Переводчица для Дикаря

1.

Мои единственные сапоги дожили до весны, что не может не радовать. Удивительно, как быстро портится дешевая обувь – тускнеет, покрывается трещинками. Когда я их покупала, они даже могли считаться модными – разумеется, на уровне моей гордой и вечно голодной субкультуры No Money. Но для меня этот критерий не главный. Недаром я тогда битый час выбирала себе эту пару в магазине, где нет даже скамеек для примерки. Прыгая по холодному полу в носках, перебирала коробки, чтобы найти свой размер – как назло, самый ходовой. Изучала каждый шов, зато выбрала крепкие, проходила в них две осени, две зимы и уже почти две весны. Уже скоро станет тепло, и я смогу надеть кеды. А к следующему сезону точно разбогатею и куплю себе новую пару сапог. Как я это сделаю, пока не знаю. Может, возьму еще переводов. А может, наконец займусь репетиторством – все-таки уже третий курс, наверно, кто-то согласится поучиться и у меня. Еще куплю новые джинсы. И шарф, пушистый и длинный изумрудный шарф. И такие же перчатки.

Черт!

ЧЕРТ!

Из внезапно распахнувшейся двери модного кафе вылетает какой-то парень и врезается в меня со всей дури. Куда он только смотрит? Я, естественно, наступаю обеими ногами в ледяную грязную лужу, и мои пожившие сапоги мгновенно промокают насквозь. Я чуть не рыдаю от обиды, а этот шкаф меня, кажется, даже не заметил! Продолжает бубнить в телефон:

- Да, Петь, не ори, я уже лечу!

Загорелая рука прижимает к уху дорогущий айфон, стрижка выглядит так, будто до того, как вылететь из кафе, этот дикарь в дорогом шмотье провел пару часов в парикмахерской. В рабочее время, между прочим! Интересно, где это он умудрился загореть в марте? Как же я ненавижу мажоров! Они искренне считают себя выше всех остальных только потому, что у них полно бабла. Всех, кто родился не в столице, не имеет богатых родителей и связей, не занимается торговлей, финансовыми спекуляциями или чем-то подобным, они просто не замечают. Ну, когда не эксплуатируют, конечно…

Смотри-ка, он обернулся! Я даже на секунду подумала, что хочет извиниться – но нет, конечно, это ниже его достоинства. Он просто откликается на призыв холеной блондинки, которая вылетела из кафе вслед за ним:

- Ваааа-сяяяя! - кричит она и делает огромные глаза. Он что, смылся, не заплатив? Блондинка не загорелая, но судя по ее виду, она провела в салоне красоты даже не пару часов, а пару суток. Очень красивая и очень гламурная девушка. А этот грубиян ей даже не ответил. Только зыркнул хищными глазами и повернулся к своей тачиле – естественно, дорогой и блестящей даже в эту мартовскую грязищу. Интересно, как он собирается открывать машину, если в одной руке у него стакан из кафе, а в другой – телефон, в котором таинственный Петя, я надеюсь, кроет его последними словами? Молодец, невидимый Петя!

- Вот урод, - бормочет блондинка. Полностью с ней согласна.

Девушка, тряхнув длиннющими волосами, возвращается в кафе. Урод уезжает в своей тачке в свою неведомую мажорную даль, а я стою у стены рядом с лужей и стараюсь не зареветь. Рука ноет от столкновения с богатеньким хамом – мышцы у него, похоже, из железа. Желудок сводит от голода, потому что с утра в нем побывали только булка с кофе и капустный суп из столовки, который я беру с таким гордым видом, как будто я на самом деле убежденный веган. Впереди – забитый переводами вечер, а завтра – все по новой: пары, библиотека, переводы и так без конца. Мне всего двадцать, но, если честно, я уже ужасно устала от того, как я живу. Утешает только, что я ставлю высокие цели и рано или поздно их добьюсь. Если, конечно, не сдохну от простуды из-за промокшей обуви.

Переждав приступ острой жалости к себе, я отделяюсь от стены и иду по улице по направлению к общаге. Автобус довез бы меня за пять минут, но я традиционно предпочитаю пешие прогулки, полезные для кошелька и для фигуры.

Петенька опять разорался, как полный кретин. Делать ему, как обычно, нечего, поэтому он приперся в клуб раньше, там оказался свободный корт - а значит, я должен лететь по первому зову. И плевать, что договаривались на целый час позже. Вика конкретно обалдела от того, как я удрал… А девица, которую я чуть не сбил с ног у кафе, похожа на модель. Высокая, тонкая и глаза как льдинки под этими темными бровями… Только одета странно... Ладно, теперь надо решить, играть в теннис по-честному или поддаваться этому сынку…

***

Галка красит ногти на ногах. Старательно высунула язык, закрывающие уши розовые наушники тонут в облаке кудрявых волос.

Галка все время что-то улучшает в своей внешности, полка над кроватью забита какими-то пузырьками и флакончиками. Иметь такую соседку по комнате довольно забавно. Я наблюдаю за ней, как могла бы наблюдать за птичкой: маленькая и суетливая Галка даже говорит так, как будто щебечет.

- Ой, Машка! Привет! Как ты поздно! Опять в библиотеке сидела? Слушай, а поможешь мне?

Я бросаю сумку на стул и снимаю куртку:

- Испанский?

- Ну да, - радостно кивает Галка. – Этот Чеко снова мне написывает, а я не могу понять, о чем он.

- И как ты вообще додумалась написать в анкете, что у тебя свободный испанский, - ворчу я, стаскивая мокрые сапоги. – Чайник горячий?

- Ну Машк, а что делать-то? Со своими переписываться не вариант, они все грубияны и жениться не хотят. А испанцы такие красивые!

Галка восторженно вздыхает, а я щелкаю кнопкой чайника. Адски хочется горячего чаю. И совсем нет сил готовить. Заварю себе бомж-пакет и за работу.

2.

В коридоре универа сегодня людно. Похоже, конкурс компании СВЕТ привлек сюда даже тех неподеток (nepo babies – дети богатых родителей), которые обычно не удостаивают лекции своим посещением. А в библиотеке, например, я такой толпы вообще никогда не видела. Видимо, название СВЕТ гипнотизирует даже тех, кому в принципе глупо волноваться о заработке. Половину однокурсников я знаю по именам, с другой половиной вообще никогда не общалась. Девочка из глухой провинции, поступившая в престижный вуз - в этой пестрой толпе я, честно говоря, выгляжу белой вороной. У меня нет ни денег, ни времени, чтобы тусить с ними в барах и ходить на концерты. Если бы они меня замечали, то наверно, не любили бы. Но я невидимка, ботан, серая мышка - почти для всех, кроме преподов и замдекана. Она меня обожает еще со вступительных экзаменов, когда я умудрилась поговорить с приемной комиссией на всех языках, которые выучила к окончанию школы.

- Деточка, это же феноменально! Как вы умудрились выучить пять языков… - она пошуршала бумажками и нашла мою анкету, - в вашей деревенской школе в Сибири?

- В школе у меня был только английский, но мне нравится учить языки, а интернет сейчас есть везде… - ответила я.

- Это феноменально! - повторила замдекана. И взяла надо мной шефство - по крайней мере, проследила, чтобы мне дали общагу и начислили стипендию как круглой отличнице. Этой стипендии хватило бы на пару визитов в то самое модное кафе, но пока я хожу мимо. Честно говоря, мне кажется идиотской эта мода вышагивать по улицам со стаканом кофе в руке. Но я не распространяюсь на эту тему, все равно однокурсники меня бы не поняли – им в голову не приходит, что один такой кофе не вынос стоит, как два с половиной моих обеда. И кстати, не исключено, что, когда мои знания, наконец, начнут приносить нормальные бабки, я тоже буду брать кофе на вынос в стакане с логотипом и крышечкой. Не зря же я столько лет учусь, как будто и правда грызу гранит науки - только крошки во все стороны летят.

Кивая знакомым, я проскальзываю к аудитории, в которой будет проходить собрание по поводу конкурса СВЕТа, и у самых дверей упираюсь носом в чью-то грудь, обтянутую кашемировой водолазкой. Поднимаю глаза и вижу… вчерашнего амбала из кафе. Он смотрит на меня сверху вниз своими глазами хищника - янтарными и непроницаемыми. И ухмыляется:

- О, это снова вы!

