Пепел. Гори оно все....

1

Les femmes c’est la tendresse des louves

Le jour où elles se découvrent

Mais quand elles feront la guerre

C’est la violence des panthers*

Офис строительной компании «МиитаСтрой» располагался, вопреки ожиданиям и устоявшимся традициям, не в самом центре города — среди стеклянных высоток, пафосных офисных зданий и бесконечных потоков машин — а в стороне, в уютном, почти скрытом от глаз переулке. Это место напоминало забытый временем уголок тишины, где городской шум растворялся в шелесте листвы, а вместо автомобильного гудка доносился лишь редкий, будто приглушённый гул проходящего трамвая.

Само здание — трёхэтажное, элегантное, выкрашенное в бело-голубые тона — сразу притягивало взгляд своей необычной архитектурой: сдержанная строгость классических форм гармонировала с лёгкими современными деталями. Фасад, украшенный тонкими лепными карнизами, казался строгим, но не холодным. Огромные зеркальные окна отражали небо, кроны деревьев и очертания соседних зданий, будто стирая границу между внешним миром и внутренним пространством. В утренние часы фасад купался в мягком солнечном свете, приобретая почти сказочный облик, а по вечерам в окнах разгорались уютные огни, превращая офис в тёплый маяк среди прохладной городской суеты.

Каждое утро, приближаясь к зданию, Альбина невольно замирала — настолько её завораживала открывающаяся перед ней картина: уникальное слияние урбанистического стиля с живой природной гармонией. Она останавливалась на несколько мгновений, позволяя себе забыть о времени и просто любоваться этим утренним спектаклем. Лучи весеннего рассвета окрашивали фасад в нежные розовые и золотистые оттенки, мягко играя на белоснежных стенах и отражаясь в стеклянных окнах, как в гладкой поверхности озера.

Налюбовавшись, она быстро проскальзывала внутрь, стуча тонкими каблучками по мраморной поверхности огромного холла, брала себе кофе в машине внизу и поднималась на второй этаж, в свой отдел общественных связей, включающий в себя PR и GR проекты и пресс-службу. В компании она работала совсем недавно — всего месяц, и пока числилась стажёром. Но с первого дня мечтала остаться, зацепиться, доказать, что может быть полезной. Правда, приходила на работу одной из первых вовсе не из желания показаться рвущейся в бой карьеристкой. Ей действительно нравились эти утренние часы, когда офис ещё дышит тишиной, а город за окнами только просыпается. В такие моменты рабочее пространство наполнялось особенной атмосферой — почти интимной, как вдохновляющая пауза перед началом симфонии.

Она устраивалась за своим столом у окна, ставила чашку кофе рядом с ноутбуком, открывала блокнот и погружалась в работу. В это время тексты для соцсетей будто писались сами собой — лёгкие, живые, в тон заданной эстетике бренда. Видео плавно ложились на музыку, образы рождались один за другим, и она порой едва успевала записывать всё в блокнот: идеи конкурсов, креативных рубрик, визуальных решений. К концу недели её папка с предложениями разрасталась — и с каждой новой подачей она всё сильнее ощущала: да, она на своём месте.

В такие моменты она забывала о всех своих сложностях и трудностях, о своей неяркой внешности, о своей неуверенности и почти паталогической застенчивости. Как забывала и о том, что среди других ярких девушек офиса выглядит настоящей мышкой – в недорогом костюме, в простых туфельках-лодочках, с медно-рыжими волосами, уложенными не в стильную прическу, а заплетенными в простую косу или же убранными в хвост. Забывала, как смеялись над ней в университете, говоря о том, что она может презентовать все, что угодно, кроме самой себя.

Телефонный звонок вырвал её из потока мыслей. Экран засветился знакомым номером, и Альбина, чуть прикрыв глаза, ответила:

— Да, мам, — её голос был спокойным, но с лёгкой усталостью.

— Аля, — ворчливый тон матери ворвался в утреннюю гармонию, — ты не забыла, что в выходные надо помочь с картошкой?

Альбина подавила вздох. Она любила мать, но эти разговоры всегда выбивали её из колеи.

— Мам, я не уверена, что смогу. Возможно, задержусь на работе…

— Аля, — голос матери стал резче, почти командным. — Ты пока миллионы не зарабатываешь! А кушать хочется всегда. Плюс оплата учёбы Эли на носу, ты же помнишь?

Альбина глубоко вдохнула и мысленно досчитала до десяти. Она прикинула, сколько денег осталось на счету, и почувствовала, как внутри сжимается тугой комок. Младшая сестра, Эльвира, училась в педагогическом университете, но её отношение к учёбе оставляло желать лучшего. В свои девятнадцать Эля была яркой, как экзотическая птица, с искромётным юмором и энергией, которая зажигала всех вокруг. Но эта же энергия уводила её от учебников к вечеринкам, встречам с друзьями и прочим радостям студенческой жизни. Альбина, будучи на четыре года старше, с детства взяла на себя роль наставницы: учила сестру читать, помогала с уроками, старалась привить ей любовь к знаниям. Она мечтала, чтобы Эля вырвалась из однообразия их родного села, где жизнь текла медленно и предсказуемо, как река в засуху.

Но Эльвира, хоть и поступила в университет, не горела желанием учиться. Её яркая внешность и лёгкий нрав открывали перед ней другие двери, и она с радостью в них входила. Альбина, глядя на сестру, каждый раз чувствовала щемящую смесь гордости и тревоги. Эля не была создана для серых будней, но без образования её огонь мог быстро угаснуть.

— Мам, я добавлю на оплату Эли, — тихо сказала Альбина. — И постараюсь приехать в воскресенье. Но я правда не могу упустить шанс закрепиться здесь.

2

В большом конференц-зале Альбина заняла свое место за большим овальным столом, отгородившись от начальства Ириной Александровной, которая смотрела на коллег уверенно и спокойно, будучи самой старшей и авторитетной в отделе. Поговаривали в свое время именно ее хотели назначить начальником, однако она, сославшись на возраст, уступила свое место Сироткиной Ольге Альбертовне – даме жесткой, но умной и справедливой, оставив за собой только социальные проекты компании и взаимодействие с областной администрацией и муниципалитетами. Авторитет Ирины был настолько непоколебим, что ее не трогал никто, ни Сироткина, ни Артур, ни, поговаривают, сам Ярослав. И когда она молча взяла шефство над Альбиной, девушка была ей чертовски благодарна, искренне не понимая, чем заслужила такое теплое отношение.

