Пепел и лёд

Пролог

Всё тот же сон.

Она знает, что происходящее не реально.

Это не предсказание, не пророчество. Всё уже случилось, давным-давно.

Но от этого ей не менее жутко. Даже более, потому что она знает, что будет дальше.

Трупные мухи с надрывным жужжанием кружат над павшими. Тела повсюду. Молодые, старые, мужчины, женщины, дети.

Она идёт по улицам, на которых только час назад кипела жизнь.

Щербатые камни мостовой неприятно холодят босые ноги. Белая рубашка развевается на ветру, путаясь в коленях насмешкой над царящим вокруг тленом. Светлая, праздничная шелковистая ткань совершенно не к месту на похоронах. А несколько тысяч жителей этого приморского городка даже похоронить не удалось.

Заклятие не пощадило никого, в разы ускорив процесс разложения. Вонь стоит неимоверная. На некоторых телах уже полностью облезла плоть, обнажая глянцево поблёскивающие кости.

Уже завтра город будет пуст и чист. Органика разложится окончательно, кости рассыплются в прах, весенний ветерок унесёт запах тлена.

Через десять лет заброшенные строения зарастут травой и кустарником. Селиться в проклятом месте заново желающих не найдётся.

Пятьсот лет спустя события станут легендой. Страшной сказкой, передаваемой в эльфийских семьях из поколения в поколение с наказом: «Не подпускай людей к себе, не позволяй им приблизиться к тем кто тебе дорог на расстояние магического удара».

Эльфийские царства замкнутся в себе, выслав всех человеческих поселенцев и наглухо перекрыв границы. Применить санкции и пойти войной на людей они побоятся – при такой магической мощи рассчитывать на победу не приходится.

Слишком уж много среди них магов, особенно боевых, тягаться с которыми у эльфийских лекарей и природников нет ни сил, ни желания. Куда проще оказалось запереть немногочисленные горные тропы, ведущие в Эллирию.

Шли годы. Хроники стали легендами, очевидцы, даже их дети, отправились в мир иной. Вечно не способны жить даже эльфы. Они, конечно, долгожители по сравнению с людьми – триста лет против девяноста-ста в лучшем случае. Но и они не бессмертны.

В отличие от неё.

-1-

Дан

Данатриэль из Царства Цветущей Весны уверенно шёл по коридорам академии, ловя на себе заинтересованные, игривые и откровенно приглашающие взгляды. Неизвестно, почему человеческие женщины считали острые уши и тонкие черты лица эльфийского народа настолько привлекательными, что готовы были сами бросаться на любого представителя его расы, но ему это внимание встряло острой рыбной костью поперёк горла. И не плюнешь, и не проглотишь. Заводить романы с человечками ему категорически запретил глава Дома Целителей, а игнорируемые женщины, оскорблённые в лучших чувствах, становились всё наглее и навязчивее.

Приходилось держать себя холодно и неприступно, заранее создавая имидж следующим представителям эльфийской расы. Дану это было не сложно – он и в повседневной жизни был довольно холоден и расчётлив. Потому его, в частности, и послали к людям. В нём не было порывистости, спонтанности и непредсказуемости, свойственной большинству эльфов. Он предпочитал всегда всё раскладывать по полочкам, как буквально, так и фигурально. И если человечки под запретом – значит, их просто не существует.

На нём лежала ответственность, как на первом эльфийском преподавателе в Академии Магии, и он не мог подвести свой народ.

Огорчало его только поведение соотечественников, особенно молодых, недавно прибывших в Академию. Прискорбная распутность юных эльфов грозила разрушить тщательно создаваемый им имидж. Два дня как заселившиеся в студенческое общежитие парни создали переполох в женском крыле, попытавшись пробраться в него ночью. Если бы не бдительность вахтёрши и не визг не ожидавших подобного девушек – о чём они потом пожалели, когда разглядели, кто к ним собственно залез в комнату, но было уже поздно – кто знает, чем бы дело закончилось. А так обошлось извинениями хулиганов и заверениями в том, что они просто стороны перепутали.

Ну конечно, а окна с дверями перепутали. Придётся проводить воспитательную работу, как самому старшему и ответственному. По счастью, один из них принадлежал к тому же Царству, что и Дан, поэтому был обязан подчиняться в силу возраста. Оставалось надеяться, что он сможет повлиять на своих спутников.

Подумав, Данатриэль свернул в сторону корпуса магической теории. Все занятия, не требовавшие практической части, проводились в самом старом здании Академии. Остальные помещения часто ремонтировались, а то и перестраивались заново – попадались среди студентов неконтролирующие силу самородки, способные разнести не только камень, но и наложенную на него многослойную защиту.

Особенно часто обновлялась арена боевиков, но и алхимическому корпусу доставалось изрядно.

По архитектуре было сразу ясно, где заканчивается новодел и начинается старая часть. Тонкие, невесомые колонны, украшенные цветными вставками и глазурью, сменились унылыми коридорами с толстыми каменными стенами и окнами-бойницами – наследием бурных Средних Веков с их бесконечными войнами.

Эльф неуютно чувствовал себя в толще камня, но виду не подавал, да и привык за годы, проведённые среди людей.

Подростков он, как и думал, нашёл в оранжерее. Его народ интуитивно тянуло к природе, а собрание экзотических растений в Академии впечатляло. Под оранжерею отвели дополнительное крыло, пристроенное к теоретическому снаружи. Так что стоило открыть тяжёлые, рассохшиеся от времени и влажности парника двери, как в лёгкие ударял густой, напоённый ароматами цветов и прелой земли воздух.

Дан постоял мгновение, просто наслаждаясь забытыми ощущениями. Близость такого количества растений кружила голову не хуже доброго вина, молчаливо призывая расслабиться в тени ближайшего разлапистого куста и отключиться от бренности бытия.

Но у него была миссия, а дело – прежде всего.

Поэтому он тряхнул головой, приводя мысли в порядок, и решительно двинулся по вымощенной шестигранными серыми плитками тропе туда, где чувствовал биение пяти родных аур.

Даже после стольких лет люди всё равно ощущались им как нечто чуждое. Только опыт и сила позволяли ему не загнуться без подпитки соотечественников. Свежие, яркие жизненные силы пятерых новичков манили и завлекали, но начинать знакомство с обмена энергией было бы верхом бескультурия.

На подходе к повороту Дан почувствовал незнакомую вязь охранного плетения. Прищурившись, изучил узор. Предупреждение, отвращающие чары, невидимость. Ничего смертельного.