- Скорее, это снова вы, - парирую я и поворачиваюсь, чтобы открыть дверь аудитории. Мои щеки горят от возмущения. Что он себе позволяет!

Загорелая рука протягивается и распахивает дверь передо мной, прежде чем я успеваю дотянуться до ручки. Вот козел! В универе он хочет выглядеть воспитанным, вы посмотрите. Что он вообще здесь делает, хотела бы я знать? На нашем факультете его точно раньше не было.

- Машенька! Как хорошо, что ты пришла, - замдекана, которая стояла в аудитории у стола, бросается ко мне с материнской улыбкой. — Это такая возможность для тебя! Особенно для тебя, - добавляет она с нажимом, поддавая газку своей улыбке и глядя мне за спину. - Давайте я вас познакомлю! Маша, это Василий Дикарев из компании СВЕТ. Он организатор конкурса! Василий, это Маша Свиридова, наша лучшая студентка, настоящий самородок, она владеет пятью европейскими языками и сейчас начала изучать корейский!

- Очень интересно, - кивает дикарь из кафе. Ему не приятно, как всем нормальным людям, ему интересно!

- Мне тоже, спасибо, - я стараюсь быть вежливой и улыбаюсь замдекана. - Я пойду сяду.

- Маша очень серьезная девушка, - говорит замдекана за моей спиной. Что отвечает хамло, я не слышу. Сапоги за ночь, кстати, так и не просохли, и ноги у меня мерзнут, хотя в помещении совсем не холодно.

В следующие полчаса у меня есть шикарная возможность разглядеть этого вершителя судеб, спустившегося к простым смертным прямо с заоблачных вершин большого бизнеса. Василий Дикарев красуется у доски в своем синем шерстяном костюме, который заметно топорщится на рукавах в районе бицепсов. Дорогие туфли сверкают, под водолазкой играют мышцы. Девицы в аудитории явно оценили и мартовский загар, и стрижку - такому бы Василию да в модели. А он что-то делает в компании СВЕТ. Наверно, какой-нибудь директор по продажам?

Я преодолеваю ворчливое настроение и стараюсь сосредоточиться на сути презентации. Как ни странно, качок говорит интересные вещи. Компания СВЕТ разработала прототип портативного наушника, который заменяет синхронного переводчика. Сегодня, когда у каждого в руке смартфон с гугл-переводчиком и сотней похожих приложений, быстрым переводом никого не удивишь. Но пока никто не додумался сделать этот сервис незаметным. А тут - цепляешь на ухо крошечный наушник и можешь спокойно смотреть любые фильмы, сериалы, понимать, что тебе говорит продавец в магазине или прохожий, который объясняет дорогу.

- В перспективе мы планируем доработать свое изобретение так, чтобы оно помогало и отвечать на иностранном языке. Но на данном этапе сосредоточились на дизайне и функционале, которые сделают наш переводчик удобным, надежным и модным аксессуаром для современных людей, прежде всего для молодежи.

Девушки взволнованно смотрят на проекцию, где крутится 3D модель наушника. Он правда хорошенький и будет поставляться в нескольких цветах.

- Сроки на доработку у нас сжатые, в середине лета будет международная выставка, на которой состоится презентация проекта. Поэтому сейчас мы ищем специалистов, которые займутся обучением алгоритма и записью аудио для перевода. И мы решили провести конкурс в лучшем вузе, среди будущих переводчиков.

Теперь аудитория разогрета, на Дикарева устремлены десятки глаз. Но по мере того, как он рассказывает об условиях конкурса, энтузиазм моих однокурсников улетучивается. Да, победитель конкурса сможет немедленно приступить к работе над проектом, и ему с первого дня будут платить очень неплохие деньги. Честно говоря, я со своими переводами столько не могу заработать даже за три месяца. Если презентация продукта летом пройдет успешно, если будут предзаказы и потом хорошие продажи, переводчик может даже получить долю от прибыли. А после окончания университета ему предложат трудоустройство в СВЕТ, в отдел инновационных разработок.

3.

Конечно, организаторы не ждут, что один человек сможет делать всю работу. Для наушника нужны четыре европейских языка - английский, испанский, итальянский и французский. У меня есть еще немецкий, но он почему-то не интересует организаторов конкурса - видимо, целевая аудитория наушника в нем не слишком нуждается. Плюс в перспективе они хотят подключать корейский - и это опять очень удачно. Я чувствую приятное волнение - похоже, судьба, наконец, подкидывает мне шанс разбогатеть. Зарабатывать деньги тем, что ты умеешь и любишь делать - господи, да это же мечта!

- В конкурсе будет четыре этапа: письменный перевод, перевод аудиофрагментов, шушутаж на мероприятии и потом запись аудио, - рассказывает замдекана.

- Шушутаж? - Оля вскидывает холеные брови. Оказывается, она все же слушает, хоть и смотрит в экран айфона не отрываясь.

- Ну это когда переводчик ходит, как приклеенный, и шепчет перевод на ухо клиенту, - негромко поясняет ей Галя.

- Нормальные запросы у людей…

- Оль, ну они же в перспективе работу предлагают…

- Это да… Это важно… Для тех, кто планирует работать…

Галка смотрит на Олю с детской завистью. Оле не придется работать ни одного дня в жизни, она из богатой семьи и учится в универе только чтобы получить красивый диплом. Галка мечтает тоже никогда не работать и для этого стремится выйти замуж. А я - я как раз мечтаю об интересной и денежной работе, чтобы ни от кого не зависеть, путешествовать и покупать все, что захочется.

- Позвольте, я добавлю, - встает со стула Дикарев. Он переключил слайд в презентации, и теперь на экране - его портрет и подпись: “технический разработчик и руководитель проекта”. Хм, то есть он реально сам разработал этот миниатюрный переводчик? - У нас мало времени, поэтому этапы конкурса будут проходить с интервалом в одну неделю. Перед майскими праздниками мы объявим победителя и сразу приступим к работе. Я вижу в аудитории много интересных лиц и хочу добавить, что навыки презентации тоже будут очень полезны. Нам предстоит представлять свой проект международной аудитории, много заниматься продвижением - поэтому эти данные тоже будем учитывать. Конечно, в дополнение к основным результатам конкурса.

У меня внутри что-то обрывается. Хорошее настроение улетучивается вмиг. Навыки презентации! Черт, черт, черт! Да, я знаю языки лучше, чем любой в этой аудитории, включая замдекана. Я перевожу хоть письменно, хоть устно, а с английским и испанским я даже поработала синхронистом. Изучение корейского вообще идет, как по маслу - я учу языки с десяти лет, и умею это делать быстро, а главное, с удовольствием. Но я никогда, никогда в жизни не смогу выйти на какую-нибудь сцену и не то чтобы представить проект – я даже об изучении языков не смогу рассказать! Переводчик - это тихая профессия. Ты общаешься либо с текстом, либо с клиентом, которому помогаешь. На тебя никто не смотрит, ты не человек и не участник беседы, ты просто голос - и меня это полностью устраивает. Я никогда, никогда не смогу вести себя так, как сейчас ведет себя этот Василий Дикарев: уверенно жестикулировать, делать выразительные паузы и эффектно играть низкими частотами голоса, чтобы подчеркнуть важные детали презентации. В данный момент он стоит у стола рядом с замдекана и смотрит на меня в упор. То есть мне кажется, что на меня, хотя на самом деле он, конечно, смотрит на красотку Олю, которая сидит рядом со мной. Не знаю, что у нее с языками, но с такой внешностью и с такой уверенностью в себе она могла бы презентовать международной аудитории хоть стиральный порошок из вонючего мыла, у нее бы покупали. Вот только ей это никогда не придется делать.

