Пепел

Муж ничего не заметил. Впрочем, как и всегда. В общем, ему уже давно все безразлично, что касается её морального и душевного состояния. Ведь у него полная уверенность в завтрашнем дне; престижная работа, корпоративы. Это у него все стабильно, даже памятник позавидует такой гранитности. Проблема в ней. Большая проблема. Женщина невольно останавливается у огромного зеркала в полный рост в конце коридора и рассматривает свою фигуру. На ней шикарная ночнушка, полноватые бедра немного портят картину, но грудь так же хороша, как и десять лет назад. Правда, на голове полный кавардак…

-- Лиз? Да где же ты?!

Женщина приближается к зеркалу и безуспешно ищет в нем, свое прошлое счастливое выражение лица, вот только отыскать его никак не удается, уже который год подряд. Тяжело вздыхая в и устало переступая с ноги на ногу, идет в зал и по пути с недовольным вздохом, отзывается:

-- Чего тебе, Майкл?

-- Моя папка с отчетами, она мне для…

-- …Совещаний нужна, я знаю. Лежит в твоем кабинете на столе с левого края.

-- Разве? - голос рассеян и удивлен.

-- Она всегда там.

-- Я что-то…

-- Не замечал, я знаю…

-- Хватит, твердить "я знаю" похудей наконец! – неожиданно зло взрывается он. Майкл органически не переваривает, когда ему делают замечания и потому как маленький ребенок огрызается.

-- И это я уже слышала…

-- Не правда.

-- Каждое утро, –- бесцветным голосом обрывает его. Подходит к журнальному столику, на котором лежит пачка тонких женских сигарет и лицо искривляется в презрении. Вспоминает наглую дрянь, что вечно критикует ее на семейных ужинах, постоянно говорит о недостатках внешности Лиз или отмечает бездарность домашнего интерьера.

-- Чертова старшая сестра Майкла, забыла их тут, сука.… -- ядовито шипит себе под нос. И не понимая, что делает, берет пачку, отыскивает в хаосе на столе зажигалку, неумело поджигает и закуривает, стараясь удержать дрожь в пальцах. Воспитанная в хорошей семье девочка Лиз делала все, что ей говорили другие. Курить той запретили родители, потом желание попробовать покрылось многолетней пылью, и вот теперь…. Затянувшись, она почувствовала неописуемый кайф, адреналин забился жилкой на виске, она сломала свой давний старый запрет и то был почти экстаз…

-- Лиз? Совсем сдурела?! Курить в доме?!

Майкл сорвался с места, стал забавно размахивать руками и кашлять, кружил вместе с ней по комнате, пытаясь вырвать сигарету из ее зубов. Но она превратилась в ускользающую нимфу, такую неуловимую, что всего его попытки оказались тщетными. Возмущенно кричал, что именно из-за неё опаздывает на работу, даже матерился, требовал на весь дом, чтобы она немедленно прекратила курить. Подчинилась ему, ведь он ее муж. Лиз никак не отреагировала на все его выпады, вышла в небольшой сад на улице, и тихо закрыла за собой большие стеклянные двери, чтобы отгородиться от ханжества.

На фоне цветущей сакуры завезенной из Японии, стала наблюдать всходящее солнце в утренней дымке. Выдохнув побольше дыма, она смеясь, наблюдала созданный ею искусственный туман. Наконец, вопли в доме стихли и на мощенной камнями дорожке раздался резкий рев двигателя новенькой тойоты. Тишина показалась ей райским блаженством, и в этом абсолютном безмолвии она проговорила:

-- Не верь, не бойся, не проси… какие благословенные слова… черт.

Сигарета дотлела и немного откашлявшись, она кинула ее в розовые цветущие кусты гладиолусов и пионов радужных цветов, что сейчас виделись ей серыми. Уже отвернувшись услышала, как прожигаются листья, встретившись с горячим пеплом сигареты, но чувство жалости по отношению к растениям, что она вырастила сама так и не пришло.

-- Лиз? Ты чего звонишь? Что-то случилось?

-- Олимпия, приезжай, я просто хочу тебя увидеть.

-- Господи, сейчас восемь часов утра, ты вообще соображаешь?...

-- Черт, да я мыслю сию минуту так кристально чисто, как не мыслила последние года три…! – процедила сквозь зубы Лиз. Впервые в жизни эмоции начали выходить из-под внешнего контроля. Раньше это очень тревожило, теперь же все было не настолько мрачным наоборот, новым, незнакомым, неизведанным и манящим.

-- Твой голос… Ты, что умеешь громко говорить, я всегда считала…

-- Да, черт побери, УМЕЮ! – гаркнула она в ответ, так что собеседница, на том конце провода невольно вздрогнула.

- -Я приеду немедленно, – сильно волнуясь, выдавила ошарашенная подруга.

-- Хорошо.

Сонная и взмыленная Олимпия долго рассматривала свою подругу на пороге, но никак не могла совместить два факта: Лиз не курит, тем более не пользуется вещами или предметами других людей никогда. Но на лицо было неоспоримое нарушение обоих правил. Та ходила как заведенная игрушка, с зажатой сигаретой в губах и щелкала зажигалкой, мерно прокатывая колесо, словно ту заклинило на этом процессе.

-- Придумала. Поехали на морское побережье. На Страстную скалу. На недельку? А? – выдала до сей поры полностью погруженная в себя Лиз. Ее растрепанные волосы и странно блестящие глаза, насторожили гостью.

-- Прости, что? – повторно удивилась Оли -- Ты же глубины боишься?

-- Волков бояться, в лес не ходить.

-- Да, но…

-- Но, что? -- оттенок нетерпения и злости.

-- Майкл, он же будет не в духе! - Олимпия внутренне содрогнулась от такой картины, где он просто как грейдером пройдется по этой задумке и еще ей навешает за участие.

-- Кто? Да плевать -- отмахнулась Лиз жестом, рассыпая пепел сигареты на пол.

-- Послушай серьезно, что произошло? Ты словно не договариваешь...

-- Да? По-моему, тут и так все ясно -- отчеканила в ответ и недобро сузила глаза.

-- В смысле? -- Олимпии стало совсем не по себе, от её подруги просто разило угрозой.

-- Ну, так ты едешь?

-- Я, я не знаю…

Олимпии показалось, что она попала в затишье перед бурей. Затылок начало холодить, пот тонкой струйкой потек по спине. С каждой секундой, напряжение вокруг Лиз росло с всевозрастающей силой. Что же происходит на самом деле? Она медленно прошла в центр кухни и присела на край пуфика и рассудила, что надо мягко всё выяснить.