В отделе к Альбине относились прохладно, как к новичку, но не цепляли, опасаясь гнева Ирины. Вот и сейчас, прикрытая старшей коллегой, она позволила себе немного выдохнуть и осторожно наблюдать за происходящим на аппаратном совещании.

Артура Ярославовича она видела впервые так близко. Раньше их пути пересекались лишь мельком в коридорах, и Альбина, верная своей привычке быть невидимкой, всегда старалась проскользнуть мимо, опустив взгляд. Теперь же, сидя за столом, она могла разглядеть его лучше, хотя и делала это осторожно, чтобы не привлечь внимания.

Артур вошёл в зал вместе с Ольгой Альбертовной, и его появление тут же притянуло взгляды. Высокий, подтянутый, в тёмно-сером костюме, он выглядел старше своих двадцати пяти лет, в его осанке и манере держаться чувствовалась выученная сдержанность, словно он привык быть под прицелом чужих глаз. Его лицо, с чёткими скулами и светлыми глазами, действительно напоминало материнские черты, о которых упоминала Ирина — в нём не было той холодной резкости, что ассоциировалась с Ярославом Миитой. Волосы, тёмные с лёгким каштановым отливом, были аккуратно уложены, но одна прядь небрежно падала на лоб, добавляя ему чуть больше человечности. Однако в его взгляде, которым он скользил по залу, Альбина уловила напряжение — как будто он сдерживал бурю, готовую вырваться наружу.

- Ооо, - пробормотала под нос Ирина, разглядывая Мииту-младшего, - пора вызывать экзорциста.

Действительно, красивое лицо Артура было мрачным и злым, а Сироткина, не глядя на подчиненных быстро уступила место во главе стола старшему начальнику.

Впрочем, началось совещание вполне буднично, хоть напряжение так и летало в воздухе. Нервничали все: и старший консультант по PRу, и присутствующий начальник пресс-службы, и специалисты. Ольга Альбертовна, не смотря на ровный и выдержанный тон, то и дело что-то черкала в блокноте. Спокойной оставалась лишь Ирина.

Альбина снова перевела глаза на Мииту. И вдруг в голове, будто вспышка, отчётливо сложился новый проект для социальных сетей — яркая, регулярная рубрика для ВКонтакте и YouTube: «Экскурсии по объектам».

Она уже видела это перед собой: видеосъёмка на стабилизатор, монтаж с фирменной заставкой и музыка с лёгким драйвом. Главным героем — конечно же, Артур Ярославович. Такой высокий, уверенный, и — что немаловажно — фотогеничный. В каске и куртке с логотипом компании, он не просто прогуливается по строительной площадке — он проводит короткую, живую и искреннюю экскурсию.

— Вот здесь будет входная группа с дизайнерским оформлением, — говорит он в кадре, — а чуть дальше — двор без машин с ландшафтным дизайном.

Альбина уже мысленно вставляла субтитры, добавляла логотип в угол и представляла комментарии подписчиков: «Вот бы туда заселиться», «Солидный подход», «Уважение к открытости компании».

Её мысли прервал резкий удар локтем от Ирины. Альбина вздрогнула, возвращаясь в реальность, и только тогда поняла, что атмосфера в зале стала ещё тяжелее. Артур, отложив бумаги, холодно и безжалостно отчитывал Марию, девушку из пресс-службы, за разгромную статью в СМИ одного из муниципалитетов области. В материале компанию обвиняли в загрязнении окружающей среды, и тон Артура не оставлял сомнений: он был в ярости.

— Вы понимаете, что такие публикации не просто репутационный ущерб? — его голос, низкий и резкий, резал воздух, как клинок. — Это удар по переговорам с администрацией и доверию инвесторов. Что сделано, чтобы это исправить?

Мария, вся красная от стыда и напряжения, старалась говорить чётко, но её голос дрожал:

— Мы выяснили, что материал — результат работы конкурентов. Заказчик уже вычислен, с местными СМИ ведётся плотная работа. Завтра выйдет опровержение, и мы готовим пресс-релиз с доказательствами нашей экологической ответственности.

Артур слушал, не отводя взгляда, и его глаза, казалось, просверливали Марию насквозь. В зале воцарилась мёртвая тишина, даже Ольга Альбертовна перестала писать в своём блокноте. Альбина, затаив дыхание, чувствовала, как её сердце стучит в груди.

Хотя…. В голове уже выстроился новый план: несколько экологических проектов, которые могла бы провести компания. Альбина чуть прикрыла глаза, судорожно соображая, чем известен тот район – есть ли там место для реализации таких проектов, как парк в каждый двор или экологический субботник. В голове выстраивались стройные цепочки связей: муниципальные власти – СМИ – Компания – региональный мин.природы.

Она уже представляла, как это можно подать: короткие ролики с Артуром, который не просто говорит о проектах, а участвует в них — сажает дерево, общается с жителями, объясняет, почему компании важно быть частью региона. Это добавило бы человечности его образу и бренду в целом. А если подключить местные и региональные СМИ, эффект был бы ещё сильнее: заголовки вроде «МиитаСтрой превращает город в зелёный оазис» или «Компания отвечает делом, а не словами».

3

И все же Альбина заставила себя успокоиться. Да облажалась, да опозорилась, в конце концов, как сказал бы Дима: не конец света. Впереди выходные, будет время заняться поисками новой работы.

И тут девушка поморщилась, как от зубной боли – не будет, нужно помочь маме. С другой стороны, что лучше всего отвлекает от тяжелых мыслей? Тяжелая работа! А посадку картошки легкой уж никак не назовешь.

Она вышла из кабинки, умылась ледяной водой, хмуро поглядывая на себя в зеркало и отмечая, что и без того скучная внешность с покрасневшими после слез глазами стала совсем уж тоскливой. Много раз Альбина думала, почему же ей так не повезло с генетикой как Эльвире. Вроде и мама и папа одни и те же, а по факту появились на свет две разные девушки. Сходство их было разве что в подтянутых, гибких фигурках, да в огненно-рыжем как пламя цвете волос.

Эльвира была словно соткана из света: её лицо напоминало тонкий фарфор, с большими, чуть раскосыми зелёными глазами, обрамлёнными длинными пушистыми ресницами, аккуратным носиком и чёткими, пухлыми губами, которые всегда готовы были расплыться в ослепительной улыбке. Альбина же, глядя на своё отражение, видела лишь серые, тусклые глаза, россыпь веснушек, которые весеннее солнце щедро разбросало по её щекам и носу, и тонкие губы, выдававшие лишь её природное упрямство. Она часто думала, что её лицо, в отличие от сестринского, не располагает к себе с первого взгляда — слишком обычное, слишком простое.