Из меня как будто воздух выпустили. Я снова чувствую мокрые стельки и обреченно смотрю на единственные джинсы, которые совершенно не годятся ни для презентаций, ни для приема с шушутажем. Нет никакого смысла ввязываться в этот конкурс, раз мне нечего будет надеть, чтобы поучаствовать в третьем этапе. Лучше наберу побольше переводов и попробую залатать дыры в своем месячном бюджете, который мои однокурсницы тратят за пару дней. Я выхожу из аудитории, уныло шаркая ногами. Ощущения ужасные - как будто пробежала марафон, а на финише оказалось, что финишную ленточку перенесли в сторону и все победы будут отмечать в совсем другом месте.

- Маш, ну, что скажешь? - Галкин голос дрожит от радостного волнения. И правда, птичка птичкой…

- Да ничего, Галь.

- В смысле ничего?! Это же прямо для тебя!

- Галь, ты внимательно слушала? Им нужны навыки презентации. Где я и где эти навыки? И вообще, Оля права, это настоящий цинизм - они ищут спецов среди студентов, чтобы не тратиться на профессиональных переводчиков и актеров озвучки. А от нас требуют бог знает чего!

Галкино лицо вдруг сереет, глаза расширяются, она смотрит за мое плечо и испуганно зажимает рот ладонью. Я оборачиваюсь и вижу циничную ухмылку Василия Дикарева. Его янтарные, как у тигра, глаза смотрят на меня с каким-то жестким блеском. Я замираю, не зная, как выкручиваться из ужасной ситуации. Да, я не собираюсь участвовать в этом дурацком конкурсе. Но оскорблять представителя одной из ведущих компаний - так себе идея, если ты в принципе собираешься когда-то искать хорошую работу…

Дикарев смеривает меня презрительным взглядом, хмыкает и разворачивается, чтобы уйти. Мы с Галкой с облегчением выдыхаем и секунду спустя хором произносим:

- Вот это мужик!

- Вот урод!

Галка смотрит на меня в недоумении: объективно говоря, этот Дикарев, конечно, не урод, а типичный красавчик. А про сцену у кафе соседка ничего не знает.

- Естественно, он и не подумал попрощаться с плебсом, - поясняю я свою мысль.

Мы с Галкой переглядываемся и ползем по коридору в сторону буфета. Пожалуй, сейчас я разорюсь на чашку капучино. Уж слишком нервным выдался день.

4.

***

Замдекана смотрит на меня с ласковым упреком:

- Машенька, я понимаю, что ты устала, но очень прошу: отнесись к этой возможности серьезно! Этот конкурс может открыть перед тобой двери, которые обычно бывают плотно закрыты!

- Для всех, кроме деток со связями! - замечаю я.

- Тебе всего двадцать лет, а ворчишь ты, как старуха, - замечает она беззлобно, и я вдруг чувствую болезненный укол где-то в районе сердца. А ведь она права! С утра до вечера я только и делаю, что ворчу и хмурюсь… - Вот уже и морщинка наметилась между бровями…

Я поспешно разглаживаю лоб ладонью и улыбаюсь:

- Действительно, Марина Алексеевна. Я просто устала.

- Деточка, двадцать лет бывает только раз в жизни! Скоро весна, нужно влюбляться, смеяться… радоваться жизни!

- Вы правы, конечно, просто я все время либо учусь, либо работаю, мне как-то не до глупостей.

- А вот это очень, очень зря! Радость жизни — это вовсе не глупости! Это необходимая часть бытия! - замдекана взмахивает рукой и улыбается мне ангельской улыбкой. Нда… - И даже когда ты думаешь о карьере, о деньгах, а ты девочка практичная… Маша, нужно думать не о зарплате, а об образе жизни, понимаешь? Нужно, чтобы работа не только приносила доход, но и оставляла время и силы на жизнь, на любовь, на простое женское счастье…

Она смотрит на меня участливо и нежно, и мне становится неловко. Такая взрослая женщина излучает радость и энтузиазм, а я на ее фоне выгляжу брюзгливой старушкой.

- Да, конечно, да, я подумаю… - бормочу я и делаю движение, чтобы уйти.

- Машенька, я еще хотела тебя спросить. Мои знакомые, очень интеллигентные люди, ищут переводчицу. Работа несложная и всего на пару часов в месяц, а платить они обещали хорошо. Запишешь телефон?

Заходя в лифт, я нащупываю в кармане бумажку с номером телефона и гадаю, что за работа меня ждет.

Следом за мной в тесную кабину влетает Василий Дикарев и снова толкает меня - второй раз за сутки! Он буквально впечатывает меня в стену, и я вдыхаю его запах - свежий и резковатый, очень мужской. На меня внезапно накатывает слабость, голова кружится, и я чувствую, как крепкая рука подхватывает меня за талию.

- С вами все в порядке? - глубокий бархатистый голос звучит неожиданно мягко, заставляя меня почувствовать себя маленькой и хрупкой.

Мне вдруг очень хочется сказать: "нет, я не в порядке, мне нужна помощь и опора". Мне безумно хочется опереться на эту руку, прильнуть к ней, стать слабой и нежной. Хочется, чтобы он обнял меня крепче и так и держал, бесконечно долго, или даже поднял на руки и понес туда, куда нужно ему...

Волевым усилием стряхнув с себя морок, я отвечаю:

- Все в порядке. Просто вы меня толкнули, - и неуверенно ерзаю в его объятиях, как будто стараясь выскользнуть из них.

Это ведь ненормально, что он до сих пор обнимает мою талию. Люди в лифтах так не делают. Мое сердце бешено стучит, кровь упругими толчками шумит в ушах, а грудь наполняется каким-то странным жаром. Может, мне не стоило пить этот капучино - бог знает, что они в него намешали.

Дикарев на секунду ослабляет хватку, и я вдруг чувствую острый укол разочарования. Но это длится только мгновение. Он вовсе не отпускает меня, лишь крепкой рукой разворачивает к себе и, нагнувшись к самому моему лицу, то ли мурлычет, то ли шепчет:

- Я еще вчера должен был перед вами извиниться, - я чувствую его дыхание на коже и понимаю, что если хоть чуть-чуть пошевелюсь, его губы коснутся моих.

Я вижу очень близко его янтарные, как у хищника, глаза, густые ресницы и гладко выбритую кожу подбородка, ощущаю запах - смесь парфюмерии и какого-то особого, только ему присущего аромата, очень свежего и очень волнующего.

Мое сердце бьет в набат, словно я нырнула и задержалась на глубине без кислорода. Еще немножко, и я потеряю сознание. Я зажмуриваюсь и, изо всех сил стараясь не шевелиться, произношу:

- Просто… отпустите меня.

Он продолжает держать меня уверенно и в то же время мягко, и я вдруг понимаю, что никогда еще мне не было так хорошо от прикосновения другого человека. Но тут лифт дергается, и его рука ослабляет хватку, скользнув по талии и попе вниз. Я глубоко вдыхаю и цепляюсь за поручень в кабине лифта - никогда не понимала, зачем они нужны, а сейчас очень кстати, ведь мои ноги подкашиваются от слабости.

В кабину входят три студента, переговариваются так, будто не попали в центр урагана. Я медленно дышу, стараясь успокоить пульс, и искоса смотрю на профиль Дикарева.

Он уставился прямо перед собой. Янтарные глаза совершенно спокойны, губы сомкнуты, дыхание ровное - по нему ни за что не скажешь, что минуту назад он прижимал меня к себе и шептал этим своим низким голосом…

Хотя - это на меня так подействовало, а он, может, так делает три раза в день? Вот сколько раз в день в лифте ездит, столько раз и обнимает девушек… Господи, что за ерунда крутится в моей голове!

Вот он опускает взгляд, смотрит на часы, потом будто невзначай делает движение подбородком в мою сторону - и я вспыхиваю и прячу глаза. Вдруг он заметил, как я на него косилась? Идиотка.

Когда лифт наконец приезжает на первый, я расталкиваю всех и выскакиваю в холл универа, как будто спешу на пожар. Мне все равно, что он обо мне подумает. Он вообще не будет обо мне думать. С чего бы это. Я не дала ему ни малейшего повода.

Ого, а судя по первому контакту, эта Маша с глазами-льдинками - настоящий огонь!

5.

