

Я начала со второго этажа, уже знакомого. Две большие спальни — абсолютно пустые. Ванная — оазис. Маленькая спальня… Я осторожно приоткрыла дверь. В углу, в своей величественной паутине, все так же восседал тот самый мохнатый паук. Он, казалось, даже не пошевелился с прошлого вечера. Я почувствовала странное облегчение. По крайней мере, он не сбежал и не перебрался ко мне в ветровку. Я быстро захлопнула дверь. «С ним разберусь потом», — пообещала я себе, не зная, что именно это значит.

Комната, в которой я провела ночь, оказалась самой большой на этаже. Я подошла к запыленному окну и попыталась разглядеть что-нибудь снаружи. Стекло было настолько грязным, что пришлось протереть его рукавом. И тогда мне открылся вид.

Окно выходило не на улицу, а на задний двор. Вернее, на то, что когда-то было двором, а сейчас представляло собой настоящие джунгли. Пространство было ограничено высокими, метра два с половиной, каменными стенами, поросшими мхом и плющом. Но внутри этой каменной коробки буйствовала жизнь. Росли деревья с серебристой корой и плакучими ветвями, кусты с яркими, незнакомыми мне ягодами, какие-то высокие травы с метелками на макушках. Прямо под окном начиналась лужайка, полностью заросшая полевыми цветами — синими, белыми, желтыми. От задней двери дома, которую я вчера не заметила, вглубь этого зеленого хаоса вела едва заметная каменная дорожка, теряющаяся в зарослях кустарника.

Это было одновременно и прекрасно, и удручающе. Куча работы. Целый гектар работы.

«Ладно, — вздохнула я про себя, — начну с дома. Потом разберусь с джунглями».

Живот снова заурчал, на этот раз с угрожающей ноткой. Я вспомнила про свой рюкзак. Вчера я была в слишком большом шоке, чтобы проверять его содержимое. А ведь я всегда носила с собой какую-нибудь съедобную «гадость» на случай аврала на работе.

Я вернулась в спальню, где ночевала. Рюкзак лежал там же, как одинокий черный островок в море пыли. Я расстегнула его и начала лихорадочно рыться внутри. Блокнот, зарядка от мертвого ноутбука, пачка салфеток, косметичка, кошелек с бесполезными рублями, ключи от квартиры, которую я, возможно, больше никогда не увижу… И в боковом кармане мои пальцы наткнулись на что-то твердое и прямоугольное.

Я вытащила это. О, чудо! Две большие плитки дорогого темного шоколада с лесными орехами. Я купила их перед последним дедлайном, чтобы подкармливать мозг глюкозой, но так и не съела. Они были немного помяты, но они были целы! Они были здесь!

Глава 5. Гуманитарная помощь

Стук был негромким, но четким, и в тишине моего дома он прозвучал как выстрел. Я вздрогнула, обернулась и замерла. Сердце заколотилось где-то в горле. Кто это? Может, Совет передумал и решил выгнать меня обратно в Петербург? Ура!

С другой стороны двери раздался голос. Низкий и знакомый.

— Это Мармендил.

Мармендил. Рыжий эльф, который вчера проводил меня до дома и бросил здесь одну, с одним ключом на руках. Что ему нужно? Не раздумывая, больше из любопытства, чем из гостеприимства, я потянула на себя тяжелую дверь.

На пороге стоял он. Высокий, как и все его сородичи, с темно-рыжими, почти медными волосами, собранными в небрежный хвост, и острыми, внимательными зелеными глазами. На нем была практичная одежда из плотной ткани — темно-зеленая туника, коричневые штаны и высокие сапоги. Он смотрел на меня, и его невозмутимое выражение лица сменилось на чистейшее, неподдельное изумление. Его брови поползли вверх, а рот приоткрылся.