Будь на её месте Эльвира, всё сложилось бы иначе. Эля с её искромётным юмором и обезоруживающей улыбкой тут же перевела бы свой ляп в шутку. Она бы подмигнула Артуру Ярославовичу, рассмешила бы зал и, скорее всего, заставила бы его самого поддержать её идею. Эльвира умела выходить сухой из воды, превращая любую неловкость в повод для всеобщего веселья. Альбина же, с её застенчивостью и привычкой прятаться в тени, только усугубила ситуацию, утонув в собственном стыде.

Девушка снова окунула пылающее лицо в ледяную воду, ощущая, как вода снимает тяжелый жар, как вытягивает боль и резь из заплаканных глаз.

В туалет кто-то вошел, но Аля даже не обернулась. Какая теперь разница. Сплетни о случившемся на совещании разнесутся со скоростью лесного пожара по всей компании, она надолго станет объектом сплетен и злых шуток.

- Ну и долго здесь сидеть собралась? – услышала она ворчливый голос Ирины у себя за спиной.

- Нет, - снова окунула лицо в воду. – Сейчас вылезаю. Совещание закончилось?

- Да какое там…. думаешь после такого цирка у кого-то еще осталось настроение работать? Артур все оставшееся время веселился от души, - хихикнула Ирина, моя руки. – Но ты ему определенно запомнилась.

Альбина вздохнула, вытирая лицо салфеткой.

- Пойду, заберу телефон и пойду собирать вещи…. – хмуро буркнула она, поднимая глаза на коллегу.

- А что, рабочий день уже закончен? – Ирина приподняла бровь.

- Для меня, наверное, уже да. И не только день…. – пробормотала Альбина.

- Аля…. – вздохнула женщина. – Если бы за ляпы на совещаниях увольняли каждого, в компании бы людей не осталось. Машка лоханулась намного сильнее на этой неделе: не отследила, вовремя не сориентировалась, не договорилась…. По имиджу компании тот материал ударил намного серьезнее, чем твоя оговорка…. Да, - она едва сдерживала смех, - звучало это весьма…. Провокационно…. Но эффект! Какой эффект! Посмотри, в начале совещания Артур вошел мрачнее тучи, злющий, как сатана, а вышел – насвистывая. Да тебе весь отдел готов благодарность объявить – никому ни одного взыскания, даже Мария отделалась испугом.

— Но… я же… — замялась Альбина, — я же такую глупость сморозила. Он теперь думает, что я…

— Что ты? — Ирина фыркнула, вытирая руки. — Что ты стажёрка, которая слишком много думает о работе и слишком мало базар фильтрует? Ну, так это не новость. А вот твоя идея про рубрику, между прочим, его зацепила. Он после твоего ухода спросил у Ольги Альбертовны, кто ты такая и что за «экскурсии» ты там придумала. А Ольга сама ни в зуб ногой. В общем пошли, объясняться сейчас будешь с начальством.

Аля вздрогнула.

- Да перестань ты трястись, - рыкнула на нее Ирина. - Если я верно твою мысль уловила, идея-то шикарная. Идем, я твою папку с предложениями со стола взяла, держи, - она протянула документы. – И не дергайся – Артур – не дракон и даже не Ярослав. Вот там да, там даже мне страшновато, а тут…. Молодой парень на два года тебя самой старше. Да он сам боится…. Думаешь ему легче, чем тебе?

- Нет… - пробормотала Аля, покорно идя вслед за Ириной на третий этаж к кабинетам заместителей генерального и самого Ярослава.

В приемной их уже ждала предупрежденная секретарь, улыбнувшаяся Ирине как старой знакомой. А когда она глянула на Альбину, в глазах у нее зажглись веселые искорки – видать сплетни уже долетели и сюда. Но Аля заставила себя не обращать на это внимания.

— Артур Ярославович вас ждёт, — сказала секретарь, указывая на дверь кабинета. — Ир, тебе кофе?

— Как обычно, Жан, — кивнула Ирина, поправляя очки. — Тебе что, разговорчивая ты моя?

— Ничего… — покачала головой Альбина, чувствуя, как голос дрожит.

— Ей тоже кофе сделай, — распорядилась Ирина, бросив на Альбину насмешливый взгляд. — И каплю коньяка плесни, для храбрости.

4

Альбина проработала как сумасшедшая всю пятницу до позднего вечера. Сначала вместе с Ириной они определили общие направления работы, набросали планы мероприятий, контрагентов, целевую аудиторию, а после, оставшись в офисе одна, Альбина села приводить их записи в наиболее креативную и понятную форму. Ей нравилось то, как первоначальные идеи, мысли, начинали приобретать очертания, рамки завершённого проекта, выстраиваясь, словно нужные ноты в мелодию, в общую концепцию компании.

Как бы она не боялась коллег, но никто из них в открытую над ней надсмехаться не стал, напротив, многие смотрели гораздо теплее, особенно сотрудники постарше. А вот молодые девушки, напротив, при виде нее теперь чуть кривили губы, однако, понимая, что Аля под пристальным вниманием и Сироткиной, и Ирины, и самого Мииты, шпильки отпускать не решились.

В субботу утром состоялся непростой разговор с матерью, которая ожидаемо разозлилась из-за отказа Али приехать домой пораньше.

- Тебе за это даже не платят! – ругалась та по телефону.

- Мам, да, не платят, но это мой шанс из стажера получить постоянную работу! – Аля чувствовала как медленно внутри закипает гнев. – И именно из этой зарплаты, мам, я могу помогать тебе и Эле!

Последний аргумент заставил мать замолчать, только гневно дышать в трубку.

- Мама, я постараюсь приехать вечером… - успокаивающе попросила Аля, прикидывая во сколько идет последний автобус до села. – Сегодня доделаю презентацию и приеду…..

- Хорошо, - холодно ответила Анна и положила трубку.

Аля тяжело вздохнула, натягивая джинсы и вылетая из дому.

И снова одна в офисе. Она снова и снова, и снова доделывала презентацию, добавляя новые детали, нюансы, мелочи, отправляя все Ирине и обговаривая с той по телефону.каждый пункт.

К обеду поняла, что устала и у нее затекли плечи, а от перспективы еще и ехать в деревню хотелось немного повыть. Она достала пончики, налила кофе и снова села за рабочий ноутбук.

Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Но вместо матери или Эльвиры на экране высветилось имя, от которого девушка невольно заулыбалась. Звонил Дима.