***

Вообще-то я не плакса, но сейчас слезы закипают в глазах сами собой. Я смотрю на дырку в сапоге и ненавижу всю обувную промышленность разом. И свое безденежье заодно. Если бы отклеилась подметка, я могла бы сама подклеить, делала так уже не раз. Но теперь разорвался сам материал. Прореха длиной в несколько сантиметров, такую самой не заклеить. В мастерской тоже могут отказаться брать. Да даже если и возьмут, это минимум на несколько дней. А в чем я буду ходить в это время? Скользить по льду в кедах?!

Я иду очень осторожно, стараясь не наступать в мартовские лужи и избегать снега - но это очень тяжело. В марте под ногами либо одно, либо другое. От всего, что пришлось пережить сегодня, голова идет кругом. Мне очень хочется сейчас не делать ничего. Дотащиться до общаги, налить себе горячего чаю и улечься с книжкой, хотя бы на несколько часов забыв об уроках, подготовке докладов, переводах для издательства…

Кстати, об издательстве. Им давно пора со мной рассчитаться за перевод, который я сдала еще в январе. Там было много работы, и денег вполне может хватить на недорогие сапоги.

Добравшись до своей комнаты, я с облегчением понимаю, что Галка пока не пришла. Побыть в одиночестве - именно то, что мне сейчас нужно. Я включаю чайник и неожиданно вспоминаю, как меня обнимал этот Дикарев.

От ощущения большой мужской ладони на моей талии внутри живота что-то сладко тает, как мороженое на блюдечке. Стыдно принаться, но мне очень хочется повторить это снова и снова. Я ведь никогда еще не обнималась с мужчиной - не потому, что у меня принципы или что-то в этом роде. Просто… мужчин в нашей семье не было, а никто из парней не нравился мне достаточно, чтобы дошло до прикосновений. Для меня никогда не было делом чести потерять девственность или побыстрее познать сексуальные радости - я об этом и не думала толком, потому что никогда не была влюблена. И вот, оказалось, что я очень даже реагирую на мужские прикосновения. И узнала я это благодаря человеку, который далек от меня настолько, насколько это в принципе возможно.

Василий Дикарев, сотрудник ведущей айти компании, мажор, хам и высокомерный сноб, у которого одни туфли стоят, как весь мой гардероб. Между прочим, если разобраться, то его поведение в лифте - это нормальный такой харрасмент. Пришел нанимать себе сотрудников - и при первой же возможности прижал потенциальную кандидатку в лифте. Это что же, у них там в СВЕТе это считается нормальным?

Тряхнув головой, я с усилием возвращаюсь в разумное состояние и пишу редактору в издательство: “Буду очень признательна за выплату гонорара за перевод”. Ответа нет. Открываю конспект, просматриваю записи к завтрашнему семинару, которые сделала в библиотеке. И тут мобильный тихо звякает:

- Мария, извините, но выпуск этой книги под вопросом, ее опять пришлось передвинуть в редакционном плане - возможно, она пойдет в печать осенью. Извините, пожалуйста, я оформлю выплату гонорара вам при первой возможности. Спасибо за понимание.

Спасибо за понимание?! Нифига себе! То есть денег мне не дадут, точнее, дадут неизвестно когда. И при этом я не могу даже возразить, поспорить, повозмущаться. Меня уже благодарят меня за понимание. От меня ждут, что я буду кроткой и послушной девочкой. Ну, собственно, такой я и была. Я ведь уже два года сотрудничаю с издательством, и задержка гонорара случается не впервые. Просто сегодня я почему-то реагирую совсем не как обычно. Как будто, прижав меня к себе, Дикарев открыл какую-то заглушку, которая запирала робость, рассудительность и спокойствие. Меня качает на эмоциональных качелях, слезы опять подступают к горлу. Что со мной?

***

Ближе к вечеру, уже успокоившись, я звоню по номеру, который взяла у замдекана. Отвечает мужчина.

- Знаете, у нас не совсем стандартная ситуация. Деликатная, - мнется собеседник, назвавшийся Сергеем Анатольевичем. - Моей маме нужна помощь.

- Марина Алексеевна сказала, что вам нужен переводчик…

- Да, вот именно, вот именно... Дело в том, что мама очень пожилой человек. И ее нужно сопровождать к врачу. Иногда. Приблизительно раз в месяц.

- Ваша мама наблюдается у иностранного врача?

- Ах, нет, нет… Врач русский, это очень хороший специалист, лучший в своей специальности в Москве…

- Простите, но я не понимаю, - признаюсь я.

- Дело в том, что моя мама выросла в Германии. Понимаете? - я что-то мычу в ответ, и Сергей Анатольевич, наконец, решается описать ситуацию полностью. - Мама с рождения и до школьного возраста почти не говорила по-русски. Она с родителями жила в Германии, родители много работали, а она ходила в немецкий садик, у нее была немецкая няня и подружки - немки. И когда семья вернулась в Москву, мама говорила только по-немецки. Потом она, конечно, выучила русский и прекрасно говорила на нем всю жизнь. Но теперь у мамы деменция, и когда она нервничает, или беспокоится, она, к сожалению, совершенно забывает русский язык и говорит только по-немецки.

Я секунду потрясенно молчу, но потом включаюсь:

- Это, наверно, очень неудобно!

- Да, конечно. Это каждый раз происходит внезапно. Она может начать говорить по-немецки с гостями, с сиделкой… Однажды напугала сантехника - он возился под раковиной, а мама подошла и что-то громко сказала по-немецки, он испугался и сильно ударился там внизу о какую-то трубу.

Я представляю эту сценку и с трудом сдерживаю смех.

- Да, очень неудачно…

- Не то слово! - подхватывает Сергей Анатольевич. - А главное, врачи! Каждый раз, когда мама видит человека в белом халате, она напрочь забывает русский язык! И мы оказываемся в тупике - ведь врачу нужно, чтобы она отвечала на вопросы о самочувствии, а в семье, к сожалению, немецкого языка никто не знает…

6.

***

- Как думаешь, Галь, мне можно признаться, что я живу в общаге? - говорю я, тщательно разглаживая мельчайшие складочки на черной рубашке. Она у меня любимая - подо все.

- Ха, - фыркает Галка. - А чего нет-то? Какая им разница?

- Как-то неудобно, наверно, что за мной прямо к подъезду будет приезжать машина? - продолжаю сомневаться я.

- Слушай, Свиридова, тут тебе не глухая сибирская деревня. Тут, вообще-то, всем пофиг, кто за кем приезжает. Ты чего боишься, вообще?

- Ну… - неопределенно тяну я. - Не то, чтобы конкретно чего-то, но мало ли, что люди подумают…

- Маш, на испорченную женщину ты, прости меня, не тянешь. А если тебя даже в этом и заподозрят - только больше будут уважать, - авторитетно заявляет Галка и тут же спрашивает: - А как думаешь, почему Чеко мне не пишет? Он уже три дня на сайте не появлялся… Может, у него там кто-то есть?

Взглянув в Галкино лицо, я решаю, что ей вовсе не обязательно знать, что я на самом деле думаю о виртуальных романах с горячими испанцами.

- Галь, не дергайся. Либо он занят и напишет потом, либо он тебя не ценит и тогда он просто дурак и тебе такой не нужен.

- Да? Ты правда так думаешь?

Галка готова говорить на эти темы часами, и за минувшие два дня мы обсудили Чеко и его поведение не меньше ста раз. Но в этот момент мне, слава богу, звонит водитель старой дамы.

- Галь, прости, мне пора! - я еще раз придирчиво осматриваю себя в зеркале. Выгляжу прилично. Джинсы, черная рубашка, кеды, сверху куртка. Я даже немного подмазала губы, хотя обычно этого не делаю. - Пожелай мне удачи!

- Ни пуха! - кричит Галка мне в спину. И через пять минут я уже сажусь в теплое и благоухающее нутро черного “мерседеса”, на заднем сиденье которого улыбается миленькая старушка с безупречной укладкой.

***

- Здравствуйте, милочка, - она протягивает крохотную руку с искривленными, унизанными кольцами пальцами, и представляется: - Аглая Константиновна.

- Очень приятно, - отвечаю я. - Маша.

- Маша, какое прекрасное имя…

Машина мягко катит по проспекту, а я в растерянности думаю, что пока переводить совершенно нечего.