Я сначала не поняла, в чем дело. Потом опустила взгляд на себя. Широкие, мешковатые штаны моего прадеда, затянутые на моей талии завязками, были в пыли, в разводах от воды и помяты. Моя собственная футболка с единорогом выглядела не лучше. Я была босая, ноги покрыты грязными разводами и прилипшей путиной. Короткие волосы растрепались, и, видимо, торчали во все стороны. Скорее всего еще и щеки горели румянцем после трудового подвига. Пыльная, потная… Второй раз он меня видит, и второй раз я похожа на беженца после долгого перехода через пустыню, а не на интеллигентную гостью из другого мира, а теперь и владелицу недвижимости. Кто этих эльфов знает, может он привыкли созерцать только красоту. Еще нанесу ему психологическую травму своим видом…

— Ой, — произнесла я глупо.

— Извините. Я тут… прибиралась.

Мармендил медленно кивнул, не отрывая от меня изумленного взгляда.

— Я вижу, — сказал он наконец.

Его взгляд скользнул по моим босым ногам, по ободранной метле в моей руке, по чистому, наконец, полу за моей спиной. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

— Я… э-э… я подумал, что тебе, возможно, потребуется помощь. На первое время.

Он запнулся, словно подбирая слова.

— И я забыл сказать вчера… новоприбывшим вынужденным переселенцем положена помощь. Владыка выделяет средства каждый год. Продовольственный набор, вещи первой необходимости. Нужно было прийти в Зал Совета. Ты не пришла. Так что… я принес тебе сам.

Только теперь я заметила, что в его руке была большая плетеная корзина, прикрытая сверху грубым полотняным полотенцем. И еще одна побольше, стояла у его ног.

Он протянул мне первую корзину. Я автоматически взяла ее. Она была тяжелой.

— Здесь немного еды и необходимых вещей, — пояснил он, подняв с земли вторую корзину и поставив ее рядом со мной на пол.

— Хлеб, сыр, овощи, крупа, мука, масло. Чай. Немного посуды. Мыло. Свечи. Карта и краткий справочник. Немного денег.

Он снова пристально посмотрел на меня, на мой вид, на чистый пол, и в уголках его глаз заплясали смешинки.

— Выглядишь… броско, — заключил он.

— Спасибо, — выдавила я, все еще немного ошеломленная.

Мой желудок, услышав слова «хлеб», «сыр» и «масло», издал громкое, предательское урчание, которое явно было слышно даже на улице.

Уголок рта Мармендила дрогнул.

— Пожалуйста. Я… зайду завтра, посмотрю, как ты. Удачи с… — он жестом обозначил все мое жилище, — со всем этим.

И, не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал прочь по мостовой, быстро свернул за угол и пропал из вида.

Я поставила первую корзину за порог, потянула вторую, которая была еще тяжелее. Захлопнула дверь, задвинула засов и прислонилась к ней спиной. Затем я хмыкнула — коротко, беззвучно. Гуманитарная помощь. Мне, владелице трехэтажного городского «особняка», принесли гуманитарную помощь. Ирония ситуации. И смех, и слезы.

С новыми силами я затащила обе корзины вглубь зала, ближе к очагу. Сняла полотенце с первой. И обомлела.

Внутри лежало «богатство». Душистый, еще теплый хлеб, две большие пшеничные буханки. Круг завернутого в пергаментную бумагу, сыра желтого цвета, испещренного дырочками. Несколько связок сушеного мяса. Мешочек с рисовой крупой. Еще один, поменьше, с чем-то похожим на гречку. Маленький горшочек с медом. Мешок с мукой. Мешочек с солью, мешочек с сахаром. Бутыль масла. Несколько луковиц, несколько морковок и два больших кабачка!

Я сидела на венике метлы, которую бросила на чистый, прохладный пол. Стоящие напротив корзины были словно новогодний подарок под елкой. Мой желудок уже не урчал, а требовал, настаивал и угрожал.

Сначала я вынула самое драгоценное — хлеб. Он был еще теплым, с хрустящей, золотистой корочкой, усыпанной сверху зернышками. Запах свежей выпечки, простой и божественный, заполнил все пространство вокруг. Я отломила большой кусок. Мякиш внутри был пористым, воздушным, упругим. Я откусила. Это был самый вкусный хлеб в моей жизни. Простой, без всяких изысков, но идеальный. Я закрыла глаза от удовольствия.