- Привет, - не отрывая глаз от работы, ответила она.

- Привет, подруга, - раздался в трубке веселый голос. – Уже уехала в наш Мухосранск?

- Прикинь, нет, - рассмеялась она. – Работа срочная привалила, Димуль. Сижу, пашу, поеду на вечернем автобусе.

- О, отлично, - на том конце послышалась искренняя радость, - тогда я могу заехать за тобой и увести. Сам собирался вечером к матери….

- Картошка? – обреченно спросила Альбина.

- Она, родимая, - в тон ей отозвался Дима. – Элька.... не поедет....

- Да, знаю.... Сессия…..

— Ну, ещё бы… — рассмеялся Дима. Альбина знала, что её давний друг давно и безнадёжно влюблён в Эльвиру. Его любовь была глубокой, но не слепой — Дима прекрасно видел все недостатки её сестры, её эгоцентричность и привычку держать всех на расстоянии, но это не мешало ему продолжать её любить. В последнее время Альбина замечала, что Эльвира, кажется, начала обращать на Диму больше внимания, выделяя его среди других. Это вызывало у Альбины смешанные чувства: радость за друга и лёгкую горечь, потому что она знала, как легко Эльвира может играть чужими чувствами. Но искренне надеялась, что сестра не причинит Диме боль.

- Во сколько заехать за тружеником строительной отрасли? – голос друга вернул ее к реальности.

- Работы еще часа на три….

- Заметано. Расскажешь новости?

- По дороге… - Альбина не удержалась от смешка, представляя реакцию Димки на рассказ о вчерашнем совещании.

Минута летела за минутой, девушка старалась успеть к приезду друга. Наконец, Ирина, не скрывая удовольствия, послала по электронной почте смайлик с поднятым пальцем, и Альбина довольно выдохнула.

Она устало откинулась на спинку кресла и чуток прикрыла зудящие глаза. И резко их открыла, потому что в коридоре раздались уверенные шаги и чьи-то мужские голоса.

Слов было не разобрать, но судя по всему мужчин было двое, и они уверенно шли по офису. Альбина резко выпрямилась в кресле и бегло осмотрела свой стол. Вроде ничего лишнего, кроме стаканчика с кофе и блюдца с пончиками – она всегда выкладывала выпечку на блюдце, терпеть не могла есть из обертки.

Может мимо пройдут – мелькнула легкая надежда. Встречаться с кем-то из коллег или, не приведи боже, начальства категорически не хотелось.

- Да ладно, - услышала за дверями знакомый голос Артура. – Смотри, пап, оказывается не ты один псих и пригнал на работу прямо с самолета.

Дверь отдела распахнулась, и на пороге появились они — оба Мииты. Артур, в casual-поло и джинсах, выглядел непривычно расслабленным, но его взгляд, как всегда, был цепким. Рядом с ним стоял Ярослав Геннадьевич — высокий, статный, с резкими чертами лица и холодными глазами, которые, казалось, могли просканировать человека насквозь. Его тёмный костюм, несмотря на субботу, был безупречен, но лёгкие морщины вокруг глаз выдавали усталость после перелёта.

Альбина почувствовала, как её ладони моментально вспотели. Она заставила себя сидеть спокойно, хотя внутри всё кричало: «Беги!» Ярослав Миита, человек, чья репутация в компании была сродни легенде, стоял в нескольких метрах от неё. А Артур, как назло, смотрел на неё с той самой насмешливой улыбкой, которая напомнила ей о вчерашнем позоре на совещании.

5

- Они оба психи! – резюмировала Альбина под веселый хохот друга, завершив свой рассказ о корпоративных приключениях.

- Знаешь, Алька, - Дима смеялся до слез, так, что пришлось останавливать на обочине его белую девятку. – Вот и мозга у тебя палата, и креативности хватает, но вот как рот свой откроешь….. Я б на месте этого Мииты тебя сразу или уволил, или женился.

- Да ну тебя… - фыркнула Альбина, чуть покраснев. – Я эти два дня с трудом в себя прихожу. Ладно один день, но сегодня-то их за ким лешим в офис принесло?

- А тебя?

- Я работала… это другое, - рассмеялась девушка, весело поглядывая на друга.

Дима улыбнулся, но его мысли были далеко. За внешней бравадой Альбины он безошибочно угадывал её страх и неуверенность. Он смотрел на неё, и сердце сжималось от смеси восхищения и тревоги. В свои 23 года она несла на хрупких плечах груз, который сломал бы многих. После смерти отца, Григория, когда Альбине было всего 15, она стала негласной главой семьи. Григорий, ветеринар, спокойный, сильный и непьющий, был для них символом стабильности. Он хорошо зарабатывал, держал крепкое хозяйство и не перегружал дочерей работой, считая, что дети не должны тянуть родительские заботы. Альбина любила помогать отцу на ферме, и Дима помнил, как Григорий говорил, что её руки — тонкие, с длинными гибкими пальцами — созданы для хирурга или музыканта: хрупкие, но уверенные и сильные.

Дима бросил взгляд на Альбину, сидевшую рядом. Теперь её руки были другими. Шершавые, покрасневшие от работы в деревне, с мозолями и мелкими шрамами. Один мизинец чуть кривоват — неправильно сросся после перелома. Эти руки стали отражением её судьбы. После смерти отца вся ответственность легла на неё. Анна, мать, привыкшая жить за мужем как за каменной стеной, с инвалидностью не могла тянуть двух дочерей. С 15 лет Альбина подрабатывала на ферме, вела хозяйство, а позже, поступив в ВУЗ на факультет журналистики, продолжала помогать семье. Жила в общежитии, брала подработки, репетиторствовала, убирала в ветклинике, получала стипендию. Дима, как мог, поддерживал их семью, но Альбина всегда была той, кто держал всё на себе.

Он вспомнил, как Анна скандалила несколько дней, узнав, что Альбина уезжает учиться. Ей казалось, что старшая дочь, менее яркая и красивая, чем Эльвира, не создана для большого мира. Дима тогда думал, что Анна готова ударить дочь, но Альбина выстояла. Она всегда выстаивала.

Дима и сам знал, что значит быть изгоем. Его заячья губа, зашитая кое-как в деревенской больнице, сделала его мишенью для насмешек в школе. Девчонки дразнили, парни задирали, пока он не окреп и не научился давать сдачи. Но шрамы на душе остались, и только Альбина, его подруга детства, знала, как глубоко они ранили. Они всегда держались друг за друга: сначала он уехал учиться на программиста, потом она — на журналистику, чувствуя его поддержку, как каменную стену. Дима окончил ВУЗ с красным дипломом, устроился в банк, и теперь девушки начали замечать его — высокого, черноволосого, с голубыми глазами. Но его сердце принадлежало не Альбине.

Он едва сдержал улыбку, вспомнив Эльвиру. Его капризного, лукавого эльфёнка. Четыре года назад, вернувшись в деревню и заглянув к Альбине, он увидел её младшую сестру — тоненькую, как былинка, с огромными зелёными глазами и огненно-рыжими волосами. Эльвира, тогда ещё 15-летняя, поразила его не просто красотой, а какой-то дикой грацией. Её смех, как переливы колокольчиков, лукавые искры в глазах, умение найти слово для каждого — она была любимицей всей округи. Несмотря на капризность и легкомыслие, на неё невозможно было долго сердиться. Дима знал её недостатки, видел её эгоизм, но любил — глубоко, безнадёжно, принимая её такой, какая она есть. Эля улыбнулась ему, и он понял, что пропал.

Тогда ей не было и шестнадцати, и он не посмел ни слова сказать, ни пальцем прикоснуться. Но ночами, лёжа в своей кровати, он позволял себе мечтать о будущем, где Эльвира была бы рядом — не как сестра подруги, а как что-то большее.

— Похоже, не у меня одной новости есть, — вдруг сказала Альбина, лукаво прищурившись и глядя на него с хитрой улыбкой. — Колись давай…

— С чего ты взяла? — ухмыльнулся Дима, сворачивая с трассы на узкую дорогу, ведущую в их село.

— Лицо у тебя такое, что хочется лимоном угостить, — рассмеялась Альбина, ткнув его локтем. — Давай, выкладывай, что там у тебя?

Дима замялся, чувствуя, как щёки начинают гореть. Он бросил на неё быстрый взгляд, но её тёплая, подбадривающая улыбка придала ему смелости.

— Аль… — начал он, нервно постукивая пальцами по рулю. — А если я скажу тебе, что… что Элька эти выходные… ну… она у меня занимается…

Брови Альбины взлетели вверх, а глаза округлились от удивления.

— Не поняла… — протянула она, наклоняясь ближе. — То есть вы…

Дима смущённо покраснел, его лицо стало почти пунцовым, и он торопливо затараторил:

— Угу… Нет, ты не думай, она не переехала! Просто… ну… она приехала ко мне на выходные, попросила помочь по учебе с одним проектом… и… короче, мы… — он запнулся, не зная, как подобрать слова.

— Да вашу ж мать-то! — Альбина расхохоталась, откидываясь на сиденье. Её смех был таким заразительным, что Дима невольно улыбнулся, хотя всё ещё чувствовал себя неловко. — Смотрите, глупостей не натворите! Дим, — она посерьёзнела, глядя на него с заботой, — у Эльки пока ветер в голове. Ты старше, ответственнее… ты поаккуратнее там, ладно?

6

Выходные, если их можно было так назвать, пролетели как мгновение. Даже тяжелая работа по посадке картошки и недовольное ворчание матери не могла испортить Альбине того странного подъема настроения, которым она жила с обеда субботы, когда ее не только не уволили, но и одобрили, пусть и весьма в специфической манере. Уставшая, вспотевшая, растрепанная, сидя на прогретой земле, она невольно ловила себя на мысли, что вспоминает Артура Ярославовича, его неожиданное подмигивание и улыбку.

Для самой Али это открытие стало неожиданностью. Она много раз в голове прокручивала состоявшийся разговор и снова и снова ощущала тепло в груди от последних слов Мииты-младшего.

Ярослав Геннадьевич, напротив, почти стёрся из её памяти. Его холодный взгляд, резкий голос и властная манера вызвали такой ступор, что Альбина с трудом могла восстановить его образ. Если бы не фотографии в интернете — строгого мужчины в дорогом костюме с суровым лицом, — она бы и вовсе не вспомнила, как он выглядит. Он был как тень, пугающая и недосягаемая, в отличие от Артура, чья человечность, пусть и приправленная иронией, оставила в её душе отпечаток.

Утром в понедельник она с грустью уставилась на свое отражение в зеркале: день под палящим солнцем не прошел даром – ее лицо покраснело, а веснушки щедро рассыпались по щекам и носу. Альбина с трудом подавила вздох, ощущая легкое сожаление внутри. А потом, повинуясь странному импульсу, вдруг подкрасила свои длинные ресницы.

Да твою мать! Тушь тут же осыпалась, придав ее глазам вид взгрустнувшей панды с обгорелым носом. Поморщившись, Альбина умылась и отправилась в офис.

Улыбающаяся Ирина подошла к ней после оперативки у Ярослава, довольная, как кошка с мышью в зубах. Она единственная из простых специалистов посещала это совещание, на правах самой старшей служащей и ведущей самые сложные проекты по взаимодействию с органами власти.

— Ну что, твой подвиг в пятницу имел успех, подсолнушек, — ухмыльнулась Ирина, опираясь на край стола Альбины. — Сироткиной, вместо пиздецов за просраный муниципалитет, Ярослав выдал пару комплиментов за кадры. Артурик сиял почище, чем яйца кота. А тебя, — она сделала театральную паузу, наслаждаясь моментом, — переводят на постоянную работу без испытательного срока. И отдают мне на GR-проекты. Но и SMM с тебя никто не снимает, крошка. Так что готовься жить тут.

Альбина едва не взвизгнула от радости, но тут же заставила взять себя в руки. На нее и так коллеги косились без улыбок. Возраст Ирины давно перешагнул за 60, и многие в отделе ждали момента, когда женщина начнет передавать свои дела – GR направление привлекало многих. Это ведь не только работа в компании, это наработка связей в кругах власти, в областном правительстве и администрации губернатора. Это рост и огромные перспективы.

Альбина поняла – просто не будет.

- И начнем мы, деточка, - Ирина осмотрела ее с ног до головы, - с воспитания характера. Мозгов-то в тебе хоть отбавляй, а с характером – беда. А у нас, девочка, без этого никак. В кабинет чиновников ты королевой должна заходить. Дипломатом и повелителем, не иначе. Чиновники – это, милая, особый сорт дерьма, который иначе как силу и власть не понимают. И твои красивые потупленные глазки их не впечатлят ни разу. Это тебе не в твоих чатиках сидеть.

- Не уверена, что… - начала Альбина, но Ирина жестко подняла руку, заставляя ее замолчать.

- Мне срать на твою уверенность, девочка, - жестко отрезала она, враз переставая быть той милой коллегой, которую раньше знала Альбина, и на девушку взглянула та самая Ирина чей авторитет уважал сам Ярослав. – Раз тебя отдали мне, будешь учиться. И начнешь прямо сейчас, Альбина. Вон, идет наш кот чеширский, сам хотел с тобой поговорить. Только попробуй начать заикаться – премии лишу!

Альбина сглотнула, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к горлу. Она повернула голову и увидела Артура, который быстрым шагом входил в кабинет. Его обычная насмешливая улыбка играла на губах, но в движениях чувствовалась деловая уверенность. Он бегло поздоровался с сотрудниками, кивнул Ирине и направился прямо к столу девушки.

- Доброе утро, - она почти силой заставила себя посмотреть на него спокойно.

— Ещё какое, — ухмыльнулся Артур, остановившись рядом. Его светлые глаза блеснули, когда он посмотрел на неё. — Ирина Санна уже просветила, да? Отлично. В четверг выезжаем на первый объект, Аля. Начнём, пожалуй, — он сделал паузу, явно борясь с желанием съязвить, — с недостроенных зданий. Без спален… — не удержался он, и его губы дрогнули в едва сдерживаемой ухмылке.

Альбина почувствовала, как щёки вспыхнули, но, к своему удивлению, вместо привычного ступора она тихо рассмеялась. Её смех был лёгким, почти невесомым, и, кажется, удивил даже Артура, потому что его брови чуть приподнялись.

- У моего помощника получишь всю информацию по объекту и проекту. С тебя сценарий в среду днем и вся подготовка. Будет пресса, Аль, сначала с ними, потом с тобой. Хорошо?

Альбина кивнула, чуть прищурив, мысленно уже прикидывая с какой стороны подать материал. Она вдруг поняла, что когда обдумывает рабочие вопросы, ей становиться легче подавить смущение.

Артур почему-то не уходил, задержался на несколько секунд, глядя на нее, словно ждал слов или чего-то еще. А потом тоже кивнул и быстро покинул кабинет.

Ирина тихо хмыкнула себе под нос.

7

Первый ролик зашел аудитории на ура. Глядя на стремительно растущее число подписчиков и лавину комментариев под видео, Альбина невольно закусывала губу от удовольствия, едва сдерживая радостную улыбку. Артур в кадре оказался настоящим козырем. Его яркая, запоминающаяся внешность — светлые глаза, четкая линия скул, легкая, почти ленивая пластика движений — мгновенно приковывала внимание. Но дело было не только в облике.

Он говорил спокойно, с профессиональной уверенностью, без скованного официоза. В его голосе звучала настоящая вовлеченность, неподдельное сочувствие тем, кто оказался заложником недостроенных домов. Альбина знала: именно эта искренность и цепляет людей — то, что нельзя сыграть.

В сценарии она сделала ставку на сильное сочетание образов: голые бетонные стены замороженных строек, пустые оконные проемы, сквозь которые гулял ветер, переплетались с живыми историями семей, потерявших сбережения. И на этом фоне — Артур: не чиновник с обещаниями, а человек, который с заботой и конкретикой рассказывал, как команда возвращает к жизни мертвые проекты. Главное, что добавила Аля — практическую пользу: в ролике были четкие советы — как проверить застройщика, на какие пункты договора обратить внимание, как не попасться в ловушку.

Это был не очередной рекламный глянец, а социальный проект, говорящий с людьми на их языке — ясно, честно, по-человечески.

Результаты превзошли все ожидания. Видео не просто «зашло» — его начали активно перепощивать. Сначала в городские и областные паблики, где жители бурно обсуждали тему долгостроев, а после — в группы соседних регионов, докатившись даже до Сибири и Дальнего Востока.

Альбина задерживалась в офисе допоздна, отвечая на сотни вопросов под постами и личными сообщениями. Но она не жаловалась, даже несмотря на то, что днём параллельно шла напряжённая работа с Ириной — плотная, требующая максимальной отдачи.

Артур же ходил по офису сияя, словно солнце после ливня. Каждый раз, встречаясь с Альбиной в коридоре или заглядывая в их отдел, он одаривал ее такой тёплой, искренней улыбкой, что у неё внутри разворачивалось какое-то новое, светлое чувство — тонкое, как майский ветер, и нежное, как распускающаяся сирень, аромат которой она так любила.

Даже изнуряющая работа на огороде в выходные, когда руки гудели от усталости, а ноги казались ватными, не могла стереть из её сердца это чудесное, трепетное ощущение — предчувствие волшебства, которое принадлежало только ей одной.

Нет, Аля прекрасно понимала своё место и своё положение. Она ни на что не надеялась, ни о чём не мечтала. Просто позволяла себе в самых потаённых уголках души беречь это тепло — тихо, осторожно, словно драгоценное пламя, которое нельзя выставлять на холодный ветер.

— Алька! — услышала она вдруг над ухом знакомый голос Димки и подняла голову от грядки с помидорами, где высаживала рассаду. Порыв ветра взлохматил непослушную прядь, и она быстро смахнула её со лба.

Дима протянул ей бутылочку воды, внимательно глядя в глаза.

— Ну, выкладывай, что с тобой? — спросил он, чуть насмешливо.

— С чего ты взял, что у меня что-то происходит? — смущенно пробормотала она, принимая бутылку.

— Аль, у тебя глаза светятся, как звезды! И ещё... ты поёшь. — Он улыбнулся уголком губ. — А я не слышал, чтобы ты напевала что-то с того самого дня, как умер Григорий Павлович.

Он знал её лучше, чем кто бы то ни было. Ни мама, ни даже приехавшая вместе с Димой Эльвира не заметили перемен в Альбине. Матери было важно, что дочь продолжала помогать по хозяйству — с утра до вечера в хлопотах, не сидела без дела. А Элька, светясь от бережной любви Димы, витала в своём маленьком счастье, даже не глядя по сторонам.

— Просто, наверное, настроение хорошее, — беззаботно ответила Альбина, продолжая закапывать в тёплую землю нежные кустики помидоров. — На работе стартовал мой проект, и пока всё идёт хорошо...

— Видел, Алька, — Дима опустился рядом на корточки и стал помогать, аккуратно вынимая рассаду из пластиковых стаканчиков. Его движения были осторожными, терпеливыми, как всегда, когда он хотел о чём-то важном поговорить. — Хорош этот ваш Артур Миита. Шеф твой?

— Угу, — кивнула Альбина, делая вид, что целиком сосредоточена на посадке, будто не заметила, как переменился тон друга.