- Сколько вам лет, деточка, откуда вы, чем занимаются ваши родители?

Этот допрос меня немного смущает, но раз уж я решила стать личным переводчиком старой дамы, нужно соответствовать.

- Мне двадцать, я учусь на третьем курсе университета. Приехала из Сибири. Мама у меня учительница, а отец… инженер, - выдаю я, решив, что совсем необязательно рассказывать, что отца я в последний раз видела года в три - и конечно, не имею понятия, кем он на самом деле работает. - А вам, Аглая Константиновна?

Старушка слегка опешив, смотрит на меня:

- Eigentlich ist es nicht üblich, Damen solche Fragen zu stellen… - “Вообще-то дамам такие вопросы задавать не принято…” машинально перевожу я и дальше слушаю ее немецкий язык, который звучит немного старомодно и очень изысканно, как будто со мной говорит актриса из черно-белого кино. - Но вам я отвечу. Мне восемьдесят три года. И я давно не работаю. Вообще, мне в жизни мало приходилось работать. Я рано вышла замуж - и очень удачно, знаете ли. Мой покойный супруг был очень порядочным человеком и ценил женскую красоту. Он всегда так заботился обо мне. Я никогда ни в чем не нуждалась. Одно время работала в… как это сказать… Министерстве образования. Да. Но там мне было очень скучно. А вы уже замужем, Маша? Или имеете молодого человека?

Ну вот, а я волновалась, что не отработаю свои деньги. Интересно, почему вдруг Аглая Константиновна перешла на немецкий? Вспомнила. что едет к врачу, или ее действительно так расстроил мой вопрос про возраст? Она говорит так красиво, что я совсем забыла о своем волнении и дальше продолжаю щебетать по-немецки:

- Нет, у меня никого нет. Все время занимает работа и учеба.

- Но это ведь совершенно неправильно! Aber das ist völlig falsch! - возмущается Аглая Константиновна. - У вас обязательно должен быть молодой человек - кто-то, кто заботится о вас, дарит вам духи, цветы, водит на концерты!

Похоже, тут не прокатят мои мысли о женской независимости, самостоятельности и профессионализме. В конце концов, зачем разубеждать старушку? И я решаю ей подыграть:

- Natürlich haben Sie recht. Разумеется, вы правы. Просто до сих пор мне не попадался ни один человек, который мне показался бы привлекательным.

- Вы очень красивы, Маша. Вы это знаете? У вас очень необычные глаза, они похожи на льдинки. Это обязательно нужно подчеркивать. Вы зря носите у лица этот черный цвет. Вам нужна голубая блузка! Пообещайте, что вы будете носить голубой!

Похоже, Аглая уже мысленно распланировала мой будущий гонорар. Хорошо, что я не надела порванные сапоги - от нее такая деталь не укрылась бы, это точно.

- Хозяйка, мы приехали, - произносит водитель с переднего сиденья, и я мысленно благословляю его. Старушка, безусловно, приятная, но разговоры, которые она ведет, поддерживать довольно трудно. Похоже, в ее время понятия личных границ не существовало.

Мы торжественно выгружаемся из “мерседеса”, и я подхватываю Аглаю Константиновну под хрупкий локоток. Водитель уезжает, попросив позвонить ему, когда мы закончим. И я веду старушку внутрь большого вестибюля, умоляя кого-то там наверху не позволить мне облажаться в непривычной ситуации.

Но все проходит гладко. В клинике прекрасно знают Аглаю Константиновну, ее карточка уже находится у врача, а до лифта нас провожает любезный молодой человек в костюме и с заученной улыбкой на устах. Он скользит по мне абсолютно незаинтересованным взглядом, и я успокаиваюсь, почувствовав себя в привычной роли невидимки.

7.

Если честно, мне кажется, что Галка права. Новый цвет волос ей, мягко говоря, не идет. И поскольку волосы короткие, спрятать это почти невозможно. Прядки серо-желтого цвета прямо у лица, ну не в шапке же ей беседовать со своим ненаглядным?

Галка ревет и всхлипывает, я пытаюсь ее утешать, но это бесполезно:

- У него там вокруг такие девицы! Ты бы видела! Все красотки, как на подбор! - она всхлипывает и некрасиво кривит рот. - На их фоне я как эта… Я же ему и понравилась только потому, что я блондинка, понимаешь? В Испании это редкость! И вот теперь вместо блонда у меня вот это…

- А если перенести вашу встречу?

- Он сорвется сразу. Я уже чувствую. Ему надоело просто переписываться, он хочет общаться лично. Говорит, что купит мне билет, чтобы я могла к нему прилететь… - и Галка снова ударяется в слезы.

Через полчаса я пытаюсь сосредоточиться на переводе, который нужно делать срочно. Да, пока издательство задерживает гонорар, но рано или поздно деньги у них будут и они мне заплатят, а срывать сроки никак нельзя: один раз разочаруешь заказчика, и он к тебе больше не обратится. Сдавать перевод мне нужно уже через три дня, но мысли разбегаются, и я толком ничего не могу сделать. Я думаю то о Дикаре, то о новых сапогах, которые куплю на сегодняшний заработок, то о старушке Аглае Константиновне и ее дамских мудростях. “Кто о вас заботится, милочка?” Я сама о себе забочусь, дорогая фрау. И пока в моей жизни нет рук сильнее и надежнее, чем мои собственные.

Галка входит в комнату с мокрым полотенцем в руке и с глухим стоном валится на свою постель.

- Галь, ты как? - спрашиваю я.

- Мне трындец. Я перемыла их еще три раза. Лучше не становится… - Галка тихо всхлипывает, и я бросаю свой перевод, присаживаюсь к ней на постель и тихонько глажу по острым лопаткам, пытаясь ее утешить.

- Галочка, ну не плачь! Ну не плачь, дорогая! Все как-нибудь устроится!

- Ничего не устроится, - она плачет отчаянно, как ребенок. - Все зря. Все кончено. Со мной всегда так… я неудачница!

- Галь, ну ерунду-то не говори, - возмущаюсь я. - Ты студентка, ты учишься, ты молодец…

Рыдания становятся громче, и я понимаю, что сказала, видимо, что-то совсем не то.

- Галь, ну может, я могу как-то помочь?

- А? - Галка переворачивается на постели и я вижу ее залитое слезами лицо. - Да как тут помочь… Ну только если у тебя вдруг каким-то чудом есть деньги на парикмахера…

- А парикмахер с этим справится?

- Ну чисто теоретически, если я завтра с утра метнусь в салон, меня там нормально покрасят. Они умеют… Но это стоит тысяч пять, не меньше, даже на мою длину…

- Пять тысяч?

- Ну да, блонд - это недешево, - Галка мрачнеет, и я решаюсь.

- Я заработала сегодня. Дам тебе денег, иди красься.

- Маша! - Она подпрыгивает на кровати, вцепляется с меня влажными от слез руками и обнимает так крепко, что у меня, кажется, сейчас кости затрещат! - Машка!!! Ну ты человек! Маша!!!! Я тебя обожаю!!!

- Тихо, тихо, не кричи, - я освобождаюсь от Галкиных рук и радуюсь тому, как просветлело ее лицо.

- Я отдам! Отдам! Через пару недель нормально? Мне родители должны прислать…

- Нормально, - говорю я, прикидывая, что даже половины того, что я сегодня заработала, хватит на нормальные сапоги. Не хуже тех, в которых я ходила до сих пор.

- Машка, ты прелесть! - Галка уже гуглит ближайшие салоны красоты, чтобы записаться на завтрашнее утро. В универ она, конечно, не пойдет - созвон с Чеко в ее приоритетах стоит выше любой учебы. Странно, конечно, но это ее жизнь и ее решения.

Я снова сажусь за перевод и с трудом разбираюсь со сложным абзацем. Нынешнее мое задание - судебные документы по семейному конфликту. Кто-то разводится с иностранцем и пытается отсудить себе имущество, положенное по закону. Я не юрист, и иммунитета против такого чтения у меня нет. Мне противно читать то, что я вижу. Настроение падает ниже плинтуса. Получается, этот иностранец с самого начала знал, что дело может дойти до развода, и оформил бумаги так, что его русской жене ничего не причитается? Вот тебе и любовь. Вот, чем все это заканчивается.