Смело шагнул сквозь невесомо светящиеся завитки. С лёгким звоном заклятие осыпалось, предупредив создателя о том, что к нему приближается навязчивый и целеустремлённый гость.

Пятеро молодых эльфов подскочили с полянки, на которой устроились, принимая на ходу боевую стойку.

– Расслабьтесь, я ваш куратор. Данатриэль, из Царства Цветущей Весны. Добро пожаловать на человеческие земли.

Вежливость – визитная карточка эльфов. Пусть и хочется не разводить политес, а как следует оттаскать молодых остолопов за острые уши.

Студенты, собравшиеся под дверями аудитории бытовой магии, вяло переговаривались. Парни откровенно зевали, жалея, что встали в такую рань. Студенческий запал первокурсников ещё не был заглушён умудрённостью и опытом, присущими второму курсу – те прекрасно знали, какие лекции можно проспать, а на какие лучше явиться.

Кроме того, по слухам, преподаватель бытовой магии Алиманта Лира недавно вышла на пенсию, оставив вместо себя свою лучшую ученицу.

О Лире они были уже наслышаны, научены старшими товарищами и знали, как себя с ней вести – не пререкаться, посетить хоть пять занятий за семестр и купить у неё методичку.

Естественно, за наличные и потихоньку.

Все, зачёт в кармане.

Как вести себя с новым преподавателем, никто не знал.

Мало того, никто её не видел.

И вялые утренние диалоги в основном сводились именно к спекуляциям на тему – будет ли преподавательница под стать Лире, то есть позволит прогулять скучные лекции без ущерба для зачётки, или же придётся досыпать под монотонный бубнеж.

-2-

Веста

Веста, всё-таки поступившая и вследствие этого неимоверно гордая собой первокурсница, только начала осознавать объём предстоящей работы. Семестр едва начался, отучились первую неделю, а к следующему понедельнику уже надо подготовить три реферата, один собственноручно поставленный и описанный подробно опыт по зарядке артефакта, а ещё необходимо определиться с факультативами.

Этим утром Веста сидела на занятии по материализации и разглядывала новеньких.

Эльфы опоздали почти на неделю. Их было пятеро: две девушки, три парня. Их распределили между двумя группами первокурсников. В группу к Весте приписали надменного блондина, компанейского шатена и черноволосую насупленную эльфийку. Поговаривали, что именно из-за неё задержался корабль – морскому принцу так понравилась девушка, что он мотал их в буре до тех пор, пока она не согласилась выйти за него замуж.

Похоже, теперь она передумала. Вон, какая недовольная.

Преподаватель по материализации, Андрэ Рафри, томный маг средних лет с зачёсанными назад редеющими волосами и манерами девицы на выданье, наконец обратил внимание на новеньких.

– У нас долгожданное пополнение. Впервые за тысячу лет в стенах Академии будут учиться эльфы! Да вообще в истории такого ещё не было. Вам, ребята, крупно повезло. Будете увековечены, как первые однокурсники высокорождённых! – подхалимство и елей из Андрэ хлестали неудержимым водопадом.

Веста поморщилась. Хорошо, конечно, что теперь в группе есть те, на кого приятно посмотреть, но не стоит из-за этого такую кутерьму поднимать.

Вместе с ними уже учился гном, и два вампира на задней парте закутались в плащи так, что и носов не видать. И ничего, из-за их появления никакой суеты не было. А говорят, вампиры не менее красивы, чем эльфы, просто на солнце им нельзя – острая аллергическая реакция. У них в родном краю и солнца-то почти не бывает, дожди всё время, вот и отвыкли. Прячутся под плащами, чтобы не обгореть. А что там под капюшонами – кто знает.

Старший брат хвастался, что полгода с вампиркой встречался, так говорит, красивая была неимоверно, только бледная очень.

– Представьтесь, будьте любезны! – растёкся окончательно Андрэ, обращаясь к темноволосой тонкокостной красавице.

– Анденелла из Царства Полыхающей Листвы, специализация – водник-воздушник, – представилась эльфийка.

Группа дружно выдохнула в восхищении. Двойной специализацией обладал далеко не каждый маг, тем более уникально было владение двумя стихиями одновременно. Целители-воздушники, например, были обычным делом, но сочетать воздух и воду – о такой редкости Веста не слышала.

– Ланивиэль из Царства Цветущей Весны, – высокомерно уронил блондин. – Я целитель.

– Рандиэль из Царства Мерцающего Леса. Боевой маг, – слегка склонил голову шатен.

По аудитории опять пробежал шепоток. Боевые маги среди эльфов, по слухам, были редкостью. Целители, стихийники – в порядке вещей. А вот воевать эльфам приходилось ловкостью и меткостью, что против хорошего пульсара не всегда срабатывало. И то, что боевого мага, уникальную единицу, послали в человеческую Академию, могло означать только одно – кто-то из учеников очень высоко стоит в иерархии эльфов, и ему по статусу положен телохранитель.

Вообще новенькие вызывали у Весты тихие сомнения. Её соседка по комнате, веснушчатая второкурсница Марго, мечтательно закатила глаза, когда узнала, кто будет учиться вместе с первым курсом.

– Они такие лапочки, эти эльфы. Говорят, они как приехали, сразу попытались влезть в окно к девчонкам, а те с перепугу визг до небес подняли, дурёхи. Не оценили счастья. Уж я бы... – тут Марго облизывала губы, в красках представляя, что именно она бы.

Весту такие фантазии не прельщали.

Мало того, избалованные, высокомерные эльфы подозрительно напоминали ей деток богатых родителей, захаживавших в отцовскую булочную и постоянно требовавших внимания, скидок и особого обращения. Сестру двое таких как-то зажали в соседней аллее, еле отбилась. Хорошо, брат вышел встречать.

В общем, восторга новенькие не вызывали. А вот кучу вопросов – это да. С какой стати именно сейчас? И аж впятером сразу?

Преподавателя-эльфа она уже видела, в коридоре перед занятиями по бытовухе. По слухам, Данатриэль в Академии уже пять лет вдалбливал в ученические головы азы целительства. Но один преподаватель, к тому же старый друг ректора – это одно, а сразу пять эльфов из разных направлений, да ещё так редкостно талантливых – и в сердце человеческого королевства.

Подозрительно.

– Счастлив приветствовать вас всех в нашей скромной Академии! – провозгласил тем временем торжественно Андрэ. – Раз уж вы встали, покажите группе, пожалуйста, простенькую иллюзию. Можно не осязаемую, я не настаиваю.