— Аля... — голос Димы стал тише, серьёзнее, в нём проскользнула напряжённая нота.

Она почувствовала это сразу, словно перемену ветра перед грозой, и подняла на него настороженный взгляд. Дима смотрел на неё, чуть прищурив синие глаза, в которых отражалась искренняя тревога.

— Аль, он красивый, молодой... богатый, — начал он осторожно, подбирая слова. — Но...

— Дим, — Альбина фыркнула, пытаясь отмахнуться, — ты сейчас о чём вообще?

— О том, — не дал сбить себя с толку Дима, глядя прямо в её глаза, — что такие, как он, опасны. Он мажор по жизни, Аль. Мальчик с золотой ложкой во рту.

Альбина вспыхнула, зло прищурив свои серые глаза, которые в один миг стали острыми, как сталь.

— Дима! — резко бросила она. — Ты совсем, что ли, охренел? Что ты хочешь этим сказать?

— Судя по твоей реакции, я попал в самую точку, — спокойно, но твёрдо ответил он, не отводя взгляда. — И я всё равно скажу, даже если ты сейчас запустишь в меня кустом помидоров. Он тебе не пара, Аль. Не потому что ты не красивая или недостаточно умная. Ты — настоящая. А такие, как он, привыкли играть людьми. Как кошки мышами. И ты прекрасно знаешь, что потом бывает с мышами.

8

Альбина устало вздохнула и положила голову на руки. Слова Ирины звучали в голове как эхо. Особенно ее слова про Артура.

Девушка готова была стукнуть сама себя. Нельзя, нельзя поддаваться эмоциям, нельзя….

Она зажмурилась и тряхнула головой. Но если его внимание заметила даже Ирина, что уж говорить об остальных?

Плохо, очень плохо!

Почти на автомате, Альбина накинула на плечи пиджак, выключила ноутбук и пошла к выходу. За окном медленно садилось солнце, заливая здание компании последними розово-золотистыми лучами. Легкий летний ветерок играл в кронах деревьев около здания.

Офис опустел. В это время людей здесь уже не было — только эхо собственных шагов сопровождало её к выходу. На стоянке остались всего три машины: чёрный, немного угрюмый внедорожник Ярослава, сияющий белизной и хромом Porsche Артура и строгий, деловой Mercedes финансового директора. Она знала их машины, знала даже водителей — те коротко, вежливо кивнули ей, как старой знакомой. Альбина ответила лёгкой улыбкой, но не замедлила шаг.

Пройдя мимо парковки, она свернула на узкую аллею — ту, что отделяла стеклянную громаду офиса от шумной дороги. Здесь было тихо, почти по-пригородному уютно: пахло нагретым асфальтом, цветущей сиренью и вечерней свежестью.

Альбина шла, не глядя по сторонам, погружённая в свои мысли. Они наслаивались друг на друга, как волны: слова Ирины, предостережение Димы, и — словно вспышка на фоне всех тревог — взгляд Артура. Тёплый, внимательный, чуть-чуть слишком личный.

— Значит, котёнок, вот где ты работаешь, — раздался за спиной знакомый голос, и Альбина похолодела, будто кто-то плеснул на неё ведро ледяной воды.

Он сидел на одной из старых скамеек под тусклым фонарём, который, как в дешёвом триллере, отбрасывал резкие, ломаные тени на потрескавшийся тротуар. В пальцах у него тлела сигарета — алое пятнышко жара светилось в темноте, как глаз хищника. Воздух был густо пропитан приторным, терпким запахом дорогого табака. Этот запах Альбина помнила слишком хорошо — он прочно въелся в её память, как и голос, как и ночи, когда она не могла уснуть от страха и тревоги.

Желудок свело судорогой. Она чуть пошатнулась, инстинктивно сделала шаг назад, но ноги не слушались. Земля под ногами внезапно стала вязкой, как трясина.

Мужчина поднял на неё глаза. Те самые глаза — тёмные, внимательные, цепкие. В них не было гнева. Напротив, они светились спокойствием, от которого Альбине стало только хуже.

— Паша… — выдохнула она, едва слышно, будто имя обожгло ей язык. — Что ты…

— Жду тебя, — перебил он, всё тем же ровным, ласковым голосом, от которого по коже пробежали мурашки. — Думала, забыл? Аля, я тебя не отпускал…

- Паша, уходи, - она чувствовала внутри панику, судорожно озираясь по сторонам и молясь, чтобы мимо прошел хоть кто-то из коллег. Хоть бомж из подворотни. Да хоть собака бешенная – все лучше, чем эта встреча.

— Не рада видеть, котёнок? — усмехнулся он и неторопливо поднялся со скамейки. Сигарету он затушил и швырнул в стоящую рядом урну, ни на секунду не сводя с неё взгляда.

Офис остался позади, тёмной громадой теряясь в сумраке вечера. Каблуки прочно сковывали её движения — бежать бессмысленно.

— Ты знаешь, что нет, — прошептала Альбина, чувствуя, как ноги становятся ватными, а колени вот-вот подогнутся. — Я не понимаю… Зачем ты продолжаешь искать встречи? Это же…

— Глупо? — перебил он, склонив голову набок, словно изучая подопытную. В его взгляде читалась едкая насмешка, но под ней сквозило нечто иное. Тёмное. Липкое. Угрожающее.

— Ненормально? — продолжил он, ухмыляясь. — Возможно, ты права, Аль. Кто ты, в сущности? Просто взбалмошная, не самая красивая студентка, каких тысячи. Обычная. Мелкая. Ничем не выдающаяся.

Он говорил размеренно, задумчиво, как будто рассказывал байку друзьям за бокалом вина.

— А кто я? — он раскинул руки, делая шаг вперёд, и свет фонаря выхватил его лицо. Улыбка, криво изогнувшая губы, не имела ничего общего с теплом. — Преподаватель, гордость кафедры, перспективный доктор наук… И бегаю за тобой, как последний идиот, по этому огромному, чёртову городу-миллионнику.

Он хмыкнул, словно действительно находил это забавным.

— Смешно, правда?

Альбина не ответила. Ей не было смешно. Ни капли.

- Видел твой ролик: поздравляю – отменная работа. Полагаю, это твой начальник на нем?

- Это заместитель генерального директора «Миита-строй», - стараясь сохранить спокойствие, ответила Альбина, делая еще один шаг назад. Шокер в сумке – нужно просто незаметно достать его.

— Ничего себе, — с тихим смешком сказал Павел, подходя ближе. Он двигался медленно, не торопясь, словно они вели светскую беседу где-нибудь в университетском холле. — Такой молокосос — и уже замдиректора? Неплохо устроился.