Вконец расстроившись, я снова отвлекаюсь от перевода и пишу в мессенджере маме - вдруг она еще не спит? Через пару минут мы уже созваниваемся. Я слышу в трубке родной голос и чуть не плачу. Как же я соскучилась! Как мне хочется иногда бросить все - и общагу, и универ, и поехать к маме, посидеть на кухне с чаем и сырниками, поболтать обо всем на свете или помолчать вместе с ней. А может, и остаться с ней навсегда. Но я не могу.

Мама растила меня одна, и наша с ней общая мечта была - чтобы я жила иначе. Получила хорошую профессию, повидала мир, интересных людей. Я была особенным ребенком - до пяти лет вообще не могла говорить, а потом пару лет еще заикалась, да так, что меня с трудом понимали. С такой речью меня бы ни за что не взяли в обычную школу, а в нашей глухой провинции не было ни коррекционных классов, ни специалистов, которые могли бы мне помочь. Поэтому мама собирала по копейке деньги на проезд и консультации, возила меня к светилам в большие города, а потом каждый день, не пропуская ни суббот, ни воскресений, ни праздников, занималась со мной по их методикам - пока, наконец, я не стала говорить чисто и красиво, как сейчас. Привычка к ежедневным занятиям настолько укоренилась, что потом я просто от нечего делать стала учить языки - сначала один, потом второй… И школу окончила на круглые пятерки, и поступила в универ, в котором людей без связей - раз-два и обчелся.

Это была мамина мечта, и конечно, моя тоже. Я не могу просто бросить все и уехать обратно домой. Как бы мне ни было трудно. Я хочу, чтобы мама была спокойна за меня, а еще лучше - чтобы она мной гордилась.

8.

Вика смотрит на меня с каким-то странным выражением лица, в котором восторг смешивается с голодом. Наверно, так хищник смотрит на добычу. Интересно, почему у меня с ней всегда какие-то зоологические ассоциации.

- Будешь еще вино?

- Васенька, мне, наверно, хватит, - отвечает она и встряхивает длинными волосами. - Или ты хочешь, чтобы я была пьяна?

- Ну, я бы не отказался от такого варианта, - я принимаю игру, потому что не принять ее было бы глупо. Мы пришли в ресторан, после ресторана поедем ко мне, Вика быстро разденется и будет тереться об меня всеми частями своего гладкого ухоженного тела. У меня встанет, я ее трахну, она будет громко стонать, потом пойдет в душ. Потом, возможно, я трахну ее еще раз. А потом вызову ей такси. Не могу спать с кем-то в одной постели. Вика - отличная любовница. Игривая, гибкая, трахается столько, сколько я хочу, и разрешает мне все. Иногда даже просит того, что мне раньше просто не приходило в голову.

- Ты же не будешь меня наказывать за то, что я пьяна? - говорит она, и я чувствую, что против своей воли начинаю возбуждаться.

- Я подумаю, - отвечаю расплывчато, и наливаю в ее бокал еще вина.

Вика отпивает вино, томно глядя на меня поверх кромки бокала.

- Я так хочу, чтобы ты был со мной строгим…

- Ты настаиваешь?

Ее дыхание учащается, и она как бы невзначай проводит пальцами по вырезу рубашки.

- Ну не знаю, - надувает губки и закатывает глаза. - Мне и хочется, и боязно…

- Вика, зачем тебе нужно, чтобы я шлепал тебя по заднице? - прямо спрашиваю я, и смотрю, как ее глаза удивленно распахиваются.

- В смысле?.. А тебе что, это не нравится? - спрашивает Вика.

- Мне это странно, - признаюсь я. - И честно говоря, я вообще не уверен, что сегодня хочу продолжать.

Ее глаза мгновенно наполняются слезами. Наверно, мне должно быть совестно, но я правда не сторонник жесткого секса. А еще мне кажется, что новая Викина фишечка - просто очередной крючок, на который она пытается поймать меня, как рыбку.

По Викиному лицу идут красные пятна, с которыми не справляется даже ее отличная косметика.

- Извини, мне нужно выйти, - говорит она несчастным голосом и встает, снова встряхивая волосами. Красивая девочка.

Оставшись один, я неспеша пью воду - никогда не сажусь пьяным за руль. Завтра с утра у меня этот конкурс для переводчиков в универе, и лучше было бы иметь свежую голову. Хотя бы выспаться. Вот только как отделаться от Вики… Внутреннее напряжение, которое зудит где-то в районе позвоночника, не дает мне покоя. Что ж такое? Вроде бы все дела у меня в порядке, я все контролирую и все идет своим чередом. И все равно постоянно как будто чего-то не хватает.

Я открываю почту на мобильном и вижу новое письмо: “В вашем анкетировании зафиксирован новый ответ. Открыть?” Сердце почему-то замирает. Ткнув пальцем в ссылку, я вижу последнюю анкету на конкурс. Она пришла всего за несколько минут до дедлайна. Оформлена по всем правилам - с фотографией в правом верхнем углу. С фото на меня смотрят льдистые глаза под темными бровями. Маша Свиридова. Она все же решила участвовать. Значит, завтра я ее увижу.

- Так, я рассчитался, давай собирайся, - командую я вернувшейся к столику Вике.

- Отвезешь меня домой? - уныло спрашивает она.

- Да, - говорю я очень спокойно. Встаю, чтобы помочь ей надеть пальто, наклоняюсь над ее плечом и говорю прямо в ухо. - Но сначала… я отвезу тебя к себе и накажу твою задницу за то, что ты напилась. Потом я оттрахаю тебя во всех позах, а ты будешь течь и кончать подо мной, - я говорю медленно и нарочито спокойно, наблюдая, как ее губы растягиваются в счастливой улыбке. - А уже потом я отправлю тебя домой.

Она сияет и вся покраснела от удовольствия - как будто я уже выполнил все свои обещания. Как же мало нужно бабам.

9.

***

Утром в день конкурса я просыпаюсь еще раньше обычного - не в шесть, а в половине шестого. Галка дрыхнет, как убитая, а значит, мне достанется немного утренней тишины, прежде чем я буду будить соседку и пинать ее, чтобы скорее собиралась в универ.

Я на цыпочках выхожу из комнаты и через минуту уже стою у зеркала в душевой. Опасалась, что от недосыпа у меня будут красные глаза, но выгляжу нормально. Для меня обычное дело - засиживаться за работой допоздна, и вчера как раз опять был такой случай. Зато я сдала все заказы и теперь могу спокойно сосредоточиться на конкурсе. Наверно, Дикаря там сегодня не будет - зачем ему приезжать? В универе полно людей, которые профессионально проведут нужный ему отбор. Я стягиваю с волос обтянутую тканью резинку, и они рассыпаются, закрывая мое тело теплой волной. Встряхиваю головой - нет, мои волосы ведут себя совсем не так, как локоны той девушки из кафе. Она свои, наверно, вытягивает или выпрямляет специально, чтобы они выглядели таким сияющим водопадом. У меня все гораздо примитивнее - все свое, натуральное и бесплатное. Я забираюсь в душ, перекидываю волосы вперед и подставляю голову под теплые струи. Вода накрывает меня ласковой игривой ладонью, я закрываю глаза и понимаю, что вообще-то с радостью поспала бы еще пару часов… Намыливаю тяжелую массу волос, ощущая руками мелкие щекотные пузырьки шампуня, перебираю длинные пряди, прочесываю их пальцами, ощущая горячую гладкость. Душистая пена стекает по груди, голому животу и ногам и я вдруг думаю, что до сих пор никто, кроме мамы, не видел меня без одежды.

- Галка, вставай! - тормошу я соседку, и она со стоном переворачивается вверх лицом, но глаза держит закрытыми. - Га-аль, нам пора-а!

- Сейчас, сейчас, - бормочет она и снова утыкается лицом в подушку.

- Галь, Чеко звонит!

- А?! Где? - Она мгновенно садится в постели. Взъерошенные белые прядки торчат на голове, как ежиные иголки. В салоне Галку превратили в шикарную блондинку и сделали стильную стрижку.