– Ну почему же. Можно и осязаемую, – пропела Анденелла, делая небрежный пасс рукой.

На столе Андрэ появился переливающийся гладкими боками прозрачный шар. Он подрагивал и пульсировал.

– Как интересно. Можно потрогать? – не дожидаясь разрешения, преподаватель ткнул в шар пальцем.

Тот звонко лопнул, обдав мага разноцветными брызгами.

– Лучше не надо, – запоздало посоветовал Ланивиэль.

По аудитории пронеслись смешки. Рафри никто не любил. Он был пристрастен, выбирал на потоке любимчиков – чаще всего отпрысков знатных и влиятельных домов – а остальных гонял в хвост и в гриву, не допуская до зачётов и придираясь к почерку.

А рефераты принимал только в рукописном виде.

Вроде оно больше соответствует его тонкому мироощущению.

Страниц так на двести.

– Шестая страница учебника, главы со второй по четвёртую. Приду через пять минут, спрошу, – Андрэ гордо удалился переодеваться.

На эльфов поглядывали теперь со смешанными чувствами. Вроде и весёлые, разыграли преподавателя, но при этом подставили всю группу. С них-то не спросят, а вот с остальных...

Рафри вернулся далеко не через пять минут. Эльфов отпустил сразу, дав всем понять, кто в этом году будет в любимчиках, несмотря на проделанную мелкую пакость. Остальных опросил с редкой дотошностью, причём не только по двум упомянутым главам, а, похоже, по всему учебнику.

-3-

Лекса

Аудиенция у его Величества проходила как всегда.

Лекса сидела, развалившись, и, закинув ноги на подлокотик кресла, болтала одной ступнёй в воздухе. Руку приятно холодил стакан со льдом и отличным марочным бурбоном.

Король Джеральд Третий ничего не имел против выпивки на работе, да и сам периодически прикладывался, особенно перед скучными заседаниями парламента.

Сказывалось её тлетворное влияние.

Сам тридцатилетний монарх расположился напротив, за старинным письменным столом из тёмного дуба, который Лекса помнила ещё со времён его деда. Дорожные сапоги валялись под креслом, закинутые на стол ноги радовали глаз весёлыми носками в красно-голубую полосочку. Джеральд только что вернулся с объезда пристоличных территорий и был не в духе.

– Ты мне можешь обьяснить, что у нас вообще в лесах происходит? Нави, умертвия, мелкая нежить просто толпами шастает. Не припомню, когда у нас случался такой разгул нечисти. Магический фон вроде в норме, можешь сказать, как специалист, в чём дело?

– Не могу, – честно ответила Лекса.

Монарх нахмурился ещё больше.

– Это не я, если тебя волнует именно это. Но не могу понять, кто. Вряд ли кто-то один. Магический фон, как ты правильно заметил, в норме, значит, оно не само повылазило. Люди уже начали вспоминать бабкины сказки. О некромантах, например… – Лекса многозначительно сделала паузу.

Джеральд поперхнулся бурбоном.

– Типун тебе, этого ещё не хватало, – отмахнулся оберегающим жестом король.

– Джерри, я говорила это всем твоим предкам, повторю и тебе. От того, что вы официально запретили некромантию как науку и стёрли все упоминания о ней в истории, мои коллеги рождаться не перестали. Только теперь они не получают соответствующего образования, выплески могут случаться стихийно и неконтролируемо. Они могут сами не понимать, что творят, – Лекса тяжело вздохнула. – Тем более, вся нечисть крутится возле столицы.

– Академия, – понимающе кивнул король. – Видишь, как тебе повезло. Вовремя я тебя послал присматривать за эльфами. Глядишь, и некроманта вычислишь. Кстати, как там наши ушастые друзья?

– Пока тихо. Кроме той вылазки в женское общежитие, скорее всего, для отвода глаз – вон мы какие компанейские, вроде больше не высовывались. Двое вызывают у меня большие сомнения. Огневик и боевик. Очень уж опытные. Видела я их на полигоне, десяток мавок разогнали и не поморщились. Но предъявить им пока что нечего. Поди разберись, шестнадцать им или шестьдесят. Они же, гады, консервируются.

– Поосторожнее в выражениях, миледи, – король отсалютовал ей тяжёлым резным стаканом. – Вы изволите обсуждать представителей союзных государств.

Оба тяжело вздохнули, вспомнив связанные с эльфами истории, и дружно выпили.

– Значит, полагаешь, среди них засланцы? – задумчиво переспросил Джеральд.

– Уверена. Скорее всего, все они засланцы, – Лекса покивала для пущей убедительности. – Помнишь, несколько лет назад их послы настойчиво пытались выжать из нас информацию о Вестании? Даже в постель тебе подкладывали эту... как её...

Монарх покраснел.

– Ты мне теперь до смерти припоминать будешь? И потом, я её выгнал.

– Именно это и подозрительно! – многозначительно махнула бокалом Лекса, чуть не расплескав содержимое. – Не дуйся, шучу. Но сам факт, что их интересует заражённый континент, вызывает сильнейший интерес у меня.

Джеральд подумал.

– Зачем им тогда Академия? Что-то не вяжется.

– Не знаю, – задумчиво покачала ногой Лекса. – Надо было меня студенткой засылать, пользы бы больше было. Ближе к ним, и всё такое.

Джеральд чуть не поперхнулся.

– Лекса, дорогая, ты себя видела? Какая из тебя студентка?

– Ну спасибо, – она капризно оттопырила губу, изображая смертельную обиду. – Я, между прочим, неплохо сохранилась. И ещё ого-го!

Они переглянулись и дружно захихикали, как подростки, услышавшие непристойность. Лекса, знававшая его прадеда в пелёнках – дальше король старался не задумываться, берёг психику – и правда была внешне похожа на шестнадцатилетнюю абитуриентку. Если бы не слишком опытный взгляд и не собственный, уникальный стиль, кардинально отличавшийся от современной молодёжной моды. За преподавательницу-то её с грехом пополам выдали, но вариант со студенткой провалился бы ещё на старте.

Бокал дрогнул в её руке. Сработал маячок, поставленный в одном из поселений в пригороде.

Каждое новолуние там пропадали люди, королю исправно поступали жалобы на болотного монстра, утаскивавшего взрослых мужиков, так что их потом находили по кускам по всему лесу.

Таких неблагополучных районов было несколько. Патрулировать еженощно все она не смогла бы физически, но вот навесить оповещающие нити – вполне. Едва магический фон превышал норму – в районе солнечного сплетения она ощущала лёгкую вибрацию.