Дальнейшее исследование корзин было похоже на раскопки клада. Во второй, под еще одним полотенцем, я нашла настоящие сокровища: глиняную кружку и две глиняных миски (побольше и поменьше), деревянную ложку, металлическую ложку и вилку, нож с коротким, но острым лезвием в кожаных ножнах. Еще там лежало увесистый кусок мыла, пахнущий травами, несколько толстых восковых свечей и огниво.

Глава 6. Сказка на ночь

Я сидела на своем импровизированном ложе из плаща, свернутого в несколько раз, и с любопытством разглядывала находку. На первом листе простым типографским шрифтом было вытеснено заглавие: «Путеводитель для переселенца. Издание Совета по делам новых граждан г. Дарвиль». Никаких узоров, гербов или изображений магических существ — только сухая, деловая надпись. Пахла книга клеем, типографской краской и едва уловимым запахом сухих листьев.

Я перевернула страницу. Бумага внутри была желтоватого оттенка, но качественной. Первые страницы занимал сплошной текст, разбитый на аккуратные абзацы с подзаголовками. Я бегло пролистала ее до конца. Там, после основного текста, располагалось несколько страниц с краткими сведениями о самом Дарвиле, а последний лист, как я и предполагала, оказался складным. Я осторожно развернула его. Он был больше формата самой книги и представлял собой подробную, хотя и схематичную, карту города.

Карта была выполнена черными и зелеными чернилами. Четкие линии обозначали улицы, квадратики — здания, кружки с подписями — важные объекты. Я с жадностью провела пальцем по бумаге, отыскивая знакомое. Вот короткая улица, на которой стоял мой дом, помеченная скромной надписью «Ивовый Перекресток». Вот площадь с Залом Совета, куда меня привели в первый день. А вот и пометки, обещавшие стать ключом к выживанию: «Центральный рынок», «Зал Совета», «Храм Стихий», «Общественные бани», «Белый Дом», «Прачечная». Рядом с некоторыми объектами стояли мелкие, почти каллиграфические значки, вероятно, обозначавшие их специализацию или часы работы. Это был настоящий клад. Я мысленно похвалила неизвестного составителя за практичность.

Аккуратно сложив карту обратно, я вернулась к началу книги, к самому первому разделу, озаглавленному «Главное о мире». Устроилась поудобнее, подобрав под себя ноги и закутавшись в одеяло. За окном медленно садилось солнце, окрашивая стены спальни в теплые оранжевые тона. Света было еще достаточно для чтения.

«Мир называется – Лирессия», — гласила первая строка.

Название было мелодичным, легко запоминающимся. Звучало как что-то между песней и шелестом листьев. Я повторила его про себя несколько раз, привыкая к звучанию.

Далее следовал сухой, справочный перечень.

«Государства эльфов: Талантир, Эльридан, Лирендиль.

Столицы этих государств: Эверайн, Квендар, Таэрас.

Вы находитесь на территории Эльридана в городе Дарвиль».

Так. Значит, я нахожусь в мире под названием Лирессия, населенном в основном эльфами, которые, судя по всему, образуют несколько независимых государств. Я мысленно представила себе политическую карту, пытаясь расставить эти названия в пространстве. Эльридан, Квендар, Дарвиль. Последнее имя отозвалось во мне теплой волной облегчения — теперь у моего места пребывания было название. Я была не в «каком-то эльфийском городе», а именно в Дарвиле.

Следующий абзац заставил меня на мгновение замереть.

«Кроме эльфов в мире живут дроу (тёмные эльфы).

Государства дроу: Морхазир, Зархан.

Столицы этих государств: Ниргарад, Шаннар.»

Темные эльфы. Дроу. Классика жанра. В моем воображении сразу же всплыли образы из прочитанных книг и увиденных игр: темнокожие, беловолосые существа, живущие в подземных городах, часто — антагонисты своих светлых сородичей. Путеводитель не давал никаких оценок, просто констатировал факт их существования и называл их государства. Морхазир и Зархан. Зархан… это название мелькало чуть ранее. Я вернулась на абзац вверх. Да, точно: «Эльридан граничит с Талантиром и Зарханом». Значит, одно из государств дроу находится прямо по соседству. Интересно и немного тревожно. Надеюсь, их дипломатические отношения лучше, чем в стандартных фэнтези-книгах

Я продолжила читать, впитывая информацию, как губка.

«Правит Эльриданом Владыка Финрод III.

Эльридан имеет выход к морю. Климат – теплый. Много рек, озер и лесов.

Дарвиль – средний по численности населения город. Вокруг города расположены поместья.»

Теплый климат. Это объясняло отсутствие в доме какого-либо серьезного отопления, кроме камина. Леса, холмы, озера. Звучало идиллически и очень зелено. «Средний город» — значит, не глухая деревня, но и не шумная столица. Вполне подходящее место для того, чтобы начать все сначала. «Поместья вокруг» намекало на наличие какой-то аристократии или, по крайней мере, зажиточных землевладельцев. Возможно, когда-нибудь и мой дом считался таким поместьем. Мысль показалась одновременно забавной и грустной.

Далее следовал раздел, которого я ждала с наибольшим нетерпением — о магии.

«Почти все эльфы магически одаренные. Могут управлять магическими артефактами. Не все эльфы — сильные маги, такие встречаются не часто.

У эльфов развитая магическая наука, они создают и производят магические вещи. Но есть и техническое развитие, которое идет параллельно, хотя и отстает от магического направления.»

Это было… неожиданно практично. Никакой всеобщей поголовной магии, никакого врожденного умения метать огненные шары. «Магически одаренные» в значении «могут пользоваться артефактами». Как бы «базовая комплектация» для взаимодействия с магическими приборами. Это многое объясняло. И одновременно намекало на сложное, технологически-магическое общество. Они не просто колдуют палочками, они что-то создают, производят. Возможно, что-то вроде магических аналогов бытовой техники. А упоминание о параллельном техническом развитии, хоть и отстающем, делало картину еще более интересной. Это не был застывший в средневековье мир, он развивался.

Глава 7. «Припороговая» распродажа

Я проснулась, потянулась, ожидая привычной ломоты в спине и боках после ночи на жестком полу, но ее не было. Тело отозвалось лишь легкой, приятной усталостью от вчерашней уборки. Мой «матрас» из плаща, несмотря на свою сомнительную «ортопедичность», оказался на удивление комфортным. Видимо, чистота, сытость и отсутствие стресса творили чудеса.

Я встала, свернула плащ и одеяло в аккуратный валик и отнесла их в угол. Предстоял еще один длинный день. Я надела свои джинсы и чистую, постиранную накануне, футболку с потускневшим единорогом, кроссовки. Нужно было срочно купить местную одежду. Весь мой «цивильный» вид здесь выглядел как театральный костюм на тему «человек из другого мира».

Спустившись вниз, я доела оставшуюся с вечера кашу, заев ее небольшим кусочком сыра. Просто и сытно. Пока я завтракала, до меня доносились звуки с улицы: негромкие голоса, скрип колес, чьи-то шаги по булыжникам. Город просыпался и начинал свой день. Пора было и мне.

План был прост: сходить на рынок, разведать обстановку, понять цены и, если повезет, купить что-нибудь из необходимого. Я взяла меньшую из двух плетеных корзин, подаренных Мармендилом. Из кошелька я вытряхнула три серебряные монеты. Они были холодными и гладкими на ощупь, с неровным краем и каким-то растительным орнаментом на одной стороне. На другой был отчеканен профиль эльфа с гордым, строгим лицом — вероятно, того самого Владыки Финрода III. Это была часть «подъемных», выданных Советом. Я пересчитала их еще раз, положила обратно в кошелек, а кошелек сунула в карман джинсов. Остальные семь монет, я спрятала в карман своего рюкзака. «Путеводитель для переселенца» с его бесценной картой отправился в корзину.

Сделав глубокий вдох, я решительно распахнула тяжелую деревянную дверь своего дома и шагнула за порог.

Первое, что поразило меня, — это количество народа. Вчера улица была пустынна, а сейчас на ней кипела жизнь. И была она, без преувеличения, «многоэльфной». Я вышла на небольшой замощенный булыжником пятачок перед своим крыльцом и замерла, осматриваясь.

Почти у каждого дома на Ивовом Переулке что-то происходило. В основном суетились эльфийки — стройные, высокие женщины в простых, но изящных платьях светлых тонов, с длинными волосами, убранными в практичные узлы или косы. Их движения были плавными и экономичными. Но через дорогу, у дома напротив, возился и эльф — мужчина лет, на мой человеческий взгляд, сорока, с темными, тронутыми сединой волосами, собранными в хвост. Он был одет в потертые кожаные штаны и простую рубаху с закатанными до локтей рукавами.

И все они занимались одним и тем же: выносили из домов и расставляли прямо у порога, на расстеленных половиках или просто на камнях мостовой, самые разные вещи. Кто-то выставлял старую, но крепкую мебель: стулья с резными ножками, небольшие столики, табуретки. Кто-то раскладывал домашнюю утварь: медные тазы, глиняные кувшины, деревянные миски. У одной эльфийки аккуратной стопкой лежали ковры, у другой — несколько пар прочной кожаной обуви. Сосед напротив, тот самый эльф, как раз в этот момент вынес и с некоторым трудом водрузил на специальную подставку огромную, пушистую светло-коричневую шкуру какого-то животного с длинной шеей. Она выглядела потрепанной, но чистой.

Мозг с задержкой в пару секунд выдал единственную логичную версию. Это же… «гаражная распродажа»! Или, в местном варианте, «дворовая» или «пороговая». Осознание вызвало во мне волну чистейшего, детского восторга. Это была не просто удача, это был джекпот! Шанс за совершенно смешные деньги, как я понадеялась, обставить свой пустой дом самым необходимым!

Я не удержалась и подпрыгнула на месте от радости, сжимая в руках корзину. Несколько эльфов, занятых расстановкой своего товара, отвлеклись и с явным удивлением посмотрели на меня. Еще бы: странная девушка в диковинной одежде, которая прыгает посреди улицы с корзиной в руках. Две эльфийки постарше, стоявшие неподалеку, рассеянно кивнули мне и произнесли что-то вроде приветствия. Я смущенно кивнула в ответ.

План мгновенно изменился. Рынок мог подождать. Сейчас главное — не упустить возможность здесь. Я быстро вернулась в дом, чтобы запереть дверь, и вышла обратно, уже с твердым намерением и стратегией. Решила сначала дойти до самого конца переулка, чтобы потом спускаться обратно к своему дому, постепенно скупая и складывая в корзину нужные вещи. Так я в итоге приду уже с добычей, а не буду метаться туда-сюда.

Ивовый Переулок оказался недлинным. Я пошла вверх, стараясь идти быстрее, но одновременно считая дома и косясь на выставленные у порогов сокровища. Дома стояли по обеим сторонам узкой, извилистой улочки. Они были разных размеров и, видимо, возрастов, построенные в разных стилях: каменный низ, деревянный верх, полностью деревянные, как у меня, черепичные крыши, крыши со мхом и множество цветов в горшках на подоконниках. Мой дом был вторым справа. Следующий за ним был повыше и пошире, явно для большой семьи. Дальше шли такие же скромные, как мой, домики. Всего с моей стороны улицы я насчитала двенадцать домов, с противоположной — десять. Переулок упирался в небольшой, ухоженный сквер со скамейками и фонтаном, который я разглядела вдалеке за кустами. Отсюда был виден краешек парка, откуда отходила улица, ведущая в центр города.

Я развернулась и пошла обратно, уже не спеша, начиная с первого же дома после сквера.

Рядом с ним хозяйничала эльфийка средних лет. Она раскладывала на синем половике коллекцию медных подсвечников разной формы и размера. Я подошла, немного робея.

— Здравствуйте, — сказала я, вспоминая местное приветствие из разговора с Мармендилом.