- Ну вот где, Галь! Вставай давай, я бутерброды делаю. Ты ж еще штукатуриться будешь час, а сегодня конкурс, опаздывать нельзя.

- Иду, мамочка, иду, - Галка наконец встает и слегка покачиваясь, шлепает в ванную.

Солнце заливает комнату, пытаясь доказать, что март - это и правда уже весна. Галка пыхтит над кружкой с кофе и щурится, глядя на меня:

- Машк, а ты не хочешь волосы распустить? Не успеют же просохнуть, а фен у нас один.

Я снимаю тюрбан из полотенца и встряхиваю волосами. Они влажные, все равно придется досушивать.

- Какая же ты все-таки красотка, Машка, - вздыхает Галя. - Высокая, тощая, но с формами, волосюки эти твои до пояса… Просто противно смотреть.

- Ну спасибо, дорогая! - смеюсь я. - Мне на самом деле очень нравится, как тебя постригли и покрасили в этом салоне. В тебе появился какой-то французский шарм.

- Угу! - Галка встает из-за стола и потягивается, смешно покряхтывая. - Правда, Чеко все равно был не очень доволен - ждал более длинные волосы.

- Ничего себе! Так и сказал?

- Ну, намекнул, что к моменту моего приезда к нему хорошо бы быть больше похожей на аватарку, “а то мои друзья тебя не узнают”. Что ты наденешь сегодня?

Я на секунду задумываюсь, хотя по сути, никакого особого выбора у меня нет:

- Джинсы и толстовку.

- Эээ… Ты уверена? - с сомнением спрашивает Галка.

- А в чем дело?

- Ну там будет половина курса как минимум. И день необычный все-таки. Можно попробовать принарядиться.

- Ну, извините. Бального платья для конкурса компании СВЕТ у меня нету, - я отшучиваюсь, но в глубине поднимается какая-то темная волна. Настроение стремительно портится. А если он все-таки придет? А я на фоне своих шикарных однокурсниц буду выглядеть замарашкой. - Нас же оценивать будут не по внешности!

- Маш, ну Маш, не кипятись! Смотри, у меня есть голубой пуловер, он мне длинноват, но тебе будет в самый раз. Попробуй к джинсам!

Я вспоминаю Аглаю Константиновну и ее слова: “Пообещайте, что будете носить голубой!” Может, и правда прикинуть Галкин пуловер, чтобы подчеркнуть цвет глаз. Вдруг там и правда будет Дикарь. Или не будет? А я, случайно, не сошла с ума, чтобы пытаться угадать, в чем я больше понравлюсь надменному мажору? Это профессиональный конкурс для переводчиков, и тут главное - мои знания, а не шмотки. Да и вообще, надо было раньше об этом думать, сейчас уже пора выходить, чтобы не опаздывать. Сейчас мне точно не до дамских штучек.

- Галь, спасибо, но я оденусь, как решила, - говорю я своим самым взрослым голосом. - Давай одевайся скорее!

По крайней мере, толстовка у меня не черная. Приятный серый цвет, который делает меня неотличимой от стен университетского коридора.

***

Сегодня начинается конкурс, который решит мою судьбу в бизнесе на несколько лет вперед. Либо я нахожу то, что нужно для моего переводчика, либо… даже не хочется об этом думать.

Звонок телефона заливает салон авто. Матушка. Нажимаю на “ответить” и говорю с ней по громкой связи.

- Привет, ма, как ты?

- Здравствуй, Васенька, - проникновенно говорит мама, и я пытаюсь вспомнить, сколько раз просил ее так себя не называть. Эту форму своего имени я не люблю больше других. - У нас с папой все хорошо. Монти здоров. А как у тебя?

- Все нормально, работаю, - смешно, но мама в каждом разговоре упоминает свою собачку Монти, наряду с собой и отцом.

- Ты здоров?

- Да, мам, я же говорю, что все в порядке.

- Вася, я хотела с тобой поговорить, - мамин тон меняется на торжественный, и я сразу догадываюсь, о чем она хочет побеседовать. - Ты меня слышишь?

10.

***

Аудитория, в которой проходит первый этап конкурса, забита под завязку. Тут не только мои однокурсники, но и те, кто закончит бакалавриат уже в этом году. И хотя большинство собирается идти в магистратуру, пропускать конкурс компании СВЕТ желающих мало. Удивительно, но такая конкуренция меня скорее раззадоривает. Никогда бы не подумала, что в глубине души я мечтаю показать им всем, на что способна - но похоже, это именно так.

Я сканирую взглядом аудиторию и начинаю нервничать сильнее. Свободных мест подальше от входа не осталось. А я терпеть не могу сидеть впереди - не потому, что опасаюсь, что меня вызовут к доске. Просто не очень люблю, когда на меня смотрят. А когда сидишь впереди, затылок так и ноет от чужих взглядов. Но сейчас выбора нет. Чем дольше я стою, тем меньше шансов остается - и наконец, я делаю шаг к ряду у окна.

- У вас свободно?

- Занято, - лениво произносит старшекурсница, даже не поднимая на меня глаз.

Одновременно меня толкают в спину, и я волей-неволей приземляюсь на свободное место за второй партой, прямо у прохода. За ней уже сидит какой-то незнакомый хмырь в очках - по-видимому, тоже с четвертого курса. Оглядываю аудиторию и убеждаюсь, что Галка прекрасно устроилась на предпоследней парте в среднем ряду - ей заняла место подружка. Эх. Вот она, сила социальных связей. Беспечная Галка, которую соверщенно не беспокоят посторонние взгляды, сидит на моем любимом невидимочном месте… Глубоко вздыхаю и напоминаю себе, что решила не ворчать.

Дверь аудитории открывается, и в проеме появляется сияющая очками, улыбкой и, кажется, даже ушами замдекана. Следом за ней появляется Дикарь - высокий и широкоплечий, он входит упругой походкой спортсмена, и новый пиджак топорщится на его бицепсах так же, как предыдущий. Сегодня на нем белоснежная рубашка, которая лучше, чем водолазка, скрывает бугры мышц на груди. Каштановые волосы выглядят так, будто были тщательно причесаны, но потом по ним прошелся небольшой ураган. Вот и сейчас он поднимает руку, запускает пальцы в густую шевелюру и с силой взъерошивает волосы от лица к затылку. Янтарные глаза вдруг смотрят прямо на меня, и я краснею, как последняя идиотка. И упираюсь взглядом в парту.

- Дорогие мои, - обращается к нам замдекана, не переставая сиять. - Поздравляю вас всех с началом конкурса на право сотрудничать с компанией СВЕТ на передовом, я бы даже сказала, инновационном проекте, связанном с переводами. Сегодня вы собрались здесь, чтобы сделать важный шаг к осуществлению вашей мечты - получению престижной и интересной работы в ведущей компании страны!

- Да, кэп. Спасибо, кэп, - бормочет очкастый хмырь, сидящий рядом со мной у окна. - Интересно, долго нам слушать нести эту пургу?

Надеюсь, замдекана не услышала хмыря. Конечно, ничего оригинального она не сказала, но ругать ее за это бессмысленно - она честно отрабатывает обязательную программу по развитию плодотворных связей между образованием и бизнесом. И к тому же она просто хороший человек.

- Условия конкурса сегодня будут такие… Вы переведете в письменном виде три текста с анлийского и испанского языков. По желанию можно взять еще французский и итальянский тексты, они будут у нас на отдельных листочках, можете поднять руку и попросить себе дополнительный вариант. Но обязательны два. Если вы не уверены, лучше сделать хорошо два языка, чем кое-как - три или четыре. Теперь внимание, ребята: словарями пользоваться нельзя!

По аудитории прокатывается разочарованный гул.

- Да, друзья мои. И писать придется от руки.

- Да вы что, кто сейчас вообще пишет от руки? - раздается возмущенный голос из глубины аудитории, и Дикарев поднимает свои хищные глаза в поиске бунтаря.

- Если вас не устраивают условия, вы можете не принимать участия в конкурсе, - говорит он веско, и сразу наступает тишина.