– Пора мне на работу. Не скучай! – она плавным, слитным движением поднялась, поставив опустевший стакан на стол.

Джеральд смерил взглядом его, потом более чем ополовиненную бутылку. Он в уничтожении бурбона участвовал только символически. Его собственный стакан был всё ещё практически нетронут.

– Может, помочь? – он хрустнул пальцами, подготавливая отрезвляющее плетение.

– Не надо, у меня после твоих отрезвителей всегда голова болит ещё сильнее, чем просто с похмелья. И потом, что мне твой бурбон. Вот у северян самогонка на оленьих рогах, это да. Забористая, – Лекса сладострастно содрогнулась от воспоминания.

Джеральд только пожал плечами, мол, как знаешь. Бессмертная выходила и не из таких переделок, будучи более чем нетрезвой. Что ей какая-то мелкая нечисть. Читать лекции по здоровому образу жизни он ей не собирался. Как она сама однажды выразилась – сначала доживи до моих лет, потом учи меня жить.

Телепорт вынес Лексу на границе леса и сельского кладбища.

Ночь наступила уже давно, тонкий серп убывающей луны из последних сил подсвечивал безрадостный пейзаж. В лесу было тихо, на кладбище тем более. Видневшееся за покосившейся оградой село спало в блаженном неведении.

-4-

Дан

Данатриэль лежал в постели уже час, но сон упорно не шёл. На лбу тихо плавился шёлковый мешочек со льдом. Головная боль не сдавалась.

Соседка сверху третью ночь подряд занималась неизвестно чем.

Эльф даже примерно не мог себе представить, что может так громыхать в два часа ночи. Двигать мебель и делать капитальный ремонт одновременно – и то производило бы меньше шума. Дан решил списывать звуки на какие-то человеческие ритуалы, хотя похоже было скорее, что кого-то мучительно убивают, причём долго и со вкусом.

Однако сегодня её слышно не было.

Впрочем, эльфу хватало с лихвой собственных проблем.

Диалога с директором Академии не получилось.

Властелин и Повелитель СГАМа на протяжении более двадцати лет, Руперт Маркос был закалён в битвах со студентами и королевским двором и сдавать позиции не собирался. Даже старому другу.

– Неужели ты не понимаешь, они же явно шпионить приехали! – пытался Дан втолковать другу очевидную истину.

– Думаешь, я идиот?

Руперт снял очки и потёр ноющие виски. Пятьдесят лет для человека немало, даже если он сильный маг. Молодость продлится для Маркоса ещё лет пятнадцать-двадцать, а потом – постепенное неминуемое увядание. Медицина развивалась, и если в прошлом веке редкие рекордсмены из простых людей доживали до сорока, сейчас даже обычные горожане спокойно переваливали за восьмидесятилетний рубеж. Продолжительность жизни хорошего мага растягивалась до ста двадцати – ста пятидесяти.

Всё равно капля в море по сравнению с эльфами.

В частности, поэтому Дан старался с людьми не сближаться. А смысл? Они состарятся и умрут, тогда как он будет полон сил и энергии ещё лет двести.

С Рупертом судьба столкнула его против воли, заставив зауважать, а потом практически принять в побратимы этого строгого, но разумного человека. На тот момент Маркос был умнее, опытнее и успел дважды спасти юному эльфёнку жизнь.

Война ещё и не так перемешивает судьбы.

И теперь Дана особенно раздражало, что разумный, в общем-то, человек не желал прислушаться к доводам рассудка в его лице и продолжал упорствовать.

– Я знаю, что они шпионы. Думаешь, мы их просто так пустили именно в эту Академию? Пусть изучают, секретных методик здесь не преподают, дети в их группе молодняк сплошной, несмышлёный, а те что постарше – всё равно никаких секретов не выдадут. Не знают потому что. Их же не на спецкурс взяли и не в секретную службу. Пусть убедятся, что с людьми можно иметь дело. Не такие уж мы и страшные.

Дан вздохнул. В сказанном была своя логика, но цинизм ситуации угнетал его чувствительную целительскую нервную систему. Его сородичи будут вытягивать информацию из подопечных его названного брата – от подобного положения веяло маразмом и дурной комедией.

– И потом, это был приказ короля. А с приказами не спорят, забыл? – забил последний гвоздь в крышку гроба дискуссии Маркос.

«Королю виднее», – молча согласился Дан.

– Ну хоть поселил бы их отдельно, – буркнул он, уже не особо надеясь на понимание.

– Куда? В город, чтобы они там таки что-нибудь выведали? – хмыкнул Руперт. – Лучше пусть сидят у нас тут, под присмотром.

Маркос упёрся напрочь. Если поместить молодняк отдельно, они обрастут слухами и легендами, и факультеты посходят с ума. А вот если их поселить вразнобой, станет очевидно, что эльфиечки какают отнюдь не розами, остроухие парни ничуть не красивее местных, только уши больше, и не факт, что всё остальное соответствует. Обыденность не вызывает нездорового интереса. Посудачат месяц и перестанут замечать.

Вон сколько сплетен было вокруг первого вампира в Академии. Сам Маркос тогда студентом был. И с чесноком на занятия ходили, и крестами обвешивались. Пока однажды мудрый ректор не предложил померяться силой с красноглазым в честном бою.

Не самый сильный боевой маг уделал кровопийцу под орех. Хорошо, контур поединочного поля удержал бойцов от плачевного исхода. Вампир оказался алхимиком, задохликом и лабораторной крысой.

С тех пор суеверий в стенах Академии поубавилось.

Хотя простой люд по-прежнему настороженно относился к красноглазым и при их появлении бросался чесноком, несмотря на то что оборонного свойства последний не имел вовсе. Если только брошенный меткой рукой в глаз.

Вампиры обитали во влажной долине, где постоянно шли дожди, либо висели туманы. Солнца они практически не видели, отсюда отсутствие пигментации. Альбиносы появлялись и среди людей, обыкновенная генетическая мутация, в вампирских семьях ставшая нормой. Естественно, как только они попадали в обычный, хоть изредка балующий обитателей солнцем климат человеческих территорий, у несчастных начинались приступы – глаза не выдерживали яркости, кожа обгорала моментально. Приходилось заворачиваться в плащи с капюшонами и стараться не выходить на улицу.

Причём прятались не столько от солнца, сколько от суеверных, тёмных горожан.

Данатриэль снова поморщился от воспоминания, пристраивая голову на подушке поудобнее. Он и сам таким образом уже пять лет сидел под присмотром – и вовсе не питал по этому поводу иллюзий. Нет, в город его выпускали, он же не пленник. Погулять по набережной, пообедать в таверне и словить на себе сотню-другую любопытных, враждебных или вожделеющих взглядов он имел полное право. Как и на практически незаметное, бесшумное, растворившееся в тени подворотен сопровождение, отслеживавшее каждый его шаг и вздох.

После пары попыток в город он ходить перестал. Все интересующие его товары доставляли к воротам Академии, согласно списку. Закупался кто-нибудь из секретарского состава. Не всё же им бумажки перекладывать.

А от недостатка общения эльф не страдал. От соотечественников в такой дали от дома одни проблемы – вон, молодняк тому примером – а с людьми, за крайне редким исключением, общаться было просто противно. Не дотянули они в развитии до его уровня, так зачем унижаться.

Библиотека в Академии была вполне достойная, а читальный зал в оранжерее он сделал себе сам. Оплетённая лианами беседка в самом дальнем углу душного влажного помещения создавала ему иллюзию, максимально похожую на родные земли.

-5-

Лекса

Несмотря на бурно проведённую ночь и изрядное количество употреблённого спиртного, Лекса умудрилась заснуть. Уже под утро, на пару часов, но это было больше, чем организм позволял ей в подобных случаях.

Кошмары не беспокоили, или она их не запомнила. И то, и другое магичку вполне устраивало.

Она вышла на обширный балкон, открывавший шикарный вид на Академию, столовую, стеклянные купола ботанического сада и видневшуюся далеко внизу, на берегу моря, столицу. Втянула свежий утренний воздух, радуясь предстоящему ленивому выходному. Выдохнула. По обнажённым рукам пробежали мелкие мурашки, но прохлада радовала Лексу. Раз она всё ещё способна мерзнуть, значит, она жива.

– Не могли бы вы дышать в сторонку, подальше от моих сцилоферусов? Им вреден алкоголь в таких количествах, – раздался снизу недовольный голос.

Сосед? Ей же обещали, что во всём здании она будет одна.

Основная масса преподавателей при заключении постоянного контракта получала от короля жильё в столице или в пригороде, а временные работники предпочитали снимать или покупать дом подальше от «рассадника спиногрызов», чтобы хоть дома отдохнуть от работы.

Лексе пришлось здесь селиться поневоле. Её задание включало в себя постоянную проверку территории Академии и контроль за происходящим и всеми проживающими. Особенно за студентами. Ближайшие пять лет ей придётся дневать и ночевать на работе, буквально.

Так что соседство было неожиданным. Кто же этот трудоголик?

Любопытствующая Лекса перегнулась через парапет и чуть не упала. На неё смотрела перевёрнутая, крайне сердитая даже в таком положении физиономия давешнего эльфа.

Лекса поспешно вернулась в вертикальное положение. Вот ведь угораздило. Нервно поправила бретельки полупрозрачного пеньюара. На работе приходилось одеваться практично, немарко и неброско, что не мешало ей отрываться на белье.

Кружевницы и белошвейки заведения мадам Торрин боготворили Лексу – она не была жадной и позволяла копировать свои заказы. Дамы полусвета готовы были тратить бешеные деньги на тонкие, воздушные изделия, сводившие с ума мужчин.

Неизвестно, что этот лопоухий успел разглядеть, но голос его, когда он снова заговорил, звучал как-то странно.

– А ещё я хотел спросить, что вы такое делаете по ночам, что дом аж дрожит? Ворожите на меня втихаря? Имейте в виду, у меня иммунитет к любистокам!

– Нужен ты мне больно, – пробурчала Лекса, ретируясь с балкона и плотненько закрывая за собой дверь.

Клятый эльф, похоже, думал, что все женщины в Академии от него без ума. Остальные – возможно, но не она.

Он, конечно, молодец, что помог ей тогда с похмельем. И в какой-то момент ей даже захотелось придвинуться поближе – так хорошо от него пахло. Лекса часто оценивала людей по запаху. Чутко развитое обоняние просто не позволяло ей полноценно общаться с теми, от кого пованивало.

У эльфа оказался очень даже приятный аромат – сосновый лес, свежая трава и нотки свежевскопанной земли.

Хотя последним пахло скорее от её собственных рук. Сколько бы она ни отмывалась, лёгкий аромат кладбища преследовал её весь последний месяц. Лекса уже настолько с ним сроднилась, что перестала воспринимать. Главное, что не трупами разложившимися воняет, остальное она переживёт.

Надо бы зайти к ректору. Отчитаться о неделе, проведённой с молодняком, заодно попросить отселить этого ушастого. Только соседей ей не хватало. А ну, как прибьёт его ненароком ночью?

Маркосу только недавно объяснили, кем собственно является его новая сотрудница. Он всё порывался её одернуть, воспитать и привести в надлежащий педагогу пристойный вид. Пришлось раскрыть карты – частично, разумеется.

Задание короля, тайная слежка и контроль за эльфами и прочими неблагонадёжными элементами.

Ректор проникся. Донимать придирками перестал, зато теперь требовал еженедельный отчёт. Вроде как его территория, как он будет за неё отвечать, если не знает толком, что на ней творится.

Натянув безразмерный, вытянувшийся от многочисленных стирок, но всё ещё любимый свитер поверх длинного шерстяного платья в пол – пусть мужик порадуется, как она соответствует имиджу Академии – Лекса вышла в сад. До центрального здания недалеко, замёрзнуть не успеет.

Дело двигалось к зиме. Первая ночь года уже не за горами, и по утрам периодически подмораживало.

На голову что-то капнуло.

Вскинув голову, она убедилась – ушастый вредитель поливает свои цветочки, чтоб ему икалось. И, конечно же, чисто случайно промахнулся из лейки прямо ей на голову.

С трудом удержав на кончиках пальцев готовое сорваться плетение на чих и понос одновременно, гордо вскинула подбородок и отошла в сторону от очередной струи.

Детский сад, честное слово.

Маркос занят не был.

Хотя она особо и не спрашивала, занят ли он. Просто прошла в кабинет без стука и закинула ноги на стол ректора. Не столько для удобства, сколько чтобы показать, кто тут главный. Руперт Маркос поморщился, но промолчал, выразительно подняв бровь.

– Доброе. Вроде бы, – Лекса сплела пальцы на животе, устраиваясь поудобнее в качающемся на двух задних ножках стуле для посетителей.

– И тебе не кашлять.

Ректор не был уверен, как следует вести себя с королевской засланкой. Авторитет не позволял скатываться совсем уж в оскорбительный тон, но и обращаться к ней уважительно, при том как она хамит, не хотелось.

– Докладываю. Эльфята не шалят, на лекции ходят как миленькие. В окна к ба..рышням больше не лазили. По вечерам тихо сидят в общежитии. В городе ещё не были, что кстати подозрительно.

Ректор нахмурился. Пять эльфов, по легенде никогда не бывавших дальше собственных лесов, должны были первым делом побежать навстречу приключениям. Осмотреть город, искупаться в море, пока погода позволяет. А они сидят взаперти, за стенами Академии. Культурные особенности? Или их неизвестная цель – именно здесь, в СГАМе?

Объединённые общими думами, маги помолчали. И как только Руперт решил, что не такая уж эта засланка и засланка, как она снова всё испортила.

-6-

Веста

Новости в Академии распространялись быстрее молнии. Неудивительно, что к вечеру того злополучного дня соседка была в курсе не только где сидела за обедом Веста, но и почти всей биографии эльфийской компании – настоящей и додуманной.

Фаринель и Рандиэль были признаны женским коллективом душками и лапочками, потому что общительные и весёлые. Ланивиэль считался букой и хамом, потому что осадил саму Аринну. Парни всех троих презирали, считая женоподобными дохляками. То, как дохляки на факультативе разбросали десяток мавок, не вспотев, ими как-то игнорировалось. Нет косой сажени в плечах – значит, дохляки. Чего уж тут.

Эльфийские девы тоже были популярной темой для разговора как у женской, так и у мужской половины академии.

Девочки обсуждали их причёски и фигуры, бешено завидуя, разучивая выпрямляющие заклинания и дружно садясь на диеты.

Мальчики похвалялись друг перед другом, как на них посмотрели, или позволили за обедом передать соль. Но поскольку одна из дев была обещана морскому принцу, а вторая оказалась телепатом, смельчаков, готовых перейти к активным действиям, пока не находилось.

Соседка тогда засыпала её вопросами. Все видели, как она обедала с эльфами, и Марго желала знать всё в мельчайших подробностях. Как пахнет эльфийка, носит ли макияж Ланивиэль или его брови такие тёмные от природы, что они едят, чем увлекаются и куда ходят после учёбы...

Ответить ей Веста затруднилась, после чего и сама попала в категорию бук и жадин. Приберегает, мол, информацию для себя, и не делится с подругой. Марго надулась и перестала с ней разговаривать.

Веста только плечами пожала. Сдружиться с соседкой она сильно не успела, да и не жаждала. Учитывая, сколько им задавали ежедневно, активно общаться с кем-то не оставалось ни сил, ни желания.

Синдром отличницы заставлял Весту штудировать не только заданное, но и на всякий случай на пару глав вперёд, так что хранитель академической библиотеки частенько заставал её носом в книжке от переутомления.

Хорошо, хоть по бытовухе писать ничего не надо было. Но научиться переключаться на магическое зрение оказалось не так уж просто. Лекса битый час объясняла, как именно исподтишка и расфокусированно нужно смотреть в сторону чар и людей, чтобы разглядеть ауры и плетения.

У девушек получаться начало быстрее. Наверное, умение строить глазки помогло. Но преподавательница всё равно была недовольна и наказала к следующей неделе освоить умение в совершенстве.

Поэтому Веста набрала с собой – почитать на ночь – литературы и по магическому зрению, и по теории целительства. Надо хорошенько подготовиться к следующей неделе. Можно уже определяться с факультативами, так зачем время терять?

Прижимая к себе увесистую стопку фолиантов и поправляя вечно съезжающую лямку рюкзака плечом, Веста завернула за угол и замерла. Первой мыслью было отойти задним ходом обратно и переждать.

Коридор, ведущий от библиотеки к центральной лестнице, был практически всегда пуст. Редкие студенты проявляли столько рвения, сколько Веста, и задерживались в царстве книг до темноты. Скоро должны были прозвонить отбой, и если она опоздает, в общежитие придётся попадать через заведующую. Учитывая её склочный характер, будить почтенную даму не хотелось бы.

Но и влезать в чужую разборку тоже.

Пять девушек в форме – синие юбки до щиколоток, белые воротнички рубашек виднеются из-под синих жакетов – значит, первокурсницы, им положен синий цвет.

Они полукругом стояли возле ещё одной студентки. Веста сначала подумала, что той плохо, и они пытаются помочь. Девушку шатало из стороны в сторону, потом, будто вконец обессилев, она припала на одно колено.

Маленького роста, тощая, с густо-синими синяками под глазами и слишком бледным, нездорово-землистым цветом лица, обрамлённого коротким, растрепавшимся каре тёмных волос, она была похожа на взъерошенного воронёнка. Чуть крупноватый нос дополнял сходство с птицей.

Если бы не болезненная бледность и испуг в глазах, её можно было бы назвать симпатичной, но никак не красавицей. Чем она могла не угодить Аринне? Веста сразу узнала ту по хитро скрученной дульке из блондинистых волос. Первая красавица Академии почему-то никогда не изменяла этой прическе.

Веста втихаря злорадно считала, что это от недостатка волос. Ни на что приличное не хватает, приходится обходиться шишечкой.

Аринна и стоявшая рядом с ней девушка синхронно вытянули руки, сплетая что-то невидимое. Веста пожалела, что не успела как следует отработать магическое зрение – хоть бы знала, что они применяют.

Хрупкая фигурка вздрогнула, когда по ней прошлась волна проклятья. Судорожно подёргивая руками от пронизывающей силы, побледнев ещё больше, девчушка без чувств упала на истёртую ковровую дорожку.

Закусив губу, Веста сгрузила книги прямо на пол, поближе к стене, чтобы не снесло отдачей придавила рюкзаком и, расправив плечи, двинулась к группе студенток.

– Вы знаете, что применение магии во вред студенту карается заключением до пяти лет, в зависимости от тяжести нанесённых повреждений, и бессрочным отстранением от обучения? – блеснула она познаниями, только что почерпнутыми для реферата по истории магии.

Увлечённо пинающие упавшую – по-простому, ногами – девушки обернулись.

Рядом с Аринной, как и ожидалось, обнаружились Лисбет и Аннет. Ещё две девушки были Весте незнакомы лично, но она их видела и не раз в столовой. Тоже первокурсницы, с параллельного потока.

– Шла бы ты, куда шла. Заучка! – как страшное оскорбление, выплюнула Аринна.

Веста расставила ноги пошире, как учил её старший брат. Главное, не упасть. Особенно если всем скопом навалятся. Они дохлые аристократки, а у неё кровь с молоком, как это ласково мама называет.

– А ну, отошли от неё! – тихо, но уверенно сказала Веста, делая шаг вперёд.

К её большому удивлению, Аринна и правда отступила, открывая доступ к слабо шевелящейся темноволосой девушке.

-7-

Лекса

Выпотрошенный труп обнаружили ранним утром первые торговцы, пришедшие на рынок разложить свой товар.

То, что раньше было средних лет мужчиной с залысинами, в неброской, но дорогой одежде, кто-то живописно разбросал по базарной площади. Кишки поблёскивающей лентой свисали с фонарного столба, голова дерзко подмигивала перекривившимся в судороге глазом с деревянного прилавка, за которым Молли Брауншвейг обычно торговала колбасой.

Собственно, на её вопль и прибежали первые, уставшие после ночного дежурства и бдевшие из последних сил полицейские. Обозрели происходящее, помянули добрым словом чью-то мать, и ещё несколько родственников и животных за компанию.

Трое остались охранять периметр от всё увеличивавшейся толпы горожан, один побежал за подкреплением.

Среда – день рынка. Это знали все в Алмире, как и то, что рыночные цены весьма выгодно отличались от цен магазинов и бакалейных лавок. Поэтому на базарной площади сегодня ожидался практически весь город.

С трудом сдерживающим любопытствующий народ полицейским заранее было не по себе.

Начальство и подкрепление явились в рекордные сроки. Площадь оцепили живым щитом, свидетелей – первых продавцов, обнаруживших этот ужас – пригласили на допрос в ближайший трактир, заставив хозяина, сонно потирающего глаза, открыть его в столь неурочный утренний час.

Люди, напирающие на цепь полицейских в извечной жажде увидеть и узнать побольше, активно переговаривались. Происшествие с каждой минутой обрастало новыми леденящими кровь подробностями. Убитых было уже не один, а минимум трое, внутренностями оказался усыпан весь рынок, а виноваты во всём, естественно, оказались вампиры.

Ну а кто ещё может быть виноват, когда дело касается крови и внутренностей?

Неизвестно, кто первым высказал эту светлую мысль, то ли ретивый полицейский слишком громко озвучил рабочую версию, то ли экзальтированная, начитавшаяся модных романов дамочка предположила вслух. Но мысль нашла отклик в сердцах горожан, и толпа забурлила всё ожесточённее.

– Не вампиры это! – усталый, но громкий женский голос заставил стражей порядка оглядеться.

К ним сквозь давку пробиралась невысокая, закутанная в плащ фигура.

– А тебе почём знать? Может, ты сама вампир, с чего кровопийц защищаешь? – не менее громко ответил кто-то похрабрее из толпы.

И окружающие согласно загомонили. Толпа надавила на цепь полицейских, грозя прорвать кордон.

Лекса поднырнула под сцепленные руки охраны, показав значок королевской секретной службы. Запрыгнула на ближайший прилавок, сбросила капюшон и обвела толпу суровым взглядом, добавив чуток силы. Люди отступили на полшага, испугавшись нечеловеческих глаз.

– Вампиры кровь не пьют, тёмный вы народ. Шли бы вы по домам, а то мне вот твоё лицо, например, очень кажется подозрительным. И твоё тоже. Не забрать ли мне несколько человек на допрос к королевским дознавателям? – очень громко и задумчиво протянула Лекса.

Толпа сбавила давление на полицейских, а через несколько минут рассосалась вовсе. Попасть к королю в темницы не хотелось никому.

Ну и что, что там уже лет сто никого не держали и уж точно не пытали. Слухи ходили разные, и проверять их не было ни малейшего желания.

– Вы правда думаете, что не вампиры это? Крови-то на месте преступления нет, будто выпил всю кто, – неуверенно прошептал молодой, нового набора полицейский спрыгнувшей с импровизированной трибуны Лексе.

– Крови нет, потому что её сцедили. А вампиры человеческую кровь не пьют. У них в кулинарии животной крови много используется, потому что в ней содержится железо и прочие вещества, которых им в нормальной еде из-за климата не хватает. И чему вас всех в школе учат... – Лекса мимоходом потрепала парня по вихрастой голове, для чего ей пришлось привстать на цыпочки.

Юный полицейский просиял от фамильярности – будет чем сослуживцам похвастаться.

Лекса среди служащих полиции была некоей страшилкой и легендой одновременно. Всезнающая и вездесущая, она появлялась в самое неподходящее время, встревала в расследования и всегда, как ни раздражало это начальство, в итоге оказывалась права.

Небрежно кивнув покрасневшему от негодования начальнику городской полиции, она присела в уголке трактира и, закинув по обыкновению ноги на стол, внимательно прислушалась к допросу почтенной дамы Брауншвейг.

– Нет, ничего подозрительного, – та как раз отвечала на вопрос, не видела ли она чего странного по дороге на рынок этим утром. – Прохожие были только, двое. Потёртые какие-то, нездешние, наверное. Или не выспались. Да и понятное дело – рань-то какая.

– Какие прохожие? – оживился следователь. – Вы их тут прежде видели? Может, знакомые убитого?

– Нет, наш директор с таким отребьем дружбу не водил. Говорю же, пришлые какие-то.

– Кто этот труп, говорите? – встрепенулась с виду задремавшая Лекса.

– Так говорю же, директор рынка. Господин Тилберг. Редчайшей души человек был, мир его праху. Мы к нему завсегда обращались, если с местом какие проблемы, или ругался кто, он всегда помогал, всех мирил. Все его уважали. Не представляю, кто мог бы... – дама приложила порядком потрёпанный жизнью платочек к глазам и промокнула их, размазывая вконец поплывшую косметику.

Лекса нахмурилась. Список подозреваемых с выяснением личности погибшего не уменьшился, а разом вырос минимум на порядок. Тут одной семьёй не ограничишься. Мало ли кого он успел по работе обидеть – место не то выдал, спор не в его пользу решил. Пусть ребята из полиции дальше копают, им за это зарплату выдают.

Она попробует своими методами.

Магичка потянулась, покрутила носками, разгоняя кровь в затёкших ногах.

Тяжёлое это дело, расследование вести.

Скрипнула дверь, выпуская её обратно на улицу.

Лекса прищурилась на успевшее подняться над крышами солнце. Хорошо, что у неё сегодня занятий нет. Опоздала бы, Маркос по головке бы не погладил. Плевать она хотела на его выволочки, но в таком настроении был риск не сдержаться и закидать его чем-нибудь неприятным.

-8-

Дан

Эльф сонно потянулся, удивляясь ломоте во всём теле. Перевёл заспанный взгляд в сторону балкона. По привычке. Лицезрение зелени поутру успокаивало, возвращая его к тем благословенным временам, когда он жил среди себе подобных и не занимался воспитанием и обучением малолетних магов.

Этим утром зрелище его не успокоило. Скорее наоборот.

Он всё вспомнил.

В приоткрытое окно поддувал ветерок, развевая тонкие занавески и играя с нежными, едва распустившимися бутонами сцилоферусов.

На балконе виднелись обломки деревяшек – остатки некогда удобного шезлонга.

Солнце только поднималось над горизонтом, но постель рядом с ним была уже пуста. Нарушительница спокойствия успела сбежать раньше, чем он проснулся.

Дан приподнял голову и огляделся. От кровати уцелело только изголовье. Лекса, похоже, смогла удержать защитную сферу, даже когда разум обоих унесло в небытие. Подушка под его головой была вроде в сохранности, зато другая осталась в этом бренном мире только тряпочкой и ворохом пера, разбросанного снегом по всей спальне.

Пострадал даже матрас, безжалостно разодранный длинными параллельными полосами. Когти она отрастила, что ли?

Эльф поёжился, явственно ощущая, как нежнейшие простыни неприятно скребут по свежим царапинам на спине. Дан нашёл, отряхнул от перьев и натянул пижамные штаны, за ненадобностью вчера отброшенные в дальний угол. Не в его привычках спать в обнажённом виде, он считал это негигиеничным и вульгарным. Но подняться и одеться после всего, что они вытворяли, сил вчера не осталось.

События припоминались смутно. Отдельные эпизоды, позы и стоны всплывали в памяти неожиданно и разрозненно, вызывая неконтролируемые приливы желания.

Дан прошлёпал босиком в ванную, подпитываясь от тепла натурального дерева под ногами. Поплескал в лицо холодной водой, почистил зубы.

Наконец он решился взглянуть на спину. Зеркало над умывальником послушно отразило её во всей красе.

Кожа выглядела так, будто её драли целой толпой кошки. В некоторых местах царапины всё ещё кровоточили. Неудивительно, что поутру ему было так некомфортно. Ярко-салатовое заживляющее плетение сорвалось с пальцев без малейших усилий. Царапины не просто затянулись – они бесследно исчезли.

Физически он, может, и устал, но вот магический резерв был буквально переполнен.

Эльф накинул, наконец, халат и вернулся в спальню. Оценивать причинённый ущерб.

Кровать и окружающие её детали интерьера восстановлению не подлежали. Дан сгрёб магической сетью обломки, перья и тряпки в одну кучу, чтобы проще было утилизировать, развеял дополнительным импульсом, и перевёл взгляд выше.

Стекла в окнах уцелели, уже хорошо.

На балконе бурно цвели не только сцилоферусы, которые больше ничего не имели против магичек с похмелья. Все растения – и в горшках, и ползучий плющ, дотянувшийся с земли до перил террасы, и растущие неподалёку кусты – вытянулись, набрали силу и буйно зацвели.

«Чтобы увидеть Академию и море, придётся применять ножницы, а то и тесак», – прикинул Дан. Можно было, конечно, проредить зелень магией, но этого эльф не любил. Вмешательство в природу должно быть натуральным, считал он. Даже подпитывать обитающий на его балконе цветник он предпочитал естественным путём – удобрениями и поливкой. Хватит того, что он невольно организовал целые джунгли, упорядочивать заросли обратно он точно будет правильно.

Беспощадно выползающее всё выше на небосклон солнце намекало, что личные переживания подождут, а если он хочет к вечеру спать нормально, надо идти и требовать себе новую мебель. Эльф открыл зеркальный шкаф, поморщившись при виде трещины на стекле. Похоже, самоконтроль магички оставлял желать лучшего, даже кокон толком не удержала. Всплески прорывались, учиняя незначительные, но явные повреждения. Вон вмятина на стене, дверь чуть покосилась, занавески криво висят.

«А сам-то!» – справедливости ради встрепенулась совесть.

Даже не вспомнил про защитный кокон. Вон, траву как насытил, хорошо, что он целитель. Страшно подумать, что было бы, будь он боевиком.

Вёл он себя вчера явно неподобающе. Дан всегда гордился собственным самоконтролем, и можно сколько угодно оправдываться долгим воздержанием и напором неадекватной магички, но набросился он на неё просто как животное.

Как ему теперь ей в глаза смотреть, если случайно встретит в коридорах Академии? Поэтому он никогда не заводил романы на работе. Да и глава Дома строго предупреждал: «Никаких романов с человечками!»

Хотя, в том, что Лекса человек, Дан сильно сомневался. Да, похожа внешне. Но внутри – выжженная пустыня, пепел, при малейшем дуновении взмывающий мощным торнадо, способным уничтожить весь мир.

В том, что он вчера спас Академию от катаклизма, эльф был уверен. Вот только гордиться подобным подвигом не собирался.

Его больше беспокоило, как ему скрыть свою неадекватную реакцию на её тело. Стоило ему представить её испещрённые яркими лепестками руки, как позвоночник сводило от желания. Оставалось уповать на самоконтроль.

И аутотренинг.

Её татуировки сводили его с ума. Дан застонал и беспомощно стиснул в пальцах свежевыглаженную рубашку от одного воспоминания. Опомнился и заново выгладил её небрежным заклинанием.

Кроме переполненности, его резерв, похоже, ещё и расширился. Он не переставая плёл заклинания с самого утра и даже не замечал этого.

Ночная визитёрша вызывала у него всё больше вопросов. Но чтобы их задать, надо встретиться с ней лицом к лицу, а к этому он был совершенно не готов морально.

До Академии Дан добирался перебежками. С постоянной оглядкой, не идёт ли откуда хрупкая фигурка в чёрном.

Обошлось.

Первым делом он двинулся к кладовщику. Солидный мужчина в летах, с пивным брюшком и окладистой бородой, гораздо органичнее смотрелся бы за стойкой в гномьем баре, чем в полутёмной комнатке-предбаннике склада. Хотя и здесь была стойка.

Внимательно изучив предоставленный Даном список и оценив масштаб нанесённого ущерба, тот наотрез отказался выдавать эльфу новую мебель взамен старой без личного ректорского приказа.