— Ты тоже не старик, а уже заведуешь кафедрой, — натянуто ответила Альбина. Рубашка прилипла к спине от ледяного пота, дыхание стало неглубоким и частым. Её тело было натянуто, как струна.

— Ну, я-то по уму, а не по фамилии, — с показной скромностью усмехнулся он. — Всё сам, котёнок. Сам пробивал себе путь. Кстати… — он чуть наклонил голову, словно вспоминая нечто важное, — поужинаем сегодня?

9

- Что с ногой, Аль? – спросил тихо, подходя ближе и закутывая ее в снятый пиджак.

Только сейчас девушка поняла, что правая нога почти онемела от боли и мокрая. Опустила глаза и увидела, что вся ступня залита кровью.

- Идти можешь? – Артур обнял ее не дожидаясь ответа.

- Да, - тихо ответила она, утыкаясь в его рубашку, влажную от пота после драки.

- Сейчас дойдем до офиса, там есть аптечка, - все еще обнимая ее, успокаивая, ответил Артур. – Нужно посмотреть ногу. Ты почему босая?

- А ты пробовал бегать на каблуках? – смеясь сквозь слезы, спросила Альбина.

- Нда…. Не доводилось, - усмехнулся Артур, краем глаза замечая, что к ним бегут люди из охраны. – Вы как всегда вовремя, ребята, - съехидничал он.

- Простите, Артур Ярославович, - промямлил один из мужчин. – Не сразу сообразили….

- Еще бы…. – вздохнул Артур, помогая Альбине идти к зданию.

Где у входа их ждала высокая, широкоплечая фигура, от появления которой Альбину слегка затрясло.

Ярослав смотрел на них своим тяжёлым, злым взглядом, от которого у нее внутри всё похолодело. Ей казалось, что под его тяжестью она сейчас просто провалится сквозь пол. Но Артур держал её за талию крепко, уверенно, и даже не дрогнул под ледяным вниманием отца.

— Вижу, сынок, — холодно произнёс Ярослав, медленно проходя ближе, — теряешь навык.

— Ну ты же меня нечасто балуешь спаррингами, пап, — в тон ему, лениво отозвался Артур, помогая Альбине доковылять до дивана в холле. Водители тут же поднесли аптечку. — Куда уж мне до тебя... — добавил он уже тише, улыбаясь девушке тёплой, мальчишеской улыбкой.

Альбина машинально улыбнулась ему, но сердце у неё стучало так, что казалось — его слышит весь зал.

— Я тебя, мудака, чему учил? — резко бросил Ярослав, даже не повышая голоса, но от этой спокойной ярости мороз пробежал у Альбины по коже. — Противника надо валить одним ударом, а не красоваться перед девушкой.

Он смерил Альбину долгим, холодным взглядом, и в этот момент боль в её ноге словно исчезла, вытесненная ледяным страхом.

— Зато она меня пожалела, — невинно отозвался Артур, подмигнув Альбине с такой насмешливой лёгкостью, будто вокруг них не витало жгучее напряжение. Аля зажмурилась, не веря своим глазам и ушам.

— У неё вся нога в крови, идиот. Жалеть надо не тебя, а её, — жестко отчеканил Ярослав. В его голосе слышалась сдерживаемая ярость, готовая в любой момент вырваться наружу.

Альбина вдруг ясно поняла: Ярослав — на взводе. И это пугало куда сильнее, чем боль в теле.

Боясь поднять голову, она осторожно осмотрела ногу. Порез оказался глубже, чем казалось на первый взгляд. Видимо, когда она бежала от Павла, зацепилась за какой-то острый край. Хорошо хоть, что в ране ничего не застряло. Осторожно промыла порез перекисью, стараясь не шипеть от боли.

- Итак, Альбина Григорьевна, - темные глаза старшего Мииты смотрели в упор. – Что это за существо было?

- Это…. – голос сорвался. – Это мой бывший преподаватель….

- Любовник? – уточнил Ярослав, и кровь ударила прямо в лицо девушки.

- Нет! Я… нет… он почему-то решил, что…. в общем, ничего между нами не было.

- Точнее, - уронил Миита холодно. – И подробнее.

У Альбины защипало в носу от обиды и страха, она быстро заморгала, стараясь сдержать выступившие слезы в уголках глаз.

- На четвертом курсе он почему-то решил, что…. имеет право…. Я поводов не давала… Сначала это были просто знаки внимания…. Легкие подколы….. улыбки…. Я знала, что он женат, стала избегать его. На пятом курсе ситуация ухудшилась, он сам стал искать встреч. Я не один раз давала понять, что мне не нужны его ухаживания, цветы, которые он стал присылать. Звонки по ночам…. С разговорами по душам…

- Заявляла? – Ярослав прищурил темные глаза.

- Сначала нет, - Альбина голову опустила. – Боялась. Я диплом писала, понимала, что будут проблемы. Меняла пару раз телефонный номер, но… Потом пожаловалась в ректорат… - она отвернулась. – Мне дали понять, что…. в общем, если не заберу жалобу – диплом защитить не смогу. Он тогда сильно обозлился…. Пустил слух, что это я сама…. После диплома, я снова сменила номер и переехала с одной квартиры в другую. Через 4 месяца, он нашел. Я снова поменяла жилье и номер…. И вот опять….

- Хм… ясно, - вздохнул Ярослав и обернулся к спустившемуся заму по безопасности. – Олег, разберись. Раз и навсегда. Имя и должность его, Ковалева, скажи.

- Шабанов Павел Евгеньевич…. – прошептала Аля. – Зав. кафедрой PR и медиакоммуникаций.

- О, целый завкафедрой…. – фыркнул Артур, падая на диван рядом с Альбиной и потягиваясь. – А похож на гопника из подворотни.

Альбина заметила, что бинт, который она приложила к ране пропитался кровью, но похоже, чуть присох к ране. Внезапно она ощутила на себе тяжёлый взгляд. Подняв глаза, она увидела, что Ярослав неотрывно наблюдает за ней. Его лицо оставалось непроницаемым, но в темных глазах плескалась странная сосредоточенность и…. внимание. Только теперь Альбина поняла, что он разглядывает её босые ступни. Не просто видит рану на ноге, а рассматривает с какой-то странной жадностью, завороженно, словно хищник, учуявший добычу. Он медленно отвел глаза от ее ног и скользнул вверх по тонкой фигурке, посмотрев прямо в глаза. И у Альбины во рту пересохло от этого взгляда.