- Так вот, - откашлявшись, продолжает замдекана. - Попрошу вас убрать в сумки все ваши смартфоны, планшеты и ноутбуки. Закрыть сумки на молнии и клапаны и убрать под сиденья. Сейчас мы с Василием раздадим листы бумаги и ручки. Вам нужно пользоваться только этой бумагой и этими ручками. Теперь посмотрите, пожалуйста, на угол своих столов. В каждом верхнем углу вы найдете код из цифры и буквы, это ваш личный код на сегодня. Напишите эти коды на каждом листке своей работы, это очень важно. Чтобы ваша работа не потерялась, не перепуталась, и чтобы проверка тестов была объективной. Все понятно? Если на листках будут написаны фамилия, инициалы или любые другие опознавательные символы, работа будет сразу дисквалифицирована.

Сзади раздается какой-то грохот, и две девицы почти одновременно выходят из аудитории, громко хлопнув дверью. Дикарь смотрит им вслед с ироничной ухмылкой, а замдекана изо всех сил держит лицо, хотя, кажется, она здорово нервничает.

- Итак, я желаю вам удачи. Уверена, что вы сможете справиться с этим непростым, но интересным заданием. Сегодня на работу у вас четыре часа. Можно делать перерывы и по одному выходить ненадолго. Варианты у всех разные, так что списывать не имеет смысла. Поняли, ребята? Всем, кто успешно пройдет во второй тур конкурса, мы пришлем электронные письма.

- Точнее, мы пришлем письма с результатами всем участникам этого тура в четверг. А те, кто прошел дальше, получат приглашение на второй тур, - уточняет Дикарь, и мне становится обидно за замдекана. Она могла бы сама поправиться и дать более точную информацию - но в бизнес-среде вежливость ценят меньше, чем точность. Очень жаль.

Я перевожу телефон в авиарежим, сую его в сумку и запихиваю под ноги. У моего соседа хлопот побольше: ему приходится убирать в рюкзак сначала ноутбук, потом планшет… а телефон он сует в карман штанов типа карго.

11.

Сосед по парте, сопя, исполняет требование, и Дикарь опускает перед нами по несколько листочков с заданием.

- Обратите внимание на ваши коды, - указывает длинный загорелый палец. - У вас 2А, - обращается Дикарев к соседу. - А у вас 2Б. Все понятно?

Я молча киваю. Что тут можно не понять? Он раздает нам ручки и чистые листы, и я решаю углубиться в работу, не отвлекаясь на посторонние факторы. Открываю колпачок ручки, вывожу в верхнем углу листа “2 Б” и сходу начинаю переводить текст первого задания. Это испанский, рассказ о реконструкции станции Аточа-Ренфе, изменение расписания поездов, варианты пересадок… Ничего сложного в плане лексики, главное не перепутать многочисленные цифры и названия населенных пунктов. Интересно, я раньше не знала, что в здании мадридского вокзала есть огромный зимний сад, открывшийся еще в девятнадцатом веке, и что в пруду там плавают маленькие черепашки…

Сосед, который все это время пыхтит и шелестит бумажками, наконец, не выдерживает и тихонько пихает меня под партой:

- Слушай, ты не знаешь, что такое…

- Два а! - резко окликает его Дикарь, и парень мгновенно краснеет, как помидор.

Я смотрю на часы: с первым заданием я справилась за двенадцать минут. Если так пойдет и дальше, наверно, я успею взять и дополнительные языки. В аудитории царит напряжение. Замдекана присела за письменный стол, а Дикарев прохаживается вдоль стены и не сводит глаз со склонившихся голов. Все замашки сурового руководителя у него налицо.

Со вторым заданием приходится повозиться. Мне попался текст о строительстве химического завода в Чили, и от терминологии зарябило в глазах: мазут, бензин, полиэтилен, нитрат натрия и дизельное топливо. Продираясь через технологических описание процессов и бизнес-показателей, я несколько секунд раздумываю, как по-русски будет “хлорид натрия”, и понимаю, что мне нужна небольшая пауза. Закончив с этим текстом, я откладываю ручку, со вздохом откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Стараюсь дышать на четыре счета: четыре на вдох, четыре на выдох - чтобы разгрузить закипающий мозг. Особых причин волноваться нет. Обычно я могу переводить такие тексты, почти не задумываясь - но в условиях конкурса, да еще когда приходится писать ручкой по бумаге… Я чувствую, что кто-то смотрит прямо на меня, и открываю глаза.

Конечно, это Дикарев. Он стоит, прислонившись мощным плечом к стене, руки скрещены на груди, и пялится прямо на меня. Я вспыхиваю и сразу начинаю клясть себя за это. Разволновалась, деточка, посмотрите на нее! А какого, собственно, черта? И какого черта он на меня уставился? Злобно зыркнув на него, я берусь за листок с последним заданием на испанском и начинаю строчить без остановки.

Галапагосские острова. Принадлежат Эквадору. Уникальная фауна. Благодаря движению подводных тектонических плит острова каждый год становятся на один сантиметр ближе к Южной Америке. Я опять застываю над листком: как это, “острова становятся ближе”? В испанском так и написано: Las Islas Galápagos se acercan a Sudamérica. Но ведь Галапагоссы - это архипелаг. Значит, он весь расположен на одной плите, и все острова движутся к материку с одинаковой скоростью? А так вообще бывает? Но даже если не бывает, моя задача - перевести написанное, а не заниматься исправлениями. Если такие ляпы встречаются, когда я перевожу для издательства, я делаю пометку для редактора и пишу, что именно вызвало вопросы. Но сейчас условия перевода совершенно другие, и вообще я пишу на бумаге и не понятно, как делать такое примечание, навредит оно или поможет получить хороший балл…

Наконец, я решаю двигаться дальше, но тут же из-за стресса леплю идиотскую ошибку: пишу несколько фраз не по-русски, а по-испански. То есть не перевожу, а просто переписываю кусок текста. Листок испорчен! И что теперь делать? Переписывать все заново? Я в отчаянии смотрю на часы: прошло уже почти полтора часа. А впереди еще анлийский!

- Маша, все в порядке? - мягко спрашивает замдекана, незаметно для меня подошедшая к столу. Я поднимаю на нее глаза, и она понимает, что в я панике.

- Вот, - говорю я односложно и тычу пальцем в листочек, где красуется полторы строчки испанских слов.

- Ничего страшного, - говорит замдекана тихо. - Просто аккуратно вычеркни и продолжай дальше писать перевод. С того места, на котором ошиблась. Не волнуйся, времени еще достаточно.

Я делаю, как она сказала, и уже через минуту чувствую себя гораздо лучше. Причин для паники нет. В конце концов, это чисто техническая ошибка. Закончив этот текст, я встаю. Если я сейчас же не выйду в коридор и не пройдусь хотя бы в течение минуты, мозг взорвется и я вообще больше ничего не смогу написать.

Дикарев стоит прямо у двери. Я прохожу мимо него, едва не задев плечом, и меня опять обдает этим его особенным запахом. Выскочив в коридор, я вприпрыжку бегу к туалету и там пью холодную воду прямо из-под крана. Из зеркала на меня смотрит человек, пробежавший нехилую такую дистанцию - скажем, полумарафон. Волосы выбились из пучка, глаза горят лихорадочным блеском, все лицо в пятнах… Галапагоссы. Эх, добраться бы туда когда-нибудь! Посмотреть на легендарных гигантских черепах, полюбоваться морскими котиками, поплавать в океане… Я ведь до сих пор не то что на океане, даже на море ни разу не была.

- Чтобы отдыхать на экзотических островах, нужно много и хорошо учиться, - говорю я своему отражению и насильно улыбнувшись, возвращаюсь в аудиторию. До окончания тура еще больше двух часов, а у меня впереди английский. Вообще легкотня!

Я берусь за листочки с заданиями и не верю своим глазам: у меня в руках снова задания на испанском, только другие! Тут какая-то ошибка? Замдекана, как назло, отлучилась, и за преподавательским столом сейчас сидит один Дикарев. Но время дорого. Я встаю и иду к нему.

- Простите…

- Говорите тише, - отвечает он, и мне приходится наклониться буквально к его уху, чтобы объяснить свою ситуацию: